«Я, Великий И Ужасный»

Я: Великий и Ужасный

Просвещение внедрять с умеренностью,

по возможности избегая кровопролития

М.Е. Салтыков-Щедрин

"Устав о свойственном градоправителям добросердечии"

Здесь на херню уходят годы,

Здесь никогда не повезёт:

Поставишь статую Свободы -

И первый голубь обосрёт

Алексей "Полковник" Хрынов

Негры-негры, негритосы

Залезайте на кокосы

Автор неизвестен

Глава первая

В которой герой начинает понимать тиранов и диктаторов, а в конце убеждается в правоте одной русской пословицы.

"Где найти Сонаваралингу-таки?!" - громкий крик вырвал меня из состояния философской задумчивости. Впрочем, для окружающих ничего не изменилось: я, как сидел на циновке, так и сидел. Можно, конечно, встать и выглянуть из-под навеса: кому я там понадобился. Но положение обязывает невозмутимо восседать, ожидая, пока ищущий меня индивид не предстанет пред мои очи. Как бы ни терпелось узнать, в чём дело.

Увы, необходимость вести себя, как полагается солидному и уважаемому папуасскому деятелю - не самое хреновое в моём нынешнем положении не-понятно-кого. С одной стороны - я особа, приближённая к типулу-таками (так звучит женский вариант титула верховного правителя Пеу), юная повелительница прислушивается в первую очередь ко мне, а уж потом - к остальным. С другой же стороны - никакого официального статуса не имею, и всё держится только на добром расположении Солнцеликой и Духами Хранимой, репутации страшного колдуна да поддержке славного общества "пану макаки", "пану олени" которого является ваш покорный слуга.

Идя на государственный переворот и захват власти, я, в общем-то, догадывался, что любые прогрессивные начинания придётся внедрять, преодолевая сопротивление папуасского общества. Но не представлял себе, насколько тяжело будет.

Всё, буквально всё, требовалось реформировать, отменять или, наоборот внедрять. И ничего не было возможно делать.