«Золотушка»

Проснулась Маруся утром и слышит, — пищит кто-то тихо-тихо, тоненьким голоском, пищит все время, не перестает. Точно игрушечная пищалка.

Маруся соскочила с кровати и побежала искать. Все в комнате осмотрела — и под стульями, и за сундуком, и под кроватями; даже за печку заглядывала. Пищит, а нет никого.

Вдруг выкатился из-под шкафа рыженький пушистый шарик с глазками.

— Ба! Да это котеночек.

Маруся взяла его на руки и завернула в рубашку.

Какой котеночек! Глазки зеленые, коготки крохотные, и вся кисурка такая желтенькая, такая пышная, что не разберешь, где лапки, где хвостик.

Положила ее Маруся в мамин карман, потом в свой чулочек— везде убирается: очень уж маленькая…

Назвали киску Золотушкой.

Ну, и шалунья была Золотушка! Весь день, с утра до вечера сна прыгает, все-то ей надо, все она тащит, везде залезает.

Станет мама надевать туфли. — в туфле Золотушка; возьмет Маруся свою шапку, — в шапке Золотушка; и в маминой корзине, и в куклиной кроватке.

А один раз забралась в сухарницу с хлебом. Смотрит Маруся: что это за булка такая рыжая в сухарнице? Поглядела, а это — Золотушка.

— Ах, ты, глупая, глупая! — стала она стыдить киску, — ну, как тебе не стыдно так озорничать!

А Золотушка выпрыгнула у Маруси из рук, уцепилась за скатерть, сдернула ее и разбила блюдечко. Вот ты и поговори с ней!

Прошло несколько лет, и Золотушка сделалась большой рыжей кошкой. Стала она худая, некрасивая; только глаза у ней блестели по-прежнему, как две зеленые звездочки.

Каждый год у Золотушки были котята; но всегда их раздавали соседям; не соглашалась мама оставить Марусе котеночка.

— Вот еще, разводить кошек в доме! Будет с нас и одной Золотушки!

Однажды мама позвала Марусю помогать ей стряпать. Делает Маруся лепешки, — белая вся, в муке перепачкалась, и Золотушка тут же под ногами вертится.

А мама и говорит:

— Давай, Маруся, отдадим Золотушку Ивановне; очень уж она просит.

Ведь у Золотушки котята скоро будут. Оставим себе котеночка, а ее отдадим: старая уж она!

— Не отдам я Золотушку! — заявила Маруся, — не старая она вовсе, неплохая. Да и не пойдет она жить к Ивановне: все равно назад к нам прибежит.

— А мы с котятами ее отдадим; тогда уж не уйдет, котят не бросит.