«Четыре мелочи»

Георгий Савченко Четыре мелочи

Четыре мелочи

Исполнилось Севе семь лет, осенью в школу идти. А он думать ни о чём не хочет, одно твердит:

— Буду лётчиком!

Кто-то из старших в шутку ему посоветовал:

— Сходи к Громову. Он тебе поможет лётчиком стать.

Вот и постучался Сева в квартиру Громова.

Прославленный лётчик открыл дверь и говорит:

— А на стене есть звонок. Можно было не барабанить рукой, а на кнопочку нажать.

— Я не заметил кнопки! — сказал Сева. — У меня дело к вам. Очень важное.

— Раз такое важное — заходи, — улыбнулся Громов.

— Помогите мне лётчиком стать! — попросил Сева.

— Думаешь, в авиацию так сразу и возьмут! — сказал Громов.

— Я ничего не боюсь…

— Как же я могу рекомендовать тебя в лётчики, когда совсем не знаю. Ты где хоть живёшь!

— В Новых Черёмушках.

— Далеко. Дома мама волнуется, что вечер на улице, а сына всё нет и нет…

— А разве уже вечер! — встрепенулся Сева.

— Восьмой час…

— Правда! — Сева смотрел в тёмное окно.

— Позвони домой, что скоро приедешь. Я тебя провожу.

Они сели в автобус.

Громов оторвал два билета. Один отдал Севе.

— Вы мне только помогите в лётчики попасть, — упрямо твердил Сева. — А краснеть за меня не придётся.

В салон вошёл контролёр.

Все билеты ему показывают.

А Сева никак не может найти свой билет. Роется в карманах, вывернул их, высыпал на ладонь пуговицы, гвозди, гайки, винтики, старые перья, ржавые крючки, ломаные спички, крошки хлеба пополам с пылью. А вот билета не оказалось.

— Наверное, я его потерял, — тревожно прошептал Сева.

Он вытер с лица рукавом пот, покосился на контролёра, который всё ещё дожидался.

Снова перерыв карманы, Сева, наконец, отыскал свой билет, который был скручен в комочек.

Когда они вышли из автобуса, Громов спросил:

— Скажи-ка, приятель, почему ты пришёл ко мне так поздно? Сдаётся мне — это неспроста.

— Да я бы раньше пришёл, ещё днём, но ерунда вышла, — Сева улыбнулся. — Не мог отыскать вашего дома. На улице нет № 7. А я вот записал…

Громов взял из рук Севы клочок бумаги, на котором цифра 4 очень напоминала цифру 7.

— Теперь мне всё понятно, — сказал Громов. — Тебе мешают стать лётчиком четыре мелочи…

— Всего-то! — обрадовался Сева.

Но лицо Громова было серьёзно.

— Я знаком с тобой полчаса. И уже четыре! Вот смотри… Во-первых, ты не заметил звонка на двери. Это первая мелочь. Во-вторых, ты не знал, который час. Это вторая мелочь. А в автобусе ты забыл, куда спрятал свой билет. Это третья мелочь. И, наконец, четвёртая — ты небрежно записал номер моего дома. Вот и подумай, разве можно доверить такому рассеянному человеку самолёт! В кабине самолёта он не заметит световых сигналов прибора или забудет при посадке выпустить шасси…

Сева скис и замолчал.

— Нос не вешать! — строго сказал Громов. — Я тебе помогу хорошим советом. Каждый день одерживай победу хотя бы над одной такой мелочью. А когда почувствуешь себя полным победителем — смело иди в лётчики и даже в космонавты.

Первое испытание

Когда Володя Комаров был маленьким, он мог увидеть из своего окна лишь узкую полоску неба. Зато он хорошо видел землю. Окно — вровень с двориком.

Володя видел тающий снег и вешнюю воду, видел, как пробивается зелёной головкой первый одуванчик, видел травы, жёлтые листья и снова воду, большие осенние лужи, а утром — лёд. И потом долгие дни — снег, снег…

И всё происходило рядышком, перед самыми глазами.

А поднявшись на улицу из дома, ослеплённый ярким светом, он даже слышал звон в ушах.

Небо над головой было голубым, очень широким и бесконечно высоким.

Володя мечтал стать лётчиком.

Как-то летом отец Володи работал под Москвой на аэродроме. И мама привезла Володю к отцу погостить.

Впервые в жизни Володя увидел самолёты так близко.

Самым замечательным для него был даже не тот миг, когда начинает вертеться пропеллер и мотор стучит, как у мотоцикла. Самое замечательное, когда самолёт, приподняв от земли хвост, бежит по зелёному полю, оставляя за собой след, пригнувшейся от ветра травы. И потом легко, сразу отрывается от земли, чуть покачивая крыльями, уходит ввысь, становясь не больше стрекозы в широком голубом небе.

Целыми днями Володя любовался полётами. Люди в кожаных шлемах стали его героями.

После полётов молодые лётчики весело и дружно пели, шагая по зелёному полю.

И Володе очень хотелось быть с ними.

Однажды он подстроился к маршу лётчиков, шагал, не отставая, и пел:

— Летать хочешь! — заговорил с мальчиком один лётчик.

— Хочу! — признался Володя.

— А не испугаешься!

— Нет! — Для убедительности Володя даже головой покрутил.

— Который тебе год!

— Седьмой.

— Маленько обождать придётся.

— Подожду. Я терпеть умею! — сказал Володя.

— А пока пойдём, Володя, искупаемся, — лётчик положил руку на плечо мальчика. — Плавать, конечно, умеешь…

— Нет, — вздохнул Володя. — Я не умею плавать.

— Ну-у, братец!.. — развёл руками лётчик. — А собрался летать! Прежде надо плавать научиться. Тех, кто не плавает, в лётчики не берут.

Пошли они к Москве-реке. Лётчик долго выбирал место. И встал над самой глубиной. Вода внизу чёрная, спокойная.

— Раздевайся! — приказал он Володе.

Володя снял брюки и рубашку.

— Так. Раз, два — прыгай в реку!

И лётчик подтолкнул Володю.

Володя с головой ушёл под воду и отчаянно заработал руками. Он не закричал, когда всплыл, не попросил помощи, а изо всех сил бил по воде руками и ногами, стараясь подплыть к берегу.

— Одолей, одолей «водяных»! — подбадривал его лётчик.

Иссякали Володины силы, но и те, «водяные», тоже отступили. Ни разу не взмолился Володя, не попросил помочь ему.

Наглотался он речной воды, а плавать научился.

— Ну, Комаров, парень у тебя что надо! — сказал лётчик отцу Володи. — Я думал, городской, визжать станет. А он и не пикнул. Откуда силы взялись! Вот загадка…

— Отгадка в его характере, — сказал отец.

— И то правда. Геройский характер.

И лётчик пожал будущему космонавту руку.

Последний день лета

Собрались мы с ребятами в лес по грибы. Утром небо было в тучах. Ребята надели куртки и резиновые сапоги. А только стали подниматься в горку, как тучи растаяли. Жаркие лучи солнца так и катились, заливая и посёлок, и реку, и дорогу, и путников.

Кончался август. А в воздухе зной, духота. Лениво блеяли козы, в траве трещали кузнечики. От реки доносился плеск и весёлые голоса купающихся.

Ещё не поздно было вернуться. Но ребята молчали. Я только слышал их тяжёлое дыхание за спиной. Спрашиваю:

— А не смешно ли уходить в такой день от реки!

— Мы решили идти в лес. Решили собирать грибы, — ответил Андрюша.

— Нехорошо возвращаться с полпути, — поддержала брата Ира.

Автобусы в сторону леса уходили пустыми. Потому что в такой жаркий день никто не хотел ехать в лес: все хотели ехать на реку. Кондукторша стала приставать к Ире и к Андрюше с расспросами, много ли они собираются набрать грибов.

— А грибов-то нет! — вдруг выпалила она и стала смеяться. — Нету нынче грибов, хоть до Владимира шагайте. То ли дело сейчас пойти на реку.

Мы слезли с автобуса и пошли по шоссе к лесу. Асфальт накалился и был мягким. Шоссе гремело, дышало бензином и гарью мчавшихся по нему грузовиков.

Наконец мы спустились с крутогора, перепрыгнули маленький ручей и вошли в лес.

Андрюша сразу потребовал:

— Папа, дай нож!

— И мне нож! — сказала Ира.

Мы шли по самой опушке. Пахло горячей хвоей и горьковатым осенним листом. Оранжевыми кострами горели заросли папоротника.

— Я нашёл! — закричал вдруг Андрюша. — Я первый нашёл!

Андрюша держал гриб, который никому из нас не был знаком.

— Подберёзовик, — решил Андрюша, заметив, что рядом растут берёзы.

— Маслёнок, — сказала мама.

— Похож на моховичок, — задумчиво проговорила Ира.

Шляпка гриба сверху была прямая, как у моховичка. Но оливковую поверхность словно нарочно забрызгали чёрными крапинками. Ножка не толста, но плотная. А снизу шляпка жёлтая, губчатая. Гриб крепкий, свежий, молодой.

— Позволь, я откушу, — попросил я Андрюшу.

Откусил, пожевал. И Андрюша откусил, пожевал.

— Сладкий! Значит, гриб хороший.

Мы нагнулись, разгребая траву, и в один голос закричали, потому что каждый нашёл гриб или целую семейку.

Проходили мимо деревенские ребятишки. И тоже на грибы набрели.

— Подзаячники высыпали! Да сколько их! — обрадовались ребята. — Дядя! Я подзаячник вам на тропинке оставил!

— Мальчик! Я гриб на пенёк положил!

— Девочка! Я тут веточку обронил на семейку подзаячников!

Мы скоро собрали полную корзину.

— А каковы будут на вкус эти самые подёжичники! — шутил я.

— Не подёжичники, а подзаячники, — поправила Ира…

Мы перебрали много забавных зверей, присваивая их имена грибам. А когда шли к дому по полю, на котором паслись козы, Андрюша нарочно помрачнел:

— Вдруг набрали мы подовечников. Что тогда!

Дома завалили грибами всю террасу. И хотя ребята устали, сразу схватились перебирать и чистить грибы. Кипели грибы до самого вечера. Дом от пола до крыши пропах их дразнящим ароматом. И нам нетерпелось скорее бросить грибы на сковородку в масло, хорошо прожарить и попробовать. Но тот, кто варил и жарил грибы, знает, что дело это не скорое и надо набраться терпения.

Грибы оказались очень вкусными.

А наш дедушка сказал ребятам:

— Это вам за упорство награда, за то, что не отступили от цели.

Дедушка и грибы признал — правда, это были моховички, но выросли они по подземному руслу ручья, там, где и травка «заячья капуста» растёт. От неё и прозвище получили.

Назавтра с утра шёл дождь. Было хмуро и по-осеннему холодно. И больше не было тёплых дней. И вот уж сколько времени прошло, а как начнём вспоминать про наши подзаячники — не обойтись тут без улыбки.

Секрет

Впереди ещё было много погожих летних дней, а Наташа уже стала хмуриться и скучать.

— Разве тебе здесь не нравится! — спросила её мама.

— Чего хорошего! — Наташа пожала плечами. — Море да каша, море да каша…

А море было голубое и зелёное! Море было тёплое!

И Наташа очень любила резвиться в ласковом прибое.

Когда штормило и огромные волны с грохотом катились на берег, Наташа с мамой любовались морем издали.

— Наверное, ты перегрелась на солнце, — решила мама. — А каша здесь такая же, как в Москве, твоя любимая — манная, с вареньем.

Наташа ничего больше не сказала маме, потому что это был секрет.

У хозяйки жил мальчик Игорёк. Он играл большим вельветовым мишкой.

Любимой игрой Игорька было наказывать мишку: ставить в угол.

И вообще Игорёк делал всё не так, как следовало: никогда не кормил мишку, не пеленал, не рассказывал ему сказок и спать не укладывал, а бросал на пол где попало в своей комнате.

Ночью Наташе снился вельветовый мишка с голубыми глазами, полными слёз. И девочка плакала.

Днём ей не любо было даже море, и она не хотела есть манную кашу.

— Игорёк! В твоей комнате мишке спать душно! — решившись, сказала однажды Наташа.

Игорёк очень удивился:

— А где ему будет хорошо!

— Ему будет хорошо тут, на террасе, — прошептала Наташа, и голос её дрогнул.

Но Игорёк сразу согласился.

— Ладно, пусть спит на террасе…

Где ему было догадаться, что задумала Наташа!

Мишка уснул на террасе, Игорёк у себя в комнате, а Наташа долго лежала с открытыми глазами.

Когда же дом затих, Наташа поднялась с постели, ступая на цыпочки, подошла к подоконнику, на котором спал мишка.

Наташа осторожно взяла мишку на руки и бесшумно возвратилась в свою постель.

Она кормила мишку конфетами и рассказывала сказки. А засыпая, гладила и жалела за все обиды, которые мишка терпел от Игорька.

Утром Наташа положила мишку на подоконник.

И теперь так стало каждый день.

Наташа снова повеселела. С утра до вечера плескалась в море, много смеялась и с аппетитом ела манную кашу.

Потом Наташа уехала.

Игорёк так ничего и не узнал.

Никто никогда не узнает этот секрет. А если даже узнает — то что же тут такого в самом деле!

Оглавление