«О чем мы говорим, когда мы говорим об Анне Франк»

Фотограф Симон Бергантини / Simone Bergantini

На десятой минуте под нашим кровом Марк уже читает нам мораль: оккупация ли израильская оккупация… Думает, у него особые права, раз он живет в Иерусалиме. Типичный подход для иерусалимцев.

Марк делает стоическое лицо, сам себе кивает:

— Да будь у нас то, что есть у вас, в вашей Южной Флориде… — делает паузу. — Вот именно, будь у нас все это, — и снова кивает, — мы бы жили спокойно.

— Но у вас и так есть то, что есть у нас, — говорю я. — Полный комплект. Солнце и пальмы. Старые евреи, и апельсины, и самые неумелые водители. На данный момент, — говорю я, — у нас, наверно, даже израильтян найдется побольше, чем у вас. — И тут Дебби, моя жена, берет меня за локоть. Подает сигнал: «смени тон», или «дай человеку досказать», или «не болтай о личном», или «шутка неуместная». Режиссерские указания, в общем. Прямо удивляюсь, что Деб хоть иногда отпускает мой локоть.

— Да, теперь у вас полный комплект, — подхватывает Марк. — Даже террористы.

Я смотрю на Лорен. Это с ней дружит моя жена, так пусть Лорен и разряжает напряженность. Но Лорен не станет подавать своему мужу сигналы. Двадцать лет назад она и Марк удрали в Израиль, чтобы пожениться и сделаться хасидами, и теперь никогда не прикасаются друг к дружке при посторонних людях. Даже мимолетно. Даже если понадобится, типа, потушить одежду на супруге.

— Это же у вас Мохамед Атта жил — прямо накануне одиннадцатого сентября, верно? — говорит Марк и изображает, будто тыкает пальцем в дома. — Гольдберг, Гольдберг, Гольдберг… Атта. Как только вы его проглядели, а?

— Да это на другом конце города.

— Именно! А я о чем говорю? Вот что у вас есть, чего у нас нету. У вас есть «другой конец города». Нехорошие кварталы — где-то на отшибе. У вас — простор, а мы сидим друг у друга на головах — теперь Марк еще и проводит пальцем по гранитной столешнице на нашей кухне, заглядывает в нашу гостиную, и в столовую тоже, рассматривает бассейн, на который выходят окна кухни. — Такой большой дом и всего один сын? Можешь вообразить?