Отворив ставни, Руфус еще раз выглянул наружу. Вот только зачем? Он и сам толком не знал. Как будто для приличия, словно ритуал соблюдал какой-то.
И лишний раз убедился: по ту сторону крепких бревенчатых стен дома по большому счету ничего не изменилось. Вернее, не так — по сравнению хотя бы со вчерашней ночью перемены были и разительные. Причем не того сорта, что бывают желанны. Зато если сравнивать с тем, что лекарь видел за окном хотя бы полчаса или час назад, разницу уловить было сложно.
Все та же густая темнота, если не сказать чернота, царила над селением. Все те же пятна огня — единственного оружия, доступного местному люду — мерцали и трепыхались в этой черноте, как рыбы в морской глубине. Все так же ночь, обычно тихую, теперь нет-нет, да оглашали крики страха да вопли боли. Их, впрочем, Руфус мог слышать и сквозь стены, открывать для этого ставни было вовсе не обязательно. Как и для того, чтобы убедиться: церковный колокол все так же звенит не смолкая, с каким-то отчаянным упорством.
И все так же мимо домов и оград медленной, будто вразвалочку, неуклюжей походкой движутся темные фигуры, в ночном мраке похожие… да-да, только похожие на человеческие. Хотя, справедливости ради, когда-то и они были людьми.
«Настоящие хозяева ночи! — промелькнула в голове лекаря мрачная мысль, — а то и вовсе хозяева этого гребаного мира…»
Затем Руфус позволил себе, хоть горькую, но усмешку. Происходящее заставило вспомнить любимую им самим фразу: «Поздно пить микстуру». Именно этими тремя словами лекарь отзывался о больных, чей недуг зашел до того далеко, что лечение вряд ли поможет.
И не только о них. То ли в шутку, то ли в порядке иносказания эту фразу Руфус приплетал к самым разным житейским ситуациям, будь то достигшая опасного накала или просто слишком долгая ссора, испорченная еда или чья-то роковая ошибка, не подлежащая исправлению. Или, как в этот раз — какая-то напасть, свалившаяся неожиданно. И из-за неожиданности этой предпринять что-либо, дабы обезопасить себя, люди просто не успевали. Ну, по крайней мере, в большинстве своем.
Комментарии к книге «Последняя милость», Тимофей Николаевич Печёрин
Всего 0 комментариев