«Ничья его девочка»

Сенька

Было очень холодно. Так холодно, что у меня зуб на зуб не попадал, а дырявая куртка ни черта не грела. Ужасно хотелось курить. Не просто потому что хотелось, а от голода. Иногда покуришь, тошнить начнет и есть не так хочется. Особенно сейчас, когда со всех сторон доносились запахи праздника и вокруг меня домашние дети жрали сладкую вату, чавкали хот догами, шаурмами, шелестели обертками шоколадок и мой желудок сводило болезненными спазмами, а на глаза слезы наворачивались. Нет, не от зависти. Нас напрасно завистливыми считают, не завидуем мы, все гораздо хуже — мы отнять хотим и отнимаем если можем. Те, кто посильнее выдирает зубами с мясом. А слабые так и шатаются от голода или дохнут. Думаете официально озвучивают сколько из нас коньки отбрасывает по детдомам? Эпидемиями гриппа прикрываются, врожденными болезнями, родителями наркоманами и плохой наследственностью, пороками сердца. А мы дохнем совсем от другого и никому до нас нет дела. Я вот не помню себя в детстве. И нет, у меня не амнезия. У меня какая-то серьезная психологическая травма и я специально не хочу ничего вспоминать. Так говорит наша психолог при этом забывая доложить куда надо о том, что у меня на руках синяки и губы часто разбиты. Не так с педагогами разговариваю. Хамлю, не подлизываюсь, сбегаю. За это меня можно бить в воспитательных целях. И не только меня. Нас всех. И жаловаться некому. Я как-то пригрозила, что сбегу и расскажу, что тут творится, так меня в лазарет отправили и кровати привязали. Сказали, что сама головой о стены бьюсь и, если так продолжится отправят в психушку. Одна уже там побывала теперь улыбается все время и молчит. Ее правда больше не бьют… но я лучше битой буду.