… волна горячего воздуха, пошатнувшая нас, стайку испуганных мальчишек, на выходе из самолета. Никогда раньше я не ощущал такой оглушающей жары!
потом долго на поезде, по несколько человек на полке, остатки домашней еды, водка, сопровождающий офицер смотрит на пьяных с глумливой иронией, но не возражает; за окном удивительная желто-коричневая пустыня – о, о, пацаны, смотрите, верблюд!!! – и посреди нее непонятно откуда взявшееся магометанское кладбище с синими куполами…
ворота открываются; мы, похмельно щурясь, неумело строимся; много яркого, слепящего, солнце, беленые заборы, стены казарм, разметка на плацу. Сильно пахнет известкой и еще чем-то незнакомым…
… через много лет, в транзитной зоне аэропорта Ашхабад, я узнал и этот запах, и коридоры и стены, в окне была видна одинокая чинара, очень хотелось туда, но было нельзя…
«Э! Салабоны! Вешайтесь!», – там в стороне, стоят и насмешливо смотрят эти страшные, усатые, в тапочках и расстегнутом до пупа х/б («Слышь, братан, кроссы скидывай, все равно там отберут!»), нам пока мимо;
в столовую, где один из них быстро и больно стрижет нас, вместе с волосами на пол падает что-то непоправимое…
* * *
Сказать, что в следующие месяцы меня сильно интересовало всякое краеведение, это - ну, как бы, хм... Но я чувствовал, что нахожусь в очень необычном месте.
... ранним утром, я (намотанные в спешке и неудобно сбившиеся портянки) стою в строю таких же, только вскочивших с кроватей, ничего не соображаю и даже не пытаюсь вникнуть, почему на нас так громко орут. Несколько секунд неподвижности, пока еще не надо никуда бежать...
... удивительные азиатские голуби (горлицы, как я потом узнал), тонкошеие, изящные, топчутся в метре от начальственного хромового сапога. Их гуление сливается с округлыми вскриками других птиц и стрекочущими волнами насекомых. Это ненадолго: еще час, солнце окрепнет, растеряет утреннюю нежность, и вся эта живность умолкнет, пришибленная жарой.
Комментарии к книге «Узбекистан 1987-89, в сапогах», Михаил Георгиевич Шараев
Всего 0 комментариев