«Хранитель»

========== Детеныш ==========

— Вот же проклятая богами скотина!

Конь тревожно заржал и мотнул головой, намертво застрявшей в кустарнике. Он, конечно, был не виноват, да я и обращался не к нему, а к его пустоголовому владельцу. Сначала привел породистую скаковую лошадь в лес, до смерти напугал криком, заставив понести, а потом и вовсе бросил, убедившись, что уздечка бесповоротно запуталась в колючих ветках…

Я размахнулся и ударил топором. Конь вновь заржал и рванулся назад. Ну еще бы. После побоев, которыми его наградил горе-хозяин, скотинка, небось, думает, что удар предназначался ей.

— Тихо, тихо, красавец, потерпи…

Мне и куст-то было жаль до слез, еще две луны — и на шиповнике распустились бы первые розовые бутоны… Но приказ был однозначным: не повредить дорогущую сбрую и вернуть коня в замок в целости и сохранности. Удар, и еще удар. Осыпаются листья.

Лорд Валлентайн владел не только лесом, но и обширными землями за рекой. Замок на холме захолустьем почитался, лорд приезжал сюда редко. Поохотиться на медведя или в одиночку кабана завалить, друзьям на потеху — таким же прожженым воякам, как и сам он. Охотничьи трофеи стены обеденной залы украшали, а следы звериных когтей и клыков — тело старого лорда. Его сын, лорд Майкел, был не таков. Молодой, изнеженный, за жизнь ни дня не работал, а дичь подавай мирную, беззащитную. С утра лес гулом рогов и топотом копыт звенел — господа травили оленя. Хоть и претит мне это, но как уж есть — что хозяин скажет, то и делай. А указать крупное стадо, где не так жаль пустой потери — дело моё.

Вот только забили они сегодня не того оленя… Гость лорда Майкела привез своего собственного загонщика, установившего в чаще сеть. Я ее уже после видал и удивился: на вид до того тонка, что, кажется, и барсука не способна удержать, а поди ж ты — попался олень, да какой! Всю жизнь, почитай, в лесу живу, а видал таких лишь раз или два, еще с отцом, и тот всегда опускал лук и лишь делал знак смотреть во все глаза. А было на что посмотреть. Размах рогов — что твои ворота, а повадка такая, куда там королям да вельможам…

Потому-то я рубил несчастный куст с такой яростью — шиповник жалко, а оленя все же жальче, и неизвестно, когда чащоба вновь родит такую красоту, и родит ли…