Не совместимы гордость с любовью. Гордым можно быть, когда пишешь песню, когда ложатся на бумагу звуки, когда сама душа открывается навстречу миру, и ты знаешь, что создал шедевр. Когда пишешь — чувствуешь себя богом. Когда протягиваешь диск и листок бумаги ей — рабом. Прахом у ее ног. Полным дураком. Весь мир начинает вдруг вертеться в бешенном ритме, кружится голова, дрожит предательски голос и кажется, что все взгляды направлены только на тебя. Нет, даже больше — что стены школьного коридора вдруг расширяются до бесконечности, и внимание всего мира, может, даже вселенной вдруг сосредотачивается на тебе — мелкой пылинке. Все ждут, что она ответит. Все стараются втоптать тебя в грязь. Но ты ничего не замечаешь. Видишь только до боли любимое лицо, широко распахнутые, синие глаза, изгиб пухлых губ. Смотришь только на нее.
Как будто и нет в этом мире никого больше. Да и не нужен ведь никто.
Ты ждешь и боишься. Мир ждет и насмехается.
— Посмотришь? — не требуешь, просишь. Нет даже больше, умоляешь.
Протягиваешь дрожащими руками выстраданное болью и кровью дитя, кидаешь все, что у тебя есть к ее ногам, и слышишь в ответ холодное:
— Отвянь. Весь мир вдруг рушится в одно мгновение. Или ты рушишься. С оглушительной высоты собственных фантазий разбиваешься о суровую, твердую землю. О тихий смех за спиной. Как они меня называют?
«Ромео»? Пусть. Горький комок в горле. Да, гордость и любовь вещи несовместимые. Я люблю ее. А она разворачивается холодно, и уходит смеясь, в окружении шумных, издевательски на меня оглядывающихся подружек. Пронзительной трелью визжит звонок и все бегут к дверям в классы.
Комментарии к книге «Моя гнилая душа [СИ]», Анна Алмазная
Всего 0 комментариев