«Анания и Сапфира»

В эпоху римского владычества на окраине Иерусалима стоял небольшой, но красивый и ухоженный дом. Он занимал часть земельного надела площадью в треть югера[1], на котором росли три смоковницы, виноград, гранатовое дерево и две яблони. Недалеко от дома находился сарай для коз, не так давно построенный хозяином, плотником Ананией, и теперь его жена Сапфира постигала секреты изготовления сыра.

Уже смеркалось, когда Анания вернулся домой, совершил омовение и устало опустился на скамью. День выдался тяжелый: сегодня заканчивали крышу огромного дома, который строил для своего сына богач Захария. Много сыновей было у Захарии, много и домов. Плотники, во время работы отпускавшие шутки в адрес одного из самых богатых в Иерусалиме купцов, так и не смогли точно сказать, сколько. Анания говорил, что семь, Енея — девять, остальные сходились на восьми.

Анания потянулся, стараясь расслабить уставшие мышцы, и попытался удобнее устроиться на жесткой скамье.

— Как на работе? — спросила мужа Сапфира.

Она была удивительно хороша: ее огромные глаза блестели, когда видели возлюбленного; в них искрился огонь желания, сверкала любовь. Тонкие брови выгибались изящными дугами, а нежная кожа своим цветом напоминала благородную слоновую кость. Но это только цветом. В остальном же сравнить ее было не с чем — мягкая и в то же время упругая, соблазнительная и по-матерински нежная, словом, само совершенство. Ровные, белые, без единого изъяна зубы Сапфиры сверкали, как жемчуг. Небольшой, правильной формы нос, маленький чувственный рот, часто алевшие щеки — все в ней было гармонично и прекрасно. Ее высокую и тонкую шею обвивало ожерелье из каких-то недорогих камней, а из-под легкого покрывала выбивались мягкие черные волосы, которые, правда, уже тронула седина. На Сапфире был новый, ниспадавший изящными складками белый хитон, скрепленный на правом плече и левом боку двумя серебряными аграфами. Эти красивые застежки молодая женщина очень любила и гордилась ими. Ее ноги были обуты в красные сандалии из кожи козленка.