«Новеллы»

Жан-Пьер Камю (Jean-Pierre Camus, 1584–1652) принадлежит к наиболее плодовитым авторам своего века. Его творчество представлено более чем 250 сочинениями, среди которых несколько томов проповедей, религиозные трактаты, 36 романов и 21 том новелл общим числом 950. Уроженец Парижа, в 24 года ставший епископом Белле, пламенный проповедник, основатель трех монастырей, неутомимый деятель Контрреформации, депутат Генеральных Штатов от духовенства (1614), в конце жизни он удалился в приют для неисцелимых больных, где посвятил себя молитвам и помощи страждущим.

Духовный ученик и последователь епископа Франсуа де Саля (св. Франциска Сальского), Камю начал писать благочестивые романы, дабы, по его словам, противостоять «сочинениям нечестивым, хотя и приятным с виду», которыми он считал современный ему прециозный роман. Однако его многословные назидательные вымыслы успеха не имели, и он обратился к популярному в то время жанру трагической истории, мрачной новеллы, наполненной кровавыми ужасами и загадочной мистикой, где как нельзя ярче нашел свое отражение противоречивый и эмоциональный стиль барокко. Черпая свои сюжеты всюду, включая судебные хроники и материалы громких процессов, Камю перерабатывал их в духе христианской морали с целью преподать читателю душеспасительный урок. Поучения, назидательные выводы и ссылки на авторитеты, роднящие трагические истории Камю со средневековыми «примерами» (exempla), соседствовали с описаниями нечеловеческих жестокостей и отвратительных зрелищ, предвосхищая постулат де Сада о необходимости во всей красе показывать порок, дабы пробудить к нему отвращение. В рассказах Камю никто не избегает справедливого наказания, ибо роль неумолимых судей автор отводит Богу и Провидению, чья богатая фантазия постоянно изыскивает новые способы явить свое могущество и наказать порок, чтобы читатель, ужаснувшись неотвратимости божественного возмездия, немедленно ступил на стезю добродетели. Не чужд Камю и юмор, хотя тогдашние читатели наверняка видели его не там, где видим сегодня мы: для нас сочетание вдохновенного морализаторства и жутких подробностей кровавых злодеяний зачастую создают эффект исполненной черного юмора детской страшилки.