«И пребудет вовеки»

Часы показывали десять утра.

Если погода останется ясной, то, может быть, я увижу, подумал он. Все — от начала до конца… Вот странно! Ведь говорят, конец никто не ощутит. Не увидит, просто не заметит, как не замечаешь дня, когда лето переходит в осень. Что-то случится, вдруг произойдет…

Пора было отправляться.

Он миновал прихожую, запер парадную дверь и, на ходу натягивая плащ, направился к гаражу, где матово светил зелеными боками новый «Мерседес».

Через несколько минут машина показалась из ворот и, фыркая, точно младенец во сне, своим трехсотсильным мотором, покатила по старому бетонному шоссе.

Он глядел на притихший, напоенный золотым светом осени мир вокруг, и странное чувство успокоения внезапно овладело им.

Как будто ничего и не должно случиться…

Вернее, что-то уже произошло, но навсегда осталось в прошлом, и отныне будет лишь эта умиротворенность в природе, и будет нескончаемая смена дней и лет, дающая радость и надежду — мягко, назойливо, всегда.

Как знать, подумал он, может, и впрямь обойдется. Чудес, конечно не бывает, но не такое уж должно случиться чудо, чтоб этот день остался в череде других, ничем особенно не выделяясь. Разве только красотой своей… Да, это было великолепно!

Ворота на территорию были закрыты.

Он просигналил несколько раз, наконец из сторожевой будки вышел часовой и, узнав его, растворил ворота.

— Я к генералу. По делу. Он ждет.

Часовой кивнул.

Он промчался мимо длинных приземистых строений, мимо серо-зеленых конусов, скрывавших нацеленные в небо острые носы ракет, и остановился перед зданием штаба.

Любопытно, заметил он, никакой суеты кругом, никакого беспокойства… Жизнь продолжается и радуется самой себе — до самого последнего момента. Об этом стоит написать. Смешно! Думать о своей работе, когда через два-три часа, может, вообще не будет ничего!

Нелепое слово — ничего…

Генерал сидел у себя в кабинете и читал книгу.

Увидав гостя у себя в кабинете, он с поспешностью ее захлопнул и машинально, точно школьник на уроке, пойманный с поличным, накрыл ее рукой.

— Как, — растерянно проговорил он, — ты все здесь?

— Выходит, что так.

— Но я же приказал тебе! Последние жители эвакуировались еще вчера, а ты…