По возрасту все чаще приходится мне в больницах бывать, у врачей. У глазного доктора и вовсе, считай, прописка постоянная. Сладкого в этом мало: очереди, долгое и долгое ожидание, теснота коридоров, своя боль, а рядом — чужая: в рассказах да жалобах; много детворы; на них глядишь, вовсе душа вянет.
Один из походов. Четвертый этаж клиники. Очередь к врачебному кабинету; а потом — к процедурному, там — уколы. Но людей меньше, чем на этаже первом. Вдоль стены — стулья, есть свободные. Можно сидеть. Ожидание обычно долгое. Коротаем его в негромких беседах, которые все о том же, о хвори. Печальные повести, со вздохами да охами. Так бывает всегда.
Но нынче, от себя недалеко, услышал я разговор иной: семейные да соседские новости, порой с удивлением, хохотком — живой говорок, словно в обыденной, не в больничной жизни.
Старый человек, сухонький, седенький, голову держит высоко, чуть закинув. Его собеседник — много моложе. По облику и стати — сын. Обычное дело: плохо видящий или вовсе слепой отец, а с ним помощник, для сопровождения по врачам да кабинетам. Не вперебив и не разом, разговор их журчал и журчал, скрашивая тоскливое больничное ожидание.
К людям разговорчивым, словно на огонек, невольно тянутся. Так было и нынче. И конечно же, в конце концов беседа повернула к обычному: как да что…
— Он у нас сено спасал, — усмешливо сообщил молодой.
Его не поняли.
— Пожар, что ли? Горело?
— Навовсе сгорело. Темная ночь, — пожаловался старик, вздымая незрячие глаза. — А во сне все явственно вижу, как молодой. Все дочиста. Весь хутор.
— Ничего… — успокоил старика женский голос. — Операцию сделают, будешь опять глядеть.
— Делали операцию, — сказал старик. — Хорошую, дорогую, сынам спасибо. Но не уберегся… Доктор упреждал, они же всегда говорят: после операции не нагибаться, тяжельше ложки ничего не поднимать, лишь дыши да и то через раз. Но это в городе хорошо. А на хуторе… Сено меня подвело. Это как раз после Троицы случилось. На Святую мне операцию делали. Я приехал, берегся. А потом привезли сено. Тележку трактор притянул, на забазье свалили. Такое расхорошее сено. Я глядел, радовался. Степовое сенцо, пахучее, зеленое. Как говорится, пуд сена что пуд меда. Сын обещал после работы подъехать, сложить его.
Комментарии к книге «Сено спасал», Борис Петрович Екимов
Всего 0 комментариев