«Факелоносцы»

Аквила помедлил на краю леса, подходившего к самому обрыву, и заглянул вниз. Внизу, в долине, под прикрытием широкой волны голых холмов приютилась ферма со службами. Он увидел красноватые крыши тесно сгрудившихся построек; фруктовый сад, темневший на светлом пространстве лугов; только что зазолотившийся ячмень, знак скорой жатвы; ручей, вынырнувший из-под ограды сада, бежал дальше по долине, вращая скрипучее колесо мельницы, перемалывающей их зерно.

Почти год прошел с тех пор, как он стоял тут в последний раз и вот так же глядел на долину, ибо только накануне вечером приехал домой в отпуск из Рутупий, где командовал отрядом вспомогательной кавалерии (сорок лет прошло, как из Британии были выведены регулярные римские легионы). И теперь, любуясь знакомой картиной, Аквила испытывал острое наслаждение. Как хорошо вернуться домой! Да и ферма выглядит совсем неплохо. Конечно, нынче не то, что в прежние времена. Куно, самый старый из работников фермы, говорил, что в ту пору южный склон весь был покрыт террасами виноградников. От них и сейчас еще оставались следы, как остаются среди бурьяна следы заброшенных полей и овечьих троп. Ничего не поделаешь, причиной всего зла стала война с пиктами, но случилось это так давно, что даже Куно ничего не помнил. Хотя и клялся, что помнит, и, выпив лишку верескового пива, хвастался направо и налево, будто видел самого Феодосия, когда тот явился, чтобы прогнать саксов и раскрашенных. Да, Великий Феодосий[1] очистил от них Британию, но стране был нанесен непоправимый урон — прежней она так и не стала. Богатые дома тогда пожгли, рабы восстали против своих господ, большие поместья были разрушены. Однако небольшие хозяйства пострадали мало, особенно те, где не использовался рабский труд. Куно любил рассказывать про то, как в Кровавое время, когда восстали рабы, на их ферме свободные работники остались верны прадеду Аквилы. Аквила почему-то при этом испытывал унижение, хотя понимал, что должен бы гордиться.