«Колыбельная»

Джордж Гаскойн

Колыбельная

Приятная повесть о Фердинандо Джероними и Леоноре де Валаско

Перевод с английского и вступление Г. Кружкова

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ГАСКОЙНА

Поэт обретает и творит свою маску в момент разочарования, герой - в разгроме.

У. Б. Йейтс. Anima Mundi

I

Лучшим поэтом начала елизаветинской эпохи, безусловно, был Джордж Гаскойн. Я говорю "безусловно", хотя у меня на полке стоят антологии английского Возрождения, которые вообще обходятся без этого имени. Гаскойн для многих пока еще terra incognita, по-настоящему его не открыли. А между тем этот автор заслуживает внимания ничуть не меньше, чем Томас Уайетт или Уолтер Рэли или, может быть, даже Филип Сидни; но лишь в самое последнее время английская критика начала, кажется, об этом догадываться.

В поэтической манере Гаскойна много напоминающего Уайетта: прямая мужественная интонация, опора на разговорную речь, на ходячую поговорку (такие же или сходные качества обнаруживаются позднее и у Уолтера Рэли). Любовные сонеты Гаскойна выламываются из куртуазного канона.

Не удивляйся, что твоим глазам

Я отвечаю взглядом исподлобья

И снова вниз гляжу, как будто там

Читаю надпись на своем надгробье.

На праздничном пиру, где ты царишь,

Мне нет утехи; знаешь поговорку,

Что побывавшая в ловушке мышь

Сильнее ценит собственную норку?

Порою надо крылышки обжечь,

Чтобы огня не трогать даже с краю.

Клянусь, я сбросил это иго с плеч

И больше в эти игры не играю.

Упорно низко опускаю взгляд

Пред солнцами, что смерть мою таят.

Той же благородной леди, упрекнувшей

меня, что я опускаю голову и не гляжу

на нее, как обычно

В своих "Заметках и наставлениях, касающихся до сложения виршей, или стихов английских, написанных по просьбе мистера Эдуардо Донати" Гаскойн подчеркивает, что главное в стихах - не эпитеты и не цветистость речи, а качество "изобретения", то есть лирического хода, в котором обязательно должна быть aliquid salis, то есть некая соль, изюминка.