«Тагильская школа (рассказ)»

Возвращались как-то юные Хл. и Пл. домой из церковно-приходской школы. Путь был неблизкий, дорога была гадкая, автобусы в те поры были на паровой тяге, ходили нечасто, в этот же раз автобус вовсе не шел, а шел дождь, смеркалось, кроме того, из рюмочной должен был вот-вот подняться городовой, это было нехорошо, потому что городовой еще по пути к Дионису глянул на Пл., прицениваясь к его сомнительному, на предмет регистрации, виду, а документы Пл. забыл дома, а подле остановки терлись юные черносотенцы, как бы любуясь и вековой иудейской грустью в глазах Пл., и всею внешностью Хл., и по доносившемуся до Пл. и Хл. разговору выходило, что Хл. – балуется содомским грешком, по крайней мере так выглядит, и это уже само по себе не православно, а Пл. – жид, а это не только не православно, но, кажется, даже не по-христиански, и через это юные черносотенцы собирались вкатить Пл. и Хл. люлей, по всему, в общем, выходило, что Хл, и Пл. пора как-нибудь покинуть сие скорбное место и податься в более погожие края, причем как можно скорее.

Друзья резво скользнули в переулочек рядом с остановкой, затем приусадебными участками выбрались на окраину города. В ушах Пл. и Хл., как после контузии, тонко звенело от сопровождавшего их бегство собачьего лая, сапоги Пл. и Хл. были облеплены глиной, черноземом и стеблями жухлой картофельной ботвы. Суховатый на грудь Хл. дышал с неприятным, несколько даже аккордеонным хрипом, так что Пл. подмывало попросить его откашляться, но, как человек не столько робковатый, сколько хорошо воспитанный, Пл. не мог на это решиться, а только то и дело сам покашливал, как бы прочищая горло, и это покашливание, в свою очередь, выводило из себя Хл., тем более что ни на один двор школяров не пускали, стемнело уже совсем, а Хл., одетый, в отличие от своего товарища, не в брезентовый плащ, но в пальто, вымок вдоль и поперек и готов был облаять кого угодно не хуже того огородного волкодава на длинной цепи, который снял с Хл. одну калошу и несколько надорвал вторую.

Наконец пустила их к себе переночевать какая-то женщина. Более или менее сухой Пл. сразу же почему-то решил, что женщина эта – ведьма. Пока сонная хозяйка возилась у плиты, Пл. негромко поделился своими подозрениями с Хл. Начинавший млеть в тепле Хл. в ответ прошипел: