«Самая Умная Лошадь»

С  Самой Умной Лошадью я работал некоторое время в одном казахском колхозе, в бескрайней степи, под горою Семиз-Бугу. По-казахски это значит — Жирный Олень. Было это во время войны, в трудные годы. Всем тогда было нелегко, мне тоже, тем более что был я ещё почти мальчишкой, вырос в городе, а в колхоз попал случайно, без отца и без матери. Много я там перепробовал профессий — был и трактористом, и пахал на быках, и возил зерно, и скирдовал сено. Порою тяжёлый физический труд был мне с непривычки не под силу, и я от этого очень страдал.

Но бывали там в моей жизни и прекрасные мгновения, даже дни, когда я наслаждался свободой и одиночеством, правда, в границах горизонта и всё под тем же неусыпным взглядом горы Семиз-Бугу, но всё-таки. Было это на отгонной животноводческой ферме, где я год работал пастухом. Доярки меня жалели и ценили — от меня зависел надой — и подкармливали молоком. Пас я скотину зимой с утра до вечера, а летом круглые сутки. Летом мне было особенно хорошо! Дело в том, что я был тогда плохо одет, а в степи мне стесняться было некого. Смотрели на меня быки, коровы да овцы, но они смотрели добродушно, безо всякой насмешки. Во всяком случае, так мне казалось. И когда я говорю: наслаждался свободой и одиночеством, я имею в виду именно те часы, которые я провёл со стадом. Общался я там с быками и коровами, изредка с овцами переругивался — уж очень они бестолковы!- но больше всего разговаривал со своей лошадью. Людей на ферме было немного, и видел я их не так часто — когда отсиживался там зимой в буран или когда пригонял стадо. А в основном я пропадал в степи и был там призрачным хозяином самому себе и своей скотине.

Я мало что понимал в пастушестве. Но другого просто некого было назначить, и это меня спасло: в том смысле, что я остался в степи. К счастью, нашелся и мне прекрасный учитель: вороная кобыла. Недаром я называю её Самой Умной Лошадью, сокращённо СУЛ. Она, можно сказать, сделала из меня настоящего пастуха. Но вначале, как я говорю, не обошлось без недоразумений...