«Сегодня и — завтра»

Нечто из ряда вон выходящее случилось в доме Хэттонов. У Рут, двадцатидвухлетней младшей дочери, приняли к публикации роман. Письмо от издателя ждало ее на столе, и краска радости, залившая ей щеки, когда она вскрыла письмо и прочла его, с головой выдала ее, так что Рут пришлось поделиться новостью не когда захочется, а в ту же минуту.

— Аванс в двести пятьдесят фунтов! — воскликнула миссис Хэттон. — А о чем он, этот твой роман?

Рут неопределенно повела рукой.

— Да, видишь ли…

— Двести пятьдесят фунтов? — Мистер Хэттон взял у нее письмо. — Я не знал, что ты писала роман, Рут.

— Она ведь уже почти два года ходит вечером на литературные курсы, — пояснила миссис Хэттон таким тоном, словно он и вовсе не интересовался их дочерью, а потому понятия не имел, чем она занимается. — А потом все время что-то пишет у себя в комнате.

— Я думал, она изучает всяких там Шекспиров и Диккенсов, — заметил мистер Хэттон, — а не пишет книги сама.

— А почему бы, собственно, Бернард, Рут не написать роман? — спросила миссис Хэттон. — Она же получила прекрасное образование.

Мистер Хэттон давно привык к тому, что его жена во всех случаях жизни мгновенно распределяла между ними роли: она — прозорливая и заботящаяся о благе всех и вся, а он — безразличный тугодум и потому уже перестал раздражаться.

— Мы ведь изучаем литературную композицию, — сказала Рут. — И естественно, должны сами что-то писать.

— Да, но роман! — воскликнула Селия, старшая сестра Рут. — Ну и скрытная же ты, Рут, ничего не скажешь. На почте, наверно, удивились, когда ты отправляла такую большущую бандероль.

— Ну… я ведь не знала, удачный он у меня вышел или нет. Зачем же было раньше времени что-то говорить.

— Но мы для того и существуем, чтобы делить с тобой и радости, и горести, Рут, — сказала ее мать.