«Партизаны»

— Поднимите два пальца вверх, — приказал подхорунжий Лонгин, на гражданке просто Лешек Шенкель.

Произнес он это так торжественно, что парни сразу перестали шептаться. Метек Коваль осторожно взглянул в сторону Ханки Шенкель. Он увидел ее красивый профиль, слегка растрепанные волосы. Она здесь, рядом… Радость от сознания этого не омрачало даже то обстоятельство, что она все время смотрела на стоявшего у окна молодого мужчину — красивого, высокого, стройного, с резкими чертами лица. Метек знал, что он офицер.

— Повторяйте слова присяги, — сказал Лонгин вполголоса.

Ему не надо было напоминать им, что за стеной живут чужие люди, которые не должны знать, что здесь в действительности происходит. Ведь они выдавали себя за учеников, которые приходят на занятия к бывшему студенту Шенкелю.

— Солдаты, — заговорил теперь офицер. — Солдаты подпольного Войска Польского…

Вроде бы он не говорил ничего нового — все сам каждый день видишь: немцев на улице и узников в бараках возле кирпичного завода, знаешь фамилии недавно арестованных и тех, кто умер в концлагере, — однако слова его хватают за душу.

Псевдоним себе Метек выбрал уже давно. Много раз, лежа вечером в постели, он придумывал себе подпольную кличку: Орел, Гром, Стрела, Мститель… Ни о дно из этих имен ему не нравилось, казалось, что все они звучат неестественно, фальшиво. Псевдоним должен быть простым, но вместе с тем и значительным. Может, выбрать тот, который был у Антека в партии? Молот. Такой простой, рабочий, но в то же время твердый, сильный — Молот.

— Молот? — Метеку показалось, что Лонгин недоволен.

— Молот, пан подхорунжий, — повторил он уверенно.

— Лучше Рубанок, — шепнул сзади Порендзкий.

— Молчать! — обрезал остряка подхорунжий. — Молот так Молот. Согласен.

— Спасибо, — выпалил обрадованный Метек. Но радость его тут же погасла, так как Лонгин резко поправил:

— В армии старшим не говорят «спасибо», а говорят «слушаюсь» или «так точно». Запомните это и постарайтесь побыстрее избавиться от гражданских привычек.

— Слушаюсь, пан подхорунжий.

— Молот, — заговорил внезапно офицер, — кажется, в сентябре тридцать девятого года вы участвовали в обороне города?

— Так точно. — И Метек осекся, не зная, что сказать еще. Какое-то время он раздумывал над тем, какое звание имеет офицер, спрашивающий его.

— Немного вас осталось в живых.