«Брезгливость»

Какой был у нее диаметр, точно уже не вспомнить. Может быть, она только в моих воспоминаниях кажется маленькой. Белый фарфор или фаянс. Я до сих пор не понимаю их различий. Почему-то тогда она напоминала мне лампадку, в которой ничего не горит, потому что кто-то из студентов украл фитилек. В любом случае, она была центром стола и символом хорошей учебы, потому как пользоваться ею регулярно могли только те, кто получал хорошую стипендию. Зеленая жижа горчицы была очень ароматной, запахи еды из молодости ярки еще и оттого, что еды было мало и в количестве, и в ассортименте. Купить три сосиски и стоя, неторопливо, насколько это может делать всегда голодный студент, макать их в плошку с горчицей в центре стола – что может быть круче! Термина «круто» еще не было, а сосиски и горчица уже были.

Ярослав был первым. В учебе, на политзанятиях, собраниях комитета комсомола, на полевых работах, на волейбольной площадке и на танцах. Недостатков, за которые его страстно ненавидели, было всего два: он был во всем первым и не ел сосиски с горчицей в маленькой столовке справа от входа в институт на улице Двадцать Пятого Октября. В те годы мы не думали о сое, красителях, ГМО и об усилителях вкуса. Мы хотели жрать, и почему-то это было очень весело. Ярослав в нашем веселье не участвовал, сосиски с горчицей были ниже его достоинства.

А вот Виталик был веселым и добрым. Это казалось главными и лучшими чертами его характера. Сосиски он ел, смачно макая их в зеленую жижу горчицы, как и десятки ежедневных посетителей столовки на улице нашей молодости. Учился Виталик так себе, повышенной стипендии у него не было, но деньги всегда были. А вот когда после нудной пары было как-то совсем тоскливо, Виталик мог обнять за плечо и удивительно тепло сказать почти шепотом: «Пойдем сожрем чего-нибудь». Спустя всего несколько минут человек двадцать из нашей группы макали сосиски в горчицу и радостно боролись с голодом и дурным настроением.

Однажды Ярослав и Виталик должны были сойтись в каком-нибудь поединке. Это чувствовали все. У жизни есть своя драматургия. И вот как-то на одном из семинаров по предмету, который казался большинству группы совсем не профильным, Виталик спросил у блестяще выступающего Ярослава: