«Сила воображения»

Дядя Валя, Валентин Федорович Зотов, тут же выразил желание побыть электросексом, который лечит и двигает глазами. После уточнения терминов он согласился быть экстрасексом.

— Экстрасенсом…

— Ну ладно… экстрасенсом…

Давно Максим сюда не захаживал. Раньше, когда учились в школе, потом в институте, бывал здесь чуть ли не каждый день, а потом как-то разбежались, отдалились друг от друга. Не то чтобы переругались, а просто жизнь не дает часто встречаться, хоть и живут в соседних домах. Вот и сейчас забежал на минутку, чтобы отдать Толику книжку, которую брал почитать, и попросить что-нибудь новенькое. А Толик в своем репертуаре: впустил, проводил в комнату, усадил и, с воплем «погоди минутку», исчез.

Максим бродил по комнате, которая когда-то казалась такой огромной. А теперь толи он уже не шестилетний мальчик, толи комната уменьшилась. Максим остановился возле книжных полок, стал изучать их содержимое. Вошел Толик, вытирая об себя мокрые руки.

— Извини, Макс, дела семейные.

Толик знал Максима с шестилетнего возраста, а потому называл его, в зависимости от настроения, на разные лады: то Максом, то Максимычем (хотя Максимова отца звали Денисом), то Ксимычем, то вообще Симычем, а иногда и еще как. Максим не обижался на этих «Симычей-Ксимычей». Он не обиделся даже тогда, когда пятнадцатилетний Толик, посмотрев какой-то импортный фильм и нахватавшись оттуда дурацких словечек, пару дней называл Максима «дыркой в жопе». А чего обижаться, когда эта «дырка в жопе» прозвучала не грубо с насмешкой и издевкой, а как-то шутливо и по-доброму.

— Представляешь, Макс, жена заставила посуду мыть. «Я», — говорит. «работаю, как и ты, так что будь добер хоть что-то по дому делать. Я», говорит. — «не лошадь». А я, что ее с лошадью сравнивал? Да будь она на лошадь похожа, разве б я на ней женился? — Толик говорил вроде как серьезно, но в глазах плясали черти.

— Совсем ты обленился, черт женатый. Я вот с работы прихожу и сам себе жрать готовлю, и посуду мою, и стираю, глажу, ну в общем все сам.

— А ты жил бы с мамой, она о тебе и заботилась бы.

— Не хочу.

— Ну тогда женись.

— Ладно, подумаю. Я вот тебе книжку твою принес.