«Брат»

Первыми показались коммунисты. Кучкой человек в десять они торопливо шли по бульвару, соединяющему площадь Комба с улицей Менильмонтан; от них чуть поотстали юноша и девушка — у юноши было что-то неладно с ногой, и девушка помогала ему идти. Лица их выражали тревогу, нетерпение, безнадежность, словно они торопились на поезд, хотя в глубине души уже знали, что упустили его.

Хозяин кафе увидел их издалека; фонари в этот час еще горели (поздней они были разбиты пулями, и этот район Парижа погрузился во тьму), так что кучка людей явственно выделялась на широком безлюдном бульваре. После захода солнца в кафе появился только один клиент, и очень скоро со стороны Комба послышались выстрелы; станция метро была закрыта вот уже несколько часов. И все же какое-то упрямство и стойкость, свойственные хозяину, не позволяли ему закрыть кафе; а может, все объяснялось его жадностью; он и сам не знал толком, почему до сих пор не закрыл своего заведения, а стоит, прижавшись широким желтым лбом к оконному стеклу, и посматривает то на один конец бульвара, то на другой.

Но, заметив кучку людей, которые явно спешили куда-то, он тут же стал закрывать. Прежде всего он пошел предупредить единственного своего клиента, — тот расхаживал вокруг бильярда, отрабатывая удары, хмурился и между ударами поглаживал жидкие усики; лицо его в рассеянном свете низких ламп казалось зеленоватым.

— Красные подходят, — сказал хозяин. — Лучше бы вам уйти. Я закрываю.

— Не мешайте. Ничего они мне не сделают, — ответил клиент. — Мудреный ударчик. Красный между домами. От борта боковик, стукнется и пойдет винтом.

Но он загнал в лузу свой же шар.

— Я так и знал, что у вас ничего не выйдет, — сказал хозяин, кивая лысой головой. — Шли бы домой, право. Только сперва подсобите мне со ставнями. А то я жену услал.

Клиент сердито повернулся к нему, встряхивая кий.

— Говорили мне под руку, я и промазал. Вам-то, ясное дело, есть чего бояться. А я человек бедный. Меня не тронут. Я остаюсь...

Он подошел к своему пиджаку, вынул из кармана сигару.

— Принесите мне стакан пива.

Он стал ходить на цыпочках вокруг бильярда, и шары защелкали снова, а хозяин, по-стариковски сутулясь, в раздражении поплелся обратно в бар. Пива он наливать не стал, а принялся закрывать ставни. Движения у него были медлительные, неловкие, и задолго до того, как он справился со своим делом, коммунисты были уже у кафе.