«Маг поневоле»

Я с тоской поглядел на своих спутников. Куда уж страшнее? Самый страшный зверь на земле — человек. Уж я-то это точно знаю! На собственной шкуре прочувствовал! Вот и сейчас. Казалось бы — люди вокруг, а смотрят на меня зверьми лютыми. Так бы и порвали на клочки, если бы не запрет папки Никонта. И было бы за что? Ну ладно школяры. Тех я ещё понять могу. Их силком в проклятое место гонят, и они в том заслуженно меня винят. Но Путята со своими подручниками, чего на меня злобятся? Им то я где дорогу перешёл? Или их Никонт тоже приневолил?

— Не нарвёмся, всеблагой отец — Никонт, да пожалуй, ещё Ратмир, были единственными, с кому Путята относился почтительно. Это я о том адепте воды говорю, что на казни городских присутствовал. Было что-то такое, в ещё довольно молодом маге, что отбивало всякую охоту с ним шутить. Всерьёз считаться заставляло. И вроде не выглядит Ратмир грозно. Русая, только начавшая расти бородка, вечная полуулыбка на добродушном чуть вытянутом лице, смешной, чуть вздёрнутый нос, придающий лицу выражение сельского простачка, карие, совсем не злые глаза. Ничто в этом щупленьком, едва достающим до плеча Путяты человеке не выдавало в нём опасного бойца. А, поди, ж ты. Даже Путята задирать адепта воды не дерзал.

— Невзор с Мартыном своё дело знают. — Продолжил между тем Путята. — Я потому их вперёд и послал, что опаску на счёт зверя лесного имею. Упредят, ежели что.

Я с сомнением посмотрел на погруженный в сумерки лес. Уверенности от слов Путяты как-то не прибавилось. Попадутся на пути те же волколаки, и много ли пользы нам будет от предупреждения воев Путятиных? Разве что на дерево попытаться залезть? Так тут сосны одни вокруг вековые — стволы руками не обхватишь. Это ближе к проклятому городу, мелколесье начнётся, а тут до нижних веток ещё добраться надо! Зато идти не мешают и от дождика этого нудного хоть немного, да прикрывают!

Так и шли. Впереди Путята с Ратмиром, за ними отец Никонт с Матвеем: пожилым, кряжистым магом воздуха и следом мы — шестеро вчерашних учеников-недоучек, испуганно озирающихся по сторонам. Темно, холодно, под ногами раскисший мох противно чавкает. Идём, молчим, страх, что ледяными мурашками по жилам растекается, друг от друга прячем.