«Happy End для девчонок»

Наша мама – гениальная женщина. Она никогда не ругала нас за то, что мы перепачкались, гуляя на детской площадке, что разбили нечаянно чашку или блюдце, что-нибудь пролили или рассыпали. Я даже не помню случая, чтобы она повысила на нас голос. К тому, что обыкновенные люди считают проступками, она относилась с эпическим спокойствием, как бы говоря: «У каждого из нас есть неотъемлемое право на ошибки, которое окружающие обязаны уважать». Если же мы совершали нечто, что в ее глазах действительно было «проступком», она осуждающе молчала и не смотрела в глаза. Этого молчаливого осуждения мы боялись больше, чем любых наказаний. И просто из кожи вон лезли, чтобы ей угодить. Ненавязчивая просьба сходить в магазин или вымыть посуду выполнялась мгновенно; мы с сестрой даже ссорились за право исполнить мамино поручение. В обязанности нам вменялось быть дома в обеденное время, ровно в три. На мамин негромкий оклик «Обед на столе» мы являлись как пожарные по сигналу тревоги. Правда, не только ради того, чтобы проявить дисциплинированность, – еще и потому, что мама на редкость вкусно готовила. Бывало, загулявшись после школы или по выходным с подружками, я поздно спохватывалась и прибегала домой, когда от обеда уже не оставалось и следа. Но маме не приходило в голову меня отчитывать, равно как и суетиться, чтобы по второму разу состряпать для меня обед. «Сама возьми что-нибудь из холодильника», – роняла она беззаботно. Но вообще-то забот ей с нами хватало. Только она моталась с нами по поликлиникам, магазинам одежды и школьной формы, будила нас по утрам и проверяла наши уроки, водила нас в кружки макроме, художественной гимнастики и бальных танцев, читала нам вслух, ходила на родительские собрания и школьные утренники. Когда она появлялась в школе, мы с сестрой гордились нашей мамой – самой красивой, самой умной, самой элегантной. А ей про нас со всех сторон пели дифирамбы о том, как приятно с нами общаться, какие мы культурные, тактичные и воспитанные. Мы с сестрой недоумевали: разве нас кто-то воспитывает? Но, видно, мама владела искусством невидимого, тайного воспитания.