«О памяти»

Остальное я забыл. Это начало первого стихотворения, которое я когда-то учил. Потому что ―

― не идет в счет; оно слишком легкомысленно, и ему недостает подлинных поэтических красот. Я набрал четыре пенса, декламируя «Помню, помню…» Я знал, что это было именно четыре пенса потому, что мне сказали, что если я сберегу их до тех пор, пока не накоплю еще два, то у меня будет целых шесть пенсов. Этот аргумент, хотя и бесспорный, мало на меня подействовал, и деньги были растранжирены, насколько я помню, на следующее же утро, только вот на что — в памяти не сохранилось.

Так всегда бывает с памятью: ничего не доносит она до нас полностью. Память — это капризное дитя: все ее игрушки поломаны. Помню, в раннем детстве я упал в глубокую грязною яму, но как я оттуда выбрался, об этом у меня не осталось ни следа воспоминания. Так что если бы мы полагались только на память, то пришлось бы считать, что я все еще там пребываю. Другой раз, несколько лет спустя, я был участником одной чрезвычайно волнующей любовной сцены, но единственное, что я могу сейчас ясно восстановить в памяти, это то, что в самый критический момент кто-то неожиданно открыл дверь и сказал: «Эмили, вас зовут», — таким замогильным голосом, что можно было подумать, будто за ней по меньшей мере явилась полиция. А все нежные слова, которые она мне сказала, и все восхитительные вещи, которые сказал ей я, забыты безвозвратно.

В общем, жизнь, если оглянуться назад, — всего лишь одни руины: обрушившаяся колонна там, где некогда высился массивный портал, сломанный переплет окна, у которого в былые дни сидела владетельница замка; осыпающаяся груда почернелых камней на том месте, где когда-то пылал веселый огонь, и пятна лишая и зеленый плющ, покрывающие эти развалины.