14+ | Издание не рекомендуется детям младше 14 лет
© Пелевин А. С., 2016
© Издательство «Пятый Рим», 2016
© ООО «Бестселлер», 2016
ЭПИГРАФ В тамбуре курят четверо. Первому двадцать пять на вид.Он выпускает струйку дыма, кашляет и говорит:«Убили меня в сорок первом, в битве под Киевом, у Днепра,Видишь, в моей гимнастерке осталась на память о том дыра.Я похоронен в руинах дома, где мы засели тогда втроем.Немец для верности кинул гранату в дверной проем».Второй говорит: «У меня все скучно. Я утонул в шестьдесят шестом.Были в деревне, купались в речке на тихой заводи под мостом.Я неудачно нырнул с ограды. Мне было двадцать три.Господи, посмотри на меня. Господи, посмотри».А третий смеется: «Прекрасно помню. Мне было пятьдесят.Я, как нормальный покойник, умер в постели пять лет назад.В тот день на работе мне стало плохо. Я еле дошел домой».Четвертый молчит и думает: «Я живой».И призрачной белой ночью наСенатскую площадь приходит курносый призракс пробитым виском и тугостянутой шарфом шеей и, высунувсиний язык, дразнит медный призракСтроителя, а вокруг ведут хоровод пятьтеней в александровских тесныхмундирах, также высунув языки всмертной гримасе.Нет Петербурга! Нет, и не было!Борис Лавренев, «Ветер»ПРОЛОГИ было такое время. Темное царское время, когда лишь немногие знали о городе, имя которому — Ленинград. Всем, кто слышал о нем, приходилось молчать, чтобы, не дай Бог, это имя не услышали те страшные люди, у которых такой чуткий слух и такие длинные руки, что не удрать и не спрятаться от них даже во сне.
Было время, беспощадное к словам и не знавшее жалости к именам. И у времени были солдаты. Их штыки раздирали строчки, их пули впивались в бумагу, их сабли рубили буквы в нечитаемый фарш из спутанных линий. На слово «Ленинград» вели они свою жестокую охоту. Стоило произнести его за столом в кругу знакомых людей, обронить эти скользкие звуки на улице, шепнуть своему отражению в зеркале, как немедленно вырастали из серых шершавых стен люди в таких же серых шершавых шинелях. И руки их в серых перчатках, жилистые и крепкие, хватали за плечи, крутили, тащили к себе на допрос. Каждый, кого уводили, помнил их губы, такие сухие и черствые под прокуренными усами — нельзя не запомнить губы, произносящие твой приговор.
Комментарии к книге «Здесь живу только я», Александр Сергеевич Пелевин
Всего 0 комментариев