«Испанский поход»

Щит мой в Боге, спасающем правых сердцем[1].

Король Франции Филипп I Капет[2] не представлял для графов Блуа серьезной опасности. Наполовину русский, по материнской линии внук властителя Руси великого князя киевского Ярослава Мудрого, а по отцу – внук короля Франции Роберта Благочестивого, это был человек достаточно умный, но ни мудрости, ни благочестия в нем не было.

С ранних лет, избалованный своей доброй русской матушкой, заимел он привычку много есть, и, склонный к ожирению, в зрелом возрасте он уже сделался настолько обременен массивностью своего тела, что думал по большей части о том, как бы повкуснее поесть и подольше поспать, а не о том, как и с кем следует сражаться за интересы Франции. В народе этого короля называли не иначе, как «добрым». Этим народным прозвищем король был обязан даже не столько своему не в меру располневшему телу, придающему королевской персоне округлый и добродушный вид, сколько почти полному бездействию в делах королевского правосудия. Переложив всю тяжесть принятия судебных решений на крупнейших вассалов короны, государь Франции просто уходил от ответственности. Каким-то особенно добрым, по сравнению с другими монархами, на самом деле Филипп I не был. Скорее, был он бездеятельным, ленивым, боязливым и слабохарактерным, позволяя сначала матери, а потом, после ее смерти, второй жене руководить собой.