«Царство. 1951 – 1954»

Из кабинета заместителя председателя Совета министров они вышли в коридор, потом спустились на первый этаж и оказались на улице.

Обращаясь к Саркисову, Берия распорядился:

— Гони машины к пушке, туда идем!

— К Царь-пушке, понял! — козырнул начальник бериевской охраны.

Солнце стояло над головой, яростный свет резал глаза, глядеть вокруг было трудно. Жарко, нестерпимо жарко для лета, просто несносно! Воздух в Москве раскален, асфальт на дорогах почти плавился, испаряя мутные смолы, хорошо, кремлевские дороги сделаны из гранитной брусчатки, не коробились под солнцем, к тому же вдоль дорог росли могучие деревья, в тени которых жар ослабевал.

— Дышать нечем! — обтирая носовым платком пот, проговорил Маленков. Полные люди совсем плохо переносят жару. — Пошли! — Он махнул рукой, и троица двинулась дальше.

— Абакумову крышка! — проговорил Берия.

— Да. Ничего нельзя сделать, разгневал Хозяина. И Вознесенского с Кузнецовым на эшафот! — затряс головой Георгий Максимович. — Теперь тебе, Никита, за органами надзирать, он тебя назвал.

— Я органы не потяну, я с их работой плохо знаком, — буркнул Хрущев.

— Тут сложного нет, быстро освоишься, — глядя на товарища, изрек Лаврентий Павлович. — А вот вместо Абакумова кого — думать надо.

— Промахнуться нельзя, должность ключевая, — заметил Георгий Максимович и поправил на голове белый картуз. — Главное — товарища Сталина к правильной кандидатуре подготовить.

— Хрущев его заговорит! — усмехнулся Берия. — Он как начнет гундеть, кого хошь с ума сведет!

— Зачем говоришь! — обидно скривил губы Никита Сергеевич.

— Самого Сталина задуришь!

— Причем тут задуришь, я свое доказываю!

— Угомонитесь, ребята! — прикрикнул на спорщиков Маленков. — Хорошо, что Хрущева в кураторы, а то б двинул кого со стороны, и что? От Хозяина сейчас всякого можно ожидать.

— Стал непредсказуем! — бросил Берия.

— Никите Сталин верит.

— Никита лепит что ни попадя! — опять подтрунил Берия.

— Ну, чего ты, Лаврентий!

— Радуйся, надзиратель!

— Сегодня по телефону товарищ Сталин свое решение утвердил, — кивал Маленков. — Придется тебе к нему в Пицунду лететь.