«Ученик колдуньи»

Гвендолин недолюбливала свою тетку Тэххи Брэмнер. Та была высохшей и плоской, как вобла, постоянно носила одно и то же черное платье с воротником под горло, застегнутое на все пуговицы, гремела деревянными бусами и, вдобавок ко всему, нешуточно увлекалась эзотерикой.

У ее сына, избалованного, непутевого мальчишки по имени Дэнни, была рогатка. Крепкая, здоровая, с толстой резинкой, любовно обструганная перочинным ножиком и отполированная уже до сального блеска. От этой рогатки страдали все окрестные коты, собаки, голуби и мыши. Иной раз тычки и подзатыльники перепадали даже Гвендолин — да что там! — она подозревала, что пакостный кузен спал и видел, как бы поприцельнее вмазать ей промеж глаз куском пластилина. В будущем месяце Дэнни должно было исполниться десять — дата до того круглая и солидная, что тетушка Тэххи собиралась раскошелиться на пневматический пистолет. В кого превращается ее «милое сокровище», она предпочитала не замечать, а Гвендолин считала выше своего достоинства ябедничать на мелюзгу. Довольно с него и молчаливого презрения.

Тетя с кузеном жили на окраине города в Крытом проезде — так называлась узкая, кривая улица, вымощенная скользким булыжником. Она уныло взбиралась на одну сторону холма, чтобы сползти с другой, то и дело вихляя. Невысокие дома здесь громоздились друг на друга, сцепляясь между собой, точно паровозы с вагонами, а кое-где даже переваливались вторыми этажами через улицу и врастали в соседей напротив, образуя арки. Угрюмые это были дома: каменные, тяжелые, холодные, провонявшие сыростью и плесенью. На некоторых балконах, правда, розовели чахлые, уже почти ампельные петунии, а кое-где у крылец обнаруживались пестрые коврики с надписью «Добро пожаловать!». Но они погоды не делали.

Каждый визит в дом Брэмнеров оборачивался для Гвендолин сущим адом. Ею овладевала тупая, дремотная скука, и приходилось прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы не упасть лицом в салат из пресной капусты посреди ужина и не вывихнуть челюсть, выслушивая нудные теткины нравоучения. По собственной воле Гвендолин не приближалась бы к этому дому и на пушечный выстрел. Но мама часто задерживалась в больнице допоздна, не говоря уже о бесконечных ночных дежурствах, а отец месяцами пропадал в командировках.