«Волки»

Волки (fb2) - Волки 1404K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Владимирович Семеркин

Посвящается Альбине Весне

Из-за гор с востока поднималось Солнце красное, а асфальтовая дорога уходила в даль прекрасную. Прямо сказка – яблочко да на тарелочке. Так и встретил ещё один рассвет в командировке Пётр Николаевич Седых, не совсем осознанными глазами он жмурился через чёрные очки на червленый шар. Ему не стукнула под ребро сороковая весна, а выглядел он гораздо моложе и при стройности его до сих пор в очередях и в общественном транспорте называли молодым человеком, а не мужчиной, друзья же, а также коллеги по работе в средствах массовой информации и собутыльники называли не иначе как Петя. Тут будет уместно из 2016-го года перенестись в 1935-й и вспомнить симфоническую сказку для детей «Петя и волк», написанную Сергеем Прокофьевым (почему – станет ясно чуть позже). Роскошные волосы журналист на висках модно выбривал, а сзади отпускал и мог заплести в косичку или стянуть повязкой. Кроме работы в информационном агентстве «Россия онлайн» – чтобы с голоду не умереть – он ещё играл в рок банде Corner (уголок, а не угловой, как думали многие футбольные болельщики) – и это было в его жизни главное. Седых мог себе позволить прийти в кожанке на пресс-конференцию губернатора, если после мероприятия он шёл пить водку и играть старый добрый рок. А что, тут вам Урал, а не какая-нибудь гламурная Москва. Нихаких хипстеров, смузи-мать их едрить!

Петя сладко потянулся, повернулся и посмотрел, кто ещё не спит в салоне микроавтобуса. Не отдалась Морфею Татьяна, с которой они намотали вместе в подобных пресс-турах не одну тысячу километров и выпили столько крепких и креплёных, а также разбодяженных напитков, что диву даёшься, почему до сих пор не переспали, хотя засыпали в обнимку не раз.

– По кофейку? – предложил Седых.

– Давай! – согласилась Елисеева.

Петя метнулся к водителю:

– Михалыч, тормозни, плиз, рядом с кафешкой на холме, а то люди без кофия помирают. Водитель по-доброму улыбнулся: «Чай не умрут с похмелья!» Но всё же притормозил. Вывеску на тошниловке не выключили с ночи и из четырех буквы слова «кафе» призывно горели лишь «фе». Вылезающие из микроавтобуса заспанные люди разделились на три потока – одни потрусили к туалету, вторые стали глотать сизый дым сигарет, а обжоры и кофеманы двинули к прилавку. Таня взяла кофий чёрный, а Петя бухнул в одноразовый стаканчик три ложки сахара и молока без меры налил.

– Ты бы хоть размешал.

– Нормуль! – блаженно улыбнулся он, прихлёбывая сладкую светло-коричневую субстанцию. – Мозгу нужны быстрые углеводы.

– Ты когда женишься, спринтер? – подколола Елисеева.

– Не дождётесь! – бодро отбил выпад Седых.

– У вас же с Вестой всё хорошо?

– Вот именно хорошо! Зачем жениться? – некоторых вопросов бытия Петя искренне не понимал.

– На свадьбе погуляли бы…

– Вот ты замуж и выходи… в который раз, кстати?

– Щас как дам больно!

– Давать надо приятно…

Ещё долго продолжались подобные хохмы, убивающие время, потом разговор вышел на конструктив.

– Что-то я не пойму этот проект – финансирует наш госбанк, строят китайцы, а всю бодягу мутят японцы. А в чём смысл? – спросил больше рокер, чем журналист.

– Химический комплекс возведут, будут из нашего газа какую-то хрень делать.

– А руда зачем? – быстрые углеводы дали о себе знать.

– Рутений будут добывать, он нужен в качестве катализатора для реакции.

– Мутно всё.

– Да тебе-то какая разница?

– Да задымят всё, потом дети двухголовые будут рождаться!

– Ты же ещё ни одного отпрыска не настругал!

– Я готовлюсь, мне процесс нравится, – Петя улыбнулся, дальше они прихлёбывали кофе молча.

Зелёная стоянка закончилась, последние бычки отправлялись в урну, журналисты стали забираться в салон и рассаживаться по своим местам. Серебристый микроавтобус тронулся, впереди ещё трястись километров сто по хорошим дорогам и сорок по плохим. Эти кэмэ душу вытрясут так, что ни один пресс-релиз в голове не уляжется.

Ситец неба синий и камуфляжная зелень леса. Места знатные! Жаль будет их портить трубами мега-комбината. Прибыли на место. Корреспонденты перекусывали, операторы курили, а, немного придя в себя, народ разбрёлся кто куда, кто-то снимал перебивки, кто-то окрестные пейзажи, а Пётр нашёл местного жителя. Ну что скажет главный строитель? Как чебурашка будет жевать штроим-штроим-и-поштроим-в-срок. Что скажет заказчик проекта? Будет вещать, когда комбинат выйдет на проектную мощность и сколько выдаст на гора и за сколько лет окупиться. Что скажет губернатор? Как этот проект важен для автономной области и сколько рабочих мест здесь будет создано и сколько налогов собрано. Скукотища.

Отец всегда говорил, одари человека, нащупай его любимую тему и слушай. Сын урок усвоил, посему дал закурить седому мужичку-боровичку, отдал всю пачку мальборо («Берите, берите!») и стал расспрашивать про погоду, про самогон и про житиё-бытиё. Узнав много нового про то, как из подручных средств сварганить мировой первач, Пётр выведал и про здешние особенности. «Волки у нас балуют!» – выложил бодрый загорелый и морщинистый абориген. Волки. Царапнуло по сердцу слово. Это в мегаполисе можно умереть на зебре, переходя улицу на зелёный свет (в России каждый третий погибший в ДТП пешеход расстается со своей жизни именно так), а в такому глухом углу можно со своего угла выйти в ближайшую деревню к автолавке за хлебушком и тебя разорвут на части мощные челюсти серых четвероногих. Ничего личного – просто пищевая цепочка замкнётся.

И вот настал тот самый момент рабочего дня, ради которого вставали в рань и несколько часов тряслись на колдоёбинах (не путать с обычными выбоинами). Высокие гости заложили камень в фундамент будущего химического гиганта. Как следовало из пресс-релиза с картинками, на комплексе будут широко использованы зелёные технологии, даже геотермальную энергию изловят и пустят на нужды народного хозяйства, а вредных выбросов – ноль, ну почти ноль. Камень закладывали вип-японцы – те, кто отвечает за технологию, вип-китайцы – те, кто всё построит и смонтирует комплекс под ключ, наши вип-банкиры, те, что даже в кризис нашли свободные деньги и удержались от вывода средств в оффшоры и, конечно, губернатор Черных, который в отличие от прошлого ворюги, радел за нашу тьмутаракань.

После закладки и до фуршета настало время задавать вопросы. Корреспонденты, специализирующие на химии, спрашивали про рутений. У Пётра в школе с химией как-то не сложилось, хотя химичка нравилась, у неё были такие большие… глаза и обтягивающие эти… глаза кофточки. И если воду в виде молекулы, состоящую из атомов кислорода и водорода он представить ещё мог, то всякие гетерогенные реакции (говорят, сама жизнь теплокровных относится к ним) – уже с трудом, а точнее никак. Корреспонденты, заточенные на экономику, спрашивали про деньги, кто и под какие проценты дает кредит, за сколько лет окупится проект и так далее. Седых жил от зарплаты до зарплаты или от платного концерта (а бывают почти бесплатные, когда работаешь за бухло и жрачку) до другого концерта. Сумму в миллиард рублей и тем более долларов он визуализировал с трудом, а главное не знал, что с таким деньжищами делать. Зато Пётр отличался галантностью и взял диктофон у как всегда опоздавшей Елисеевы (она брала эклсклюзив у одного из наших удаЩливых бизнесменов, которого фиг поймаешь в городе и до которого не дозвонишься через приёмную) правой рукой и вложил его в левую вытянутую руку рядом со своим диктофоном – так сони и олимпус соединились. Когда пресс-секретарь губернатора – прекрасная и строгая блондинка Алёна Михайловна Северова уже заворачивала подход к вип-телам к финишу. Женщина – огонь, хотя с виду – лёд, в обтягивающем костюме строгом и очках, многие мужики представляли Алёну в этих очках в таком жёстком порно… но если кто её на постели в этих чёрненьких очёчках и видел и не просто видел, а ещё и трахал, то об этом прессе не рассказывал. Короче пресс-подход завершался… Тогда Седых сделал шаг вперёд и хорошо поставленным голосом, который невозможно замодерировать и которым можно достать со сцены рок-концерта до трусиков девок в последнем ряду у глухой стены, спросил: «Уважаемый господин У И, местные люди говорят, что в лесах тут бродят волки, ваши строители не боятся волков?» У И – главный из делегации китайцев, что в этих двух буквах фамилия, а что имя Петя не знал, поэтому сказал и «У» и «И». Переводчик транслировал с могучего русского языка на ещё более могучий китайский. Лицо У И не изменилось, но он несколько менее уверенно, чем обычно посмотрел на губернатора. Черных подачу принял и рассыпался бисером – как горох, нет, как пули из пулемета Максим со скоростью 600 (а в рекламе и до 666) убойных свинцовых шариков в минуту – слова его летели об экологичности здешней природы, которой комбинат не нанесёт вреда, о важности сохранении флоры и фауны. В Первую мировую пехота не смогла бы прорваться сквозь такой плотный огонь. Китаец что-то прочирикал в довесок. Переводчик секунду напрягал мозг и выдал: «У китайцев есть поговорка: «Волков много, а мяса мало». Но глава корпорации… (непроизносимое название) У И говорит, что здесь и сейчас уместнее русская поговорка: «Волков бояться – в лес не ходить». Пётр улыбнулся и кивнул, что должно было сообщить смелому китайцу: «Спасибо, респект и уважуха!» Но это лишь вежливость, на самом деле, он спрашивал серьёзно, а ему тут поговорочки впарили, к тому же русскую он знал с детства, более того, он жил рядом с лесами, где обитали волки. Так что вопрос не закрыт.

Уф… отработали. Теперь главное в командировке – фуршет! За щедро накрытыми столами журналисты кушали и пили, точнее, пили и кушали. Подавали хороший коньяк, виски, водку для граждан, шампанское и вино – для гражданок. На закусь – мясо и рыбу для всеядных и зелень для травоядных. Петя жахнул коньяку и пошёл в туалет. Синие кабинки ему не приглянулись, там нужно голову пригибать, да и вообще в желудке стало так горячо, ну не ссать же в этих пластиковых вертикальных пеналах. До зелёнки – далеко, но русские люди упорные – Седых двинул в лес, он не стал заходить далеко, за первым же деревом он потянулся к ширинке и тут веки сыграли с ним злую шутку. Петя моргнул, обычное дело, мы не замечаем подобных естественных физиологических движений, как не замечаем биения сердца, чтобы услышать пульс надо поднести к уху ракушку – шумит в ней не море, шумит – ваша кровь. Кровь ударила в голову Пети. Мгновения назад лес был просто лесом, Седых моргнул и – вдруг! – увидел волка, которого раньше тут не было, да и не могло быть вообще. Слишком большой волк, таких показывают в сериале «Игра престолов». Лютоволки, кажется так у автора цикла романов о льде и пламени. Но то выдумка, а тут… Серо-серебристая туша в холке почти доросла до груди Седых. Такого роста иногда достигают доги, но таких мощных догов не бывает. Потянувшаяся к ширинке рука замерла. Наступило полнейшее осознание того, что убежать не получится.

Гляделки со смертью Петя выдержал, он не отвел взгляд, он не сдал назад, он не побежал, он не залажал. Будь что будет. Волк не моргал, Петя тоже не моргал, не моргал целую вечность. «Скажи своим, что это наша земля» – тихо так и напористо. Контакт. Без слов. Телепатия, блядь! «Хорошо!» – ответил Петя вербально ибо человек привыкает общаться словом, а не мыслью. И моргнул. Волк исчез. Седых некоторое время смотрел на сосны, ели и какие-то другие деревья и не видел за ними леса. На автопилоте он развернулся и на бреющем пошёл на базу, где с каменным лицом прошел мимо охраны вип-людей от простых людей и затёрся в вип-вагончик типа «М и Ж». Там, сделав свои малые дела, он столкнулся с главным японцем. Японского Петя не знал, поэтому на ломанном английском попытался объяснить, что волки тут большие страшные и людей едят. Наверное, вид Пети был страшен, потому что за ломанным английским не прятался волк, настоящий волк и этого волка хотел Седых донести до гостя из страны восходящего солнца! Японец несколько побледнел, но надо отдать должное потомку самураев – ни пяди пола около рукомойника он белому русскому варвару не сдал. Так Петя руки и не помыл, но спрыстнул их уже за столом водкой – лучшее дезинфицирующее средство. Коньяк уже кончился, в коммунальной квартире клювом не щёлкают! Пришлось перейти на родимую.

– Ты чо какой смурной, как будто приведение увидел? – поинтересовалась Татьяна.

– Так, всбледнулось что-то, вот кровь от лица и отхлынула, – ну не про волка же рассказывать.

– Не бережёшь ты себя! – заботливая русская женщина налила Пете ещё одну стопку.

Продолжили в микроавтобусе. Когда окружающий мир стал темнеть, Петя позвонил Весте. Минут пятнадцать он горячо объяснялся в любви, остаётся невыясненным, на какой минуте пропала связь (микроавтобус заехал в низину). Пришлось перезванивать и орать про любовь ещё раз. Теперь можно было пить, не боясь не выговорить длинных слов. На остановке взяли закусь, потому что награбленное с фуршета еда закончилась. В качестве одной из простых закусок использовали крабовые палочки (их делают отнюдь не из крабов!) Взяли те, на которые указал наманикюренный палец Татьяны, а не другие, потому что те были хуже, по авторитетному мнению Елисеевой. Не ошиблись, палки пошли на ура. Постепенно ёлки за окном микроавтобуса всё больше смазывались и смазывались, пока не превратились в зелёные сплошные полосы.

– Ты такой клёвый, – проредила Татьяна своими пальцами хайер Седых. – Вот не пил бы и не блядствовал, вышла бы за тебя!

– Кто блядствует?

– Давай не рассказывай, как тур по городам, так трахаешь всё, что движется. Да с тобой же в двух презервативах страшно ебаться!

– Всё под контролем!

– Бедная Веста… – никакого сочувствия в этой фразе не содержалось.

– Я её люблю, а то, что на концертах – остаётся на концертах, – Петя включил мужскую логику.

– Вот все вы такие мужики!

– Да…

Выпили.

– Какая у тебя гладкая кожа! – Татьяна гладила щёку Пети своими пальчиками. – Вот мне бы такую! Тебе же за тридцать глубоко?

– Да уже почти сорок…

– И такая кожа, – пальцы все гладили и гладили. – Открой секрет, чем мажешь?

– Да ничем. Генетика от родителей…

– Обалдеть!

Стали целоваться. А что тут такого? Татьяна с каждой рюмкой становилась для Пети всё красивее и желаннее. Доехав до Приозёрска, выпили на посошок. За телевизионщиками прибыли редакционные машины. Пишущие и снимающие стали вызывать такси и (непьющее меньшинство) рассаживаться по своим авто, припаркованных у площади Ленина. Очень скоро на площади остался только Ильич в виде памятника и его тень от фонарей. Таксисту Петя дал стольник и не забрал сдачи с 80 рублей – ехать было не далеко. Дома он долго не мог попасть ключом в замок. Распахнув дверь он бросился… нет, не к любимой женщине, а в туалет. Ополоснув лицо после необходимого опустошения мочевого пузыря, он явился к ещё не спавшей глубоко за полночь Весте. Она протянула к нему руки и тут Седых дернуло. Он испугался так сильно, как не испугался тогда, когда увидел волка. Руки Весты превратились в мохнатые лапы… Он импульсивно дернулся всем телом назад. Так ни один прыгун вперёд не сиганёт!

– Ты что?! Ты что?! – заголосила Веста.

– А это что на руках?! – тоже на повышенных тонах заполошил он.

– Да это же мехенди, дурак! Белая горячка что ли?

Да, это руки, это у неё обычные руки. И рисунки витиеватые и стильные. Петя решил про себя две вещи: ничего плохого не говорить про эти педальные мехенди и ни словом не упоминать про волка. Потому что он был в дурке – честно косил от армии в 90-е во время Чеченской войны, как и многие его друзья – и обратно туда, но уже по диагнозу настоящему, он не хотел.

– Клёвая прическа! – примирительно сказал мужчина и привычно потянулся к грудям женщины.

– Никакого секса, ты пил и целовался с какой-то блядью!

Он обнял и поцеловал куда-то в область ухо-горла-носа, а потом и в пупок попытался попасть, ведь чем пупок хуже уха? Он любил плоский животик Весты, её упругие ягодицы, длинные ноги… но разве можно расчленять любимую женщину? Ведь так можно найти душу или не найти или найти что-то другое, короче эта какая-то мрачная диалектика. Петя вдыхал, мял, целовал, лизал и покусывал – никогда не надо слушать, что говорит барышня. Надо делать.

– Курила траву, – безошибочно определил Петя, он лет восемь как бросил и склонял к этому всех курильщиков. – Мехенди!

Они засмеялись и долго хохотали ни о чем и так же ни о чем обнимались и целовались… Седых не знал, что эта ночь по итогам не будет такой фееричной, как она казалась сейчас. Тучи над его головой уже сгустились, скоро грянет гром…

* * *

Утром Петя проснулся от недоброго звука журчащей воды. С кислой физиономией он поплёлся в ванную и застал там любимую, красящую волосы. Веста меняла цвет и длину волос довольно часто и бескомпромиссно. Никакого сожаления по поводу прошлого своего образа она никогда не испытывала. Всегда двигалась только вперёд, чего иногда не хватало Седых, который любил посидеть на берегу озера и подождать, не принимая никаких решений при назревающем выборе – авось труп врага проплывет мимо, или дело само собой разрешится. А ещё Веста умная – её не нужно было просить выйти, чтобы любовничек смог облегчиться. А ещё она в меру стервозная, потому пнула коленом аккурат по попе Седых, а ведь можно было аккуратно шлёпнуть ладонью. Исторгнув лишнюю жидкость Петя понял, что сильно обезвожен и метнулся к холодильнику. Ничего не бывает вкуснее, чем минералочка с утра! Жить стало чуток лучше, но ни на йоту не веселей.

– Зачем красишься? – спросил он, оторвавшись от бутыли.

– Сегодня же у тебя концерт!

Не в первый раз рокер забывает о концерте. И не в последний. Вид полуобнаженной прелестницы возымел действие, Петя оставил бутылку, развернул к себе Весту (так Иванушка в сказке всегда разворачивал избушку… впрочем, аллюзия дурацкая) и хорошенько зафиксировал её ягодицы, язык его вторгся в губы, а меняющая цвет своих волос зазноба не осталась в долгу. Что-то западало по ванной, не иначе всякие пузырьки и флакончики, назначения которых Седых никогда не понимал. Вон у него есть бритвенный станок, пенка и гель после бритья, и шампунь и это всё, ну ещё скраб для лица и всё, ну ещё крем для тулова и вот теперь окончательно всё, не считая, конечно, гигиенической помады от мороза (да, и настоящий рокер может пользоваться такой, ведь на Урале зимы суровые и от них губы трескаются, да и вся морда-лица скукоживается)… вот теперь окончательно всё, ведь пемза для обработки мозолей и натоптышей была общая. А у Весты имелось бутыленций сто и все для каких-то косметических целей. А ведь достаточно чуть приспустить полотенце – и мужик ваш со всеми потрохами!

Однако, хотя пятница – и самый лучший день недели – он таки немного рабочий. Посему Петя вышёл из дома, с целью дойти куда-нибудь в центр и выпить кофе, благо они с Вестой и её фотостудией размещались недалеко от местного Арбата, который противоположной стороной упирался в площадь Ленина (равна длине Ленина, умноженной на его ширину). А кофе дома неминуемо снова закончился бы сексом и тогда рабочий день мог похериться окончательно.

– Пётр Николаевич Седых, – голос не спрашивал, он утверждал. Люди с такими внушительными голосами знают вашу подноготную лучше вашей тёщи.

– Так точно, – довольно бодро для ситуации ответил обладатель ФИО, обстановка вокруг располагала к коротким и точным ответам. Чёрная машина, крепыши в штатском, не самое время шутить или отвечать вопросом на вопрос: «А кто спрашивает?»

– Пройдёмте.

Один глагол, а как много он в себя вмещает (особенно для потомков тех, кто пережил Сталина и 1937 год)! Бывает, что всю оставшуюся биографию. Оказавшись в машине между двумя спортивными мужичками в штатском Седых стал припоминать, что было вчера, ведь его жизнь, начиная с позавчера и до рождения не могла привести к подобным последствиям (иначе его попросили бы проехать раньше – чугунная логика). Он мало что помнил, события минувшего дня сливались в какой-то фантасмагорический калейдоскоп. В машине стояла тишина, никакого рока… Петя не спрашивал, куда они едут, ведь и так понятно, что все знают – куда и привезут именно туда. Его также никто не спрашивал ни о чем, ведь и так понятно, что он расскажет всё там, куда его привезут. Оставалось любоваться пейзажем.

Привезли к Управлению ФСБ по автономной области. Петя впервые оказался внутри этого строгого здания сталинских времен постройки, в Третьем рейхе строили похоже. Фээсбэшники обычно не давали пресс-конференций и не отвечали на запросы, точнее просили прислать официальный запрос на фирменном бланке, что для онлайн-новостей равносильно отказу, ведь пока почта России доставит письмо из Приозёрска в Приозёрск и обратно…

Кабинет, стол, полковник. А ведь полковник – это высокое звание для органов безопасности. Над полковником – Путин фотографией на серой стене. Чего же Петя такого натворил?

– Садитесь.

Петя сел.

– Чай будете?

– Если можно.

Принесли чай с лимоном и сахаром в граненом стакане с изящным подстаканником (такие раньше были на железной дороге, а сейчас их там заменили блядскими белыми чашками). Петя раздербанил лимон ложкой, чтобы витамин С попал в стакан.

– Рассказывайте.

– Про что? – Петя выложил лимон ложкой из стакана и положил их на… а куда их можно положить? Под бдительным взглядом полковника он положил их… прямо на стол. Отхлебнул. Вкусный чай!

– Про волков.

Кажется, у кого-то из философов он слышал совет, что на любой вопрос про что-то можно – и это будет правильный ответ в любом случае – заявить, что это что-то существует.

– Волки существуют.

Под уже знакомым бдительным взглядом полковника ФСБ до этого горячий чай в стакане начал замерзать. Но и холодный чай можно пить, что Седых и сделал, некультурно прихлёбывая. Путин нейтрально на всё взирал со стены. Пауза затянулась. Будут бить – подумал Петя. Но его не били, на него вообще не оказывали никакого физического воздействия, его даже отпустили в туалет. Но это позже.

– Вы от себя про волков спрашивали или кто надоумил?

– Сам, по своей глупости. Ну не про миллиардные же кредиты спрашивать, я в этом ничего не понимаю.

– А про волков понимаете?

– На охоту ходил. Звери серьёзные.

Взгляд полковника подталкивал к дальнейшим признаниям.

– Вот я и спросил без задней мысли – не боятся ли наши китайские товарищи здешних волков.

– И всё?

– И всё.

Петя врал, но ведь никого в туалете кроме него и японца не было, и где Япония, а где ФСБ? Но оказалось близко, очень близко. Мир стал плоским, как деревня Гадюкино после сильного ливня.

– А почему тогда глава компании Митсубиси хэви обратился к Правительству Японии, оно прислало запрос нам и ситуация обсуждалась у него, – перст полковника указывал точно вверх, там на стене в принципе должен был висеть портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского, но мы – торопыги – уже знаем, что там укрепили портрет Владимира Владимировича Путина.

Седых сглотнул. Никогда его тёмные делишки не достигали такой высоты. Он пошевелил ушами, благо их почти скрывали волосы и это не выглядело неучтиво в создавшихся серьёзнейших обстоятельствах.

– Я тогда уже был несколько не трезв. Да пьяный был, чего там…

– Это может быть признано судом отягчающим обстоятельством.

– Ну, что было, то было. И вот захожу я в туалет… – Петя показал рукой, с какой стороны он зашёл в сортир.

– Проникнув на охраняемую территорию…

– Это вам виднее, а я просто в туалет зашёл по малой нужде. Справил я её, уж простите за подробности.

– Ничего-ничего…

– …и японца встретил, он как раз руки мыл. Тогда я его и спросил про волков.

– Просто так?

– Конечно! Точной формулировке не помню, я очень плохо говорю по-английски.

– А по-японски?

– Совсем не говорю. Ну знаю, аригато – спасибо по-ихнему. Я и спросил его – не боится ли он волков?

– А почему японец утверждает, что выглядели вы – цитирую: «демонически страшно»?

– Демонически? Я? – Петя изобразил Швейка, с похмелья получилось плохо. Он никогда не умел играть, он умел только жить.

Вот тут стало кристально ясно, что в этом кабинете вопросы задаёт не Петя.

– Лицо у меня такое, какое есть. При разговоре с японцем тона я не повышал. Даже, по-моему, улыбался.

– Это зря.

– Наверное.

– А про острова не спрашивали?

– Нет, они же в гостях, тем более химический гигант у нас строят. Я же понимаю всю важность…

– Непохоже.

– Ну, не до конца понимаю… но никаких диверсий не готовил, про волков спрашивал из чистого любопытства. У них же нет волков. А у нас есть.

Пауза.

– …волки – это же страшный зверь…

Далее два часа допроса о том же самом. По кругу. Круг – это замкнутый и изогнутый отрезок прямой. И вот к какой загогулине эта прямая вывела:

– Пётр Николаевич, вы представьте, к вам приезжают сотрудники полиции и у вашей сожительницы… (тут полковник назвал полное ФИО Весты, а ведь даже Петя его не знал) находят марихуану, а у вас на компьютере нелицензионные программы и вы получаете вполне реальный срок по одной статье, а она – по другой и более тяжёлой. И отправляетесь на разные зоны. Как вам перспективка?

– Совсем не радует, – Петя искренне погрустнел.

– Так начинайте сотрудничать!

И Петя начал, он совсем не был революционером, крепким, как кремень. Да и из-за чего садится-то? Из-за шутки юмора? Из-за волков? Да пусть они сдохнут, как мамонты!

Но сотрудничал Седых совсем не так, как хотелось людям в штатском. Подельников он своих не выдавал – якобы их не имелось. Шпионом западным не объявлялся. Да он им и не был, органы об этом знали. Явки, пароли… да какие у этого рокера недоделанного явки? Вот триппер или сифилис – может быть…

Через вечность и ещё один аккорд глас с небес произнёс:

– Можете идти…

И Петя пошёл. Муторно было у него на душе, когда он вышел из здания ФСБ. А мир шумел, как ни в чём ни бывало. Светило и пуляло золотыми лучами солнце, люди торопились куда-то. Автомобили шныряли туда сюда… А он… а что он? Проверил сотовый. Десять непринятых звонков из Москвы. Десять! Как это они только встали в такую рань? На поставленном в беззвучное состояние смартфоне (контент изъяли кудесники из соответствующего отдела службы безопасности) высветился ещё один вызов. Седых ответил. Его предупредили, что с ним будет разговаривать директор агентства «Россия онлайн». До этого шефа Седых никогда не видел и с ним не разговаривал.

– Слушаю.

– …

– Не отвечал на вызовы, потому что находился в ФСБ.

– …

– В фэ-эс-бэ! – Седых рявкнул так, что люди вокруг оглянулись на него.

– … – на него тоже рявкнули неслабо.

– Не могу рассказать, подписку давал.

– …

– Да не специально я про волков…

– …

– Понял.

– …

– До свидания!

Но трубку на том конце уже повесили. Петю уволили без выходного пособия. По его собственному желанию. «Ну ладно, на море можно будет поехать… – подумал рокер-оптимист. – А когда кончатся деньги, устроюсь куда-нибудь». Наивный уральский юноша! Сейчас нет кочегарок, где можно тихо кидать уголёк в топку, мир стал открытым и плоским, как тесто под скалкой…

Каким-то образом информация о скандале в верхах, вызванном уральскими волками и каким-то местным журналистом, дошла до федеральных СМИ. Пете стали звонить коллеги – местные, знакомые и федеральные, имена которых он только слышал и которых только видел в телевизоре. Из «Эхо Москвы» раздался звонок и Седых пояснил, что действительно спрашивал про волков у китайца (о японце – молчок, договор с ФСБ в силе) просто так из любопытства. Нет, ни о каком возможном срыве многомиллиардного контракта он не слышал. Да, он уволился по собственному желанию из информационного агентства «Россия сегодня». Причина простая – хочет сконцентрироваться на работе в группе Corner. Кстати, сегодня концерт… но ни группа Corner, ни сам Петя журналистов не интересовали. Им нужен был конфликт и скандал. А вот с этим у Седых в закромах плохо. Он вообще неконфликтный человек. Да, дрался, но всегда из-за женщин или после команды «Наших бьют!» А так чтобы специально лезть на рожон – никак нет. Конечно, на Эхе из его нейтральных слов сделали вывод, что он чуть ли не борец с режимом (благо фотки вКонтакте у Пети были сугубо рокерские и никаких постов, как он любит партию, правительство или президента, а за что их любить? Они же не Родина!) и его уволили за акцию против строительства химического комбината, который должен вконец разрушить экологию Урала. Подписчиков в соцсетях у него прибавилось в разы, а в сотовом телефоне стали слышны какие-то посторонний звуки. Но, если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят.

Перед концертом пили коньяк и заедали его яблоками. Как выразился изрядно татуированный барабанщик Шершень: «Конина в яблоках». Естественно рок бандиты спросили, что случилось с их солистом и почему его наглую морду показывают по всем каналам и в сети, а их не менее рок-монструозных – нет. Петя честно признался, что он ни хуя не понимает. На этом потенциальный развал группы замяли и даже наоборот сплотили ряды. А как всегда опаздывающий басист Роджер принёс ещё бутылку конины. И это очень кстати, ибо к этому моменту горючка дискуса иссякла.

А сразу после очередного тоста подтянулась Веста и девчонки налили ей мартини.

– Ба, да ты блондинка сейчас! – заорали многие, в том числе и Петя.

– Ты же видел меня утром?! – не поняла «блондинка».

– Да? Да. Да! Похоже, у меня склероз, – вывел силлогизм рокер.

А ещё все выпуклые прелести и манящие изгибы Весты обтягивало новое короткое чёрное платье. Такое должно быть в гардеробе каждой женщины, но не каждой барышне идёт короткое чёрное платье. Особенно с чёрной кожанкой. Петя никуда не пустил полюбовницу – вцепился и усадил на колени.

А потом, конечно, усугубили и выпили ещё! И закрепили усвоенного коня в яблоках (ну, а кто-то мартини). Не сферический же это конь в вакууме, не для медитаций чай сделан.

Петя действительно чрезвычайно быстро стал забывать, причем забывал всё подряд. Волков, разговор с полковником ФСБ (ну, кроме того, что об этом болтать нельзя, это то он не забыл, хотя если всё забыть, то как об этом болтать?), собственное увольнение. Ему почему-то казалось, что всё идёт по старому. Пагубный инфантилизм улитки с разбитой раковиной. Улитке, даже не представляющей, что от её раковины ничего не осталось, а саму её выбросили на… но это уже какой-то блюз, а на повестке дня – рок!

Концерт в Доме культуры медработников начали бодро – Шершень начал адски барабанить, хуярил так, что чертям в аду тошно стало, Роджер так разогнался на сцене, что чуть не улетел в зал, спасла его только цепкая и длинная рука Толика (ритм-гитара), он вообще был самым ответственным из всей безбашенной Приозёрской четверки. Петя проорал их заводящие хиты «Тебе врут» и «Футбол – говно!» Потом что-то загорелось, оказалось – занялся огнём задник на сцене, в него кто-то (видимо, женщины) затушили бычок. На сцену вырвался, как амурский тигр Боцман с огнетушителем (реально боцман на буксире и по совместительству завхоз, продюсер и крыша группы Corner). Он ловко сделал все положенные манипуляции с красным цилиндром, но тот не ответил взаимностью. Тогда Боцман просто ударил огнетушителем по заднику, тот порвался и тлеющую материю благополучно затоптали все участники группы, кроме Шершня, который вошёл в раж и мог хуярить по барабанам без оставноки, даже провалившись в седьмой круг ада. Зрители писали кипятком от такого забойного действа. Зал набился под завязку, прошёл слух, что Corner будет жечь и Corner жёг в прямом смысле этого слова.

Седых вспомнил. Когда он шёл на концерт с гитарой за плечами он увидел чёрную машину, в ней сидели крепыши в чёрных очках. Они видели его, он видел их. Они знали, что он знает. Он знал, что они знают, что он знает. И тут Пете вожжа попала под хвост. Он вышел к микрофону и сказал:

– Всем привет! (рев зала) Уже напились в буфете? (разрозненные крики, означающие «Да»). Дальше будет круче! (рев проверяет стропила на прочность, но их проектировал человек, знающий сопромат на пять) Вы знаете, что мы не играем каверы на концертах. Только на корпоративах и за большие деньги… (волна смеха прошла – сначала засмеялись те, кто понял шутку, а потом те, до кого дошло или те, кто не хотел показать, что он дурнее окружающих) Но сегодня мы исполним песню Владимира Семёновича Высоцкого «Охота на волков».

Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня – опять, как вчера, — Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера. Из-за елей хлопочут двустволки - Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень. Идет охота на волков, идет охота! На серых хищников – матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.

В зале запалили зажигалки, некоторые женщины плакали. В Приозёрске нет музыкальных критиков, которые бы посещали рок-концерты. Но по чесноку, в этот раз Седых спел так, что был бы в зале автор… они бы выпили коньяка! За кулисами только один несовершеннолетний поклонник рок-бандитов Митя знал, благодаря кому группа Corner чисто исполнила «Охоту на волков» без единой репетиции. Его грудь надувалась от осознания собственной важности, но к чести Мити он никому – никому! – не проговорился.

Даже на видео немножко этого нематериального драйва передалось – очень плохом видео, ведь никто не берет на рок-концерт штативы, у половины людей со смартфонами трясутся руки, а кто-то до сих пор снимает вертикально (снимать надо горизонтально, ёлы-палы!) даже такая трясущаяся засвеченная картинка с никаким звуком набрала больше полумиллиона просмотров на Ютубе.

* * *

Состоялся домашний «совет в Филях». Петя намекнул Весте, что ей нужно избавиться от травы и любых веселящих и меняющих состояние сознания веществ, похожих на наркотики и не рекомендованных Уголовным Кодексом. Причём сделать это надо прямо сейчас. Матерясь и ругаясь на все силовые структуру и Петю в частности – ну при чем тут Седых, он же даже от армии откосил?! – Веста стала искать заначки и безжалостно их уничтожать. То есть она стала курить все косяки, которые доставались из самых неожиданных мест. Генеральная уборка из-за этого и ещё из-за секса затянулась на три дня. Положение дел осложняло и то, что нужно было избавиться от пиратских программ. Ладно, перешли на открытый офис, кое-что удалили, но вот…

– А как же фотошоп? – взвилась женщина, только халатик из черного шёлка не дал ей улететь в горный мир.

– Спокойно! Купим, – мужчина щедро готов был кидаться деньгами, лишь бы затушить разгорающийся пожар.

– А ты знаешь, сколько он стоит?

Петя узнал.

– Вот суки! – охарактеризовал рокер буржуев.

– А нельзя оставить? Всё равно же, захотят посадить – посадят.

– Да так то оно так, был бы человек, а статья найдется. Но смотри, подбросят нам что-то и за это упекут в цугундер – это уже их богомерзкое дело будет, а мы будем знать, что чисты. А вот если закроют по закону, из-за наших промашек – то это уже наш косяк.

– Да у нас ни одного косяка не осталось!

– Точно?

Порылись в запасниках и ещё кое-что уничтожили. Мужчина помог женщине, ведь для того мужчины и нужны – оберегать слабых и милых дам.

Не с первой попытки, но все же от фотошопа избавились. На всякий случай Петя стёр порноархив, правда он забыл, где тот лежит, благо Веста подсказала.

– Во у тебя память! – восхитился Петя и расцеловал любовницу.

Листки на календаре менялись, а ситуация – нет. И снова Пётр и Веста судили и рядили, капиталов на счетах имелось мало, но и отдохнуть нужно, а не только ипотеку за квартиру-студию платить. Порешили на компромиссном варианте: поедут на море, но не далеко и на лобстерах будут экономить. Как всегда план компромиссный не удался. Да, путевка в Черногорию обошлась недорого – 50 тысяч на двоих. Но через Москву, а пока до неё доедешь, в каждом же городе знакомые и со всеми надо выпить. Причем знакомые не только рокера Пети, но и эзотерических дел мастерицы Весты – у неё в каждом городе какой-нибудь кружок Кастанеды по интересом, или этот самый трансёрфинг реальности, или очищение чакр, тут главное змея кундалини выпустить и куда надо направить, опять же астральные путешествия и осознанное сновидение… Седых на всё это «мракобесие» (боже упаси назвать Кастанеду мракобесом в присутствии Весты) смотрел сквозь пальцы. Чем бы девчонки ни тешились, лишь бы не забыли пригласить в случае лесбийских игр. Имелась у Петя давняя и нереализованная мечта поучаствовать в лесбийской групповухе и ещё чтобы все в разноцветном латексе. Но где такую организуешь в провинциальном и скучном Приозёрске…

Утомлённые нарзаном они всё-таки добрались до Первопрестольной, а там же всё дорого и такси и выпивка (запасов рассчитанных на Черногорию не хватило даже до Нижнего Новгорода). В общем, пришлось доставать из широких Петиных штанин заначку в виде долларов и менять их на рубли и тратить под мантры Весты, кои должны были привезти деньги к деньгам. Ни разу такого не получалось. Но ведь главное верить!

На авиалайнере летевшем в Черногорию на высоте почти десять километров Веста медитировала на добро. Она боялась летать на самолетах. Медитация прерывалась при любых маневрах лайнера в воздухе. Веста вцеплялась в Петю и спрашивала: «Всё хорошо?» Седых как мог успокаивал любовь всей своей жизни. Но он и сам боялся полётов. Одно дело статистика: авиация – самый безопасный вид транспорта, не считая лифтов, и другое дело ощущения десятикилометровой пустоты под задницей. Чтобы было не так страшно Петя с Вестой пили коньяк из дюти-фри, загодя разбодяженный с колой. Третья соседка (ей досталось место у прохода, Петя сидел около иллюминатора, а Веста – посередине) подозрительно косилась на манипуляции, после которых парочка резко веселела. Сама она что-то смотрела по планшету, там постоянно кому-то рубили головы и кого-то трахали. Каждому своё.

Несознательные туристы после приезда и заселения идут в бар или дрыхнут, сознательные – бегут на море. Вот всё для радости в Приозёрске имелось – и пляжи песчаные и озёра чистые и леса дремучие и поля широкие, а моря не имелось в наличии. А ведь это море! Оно шумит, оно пенится, оно солёное, такое же, как наша кровь. А запах! Легко дышится на море, воздух рвешь ртом и вбираешь куски с мякотью полной грудью. На море живёшь всегда на полную катушку, хотя, если посмотреть на некоторых местных товарищей, то можно понять, что море их особо не волнует. Ну есть и есть, всегда было и всегда будет. Ах, как они ошибаются!

В первый же полноценный день Петя и Веста разведали всё по местности – где магазин подешевле, где аутентичная точка общепита (никогда не нужно кушать в заведениях для туристов), где хороший бар, где базар и где барахолка. Уезжая, они передали эти ценные знания новоприбывшим. На второй день съездили в Дубровник. На два из одиннадцати дней выехали в Сербию, посмотрели на деревню, где проживал тот самый Кустурица, что и кино снимает и на гитаре лабает, но останавливаться там по деньгам выходило дорого, заночевали в хостеле, где царил настоящий интернационал, а из бутыли можно было бесплатно наливать столько местного самогона, сколько твоей душе угодно. Вот это по-нашему по-славянски! Вообще приятно оказаться там, где любят русских, не так много мест на планете подобных осталось. Раньше и в Турции всё нормально было, но закрыта Турция, как и Египет. Вот зачем самолеты наши взорвали? Простым людям от этого только плохо, но политики и террористы никогда не думают о людях. У них идеи и политическая выгода. Тьфу на их оба дома! Только один американец подколол: «Что это за страна Россия?» Петя тут же нашёлся с ответом: «Да такая маленькая страна, между Финляндией и Китаем». А далее пили и пели, сплетая в едином экстазе души. Хорошо в Сербии, но и в ней нет моря. Зачем разделили Югославию? Думали, будет лучше. Как и при развале Советского Союза людям лучше жить не стало. Да, теперь ни одно из независимых государств, не кормит «союз», только где предприятия? Закрылись. Объясните выгоду семьям, что зарабатывали на них свою трудовую копеечку. Но не будем говорить за политику и вертеть фарш обратно в мясорубку. Мясо из него всё равно не сделаешь.

Судя по фотографиям, в Черногории они вообще не отдыхали. То есть фоток много – море, солнце, города, всякие коты и пёсики, пьяные морды… а вот Пети и Весты – нет. Ну не любят они фоткаться. Так что всё осталось только в памяти: Веста уходящая в море, выходящая из моря, просто в море, на песке, при волне, волна ударила Весту о песок (попой), большие глаза Весты, после того как волна ударила её попой о песок, Веста на лежаке загорает, Веста на лежаке обгорает, кожа, слезающая с лопаток Весты, Веста спит с эротично полуоткрытыми губами, простыня аккуратно сдёрнута Петей и теперь уже обнаженная Веста спит с эротично полуоткрытыми губами. Ну, парочку контрольных селфи сделали под дождём. Всё расплывчато и не в фокусе. И только после возвращения Михась из Сербии прислал фотку, где Петя и Веста стоят в обнимку, такую можно и родителям показать. Не зря ездили.

* * *

Возвращение оказалось жёстким и дело не в посадке самолета в Москве или поезде до Приозёрска. Оказалось, что Пете выдали волчий билет. Куда бы он ни обращался, на работу его не брали. С разными формулировками, но общим смыслом. Более искренние редактора тупили взор и говорили: «Ну ты же понимаешь, приходи попозже», более лукавые обтекаемо врали, что штат укомплектован, вот буквально два-три дня назад взяли нового стажёра дурак-дураком, но надо же дать человеку шанс. Только Валерий Пермяков, редактор оппозиционной газеты «Озеро» сказал прямо: «Петя, могу взять в мой автосервис на Подлужной, хоть охранником, хоть ремонтником, колеса перебортовывать – дело нехитрое, быстро научишься. А в газету – не могу, меня взяли за жабры, крепко взяли». «Я подумаю, – сказал Седых, чуток подумал и добавил: – Спасибо!» И они жахнули вискаря, без содовой и всяких блядских закусок.

Петя, конечно, потыркался ещё туда-сюда, но везде его ждал полный и бесповоротный бесперспективняк! И уже автосервис не казался плохой картой на сдаче. Играть надо тем, что тебе раздали. Только шулер достает туза из рукава. А ещё терпение и труд всё типа перетрут… Но, по старой русской традиции Седых от решения проблем ушёл в мини-запой. В крутой штопор Веста бы ему сорваться не дала, а вот так мальца подбухнуть уже утром, чтобы день не казался слишком сумрачным – другое дело. К вечеру Петя находился в некотором неустойчивом состоянии, которое так хорошо знают профессиональные алкоголики, они добавляют очень осторожно, чтобы улучшить, но не переборщить, а вот пьяницы – то есть непрофессионалы – не всегда чувствуют грань и могут, как лишкануть, так и недобрать градус на килограмм живого веса. Седых шёл на ощупь, он взял тёмного и светлого пива и начал осторожно с менее крепкого, а потом посмотрел, что дела не шибко хорошеют и тогда добавил тёмного, получшело, тогда малость усугубил… Пил он в дремучей части парка Горького и своими возлияниями не мешал мамочкам, гуляющим по аллеям с детьми. Собутыльников в пять после полудня зазвать в парк не получилось, у трудового народа в это время конец рабочего дня. Не шибко молодой рокер очистил очередного жёлтого полосатика – пересушили рыбу, мать их еди! – и стал дербанить сухую рыбку зубами. Моргнул. Тут перед ним и возник волк. Знакомый волк, большой и страшный. Недожеванный полосатик вместе с неопределенным артиклем: «Блядь!» (в котором чувствовалось пивное амбре и слышалась легкая хрипотца) отправился в полёт и по законам сохранения импульса Петя отлетел в противоположном направлении. Рокер как сидел на скамейки без спинки, так с неё и сверзя в виде медленной ракеты на пивной тяге. Но к чести своей бутылку пива не расплескал – вот она в правой руке покоится. Благо упал не на асфальт, а на землю, а она завсегда мягче асфальта, скамейку давно всякие забулдыжники оттащили от аллейки под ёлки, чтобы там в сумраке обделывать свои слегка нарушающие общественные порядок делишки. Волк в мгновение ока настиг Петю и лапы его уперлись в землю рядом с головой поверженного человека. Морда волка заканчивается носом, но человек, около которого чернеет нос волка, обычно сконцентрирован на другой части тела – на клыках, которые в рыке обнажили брылы или как там губы у волчар зовутся, короче, очень явственно видно оскаленные клыки и они такие большие, что заслоняют остальной мир.

«Ты обещал» – отчетливо слова появились в голове. Телепатия рулит. Петя как всегда не противоречил очевидному и так же конкретно ответил: «Да». Челюсти стали неумолимо приближаться к рокеру, а земля под затылком никак не хотела уминаться, и, таким образом, нос Седых мог оказаться там, куда ему никак не хотелось попадать и только какая-то человеческая гордость или дурость не давала сигнала зажмуриться или отвернуться от смерти в виде четвероногого серого хищника. Тут краем правого глаза Петя заметил второго волка, поменьше, похоже, самка. На публике играть всегда полегче, и Седых перешёл в наступление: «А что, я скажу? Волки против химзавода. Да кто мне поверит! И даже если поверят, то просто решат, что легко вас перестреляют. Велика важность – волки!» Громадный серый волк смотрел на глупого Петю и слова человека иссыхались, как шагреневая кожа, они теряли убедительность и силу под этим взглядом. «Мы будем убивать. Всех. Пока не поймёте. Скажи им это». Это был беспрекословный приказ. «Скажу, пусть меня в психушку упекут, но скажу, я скажу, мне что жалко – волки будут убивать всех! Всё понятно, как же иначе, стройке каюк и вся недолга!» – пообещал Петя, незаметно для самого себя моргнул и волки исчезли. Оба два.

Подготовленные люди могут встать из положения лежа одним движением тела. А Петя очень медленно и деликатно приблизил к своим губам бутылочку пива и сделал глоток, потом так же тихонько он начал подниматься, допил бутылку и разбил её о металлическую часть скамейки. Пусть теперь волки побегают по осколкам. Глупость, конечно, они же не такие дураки, чтобы вернуться на место очередного контакта. Седых отряхнулся и двинулся по аллее к выходу из такого для него сейчас горького парка. Спрашивать у мамочек, не видели ли они двух больших волков, было так же глупо, как бить бутылку. Мальцы в колясках также не могли помочь. Придя домой, он сел за комп, благо Веста работала в фотостудии и машину не нужно было отжимать (давно пора купить второй комп, но не сейчас, не сейчас…), Седых что-то шептал про себя, отбивал ритм и печатал. Песня родилась за час и за два подхода к холодильнику, где охлаждалась бутылочка водочки. Градус повышать можно. И песню написать можно. Он разослал слова вКонтакте всем участникам группы Corner. Песня, цепляющая, как укус – вожак стаи настиг оленя, прыгнул и вцепился зубами в шею… Название соответствовало: «Волки!»

Очень скоро весь Приозёрск слушал по радио, в своих смартфонах, на магнитолах или за компьютерами новый хит, его даже федеральные радиостанции поставили в ротацию. Вот тогда – на пике – Петя и написал пост в социальной сети. За него придется отвечать, но позже, а пока на его страничке появилось обращение:

* * *

Друзья! Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, чтобы ни говорили злые языки, у меня не белая горячка. Рассказываю всё, как было, без прикрас. Когда закладывался камень в основание нового химзавода ко мне в лесу подошёл громадный серый волк и вышел на контакт, разумеется, он не говорил человеческим языком, общались телепатически. И волк сказал мне: «Это земля наша» (та территория, на которой хотят построить химкомбинат) А потом уже в нашем парке Горького то же волк сказал, что они будут убивать. Всех. Пока мы – люди – не поймем. И что я должен донести эту информацию до людей. Ещё раз, это был не сон и не глюк. Настоящий волк, даже два (самец и самка, самец законтачился со мной, а самка просто стояла рядом). Если мне померещилось, пусть мной займутся психиатры. Но если всё это правда, то кровь строителей комбината будет на руках тех, кто не внял предупреждению волков. Пока не поздно – остановите стройку!

* * *

P.S. Отправляюсь к своему знакомому доктору-мозгоправу Александру Демидову на обследование. О результатах доложу.

* * *

Конечно, начались подколы, конечно припомнили белочку (белую горячку), всяк встречный-поперечный, который Петю как следует и не знал, мнил себя экспертом и ставил Седых диагноз. Тут пришла Веста, потёрлась носиком о щёку и спросила:

– Что делаешь?

– Слушай, прочти вот это, а потом скажи своё мнение.

Веста стала читать. Никогда Пете не было так боязно за своё будущее. Нельзя, чтобы близкий человек тебя терпел из жалости. А без Весты… без неё жизни не было… секунды текли и текли, Петя накручивал себя и накручивал и чуть не перегорел… И тут страхи Седых провалились в тартарары.

– Ура, ты вступил в контакт! – завопила Веста, прыгнула на Петю и обняла его всеми конечностями и присосалась к губам и целовала куда ни попадя. – А я говорила!

Что говорила, узнали много позже после спонтанного секса на диване-полу-столу-и-снова-диване.

– А что ты говорила?

– Да ты разве не помнишь? Когда я ауру определяла по методу Маитзи, тогда и выяснила, что у тебя предрасположенность к контактам третьего рода!

Петя считал, что самое главное написано в Новом завете: возлюби Бога и возлюби ближнего, как самого себя. И всё. Всякая эзотерика – побоку. Но теперь, когда Веста не погнала его ссаной тряпкой из их квартиры, как окончательно ополоумевшего и допившегося до умопомрачения субъекта, а даже наоборот обняла и приняла таким, какой он есть… в общем, в этих пергаментах из разряда «не для всех» могла быть какая-то крупица здравого смысла. От полноты чувств Петя стал носить Весту на руках. И петь. Так они кружились и пели и смеялись. Рай в отдельно взятой квартире. Толстой утверждал, что все счастливые пары счастливы одинаково. С классиком можно поспорить. Но зачем? Если носишь любимую на руках не до опровержения прописных истин от седых старцев.

* * *

Не откладывая неприятное дело в долгий ящик, Седых отправился к доктору-мозгоправу. Вот и кабинет Александра Демидова, хозяин в белом халате, крепкий, как танк Т-34, и спокойный, как тигровый питон Каа. Когда Александр понял, что к нему пришли не пить, а проходить обследование, он достал блокнот, взял ручку и с абсолютно серьёзным видом, который не изобразит и народный артист, спросил:

– Ваше ФИО.

– Пётр Николаевич Седых.

– Сколько полных лет?

– Тридцать восемь.

– На что жалуетесь?

– Волков вижу.

– Где, когда, при каких обстоятельствах?

– В первый раз на месте будущего химзавода, когда там капсулу закладывали.

– В лесу?

– Да.

– Ну это нормально, у нас водятся волки.

– Но это не обычный волк, он говорил со мной.

– По-русски?

– Да.

– И букву «рэ» выговаривал?

– Он не говорил, а общался телепатически.

– М-м-м, как интересно, – Александр записывал. – И что сказал?

– Что это земля наша. То есть ихняя, волчья то бишь.

– Замечательно!

– Что замечательно?

– Не отвлекайтесь. Употребляли ли вы перед этим вашим… контактом, спиртные напитки?

– Да.

– Сколько?

– Пару рюмок коньяка. Три… три рюмки.

– А если перевести в граммы?

– Сто пятьдесят.

– Продолжайте.

– Это всё по первому контакту.

– Так был ещё второй?

– Да.

– Как интересно! Где, когда?

– В парке Горького. Вчера.

– В нашем Приозёрском пэ-гэ?

– Да.

– Фантастика! – за это слово Демидова, потомка ещё тех Демидовых, хотелось задушить. – Волк был тот же самый?

– Да. И ещё один, точнее одна. Волчица.

– Она тоже говорила?

– Нет, просто стояла. Говорил только волк.

– Телепатически?

– Так точно. Сначала он мне попенял, мол, чего это я никому про волков не сказал.

– А вы не сказали?

– Ну, не то чтобы совсем не сказал, просто ведь если такое ляпнуть, то можно в дурку загреметь.

– В психиатрическую лечебницу.

– Я и говорю в дурку.

– Продолжайте.

– Я попытался, как мог, это объяснить волку, но волчара ни хрена не вошел в мои обстоятельства и заявил следующее, цитирую: «Мы будем убивать. Всех. Пока не поймёте. Скажи им это».

– И вы сказали?

– Пока написал вКонтакте.

– Это правильно. А перед контактом пили?

– Немного.

– Точнее.

– Пивка помаленьку в течение дня.

– Сколько бутылок?

– Две утром, потом три… – Седых стал загибать пальцы, – …потом ещё одну и две в парке.

– Восемь.

– Выходит восемь.

– А может быть девять?

Петя задумался и стал ещё раз загибать пальцы.

– Восемь!

– Отлично.

– А как волки дошли до парка Горького?

– Ножками, я думаю.

– Вы так полагаете?

– Уверен.

– И их никто не видел?

– Да я их сам не видел! Пока они этого не хотели. Я моргнул и они появились.

– То есть они появляются по собственному желанию?

– Они просто живут, а вот нам показываются по их желанию. А так они невидимы.

– И как это объясняет физика?

– Не знаю я, как это объясняет физика! Конечно, они отражают свет, как и всё вокруг и должны быть видны всегда. Но они не видны. Видимо, они нам на мозги воздействуют так, что мы их не видим, то есть мы глазами то видим их, а вот мозгами – нет, но волки могут и снять пелену и тогда бах – мгновенно мы их видим там, где они и были, и их мы глазами видели, но мозгами не замечали.

– Потрясающе.

– Ещё есть вопросы?

– Нет.

– Я могу идти? – Пете хотелось выбраться из этих белых стен и окон с решётками.

– Секундочку, секундочку…

Затем эскулапы в белых халатах померили Пете пульс, давление, сделали энцефалограмму мозга, плюс к этому показывали разные пятна и Седых должен был описать, что он видит. На все вопросы он отвечал стереотипно: «Похоже на пятно от пролитого коньяка». Намеков врачи не понимали и выпить не предлагали. Изверги! Потом отпустили. Демидов сказал, что с такими показаниями Пётра Николаевича можно положить, а можно и не класть.

В этот же день Петя дал комментарий репортерам телеканала «Приозёрский». Он рассказал примерно то же самое, что и в дурке, только добавил жути и упирал на кровь, которая прольётся, если строительство химкомбината не остановят. Общались с ним молодые и незнакомые телевизионщики, соблюдая дистанцию. Как будто Петя прокаженный. Ну и он нанес симметричный ответный удар и выпить не предложил. Пусть на свои пьянствуют. Седых наговорил ещё пять-семь заявлений для всяких оппозиционных и зелёных радиостанций и интернет-изданий. Экологи отбрасывали фантастическую часть истории и вытаскивали из Пети экологическую тему, всякие чудаки интересовались контактом и расой волков-телепатов, способных исчезать и появляться по их желанию, а комбинат им был амбивалентен, ведь всякий уфолог знает, что химзавод – это не более чем груда камней, которая скоро рассыплется, а вот волки-телепаты – это цимус!

Рокер даже поучаствовал в одиночном пикете. Маргарита Любимова – известная экоактивистка попросила. Сама она отбывала 15 суток ареста за несанкционированный митинг против строительства химкомбината. Плакат подогнал молодой неофит с горящими глазами и множеством анимешных значков на рюкзаке. Седых взял бумагу и встал на тротуаре. Его тут же заснял на смартфон полицейский, но не задержал. А вот неофита почему-то свинтили и увезли. Через полчаса Пете надоело стоять и он отдал плакат мужику, который подошёл за автографом и селфи. Мужик плакат бросил и он так и остался валяться на тротуаре… был ли какой-то толк от пикета? Седых себе таких вопросов не задавал.

Другой взгляд на Петин демарш сформировался в конторе. Снова чёрная машина везет его в ФСБ. Там полковник без лишних околичностей заявил, что если Седых думает отлежатся в дурке, то сильно ошибается. Враги народа машут кайлом в лагерях и приносят пользу государству. Потом его допросили. Он повторил версию о волках с телепатическими способностями и свойством быть невидимками для людей.

– Запомни, шпионы сидят, а не лежат! – на прощанье сказал полковник. – Свободен. (пауза, каких и в эмхатэ не делают) Пока свободен!

Петя снова вышел из конторы в сумерках души. Нет, времена сейчас цивилизованные. Раньше за разговоры о круглой земле или говорящих волках его бы просто сожгли.

Но была и разница между первым визитом в ФСБ и вторым. На крыльце конторы его встретили репортеры и он дал ещё одно интервью. Вот она слава! Петя прикидывал, сколько он ещё протянет на свободе, но эта задача была явно сложнее, чем его умственные способности. Поэтому он зашёл в бар, где ему бесплатно налили, почти как узнику совести. И налили ещё.

Протяжно завыли волки. Петя бежал по тёмному лесу и чувствовал, что его догоняют серые. Но, осознав себя в кошмаре, от страшного сна можно избавиться: можно зарубить волков лазганом (лазерным пистолетом), а можно проснуться. Седых выбрал второй вариант и благополучно разлепил веки. Он лежал в постельке. Один. Веста сидела за компом и обрабатывала фотки.

Петя стало стыдно. Он подошёл к любимой и предложил любые свои услуги.

– Отстань! – Веста мазнула его ладонью по лицу.

Рокер осознал свою никчемность, ушёл на кухню с бумагой и ручкой и стал сочинять завещание…

* * *

Как-то Петя ехал в автобусе (да, и звёзды рока Приозёрного ездят в автобусах, потому что метро в столице автономной области нету, от слова «совсем») и на одной из остановок в салон зашла фифа, такая вся из себя: «Вселенная крутится вокруг меня», наряд фифы должен был поражать окружающих, для этого на пальце сверкало золотое кольцо с чернением, запястье украшали такого же цвета часики, тулово обтягивал умопомрачительный жакет из меха тушкана, который жалко обтрепывать в автобусе, а ноги завершались замшевыми ботиками – грозой пыльных улиц. Трещала фифа по сотовому: «…мясо жёсткое не разжевать… (потом что-то про кота и питание, Петя так и не понял, кто не разжевал мясо – кот или фифа) мам… ну мам… у тебя есть деньги? Мам… ну дай денег, а то кредит за холодильник платить нечем…» – Седых чуть не сполз на пол от раздиравшего его смеха, слава Богу, фифа вышла из автобуса и больше он о её тяжёлой жизни ничего не узнал, а то мог бы запросто лопнуть.

В торговом центре или храме современного человека даже в середине рабочего дня наблюдалось большое количество бездельников. Ну ладно, Петю уволили, а кто остальные люди, почему они не трудятся на фабриках и заводах? А потом ещё эксперты трындят о падении ВВП. В одном из магазинов, где Седых искал дешевую рубаху белую, чтобы ходить на собеседования, а то ведь в косухе покажешься и тебя заклеймят сразу (разумеется, маскировка была нужна исключительно для тех людей, которые лично не знали Петю), он столкнулся нос к носу – волчье выраженьице! – с пресс-секретарем губернатора Алёной Северовой. Блондинка посмотрела сквозь Петю, она не заметила Петю, она отвернулась от Пети и пошла своей дорогой, а Петя пошёл своей. Оказывается, он уже персона нон грата или нерукопожатый, короче носитель заразных бацилл и с ним лучше не разговаривать даже через марлевую повязку. Рубаху Петя так и не нашёл и решил, что к лучшему – нечего выёживаться и истощать и так худой семейный бюджет.

Петя немного стыдился возвращаться домой. Веста работала в фотостудии, сделала там новые локации и снимала с утра до вечера, а что полезного сделал он? Ходил по магазинам якобы за рубашкой? Гнев вскипел и пламя лизнуло зрачки. Огонь в сердце вылился в песню. Песню протестную: «Скоро семнадцатый год!» Причём, как и песня Цоя «Перемен» песня Седых была не о политике, она про перемены внутренние, про то, что нельзя лежать на диване, как Обломов, но почему-то новую песню группы Corner связали с обстановкой в стране. Долой партию воров и буржуев, даёшь ещё одну революцию, которая сметет кровавый режим с лица земли! Ни о чём подобном Седых не помышлял, но его ремарки про бытовой характер песни никто не слышал. Людей вообще мало интересует автор, они хотят видеть в произведение то, что хотят и остальное их не волнует.

Всяк наш шаг отзывается в вечности. После того, как песню «Скоро семнадцатый год!» группа Corner исполнила с большим успехом, после того, как хит стали крутить на местных, а потом и на федеральных радиостанциях, после того, как энтузиасты замастырили анимэшный и минималистский клип… к Пете потянулись ходоки…

Сначала пришли некие личности в футболках с надписями на разных нерусских языках, уговаривали поддержать несистемную оппозицию, принесли пиво и чипсы (предварительное условие беседы, так как Петя находился снова в похмельном состоянии), предлагали деньги (неофициально, конечно). Седых пошёл к холодильнику за водкой (своей), поход дал возможность подумать. Он вспомнил отца, который ни разу в жизни не продался, он вспомнил некоторых песенных дел мастеров, которые в нашей стране поддерживали различные политические структуры. Дурацкое пиво, зачем он его пил? То ли дело водка – честно и бойко ударила в голову, не подвела, родимая! Седых не набивал себе цену, сразу отрубил: «Спасибо, ребята, но я сам по себе». Последовал намек, не страдает ли Петя от злых чекистов, мол, мы всё поймем, кровавый режим задушил горло независимой песне и всё такое… На что рокер возразил, что у него всё в порядке, просто он политически несознательный элемент. На этом и разошлись.

Следующими пришли некие спортивные личности в футболках с солярными символами. Очень похожими на свастику. Петя так и спросил: «Вы что фашисты?» На что ему где-то час под водку объясняли, что нет, но нацисты в целом и Гитлер в частности не во всем ошибались. Пете были неинтересны частности, его дед воевал, бил фашистов и в хвост и в гриву и звание Героя Советского Союза не получил только из-за своего шебутного характера. Личности напирали на то, что Уралу хватит кормить Кавказ, Уралу хватит кормить Москву и настоящим русским людям (предполагалось, что Петя тоже русский, хотя это далеко не проверенный факт) хватит кормить всяких черножопых, которые понаехали на святую Русь откуда ни попадя! За такой жаркое беседой всегда не хватает водки и Петя пошёл к холодильнику. Он вспоминал деда, который подбрасывал его высоко в небеса (бабка, видя, такое заходилось в крике) и басовито рокотал: «Петя лётчик!» Как-то дед повел Петю на футбол и там напился (встретил однополчан) и потом, по дороге домой в подворотне их встретила какая-то шпана. «Не бзди, прорвёмся!» – сказал дед и так накостылял своей палкой (он хромал после ранения) оборзевшим блатным, что у тех татуировки синие враз поголубели. Двум, что достали перья, он сломал руки, одному выбил пол рта зубов вместе с фиксами. С дедом Пете никогда не было страшно. Дед никогда не болел и поэтому не умер, а ушёл прямо к ангелам. А Петя вернулся к демонам. Он сказал своё решительное нет. Тогда личности в футболках с солярными символами обмолвились, ходят де слухи, что Петя ссучился и работает на контору. На что Седых сказал: «Вот вам Бог, а вот порог!» Как раз из студии пришла Веста и драка при даме не состоялась. Благородные доны сохранили своё лицо.

Третьими пришли коммунисты, что ещё раз говорит о том, что коммунисты в России уже не те. Вот большевикам при Ленине не нужны были такие попутчики, как Петя. Эх, молодёжь! Не та, не та уже пошла, и так продолжается последние пять-семь тысяч лет. Начали бодро, а был ли Петя пионером? Конечно, был. А был ли Петя комсомольцем? Уже нет. Далее пошла обработка, мол, справедливости нет, человек труда получает мало, любого могут уволить, тебе же эта тема близка? Петя уже и забыл, что его уволили, он работу искал, а не справедливость. В этот раз Петя даже к холодильнику не ходил и так всё было ясно. Ну, как можно быть коммунистам после культа личности Сталина и его кровавых репрессий? К тому же перед Вестой снова стало неудобно. Она в студии вкалывает, а он тут водку жрёт и хозяин вежливо попросил гостей на выход. Но Приозёрские коммунисты всё же использовали песню «Скоро семнадцатый год!» в своей агитационной кампании перед выборами в Госдуму. Группе заплатили сущие копейки. Такие суммы только пропивать, а потом уже покупать на свои и пить по-серьёзному. Вообще Петю тема алкоголя не отпускала. И не отпустила…

Петя решил всё выяснить раз и навсегда. Он договорился с Серёгой о встрече. Вахтер на проходной с вертушкой долго переписывал его ФИО из паспорта к себе в замусоленную тетрадь в клеточку, аккуратно разграфленную, в неё он, наверное, записывал посетителей во времена застойного социализма при Леониде Ильиче Брежневе (с большими бровями), а может, он тогда был бодр и весел, лабал в каком-нибудь ресторане джаз, а потом неудачно не продал Родину в перестройку и – как это часто бывает с лихими пиратами – залёг в тихой бухте у вертушки.

– По лестнице на третий этаж и направо… – прошамкал динозавр былых времен и захлопал прозрачными голубыми глазами (под густыми седыми бровями).

– Спасибо! – Пете никогда «спасибо» ни для кого не жалел. Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, а пролёты длинные – здание построили тогда, когда на высоте комнат не экономили. Но лет с тех пор минуло преизрядное количество, а ремонт запоздал. Обшарпанные стены, выбитые плитки на полу и не закрывающиеся рассохшиеся двери давали понять, что научное заведение переживает не лучшие свои годы.

Найти 315-й кабинет оказалось не просто, его не было ни на нечетной – что логично! – стороне после 313-го и до 317-го… ни на чётной стороне – бывают такие выверты в нумерации – между 314-м и 316-м. Можно, конечно, позвонить Серёге, но Петя решал задачки по мере их поступления. Он начал обходить этаж по правилу левой руки и в каком-то аппендиксе, спустившись с лестницы (то есть это получился какой-то то ли второй плюс, то ли третий минус этаж) обнаружил искомый кабинет № 315 за штабелями картонных коробок, набитых всяким хламом. Он постучал и вошёл, не дожидаясь на то разрешения. Его бы никто и не дал. Серёга сидел в огромных наушниках за компьютером и барабанил ручкой по воображаемой ударной установке (в ритм не попадал, ибо слуха у него никогда не было – медведь в детстве потоптался на ушах, на обоих двух), а некая симпотная дивчина втыкала в распяленную рядом с микроскопом крысу электроды. Оба – и Серёга и девушка – были облачены в белые халаты. Вообще в кабинете-лаборатории эклектично сочетались порядок и хаос: чистота царила на столах и рядом с приборами, и одновременно с ней творческий беспорядок и пыль правили бал на отдаленных стеллажах.

– Всем привет! – объявил себя Петя.

– А-а-а, Петюня! – проорал Серёга, снимая с себя наушники и вставая из-за стола. – Познакомься с нашей молодёжью. Это Зита.

– Я не Зита, я Рита! – уточнила девушка с суперкороткими чёрными волосами и множеством серёжек в ушах, так же нужно учесть гвоздик в носу и проколотый язык.

– Будет кому оставить наш бардак. Смотри! – Серёга указал куда-то, то ли на разрезанную крысу, то ли за внушительное декольте Риты, которое никак не скрывал халатик.

– Внушает! – так же неопределенно ответил Седых.

– Ну, выкладывай, зачем пришёл?

– Петя достал из заплечной сумки бутылку коньяка, колу и лимон.

– Эльклассико! Брависсимо! Серёга явно был на позитиве, а может быть на стимуляторах, кто их биофизиков разберёт. Он скомандовал ассистентке: – Лярвина иди сюда, коньяк будем пить!

– Я не Лярвина, я Маврина! – эти пикировки, вероятно, длились долгое время, как и возможный секс между преподавателем и аспиранткой. Во всяком случае, Седых такую аспиранточку мимо себя не пропустил бы.

– Ну, за науку! – сказал тост Серёга, когда разлили коньяк в одноразовые стаканчики, мужчины употребляли продукт чистый, Рита добавила в стаканчик колы. Выпили. Лимончик оттенил вкус дубовой бочки (некоторые говорят: «клопов»).

– А чего это у тебя под халатом – демоны что ли? – поинтересовался Петя.

– Майка.

– Но это же демоны, разве могут носить такие майки российские высокодуховные ученые?

– Только демоны могут жить на такую зарплату, которую платит ученым наше высокодуховное государство… Смотри, вот этот демон вполне симпатичный… – Серёга показал действительно демона-милягу.

Выпили ещё.

– Ладно, говори уже, зачем пришёл. Зиту можешь не бояться, она свой демон! – Серёга похлопал… ну, пусть будет по плечу, из которого сразу ноги растут – аспиранточка зазевалась, а рядом с таким матерым рукоблудом, лучше не зевать.

– Я Рита! – вывинтилась из полуобъятий шефа девушка, видимо, обладающая и другими талантами. Такую голой на ёлку не посадишь!

Выпили.

– Понимаешь, Серёга, я вижу волков, которых никто не видит.

– Знаю. К доктору Александру ходил?

– Ходил, не может помочь психиатрия.

– Потому что ни психология, ни социологи, ни прости Господи, соционика – точными науками не является. Запомни: Физика – царица наук!

Выпили.

– Так за тем и пришёл. Ну скажи мне, почему я вижу волков?

– Э нет, шалишь! – Серёга энергично помахал перед носом рокера своим длинным указательным пальцем. – Физика не отвечает на вопрос: «почему?», она отвечает только на вопрос: «как?»

– Ну, как я вижу волков?

– Щас, подожди секундочку… – Серёга пошаманил у компа и из динамиков донеслась музыка Прокофьева. – Струнный квартет, две скрипки и виолончель изображают пионера Петю (Рита, она же Зита прыснула смехом и подмигнула Пете), слушай внимательно, это про тебя Петюня, флейта – рисует птичку, но это не интересно… так где же волк?… вот! Волк – это волторны!

– Убери, убери эту нудятину! – взмолился Седых.

– Ладно, – смилостивился Серёга и поставил произведение еврейского композитора Рамштайна, а именно опус «Ду хаст».

Выпили.

– Сколько раз ты видел волков?

– Два. Один раз был один и один раз были два.

– Не части, говори яснее.

– Один раз видел одного волка и один раз видел обоих, то есть волка и волчицу, всего два, а раз один. В сумме два раза, два волка.

– Пил до видений?

– Это не видения! Видел бы ты их клыки!

– Видел бы я их клыки, быстро бы проткнул серых своим джедайским мечом… а где меч… Лярвина, где мой меч?

– Я не Лярвина, я Маврина! – аспирантка метнулась в угол и из-за какого-то полуразобранного прибора достала настоящий джедайский меч. От усилий декольте у нее расстегнулось, она не спешила вернуть пуговку на место и мужчины оценили всё богатство в вырезе.

Серёга сделал пару выпадов с мечом, который не только светился, но и правильно гудел – всё по стандарту вселенной Star Wars.

Выпили. Вернулись к нашим бараном, точнее волкам.

– Рядом с тобой люди были, которые бы могли тоже видеть волков?

– Вроде, нет.

– Точнее?

– В первый раз точно нет, я в лесу хотел пописать, простите за интимные подробности.

– Секс был?

– С кем?

– Значит интима не было и нечего нам с Зитой головы морочить.

– Я Рита… – уже без энтузиазма заявила аспирантка.

Выпили. Серёга вместо очередного лимона закусил запахом с макушки Риты.

– …а второй раз я видел волков в парке Горького, возможно, их кто-то кроме меня и мог увидеть, но не видел, иначе бы уж в прессе про это растрезвонили или на ютуб выложили.

– Вот! – перст физика устремился в потолок.

– Нужно видеодоказательство! Ты говоришь, что видел волков, а никто другой подтвердить не может. В таком случае нужен беспристрастный свидетель, а ещё лучше видеодоказательство. Понимаешь, я тебе, конечно, могу развести теорию о том, что какая-то неизвестный науки вид волков научился наводить на человека морок в эпсилон-окрестности больше нуля и таким образом быть невидимым для хомо сапиенсов, но это всё будет настолько…

Тут у физика закончились слова.

– Может, по пятьдесят? – предложил Петя.

– Заметьте, не я это предложил.

Выпили.

– …так вот, пока волки, извини, Пётр Николаевич, есть только в виде твоих глюков или наблюдений, но и в том и в другом случае они ничем не подтверждены. Попробуем пробить через гайцов, помнишь Герасимова? (Петя кивнул) Так он в гаи чахнет, щас позвоним и уточним вопрос.

Выпили. Серёга набрал одноклассника по сотовому.

– Здорово, барин!

– …

– Хватит взятки на работе пропивать, сделай полезное дело для науки!

– …

– Нет, отрывать твою важную задницу от кресла не понадобится. Посмотри в архиве ваших видеонаблюдений за… (он уточнил у Седых число и назвал) мая, не попадались ли в объективы серые волки.

– …

– Да, да, которых видел наш однокашник Петя, он сначала сексом и наркотиками занимается, а потом уж рок-н-рол лабает на основе своих глюков.

– …

– Да видел я волков! – заорал Седых.

– …

– Да, он тоже тут физикой занимается.

– …

– Ты не отлынивай, помнишь, как мы в соседском дворе вместе угнали мопед Карпаты, а отвечал перед родаками только я?

– …

– Так что ни жмись и напряги там свою вертикаль власти, пусть новобранцы прошерстят видеоархив, если волки есть, сделай копию для нас.

– …

– А разве я не сказал пожалуйста? Пожалуйста, мне не жалко и два раза сказать пожалуйста, для хорошего человека, хоть и гаишника на всю голову!

– …

– И тебе не хворать.

Выпили.

– Так, это была команда с Бейкер-стрит, как говорил Шерлок Холмс, вряд ли они там волков найдут. – Серёга задумался. – Лярвина, принеси, пожалуйста, гугл-очки!

– Я не Лярвина, я Маврина! – какая-то соломинка переломит спину верблюда, но вот кто из них верблюд, а кто солома?

Аспирантка открыла сейф и достала оттуда гугл-очки, правда, таких Петя ещё не видел, не прозрачные обрубки, а вполне себе очки, только с насадкой.

– Очки надо? – тут все поржали, вспомнив это смешное видео. – Вот, летом как раз подойдет, похожи на обычные солнцезащитные, только с блямбой, ну её уже не замаскируешь лучше, будешь ходить с такой, какая есть. И главное – носи их тепереча всегда, желательно и во время секса с женщинами… Потом нам с Зитой покажешь!

– Я Рита!

Седых показал учёному универсальный жест, отправляющий мечты о порно в далекое далёко.

Выпили. Серёга показал, как пользоваться очками.

– Потренируйся, включать видео.

Видимо, со стороны Петя в очках, вертящий башкой и повторяющий фразу: «ok, glass, record a video», выглядел очень смешно, потому что оба два человека в белых халатах чуть свои животики не надорвали от смеха.

– И главное экономь батарею, её хватает часа на два.

– На сколько?

– Вот я и говорю, экономь! Желательно, вообще очки не включать без толку, а активировать их за 15 минут до прихода волков. Был такой губер в Москве, ещё до революции, так он приказ издал пожарникам прибывать на пожар за 15 минут до его начала. Вот по его методе и действуй!

– Пожарным, – уточнил Петя.

– Без разницы.

Выпили. Получилось на посошок. Провожая Петю, Серёга сказал:

– Ну, если разобьешь с тебя полторы тыщи баксов!

Лицо Седых перекосило.

– Шутка!

Выпили стременную (коньяк давно сменила какая-то бурда, видимо, разведенный и подкрашенный черносливом спирт). Дверь захлопнулось, Петя соображал, откуда он пришёл, кто он такой и куда идёт. За дверью раздались звуки сметаемых со стола предметов. Правильно, он бы тоже занялся сейчас бессмысленным и беспощадным сексом.

На выходе вахтер отметил «убыль» одного Пётра Николаевича Седых из биофизического научно исследовательского института и пробормотал что-то типа: ходють тут всякие… от полного сюра вокруг хотелось выть.

* * *

Группа Corner собралась на базе, чтобы обсудить ситуацию, выпить, а заодно краем глаза посмотреть футбол. За футбол был только Шершень, но с ним считались, ведь от укусов шершней может умереть не только взрослый человек, но и полноразмерная лошадь. Пили бюджетную настойку на кедровых орешках, которая почему-то продавалась совершенно легально в магазинах дешевле водки, хотя, по сути, была водкой, в которой плавали орешки, как водка плюс орешки могла стоить дешевле чистой водки – оставалось загадкой маркетинга. Закусывали селёдочкой на газете, плюс хлебушек и к нему крупными дольками нарезали лук. Ничего лишнего. Кроме футбола.

– Шершень, ты хоть объясни, кто с кем играет?

– Все против всех, сегодня одновременно сразу все матчи тура проходят. Если ЦСКА победит Рубин, то станет чемпионом страны по любому, а если сыграет вничью или проиграет и Ростов победит Терек, то он получит золото… – а потом он пояснил, кто может вылететь из высшей лиги, но это стало так неинтересно и уныло, что ещё раз выпили.

Серьёзные разговоры за водкой и под стрекотанье футбола сводились к тому, что бабы развалили The Beatles и группу Corner бабы тоже могут довести до цугундера. Все многозначительно посмотрели на Роджера.

– А я что?! Я ничего! – это была ложь и провокация, все знали, что именно басист разваливает группу с помощью приглашенных фемин различного возраста, порой, даже малолеток.

Устроили тёмную, но басист вырвался с базы и пошёл за водкой, ведь без бутылки его бы просто не пустили назад. Далее решали вопрос с туром. Боцман предложил начать с Урала и двигать на Восток до Владика.

– К хуям Владик, надо брать Москву! – с пол оборота завёлся Шершень. Толик взял нейтралитет, а Пете тоже как-то всё было фиолетово, хоть на Запад, хоть на Восток. Вместо того, чтобы препираться с Шершнем – а Боцман это мог! – он поступил умно и филигранно, без предупреждения как заорал:

– Гол!

– Бля! Да как они играют! Да во дворе так никто не играет!

– А кто забил?

– Дзагоша! Рубиновцы – козлы сами себе гол привезли!

– Жёлтенькие или красненькие? – Петя тихо поинтересовался у Толика, тот пожал плечами. Из них никто не рубил в футболе.

– Короче, мужики, едем до Владика, а потом самолётом до Москвы и не ебёт! – с таким предложением Боцмана трудно было не согласиться.

Как три мушкетера они ладонями забились.

– Я всё вижу! – сообщил Шершень.

Когда вернулся Роджер и коллектив обрёл полноту, Боцман строго посмотрел на Петю.

– Петя, а сейчас, как на духу – два вопроса. Вопрос первый: что у тебя с конторой?

Петя ждал подобного и это случилось. Всё правильно, надо разрешить назревшее.

– Ничего. – Но этого, явно, было мало. – По чесноку ничего. Вызывали два раза, допрашивали, я всё про волков сказал, а больше ничего.

– Угрожали?

Петя пожал плечами.

– Вот упыри! – У Боцмана репрессировали деда и он ненавидел чекистов, как бы они ни назывались.

Выпили. Помолчали.

– А теперь второй вопрос: что у тебя с волками?

– Да тоже ничего… ну, то есть видел два раза волков. Больших. Общался с ними телепатически. Они сказали, что земля, на которой химзавод хотят построить, это их земля и что они будут убивать.

– К доктору ходил?

– Ходил! Все показатели в норме! – и только успел это заявить Петя, как у него сильно заболел живот. Он побежал в туалет.

– Вроде он в норме, – заявил Шершень.

– Он и к доктору ходил, – поддержал Роджер.

– В порядке Петя! – объявил Боцман.

– Согласен! – присоединился к большинству Толик.

Выпили за отсутствующего фронтмена группы. Однако минут через сорок Седых позеленел до синего и вызвали скорую. Довольно долго карета не могла найти в подворотнях базу. Боцман орал в трубку правильный маршрут, Шершень побежал на улицу, Роджер поддерживал Петю, а Толик разливал водку.

– Махни с солью, сразу полегчает.

Петя махнул, но не полегчало. Наконец пришли люди в синих униформах и с чемоданчиком. Врач и медсестра. Врач щупал живот и так и эдак, но не нашел признаков аппендицита. Тут ещё Петя вспомнил, что сегодня на базаре заточил шаурму. Врачи померили температуру и давление, сделали энцефалограмму. Далее врач решил, что это пищевое отравление. Медсестра вколола Нош-пу и медики уехали (от водки они отказались). Седых стало мальца получше.

Когда они вызвали такси и Петя поехал домой, он спросил у Толика:

– А выиграл кто?

– Жёлтенькие.

Петя так и не понял, кто стал чемпионом России.

А Веста не поняла его, по виду любимой женщины он понял – она зла, как сто чертей и ему полагается взбучка, поэтому Петя сделал жалостливый вид и рассказал, как отравился шаурмой и как ему плохо.

– А пахнет то водкой, – съязвила язва.

– Ну пробовали лечить водкой с солью, народный рецепт, потом скорую вызвали… – и чем он больше говорил, тем больше таяла Веста, а ведь она серьёзно хотела ему накатить. Пронесло. Но пронесло ли?..

На следующий день Пете лучше не стало, температура – высокая, живот – каменный. Утром третьего дня Веста глянула на мужика и сразу вызвала скорую. Петя посинел до черноты. Приехали врачи, уже другие и сразу же забрали Седых. С мигалками понеслись в больницу. В Приозёрске хороших больниц ровно две – первая и вторая, первая лучше оборудована, а во второй врачи ещё старой, советской школы. В этот день дежурной больницей числилась вторая, туда Петю и определили. Снова анализы и необычная просьба – побрить живот до самого низа. Петя брил там, где никогда до этого не брил. Не одно одноразовое лезвие на это извел. Волосьев было много, а опыта брить живот, наоборот, мало. А дальше его определили в палату и только-только он разложил свои вещи в тумбочку, как его попросили раздеться и в одних трусах уложили на передвижные носилки на колесиках. На лифте подняли на пятый этаж в операционную. На операционном столе Петя раскинул руки, как на кресте (руки зафиксировали, чтобы он ими не дирижировал). Далее ему что-то вкололи, а потом спросили тот ли он самый солист группы, что поет про волков. Петя не успел рассказать про свое житие бытие, как его срубило, последнее, что он помнил – рука поднесла к его лицу кислородную маску…

* * *

Лес с высокими деревьями, они уходят куда-то в бесконечность, они словно струны, на которых великаны играют громоподобный рок. Вся Вселенная – это струны, так очевидно! Почему физики об этом не знают? Откуда-то сверху по струнам-деревьям тёк и пульсировал свет, насыщенно оранжевый, как апельсиновый сок. Между деревьев что-то мелькнуло, что-то грациозное… светлая девушка-эльф… она звонко смеялась. Петя рванулся, чтобы её нагнать, но как бы он быстро ни бежал, эльфийка бежала быстрее и волосы её светлые развивались и маячили на недосягаемом расстоянии. Что-то кольнуло Петю. Он обернулся. Серая тень метнулась и спряталась за деревьями. Но краем глаза Петя засек волка. Большого, как трамвай. Так они и бежали – Петя догонял девушку, а волк догонял Петю. Лес закончился и они побежали по траве, а потом Эльфийка прыгнула с высокого обрыва и полетела, Петя прыгнул за ней и тоже взмыл в воздухе, люди летают, почему об этом не знают физики? Надо будет показать Серёге, а то ведь снова не поверит. А дуралей-волк остался с носом… но с носом ли остался волк?

Петя очнулся в реанимации, никак не мог сфокусироваться на лампочке и белом потолке. К нему подходила медсестра (которую он не видел, а только слышал) и говорила: «Седых», и уходила. Петя ничего не мог ответить – во рту торчала трубка для дыхания, горло ужасно пересохло и молодой человек почти сорока лет отроду ужасно хотел пить, руками дергать не мог – они были зафиксированы. И снова подходила медсестра и говорила: «Седых», и уходила. Через положенное время Петю освободили от трубок и на коляске вкатили в палату на шесть человек. С соседями повезло ещё двое молодых людей лежало с аппендицитом.

Седых позвонил маме, успокоил, потом позвонил Весте, успокоил. Потом сфоткал трубку, торчащую из живота и написал вКонтакте: «Благодаря дренажу, я похож на самогонный аппарат, из которого капает виски 38-летней выдержки:)»

Шутки кончились ночью, когда Петя проснулся и не понял кто он такой. Он понимал, что находится в больнице, он даже взял свой сотовый с подоконника, но телефон не мог помочь ответить на вопрос: «Кто я такой?» Такая хуйня случилась с ним – с кем??! – впервые. Он даже помнил, что ему – кому??! – нельзя пить. Он приложил чашку ко лбу, она была холодная, лоб горячий. Но чей это был лоб? Хотелось волком завыть на Луну!

На следующий день Петя мочил губы платком, который макал в кружку с водой. И звонил друзьям, коллегам и рокерам и всем говорил, что у него всё в порядке, но чтобы не приходили – он не хотел, чтобы его видели совсем разобранным. «Вот разрешат пить хотя бы компот – тогда и приходите и приносите вкусняшный компотик из чернослива!» – в очередной раз говорил он в трубку.

Разрешили воду. И это первое главное событие второго дня. А ещё пришла Веста, она принесла воду без газа. Она посидела на краешке койки, она расчесывала слипшиеся от пота волосы Пети своими пальчиками и это восстанавливало его силы лучше, чем любые лекарства. Трубку от дренажа Седых замаскировал одеялом и желтого цвета жидкость из неё неслышно капала в баночку под кроватью.

На третий день врач разрешил Пете пить компот – после воды без газа это в радость! А ещё ему разрешили ходить в туалет, это лучше, чем в утку – не напрягаешь коллег по несчастью.

Веста принесла компот из чернослива и это было дважды благословенным событием. Петя посмотрел его на свет, понюхал, пригубил, покатал во рту. Проглотил, зажмурился от удовольствия:

– Это лучший компот в моей жизни!

Веста улыбалась и любовалась на небритого и лохматого мужика. И мужик жмурился от удовольствия. Остальные пациенты оценили Весту. Наиболее опытные посоветовали немедленно жениться на такой красавице и умнице, а если балбес Петя этого не сделает, то они сами женятся и останется он один в горе и смятении бобыль бобылем. Угроза страшная. От неё Петя попытался спрятаться на диване, с которого не очень хорошо было видно телевизор, но скоро картинки в ящике надоели и он вернулся в палату. И стал читать книжку. Швейк не подвел и вселил бодрость в душу и силы в чресла.

Распорядок дня в горбольнице № 2 Приозёрска:

6.00 – уколы

7.00 – обход (доктор говорил такие мудрёные латинские названия, что Седых так и не понял, какие у него осложнения и сколько их)

8.30 – завтрак (кормили вкусно! Но пока не Петю)

9.00–10.00 перевязки (лучше купить хороший пластырь в аптеке на первом этаже)

13.00 – обед (первое, второе и компот, но пока не для Пети:)

14.00 – Тихий час

18.00 – уколы

21.00 – ещё уколы (обезболивающие)

22.00 – отбой (но далеко не всегда хочется спать)

Петя снова звонил и снова объяснял всем, почему к нему не нужно приходить. Только на пятые сутки ситуация изменилась к лучшему. Во-первых, сняли дренаж (торчащую из живота трубку). Теперь Седых рассекал больничный коридор не как подраненная черепаха, а как полубодрый ёж! Во-вторых, после надоевшей воды разрешили Кефир – он казался амброзией!

Седых не решался много ходить после операции. Ошибка. От недостатка движухи у него случилась непроходимость, то есть кишки «слиплись» и не хотели пропускать через себя пищу. Переработанная вода в виде мочи выходила, а пища где-то терялась. Долбили запор и обычным средством – клизмой, и инновационным – уколом какой-то адской смеси, которая очень быстро гнала Петю в туалет. Вообще туалет стал для него самым посещаемым местом больницы, а в столовую (где он всего-то попробовал кашу) ему снова путь был заказан. Хуже всего, когда сначала медсестра делала укол, а потом в нагрузку ставила капельницу. Просто укол подгонял бежать в туалет, а для этого нужно было освободиться от якоря-капельницы. Короче, проще от аппендицита избавиться, чем непроходимость после него преодолеть.

Вены у Пети – мечта наркомана, толстые, как синие канаты. Но даже в них не всякая медсестра могла воткнуть иглу от системы. Некоторые искали-искали тыкали-тыкали иглой в одну руку, потом в другую… в общем для не очень терпеливого мужика, коим Седых и был, это превращалось в сущие мучение! Один нюанс: капельница с катетером ставится гораздо легче, чем капельница без катетера. Но двигать рукой с катетером тяжелее, чем без него. И тут надо выбирать. Петя попросил, чтобы снова поставили катетер (предыдущий забился).

Во второй горбольнице Приозёрска работали замечательные врачи и медсестры – профессионалы и умницы! Они каждый день боролись за жизни и здоровье пациентов. Подавляющее большинство выписывалось в срок.

Но Смерть всегда рядом…

В палате, где с непроходимостью мучился Седых, лежал мужчина, ему стало хуже, его перевели в реанимацию, там трое суток боролись за его жизнь.

Но Смерть всегда рядом… И она пришла.

Родственники забрали тело, а куртка осталась висеть на стуле.

* * *

Как-то раз попрыгунья игла от капельницы выскочила из вены Пети и физраствор пошёл под кожу (а непутевый пациент смотрел видеоприколы на планшете и не заметил этого). Итог: левое предплечье стало как у Шварценеггера, а правое осталось как у Седых. Нюанс: физраствор – это вода с солью, когда она течет не туда – не замечаешь. Вот если системой с антибиотиком тебе мимо вены промахнулись – это сразу почуишь, ибо жжёт сильно. А солевой раствор просто уходит в руку и ты этого не чувствуешь. Петя прибежал к врачу, он посмотрел, говорит: «Да, Седых, везде ты приключений найдешь!» Пете обмотали руку бинтом со спиртом и завернули повязку в бумагу, зафиксировали эту термальную баню. На следующее утро отек с руки стёк (каламбур!)

Запись вКонтакте: ночью приснился огромный шведский стол – мясо, рыба, сыры, салаты… А я искал постную кашу:)

Веста принесла йогурт и отварную свеклу. Свекла невкусная, как и йогурт. Но Петя кушал всё из рук любящей и любимой женщины и убеждал себя, что всё это пойдёт на пользу. И ему становилось лучше.

В один из одинаковых дней санитарка произвела расследование – кто курил в туалете? Допрос виновного не выявил. Необходима генетическая экспертиза:)

Еще одна сценка из палатной жизни: Врач идёт, видит пациент мясной пирог лопает, аж щёки трещат. Врач ему подзатыльник и строгий выговор. Вчера он с животом загибался, а сегодня пищу запрещённую лопает. А пациент хлопает глазами и недоумевает: «Как это жить без сочного мясного пирога?!»

Самое страшное, что может с вами случиться в больнице, – к вам в палату проникнет храпун. Дома храпун храпит только ночью, но, попадая в благотворную больничную среду, храпун начинает храпеть с нечеловеческой мощностью в любое время суток. Храпун храпит после завтрака, храпит после обеда, храпит после ужина вплоть до завтрака. Глаз сомкнуть нельзя! При этом храпун активирует латентных храпунов в палате (до этого незаметных) и вот уже целый хор храпит на все лады! Штукатурка сыпется, фундамент трескается, храп достигает земной оси и смещает её…

Я храплю, следовательно, я существую – вот принцип жизни храпуна. От храпа не помогут ни беруши, ни музыка в наушниках, ни подушка… Только удавка!

Был бы я режиссёром – снял бы фильм ужасов "Ходячие храпуны".

Хроники аппендицита, день тринадцатый. Петя проснулся не выспавшийся и злой. Хули люди храпят? На хрена эту бодягу выпестовала эволюция человека разумного?

На четырнадцатый день мучений-лечений у Седых родились следующие прозаические строки:

Если бы у меня были алмазные зубы, я бы перегрыз металлическую спинку кровати.

Если бы у меня были титановые когти, я бы расцарапал кафельный пол коридора.

Если бы у меня были крылья, я бы улетел к морю!

А дураки голуби прикормились около больницы и ни черта им не надо.

Пятнадцатый день ознаменовался концертом. Седых выполз в прибольничный парк, оделся тепло для июня, но он потерял в весе и мёрз от сквозняка слабого, как дистрофик. Друзья принесли гитару. Соло записали на смартфон, позже это дрожащие видео выложили в сеть. Худой Петя исполнил «Скоро семнадцатый год» и выглядел он так, как будто был узником совести при кровавом режиме.

А на шестнадцатый день Седых выписали и он возник на пороге родимой хатки. Веста обняла и собственноручно мыла ему голову и целовала слепого от шампуня Петю и они смеялись. И вроде бы всё хорошо, но ночью Петя заплакал. У него такие хорошие родители, чудная Веста, лучшие на свете друзья, а он, что он?

Со следующего дня Петя словно попал в песню Цоя: «Время есть, а денег нет и в гости некуда пойти». По совету Весты Седых купил гель «Контрактубекс» и стал регулярно втирать в шрам. «Глаже будет!» – сказала она.

Ночью Пете не спалось, чтобы не будить уставшую и замотавшуюся в последнее время Весту, он осторожно освободил свою левую руку из-под головы любимой, потом на цыпочках вышел в прихожую с трико в руках, где и оделся. Если бы он курил, он бы покурил. А так он вдыхал свежий воздух, принюхивался к ночи и смотрел на звёзды. Из-за фонарей никаких Сириусов, Альдебаранов и прочих Гончих псов не видно. Один острый месяц шлялся по небу и не знал, какой бы зазевавшийся карман подрезать. Седых поежился. Он постоянно мёрз и тут летняя курточка показалась ему слишком тонкой. Он решил «поблядовать» еще минут пяток и двинуть нах хауз, ибо так и простудится недолго.

Петя моргнул. Рядом с ним возник волк, точнее волчица. Она ничего не сказала, лизнула в щеку шершавым языком и ушла. Петя чуть со скамейки не ёбнулся. Он суетливо достал сотовый, долго не мог его разблокировать, наконец, нажал на запись видео и стал поливать всё вокруг. Хуюшки! Ни одного волка в кадре.

На следующее утро он позвонил Серёге и покаялся. Получил отповедь: «Значит, снова никто кроме тебя не видел волков. Никакой от тебя пользы для науки! Соберись, Седых, не будь тряпкой! И не выходи на улицу без очков!» «Но я же только подышать!» – оправдывался виновник очередного неудачного эксперимента. «Очки дышать не мешают!» – авторитетно отбрил его аргумент физик. – «Кстати, звонил Герасимов, сказал, что ни одна камера в Приозёрске ни одного волка не сняла. Так что пока самая простая гипотеза из возможных – ты слегка двинулся по фазе. Извини, Петя, пока вещественных доказательств существования волков-невидимок не будет, наука против тебя». «Спасибо, успокоил!» – попрощался Седых. Вот так вот хочешь помочь науке и не можешь. Ладно, у Ньютона тоже не всё получалось. Эта мысль немного облегчила Пете жизнь.

Силы были нужны как никогда – группа Corner в обстановке секретности готовила мега-концерт, после него или в мировое турне или в тюрьму – третьего не дано…

* * *

Предстоящий концерт рок-банды Corner в Приозёрске не должен был состояться ни при каких обстоятельствах! Эту парадигму прессом и всеми доступными рычагами продвигала власть на места. Все площадки, на которые можно было надавить административно, отказали группе в проведении рок-шабаша под разными предлогами, иногда весьма оригинальными, например: «в этот день в нашем здании будут проходить профилактические мероприятия по повышению уровня грызунонепроницаемости помещений». Музыканты хохотали, когда читали подобные «финты ушами». Но в целом было не смешно. Городская администрация Приозёрска перекрыла кислород для рока везде. Все общественные площади также оказались недоступными, более того, запретили и «местный Вудсток», то есть в чистом русском поле петь группе Corner тоже никак низя! И это низя и то низя!

Однако в городе жил весьма приближенный к бизнесу бандит или глубоко интегрированный в бандитизм бизнесмен Геннадий более известный в узких кругах, как Гена Штырь. Он владел рынками, недвижимостью, разными заводиками (в том числе производящими нелегальный алкоголь), транспортной компанией и клубом «Спектр», который не приносил дохода, зато приносил Гене радость. Ведь в клубе колбасились настолько интересные личности, которых не встретишь в бизнесе или на стрелках. Территория «Спектра» считалась нейтральной зоной и в клубе гопники не приставали к неформалам, фашисты к хиппи, реконструкторы к эльфам. Наркотики там были запрещены специальным постановлением – вот оно у входа в золотой рамочке накрепко прибита гвоздями – посему были доступны всем, кто имел деньги или другую какую натуру для оплаты, а по качеству эта дурь числилась лучшей на Урале.

Так вот, клуб «Спектр» разрешил концерт группы Corner. Какая наглость! Перчатка вызова брошена в рыло власти, а Рубикон перешли. Группа ушла в подполье. Бойцы местного ОМОНа на учениях усиленно отрабатывали разгон толпы. В сетях грамотно поддерживался вирусный ажиотаж, что концерт Corner будет самым масштабным событием в Приозёрске в XXI веке. Биттлз ведь не приедут, Ролинги уже не те, ну а тогда о чём говорить? Какая-то рок-лихорадка охватила город и дело даже не в том, что люди хотели на концерт. Хотели, ещё как хотели! Но ещё больше люди хотели, чтобы рокеры победили систему власти. Ведь даже по школам объявили, что концерта не будет, специальные родительские собрания провели. Учителя с суровыми лицами объясняли родителям, что их дети в приказном добровольно принудительном порядке – то есть совсем никак – не должны участвовать в концерте, что в этот день всем нужно сидеть дома, потому что на улицах могут быть беспорядки и можно пострадать (от кого пострадать – не уточнялось, то ли от экстремистов, то ли от казаков с нагайками, сиречь гвардейцев кардинала). Родители приходили домой и в семье объявлялась программа минимум: «Идём!» Пропустить такое просто невозможно. На хуя жить, если не увидеть эту вакханалию?! Дом-работа-пропаганда-по-телевизору – это что ли жизнь? Нет! И всем было плевать на то, что клуб «Спектр» вмещал не более пятисот человек, да и то один-два раза за историю там так плотно набивались люди. А участников в группе Вконтакте (её удаляли и она тут же возникала вновь), которые поставили галочку «точно пойду на концерт группы Corner», зарегистрировалась более 10 тысяч, а тех, кто не уверен, что пойдет – более 50 тысяч! Это в городе, в котором не набиралось и 400 тысяч жителей!

По телевизору после новостей о том, что полезного для народа сделал губернатор в этот день, сразу шла информация о том, что полиция предупреждает, что спасатели предупреждают, что медики предупреждают: «Не ходите дети в Африку гулять!» (то есть не ходите ни стар ни млад на концерт Corner, которого всё равно не будет). Люди жевали свой полновесный ужин (денег нет, но мы держимся) и плевали в телевизор или кидали в голубой экран костями. Ни у одной группы в России не было такой массированной рекламы. Причём бесплатной.

А музыканты ушли с регатой и беззаботно пили всё, что наливали им добрые яхтсмены (ибо то, что взяли с собой, кончилось в первые сутки плавания). Важный момент – среди участников регаты, а их было больше сотни рыл, не нашлось ни одного Иудушки. Посему нахождение «особо опасной» для общества группы не стало известно силовикам. Музыканты шли на яхте «Дженис Джоплин», шли неспешно и не делали селфи и не выкладывали фотки в сеть, они вообще не пользовались сотовыми телефонами. На акустических гитарах разучивали новую песню. Ударный припев гласил:

Мы будем глотки рвать, мы будем убивать И нам на совесть нашу наплевать!

Песня называлась коротко и ясно: «Волки!»

* * *

Кабинета губернатора Черных. Телефонный звонок. Из Москвы.

– Здравствуйте! – губернатор выпрямился в кресле и сделал серьёзное лицо.

– …

– Да я…

– …

– Понял.

– …

– Понял, – губернатор промокнул платком вспотевший лоб.

– …

– Будет сделано!

– …

– До свидания! – сказал губернатор гудкам в трубке.

Черных стал рвать и метать! Ему прозрачно намекнули, что его переизбрание напрямую зависит от проведения концерта Corner, точнее от непроведения концерта. Губернатор каждой сестре вставил в жопу и отнюдь не анальные серьги, а пистоны без вазелина. Так всех вздрючил, что и сам вздрючился. Маховик репрессий раскручивался и каждая собака теперь ощутила на своей шкуре, что лучше перебздеть и не допустить концерта, чем потом пойти по миру или уйти на пенсию, что иногда равносильно.

Гену Штыря вызвали, но на все вопросы взбудораженных силовиков он недоуменно отвечал: «Концерт? Какой концерт? У нас и афиш нет». Афиши на клубе «Спектр» действительно не висели. Ни одной. Зато в сети всем желающим доступен баннер с обратным отсчетом времени до концерта в «Спектре» группы Corner. Черный фон, красная надпись: «Концерт состоится при любой погоде». Это был прямо вызов-вызов или вызов в квадрате. Вертикаль власти трещала по швам и этот треск слышали аж в Первопрестольной.

В течение одной недели клуб закрыли аж три раза, Санэпиднадзор обнаружил вопиющие нарушения – одного целого дохлого таракана и ещё несколько фрагментов дохлых тараканов на кухне – инспектора закатили глаза от таких признаков вопиющей антисанитарии и точку наглухо опечатали до устранения неполадок. Главный государственный пожарный инспектор автономной области лично приехал и со всей своей сволочью (так на Руси издревле называли приспешников, что пиздуют за главным обормотом) и нарыл аж 30 нарушений. И тоже свои печати приложил, врата в «Спектр» затворяющие. Этим господам в свое время отвалилась определенная мзда, так что они шаркали ножками и неофициально давали понять, что после несостоявшегося концерта об этих 30 угарных нарушениях забудут. Полицейские вместе с представителями Ростехнадзора приехали и закрыли клуб, как не обеспечивающий общественную безопасность. Формулировка несколько расплывчатая. Эфемерная угроза распространялась на неустановленный круг лиц. Так можно всю страну опечатать, как не соответствующую. Но опечатали только здание «Спектра». Но этого мало! Круги репрессий распространялись, как будто в местное болото упал брат близнец Тунгусского метеорита. Так что клуб «Спектр» ещё и отключили от электрической сети. Рубильником. Но и данных профилактических мероприятий оказалось недостаточно! Поэтому специально простимулированный электрик ещё и перерезал провода. Рядом с обрывом поставили пост полицейских с собаками, чтобы никто провода не восстановил. Сердобольные старушки приносили служивым пирожки. Ни люди, ни собаки от выпечки не отказывались.

Французские полицейские считают, что за каждым преступлением стоит женщина. Наши уверены, что женщина способна вывести на след мужчины. Посему всех причастных к группе Corner фемин проверили. Веста на вопрос участкового: «Где ваш сожитель?» фыркнула и сказала, что он уехал на рыбалку (явная ложь). Людмила – экс-супруга Шершня покрывала хуями каждого, кто с ней о нём пытался заговорить. Жена Боцмана не заговорила бы и у Гестапо на допросе, дети у них были такие же неприступные, как Брестская крепость. Подруга Толика на допросе плакала и говорила, что они на охоте и что телефон любимого уже неделю не отвечает. Полуправда, полуложь, сотовый действительно был отключен, но в охоте Анатолий точно не участвовал. Из безвыходной ситуации ФСБ выручил биллинг и показания одной из ста шестидесяти возможных сожительниц Роджера. Малолетка раскололась своей подруженции, что её хахаль отправился в поход на гору Ак-той. Телефон Роджера выходил в сеть в том же районе. Туда срочно выслали вертолет. Доложили губернатору. Птенцы скоро должны оказаться в клетке… но скоро только сказка у русских сказывается, да не скоро дело делается. Сначала вертолет не хотел взлетать (что-то с топливом не то), потом погода закапризничала и такие туманы выкатила, что лететь в молоке было нельзя, позже спецназовцы высадились не там и своими маски-шоу напугали не тех туристов, и вот наступила развязка – обнаружили и положили в траву уже «тех». То есть тех, у кого при обыске нашли телефон Роджера, с которого в сеть и загрузили фотки Ак-тоя… да только самого Роджера, как и других членов группы не нашли. А некий турист со стажем Вася объяснил, что Роджер попросил его сделать пару фоток горы и выложить в сеть. «Получилось, посмотрите, какая красота!» – аки Швейк по идиотски заметил Вася. Матюги силовиков дробили эфир. А группу Corner в полном составе так и не нашли до дня Ч…

* * *

В тот самый воскресный день – к чёрту воскресенье, этот день не выходным знаменателен, а концертом группы Corner! – подступы к клубу «Спектр» загородили, все прилегающие улицы перекрыли, усиленные наряды полиции, местный ОМОН и приглашенный отряд росгвардии «Рысь» готовы были пресечь любую попытку провести концерт. Только вот попыток не наблюдалось – нигде не появлялись музыканты группы Corner или люди, на них похожие (досматривали всех подозрительных типов, а не гитару ли они прячут? Или ударную установку?) Но нет, ни одного музыканта. А вот зевак пришло немало. И это ещё деликатно сказано. Толпа собралась такая, какой даже 1 мая при Советском Союзе в Приозёрске не мобилизовывали. Людей не пускали к клубу и в окрестностях «Спектра» образовалось сплошное поле из людей. На мегафонные просьбы разойтись люди разного возраста, положения, пола и вероисповедания отвечали примерно следующее: «Ага, щасЪ!» И грызли семки. Роль семок в дальнейших беспорядках так и никто не выяснил. А ведь это потенциальная кандидатская или даже докторская. Историки! Вас ждёт нелегкий и почётный труд!

Среди людей ходили активисты добровольцы и рабы бюджетники (в основном учителя), которые утверждали, что концерта не будет, музыкантов арестовали и смысла в ожидании нет. Наивные! В соцсетях уже разошлось фото-видео-аудио и текстовое обращение группы Corner: «Друзья, концерт будет!» а дальше шли такие дьявольские запилы на гитарах и забои на ударных, что хоть святых выноси. Так что работа по рассасыванию толпы с улиц напоминала сизифов труд. А ведь даже за деньги люди не склонны делать бесполезную работу. Что уж говорить, когда людей заставляют переливать из пустое в порожнее бесплатно.

Ровно в 18:00 – время начала концерта – клуб «Спектр» стоял всё такой же закрытый и тёмный, но… в соцсетях мгновенно распространилась инфа: концерт будет на озере! И жители Приозёрска двинулись на озеро. Остановить целый город, наверное, могла бы армия, но где же её взять? Люди шли, обгоняя друг друга, отцы несли на своих шеях детишек, мамаши толкали коляски, вмещающие малолетних спиногрызов и запасы жратвы и спиртного. Старушки и дедушки пробивали себе дорогу палками. Ишь, молодёжь, куда прёт, куда прёт, впереди меня, почетного пенсионера! Конечно, полиция как-то менее, чем более пыталась всеобщую миграцию города к озеру упорядочить. Но даже усиленные наряды оказались настолько в меньшинстве, что бороться с многотысячной толпой не могли и плыли по её течению. А оно вынесло к озеру.

О ужас и страх для всех, ответственных за непроведение концерта коррумпированных чинуш: с глади озёрной доносились очень знакомые звуки даже для не любителей рока. Ну с чем можно спутать хит Deep Purple – «Smoke on the water» (Дым над водой)? А на озере – о ужас, ужас, страшнее ужаса! – стоял буксир «Могучий-11» в клубах дыма. На борту призрачного летучего голландца были установлены охрененные – это слово лучше всего описывала их могучесть – колонки и они разносили бесовскую музыку на всё побережье озера. Конечно, на борту буйствовала группа Corner, которая никогда не играет каверов. Но больно уж обстановка соответствовала. Вот вам дым, а вот – вода, вместе будет ебала!

Ебалы ответственных товарищей свело круто. Полицаи гавкали в свои рации, но что толку – на всё озеро имелся один полицейский катер и ещё два катера МЧС. И все три они кружили около буксира, а их весьма успешно с высоких бортов отгоняли могучие струи водомётов. Отличнейший сюжет для басни «Слон и шавки». На катерах матерно ругались бойцы ОМОНа и «Рыси», да только вот каски и бронежилеты мало помогают, когда тебе в морду лица прилетает напор воды, способный отнести от буксира сам катер, на котором ты хлебаешь по самое не балуй. Да, можно из автомата застрелить безоружного человека. Но подобный письменный приказ не поступал, а стрельба в воздух тонула в звуках рока. Торпеду бы одну вместе с торпедоносцем…

А люди шли и шли, на следующий день в официальных новостях говорилось, что концерт посетило не более 500 человек. Это даже не наглая ложь, это не статистика, это последний выдох сдохшей блохи. Ну кто такому поверит? На видео с квадракоптеров, которые неутомимыми шмелями носились туда-сюда и снимали невиданное и вошедшее в историю событие, ясно и чётко видно, что людей пришло больше 100 тысяч человек. Это значит, что концерт Corner посетил почти каждый третий житель Приозёрска.

* * *

Когда первая часть концерта завершилась, Петя вытер лицо полотенцем, но оно было мокрым, как и всё на палубе буксира, подошёл к микрофону и объявил: «А теперь мы исполним нашу новую песню…» – пауза… пауза тянется… пауза всё ещё тянется… и голосом из преисподней Седых проорал: – «Волки!» Рев толпы достиг звёзд на небе. Их не видно? Ну и что? Они же есть и до небес достучались.

Мы будем глотки рвать, мы будем убивать И нам на совесть нашу наплевать!

Припев очень быстро выучили и орали. Десятки тысяч глоток слились в одну сверхчеловеческую иерехонскую трубу, от гласа которой рухнули оковы. И произошло какое-то всеобщее братание, и не было в толпе правых и левых, коммунистов и либералов, богатых и бедных, православных-правоверных и еретиков, агностиков и унитариев, гражданских и при исполнении. И как-то всем стало ясно – можно! Можно вот так всем вместе петь, можно всем вместе жить. Квадракоптеры с высоты снимали это всеобщее ликование. Видео в режиме онлайн передавалась в сети и трафик обвалил серверы внутри России и за её пределами, даже крупнокалиберные трубы Ютуба перегрелись. Только один человек нервничал – губернатор Черных, он отдал приказ отключить Приозёрск от интернета, но не было под рукой исполнителей волшебного рубильника. И шоу продолжалось в лучших традициях жанра.

А потом буксир «Могучий-11» – его ещё на флоте называли «барабанные палочки» – ушёл, и зрители разошлись по домам, им было о чём поговорить.

Тут же возникли легенды, что буксир выставил дымовую завесу и потому ушёл от преследователей, что группа Corner отправляется в кругосветное путешествие и будет давать концерты в поддержку дикой природы, что буксир торпедировали и рокеры пошли ко дну кормить морских чертей (в пресноводных водах живут ли морские черти?) в общем люди в сети какой только бредятины ни писали. Фантазия есть, ума нет, ум есть, но им не пользуются – в общем, вариантов много. Графоманы себя ничем не ограничивают.

В добрых сказках про Золушку музыканты группы Corner после такого успеха проснулись бы знаменитыми и очень скоро стали бы богаты материально, но в нашей жизни очень мало от настоящих сказок.

Всю рок-банду арестовали. И не за несанкционированный концерт, отнюдь нет. И не за неуплату налогов, ведь концерт был бесплатным и рокеры на нём не заработали. И даже не за нарушение общественного порядка, хотя можно было бы придраться к повышенным децибелам в общественном месте. Закрыли группу за песню «Волки!», в которой авторитетнейшие эксперты нашли призыв к насилию. К какому? А кто убил строителя Ли? Это был вопрос вопросов. Работающий на постройке химзавода китаец пошёл в лес погулять и не вернулся. Его товарищи не стали звонить в МЧС и сами пошли искать… и нашли… и когда нашли изуродованное тело звонки полетели и в Китай и в Москву и Приозёрску досталось. На место убийство приехали полицейские (они отличаются от полицаев тем, что преступления раскрывают, а не охраняют власть от народа), следователи, эксперты. Если и были рядом с телом нечеловеческие следы, то их затоптало множество человеческих ног, поддерживающих туловища и любопытные головы. По характеру ран Ли загрыз или волк или собака, а собака предполагает хозяина, а хозяин мог наслушаться песни «Волки!» – вот ниточка и довела до группы Corner…

И арестовали музыкантов за пропаганду насилия. Точнее будет сказать, что готовился пресс-релиз об их аресте или о задержании (юристы разъяснят разницу). И губернатору даже отрапортовали. Черных немного успокоился и, напившись коньяка, заснул. Ему снились кошмары, трансформировавшие в своей фантасмагоричной бессмысленности пугающую мысль: длинная рука Москвы выжигает почву под его ногами. Проблема была в том, что музыкантов пока ещё не арестовали. Группа захвата прибыла в пункт, куда должен был пристать буксир «Могучий-11». Но под покровом темноты неугомонный кораблик вместе с музыкантами и оглушительной аппаратурой скрылся в неизвестном направлении. Благо протоков, истоков и заводей в окрестностях имелось много. Утренние барражирования на единственном вертолете ничего не дали. Так и числились музыканты арестованными, хотя пока ещё в каталажке не сидели. Но им добрые люди уже доложили, что цугундер близко.

Встал ребром вечный русский вопрос: что делать?

Роджер уединился с одной русалкой и ему не было дела ни до чего. Шершень однозначно высказался за конфронтацию: «Вперёд и только вперёд!» Петей овладел пессимизм: «Ну, доедем мы до Приозёрска и нас повинтят и что?» Толик лишь вздыхал, у него болела мама и он не хотел дополнительно её расстраивать, но расстроил бы в любом случае и на свободе, но сокрытый от всех, и в застенках НКВД (ну или как они там сейчас называются). Боцман подсчитывал в уме, во сколько обходится сутки проживания группы в местах отдаленных (включая спиртное), выходило так, что финансов не хватит даже на две недели – и это при включенном режима экономии. А ведь на водке не сэкономишь, тем более в такое нервное время, тут спасёшься только режимом олинклюзив. «Погодите, тут надо обмозговать!» – внушительная ладонь Боцмана припечатала очередного комара. – «Напился, подлец, нашей кровушки!»

На самом деле кровь пили в этот день из губернатора Черных и отнюдь не комары, а настоящие вампиры. Клыки бы этим москалям пообломати! Да ресурсов нет. Черных даже как-то всбледнул под остатками мальдивского загара (ладно он ещё в отпуск сходил, а то бы стресс навалился на усталость на работе, а так он навалился на усталость после отпуска без жены, но с любовницей). Что у вас там в Приозёрске происходит? Нет ответа. Где группа Corner? Нет ответа. А вы знаете, что к вам едет группа известных правозащитников? А вы в курсе, что Хилари Клинтон и Дональд Трамп использовали арест приозерской четверки в своих предвыборных дебатах? Причем главный демократ в юбке напирала на то, что в России стало на четыре узника совести больше и что музыканты должны быть немедленно освобождены и что если она станет президентом США, то она добьется от Путина их освобождения (если они всё ещё будут томиться в застенках). А Трамп наоборот высказался в том ключе, что если группа призывает к массовым убийствам, то таким террористам-анархистам самое место в тюрьме (возможно, его спичрайтерам не совсем верно перевели текст песни «Волки!»)

* * *

Над капитаном буксира «Могучий-11» состоялся суд. Расправа должна была быть скорой и жёсткой, но возникло одно но… Да, Макаров вышел за рамки, обозначенные законом, и попал под параграф «оказание препятствий по отношению к сотрудникам полиции при исполнении». Но… это же был Макаров! Капитан легенда! Он и его команда спасли утопающих с потонувшей старой галоши «Адмирал» и не допустили трагедии, аналогичной катастрофе «Булгарии» Приозёрского масштаба. На его примере воспитывалось не одно поколение яхтсменов, бороздящих акватории Приозёрска, а также моряков, которые служили на всех флотах России. Разумеется, неприкасаемым это Макарова не делало. Но… капитана в зиндан упечь? Вот этого?

Обычный суд, да необычное дело.

– Почему вы не подчинились командам сотрудников ГИМС и не пустили их на борт буксира «Могучий-11» вместе со спецназавцами?

– Ваша честь, в дыму не видел, что там за личности копошатся, – ответил невозмутимый капитан.

– Но кто-то из вашей команды поливал полицейских из брандспойта и тем чинил препятствия сотрудникам МВД при исполнении…

Ничего не дрогнуло ни в фигуре бравого морского и речного волка, ни в его лице, ни в его глубоких карих глазах под густыми бровями. И Макаров пророкотал, как девятый вал:

– Пираты никогда не брали мои суда на абордаж!

Другому бы за подобное влепили к основному сроку ещё и довесок за неуважение к суду. Но только не Макарову. И вот заготовленное решение суда, согласованное с вышестоящим начальством, идёт лесом. И под аплодисменты зала капитана освобождают. Он не даёт интервью. Зачем? Ведь нужно поскорее вернуться на борт и поторопить экипаж, чтобы завершить плановый ремонт и наконец-то выйти из порта приписки.

* * *

В это время группа Corner сидела в секретном месте. В подполье жизнь не сахар, поэтому первый день пересматривали видос с концерта и пили вискарь. На второй день уже не восхищались видео с концерта, а искали недочеты – кто где слажал, кто играл как лабух, кто как пизда с ушами, в общем был конструктивный разбор полетов, от которого спасла текила и бабы. Третий и четвертый день пили бездуховно и видео уже не смотрели. Мания величия была заборена, убита бритвой по горлу и сброшена в колодец. Крики: «Мы круче Лозы, ДДТ, Ролингов!» (нужное подчеркнуть) – не оглашали окрестности. Иногда кто-то уходил за угол секретной избы пятистенки и блевал.

От безнадеги Петя на пачке сигарет написал грустную лирическую песню, где были такие слова: «Когда тебя нет рядом, мир становится серым, как скука», потом проиграл мотив на гитаре и убрал первую букву «К» в последнем слове фразы. Появилось ребро жёсткости. И он ударил по струнам и хриплым от простуды голосом (холодное пиво после вискаря до добра не доводит) запел в предрассветный туман: «Когда тебя нет рядом, мир становится серым, как сука!»

В отличие от Азовского или Баязетского сидения, которые вошли в российскую историю, сидение приозёрской четверки в Тимошкино никак не отразилась в наших исторических анналах. Как для состояние регулярной или не очень армии нет ничего хуже, чем мир, так и для рок-банты отсутствие рок-н-рола и любых активных действий ведет к разложению. Вся жизнь свелась к беспробудному пьянству. А что ещё делать в Тимошкино, где нет газа, канализации и что хуже всего – интернета и вообще сотовой связи, а из телеканалов показывают только первый и второй (Россия), да и то с помехами? Когда кончили пить привозные запасы, начали уничтожать самогон от бабы Нюры, бабуленция – так хотел было назвать её Роджер, но так больно получил полотенцем по жопе, что с той поры называл бабуленцию не иначе, как по имени отчеству – Анна Матвеевна. Самогон настаивался на всяких травках, фруктах и овощах, включая хрен и чеснок, так что забирал до печёнок. Один из рецептов записал Шершень, который недавно прикупил в сети самогонный аппарат, и решил наладить собственное производство амброзии: на три литра самогона нужно добавить одну столовую ложку сахара, одну столовую ложку чая и 10 ягод чернослива. И дать отстояться!

Ну и разговоры велись соответствующие, вот один из них так и почивший в Лету, ибо не было стороннего свидетеля, который бы его записал. Начал Шершень, который обозлился на власть. Задвинул он про простого сварщика Марвина Химейера из штата Колорадо, была у него мастерская, где он чинил глушители – такой вот малый бизнес по-американски. Но вокруг мастерской хотели создать цементный завод – а это уже большой бизнес и большие деньги. Чтобы Марвин свалил с насиженного места, ему предлагали компенсацию, но он упёрся и не хотел продавать свой клочок земли. Тогда его отключили от коммуникаций, в том числе от канализации, да ещё и штрафовать стали. Как это он срёт непонятно куда, ведь вокруг его мастерской цементный завод? Тогда сварщик начал войну… он тщательно подготовился: наварил на бульдозер Komatsu броню, соорудил систему видеонаблюдения, нужно же как-то рулить, а на окнах теперь бронелисты, короче создал танк типа нашей «Арматы», только без пушки и раньше конструкторов «Уралвагонзавода». Четвертого июня завел бульдозер – в последствии его прозвали KillDozer – и поехал громить в городке административные здания и офисы завода. Наломал дров на семь миллионно долларов, из них два миллиона составил ущерб заводу. Полицейские стреляли-стреляли по килдозеру, но пробить броню не смогли. Почему у полицейских не было гранатометов – история умалчивает. Население эвакуировали. После того, как разрушил мэрию, банк, редакцию газеты – все эти организации вредили Марвину – он покончил с собой.

– Вот так вот один мужик с яйцами и крепкий духом может побороть систему со всей её коррупцией и цепными псами! – резюмировал Шершень.

За ломку системы выпили.

– А если посмотреть на эту же историю с другой стороны. Вот живут люди в небольшом городке, работы особо нет, а тут хотят сделать цементный завод – новые рабочие места, новые перспективы. А один олень уперся рогом и свою землю не продают. Причем ему предлагали вполне нормальные суммы – сначала 250 тысяч, потом, по-моему, поллимона… – Анатолий посмотрел куда-то вверх, видимо, на экран небесного смартфона, ибо пили самогон за столом на свежем воздухе. – Но оленю, кстати, без семьи деньги не нужны, благосостояние соседей – похрен, ну стали его выживать, а он завёл свой бульдозер и расхерачил и городок и завод, а потом застрелился. Лебединая песнь неудачника по жизни. И всем сделал хуже, завод так и не построили, работы нет, денег нет на восстановление – всем херово. Герой, блядь! Живёшь ты в своем околотке, а тут приезжает такой олень на бульдозере и расхерачивает администрацию, банк, газету. Потом же это всё надо восстановить, а за какие деньги? Правильно, за счет налогов с работяг и малого бизнеса. То есть с простых людей. Систему он поломал…

Выпили непонятно за что. Диалектика жизни.

Ребята стали спорить, а Петя ушёл в берёзовую рощу и сочинил песню про всепрощение, в припеве были такие слова:

Пошли всех на хуй и забудь!

И только в последнем куплете строчка менялась на:

Пошли всех на хуй и прости!

В первом матче российской сборной на Евро-2016 рок-бандиты из Corner орали: «Акинфеев» так, что в секретной избе перегорали подслеповатые лампочки на 60 ватт. Во втором матче пьяных русские мужики в основном ругались матом. Перед третьим матчем считали возможности для выхода из группы (с третьего места, благо регламент позволял), но интуиция подсказывала: «чемодан, вокзал, Москва». Когда сборная Уэльса порвала нашу сборную, как тузик тряпку, сил ругаться уже не было, просто пили самогон. Зато как потом болели за исландцев, хлопали ладошами над головой и выдыхали: «Ху!» и учащали темп. Но викинги всё-таки вылетели, а победили португальцы. Ну и славно, трам-пам-пам! [тут заметим, что трамп-пам-пам – междометие пророческое, но кто же об этом знал во время Евро?] А Мутко, как всегда замутил, что он не при делах и остался задницей в мягком и денежном кресле (чуток попозже уйдет на повышение). Да и ему ли отвечать за всю систему подготовки наших, не могущих играть в футбол миллионеров? К Акинфееву и братьям Березуцким это не относится!

* * *

Поскольку Евро-2016 уже закончилось, а Олимпиада ещё не началась, рок-бандиты из группы Corner бездуховно пили водку – нашли канал поставки в лице отзывчивого мужика Лебёдкина на велосипеде. Разыскивающие их для литовки текстов архаровцы из МВД, ФСБ, росгвардии и прочих силовых структур не могли найти их ОРГ (организованная рокерская группировка) в Тьмутаракани, то бишь в деревне Тимошкино. Да это и немудрено: сотовой связи (равно как и проводной) в деревне не водилось, участковый тоже отсутствовал, автолавка в такую глушь не заезжала, как и любители экологического туризма. По телевизору местные каналы не показывали, только первый и Россия, да и то с помехами, посему никто о разыскиваемых рок-бандитоах слыхом не слыхивал. Радио фм-диапазона тут тоже не принималось (Попов и Маркони в печали). А то, что привезенную на велосипеде водку (или самогонку от бабы Нюры) серьёзно глушит компания бородатых и загорелых мужиков в драных майках и таких же драных джинсах – так это дело в деревне обычное, они же платят деньги – платят, так и какие ещё вопросы? При этом рок-бандиты обросли щетиной и шевелюрой, загорели до черноты и никак не походили на свои рекламные плакаты. Узнать их было сложно.

Неопределенно какой по счёту вечер у костра, опостылевшая жареная на шампурах свинина, опостылевшая самогонка отличного качества. Всё пройдет и это тоже, ухмыльнулся бы царь Соломон, но он давно мёртв. Вот про смерть и заговорили. Смурной барабанщик Шершень подошел к столу в беседку и бесцеремонно начал толкать басиста Роджера:

– Подвинься!

– Тебе что, как Гитлеру не хватает жизненного пространства? – ухмыльнулся Роджер.

Шершень не ответил, он всё мрачнел, какая-то тёмная материя тяжелила его душу. Вдруг «страстоперца» барабанщика прорвало:

– А вот сидим мы тут, самогонку жрём и все умрём!

– Это ты к чему? – уточнил гитарист Анатолий.

– Да бессмысленно всё, ну раскидаем мы за свою жизнь сперму по бабам, ну выпьем несколько тонн горячительного, ну поорём песен под гитары – а потом темнота и ни хуя ты от этого не денешься! Как ни трепыхайся – конец один! – и Шершень махнул стопарь, чтобы смазать горевшие от возмущения трубы.

Фронтмена группы Пётра Седых тема задела. Он после благополучно вырезанного аппендикса как-то стал бояться умереть. Раньше жил и не тужил, любил прекрасную Весту, а тут вдруг часто стало страшно до холода в яичках – и днём и ночью ужас одолевал. Бляшка какая-нибудь оторвется и сосуд в мозгах закупорит или пламенный мотор сердце не выдержит оборотов и кирдык. Был Петя – а стал прах. И никакой жизни после смерти нет. Ибо нелепо. И страшно до ужаса, а ничего с этим поделать нельзя. Может, через сто или тысячу лет научатся органы у человека заменять или даже мозг помещать в киборга и тогда живи, пока Солнце не потухнет. А сейчас – шалишь брат, никуда ты от смерти не денешься. И за себя обидно, да и в целом за человечество. Мы просто все умрём.

– А что ты так грустно запел, Шершень? – спросил Роджер.

– Нормальная тема, мы же взрослые люди, а не дети и не прозомбированные всякими священниками имбецилы!

– А если всё-таки что-то после смерти есть? – Толик цеплялся за любую возможность жизни. У него болела мама, болела серьёзно.

– Ага, райские кущи, добрый дедушка с бородой и всякое такое… – далее Шершень стал ругаться так, как может ругаться только отчаянно пьяный барабанщик.

– Знал я одну девчонку, так её предки хотели продать молодку жителям средней Азии. Это было в интересные 90-е годы, которые так любят либералы. Ну, девчонка наглоталась снотворного. Клиническая смерть, «скорая» приехала – все дела. И вот она видела, как вылетала из тела. И туннель видела и свет… Сама рассказывала, без понтов, просто так, – поведал за костром и самогоном Петя.

– Ты сам под наркозом свет видел?

– Нет.

– Ну и всё! – рубанул Шершень. – Ты мне ещё Евангелие или Коран процитируй. Боцман, ты же на войне был. Верят на войне в Бога или как?

Продюсер группы и по совместительству настоящий боцман на буксире прожевал шашлык, выпил самогонки и держал ответ.

– Да кто как. Кто с ладанками ходит или с этими, ну с арабской вязью такие надписи… кто-то не верит ни в Бога, ни в чёрта, ни в старшину. А миномёт или Град не разбирают – верующий ты или атеист – всю живую силу противника равномерно превращают в фарш.

– Во! – выдохнул Шершень и вдохнул в себя первач.

– Ты вот не веришь, вот и умрёшь, а кто-то верит и воздастся ему по вере, – упрямо гнул свою линию Толя.

– Аминь!

– Роджер, у тебя же дядя, кажется, тоже в клинической смерти был? – спросил Петя.

– Да, дядя Коля, он на Хляби (местное название одного поселка, входящего в Приозёрск) шел по обочине, а его машина сбила. Такое месиво, что врачи и не думали, что выкарабкается. Но выжил, долго лечился потом.

– Ну и что видел твой дядя?

– Да как и все, туннель и свет.

– Галлюцинации мозга, которому не хватает кислорода и больше ничего! – Шершня в этот вечер было не переубедить. – И вообще, по-моему, в Голландии в одной реанимации поставили такой эксперимент: сверху на крышках шкафов написали разные матерные ругательства яркими маркерами. И потом врачи спрашивали у якобы вылетающих из тела пациентов, что они видели. Ну, те ярко описывали, как вылетали, как себя видели на операционном столе… и никто, – слышите, никто! – не сказал, что паря под потолком видел матерные слова на шкафах. Так что все эти вылеты из тела – ложь, пиздёшь и провокация! До рождения тебя не было и после смерти не будет!

– Звёздное небо над нами и рок-н-рол внутри нас… – перефразировал Канта Толя.

«Да какие у них в Нидерландах ругательства?» – подумал Петя.

– Чего? – не понял Шершень.

– Да расслабьтесь ребята, чего зарубились на ровном месте? – возмутился Роджер, который скучал без женщин и ему надоели разговоры не про барышень и не про секс с ними. – Я вам лучше анекдот расскажу. Идут два буддийских монаха, один говорит другому: «Поспать бы сейчас». Второй: «В следующей жизни поспишь». Первый: «Ты в прошлой жизни это уже обещал!»

Выпили. На закуску к шашлыку Роджер рассказал ещё один анекдот:

Умирает папа римский. У ворот рая встречает его Пётр.

– Как зовут тебя? – спрашивает апостол.

– Я папа римский! – гордо заявляет папа.

– Папа, папа, – шепчет себе под нос Пётр, – сожалею, но папы римского у меня в списке нет.

– Но, но я же был заместителем Бога на земле!

– У Бога есть заместитель на земле?! – удивленно спрашивает Пётр. – Странно, я ничего об этом не знаю…

– Я глава Католической Церкви!

– Католическая Церковь? Никогда не слышал о такой… Подождите, я спрошу у шефа.

– Шеф, – спрашивает Пётр у Бога, – там один чудак утверждает, что он ваш заместитель на земле, его зовут папа римский, вам это о чем-то говорит?

– Нет, – отвечает Бог, – но погоди, давай спросим у Иисуса.

Бог и Пётр объясняют Иисусу ситуацию.

– Подождите, – говорит Иисус, – я сам с ним поговорю.

Через малое время Иисус возвращается и смеётся до слез.

– Помните рыболовный кружок, который я организовал две тысячи лет назад? Вы не поверите, но он до сих пор существует!

Выпили, сдобрили свининку кетчупом, размешенным с майонезом (не очень полезные ингредиенты).

– Нехристи! – сказал Толя и тепло лампово улыбнулся.

– Аминь!

Петя припомнил один афоризм, который прочитал у мало известного писателя-прозаяка из Казани: «Сомнениями проверяй жизнь, верой – смерть». А ещё ему вспомнилась строчка Цоя, он взял гитару в руки и запел «Легенду»:

А «жизнь» – только слово, Есть лишь любовь и есть смерть… Эй! А кто будет петь, Если все будут спать? Смерть стоит того, чтобы жить, А любовь стоит того, чтобы ждать…

Конечно, в дискуссии о смерти и жизни рокеры этой ночью так ни к чему и не пришли, просто продолжили бездуховно жрать мясо и пить самогон.

А совсем близко от них ходила смерть в обличие серых волков…

* * *

Опять пили или снова пили, не было рядом филологов, чтобы поправили рокеров. А рокеры поправлялись уже никто не помнил какой день подряд. Всё в деревеньке Тимошкино слилось в один сплошной алкогольный угар. От такого умирают или выходят через него очищенными, как самогон. Бр-р-р!

– Страйк! – между тостами (они становились всё короче и незатейливей, иногда доходило до совсем простых типа «пьём», «вздрогнули», «поправились», «дыщь») периодически орал Роджер, он играл в сердитых птах. Шершень его стал подзуживать:

– А чо ты играешь в нацик-игру?

– Нормальная игра, отстань!

– Да ладно, там же сплошной расизм – богоподобные разноцветные птички уничтожают богомерзских зеленых свиней! Как мировое сообщество только не запретило эту националистическую игру Angry Birds? Непонятно, куда смотрят правозащитники?!

– Стабильности в мире нет ни хрена! – вклинился в диалог Боцман.

– А вам чего, нужно, чтобы все были одинакового цвета и одинаково сферические? – спросил Роджер.

– Ну до сферических коней в вакууме мы толерантность доводить не будем. Но пусть красные штурмовики Ил-2 мочат фашисткие колонны танков! – предложил Петя. – Или пролетарские молоты ломают дворцы буржуев.

Патриотизм и классовая вражда не прошли.

– Страйк! – взвился Роджер. – Шестой подряд!

Он стал носиться вокруг стола, как угорелый, и объяснять, что без инета ему не дают дополнительную птичку за рекламу и поэтому приходится проходить раунды в чистую или по честному и вот он шесть раз подряд выбил всех свиней одной птицей (ну как все кегли в кегельбане с одного шара) и прошёл мега-супер-пупер-трудный уровень с первой попытки! Никто ему не сопереживал и никто за него не радовался.

– Глупый ты Роджер, как сапог, детство у тебя в жопе ещё играет, – констатировал Боцман.

– Расист! Свиноненавистник! – добавил бензина в костёр Шершень.

– Какой уровень? – спросил Толя.

– Дай я тебя сфоткаю на память? – предложил Петя.

– Да пошли вы все! – Роджер обиделся на всех, махнул стопку и пошёл искать приключений. И надо сказать, нашёл.

Через положенное для завязки тёмной и томной истории время на рокеров вышел Лёха, в прямом смысле слова вышел, вот не было его и вот он уже из темноты возник. Но не на крыльях попутного ангела прилетел этот молодой поклонник группы Corner неопределенного возраста (около 16 или чуть младше или чуть старше), и не на велосипеде приехал, двухколесного железного коня у тинейджера (ну кто так говорит сейчас? Да никто таких словес не употребляет! Как оно сюда попало?) не имелось, и не подвозил Лёху отзывчивый Лебёдкин, и не телепортировался парень, ведь мы, земляне, этому ещё не научились. Он просто пришёл, какая банальность.

– А Роджер-то ваш с Женькой замутил! – объявил он с таким видом, как будто сообщил, что в магазине водка подешевела. Но с эпохи товарища Сталина водка в советских, а позже в российских магазинах только дорожала и сейчас уже продается дороже психологического барьера – кто его видел? – в двести деревянных рублей. Кстати, на рублях что написано? Не помните? А вы возьмите сторублёвку и прочитайте – билет банка России. Понимаете, билет… фантик… а вы, небось, думали – деньги…

– С Женькой! – попытался объяснить необъяснимой Лёха.

– Какого пола Женька? – как всегда уточнил обстоятельный Толя.

– Да баба она, конечно! – взвился Лёха, но её просто надо видеть! Ай! – он махнул на обожаемых рокеров рукой, никак они не могли взять в толк такую простую и одновременно с этим такую взрывоопасную информацию.

У Лёхи были все записи группы Corner. Причём не на компе, или на дисках, а на кассетах. Да, да, такие прямоугольные штучки с круглыми дырками, плёнка там с одной бобины на другую плавно перетекает, карандашом можно кассету «мотать». На нашем кассетнике кончилась плёнка? Мотай! Да, дети XXI века просто не поймут о чём речь. Лёха записывал Corner с радио, а радио в деревне Тимошкино ловило плохо. Жуткие шумы, сквозь которые прорываются хиты Приозёрской четверки. А теперь у фаната были все – это значит все – автографы группы! Он был Щастлив (именно так, с большой буквы «Щ»)! Словами не передать, как был Щастлив Лёха от того, что рок-бандиты выбрали деревню Тимошкино, чтобы зашухариться от полиции и прочих органов внутренних дел. Он не продал бы музыкантов ни за 30 серебрянников, ни за 30 миллионов долларов. Деньги не приносят Щастья! Да и не в деньгах дело. Главное в том, что Лёха был верный корновец (если можно перефразировать словосочетание «верный ленинец»).

– Пошли, посмотрим на эту Женьку! А то по твоему рассказу ничего не понятно! – предложил Шершень.

Лёха так обрадовался, что заголосил и стало совсем непонятно, то ли Женька картавая, то ли рябая, а может и горбатая. Становилось всё интереснее. Петя с Толей сразу – то есть налегке – рванули за проводником в увлекательное приключение первыми, за ними с бутылкой самогонки подтянулся Шершень, а замыкал походную колонну Боцман, который, как истый завхоз, запасся одноразовыми стаканчиками и легким закусоном в виде мяса, картохи и огурчиков. Засели в засаду, выпили, закусили. Так темно было вокруг и огня в виде экранов сотовых телефонов не зажигали из-за конспирации… пришлось сплотиться и больше действовать на ощупь и бульки (они помогают соблюсти дозу в наливании первача по стаканам). Какие-то два пятна вышли из избы и полезли на сеновал.

– Они! – прошептал Лёха.

Толя даже пытался заснять на свой мобильный действо, но ни на экране, ни в реальности ничего толком понять было нельзя. Да, по габаритам и силуэтам один из парочки походил на нашего Роджера. А второй силуэт напоминал габаритом медведя, но в темноте все кошки серы и даже эталоны красоты блекнут. Были предложены два варианта развития событий – накрыть полюбовничков на сеновале и в качестве компенсации недотраха презентовать самогон и дружеское общение. Эту парадигму задебатировали. Склонились ко второму варианту будущего – пойти домой, утро вечера мудренее и днём мы эту Женьку разглядим вместе с Роджером и в фаз и в профиль, а там видно будет. Выпили, закусили, двинули.

Лёха перестал объяснять рок-легендам в чём прикол, смирился с тем, что он вроде как в вихре событий и рядом с его любимыми музыкантами.

Утром предсказуемо у всех болела голова и спасались рассольчиком. Приход Роджера даже как-то не заметили. Ну бледный, ну затраханный, ну измочаленный. Но кому сейчас легко? Понятно, что недостаток спермы в организме наблюдается, но так это дело для такого бабника обычное. Постепенно рокеры пришли в себя и стали гитариста пытать. А он ни в какую, причём – что нехарактерно! – обычно сам рассказывал в красках о своих победах над женским полом (а басист был ещё тем Казановой уездного и гастрольного масштаба), но не в этот раз.

Ситуацию разрешил приход самой Жени, она как-то органично влилась в коллектив, как будто они с Роджером уже тысячу лет вместе. Все вопросы отпали, появились новые. Нет, Евгения не была сильно рябой или горбатой, но на медведя чем-то походила. В общем, она была архитипом прямо противоположным тому многообразию девушек, с которыми легко мутил Роджер и так же легко расставался. А тут красавцы удалые, морды довольные, сидят рядом на лавке и как-то так сидят, что создается впечатление, что они уже того, лет пять, как поженились. Ночь их что ли повенчала?

Ну и конечно, пили самогон. Не без этого… а Женя курочку зажаренную принесла, которая была встречена на ура и тут же раздербанена на составные части и этими частями хрустели зубы рокеров и примкнувшего к ним Лёхи, его от ливерпульской четверки было сейчас даже фомкой не отодрать. А ещё Женя принесла рыжиков в сметане, точнее отдельно солёных рыжиков и отдельно сметану, а потом ловко так эти ингредиенты объединила и такая вкуснотень получилась! Царские грибы смели просто на ура и высказали девушке тысячу комплиментов, а она их так ладошкой легко со стола смахнула: «Да лана, обычные рыжики».

– А ты Женя, кем работаешь? – ну угадайте, кто задал этот вопрос…

– Доярка я, – ответила Евгения так, что Толя покраснел и больше вопросов не задавал. – А ты кто?

Толя как-то скукожился и замолк окончательно.

– Да мы тут вместе в одной группе играем… – вступился Петя.

– Да, а в какой? – глаза Жени были настолько незамутнены, что подозревать её в иронии было невозможно.

Лёха разогрелся от такого незнания классиков до состояния кипятильника, Боцман закашлялся, Шершень пробуравил взглядом Роджера, но его хрен продырявишь, Толя уже находился в другой реальности, пришлось отдуваться Пете. Он взял гитару и исполнил песню «Волки»:

Мы будем глотки рвать, мы будем убивать И нам на совесть нашу наплевать!

– Сильно орёшь! – поставили вердикт Женя. – А «Лабутены» могёшь?

От такой незамутненности в нирване уже находился не только Толя, но и Лёха, близок к отходу в мир иной был и сам «виновник торжества» Роджер, только Боцман сохранял спокойствие, а Петя даже бровью не повёл, взял нужные аккорды и затянул про Серёгу и выставку Ван Гога. Ну а про лабутены и охуительные штаны подпевала почти вся деревня Тимошкино. Так ловко группа Corner снова прошла мимо радаров ФСБ, Росгвардии и прочих силовых структур и внутренних ух.

* * *

Есть время зашухариться в глухом углу и есть время выйти из него. Так и сделали рок-бандиты из группы Corner. Но эти парни не могли появиться молча у стен полицейского участка и тупо сдаться. Бог рок-н-ролла не понял бы такой бодяги. Вот и они – как черти из табакерки – вылезли на крышу фуры (благо системой «Платон» многие из дальнобойщиков не довольны и сильно оппозиционно настроены по этому поводу к власти), подключили к походному комплекту звукоорательных систем свои гитары и стали лабать. У площади Ленина их уже ждала толпа жаждущих рока личностей, плюс охочие до сенсаций журналисты и вечно готовый ко всему ОМОН. Петя обратился к народу: «Братья и сёстры! Вы же знаете, что мы никогда не играем каверов. Но сегодня специально для фээсбэшников, росгвардейцев, омоновцев и бойцов российской армии слабаем эту песню…» И рокеры жахнули, и народ им подпевал и даже омоновцы не так быстро штурмовали грузовик, чтобы рокеры успели допеть куплеты:

Солнечный круг, Небо вокруг - Это рисунок мальчишки. Нарисовал он на листке И подписал в уголке: Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет небо, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда буду я!

И конечно, социальные сети заполонило видео с задержанием группы Corner в центре Приозёрска. Денег у населения не прибавилось, но люди держались, ведь хотя бы зрелище увидели.

И тут вдруг выяснилось, что на Западе нет российской группы более известной, чем Corner. Кандидат в президенты США Трамп поддерживал Путина в том, что ни один рок-бандит не может подрывать основы государственной системы. Не менее кандидат в президенты США, чем Трамп – Клинтон (яйца у неё тоже железные) наоборот, ратовала за освобождение «политических заключённых» из Приозёрской четверки. В Европе песни Corner попали в хит-парады, даже в Китае их скачивали, обходя великий китайский файрвол. А в Индии четверка понравилась простым работягам из касты пролетариев за песню про Ганди, русского мата индийцы не понимали, к тому же он был адресован противникам великого преобразователя мирным путём, а адские запилы на гитарах, они и в Индии адские запилы на гитарах. К слову, в Японии стали популярны мини куклы в виде музыкантов группы Corner, а в Таиланде даже образовалась группа двойник и, естественно (или противоестественно), в ней играли трансвеститы. Такие весёлые трансвеститы с большими силиконовыми титьками.

* * *

За этой суетой вокруг Приозёрской четверки не заметили главного. Из области почему-то стали уходить волки, это сначала зафиксировали лесники, потом охотники, да и простые грибники примечали удивительное явление и обсуждали его в социальных сетях и на не менее социальных кухнях. Матёрые волки, волчицы с детенышами словно угорелые покидали обжитые места и уходили, кто куда. К слову, волк не может обернуться назад, потому что так устроена анатомия его хребта. Так что серым оставалось только одно направление для движения: вперёд и только вперёд! Лишь бы подальше от проклятого для волков теперь Приозёрска.

Ох и непростые времена наступали для санитаров леса. Но ещё более кровавые – для людей…

* * *

Китайцы на стойке химкомбината тоже что-то почуяли, люди чуят, когда смерть стучится к ним в ворота. Собаки завыли опять же и так жалобно голосили по ночам, что бить было бесполезно – не замолкнут. Плохая примета. Скоро кто-то умрёт. А вроде все здоровые, все кушают три раза в день в общей столовой. И никто умирать не собирается. Но ведь предупреждали о волках. И кровь уже была первая… с другой стороны фен-шуя – зарплата высокая и хочется заработать длинный китайский юань и отправить деньги семье в Поднебесную. Авось Будда не выдаст, а «волка русская» не съест. Но самые предусмотрительные точили большие ножи, а также обзаводились другим разрешенным и не очень разрешенным оружием.

* * *

Группу Corner сначала свинтили, а потом развинтили по разным камерам. И начались допросы и кололи рокеров по статье УК № 282 (Возбуждение ненависти либо вражды), часть вторая (оно же, совершенное группой лиц). Деяние по ней наказываются штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок.

То есть пятерик вполне получить можно, на это следователи и напирали. Ну а что? Панкерши из не будем говорить какой группы получили двушечку за танцы в храме. А тут рокерская песня «мы будем глотки рвать» – вполне тянет на пятилетку за решёткой. Ну понятно, что за хорошее поведение можно заработать УДО (условно досрочное освобождение). А за плохое – карцер, а можно и ещё статью за всякое интересное схлопотать. Да и второй срок за то же самое, Ходорковский не даст соврать. Но были и нюансы. Следователи работали вроде бы рьяно, словно им на хвосты скипидарчика накапали, но не так ретиво, когда речь идет о твёрдом госзаказе, твёрдом государевом «Фас». Вроде бы по телефону указание закрыть было, а посадить не было. И лычки новые не светили и денег с обвиняемых не получить. Так что поспешали не спеша. Известная в России метода

Вот и Седых следователь допрашивал, бумаги измарал чудовищное количество, а выхлоп – так себе. Сам рокер больше молчал. Хотя и признал, что песню написал сам, без участия товарищей. А играл в составе группы (ну глупо было бы отпираться). А с волками общался телепатически один. И об этом в ФСБ рассказывал, но об этом ему запрещено говорить, потому что подписку давал. Ничего на следователя впечатления не производило. Ни волки телепаты, ни коллеги из конторы.

Зато сокамерники принимали Седых, как революционера, бросившего вызов кровавому режиму. Нет, Путина большинство поддерживает, но министров-капиталистов и прочих отъевшихся на коррупции чинушников никто не любит. В тюрьме сидят люди сплошь ни в чем невиноватые, это ещё хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский подметил. И конечно, им всем завидно, что они – ни в чём не виноватые – на нарах парятся, а взяточники и коррупционеры парятся в саунах с дорогими шлюхами. Да и передачи от родителей рокер в однюху не уплетал, а делился со всеми. Не крыса – такой диагноз поставила уголовная братия.

* * *

Контора. Шеф вызвал Рыбака, тот зашёл в кабинет и после обычных формальностей приступили к делу.

– Слушай, ты же заядлый любитель тихой охоты.

– Так точно!

– Вот и займись охотой на волков.

– На каких?

– На тех самых, которых сыскари ищут и никак найти не могут.

– Которые китайцев загрызли?

– Зришь в корень. В ресурсах себя не ограничивай, с местными аниськиными в контакт не входи. Результаты должны быть через три дня.

– Понял… Но нужен вертолет…

– Может, тебе ещё и самолет собачек корги возить? Обойдёшься!

– У меня овчарка…

– Тем более, она большая, сама лапами добежит до очередного места преступления…

– Разрешите идти?

– Погоди, вот книгу возьми, толковая про волков. Всё там не читай, про охоту читай.

Из рук в руки перешла книга «Волк» Михаила Павловича Павлова – известного биолога-охотоведа, организатора и участника ряда охотоведческих экспедиций в различные районы страны. В предисловии мощная цитата: «В мире нет, пожалуй, других представителей хищных животных, которые столь удивительно могли бы разгадывать задумки охотников, а затем умело уходить от грозящей опасности. Однако волки тоже делают ошибки, но, по-обыкновению, лишь в страхе, в случае паники, т. е. в той ситуации, когда не лучше выглядит и человек. Поэтому охота на волка – всегда сражение, притом трудное сражение, волчья сторона, благодаря своим превосходным звериным качествам, умеет сохранить себе жизнь. Умелый, опытный зверь может проиграть это единоборство, но, как правило, только тем, кто терпелив и настойчив в достижении охотничьей цели. Вот почему любой добытый волк – радость охотника».

– Ну, теперь ты во все оружие, покажи этим серым тварям, где кузькина-мать!

На этом бодром посыле начальника и расстались.

* * *

Гражданке… (тут служивые назвали настоящую фамилию Весты, которая редко использовалась всуе) популярно объяснили, что Седых она никто и свидания ей с ним не положены. Но Петя не мог без Весты, а Веста не могла без Пети и поэтому они поженились, но они поженились не только поэтому, а ещё и из-за взаимной любви, однако эта эфемерная сущность ЗАГС (органы записи актов гражданского состояния) совсем не интересует. Свадьба состоялась за решеткой и вышла совсем простой, согласно внутреннему распорядку СИЗО (следственный изолятор, место содержания под стражей). Вместо Мендельсона играли вечно живые The Beatles. Теперь жена могла посещать мужа в местах не столь отдаленных.

Так, наверное, было бы в какой-нибудь рок-опере про Петю и Весту. И влюбленные на сцене пели бы красиво, а зрители в зале – плакали от пережитого катарсиса. Но не так дела делаются в реальности на просторах России, для кого-то матушки, а для кого-то мачехи.

Заключить брак в СИЗО гражданке РФ Весте и гражданину РФ Пете не давали. Причины для запрета бюрократы УФСИН (Управление федеральной службы исполнения наказаний) выдвигали туманные. Вроде бы препятствий нет. Никаких айсбергов на горизонте – как мнилось капитану «Титаника» Эдварду Джону Смиту. Только вот самый большой пароход под его командованием утонул. И так же тонули в море бюрократии все запросы на бракосочетание, написанные Петей и Вестой. Вроде бы брак влюбленным гарантирован конституционным правом граждан Российской Федерации… а ещё много чего гарантировала самая демократическая Конституция нашей империи – сталинская. А что там сотни тысяч расстрелянных и миллионы репрессированных думают? Мёртвые – ничего, а зеков – кто спросит? Они же уже по ту сторону колючей проволоки. От следствия требовалась то сущая безделица – разрешить Весте войти в СИЗО для регистрации брака с Седых. Только вот месяцы шли один за другим, а следователь (не будем рекламировать его фамилию, он нуль без палочки, он – серое ничто) ловко уклонялся от любых вербальных и невербальных коммуникаций с Вестой, с родителями Седых, с адвокатом Алексеем Ворониным – молодым, бойким и любящим творчество группы Corner давно, так что в сложную для любимых рокеров пору он боролся за их права бесплатно. Кафкианское молчание системы. Никаких ответов на запросы. Ах, запросы были какие-то. Так они потерялись в пути.

Что дает брак? Да сущий пустяк – свидания. Когда живешь в одном городе – ты запросто можешь не видеть любимую день и даже неделю. Но ты знаешь, что в любое время можешь к ней рвануть. И это греет. А вот когда вас разделяет решетка, тогда на свидание – одна надежда и уже каждый день без любимой долог. Подобную ситуацию представляют плохо граждане никогда не сидевшие, не чувствуют они градины обстоятельств собственной шкурой. Сытый голодного не разумеет. Так и свободный гражданин с трудом понимает зека. Возможность видеть любимого человека в СИЗО – это сок жизни, глоток жизни, смысл жизни, это то, что даёт силы жить за решёткой.

Письма между влюбленными подвергались цензуре. Если в них было написано больше, чем разрешал безымянный цензор, то они просто не передавались или возвращались обратно отправителю без объяснения причин. По правилам, у цензоров есть три дня на прочтение и решение. Но письма задерживались на неделю или на две. Кто считает? Кто понесет ответственность за задержку? Никто и звать его никак. Седых старался писать каждый день, но по факту мог не писать и три дня подряд. И сказать было нечего, да и не хотел, чтобы какие-то чужие люди читали его слова любимой. Веста крутилась в студии с утра до вечера, но старалась вкроить минутку и черкнуть хотя бы пару строк. Она знала, как ждёт этой весточки Петя и как жадно будет читать каждое слово. Но даже эти строчки возвращались. Особенно, когда в письме упоминались волки или кто-то из группы или вовсе третьи люди, никак с процессом не связанные.

* * *

Веста писала на страничке Пети вКонтакте вместо него. Много встречных и поперечных часто спрашивало, почему он постригся налысо. Пришлось разъяснить переживающим гражданам. Ушло два слова: «Так проще». Пете сочувствовали. Как будто длина волос, как-то сильно влияет на жизнь. Посылками он делился с камерой. А вот от участия в самодеятельных концертах отказывался. Блатным это импонировало. А для хаты он мог слабать Мурку. Но не ради дешевого авторитета, просто ему нравилась песня про Марусю. Ему всегда давали позвонить, хотя «официально» сотовые телефоны на территории тюрьмы для зеков запрещены. Но жизнь не всегда течёт строго по руслам параграфов, в пустотах и изгибах инструкций копошится много всякого интересного.

А потом эту халяву прикрыли – Седых перевели в одиночку. Никаких сотовых телефонов, никаких контактов с родителями, никаких писем Весты. Что-то случилось, но что конкретно – Петя не знал. Но он догадывался – волки загрызли китайцев, а может ещё и полицейских или представителей других силовых структур.

Версия подтвердилась. Рокера из СИЗО привезли в ФСБ, знакомый уже полковник обрушился на него как российских аналог Ниагарского водопада. Петя был невозмутим. Он выдержал все угрозы и тихо сказал:

– А что вы меня поймали и тираните? Вы волков поймайте. Не можете? А они будут и дальше убивать!

– Откуда знаешь про убийство?

– Не знаю, но догадываюсь, уж больно режим усилили.

– А ты и рад?

– Нет, но они всё равно будут убивать.

– Откуда знаешь?

– Они сами сказали и слово свое держат. Остановите стройку!

– Тебя, блядь, не спросили!

Естественно, Седых ещё раз проверили на полиграфе. Всё те же показания человека, всё те же показания прибора. Бесконечные повторения вопросов, бесконечные повторения ответов. И уже без агрегата, подключенного к человеку, у Пети спросили:

– Почему из всех людей волки выбрали для контакта тебя?

Тот же самый ответ, что и при самом первом допросе последовал:

– Не знаю. Оказался в ненужном месте в ненужное время.

Допросы с пристрастием к задержанному не применялись. Зачем? Он же сам обо всём рассказывает.

Дальнейшее в кабинете не интересно.

Седых вернули в СИЗО. По молчанию охранников, которые ничего ему не говорили вообще ни о чём – даже про футбол молчали! – он понял, что крови много… но даже не представлял, какую резню учинили волки.

* * *

После первой крови китайцы на стройке химкобмината попросили усилить охрану. Неизвестно, чем бы дело кончилось, но охрану попросили усилить и японские специалисты и российские партнеры (не халявщики, а партнеры, хотя строили китайцы, а технологии были японские, но без наших проект бы не задался). Охрану усилили, даже приобрели специально обученных псов и прицелы ночного видения навинтили на винторезы. Короче, периметр стройки охранялся и электроникой всякой хитрой и бойцами с огнестрельным оружием и бдительными овчарками. Шли дни, ничего не происходило и ни одного волка в округе не видели…

К слову, за каждую шкуру волчью по распоряжению губернатора Черных теперь давали не 30, а все 50 тысяч рублей. У охотников Приозёрска появился меркантильный стимул активно отстреливать санитаров леса. Только вот волки в лесах исчезли. Наиболее ушлые товарищи стреляли зверей в других областях, потом привозили в Приозёрск и получали хрустящие купюры, но лавочку прикрыли быстро – посты гайцов стали проверять багажники внедорожников, а провозить окровавленные туши контрабандой – больно хлопотно. Под шумок стреляли и дворняг, кто от садизма, а кто просто лая не терпел. Наиболее простодушные и меркантильные личности пытались выдать за убитых волков всяких безродных Тузиков и Шариков. Получалось плохо. Зелёные протестовали слабо и как-то кисло. Возможно, потому что Маргариту Любимову превентивно арестовали и тем самым протестующих лишили бойкого лидера. Да и в целом на фразу: «Они же человека загрызли!» защитникам животных стало сложно находить достойный контраргумент.

* * *

Утро туманное. С неба плотно валится морось и весь воздух пропитан влагой. Асфальт скользкий. Это обстоятельства. Двадцать шесть китайцев едут на автобусе «Хендай» в Приозёрск, чтобы развеяться, даже при их трудовой дисциплине и производительности труда ничто человеческое китайцам не чуждо. Это тоже обстоятельства. В автобусе стоит шум и гам, который всегда создают китайцы вокруг себя. Так, чтобы больше одного китайцы собралось, и они не поговорили – ну, это нонсенс какой-то без коитуса. А ещё в салоне по экрану демонстрировался фильм, что характерно совсем не про подвиги Мао, а про каких-то пистолетонашпигованных гангстеров и полуголых девиц. Впрочем, гангстерам иногда не хватало огнестрельного оружия и они мочили друг друга с помощью кулаков, ног, а также разнообразных бытовых предметов.

И вдруг перед автобусом из ниоткуда появился громадный волк, в свете фар его белая шерсть светилась так, как собаке Баскервилей и не снилось. Оскал пасти, прыжок прямо в лобовое стекло – от такой 3D-картинки и эффекта присутствия нервы водителя не выдержали и он резко заложил вправо. В последствии органы следствия (простите за каламбур) следов торможения на асфальте не обнаружили, как и дефектов в автобусе. И никаких следов автомобиля или другого объекта, который так напугал водителя тоже не нашли.

Автобус вильнул, пошёл юзом и дальнейшие попытки выровнять курс ни к чему не привели – на скорости 90 километров в час неуправляемый четырехколесный болид врезался в лес, который, как известно, состоит из деревьев. Хлопок, скрежет – дерево стало рвать железо и разбивать стекло. Водитель и восемь пассажиров, сидящих впереди салона, погибли на месте. А выжившие позавидовали мёртвым.

Евгений Синичкин стал единственным свидетелем аварии. На работе он сказал, что у него заболела тёща, жене сказал, что на работе аврал и отправляют в командировку, а сам решил уйти в самоволку к своей зазнобе, как Ленин – к Арманд. И ехал он, подстёгиваемый воображением по трассе быстро… а тут автобус вылетает с трассы, таран деревьев, удар, грохот и скрежет зубовный. Синичкин аккуратно затормозил свой «Форд-фокус», вышел из машины и сделал то, что многие начинают делать сейчас при виде чрезвычайного происшествия. Правильно – он стал снимать всё на мобильный телефон, причём держал аппарат вертикально. Это грех! Снимать видео нужно только горизонтально, только горизонтально, запомните! Ну а позвонить по единому номеру 112 он решил чуть погодя. Сначала – видео. Потом он опубликует ролик и выложит в сеть – и многие лайки обеспечены. Ну, а если вдруг кто-то умрет от неоказания первой помощи или от того, что скорая приедет позже – ну, так судьба такая. К слову, и тёща находилась по дороге к любовнице, и командировка выдуманная лежала там же. Так что он даже легенду не нарушит. Ай да Синичкин, ай да сукин сын!

Только Евгению не дали доснять видео на последнюю модель айфона. Клац – и человеку уже не до съемок. В волчьих челюстях дробятся кисти рук и смартфон. Синичкин не видит причины боли, он видит только кровь, она сифонит из того, где раньше у него были загребущие длани и персты. Болевой шок дал ему время – Синичкин пополз к машине, но не добрался до «форда». Так его и нашли – без кистей, истекшим кровью, бледного и с застывшей маской ужаса на лице. А вот если бы Евгений обернулся, то увидел бы картину ещё страшней. Из автобуса невидимая сила извлекала окровавленных людей и разрывала их на части. Кричащие и вопящие китайцы разлетались фрагментами по дороге, обочине и лесу. Но не было объектива, матрицы, процессора и памяти, которые бы это зафиксировали.

Следствие долго не могло понять, сколько человек было в автобусе, пришлось провести муторную генетическую экспертизу фрагментов тел, распределенных по мешкам с идентификаторами. Чтобы избежать эксцессов в будущем, останки кремировали и родственникам выдали одинаковые урны с номерами от МУП «Ритуал».

Протоколы следствия несколько раз переписывались. В последней редакции причина смерти двадцати шести работников китайской компании, которая вела строительства важного промышленного объекта, писалась кратко: ДТП. И округлая, как обмылок в бане, расшифровка: водитель автобуса «Хендай» (госномер такой-то) не выбрал безопасную скорость и совершил резкий маневр, в результате которого автобус съехал с дороги и врезался в деревья у обочины. В результате деформации бензобака из него вытекло горючее и воспламенилось, что привело к сильному обезображиванию тел 26-ти погибших граждан Китая.

А как же волки?

Какие волки? Официально в Приозёрске и его окрестностях все серые санитары леса были уничтожены ещё за семь дней до аварии с многочисленными жертвами. За неделю до ЧП волков уничтожили, не меньше!

А как же Синичкин? А что Синичкин? Случайный свидетель ДТП Синичкин по своей неосторожности слишком быстро подошёл к пожару и погиб в результате несчастного случая – его убило взрывной волной и тело тоже обезобразил огонь. Останки Синичкина кремированы и выданы родственникам всё в той же фирменной урне МУП «Ритуал».

Но шила в мешки и света в решете не утаишь. По Приозёрску поползли слухи, один другого кровавее. А ещё в район стали стягиваться элитные подразделения Росгвардии и военных. Люди какие-то нарисовались в такой форме и с таким оружием, которые в здешней провинции даже фанаты отечественных боевиков не видывали.

И город замер в предчувствие – что-то будет… дети без сопровождения взрослых перестали ходить не только в тёмное время суток, но и днем. С прилавков исчезли все виды разрешенного оружия и топоры. Судя по количеству проданных бейсбольных бит, Приозёрск стал мировой бейсбольной столицей.

* * *

Когда Петя вскрыл себе вены? Не тогда, когда ему сделали больно. Не тогда, когда ему сделали очень больно. Не тогда, когда стало невмоготу. А когда он понял, что больше никогда не увидит Весту. Вот тогда он вскрыл себе вены. Не для демонстрации, а серьёзно. Он не хотел умирать. Но он не мог больше жить. Осталось только одна форма борьбы – устранения себя. Его спас сотрудник УФСИН Дмитрий Семёнов. Какая-то сила его подтолкнула ещё раз заглянуть в глазок камеры. Хотя он уже сделал обход. И именно после положенных процедур охраны Седых стал зубами рвать кожу и вены на запястье. Он был неопытным зеком и не знал как сделать острое лезвие из подручных средств. Вот таким – с окровавленным ртом и рукой, из которой толчками выходила кровь – его и обнаружил Семёнов. Петю спасли. А дальше закрутился маховик положенных инструкциями процедур. Он наматывал на себя Седых, наматывал и вынес из СИЗО в психиатрическое заведение или просто дурку. Без дураков так и было. Руку к этому переводу приложил и доктор-мозгоправ Александр Демидов. Да не просто приложил – он поднял волну, накачал её до уровня цунами и вот уже всесокрушающий поток достиг нужного кабинета. В корпорации медицинской все друг друга знают и все друг другу немножко должны – пришло время, чтобы большой начальник заплатил долг. Вот и получилось совсем не так, как хотели силовики. В результате обследования Седых признали невменяемым и из структуры УФСИН перевели в психиатрическую лечебницу минздравской епархии.

Не сразу мир вокруг стал резким и понятным. Долгое время он казался бесформенным и сам Петя себе виделся каким-то неясным, нерезким. То ли в лекарствах дело, которые он принимал регулярно, то ли мозг так не хотел видеть мир, что и не видел его отчётливо. Время текло не непрерывно, а скачками. Свет то вспыхивал на приёме лекарств, приёме пищи, то снова наступала полутьма. И снова свет – Петя около телевизора. Диван. Коридор. Телевизор. Как он сюда попал и зачем? На все вопросы пациент отвечал одним словом: «Нормуль». Демидов пытался Петю растормошить, постепенно предлагая разные раздражители – свидание с родителями, не помогло, просмотр новостей – не помогло, наконец разрешили свидание с Вестой. Александр предупредил девушку, что Петя плох. Веста думала, что она сильная и она выдержит, но когда она увидела тень прежнего Пети, скорее овощ, а не человека, который даже не улыбнулся ей, глаза которого словно подернула серая пелена и в них не видно было любви… Веста заплакала. И даже слёзы любимой женщины не пробились в кокон и не выдернули оттуда бабочку Пётра Седых.

* * *

Текила и виски текли рекой. Мажоры хорохорились друг перед другом, делали селфи, запустили прямую трансляцию, чтобы все желающие смотрели, как удаЩливые люди будут стрелять волков. На лендроверах, глендвагенах и тойотах ландкрузерах молодые люди и девушки отправились на охоту. Свет галогенных и противотуманных фар вырывал из темноты дорогу, деревья, кусты. Из карабинов и автоматов стреляли куда ни попадя. Подозрительная тень? Получи из всех стволов сразу! Хорошо, что на пути автоколонны не встретился ни припозднившийся грибник, ни дозор Росгвардии. А иначе кто-то мог пострадать. А так перевозбужденный молодняк выпустил пар и попортил немереное количество кустов и деревьев. Ни в одного зверя мажоры не попали – слишком они шумели, чтобы даже самый тупой представитель фауны, не успел сделать ноги.

Похмелье и родительский гнев настигли золотую молодежь на следующее утро. Их рейд активно обсуждался в соцсетях и попал в новости, а поскольку никто лиц не скрывал, родители отпрысков узнали своих любимых чад и намылили им голову. Впрочем, сильных наказаний не последовало. Ну пошалили немного. С кем не бывает. Но в лесу кое-то выводы сделал…

* * *

По периметру строящегося химического комплекса стали дежурить патрули Росгвардии. Бойцы на «Тиграх» объезжали проселочные дороги, по тропинкам вооруженные до зубов люди ходили с собаками, вечером зелёнку просматривали сквозь приборы ночного видения. Над лесом барражировали беспилотники, вертолеты, легкомоторные самолеты. Выстрелов не было слышно, потому что ни одного волка обнаружить не удалось. Как не было следов мифических террористов с «собаками Баскервилей». Китайцы могли спать и работать спокойно. Гибель своих коллег рабочие из Поднебесной, естественно, не забыли, но они видели, что русские делают всё возможное для обеспечения их безопасности, и дисциплинированные китайцы снова начали строить химкомбинат. А в леску кое-кто сделал выводы…

* * *

В семье Радищевых – фамилия для России знаковая! – разгорелся нешуточный спор. Отец Иннокентий наставлял сына Святослава не ходить в лес ни в одиночку, ни в составе команды из таких же молодых и горячих горе-охотников. Спорили под водку, селёдку, горячую картошку в мундире, лук, чеснок, помидоры (они же томаты), огурцы – всё посыпается щедрой щепоткой крупной соли. Из нехарактерных закусок русского застолья имелся имбирь – куплен в супермаркете Приозёрска и привезен в загородный дом Радищевых. Стопка за стопкой идёт под закуску, под вторую бутылку сварили домашних пельменей. И далее по нарастающей – тезис, антитезис и неизбежный синтез. Вроде бы отцы и дети друг друга поняли. Никакого леса, никаких карательных экспедиций. Пущай всякие непутевые личности идут на верную смерть.

А на следующее утро отца и сына затянула работа на ферме. И вроде бы всё как всегда, но Святослав на душе кое-что утаил от отца. И утром в пятницу он ушёл из дома с верным Штормом (хаски) и не менее верным карабином «Сайга», который проектировал легендарный Калашников. Младший Радищев помолился Симарглу, древнему богу славян с непонятными функциями в пантеоне, вроде бы он выглядел как крылатый пес (или волк). Святослав знал, откуда могли прийти волки к комплексу, и знал, где дежурили секреты росгвардейцев. Не там они дежурили, по мнению охотника. Он то знал этот лес как свои пять пальцев.

Отец не сразу понял, куда делся сын. Его телефон не отвечал. И только, когда Кеша (так звала мужа жена Валерия или ласково Лера) обнаружил, что во дворе не хватает Шторма и карабин сына отсутствует в оружейном ящике, пазл сложился. Лера отговаривала идти искать сына в лес, но Кеша неумолим. «Каждые полчаса буду тебе звонить. Не паникуй!» – пообещал муж. В лес он взял Хорста (хаски рвался с поводка), карабин, фляжку и аптечку.

И вот уже два дорогих мужчины в лесу, а Лера места себе не находит. Звонок. Ещё один. Пока Слава не найден. «Господи, помоги!» – молится мать и кусает губы, она всё отдаст, только бы сын был жив. Звонок. Ещё один. Ничего. Экран сотового. Надежда. Отчаяние. Какой-то шум – Лера выбегает на крыльцо. Показалось. Звонок. Кеша не нашёл Славу…

Всё было нормально в лесу. Кеша чувствовал куда пошёл Слава, а Хорст чувствовал куда пошёл Шторм. Собака сорвалась с повадка и скрылась в зелёнке. Радищев снял карабин с предохранителя и прижал к лечу. Он не промажет. И тут Хорст завыл, завыл так безнадёжно, что у отца дрогнуло сердце и ствол «Сайги» опустился… в висках застучало и лес покраснел, когда он увидел всё. Голова Славы лежала рядом с головой Шторма, а тела… отец закрыл глаза, но страшная картина не исчезла. Звонок – Лера словно что-то почувствовала. Он долго не решался ответить на вызов, но понял, что этим мучает любимую. Он нажал на зелёную трубку и как можно ровнее произнес: «Я нашёл их».

Но по тону невозможному, по вибрациям траурным она поняла всё. Выл Хорст, ревела белугой Лера, а Иннокентий молчал, это было молчание ненависти, он уже размышлял, как найти и наказать серых убийц. Никакой самодеятельности. Нужна система, нужны люди, нужны собаки, нужно оружие. Но пока… пока надо оградить Леру, она не должна увидеть то, что навсегда запомнили его глаза…

* * *

Петя осознал себя на топчанчике, с которого он смотрел телевизор. Он в дурке, он уже не в тюрьме, он может видеть Весту. Постепенно он вспоминал, как попал сюда – его раздели и тщательно осмотрели, описали все имеющиеся на теле раны и синяки. Это напомнило ему, сценку, когда он сдавал свой единственный костюм в химчистку, там тоже описывали все потертости и пятна. Пиджаки и брюки у него были разные и тёплые зимние и легкие летние, а вот цельный костюм – всего один на все случаи жизни. Рокеру подобный прикид не нужен, а вот корреспонденту… надо же, он когда-то работал в журналистике… Он вспомнил, как много для него сделал Александр Демидов, он это и сам видел, и родители рассказали то, чего Петя не знал. Он посмотрел на левое запястье и в памяти всплыло – он рвал свою руку зубами, как волк… волк… волки… тут он вспомнил все слухи, что рассказывали ему пациенты. И все хотели знать, видит ли он волков до сих пор. Они, наверное, думали, что он сумасшедший. Да я же нормальный! Хотелось крикнуть. Но лучше пока помолчать… В психбольнице все нормальные, диагнозы не дадут соврать.

Третья палата стала его домом. В первой лежали хроники, во второй – алкоголики и эпилептики, в третьей – те, за кем особо пристально следили, в четвертой – смешанная братия, в пятой – военкоматовские и легкие пациенты, в шестой и седьмой – всякий приблудные люд. Не у всех в России есть собственные квартиры или родственники в своих квартирах, которые терпят «подселенцев». Так что всегда отыщутся граждане, которым проще зиму перезимовать в психушке, а у некоторых другого дома просто нет.

Среди хроников выделялся Бес, его хвали Михаил, но кто же в психушке пользуются официальными именами? Бес периодически закатывал представления, на которые приходили смотреть любопытствующие, ну или те, кого не сковали действием успокаивающие средства (таблеточки, укольчики, смирительные рубашечки). Он рвался к телефону и просил вызвать КГБ (видимо, нынешнему ФСБ он не доверял), просил мотоциклистов с пулеметами. Обещал выдать все явки врагов народа. Булгаковщина какая-то, но у Беса бзик был не по литературной части. Просто иногда вожжа попадала под хвост, тесны ему были палаты белокаменные с решетками на окнах. Санитары во главе с Виктором Сергеевичем подобные эскапады дозволяли. Конечно, при хорошем настроении, наличии свободного времени и отсутствии начальства. При докторах Беса быстро успокаивали, вкалывали ему волшебное зелье и привязывали к койке, чтобы мальца отдохнул. Спектакль повторялся с периодичностью в месяц – а в полнолуние или нет, кому какая разница?

Короткостриженный, щуплый и тихий Денис никак не тянул на убийцу. Но про него говорили, что он зарубил топором мать. Правда или нет – кто знает? Те из военкоматовских, кто пошебутней характером снимали Дениса на сотовые и слали фотки и видео друзьям в социальных сетях. Вот, мол, с убийцей срок мотаю. Просили Дениса продемонстрировать нос, тогда псих нажимал указательным пальцем на кончик носа и вдавливал его, положенного хряща там не обнаруживалось и мягкий нос превращался в нажатую кнопку – прикольно же! Военкоматовские все были нормальные, просто косили от армии. Их было существенно меньше, чем в 90-е, когда шли первая и вторая Чеченские войны, но все же не все хотели отдать свой гражданский долг Родине, что бы там ни утверждала пропаганда вооруженных сил России по телевизору. Засыпать рядом с убийцей… если бы не тюрьма от такой перспективы у Пети, наверное, мороз по коже пошёл, а можно и с ума сойти. Хотя это вряд ли, мы же и так в сумасшедшем доме – дальше сходить с ума уже некуда.

Дядя Коля иногда падал в коридоре и начинал дергаться. Так Петя впервые в жизни увидел эпилептический припадок. Коле засовывали ложку в рот, чтобы не прикусил язык, укладывали на его кровать, после припадка отпаивали чаем. У алкоголиков любимое дело было развести чифирь. Администрация на это смотрела сквозь пальцы. Лишь бы не бухали и режим не нарушали. Так что кипятильники в палатах нагревали воду и пачек заварки для чифиря не жалели.

В пятой палате лежал высокий сириец Арам, мощный и добрый, интеллигент, у нас то ли преподавал, то ли наукой занимался типа археологии, это мало кому интересно в дурке. А вот то, что он ударом руки мог выбить стеклянный блок из стены, разделяющей кабинки в туалете, – вот это дивно! Не кулаком (костяшки можно повредить), а ладонью он блок выбивал. Правда, сам он удара не держал, как-то раз Арам не в меру раздухарился и получил быстрой нокаут от Виктора Сергеевича. В политику Арам не лез, одно было ясно – он за Асада. Но кому интересна политика в Сирии? Пущай об этом говорящие головы в дуроскопе трындят, а мы живём в реальном мире, и живя в реальном дурдоме, нам не до этого! А вот то, что у Арама жена молодая и блондинка – вот это тема интересовало всех. Она приходила к нему редко и передачи приносила маленькие для такого большого человека, ну, как говорят, Ахматова сыну в тюрьму отправляла маленькие посылки. Это ужасно. Арам часто ходил по палатам и клянчил еду, видя какое количество вкусностей передавали больным. Петя делился с сирийцем мандаринами. Мандарины любят все!

Махмуд – человек в себе, он заправлял трико в носки, а без носков он тапочек не носил. На общение с сопалатниками он не разбрасывался. Он ждал сигнала. Оттуда. Когда сигнал приходил, Махмуд начинал его ловить. Для этого он взбирался на спинку кровати, ждал положенное время, вбирал в себя как можно больше воздуха, и падал на спину. Панцирные сетки прогибались на самую большую из возможных амплитуд, но выдерживали вес этого поджарого человека. Отпружиненный Махмуд взлетал и снова вставал на спинку. Цикл повторялся. На просьбы перестать падать от пациентов он не реагировал. Если просила медсестра или медбрат, мог успокоиться. А мог и не успокоиться. И продолжал падать и проверять кровать на прочность. Тогда Махмуду давали успокаивающее, а могли и привязать к кровати. Циклы связи с инопланетянами были непредсказуемы. Да кто этих не землян разберет? Что у них на уме и есть ли вообще ум? Махмуд принимал внеземные сигналы, но не с кем не делился полученной информацией. Просто говорил, что держит связь. С ними. С кем именно – не допытывались ни пациенты, ни лечащий врач.

От военкоматовских – одна суета, все хотят сделать селфи с Петей, все хотят достать гитару и чтобы он спел песню «Волки», а этим лодырям обязательно надо снять видео и выложить в сеть, ведь все сейчас хотят лайков. Подобных славахотов от Седых отсекал дядя Фёдор – бывший моряк дальнего плавания, в лучшие времена он служил старпомом, но после одной резкой истории, его понизили, а потом и из флота он покатился и докатился до полубомжа полупациента психушки. Но бывших моряков не бывает! Фёдор знал капитана Макарова, знал, что капитан Макаров знает Петю (ну и наоборот, но первое – первично), и на этом солёном морском основании взял нал рокером шефство. А если кто не понимал, что к Пете не нужно приставать, дядя Фёдор предлагал мини турнир в армреслинг. Был он не высок и не тяжёл, как Арам, не такой широкий, как Виктор Сергеевич, но в борьбе на руках ему не было равных. Да и если что, он мог такой болевой приём применить, что даже обладатели всяких чёрных поясов по карате до и карате после сдавались. С дядей Фёдором не забалуешь!

Психушка в целом не походила ни на один известный фильм о психбольницах. Зарубежное кино «Пролетая над гнездом кукушки» пролетало мимо, отечественная «Палата № 6» не вписывалась в палаты приозерской психиатрической лечебницы, фильм с ДиКаприо тоже был какой-то наигранный и слишком нереальный. Это понимаешь только находясь в реальной палате реального жёлтого дома.

* * *

Рыбак читал книгу «Волк», вот что автор писал в главе «Опасность волка для людей»: «Наибольшую опасность для людей представляет бродячий бешеный волк, забегающий в поселки и города». Далее шли описания нападений на людей волков-людоедов в послевоенные годы, когда численность санитаров леса сильно возросла. Были и такие успокаивающие пассажи: «Но в наше время волк уже не может наводить ужас, и скорее страх перед ним останется лишь в сказках». А ещё чекист узнал многое про вабу и вабление. Поиск в интернете по запросу «купить вабу на волка в Приозёрске недорого» ничего не дал. Даже китайские сайты скромно молчали, а говорят, в Поднебесной производят всё. Безбожно врут! Легче оказалось зайти на сайт местных охотников и договорится со специалистом. Так к Рыбаку и его овчарке Грею присоединился вечно вечно пьяный охотник широкого профиля Бурхай. Мужичку метр с кепкой было около сорока, а точнее не могли сообщить даже базы данных конторы, МВД и ЗАГС, потому что Бурхай жил без паспорта, ИНН и – не приведи Господи! – СНИЛСа и прочих документов. Как такое возможно в России XXI века, стране, поднявшейся с колен и прочно ставшей на рельсы инновационной экономики? А вы поменьше телевизор смотрите и побольше по сторонам. Ходил и зимой и летом Бурхай в телогрейке, она же ватник, в таких ватниках наши деды забили гвозди в гроб фашизма – застрелившийся недоучка художник Гитлер не даст соврать! Удивительно, но от знатного волчатника не пахло ни алкоголем, ни чесноком, хотя и то и другое он потреблял в немереных количествах. Охотник пах лесом, поэтому даже с наветренной стороны зверя не пугал. А вабил он, как Бог. Только никто по ночам на их засады в разных квадратах Приозёрских лесов не выходил. И на жалобное вабление Бурхая ни один другой волк воем не откликался. Какие-то необычные волки загрызли китайцев.

* * *

Больница даёт время подумать. Петя и думал долгими вечерами, долгими ночами, и утром он думал и днём. И чем больше он думал, тем меньше понимал. Ладно, допустим на Земле в ходе эволюции вывелась необычная раса волков-оборотней. В отличии от дешевых фильмов про превращения человека в волка и не менее дешевых книг про вервольфов волки не превращались в людей и люди не превращались в волков. Волки рождались волками и умирали волками, и были волками на протяжении всей жизни. Просто волками невидимками. Только ли для людей они были невидимы? Вопрос. Возможно, и для других животных тоже, но это нас мало должно волновать. Главное – волки научились быть невидимыми для людей. Это за сколько лет они должны были научится? Сколько живут здесь люди? Вроде бы по последним данным ученых на Урале люди появились не раньше ста тысяч лет назад. Точное время, понятно, неизвестно, в те времена никто не писал: «Сюда пришёл Вася в год кометы» (позднее эту комету открыл для человечества Галлей). Да и то пришлось бы постараться, чтобы выяснить, во время какого прилёта кометы Галлея имярек Вася написал сие. А письменность тогда была? Нет. Значит Васе пришлось бы рисовать и комету и себя в шкуре и с дубиной. За сто тысяч лет просто волки не могли превратиться в волков-невидимок. Но может быть, они стали невидимками раньше – от саблезубых хищников они таким хитрым образом успешно прятались. Это возможно. Но тогда почему они живут только около Приозёрска, почему не завоевали весь мир? Они же невидимки – мечта хищника и в том числе человека! Их же по сути никто победить не может. Хотя у зверей чутье развито, волков унюхать можно, да и услышать. Так что саблезубые тигры могли волков и по запаху найти… На этом месте Петя признался, что он не силен в зоологии, и не знает кто жрёт волков, да и в теории эволюции не силен. Если бы Седых читал больше, он бы знал, что естественных врагов у волков мало, главный из них – голод, а совсем не тигры или медведи.

Но ведь ни у одного другого животного нет такой способности – наводить морок на человека (и, возможно, на других зверей)? А телепатия? Петя вспомнил про телепатию. Нет, ребята, телепатия – она всё перечеркивает в земной гипотезе происхождения волков-невидимок. Или нет? Если волки развили способность наводить морок, то почему они не могли развить способность общаться не воем, а мыслями напрямую? Но зачем волку развивать в себе способность общаться с людьми? Непонятно! И ещё одна непонятка – раз они такие умные, то почему строем не ходят и не завоевали Землю, и не сделали человека своим рабом? Ведь им наверняка вредит хозяйственная деятельность людей, заводы, фабрики, распаханные поля, всякая химия в воде и воздухе. Они же против строительства химкомбината рыпнулись? Рыпнулись! А ведь могли бы просто уйти в глубь лесов. Лесов, слава Создателю, у нас хватает. Что тут такого позорного? Все звери мигрируют, когда человек приближается к их местам обитания и сильно меняет природу. Что у них тут – святое место? Или космодром? Может, их инопланетяне сюда завезли, чтобы за людьми следить? А почему волков? Гораздо удобнее, если бы сигналы в космос передавали шпионы, похожие на людей. И невидимость бы была не нужна – шпион живёт обычной жизнью обычного человека, собирает информацию и отправляет её в центр. Зачем сложности с волками? Ведь ясно, что рано или поздно люди и волки-невидимки столкнутся. Земля не такая большая, как кажется. И вообще как-то всё сложно. Где простота, где та самая бритва, которая отрезает всё лишнее? Волки-невидимки явно были лишними на нашей планете. Больница даёт время подумать. Но Седых – не Ньютон и яблоко на него не упало. Теория происхождения волков-невидимок для пациента психушки оказалась не по зубам.

* * *

В качестве универсальной валюты в лечебнице ходили сигареты и ради них психи готовы были на многое. Один из старожилов, у которого кончились сиги, на спор поджег у себя волосы на груди. Получил пачку за смелость. Происходили и издевательства. Например, наиболее слабого психа «заучку» (он свихнулся на почве излишне усердной подготовки к экзаменам) в курилке могли заставить взять в рот член другого психа. Секса не было, одна имитация. Зачем? Потому что «весело». Оба «овоща» получали за подобные эксперименты сигареты. Были и бунты против издевательств. Но активных в больнице было больше, чем «овощей», поэтому выступления против системы всегда заканчивались плачевно. Психов били в туалете. Администрация о подобном не знала. Петя не участвовал в развлечениях. Но если вы не интересуетесь политикой, это не значит, что политика не приходит к вам в дом.

Два военкоматовских, имевших зуб на Седых (он отказался с ними позировать для селфи), как-то подкараулили его одного в палате. Петя мирно спал, когда на него навалились две туши так, что ни ногами, ни руками пошевелить было нельзя, а к лицу изверги сильно прижали подушку. Мычание никто не слышал. Когда воздух кончился и Петя от удушья потерял сознание, когда он перестал дрыгаться, подушку убрали. На Петю вылили бутылку воды, он очнулся и как выброшенная на берег рыба начал широко открывать рот, но вместо живительного кислорода в легкие пошла вода… Седых покраснел, как рак, и долго откашливался. Он хотел было броситься на обидчиков, но ноги подкосились, а перед глазами пошли «вальты» – организму не хватило сил на погоню.

Эту парочку выписали на следующий день, так что они не отведали холодное Петино блюдо под названием «Месть».

* * *

«Охота на волков – очень трудное дело», – прочитал Рыбак в книге «Волк» и вздохнул. Он взглянул в лес, за деревьями не видно ни одного волка. Чекист вернулся к чтению: «Основная причина многих «обычных» неудач охоты на волка кроется в том, что у большинства охотников отсутствует личная убежденность из собственного опыта, что эти хищники чрезвычайно осторожные звери и быстро усваивают, где и от кого грозит им опасность. Этот недостаток часто усугубляется незнанием различных приемов выслеживания, приваживания, самого даже отстрела или отлова зверей».

Все приемы выслеживания и приважнивания знал Бурхай. Но ещё до вербовки он сказал Рыбаку, что в Приозёрских лесах волков не осталось. «Ушёл зверь далече», – пояснил он. На вопрос – в чём причина? Мастер охоты мялся и только после щедрого угощения вымолвил, отводя взгляд: «Они». Кто они – объяснить наотрез отказался. Рыбаку всё меньше нравилось задание. Но шеф торопил. И встал выбор – или выполнять приказ, или уходить в отпуск по состоянию здоровья. Но контора – это не офис для хипстеров, там не забалуешь. Приходилось выполнять невозможное. Грей помогал мало – он резвился в лесу, вынюхивал зайцев, мышей, ежей и прочую мелочь. Ни разу он не насторожился на зверя матёрого. Рыбак надеялся, что всё-таки это не волки, а какие-то отморозки с бойцовыми собаками и их в честном бою покрошат росгвардейцы. У них для этого есть все средства и все средства для этого хороши.

* * *

К Пете в качестве посетительницы пришла Татьяна Елисеева, держалась она бодро, чего нельзя было сказать о Седых.

– Ого, у тебя волосы стали расти, какая целительная сила у нашей карательной медицины! – её ладошка и пальцы потрепали короткие патлы рокера.

– Ага…

– Чо грустный, как будто тебе амнизина вкололи?!

– Ага…

– Чо действительно колют?

– Да не, только таблетки дают.

– Тяжело? – вдруг стала серьёзной Татьяна.

– Да.

– ФСБ прессует?

– Не особо.

– Ясно. Ладно, я тут тебе апельсинов принесла, и колу, ну ты же понимаешь, что там не только кола? – она подмигнула.

– Спасибо.

Елисеева завалила Петю новостями, кто с кем из знакомых журналистов спит, кто с кем пьёт, кто с кем сначала пьёт, а потом спит. А кто сначала спит, а потом не платит алименты. Это был какой-то глоток воздуха из прошлого. Где не было волков, спецслужб, тюрьмы и психушки. Седых стал мало-помалу улыбаться…

– Ну ладно, в следующий раз я тебе ещё колы принесу! – резюмировала Таня и снова потрепала Петю по голове, чем вызвала ответную реакцию – рокер хлопнул её по тому месту, откуда у барышень ноги растут.

На прощанье Елисеева так смачно поцеловала Седых, что психи позавидовали. Все решили, что Петя спит с этой эффектной женщиной. И бесполезно было бы доказывать обратное. Седых не предпринимал попыток бороться с течением – ну, думают и думают. Он выпил колы, в которой содержалось достаточное количество коньяка. Горячительная жидкость вместе с таблетками накрыла так, что Петя перестал понимать – где он и кто он. Образы и реальность смешались до состояния тягучего коктейля, которым хочется наслаждаться, а не анализировать его состав.

* * *

Лес, речка, полянка, шашлыки, кальян, кокаин – лепота какая! Несколько внедорожников, у одного распахнуты все двери и из него доносится «унц-унц», то есть современная музыка. Молодежь занимается кто чем, кто-то курит, кто-то бухает, кто-то трахается, а кто-то стреляет. По пустым бутылкам палят из дробовиков, пистолетов, карабинов и даже автомата. Стреляют и просто по деревьям или по воде. Но и это надоедает. Тогда одна машина отправляется в ближайшую деревню и привозит кроликов. Кролики – это не только ценный мех. В них ещё пострелять можно. Первого выпускают, он шевелит усами и принюхивается к громадью обрушившегося на него мира. Чтобы подбодрить четвероногое мелкое животное его пинают. Но даже волшебный пендаль не добавил смелости ушастику. Тогда рядом с кроликом стреляют, тут он начинает драпать и в него палят из всех стволов. Дробь их двустволки превращает кролика в кровавое месиво, маленькую тушку буквально разрывает на мелкие ошметки. Раздается гогот. Это же так смешно

– Давай второго!

Руки тянутся к клетке, но второй кролик умер, он видел смерть своего брата, закрыл глаза и тихо испустил дух. За уши его вытащили и выкинули. Уже мертвого нашпиговали пулями. Люди были злы, на «предавшего» их ожидания зверька. От досады стали палить просто в лес. И вдруг – мгновение назад их не было, а сейчас они уже так близко, что поздно паниковать. И крик запоздал: «Волки!» Огромные, клыкастые, они так быстро двигались и так ловко рвали глотки, что это казалось каким-то нереальным мультфильмом. Выстрелы раздались не сразу. Слишком поздно. Волки действовали организованно, казалось, они двигаются по команде. Первыми они зачистили тех, у кого в руках имелось оружие. Один мог отвлекать внимание, другой набрасывался сзади. Тут же волки переключались на следующую жертву. Очень быстро все люди со стволами лежали в лужах крови. Многие без голов. Визги разбегающихся девушек тоже быстро переходили в хрипы и клокотание вырывающейся из горла артериальной крови.

В одном из внедорожников парочка занималась сексом, криков и пальбы они не слышали, потому что приняли кокаин, да и стреляли уже так долго и так много, что никто не обращал на этот грохот внимание. Но нельзя быть безучастным, когда чья-то пасть схватила тебя за ногу и тащит из салона. Когда волк загрыз любовника, Лика даже не пикнула. Она только вжалась в дверь, чтобы быть подальше от этой сцены, но к ней стал приближаться огромный волк с окровавленной шерстью и тогда девушка заорала так, что почти достигла ультразвуковых волн. Неумолимые клыки зверя оборвали последний человеческий вопль. Живых людей на поляне больше не было. Запущенный квадрокоптер аккуратно приземлился на траву, его пропеллеры затихли, он выполнил задание и снял всё происходящее в формате 4К. Клац, клац – сомкнулись челюсти и качественное видео бойни уже никто и никогда не восстановит и не посмотрит. Одного волка ранила очередь из автомата, ему помогли… самое страшное – помогли не только волки…

Деревенские слышали пальбу и подумали – вот как широко гуляет золотая молодежь. И ещё многое подумали про богатых дуралеев. Но когда никто не приехал ни за самогонкой, ни просто так, ни вернулся обратно в город… Возникли вопросы. Самые любопытные бездельники – Гриша и Миша – поехали на велосипедах посмотреть. В деревню они вернулись с такими белыми лицами и так бессвязно говорили про какие-то кровавые ужасы, что местные поняли – не врут. Вызвали местного Аниськина, он неохотно приехал на «Ниве». Когда участковый прибыл к указанной деревенскими поляне, он увидел сцену из фильма ужасов. Но участковый не рефлексировал, он облегчил пару-тройку бумажников. Брал только наличные и не всю сумму, чтобы подозрений не возникло. А потом вызвал начальство. Пущай у полковников да генералов бошки болят!

Траур пришёл в семьи Приозёрских олигархов, чиновников и даже прокурора. Одной из разорванных волками жертв была прокурорская дочь. В отличие от резни с китайцами на этот раз кровавую волчью жатву было не утаить от населения. И Приозёрск прославился на всю страну. Не сразу – первые дни федеральные телеканалы о трагедии молчали. Но вал сообщений в соцсетях, кислые лица местной «элиты» и восемнадцать похоронных процессий с закрытыми гробами никак не утаить.

* * *

Петю доставили в контору, выдернув прямо с обеда, он суп гороховый не успел дохлебать. Опять те же вопросы – а не видел ли он волков? Седых хотел резануть правду матку, но за последнее время его так укатала жизнь, что он стал сдержаннее и терпеливее.

– Нет, ни в тюрьме, ни в больнице волки не появлялись, – твердил он в сотый и двухсотый раз.

Потом снова полиграф и снова вопросы. Седых вспоминал гороховый суп – не самый наваристый из тех, что он ел, но если хлебушка в него покрошить – сойдет. Видимо, гороховый суп его в тот раз и спас. Он ровно отвечал и отвечал и отвечал и отвечал. И ни разу не сорвался. Его снова не побили, но в это, конечно, либералы поверить не смогли и на прозападных СМИ появилась очередные статьи об ужасах «кровавой гебни», которая даже в психиатрической лечебнице не оставляет в покое оппозиционного рокера.

Одно хорошо, после долгого «бесстихослогательного» перерыва Петя написал песню, в ней были такие строчки:

Весь мир – дурдом и мы в нём пациенты, кто раньше встал - тот и одел халат врача.

Иногда Александр Демидов позволял Пете присутствовать при опросах поступающих в лечебницу больных. Седых облачался в халат и выглядел, как один из студентов практикантов, которые тоже многому учились в лечебнице. Волосы у Пети уже отрасли и он сделал модную прическу – теперь он не напоминал психа, ну, если, конечно, в глаза к нему не заглядывать.

Один пациент запомнился. Он смачно рассказывал про чертей, которые повсюду. Глаза больного бегали и речь также никогда не останавливалась. И дома у него резвились черти и жена – чёрт, и тёща – чертила, и здесь кругом черти гнездятся – он указал на студентов практикантов, среди которых сидел и Петя. «А самый большой чёрт – это ты!» – палец замер на Демидове. Врач даже бровью не повел, только сказал свою обычную фразу: «Как интересно, продолжайте». В итоге поступившему «пациенту-чёртавидцу» выписали положенные лекарства и приняли в обитель тихого покоя и не менее тихой радости.

* * *

Однажды ночью китайцев на стройке химкомбината подняли с постелей жуткие звуки… самые беспокойные проснулись и подбежали к окнам и открыли их, чтобы лучше слышать. От громких звуков просыпались всё новые строители и подходили к окнам и обсуждали с коллегами по несчастью. Этот ужас. Им обещали, что волков в округе нет. Но вой… вой… невыносимый вой раздавался с разных сторон особо охраняемого объекта. Он сводил с ума. Нет, дисциплинированные китайцы не устроили забастовку, но вынесли администрации последнее китайское предупреждение, больше похожее на ультиматум.

* * *

В палате для военкоматовских появился братёк, такой прямо из 90-х. И естественно, к нему приезжали такие же братьки только не на «девятках», как в конце прошлого века, а на «бумерах». И косящий от армии бандит показывал им психов – ну а хули нет? Это же прикольно – психи. Например, он подзывал безобидного Дениса – доброго и часто улыбающегося во весь свой беззубый рот пациента с клочковатыми волосами (его стригли наголо, а потом волосы росли, как хотели, до следующего оболванивания под ноль). У того при нажатии на нос пальцем дыхательный вырост продавливался, как на плюшевой игрушке. Прикольно же! Братьки на улице от такой картины Репина маслом обрадовались. А тут и Седых мимо по коридору проходил. «О, Петюна, иди сюда!» – заорал братёк так, что в дальнем окне коридора закрылась форточка. И его коллегам по нелегкому ремеслу ещё и известного рокера показали в окно. Вообще просто праздник какой-то. Цирк уехал, а клоуны остались!

Петя несколько окуклился, его всё меньше волновало, что там за бугром (то есть за решетками психбольницы). Ни выбор американского народа – Трамп вместо Клинтон, ни обливание зелёнкой блогеров на родине не могли информационно достучаться до его сердца. Какая разница Медведев – Димон или он вам не Димон. Подорожание водки в магазинах тоже осталось не замеченным. Всякую бодягу можно покупать в пятилитровых пластиковых бутылках. Наш народ не победить, его можно только возглавить. За власть и деньги и боролись всякие личности. Но разве это интересно? Всё больше знакомых Седых уезжали из России, художники и музыканты прекрасно себя чувствовали на Гоа и в Таиланде. Они сдавали квартиры (если было что сдавать) в Приозёрске, а жили там. Играли в кабаках, рисовали на улицах портреты, в общем, как-то перебивались. И звали Петю к себе. Но заграница с её свободой и комфортным климатом тоже не манила пациента. Даже доктор Демидов заметил излишнюю апатичность Пети. «Может к тебе запустить пациенток из женского корпуса, а?» – предложил он радикальную терапию. «Боже упаси!» – отмахнулся от такого гостинца Седых. – «Вроде Воннегут писал, что не надо трахаться с людьми, у которых тараканы в голове больше ваших». «На всякую цитату можно найти антицитату!» – как всегда оказался прав доктор. Врачи вообще всегда правее пациентов. Кто там шагает левой? Правой, правой, правой!

В очередной передаче Веста принесла оптимистичные оранжевые мандарины и не менее оптимистичную шаурму, это была ещё теплая шаурма с правильной точки – знаменитая Шаурма, которую делали у парка Горького, – такая шаурма, что ты жрёшь её и рычишь, чтобы никто не отнял вкусняшку, это была идеально воплощённая идея шаурмы в реальности, но о шарме этой можно говорить вечно. Лучше один раз попробовать, чем сто раз о вкусе этой восхитительной шаурмы читать. Короче, будете в Приозёрске – обязательно попробуйте, если конечно эту шаурмячную не закроют к тому времени за игнорирование некоторых правил гигиены и санпина… а кроме витаминных мандаринов и божественной шаурмы передача от любимой содержала ещё и книгу Моуэта Фарли «Не кричи: «Волки!» И теперь в палате, где лежал известный рокер, часто раздавался дьявольски задорный гогот «Хо-хо-хо!» – не хватало только бутылочки рома для полного счастья.

Иногда от военкоматовских был и толк, например, они следили за всякими приколами в сети и показывали их на своих телефонах. Пете пользоваться сотовым запретили – такое ограничение наложил главврач. Оно и к лучшему, телефон всё равно бы прослушивали, а Седых не хотел, чтобы его разговоры с Вестой пропускали через свои уши офицеры ФСБ. Да и о чём разговаривать? Самым интересным видео за последнее время, которое показали Седых, стала погоня гаишников и охранников за укурком на чепырке по Казанскому аэропорту. На видео наложили бодрую музыку и животики можно было надорвать, так смешно ночью по аэропорту колесила чепырка и никто не стрелял по колесам и окно выбить представители власти не могли, только где-то на стоянке автомобиль все же тормознули. Лучшая реклама АвтоВАЗу – чепырка по бырому протаранила двери и ворвалась в аэропорт. Что там у нас с террористонепроинцаемостью важных объектов инфраструктуры? Впрочем, это в далекой Казани. А у нас в Приозёрске тема года – волки. Их никто не видел, но в лес лучше не ходить!

Лечение. В чём оно заключалось, Петя так и не понял. Доктор Александр Демидов его не лечил от слова «совсем». Нет, он производил все необходимые процедуры, выписывал слабенькие препараты (чтобы не доканать психику пациента), и ещё в его кабинете можно было выпить коньяк и зажевать кофейными зернами, чтобы остальные психи не завидовали. Но было ли это лечение? Ещё Петю обследовали другие врачи, задавали вопросы, показывали разные картинки, или просили его нарисовать ассоциации на разные слова. Рисовать Седых не умел и волки у него больше походили на длинноногих крокодилов. Но было ли это лечение?

Веста приходила и каждое свидание было даром и радостью. Она отпустила длинные волосы, теперь они были чёрные с фиолетовыми прядями. Такая сексуальная в любой одежде. Вот это было лечение! Любимая жена лучше любой терапии! Но это исцеление не официальное, его не занесешь в историю болезни. А ещё Седых иногда стали отпускать домой на денёк, типа для прохождения банных процедур. Официально такое послабление пришло или неофициально, Петя не разбирался. Он просто нырял в счастье. Такое простое, такое доступное.

В одну из таких разрешенных самоволок Петя кайфовал дома. Веста положила одну прекрасную ногу на другую прекрасную ногу. Почти точная цитата из Стругацких. Можно вечно смотреть на женские ноги, особенно, если это любимые ноги любимой жены. Петя не выдержал дистанционного созерцания – он опустился перед супружницей на колени и поцеловал одну прекрасную ногу и потерся о неё щетиной, чем, несомненно, обделил другую прекрасную ногу… пришлось немедленно целовать её и не только её, ведь кругом на карте так много всякого эрогенного. Веста запустила свои коготки в его волосы. И в отдельно взятом мирке стало хорошо.

* * *

Снова больница, в которой всё идет по заведенному распорядку дня.

– К тебе там мама пришла! – объявил доктор Александр и почему-то сразу куда-то смылся.

Петя почуял недоброе и метнулся в комнату свиданий, просто комнату, но такую радостную для психов и здоровых людей. Мама кинулась к нему, обняла и заплакала.

– Папа заболел… – и дальше короткое слово. Нет, Седых не стал «как громом пораженный» и «мир не перевернулся» и ещё многие штампы писателей не работают. Но слово «рак» как будто выключило его из мира. Он гладил маму по голове и шептал положенные успокоительные слова вроде: «всё будет хорошо, мы его вылечим, мы таких докторов подключим, да я до министра здравоохранения дойду!» и словно не он это был, тот настоящий Петя уже понял всё, свернулся в позу зародыша и затих. А внешним человеком управлял мозг, сердце качало кровь, а по нервам бежали сигналы, но это проходило без участия души или что там в нас живёт помимо мяса и костей.

А потом Петя включился – он переборол себя, он не мог больше быть тряпкой, он не мог бухать и заливать тяжёлую ситуацию алкоголем, он вдруг сразу стал сильным и начал прикидывать, что родители могут продать квартиру, а жить будут в такой же уютной хатке, но поменьше. Что рак сейчас лечат…

После свидания Петя бросился к Александру и попросил выпустить его под честное и благородное слово. Но Демидов лишь покачал головой и приложил палец к губам. Стена? Стена. Ладно, обойдём. Седых не особо понял ситуацию, но понял, что если бы Александр мог, он бы это сделал, а значит, его так нагнули… ну ладно, как-нибудь выкрутимся. И Петя стал читать про рак. Интересная эта болезнь, вроде ведь не из-за вируса или бактерии возникает. Свои клетки вдруг начинают делиться, как сумасшедшие. Да, тема психов обволакивает со всех сторон. Но Седых не особо углублялся в причины рака, ему важно было – лечат или не лечат и на каких стадиях и как лечат. И по запросам в поисковике про рак ему тут же стали попадаться паскудные ссылки на всяких шарлатанов «экстрасенсов», которые утверждали, что никакого рака нет и что его придумали врачи для обогащения медицинских корпораций. А дальше предлагались свои услуги, вестимо не бесплатные. Пете хотелось волком выгрызть подобных мракобесов. Только он не волк и лежит в психушке. Седых клацал зубами, мракобесам от этого было ни тепло, ни холодно.

Попутно Петя прочитал, от чего умер Стив Джобс. Он не удивился, когда узнал – от рака. Но – и это большое но! – ещё и от своего недоверия к традиционной медицине. Ещё с юности Стив увлекался нетрадиционной медициной: лечением травами, иглоукалыванием, веганской диетой, ну и конечно йогой (куда же без неё). В 2003 году у него диагностировали рак поджелудочной железы. Это смертельная болезнь, но у Джобса была редкая операбельная форма. Переводя на простой язык: ему нужна была срочная операция. Однако гуру для многих людей отказывался от традиционной медицины и не согласился на операцию. После девяти месяцев самолечения (плясок с бубнами) Джобс снова пришел к настоящим врачам, но время уже было упущено – и это ключевой момент! Да, усилия специалистов продлили ему жизнь… но не спасли. Врачи вырезали Стиву опухоль, однако обследование показало, что в печени пациента появились метастазы – новые раковые клетки, которые распространяются на другие органы. «Душить» их рост можно курсами химиотерапии. Делали ли их? Кто знает. Компания Apple распространяла бодрые пресс-релизы, а Стив всё худел и худел. В 2009 году Джобсу пересадили печень (метастазы от рака поджелудочной железы чаще всего поражает именно этот орган). Операция прошла успешно и врачи давали благоприятные прогнозы. И действительно они продлили жизнь выдающегося человека ещё на три года, но всё же не победили болезнь окончательно. Рак продолжал распространяться. И рак убил Стива Джобса 5 октября 2011 года. Согласно биографу Стива Джобса, Уолтеру Айзексону, выдающийся ум Apple в итоге очень сожалел о решении, которое он сделал несколько лет назад, когда отказался от потенциально спасительной операции в пользу альтернативных методов лечения (акупунктура, пищевые добавки и соки). Его изначальное нежелание делать операцию, очевидно, было непонятно его жене и близким друзьям, которые постоянно убеждали его это сделать. Понимаете, какова цена принятия решения? Возможно, Джобс был бы жив в год столетия Великой социалистической революции в России, если бы сразу согласился на операцию в далеком теперь 2003-м году.

А ещё Петя открыл для себя иммунотерапию рака – новое направление лечения опухолей с помощью антител. По поводу «новое» – нужно пояснить. Родоначальником иммунотерапии ныне признают Уильяма Коли (родился в 1862 году, умер в 1936), который в 1891 году впервые внедрил стрептококковые бактерии в организм пациента с неоперабельной формой рака. То есть он как бы активировал иммунную систему, которая поборола присланные в организм «подарки» в виде бактерий, а заодно заборола и рак. В течение сорока лет Коли и другие врачи, применявшие его метод, сообщали об отличных результатах, в особенности при лечении пациентов с саркомой костей и мягких тканей. Однако методика Коли не получила при его жизни широкого распространения и не была введена во врачебную практику. Медицина – консервативна и, наверное, правильно консервативна. Только в последнее время интерес к иммунотерапии возрождается.

Действует иммунотерапия так: раковые клетки часто имеют молекулы на своей поверхности, которые могут быть обнаружены с помощью иммунной системы. Активная иммунотерапия направляет иммунную систему атаковать раковые клетки путем Т-клеточной цитотоксичности (подобных длинных слов Седых, разумеется, не разумел), за счет которой происходит уничтожение конкретного вида опухолевых клеток. То есть иммунной системе дают команду «Фас!» и она уничтожает то, что должна была бы уничтожить и без окрика сверху, но «проспала».

Сейчас терапия при помощи антител одобрена в различных странах (в лидерах – Израиль) для лечения широкого спектра раковых заболеваний. Антитела представляют собой белки, продуцируемые иммунной системой, которые связываются с антигеном-мишенью, на поверхности клетки. Иммунная система обычно использует их для борьбы с патогенами. Каждое антитело является специфическим для одного или нескольких белков. Те, которые связываются с опухолевыми антигенами, лечат рак.

Иммунотерапию используют как дополнение к традиционным методам борьбы с раком. Выраженного токсического влияния препаратов иммунотерапии на организм нет, хотя она может вызвать слабость, тошноту, гипотонию и аллергию. И все бы хорошо, но иммунотерапия дорогая. «Надо продавать квартиру!» – лежа ночью в психушке, снова констатировал Петя. С родителями – хозяевами квартиры, в которой самому отпрыску принадлежала лишь часть – он всё решит. Ведь и так ясно, что на лечение нужны деньги а их нет, значит, надо избавляться от большой жилплощади и переезжать в малую.

А потом Петя зашёл на сайт Гоблина и помотрел Разведопросы про рак и там серьёзно критиковали «чудо иммунотерапию» Уильяма Коли и всякие «прививки от рака». Всё-таки хорошо, что медицина – консервативна. Но что тогда делать, как спасти отца? Отчаяние сожрало надежду на выздоровление папы…

Сайты про лечения рака Седых поглощал один за другим, он так углубился в тему, что иногда забывал пойти на приём пищи или лекарств. Но ему напоминали о распорядке дня в психиатрической лечебнице. А ещё он ждал. Раз ему не дают выйти, значит, будет торг. И он заранее решил соглашаться на всё. На всё – значит, на всё. Поэтому, когда его попросили на выход, он был спокойным, как Штирлиц, которого вызвали к Борману. Чёрная машина везла его к знакомому зданию ФСБ, но почему-то поехала дальше. Петя и глазом не моргнул. Его провезли и мимо администрации губернатора, ни один мускул на лице Седых не дрогнул. Выехали за границу Приозёрска, пошла зелёнка в виде леса. А вот и озеро Глубокое, а рядом кафе типа шалман «У Ашота», где азербайджанцы кормили гостей грузинской кухней (так исторически сложилось). За белым пластиковым столиком на белом пластиковом стуле сидел господин Некто (именно Некто, а не Никто – иногда одна буква многое меняет). Он махнул рукой, мол, присоединяйся. Седых присел, он отказался от меню и заказал шашлык с хачапури, оба блюда можно было охарактеризовать двумя правдивыми словами: «пальчики оближешь».

Господин Некто смотрел на Седых, а тот смотрел на озеро Глубокое. В нём часто тонули, потому что глубина большая и дурость у людей не меньшая – напьются и лезут в воду, а от этого и тонут. Принесли шашлык и хачапури. Петя резал мясо, макал его в ядреный красный соус и вкушал горячее и вкусное. Пиво принесли холодное – просто праздник какой-то! Но Петя не радовался, ведь это был обед перед расстрелом. После того, как был дорезан последний кусочек шашлыка и не менее последний кусочек лепешки с сыром оказался в желудке рокера, Седых горячо поблагодарил подошедшего к ним хозяина кафе за замечательный шашлык. От добавки и от ещё одной кружечки пива Петя отказался.

– Внимательно вас слушаю! – обозначил свою готовность пациент дурки.

– А слушать не надо, вам к отцу надо ехать! – зашёл с козырей господин Некто.

– Так я свободен? – уточнил не поверивший своим ушам Петя.

– Конечно!

Петя тут же поднялся из-за стола и уже пошёл к машине, когда раздалось.

– Секундочку! – поднял указательный палец лежащей на столе руки господин Некто.

«Чекистские штучки» – подумал Седых.

– Никакие это не «чекистские штучки», – опроверг его собеседник. – Вообще местные силовики явно не дорабатывает. Зачем вас посадили? (это был риторический вопрос и поэтому Петя ничего на него не ответил, ему становилось всё чудесатее и чудесатее, ну как Алисе в небезызвестной сказке) Даже ежу понятно, что вы эффективнее на свободе. Но это тема длинная и для вас не существенная. Поезжайте домой, живите как всегда, но не забывайте носить очки гугл-глас.

Господин Некто замолчал.

– И это всё?

– Это более чем достаточно. Но если вы вдруг захотите поехать в лес на шашлык, так ни в чём себе не отказывайте. Ведь с вами могут снова заговорить волки, а нам крайне интересно будет увидеть эту беседу в записи, а не только с ваших слов.

– И вот это уже окончательно всё?

– Да. Вы свободны!

Нет, не был Петя Штирлицем. Он так обрадовался, что это отразилось на его лице и по непроницаемому виду господина Некто Седых понял – его легко просвечивают насквозь, но ему стало глубоко похуй (писать ли это слово слитно или раздельно – вопрос к филологам). Он – свободен! Знакомая чёрная машина довезла его до дома. «До свидания!» – радостно бросил на прощанье рокер чекистам (это были чекисты, а вот кто был господин Некто Седых так и не понял, может, спецпосланник императора? Как их в Риме называли? Да похуй!) и кинулся к родителям. Он звонил, он звонил и звонил.

– Мама это я! – объявил Петя и бросился в объятья, а потом, не расшнуровывая ботинок, кинулся к отцу. – Папа, как ты?

– Да всё со мной в порядке. Расскажи лучше, как ты вырвался из застенок? – отстраняя сына от себя (он не любил телячьих нежностей) сказал Николай Седых, очень похожий на здорового человека…

– Да просто наш доктор Демидов дал мне дружеский пендаль под зад и вот я здесь! – Петя говорил благоглупости и искал следы рака на лице отца. Их не было. Как всегда уверенный в себе, сильный и мудрый. Он понял, что сын ему пропихивает дезу и для того, чтобы мама не плакала много, тему поддержал и так же балагурил. А мама всё-таки плакала, но больше от счастья.

А потом она плакала только от горя. Отец сгорел буквально за два месяца. Всякие разговоры о продаже квартиры и лечении в Израиле он пресек на корню. Петя предлагал поехать в Москву и приложиться к мощам Николая чудотворца (их как раз привезли в Первопрестольную), но отец так на него посмотрел, что дальнейшая дискуссия по данному вопросу аннигилировалась. Он принял смерть стойко, как и жизнь. Он не ударился в религию, ведь всю жизнь он был атеистом. Он верил в человека, в прогресс, в науку, а вот всяким священным писаниям – нет. Хотя с попами мог запросто выпить водки.

Николай Седых привёл свои дела в порядок и старался вести прежнюю жизнь. Он не изменил себе, не отмаливал грехи и не ударился в грех. Он ничего не спускал себе, он не хотел, чтобы жена и сын видели его слабости. Даже при сильной боли он никогда не стонал. Единственное что он не мог – совершить чуда и победить болезнь. Но он чётко признал сложившееся положение дел. Петя боролся с отцом, но чем больше он настаивал на всевозможных вариантах лечения, тем непреклоннее становился отец. И в какой-то момент сын сдался. Отец был сильнее – «толще кость», так говорят. Хотя внешне Николай быстро истончался, кожа его становилось прозрачной и сам он как-то усох, но твёрдый внутренний стержень в этом человеке сохранился до последнего дня. Он не позволял себе упаднических настроений. И дом в последние дни хозяина не превратился в склеп или богадельню. Отец до конца остался верен себе. Да, тело его ему отказывало, но это ещё не повод для отчаяния. Петя преклонялся перед отцом и старался равняться на него. Но был не так силен и не так честен с собой. Он плакал вместе с мамой за двумя закрытыми дверями от отца (дверью кухней и дверью спальни), чтобы умирающий не слышал. Он ходил в церковь и ставил свечки за здравие отца и молился так истово, как не молился никогда. Но чуда не произошло.

«Ты остаёшься за старшего», – такие были последние слова отца к сыну. Петя старался собрать своё лицо в порядок, но оно дергалось. Отец подмигнул. Вечером он умер, мама держала его руку до последнего вздоха.

На похороны пришли друзья Николая, настоящие, их никогда не бывает много. И много пришло настоящих добрых людей, ведь добрых людей в мире много, просто они не так заметны, как люди злые. Говорили простые слова, но за этими словами от сердца стояла правда. И каждое слово отзывалось в вечности.

Семь дней из жизни рокера Пети

Понедельник. Воробьи пищали, именно пищали, а не чирикали. От этого пищального гвалта Петя проснулся, на его груди лежал рыжий кот – единственное живое существо из близких, которое не знает, что умирает отец. Рокер погладил кота и одновременно переложил его на Весту – пусть её погреет. Сам он вывел велосипед на улицу и совершил утренний заезд для бодрости, а бодрость духа ему была нужна как никогда. На улице гуляли собачники и их питомцы или собаки и их хозяева. Петя метнулся до парка и там нарезал несколько кругов, но без фанатизма, а потом вернулся в квартиру-студию и принял контрастный душ.

Отец был против больниц, но исполнял то, что предписывали ему врачи. Сегодня он проходил положенные процедуры в раковом корпусе. И естественно, мама и Петя были рядом. Нигде не чувствовалась безнадёга так, как в этих палатах. Седых доводилось навещать своих друзей в «травме» (травматологическом отделении), там лежали поломанные байкеры, люди в гипсе от производственных и бытовых травм. Поскользнуться можно и в ванной, а потом у вас случится открытый или закрытый перелом, а можно упасть и удариться до смерти – опасная штука ванная. Но в тех белокаменных палатах есть надежда. Даже когда жизнь сильна поломала, но ты знаешь – выйдешь. И аккуратно застеленная пастель обычно означает – пациент вышел, потому что его лечение завершилось, дальше ковылять он будет уже на вольных хлебах. А в раковом корпусе всё не так. Там безнадёга сочится из стен, там застеленная койка обычно означает одно – пациент умер. И разговоры соответствующие. После очередного визита к отцу Петю обычно трясло, но он эту слабость свою скрывал и как мог поддерживал маму. Мама постарела, но боролась. Если бы чудеса существовали, одно такое «невозможное возможно» воплотилось бы в Приозёрске от маминой воли и от маминой молитвы, и отец обязательно бы выздоровел, ведь она хороший человек и добрый волшебник. Но… Петя обнимал маму и так они шли до остановки автобуса. По этой дорожке скорби в раковый корпус ходит много людей. Берёзки по бокам стоят такие зелёненькие и глупенькие, они ничего не понимают, им всё равно где расти.

До точки добрались на чёрном микроавтобусе, в таких машинах маньяки в кино затаскивают свои жертвы, а ещё на таких же рассекают бандиты и силовики. За рулём восседал Лёха – фанат группы Corner бросил родное Тимошкино и сейчас трудился на рок-фрегате дерзким юнгой, ибо боцман у рокеров свой уже имелся, а капитан… да тут все капитаны. Кроме приозёрской четверки и юнги в салоне находилась ещё только Женя – теперь уже законная супруга Роджера.

– Вы чо реально поженились? – поинтересовался Петя, чтобы дорога не казалось такой длинной.

– А то! – засмеялась Женя и показала не только обручальное кольцо, но и татушку. И Роджер показал татушку. У них были одинаковые татушки! Просто романтика какая-то.

– А почему я вашу свадьбу не помню?

– Потому что ты в дурке лежал! – потрепала по отрастающим волосам Пети законная супруга Роджера.

Выпили. Петя испросил разрешения пить только апельсиновый сок и ему на это индульгенцию выписали, тем более, что он обосновал: «Воротит от водки» – всё понятно без соплей. Мир сквозь гугл-очки казался каким-то жёстким и цифровым, поэтому Седых снял и бережно спрятал в карман стёклышки – и мир сразу стал тёплым, ламповым…

Остановились на излучине реки Окши – тут и бор сосновый и вид с крутого берега, и вода чистейшая, благо солнышко жарило и летом было лето, а не так, как в Москве и Поволжье – холодрыга, ураганы и ливни. Сначала убрали немного мусора от предыдущих отдыхающих, потом разложили мангал и накрыли поляну на семь человек – счастливое число. И воскурился дымок к небу и нёба обожгла водка и сердца стали биться в ритме счастья и только Петя не мог выгнать из себя печаль, но он её душил и взрывал. А ещё ему нужно было кое-что выяснить.

– Толя, как у тебя мама?

– Стало лучше.

– Деньги на лечение нужны?

– Нет, Петя, нам из Мюнхена прислали, у мамы там двоюродная сестра и они там один дом купили несколько лет назад по дешевке, сделали из него конфетку, продали с выгодой… в общем, на лечение мамы хватило… она на поправку пошла! – Толя улыбнулся так, как он давно не улыбался. А потом засмущался, ведь он знал, что отец Пети – безнадежно болен…

– Это хорошо. Давайте выпьем за здоровье наших близких!

Выпили. Горьким показался Пете сладкий апельсиновый сок.

– Друзья! Я не буду ходить вокруг да около… у меня отец умирает, врачи дают от месяца до трёх, от операции заграницей он отказался, да и уже поздно… – голос Петю подводил, но главное, что сердце его не подвело. – Он борется… но… возможно, из-за него меня и выпустили из дурки, а ещё вот причина, – Петя достал очки. – Мне надо волков снять, если, конечно, их вообще можно снять на видео. Но это уж как получится…

– Может, выпьешь? – спросил Шершень. Петя помотал головой.

– Короче, не могу я жить, как раньше… нет, не волнуйтесь, в монастырь уходить не собираюсь.

– Слава Богу! – заявил Боцман.

– Богу слава! – поддержала ливерпульская четверка и ей сочувствующие.

– Вот сволота, а! Своего фронтмена всё время перебиваете!

– Тихо! Лидер-террорист говорит! – утихомирил бесцеремонный рокерский народ Боцман.

– Предлагаю устроить благотворительный концерт в Москве, в Лужниках, а собранные средства пойдут детям… в этот, как его, фонд «Подари жизнь».

– А нам выступить-то дадут? А то я уже столько гастролировал за решеткой, что обратно туда не тянет! – поделился наболевшим Роджер. Его понять можно – какому молодожену хочется на нары?

– Дадут, если мы своих песен петь не будем… – объявил условия рок-деятельности Петя.

Сначала оглушила тишина, даже сосновый бор перестал иглами шелестеть, потом раздались самые разные матерные вопросы, суть которых хорошо передавало компактное выражение: «А ху-ху не хо-хо?» Седых тянул паузу, потом протянул свой пластиковый одноразовый стаканчик с соком к Шершню и глазами так показал, мол, плесни, ну Шершень и плеснул водки с горкой.

– Лужники, парни! Там выступали Кино и Metallica!

– И Мадонна с Майкл Джексоном, – вставил Толя.

– Да! Представляете перспективу, а! – Петя распахнул руки и вокруг образовался самый большой в стране стадион… – Если всего сорок тысяч придёт, и билет сделать штукарь, то это уже сорок миллионов рублей деткам… деткам, которые очень хотят жить… ну и что, что не свои песни будем петь? Мы исполним настоящие хиты и не слажаем, стыдно не будет!

Выпили, а потом часа три или четыре обсуждали репертуар, глаза рокеров горели, мясо на шампурах румянилось, пластиковые стаканчики не успевали высыхать от водки. Запустивший процесс Петя отошёл в лес и лёг на упавшую и пожелтевшую хвою и смотрел на сосны и на небо и на игру света и на полёт дятла. Как честный человек он достал очки и что-то снял, но волков вокруг не наблюдалось, да и к лучшему, контакт с потусторонним или внеземным сильно бы осложнил такую простую и понятную жизнь, жизнь ради других, а не только ради себя.

В этот же день какие-то добрые люди (а возможно, даже хакеры, но ведь и хакеры – тоже люди) в сети стали распространять информацию о благотворительном концерте группы Corner в Лужниках 11 июня. Большинство комментариев были сомнительного толка, мол, кто же даст этой оппозиционной группе выступить на стадионе, который в 2018 году должен принять финал Чемпионата мира по футболу?! Да к тому же арена на реконструкции, а кроме того, в Москве усиление мер безопасности в связи с проведением Кубка конфедерации… да ещё Навальный собирается проводить протестные акции 12 июня… так что никакой концерт в Лужниках не разрешат. И чем больше было скептиков, тем больше запросов становилось в поисковиках… по поводу стоимости билетов. А главное – появились афиши и… билеты – все по одинаковой цене в ровно одну тысячу рублей. Всё просто – Приозёрская четверка исполняет лучшие песни всех времен и народов, а собранные средства идут в фонд «Подари жизнь». Особенно оголтелый диванные эксперты тут же стали строчить свои диванные колонки в блогах, что группа Corner продала свою рокерскую душу «кровавому режиму» Путина и концерт организован специально, чтобы отвлечь людей от акций 12 июня. До Пети хотели дозвониться многие корреспонденты не только из России, но и других стран плоского мира, но он так привык к психбольнице и к отсутствию телефона, что и на свободе часто забывал его дома или брал с собой, но забывал включить. За что получал регулярную нахлобучку от Весты. Вот и сегодня – пришёл домой пьяный и без телефона, получи на орехи и распишись. Семейная жизнь – не забалуешь! Впрочем, Веста спала, так что расплата откладывалась…

* * *

Вторник. Воробьи пищали, а не чирикали. Петя посмотрел в окно, знакомый куст, знакомые серо-коричневые морды или рыла… как там у Пушкина:

Жеманный кот, на печке сидя, Мурлыча, лапкой рыльце мыл.

Очень простые слова рисуют картину маслом. Попробуйте изменить хоть одно слово и гармония нарушится. Ай да Пушкин, ай да молодец! Да и Петя – не промах, он набрал скорость и после посещения туалета заварил настоящий бразильский кофе (друзья подогнали из Бразилии, всё кошерно). И принес две дымящиеся чашки в спальню – чёрный-чёрный без сахара для Весты, а себе с молоком и сахаром, ведь ослабленному водкой организму хочется всего и сразу (пить кофе с похмела вредно, как и жить на планете Земля, от этого умирают).

– Ты когда пришёл? – спросила, разлепившая вежды (они же веки) Веста.

– Да меня занесли.

– Опять бухал.

– Не хотел, вот тебе крест! Но пришлось.

– Алкаш!

– Бросил я, до концерта ни капли в рот…

Веста отхлебнула кофейка и скорчила рожу, мол, плавали, знаем. Петя тоже отхлебнул, а потом добавил ещё одну чайную ложку сладкой смерти в чашку. Размешал, отхлебнул и ответил не менее хитрой рожей.

Через час за ними заехала Зоя Штык на велосипеде, который видел такое, что далеко не каждая гарантия выдержит. Веста и Петя находились в состоянии боевой готовности – оседлали двухколесных коней. По пути к ним присоединялись неравнодушные люди. К Хляби уже подъехал велокараван, разноцветный, как ядовитая змея. На самом деле это вело-гусеница несла с собой не яд, а лекарство в виде надежды. Наконец навигаторы довели до точки сборки – дом типа «эта развалюха помнит Ленина в шалаше» и участок, заросшей лопухами, лебедой и коноплей (куда только смотрит наркополиция?) На участке стоит несколько обескураженный – это лучшее слово для его описания – бывший хозяин. У него дом и участок выкупили люди, подъехавшие на «чепырке», если бы он знал, что сюда приедет глендваген в карбоновом исполнении и херова туча велосипедистов… он бы заломил цену побольше, но уже поздно кусать локти. Впрочем, мужику налили и он сразу оживился и стал показывать, что у него на участке есть – авось пригодится. Главным спонсором нового приюта стал Гена Штырь, пламенным мотором и душой проекта – Зоя Штык. Петя решил, что всё или глубоко символично или в небесной канцелярии всё в порядке с чувством юмора (впрочем, одно не исключает другого).

– А проблем с местными не будет? А то обычно люди как узнают, что мы приют для животных хотим сделать, так начинают… – Зоя ловко завернула вопрос. Но Геннадий так промолчал, что слов не понадобилось. Ибо он очень хотел бы посмотреть на людей, которые бы вдруг решили сделать ему проблему. Нет, дураков в России много, но таких дуралеев в Приозёрске даже Диоген с фонарём не нашёл бы…

Волонтеры расчистили площадку и снесли старый забор. А тут уже на участок прибыла тяжелая техника, с ней работа пошла просто таки мощными темпами, экс хозяин аж прослезился от масштаба преобразований. Но ему снова налили и он обмяк. Прогресс – не остановить! Веста сфоткала объём работ – бульдозер, экскаватор, люди с лопатами – и фотки тут же выложили в группу вКонтакте «Зоозабота Приозёрск». Текст написали всем миром под кефир. Любимая супруга уехала в студию, а Петя остался с коллективом. Тут его и настигли…

Нет, не волки, но тоже зубастые создания. В авангарде – Татьяна Елисеева, а позади неё знакомые корреспондент и оператор с телеканала «Россия» – Анна и Андрей, с ними Седых не одну тысячу километров по командировкам проехал и ни один самовар водки выпил.

– Здравствуй Петя и не говори, что не даешь интервью! – с места в галоп рванула Елисеева. К слову, как-то одна из её практиканток-студенток местного журфака съездила на ипподром и в репортаже допустила вот какую загогулину: «конь бросился из загона в эскалоп», на этом перле плакали и смеялись и журналисты, и филологи, и все знакомые Татьяны, а кто не знает Елисееву в Приозёрске и окрестностях?

– Сдаюсь, сдаюсь, расстреливайте! – замахал Петя руками, освободившимися от лопаты. Его поставили как надо по свету, поправили причесон и расстреляли.

– Правда ли что одиннадцатого июня группа Corner даст благотворительный концерт в Лужниках?

– Так точно, но я думал вы про приют будущий для животных хотите спросить.

– Про приют потом, сначала давай про концерт. Говорят, на него собирается прийти Президент Владимир Путин?

– Это не ко мне вопрос.

– А ещё кто придёт?

– Все, кто захочет помочь детям и послушать хорошие песни в нашем скромном исполнении. Возможно, авторы и исполнители некоторых хитов выйдут на сцену… но я бы не стал раскрывать всех сюрпризов. Мы сделаем всё, чтобы зрители запомнили этот концерт надолго, а главное – мы все можем поучаствовать в добром деле и подарить жизнь тяжело больным деткам.

– А если будет ураган?

– Урагана не будет, одиннадцатого июня в Москве будет настоящее жаркое лето, а в Лужниках будет настоящий рок-праздник.

– Терактов не боитесь? Недавний теракт на концерте в Манчестере унес жизни больше двадцати человек…

– Безопасность обеспечивают наши силовые структуры, я уверен, что будет сделано всё, чтобы никаких чэпэ не произошло.

– Волков вы больше не видели? – встрял прибывший к телу Пети один назойливый блоХер (всё зло в мире – от блоХеров).

– Без комментариев. Я сейчас готов рассказать про приют Зоозабота Приозёрска, который будет создан здесь, и про концерт в Лужниках. На другие вопросы я отвечать не буду.

– Благотворительный концерт как-то связан с болезнью вашего отца?

За этот вопрос Татьяна чуть не сожрала блоХера, но Петя ей подмигнул, мол, пусть живёт.

– Мой отец Николай Седых действительно болен раком… и всё в нашей жизни имеет свои причины и последствия. А с чего всё началось… просто однажды я проснулся и понял, что не могу больше жить для себя и своих близких. Друзья из Приозёрской четверки поддержали идею проведения благотворительного концерта в Лужниках. И он состоится при любой погоде и количестве зрителей, я уверен, что в Москве и России много неравнодушных людей и стадион мы в хорошем смысле зажжем, а собранные деньги помогут детям…

– Список песен уже сформирован?

– Мы исполним песни от души и для души, будем петь на русском и английском языках, концерт запланирован на два часа, но если зрителям понравится, будем лабать пока нас не выгонят…

– Состав группы оптимален? – (никогда не понимал подобных вопросов, мы же русский рокеры, а не российские футболисты).

– Всё хорошо. Будем лабать так, чтобы не захлебнуться собственным талантом! – сказал и подмигнул.

– Вы будете участвовать в акции Навального?

– Нет, я уверен, что 12 июня мы будем отдыхать. И концерт никак не связан ни с протестными акциями, ни с Днём России.

– Говорят, что вас выпустили из психиатрической лечебницы, потому что вы стали сотрудничать с Кремлем.

Правая бровь и правое ухо Пети несколько поднялись, он подумал, что если ударить блоХера лопатой, а потом закопать тело…

– А ещё я сотрудничаю с Зоозаботой Приозёрска, вот тут будет приют для животных, волонтеры приехали на великах, техника сама пришла и вот смотрите как всё развернулось всего за несколько часов… – Седых обвел рукой кишащий кругом Ералаш.

– У нас часто говорят так – зачем нужно помогать животным, лучше помочь детям…

– Надо помогать всем нуждающимся в помощи. А люди, которые проходят мимо раненой кошки или собаки, редко когда помогают детям или людям. Вы знаете, я здесь в качестве грубой мужской силы, а о будущем приюте для животных лучше расскажет основатель Зоозаботы Приозёрска – Зоя Штык…

Таким нехитрым приёмом Петя переложил груз интервью на накаченные и спортивные плечи Зои. Она и разложила основной пасьянс, что тут – на Хляби будет приют и центр передержки. В самом Приозёрске землю под приют не дают, да и в посёлках жители обычно протестуют против приюта, никто не хочет подобного соседства. Купить землю далеко от города можно, но ведь бездомные животные живут в городе и далеко их возить трудно… ну и так далее. Зоя наговорила минут на двадцать, а сюжет на телевидении редко длится более двух минут. А уж когда Зоя начала повествовать про нелегкую судьбу одной из питомец Зоозаботы – восточно-европейской овчарки Азы, даже у некоторых циничных журналюг слёзы навернулись на глаза…

Петя постарался выполнить и мега задачу – снять волков, но, погуляв, чуток в лесу, он, конечно, серых тварей не снял, а вернулся с букетом жёлтых одуванчиков, которым украсили общий стол. Греча из котелка была чудо как хорошо. Кто хотел – сдабривал её тушенкой, ну а вегетарианцы лопали так – свободная страна у нас и можно жрать так, как хочешь, а не так, как тебе телевизор с утра до ночи рекомендует.

Вечером он заехал на базу. Ливерпульская четверка репетировала. Имелась одна проблема – каждый хотел, чтобы именно его любимые песни вошли в концерт, при этом у каждого любимых композиций нашлось не меньше чем часов на 12 и, естественно, они мало совпадали с не менее любимыми хитами других участников квартета. Петя чуток порепетировал, потом влез в срач по поводу репертуара, понял, что не работал в органах цензуры Советского Союза и не обладает должность квалификацией и уехал. Решил так: как-нибудь вопрос сам рассосется за пару дней, ну а если нет – придется включить режим диктатора. Могут побить гитарами, но куда деваться, другого пути не имелось, приходится выбирать дорогу ту, которая есть.

Дома Седых застал какой-то эзотерический шабаш и, хотя участницы были ядреными и наливными, как ягодки виктории в огороде соседа, но он так устал, что завалился спать. Если Веста ему изменит с какой-нибудь девкой… приятные эротические фантазии длились недолго, ибо сон пришёл неумолимый или ультимативный. Бах – и сознание отключилось.

* * *

Среда. Воробьи пищали, а не чирикали. Знакомая песня. Петя выглянул в окно – так и есть, откормыши жгут, понаехали, поналетели в Приозёрск, а Приозёрск, между прочим, не резиновый. Сволота!

– Тьфу на вас, – сказал Петя и подумал, что выражение изрядно поизносилось, после использование его олигархом Усмановым. Веста спала, как убитая. Хорошо ей, а вот собственное самочувствие Пети хорошим никак не назовёшь. Всё тело ломит, ибо лопата – это вам не гитара, с ней не забалуешь, а если забалуешь резко и много, то на следующий день всякие разные мышцы будут болеть. Вот если к инструменту копательному подходить регулярно, как настоящий садомит, то бишь огородник… ай, ой, о-ё-ёй… горячие струи душа превратились в холодные. Перепоясав чресла большим мохнатым полотенцем, Петя посмотрел в зеркальце. Я тебя не знаю, но я тебя побрею… Запыхтела кофеварка, на сей раз он решил не будить Весту, сделал бодрящий напиток только для себя. На ноуте в кухне он посмотрел очередную серию «Фарго», Петя не очень понимал, зачем он продолжает смотреть этот сериал. Первый сезон понравился, второй – не очень, а третий… ни рыба, ни мясо, но лучше, чем многие фильмы, которые стряпают сейчас. Вот взять «Твин Пикс» – с одной стороны прямо таки телепорт в 90-е годы, знакомые герои, новые фишки… но, по мнению Пети, сериал легко можно было в два раза сократить для динамизма, ведь время то изменилось, сейчас всё быстрее, чем в ХХ веке. А вот вторая часть «Транспотинга» порадовала даже больше, чем первая, хотя так обычно не бывает. Оставив на холодильнике записку с одним словом: «Люблю!», минималистским рисунком котейки и кучерявой подписью, он покормил рыжего кота, надел свой единственный костюм и двинул по венам – вот это выражение! – города. Проходя мимо куста, он бросил воробьям кусочки оставшегося с ужина хлеба – пущай поклюют, а то сил пищать не останется.

В Приозёрске Петю теперь узнавали и спрашивали автограф или разрешение на селфи, он не выёбывался и фоткался со всеми и расписывался любыми пишущими предметами по любой поверхности – хоть ручкой по бумаге, хоть помадой по сиськам (это редко, мы же не в сериале про рокеров живём).

Вот и сейчас они с таксистом затележили на вечную тему кто виноват и что делать. Таксиста было с критики всего и вся не сбить, а Петя гнул линию, что в мире полно добра, нужно только его активировать. Не сошлись во взглядах, но, выходя из машины Седых, все же подписал автограф. Папараци в Приозёрске не водилось, так что при входе в издательский комплекс Петю никто не фотографировал, его не фотографировали в лифте и на выходе из лифта, а вот в зале для пресс-конференций его стали снимать.

– Друзья мои, выставили ли вы баланс белого? – задал риторический вопрос Петя, и не дожидаясь ответа, он достал листок формата А4 из нагрудного кармана пиджака и развернул. – Вот подходящий лист белой бумаге, на нём чёрные буквы, они складываются в слова: «Благотворительный фонд «Подари жизнь». Мы все – взрослые, состоятельные люди и я не оговорился, мы же состоялись и деньги у нас есть, у кого-то больше, у кого-то меньше. Большинство из нас – люди добрые и готовы помочь ближнему, просто нам часто бывает некогда… дом, работа, то да сё… я сам такой, так что знаю, о чём говорю, – Петя улыбнулся. – Главное в том, что мы можём помочь и даже малой перечисленной в фонд суммой мы можем подарить жизнь тяжело больным детям. Мы с группой Corner устраиваем в Лужниках благотворительный концерт, будем играть хиты всех времён и народов, будет тёплый ламповый звук, как в ХХ веке, когда мы были моложе и трава зеленее. Билеты уже в продаже, все собранные деньги пойдут в благотворительный фонд «Подари жизнь» и помогут деткам. По сути – это всё, что я могу сказать, но у вас, друзья мои, наверняка, есть вопросы. Я постараюсь ответить на все. И да, упреждая один из них – Приозёрская четверка репетирует, а меня делегировали на расстрел, у нас играют добрые ребята.

Журналистов понаехало столько… а сколько? Петя попытался оценить, похоже, столько представителей СМИ в Приозёрске ещё ни разу единовременно не собиралось.

– Почему один человек может купить только два билета?

– Эта мера против перекупщиков и прочих любителей получить свой маленький гешефт. Если вы идете на концерт с любимой женщиной, то двух билетов хватит, а если хотите взять детей или всю банду друзей, то да – страшнейшая дискриминация. Ну а насколько мы сможем отсечь перекупщиков – покажет время. Мне написали, что на сегодняшнее утро уже продано более 10 тысяч билетов, то есть мы с вами уже собрали более 10 миллионов рублей детям – это хорошо.

– Какой у вас райдер?

– Чо это? Незнакомое слово. Поедем мы на поезде в плацкарте, жить будем у друзей, водку купим на свои деньги, вот такой у нас жёсткий райдер.

– Кто кроме группы Corner сыграет на сцене?

– Отцы и матери русского рока, возможно и не только русского, если подъедут гости из сопредельных стран. Имена вы из меня не выпытайте, скажу просто – приходите на концерт, не пожалеете! Битлов споём, но они не приедут, одних уж нет, а те далече…

– Будет ли вестись запись концерта?

– Да, будет огорожена два места для фото и видеосъемки, но не сразу перед сценой, потому что нас от зрителей ничто не будет отделять.

– Говорят, вам запретили исполнять песню про волков?

– Мы никогда не поем каверов, у нас такая фишка, а в этот раз мы будем петь только каверы. Диалектика жизни.

– Вы не ответили на вопрос.

– Ответил, просто не так, как нужно вам.

– И всё-таки на каких условиях вам разрешили концерт?

– Ни песни, ни группы мы ни с кем не согласовывали…

– Но вы не можете исполнить на концерте своих песен?

– Мы не будем.

– То есть негласный запрет все же есть?

– Без комментариев, – Петя улыбался и вспоминал многочисленные и многочасовые допросы в разных силовых структурах. Это просто нужно пройти, это пройдет.

– Но сейчас вы можете спеть песню про волков? – и ему протянули гитару.

Петя попробовал инструмент, он был настроен, но все же рокер покрутил колки. Больше для собственного настроя. И выдохнул – это было не лучшее его исполнение, но раз народ просит:

Мы будем глотки рвать, мы будем убивать И нам на совесть нашу наплевать!

– Вы по-прежнему видите волков?

– У меня нет белой горячки, хотя я не бросил пить… всё, что я видел и всё, что они мне говорили, я уже столько раз описывал, что просто при монтаже материала на клавиатуре нажмите контрол цэ, а потом контрол вэ…

– Что про ваши видения говорят психиатры?

– Сколько психиатров, столько и мнений…

– Мы проверили, ни одной группе – не важно рок или поп – невозможно сейчас устроить концерт на Лужниках. Почему разрешили вам?

– У нас хороший завхоз Боцман.

– Есть мнение, что вы пошли на сделку с ФСБ и поэтому вас выпустили из психиатрической больницы.

– Есть мнение, что Земля плоская…

– То есть вы не опровергаете…

– Без комментариев.

– Кто всё-таки тот добрый волшебник, кто разрешил вам выступить на Лужниках? Стадион готовится к чемпионату мира по футболу 2018. А ну как зрители там кресла попортят?

– Мы попросим людей не ломать Лужники, надеюсь, люди придут добрые и вменяемые, они будут слушать, петь вместе с нами, а не разбирать стадион.

– И все-таки хотелось бы вернуться к вашему триумфальному выходу из жёлтого дома. Вас выпустили из-за болезни отца?

– Спросите у тех врачей, что оформляли документы. Давайте так, несколько ограничим тему нашего общения. Про личную жизнь я ничего говорить не буду, про предстоящий концерт – расскажу всё.

– А про Путина?

– Давайте всё же про концерт. Про политику, секс и спорт говорить ничего не буду, этими процессами надо заниматься, а не болтать о них.

– То есть вы такой сферический Петя в вакууме, которого политика не касается?

– Я – просто Петя, который играет рок вместе с друзьями из группы Corner. И конечно, мы живём не в вакууме. И да, я иногда видел волков, я сидел в местах не столь отдаленных и лежал в дурке. Но зачем обо всём этом сейчас трещать? Есть тема – рок-концерт в Лужниках, весь сбор от которого пойдет в благотворительный фонд «Подари жизнь». Давайте вместе поможем детям – это главное!

Но журналистов интересовали не дети, их интересовали детали (неужели Бог в них, а не в любви?) Петя терпел сколько мог, а потом отобрал гитару и перестал отвечать на вопросы, он просто стал петь матерные частушки и пошёл домой…

* * *

Четверг. Воробьи по привычке пищали, а не чирикали, вот неймётся им с утра! Петя вышел в социальную сеть и узнал, что на концерт уже купили больше пятидесяти тысяч билетов. А ещё узнал, что Песков опроверг возможное посещение концерта Владимиром Путиным. Правда, из новости следовало, что пресс-секретарь лишь отказался как-то комментировать данный вопрос, но видимо он так пошевелил усами, что в заголовок вынесли именно так – опроверг. Это высокое искусство в работе пресс-секретаря – ничего не сказать, но так, чтобы все всё поняли. Ну раз Путин не придёт, то не придёт и не Димон вам, а значит, не придёт и Собянин – ну куда уж мэр впереди паровоза, он же не Анна Каренина? Ладно, чем меньше чиновников, тем больше в воздухе будет рока.

* * *

– Это что за порно? – поинтересовалась Веста, застигнув Петю за чем-то непонятным у ноута.

– Это никакое не порно, просто в StarCraft 2 играют Alex007 и Pollen.

– А похоже на порно! – возмутилась супруга, но тут же подобрела. – А кружка у неё клёвая!

(вопрос к математикам – сколько миллилитров вмещает кружка Pollen?)

– Я тебе такую же достану или даже больше.

– Ладно, я в спорткружок, а ты сильно не балуй с порнографией!

– Да я даже не играю, я смотрю, как играют.

– Извращенец!

Седых повертел головой – ни одного извращенца в комнате не наблюдалось… Иногда StarCraft 2 гораздо интереснее, чем футбол и большинство фильмов, которые показывают по ящику.

Днём и вечером и даже ночью группа Corner репетировала за закрытыми дверями. Только особо приближенные пролезли через кордоны, но никто – совсем никто! – не выложил видео с этой тусы. Говорят, обошлось без крови. А ведь там была эпическая битва, ведь все хотели исполнить на концерте свои любимые рок-баллады и рок-термояд, но эфирное время было строго лимитировано.

* * *

Пятница. Утро. Воробьи как всегда пищали, а не чирикали. К их пискливому гаму добавился раскатистый смех Пети: «Хо-Хо-Хо!» На шум прибежала Веста, не выспавшаяся красавица была зла, как сто чертей, и сексуальна, как… додумать муж и фронтмен группы Corner не успел, его стали душить.

– Один день выходной, а тут ты орёшь! – и дальше непечатное.

– Любимая, я не знал, что смеюсь так громко, извини. Но прочти это… – Петя взял в плен супружницу и не отпускал, пока она немного не успокоилась и не прочитала на ноуте письмо:

* * *

«Глория Маккензи пенсионерка из Америки хочет Вам помочь.

Совсем недавно она выиграла в Лотереи крупную сумму.

Теперь под старость лет решила помочь людям в сложной ситуации.

Из большого количества людей была выбрана Ваша кандидатура.

32 тысячи уже готовы для перевода, зайдите на ее сайт и подтвердите перевод».

* * *

– Ну и что? Мне постоянно такие письма приходят! – короче, Петя получил втык совсем ни за что. Это же нормально – смеяться от такого лохотрона.

– А мне обычно предлагают член увеличить или кредит взять…

Веста что-то зашипела и удалилась досыпать. Петя высунулся в окно и покидал воробьям хлебушек.

– Только тихо! Жена спит! – попытался он договориться с местными пернатыми, но те не ответили взаимностью. На крошки стали слетаться уже не местные воробьи, потом голуби, потом вороны отогнали голубей, а позже прилетела чайка и показала – кто тут главный. Петя от греха закрыл окно.

В этот день рокеры оттачивали то, что окончательно и бесповоротно должно было войти в концерт. В этот раз мобильные телефоны у всех присутствующих отобрали и положили в сейф. Чтобы не фонили.

* * *

Суббота. Воробьи не чирикали, зато колеса поезда выстукивали ритм дороги на Москву. Рокеры выкупили два «купе» в плацкарте, а остальной вагон и ещё соседний заселили любители хорошей музыки и хорошей выпивки. Такой курултай намечался, что Петя боялся – не доедут они до Первопрестольной. Они же не дембеля и не футбольные фанаты, их могут с поезда и снять… В идеальном мире в поезде бы не пили, а готовились к концерте, медитировали… но… вот, новый поворот – и пили и даже…

– Если кто-то сейчас голос сорвёт, лично языки отрублю! – предупредил Боцман.

– Руби прямо сейчас, – Шершень показал язык.

– Тебе отрублю руки и ты водку будешь пить из соломинки!

Шершень почесал свою волосатую грудь. Ему явно было не страшно.

Полицейские пришли почти сразу и попросили… их не снимать на сотовые телефоны. Потому что мешать рок-шабашу они не хотели, наоборот, они хотели на нём присутствовать, но вот светиться где-то в сети – это категорически нет. Просьбу уважили. Потому что хотелось петь и пить, ну а снимали так… не сильно осознанно.

Петя улизнул. Ему очень понравились… ботфорты. И ноги в ботфортах. И девушка из ботфорт растущая. В сбруе, между прочим, поверх короткой майки. Очень сексуально. Седых всё порывался нечто подобное купить Весте, но та не приветствовала туфли на каблуках, ну а про ботфорты ей лучше было не заикаться, что касается сбруи… тут Петя не помнил. Но здесь Весты не было – у неё запланировались важные съемки в студии и она решила пропустить мега эпохальное событие. Действительно, что она группу Corner не слышала что ли никогда?

И вот женатый человек заигрывает с незамужней поклонницей. Её зовут Ева и она хочет Петю, а Петя – хочет её. Простая история. Но вы попробуйте найти место для секса в плацкарте! Уголков для уединения всего два – купе проводников, но там собрались сами проводники, которые не любили рок в целом и приозёрскую четверку в частности. Они были только за то, чтобы вагон не сожгли в целом и бельё – в частности. Но ведь полиция тут, так о чём волноваться? Так что оставалось только одно место – биотуалет. Очень не романтично. Но если исключить все невозможное, то самое невероятное – и есть судьба. Неожиданно помог большой плюшевый заяц. Его зачем-то везли детям. Хотя детям решили помогать деньгами, а не зайцами. Но есть вот такие широчайшие натуры, которые думают, что если купить самого большого зайца на свете, то от этого больным раком детям станет легче. Ну, ладно. Короче, заяц пригодился, потому что приперев его к стене, можно было к его мягкому телу прижать Еву и в этой не вошедшей в Камасутру позе стоя они и поимели друг друга. Деталь – презерватив распаковали и использовали по назначению. Крики кончающих и раздирающих друг друга любовников за песнями никто и не заметил. Ну а то, что один толчок надолго заняли. Так кого это волнует? Второй же периодически освобождается.

Произошедшее с зайцем имело последствия…

* * *

Воскресенье. День концерта.

* * *

– Спасибо, что пришли! – сказал Петя в микрофон и Лужники дохнули на него, восьмидесятитысячное море – это вам не шутки! Да, 80 тысяч добрых людей купили билеты на благотворительный концерт, а значит, 80 миллионов рублей пойдут в фонд «Подари жизнь» (стоимость аренды стадиона, охраны и прочие оргвопросы решились не за счет проданных билетов).

Пальцы затронули струны, а звуки затронули сердца.

– Двадцать лет, как с нами нет Булата Окуджавы, мы начнём с его песни, а подпевать не только можно, но и нужно… – больше Седых ничего не сказал, ведь люди на стадионе знали эти волшебные слова:

Виноградную косточку в теплую землю зарою, И лозу поцелую и спелые гроздья сорву, И друзей созову, на любовь свое сердце настрою. А иначе зачем на земле этой вечной живу?

– Что наша жизнь? Поход! – да, иногда Петя делал подводку к следующей песни. И группа затянула:

Иду в поход, два ангела вперед, Один душу спасает, другой тело бережет.

И на сцену вышел Сергей Чиграков, уж он то точно знал слова. И всё больше тепла и любви излучали во Вселенную Лужники. А где Чиж, там и Фантом! Полетели!

* * *

Поскольку Седых категорически запретили говорить о политике, о волках и вообще рекомендовали говорить поменьше, он и не высовывался. Но свои пять копеек всё же вставил, нет, он ничего не сказал про волков. Он сказал про детей:

– Вы знаете, замечательная актриса Одри Хепберн говорила: «Обязанность каждого человека – помочь детям, которые страдают. Все остальное – просто прихоти и баловство». У нас на сцене вы видите только один баннер с реквизитами благотворительного фонда «Подари жизнь»… и мы – взрослые люди – действительно можем помочь детям. Вот Чулпан Хаматова не даст соврать, – Петя улыбнулся и передал микрофон вышедшей на сцене соучредителю фонда. Чулпан душевно и без пафоса сказала тёплые слова. А на следующей день в некоторых ультра-либеральных средствах массовой дезинформации группу Corner и Хаматову обвинили в пособничестве «кровавому режиму».

* * *

– А теперь мы споём малоизвестную песню, мы будучи студентами орали её в лихие 90-е… – Петя ещё что-то хотел сказать, но…

– Спасибо Канцлеру Ги! – пророкотал барабанщик Шершень и отчебучил такой экспромт на ударных, что скелеты на ближайших московских кладбищах перевернулись в гробах. И на сцену вышла сама Канцлер Ги или Майя Котовская.

Шел по дикой прерии, дилижанс, Шесть парней угрюмых охраняли ценный груз. И судьба давала четырем ковбоям шанс Вынуть наконец козырный туз. Том – парень с западных гор, Бен – он из штата Техас, Пит – ест бокалы на спор, Билл – стреляет только раз.

На большом экране из тумана вышел совсем не ёжик, а буксир «Могучий-11» и Лужники взревели словами Deep Purple – «Smoke on the water»… зажглись фаеры и дым отечества стал сладок и приятен, ни на одном празднике 12 июня в День России такой атмосферы не было. Там было бездымно, а уж с духом или бездуховно – не нам судить.

* * *

Лужники колыхались в едином порыве, Петя снял ремень гитары с плеча и положил инструмент на стойку.

– Эту песню я посвящаю отцу… – Петя больше ничего не сказал и передал микрофон Роджеру… Седых пытался сдержать слёзы, но не сдержал и заплакал. И приозёрская четверка акапельно затянула:

Не для тебя придёт весна, Не для тебя Дон разольётся, И сердце девичье забьётся С восторгом чувств – не для тебя.

И плакал на стадионе не только Петя…

* * *

На сцену вышел Боцман, он понял, что рокерам надо глотнуть и глотнуть отнюдь не воды… и он дал им на это время:

– Всем привет, меня зовут Боцман и я у группы Corner типа завхоза. Вы, наверное, знаете, что за последний год приозёрская четверка мальца отсидела, ну в России от тюрьмы не зарекаются, а кое-кто и в жёлтом доме полежать успел. Короче лиха хватили полной грудью. Одно из условий этого концерта – ребята не поют свои песни, так что про волков сегодня не будет и даже Охоту на волков Высоцкого вы не услышите, но без песни Владимира Семёновича был бы неправильный концерт, а у нас тут всё чётко! – пауза, воздух набирается в лёгкие – Баллада о Любви! – и Лужники ответили любовью. Люди знали, через что пришлось пройти музыкантам. Но они не сдались и не озлобились, они здесь и сейчас… Боцман вернул микрофон вернувшемуся в игру Пете и тот стал вдыхать добро, а выдыхать любовь:

Я поля влюбленным постелю, Пусть поют во сне и наяву! Я дышу – и значит, я люблю! Я люблю – и, значит, я живу!

А потом последовала песня Дмитрия Бикчентаева Любовь пытаясь удержать и её автор пел рядом с рок-бандитами:

Любовь пытаясь удержать, Как шпагу, держим мы её: Один – к себе за рукоять, Другой – к себе за остриё.

А ещё группа Corner исполнила на гитарах, барабанах и прочих ударных инструментах – и главный из них сердце человеческое – песню на слова Юрия Левитанского:

Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает для себя.

А что творилось с Лужниками, когда вместе с приозёрской четверкой песню «Осень» исполнили Юрий Шевчук, Константин Кинчев и Вячеслав Бутусов! И на припеве летающая тарелка Лужников отправилась в космос – прочь от Земли матушки:

Осень в небе, жгут корабли, Осень мне бы, прочь от земли. Там, где в море тонет печаль, Осень темная даль.

А где дядя Юра, там и «Родина»:

Еду я на родину, Пусть кричат – уродина, А она нам нравится, Спящая красавица. К сволочи доверчива, А ну, а к нам – тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля… Эй – начальник!..

А ещё Шевчук – единственный из рокеров, певших в этот вечер на Лужниках – сказал о политике, о том, что нужна сменяемость власти. Но дядя Юре можно, он был в Грозном в 1995 году, а группы Corner тогда ещё не было на свете…

* * *

На Лужниках случились и полные погружения, с The Beatles погрузились на Yellow Submarine, а с Наутилусом Помпилиусом всплыли и выдохнули:

Я ломал стекло как шоколад в руке, Я резал эти пальцы за то, что они Не могут прикоснуться к тебе. Я смотрел в эти лица и не мог им простить Того, что у них нет тебя и они могут жить.

Конечно, не хватало Виктора Цоя и песню «Перемен» весь стадион исполнял без него и слова летели в космос…

Что бы не утверждали после, но песня Hotel California от наших орлов всех времён The Eagles не звучала, а вот Light My Fire The Doors – да, и такие двери открылись…

* * *

Финальную песню пели все участники концерта, пели зрители, пели полицейские, пели взрослые и дети и одни мало отличались от других… и свет зажигалок достигал небес и туда же долетали слова… трёхчасовое видео доступно на Ютубе.

После концерта выпили водки. Так хорошо было пить водку с настоящим мужиком – дядей Юрой Шевчуком! Но больше всего доставила Веста, которая по скайпу на сотовом спросила: «А это кто?» На что Петя просто ответил жене: «Я тебя люблю!» и это было правдой. Просто любовь не всегда побеждает смерть. Отцу любовь не может помочь жить, но она может помочь другим, она может помочь детям. И день прожит не зря!

* * *

12 апреля кто-то пошёл на митинг Навального, а группа Corner и сочувствующие долетели из Первопрестольной в Приозёрск на каком-то хитром лоукостере, который в День России открыл новый рейс и для его рекламы раздал рокерам билеты бесплатно (но рекламы лоукостера тут не будет). После разгрузки инструментов на базе, мужики сразу рванули купаться. Ведь лето – это большая жизнь! И вот бывшие зеки и «узники совести» и полит-психи прыгают голыми в холодное родниковое Голубое озеро. Орут, брызгаются и выбегают на берег пить водку. Хорошо жить! Укутавшись чьим-то бушлатом и заложив за воротник стопарь белой, Петя лежал на траве и смотрел на небо, на облака, на берёзы, что колыхались где-то далеко… кукушка проявила себя. «Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?» – мысленно загадал Седых. «Ку» – и весь счет. «Пизда с ушами!» – не остался в долгу Петя.

* * *

В это время в окрестности Приозёрска начали стягиваться войска специального назначения. Местные прозвали их космонавтами – такое у них было оружие, шлемы и форма, какую никогда по телевизору и не показывали. И все поняли, что если бы волки были выдумкой, такую силу сюда бы зазря не пригнали…

* * *

Как показала практика, группу Corner не смогла развалить даже вся карательная система вместе с пенитенциарной, её не смогли разрушить женщины – Веста и Женя не дадут соврать! – но бомбу под существование рок-банды заложил один пьяный барабанщик…

Возвращались с гастролей из Екатеринбурга (после Лужников надо ковать железо, не отходя от кассы). Поездом.

А поутру они проснулись, жаль, что рядом с пьяными музыкантами не было ни одного художника, он бы запечатлел картину маслом или акварелью кисточкой вывел или в графике, да в графике это вышло бы аутентичнее. Мрак. Полный интеллектуальный и физический мрак. Пи эр в колесах самых поездатых поездов в мире крутятся, а квадрат стучит. Тык-дык, тык-дык – размеренный метроном отсчитывал километры до Приозёрска. С похмелье нет пытки мучительнее, чем жажда и этот невыключаемый тык-дык, тык-дык…

Петя поймал сеть на своем новом китайском смартфоне (зарегистрирован на Лёху, так проще) и тут такое началось… тогда он нашел Шершня, поднёс экран к его лицу и спросил:

– Чо за хуйня?

– Отстань! – отмахнулся глубоко похмельный барабанщик.

– Нет, ты объясни! – не отступал не менее глубоко похмельный фронтмен.

– Отстань!

Пришлось применить физическое воздействие, хотя Шершень был сильнее Седых, но в данный момент волевые качества шли в зачёт лидеру группы.

– Ну и чо?

– Ты это говорил? – Петя снова поднёс к Шершню телефон. Тот, наконец, посмотрел на экран, пролистал…

– Полная хрень!

– Ты это говорил?!

– Да не помню! – заорал Шершень.

Тут на шум стали стекаться остальные музыканты. Головы они старались не кантовать.

– Чо за дела? – шепотом поинтересовался Толя.

– Больше двух, говорим вслух… – не совсем впопад ляпнул Роджер.

– «Ныне мы более популярны, чем Виктор Цой…» – процитировал Боцман, который снова знал больше всех и был менее похмельным из всех.

– Это кто сказал? – повис в воздухе стопудовый вопрос. Такой просто так не сдвинешь.

– Ну, я, я! – завопил Шершень, аки иерихонская труба.

– А зачем? – спросил Толя, но его никто не услышал.

– Не Христос, не Путин, а Цой, да? – уточнил Петя.

– Но это же правда! – пошёл в контрнаступление барабанщик. – К нам на Лужники пришло больше народу, чем на концерт «Кино». Тут появилась сеть и удалось воспроизвести видео, где Шершень сказал эту фразу в камеру и пьяно улыбался… да, он был нетрезв, но даже нетрезвый человек должен отвечать за свои слова. Да, Шершень – хороший барабанщик, но даже хороший барабанщик должен отвечать за свои слова.

– Да я тоже уважаю Цоя, но сейчас мы популярнее! – упёрся Шершень и был непоколебим. Непоколебимый он наш… или не наш?

* * *

Ну и по личностям прошлись. А ну-ка убери свой лапы с моего лица!

– Да ты в Ёбурге играл, как мёртвый Джим Моррисон!

– А ты играл, как жопа Фредди Меркьюри!

– Ты чего меня сейчас пидором назвал?!

– Ты первый начал, противный!

– Вся группа играла как конченные пидарасы! Где моя косметичка?! – но эта фраза не разредила обстановку (раньше бы все просто заржали и стали бухать), слишком много накопилось внутренних противоречий.

И тут такое началось! В воздух только чепчики не полетели, ибо их не имелось в плацкартном вагоне. Поклонники подключились, чуть не дошло до драки стенка на стенку. Короче, все друг с другом разругались и на перрон уже вышла не группа, а индивидуумы, некогда сплоченные и выступающие под одним названием Corner. Прибывшие на горячую точку сборки (а точнее разборки состава) журналисты не были разочарованы. В эфир полилось сразу несколько «правд», то есть мнений. Петя сказал в микрофоны лишь одну фразу: «Мнение Шершня не совпадает с мнением других участников группы». На все остальные вопросы он отвечать отказался.

А дома ситуация повторилась зеркально. Веста подошла и вместо объятий и поцелуев протянула Пете экран. На видео некто похожий на Седых занимался сексом в сортире поезда.

– Вот моя знакомая Ева (это имя Веста выделила) прислала… что-то хочешь сказать? – жена находилась в стадии такой ярости, что зрачки её сузились. И как это сука Ева могла трахаться и ещё и снимать. Седых такого не помнил и не понимал.

Раньше Петя всё бы отрицал. Это правильно, с женщинами по поводу измены надо всегда всё отрицать и ни в чём никогда не сознаваться. Но он устал и в этой точке пространства и времени он уже не мог действовать логично и бороться за любовь и за сохранение семьи. Тем более последнее время они как-то отдалились и перестали понимать друг друга. Что-то накопилось, как большой запутанный клубок и этого не распутать словами. Легче разрубить раз и… а там как получится.

– Да, я её трахнул.

Веста молчала, для Пети лучше было бы, принять залп обвинений и даже слёз. Молчание – наихудший исход переговоров.

– Я соберу вещи.

Веста молчала, когда Седых взял самое необходимое и покинул квартиру-студию. Уже позже они в ходе длинных телефонных переговоров решили, что официально не разведутся до похорон отца. Со стороны это выглядело, как будто Петя хочет быть рядом с папой на время его болезни. Это так… но это и не совсем так.

«Ночь темна и полна ужасов» утверждает в своих книгах Джордж убивающий всех своих персонажей Мартин. Это не так. Дни страшнее. Ночью обычно ты просто спишь. Счастливчики видят сны. А вот дни… их нужно чем-то заполнять. А чем? У Седых уже давно не было работы. Теперь у него нет любимой женщины и любимой группы. Да, можно ездить в приют Зоозаботы или в детский дом и помогать тем, кто не может помочь себе сам. А ещё можно сидеть с отцом, которому стало хуже. Держать его тонкую и прозрачную руку и плакать, Петя не мог смотреть на умирающего папу и не плакать.

– Сын, ты поссорился с Вестой… – сказал светлый, как ангел, отец на белоснежной простыне. – Постарайся помириться, признай вину и попроси прощенье… ну а если не получиться… подумай, будет ли это важно, через 10 лет, через 20… через 30… – он замолчал, потом прищурился и с улыбкой произнес: мужчины – всегда мужчины, а женщины – всегда женщины…

Он понял всё, хотя Петя ничего не рассказывал.

А ещё чтобы жить, нужны деньги, а когда нет ни работы, ни группы для рокера наступают невесёлые времена. Минус ипотека. Да, квартира со студией записаны на Весту, но Петя всегда старался внести свою лепту… а сейчас. Ой, лучше не вспоминать.

И, тем не менее, он позвонил Весте и сказал, что им нужно встретиться. Не для разговора про отношения. Она нашла несколько минут в плотном графике студии. Во второй раз они не обнялись за последнее время. «Привет». «Привет». Так разошедшиеся в море корабли безразлично сигналят друг другу холодными огнями. А ведь безразличия-то не было, но столько всего было, что дипломатия спасала ситуацию.

– Знаешь, я хочу попросить прощения… – он поднял ладонь. – Нет, ты подожди, выслушай! Я не буду врать, что не хотел… хотел… тогда… а сейчас прошу прощения и всё это искреннее… (Веста закипела, в её ощущении времени ненависть к измене любимого ещё не прошла) Знаешь, давай отделим… эту ситуацию…

– С Евой, у неё есть имя!

– Да, ситуацию с Евой, которую я трахнул один раз и больше не видел… – Петя не это хотел сказать, но в мире многое происходит не так, как мы планируем, Гай Юлий Цезарь не даст соврать. – Я про ипотеку хотел сказать…

– Всё норм, я плачу! – Веста всегда была гордой… клёвой и очень сексуальной…

– Это не норм! – тут уже и Седых взвился, он не был хорошим в плане финансов мужем. – Вот… – Он протянул конверт.

– Что это?

– Тут почти пятнадцать тысяч долларов…

– Надеюсь, ты не продал почку…

– Да кому нужны мои пропитые почки…

– Твоему отцу нужнее… – она решительно попыталась вернуть конверт.

– Нет. Отец умирает, у него всё в порядке с лекарствами. Веста! Я же не прощение выкупаю у тебя! Просто мы брали эту ипотеку вместе, вместе и должны платить.

– Ты мне ничего не должен. Тем более алиментов… – она вторично протянула конверт обратно.

Петя знал, что будет тяжело.

– Да ёлы-палы! Веста! Я люблю тебя, но за последнее время я сделал столько всякой хуйни и много правильного не сделал, и я, наверное, никогда не пойму, как тебе было тяжело, когда я сидел в тюрьме и когда я лежал в дурдоме… я давно уже ничего не зарабатываю, но вот эти деньги я получил честно и принёс тебе… и эта вся история! – Петя не выдержал надрыва, он же не герой романов Достоевского и ушёл.

А Веста осталась, наверное, они уже не были мужем и женой, но она по-прежнему оставалась заёмщиком перед банком, а Петя – гарантом своевременной выплаты ипотеки. Ипотека иногда бывает единственным реальным способом улучшить жилищные условия (хотя, прежде чем брать кредит, лучше использовать два лучших способа: занять у родителей и выгодно жениться), но она никогда не делает крепче семьи.

* * *

Иннокентий Радищев снова ушёл в Приозёрские леса. Он методично квадрат за квадратом прочесывал зеленку вместе с верным хаски Хорстом и не менее верным карабином. В поисках тех, кто убил его сына. Иногда одинокого охотника вежливо заворачивали вежливые люди. А однажды он не вернулся. И Хорст не вернулся. Валерия все глаза выплакала. Она обращалась за помощью ко всем друзьям и знакомым, но тело мужа так и не нашли… в последний раз его видели около…

В Приозёрских лесах рядом со строящимся химкобминатом, из-за которого и разгорелся весь сыр бор с волками и их кровавыми ужасами, располагался один весьма любопытный объект. Заброшенный зверокомплекс имени В.И. Ленина. А ранее – один из лагерей ГУЛАГ. А ранее – лагерь для перевоспитания не самых лютых врагов большевиков, который учредил ещё Троцкий. Один из вождей революции то ли кого-то нагонял здесь на своём бронепоезде, то ли наоборот тактически отступал. Память людская короткая, да и документы в архивах сохраняются далеко не все. Но всё же местные называли это место проклятым. А ведь так просто подобными словами не бросаются.

И летом 2017 года от рождества Христова именно здесь погибло больше всего росгвардейцев. Можно сказать, что это был приозёрский Сталинград в войне с гипотетическими волками. Гипотетическими – потому что ни одного трупа «волка» или «душегуба-не-волка» так и не обнаружили. Беспилотники и авиация, приборы ночного видения, радары, спутники, искусственный интеллект и квантовые компьютеры оказались бессильными. Как и лучшие служебные собаки Росгвардии, привезенные в Приозёрск из Тюмени. Как и «царь зверей» и «венец творения» человек.

Начальник областной Росгвардии Роман Ерыгин застрелился.

* * *

Но тут стоит несколько отскочить по времени и узнать, где находился до сих пор не уволенный из ФСБ Рыбак. Он занимался страшно серьёзным делом – читал книгу «Волк» Михаила Павлова и вот что там говорилось: «Волк – преимущественно ночной хищник. Днем он бывает активен во время гона или при недостатке пищи в период выкармливания потомства, но и в этих случаях он предпочитает перемещаться по зорям и редко показывается на глаза. Дневное бродяжничество волка – верный показатель того, что его мало тревожат».

Раздался звонок из родной конторы:

– Рыбак у аппарата!

– …

– Никак нет, я нахожусь в Займище.

– …

– Здесь обнаружены следы волков, проверяем…

– …

– Есть срочно прибыть в зверокомлпекс имени В.И. Ленина!

– …

– Так точно!

Шеф дал ценные указания и волшебный пендаль. Странное стало происходить с Бурхаем, обычно молчаливый и несуетливый мужик в телогрейке вдруг начал нарезать круги, махать руками, аки вентилятор, охать и ахать и причитать: «Проклятое место! Не надо туда ходить! Они нас заберут!» Допрос с пристрастием не вытянули из него дополнительной информации, как и водка. Рыбак почесал свой затылок, и левую ладонь. Оба места чесались. И это не комары. Это предчувствие. Оно не раз накатывало перед тем, как Рыбак проходил рядом со смертью. Или смерть проходила рядом с Рыбаком. Только сейчас чёс сильнее. Такого чёса ещё никогда не было.

– А ну его на хуй, этот зверсовхоз! – решил пока ещё действующий сотрудник ФСБ и начал по-серьёзному пить водку.

* * *

А вот росгвардейцы в звезокомплекс имени Ильича зашли. Зашли, да не вышли. Сначала с одной группой пропала связь, потом с другой, посланной на выяснение обстоятельств «а что у нас с первой?» Дальше в зелёнку поехали сурьёзные бронеавтомобили «Тигры»… позже беспилотники полетели и показали тихие и застывшие «Тигры» и… трупы и трупы и трупы… бойцов в камуфляже с оружием и снаряжением самым современным. Расстрелянные гильзы и кровь и кровь и кровь.

Подключили армию, та отработала авиацией, потом артиллерией и «Градами», потом в прореженный бомбами и снарядами лес зашли танки. Зашли разведчики ГРУ… Зашли, да не вышли. Только переговоры по рациям остались записанными на безэмоциональные носители в виде жестких дисков и флешек. Страшные переговоры. Как танкисты докладывали, что они ничего подозрительного не наблюдают… а потом танки начинали гореть, а дальше только крики и мат. Предсмертный мат. А ещё картинки с беспилотников: отгрызанные головы в куче. Видео более страшное, чем картина «Апофеоз войны» художника Василия Верещагина. Только правильной пирамиды не получилось. Просто куча голов. Это звучит не так ужасно, как выглядит. То есть солдат и офицеров разного рода войск и спецподразделений сначала жестоко убили, потом отгрызли головы и сложили в кучу. Как знак. Это не ваша земля. Не путинская, не российская, не русская, не человеческая. Гомо сапиенсам, как виду, здесь не рады.

А ещё возник вопрос. Как погибших оформлять? Если из Сирии гробы с телами убитых боевиками военных возвращаются с почестями, и военным посмертно присваиваются государственные награды… если из Украины гробы возвращаются тихо и награды «уехавшим в отпуск» не дают (они же в отпуске!), то из Приозёрска как оформлять? Войны официально нет… спецоперация? Но против кого? Тогда и выпестовалась формулировка: «Погиб при исполнении воинского долга». Обтекаемо и без подробностей. Погибшим посмертно присвоили государственные награды, а семьям выделили солидные денежные средства. Хоронили героев в закрытых гробах, которые строжайшим образом нельзя было открывать. А подробности? Как погиб мой муж, брат, отец? Нет ответа. Всё под грифом «Совершенно секретно».

Но ни от СМИ, ни от блоХеров, ни от людей в нашем двадцать первом от рождества Христова веке глобальной тайны не утаишь. Вот вам фото и видео тех частей, что перебрасывали к Приозёрску… ну и видео леса. Беспилотники глушили и их запуск запрещали. Но всех за руку не поймаешь. А когда за видео платят нехилые деньги западные телеканалы, то и родной эмчээсовец может файл слить. На абстрактное чувство патриотизма можно забить, когда на кону сумма размером с твою пенсию. Ничего личного. Только бизнес.

А что сказал Путин? А ничего. Ничего же в Приозёрске не было. Это вам не уточки Медведева… или уточки Навального… чьи там уточки? Путин, как и обещал, встретился с детьми. Одаренными детьми из образовательного центра «Сириус» в Сочи. Дети и Путин – есть. Волков в Приозёрске, а также сотни трупов российских бойцов – нет (по крайней мере, в информационном поле государственных и подконтрольных СМИ).

* * *

У Рыбака как-то неуверенно зазвонил телефон.

– Рыбак у аппарата!

– …

– Нахожусь в Дальнолюбовке.

– …

– В Дальнолюбовке!

– …

– Деревня Дальнолюбовка!

– …

– Даль-но-лю-бов-ка! – по слогам продиктовал пока ещё офицер ФСБ.

– …

– Обнаружил здесь признаки активной ячейки ИГИЛ (запрещена на территории России)…

– …

– Вас плохо слышно…

– …

– Вас по-прежнему плохо слышно…

– …

– Шеф, я вас не слышу…

(обрыв связи, новый звонок).

– …

– В Дальнолюбовке!

– …

– террористы…

– …

– Волков нет!

– …

– Вы же сами меня направили в Дальнолюбовку!

– …

– Нет, я не в зверосовхозе…

– …

(Рыбак прикрыл трубку, ибо раздался особенно ядрёный мат).

Всё кончился банально. Рыбака уволили из конторы с формулировкой «не оправдал оказанного доверия». Но лучше быть уволенным из конторы, чем лежать в наглухо запаянном гробу в двух метрах под землей. Тем более, что какую-никакую, но пенсию всё же стали платить. Опять же заначка, другая заначка. В общем, Рыбак не жаловался. Он тихо залёг на дно… нет не в Брюгге. В Бельгии даже моря нет. В Лорет де маре, это курортное местечко под Барселоной (а Каталония – это Испания, или таки нет?)

* * *

Настал тот самый день и Петю вывезли в лес. Но не на расстрел. Его снабдили отечественным шлемом и системой видеофиксации (гугловским очкам наши военные не доверяли) и пустили вперёд. Тут будет уместно ещё раз вспомнить симфоническую сказку для детей «Петя и волк» Сергея Прокофьева. Герой сказки Петя идёт по лесу и его жителей озвучивают смычковые струнные инструменты (преимущественно скрипки). А за Петей шли бойцы (интересно, каким бы музыкальным инструментом озвучил их Прокофьев, тоже литаврами и большим барабаном, как охотников?). Шли, шли… на не вернулись. Из леса вышёл только Седых. Он как-то осунулся. И сразу рассказал, что ничего не видел и ничего не слышал… да и запись со шлема это подтвердила. Шёл, шёл… заблудился. Потом левая нога нарезала километраж больше, чем правая и Петя вышел. А где военные? Да кто его знает. Военные были мертвы и из уважения к павшим мы не расскажем, что сделали с их головами…

Потери росли, а секрет «сталкерской зоны» не раскрывался. Тогда её обработали напалмом и кое-какими химическими веществами (отечественного производства, формулы засекречены). От этого то, что не сгорело, засохло, а потом уже сгорело. В чёрном-чёрном лесе живут чёрные-чёрные… а кто живёт?. Так и не поняли. Еще две группы спецназовцев сгинули. И на этом активную фазу операции завершили. Как красиво звучит. А ничего что более пятисот мужчин в самом расцвете сил не вернулось к своим семьям?

А вот китайские рабочие вернулись в Поднебесную. Не сразу, конечно. Им обещали самую надёжную охрану. Привлекли даже частные военные компании. Только вот однажды ночью загорелся забор вокруг строящегося химкомбината, а потом сгорел охранный блок… вместе с людьми. Вот тогда пока ещё живые китайские пролетарии устроили забастовку и отказались работать в Приозёрске. Где угодно в России в другом месте или на родине – это, пожалуйста. А тут – нет, нет и ещё раз нет! И с ними даже компартия и правительство ничего сделать не могли. А другие китайские рабочие в Приозёрск не поехали. Как и любые другие рабочие. Правда, некоторые все же польстились на длинный рубль (или какую другую длинную валюту). Но когда видели КПП, выжженную землю, когда слышали вой невидимых волков, когда что-то загоралось, когда кто-то из сменщиков загорался… или не возвращался, хотя шёл из столовой до спального блока… а потом его голову находили на колей проволоке забора… короче, даже самые жадные собирали манатки. Ну а те, кто не дружил с инстинктом самосохранения… да, они не вернулись. Особенно много жадных и без инстинктов поджарилось в спальном блоке.

И вот в один из июльских дней химкомбинат забросили и над ним лишь беспилотники да птицы стали летать. А люди… Нет, люди там не ходят теперь. Многомиллиардные инвестиции списали на форс-мажор. Какой? Какой надо, правильный форс-мажор, документально оформленный.

* * *

Когда умер отец, когда рухнул мир, когда Петя больше всего волновался за маму… именно тогда на него напал страх. Что его убьют, обязательно убьют из-за этих волков. Которых он не знал и знать их не хотел, которых он не выбирал. Но они перешли ему дорогу и теперь Петя Седых накрепко завяз с волками телепатами. Он заметил за собой слежку. Нет, не контору, те следили так, что редко когда и заметишь, а тут следили тёмные типчики, такие сначала стреляют из автоматического оружия, а потом разбираются – кого ухлопали. Боялся Петя не смерти как таковой, хотя, конечно, и её боялся. Ну, как не бояться? Но больше он боялся – так сильно, что до отчаяния! – не самой смерти, а того, что мама останется одна. Без отца и без сына. Она же старенькая, как и чем она будет жить?! Без любимых?! Пете нельзя было погибать сейчас. Но за ним следили и следили такие типы, что… в полицию или в контору идти бесполезно. Нет трупа – нет дела. А нет человека – нет и проблемы…

* * *

В особо грустную минуту Петя взял в руки гитару и стал перебирать струны и слова:

Человек человеку – не волк, а свинья И каждый об этом знает…

Потом он включил запись на смартфоне и выложил песню в сеть. Комментаторы и диванные эксперты тут же обвинили его в депрессии и человеконенавистничестве. Депрессия была. Но людей он никогда не ненавидел. Ведь были друзья. Верные друзья. Позвони и скажи: «Я убил человека». Они только и спросят: «Говори адрес, откуда забирать труп». А ещё он любил некоторых людей. Он всегда любил маму. И довольно долго он любил Весту. Любил и изменил и тем самым предал. И нет теперь в его жизни Весты. Но есть любовь. В жёлтых СМИ на Седых стали вываливать ушаты грязи – пьёт, колется, залез в морг и занялся сексом с трупом. Ладно ещё труп выбрали женский – покончившей с собой студентки. Петя сказал мама: «Ничему про меня не верь. Со мной всё хорошо!» Это было не правдой. Хорошо с ним не было. Но ведь маму всегда надо успокаивать, когда про сына пишут и снимают всякую мутотень. Навязчивых и незнакомых журналистов Петя теперь без затей посылал на хуй. Отчего в прессе и на ТВ появлялись всё более ядреные сюжеты про некогда рок-кумира, а ныне мутное-быдло Седых.

* * *

В детстве Пете часто снился сон. Прекрасный цветной сон (говорят, некоторым людям снятся только чёрно-белые сны, а некоторым совсем не снятся и они лишены возможности любоваться творениями собственной фантазии и подсознания). Петя бежал по холму, бежал, раскинув руки, и кричал в небо: «Я могу летать!» и действительно подпрыгивал всё выше и выше и взлетал. Он хотел показать своё умение друзьям, но их почему-то никогда не было рядом, он хотел показать маме с папой, что он научился летать, но и родителей во сне не было. Это добавляло нотку грусти в сновидение. Петя летал и вбирал в себя солнечный свет, белые облака, пёстрый луг внизу… Наяву он пытался воплотить сон в жизнь, разгонялся с холма и бежал, раскинув руки, и подпрыгивал… и на долю секунды казалось, что он действительно взлетал… но потом неумолимая гравитация (таких слов в детстве, конечно, Седых не знал) брала своё – приземляла малыша, не умеющего летать, как и все остальные люди. Петя много раз пытался. Но он так и не взлетел наяву, а не во сне. Говорят, что с помощью веры можно сдвинуть гору. Петя верил в себя, в то, что он может летать настолько, насколько человек вообще может верить во что-нибудь. Но, видимо, летать могут только те люди, которым помогает Бог. Теперь-то, конечно, можно взять билет на самолёт… но это уже не то. Летать самому и летать в аэробусе – это две большие разницы.

Ностальгия по детству попёрла. Седых знал, что ему не надо пить, но не пить он не мог, он не мог пережить сегодня, которое завтра станет вчера. Ему хотелось в завтрашнее сегодня, потому что в сегодняшнем вчера его ничего путного не ждало. Замкнутый круг – отец умер, Весты и группы у него больше нет, волков он не видит, но из-за них у него постоянные неприятности. Короче, перефразируя Кундеру, у него наступила невыносимая тяжесть бытия. Гравитация не дает летать и на каждого человека, даже партийного, давит атмосферный столб весом в 214 кило, Остап Бендер не даст соврать!

В магазинчике шаговой доступности он взял пива и водки, а ещё сосисок с сыром и хлебушек. Дома он порезал хлеб, накрыл его сыном и на минутку положил тосты в микроволновку, микроволны раскрутили молекулы воды и разогрели хлеб и расплавили сыр. А после они также нагрели и чуть ли не разорвали сосисоны. Петя выпил не успевшую ещё замёрзнуть в морозильнике водку, закусил огурчиком, сосисонами и тостами с сыром. Лучше не стало, но стало немного легче.

И нахлынуло! Петя вспомнил, как они с Вестой бегали голышом по дикому пляжу на одном из озёр, плескались, смеялись, целовались, это был редкий и беззаботный момент абсолютного счастья. А ещё Петя заметил волчицу, ту самую, которая уже посещала его. И Веста увидела её и она полностью обнажённая побежала по воде и волчица бежала по песку рядом – это было самое красивое, что он когда-либо видел в своей жизни. Он поздно побежал к сумке, достал гугл-очки и бормотал «окей гугл», но очки так и не включились и сотовый долго не разблокировался. В итоге Седых плюнул на технологии записи и просто смотрел на прекрасную голую Весту и на фантастическую волчицу. Он никому об этом не рассказывал, ни доктору-мозгоправу Александру Демидову, ни фээсбэшникам, ни друзьям. Это было личное, действительно личное и никого другого не касающееся. Петя просто был счастлив, что он это пережил. И теперь это воспоминание грело.

Когда в тебе водка, не хочется смотреть интеллектуального кино, ты его всё равно не поймешь, и, скорее всего, забудешь. Поэтому вместе с сосисонами в кетчупе он смотрел Ultimate Series, где сильнейшие игроки России и Украины рубились друг с другом в StarCraft II: Legacy of the Void. Доблестные морпехи расстреливали всех из пулемета, «геи-протосы» палили всех лазерами, а богомерзкие зерги просто жрали всех. Почему люди не могут жить в мире? Почему обязательно надо воевать? Ведь на каждую отечественную войну приходится война захватническая. Ведь если враг вторгся на родину, значит, кто-то пошёл расширять жизненное пространство. Политики находят разные аргументы для начала войны, а на фронтах пачками убивают уже совсем не политиков, а простых людей. Петя махнул ещё водки и переключился от геополитики к противостоянию Bly (Украина) vs Brat_OK (Россия) – как хорошо смотреть игру, а не игры нынешних политиков. Bly победил и вышел в полуфинал. К слову, в одной киберспортивной команде могли играть игроки из России и Украины и это прекрасно!

Но, если вы не трогаете политику, то это совсем не значит, что политика не потрогает вас. Петя с утра вышел в социальные сети, узнал, что Ксения Собчак будет баллотироваться в президенты и чем это грозит Навальному. Путину Ксения, естественно, ничем не грозит – если император захочет, будет «новым-старым» президентом пенсионного возраста, а захочет – передаст дела приемнику. Голоса остальных избирателей России мало что решают в том цирке, что выборами президента зовется… и тут Седых понял, что у него слишком много непрочитанных сообщений. За сотню перевалило. Его бровь начала подниматься, потом он достал из холодильника пиво, но и оно не прочистила мозги. «Матильда и Николай? Причем здесь я?!» – восклицал Седых, думал Седых, размышлял Седых, сопоставлял факты Седых, но никак не мог проникнуть внутрь загадки, завернутой в тайну и помещенной внутрь головоломки. А между тем его хотели устранить, то есть убить, то есть наколоть на нож или разбить битой голову до смерти. К сожалению, нет ещё интеллектуального искусственного интеллекта, у которого можно узнать ответ на любой вопрос. Петя стал копать тему на полный штык лопаты и докопался до песни. Довольно примитивной, но местами смешной и мощной песни про то, как царицу трахает Распутин, а в это время Николай забавляется с Матильдой. Тембр голоса походил на Седых, и гитарные переборы тоже были в его стиле, ну и аккорды с септ-аккордоми были довольно примитивны, а когда Петя отличался виртуозностью-то? Так что вышло похоже. Но это был не Седых! Петя точно помнил, что не писал и не пел ничего подобного, даже когда сильно напивался.

Интервью по поводу песни о Матильде Петя дал только Татьяне Елисеевой. Он скупо прокомментировал в стиле «Я не я и лошадь не моя», точнее «Я не я и песня не моя». Только Петя не крал лошадь в базарный день и не был пойман с поличным. Он действительно не писал эту песню и не пел её. Ни разу. Об этом он в категорической форме и заявил Татьяне. Потом, поговорили и о возможном воссоединении группы Corner – «Я бы этого очень хотел, но пока перспективы туманы…» и о волках – «Они меня не посещали и сообщений человечеству не передавали» и о политике – «Между Путиным и блондинкой я всегда выберу блондинку». Но кто же читает местные газеты и местные сайты? Седых уже обвинили во всех тяжких грехах. На святого царя покусился!

В Петю вцепились, правда, не сама госпожа Поклонская, она-то планомерно долбала сам фильм «Матильда» и его автора. А вот местные нацики и патриоты (грань, порой, очень незаметно, вот ты вчера был патриотом, а сегодня уже нацик) под предводительством попа расстриги Феофана взялись за Седых всерьёз. Феофан, то входил в Русскую-православную церковь, то выходил из неё, то снова каялся, то его снова исключали за неподобающее православному батюшку поведение (нет, он не занимался содомией и не растлевал малолетних, как это делают некоторые православные батюшки, а просто трахал женщин, пил водку и другие спиртные напитки и мог послать любого другого попа, даже старше себя по званию). Феофан был необъятных размеров и в драке мог уложить пять или шесть человек, а если махал кадилом, то и цельный взвод. Полицейских он тоже мог изрядно захуячить и если дебоширил Феофан, то на его усмирение сразу вызывали омоновцев.

Вот такой был главнокомандующий у армии, которая встретила Петю в тёмном переулке, а точнее на тёмной и узкой улице Зелёная. Ребята были в основном лысые, на майках под распахнутыми кожаными куртками виднелись солярные символы, напоминающие свастику, короче русские нацики (или патриоты – найдите 10 отличий) или монархисты. Седых почувствовал себя Распутиным, которого сейчас будут убивать. Только без пирожных с цианистым калием, без отравленного вина, без стрельбы. Банально закатают в Приозёрский асфальт и скажут, что так и было.

– Петя, только не говори, что песню писал не ты! – густым басом заголосил Феофан.

– Не я, мне до вашего царя и вашей балерины глубоко…

Шеи, спины и кулаки патриотов-монархистов-нациков (а если в длинном описании явления есть слово «нацик», то оно определяющее) напряглись. И Петя не договорил, что ему похуй до святого или кровавого Николая II.

– На святое руку поднял! – начал накручивать себя и паству поп-растрига. Он и один мог бы намять бока экс фронтмену группы Corner. А всего в ударную группу моралистов входило человек восемь, точнее восемь с половиной, ведь Феофан – это как минимум полтора обычных человека. Но Пете повезло – с какой-то репетиции шли местные молодые музыканты и их поклонники, с гитарами, в кожаных куртках с металлическими шипами… и конечно, музыканты в противостоянии поддержали коллегу и им было похуй – писал Седых песню, про то, как Распутин трахает царицу, в то время как Ники трахает Матильду… слово за слову и понеслась русская драка, бессмысленная и беспощадная. Музыкантов было больше, но нацики были более подготовлены к дракам, а Феофан так и вовсе проходил по категории медведя-берсерка или танка-королевский-тигр и ему могла противостоять только система залпового огня Катюша, но её на поле боя не наблюдалось…

Эту драку, которая вошла в историю Приозёрска, как бойня на улице Зелёная (до революции Грязная), снимали на несколько смартфонов разные по своей идеологии ребята. Позже её выложили в социальные сети и как «победу монархистов над нечистью» и как «победу рокеров над нациками», но, если исключить идеологические комментарии, то останется лишь один видеоряд – мужчины и девушки дерутся без правил и предрассудков. К драке подключились ещё и местные гопники, а также посетители и персонал шашлычной «У Ашота», таким образом, кровавое побоище стало интернациональным и мультикультурным. Выбитые зубы клацали об асфальт, сломанные кости хрустели, крики побежденных сливались с воплями победителей. И вроде на поле боя имелся поэт, но Петя не написал новую Батрахомиомахию (изначально написанная гекзаметром древнегреческая пародийная поэма о войне мышей и лягушек). Он старался выжить, куда-то бил кулаками и ногами и принимал удары с двух или трёх сторон. Один раз он даже кого-то укусил и, судя по воплю, укусил больно.

Неизвестно чем бы закончилось это асфальтовое побоище, но своё решающее слово сказали сотрудники конторы, которые следили за Петей. Сначала они наблюдали и их можно понять, в Приозёрске проходит не так много качественных шоу, а тут прямо эпик из эпиков, но когда жизни объекта наблюдения стала угрожать уже не абстрактная, а совсем конкретная перспектива перейти в мир иной, фээсбешники достали пушки и сделали предупредительные выстрелы в воздух и заорали, что дальше будут стрелять во всех, кто не упадет мордой в асфальт. Упали все, кроме Феофана, но того окружили спецназовцы в защитной экипировке и захерачили дубинкам, батюшка-растрига отгрёб по самое небалуй. Потом долго стоял вой и хай, потерпевших долго грузили в подъезжающие кареты скорой помощи, буйных – отправляли в полицейских УАЗиках в «нумера» без удобств.

Когда шоу закончилось, цирк уехал, а рок-клоун остался, его спросили:

– Песню ты написал? – задал вопрос один из фээсбэшников.

В это время Петя сидел на заборчике вокруг детской площадке и выплевывал кровь изо рта на асфальт.

– На-хуя-козе-баян… – невнятно промычал рокер.

– А по башке получил ты, – резюмировал фээсбэшник и протянул Седых сигарету.

– Не курю!

– А водку пьёшь?

– Да.

Кое-что разбулькалось по стаканчикам. Выпили на троих. Петя замычал, ибо водка сожгла окровавленный рот. Усугубили.

– Ты теперь сильно не выёбывайся, а то завтра с тебя наше наблюдение снимается, – предупредил второй фээсбэшник.

– Так меня же убьют… – обреченно сказал Петя.

– Могут.

Выпили по третьей.

– Что здесь происходит? – строго спросила неожиданно оказавшаяся здесь и сейчас мама. – Петя, с тобой всё в порядке?

– Мама, всё хорошо, я не пострадал… – Седых обнял маму и они пошли домой. Во дворе за ними наблюдали какие-то типчики в тонированной и заниженной «чепырке». И это было совсем не сотрудники правоохранительных структур.

На следующий день Петя заметил отсутствие сопровождения со стороны конторы. И одновременно он заметил, что за ним по-прежнему следят какие-то очень неприятные личности. Седых пересмотрел свою жизнь. Вот его убьют (неизвестно за что и каким образом – но это абсолютно не важно), и мама останется одна. А она же уже старенькая… и папа недавно умер. Останется одна мама… что она будет делать? Следить за могилами мужа и сына? Петя не знал, что он должен сделать, чтобы изменить ситуацию. Ему же ультиматума не предъявляли. Единственное, что он мог – оставить маме деньги. Он написал письмо и вложил в него деньги. И положил в ящик письменного стола. А ещё он пригласил весь состав группы Corner в кабак «У погибшего рокера». Пригласил так, что никто не отказал.

Он сидел за отдельным столиком в углу и мрачно пил Василеостровское тёмное. Стали подгребать парни. Слов говорили мало. Да и не хотелось трещать не по делу. Когда все собрались, Петя объявил:

– Друзья алкоголики, я вас собрал не ради воссоединения коллектива или записи нового альбома. Я сразу про деньги. Вот…

Седых раздал конверты каждому.

– Это чего? – спросил Толя, рассмотрев зелёные бумажки.

– Это доллары.

– Петя, бляха-муха, не тяни кота за яйца! – завопил Шершень, как будто криком можно что-то решить.

– Это доллары, Шершень, доллары соединенных штатов оф Америка. И они ваши.

После такого демарша оставалось только пить.

– Колись уже, – сказал после долгого молчания Боцман.

– Так я и говорю – деньги. Всем поровну…

– За что?

– Я продал права на экранизацию…

– В Голливуд?

– Ага.

– Без нас? – насупился Роджер, басисты если уж задают вопросы, то вопросы низкочастотные.

– Без вас, я бы взял деньги и уехал на Багамы! А с вами я эти деньги раз-де-лил…

– Спасибо! – поблагодарил Толя.

– Да не за что. Сам знаю, что нужно было посоветоваться. Но получилось так, как получилось…

– Вы и дальше будете друг на друга бычиться или соберетесь и забабахаете что-нибудь термоядерное, как на Лужниках? – Боцман бросил концы на корабли непримиримых сейчас пиратов. Ему ответило бурчание разного градуса антагонизма.

– Я за! Только не сейчас! Не хочу нагнетать страсти, но за мной стали следить какие-то мутные ребята. Такие сначала стреляют, а потом уже поздняк метаться… короче, я никого не хочу подвести. А вот попозже, когда всё устаканется – я за любые проекты, кроме голодовки! – раскрыл свои карты Петя.

Конечно, его забросали вопросами, на которые он не мог ответить. Внешняя опасность объединяет. Группа Corner подошла к точке бифуркации. Что будет дальше – хаос или организация? – покажет будущее. А в настоящем рокеры пили и говорили на нейтральные темы – о сисястых бабах за соседним столиком и о новой музыке.

На следующее утро Петю разбудила… не мама, а Татьяна Елисеева.

– Что ты здесь делаешь? Я же не одет! – завопил Петя.

– Как будто я голых мужиков не видела!

– Ну, у нас же платонические отношения!

– Я решила разорвать этот беспорочный круг! – глаза Елисеевой горели подозрительным огнём.

– Мама!

– Твоя мама ушла с подруженцией гулять в парк Горького!

– Выхода нет, сдаюсь! А ты можешь начать с легкого минета? – Петя попытался откинуть одеяло, но Татьяна решительно пресекла попытки рокера разоблачиться и наступила на него (и на одеяло и на Петю) ногой в чулке.

– Это уже ролевые игры.

– Петя, окстись! Я за банальным интервью пришла! Секс с тобой возможен только после свадьбы.

– Как это не романтично…

– Короче, Седых, колись давай, группа Corner воссоединилась?

– Пока нет.

– Что ты ломаешься, как целка? Все знают, что вы вчера собирались в кабаке «У погибшего рокера».

– Собирались.

– И?!

– Нет! Нет! И ещё раз нет!

– Но ты этого хочешь? – Елисеева помассировал своей ступней Петю ниже пояса.

– Да!

– В драке ты не сильно пострадал?

– Легко отделался.

– Тебя спасли фээсбэшники?

– Давай по чесноку – сначала дрались рокеры и нацики, потом подтянулись гопники и диаспора из шашлычной, а потом фээсбэшники всех положили на асфальт, а потом приехал ОМОН, да ведь на ютубе всё можно посмотреть и пусть каждый сам решает, кто там с кем херачился и кто победил.

– Веста тебя дурака простила?

– Это всё ещё интервью?

– Нет! Это вопрос неравнодушной женщины.

– С целью выйти за меня замуж?

– Даже не надейся! – Татьяна снова потеребила ступней…

– Я так понимаю, минета не будет?

– Правильно понимаешь, я на кухню пошла, кофий пить…

Петя натянул домашние штанишки и тоже явился на кухню пить кофий.

– Кстати, заметила во дворе каких-то упырей в темной «чепырке», они по твою душу тут трутся?

– Похоже…

– Кто такие?

– А я знаю? – взвился Петя, ему надоели трудные вопросы.

– Давай без истерик. Если тебя убьют, чур я пишу книгу про тебя в серию Жизнь замечательных людей.

Оба сплюнули три раза через левое плечо и постучали по деревянному столу. Седых подошёл к окну, чёрная «чепырка» неумолима ждала его.

– Моя жизнь едет в белой машине, с голубым огоньком… – прошептал Петя.

– Бэгэ перефразируешь. А ты знаешь, что тебя обвиняют в плагиате, мол, в песне «Волки» ты украл строчку из армейской песни «Чекисты».

– Какую строчку?

– Ну, про совесть наплевать…

– А янтарную комнату тоже я украл?

– Конечно, где янтарь, Седых, нам нужен янтарь! – завопила Елисеева так, что соседи застучали по трубам.

После кофе с коньяком настроение улучшилось.

– На «Матильду» то пойдешь? – спросила дотошная Елисеева.

– Да даже и не собирался! – отрезал Седых.

– Сходи, может, кинотеатр с тобой сожгут, какой финал будет у моей ещё не вышедшей книжке про тебя… – у Татьяны снова в глазах появился шальной блеск.

– Елисеева, ты меня до кондрашки доведёшь!

Во дворе раздался басовитый рокот. Это приехали байкеры… Петя порылся в закромах памяти. Ах да, он же обещал поучаствовать в благотворительном мероприятии… байкеры привезут подарки в детский дом, а Седых споёт добрые детские песни.

– Елисеева, поехали, у тебя будет эксклюзив!

Байкеры выдвинулись к детскому дому, Петя крутил башкой, но так и не увидел чёрной машины позади. В детском саду всё прошло чудно – детишки радовались всему: и подаркам и возможность посидеть на настоящих харлеях и уралах и сделать крутые селфи. А Петю одна кнопка во время акустического концерта попросила спеть песню про Матидьду, рокер аж поперхнулся и спел что-то приличное. До выхода скандального фильма оставалось четыре дня…

Вечером Седых смотрел финал Ultimate Series, зерги снова кушали морпехов. Петя настроил гитару и сам для себя запел:

Мы будем глотки рвать, мы будем убивать И нам на совесть нашу наплевать!

Если бы он обладал дальним видением, то он бы мог лицезреть двух волков на опушке леса. Матёрый самец завыл, а волчица подтянула. Это был их лес. Вежливые люди в форме сдались и не ходили по волчьей территории.

* * *

В один из пошлых серых дней Петя напел в сотовый телефон похабную песенку:

Ах, ноги длинные, да юбки узкие Колготки рваные, длинный каблук… Ах загорелые, ах оголтелые! Такие б на плечи и досуг!

Спустя малое время на ютубе появилась едкие комментарии. Исписался Седых, дошёл до ручки Седых, рок умер в Седых или он умер для рока. И что-то очень пошлое вышло на телевидении, от чего мама расстроилась. Она плакала, а Петя её утешал.

– Прямо Панина показали, а потом тебя… – сокрушалась мама. Сын гладил её голову и говорил какие-то благоглупости. И ещё решил бросить пить, но, конечно, это обещание не исполнил.

* * *

В один из тошных дней от окружающей действительности и особенно телевизора Пете стало совсем муторно, он взял в руки гитару и начал петь:

Выборы есть, а выбора нет! В чем провинились? Какой здесь секрет? И почему, куда ты ни ткнись, Выборы есть, а выбора нет!

После выхода новой песни на Седых напали и слева и справа. Либералы обвиняли в недостаточной критики кровавого режима Путина. Патриоты интересовались, сколько за новые вирши ренегат Пётр получил от Госдепа. Объяснять что-то публично – глупо и бесперспективно. Седых ударился в молчанку и не давал интервью.

Пустой день. Чтобы заполнить пустоту Петя прослушал пятую симфонию Чайковского, а потом сразу шестую. И понял, что пятая нравится больше, и ещё понял, что плохо разбираюсь в классике. А потом взял гитару и два часа «пилил». На самом деле Седых много терзал инструмент. Но люди думают, что он только бухает, трахает малолетних поклонниц и ни хуя не делает для рока. Грустно и рокер завыл песню на каком-то праславянском языке…

* * *

Петю торкнуло, он нашёл первый попавшийся под руку листок бумаги и стал писать. Он не любил заносить стихи в смартфон (делал так только в самом крайнем случае), он любил ручкой водить по бумаге, зачёркивать одни слова и вставлять вместо них другие. Так лучше работалось. Потом он стал подбирать аккорды к словам и скоро уже пел один в комнате:

За свободу надо умереть, а иначе это не свобода!

Он написал не о политической ситуации в стране, а о личной свободе. Быть не как все, а быть самим собой. Только так. Только в борьбе достигая мира с собой. Только когда ты готов умереть за что-то это что-то становится твоим. И если ты готов умереть за то, чтобы быть собой, это и делает тебя собой. Таким, какой ты есть. По-настоящему свободным человеком.

На следующий день Седых волевым решением – где волшебными пендалями, а где обещанием плюшек – собрал группу Corner и они записали несколько песен. Они быстро расползлись по русскоязычной части интернета. Две песни про выборы и про свободу стали хитами. А приозерскую четверку снова арестовали. Маститые эксперты должны были дать заключение – есть ли в песнях обычных рок-бандитов призывы к разжиганию насилия и розни между отдельными группами населения (читай между властью и народом). И снова в Московский Кремль полетели телеграммы с призывом выпустить на волю политзаключенных рокеров. История иногда повторяется, как фарс, а иногда как треш. Седых объявил голодовку и его стали насильно кормить. От прокуренных марихуаной Нидерландов до нудистских пляжей Австралии поднялся вопль: «Путин, освободи Corner!» или на языке международного общения: «Putin, free Corner!» Люди – от Бреда Пита до Зои Ворониной – фотографировались с призывом и выкладывали свои фотографии в социальные сети. Вы не знаете Зою Воронину? А у неё три тысячи пятьсот восемь друзей ВКонтакте! Количество перешло в качество и по мановению волшебной палочки (или скипетра) приозерскую четверку выпустили. А маститые эксперты переписали свои авторитетные вирши и заключили, что призыва к насилию в текстах Corner нет. Аминь.

И то верно – зачем лишние негативные инфоповоды. Предвыборная кампания же началась. Кандидаты – все проверенные. Один станет президентом. Остальные – для создания видимости выборов. Плюс Навальный, которыё призывает к забастовке избирателей. Типа меньше явка – меньше легитимность процедуры. Конкретный избиратель мог проголосовать за Путина, за любого другого кандидата, за Собчак, как за кандидата против всех, или не пойти на выборы. Результат известен. Это вам не кот Шрёдингера!

* * *

19 марта Путин набрал положенные проценты…

[Часть текста вырезана по решению суда Советского района Приозерска за упоминания лиц, которые нельзя упоминать. Решение исполнено судебным приставом С. Михайловым.]

* * *

Наступила весна. Однажды Пете позвонил биофизик Серёга, ему слили инфу надёжные кореша по школе – Седых должны убить, прямо сейчас надо рвать когти! Петя словам внял, собрал самое необходимое, пробрался через чердак в соседний подъезд (благо есть знакомые старшие по подъездам, а у них есть ключи от необходимых дверей) и вышел из дома не замеченным для «хвоста», а потом пришёл к Весте и объяснил ситуацию. Спросил: «Поедешь со мной?». «Сейчас, только фотки заказчику вышлю» – так говорят близкие люди в жизни и так никогда не говорят в мелодрамах.

Только вот уже на следующий день их на даче знакомых Весты нашли мальчиши-плохиши (по билингу что ли вычислили?) и пришлось бежать через окно в лес…

«Нет, Гога, бля буду, не могу…» – качал головой мелкий бандит. Тогда старшой вздрочнул пистолет и приставил ствол к голове непонятливой: «Или ты – или они! Понял?! Захуярь их!» Этот рев выгнал младшего из ступора и он побежал. И когда он бежал, он решил, что лучше они, чем он… ничего личного, не я такой, жизнь такая… его автомат не оставлял шансов беглецам.

Такие беззащитные выглядели со спины Петя и Веста, такие нескладные и их рюкзаки от пуль калаша никак не могли защитить… Предохранитель снят и две попали в прицел… И так бы по-дурацки эта история и закончилась бы, но тут появились волки…

Старшой услышал очередь, донесшуюся из леса и улыбнулся. Дело сделано и скоро в кармане прибавится баблосов-лавандосов, а с мелким произойдёт небольшая неприятность – летальный передоз, такое бывает с наркошами. Он доложил кому следует, что «всё пучком». И только «мистер Решайло» разделил радость с верхами, как на его шее сомкнулись волчьи челюсти. Клац. И одним бандюганом стало на Земле меньше, планета продолжала вращаться, как ни в чём не бывало. Из кармана заляпанных кровью джинсов Гоги раздалась музыка вызова мобильного телефона. На мелодии стояла знакомая почти всем в России песня:

Мы будем глотки рвать, мы будем убивать И нам на совесть нашу наплевать!

Сзади Пети и Весты раздались выстрелы. Не успели… беглецы остановились… Но вроде не в них палят… может, они всё-таки успели?

Петя моргнул и появилась она – волчица, она смотрела оранжевыми глазами, казалось с интересом, но кто может знать наверняка? «Мы не едим мышей», – мысленно сказала она и исчезла. Седых долго хохотал и не мог остановиться, и Веста подумала, что муженек окончательно сошёл с ума. А потом они упали в траву уже вдвоём и смеялись, и целовались, и небеса разверзлись и стали осыпать влюблённых мелким весенним дождём.

– А я сфоткала! – вдруг заорала, вскочила и запрыгала Веста.

– Кого? – не понял Петя.

– Вас!

И любимая женщина показала результат. Ну, если сильно напрячь воображение, то можно на фотографии увидеть волка и человека, а если совсем жестко применить кнут и пряник к разуму, то можно разглядеть и Петю с волчицей. Седых ничего не сказал Весте, он просто обнял её и поцеловал. А ещё в голове у него что-то щёлкнуло и сама собой стала рождаться рок-опера…

* * *

Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru до 15 ноября 2019 года.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg