«Словоохотливый домовой»

Александр Степанович Грин

Словоохотливый домовой

Я стоял у окна, насвистывая песенку об Анне...

X.Хорнунг

I

Домовой, страдающий зубной болью, - не кажется ли это клеветой на существо, к услугам которого столько ведьм и колдунов, что безопасно можно пожирать сахар целыми бочками? Но это так, это быль, - маленький, грустный домовой сидел у холодной плиты, давно забывшей огонь. Мерно покачивая нечесаной головой, держался он за обвязанную щеку, стонал - жалостно, как ребенок, и в его мутных, красных глазах билось страдание.

Лил дождь. Я вошел в этот заброшенный дом переждать непогоду и увидел его, забывшего, что надо исчезнуть...

- Теперь все равно, - сказал он голосом, напоминающим голос попугая, когда птица в ударе, - все равно, тебе никто не поверит, что ты видел меня.

Сделав, на всякий случай, из пальцев рога улитки, то есть "джеттатуру", я ответил:

- Не бойся. Не получишь ты от меня ни выстрела серебряной монетой, ни сложного заклинания. Но ведь дом пуст.

- И-ох. Как, несмотря на то, трудно уйти отсюда, - возразил маленький домовой. - Вот послушай. Я расскажу, так и быть. Все равно у меня болят зубы. Когда говоришь - легче. Значительно легче... ох. Мой милый, это был один час, и из-за него я застрял здесь. Надо, видишь, понять, что это было и почему. Мои-то, мои, - он плаксиво вздохнул. - Мои-то, ну, - одним словом, - наши, - давно уже чистят лошадиные хвосты по ту сторону гор, как ушли отсюда, а я не могу, так как должен понять.

Оглянись - дыры в потолке и стенах, но представь теперь, что все светится чистейшей медной посудой, занавеси белы и прозрачны, а цветов внутри дома столько же, сколько вокруг в лесу; пол ярко натерт; плита, на которой ты сидишь, как на холодном, могильном памятнике, красна от огня, и клокочущий в кастрюлях обед клубит аппетитным паром.