«Ледоход»

— Неудачник! Трус! Тряпка!

Застегивая на ходу куртку, Виктор Иванович выскочил из квартиры и бросился вниз по лестнице. Слышать крики жены было невыносимо. Но еще невыносимее было осознавать, что всё это правда. Да, он действительно тряпка. Через год пятьдесят, а до сих пор вздрагивает от телефонных звонков и до дрожи в коленях боится, что его опять заставят что-нибудь делать. Хоть дома, хоть на работе. Кто угодно, и он снова не сможет никому отказать. Сегодня, в субботу, да ещё и в свой день рождения, это особенно тяжко. Обычный звонок, а столько планов нарушено. Всю неделю Раиса талдычила, что праздник надо отметить в кругу семьи, вечером дети придут, что означает генеральную уборку, потом пробежку по магазинам, потом примерку костюма, затем совместный поход в парикмахерскую, затем… много всего важного, нужного, без чего нельзя обойтись. В нормальной семье, а не в той, где глава «не мужик, а тютя».

Хлопнула подъездная дверь. Виктор Иванович чуть поёжился и поднял воротник — хоть и весна на дворе, но апрель не июнь, воздух прохладный, подхватить простуду — раз плюнуть. Тоскливо оглянулся на окна. Жена на балкон так и не вышла. Видимо, выпустила весь пар в прихожей и ругаться дальше не захотела. Наверно, звонит сейчас своей маман и жалуется на жизнь и непутёвого муженька. Ну и пускай звонит. Авось подобреет к ужину, когда гости придут. Сын, дочь с внучкой, дядя Афоня с супругой, Степан Николаевич, теща, парочка старых дев из Райкиной бухгалтерии. И все будут веселиться, болтать, перемывать косточки знакомым и сослуживцам, а самого именинника задвинут в конец стола, да там и забудут. Он для них только предмет интерьера и неплохой повод в очередной раз собраться и хорошенечко закусить под перезвон бокалов, у кого с вином, у кого с ликёром, а у кого и вообще — с беленькой.