В день рождения Али бабушка, поздравляя ее, подвела к письменному столу и, указывая на большую куклу, в старомодном платье, с фарфоровой головкой и лайковыми ручками, сказала:
— Вот, Алечка, возьми себе эту куклу. Всю жизнь я ее берегла: она моя ровесница… Много хороших воспоминаний пробуждает она во мне, и когда-нибудь я тебе расскажу про нее и про себя…
Кукла была большая, очень красивая, и Аля вся раскраснелась от радости.
— В то время, — добавила бабушка, — большой редкостью были этакие куклы. Мне ее из Парижа мой дедушка выписал… И слез она мне стоила, и радости. Всего было…
Аля непременно сейчас-же хотела узнать историю бабушкиной куклы. Но бабушка сказала, что теперь не время. Зато, несколько дней спустя, как-то вечером она сама выразила желание рассказать про куклу, — и вот что довелось Але услышать от старушки…
II— Мне было тогда лет десять, и жили мы с маменькой почти постоянно в своем имении Криушах и зиму, и лето. Имение было небольшое, но прекрасно устроенное. Особенно хорош был старый дом, — такой уютный, поместительный, со многими комнатами, корридорами, ходами и переходами. Мы жили с матушкой и тетей, и все комнаты были заняты прислугой, дворовыми людьми, приживалками, дальними родственницами, — и в доме было людно, шумно и весело..
Меня маменька до обожания любила и баловала, — да и все в доме только о том и старались, как бы угодить мне. А больше всего — няня Агатя, без которой я одного часу не могла пробыть…
Верстах в сорока от нас жил маменькин отец, мой дедушка, Иринарх Петрович Ростовцев, — богатый помещик, вельможа екатерининских времен. Мы к нему ездили довольно часто, но он у нас не бывал никогда, да и вообще он никуда не выезжал с тех пор, как переселился к себе в имение из Петербурга…
Дедушкино имение и его огромный двор всегда казались мне земным раем, и я ужасно любила бывать у него в гостях. Ну, к тому же, и дедушка очень любил маменьку, а во мне просто души не чаял…
Бывало, приедем к нему, — он сейчас же меня к себе берет:
— Наташечка… Наташечка!.. Да как ты? Да что?..
Все, бывало, за каждым словом, за каждым выражением лица дедушки следят, — боялись его очень. А мне все дозволено, я знать ничего не хочу.
Комментарии к книге «Бабушкин карлик», Александр Александрович Фёдоров-Давыдов
Всего 0 комментариев