«СИНЕЕ ЖЕЛЕЗО»

Посол подал знак, и двое слуг поставили к ногам шаньюя большой кованый сундук. Даже не взглянув на подарки, шаньюй сказал:

- Видно, дело срочное, раз ты приехал в такую погоду. Говори волю твоего государя.

Посол словно в замешательстве опустил глаза, потом заговорил ровным голосом:

- Твои южные племена, великий хан, чинят многие беспокойства границам нашей империи. Ведомо тебе это?

Шаньюй Молчал. Его медное горбоносое лицо было бесстрастно. Не дождавшись ответа, посол продолжал:

- Сердце моего повелителя полнится скорбью и гневом, когда он видит провинции, разоренные твоими воинами. Если эти набеги совершаются с твоего согласия, великий хан, то мой государь велел передать тебе следующее: «Голова твоего дуюя[8], владетеля южного Юэ, уже висит перед Северными воротами императорского дворца. Коли великий хан в состоянии предпринять поход и воевать с китайскою державою, то Тянь-цзы, Сын Неба, ожидает тебя на границе. А если сил у тебя недостаточно, то ты должен стать лицом к югу (то есть к столице Китая) и признать себя вассалом Дома Хань. К чему скрываться на севере песчаных степей? В холодной и бесплодной стране нечего делать.»

Посол в изумлении запнулся, вглядываясь в лицо шаньюя: белые волчьи зубы хуннуского вождя медленно открывались в улыбке. Затем улыбка исчезла, и шаньюй сказал устало:

- Ты хочешь знать мой ответ? Он готов: таких наглецов, как ты, я отправляю на Северное море[9]. Это и есть мой ответ императору.

- Великий хан! - Китаец прижал руки к груди: - Прежде чем отправить меня в ссылку, ты должен выслушать мои последние слова. Кто осмеливается так поступать с послом императора, тот готовит себе славный конец. Его голова будет выше всех, надетая на кол у Северных ворот...

- Но не ты ее увидишь там, - нетерпеливо прервал посла

шаньюй и махнул рукой.

Двое латников с копьями выступили из полутьмы приемной комнаты и молча подтолкнули посла к выходу. Китаец не сопротивлялся.

Когда закрылся полог, шаньюй велел подать себе соленый чай с молоком и бараньим жиром. Этот напиток великий хан любил не меньше простого воина.

Гудухэу Ильменгир стоя ждал, пока шаньюй позавтракает. Изредка он поглядывал на своего повелителя, стараясь угадать ход его мыслей. Ильменгир был, пожалуй, самым близким к шаньюю человеком, однако на военных советах старался держаться в тени. Уж кто-кто, а он-то знал, как ревнива и завистлива потомственная знать, как кичится она своей родословной.