«Аристократ»

- С радостью бы, Господин Бубьенщит, - лучезарно улыбнулся Кезеф. - Но нет. Перед тем, как передать тело дядюшки Комиссии по делу Черной Инквизиции, я с помощью специалистов своего клана честно пытался достать из его черепушки хоть сколько-нибудь ценную информацию. К сожалению, ничего не вышло. Одних наших сил не хватило, чтобы взломать наш же блок – мой дед чересчур тщательно подходил к вопросу ментальной защиты.

- Так, может, это, ну… объединить силы? - гном довольно комично хлопнул глазами. Ранзе показалось, что кто-то вздохнул, сочувствуя наивности Дрорина. Все-таки раз уж никто из твоих предков не руководил кланом, в одиночку сложно обучиться этому мастерству – хватает тонкостей, понять которые проще, имея за спиной опыт предыдущих поколений.

- Прошу прощения, Господин Бубьенщит, - усмехнулся Кезеф, - но даже ради общего дела я не стану показывать посторонним защитные схемы моего клана.

В этом вопросе Махамайя, как и подавляющее большинство присутствующих, поддерживала Люцифера. А еще Ранза заметила, что Кезеф даже не пытается выглядеть расстроенным смертью своего отца и ведет себя, как будто ничего и не случилось.

Неожиданно Махамайя поймала себя на вполне очевидной мысли. Ей даже стало стыдно, что только сейчас подумала об этом. Как же хорошо устроился новоявленный глава клана Люцифер. Око пропало, а Элигор мертв. Даже при большом желании никто не сможет увидеть момент кончины прошлого главы клана.

Я никогда не испытывал недостатка в женской ласке. Едва я вошел в тот возраст, когда всерьез начинаешь интересоваться противоположным полом – всегда находил себе пару. Редко среди сверстниц, обычно среди тех, кто был немного постарше, так как молоденькие девочки отталкивали своей глупостью.

Внутри черепной коробки гулял ветер. Я осознавал, что стал практически рабом этой баб… дамы! Очаровательной, прекрасной и дико сексуальной женщины.

Сжал кулаки так, что костяшки побелели, и медленно выдохнул. Черт возьми, сегодня я стал Осевым Аристократом, а из-за нее вся торжественность момента пошла прахом. Стоя в центре зала, я смотрел, как Председатель – сухой ушастый старик, вертел в руках сияющий коралловым светом диск. Председатель приложил этот особый камень к моему сердцу и лбу. Диск медленно изменил форму – вытянулся, приобрел заостренные углы и стал похож на треугольный щит.