«Наследники Лои»

Наследники Лои (fb2) - Наследники Лои (Проект «Возрождение» - 2) 1119K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Семенович Белоткач

Александр Белоткач НАСЛЕДНИКИ ЛОИ

Пролог

Крышка гибернатора отъехала в сторону, и тут же в лицо ударил яркий свет, а сознание заполонил будоражащий сердце рев. Ухватившись за поручни, я с трудом сел. Перед глазами плавали разноцветные пятна. Голова кружилась. Очень хотелось пить. Язык прилип к небу, и больше походил на обломок наждачного камня. Нужен был срочно, хотя бы глоток воды. Но в помещении станции не наблюдалось никого. Лишь мигал в такт громким звукам большой транспарант на стене. Проморгавшись, я наконец, прочел пульсирующие ярко-алым слова: ВНИМАНИЕ! ТРЕВОГА ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ! УГРОЗА РАЗРУШЕНИЯ!

И только тут сообразил, что за мерзкий вой колотится в гулком зале, отражаясь от белых стен, разлетаясь на острые, режущие сознание осколки. Это был базер всеобщей тревоги.

Выход из режима гибернации проходил по экстренному протоколу. До этого я лишь теоретически был знаком с его особенностями. Теперь же, пришлось ощутить на себе все прелести быстрого пробуждения.

Перебирая ватными, будто чужими руками, я дотянулся до аварийной кнопки, расположенной на внешней консоли управления. Тут же, словно из ниоткуда, появились два медицинских кибера, и стараясь перекричать по-прежнему ревущий на весь зонд базер тревоги, заговорили голосом главного компьютера:

— Приветствую тебя Алекс! Срочно требуется корректировка курса! На пути зонда обнаружена гравитационная аномалия!

Я, лишь слабо промычав в ответ, знаками попросил напиться. Искин Сеятель был парнем сообразительным, в манипуляторе одного из киберов, как по волшебству возник серебристый кругляш, и я, поймав упавший в ладонь синтезатор, надавил кнопку старта. Пил я долго, с наслаждением отдуваясь и отфыркиваясь, пока эти электронные ребята вновь не начали:

— Внимание Алекс! Необходима экстренная эвакуация личного состава экспедиции!

— Што штряшлошь? — попытался я заговорить, еле ворочая непослушным языком, — Да выклюфи ты эту фирену!!

Сумасшедший рев резко оборвался. Навалилась звенящая тишина, показавшаяся еще оглушительнее.

— Внимание Алекс! До столкновения с первым слоем искривления, осталось двенадцать часов двадцать три минуты! — Снова загремели динамики киберов. — С каждой секундой, последствия от корректировки и уклонения, усугубляются! Необходимо срочно эвакуировать состав экспедиции на борт Семени. Прогноз последствий такой смены курса, предполагает разрушение большей части внутренних систем. Оставаться здесь нельзя. Корабль Семя, достаточно защищен. И по всем расчетам выдержит удар. Но чем быстрее вы окажетесь на борту, тем меньшие разрушения последуют.

Наверное, одним из следствий экстренного пробуждения, было экстренное торможение. Я плохо понимал, о чем гундели эти железки, но главное до меня уже дошло. Опасность. Эвакуация. Семя.

— Где корабль? — спросил я, понимая, что времени на подробности нет.

— Корабль находится на ближайшем космодроме. Там, где вы его и оставили.

Буди остальных! И готовь транспорт! Пешком туда полдня добираться!

— Транспортеры у входа, Режим пробуждения почти окончен. — Равнодушным голосом уведомил искин.

И действительно, стоящая рядом с моей капсула, засветилась зеленоватым светом. Ее крышка, дрогнув, отъехала в сторону, открыв взору обнаженную девичью фигурку. Это была Лиза. Я оперся дрожащими руками о пластиковый постамент, и выбравшись из гибернатора, встал на прохладные плиты пола.

Удар, как и прогнозировал искин, был поистине чудовищным. Нас болтало, как щепку в водовороте. К счастью, компенсаторы Семени отразили резкий всплеск гравитации. Но системам зонда досталось основательно. Внутри корабля все было тихо и спокойно, так что, пламенеющие тревожными огнями пульты и сумасшествие, творящееся на экране, вырванные с корнем деревья, проносящиеся мимо обломки, гигантские молнии, все казалось постановкой зонда. Глупой шуткой искусственного разума, заскучавшего от безделья за долгие годы полета. Просто не верилось, что такое вообще возможно. Вокруг творилось нечто невообразимое. Еще не успевшие прийти в себя после экстренного пробуждения девчонки, глядели на экраны совершенно очумелыми глазами.

Когда мы с Лизой поочередно извлекли из капсул спящую команду, пришлось потратить еще несколько драгоценных секунд на объяснения. Иначе, я знал, могут начаться проблемы. Затем, мы на транспортерах, с ветерком домчали к кораблю. Едва люк за нами закрылся, искин Сеятеля начал обратный отсчет. Возможно, не до конца проснувшись, я неправильно оценил угрозу, поэтому, едва не погубил экспедицию. По окончании отсчета, нас сильно тряхнуло, а затем, плиты из полебетона, на которых стоял корабль, стали сминаться словно бумажные. Лишь в последнее мгновение, перед тем, как на нас обрушилась страшная лавина, я все-таки вдавил кнопку старта. Наверное, задержись я еще секунду, и кораблю пришел бы конец. Скорее всего, мы бы уцелели, но дальнейшая наша судьба была бы совсем иной.

Апокалипсис продолжался больше суток. И за это время, мы не сомкнули глаз. Постепенно туман в голове вызванный пробуждением, рассеялся, а вместе с этим, пришло осознание: больше нет нашего маленького рая. Связь с искином зонда поддерживалась постоянно. Часть видео сферы занимал цветной график отображающий внутренние и внешние повреждения. С каждой минутой их становилось все больше. Внутренний мир нашего гигантского корабля, был практически уничтожен. Великолепные рощи, леса, голубые озера, сады, с невиданными фруктами, все превратилось в страшную мешанину из залитого водой грунта и торчащих отовсюду обломков. А в один из самых страшных моментов, не выдержала защита нашего светила. Гигантский реактор, удерживаемый гравитационным полем в центре главного объема, несколько раз мигнул, а затем, расплывшись яркой кляксой, погас. Сработала аварийная система. Она отключила вышедший из-под контроля, грозивший взорваться источник тепла и света нашего дома. Внутренний объем зонда погрузился во тьму, и хотя сенсоры корабля работали стабильно, стало как-то особенно тяжко.

По космическим меркам, нашей экспедиции оставалось совсем немного. До намеченной звездной системы было «рукой подать». Если бы не экстренное торможение и смена курса, мы могли бы уже через несколько месяцев выйти на орбиту вокруг желтого карлика, очень походившего на наше родное солнце.

Когда наконец, Сеятель, обогнув гигантскую аномалию, которая едва нас не погубила, начал ускорение, пошли окончательные данные по всем разрушениям.

Мы откровенно расстроились, глядя на этот список. Прежде всего, обескураживало состояние системы жизнеобеспечения. Если говорить просто, ее больше не было. Экраны корабля, показывали безжизненное пространство. Куда хватало чувствительности датчиков, простиралось унылое серое болото. Местами из этой каши торчали чудом уцелевшие деревья, виднелись какие-то полу- заваленные грунтом конструкции, перевернутые ангары, развалины домов, стоящие дыбом плиты космодромов. Картина удручала. Но спустя еще несколько часов, искин Сеятель выдал точное время необходимое для полного восстановления.

Оказалось, так называемых — невосполнимых потерь удалось избежать. Созданный нашими далекими потомками, этот гигантский шар был рассчитан на куда большие перегрузки. Все основные реакторы не пострадали. Также в норме были все репликационные модули и главные силовые установки зонда. Ну а система жизнеобеспечения может быть восстановлена в ближайшие три года.

Мы, услышав такие новости, слегка приободрились, и распределив дежурства, я отправил всех по каютам.

— Что будем делать, Ал? — спросила, оставшаяся в рубке Мелена.

Глаза ее, не смотря на последние события и общую усталость, сияли. Где-то в глубине их, маленькой искоркой притаилась смешинка. Глядя на эту милую девушку, я вдруг понял: «А ведь ничего страшного не произошло! Все живы! Корабль в норме! Чего я раскис?»

— Мелена, а принеси-ка ты нам чего-нибудь выпить! По-моему, это нужно отметить!

Совет корабля, решил, что оставаться в зонде не имеет смысла. Поэтому, когда искин сообщил о том, что цель нашего путешествия достигнута, и Сеятель выходит на стационарную орбиту, мы покинули его объем, где уже вовсю копошились киберы, принявшиеся за восстановление.

В этой звездной системе, оказалось восемь планет. Одна из которых, четвертая от светила, сразу же была отмечена искусственным интеллектом Семени, как потенциально пригодная для жизни. При многократном увеличении мы увидели маленький, серо-голубой шарик, который удивительно напомнил наш, такой теперь далекий, и такой родной дом. А еще немного позже, сенсоры корабля обнаружили объект искусственного происхождения, вращающийся вокруг этой планеты. Опознание проходило недолго. Уже через минуту, искин сообщил, что обнаружен зонд сеятель с порядковым номером 3772659.

Эти двое, встретили нас на космодроме. Искин обнаруженного зонда, после процедуры опознания, сообщил нам, что в его объеме присутствует оператор, но по какой-то непонятной причине, он не может с ним связаться.

Зонд, беспрепятственно пропустил нас в свой объем. Я посадил корабль на ближайшем к шлюзу космодроме, и облачившись в защитные комбинезоны, мы ступили на серые бетонные плиты.

Как же мы удивились, когда увидели точно такой, как и наш мирок. Так же, как и у нас когда-то, здесь было светло и тепло. Над головой висел яркий горячий шар, а горизонт тонул в бесконечном зеленом море.

Космодром окружал великолепный парк с яркими клумбами, белыми дорожками, фонтанами и беседками. А когда из-за ближайших деревьев появились эти двое, я по началу просто растерялся.

Это были совсем еще юные, парень с девушкой. Но не это потрясло меня. Озадачил их внешний вид. Я даже принял увиденное за некий маскарад.

Прежде всего, эти ребята, находились в последней стадии оборванности. На парне было что-то вроде набедренной повязки из разноцветных лоскутьев, явно сшитой вручную, девушка, невысокая, тонкая, была в столь же пестро выглядевшем сарафане. А главное, на их телах лежала печать генетического вырождения. Лица их казались странными. Особенно это было заметно у парня. Неправильные черты, крупный нос, маленькие асимметрично расположенные глаза, перекошенный рот. Он сильно сутулился, и казалось его руки, слишком длинные, доставали почти до земли. Девушка выглядела немного лучше, но в облике ее тоже было нечто странное. Какая-то общая нескладность, ненормальность.

Моя команда застыла в оцепенении, пока девушка, остановившаяся на краю взлетного поля, не произнесла тихим, надтреснутым голосом по-русски:

— Прилетели!

Ну а спустя несколько дней, когда эти ребята уже вполне освоились в новой компании, когда, наконец, настала пора откровений, они поведали нам свою, поистине удивительную историю.

Часть первая БЕГЛЕЦ

1

Тим осторожно отодвинул занавеску, и выглянул на улицу. У ворот стоял военный грузовик, а в парке через дорогу, наблюдалось какое-то непонятное шевеление. Неожиданно над ухом прожужжало что-то быстрое и горячее. Пуля, пробив стекло, разнесла в дребезги стоявшую на полке мамину любимую вазу. Острый осколок больно резанул по щеке, на пол посыпались книги и школьные принадлежности. С улицы донеслось эхо выстрела, а вслед за этим, усиленный громкоговорителем голос в очередной раз прогнусавил:

— Тим Уокер! Дом окружен! Сдавайся! Мы не причиним тебе вреда! Не стоит упорствовать! Через несколько минут мы начнем штурм! Предлагаю добровольно сдаться! В этом случае я гарантирую личную безопасность! С тобой говорит шериф округа! Не подвергай напрасному риску свою жизнь!

Осада продолжалась уже больше часа. Видно терпение окруживших дом стало подходить к концу. До сих пор, звучали лишь угрозы и различные уговоры. А вот теперь, они начали стрелять.

Тим отполз от окна, и натыкаясь на острые осколки, перебрался в спальную. Здесь окно было плотно зашторено, поднявшись на ноги, он принялся быстро собирать вещи. Нужно было торопиться. Он до последнего надеялся, что нагрянувшие в пять утра агенты подумают, будто его нет дома. Но видно напрасно. Отец не зря предупреждал: как только почувствуешь слежку или неожиданно возле дома появятся гости с винтовками, беги.

— «Эх, отец! Жаль, тебя нет рядом!»

Юноша торопливо запихивал в мешок самое необходимое. Старый охотничий комбинезон, пару брюк, смену белья, несколько рубашек, носки, полотенце и прочую нужную мелочь. Раскрыл шкаф, достал с полки совсем еще новые ботинки, и хотел было уже положить их в мешок, как вдруг в соседней комнате зазвенело разбитое стекло, а во входную дверь заколотили чем-то тяжелым. Начался штурм, и это значит, что в запасе у него осталось всего пару минут. Решетки на окнах выдержат какое-то время. Входная дверь тоже сделана была именно на такой случай, но посланную за ним группу захвата, это задержит ненадолго. Запихнув ботинки в мешок, юноша накинул теплую отцовскую куртку и оглянулся по сторонам:

— «Вроде все? Ничего не забыл?»

Тим направился к выходу, но тут же остановился. Что-то не давало уйти. Он еще раз окинул комнату беглым взглядом. «А вот это оставлять никак нельзя». На гвозде за шкафом висел кожаный портфель с инструментами. Он закинул негромко звякнувшую сумку на плечо, и больше не оглядываясь, поспешил к лестнице.

Спустившись в подвал, юноша, прежде всего, забаррикадировал входную дверь. Это должно будет немного задержать преследователей. Затем, подошел к одной из стен, просунул руку между полками, и надавил потайной рычажок. Огромный стеллаж, с наваленным, как попало барахлом, отъехал в сторону, открыв узкую металлическую пластину. В специальном креплении у самого пола, был зажат ключ. Он открыл дверь, и протиснувшись в узкий проход, закрыл ее за собой. Дважды щелкнул замок. Тим обломил головку ключа, затем, отбросил звякнувший кусочек металла, и на ощупь отыскал выключатель. За стеной раздался еле слышный гул, встающего на прежнее место стеллажа, а в комнатке, где он оказался, зажглась тусклая электрическая лампочка. Теперь предстояло самое главное.

Бросив в угол мешок, он подошел к стоявшему у противоположной стены небольшому сейфу. Здесь нужно быть особенно внимательным. Отец предупреждал:

— «Помни! Если первая же комбинация окажется неверной, все содержимое сейфа будет уничтожено».

Юноша, слегка подрагивающими пальцами набрал сложный код, который знал наизусть, и который мог произнести по требованию отца, без запинки даже среди ночи. Что-то щелкнуло, тяжелая дверца сейфа приоткрылась, и Тим впервые увидел его содержимое. Внутри оказался небольшой металлический ящик, несколько маленьких коробочек, а также толстый бумажный конверт. Долго не думая, он запихнул все это в мешок, на самое дно. Затем, захлопнув дверцу, поставил таймер взрывателя на десять минут. Теперь следовало поторопиться.

Крышка люка была очень тяжелой. Однако Тим был крепким парнем, и после нескольких усилий, ему удалось поднять ее. Скорее всего, отец предполагал, что в момент, когда его семье потребуется срочно исчезнуть, он будет рядом. Только вот сейчас, на всем свете у Тима не было никого, кроме нескольких друзей, которым он никогда ничего не рассказывал. С детства его учили хранить семейные тайны. И методы коими это достигалось, были порой довольно жестокими. Но зато теперь в сознание парня была четко вбита программа, которая ни за что не позволит ему болтать лишнего. Тим знал, что его отец, будучи выдающимся инженером, обладает многими технологическими секретами. Компания, в которой он работал, была одной из самых успешных в Америке. Многие годы, конкуренты отца пытались получить доступ к его изобретениям. Ему угрожали. Его пробовали купить. Правительственные корпорации предлагали сотрудничество. Но отец был тверд, и скорее всего именно за это в итоге поплатился жизнью.

Тим нащупал ногой первую ступеньку, и начал спуск во тьму. Разбухший мешок, куда он запихнул и сумку с инструментами, цеплялся за шершавые стены колодца, бил по ногам. Мокрые от волнения ладони, скользили на ржавых перилах. Из пореза на щеке, стекала струйка крови. Запятнав ворот рубашки, неприятно щекоча, она ползла дальше на грудь, проступая алыми пятнами сквозь легкий свитер. Наконец, лестница кончилась, и перед юношей открылся низкий сводчатый коридор, освещенный через равные промежутки тусклыми лампочками. Время текло неумолимо. Скоро весь этот коридор будет погребен под толстым слоем породы. Необходимо как можно скорее оказаться на той стороне.

Этот ход, построенный еще его дедом, был длиной в четверть мили, и заканчивался в парке, под одним из постаментов. Парк, был старым и почти заброшенным. Когда-то давно он был символом города. Здесь во множестве стояли памятники прошлой войне. Но уже двадцать лет как он был забыт. Новые власти решили, что чествование прежних героев, которые оказались и не героями вовсе, не соответствует новой политике. Поэтому, стоявшие там памятники и стелы, были варварски разбиты, а те, что уцелели, покрылись мхом и заросли кустарником.

Тим приподнял рифленый лист металла, и попытался сквозь щель рассмотреть, что творится наверху. На голову ему посыпались комья земли и какой-то мусор, а когда этот поток иссяк, он поспешно выбрался наружу. Вот-вот должно было сработать взрывное устройство. Вытащив свой мешок, юноша откатился в сторону под ближайшие кусты. В следующее мгновение земля под ногами вздрогнула, низкий грохот прокатился по округе, а из люка вырвалось небольшое облако пыли. Вот и все. Ход завален. Куда он ведет, сразу понять не просто. Ну а пока агенты разберутся, в чем дело, он будет уже далеко.

Тим еще не догадывался, что именно в эту минуту, именно в это неспокойное утро, началось самое длинное, и самое важное путешествие, к которому его предки готовились столько лет. И успех этой миссии, должен будет ознаменовать начало новой эры для всех живущих ныне.

Где-то за кустами раздавались команды, слышались тревожные голоса, рокот двигателей. Тим подобрался к просвету между деревьями, и выглянул на дорогу. Возле их дома стояло уже три грузовика с тентами. Вокруг суетились люди в штатском, а из окон, выходивших к парку, валил густой черный дым. Сработали пиропатроны. Если в ближайшие минуты пожар не потушат, от дома останутся одни головешки. Пригнувшись, юноша скользнул в заросли, и легкой походкой бывалого охотника, направился к центру города.

Срочно нужно было затеряться в толпе рабочих и служащих. Как раз в это время они заполонили все улицы города. Именно сейчас можно было без труда добраться в любую сторону, используя общественный транспорт, не опасаясь шпиков.

Утро выдалось солнечное, но прохладное. С гор дул холодный ветер, и редкие серые облачка неслись по небу, словно старые военные дирижабли. Когда-то в далеком детстве, (казалось, что это было сто лет назад), они всей семьей ездили в столицу на празднование победы. Именно там впервые он и увидел эти грозные летающие машины.

Прохожие кутались в теплые плащи, кое-кто одет был даже в меховые тулупы. С каждым днем солнце пригревало все сильнее, но зима пока не собиралась сдаваться. Всю эту неделю, Тим был вынужден топить камин. Кутаясь в старый плед, он, снова, как и долгими зимними вечерами, сидя в кресле у огня, вспоминал свою семью. Отца с матерью, любимого деда, неисправимого ворчуна и задиру, бабушку, с ее вечными беспокойствами, ее самый лучший на свете сливовый джем, отцовскую мастерскую, и еще многое из того далекого, счастливого детства. Тим был единственным ребенком в семье, и малышом, в полной мере ощутил тепло и нежную заботу этих дорогих ему людей. Как жаль, что теперь все это только воспоминания. Ничего, увы, не вернешь.

Юноша не спеша брел по главной улице города, стараясь понять, нет ли за ним хвоста. Задолго до сегодняшних событий, он почувствовал слежку. Это было неприятно. Постоянное ощущение липкого, враждебного взгляда в спину, не давало расслабиться. Но что-то мешало исчезнуть. Возможно, его удерживала здесь рыжая Нора. Они с Кевином, за последние дни стали ему почти родными. Когда пришло известие о гибели родителей, именно они первыми поддержали его, и с тех пор, были постоянно рядом. Зеленоглазая Нора, родная сестра Кевина, часто забегала со своими подружками. Они наводили порядок в доме, готовили, стирали, в общем, помогали, как могли. То были самые страшные дни в жизни Тима, и он был очень благодарен этой замечательной девушке. Он видел, что Нора испытывает к нему нечто большее, чем простое сочувствие. Высокая, стройная, не по годам развитая. Яркая, эффектная, с красивым лицом, пышной копной рыжих волос. Мужчины на улице оборачивались ей вслед. Внимание такой красавицы льстило Тиму. Но в сердце его, пока было пусто. Они общались, как друзья, что приводила в недоумение общих знакомых, видевших непростое к нему отношение этой девушки. Как-то Кевин, не удержавшись, поведал другу, что его сестренка без ума от него. И что ему де, стоило бы получше к ней приглядеться. Тим добросовестно старался, но увы, сердцу приказывать сложно. И чем дальше заходили их отношения, тем отчетливее он понимал, как непросто порой разобраться в себе.

Центральные улицы, заполненные спешащими в свои конторы служащими, лавочниками, горластыми торговками, в эти часы походили на разоренный термитник. Их небольшой городок, почти на треть состоял из различных фирм и компаний. Сюда каждый день съезжались тысячи рабочих со всех ближайших поселков. Основная жизнь, сосредоточилась именно в центре, так что в часы пик, здесь было не протолкнуться. Смыв кровь с лица, застегнув на все пуговицы отцовскую куртку, Тим окунулся в людской водоворот.

Он долго кружил по городу, но хвоста так и не заметил. Одно из двух: либо его ведет настоящий профессионал, либо ему действительно удалось перехитрить имперских агентов. Еще немного побродив по улицам, он на ходу заскочил в вагон шедшего к окраинам трамвая.

Довольно рослый для неполных шестнадцати, в дорогой кожаной куртке, с заплечным мешком в руках, парень казался старше своих лет. Его можно было принять за коммивояжера или обычного транзитника, перебирающегося с вокзала на вокзал. Рядом с ним в вагоне, толпились рабочие. Громко переговаривались явно приезжие, похоже одетые молодые люди, так что затеряться в этой компании было не сложно.

Соскочив на одном из перекрестков, Тим обошел целый квартал, но слежки не обнаружил. Тогда он направился к своим друзьям. Он не мог не попрощаться, пусть это и рискованно.

Дверь открыла заспанная Нора, а когда поняла, кто к ним пожаловал в столь ранний час, смущенно скрылась в доме. Через приоткрытую дверь, Тим слышал, как она будит брата. На пороге появился тоже заспанный Кевин, и увидев товарища, радостно заулыбался:

— Ты чего это в такую рань? Проходи! Я пока кофе поставлю!

Не нужно! Я ненадолго!

— Да ладно! Чего ты? Проходи!

Тим немного поколебался, и понимая, что несколько минут погоды не сделают, вошел в просторную гостиную.

Вскоре появилась Нора, вся сияющая и радостная, в красивом платье, напомнившем прежние времена.

Юноша коротко поведал им, что произошло. Тут же последовало множество вопросов, но глядя в обеспокоенные лица друзей, Тим как мог вежливо дал понять, что для долгих разговоров, сейчас не время. Нужно было торопиться. Он допил чашечку горячего кофе с булкой, и поднялся из-за стола:

— Спасибо! Я очень вам благодарен за все! Вы стали для меня второй семьей! Я постараюсь обязательно вернуться!

— Куда ты сейчас? — спросил печально Кевин. Они с Тимом много лет были лучшими друзьями, и вот теперь он сообщает, что возможно они больше никогда не увидятся.

— Не уезжай! — Нора глядела на своего избранника полными слез глазами, — мы тебя спрячем! Здесь тебя никто не станет искать!

— Нет, Нора. Я вообще не должен был приходить сюда. У отца были серьезные враги, они легко найдут меня, если я останусь в городе.

Тим, возможно, мы как-то сможем с тобой связаться? — спросил снова Кевин.

— Вряд ли. Скорее всего, придется двигаться на юг. Наверное, остановлюсь в каком-нибудь горняцком поселке. Там полно нелегалов. Так что найти меня будет непросто. Когда все утрясется, я сам свяжусь с вами. Телефон у вас тот же?

У дверей, Кевин еще раз пожал руку своему товарищу, пожелал удачи, и наконец, оставил их с Норой наедине.

Немного помолчали. Затем Нора тихо проговорила:

— Тим, я буду ждать тебя. — И опустив глаза, чуть слышно добавила: — Ты для меня очень дорог.

Юноша был смущен и подавлен, не зная, как себя вести.

Я постараюсь вернуться. Просто должно пройти какое-то время. Скорее всего, меня уже ищут.

Он видел, что стоящая рядом с ним девушка утирает слезы, но подойти и обнять ее не мог. В этом случае, обещание вернуться, означало бы совсем другое. А обещания свои он привык выполнять. Юноша постоял немного, подхватил свой мешок, и больше не оглядываясь, пошел вдоль улицы.

Солнце уже поднялось высоко, а впереди было еще много дел.

На северном вокзале, он купил билет на первый попавшийся рейс. Войдя в почти пустой салон старенького автобуса, выбрал место у двери. Как ни странно, но пока шпиков не обнаружилось. Возможно, его посчитали погибшим? Но тешить себя этим не стоило. Отец предупреждал. Если правительство за что-то берется, значит, будут задействованы все службы штата.

Когда автобус отъехал мили две от города, Тим попросил остановиться. Движение здесь было довольно оживленное. Но он не стал ловить попутку, а спустившись по камням к реке, перешел ее вброд. Тут юноша отыскал много раз хоженую тропку, и неспешно пошагал к видневшимся на горизонте фабричным дымам.

Когда-то давно, впервые оказавшись в диком лесу, Тим ощутил, как странно меняется его восприятие. Будучи еще совсем зеленым юнцом, он спросил отца:

«А почему в городе мы слышим не так хорошо, как здесь в лесу?»

Отец долго недоумевал, чего это хочет его малыш, но, когда спустя несколько дней, выяснилось, что именно Тим первым услышал подкрадывающегося к их палатке молодого волкодила, сильно призадумался. Впоследствии оказалось, что у Тима особенный, сверхчувствительный слух. И сейчас, шагая по еле заметной тропке, юноша отлично слышал, как далеко в зарослях попискивают молочные котята пятнистой пумы. Как громко визжа, в нескольких милях отсюда, в чаще бьются кабаны. Как где-то далеко, на пределе слышимости, жалуется на судьбу попавший в капкан гризли. Вокруг царила яркая удивительная жизнь, и Тим здесь был как дома.

В городе, рабочими кварталами он обошел опасный центр, и внимательно осматриваясь, подобрался к южному вокзалу. Здесь было полно народу. Люди ехали к морю. Среди толпы выделялись ярко разодетые девушки. В дорожных платьях, в цветастых шляпках. Они собирались небольшими стайками, и оглядывая пассажиров, о чем-то весело переговаривались, жеманно хихикая. Люди постарше, сгрудившись у своего багажа, в основном молча ожидали транспорта, читая газеты, либо перекидываясь дежурными фразами. Под ногами вертелись дети. По рядам бродили попрошайки. В общем, вполне обычная для этого места картина.

Тим долго вглядывался в лица, но так и не нашел ничего подозрительного. Купив билет в Мирамар, он сел в сторонке, наблюдая за происходящим вокруг. Но все было спокойно. Он достал из мешка положенную туда заботливой Норой булку, и принялся жевать.

— «Что дальше? — думал он, — Если все будет хорошо, и я доберусь без происшествий, как мне найти работу? Ведь без удостоверения личности меня никуда не примут. А до совершеннолетия еще целый год. Да и кто теперь так просто выдаст мне этот документ?».

Как ни странно, в тот момент, юношу совсем не волновало содержимое его мешка. Он был уверен, что отец хранил в сейфе свои секретные разработки. И сейчас, подобные бумаги никак не могли пригодиться. Явись он в любую контору с этим, его тут же сдадут властям. А отец настойчиво твердил, что содержимое сейфа ни в коем случае не должно попасть в их руки. Значит, придется как-то выживать.

Неожиданно на стоянку вокзала въехал большой черный автомобиль. Сердце пропустило удар.

— «Неужели выследили?»

Стараясь не привлекать внимание резкими движениями, он, пригнувшись, нырнул за ближайшие кусты. Черный автомобиль, поблескивая лакированными боками, медленно проехал вдоль перрона. Тим успел заметить двоих. И это, несомненно, были его преследователи.

Автомобиль развернулся в конце стоянки, затем, не останавливаясь, так же медленно покатил к выходу.

Тим еще какое-то время просидел на корточках, всматриваясь сквозь ветви, но агенты больше не появлялись. Возможно, это была обычная проверка. Он снял куртку. Солнце уже довольно хорошо припекало, и спина, особенно после пережитого была совсем мокрой.

Какой-то малыш, наблюдавший за Тимом, громко произнес, указывая на него пальчиком:

— Этот дядя разбойник!

Его мамаша попыталась одернуть глупое чадо, но это только раззадорило мальчугана. Он стал еще громче кричать:

— Я видел! Видел! Этот дядя прятался!

На Тима стали коситься. Некоторые из сидевших поблизости, перенесли свой багаж на другой конец стоянки. Закончилось все тем, что нашедшийся неподалеку папаша, отволок куда-то в заросли своего чрезмерно наблюдательного сынка и всыпал ему по известному месту. Из-за деревьев послышались громкие вопли, затем все стихло. Спустя какое-то время они вернулись. Малыш старательно не глядел в сторону Тима, а вежливый папаша, приподняв шляпу, кивнул извиняясь.

На следующие полчаса, юноша стал объектом пристального внимания большой стайки девиц. Сбившись в кружок, они то и дело бросали в его сторону томные взгляды. Ах, как романтично! Беглый разбойник! До чего же интересно!

Автобус оказался сильно переполнен. Тиму пришлось уступить место пожилой даме с огромной кошелкой. Оттесненный к заднему окну, держась за поручни, он смотрел, как убегает назад серая лента шоссе. В тот миг юноша почему-то подумал, что больше никогда не увидит свой город. Автобус, натужно ревя мотором, взбирался на длинный подъем. Отсюда открывался замечательный вид. Внизу в голубой дымке, таял многоэтажный центр. Сейчас прямые его улицы, походили на шахматную доску. Немного дальше, нарушая все мыслимые правила застройки, терялись в беспорядочном нагромождении разномастных домиков, рабочие кварталы. А ближе к окраинам, грязным бесформенным пятном, чернели трущобы.

Все это было бесконечно дорогим, и до боли знакомым. Здесь он родился, здесь он впервые познал жизнь. Со всеми ее прелестями и невзгодами. Здесь он впервые понял, что такое дружба и предательство, любовь и ненависть. Здесь он прожил свои самые лучшие годы. И вот теперь, приходилось, бросив все бежать. Что ждет его там, в неизвестности? Какие испытания готовит ему жизнь?

Юноша так задумался, что не сразу заметил маленькую точку, появившуюся на шоссе. Они проехали уже миль двенадцать. Вокруг начались дикие леса. А когда блеснувшее в разрыве облаков солнце осветило дорогу, юноша узнал черный автомобиль.

— «Все-таки выследили».

Тим видел, как черная точка, увеличиваясь с каждой минутой, нагоняет их переполненный автобус. Времени на раздумья не было. Он стал протискиваться вперед. Плотная масса душных тел наваливалась, давила со всех сторон, не желая выпускать из своих объятий. Мешок цеплялся за сиденья, застревал в нагромождении чемоданов и саквояжей. Пассажиры, громко возмущаясь, нещадно оттаптывали ноги, пихались локтями. Добравшись, наконец, к водительскому месту, Тим попросил срочно остановиться. Водитель, грузный, рыжебородый южанин, только криво ухмыльнулся на это, продолжая что-то насвистывать. Тим повторил просьбу, и тогда, водитель, лениво кивнув перед собой, пробасил:

— Ты что ослеп! Как я тебе остановлюсь на таком подъеме?

Дорога действительно шла вверх, и старый автобус, видевший, наверное, еще первую войну, медленно тащился в гору, надрывно завывая изношенным двигателем.

Он оказался в ловушке. Ничего другого не оставалось, как срочно выбираться. Юноша отпихнул стоявшего на пути кондуктора, и рванув ручку, открыл дверь. За спиной по-девичьи взвизгнули. Пассажиры громко загалдели. Старичок кондуктор, заорал что-то над ухом, пытаясь схватить спятившего парня за куртку, но Тим вырвался из слабых рук, и сильнее распахнув дверь, прыгнул.

Земля больно ударила по ногам. В лицо сыпанул гравий, мир несколько раз перевернулся, мелькнули окна автобуса, испуганные лица, серые облака, далекие деревья. Затем удар, и темнота.

Юноша очнулся в придорожной канаве. Сознание покинуло его ненадолго. Автобус к тому времени успел отъехать лишь ярдов на двести. Голова гудела, болел ушибленный бок. Тим сел, сплюнул набившийся в рот песок, и оглянулся. Затем, кряхтя поднялся на ноги. Мешок лежал неподалеку. Качнуло, в глазах немного двоилось. Он подхватил свою ношу, и ковыляя к видневшимся невдалеке деревьям, заметил, что преследователи уже совсем рядом. Черный автомобиль, подъехав к тому месту, где он только что совершил свой акробатический номер, остановился. Из него выскочили двое в штатском, и что-то выкрикивая вслед убегающему парню, поспешили за ним.

Тим спотыкался, перепрыгивал через широкие рытвины, продирался сквозь кусты, ловя ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Падение явно не прошло бесследно. Дышать было больно, в боку сильно кололо, в ушах стоял странный звон, а ноги были словно чужие. До ближайших зарослей оставалось совсем немного, когда за спиной раздались первые выстрелы. Тим вильнул, и последним усилием воли, ускорился. Заскочив под тень первых деревьев, он пригнулся, резко нырнул в сторону, и вовремя. Одна из пуль срезала ветку над головой, а другая, ударив в ближайший ствол, сыпанула в глаза деревянной крошкой. Юноша, не успев проморгаться, помчался дальше. Ломая кусты, оскальзываясь на влажных листьях, ударяясь о низко нависшие ветви. Несколько раз, продираясь сквозь густой подлесок, он ронял мешок, на ощупь находил его, и вновь, спотыкаясь о корни, бежал дальше.

Он знал, что специально обученные люди, которые сейчас идут по следу, легко найдут его, как бы он не прятался. Тим был опытным охотником, с самого детства, он с отцом не раз выезжал на природу, проводя в лесу по нескольку дней. Поэтому прекрасно понимал, что позади сейчас, остается самая настоящая дорога, по которой его найдут в считанные часы. Петляя как заяц, он пытался сбить погоню со следа. Пробегал, разбрасывая листья несколько ярдов, возвращался по своим следам, прыгал далеко в сторону. На мгновение замирал, прислушиваясь, и снова мчался дальше. Нырял в очередной просвет, закручивая хитрые восьмерки и петли. Несколько раз на пути возникали совершенно непроходимые завалы. Приходилось искать обход, либо возвращаться. Иногда ему казалось, что преследователи отстали, но очередная пуля, свистнув где-то над головой, вновь гнала его дальше.

Сердце вылетало из груди, дыханье сбилось, нужно было хоть ненадолго остановиться. Найти родник, отдышаться, промыть глаза, которые невыносимо жгло. Но за ним шли настоящие профессионалы, и останавливаться нельзя было ни на минуту. Казалось, этому не будет конца. Все чаще он оскальзывался. Спотыкался о какие-то коряги. Проваливался в присыпанные подгнившей листвой норы. Лес, из привычного старого друга, неожиданно превратился в некое чудовище. Каждый куст, хватал колючками, стремился задержать. Каждая кочка, будто живая, бросалась под ноги. Словно из ниоткуда вырастали непролазные заросли. Деревья, корнями хватали за ноги, били ветвями по лицу, острыми сучьями норовили выколоть глаза. Юноша заметно устал. А преследователи по всему и не думали прекращать погоню.

И вот, снова наткнувшись на широкую полосу колючих зарослей, Тим попытался обойти ее со стороны, как вдруг правая нога подломилась, и хватая воздух руками, он стал заваливаться набок. Это оказалась очередная, присыпанная листвой яма. В лодыжке что-то хрустнуло. Мозг пронзила острая боль, и крепко вцепившись в лямку своего мешка, юноша покатился в заросли.

Очнулся он, зажатый между двух молодых осин. Колючки исцарапали лицо и руки. Прелая листва набилась за шиворот. Жгучая, невыносимая боль, обжигала правую ногу. Тим слегка пошевелил ею, и понял: о том, чтобы встать и идти дальше не может быть и речи. Каждое движение причиняло невыносимые страдания. Хотелось кричать. Никогда до сих пор, ему не приходилось испытывать ничего подобного. Отец, по настоянию деда, с малых лет отдал его в школу боевых искусств. Там их учили защищаться от уличных грабителей, а также преодолевать боль. Он был уверен, у него это неплохо получалось. Да только тренировочные бои, и легкие травмы, не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. И все же, сдаваться Тим не собирался.

С превеликим трудом, исцарапавшись еще больше, освободился, и не выпуская своей ноши, стал на ощупь пробираться подальше в глубь непролазных зарослей, туда где его будет трудно достать. Здесь среди корней, ползти было немного легче. Усиленно работая локтями, кусая губы от боли, Тим продирался сквозь беспорядочное сплетение сухих колючих ветвей, все дальше и дальше. Почему-то вспомнились их школьные забавы, когда проигравшего, в очередном поединке, заставляли лезть на вершину самой большой сосны, растущей в их парке. Добравшись наверх, сквозь переплетения колючих липких веток, несчастный должен был прокричать болотной уткой три раза, и только после этого, ему вновь позволялось участвовать в играх со сверстниками. Тим сам неоднократно проигрывал бои, поэтому прекрасно помнил эту унизительную процедуру. Но сейчас все было иначе. На кону была не дружба с ребятами школы, а его — Тима жизнь. Преследователям вовсе ни к чему было оставлять ненужного свидетеля. Им необходимо было лишь содержимое мешка, а самого беглеца можно было пускать в расход. Юноша, изо всех сил стараясь не шуметь, полз все дальше в заросли. Кусты становились все гуще. Все труднее стало протискиваться меж плотно сросшихся ветвей. И вот, когда уже казалось, дальше хода нет, он неожиданно ощутил, что земля под ним как-то странно проседает. А в следующее мгновение, не успев ничего сообразить, Тим головой вперед, ухнул куда-то во тьму.

2

Удар был достаточно сильным. И все же, Тиму повезло. Здесь, где он по странной случайности оказался, многие годы скапливался различный мусор. Сыпался сквозь щели грунт, смывало дождем листья, мелкие сучья. Только поэтому, упав почти с 15-ти футов, он не свернул себе шею.

Проломив перекрытия, Тим ощутил краткий миг полета, а затем, не успев сгруппироваться, грохнулся на живот. Какие-то твердые обломки больно врезались в ребра, выбили дыхание. Сверху на спину, добавив ощущений, свалился мешок. Посыпались комья земли, несколько раз рядом упало что-то тяжелое, отзываясь гулким эхом, покатилось в темноту. Послышалось какое-то хлюпанье, звон бьющегося стекла, затем все стихло.

Тим не помнил, сколько пролежал на этой куче. Очнулся он от боли. Нога еще больше пострадавшая при падении, стреляла огненным пульсом. Юноша с трудом перевернулся на спину, и попытался сесть. Сделать это удалось только с третьей попытки. Вокруг было темно, однако света из дыры над головой было достаточно, чтобы понять, куда он провалился. Оглянувшись по сторонам, Тим зажмурился. «Этого не может быть!» Открыл глаза, и еще раз огляделся.

Помещение, куда он попал, вполне очевидно являлось творением рук человеческих. Прямые углы, бетонные стены, проступающая местами сквозь плесень светлая краска. Вокруг разбросаны какие-то обломки, непонятные куски пластмассы, поблескивало битое стекло. Прямо перед ним, перекосившись, прислонился к стене большой шкаф. Точно такой когда-то стоял у отца в кабинете. Еще дальше в углу, на боку лежал вполне обычного вида письменный стол. Рядом валялось разбитое обломком бетона кресло. Все это напоминало разгромленный неким катаклизмом офис простого менеджера. Он предостаточно повидал их за свою жизнь. И все бы ничего, если бы этот офис не находился за много миль от ближайшего города, в диком лесу, глубоко под землей. Юноша был так озадачен, что совершенно забыл о своих преследователях, и первые минуты, даже перестал ощущать боль в ноге.

Он просидел так довольно долго. Но тут над головой раздался странный треск. Тим взглянул вверх, и увидел свисающие с сильно провисшего, изъеденного сыростью потолка какие-то лохмотья, корни, застрявшие в проломе кусты. А в следующее мгновение, огромный пласт бетона, со страшным грохотом рухнул прямо у его ног. Не успев толком ничего понять, Тим скатился с кучи обломков на грязный, залитый какой-то жижей пол, и кинулся к дальней стене. Там опираясь о склизкую поверхность, попытался встать, но жгучая, острая боль в ноге, бросила его назад в грязь. В глазах метались огненные всполохи. К горлу подступила тошнота. Он ждал новых обрушений, но все было тихо. Так, на четвереньках, простоял он довольно долго, внимательно вслушиваясь в звуки странного подземелья, ловя каждый шорох, пытаясь определить, куда упадет следующий обломок. Нужно было срочно убираться отсюда. В левой стене виднелся дверной проем. Но куда он ведет? Возможно там еще опаснее? Наконец осторожно волоча больную ногу, он стал пробираться к темневшему в стороне прямоугольнику. Пришлось несколько раз отпихивать большие куски истлевшей древесины, у самой стены перелезть через разломанный страшным ударом секретер.

За дверью была темнота. Тим заглянул в проем, но ничего не смог разглядеть. Ползти дальше не стоило. Нужен был фонарь, или на худой конец зажигалка. И то и другое находилось в сумке с инструментами, да только лезть туда, где раскрошившийся бетон, в любую секунду мог рухнуть на голову, он не собирался.

Преследователи, пока никак не проявляли себя. Возможно, они потеряли его след. А может просто устали гоняться по лесу за слишком резвой дичью. Чтобы там ни было, а сверху не доносилось ни звука. Даже обычный лесной шум, сюда не проникал. Минуты текли за минутами, но все оставалось по-прежнему. Тим притаившись за гнилыми обломками, ждал. Ему казалось, что сейчас сверху раздастся усиленный мегафоном голос шерифа, который вновь станет уговаривать его сдаться. Но, лишь редкие капли, срываясь с размокшего потолка, разбивали звенящую тишину. Так вот скорчившись в неудобной позе, он просидел очень долго. И даже как показалось, немного задремал.

Разбудил его странный шорох в темном проеме. По спине пробежал холодок. Юноша вдруг отчетливо понял, что сидеть так дальше не имеет смысла. Нужно либо выбираться наверх, либо проверить, куда ведет эта дверь. Решившись, он осторожно стал огибать наваленную в центре комнаты кучу. Где-то там за ней, лежал мешок, в котором было все необходимое. Бросать его здесь было бы глупо. Наконец за одним из обломков он увидел лямку, которая запуталась в ветвях свалившегося суда вместе с ним кустарника.

Тим понимал, если сейчас он не достанет свой мешок, очередное обрушение, может вообще лишить его шанса на спасение. Уже сейчас он чувствовал сильный голод, да и пить хотелось невыносимо, а там осталось еще две большие булки, припасенные для него заботливой Норой. Была там и фляжка с водой, и аптечка, и фонарь. Так что, нужно было решаться. И тогда примерившись, одним броском, он взобрался на ближайший плоский обломок. Ухватил повисшую на ветке лямку, потянул. Но мешок оказался зажат меж двух больших кусков бетона. И как юноша ни дергал, освободить его не удавалось. Тогда он подобрался ближе. Стараясь не думать о провисшем потолке над головой, поднатужился, и отпихнул тяжелую глыбу. Как оказался возле стены, он не помнил. Сердце колотилось где-то в горле, страшной болью стреляла лодыжка. Но главное было сделано.

Немного успокоившись, Тим достал из бокового кармашка спасенного мешка маленький сверток. Это был обычный кусок мыла, завернутый в небольшое полотенце. Требовалось оттереть руки от грязи, и всей той мерзости, что была здесь повсюду, и только после этого лезть внутрь.

Первым делом, он достал сумку с инструментами. Здесь в специальном чехле хранился налобный фонарь. Это было одним из давних изобретений его деда, который, как и отец был инженером. Такие фонари сегодня продавались в каждой лавке. Вытащив из креплений дугу с рефлектором, он развернул ее, воткнул провод от ручного генератора в разъем, и нацепил на голову. Маленький генератор специальной петлей крепился на запястье. В любое время можно было выпустить его из ладони, не опасаясь уронить, или случайно разбить. Устройство это было простое. Обычная катушка, вращающиеся магниты, шестеренки, конденсатор. Но несмотря на простоту, работала эта штука очень эффективно. Тим сжал ладонь, раздалось тихое жужжание, и из рефлектора на лбу ударил мощный луч, озаривший его подземелье ярким белым светом.

Затем он достал флягу с водой и с жадностью напился. Все-таки отбегал он сегодня по лесу не меньше десяти миль.

— «Интересно, а где сейчас эти двое? Наверное, бродят по моим заячьим петлям, и гадают, куда это подевался их клиент!»

После выпитого, еще сильнее захотелось есть, но Тим решил отложить все на потом. «Что-то мне здесь не очень нравится». Нужно было срочно обследовать это подземелье. Когда-то давно он слышал истории о том, что в первой войне, Штаты разрабатывали какое-то сверх разрушительное оружие. И все эти лаборатории, были спрятаны глубоко под землей. Судя по толщине перекрытий, потолок в этой комнате был поврежден мощным взрывом. Скорее всего, сюда упала авиабомба. Ей не удалось пробить толстые железобетонные плиты. Возможно, взрыв только повредил конструкцию, а природа и время довершили остальное.

Первый скелет обнаружился в дальнем конце огромного сектора. Дверь из комнаты, куда он провалился, вела в длинный коридор, уходящий во тьму. Света фонаря не хватало, чтобы увидеть, где он заканчивается. По сторонам слева и справа, через равные промежутки располагались какие-то помещения. Тим подергал ручку первой попавшейся двери, она оказалась запертой. Опираясь о стены, проковылял к следующей. Светлая пластиковая дверь неожиданно легко поддалась, и юноша оказался в просторной комнате. Здесь в явно, нерабочем помещении, находилась большая кровать, у стены справа, возвышался массивный бельевой шкаф. В дальнем углу стоял вполне обычный письменный стол, заваленный каким-то бумажным мусором. Все было покрыто толстым слоем пыли. Казалось это обычная спальная комната, в обычной квартире. Просто хозяин уехал, слишком надолго оставив ее без присмотра. Но приглядевшись, Тим понял, что этот нерадивый хозяин перед отъездом еще и подрался тут с кем-то. Луч фонаря выхватывал из темноты следы давнего разгрома. Прикроватный столик лежал на боку. Содержимое ящиков разбросано по всей комнате. В пыли белели бумаги, на которых отпечатались чьи-то грязные следы. Большое зеркало в красивой резной раме расколото. «Интересно, что здесь произошло?» Тим решил обследовать остальные помещения, может там найдется объяснение всему. Он нашел еще одну незапертую комнату, и переступив через порог, замер. Когда-то это была лаборатория. Но сейчас здесь царил настоящий разгром. Стоящие вдоль стен стеклянные шкафы, все до единого были разбиты. Пол рядом с ними завален какими-то упаковками, коробочками, бутылками, явно медицинского происхождения. В нос ударил резкий удушающий запах. У дальней стены находились три огромных стола. На них, по всей видимости, некогда стояло химическое оборудование. Но чья-то безжалостная рука, превратила все в нагромождение стеклянных осколков, сплетение проводов, резиновых шлангов и прочих потрохов. Тут же валялось и орудие преступления. Тим осторожно, стараясь не порезаться, пробрался к центру комнаты и поднял тяжелый предмет. Это был багор с пожарного щита. Юноша решил взять его в качестве опоры. Ковылять, опираясь о стены, было неудобно. Да и какое — никакое оружие пригодится. Обследовав еще с десяток помещений, и не найдя там ничего полезного, он увидел в конце коридора приоткрытую металлическую дверь. Луч фонаря скользнул вниз, и тут юноша с ужасом увидел застрявший в ней труп, точнее скелет в истлевшей форме военного образца. Казалось, будто человек открыл дверь, но сделать следующий шаг сил уже не хватило. Он лежал на пороге, вытянув руки, словно умоляя о помощи. Рядом с правой кистью, валялся небольшой черный револьвер. Тим осторожно подобрался ближе, и осветил лучом фонаря череп мертвеца. Затылок того был проломлен чем-то острым. Отступив на несколько шагов, юноша перевел дыхание, с трудом сдерживая рвотные позывы. Никогда до этого ему не приходилось видеть не то, что скелета, даже обычного покойника. Задрожали руки, по спине побежали мурашки. Он прижался к стене, и принялся крутить головой на максимум разгоняя генератор. Казалось, что из-за ближайших дверей сейчас полезут местные упыри. Как любой подросток, Тим любил страшные истории. В свое время, общаясь со сверстниками, он наслушался их предостаточно. И теперь, перед мысленным взором, из темных углов проявлялись истлевшие черепа, острые клыки, горящие красным огнем глаза. Но коридор был совершенно пуст и безмолвен. Во всем этом странном подземелье он был один. Постепенно успокоившись, Тим решил все же продолжить исследования. Для того, чтобы пройти дальше, нужно было убрать застрявший в проеме дверей скелет. Долго не решаясь, он все-таки подцепил его багром, и стараясь не глядеть в ту сторону, отволок легкий костяк под стену. На пороге остался лишь один ботинок, и тот самый, черный револьвер. Тим не стал подбирать оружие. При одной мысли, что нужно будет взять в руки это, становилось дурно. Отпихнув его подальше к стене, юноша толкнул тяжелую дверь. Раздался душераздирающий скрип ржавых петель. Металлическая дверь распахнулась, и глазам предстало настоящее побоище. Весь коридор здесь был завален трупами. Юноша насчитал больше двадцати лежавших в разных позах скелетов. Твердые бетонные стены здесь были все исчерканы словно неким острым резцом. Глянув под ноги, он понял, что это были за царапины. Почти каждый из лежавших тут, сжимал в руках оружие. Кто-то держал истлевшими пальцами автомат. Кто-то маленькие офицерский пистолет. А у ног одного из солдат, задрав ствол, стоял на треноге тяжелый станковый пулемет.

«Что здесь произошло? Из-за чего они перестреляли друг друга?» Тим переходил от скелета к скелету, и заглядывая в пустые глазницы, ужасался. Похоже, их всех охватило какое-то помешательство. В дальнем конце коридора обнаружилась еще одна металлическая дверь, на которой крупными буквами было написано:

ВНИМАНИЕ! ЗОНА № 17 ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

Она была тоже приоткрыта, Тим подошел ближе, и заглянул в небольшое помещение.

То, что юноша увидел, озадачило его еще больше.

За дверью был короткий коридор. Пол его усыпала какая-то серая пыль. И в этой пыли, недалеко от входа лежал человек. Он был одет в странный костюм. Тим видел похожий в кино, где военные проводили какие-то опыты с взрывчаткой. Но этот был гораздо массивнее и выглядел куда серьезнее киношных подделок.

Человек в спец костюме лежал, раскинув руки. Рядом валялся какой-то странный предмет, напоминающий миниатюрный резак автоген. Похожий, правда, гораздо больших размеров, был у отца в мастерской.

Направив луч фонаря в конец короткого коридора, Тим увидел большую металлическую плиту. Возможно, это была еще одна дверь. Но выглядела она странно. Прежде всего, в глаза бросался чистый блеск металла. Все железные двери в этом подземелье, были сильно тронуты ржавчиной. Одни больше, другие меньше. Но в отличие от прочих, эта плита выглядела совершенно нетронутой. Казалось, будто она только сошла с заводского конвейера. И еще на ней не было никаких запоров, ручек, и вообще, каких-либо выпирающих частей. Если это выход наверх, то почему его нужно было резать автогеном? Впрочем, вход могло завалить, и тогда оставшимся здесь, под землей, пришлось бы пробиваться наверх, используя любые возможности.

Тим осторожно шагнул через порог. Нога по щиколотку погрузилась в непонятные серые хлопья. А в следующий миг, перед ним возник маленький смерч. Этот странный сгусток серой пыли, взлетел от пола, видимо поднятый неосторожным движением, покрутился у лица, затем рассыпавшись на мелкие пушинки, растаял. По спине прошел озноб, волосы на затылке зашевелились. Показалось, что некто большой и страшный, глянул на него из какой-то немыслимой, невероятной области пространства. Тим замер. Идти дальше было жутко. Он постоял в нерешительности, затем, осторожно отступил назад за дверь, задумался:

— «Если это выход наружу, тогда что это за надпись на двери? Разве выход на поверхность станут называть ЗОНА № 17? Нет, соваться суда не стоит! Лучше поискать другой выход! А вдруг здесь испытывали новое оружие? Не зря же этот с автогеном одет в защитный костюм?»

Если бы Тим в тот момент решился, и прошел до конца этот странный коридор, его дальнейшая судьба сложилась бы совершенно иначе. Но извечный двигатель всех наук, тут спасовал. Слишком уж все казалось здесь опасным и необычным. Поэтому, развернувшись, юноша побрел в поисках другого выхода.

Подземелье казалось огромным. Тим долго плутал по сырым коридорам, и не найдя ничего, что напоминало бы шлюз, или выход наверх, решил немного передохнуть. Он выбрал самую чистую, почти не пострадавшую комнату, и стараясь не поднимать пыли, принялся за уборку. Свернул истлевшее постельное белье, отнес его в соседнюю комнату. Туда же отволок и прочий мусор, после чего стал осматривать содержимое шкафов. По всему, здесь проживал некий офицер. Тим плохо разбирался в военных званиях, но нарядные аксельбанты парадного кителя, говорили о многом. В одном из отделений он нашел пластиковую кобуру. В ней оказался черный револьвер. На вид точно такой, как и тот, в коридоре. Однако в глаза бросалась очевидная разница. Оружие принадлежало очень состоятельному человеку. Отделанный стилизованной резьбой, инкрустированный драгоценными камнями, сверкающими в свете фонаря, этот предмет больше походил на некое украшение, нежели на боевое оружие. Тим, покрутив опасную игрушку в руках, оставил ее на прикроватном столике. Он никогда не увлекался подобными изделиями, но прекрасно понимал, что пролежав столько лет без дела, этот револьвер нуждается в серьезной чистке.

В шкафу обнаружилось несколько ножей с наборными рукоятями, в шикарных ножнах, две коробки с патронами, много серебряных монет старого образца, какие-то украшения, и прочая мелочь. Очень порадовал ящик, найденный под кроватью. В нем обнаружилось настоящее сокровище. Около трех десятков совершенно целых на вид банок с яркими этикетками, пять бутылок красного вина, и большая запаянная жестянка с сахаром. В банках оказалась обычная тушенка, и консервированные фрукты. Чудом уцелевшие в сегодняшних приключениях карманные часы, показывали начало восьмого. Нужно было срочно поесть. Да, денек выдался непростой. Тим сидел за столом, с жадностью нищего глотая большие куски консервированного мяса, запивая все красным «Эспедро» прямо из горлышка. Вскрыл банку с десертом, и жмурясь от удовольствия, съел все ее содержимое. Это оказались, так любимые им, «Дайгорские» сливы. Тим вообще был страшным сладкоежкой. В детстве ему частенько влетало от старших за то, что он без спроса таскал из кладовой банки с джемами и различными сладостями, которые готовила его бабушка. Он был единственным ребенком в семье, и видя, как дед с отцом пытаются сделать из мальчугана железную чурку, женская половина их дома всячески баловала Тима. Но даже такое положение любимчика не спасало его, когда под кроватью в детской, при очередной уборке, мать находила целую батарею пустых банок.

Поужинав, юноша осмотрел ногу, которая к вечеру болела уже не так сильно, но синюшный отек и явно подскочившая температура, подтверждали худшие опасения. Это был перелом. Он примерно помнил, что делают в таком случае. Нужно наложить шину из подручных материалов. Пришлось пустить на это дело одну из полок в шкафу. Тим достал из сумки маленький набор для работы с древесиной, распилил полку на длинные полосы, затем, сделав все, как его учили, решил немного вздремнуть. Глаза слипались от усталости. От выпитого с непривычки кружилась голова. Подперев дверь столом, юноша завалился на кровать и моментально отключился.

Очнулся Тим от острой жгучей боли. В его и без того пострадавшую ногу, вцепилось что-то живое. Чувствуя, как нечто копошится на постели, он мгновенно проснулся, и схватил лежавший под рукой генератор. Комната озарилась ярким светом, а от его ног шарахнулось что-то темное, и в мгновение, нырнув под шкаф, скрылось из виду. Все же Тим успел разглядеть длинное тело, голый хвост и темно-серый окрас твари. «Крыса. Откуда они здесь? Впрочем, понятно. Только они и могли уцелеть в этом мертвом подземелье». Нога горела невыносимо. Теперь к вчерашней боли добавилась новая, не менее жгучая. Тим закатал штанину, и осмотрел место укуса. Две маленькие ранки едва кровоточили, но казалось, будто в это место вгоняют раскаленный гвоздь. Трудно было сдержать эмоции. Кривясь от боли, он сквозь стиснутые зубы, крепко выругался. Нужно было срочно промыть рану. Кто знает, что занесла туда эта тварь. Он достал аптечку, протер место укуса спиртом. Затем, раскрошил таблетку антисептика, и посыпал ранку получившимся порошком. Перевязать ее уже было нечем, весь имеющийся бинт он израсходовал, чтобы наложить шину. Пришлось пустить в дело одну из маек, взятых с собой. Руки тряслись, голова гудела, видно вчера он слегка не рассчитал с вином. Мысли вяло копошились, сталкиваясь словно шары в пустой голове, бесцельно катаясь туда-сюда:

«Откуда взялась тут эта дрянь? Какая боль! Что за невезение такое? То агенты! То перелом! Еще эта крыса! Чтоб ей пусто было!»

С каждой минутой ему становилось все хуже. Лоб горел. Во рту ощущался странный металлический привкус. Он нашел фляжку, напился, после чего решительно встал. Опираясь о стены, проковылял к столу, и взяв один из найденных ножей, опустился на четвереньки.

«Сейчас мы посмотрим, куда эта гадина делась! Если эти твари как-то здесь жили все это время, значит, у них был доступ на поверхность».

Тим заглянул под шкаф, куда убежала крыса, и увидел цепочку следов, ведущих к решетке в стене.

— «Ну, естественно! Вентиляция!»

Усевшись на скрипнувший стул, юноша задумался. Он знал, что подобное подземное сооружение должно хорошо проветриваться, иначе оно будет не пригодно для проживания. Итак, выход нужно искать в технических боксах.

Короб, ведущий на поверхность, обнаружился в первой же комнате заставленной какими-то агрегатами. Электричество здесь давно отсутствовало. Большинство из железных ящиков покрылось ржавчиной. Тим еще вчера заглядывал в это помещение, но оно его не заинтересовало. Тут тоже виднелись следы давней трагедии. Некоторые из агрегатов, были разворочены взрывом. Похоже, сюда кто-то закинул гранату. Этот взрыв, наверное, и сорвал ведущий к вентиляторам короб. Ход наверх перекрывала мощная решетка. Тим осветил крепления, и увидел, что она держится на ржавых болтах. С превеликим трудом он приволок из соседней комнаты большой письменный стол. Затем, отыскав там же крепкую прикроватную тумбу, взгромоздил ее сверху.

Взобраться на получившуюся пирамиду удалось лишь с четвертой попытки. Возиться пришлось долго. Болты заржавели и никак не желали откручиваться. Да к тому же работать было очень неудобно. Опираясь на здоровую ногу, он правой рукой орудовал гаечным ключом, а левой, не переставая крутил динамку. Все было бы не так плохо, если бы Тим не чувствовал, что с каждой минутой, состояние его ухудшается. По спине струйками стекал холодный пот. Глаза горели. Сердце вылетало из груди.

Наконец последний болт был выкручен, и тяжелая решетка с грохотом полетела вниз. Луч фонаря высветил металлические скобы. По всему, сделаны они были для техников, обслуживающих вентиляторы. «Но как они сюда влезали?» И тогда осмотревшись получше, юноша выругал себя за невнимательность. За одним из щитов, прислоненная к стене, стояла раздвижная стремянка.

Наверху дело обстояло гораздо хуже. Для того, чтобы добраться к решеткам, необходимо было снять хотя бы один двигатель. Коррозия под влиянием влаги зашла тут еще дальше. Но несмотря на это, Тим справился. Интересно, чтобы он делал без своей сумки с инструментами? Не зря отец говорил:

— Помни, отвертка и гаечный ключ могут быть сильнее любого динамита.

Поднатужившись, он оттащил в сторону тяжелый электродвигатель, и выглянул сквозь ржавую решетку. Однако увидеть ничего не удалось. Все скрывали плотные заросли. Повозившись еще немного, он, наконец, выбрался наружу.

Был полдень. В лесу стоял птичий гомон, в кронах шумел ветер, сквозь молодую листву пробивались яркие лучи. После стольких часов в подземелье, приходилось жмуриться. Оглушающей волной накатили звуки. Свежий воздух пьянил, как хороший бокал вина. Закружилась голова. Хотелось лечь тут же, в высокую траву, и больше не вставать. Но Тим знал, если сейчас не выйти к какому-то жилью, его ждет печальная участь. Он взвалил на спину тяжелый мешок и медленно поковылял на запад, опираясь все на тот же багор.

Преследователей Тим заметил только спустя час. Скорее всего, они шли по его следу от самого подземелья. За спиной уже несколько раз отчетливо слышались какие-то шорохи и тихое поскуливание. За ним шли как минимум двое. Юноша отлично знал их повадки. Много раз они с отцом охотились на этих грозных тварей. Если бы сейчас был с ним его верный арбалет. Бесшумное, убойное оружие, самое эффективное здесь в лесу. Хотя возможно охотничье ружье было бы лучше, но в их семье не признавали ничего огнестрельного. Поэтому, и дед, и отец, сами охотились, и его учили, только по старинке. И вот теперь, он сам стал дичью. Волкодилы, гигантские твари, походившие на волков, но с отвратительной голой кожей, редкой клочковатой шерстью и челюстями крокодила, были свирепыми хищниками. В диких лесах центральной Америки их водилось огромное множество. Это была настоящая беда для местных фермеров. Тим знал, если эти твари напали на чей-то след, жертва обречена.

Почувствовав слежку, поначалу он решил, что это агенты. Но осторожно осматриваясь, на одном из привалов, ясно увидел мелькнувшие в зарослях три серо-коричневых спины. Одну большую и две поменьше. Скорее всего, самка вывела на охоту двух щенят. И это было еще опаснее. Что ж, значит придется драться. Нужно было подготовиться к предстоящему сражению. Тим выбрав поляну побольше, уселся в траву. Эти хищники, почему-то никогда не нападали на открытом месте. Но положения дел это не меняло. Вокруг был совершенно дикий лес, и поляны подобные этой, встречались тут не часто. Можно было конечно попытаться уйти от погони, но с распухшей ногой, иссушающим жаром, и наваливающейся с каждой минутой слабостью, убежать от быстроногих хозяев местных лесов, было нереально.

Он достал из мешка заветную сумку. При помощи большой отвертки выковырял гвоздь, удерживающий наконечник багра. Затем прикрутил проволокой на его место один из найденных ножей. То же самое он проделал и с другой стороны, превратив свой костыль в обоюдоострое копье.

Юноша знал, если удастся первой убить самку, щенки могут испугаться и убежать. Но если случайно ранить кого-то из них пока будет жива мамаша, отбиться будет трудно. За своих детенышей эти грозные твари порвут кого угодно.

Теперь оставалось найти удобное место для предстоящей битвы. Было бы желательно выманить их на открытое место. В зарослях этой палкой особо не помашешь. Оглядев поляну, он увидел несколько подходящих деревьев. Ярдах в пятидесяти, одиноко стоял большой кедр. Тим, кое-как доковылял к нему, и опершись спиной о шершавый ствол, принялся ждать.

Как он и предполагал, терпения у самки не хватило. Обойдя поляну по дуге, она атаковала прямо в лоб. Надо признать, зрелище это было не для слабонервных. Разинув пасть, огромная тварь, изрыгая страшный рев, неслась гигантскими прыжками, в одно мгновенье, покрыв расстояние в 30 ярдов. Юноша, впервые так близко наблюдал, как атакует самка волкодила. В животе возникла предательская слабость, сердце пропустило удар. Время словно замедлилось. И как на старой кинопленке, Тим увидел взвившуюся в последнем прыжке тварь, за которой неслись еще две. Те хоть уступали размерами, но были не менее убийственны. Юноша, оттолкнувшись спиной, шагнул навстречу летящей смерти. И когда разогнавшийся монстр, почти коснулся огромными когтями его груди, резко повалился вбок. Падая, он воткнул зажатое в руке копье одним лезвием в землю, а другим, спорол живот твари. Брызнула горячая кровь, лицо залило какой-то мерзостью. В последний момент тварь изогнулась, пытаясь схватить ускользающую жертву. Клацнула гигантская челюсть. Пахнуло гнилью. В следующий миг, зверь, коротко взвизгнув, впечатался своей уродливой головой в дерево. Раздался глухой удар, характерный хруст ломающихся костей, и огромная туша рухнула у ног парня. Тим кувыркнулся, высвободил застрявшее лезвие, и едва не промахнувшись, в последний момент всадил его прямо в разинутую пасть следующей твари. Инерция броска была такой, что копье, которое вновь уперлось другим острием в землю, проткнув пасть насквозь, вышло из спины разгоряченного зверя. Юноша видел, что освободить свое оружие уже не успеет, поэтому, откатившись далеко в сторону, выхватил последний аргумент. И когда оставшийся волкодил, сообразив, что атака его мамаши не удалась, удивленно остановился в нескольких ярдах, обнюхивая бьющегося в агонии братца, Тим нажал на спуск.

Там в подземелье, собирая рюкзак, он увидел оставленный на прикроватном столике револьвер. В голове мелькнула мысль: «Этот предмет может еще здорово пригодиться». Нужно было только убедиться в его работоспособности. Он предполагал, что это рискованно, однако все же, вышел в коридор, и наплевав на возможные последствия, произвел три выстрела. Как ни странно, смертоубийственная машинка работала. И патроны к ней были в норме. Тогда, долго не размышляя, Тим кинул кобуру в мешок, заодно прихватив и несколько коробок с патронами.

И вот теперь, этот слабенький, в общем-то, револьвер, остался последним рубежом его обороны. Легкие пули, одна за другой ударяли в уродливую голову растерянно топчущегося монстра. Тот не понимая, что это так больно жалит его, завертелся на месте, затем, присел на задние лапы, и обижено рявкнув, прыгнул далеко в сторону, после чего, не оглядываясь больше на странного двуногого, потрусил в заросли.

Тиму повезло трижды. Вначале, когда он догадался прихватить с собой найденный в подземелье арсенал. Во второй раз, когда выбирал место для схватки. И в третий, когда глупая самка волкодила, разогнавшись, врезалась головой в огромный кедр. Скорее всего, она свернула себе шею. Иначе, эта сверх- живучая тварь, даже со вспоротым животом, прежде чем издохнуть, порвала бы его в клочья. И наконец, его спасло то, что последний монстр был еще незрелым щенком. Громкие звуки выстрелов, а также несколько болезненных попаданий в голову, спугнули его. Хотя пожелай он, одним ударом страшной когтистой лапы, мог бы разорвать пополам беспомощно барахтающуюся на земле жертву.

Тим перевернулся на живот, последними усилиями протащил свое непослушное тело далеко вглубь колючих зарослей, где и потерял сознание.

3

Острый лучик света, пробившийся сквозь занавески, шаловливым зайчиком скользнул по щеке. Осторожно касаясь веснушек золотыми коготками, пробрался дальше, и весь подрагивая, замер в ожидании. Но вот, время пришло. Тихонько спрыгнув со светлой прядки над ухом, он начал свою любимую игру. Он щекотал сонные ресницы, теребил их колючим носом, перебирал своими горячими лапками. Настойчиво пытался пробраться под крепко сомкнутые веки. Тормошил, будоражил, звал поиграть. Было скучно. День уже давно начался, за окном в саду о чем-то спорили птицы, слышались какие-то непонятные звуки, а в комнате он был по-прежнему один.

Тим, зажмурился, и недовольно промычав что-то, потер глаза. Очень хотелось спать. Он повернулся на другой бок, но тут в дверь осторожно постучали, и тихий голос позвал:

— Вставай соня, завтрак проспишь! Понимая, что дальше спать не дадут, он сладко потянулся, и нехотя сел на постели. В комнате было светло. Несмотря на задернутые занавески, было очевидно, он проспал, чуть ли не до обеда. Нога сегодня почти не болела. Но встать на нее Тим пока не решался, хватило и той неудачной попытки. Опираясь о спинку стула, он поднялся, сделал несколько упражнений, и принялся одеваться. Взял свой костыль, вышел во двор к стоящему у дверей рукомойнику, и с наслаждением, фыркая и отдуваясь, умылся холодной водой. Ссадины на лице и руках давно уже зажили, оставив лишь розовые шрамы. Особенно длинный и широкий на правом предплечье. Здесь его зацепила своим страшным когтем самка волкодила. О той схватке, у Тима остались лишь смутные воспоминания. Словно память не желала сохранять такие невероятные кадры. Он хорошо помнил, как стоял у дерева с копьем наперевес, помнил, как прямо перед ним из зарослей выскочила гигантская тварь, а дальше кто-то выключил запись. Очнулся он только через несколько дней в этом доме. И вот уже почти месяц живет здесь, у этих замечательных людей.

— Ты еще долго? — раздался за спиной девичий голос, — Завтрак совсем остынет!

Это была Хильда. Десятилетняя девочка, младший ребенок в семье, и его новый друг. Сегодня она снова осталась на хозяйстве. Мать ее как обычно ушла на рынок продавать фрукты, а брат, наверное, еще не вернулся со смены.

Тим проковылял в небольшую кухню, и улыбнувшись, поздоровался с юной хозяйкой. Сейчас, спустя все эти дни, он свободно мог смотреть на нее. Не отводя глаз, и не ежась. А вот вначале, когда они только познакомились, ему было нелегко. Лицо этой замечательной девочки было сильно обезображено. За всю свою жизнь он повидал всякие изменения, но с таким он еще не сталкивался. Хильда родилась с серьезными дефектами. По какой-то причине, у нее совершенно не развились лицевые хрящи. Поэтому, в место носа у этой бедняжки была лишь небольшая пуговка с двумя дырочками, а вместо ушей свисали два розовых лоскутка кожи. К тому же, ее нижняя челюсть была сильно недоразвита, от этого, лицо Хильды еще больше казалось неправильным. Девочка немного шепелявила, но в целом, речь ее была понятной. Маленькая, с большой головой, редкими прозрачными волосами, с тонкими ручками и ножками, она выглядела странно. Единственное, что выделялось в ее облике, это глаза. Большие, светло-карие, с густыми длинными ресницами. Тим часто, вот так за завтраком, когда ее оставляли на хозяйстве, подолгу смотрел в эти глаза, и ему чудилось, что перед ним не изуродованная страшными изменениями девочка, а умудренная жизненным опытом женщина, знающая и понимающая больше его — Тима во много раз. И снова он завтракал, а Хильда сидела напротив, молча глядя прямо ему в лицо. Юноша давно привык к такой ее манере, и уже совершенно не смущался. Иногда Хильда спрашивала о чем-то, чаще всего это касалось жизни в городе, где она ни разу не бывала. Тим подробно отвечал, но в основном, они просто молча играли в гляделки. Юноша не мог объяснить, почему, когда она вот так смотрела на него, на сердце становилось тепло и уютно, так, словно в далеком детстве. Он очень любил семейные вечера в их гостиной. На улице зима. Холодный ветер пригоршнями бросает в окно колючие снежинки, а здесь, в камине, жарко пылают дрова. Пахнет еловым дымом, свежезаваренным кофе, корицей, витает легкий аромат маминых духов. За большим столом вся его семья. Дед с бабушкой, мать и, конечно, отец. Здесь часто затевались серьезные разговоры. Он приходил сюда из своей комнаты, взбирался на руки к матери, и слушал, о чем говорят взрослые. Вот и сейчас, казалось, что он снова сидит у пылающего камина в их доме, а на душе, как в детстве, вновь легко и радостно. Да, Хильда была не простым ребенком. Что-то в ней притягивало. И Тим вполне осознавал, если бы не изменения, эта девчонка без труда могла бы завоевать сердце любого мужчины.

Хлопнула калитка. Пришел с работы Вилли. Крепкий парень, который с двенадцати лет работал на руднике. Именно этот здоровяк и нашел беглеца. Он с друзьями возвращался с охоты, когда далеко в лесу послышался рык волкодила, а затем, раздались пистолетные выстрелы. Взволнованные парни пробовали уговорить его не соваться. Но Вилли чувствовал, там происходит что-то важное. Охотники в лес с револьверами не ходят. Против волкодила, это все равно, что мухобойка против носорога. А придя на место схватки, парень обнаружил два мертвых зверя. Осмотрев еще горячие тела, он подивился смелости охотника. Все в их поселке знали, убить самку волкодила со щенками, нереально. Эти грозные твари немыслимо живучи, а уж если рядом находится детеныш, лучше бросить все, и бежать без оглядки. А тут, обычным копьем, кто-то убил и самку и щенка, да к тому же, судя по следам, ранил второго из легкого револьвера. Эту офицерскую игрушку, и самого охотника они нашли тут же в зарослях. Он пребывал без сознания, хотя и ранен был легко. Куртка на рукаве оказалась вспорота чем-то острым, и из раны натекло довольно много крови. Еще у него была сломана нога, причем, судя по грязным бинтам, задолго до схватки. Это привело охотников в еще большее недоумение. Как можно со сломанной ногой, с обычным копьем, противостоять такой страшной твари? Они-то, соорудив носилки, и притащили его в поселок. С тех пор, целый месяц, герой жил у Вилли в комнате. Прослышав о таком удивительном случае, их посещали соседи. Пару раз заходил доктор. Выписывал какие-то мази и примочки, затем, уходил, сокрушенно качая головой. Никто до конца не верил, что этот юноша мог в одиночку справиться с таким грозным противником, перед которым пасовали даже бывалые охотники.

Хильда увидев брата в распахнутое окно, поставила разогревать большую сковороду, а Тим, подтер куском лепешки остатки соуса, и поблагодарив за завтрак, вышел на крыльцо. Здесь вернувшийся с рудника Вилли, раздевшись по пояс, с наслаждением смывал трудовой пот. Он был всего на год старше Тима, но выглядел уже настоящим мужчиной. Торс и руки его бугрились стальными мускулами. Тим и сам не был хиляком, но этот здоровяк, гнущий в руках железные прутья, словно те были сделаны из глины, играючи завязал бы в узел любого из его прежних знакомых.

— Привет Вилли! — поздоровался он.

— Здравствуй Тим! Как самочувствие? — пробасил, поливая себя прямо из большей кадки, крепыш — Вилли.

— Вроде порядок! Еще немного и буду бегать быстрее Хильды.

— Ну? Это хорошо. Уф-ф! А где мать?

— Не знаю. Скорее всего, на рынке еще.

На порог выскочила Хильда и подала брату большую кружку холодного квасу.

— Спасибо, родная! — прогудел довольно Вилли, окуная нос в ароматную пену. Он осушил в два глотка солидную емкость, и утирая свои роскошные усы, глянул на собеседника:

— Видал, какая у меня сестренка! У нас ее все любят!

Тим кивнул, соглашаясь, и дождавшись, когда Хильда скроется в доме, тихо проговорил:

— Она у вас особенная. — И поймав вопросительный взгляд Вилли, пояснил: — Мне кажется, Создатель взамен, ну…, наделил ее каким-то особым даром.

— Так я тебе об этом и говорю. У нас все ее любят. Хотя бывает поначалу, и ругают, и стороной обходят. Мы ведь почему из деревни уехали. Хильда родилась, отца уже не было. Мать на сносях была, когда его убили на приисках. Так наш пастор сказал, что эта малышка от лукавого. И что родилась она такой за грехи родителей. А какие грехи? Мать у меня честный человек. Да и отец, всю жизнь проработал старателем на реке. Там платили крохи, нам и так этого едва хватало, а вот, как его убили, есть стало совсем нечего. Да еще этот пастор. Он ведь постоянно натравливал на нас деревенских бездельников. Вот и пришлось перебираться суда к дяде. Его, правда, тоже уже нет. Погиб два года назад на шахте. Тут часто обрушение бывают. Много, помню, тогда семей без своих кормильцев осталось. Работы здесь хватает, а вот приезжают сюда только нелегалы да отбросы всякие. Весь поселок изгадили. Вчера снова старую Нану ограбили. Забрали все, даже посуду и ту унесли. Сейчас вот разбираемся. — Вилли заметно погрустнел, и глядя куда-то поверх слабо дымившей кухонной трубы, задумчиво произнес: — Как только Создатель терпит все это?

— Послушай Вилли, а для меня на руднике найдется работа? — спросил, тоже задумавшись о своем Тим.

— Найдется. Для всех найдется. Только примут тебя еще не скоро.

— Почему? Нога? Так она уже почти не болит. Думаю, через недельку ходить начну.

— Ну что ж, когда начнешь, тогда и поговорим.

Вилли отлично помнил, в каком состоянии находился этот парень еще совсем недавно. Почти две недели он провалялся без сознания, бредил, все время звал кого-то, кричал по ночам. А теперь, бледный и тощий, собрался на рудник. Да там его больше чем на день не хватит. Здоровые мужики, и те долго не выдерживают. Только говорить этому смелому малому, что он пока даже в подносчики не годится, не хотелось. Зачем зря обижать.

— Тим, я все забываю спросить, — решил он сменить тему, — Хильда показала где твой мешок?

— Нет. — Ответил растерянно юноша, который совершенно забыл о набившей ему столько синяков ноше.

— Ясно, не хочет, чтобы ты уходил. Нравишься ты ей. Только что тут говорить. Пойдем, покажу.

Они спустились в подвал, и на одной из полок Тим увидел свой мешок. Грязный, рваный, весь в каких-то потеках.

— Мать не велела его в дом вносить. Очень уж он грязный с виду. Вот я суда его и спрятал подальше от любопытных глаз. Ты не волнуйся, все в целости. Как мы тебя нашли, так там все и остается. Я даже внутрь не заглядывал. Не принято это у нас.

Тим, осторожно стащил с полки неожиданно тяжелый баул, едва не уронив его на пол.

— Пойдем на свет, я кое-чего покажу.

На улице, под большим навесом, Тим развязал мешок, и немного покопавшись в нем, принялся доставать банки с тушенкой. Глаза у наблюдающего за ним Вилли, расширились от удивления. Он прекрасно знал, что это за банки. На местном рынке, одна такая стоила целое состояние. Тим выложил перед изумленным парнем больше двадцати штук, затем, совершенно уже добив, извлек на свет несколько банок с яркими фруктовыми этикетками, и большую жестянку с сахаром. Но и этого ему показалось мало. Покопавшись еще немного, юноша достал маленький сверток, развернул его на лавке, и спросил:

— Вилли, такие монеты у вас в ходу?

На тряпице перед раскрывшим рот здоровяком, лежала целая горсть имперских монет, среди которых он сразу узнал серебряные реалы. Монеты такого номинала он видел лишь однажды, когда покойный дядя получил премию на всю свою бригаду в 120 человек. Вилли тогда был еще подростком. Впервые в жизни ему довелось подержать в руках целый реал. А тут их было не меньше сотни. И это означало, что найденный им в лесу охотник, самый настоящий миллионер.

Тим глядел в широко распахнутые глаза своего спасителя, и никак не мог понять, что так поразило парня. То ли это много, то ли это приняли за насмешку. Но вот, наконец, Вилли справился с удивлением, оглянулся по сторонам, и тихо произнес:

— Ты не говорил, что из богатой семьи. Таких денег здесь нет, наверное, и у мистера Кроусфилда, владельца шахты. Лучше спрячь это от глаз подальше. Иначе можно нарваться на серьезные неприятности.

Тим знал, что после первой войны правители победивших стран, договорились использовать во всем мире единую валюту. С тех пор денежные операции проводились в основном в кредитах. Но он не знал, что по тому же договору, страны могли использовать прежнюю валюту еще 50 лет. Тим так же совершенно не представлял себе соотношение старых и новых денег. В их городе серебро имперского образца давно уже вышло из оборота. Но в некоторых штатах, в том числе и здесь в Оклахоме, Старые монеты были гораздо выше новых всемирных денег. Курс, правда, сильно колебался от штата к штату, но, в общем, имперские реалы были в цене.

Все это Тим выяснил гораздо позже. Ну а в тот момент, ему пришлось послушно завязать узел с серебром, и запихнуть его в мешок. Однако он все же выловил несколько самых больших кругляшей, и насильно всучил их ошарашенному Вилли.

— Ты чего Тим! Не могу я взять такие деньжищи! — воскликнул здоровяк, глядя на протянутые монеты, — Я на руднике зарабатываю десять кредитов в день. И редко, когда за месяц набегает больше двухсот. Ты что не знаешь, сколько стоит здесь один реал?

— Вилли, я здесь впервые, и ваших порядков не знаю. Но если ты не возьмешь эти монеты, я на тебя обижусь!

— Тим, да это же целое состояние! Эти монеты у нас идут по тысячу кредитов за один реал. Ты понимаешь? То есть, Ты предлагаешь мне просто так, взять зарплату за десять лет работы на шахте!

— Перестань! Меня совершенно не интересуют деньги! Поверь, я отдал бы все кредиты и реалы на свете, чтобы вернуть своих родителей! Думаю, ты меня отлично понимаешь!

Сообразив, наконец, что перед ним не скряга Кроусфилд, а простой и искренний парень, здоровяк Вилли перестал упрямиться. Достав платок, и бережно завернув в него монеты, он спрятал их в карман.

— Вот мать обрадуется! Ты, не поверишь. Мы собирались на днях в город ехать. Ведь за этот домик, где мы сейчас живем, мать так и не смогла рассчитаться. А моей зарплаты едва на жизнь хватает, не то, что на выплату долга. Вот мы и решили кредит в банке брать. А теперь, можно и за дом рассчитаться, и дядюшкин Форд в порядок привести. Я уж думал продавать его, если в городе откажут. — Он хлопнул Тима по плечу, и широко улыбнулся: — А ты, оказывается миллионер. Да с такими деньжищами, ты станешь самым завидным женихом в поселке. Оставайся у нас, здесь за тебя любая пойдет. Девушек у нас много. Есть и настоящие красотки. Если хочешь, познакомлю?

Они прошли на кухню, и пока Вилли ел свою гигантскую, под стать едоку, яичницу, Тим расспрашивал его о местных порядках. Выходило, что Тиму придется пока пожить у них. На шахту его примут не скоро. Да и с его-то деньгами лезть под землю. Единственное, что настораживало, это местный сброд. По словам парня, сюда съехалась вся уголовщина штата. Оказывается, мистер Кроусфилд, при приеме на работу не спрашивает никаких документов.

— Так что, будь ты трижды беглый каторжник, тебя здесь обязательно примут. — Рассказывал Вилли, двигая крепкой челюстью, — Правда и работать приходится за гроши. Местным нелегалам это не нравится. На жизнь еще как-то можно заработать, а вот на кабак уже не хватает. Вот и таскаются по ночам, ищут, где что плохо лежит. Из этих слов, Тим понял, не стоит пока болтать ни о чем. Даже Вилли. Парень он конечно неплохой, но все может быть. А вот, нагрянут агенты, начнут потрошить здесь все? Что же касается таких облав, то последняя проходила несколько недель назад. Искали какого-то беглого. Тим сначала подумал, что его. Но оказалось, искали сбежавшего из тюрьмы грабителя. Сдали этого беднягу агентам его же дружки. Им просто пообещали награду в десять тысяч кредитов. Вот в тот же день, его связанного и привезли к полицейскому участку. И все же Тим был уверен в порядочности своего спасителя. Будь это не так, его мешок давно бы уже распотрошили.

Спустя час, пришла Элен, девушка Вилли, и утащила его на праздник. Сегодня, по словам Хильды, отмечали день поселка. Так что вечером в центре будут танцы, и большое угощение.

Вернулась с рынка мать Хильды. Добрая женщина с изможденным лицом. Устало улыбнувшись Тиму, поинтересовалась его самочувствием, после чего, вновь собрала две большие корзины фруктов, и ушла, сгибаясь под их тяжестью. Сегодня на празднике можно будет еще немного поторговать.

Неожиданно разболелась нога. Тим долго лежал на кровати в своей комнате, пока малышка Хильда не позвала его обедать. Сидя за столом, они снова играли в гляделки. Похоже, им обоим это очень нравилось. После обеда, Тим поблагодарил кухарку, и вышел на крыльцо. Здесь, вдыхая запах весенней листвы, он вспомнил разговор с Вилли.

«А парень ведь с трудом скрывал радость, когда я всучил ему те монеты. Что ж, отлично! Нужно обязательно подарить что-то и этой девчонке».

Спустившись в подвал, он стащил с полки изрядно полегчавший мешок. Развернул узел с найденными в подземелье монетами, и достал из кучки серебра еще один, прихваченный там же небольшой сверток. В нем оказалось с десяток золотых колец, в основном мужские толстые перстни со старинной гравировкой, примерно столько же цепочек с красивыми кулонами, два браслета тонкой работы, и маленький, явно золотой ларчик. На тоненькой цепочке к нему был прикреплен ключик. Тим аккуратно вставил его в едва видимую щель замка и провернул. Раздался тихий щелчок, крышка ларчика медленно открылась, и в тишине подвала зазвучала удивительная мелодия. Юноша заворожено слушал, пока у шкатулки не кончился завод. Внутри, на бархате лежало маленькое колечко, украшенное тремя камнями, зеленым, красным, и небесно-голубым. Тим плохо разбирался в ювелирных изделиях, но это бесспорно была дорогая вещица. Повертев колечко и так и эдак, юноша решил, что такой подарок будет в самый раз. И размер вроде тоже подходящий.

Он собрал все назад в мешок, и вернулся в дом. Хильду он отыскал в их с матерью комнате. Девчонка, сидя у окна, штопала свое старое платьице. Маленькие пальчики, привычно и ловко управлялись с иголкой. Тим немного постоял рядом, глядя как она работает, а затем, почему-то сильно волнуясь, произнес:

— Хильда, я хочу сделать тебе подарок! Только ты, пожалуйста, не отказывайся!

Девочка подняла на него удивленный взгляд. Ей никто никогда не дарил подарков, естественно кроме мамы и брата. А этот парень, который ей так нравится, еще и просит не отказывать. Тим протянул на ладони золотой ларец.

— Открой! — попросил он почему-то шепотом.

Девочка, отложила шитье, и осторожно, двумя пальчиками взяла сверкающую вещицу. Глаза ее удивленно расширились. Никогда в жизни, она не видела ничего подобного. Маленький ларчик, весь был изукрашенный искусной резьбой. На крышке его красовался великолепный камень, который сиял миллионами разноцветных брызг. Она провернула маленький ключик. Крышка медленно открылась, и зазвучала такая красивая мелодия, что на глазах бедной девчонки появились слезы. Она знала из сказок, которые ей рассказывала на ночь мама, что такие подарки делают лишь сказочные принцы, своим сказочным принцессам. Но за десять лет в этом ужасном теле, Хильда убедила себя, что в ее жизни таких историй быть не может.

— Примерь, пожалуйста! — также шепотом попросил Тим.

Девочка, осторожно взяла с бархатной подстилки маленькое колечко, и восхищенно ахнула. Тим сам, увидев подарок, поразился. Там в подвале оно выглядело красивым, и все же, вполне обычным колечком с камешками. Но здесь в солнечных лучах, это оказался настоящий шедевр ювелирного искусства. Неизвестный гений, рассчитал все так, что три удивительных камня, создавали непередаваемую феерию красок. Три цвета, слившись в одно сияние, словно вобрав в себя весь возможный спектр, сплелись в великолепный, немыслимый узор, от которого вся комната засияла, будто некая сокровищница. Девочка медленно поворачивала колечко, озаряя темные углы убогого жилища, бриллиантовыми искрами. Да, поистине сказочный подарок, такого и не всякая принцесса достойна.

— Это мне? — с трудом оторвавшись от этого великолепия, взглянула она Тиму в глаза.

— Да, — улыбнувшись, ответил юноша, — Пусть это будет памятью о нашей дружбе.

На следующий день, в доме собралось много народу. Тим знал почти всех. Это были обычные трудяги с севера. Многие из них приехали сюда в поисках лучшей доли. Кто-то в попытке избежать наказания, а некоторые просто за компанию. Его тоже позвали за стол. Он сидел рядом с довольно улыбающимся Вилли, и слушал разговоры. В основном речь шла о руднике. Денег там платили мало, а работать приходилось по 16 часов. Некоторые из присутствующих собирались ехать дальше на юг, в поисках легких денег.

Тим посидел немного с гостями и извинившись, вышел на улицу. Сегодня был выходной. Погода была великолепная. Ярко светило солнце, пели какие-то пичуги. Недавний дождь смыл прошлогоднюю пыль, и деревья перед домом сияли свежей листвой, создавая приятную тень. Во всем поселке слышались громкие голоса, смех, хрипели на подоконниках граммофоны, лаяли собаки.

— Что, скучно с нашими работягами? — спросила неслышно подошедшая Хильда, — Я сама не могу слушать эти разговоры, где кредит жирнее, да где виски крепче. Это они еще не выпивали. Вилли дома не угощает. Было несколько историй, так он теперь опасается.

— Послушай Хильда, — после долгой паузы спросил Тим, — А телефон у вас в поселке есть?

— Есть, конечно! — вскинула редкие брови девочка, — А зачем тебе?

— Да так, позвонить хотел. Друзьям.

— У старого Пита есть. Если хочешь, пойдем прямо сейчас?

— А он разрешит? — засомневался юноша.

— Разрешит, конечно! Я попрошу.

Она заскочила в дом, и тут же вернулась в тоненькой курточке. Мать вчера принесла обновку с рынка. Сердце Тима сжималось, когда он видел, как эта девочка радовалась обычной дешевой курточке. Тим не знал, что такое бедность, пока не познакомился с ребятами из трущоб. Сколько раз он под предлогом, что брюки или рубашка ему не нравятся, тайком выносил их этим беднягам. Естественно, его скоро раскусили, и тогда родители предложили отбирать только старые вещи. Иначе, трущобных мальчишек могут и в краже обвинить. Поэтому, видя, как живет приютившая его семья, где покупка новой кофточки — целое событие, юноша сильно переживал.

Они шли с Хильдой по улице. Тим впервые вышел за ограду своего нового жилища. На встречу попадались редкие прохожие. Одни вежливо приветствовали Хильду. Некоторые молча проходили мимо, а кто-то подолгу пялился вслед странной парочке. Что и говорить, выглядели они живописно. Скачущий на одной ноге парень, и маленькая девочка, с очень необычной внешностью.

Дом старого Пита находился через две улицы от них. Но пока дошли, Тим весь взмок. Костыль здорово натирал подмышку, да к тому же, кругом была грязь, а в поселке все дороги больше походили на обычные лесные тропинки, где шире, где уже, но в дождливую погоду везде одинаково непролазные. Юноша успел уже несколько раз пожалеть о своем решении. Но вот, за одним из палисадников, появилась зеленая крыша. Хильда указывая на нее, сообщила, что они уже пришли. Хозяин встретил их довольно приветливо, и услышав просьбу, без лишних слов провел их в дом. Тима поразила гостиная. Он думал, что здесь в поселке обитают одни бедняки, но комната, где они оказались, свидетельствовала о другом. Дорогая мебель, шикарные кресла, большой резной стол, кадка с пальмой в углу. Правда, было тут все немного неухоженным, пыльным, и все же, чувствовалось, здесь живут люди очень небедные. Тим объяснил, что ему нужно позвонить в соседний штат. Старый Пит, стащил с полки большую книгу, и полистав, нашел код его родного Стэмфорда. Знать бы тогда, к чему приведет этот обычный телефонный звонок. Набрав знакомый наизусть номер, Тим услышал в трубке далекий голос своего школьного друга.

Кевин долго не мог понять, кто звонит, а когда, наконец, до него дошло, что это Тим, очень обрадовался.

Они проговорили минут десять. Тим хотел услышать и голос его сестренки, однако Нора была на занятиях. Выяснилось, что дом его, полностью сгорел. Потушить пожар не успели. К ним тоже приходили какие-то люди в штатском, но Кевин сказал, что последний раз видел друга в школе. Их собирали в большом зале, где директор, во всеуслышание объявил Тима опасным преступником, и попросил каждого, кто слышал что-нибудь о нем, немедленно звонить по номеру, который будет висеть на доске расписания.

Тим сообщил, что у него все хорошо, и что возможно он скоро вернется. Пусть только все немного утихнет.

Этот разговор всколыхнул уснувшие было воспоминания. Но вместо облегчения, откуда-то издалека повеяло тревожным холодком. Положив старинную черную трубку на рычаги, Тим почувствовал царапнувшее где-то внутри беспокойство. Они поблагодарили хозяина, и оставив на столике монетку, вернулись домой.

Что-то было не так. До самого вечера, его не покидало ощущение надвигающейся беды. Гости давно разошлись. Вилли снова где-то бродил со своей красавицей. В доме было пусто и как-то по-особому тоскливо. Хильда, чувствуя настроение друга, пыталась расспрашивать, но Тим не хотел пугать эту малышку, объяснив свое состояние тем, что скучает по дому.

А рано утром, его разбудил Вилли:

— Тим, вставай! — почему-то очень тихо, почти шепотом, повторял он, встряхивая его за плечи, — Вставай! В поселке облава! Ищут Тима Уокера!

— Как Уокера? — не соображая со сна, спросил Тим.

— Поселок окружен! Здесь столько военных, сколько я за всю жизнь не видел. За твою поимку уже обещано сто тысяч кредитов!

Тим ошарашенный такими новостями, тер глаза, пытаясь разобраться, не сон ли все это. Но когда на соседней улице загремели выстрелы, и чей-то гнусавый голос, усиленный мегафоном произнес его имя, Тим окончательно пришел в себя.

— Они уже час вот так разъезжают! — бросив на руки своему постояльцу одежду, прошептал Вилли.

В поселке было как-то неестественно шумно для такого времени суток. Часы на стене показывали половину пятого. За окном было совсем темно. Лаяли собаки, слышался рев мощных двигателей, и где-то уже на другой улице, тот же голос, снова вызывал Тима Уокера.

Юноша быстро оделся, собираясь выходить, когда Вилли остановил его:

— Сядь, у нас есть еще пара минут!

Тим послушно сел на кровать, а его спаситель и друг, немного поразмыслив, заговорил:

— Выслушай меня внимательно. Я не желаю знать, что и где ты натворил. И почему ловить тебя отправили целую дивизию. Мы с Хильдой уверены, ты малый правильный! Я попробую тебе помочь. Но для этого нужны деньги. Прости, но те, что ты отдал мне, пошли на оплату долга. Я и не думал, что такое случится. А дело вот в чем: Боб, мой напарник уже давно продает свой Бьюик. Машина это конечно старая, но двигатель и остальное… там, в полном порядке, я сам проверял. Он запросил за нее слишком много, вот и не купили пока. Это единственный способ убраться отсюда. Я был у Элен, когда все это началось. Домой пришлось бежать дворами. Кругом солдаты. Все с фонарями, вооруженные до зубов. Думаю, как рассветет, они начнут обыскивать дома. Если не найдется какая-то тварь, и не продаст тебя раньше.

Тим молча слушал, и в голове его постепенно зрела уверенность: «Не все оказывается, кончилось. Можно еще побарахтаться».

— Что я должен делать? — спросил он сидевшего напротив парня.

— Ты должен собраться и ждать в саду. Я попробую сговориться с Бобом. Если он согласится на сделку в такой час, остальное, думаю, мы устроим.

В комнату, одетая в ночную рубашонку, тихо вошла Хильда, и остановившись за спиной брата, заглянула Тиму в глаза.

— Прости малышка! — прошептал он ей, Я должен уехать.

Вилли поднялся со стула, и стараясь не глядеть на сестренку, сказал:

— У нас еще около часу. Потом они начнут обыскивать все дворы. Нужно решать.

Тим тоже поднялся, нашел свой костыль, и обращаясь к этим замечательным ребятам, смущенно произнес:

— Я благодарен вам за все! Очень многое хочется рассказать, но, наверное, уже не успею. Единственное хочу, чтобы вы знали, я не преступник. Возможно, мы еще встретимся, и тогда вы обязательно все узнаете. А сейчас, пойдемте.

Они вышли во двор. Где-то вдали светили фары, слышались голоса. Тим спустился в подвал, выволок свой изрядно полегчавший мешок, затем, развязав тесемки, достал сверток с серебром, вручил его Вилли. Тот сноровисто развернул тряпицу, и подсвечивая зажигалкой, отобрал несколько монет.

— Этого я думаю, будет достаточно. — Пробормотал он, еще раз пересчитывая деньги. — Я попробую, договорится и на счет горючего. Здесь достать его не так просто. Нужно ехать в город. Но у ребят всегда есть запас. Да, совсем забыл. Ты машину водить умеешь?

— Умею, конечно. У нас был Додж. Я лет с десяти освоил это дело.

— Ну а нога? Сможешь управлять?

— Думаю, смогу. Если там все работает, как нужно.

— Отлично, тогда я пойду. Жди меня в саду.

Вилли сбежал по ступеням, и растворился в предутреннем тумане. Ни один лист не дрогнул, ни одна веточка не хрустнула. На пороге дома, его ждала Хильда. Набросив на худенькие плечи свою курточку, тоненькая, большеголовая, она походила сейчас на выпавшего из гнезда птенца. Тим подошел к ней, и не удержавшись, осторожно обнял.

— Спасибо за все! Ты очень хорошая девочка! — прошептал он тихо, — Ты знай, я обязательно вернусь.

Хильда дрожала не то от холода, не то от волнения. Прижавшись к груди своего первого, и единственного друга, она тихонько плакала.

— Хильда, я хочу попросить тебя об одном одолжении!

— О каком? — подняла она мокрые глаза:

— Только обещай, что выполнишь мою просьбу, даже, когда я буду далеко.

— Я постараюсь. — прошептала она едва слышно.

— Вот возьми это! — юноша протянул ей сверток, — Здесь деньги. И я хочу, чтобы ты купила себе самые лучшие и самые красивые наряды, какие только есть. Спрячь их пока подальше. А когда все уляжется, перебирайтесь в город. Там, ты сможешь пойти в школу. Тебе нужно учиться. Ты очень умная девочка. А я, когда вернусь, обязательно разыщу вас. Только оставьте в поселке адрес.

— О чем ты, Тим? В городе мы не проживем. Там все знаешь как дорого.

— Теперь проживете. Вилли поможет тебе, правильно всем распорядиться.

Они немного помолчали. Затем юноша, подняв свой мешок, сказал:

— Ну, что ж, мне пора. Иди в дом, не мерзни. И передавай привет маме. Я буду часто вспоминать ее омлет. Жаль, попрощаться не удалось.

Тим еще раз приобнял маленькую Хильду, спустился с порога, и направился в дальний конец сада.

Ночь была сырая и холодная. Под утро выпала роса. Пока он пробирался меж фруктовых деревьев, весь промок. Остановившись у самой изгороди, юноша поискал, где можно сесть, но везде было сыро. С широких листьев над головой, срывались холодные капли, падали за шиворот, стекали по лицу. Тим не знал, сколько придется ждать. Небо на востоке, едва заметно посветлело. Сквозь листву пробивались редкие звезды. По крышам соседних домов, метались белые всполохи. Неожиданно, меж деревьев послышался слабый шорох, а затем, рядом возникла маленькая тень.

— Ты забыл вот это! — и малышка Хильда протянула ему, отцовскую куртку.

— Спасибо! Правда. А я все думаю, чего это так холодно сегодня.

Тим оделся, и сразу почувствовал себя гораздо лучше.

— Ох, как здорово! Спасибо еще раз! Ты не стой здесь. Замерзнешь.

Но девочка не уходила. Она стояла совсем близко. Маленькая, хрупкая, в своей негреющей курточке.

— Можно я побуду с тобой пока? — прошептала она, глядя ему в лицо.

И тогда Тим осторожно присел, опираясь о ствол дерева, подхватил Хильду на руки, и усадил на колени. Укутал спину, прикрыл голые ноги теплым мехом отцовской куртки, прижал к себе. Хильда молчала, лишь изредка вздрагивая, видно еще не совсем согревшись. От волос ее шел терпкий, приятный запах, немного сладковатый, и чем-то очень знакомый. Так кажется, пахли волосы его племянника Уолли. Когда ему минул год, они приезжали с родителями в гости. Малыш этот сразу нашел в Тиме лучшего друга, и подолгу вот так же сидел у него на коленях.

— Ну что, согрелась? Смотри, как бы ни заболеть.

— Я очень редко болею. — тихо проговорила девочка, и немного помолчав, попросила: — Возвращайся, пожалуйста, я буду ждать.

— Только если ты выполнишь мою просьбу. Ты должна учиться. Я думаю, лучшим вариантом, было бы нанять хорошего учителя.

Прошло уже больше часа. Тим начал беспокоиться, когда к дому подъехал автомобиль, а затем на тропинке в саду появилась знакомая фигура.

Хильда попыталась было слезть в мокрую траву, но Тим не позволил. Он нашел свой костыль, и придерживая согревшуюся девочку, с трудом поднялся. Здоровяк Вилли, заметив меж деревьев темную фигуру, помахал приветственно рукой. Тима основательно потряхивало, он был очень взволнован. В голову лезли всякие мысли:

— «А вдруг с автомобилем ничего не выйдет? Что тогда делать? Начинает светать, совсем скоро сюда нагрянут агенты».

Но к счастью, все оказалось не так плохо. Вилли, увидев свою сестренку на руках у парня, удивился, однако было не до того. Подхватив мешок, он без лишних слов потащил Тима за собой к дому.

— В общем, все идет по плану! — прошептал он возбужденно, — Боб согласился. И горючего я собрал почти пятьдесят галлонов.

Они торопливо пробирались меж деревьев, а вокруг становилось все тревожнее. Где-то на окраине прогремело несколько выстрелов, послышались какие-то крики, еще громче залаяли собаки. Надвигалось нечто недоброе.

Тим поставил Хильду на порог, и в последний раз заглянул ей в глаза:

— Будь умницей! Ладно? А я вас обязательно отыщу!

Малышка Хильда только кивнула в ответ, и снова заплакала. Тим, хотел было еще что-то сказать, но тут на соседней улице послышался рев мощного двигателя, и обеспокоенный Вилли скомандовал:

— Все сестренка! Быстро в дом! Мы должны ехать! Уже светает, ты видишь, а нам еще через оцепление проскочить нужно!

За оградой их ждал черный в предрассветных сумерках Бьюик. Двигатель тихо урчал на холостых оборотах. Вилли открыл дверцу, закинул мешок на заднее сиденье, и осмотревшись по сторонам, потянул Тима за рукав:

— Прокатишься в багажнике. На краю поселка, у дома рыжего Чарли, я тебя сброшу. Дальше все сделает Боб с приятелями. Они взялись тебя вытащить. Я уже раза три проезжал через оцепление. Шерстят там по полной. На машине прошмыгнуть нечего и надеяться. Ну а ребята знают все нужные тропинки. Встретимся у просеки. Она ведет на старый карьер. Там легко заблудиться, так что я отвезу тебя до самого выхода на шоссе. Ну а дальше, педаль в пол, и на юг. Там тебя вряд ли найдут.

Все прошло, как и обещал Вилли. На окраине поселка, у последнего дома, Тима встретили двое парней, и подхватив его под руки, потащили в густые заросли. Его долго куда-то несли. Раза два переходили какой-то ручей. Тим даже не промочил ног. Оба спутника не давали ему самому и шагу ступить. Парни это были здоровые. Как и его спаситель Вилли, такие же широкие и приземистые. Мимо проносились кусты и деревья, по лицу стегали ветви. За воротник набилась листва. Постепенно шум растревоженного незваными гостями поселка остался где-то позади. А еще через пару минут, они вышли к машине. Боб с напарником, даже не запыхавшись после такого марафона, осторожно поставили Тима на ноги, дружески похлопали его по спине, и тут же растворились в зарослях, словно их и не было. Юноша хотел было поблагодарить за помощь, но выскочивший откуда-то из-за дерева Вилли, не говоря ни слова, открыл перед ним пассажирскую дверь.

Ту лесную просеку, Тим не забудет никогда. Вилли гнал на всех парах. По этой дороге видно давно уже не ездили. Она прилично заросла. К тому же ехать приходилось только на габаритных огнях. Так что, как Тим не цеплялся за ручку двери, как не упирался в панель, к концу этой сумасшедшей гонки, на голове, руках, коленях, появилось с добрый десяток ссадин, шишек и синяков.

Прощались они, когда уже совсем рассвело. Остановившись у развилки, ведущей на шоссе, осмотрелись по сторонам. В пределах видимости никакого движения не наблюдалось. Вилли, как всегда невозмутимый, крепко пожал ладонь своему новому другу, и выбравшись из машины, оглядывая ее со всех сторон сказал:

— Ну, парень! Тебе невероятно повезло. Еще чуть-чуть, и мы бы не вырвались! Как только я прошел контроль, военным пришел приказ никого больше не выпускать из поселка. А пешком, сам понимаешь, далеко не уйдешь. У них собаки, вездеходы. В общем, армия, что тут говорить. Машина эта тебе здорово пригодится. Сзади стойка немного дребезжит, салон слегка потертый, так это ерунда. Тебе же не девок на ней возить. Надоест, купишь новую. Горючего тебе хватит миль на пятьсот. Постарайся избегать больших городов, документов-то у тебя никаких. Так что, выбирай только второстепенные дороги. А лучше вообще одну грунтовку. — Он немного помолчал, глядя в сторону, и как бы извиняясь, добавил: — Спасибо тебе за Хильду. Я видел, как ты с ней. Она хоть и мала еще, но по всему, очень полюбила тебя. Как устроишься, хотя бы напиши ей. Я знаю, Хильда будет ждать. Да и мы с матерью тоже.

На прощанье они крепко обнялись. Тим уселся на водительское кресло, и немного подстроив управление, осторожно вывел свой Бьюик на пустое шоссе.

4

ВИЛЛА НА ЛАЗУРНОМ БЕРЕГУ

— Итак, Билл, вы его упустили?

— Но кто мог предположить, сэр!

Невысокий человек в штатском, виновато склонив голову, застыл в почтительной позе у огромного стола. Руки его ощутимо подрагивали. Пальцы теребили пуговицу черного пиджака.

— Это ваша прямая обязанность, предполагать, предвидеть, и предугадывать!

— Но мы сделали все что могли, сэр! Как только был перехвачен звонок, группа тут же выехала на место! Я задействовал весь личный состав базы в Мареле!

— И все же вы его упустили?

— Мы уже знаем, на чем он уехал из поселка! Синий Бьюик! Приметы разосланы во все штаты! Мы обязательно его найдем!

— Что с задержанными?

— Допрашиваем!

— Здоровяк говорит, что нашел его в лесу! О происхождении и обо всем остальном ничего не знает! Ну а эта «красотка», все время молчит. Похоже, она вообще говорить не умеет! Либо так испугалась, что разучилась. Мать их сказала, с ним был какой-то мешок. Мы все там обыскали, но ничего не нашли!

— Ну что ж, эту операцию вы провалили, вам и исправлять все. Даю ровно три дня! И ни часом больше!

Когда за посетителем закрылась дверь, невысокий темноволосый мужчина в сером костюме, придвинул к себе толстую папку, и задумчиво шевеля губами, снова углубился в чтение.

Он любил просматривать эти документы. Который раз они убеждали: операция — «Наследник», поистине — дело жизни. На кон поставлено все. От исхода данного предприятия, напрямую зависит, как его судьба, так и будущее целой планеты.

Информация здесь хранилась специфическая. Неопознанные объекты, летающие тарелки, светящиеся шары. Свидетельства очевидцев, докладные военных, данные следящей аппаратуры, показания радаров.

Последние годы, этой теме в прессе уделялось слишком много внимания. Пришлось запустить несколько фантомов. Сколько раз уже, не в силах сдержать самодовольную улыбку, он просматривал интервью с «потерпевшими», которые самозабвенно вещали, как их похитила летающая тарелка, и как зеленые человечки проводили над ними весьма занимательные опыты. Так же в СМИ была запущена «утечка» о крушении инопланетного корабля близ Нью-Йорка. Оголтелые журналисты набросились на эту утку с таким рвением, что он даже слегка опешил, когда некие фанаты, принялись собирать подписи, дабы им был предоставлен выживший гуманоид. Иногда, глядя на экран, он с грустью сознавал: скорее всего, когда-то давно, еще там…, его так же дурачили, показывая по ящику таких же резиновых кукол, и некие «таинственные обломки», что были сделаны на заказ на одном из заводов. Что ж, благодаря хорошим учителям, у него есть отличная информационная завеса. Теперь, самые лучшие аналитики не отличат правду от вымысла. Можно быть уверенным, через весь этот фон, по-настоящему ценные сведения не скоро пробьются на ту сторону. А сведения приходили действительно важные. К примеру, вот, донесение недельной давности: новейший истребитель UR-810 получил серьезные повреждения при посадке. По словам летчика, за полмили до полосы, перед ним, словно из ниоткуда, возник большой светящийся шар. Маневр уклонения и стал причиной аварии. Было проведено тщательное расследование. Оказалось, что пилот этот, уже трижды встречался с подобными объектами, и однажды пытался догнать появившийся над полигоном странный шар. Ему даже удалось какое-то время висеть у него на хвосте. Но затем, объект играючи увернулся от самого быстрого на планете истребителя, и мгновенно набрав немыслимую скорость, скрылся.

Еще одно донесение пришло три дня назад. Капитан минного заградителя сообщал, что в одном из рейдов вся команда наблюдала странный светящийся объект. Оранжевый шар появился над судном в 14:32 по Вашингтону. Провисев беззвучно, прямо над капитанским мостиком, в 14:48, он стал удаляться, и через несколько секунд скрылся в облаках.

А вчера пришло сообщение из столичного аэропорта. В 11:03 диспетчерская служба засекла три неопознанных объекта, которые приближались к городу с запада. Они шли, нарушая все протоколы, пересекли несколько эшелонов, едва не спровоцировав крушение нескольких пассажирских самолетов. Поскольку они представляли угрозу безопасности полетов, на запросы не отвечали, дежурный диспетчер запросил помощь у военных. С соседней базы поднялась тройка истребителей, и уже через пять минут над аэропортом разыгралась настоящая трагедия. Получив приказ идентифицировать объекты, и в случае неповиновения ликвидировать угрозу, смелые пилоты направили свои машины к зависшим над полем гигантским дискам. Последствия этой атаки были плачевными. Военные самолеты, не долетев до цели с четверть мили, натолкнулись на невидимую преграду. В результате, выжил лишь один пилот, да и то чудом. К документам прилагалось несколько фотоснимков. На них были зависшие над аэропортом диски, сам момент атаки, и падающие с неба обломки истребителей.

Объекты после всего произошедшего, сделав последний круг над аэропортом, резко ушли в стратосферу. Прилетевшая на вызов вторая тройка истребителей, догнать их не смогла.

Подобные сведения приходили уже несколько лет подряд. Это говорило только об одном: зонд просыпается! И нужно срочно брать этого сопляка, иначе, можно навсегда опоздать. Третьего шанса уже точно не будет.

И главное: его очень беспокоило поведение русского императора. Тот зачем-то построил настоящую базу на одном из островов близ южного полюса. В другое время, подобные действия можно было списать на странные капризы верховного, но сейчас, когда его страну рвет зубами немецкий бульдог, создание секретной базы на другом конце света, вызывает естественное любопытство.

Он уже отдал приказ о подготовке полномасштабной военной экспедиции к ледовому континенту. Интересно, что такого нашел его партнер на этом безжизненном материке?

* * *

Глаза слипались, спать хотелось невыносимо. Тим ехал весь день, и к вечеру уже намотал на широкие колеса своего старенького Бьюика целую тысячу миль. Послушав совета, он выбирал в основном второстепенные шоссе, да пыльные грунтовые дороги. Лишь несколько раз останавливался у каких-то маленьких деревушек, чтобы напиться, и подлить горючего в бак. В небольшом городке, куда он въехал уже после обеда, пришлось дозаправиться. Тим залился под крышку, наполнил все канистры в багажнике, после чего заглянул в ближайший магазин готового платья. Там он подобрал отличный охотничий костюм: брюки защитного цвета, почти военного образца куртку и кепку с длинным козырьком. Затем, немного поразмыслив, приобрел еще и довольно удобный заплечный мешок, с широкими лямками, множеством кармашков и отделений. Проходя мимо торговок, не удержался, и набрал целую гору фруктов, благо, местные тетки отдали свой товар почти даром.

Тим долго думал, куда направится. В этих местах он никогда не бывал и совершенно не представлял, что дальше будет делать. На карте, которую ему оставил Вилли, он отмечал каждые сто миль своего пути. Кругом были дикие леса, перемежающиеся ухоженными садами. Поля с зеленеющей кукурузой сменяли желтые квадраты пшеницы. На полях виднелись какие-то машины, суетились люди. По всему, фермеры юга начали сбор урожая. Несколько раз приходилось взбираться высоко в горы. Объезжать было слишком далеко. Но старый Бьюик послушно тянул даже на очень крутых подъемах.

И вот, на одном из перевалов, едва не произошла катастрофа.

Узкая лента шоссе, начала серпантином подниматься вверх, когда на одном из поворотов, пытаясь объехать неожиданно скатившийся сверху валун, неопытный водитель, потерял контроль над управлением. Двигатель заглох. Машину повело в сторону, и она едва не сорвалась в пропасть. Тима подвела нога. Сильно уставшая за весь этот день, она в самый неподходящий момент соскочила с педали. Бьюик качнувшись на двух колесах, лишь каким-то чудом удержался на краю бездны. Из-под тяжелой машины, поднимая тучи пыли, сорвался целый камнепад, и устремился вниз, на острые черные скалы.

Тим долго сидел на краю обрыва, и глядя вниз с высоты нескольких миль на лежавший вдали океан, размышлял. Где-то там, собирались грозовые облака. Неслышно сверкали молнии, ветвистыми всполохами упирались куда-то в невидимые волны. Пробивающиеся сквозь это нагромождение солнечные лучи, окрашивали мир в мрачные, красновато-коричневые тона. Над головой, в пока еще чистом небе, тяжело взмахивая крыльями, кружила пара грифонов.

— «Да, еще немного, и у этих ребят сегодня был бы отличный ужин».

Здесь на юге оказалось гораздо теплее, чем у него дома, но на такой высоте разницы не ощущалось. Временами, раздувая парусом легкую рубашку, налетал резкий сырой ветер, несущий с собой запахи океана. Откуда-то издалека доносились странные рокочущие звуки. Расстояние было огромным, поэтому, как Тим не гадал, так и не смог разобрать, не то зверь рычит, не то слышны отголоски приближающегося шторма. Дальше за перевалом, в голубой дымке простирались бесконечные леса. Открывающаяся отсюда панорама впечатляла. Это было, пожалуй, посерьезней их северных просторов. Тут, если вспомнить рассказы отца, были настоящие джунгли. И водились в них такие твари, о которых у них на севере даже не слышали.

Немного пошвыряв камни в пропасть, Тим призадумался. Испуг давно миновал. Руки уже перестали трястись, но ехать дальше он, почему-то, не решался. Наверное, главной причиной была неопределенность. Он так и не решил, что будет делать. Можно было осесть в каком-нибудь неприметном городишке. Продать машину, заняться делом. Обзавестись семьей, детьми. Но что-то подсказывало, все эти планы вряд ли осуществятся.

Когда он спустился с перевала, солнце уже начало клониться к закату. Проехав еще миль двести, Тим остановился. Достав карту, нашел ближайший населенный пункт, где можно было переночевать, после чего, снова завел двигатель. Уже сейчас он ощущал, как трудно вести машину. Никогда раньше он так долго не находился за рулем. В глазах, с непривычки, двоилось. Ныла спина, сильно болела нога, да и в целом, состояние было неважное. А едва он миновал первый поворот, прямо под колеса бросилась какая-то девушка. Она отчаянно размахивала руками, требовала остановиться. Тим ударил по тормозам. Реакция под конец пути была запоздалой, так что он лишь чудом не сбил эту сумасбродную девицу. Вся растрепанная, в дорожном платье, темноволосая, на вид лет пятнадцать, она подскочила к водительской двери, и глотая согласные, быстро заговорила.

Тим долго не мог понять, чего эта «сумасшедшая» от него хочет, пока, наконец, до него не дошло, что на автобус, в котором они ехали в город, напали грабители. И что ей с подругой, чудом удалось сбежать в лес. Подруга вывихнула ногу, и сейчас находится где-то за деревьями. В надвигающихся сумерках, юноша видел, как из умоляющих глаз девушки катятся слезы. Она даже не замечала этого. На бледном лице застыл испуг, волосы растрепались, но даже сейчас эта юная особа была очень привлекательна.

Тим взяв свой костыль, вышел из машины. Его немного качало, усталость давала о себе знать. Но девушка, ничего не замечая, схватив его за руку, потащила куда-то в заросли.

Ее спутницу они нашли под одним из деревьев. Та была без сознания. Упав на колени, притащившая его сюда девушка принялась тормошить подругу. Больная открыла глаза, но здесь под деревьями было еще сумрачнее, поэтому она, не заметив Тима, заявила, что хочет в туалет. Юноша смутился. Неслышно отойдя на приличное расстояние, он подождал, пока его не окликнули. Вдвоем они дотащили раненую к машине, и осторожно уложили на заднее сиденье. Быстро темнело. Надвигалась непроглядная южная ночь. Откуда-то издалека, доносились громовые раскаты. Похоже, с океана надвигалась гроза. Нужно было срочно искать ночлег. Подул резкий холодный ветер. Девушки были в одних легких платьях, и явно, очень продрогли. Тим включил обогрев салона, а когда его пассажирки слегка отогрелись, достал из своего мешка бутерброды с говядиной и фрукты. Обе накинулись на еду, так словно не ели месяц. Видя эту картину, юноша, как-то сразу вдруг осознал, в каком положении оказались эти бедняжки. За тридцать миль от ближайшего поселка. Без еды, без теплой одежды, с вывихнутой ногой. Вокруг, дикие леса, хищные звери. Да еще и где-то на шоссе орудуют грабители, для которых жизнь бедного путника и ломаного цента не стоит. Тим представил себе встречу стаи волкодилов с этими изнеженными созданиями, и его передернуло.

Когда девушки поели, он принялся расспрашивать, где все случилось, как давно они в лесу, и почему их никто не ищет.

Генриетта, темноволосая девушка, кинувшаяся, так смело ему под колеса, рассказала: Что их автобус остановили рано утром, сразу за перевалом. Разбойников было около пяти, вооруженные в масках. Всех вывели на дорогу, а когда между грабителями и несколькими пассажирами началась драка, они с Мэри сбежали в лес. С тех пор, девушки, опасаясь преследования, безостановочно шли на юг, пока Мэри не подвернула ногу.

В машине было тепло. Постепенно беглянки отогрелись, и запив бутерброды остывшим кофе из термоса, повеселели. Тим, по их мнению, был порядочным малым, и опасаться его не стоило. К тому же, у него самого что-то было с ногой. В общем, спустя полчаса, его новые спутницы уже шутили и даже смеялись.

Тим понимал, как сильно им пришлось понервничать за сегодня, и решил добавить общего веселья, рассказав несколько баек из городского фольклора. Девушки весело хохотали. Постепенно напряжение, и сковывающие все их естество страхи растворились, а Тим глянув по карте, сколько им еще ехать, спросил:

— Значит, это произошло сразу за перевалом? Но когда я там проезжал, никакого автобуса не видел.

— Возможно грабители, забрав все ценное, просто отпустили пассажиров. — Ответила, снова погрустневшая Генриетта. — Только нас они вряд ли так просто бы отпустили. Это уже не первый случай. После таких ограблений, девушек уже обычно не находят. Представляю, как там сейчас папа с мамой?

— В городе мы будем приблизительно через час. — Успокоил ее парень.

Он завел двигатель, и уже через час с лишним, они въезжали в Хельсбруг.

Время было уже за полночь. Редкие фонари, освещали тесные улочки провинциального городка. Мэри, согревшись под теплой курткой, уснула на заднем сиденье. Взволнованная Генриетта примолкла, лишь в полголоса указывая дорогу. И вот, пустынными улицами, они подъехали к большому дому. Здесь явно еще не ложились. Окна были ярко освещены, а во дворе толпились какие-то люди. Все с фонарями, с ружьями. Едва Тим остановился у ворот, машину тут же окружил с десяток крепких мужчин. Генриетта, выскочила из автомобиля, и бросившись на шею одному из бородачей, громко зарыдала. Проснулась Мэри. Удивленно окинув взглядом вооруженных людей, испугалась, но поняв, что они уже в городе, попыталась выйти. Тим, не успел помочь ей. Кто-то с той стороны распахнул дверцу, и огромный, бородатый дядька, радостно воскликнул:

— Мэри! Доченька!

Дальше все завертелось в водовороте громких приветствий, радостного смеха, крепких объятий. Тима вытащили из машины, и принялись хлопать по спине, обнимать, благодарить. В конце концов, их почти на руках отнесли в дом, и усадив за огромный стол, накормили. При этом вокруг вертелись какие-то дети, о чем-то расспрашивали взволнованные женщины. Тим машинально отвечал, через силу улыбался. И, наверное, прямо там в столовой и отключился бы, если бы мать Генриетты, красивая женщина с бледным, встревоженным лицом, не увела его наверх в большую комнату. Там он разделся, упал на белоснежные простыни, и мгновенно уснул.

Утром его разбудила какая-то девушка. Она принесла чистое полотенце, и сообщила, что подождет за дверью, пока юный господин оденется. Тим, зевая во весь рот, принялся натягивать новый костюм. Голова гудела, руки и ноги были словно ватные. Служанка провела его в ванную комнату, где он умылся и привел себя в порядок.

За завтраком Тима приветствовали будто близкого родственника. Ему улыбались, интересовались, как спалось. Юноша был слегка озадачен таким приемом. Но видно, здесь на юге так было заведено. Спасенные девушки, посматривали на Тима как-то странно. Особенно темноволосая Генриетта. Мистер Чарли, ее отец, огромный бородатый дядька, долго расспрашивал Тима, откуда тот родом, и куда направляется. А узнав, что молодой человек ищет городок, где можно будет хорошо устроиться, многозначительно переглянулся со своей супругой. Мэри, белокурая хохотушка, сидя напротив, тоже откровенно рассматривала его. Голубоглазая, симпатичная, на щеках забавные ямочки. Под этими взглядами, юноша вдруг понял, что сейчас он самый настоящий товар в лавке. Его рассматривают, оценивают, взвешивают. Впервые, пожалуй, ему было так трудно среди незнакомых людей. Тим едва не нахамил сидевшим здесь же за столом, некоторым особо любопытным дамам, которые принялись расспрашивать его о родственниках, их материальном положении, и о его здоровье.

Он ел, опустив взгляд в тарелку, с трудом сдерживаясь. Однако, допрос прекратила мать Генриетты.

— Ну что вы так насели на парня? Вам не совестно? Вас много, а он один! Дайте спокойно позавтракать!

Тим был очень признателен этой замечательной женщине. От него тут же отстали.

После завтрака, вежливо поблагодарив, он встал из-за стола.

«Что делать дальше? — Спускаясь во двор с высокого крыльца, размышлял юноша. — Для начала, нужно осмотреть машину. После долгого пути там могли появиться неисправности. Лучше устранить их пока есть возможность. Кто знает, сколько еще нужно будет проехать».

Автомобиль оказался не за оградой, где он вчера его оставил, а во дворе, под большим навесом. По всему, рачительный хозяин дома, посчитал негожим оставлять машину на дороге. Тим принялся за осмотр. Все было в порядке. Если не считать треснувшей фары, да нескольких вмятин на правом крыле. Где-то перед Уолкилем, на одной из грунтовых дорог, он догнал большой грузовик, забитый какими-то тюками. По карте эта одноколейка шла до самого города. Глотать пыль почти 30 миль он не собирался, а обогнать еле плетущийся тяжеловоз не получалось. Но на одном из участков Тим решил-таки объехать его. Свернув в поле, он направил свой Бьюик параллельно тряской грунтовке, прибавил газу, и легко обогнал смердящее черным дымом чудовище, а когда снова выезжал на дорогу, неожиданно, задним левым колесом провалился в какую-то яму. Водитель грузовика, отчаянно сигналя, попытался объехать выскочившую перед ним легковушку, и ему это почти удалось. Огромная махина, прокатилась в дюйме от капота, но все же, задним колесом немного зацепило правое крыло.

Рассматривая вмятины, Тим вспоминал, как долго ругался водитель грузовика. Но поняв, что перед ним простой парень, толком не научившийся еще водить машину, немолодой, но еще крепкий на вид дядька, в итоге, помог ему вытащить застрявший в канаве Бьюик. Когда они разговорились, выяснилось, что водитель этот тоже приехал сюда с севера. И что работает он в соседнем городке. И что платят здесь довольно неплохо.

Тим, тогда сильно призадумался. Можно было бы поискать счастья в этом городе, но посидев немного с распахнутой дверцей, слушая пение цикад, он решил все же, ехать дальше.

И вот теперь, в доме у этих замечательных людей, понял, если бы тогда остался, несчастные девчонки, могли бы запросто погибнуть. Леса здесь совершенно дикие, и хищников в них водится предостаточно. Удивительно, как они умудрились проплутать там целый день и не столкнуться с гризли, или с теми же волкодилами.

Из расспросов он понял, что Хельсбруг является вполне обычным заштатным городком. Занимаются здесь в основном лесозаготовками, да мытьем золота. По всему южному побережью подобных поселений было немало. Лишь в милях двухстах находился Тусон, большой портовый город, куда жители частенько наведывались за покупками, поскольку в местных лавчонках товар был однообразный, да и тот продавался с преувеличенной наценкой. «Возможно, в этом захолустье меня не будут искать. Может здесь и остаться? А что? Девочки на юге симпатичные, а остальное, как-нибудь наладится».

Хлопнула дверь, и на крыльце появился отец Генриетты. Он немного постоял в задумчивости, затем, спустился к машине, и видя, что его постоялец готовит своего железного друга, спросил:

— Собираешься ехать куда-то?

— Нет, мистер Чарли. Обычный осмотр. Вчера я проехал почти тысячу миль.

— Понятно, — протянул хозяин дома, — Дело нужное. Я вот что хотел сказать, — он немного помедлил, собираясь с мыслями, — Не хочу показаться назойливым, но мы с Ирэн, тебе очень обязаны. Мы ведь почти похоронили вчера нашу Генриетту. Когда пришло известие, что на автобус напали, и наши девочки в город не вернулись, Ирэн чуть с ума не сошла. Эти разбойницы не хотели дожидаться меня, и отправились через перевал на автобусе. А здесь это очень рискованно. Особенно для таких красоток. Когда-то давно, в этих лесах проходило настоящее сражение. Две большие банды устроили здесь свои разборки. Сюда даже гвардию присылали. За последние годы, вроде бы все поутихло, но нападения на проезжающий транспорт продолжаются. В том году, весной, пропали сразу три девушки. Они возвращались с побережья, их автомобиль остановили вооруженные люди. Водителя и еще одну пожилую даму отпустили, а этих несчастных больше никогда не видели. Поэтому, мы очень тебе благодарны!

— Ну что вы, сэр! Какой уважающий себя мужчина бросил бы посреди дороги двух беззащитных девушек?

— И все же, если бы не ты, они наверняка бы погибли. Я старый охотник, и отлично знаком с обитателями местных лесов. Так вот…, — снова замялся он, — Ты можешь, если захочешь, конечно, остаться у нас. Как я успел заметить, нашим девочкам ты понравился. Думаю, с какой-то из них вы бы поладили. Это понятно, дело десятое. Но главное, здесь ты можешь хорошо зарабатывать. У нас в городе автомобили- редкость. А вот дорог много, и ездить приходится часто. К примеру, наши три семьи, на паях купили старую лесопилку. Дело вроде идет неплохо, но находится она далеко за городом, а бывать там приходится почти каждый день. Я уверен так же, и мой кузен, готов будет платить тебе хорошие деньги, если ты согласишься работать на него. Тони вынужден по десять миль пешком на реку ходить. У него там старатели работают. Золота здесь много, а вот добывать его не так-то просто. Я ему сто раз говорил, чтобы он себе купил такой вот, как у тебя Бьюик, или что-то похожее, но он человек уже пожилой. Водить сам не умеет, а из детей только две дочери. В общем, ты подумай. А пока, не спеши уезжать. В доме места много. Живи, сколько хочешь. Наши девочки будут рады, а пожелаешь остаться, и место подыщем.

Тим слушал этого бородача, и глядя в полноватое, добродушное лицо, видел в его светлых глазах только искренний интерес. Ему нравились эти люди. И место вроде бы тоже неплохое. Поэтому, после недолгих размышлений, он ответил:

— Да, сэр! Я хотел бы найти какой-то городок, или поселок, где можно будет недорого приобрести жилье, и завести хозяйство. Так что, если вам не составит труда, можно было бы завтра осмотреть ваш городок. Возможно, я действительно здесь и останусь.

— Отлично! — Обрадовался отец Генриетты, тут же, пообещав устроить своему новому постояльцу полноценную экскурсию.

Тим даже не догадывался, что уже этой ночью, вся его жизнь обретет совершенно иной смысл. И этот разговор, и все сегодняшние его взрослые, на первый взгляд, цели, станут казаться несущественными и даже смешными.

Закончив возиться с машиной, он вернулся в дом. Здесь его тут же окружили вчерашние беглянки, в компании еще нескольких девушек, и принялись расспрашивать, что интересного есть у них там на севере. Мэри еще сильно хромала, но уже передвигалась самостоятельно. Утром приезжал доктор, который вправил ей ногу. Расположившись на красивых диванах в гостиной, веселая компания, перебивая друг друга, завалила несчастную жертву вопросами. Тим был слегка озадачен активностью этих девиц, но постепенно приняв игру, стал рассказывать, перемежая это различными байками и анекдотами, как у них на севере все «замечательно». Их веселый допрос продолжался и после обеда.

Выяснилось, что Генриетта и Мэри — двоюродные сестры. И что остальные девушки, тоже их дальние родственницы. Узнав о случившемся, они съехались сюда целыми семьями, дабы поддержать убитых горем родителей. Тима еще долго не хотели отпускать, но вот, постепенно, гости стали разъезжаться по домам. И в гостиной остались только его вчерашние спутницы. Генриетта рассказала о том, как незадолго до встречи с ним, они наткнулись в лесу на два человеческих скелета. По словам Мэри, которая там лишилась чувств, это были либо еще дети, либо такие же девушки. Их привязали к деревьям, в четырех футах над землей. Кто это сделал и для чего, непонятно, но на беглянок это подействовало так сильно, что они уже через час умудрились отыскать шоссе.

Незадолго до ужина, их компанию пополнили две тетушки с рукоделием, и усевшись немного поодаль, принялись о чем-то тихо беседовать.

Генриетта предложила пойти к ней. Там им никто не будет мешать. Поднявшись на второй этаж, они вошли в просторную, светлую комнату. Здесь, среди кружевных салфеток, накидок и покрывал, Тим чувствовал себя неловко, словно забрел в дамский туалет. Но девушки были так легки в общении, что юноша вскоре освоился, и вновь принялся веселить их.

После ужина, его позвал в свой кабинет хозяин дома. Усадив парня в большое кресло, он уселся напротив, и закурил сигару.

— Ну как тебе наши красавицы? Вижу, они решили очаровать своего спасителя. Дети, неразумные дети. Они еще не понимают, что мужчина, по своей природе охотник. И ловить дичь должен именно он. Не так ли?

Тим, кивнув осторожно, спросил:

— Мистер Чарли, сколько будет стоить построить здесь дом?

Окутавшись синеватым дымом, хозяин кабинета несколько минут о чем-то раздумывал, а затем, лукаво улыбаясь, спросил:

— Что, кто-то уже понравился?

— Ваша дочь, да и племянница тоже, действительно очень хорошие девушки, но заводить семью мне пока рано. А вот подумать о жилье, наверное, стоит.

— Вижу, ты парень серьезный… — задумчиво протянул собеседник, — Но построить дом, это задача сложная. Для начала я должен знать, какими средствами ты располагаешь.

— Сэр, а если пойти от обратного? Я думаю, простой дом из четырех комнат меня вполне устроит. Если принять во внимание, что леса здесь много, и возить далеко не придется, то цена предполагается умеренная.

— Что ж, ты, наверное, прав. Но, к сожалению, точных расценок на сегодня я не знаю. Давай завтра с утра заедем в контору мистера Фоккера. Он тебе все и расскажет.

Когда Тим вышел во двор, на улице уже начало смеркаться. Его Бьюик поблескивал пыльными боками в желтоватом свете, падающем из окон. Открыв багажник, чтобы достать оттуда пакет с орехами, купленный в дороге, и наткнувшись на свой грязный, изорванный мешок, Тим решил переложить все его содержимое в новый.

Он отложил в сторону испачканные вещи. «Нужно будет завтра попросить горячей воды, и перестирать все». Затем, выложив остальное содержимое на заднее сиденье, в недоумении замер. Перед ним, среди отлично знакомых предметов, лежал небольшой плоский ящик, несколько коробочек поменьше, да солидный бумажный пакет, запечатанный с двух сторон сургучом. Как раз об этом пакете он отлично помнил. В нем, скорее всего, находились бумаги отца. Те самые, секретные разработки. Однако, откуда взялся этот металлический ящик, и эти вот коробочки? Последние события так умотали, что юноша совершенно забыл о них. Решив, что сегодня обязательно разберется с содержимым отцовского сейфа, он закинул все в новый рюкзак, и закрыл машину.

Только не все оказалось так просто. Едва он, поднявшись в свою комнату, принялся развязывать мешок, в дверь вежливо постучали. Это оказалась Грета, девушка служанка. Она почему-то шепотом, таинственно округляя глаза, передала, что его ждут госпожа Генриетта с госпожой Мэри. Они у себя, и приглашают его на вечерний чай.

Чаепитие затянулось почти до полуночи. Девушки снова расспрашивали его о прежней жизни, интересовались особенностями городского быта, выпытывали разные подробности. Сидеть вот так, при свете лампы с этими замечательными девицами было очень приятно. Тиму вспомнились их с Кевином вечерние посиделки, их большая гостиная, Нора, с ее веселыми, шумными подружками.

Но увы, все хорошее быстро кончается. Выпив три чашки чаю, съев приличный кусок торта, Тим все же был вынужден покинуть их общество. Вошедшая без стука служанка, трагическим шепотом уведомила всех, что сюда идет хозяйка.

Мать Генриетты была еще довольно молода, и по всему, прекрасно помнила свои девичьи проделки. Так что, войдя к ним в комнату, и оглядев заставленный сладостями стол, она спокойно произнесла:

— Девочки, вы совсем не бережете фигуру. Кто же ест столько сладкого на ночь? И Тима к этому приучаете.

— Мама! — воскликнула, делая невинные глазки Генриетта, — Мы только беседуем! Разве нельзя?

— Вижу, вижу. Можно, конечно можно. Только ты забываешь, который час. Предлагаю завтра днем устроить общее чаепитие! Там и побеседуем. А сейчас, вам девочки, пора спать.

Тим, краснея и бледнея, вышел в коридор, но у самой двери в комнату, его окликнули. Это была хозяйка.

— Я хочу попросить прощения, — приблизившись, произнесла она довольно сухо, — Они совсем еще глупые дети. И многого не понимают. Надеюсь, принимая это приглашение, ты не посчитал их плохо воспитанными девушками. Возможно, у вас на севере все иначе, но у нас, честь берегут для мужей. Это правило, здесь соблюдается очень строго. Спокойной ночи! — и развернувшись, мать Генриетты ушла с высоко поднятой головой.

Тим постоял несколько минут, держась за ручку двери, словно оплеванный, а затем, поняв, что женщине просто стало стыдно за свою дочь, шагнул к себе в комнату.

Здесь, уже далеко за полночь, при тусклом свете лампы, разбирая бумаги, он и обнаружил письмо отца. И содержимое этого письма, было настолько невероятным, неправдоподобным, немыслимым, что все девчонки и все разговоры на свете, тут же вылетели у него из головы.

Часть вторая НАСЛЕДНИК

5

Тима разбудила необычайная тишина. За долгие дни путешествия через океан, он привык к непрестанной работе тяжелых механизмов, к грохоту паровых котлов, мерным шлепкам огромных лопастей. И сейчас, отсутствие привычного фона, почему-то встревожила. Открыв глаза, Тим увидел над собой расцвеченный яркими блестками потолок. За иллюминатором, в лучах утреннего солнца, переливаясь золотыми искрами, плескалась бирюзовая волна. Соседняя койка была пуста. «Бади, наверное, уже завтракает, интересно, чем сегодня кормят? Снова подгоревший пирог и кофе со вкусом опилок?»

Тим с самого начала прекрасно понимал, что рассчитывать на ресторанное меню здесь глупо, но ежедневно сносить отвратительную стряпню местного кока, было настоящей пыткой. На этом корыте, которое прихотью владельца, нарекли по имени великого полководца — «Ричард Барк», даже пассажиры первого класса, вынуждены были ютиться в тесных каютах, больше походивших на пыльную кладовку, и отбивать бока на складных деревянных койках. Третий же класс, как он успел убедиться, вовсе обитал в трюме, в проходящем через все судно, длинном коридоре, который здесь называли общей каютой. Там, в полной темноте, пересекали океан несчастные бледные существа. Им категорически воспрещалось выходить на первую палубу. В том бараке была жуткая теснота, и стояла такая вонь, что Тим, случайно забредший туда, пробкой выскочил на верх, и долго еще отплевывался, подставляя нос свежему ветру.

Денег с проданного Бьюика хватило на билет в «первый класс», и даже немного осталось. Отыскать идущее в Европу судно, было непростым делом. Многие судовладельцы отказывались плыть на объятый всепожирающим пламенем континент. Второй год шла война. Американское правительство пока не вступило в открытое противостояние с агрессором, но помощь терпящим бедствие странам оказывало регулярно. Данный пароход, был зафрахтован для доставки именно таких вот гуманитарных грузов.

Мистер Чарли, узнав, что его новый знакомый, собрался через океан, поначалу принял все за некую шутку. Но затем, убедившись в серьезности намерений, предложил Тиму свою помощь.

Мэри и Генриетта, услышав неожиданную новость, тоже страшно опечалились. В прекрасных головках уже созрел грандиозный план по «захвату неприступной крепости», и вот теперь, их рыцарь, неожиданно для всех, собрался в далекую Европу.

Провожать Тима приехала целая делегация. Его завалили корзинками с провизией, теплыми шарфами, вязаными варежками, носками, и прочими, «необходимыми» в дальнем путешествии подарками. Провожающие девицы, долго рассыпались в любезностях, утирали слезы кружевными платочками, бросая на своего героя томные взгляды. Его долго не хотели отпускать, и даже строгая миссис Ирэн, мать Генриетты, расчувствовавшись, то и дело повторяла:

— Спасибо Тим! Спасибо!

Мистер Чарли, явно огорченный решением не состоявшегося родственника, вручил ему на прощанье небольшой сверток, со словами:

— Эта штука, парень, может тебе здорово пригодиться! Говорят, там сейчас неспокойно.

В свертке оказался небольшой шестизарядный револьвер, того же, что и его офицерская игрушка калибра. Второй револьвер ему был ни к чему, но Тим все же нашел нужные слова благодарности, и пообещав написать по прибытию в первый же порт, перешел на палубу «Ричарда Барка». Этот древний монстр, уже отчаянно дымил всеми тремя трубами, разгоняя старые, сотни раз клепаные котлы. Затем, рявкнув дикой сиреной, переполошившей всю округу, начал раскручивать гигантские гребные колеса. Город стал медленно поворачиваться, и постепенно, видневшиеся на пристани печальные лица, разноцветные шляпки, белые платочки, оказались где-то за кормой. Взревев еще раз на прощанье, пароход направился к выходу из бухты. Навстречу ветру, холодным океанским волнам, навстречу гибели.

Тим потянулся и потирая заспанные глаза, нехотя сел. Где-то за тонкой переборкой, слышны были взволнованные голоса. Его сосед, мистер Альфред, худой высохший старик, торопливо бубнил о некоем острове, шлюпках, пресной воде. Тим плохо понимал, о чем речь, но судя по всему, судно бросило якорь вблизи какого-то берега. Потянувшись за сложенной у изголовья рубашкой, юноша наткнулся на торчавший из-под подушки край толстой книги, и тут, его снова накрыло. Такое с ним было уже не раз. Последние несколько недель, Тим пребывал в полной прострации. Вся его жизнь, все представления об окружающем мире, со страшным грохотом рушились в пропасть. И было это так неуместно, так несовместимо с прежней реальностью, что он всякий раз инстинктивно закрывался от возникавшего перед ним, немыслимо сложного, сотканного из удивительных картинок пространства. Ему казалось, что все это очередная сказка, рассказанная на ночь отцом. И любой здравомыслящий, просто посмеется над всем прочитанным, похвалив автора за не в меру развитую фантазию. Но с каждым днем, с каждой прочитанной страницей этого странного журнала, Тим осознавал страшную вещь: все, что он раньше знал, все, чему его учили в школе, о чем постоянно твердили по радио, от начала и до конца было ложью.

В голове, тихо щелкая, складывались элементы грандиозной мозаики. Каждый ее новый фрагмент, с восхитительной непосредственностью обретенной вдруг истины, ложился в строго отведенное ему место, подавляя своей несокрушимой, железобетонной логикой. Постепенно, перед Тимом вырисовывалась стройная, объясняющая все и вся, картина мироздания.

Теперь он знал. Почему все его предки, на протяжении веков носили одно и тоже имя. Почему с детства его заставляли заниматься единоборствами, читать заумные книги, учить русский, и еще один, совершенно неизвестный язык. Однажды он попытался заговорить об этом в школе, но реакция старика преподавателя, просто поразила. Услышав несколько фраз на певучем, удивительно красивом языке, учитель страшно побледнел, и оставив Тима после занятий, потребовал больше никогда не говорить на нем в его присутствии. Тогда, едва перешедшему в третий класс Тиму, трудно было понять, что его учитель смертельно напуган, и не может взять в толк, откуда этот малыш, знает давно забытый, запрещенный на всех континентах язык.

Юноша, только сейчас понял, почему его предки были все до одного «гениальными инженерами». Почему за их изобретениями, стояли в очереди сотни компаний. Почему так часто раньше, они переезжали с места на место, и почему были вынуждены скрываться от правительства. Все встало на свои места. Катастрофа, гибель родителей, агенты, погоня, и наконец, обнаруженный в маленьком сейфе странный «коммуникатор».

Еще там, в доме мистера Чарли, в отведенной ему комнате, при тусклом свете керосиновой лампы, долго вращая колесики цифрового замка, он ввел найденный в отцовском письме код, и открыв металлический ящик, обнаружил внутри два предмета. Одним из них была толстая книга, в пластиковом чехле, а другой, больше всего походил на школьную дощечку для письма. Приглядевшись, Тим понял, что это вовсе не дерево, а искусная имитация. То, из чего она была сделана, не было похоже ни на что ранее виденное. И материал этот был явно, непростой. Его хваленый нож, не оставлял на нем даже царапины. Одна сторона этой странной дощечки, которую отец называл незнакомым словом — коммуникатор, была почему-то стеклянной. Когда Тим достал его из металлического ящичка, стеклянная поверхность вдруг мигнув, засветилась. На ней появились какие-то непонятные символы, и хорошо знакомые буквы того самого языка, который стал для него вторым после английского. Тим изъяснялся на нем довольно сносно, так как в их семье, сколько он себя помнил, этот язык был основным для внутреннего общения. Читать его тоже обучили еще до первого класса. Этим занималась бабушка, и теперь он свободно мог прочесть странные надписи.

Буквы на светящейся поверхности, легко складывались в слова и предложения, только вот смысла их, он не понимал. К примеру, что означала надпись: «ОБНАРУЖЕН СПУТНИК, СВЯЗЬ НЕВОЗМОЖНА НИЗКИЙ УРОВЕНЬ ЗАРЯДА»? Или вот такая: «БАЗОВЫХ СТАНЦИЙ НЕ ОБНАРУЖЕНО ЗАПУЩЕН АВТОНОМНЫЙ РЕЖИМ»?

Тим долго разглядывал странные значки и непонятные символы, но так ни в чем не разобравшись, запер странный прибор назад в металлический контейнер.

Больше всего, юношу поразил обнаруженный в этом же контейнере журнал. Толстая книга с страницами из какого-то невероятно тонкого пластика, надолго отгородила его от окружающего мира. С каждой минутой, с каждой прочитанной строкой, Тим все глубже погружался в новую реальность.

Там, много веков назад, его далекий предок, боролся за жизнь на взбунтовавшейся планете. Именно из этого повествования, Тим узнал, почему в своем письме отец потребовал срочно отправляться в Россию. Почему он должен отыскать там некоего Владимира и Ольгу. И наконец, самое главное, выяснилось, что на него возлагается уникальная миссия, от исхода которой, зависит судьба всех живущих на этой планете.

Тим, подтянул к себе увесистый журнал, и задумчиво погладив шершавую обложку, открыл его на первой странице.

ЖУРНАЛ СОБЫТИЙ

Тим Уокер помощник оператора проект Возрождение зонд Сеятель № 3772659

6

11.02.1267. Сели с трудом. Бот укрыли в одной из гигантских пещер на юге. Беспокоились, как пройдет запуск хроностазиса. Но после голосовой команды Владимира, корабль просто исчез.

Сделанная еще на Сеятеле защита, работает плохо. Системы вездехода периодически дают сбой, а дорога предстоит неблизкая.

14.02.1267. Небо светится даже днем. По-моему, это очень опасно. Почему-то похолодало. Климат планеты, за последнее время очень изменился. Сегодня были атакованы группой неизвестных, которые забросали нас камнями, пытаясь преградить дорогу к бункеру. Все нагие, грязные и истощенные. Владимир попытался заговорить с ними, но как только наш вездеход остановился, его тут же облепили эти странные люди, после чего, мы с трудом вырвались. Не понимаю, куда делись все жители города? Дома совершенно пусты, внутри все разграблено и разбито. Одни голые стены, и обгоревшие остатки мебели. Владимир предположил, что жители укрылись в горах, потому в домах ничего не осталось. По показаниям георазведки, ближайшие горы действительно пронизаны ходами, пещерами и гигантскими пустотами. Но искать сейчас кого-то бессмысленно. Нужно хотя бы еще раз попытаться пробиться к шлюзу бункера. Завал над ним, образовался огромный, а наши киберы тут просто выключаются. Слишком интенсивное излучение. Нас спасают лишь защитные комплекты, батареи которых разряжены уже наполовину, хотя одного заряда должно хватить на долгие годы. Приборы ведут себя странно. Сегодня перетащили вручную, целую гору камней. Работы очень много, сильно устали, пишу с трудом. Владимир жалуется на головную боль. Я тоже ощущаю какой-то странный гул в мозгу. Как будто где-то далеко работает десятитонный тягач дядюшки Сэма. Думаю, за пару недель управимся, лишь бы хватило продуктов. Завтра с утра начинаем экономить. Владимир говорит, если пить много воды, запасов хватит на месяц. Но мне кажется, с такими нагрузками, мы быстро истощимся, и если на нас попытаются вновь напасть, даже отбиться сил не будет.

15.02.1267. Сегодня отлично потрудились. Очень жарко, бережем защитные комплекты. Климат контроль пришлось отключить. Батареи сильно разряжаются, и это пугает. Без защиты мы быстро превратимся в таких же, как и эти безумцы, что швыряли в нас камни. С непривычки болит все тело. В вездеходе можно легко прожить хоть целый год, если бы не еда. Как я и предполагал, Владимир подсчитал наши энергозатраты, и скорректировал свой прогноз, сократив его вдвое.

16.02.1267. Пишу лежа, тело ломит невыносимо. Боюсь, не осилим мы этот завал. Слишком много для четырех рук. Вечером, до захода солнца, слышали непонятный шум в горах. Беспокоимся о нашем боте, как бы его там не завалило. Владимир пытается наладить радио, но в эфире сплошной гул и треск. За бортом -3 градуса, и это очень странно, днем было почти +30. К вечеру поднялся сильный ветер, дует с равными интервалами. То совершенная тишина, то резко, словно скорый поезд, наваливается стена пыли и песка. Никогда раньше такого не наблюдал. Вот и сейчас, пока пишу, вездеход уже несколько раз сильно встряхивало. Сегодня сделали чуть меньше чем вчера. Возможно, ветер помешал, а может, вчера мы были посвежее. Трудно сказать, но если темп работ начнет падать, мы просто не дотянем. Днем, пока работали, вспоминал прежние времена. Стыдно признаться, но из-за общей слабости, и слишком явной обреченности окружающего мира, хочется плакать. Вчера снова приснилась Глория. Владимир предполагает, что они все погибли, поскольку, в другом случае, бункер был бы давно заселен. Но я не верю. Она не может погибнуть. Это невозможно. Иначе для чего тогда это все? Зачем тогда жить?

17.02.1267. Сегодня повредил ногу. Полдня пропали зря. Как я не заметил начало оползня не пойму. Когда один за другим, сдвинулись эти огромные камни, я подумал: «вот и все, кончилась моя жизнь». Но Владимир, спасибо ему за это, рискуя, вытащил меня из ямы, и только последний, огромный валун прокатился по моей ноге. Завтра, буду отлеживаться, нога должна сутки находиться в колбе регенератора. Владимир порадовал хорошими новостями: оползень, стянул вниз по склону все самые большие глыбы. По его словам, оставшееся мы расчистим за пару дней. Ноге щекотно, вряд ли смогу уснуть, придется выпить снотворного. Утром подбили большого орлана. Этот красавец сел в десяти метрах от вездехода, по старой памяти, прося лакомств. И как ни было жаль… Владимир, метким броском, угодил ему прямо в голову. Завтра будет жаркое. В вездеходе есть спецпечь для обжига пород, вот в ней и попробуем его зажарить. Никуда не денешься, придется возвращаться к обычаям предков, и есть своих братьев меньших. Хотя и очень жаль! Смотреть на то, как они умирают, настоящее мучение.

21.02.1267. Три дня не писал. От чего-то поднялась температура, диагностер выдал непонятную инфекцию.

Сегодня значительно полегчало. Удалось поработать. Нога слушается, как новая. По-моему, я превзошел даже свой лучший рекорд, и натащил гору щебня в рост человека. Рано утром, Владимир видел троих, двух девушек, и одного парня. Они постояли на вершине соседнего холма, а потом куда-то исчезли. На них почти не было одежды. Подобно индейцам, все трое были лишь в одних набедренных повязках. Кто эти люди? И что они здесь высматривают? Возможно это разведгруппа, и вскоре к нам наведаются гости. За пару дней, как обещал Владимир, мы вряд ли управимся, но за оставшуюся неделю, если конечно ничего не случиться, обязательно доберемся до этой дверки. Температура за бортом -5 градусов, интересно, а где эти бедняги ночуют. Прошлой ночью, сигнальная система вездехода, зафиксировала движение нескольких биологических объектов. Разбуженные тревожным сигналом, мы до самого утра просидели у пульта. Это, кажется, были те же гости. Радар засек три цели, которые обойдя нашу стоянку по большому кругу, около часа бродили у шлюза. Орлан оказался жестким и невкусным, но выбирать не приходится. Думаем еще на завтра мяса должно хватить.

22.02.1267. Этой ночью совсем не спали. К нам действительно пришли гости. Только вот гости оказались слегка не в себе. Вокруг вездехода собралось около десяти безумцев. Колотя палками по плексигласу, они выкрикивали нечто невразумительное. Владимир, был вынужден несколько раз включать сирену, дабы отпугнуть их, но этого хватало ненадолго. Поэтому, опасаясь за состояние обшивки, мы решили отъехать немного дальше от входа в бункер. Владимир пробовал увещевать их через транслятор, но все было напрасно. А когда мы, покрутившись в долине, под-утро вернулись, вход в бункер, был полностью расчищен. Вокруг было тихо. Рядом никого не наблюдалось. Мы вылезли из вездехода, и опасливо оглядываясь, подошли к шлюзу. Тут к своему удивлению, на бетонной площадке у двери, я обнаружил послание наших «друзей». Это был большой кусок коры. Я плохо понимаю, с какого дерева ее содрали, а вот что там было написано, сильно озадачило. На прекрасном английском, нам сообщалось: если мы остались людьми, и у нас есть, хоть капля сочувствия и сострадания, мы обязаны впустить в бункер тех, кто придет сюда завтра утром.

Внешний люк пришлось привязывать тросом к вездеходу, поскольку вручную открыть его не удалось. Хотя запор там был вполне обычный, даже без защиты. Та самая защита, начиналась уже внизу, куда мы спустились по длинной лестнице. Здесь у большой, бронированной двери, пришлось вспомнить все инструкции, и давние наставления Кима. Постаравшись выкинуть плохое из головы, мы свободно прошли основной коридор. Именно здесь, в виде серой пыли на полу, лежал нанокибер — самый лучший во вселенной охранник. На что этот робот был способен, знали се, но к счастью, он пропустил нас беспрепятственно. Владимир ввел код, и спустя минуту, мы оказались в самом настоящем раю. Пишу я сейчас, лежа на шикарной кровати, попивая легкий коктейль. Расконсервировали все системы. На ужин сегодня зажаренный поросенок с горой зелени. Местный искин настоящий волшебник, исполняющий все желания. Я счастлив. Нет. Я СЧАСТЛИВ!!!

25.02.1267. Владимир оказался слишком доверчив. Он поверил этим девицам, отныне мы настоящие пленники. Их около сорока человек. И верховодят в бункере теперь эти дамы. Главной у них Берта. Очевидно из красной зоны. Но как она оказалась на свободе? Остальные тоже явно не из светлых. Приходится прятать дневник, да и транслятор с коммуникатором я тоже перепрятал. К стыду, скажу, эта Берта меня подавляет. Владимира несколько раз сильно избивали. «Дамы» пытались вызнать коды доступа к телепорту. Мне тоже досталось, я с большим трудом убедил этих красоток, что пока остальные укрытия не активированы, связи с ними нет, и быть не может. В бункере передвигаемся только с охраной. Меня берегут 4 девушки, одна из них, светловолосая и голубоглазая красотка, кажется, нам сочувствует.

01.03.1267. Нас уже больше тысячи, а люди все прибывают. Жители, действительно укрывались в горах, но вскоре началась странная эпидемия, и все побежали назад в город. В бункере достаточно места, он рассчитан на пять тысяч человек. Перенаселение нам точно не грозит. Но вот те, кто сюда сползаются со всего континента, порой находятся в таком состоянии, что мне, как врачу, трудно на это смотреть. Почти все прибывшие, получили гигантскую дозу облучения. Как это скажется на их здоровье пока не известно. Но уже сейчас, есть те, кому не поможет даже хваленая техника потомков.

Майя, тайно приходит ко мне почти каждую ночь. Она очень хорошая. Из ее рассказов, я понял, что их выкинуло из хронокапсул прямо у главного модуля. В те минуты, там царил кромешный ад. Все горело и рушилось. Я сам видел ожоги, когда прогонял ее через мед-блок. Таких было почти 90 %. Как они жили с этой болью все дни? Майя говорит, что на месте главного модуля, теперь лишь большая воронка. Там произошел сильный взрыв. Подтверждая наши догадки, она сказала, что от Дома не осталось ровным счетом ничего. Все, кто уцелел, разбрелись по окрестностям, и как могут, пытаются выжить. На них неоднократно нападали, и за этот период, погибло больше двадцати девушек. По ее словам, на материке, где расположен бункер, за последние месяцы очень сильно похолодало. Каждый вечер им приходилось жечь все, что горит, иначе до утра, в их каменных укрытиях можно было не дожить. Главной проблемой, оказался голод, и полное отсутствие теплой одежды. Однажды, когда ее с напарницей послали на охоту, где эти девушки, пробовали добыть хоть что-нибудь съедобное, произошло следующее: несколько десятков обнаженных людей пришли на большую поляну. Они приволокли с собой пятерых таких же голых и несчастных, и на глазах у засевших в кустах охотников, забили их тяжелыми дубинками, и изжарив на огромном костре, съели. По словам Майи, они боялись даже дышать, и просидели, едва не замерзнув насмерть до утра, пока эта компания каннибалов, не убралась с поляны.

Каждый день меня просят помочь с мед лабораторией. Люди все прибывают, а знакомых с этой техникой единицы. Я стал здесь медицинским авторитетом. Нашу охрану только усилили.

07.03.1267. На поверхности настоящая зима. Дуют сильные ветра, температура не поднимается выше ноля. Народ больше не прибывает. Все, кто еще был жив, и способен передвигаться, попрятались по норам. Выжить в этом ледяном аду, невозможно.

11.03.1267. Вчера умер парень из последних переселенцев. Бедняга жаловался на сильные головные боли и ломоту в суставах. К обеду он впал в кому, а часам к девяти, начал покрываться гигантскими нарывами. Они прямо на глазах увеличивались, и еще через 2 часа, несчастный скончался в страшных судорогах. Я сделал что мог. Лаборатория выдавала какие-то противоречивые результаты. Никогда с таким не сталкивался. Кожа у больного, покрылась волдырями величиной с кулак, а когда один из них лопнул, в центре гнойника обнаружилась личинка какого-то паразита. Это был новый вид, который никогда еще мне не встречался, хотя по той, прежней жизни, мне приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Я доложил обо всем Берте, но она лишь отмахнулась: — «Бывает, съел какую-то гадость, вот и заразился». Но мне этот червь сильно не понравился. Я провел тесты на медикаментозное воздействие, и оказалось, что его не берет никакой токсин, разве только в смертельных для пациента дозах. Из чего я сделал вывод, если кто этим заразится, такой человек, по сути, обречен.

Я с самого начала работаю в костюме биозащиты. Но в бункере больше полутора тысяч жителей, и начни эта зараза, как-то передаваться от человека к человеку, наступит конец.

Майя говорит, что подобные нарывы она видела у нескольких девушек еще там, в пещере, и они тоже скончались в страшных муках. Все же, будем надеяться, что этот случай последний.

13.03.1267. Это конец. Налицо все признаки эпидемии. Только за вчерашний день умерло больше двадцати заразившихся. И насколько я успел понять, инкубационный период резко сократился.

Берта в панике бегает со своими помощницами, пытаясь как-то спасти положение, но ситуация с каждым днем усугубляется. Нормы гигиены подняли в десять раз, целый сектор, где обнаружен был очаг, объявлен карантинной зоной, но этого явно недостаточно. Владимир уверен, если мы здесь останемся, все тоже погибнем. Но куда идти? Кругом снега, мороз. А главное, опасно, можно наткнуться на блуждающую в поиске банду каннибалов.

Майя очень боится. За последние недели, в их секторе уже сто двадцать смертей. Я предложил оставаться у меня. Охрану с нас сняли. Наверное, есть дела поважнее. Берта несколько раз вызывала меня к себе. В ее шикарной резиденции, можно было бы прожить, ни о чем не заботясь, всю оставшуюся жизнь, а тут вдруг, едва обретенный рай, превращается в настоящий ад.

Я видел, как сильно она напугана. А какой была, когда захватила бункер со своими валькириями? Грозная, непобедимая бестия. Я ведь не забыл, как она хлестала меня по щекам. Пусть теперь прочувствует цену своей беспечности.

17.03.1267. Скорее всего, заболевание передается воздушно-капельным путем. Вчера скончалась помощница Берты, которая жила в одной комнате с недавно умершей девушкой. Температура у этих несчастных выше сорока, до последнего, как могу, облегчаю страдания. Кибердиагностеры сходят с ума. Недавно получил результаты по расшифровке генома этих тварей. Это не наша форма жизни. И бороться с ней, обычными методами, бессмысленно. Откуда это здесь появилось, можно только предполагать, но если так дальше будет продолжаться, через пару месяцев, бункер совершенно опустеет.

30.03.1267. Нужно срочно уходить. Сегодня скончалась сама Берта. Долго мучилась, кричала, до последнего старался помочь. Но, как и раньше, эти твари убили ее за несколько часов.

Пока есть возможность, хотим разведать порт. Там стоят около тридцати кораблей. Нужно посмотреть, какие из них готовы, и если получится, срочно уносить задницы отсюда. На других материках сейчас должно быть тепло. А здесь, наверное, уже всегда будет зима.

Что-то происходит с климатом. Майя просится с нами. Оставлять ее одну здесь опасно. В бункере настоящая анархия.

Недавно, обнаружил, как можно вычислить болезнь на ранней стадии. У заразившихся этими странными паразитами, в первые дни выпадают волосы, сильнее всего в области затылка. Я не обращал внимания на особенность умерших, головы которых выглядели как-то непривычно. Но однажды, ко мне с жалобой обратилась одна из бывших помощниц Берты, у которой были великолепные волосы. За несколько дней, они осыпались наполовину. А через неделю, я отгружал ее изуродованное тело в утилизатор.

Работы очень много. Никто не желает мне помогать кроме нескольких добровольцев, и Майи. Она ужасно страдает, глядя, как мучаются перед смертью мои пациенты, но понемногу, кажется, начинает привыкать. По вечерам, она плачет уже не так сильно. Правы были наши психологи; человек ко всему привыкает.

Завтра ранний подъем, хотел еще многое записать, но уже полночь, а Владимир обещал зайти за нами в 4:00.

01.04.1267. Есть корабли! Готовых ровно 30. Но теперь главная проблема, как запустить двигатели. Вся электроника на них выгорела, а для переделки, кого-то из этих гигантов на ручное управление, понадобится не меньше года, и очень много квалифицированных рабочих.

С трудом ориентируясь в снежном тумане, мы только через час выехали на дорогу, ведущую к пирсам. Вокруг куда хватало глаз, простиралось ослепительное белое море. Вездеход пробивал тоннели в снежных завалах, которые были выше человеческого роста. Несколько раз проваливался в скрытые ямы, но эта машина, кажется, не боится ничего.

Когда мы выехали на почти чистый пирс, перед нами предстала вереница огромных судов.

Эти корабли — настоящие плавучие города, строились для комфортного путешествия через океан, и рассчитаны были на несколько тысяч пассажиров. Запустить бы один из этих красавцев, и уплыть отсюда подальше. Но увы, вся электроника, что не имеет специальной защиты, здесь, просто выгорела. Да к тому же, нам необходимо корыто поменьше. После долгих поисков, лишь в самом конце пирса, нашлось нечто подходящее. Две немаленькие яхты, рассчитанные на пару сотен пассажиров, и один сухогруз, который, по словам Владимира, легко можно было восстановить. Не знаю, хватит ли места для всех, и согласятся ли жители бункера выйти для работ, но при виде этих белоснежных красавиц, построенных с огромным запасом прочности, мы ликовали. Майя с Ольгой, девушкой Владимира, всю обратную дорогу, расспрашивали нас, когда можно будет отплыть. Я видел, как блестят глаза, как порозовели щеки, как появились уже забытые, очаровательные улыбки.

По возвращении, мы провели селекторное совещание в общей сети. Владимир объявил весь бункер карантинной зоной, а себя главой чрезвычайной комиссии. Услышав о находке, на нашу сторону, сразу встало половина населения, и кое-кто, тут же предложил свои услуги по наведению порядка. Так что теперь, до особого распоряжения, запрещается покидать свои жилые модули, а в случае неповиновения, нарушитель лишался возможности плыть со всеми. И уже через несколько часов, царящий здесь хаос, приобрел менее апокалиптические черты. К вечеру, на патрулирование вышло больше ста добровольцев, которые окончательно навели порядок.

В бункере началось интенсивное сетевое общение. Искин, который до этого практически бездействовал, стал регистрировать возрастающий поток сообщений. К нам с Владимиром, тоже поступают различные запросы. Уже через пару дней, думаю, соберем необходимое количество добровольцев.

11.04.1267. Да, работы оказалось больше чем мы ожидали. Находиться долгое время на промерзших насквозь посудинах невозможно. Мы оборудовали несколько секций в здании порта, но с отоплением были серьезные проблемы, пока Владимир не обнаружил в одном из помещений заглушенный реактор. Точно такой же стоял в бункере. Вся электроника на него нашлась в одном из наших хранилищ, и через два дня его удалось запустить.

Теперь, теплом и светом мы обеспечены, а вот с кораблями, остается еще очень много проблем. Прежде всего — двигатели. На них стояло гигантское количество электроники, которая сейчас была полностью мертва, а по словам наших техников, почти половина, является неотъемлемой частью системы, без которой, останется только грести веслами.

Владимир предложил поискать аналоги в системах бункера, и попробовать таким образом реанимировать двигатели. Но, по мнению все тех же техников, на каждый уйдет не меньше двух месяцев.

После долгих совещаний, мы решили, что раз другого выхода нет, придется пересмотреть план в целом. Группа специалистов из светлых, предложила не тратить время на три системы, а запустить одну, то есть, попытаться реанимировать один из круизных лайнеров. На нем, во-первых, всем хватит места, еще и останется, а во-вторых, такая лодка, не сразу потонет. Климат явно изменился не в лучшую сторону. Судя по всему, ожидать теперь можно чего угодно. Поэтому, мы приняли единогласное решение, начать работы на самом большом корабле в порту.

19.04.1267. Сегодня, впервые за много дней, на нас напали. Это оказались опустившиеся дикари в звериных шкурах. Вооружение у них было примитивное: игрушечные на вид луки, и толстые копья с грубыми каменными наконечниками.

Наши дозоры, расставленные по всем правилам, обнаружили их еще на подходе. Основная группа защитников, собралась на крыше порта. Выбравшись на заснеженную площадку, я с трудом пробрался к высокому парапету. Рядом стоял Владимир, и рассматривал в бинокль приближающуюся толпу. Присмотревшись, я увидел, как впереди, держа над головой свое оружие, по пояс в снегу, бредут воины. Их было много, больше сотни. К удивлению, среди этой дикой толпы я рассмотрел нескольких девушек, закутанных в рваные лохмотья, и с первобытным оружием в руках. Было жалко смотреть на этих несчастных. Очевидно, многим из них нет и восемнадцати.

Я попросил Владимира, сначала попробовать поговорить с ними. Но этот русский так посмотрел на меня, что я сразу понял, обиделся. Еще до моего появления, он приказал людям не высовываться, пока сам не поговорит с нападавшими.

Мой друг был из светлых, и этим все сказано.

Когда они подошли к стенам порта, и увидели забаррикадированный вход, их главный, крепкий малый, одетый в охотничий тулуп, и в большую меховую шапку, приказал своим войнам собирать камни.

Владимир попробовал заговорить с ними, но, вместо ответа, в нас запустили несколько стрел. Эти предметы, словно сошедшие с витрин музейной экспозиции, с трудом перевалившись за парапет, утонули в рыхлом снегу. Я выковырял из сугроба одну и разглядев, улыбнулся. Это оказался полный примитив. Что-то подобное я мастерил в детстве. Обычная палка, не совсем ровная, с расщепленным концом, куда, довольно грубо, был вставлен острый кусок обсидиана. Такой стрелой, можно только с десяти шагов поранить, ну а сюда, на шестой этаж, они вообще, с трудом долетали. Больше не опасаясь, я перегнулся через парапет, и закричал:

— «Эй, там, на пирсе! Вам что делать нечего? В такой холод лучше сидеть у камина с порцией хорошего виски!»

Дальше я объяснил им, что мы занимаемся ремонтом корабля. Что нужно срочно покидать этот материк. Что здесь, появились какие-то странные болезни, от которых нет лекарств. Холода только усиливаются, и очень может быть, зима здесь вообще никогда не кончится. Что те, кто желает плыть на теплый материк, должны сложить оружие, и присоединиться к нам. И что, если среди них есть техники, а также люди с полезными специальностями, мы готовы принять их прямо сейчас.

Внизу, неожиданно затихли. Все слушали очень внимательно, и лишь раз, кто-то попытался, правда, безуспешно, подстрелить меня из лука. А когда я закончил, там все забурлило. Среди нападавших началась свара, кто-то принялся размахивать копьем, завязалась потасовка, пока, наконец, их главный, не приказал прогнать несогласных. Их набралось около двадцати. Этих несчастных, обезоружив, пинками погнали к краю пристани. И тогда, поняв, что сейчас произойдет, Владимир, впервые за все время здесь, применил свой деструктор. Настроив луч на максимум, он сначала потребовал прекратить избиение, но в ответ получил лишь порцию брани на общем. Тогда, больше не теряя времени, поскольку до края пирса оставалось совсем немного, он одного за другим снял всех, кто собрался топить ни в чем неповинных парней и девушек. М.Д. или Малый деструктор — штука очень серьезная, и когда, одетые в грязные шкуры, грубияны, корчась от боли, попадали на бетонные плиты, внизу произошло смятение. Но их главный, опытный боец, что-то скомандовал, указывая на оставшихся у края причала. Я не расслышал слов, но в следующую минуту, в них полетели тяжелые копья и стрелы. Нежелающие воевать с нами, продолжали, сбившись плотной группой, стоять, словно ожидая своей участи. Первым же копьем, тяжелым и грубым, была убита совсем юная девушка, светловолосая, с большими испуганными глазами. Доисторическая палка проткнула ее насквозь, и отбросило на самый край бетонного пирса. Вторым таким же копьем, был сильно ранен парень в грязных лохмотьях. Каменным наконечником ему пробило бок, а тяжелое древко, развернув, хлестнуло стоявшую рядом девушку по груди. Они оба опрокинулись на бетон. На снег, фонтаном хлынула алая кровь.

Дальнейшее произошло как-то, само собой. Подбежав к Владимиру, растерянно наблюдавшему за этим избиением, я выхватил у него деструктор, и принялся стрелять по этой грязной толпе убийц.

Через минуту, все было кончено. Перед входом в разных позах, неподвижно лежали тела, кричали раненные, плакали девушки. Никогда до этого, я не стрелял в живых людей. Осознав, что натворил, я просто застыл в оцепенении. Владимир, не говоря ни слова, аккуратно вытащил из моих онемевших пальцев грозное оружие.

Произошедшее ему очень не понравилось. Но стоять и смотреть, как убивают невинных людей, нельзя. Вечером состоялся серьезный разговор. Он долго возмущался, но и я не остался в долгу, а высказал ему все, что думаю о такой вот нерешительности в самый ответственный момент. И как друг, напомнил, что раз уж он взял на себя командование, то действовать нужно активнее. И он сразу же умолк. Потому как, светловолосая девушка, которую ни за что, проткнули грязным варварским орудием, была нам обоим хорошо знакома. Это была Ирма, дочь Джима Брэдли, нашего общего друга, и отличного парня. Каким образом она оказалась среди этой шайки? Ведь мы ее помнили еще малышкой, а теперь, она лежала в одном из складских помещений, холодная и жалкая, с огромной рваной раной в груди.

Я страшно ненавижу себя за это, но, увы, изменить что-либо, уже невозможно.

23.04.1267. В команде пленников оказалось четыре отличных техника, а также несколько специалистов по морским судам. Одним из них, точнее одной, была рыжеволосая Магда, которая работала диспетчером в порту, и отлично знала все местное хозяйство. Оказывается, здесь есть резервный склад, где хранится много всего полезного, в том числе и так необходимое нам продовольствие. До этого, вездеход ежедневно привозил большой прицеп с продуктами, которых нашей бригаде едва хватало. Ну а теперь, когда Магда показала, где находится вход в подземное хранилище, и объяснила как в него попасть, проблема с едой, да и еще многим другим сразу отпала.

Здесь, мы нашли почти все электронные блоки, нужные для запуска лайнера. Пауль пообещал сделать для них защиту, которую не пробьет никакое излучение.

Майя очень устает. Уборка внутренних помещений и кают корабля, дело непростое, но несмотря ни на что, она счастлива. Ведь мы скоро покинем этот негостеприимный край.

В бункере продолжают умирать. Каждый день, похоронные команды стаскивают к утилизатору десятки пластиковых мешков. Я тоже хотел остаться, чтобы помочь, но Владимир попросил не покидать порт. Если и тут, среди рабочих, начнется подобное, нашим планам придет конец. Каждый вечер, совершаю обход, проверяя затылки наших трудяг, и пока, слава Богу, еще не один из них не заболел.

29.04.1267. Заработало!!! Мы запустили главную силовую установку лайнера! Люди очень устали. Сегодня выходной. По случаю успешного запуска, Владимир решил устроить праздник. Из распотрошенного склада, мы достали самые деликатесные консервы, и прочие вкусности. А вечером, наши девушки устроили отличный банкет, с музыкой и танцами. Рыжая Магда меня просто затанцевала. Майя ревнует. Сейчас лежим с ней в нашем модуле, и не разговариваем. Поругались.

Из бункера приходят плохие новости. Там с каждым днем больше зараженных и все, кто еще здоров, пытаются по одному, или группами перебираться к нам.

Вынужден устроить в одном из технических залов карантин для новоприбывших.

01.05.1267. Сегодня выявилось сразу двое зараженных. Утешает одно, они прибыли недавно, и находились в карантинном блоке, с усиленной защитой.

Несколько часов назад закончилось совещание у Владимира. Собрался весь командный состав. Служивший в одной из многочисленных армий дома — Себастьян, глава отдела безопасности, предупредил, что среди новоприбывших много темных, и теперь мы должны быть особенно внимательны. Так же обсуждался вопрос: как избежать паники, и не потерять темп. Осталось совсем немного. Техники обещают через несколько дней закончить восстановление главных систем, после чего, можно будет приниматься за погрузку. Владимир предложил на время запретить переселение к нам из бункера, но я был против, ведь для здоровых, оставшихся там, нет другого выхода, кроме как — бежать. В итоге, решили увеличить срок карантина, и еще больше ужесточить правила гигиены.

12.05.1267. Валимся с ног, а погрузка завершена только на две трети. Все отлично понимают, нужно торопиться. Температура понижается. Вода у пирса по ночам замерзает. Если продолжим ковыряться как ленивые черепахи, все останемся в этом ледяном аду. Техники, запустили большой портовый кран. Основное грузит он, но и нам достается. Если Владимир что-то не придумает, мы можем отсюда вообще не выбраться.

Пишу с трудом. Пальцы словно пластмассовые. Сегодня один из парней, грузивших носовой трюм, поскользнулся на обледеневших мостках, и вместе со своей ношей упал в воду. Пришлось отпаивать его спиртом, и запереть до завтра. Пока беднягу вылавливали среди ледяных обломков, на голове его, вместо волос, образовался еж из сосулек.

15.05.1267. Плывем! Мы плывем! Владимир, за несколько недель разослал добровольцев, чтобы оповестить всех, кто хочет плыть с нами. Но вернулись, лишь пятеро из десяти, и как выяснилось, встретили их очень негостеприимно. Так что, надежды спасти еще кого-нибудь, таяли с каждым днем. Из бункера перевезли все, что могло пригодиться. Также за последние дни, те, кто был здоров, перебрались на корабль.

Здесь в шикарных, комфортабельных каютах, тепло и безопасно. С трудом верится в происходящие на берегу ужасы. На наши с Майей плечи легли основные обязанности по выявлению зараженных. Но пока все чисто. Даже среди тех, кто пришел из соседних племен, а таких набралось около сотни, больных не оказалось.

Еще, там, в бункере, я выявил ряд антител в крови заразившихся. И сейчас, проведя несколько тестов, ввел новый блок данных во все переделанные под новые условия индивидуальные аптечки. Теперь, любой мог заранее узнать о своем заболевании.

Лайнер создавался настоящими профессионалами судостроения. Когда мы вышли в открытый океан, волнение было довольно сильным, но на борту, качка почти не ощущается. К сожалению, все починить не удалось. К примеру, доставщики здесь не функционируют. Обедаем мы в одном из ресторанов, которых здесь восемь.

Все очень довольны, особенно Майя. Лишь бы ничего снова не случилось.

24.05.1267. Уже три часа судно в дрейфе. Периодически звучит сирена штормового предупреждения. Мы с Майей надели спасжилеты. Ждем. Из разговора с Владимиром выяснилось, что не выдержала защита одного из блоков, и теперь в авральном режиме производиться его замена. Все волнуются, ситуация очень серьезная.

За иллюминатором чернота, хотя едва миновал обед. Ветер усиливается. Впервые за все дни плавания, начало подташнивать. Майя тоже жалуется, на лицо все признаки морской болезни.

— «Боже Святой! Вот это молния! Я такого никогда не видел!»

Ярко- фиолетовое, гигантское перевернутое дерево уперлось куда-то в океан, а затем, так громыхнуло, что мы даже пригнулись от испуга. И это здесь, в экранированных по высшему разряду каютах, что же творится там, на палубе?

Волны все выше, а мы по-прежнему не двигаемся. По селектору объявили готовиться к экстренной эвакуации. В случае если систему не починят в ближайший час, судно обречено. Я собрал все необходимое. Пока можно, пишу. Молнии фантастические. От края неба и до края. И гром грохочет так, что говорить приходится в полный голос. Время идет, а мы стоим. Точнее носимся по волнам, как гнилое полено. Действительно, если двигатель починить не удастся, корабль потонет. Боковая волна, его просто опрокинет.

Хвала Создателю! Все нормально! Еще поборемся! Молодцы техники!

Разворачиваемся. Теперь качка сразу уменьшилась. Хотя шторм еще только начался. Льет дождь, в иллюминаторе лишь какие-то разводы. Сидим с выключенным освещением. Так уютнее. Майя дрожит, наверное, от страха, но теперь, когда лайнер свободно маневрирует, можно быть спокойным. Эта лодка не утонет.

Хорошо, что мы послушали наших техников. Те яхты, которые были выбраны первыми, давно бы пошли ко дну.

Уже поздно. Мой настольный светильник, кажется единственным светлым пятном во всей вселенной. Майя спит, какая же она у меня красивая.

25.05.1267. Целый день льет дождь. Шторм не прекращается. Похоже это надолго.

28.05.1267. Впервые за несколько дней нормально поели. Качка сильно выматывает. Майя побледнела и осунулась. Сегодня выяснилось, что пропало несколько человек. Система наблюдения лайнера не работает, так что, куда они делись, никто не знает.

02.06.1267. Наконец-то! Закончилось! Утром дождь прекратился, а к обеду небо очистилось. Ветер еще сильный, но для нашего великана это пустяки. Сегодня впервые вышли на палубу. Майя улыбается. Все счастливы. Пережить такой ужасный шторм, это большая удача. Океан еще неспокоен, но отсюда, с десятого этажа, волны кажутся легкой рябью. Ощущение такое, что в этой части планеты, излучение менее интенсивное. Нужно расспросить наших техников.

11.06.1267. Сегодня высадились на небольшой островок. Настоящий тропический рай. Жаль, места на всех не хватит, иначе, можно было бы остаться тут, забыв обо всем на свете. Пальмы, зелень, разноцветные попугаи, малыши колибри. Наши девочки, после пережитых ужасов, носятся как дети. Решили остановиться здесь на недельку. Майя просто светится. По расчетам, если ничего не случится, к июлю мы будем на материке.

Сейчас полдень, небо совершенно чистое. Солнце греет отлично, тепло, даже жарко. Пишу сидя в раскладном кресле, на берегу прекрасной бухты. Много купаемся, соскучились по воде. Бирюзовые волны, разноцветные рыбки, белый песочек. Настоящий курорт. Девушки сильно загорели. Боюсь, как бы не было последствий. Излучение здесь, действительно, менее интенсивное, но забывать о нем все равно не стоит.

Вдали, белым айсбергом виднеется Лайнер. Легко представить, что все мы сейчас находимся в обычном круизном плавании.

18.06.1267. Веселье окончено. Сегодня, один из техников наткнулся в носовом трюме на начавший уже разлагаться труп. Это была, пропавшая еще в шторм — Фрида Рэйли, помощница Магды. Ее некогда милое личико было страшно изуродовано. Кто-то долго избивал несчастную, перед тем, как изнасиловать и задушить. Я при осмотре обнаружил больше пяти переломов. Кто бы это не сделал, человеком назвать его сложно. Насколько я помню, Фрида была тихоней, и изувечить так ее мог лишь зверь, дикий и жестокий. Владимир объявил чрезвычайное положение. Приказал Майе больше не ходить в одиночку.

Среди пассажиров судна, светлых всего треть. И кто может оказаться рядом с тобой в очередном тупике, неизвестно.

Похороны состоялись вечером. Себастьян, во всеуслышание поклялся найти убийцу, и сделать с ним ровно тоже самое. Я знал, что на примете есть несколько лиц из соседних племен, которые появились в порту за день до отплытия. Многие из них скрывают свое прошлое.

Фриду, завернутую в белую ткань, после прощальной речи, предали океанским волнам. Постояв в молчании, мы разошлись по каютам. Кончились спокойные дни. Теперь начнутся взаимные подозрения. Я попросил Владимира о встрече.

19.06.1267. Когда я пришел в каюту капитана, Владимир сам завел разговор о будущем. Мы долго обсуждали давно беспокоившие меня вопросы: как обезопасить себя, и наших потомков. Как сохранить, а также правильно передать все необходимое следующему поколению. И главное, как застраховать это от попадания в темные руки.

Из всей команды Сеятеля, нас осталось только двое. Судя по имеющимся данным, Ким, главный оператор, сорвавший в первой фазе проекта джек-пот, погиб. Это казалось невозможным. Системы корабля абсолютно неуязвимы. Но теперь, имея достаточно полное представление о внутренних и внешних повреждениях зонда, можно заключить, что наша планетная система, угодила в гигантскую аномалию. Интенсивность излучения превысила максимально допустимый порог. В первые же минуты начались серьезные проблемы, а спустя сутки, защита зонда не выдержала. Теперь он представляет собой, обыкновенный каменный шар, сильно походивший на старушку луну, из той — прежней жизни. Мы еще там, на орбите, пришли к вполне очевидному выводу: системы зонда, если это вообще возможно, восстановятся нескоро, и оставшееся время, нам придется жить здесь, ожидая помощи. Как сложится судьба каждого в отдельности, неизвестно, но стоит помнить: будущее человечества на этой планете, сейчас именно в наших с Владимиром руках. Так что нужно с полной ответственностью подойти к данному вопросу. Я предложил сделать ставку на детей. Перечислил и методы воспитания, которые, как главную заповедь жизни, можно будет передавать из поколения в поколение. Только в этом случае, сохранится вероятность, что когда придет сигнал о восстановлении, у зонда будет достойный оператор.

Мы с Владимиром долго размышляли, и решили в оставшиеся дни, разработать максимально безопасный способ передачи имеющегося ключа.

Я пообещал, что мальчиков моего рода, всегда будут звать — Тим, а девочек — Майя. Так же и Владимир пообещал, что его дети и внуки, будут носить только их с Ольгой имена. Возможно, в будущем, это облегчит жизнь нашим потомкам.

Еще, мы разделили код доступа. Первую часть, записал в своем журнале Владимир. А вторую, так же на форзаце журнала, записал я.

Мы решили разделить и остальное. Владимир, взял себе обруч — транслятор, в защитном чехле, а мне достался коммуникатор.

Исходя из того, что мы видели на покинутом материке, и здесь на судне, ничего хорошего, в ближайшее время ожидать не приходится.

Думаю, это не последний наш разговор. Осталось еще много нерешенных вопросов.

Майя не выходит из каюты. Ей страшно. Атмосфера на судне, за последнее дни, сильно изменилась.

7

22.06.1267. После ужина, решил немного подышать воздухом, и случайно подслушал разговор двух парней. Меня не заметили. Узнав, о чем говорили эти темные, Владимир сильно разволновался. Он вызвал Себастьяна, и тот, рассказал нам, что происходит. Уже вторую неделю, на судне зреет заговор. В ближайшее время, можно ожидать активных действий со стороны заговорщиков. По мнению Себастьяна, всем заправляет группа лиц из тех самых пещер. Но пока, центр выявить не удается.

В итоге решили удвоить патрули, и усилить охрану реактора.

Думаю, если слухи вышли за пределы, значит это пробный камень.

27.06.1267. Как и следовало ожидать, они все же попытались захватить власть на судне. Положение спас деструктор Владимира. Видно нападавшие не были осведомлены о наличии у капитана такого грозного оружия, поэтому, ворвавшись целой толпой в командный сектор, были тут же уничтожены. Себастьяну с ребятами, осталось лишь повязать остальных, причастных к заговору и заковав в наручники, запереть в трюме.

С нашей стороны, погибло трое, и среди них оказалась Магда. Эти подонки, взяли ее в заложники, а поняв, что бунт провалился, перерезали ей горло огромным тесаком.

На корабле траур. Майя тоже, ходит в слезах. Магду запомнили настоящей красавицей. Украшением любой компании. Умная и заводная, она легко превращала жизнь окружающих в настоящий праздник.

02.07.1267. Сегодня был вынесен приговор. Нескольких зачинщиков, и самых отъявленных негодяев повесили тут же, перед всеми, а остальных, примерно сто человек, высадили на ближайший остров, оставив им лишь одну шлюпку, и небольшой запас провианта.

Некоторые из этих подонков, кричали, падали на колени, умоляли оставить их на судне, но Себастьян, приказал своим парням скидывать их вниз. Будь на месте капитана кто другой, эти убийцы вряд ли вообще были бы живы. Но Владимир, известный добряк, не стал пачкаться. Без сожаления, оставив их болтаться на надувных плотах, мы направились дальше.

Не знаю, что ждет их на этом острове, который отсюда представляет собой каменистую равнину с цепью возвышенностей на горизонте, но за все в этой жизни нужно платить.

05.07.1267. Материк показался уже на следующий день. Повсюду куда хватало глаз, это были либо пустыни, либо каменистые равнины, с редкими пятнами зелени. Мы глядели на все это негостеприимное побережье, и я понимал, что жить здесь вряд ли будет возможно. В бинокль виднелись далекие горы, но до них, было не меньше пятидесяти миль. Владимир уверен, что так не может быть везде. Сегодня вновь останавливались у небольшого зеленого островка. Но мы с Майей, на берег не сходили. Весь день просидели на верхней палубе, разглядывая в бинокль скучный горизонт. Далеко видна зеленая щетина, покрывающая холмы, наверное, лес. Прибрежная равнина кажется совершенно безжизненной.

Владимир говорит, что лучше всего построить город именно на этой широте, климат тут должен быть умеренный. Но нам с Майей, здесь не нравиться. Как-то серо и неприглядно.

07.07.1267. Напросился в разведку с первой группой. Больше не могу бездельничать. Экспедицию решил возглавить Себастьян. Собрав команду, мы высадились на берег.

Владимир с Майей, не хотели меня отпускать, но как врач, я обязан быть рядом с этими парнями.

Мы долго шли по совершенно голой равнине. Сильно болят ноги. Прыгать с камня на камень, ежесекундно, рискуя свернуть шею, дело непривычное. Никто из нас раньше не сталкивался с подобным. Но Себастьян все понимает, не торопится. Вечером разожгли костер, разогрели консервы. Колючий кустарник исцарапал руки, но кроме него здесь больше ничего не растет. До ближайших холмов, еще день пути. Как-то я неправильно оценил расстояние. Ложусь спать. Впервые за много лет, в степи, у костра, прямо на земле, в спальнике. Пахнет здесь как-то странно. Может из-за близости океана. Ветер усиливается, буду ложиться, завтра ранний подъем.

08.07.1267. Наконец-то привал. Вокруг обычный смешанный лес, довольно молодой. Расположились на большой поляне с травкой, красивыми цветами, и прочей зеленью. Уверен, Майе здесь бы понравилось. Снова костер, консервы, чай в котелке. Звезды на небе сегодня особенно яркие. Свечения давно не наблюдаем, возможно, излучение здесь совсем отсутствует. Вот было бы хорошо. Эрик, один из наших парней, поймал какую-то птицу, но Себастьян приказал отпустить ее. Запасов достаточно, зачем зря убивать. Лес полон жизни. Пока пишу, в соседних зарослях несколько раз что-то похрюкивало. Парни, рассевшись вокруг большего костра, рассказывают истории из того — земного прошлого. Все устали, но спать никто не хочет.

Когда-то и мы с отцом, вот так же, сидели глядя в перемигивающиеся огоньки, и до-полуночи болтали ни о чем. Охотник он был самый настоящий, не то, что туристы, с винтовками за пару тысяч баксов, которые и в дерево, с трех шагов попасть не могут. Отец часто показывал мне трюк с монетой, и я всякий раз, по-детски удивлялся. Мы много охотились, выезжая в лес на неделю, а то и больше. Дома нас никто не ждал. Мать умерла, еще когда я был совсем маленьким. Мы брали с собой Сокса- нашего охотничьего пса, и уходили в лес, пока отец не набирал столько дичи, что нести дальше было трудно. Этих запасов хватало на долго. В те годы, в штатах, было очень плохо с провизией. Время было смутное, Хорошо помню, как за пару центов в день, я торговал газетами на улице. И не раз, приходилось ложиться спать голодным. Как же все это было давно.

09.07.1267. Сегодня к вечеру, за грядой холмов, открылась бесконечная, зеленая равнина. Остановились на берегу красивого озера, искупались, развели гигантский костер. Прохладно, вода в озере прозрачная, виден каждый камешек на дне, каждая песчинка. Ночью, пропал пакет сухарей. Дежурный ничего не слышал. Наверное, какая-то живность стащила. Видели пасущихся оленей, и большое стадо коз. Ветра почти нет. Пахнет цветами и еще чем-то знакомым. Здесь за холмами, воздух совсем иной.

Я захватил с собой складной спиннинг. На ужин сегодня жареная форель, Парни очень довольны.

Планируем сделать еще несколько дневных переходов вглубь материка, а затем возвращаться. Дальше может быть степь, или чего хуже — пустыня. Тогда, здесь останавливаться нет смысла, придется плыть в поиске более подходящего места.

10.07.1267. Равнина не кончается. Целый день одно и то же. Насколько хватает глаз, зеленая пустыня, с редкими островками деревьев. Несколько раз вдали замечали каких-то травоядных, но даже в бинокль не смогли разобрать, что это за животные. Заночевать решили в одной из редких рощ. Костер дымный, мало хороших дров, но все так вымотались, что даже на разговоры нет сил. Пишу с трудом, плохо видно, да и день сегодня выдался тяжелый. Вроде бы не гор, не лесов, сплошная равнина, иди себе, да посвистывай, а вот устали все больше, чем в первый день.

Пока готовили ужин, я влез на самое высокое дерево, чтобы осмотреть южное направление. Все то же самое. Ровное поле для гольфа, и больше ничего. Не хочется, даже и думать о завтрашнем дне.

Себастьян, снова сидит над картой, но в ближайшие пару дней, ему вряд ли будет что рисовать. Спать придется в сырости. Место для стоянки не самое лучшее, но выбирать особо не из чего.

11.07.1267. За сегодня ничего нового. За исключением того, что Остин, крепкий малый, провалившись в какую-то нору, повредил ногу. Вправил. Идти может, но темп пришлось снизить. Поужинали холодными консервами. Костер развести не из чего. Ближайшие деревья, в милях пяти по курсу. Просто валимся с ног.

12.07.1267. Дальше идти нет смысла. Так можно целый месяц брести, и ничего не увидеть. Лично я, здесь жить не хочу. Себастьян решил сделать еще один переход. Мы не отговаривали, но смысла у этой затеи нет.

Вновь, пока разводили костер, собирали сухие ветви среди редких деревьев, я влез на самую большую лиственницу, и в бинокль, увидел ту же ровную как стол, зеленую степь, и больше ничего, ровным счетом ничего.

13.07.1267. Нашли реку. Почти под вечер, когда уже выбирали место для ночлега, заметили блеснувшую воду. Река, с четверть мили шириной, течет медленно, глубина небольшая. Рыбы много, особенно лососевых. Ужин будет великолепный. Наш Боб так умеет ее запекать, — «мм-м», мы все в ожидании.

Скучаю по Майе. Да и по остальным. Себастьян предлагает двигаться дальше, поскольку на горизонте, отчетливо виднеются горы. Может, там отыщем что-то интересное. Цель нашего мероприятия, найти подходящее для жизни место. Естественно, к такому вопросу подходить нужно серьезно. Ну что ж, надо значит надо.

14.07.1267. Ночью была сильная гроза. Громыхало так, что казалось, мозги не выдержат. Укрылись в большой палатке, которую тащили по очереди самые здоровые парни. Приходилось поддерживать ее руками. Ветер разыгрался нешуточный. Спать снова будем на сыром полу. Поужинали вчерашней рыбой, которая действительно удалась. Фонарь работает плохо, наверно отсырел. Остин по-прежнему хромает, хотя я сразу вправил вывих. Ему бы полежать дней пять.

15.07.1267. Дождь кончился, но идти дальше невозможно. Долина превратилась в большое болото. Эту ночь все спали очень плохо. Сыро, мерзко, холодно. Ребята пошли в ближайшую рощу за дровами, нужно срочно обсушиться, иначе могут быть проблемы.

16.07.1267. Сегодня тоже отдыхаем. Дорога в оба конца непроходима. Вчера наши дровосеки едва дотащились в лагерь. На ногах у каждого, налипли целые кучи грязи, размером с футбольный мяч. Снова рыбачил. Но рыба почему-то не клюет. Едва набрал на ужин. Закат сегодня странный, я такого еще не видел. Кроваво-красный, наверно погода изменится. Одежду просушили на солнце, костер из дров, которые притащили наши парни, так дымил, что сушиться над ним никто не пожелал. Но с утра, подул ветерок, и под яркими лучами, мы постепенно отогрелись. Запасов хватит еще на несколько дней, а дальше придется переходить на подножный корм.

17.07.1267. Остину совсем плохо. Нога распухла. Он почти весь день лежит, но отек не спадает. Делаю, что могу. Аптечка вколола ему несколько препаратов, но это не помогло. Подозреваю неизвестную инфекцию.

Себастьян решил возвращаться. Как подумаю, сколько идти назад, да еще с больным товарищем, уныние накатывает. Вот бы, как раньше, на платформе, раз, и дома.

18.07.1267. Утром проснулись от холода, равнина совершенно белая. Позавтракали холодной рыбой, и отправились в обратный путь. Остин бедняга, сильно сдал. В первой же роще, вырезал ему костыль. Рядом с ним Боб, который весь день поддерживает старого приятеля.

К обеду потеплело, но все равно прохладно. Если измерять дневными переходами, то за сегодня, мы прошли меньше половины обычного.

Вечером осмотрел ногу, все стало еще хуже. Парню срочно нужно в медблок. Там серьезная лаборатория, она легко определит возбудитель.

21.07.1267. Продвигаемся очень медленно. Остину все хуже. Уже несколько раз вкалывал ему сильное обезболивающее. Похоже, инфекция распространяется быстрее, чем я ожидал. Пришлось сооружать носилки. Самостоятельно двигаться он уже не может. Странно, почему-то еще сильнее похолодало.

Сегодня сам едва не угодил в какую-то яму. Спасибо Эрику, не дал свернуть себе шею. Яма оказалась футов 12 в глубину. Похоже, что грунт обвалился в вымытую подземными водами пещеру. На дне белеют чьи-то кости.

Спать холодно. Дров мало, да и те приходится экономить.

25.07.1267. Остановились на берегу озера. Впереди самый сложный участок. Холмы лес, бурелом. Остин почти не приходит в себя. Диагностер выдает странные результаты. Попросил парней по возможности ускориться. Если я все правильно понимаю, жить ему осталось два, максимум три дня.

Ночью снилась Майя. Во сне мы ссорились.

27.07.1267. Сегодня зажарили последний кусок оленины. Развели большой дымный костер, надеемся, на судне его заметят и вышлют помощь. Идти осталось немного, уже пару дней ветер приносит отчетливый запах океана.

Остин бредит. Пытаюсь сбить температуру старым дедовским способом, меняя холодные компрессы. Боб помогает, сразу видно, хороший парень.

28.07.1267. Нас все же заметили. Сутра к лагерю подъехал странный вездеход. Я такого раньше не видел. Довольный Владимир, выскочив из кабины, обнял нас крепко, и объявил, что в этой части планеты, излучение не столь интенсивное. И первый же транспорт, находившийся на судне в законсервированном виде, после недолгого ремонта, удалось запустить. Эта машина передвигается как по суше, так и по воде.

Мы погрузились в большую кабину, и уже через полчаса, были на корабле.

01.08.1267. Парня я все-таки выходил. И ногу ему удалось тоже спасти. Возбудителем инфекции, оказался новый вид бактерий, против которых у нас еще нет своих антител, и в стандартной базе данных по планете, они почему-то тоже отсутствуют. Как только я определил медикаментозное воздействие, сразу же заложил целую партию нового препарата. После нескольких инъекций, парню значительно полегчало. Сошла синюшная отечность, сразу же спала температура, а еще через несколько дней, он мог уже вставать.

Сегодня разрешил ему немного пройтись по коридору. По-прежнему с помощью приятеля. Боб, и маленькая ясноглазая Сара, все дни не отходят от его кровати.

Майя, вне себя от радости, носиться вокруг меня как щенок, то внос лизнет, то в ухо, то прижмется как маленькая. Я тоже очень соскучился.

Владимир доволен результатами нашей экспедиции. Кажется, он задумал построить здесь первый на этом материке город. Что ж, его дело. Я тут не останусь. Да и Майя тоже не в восторге от этой идеи. Хотя помочь я обязан. Ну а как только все устроиться, буду искать другое место. Уверен, добровольцев наберется достаточно.

05.08.1267. Владимир, действительно, решил основать город. На берег выгружаются контейнеры с припасами, материалами, и прочие грузы. На судне было 5 вездеходов, 4 уже удалось запустить. Это отличные машины. На них легла основная задача по выгрузке. Я объявил Владимиру о нашем с Майей решении. Он не против, но корабль отдавать не желает, хотя вижу, колеблется. Не буду настаивать. Надеюсь, он поймет: принуждать людей жить там, где ему понравилось, неправильно. Как я успел заметить, не только мы с Майей готовы плыть дальше.

Сегодня погиб один из грузчиков. Парень стоял у края платформы, куда корабельный кран из трюма доставал контейнеры. Я не видел, как все произошло. Лопнул трос и трехтонный ящик, рухнул на него с высоты 10 футов. Бедняга погиб мгновенно. Осмотрел труп, зрелище ужасное. Все работы прекращены. Владимир объявил траур.

12.08.1267. Как я и предполагал, капитан, вызвал меня сам. В его каюте собрались все ответственные лица колонии. Выяснилось, что больше половины экипажа не желает оставаться на этом холодном берегу. Владимир вынужден отдать нам судно. Вопрос стоял лишь о том, кто в новой команде будет капитаном. Собравшиеся единогласно выбрали меня, хотя я отпирался, как мог. Себастьян предложил на замену себе Вадима. Хорошего парня, из светлых, которого я знал еще по бункеру. Он тоже не захотел здесь оставаться. Я очень рад. Лучшей кандидатуры на пост шефа охраны, не найти.

Весь оставшийся день делили имущество. Делом это оказалось непростым. Перечень грузов был так велик и разнообразен, что пришлось создавать специальную группу, которая и должна будет все справедливо разделить.

Владимир, как человек, показал себя с лучшей стороны. Хотя и мог властью капитана, просто изгнать нас с судна, и оставить ни с чем. Но светлый так поступить бы не смог. И это в очередной раз доказывает правоту наших кураторов.

Майя жалуется на тошноту. Думаю, это то чего мы так ждали.

17.08.1267. Работы еще очень много. Сегодня, наконец, закончили раздел имущества. Развод получился довольно цивилизованный. Нам корабль, а Владимиру две трети груза. Я выбил два вездехода. Без этих трудяг мы просто обречены. На имеющихся шлюпках, выгружать на берег оставшийся груз, безнадежное дело.

Майя беременна. Переживаю, как тут без меня справятся. Оставил им почти половину медицинского оборудования. Ольга со своими подругами, взялись за обучение персонала, кто знал, что так выйдет. Можно было раньше подготовить замену. Среди моих помощников, есть очень талантливые парни. Некоторые из них, помогали мне еще там, во время эпидемии.

21.08.1267. Заболел. Уже три дня не выхожу из каюты. Майя очень волнуется. Подозреваю банальное переохлаждение. Последнюю неделю дул холодный ветер, а мне, целыми днями приходилось мотаться на берег и обратно. Температура нормальная, но общая слабость и ломота в теле, наводят на мысли о больничном. Сделал общий анализ крови, ничего не нашел. Вставать страшно не хочется. Приходил Владимир, беспокоится, как я смогу закончить разгрузку. Я сказал, что полностью ему доверяю, и что корабль по-прежнему в его подчинении. Сегодня видел в иллюминатор огромную льдину. Она проплыла в миле от корабля. Ветер погнал ее дальше на восток. Погода никак не налаживается. То мелкий дождь, то ледяная крупа. Подозреваю, лето здесь уже закончилось. Не зря мы плывем дальше. Стоит все же отыскать место по лучше.

03.09.1267. Завтра отплываем. На сегодня намечен прощальный банкет. Все опечалены, расставаться не хочется. Я вроде поправился. Еще бросает в жар, особенно после горячего, но в остальном, все в порядке. Каждый день сотни донесений, десятки неотложных дел. Только теперь понимаю, какой груз тянул на себе Владимир. В команде довольно много темных, но ведут они себя прилично. После того, как мы высадили убийц Магды, на судне идеальная дисциплина. Но все же, у меня твердое подозрение, как только мы выйдем в море, начнутся проблемы.

Прощальный банкет решили устроить на судне. Здесь для этого лучше условия, чем на берегу.

07.09.1267. Да, управлять таким гигантом дело непростое. Я, откровенно признаться, готовился к медленному черепашьему ходу. Но за три дня, мы с моими помощниками, освоились, и сегодня, шли почти с той же скоростью, что и Владимир. Капитанский мостик хорошо оборудован. Жаль, не все системы работают, но и того что есть, достаточно для управления этой громадиной. Наши кураторы знают толк в кораблестроении. На пути несколько раз попадались небольшие льдины. Неопасно, но лучше не рисковать. Волнение слабое, ветер попутный, настроение отличное.

Майя приносит мне обед прямо в рубку. На ночь бросаем якорь, и до утра отдыхаем. Если бы все приборы на судне работали, то подобная перестраховка была бы излишней. Но сейчас, расслабляться не стоит. Знаменитый Титаник, отличный пример. Натолкнуться на айсберг, и пропороть себе брюхо из-за нескольких сотен миль, что пройдем ночью, было бы величайшей глупостью.

На судне пока все спокойно. Периодически подходим ближе к берегу, но куда не глянь, одни степи, да редкие смешанные леса. Как-то здесь неуютно. Попробуем обогнуть материк с запада. Надеюсь на южной стороне, местность более жизнерадостная. Насколько я помню карту, именно там, располагается основная база обслуживания кибернетических систем. Там есть ремонтные ангары, склады, и прочие полезные дела. Но существует опасение, все, что могло нам пригодиться, полностью выгорело. Мои помощники, веселый здоровяк — Лари, и черноволосый молчун — Эдуард, тоже не в восторге от местных пейзажей. Да и климат по всему здесь не очень. Пока плывем, Раза два шел снег, это в сентябре, что же будет зимой?

15.09.1267. Пережили первый в этом плавании шторм. Правда не такой сильный как тот, на экваторе, но более долгий, и опасный. Неделю с лишним шел ледяной дождь. Команда с ног валилась, откалывая огромные куски наледи с палубы, стен и бортов. Ветер сорвал несколько расчехленных шлюпок, и унес их в море. Все очень устали. За эти дни, спал не больше трех часов в сутки. Судно могло в любой момент затонуть.

Сегодня достигли красного мыса. Повернули на юг, а уже через несколько часов, шторм стих, дождь прекратился, и пригревшее солнце, растопило оставшуюся наледь. Корабль обледенел довольно сильно. По мнению знающих людей, был шанс пойти ко дну. Я оставил лишь дежурную команду, а остальным приказал отсыпаться.

Майя плохо переносит качку. Диагностер показал двойню.

17.09.1267. Сегодня бросили якорь вблизи красивой бухты. Нужно немного отдохнуть, прийти в себя. Берег зеленый, красивый, но по мне сыроватый. Кругом озера, топкие луга, болота. Может после катастрофы, резко поднялись грунтовые воды, но жить здесь невозможно.

Пишу сидя на берегу небольшого озерка. Вода прозрачная, много рыбы, парни уже варят уху. Лари с Эдуардом ушли на охоту. Вадим оставил на судне самых надежных людей, и не отходит от меня ни на шаг. Служба охраны не дремлет. Вчера собирались для серьезного разговора. Его парни доложили о текущем положении дел. Ситуация на судне напряженная. Существует несколько группировок, в основном состоящих из трудяг, но там, заправляют отличные конспираторы. Вадим предлагает провести несколько провокаций, с целью выявления истинных организаторов. Они существуют, в этом никто не сомневается, только вот ведут они себя очень умело. И пока, центр обнаружить не удалось.

Тепло, безветренно, можно хорошо отдохнуть. Если бы не высокая влажность, остался бы тут подольше.

21.09.1267. Вадим настоящий спец. Я вначале сомневался, но теперь вижу, все сделано правильно. Сегодня, была проведена операция — «капкан». Арестованы восемнадцать человек, которых давно подозревали в организации переворота, но теперь, у нас появились неопровержимые доказательства. Умело проведенный информационный вброс, сделал свое дело.

Узнав о том, что капитан с большей частью команды, отправляется в глубь материка, заговорщики принялись действовать. Уже к обеду, они были взяты, при попытке захвата центра управления, и реакторного отсека.

Долго не думали. По примеру Владимира, сослали их на берег. Правда, на этот раз, в виду отсутствия жертв, оставили все, для автономной жизни.

25.09.1267. Погода прекрасная. Цвет волн за бортом, постепенно меняется на бирюзовый. С мостика хорошо просматривается далекий берег. Там пока, ничего интересного. Везде одно и то же. Решил все-таки посетить базу киберов.

Связи с зондом нет. Хотя надеяться на что-либо сейчас глупо. Там страшные разрушения. И когда все будет восстановлено, неизвестно, может через 100, а может и через все 500 лет. О худшем варианте думать не хочется. Коммуникатор молчит. На экране висит сообщение, что в данный момент, нет доступных спутников. А без них найти остальные хранилища, невозможно. Если удастся обнаружить один из бункеров, можно забыть обо всех проблемах. При наличии практически вечного источника энергии, мы могли бы построить великолепный город, но увы, это лишь мечты. Реактор лайнера, хоть и мощный, но ресурс его ограничен. Проработает он в лучшем случае 50 лет, а дальше придется жечь нефть. Здесь, по показаниям георазведки, ее много.

Почему-то я уверен, именно такой путь энергетического развития, ожидает будущие поколения.

29.09.1267. Сегодня несколько членов команды, обратились к Майе, как судовому врачу, с жалобой на высокую температуру, диарею и рвоту. По словам супруги, есть подозрение на лихорадку. Оба парня, при последней высадке купались в каком-то странном озере. Один из них, утверждает, что видел на дне огромные кости. Они сразу вышли из воды, и рассказали о находке Вадиму, но ему было не до этого.

И вот теперь, они находятся в карантине. Обследование, ничего необычного не выявило. Завтра проведу повторные тесты.

После той злополучной эпидемии в бункере, опасаемся любого проявления массовых заболеваний. Работаем с пациентами только в спец костюмах. Приказал изолировать всех, с кем эти двое за последние дни контактировали. Набралось человек 30, но рисковать не хочу. Ничего, потерпят. Это для их же блага.

01.10.1267. Оба парня скончались. Ни я, ни эти хваленные мед-системы, ничего сделать не смогли.

В мозгу несчастных, начался какой-то странный процесс. Его можно охарактеризовать как взрывную мутацию коры головного мозга. Нам с помощниками, за несколько часов до финала, пришлось привязать этих бедняг. Они кидались на все, что шевелится. Казалось в них не осталось ничего человеческого. И даже будучи прикованы к кроватям, извивались так, словно их пытали электричеством. А утром, оба, будто сговорившись, одновременно скончались.

При вскрытии, мы обратили внимание, как они похожи. Насколько я помнил, в команде близнецов не было, а эти словно родные братья. Странно. Вскрыл черепные коробки, оказалось, что мозг их, поражен каким-то грибком. Взял пробы тканей на анализ, завтра попробую разобраться.

После этой сверхновой, все пошло к… собачим. Боюсь, как бы и нас не затронули эти процессы.

02.10.1267. Странный гриб. Я такого раньше не встречал. Судя по другим тканям покойных, он избирает местом размножения именно мозг. Легко нашел в базе его название и классификацию, но по имеющимся данным, за последние годы, он сильно мутировал. Попытки подобрать безопасный для человека препарат, пока тщетны. Гриб на редкость патогенный, устойчивый к любым воздействиям. Споры выживают даже при ста градусах. То есть кипячение тут бесполезно. Времени катастрофически не хватает. Продолжу завтра.

Пока никто больше не заболел, но думаю, инкубационный период у спор может длиться неделями, так что пусть еще посидят в карантине.

03.10.1267. Есть!!! Есть препарат! Вчера оставил образцы тканей в лабораторном реакторе, а утром обнаружил совершенно чистые, без следа паразита ткани. Заложил получившуюся формулу, в наш главный модуль, и ввел новые данные в индивидуальные аптечки. Хорошо, что они были разработаны с учетом пополнения базы данных, и наименований препаратов. Сегодня у одной из изолированных девушек, появились первые признаки заболевания: тошнота, рвота, высокая температура. Вколол ей новый препарат, на ночь останусь дежурить. По настоянию команды, бросили якорь близи одного из островов, которых тут огромное множество. На берег не сходим. Хотя и особых причин для беспокойств нет. Остров похож на тот райский уголок, где мы останавливались с Владимиром, но почему-то к пальмам, и белому песочку никто не торопится.

04.10.1267. Препарат работает отлично. Больная уже в норме. Температура спала, тошнота и рвота прекратились, реакция нервной системы нормальная. По словам пациентки, она сожительствовала с одним из умерших, и обратила внимание, что ее приятель выглядит как-то странно. Последнюю неделю, она даже перестала его узнавать. На вопрос: в чем это выражалось, она затруднилась ответить, но упомянула, что его напарник, с которым они купались в том озере, также сильно изменился, словно пластическую операцию сделал.

Очень странное явление.

12.10.1267. Больше зараженных не оказалось. Моя пациентка полностью выздоровела, и через неделю, я выпустил всех, кто находился в карантине. Похоже, на этот раз нас миновало.

Который день идем на юг. Начался сезон дождей. Уже неделю льет не переставая. Океан сильно волнуется, но для нашего здоровяка это мелочи.

Идем медленно, почти на ощупь. В каютах тепло и уютно, а за иллюминатором сплошная стена воды. Странно, почти нет привычных в этих широтах грозовых разрядов. Так, громыхнет где-то вдали. Майя грустит. Скучает по Ольге, и остальным подругам, которые остались там. Я и сам часто думаю, что Владимир зря выбрал для проживания такое неуютное место. Будь все иначе, мы бы с ними не расстались.

На завтра запланировали общее собрание. Предложу посетить базу. Вылазка намечается рискованное, поэтому решение принимать будем путем голосования.

Поручил супруге готовить себе замену. С ней работают способные парни и девушки. Пусть обучает. Я помогу если нужно.

Наши малыши дерутся. Майя бедняжка ночью проснется, и слушает, как они там воюют. Я и сам слушал, сразу видно — парни.

17.10.1267. Плывем к базе. Совет единогласно постановил проверить наличие исправных систем. Если таковые будут обнаружены, нам практически не придется ничего делать. Эти трудяги все сами построят, так как мы им скажем. Ну что ж, будем надеяться, хотя б один инженерно-строительный комплекс уцелел.

06.11.1267. Дождь не кончается. За последние несколько недель не произошло ничего интересного. По всем признакам, подходим к базе. Я здесь однажды бывал, еще до катастрофы. Берег знакомый. Думаю, завтра к утру, будем на месте. Только вот экспедицию придется отложить. В такую погоду, брести по размокшим джунглям, самоубийство. Вадим предложил задействовать вездеходы, но я отлично помню, где находится база, потому сразу отверг это предложение. Здесь, на многие мили, непролазные джунгли, а дальше, два глубоких ущелья, скалы, где проехать будет просто невозможно. Там за этой каменной грядой, и расположено гигантское плато, на котором находится база. Единственная дорога, уходила вглубь материка, она вела к карьеру, где открытым способом добывалась руда. На этом плато, имелись три посадочные полосы, куда могли приземляться даже самые большие платформы. Здесь планировалось разместить основную ремонтно-техническую базу инженерно-строительных и горнопроходческих комплексов. Насколько я помню, работы были почти окончены, но сообщение с ней было пока только по воздуху. В ту неделю, что провел здесь, я раз пять совершал облет местных достопримечательностей. Глория обожала такие полеты, так что мы с ней часами носились по округе, распугивая местных грифов, на легком флаере.

Моя Глория, и вся команда во главе с Кимом, погибла. Теперь в этом нет сомнения. Корабль взорвался при заходе на посадку. Владимир предположил, что из-за особо сильного всплеска излучения, отключилась защита реактора. В одно мгновение все мои самые дорогие люди, распались на атомы. Вот откуда эта гигантская воронка на месте дома. И вот, почему произошло раскапсулирование, находящихся в хроностазисе темных. Выжило их немного, но судя по тому, сколько их набралось сегодня, достаточно, чтобы превратить этот мир в то же, чем была земля, в мое время.

Но я сделаю все, дабы максимально оттянуть момент их господства.

07.11.1267. Бросили якорь в огромной бухте. Дождь по-прежнему не прекращается. В команде царит сырая атмосфера. Мне самому порой кажется, что мы обречены скитаться в этом мокром царстве всю оставшуюся жизнь.

18.11.1267. Дождь наконец-то прекратился. Нет слов, чтобы описать нашу радость, когда тучи разошлись, и в синее окошко выглянуло солнце, которого мы не видели почти месяц. Майя, впервые за столько дней улыбается. На берег выходить нет смысла. Даже с палубы видно непролазное болото. Придется ждать, пока горячее южное солнце, высушит дорогу. Похоже, излучение в этой части планеты, чуть более интенсивное, чем на севере. По ночам, небо озаряют гигантские цветные всполохи. Очень красиво.

29.11.1267. Который день штормит. Дует холодный северо-западный ветер. Океан, словно чашка с чаем, в которой балуется ребенок великан, бурлит и пенится. Волны достигают тридцати футов в высоту, все готовы к неожиданностям. Команда, вроде в порядке, хотя и долгое ожидание изводит.

07.12.1267. Сегодня с утра начали приготовления к высадке. Шторм прекратился, полный штиль. Никогда такого не видел, куда хватает глаз, океан — чистое зеркало. Даже малейшей ряби нет. Солнце сильно припекает, все загорелые, как на пляже. На базу отправятся самые крепкие ребята, думаю десяти техников, будет достаточно.

10.12.1267. Наконец-то высадились на берег. Вначале было трудно. Места здесь низкие, берег топкий, но постепенно, местность повышалась, и идти стало гораздо легче. Вокруг много зелени, периодически попадаются совершенно непроходимые заросли, приходится прорубать дорогу мачете. Кругом полно птиц. Кажется, здесь настоящее птичье царство. Разноцветные попугаи, огненные пересмешники, красавцы лирохвосты, нас совершенно не боятся. Обязательно возьмем с собой парочку. Вот Майя обрадуется. Под ногами хлюпает жижа из воды и гнилых листьев. Ночевать будем на куче веток. С трудом развели костер. Пригодных дров совсем мало. Легко поужинали. Пауль поймал зеленого попугая, болтают, как старые приятели. Удивительные птицы. По-моему, они обладают зачатком интеллекта. И откуда, интересно, этому пернатому известен общий? Так и сыплет именами, да смешными фразами. Пауль предположил, что этот красавец, долгое время обитал рядом с базой, а может и у кого из ее работников. Ну что ж, возьмем его с собой.

11.12.1267. Вот и та самая, каменистая гряда. К обеду вышли к ржавого цвета утесам. Идти стало легче. Но дальше, как я знал, будет несколько ущелий, и обойти их нет никакой возможности. Остановились у небольшой группы деревьев, на зеленом пятачке. Пауль, научил своего нового друга, который и не собирается улетать, забавной песенке. Команда валится от смеха.

Решил пройтись немного вперед, дабы разведать дорогу на завтра. Пишу сидя на гигантском валуне, размером с дом. Отсюда хорошо видно первое ущелье. Да, спускаться будет непросто. Но, как я помню, следующее не настолько глубокое. Пока сидел, рядом на камень приземлился такой же зеленый, как и у Пауля красавец, и совершенно не опасаясь, подошел ко мне. Покормил его орехами. Птица очень красивая, большой хохолок на голове, переливающиеся изумрудным блеском перья, короткий, чуть загнутый клюв. Попробовал заговорить с ним, пока безрезультатно. Не все они здесь, жили рядом с людьми. Сразу видно, птица умная, думаю, говорить научится быстро. Пойду к нашим, оттуда доносятся взрывы хохота. Интересно, чего они так веселятся?

12.12.1267. Ущелье миновали достаточно быстро. Вопреки ожиданиям, спуск и подъем был не так сложен, и уже к обеду мы были на другой стороне. Мой попугай, как и птица Пауля, похоже, не собирается покидать нашу компанию. Посадил его на плечо. Сидит спокойно, будто так и должно. За ужином пробовал научить его нескольким словам. Дров мало, костер слабенький, но чай вскипятить успели. Прогулялся дальше, но второе ущелье далеко. Поэтому, немного посидев на большом, нагретом за день валуне, мы с Кеном, так я решил называть этого зеленого красавца, вернулись назад к дымному костру. Спать очень неудобно. После вчерашней ночи, все тело ломит. Эта ночевка обещает быть еще экзотичнее. Кругом ни клочка ровной поверхности. Сплошь камни, да раздробленная порода.

13.12.1267. Кен, уже произносит: «Майя — солнышко». Правда, еще не очень внятно, но успех меня порадовал. Сегодня прошли второе ущелье, точнее небольшую впадину, на дне которой текла речушка, прозрачная и чистая. Ближе к вечеру, начал накрапывать дождь. Пришлось надеть штормовку. Ужинаем холодными консервами, сидя на сырых камнях. Устали, говорить не хочется.

14.12.1267. Вот мы и на месте. База кажется совершенно нетронутой. Мы спустились с холма, и вышли на бесконечное бетонное поле, сложенное из огромных серых плит. Сюда приземлялись платформы, доставляя требующие обслуживания инженерные, горнопроходческие, и другие подобные кибер — комплексы. Вдали виднеются ангары, гигантские корпуса ремонтных цехов. Отсюда плохо видно, дождь не прекращается. Но я хорошо помню планировку базы. Мы сразу направились к жилым модулям, которые должны были показаться, вон из-за той белой громадины, напоминающей гигантский бочонок.

Когда-то повсюду здесь, бегали маленькие автокары, для которых все местные расстояния, были несущественными, а сейчас, кажется, строения на горизонте, и не думают приближаться.

Выглянуло солнце, но дождь по-прежнему не прекращается.

Слева, на втором поле, увидел знакомый силуэт.

— Не может быть! Если это то, что я думаю, то нам невероятно повезло!

Осталось совсем немного. Делаем короткие привалы, все сильно устали. Пауль пробует нас веселить, но погода, и эти бесконечные плиты под ногами, оптимизма не прибавляют.

Придется ночевать прямо на голом бетоне. Дождь вроде стихает, скорей бы. Надоело. Одно утешает, спальник расстилаю в предвкушении поспать на ровном.

15.12.1267. База действительно, огромна. Как-то я не такой ее помню. Или с отсутствием средств передвижения, расстояния резко возросли. Сегодня лишь к обеду, достигли первых построек. Масштабы подавляют. Некоторые корпуса, высотой больше ста футов. Кажемся себе букашками на столе ребенка — великана. Вокруг много техники, но оживить пока ничего не удается. Без электроники, все это просто груда металла и пластика.

Жилые модули, оказались во вполне сносном состоянии. Электричество, конечно, отсутствует, все покрывает толстый слой пыли, но мы рады.

Решили немного прибраться в двух комнатах, пока чтобы заночевать. Завтра приступим к осмотру территории, и прочим мародерским мероприятиям.

Пока ребята убирались, прогулялся по зданию. Накатили воспоминания. Где-то послышался смех Глории. До сих пор не верю в их гибель.

В одной из комнат, остались чьи-то вещи. На прикроватном столике в спальной, обнаружил коммуникатор, мертвый конечно, а рядом большую тетрадь. Открыл, оказалось дневник.

На первой странице, фото юной, симпатичной особы. Светлые волосы, открытый взгляд больших серых глаз, счастливая улыбка, отличная фигурка. Полистал, записей немного. Сунул в карман. Открыл шкаф. Вещи, платья, костюмы — обычная девичья спальня. В гостиной обнаружил листок бумаги, прижатый вазой с осыпавшимся букетом. Оказалось, записка. Торопливый женский почерк, строчки лезут друг на друга. Писали явно в большой спешке.

«Уходим на север. Макс убежден, что излучение там, должно быть слабее. Стив предлагает еще подождать. Но все очень устали. Связи нет. Что могло произойти со всеми? Неужели, это конец цивилизации? Если Дана права, и действительно, это сверх новая, остается одно, пробиваться к людям.

Всем, кто прочтет это письмо: мы направляемся на север, где-то там, должны быть люди. Макс до катастрофы летал в их поселок, так что, если не вернемся, ищите нас в той стороне».

Вокруг толстый слой пыли. Судя по всему, ушли они давно. Интересно, где сейчас эта компания? Хочется верить, что с ними все в порядке.

16.12.1267. Вчера перед сном полистал дневник. Девушку зовут — Кристи. Была она стажером — практикантом. Судя по датам, записи она вела с первых дней катастрофы. Их группа, состоящая из техников и операторов ремонтных доков, в количестве восемнадцати человек, оставалась здесь довольно долго. Вся электроника на базе, в одну минуту выгорела, и этим парням, пришлось вспоминать древние навыки по выживанию. Склады были забиты продуктами, но оказалось, никто из их компании, не умеет готовить. Привыкнув к доставщикам, они понятия не имели, как делать это самостоятельно. Смешно читать об их кулинарных экспериментах. Эти бедняги, первое время вынуждены были обходиться консервированными фруктами, да сухими смесями, которые они просто разбавляли водой. От чего неделю мучились животами. Еще бы. Они даже не догадывались, что полученные растворы следует кипятить. Но вскоре, дела у них пошли лучше. Кто-то из парней, соорудил из сварочного аппарата, некое подобие кухонной плиты, и спустя несколько недель, они могли уже сносно питаться.

Их компания прожила здесь почти год. По мнению Кристи, все было бы хорошо, если бы не болезнь одного из парней. Бедняга явно двинулся умом, и вел себя очень агрессивно. Приходилось либо закрывать его в комнате, либо связывать. Все это были светлые, так что, обращались они с больным очень бережно.

Попытки оживить какую-либо электронику, заканчивались провалом. Как только подключался запасной блок, найденный на складе, он тут же снова выходил из строя. И как они не старались, ничего не получалось. Интенсивность излучения была такой, что не выдерживала даже самая хорошая защита.

Интересно! А что сейчас творится на складе? Ведь за последнее время, излучение явно идет на спад, может, удастся запустить что-нибудь из местного транспорта.

Если бы удалось реанимировать тот грузовик, что я видел на космодроме. Это надежнейшая машина, я на такой летал. И вместить она может столько всего… наш лайнер позавидует.

К тому же, здесь много флаеров. Эти машины, рассчитанные на пятерых пассажиров, настоящее инженерное чудо. На одном из них, мы с Глорией, когда-то носились над местными джунглями.

Если удастся отремонтировать несколько таких малышей, нашей разведке не будет равных.

19.12.1267. Сегодня, удалось поднять в воздух одного из «первых пациентов». Правда возни с ремонтом было столько, что мы уже думали бросать это дело, но Пауль, да и остальные техники, оказались парнями настойчивыми. Сегодня к обеду, меня вызвали на первый тестовый запуск. Никто из команды, на таком еще не летал, так что, я испытал величайшее удовольствие. Сделав пару кругов над базой, поднявшись на мили две в небо, даже попытался разглядеть наш лайнер. Судно я не увидел, до берега было далеко, а подниматься выше побоялся. У этого малыша максимальный порог три мили. Несколько раз загорались тревожные огоньки на пульте, предупреждая о сильном внешнем воздействии. Но критических отклонений в работе систем не было.

Парни, наблюдали за полетом затаив дыханье, и когда я приземлился, едва не раздавили меня в объятьях. Все счастливы. Если так пойдет и дальше, наша колония, будет самой сильной на планете.

У меня тут же возник план, о котором я и известил своих спутников. Команда его поддержала, но Пауль предложил сперва разобраться с прочим, что стоит тут повсюду.

И уже вечером, мы ковырялись в электронных потрохах стоявшего на приколе грузовика.

Который день, ужинаем как в лучшем ресторане. Парни, хоть и с трудом, но запустили систему доставки. Лари отыскал на складе контейнер с ремонтными киберами. Я отлично знал, что это за ребята. Завтра попробуем их запустить.

20.12.1267. Как-то все слишком гладко! Опасаюсь. Если дела долго идут хорошо, обязательно жди проблем. Убедил всех быть крайне осторожными.

Парни активировали три ремонтных комплекса. Эти малыши, так шустро взялись за дело, что к концу недели, уверен, наш грузовик будет как новенький. Пауль готовит дополнительную защиту на все основные блоки. Можно будет слетать на первый материк. Излучение в той части планеты довольно интенсивное, но рискнуть стоит. Слишком много там людей осталось, в том числе и из светлых.

Дела не кончаются, валимся с ног. Сегодня восстановили еще один флаер. С ремонтными киберами, все гораздо проще. Жаль, некоторые в течение дня выключаются. Видно что-то в их мозгах не выдерживает.

21.12.1267. Сегодня побывал на судне. Меня встречали как героя. Увидев флаер, Майя прыгала как маленькая, и не отстала, пока я не пообещал взять ее с собой. Я конечно понимаю всю рискованность полетов при таком фоне, но жизнь вообще, штука опасная.

Мы с Паулем привезли все необходимое для ремонта кухонного оборудования, и техники, пообещали, что скоро в каждой каюте будет свой собственный ресторан.

Настроение у команды праздничное. Ведь мы и не надеялись на такое.

Из всего, что есть на базе, нам необходимо, в лучшем случае, одна тысячная. Большего, мы просто физически не сможем забрать, а оставаться жить здесь, как-то не хочется. Будет нужно, мы просто еще раз сюда приплывем, а если грузовик удастся починить, то и прилетим.

22.12.1267. Ночевать на судне не стали. Вернулись с Майей на базу в тот же вечер. Сегодня занимался обустройством нашего временного жилья. Майя носится, как любопытный щенок. Все ей интересно, все хочется узнать. Даже не скажешь, что на седьмом месяце.

Обедали в большом отдельном модуле, где обитал когда-то координатор базы. Я загнал сюда с десяток уборщиков, и эти парни, вычистили все до блеска. Впервые за столько дней, не нужно махать самодельной метлой, вытирать пыль чьей-то старой майкой или обрывком пижамы.

Перед ужином собрались в кают-компании, обсуждали планы на будущее.

Понимая, что для восстановления такого огромного количества систем, девять пар рук явно недостаточно, я предложил увеличить ремонтную команду, и привезти сюда всех остальных техников. Идею поддержали, так что завтра, нам с Лари, которого я понемногу учу пилотскому мастерству, предстоит поработать извозчиками.

23.12.1267. Сегодня перевез с полсотни пассажиров. На судне, идет работа по подготовке трюмов.

На базе, тоже все кипит.

Киберы рапортуют, что 80 % работ по грузовику закончено. Через два дня, думаю, можно начинать отгрузку.

Из головы не идет Кристи с ее компанией. Пока есть время, хочу слетать на разведку.

24.12.1267. Майя обиделась. Но я все же решил не брать ее с собой.

К поиску ушедшей на север компании, подготовился основательно. Прежде всего, есть большая вероятность повреждения систем флаера. Взял с собой кибера-ремонтника, несколько основных блоков, и запасной аккумулятор. Затем, собрал комплект для выживания. Двухместную палатку, провизии на неделю, и еще много чего. Впереди сплошные джунгли. Если где-то застряну, никто не поможет. Запаса хода должно хватить, но лишняя батарея не помешает. Завтра утром вылетаю.

Часть третья НАСЛЕДНИЦА

8

Малыш смотрел на Леру светлыми умными глазами, словно пытаясь что-то сказать. Нижняя часть лица его, была закрыта теплым шарфом, из-под которого слышалось лишь тихое поскуливание. В вагоне было тесно. Лера прижимала к себе чужого ребенка, чувствуя, как постепенно немеют руки, и как все сильнее тянет поясницу. Сегодня она не ела совсем. Паек пришлось уступить соседке по парте. В их семье уже двое умерли от голода, и Лера, просто не выдержала, когда Лидочка уставилась мутным взглядом на кусок черного хлеба в ее руке. Надетый в теплую курточку, укутанный одеялом, карапуз весил немало. От него пахло чем-то очень знакомым, но запах этот, терялся среди махорочного дыма, солдатских портянок и тяжко смердящих тулупов. Выпростав ручку из-под одеяла, он тянулся к ее щеке, касался варежкой ее темных волос, удивленно разглядывал рыжую шапку. Неожиданно над ухом раздался женский голос:

— Девушка, не купите сборник стихов Артура Крапнова?

На нее смотрела женщина с изможденным лицом и воспаленными птичьими глазами.

— Нет, у меня есть его сборник.

— Но, это подарочный экземпляр. Цветная обложка, золотое тисненее. Вот, посмотрите!

Откуда-то возник потрепанный томик. Лера из вежливости окинула взглядом, видавший лучшие времена сборник, и покачала головой:

— Спасибо! Ненужно!

«Да, сейчас многие продают книги, и не только. Голод усиливается. Сегодня в школе сразу три обморока».

Вагон качнуло, сзади кто-то громко закричал:

— Ты куда полез? Убери руки, морда пьяная!

Лера хотела обернуться, но в бок ударили чем-то тяжелым. Она лишь чудом не выпустила ребенка. К выходу протискивался гражданин с двумя огромными чемоданами.

— Осторожнее! Ослеп совсем! Куда прешь!? — Послышались недовольные возгласы. Леру снова толкнули, чей-то подкованный сапог больно проехался по ноге. Сзади навалился кто-то большой и тяжелый. Она едва успела опереться локтем о заиндевелое окно. «Ничего не поделаешь! Общественный транспорт, здесь свои правила».

Лера переносила подобные испытания достаточно легко, порой, совсем не замечая происходящего. Все это было, и было не раз. И вчера, и днем ранее, и месяц назад. И повторяется из года в год. Ничего нового, просто еще один серый день. Переполненный душный вагон трамвая, изможденные лица. Громко жалуются старушки. Грязно ругаются возвращающиеся из увольнения солдаты. Собравшись в стайки, бестолково галдят бледные, тощие гимназисты. Голод, зима, война. Народ уже привык к постоянному страху, но привычка эта, обошлась всем слишком дорого. За последние годы, люди совсем разучились улыбаться. Куда-то исчезли внимательные кавалеры. Все больше в лицах некоей отстраненности, и холодного, подавляющего безразличия.

Лера прижималась к белому от мороза стеклу, чувствуя, как с каждой минутой сердце заполняет странная пустота. В отогретом дыханием кругляше, медленно проплывали дома, улицы, грязные сугробы.

Рядом, тревожно поглядывая на нее, сидела красивая женщина в толстом платке. Она прижимала к себе второго малыша, который вертелся в поиске пропавшего братца.

Неожиданно накатило жуткое ощущение. Девочка вздрогнула. Показалось, что на нее смотрит покойник. Странная пелена заволокла печальные светлые глаза. Будто мелкая рябь прошла по утомленному лицу женщины. Но вот, она грустно улыбнулась, и наваждение пропало.

— «Тебе не тяжело?» — Прочитала Лера по губам.

— Нет! — покачала она головой, и добавила громче: — Мне выходить скоро.

Когда на одной из остановок, вошла мамаша с большой заплечной сумкой, с двумя карапузами на руках, Лера, как была научена, уступила свое место. А увидев, как та пытается устроить на коленях, завернутых в одеяла близнецов, предложила помощь. Женщина, благодарно кивнула, передала незнакомой девушке свое чадо, и всю дорогу беспокойно поглядывала в ее сторону.

Трамвай катился слишком медленно. Дорога сегодня, казалось особенно длинной. До войны все было иначе.

Неожиданно ей вспомнились яркие летние улицы, кафе — мороженное, парк, карусели. Откуда-то из неведомой дали, послышался мамин голос:

— «Оленька! Пойдем с нами! Не бойся! Папа тебя будет крепко держать!»

Вспомнилось огромное колесо обозрения, детские слезы, обида на свой страх высоты. Нарядная площадь, каштаны. Совсем молодая бабушка. Сильные руки отца, темные, как и у нее, глаза, родной голос.

«Как все это было давно! Кажется, вообще в другой жизни!»

Действительно, теперь все совсем иначе. Теперь она уже не Оля, и бабушка давно уже не та, и самое главное, больше не было родителей.

Она плохо помнит, как это произошло, но в тот день, им пришлось срочно бросить все, бежать в другой город, сменить фамилию, имена, и больше никогда туда не возвращаться. Она по-прежнему любила своих родителей, и еще, очень скучала по родным местам. Часто снились ей Московские дворики, тенистые аллеи в дендрарии, где она мечтала собрать коллекцию тропических растений. Жаркое южное солнце, раскаленные дорожки на детской площадке.

Лера, так задумалась, что едва не пропустила свою остановку. Мелькнула старинная кованая ограда знакомого до каждой скамейки, до каждого камешка парка. Она забеспокоилась. Через сто метров остановка, а к двери еще нужно добраться.

Но она успела. Лера устроила своего милого попутчика на коленях у матери, кивнула на прощанье, и в последний момент выскочила в грязный, больше походивший на строительный раствор снег.

— Уф-ф! — вздохнула она облегченно, — «следующая Куприяново, и не успей сейчас, пришлось бы целый квартал пешком топать». Она поправила лямку школьной сумки, и тут, услышала самый страшный в эти дни звук. Откуда-то сверху, из-за нависших над городом, тяжелых свинцовых туч, надвигался монотонный гул.

«Не успеть!» — Мелькнуло в сознании, а затем послышался нарастающий свист, всегда вводивший ее в какой-то дикий, совершенно безотчетный ужас.

Первая бомба упала где-то на соседней улице. Страшно громыхнуло, закачалась земля, из окон посыпались стекла, а в следующую секунду, ее швырнуло в придорожный сугроб. За спиной со страшным грохотом обрушились небеса, огненное дыхание смерти прокатилось вдоль улицы. Над головой пронеслось что-то быстрое и горячее. Совсем рядом, в трех шагах, врезался в мостовую гигантский лист кровельного железа. Но Лера этого уже не слышала.

Очнулась она от легких похлопываний по щекам.

— Ну, что ты, детка? Вставай! Нельзя так вот… Вставай милая! — причитал знакомый голос.

Лера, с трудом разлепив запорошенные веки, узнала склонившуюся над ней Варвару Михайловну, соседку по лестничной клетке.

— Ох, нелюди! Ох, страсти-то какие! — продолжала тем временем соседка. — Сколько народу погубили! Нет на них Бога! Изверги проклятые!

Сквозь эти причитания и шум в голове, Лера расслышала чьи-то громкие вопли, и оглянувшись, в ужасе застыла. Перед ней предстала немыслимая картина. Девочка, смотрела туда, где изогнутые в страшной судороге, двумя тонкими ниточками обрывались рельсы, и не верила глазам. Там, в двухстах метрах от остановки, грудой изорванного, искореженного металла, лежало то, что еще несколько минут назад, было переполненным трамваем. Снег, по краям огромной воронки, окрасился в грязный бардовый цвет. Один из страшно изуродованных вагонов, был отброшен далеко в сторону. Оттуда и доносились эти дикие вопли.

Лера почувствовала, как у нее немеют губы, а затем, кто-то большой и сильный, погасил свет.

Пришла она в себя уже дома. Вокруг хлопотали соседки. Увидев, что она очнулась, помогли сесть. Голова кружилась, в глазах мельтешили черные мошки. Лера хотела встать, чтобы раздеться, но Варвара Михайловна, с другой соседкой, живущей ниже, сами стянули с нее промокшее пальто, растерли руки, и укрыли старым пледом. Затем, убедившись, что с девочкой все в порядке, ушли.

Бабушки дома не было. Она сегодня дежурила в пожарном. До утра ее можно не ждать. По словам соседок, рядом сильно пострадали несколько домов, а через улицу, прямым попаданием, разнесло продуктовый магазин. Там сейчас толпы мародеров, военные, конная полиция.

Лера почувствовала дикий голод. За сегодня она не съела ни крошки. С трудом поднявшись, на еле держащих ногах добрела в кухню, и присела на табурет у стола, пережидая накатившую дурноту. Здесь, накрытый большой салфеткой, лежал их с бабушкой трехдневный паек. Хлеб в городе давно давали только по карточкам, и с каждым днем, он становился все хуже. Не хотелось думать, что в него добавляли, но, на вкус это было нечто среднее, между древесной плитой, и подсохшим обойным клеем. Да только и этого жалкого выкидыша городских пекарен, катастрофически не хватало. С продовольствием в стране было очень плохо. Все шло на фронт, на победу. Радио ежедневно сообщало о тяжелых боях за Москву. Давно уже пали — Брянск, Новгород, Курск, и только столица держалась, укрепляя своей стойкостью сердца бойцов на остальных фронтах.

Лера трясущимися пальцами зажгла примус, вскипятила воду, и бросила в железную чашку щепоть разнотравья. Летом они с бабушкой ездили в деревню к тете Жене. Чай в городе давно считался непозволительной роскошью, потому, собранные там цветки и прочие лечебные травы, сейчас были очень кстати. Прихлебывая горячий настой, отщипывая по маленькому кусочку, она съела свой паек, и глянув задумчиво на оставшуюся бабушкину часть, с сожалением накрыла ее салфеткой. Есть хотелось невыносимо. Кипяток только раззадорил желудок.

Лера прошла в комнату, и не зажигая свет, встала у окна. Город притаился, укрывшись снежным покрывалом, в надежде, что ночные летуны не увидят его в белом зимнем одеянии. Отсюда была видна крыша соседнего дома, над которой, в разрывах облаков появилась полная луна. Лера всегда любила рассматривать этот извечный атрибут ночного неба. На голубовато-желтом диске проступали неясные очертания кратеров. Она знала, что в хороший бинокль, можно разглядеть не только эти кольцеобразные террасы, но даже невысокие горы, и черные ниточки ущелий.

«Странно, — подумала она, — Отец с матерью почему-то называли ее Лоя. Да и бабушка, при виде этого извечного спутника земли, всегда шептала какие-то очень грустные певучие молитвы». Лера хорошо понимала слова, но говорить о том, ей строго-настрого воспрещалось. Только дома, с бабушкой, они с удовольствием переходили на этот удивительный язык, не упоминаемый ни в одном учебнике, на котором, даже обычная повседневная беседа, казалась искуснейшей поэмой. Она была уверена, их до сих пор ищут. И как только императорская служба узнает, где они устроились, придется снова бежать. Искать новое укрытие, менять фамилию. А сейчас, когда кругом ловят шпионов, когда рвутся снаряды и гибнут люди, сделать это будет уже не так просто.

На притихших серых громадинах, черными провалами зияли мертвые окна. До самого горизонта, не виднелось ни огонька. Который год, в городе соблюдалась строжайшая светомаскировка.

Лера подошла к стоявшему рядом большому радиоприемнику, и щелкнула тумблером включения. За стеклянной панелью медленно разгорелись красноватые огоньки. Постепенно лампы прогрелись, из динамика послышались звуки далекой мелодии. Она хотела поискать последние новости с фронта, но тут, в дверь постучали.

«Кто это так поздно? Неужели тетя Варя беспокоится?»

Накинув тяжелое от влаги пальто, она вышла в прихожую.

На вопрос: — «Кто там?» — С лестницы послышался приглушенный голос:

— Это я, — Вероника!

Лера открыла, и в неясном лунном свете, падающем из окна подъезда, увидела тонкую фигурку одноклассницы.

— Ты чего так поздно?

— Отец снова напился. Бил маму, грозил нас всех перерезать. Можно я у тебя побуду пока?

— Можно, конечно. Проходи!

Лера, проводила позднего гостя в единственную комнату, завесила окно старым одеялом, щелкнула выключателем. Тусклый, грязно-желтый свет электрической лампочки, осветил скромное жилище. Небольшая комната, была тесно заставлена сильно потасканной, много раз ремонтируемой мебелью. У двери, слева, располагался диван, видевший, наверное, еще первого императора. За ним, подпертый рассохшимся письменным столом, грустно поник, линялой матерчатой головой — простенький торшер. Напротив, справа возвышался грандиозный в своем музейном великолепии шкаф, оставшийся здесь от прежних хозяев. Скорее всего, нерушимая монументальность и стала главной причиной, почему его не взяли с собой на новую квартиру. За ним, рядом с большой тумбой, жалась к стене узкая сиротская кровать со страшно неудобной панцирной сеткой. Еще, здесь было два старинного вида кресла, и большой круглый стол, явно сделанный на заказ, для какой-нибудь роскошной столовой. Да только, как и все в этой комнате, от былой его роскоши остались лишь жалкие воспоминания. Край этого явно, очень красивого некогда стола, был обломлен, из-за чего, он утратил свою идеально круглую форму. К тому же одна из шикарных ножек была заменена неким народным умельцем, на грубый плохо струганный брус. Обивка на диване и креслах, была во многих местах продрана, и аккуратно зашита грубыми нитками. Позолота со старинных вензелей и прочей резьбы, давно слезла, оставив лишь редкие тусклые блестки, краска с деревянных частей облупилась, так что, вся эта, некогда роскошная мебель, теперь представляла собой жалкое зрелище.

Лера пригласила подругу располагаться, а сама, выйдя на кухню, поставила на примус закопченную сковороду. Вероника, как всегда пришла не с пустыми руками. Она принесла с собой четыре больших картофелины, кусочек желтого сала, а главное — увесистый, величиной с кулак, обломок сахарной головы. Сегодня намечался роскошный ужин.

— Мама с ребятами у тети Зое осталась, а там, сама знаешь, и без нас пятеро, — рассказывала из комнаты Вероника, — Вот я и подумала, может у тебя пересидеть?

— А завтра как? Утром ведь в школу. — Спросила Лера, набирая воду из большого ведра.

— Ничего, Гарька обещал принести сумку с учебниками. Мы так быстро эвакуировались, что я только на кухню успела заскочить, да пальто ухватить с вешалки. Сегодня он как никогда буйный.

«Если бы только сегодня, — подумала Лера, — На прошлой неделе даже полицию пришлось вызывать. Так этот „герой“ разбушевался».

Подруга жила в соседнем доме, и Лере хорошо было известно, как обстояли дела в этой семье. Отец, инвалид войны, потерявший ногу на первой империалистической, работал на одном из местных продуктовых складов, и естественно, не мог спокойно смотреть на все тамошнее изобилие. Многие ему завидовали. Еще бы, один из самых больших распределителей в городе. Но эта должность повлияла на него как-то странно. Дядя Леша, неожиданно запил. Причем, так серьезно, что уже несколько раз едва не лишился «престижной» работы. Хотя в их доме, был некоторый достаток, обусловленный глубокими карманами военной тужурки, четверым мальчикам и единственной дочери, приходилось не сладко. Вечные пьяные скандалы, с битой посудой, разломанной мебелью, с драками, вплоть до поножовщины, превращали их жизнь в настоящую пытку. Лера, зная о такой проблеме, не раз, когда бабушка дежурила в ночную, приглашала подругу к себе. И Вероника, будучи человеком благодарным, всегда старалась отплатить за гостеприимство. Вот и сейчас, направляясь к подружке, украдкой стащила из отцовских запасов целое богатство.

— Может тебе помочь? — Снова донесся ее приглушенный голос, — Мы, представляешь, сегодня даже не ужинали. Павлик случайно разбил спрятанную в кладовке бутыль с самогоном, так отец едва нас всех не прирезал.

— Не надо, я сама, чего тут помогать. Лучше расскажи, как у тебя с Витольдом!

— Ах, Валерия! — оседлала она своего любимого конька, — Витольд, кажется, окончательно влюбился в меня. Вчера, когда он выгуливал своих собак, я вышла за хлебом…

— И что: — не выдержала Лера театральной паузы.

— Ах, как он на меня смотрел!

— А ты?

— А я делала вид, что не замечаю его. Ты же знаешь, я девушка гордая.

«Гордая! А кто в прошлом месяце строчил записки нашему красавчику Мишке Громову?» — Подумала Лера, а вслух сказала:

— Ну и зря, зачем мучить животинку. Улыбнулась бы ему, вот бы счастье парню привалило!

— Зачем ты так? — не приняла игривого тона подружка, — Мужчина должен сам проявлять инициативу. А мы уже будем решать, позволить за нами ухаживать или нет.

Вероника была вполне заурядной девочкой. С фигуркой вечно голодного подростка, тонкая, угловатая, слишком высокая для своих тринадцати. Редкие, непонятного оттенка волосы, лицо не выразительное, в общем, ничего примечательного. Однако, по какой-то неизвестной причине, она считала себя неотразимой красавицей, и очень обижалась, когда ребята в классе обзывали ее — Шваброй. За годы их дружбы, выяснилось, что Вероника сильно неравнодушна к противоположному полу, и с завидной регулярностью, точно раз в месяц, влюбляется в какого-нибудь очередного красавца. На этот раз, предметом ее воздыханий стал их сосед.

Витольд, живущий в центральной, самой лучшей квартире их дома, видный парень, высокий и симпатичный, был старше ее года на два. По слухам, он неплохо рисовал. Лера не раз видела его во дворе с этюдником. Поговаривали так же, что мать его сама из благородных. Ее отец, один из императорского рода, когда узнал, что она полюбила простолюдина, отказался от дочери, и никогда больше не виделся с ней. Правда или нет, но семья эта, была действительно необычная. К примеру, до сих пор не ясно, откуда у пятнадцатилетнего парня свой автомобиль, и как в такой голод, можно содержать двух огромных бойцовых псов? Чего только не говорили. И что он кормит их человечиной, и что мать его, ежедневно привозит из городского управления, по мешку консервов, и что отец, торгует крадеными винтовками на рынке. В общем, много странных слухов носилось по двору, да только глядя на этого парня, Лера не раз ловила себя на мысли, что он очень даже ничего, и если бы… но Витольд, казалось, совсем не замечал ее, потому слова подружки, неприятно царапнули самолюбие.

— Ты слышала, что сегодня произошло? — между тем спросила Вероника, — Бомба прямо в трамвай угодила. Это просто ужас! Отец помогал солдатам разбирать обломки. Он потому и напился.

Лера опустила руку с ножом.

— Знаю, я была там, когда упала бомба!

— Это правда? Ты видела? — вышла на кухню Вероника. Глаза ее, тусклые и невзрачные, казались сейчас двумя большими пуговицами.

— Я в библиотеку ездила. Представляешь, там… — и Лера, не удержавшись, заплакала.

Слезы текли по щекам, капали в миску с картошкой, но она ничего не замечала. Перед ней возник тот самый, милый попутчик. Светлые любопытные глазенки, вязаные варежки, суконное солдатское одеяло.

Война — пожалуй, самое бессмысленное и жестокое изобретение больного человечества. Жители ее города отлично знали, стокилограммовый «подарок», созданный немецкими инженерами, сброшенный с вражеского бомбардировщика, не щадит никого. Ни взрослых, ни стариков, ни таких вот малюток.

Вероника, что-то успокаивающе приговаривая, осторожно обняла свою плачущую подругу. В их семью, пришло уже две похоронки. Старший брат, и дядя по маминой линии, погибли где-то в лесах на западе, так что, она хорошо понимала цену всего этого человеческого безумия.

Но вот, на сковороде аппетитно зашкворчало растопившееся сало, а нарезанная соломкой картошка, стала покрываться розовой корочкой. По квартире разнесся восхитительный аромат. Лера при виде этого «роскошества», так захотела есть, что желудок свело дикой судорогой, а в глазах помутилось.

Наконец, все было готово. Устроившись за большим столом в комнате, они жадно глотали обжигающую картошку, затем, подтерев остатки жира последним куском хлеба, долго пили чай с сахаром вприкуску. А под конец ужина, Вероника, таинственно улыбаясь, достала из нагрудного кармашка настоящий леденец. Это было таким потрясением, что Лера, первое время не могла произнести ни слова.

— Откуда? — наконец вымолвила она, глядя на яркую довоенную обертку.

— Не знаю, тетя Зоя где-то отыскала. Мне вот, тоже досталось.

Бережно расколов прозрачно медовый кругляш на две половинки, они, жмурясь от удовольствия, молча слушали тихую мелодию, доносившуюся из радиоприемника, вспоминая далекие довоенные времена. Хорошие то были дни. И небо казалось, было яснее, и солнце ярче, и люди…, и люди были совсем другие… Настоящие.

Утром их разбудил грохот из прихожей. Лера, плохо соображая, где она и что, подскочила на кровати. Рядом безмятежно сопела Вероника, не обращая на шум никакого внимания. Накинув бабушкин теплый халат, Лера подошла к входной двери, в которую яростно барабанили, не жалея сапог.

— Кто там? — тихим со сна голосом спросила она. Грохот сразу же прекратился, с лестницы раздался звонкий мальчишеский голос:

— Вы чего оглохли? Я уже полчаса стучу… отворяй!

Лера, узнав младшего брата своей подруги, открыла дверь, и увидела пунцовую от натуги физиономию Гарика.

— В школу опоздаете — сони! — он швырнул ей под ноги тяжелый портфель и не оглядываясь, поскакал вниз по ступеням.

На первый урок они все же опоздали. Идти было не близко, к тому же, Вероника, в который раз, не желала просыпаться. Стащив одеяло с свернувшейся калачиком подружки, Лера принялась ее тормошить. Она и пятки щекотала, и за нос дергала, и включала, на полную, грохочущий помехами приемник, да только ничего не помогало. Так что, пришлось применить бабушкин метод и слегка окатить ее водичкой из чайника.

Выйдя из подъезда, они направились к остановке, но вспомнив, что трамвай пока не ходит, повернули к соседней подворотне. Так, проходными дворами, они вышли к серому тоскливому зданию школы. Первым уроком был немецкий. Когда они виновато вошли в кабинет, Жакет — старый высохший преподаватель, даже не взглянул в их сторону. В классе, как всегда был душный полумрак. Окна на две трети были заложены кирпичом, и серое Ленинградское утро с трудом протискивалось в оставленную щель, освещая лишь растрескавшийся потолок, да часть противоположной стены.

Сев на свое место, Лера глянула на соседей справа. Там сидели близнецы Терехины, и у одного из них, кажется — Данилы, под глазом красовался здоровенный синяк.

— Чего уставилась? — пробурчал он, зыркнув исподлобья.

Не ответив, Лера достала из сумки учебник с тетрадью, и просто отвернулась.

«Вчера Данила попытался отнять паек у малька из начального класса, вот ребята его и наказали».

А между тем, Жакет, выписывал на доске какую-то сложную речевую конструкцию. Лере было всегда больно смотреть на этого старичка. Один из сильно измененных, перекошенное туловище, вместо левой руки жалкий обрубок, голый бугристый череп. Он всю свою жизнь проработал в школе. Здесь, правда, никто не обращал на такие особенности внимание, поскольку измененных было большинство. К примеру, в их классе, ребят с нормальной внешностью было всего двое. Да и те, выглядели, прямо скажем — не очень. Девочек изменения касались реже, но и им тоже приходилось не сладко. Прямо перед ней сидела, сильно ссутулившись, Катя Криворучко. Этой бедняжке с рождения приходилось передвигаться на одной ноге, к тому же, вся левая сторона ее, частично была парализована. Рядом с ней возвышался — Большой Алик. Тяжелый даже на вид, громила с руками до земли, с торсом взрослого мужчины и головой ребенка. Несмотря на свой грозный вид, добряк и тихоня. И такие встречались здесь на каждом шагу. Но самое интересное, что обычные школьные прозвища, доставались лишь им, тем, кого природа пощадила, и кого на первый взгляд трудно было отличить от картинки в учебнике биологии. К примеру, Веронику все звали — Шваброй, ее саму как-то странно — Веснянка, а вот остальные, обращались друг к другу строго по именам. И с самого первого класса она знала, здесь не принято говорить о внешности.

К доске вышел Димка Райнер, и затараторил шепеляво:

— In meiner Stadt, viele schöne Straen, Parks und Platze…

Отец его инженер, переехавший в Россию еще до войны, был родом с восточной Пруссии, так что, Димка владел языком не хуже коренного немца. Жакет, довольно щурясь, оглядывал класс, словно говоря: — «Видали! Это мой лучший ученик! Вот с кого нужно пример брать!»

Лера была готова к уроку, но вот странно, в голове вертелись необычные мысли. Ей почему-то грезилось, что сегодня последний день в школе, что завтра, наконец, долгожданные каникулы. И они с бабушкой, снова уедут на все лето в деревню к тете Жене. И таким это ощущение было реальным, таким ярким, что она даже улыбнулась. Неожиданно, соседка по парте, вечно бледная от голода — Лидочка Матвеева, зашептала ей в ухо:

— Сегодня Надежду Ильиничну хоронят. Пойдешь?

— Как? — недоверчиво глянула Лера, — Как хоронят?

— Так это… Вчера их дом прямым попаданием… в общем, всех и…

Класс неожиданно стал расплываться, из глаз девочки хлынули слезы. Надежда Ильинична была их первой учительницей. Добрая, улыбчивая, в этом совсем еще чужом городе, она заменила ей мать. Когда Лера пришла с бабушкой в первый класс, эта женщина, узнав, что малышка растет без родителей, взяла ее под свое крыло. Лера помнила, как она шила ей платья, как приносила обеды, как помогала с уроками. И теперь, она, и трое ее замечательных ребятишек погибли в страшном пламени. Лера вспомнила вчерашний трамвай, и ей стало совсем дурно.

Жакет, увидев слезы на лице своей ученицы, прервал тараторившего Димку и подойдя ковыляющей походкой больного кузнечика, наклонился над Лерой:

— Что случилось, Ларина?

— Надежда Ильинична… — только смогла произнести она. Горло перехватило и не удержавшись, Лера зарыдала в голос.

На перемене их с Вероникой окружила целая толпа. Ее говорливая подружка трагическим голосом вещала собравшимся, как на их остановке разнесло в клочья переполненный трамвай. Девочку расспрашивали, теребили со всех сторон, выпытывали подробности, пока неожиданно в коридоре не появилась Валентина Филипповна. Она, ухватив Леру за руку, потащила куда-то в угол, и там, глядя испуганными рыбьими глазами, спросила:

— Ларина, что ты натворила? Почему тобой интересуется имперская служба безопасности?

Услышав вопрос, Лера ощутила, как все внутри покрывается инеем.

— Какая служба? Я ничего не знаю. — Забормотала она, искусно изображая недоумение.

— Ну, смотри! Если выяснится что-то нехорошее, не видать тебе школы как своих ушей!

Валентина Филипповна была известна своей строгостью, и в школе ее побаивались даже учителя мужчины, поэтому, Лера здорово перетрусила. А директриса тем временем заявила:

— Так, сегодня останешься после уроков, и мы с тобой серьезно поговорим. А завтра, с бабушкой ко мне в кабинет. Поняла?

Лера затравленно кивнула, и все больше шалея от свалившейся новости, кинулась в класс за портфелем.

Она сбежала с уроков, и поминутно оглядываясь, скользя на обледенелых мостовых, помчалась домой. Одним махом взлетела, как когда-то до войны, на пятый этаж, открыла дверь, и услышала знакомое мурлыканье.

— Бабушка! Бабушка! — Влетев на кухню испуганным щенком, прижалась она к самому родному человеку на свете.

— Что стряслось? Милая! Почему ты не в школе? — растерянно забормотала маленькая худая женщина с изможденным лицом, прижимая к себе дрожащую внучку.

— Бабушка, нас… нашли! Что делать? Нас… нашли! — не успев отдышаться, глотая слова, заторопилась Лера. — Сегодня… Филипповна расспрашивала…, чего это я… такого натворила! Мною… имперская полиция интересуется! Я… так испугалась! А если… они уже едут за нами?

— Постой! Не трындычи! Какая Филипповна? Директор ваш? Ну, и чего она хотела?

— Так я же говорю, приказала завтра… к ней в кабинет! И сегодня тоже хотела… после уроков! Что нам делать?

— Так, без истерик! Давай раздевайся, попьем чаю, заодно и расскажешь все поподробнее!

Почувствовав уверенность в бабушкином голосе, Лера слегка успокоилась.

— Ты знаешь, что сегодня произошло…? — И она выложила все накопившиеся новости.

Сжимая в ладонях горячую чашку, грея озябшие пальцы, Ольга Владимировна Семенова, а ныне — Ларина Иветта Алексеевна, глядела на сидящее напротив единственное родное существо в этом мире. От холода болела обожженная рука, (последствие тушения зажигательной бомбы). Ныли суставы, желудок привычно сводила голодная судорога, а голова была легкой и пустой. Ночь опять прошла в беспокойных думах. Вчера по пути на станцию, за ней снова увязались эти двое. И сейчас, глядя в милые Вовкины глаза, она устало размышляла.

Владимир, ее единственный сын, всю жизнь вынужден был скрываться. Переезжать из города в город, из губернии в губернию, чтобы не попасться в руки имперской службе. И только после рождения Олечки, они перебрались к ней в Москву. В столице было проще. Огромный город, миллионы жителей, сотни однофамильцев. Владимир устроился в одну из дорожно-строительных организаций, и почти три года умело скрывался под видом обычного инженера. Но той страшной осенью, их все же, вычислили.

На одном из семейных советов, задолго до того, было решено: если такое случится, а судя по последним событиям, императорская служба зря хлеб не ела, ей нужно будет укрыть маленькую Олечку, а сам Владимир с Еленой, попытаются сработать на отвлечение. Но все произошло совсем не так, как они рассчитывали. Сын с невесткой возвращались домой, когда их старенький москвич, протаранил вышедший на встречную огромный контейнеровоз. От маленькой легковушки не осталось практически ничего. И тогда, поняв, что время пришло, она схватила четырехлетнюю малышку, и вскрыв тайник, сбежала в соседний город. Но долго находиться там было опасно, поэтому, поразмыслив, она решила переехать в Ленинград. С тех пор, почти десять лет, им удавалось оставаться в тени. Город принял их хорошо. Она легко решила все основные вопросы, и даже вне очереди выбила маленькую квартирку. Оля благополучно пошла в школу, а она устроилась на фабрику наладчицей, где проработала до первых дней войны. И теперь, их спокойной жизни пришел конец. Впрочем, какое может быть спокойствие, когда на голову сыпятся бомбы, когда от голода гибнут люди, и с каждым днем, все ближе линия фронта.

— «Как же я устала! Неужели снова придется начинать все с нуля?»

Она глядела на щебечущую внучку, на бледное курносое личико, и понимала: годы, пережитое ранее, голод, война, очень изменили их. Теперь и она, и Оленька, точнее десять лет уж, как — Валерия Ларина, уже не те.

Где взять сил, чтобы начать сначала? Если бы не война! Ведь сейчас, на первом же блокпосту их остановят для проверки документов…, и все…, все будет кончено. Прикрыв глаза, она устало подумала:

«А может так будет лучше? Ведь не звери же — люди, в конце концов! Ну, отдам я им все, и попрошу пусть, хотя б девочку не трогают. Ведь она — бедняжка совсем ничего не знает!»

И тут, за окном послышались громкие крики:

— Пожа-а-ар!!! Гори-им!!! Помоги-и-ите!!!

Подбежав к выходящему во двор окну, они увидели густой столб дыма, валивший из окон второго этажа дома напротив. Через мгновение, оттуда вырвался огромный сноп пламени, и лизнув алым языком верхние этажи, пополз к крыше. Внизу метались люди, из распахнутых окон на снег летели вещи, а через несколько минут издалека послышался колокол пожарной машины.

Бабушка, накинула пальто, и поспешила на лестницу. Видя, как из окна четвертого этажа выглядывает страшно перепуганная тетя Зоя и еще несколько детских мордашек, Лера, тоже ухватив пальто, помчалась вниз, перепрыгивая через несколько ступеней.

Дом отстоять не удалось. Загорелись деревянные перекрытия, не смотря на отчаянные усилия пожарных, они обрушились вместе со всем содержимым, вместе со всеми, кто не успел выбраться. Из окон первых этажей, гигантскими факелами взметнулись языки пламени, и разбрасывая искры, охватили пылающее здание целиком.

Лера никогда не видела ничего подобного. Стоя в толпе зевак, она глядела, как мечутся охваченные дикой паникой жильцы, как бессмысленно бьет в стены тонкая струя воды из пожарного шланга. И только сейчас, поняла, что сгорел дом ее Вероники. Искры от гигантского пожара долетали даже сюда. Какая-то старушка принялась хлопать себя по затлевшему воротнику. Внезапно, на крыше соседнего дома, появился густеющий столб дыма.

Перепуганные его жители, стали выбрасывать вещи из окон. Во двор въехало еще две пожарные машины, и Лера впервые увидела, как по большим раздвижным лестницам карабкаются женщины пожарные. Пламя со второго дома быстро сбили, но часть кровли была сильно повреждена.

Лера оглянулась на свою многоквартирную коробку. Их дом, находился метров на сто дальше. Пожар его не затронул, однако ее соседи, в панике тоже принялись выносить во двор какие-то узлы, чемоданы, различную мебельную мелочь.

Лера смотрела на метавшихся в страхе людей, и неожиданно ощутила, как к сердцу подкатывает предчувствие чего-то еще более ужасного.

Только поздно вечером, усталые и прокопченные они с бабушкой вернулись в квартиру. Перед глазами стояла рыдающая тетя Зоя. Она прижимала к себе полуголых малышей, старшему из которых было девять, а младшему едва годик, и тихо причитала:

— Что же это делается?! Куда мне с ними?! Люди добрые! Что делается…!

Приехала полиция, большая машина из городского управления. Тетю Зою, и еще несколько семей погрузили в крытый грузовик, и куда-то увезли. А затем, Лера увидела Веронику. Она стояла посреди двора, тоненькая, жалкая, вся какая-то потерянная, дикими глазами озирающая то, что еще утром было ее домом. В пожаре погибло несколько человек, среди которых оказался ее отец, и Валька, самый маленький в их семье, темноглазый, симпатичный малыш. Позже выяснилось, что именно в их квартире и начался пожар. Скорее всего, пьяный дядя Леша снова курил в постели. Такое было уже не раз, но до сих пор как-то обходилось, а вот сейчас, в квартире не оказалось никого, кто бы мог затушить злосчастную папиросу. Вспыхнув как спичка, дом, где проживало больше ста человек, сгорел в считанные минуты.

Лера попыталась утешить свою подругу, но та, вывернувшись из объятий, бросилась куда-то в темноту. Догнать ее Лера не смогла, просто не было сил. Но спустя время, подруга появилась во дворе, и со страшными, очумелыми глазами, принялась разгребать снег возле их подъезда. Лера пробовала увести ее к себе, но Вероника, словно сомнамбула, снова и снова, возвращалась к пожарищу. В конце концов, и без того едва державшаяся на ногах девочка, просто уселась на чудом уцелевшую скамейку, беспомощно наблюдая за свихнувшейся от горя подружкой.

Поздно вечером, за ней приехали. Мать с братом, насильно запихнули несчастную Веронику в кузов грузовика, и больше Лера никогда ее не видела.

Уснули они только под утро. Бабушка полночи болезненно охала на диване, несколько раз вставала напиться, глотала какие-то таблетки. В окно светила яркая луна, и Лере казалось, что весь этот сумасшедший день просто привиделся. Она закрывала глаза, пытаясь уснуть, но взбудораженное сознание, снова рисовало гигантские языки пламени, мечущихся в дыму пожарных, падающие в снег тела. Не выдержав, Лера включила приемник, и настроив его на какую-то музыкальную передачу, забылась беспокойным болезненным сном.

Девочка даже не подозревала, что сегодня началась самая черная, самая страшная полоса в ее жизни.

9

Весь следующий день, Лера провела в постели. Лоб горел, во рту было сухо, а в горло казалось, всыпали песку. Бабушка взволнованная и усталая, суетилась вокруг нее, растирая найденным у соседей уксусом, отпаивая горячим чаем. Вчера Лера, не замечая того, весь день провела без шапки, в распахнутом пальто. И вот теперь, металась на постели в горячечном бреду, сквозь застилающую сознание пелену, изредка встречая бабушкин обеспокоенный взгляд. Приходила тетя Варя, принесла неизвестно как сохранившийся мед. Леру поили странным горьким настоем, растирали ноги самогоном, укутывали по самые глаза толстым одеялом. Но легче ей стало только дня через три. Проснувшись поздно вечером, она вдруг ощутила дикий голод.

— Бабушка! — слабым голосом позвала Лера.

— Да, милая! — отозвался родной голос с кушетки, — пить хочешь?

— Да, и есть тоже.

На седьмой день, после того злополучного пожара, она впервые вышла на улицу. Свежий морозный воздух, ударил в нос, жгучей волной окатил слезящиеся глаза. Лера, качаясь от слабости, неспешно прошлась по узенькой тропинке к выходу со двора, и постояв немного, глядя на пустую заснеженную улицу, вернулась в квартиру. Все эти дни шел снег. Пепелище замело огромными сугробами, лишь закопченные стены, да пустые глазницы окон напоминали о том страшном дне.

Дома было прохладно. Отопление последний месяц не справлялось, и Лера вынуждена была днями напролет, укутавшись старым пледом сидеть в кресле, озябшими пальцами переворачивая пожелтевшие страницы очередной книги. Читать она любила с детства. Бабушка нашла интересный способ, и приучила ее к этому как-то незаметно. Несколько раз, подбрасывая красочные иллюстрированные сказки, а уже когда внучка подросла, небольшие романы, с принцессами, рыцарями, и прочей романтической чепухой.

Сейчас Лера читала книги куда более серьезные. Одной из последних, была — «История Руси», в изложении Петра Васильевича Грушницкого.

Исходя из содержащихся в этой книге данных, первые русы, появились на этом материке в 1300 году новой эры. И первым городом, построенным еще в те незапамятные времена, был Владивосток. Лера отлично знала, что это один из самых древних городов России, и что там по-прежнему находится самый большой судостроительный завод в мире. Однажды она случайно подслушала странный разговор, в котором отец упоминал какого-то прапрадеда по имени Владимир. Она была еще совсем малышкой, но почему-то этот разговор хорошо запомнился. Мама просила отца увезти их во Владивосток, подальше от имперских агентов, а отец говорил, что именно там и погиб их далекий предок, и что там сейчас гораздо опаснее.

Лера долго искала информацию о том, как возник первый город в стране, но ничего внятного не находила. И вот, совсем недавно, в городской библиотеке, в руки ей попала толстенная книга с интригующим названием — «История государства российского».

Девочка, полистав древний фолиант, в свете библиотечного окна, так увлеклась, что просидела у широкого, нагретого солнцем подоконника до самого вечера. Она открыла для себя много нового. К примеру, в школьных учебниках по истории, ни разу не упоминался ее однофамилец — Семенов Владимир Андреевич. По мнению автора книги, именно он был основателем не только первого города на этом материке, но и всей русской колонии. Описанные там события, рисовали страшную картину раздела власти. «Судя по имеющимся данным, — писал историк, — Владимир Семенов, был убит заговорщиками в 1332 году, сразу после открытия судоверфи». До сих пор, Лера не могла понять, был ли этот Владимир тем самым ее прапрадедом, о котором упомянул когда-то отец. Она показала эту книгу бабушке, в надежде, что та более осведомлена об их семейном древе, но вместо ответа, обычно уравновешенная бабушка, накричала на нее. Лера, по ее мнению, занимается глупостями, и лучше было бы, если она подтянет математику, и наконец, уберется в кладовке. Девочка так и не поняла, что тогда произошло, посчитав это обычным нервным срывом. Однако Иветта Алексеевна с тех пор часто, словно колеблясь, поглядывала на свою внучку. Да только закрутившие обстоятельства, так и не позволили, решиться на самый главный разговор в их жизни.

Спустя десять дней, Лера окончательно окрепла. К тому времени, холода усилились, из-за чего занятия в школе отменили. Так что, ей ничего не оставалось, как просиживать весь день до вечера у окна, слушая тревожные вести с фронта. Вот в один из таких печальных вечеров, Лера услышала громкие крики, и выглянув на улицу, в надвигающихся сумерках, разглядела небольшую толпу на перекрестке. Что-то в груди больно екнуло. Бабушка давно уже должна вернуться. Магазин находился совсем рядом, и дорога туда занимала минут десять не более. Взглянув на часы, Лера поняла — что-то случилось. Никогда до сих пор, бабушка не ходила за хлебом так долго. Прошло уже больше трех часов, а ее все не было.

Накинув пальто, Лера поспешила на улицу. Подъездная дверь выпустила ее в холодный сумрак. Обжигающий ветер, сыпанул ледяной крупой, стеганул по глазам, сбил дыхание. Девочка завернула за угол, и тут, на перекрестке увидела зажженные фары нескольких автомобилей, и молчаливую толпу зевак. Осторожно приблизившись, она услышала знакомый голос:

— Ах, сволочи! Ах, изверги! Нет на них Бога!

Лера, узнав соседку Варвару Михайловну, протиснулась сквозь толпу, и здесь, едва не лишилась чувств.

На грязном снегу, раскинув руки, лежала бабушка. Над ней громко причитая, склонилась тетя Варя, и еще какая-то незнакомая женщина. Ноги у Леры подкосились, она едва не упала на обледенелый тротуар, но чьи-то руки подхватили сзади. Кто-то тихо сказал:

— Бедняжка! Как она теперь одна?

Лера все-таки упала. Упала, распластавшись на родное, уже остывшее на морозе тело. Ее попытались оторвать, какие-то люди подступили с носилками, но Лера так закричала, что ухватившие ее женщины, испуганно отпрянули.

— Не-е-ет!!! Не-е-ет!!! Нет!

Срывая до крови слабые ногти, Лера вцепилась в еще пахнущий самым родным человеком свитер. Она не видела страшную рваную рану на затылке, казалось, что бабушка просто потеряла сознание от голода. Такое бывало не раз, и Лера, с трудом удерживаясь на краю, пыталась привести ее в чувство.

Толпа все увеличивалась. Неожиданно, кто-то из сердобольных старушек крикнул застывшим в растерянности полицейским:

— Чего вы стоите! Не видите, она сейчас умом тронется!

Наконец, чьи-то крепкие пальцы оторвали девочку от безжизненного тела, и погрузив его на носилки, затолкали в черный фургон. Лера в этот момент, словно обезумела. Она вырывалась, кричала, билась в истерике, пока тетя Варя не утащила ее насильно с продуваемого насквозь перекрестка.

Следующие две недели, выпали из памяти. Лера пребывала в некоем пограничном состоянии, пугая несчастную тетю Варю отсутствующим видом, и полным безразличием ко всему на свете.

Бабушку похоронили соседи. Опасаясь новых истерик, Леру на похороны не взяли. Она лежала дома безжизненной тряпичной куклой, совершенно неподвижная, без единой мысли в голове, без единого желания. Дважды в день, тетя Варя приходила в их квартиру, кормила ничего не соображающую девочку, и проверив, все ли в порядке, уходила.

Ночью Лере было особенно тяжко. На нее накатывали приступы дикого удушья. А абсолютная, какая-то всепоглощающая тишина, казалось, вытягивала последние крохи жизненной силы.

Так прошло много времени. Изредка она приходила в сознание, пробовала вставать, пыталась самостоятельно чего-то приготовить, но тут же, вновь в изнеможении валилась на диван, и забывалась в привычном полуобмороке.

Несколько раз город сильно бомбили. В один из таких дней, Лера сидела у окна, и видела, как с запада в небе появились черные крестики, а затем, где-то за домами упали первые бомбы. Звенели оклеенные бумагой стекла, дрожали стены, а откуда-то издалека, надвигался тяжкий рокочущий гул. Снова бомбили завод. Лера знала, что их город поставляет на фронт танки, самолеты, и прочее вооружение. Небо прочертили сверкающие дорожки, один из черных крестиков, выпал из ровного строя, и задымив, понесся к земле. Раздался страшный грохот. Далеко за городом в небо поднялась черная туча, но Лера смотрела на все так, словно действие происходило на экране. И она сто раз уже видела это кино, и все эти носившиеся в дикой карусели истребители, тяжелые туши бомбардировщиков, огненные трассы, прочертившие небо во все стороны, казались нарисованными. В эти дни ее словно не было на этом свете. Ничто и никто казалось, не мог сейчас вернуть ее в действительность. Но постепенно, полуобморочное состояние охватывало ее все реже. Все реже ее преследовали страшные приступы по ночам. А в один из солнечных дней, тетя Варя вместо еды, принесла какие-то бумажки.

— Вот, милая! — прошамкала она беззубым ртом, — Это карточки. Мы с Гавриловной выбили для тебя. Здесь на целый месяц.

Лера, взяла протянутые ей бумажки, и когда за соседкой закрылась дверь, поняла: — «все, теперь только сама!»

На улице было неожиданно хорошо. Светило солнце, слепящими искрами играл свежевыпавший снег. Лера шатающейся походкой добрела к магазину, и отстояв длиннющую очередь, взяла обычный продуктовый набор. Он состоял из буханки черного хлеба, килограмма непонятного происхождения крупы, и трех маленьких луковиц. В магазине конечно было еще много всего, но карточки на остальной товар, выдавали только рабочим с оборонных заводов, да городским чиновникам, которые и без того выглядели так, словно и не было войны, словно не было сотен и тысяч умирающих от голода детей.

Со двора магазина, обложенного со всех сторон мешками с песком, то и дело выезжали какие-то автомобили, несколько раз Лера заметила на заднем сиденье упаковки с консервами и черным шоколадом, который по слухам выдавался лишь военным летчикам. В толпе неодобрительно ворчали, но к подобному давно привыкли. Все знали: будешь возмущаться, и последнее отнимут.

Домой она вернулась только к обеду. Мокрая и бледная, с трудом взобралась на свой этаж, и стащив тяжелое пальто, без сил свалилась в кресло. Руки и ноги дрожали. В глазах рябило. Нужно было срочно поесть. Лера, передохнув, поплелась на кухню. Здесь разобрав сумку, выложила продукты, и тут, на столе, среди луковых корней, неожиданно сверкнул драгоценный блеск. Девочка неверяще потянула к себе одну из остро пахнущих головок, и в удивлении замерла. Это было колечко, свитое из тонких золотых проволочек, с маленьким красным камешком в центре красивого узора. Украшение запуталось в луковичных корешках. Лера долго разглядывала колечко, пытаясь сообразить, как оно могло оказаться в ее сумке. Но голова от голода и общей усталости совсем не желала думать, потому, решив пока отложить вопрос, поставила кастрюлю с водой на жадно сопящий примус, и отсыпала из пакета немного крупы.

О находке Лера вспомнила только через несколько дней, когда пришла пора снова отправляться в магазин.

Колечко было явно, не ее размера, да к тому же, она была так воспитана, что чужие вещи не приносили радости. Поэтому, бережно завернув драгоценную находку в платочек, она сунула ее в карман.

В магазине, Лера долго сомневалась, как правильно начать разговор. Работающие за прилавком тетки, больше походили на бешеных собак. Она отлично помнила, как в прошлый раз толстая тетка в замызганном халате, швырнула на прилавок ее жалкие покупки. Но все же, хотелось верить, что в этих грозных фуриях, осталось еще нечто человеческое.

Когда пришла ее очередь, Лера подала карточки, и пока хмурая мадам орудовала ножницами, спросила тихим от волнения голосом:

— Простите, у вас здесь ничего не теряли?

— Чего? — продавщица угрожающе сдвинула брови, — Чего ты сказала?

— У вас тут никто не терял драгоценности? — уже жалея, что затеяла разговор, промямлила Лера.

— Драгоценности говоришь? — женщина неожиданно остро глянула на нее, — А ты откуда знаешь?

— Колечко, так? — увидев интерес, осмелела девочка, — С красным камешком?

Дама, изменившись в лице, надвинулась на Леру:

— Так это ты его стащила?

— Нет, что вы! Я его нашла! В луковицах запуталось!

Очередь за спиной недовольно загудела.

— Галка, подмени! — Глянув куда-то себе за спину, крикнула продавщица.

Из подсобки вышла точная ее копия в грязном халате и встав у прилавка, недовольно воззрилась на гигантскую очередь, хвост которой терялся где-то на улице.

— Так девонька, а ну-ка, пойдем!

В длинном прилавке открылся проход. Леру втянули в «святая святых», куда имели доступ лишь избранные. Они прошли коротким коридором, и оказались в просторном светлом зале, где огромными кучами была навалена драгоценная картошка, лук, такая редкая сегодня морковь, свекла, капуста. Огромными штабелями громоздились ящики, коробки, какие-то упаковки. Лера даже не подозревала, что здесь, за стеной, находится такое богатство. Оглянувшись по сторонам, женщина потащила ее к юной девушке, одиноко сидевшей у большой, душно пахнущей луковой кучи.

— Анюта! Посмотри, кого я тебе привела! — и поставив Леру перед растерянной девушкой, потребовала: — Ну, рассказывай!

Лера не стала ничего объяснять. Достала платочек, и развернув его, спросила:

— Это ваше?

Девушка — Аня, увидев блеснувшее в свете больших ламп кольцо, неверяще протянула руку, и тихо прошептала:

— Мое! Откуда оно…?

Лера нагнулась, взяла из кучи большую луковицу, и нацепив на болтающиеся корешки миниатюрное колечко, передала его девушке:

— Вот так, и нашла!

Возвращаясь домой, Лера размышляла, что честность это неплохое, в общем-то, качество. И совесть чиста, и руку оттягивает тяжелая, как никогда, сумка.

Девушка, обрадовалась этому украшению больше, чем Лера могла себе представить. Ну, подумаешь — золотая безделица. Однако Анюта принялась благодарно тискать не ожидавшую подобного Леру, а под конец, набила ей сумку всем, что попалось под руки.

Так что, теперь, у Леры было почти три кило драгоценной картошки, примерно столько же морковки, и доверху забитые, шелестящими тугими луковицами карманы.

Провожая ее к черному ходу, девушка не переставая благодарила. Выяснилось, что колечко это не простое, а подарок жениха, с которым она была помолвлена, и который сейчас служил в одной из частей воздушной обороны города.

Лера, глупо улыбаясь, брела по пустынной улице, а на одном из перекрестков, словно что-то почувствовав, обернулась. Сзади по-прежнему маячили двое подозрительных типов в грязных рабочих комбинезонах. Они увязались за ней, от самого магазина. «На улице, как по заказу, никого. Кричать бесполезно. А глаза у обоих странные, прям мурашки по спине».

Вспомнив ходившие по городу слухи, она свернула в первый попавшийся подъезд, и чуть дыша, забилась под лестницу. Через минуту, дверь подъезда отворилась. Один из «рабочих», торопливо грохоча коваными сапогами, поднялся на второй этаж. Постояв немного, видно прислушиваясь, разочарованный, он спустился вниз, бормоча под нос грязные ругательства. Скрипнула пружина, хлопнула тяжелая дверь. Послышались удаляющиеся шаги, затем все стихло. Среди старых колясок и сломанных велосипедов, было жутко пыльно, но Лера просидела там еще добрых два часа, пока на улице не стало смеркаться.

С того дня, прошел почти месяц. Занятия в школе так и не возобновили. Лера сильно тосковала по Веронике, Лидочке, по всем одноклассникам. И конечно же часто вспоминала бабушку. Она подолгу сидела у окна, разглядывая улицу, ожидая, когда мимо снова проедет темно-синий, новенький — автомобиль Витольда.

Так случилось, однажды он подвез ее домой. В тот день город неожиданно оттаял, и вместо привычного за зиму снега, полил ледяной дождь. Лера застряла тогда у мастерской сапожника, куда носила свои прохудившиеся ботиночки. Под небольшим навесом было очень холодно. Ветер кидал в лицо ледяные брызги, а судя по нависшим над городом тяжелым громадинам, ждать, пришлось бы до вечера. Неожиданно, прямо у порога остановилась машина, и знакомый парень помахал ей рукой. Лера, долго не думая, прыгнула на переднее сиденье.

— Уф-ф! Вот это дождь! — не зная с чего начать, произнесла она.

— Ага, — запросто ответил Витольд, — Вроде весна еще не скоро, а оно видишь, как льет!

В машине было тепло и неожиданно уютно. Лера была сильно взволнована. Еще бы, сбылась ее давняя мечта. Пока они ехали, Витольд о чем-то говорил, но ей запомнились лишь, какие-то собачьи клички, да хорошая, немного скупая улыбка.

С тех пор, при виде этого авто, у нее что-то замирало в груди. Лишь тогда, вблизи, Лера смогла разглядеть парня получше. Витольд был настоящим красавцем. Спустя несколько дней, выйдя за покупками, она увидела его, копающегося в открытом багажнике.

— Здравствуй красавица! Куда направляемся? — заметив девочку, улыбнулся он приветливо.

— В магазин, — вежливо ответила Лера, — На кухне все закончилось.

И тогда он предложил:

— Если хочешь, подвезу?

Она конечно, очень хотела, но идти было совсем не далеко, так что, заказывать авто было бы слишком. Однако Витольд, поняв колебания девчонки, галантно открыл перед ней дверцу. Лера не смогла устоять. Благодарно кивнув, она расположилась на переднем сиденье, и неожиданно почувствовала неприятный запах. В машине остро пахло кровью.

— Что морщишься? Запах не нравится? — выводя машину со двора, спросил Витольд. — Я вчера своим красавцам костей с бойни привез. Эта вонь еще неделю будет выветриваться.

Лера, успокоившись: — «В конце концов, она привыкла и не к таким ароматам», подумала: — «Вот бы Вероника обзавидовалась! И где-то она теперь?»

К магазину они ехали почему-то другой дорогой, а когда Лера, увидев привычную толпу окружившую вход, уже собралась выходить, Витольд придержал ее:

— Постой! Сейчас я все решу!

Они въехали во двор магазина. Остановив машину у крыльца, парень достал из бардачка странную толстую сумочку, и ничего не спрашивая, вышел.

Вернулся он уже через несколько минут. Открыв дверцу, он вручил ошарашенной Лере большой пластиковый пакет. Таких она никогда в жизни не видела. Так, краем уха слышала, что где-то за рубежом в магазин ходят вот с такими яркими, сказочными сумками.

Положив пакет на колени, девочка невзначай заглянула внутрь, и глаза ее еще больше расширились. Довольный произведенным эффектом Витольд, усевшись за руль, сказал:

— Ну, как? Удивлена? Здесь стандартный генеральский паек. Консервы, вино, белый хлеб, шоколад. Не беспокойся, я это не украл. Все по правилам. В этой стране, особым лицам, предоставляется все для безбедной жизни. Иначе, элита просто сбежит заграницу.

Уже тогда, Лера ощутила краешком сознания, неприязнь к этому, вроде бы такому замечательному парню.

Дома, разобрав «волшебный» пакет, она долго глядела на удивительные по сегодняшним меркам продукты, и размышляла.

«Интересно, а как бы поступили на моем месте родители? Кажется, отец когда-то говорил: — дают — надо брать, а когда бьют — запомнить каждого в лицо».

Но поужинать ей не удалось. Девочка вертела в руках шоколадку в яркой праздничной обертке, когда в дверь вежливо постучали. Не ожидая никого в гости, она открыла, и с удивлением увидела на пороге улыбающегося Витольда.

— А я за тобой! Приглашаю на ужин. Заодно с родителями познакомлю.

Она принялась отнекиваться, но Витольд, как истинный мужчина, настоял на своем.

Лера ни о чем «таком» не думала. Не было у нее никакого предчувствия относительно этого приглашения. Тогда, быстро переодевшись в свое лучшее платье, которое за зиму стало немного мало, и прихватив со стола совершенно неуместную на их кухне бутылку с дорогим заграничным вином, вышла к ожидающему на лестнице парню.

Да, Лера была поражена. И это мягко сказано. Не зря значит, говорили об их высоком происхождении. Оказавшись в квартире Витольда, она убедилась, что слухи эти, были не простыми байками. Судя по убранству и отделке помещений, здесь должен был проживать как минимум член императорской семьи. Кругом была старинная золоченая мебель, шикарные узорчатые обои, сверкающий воском паркет.

Витольд, галантно помог снять даме пальто, затем, провел гостью в большую комнату и усадив на роскошный диван, попросил немного обождать.

Лера, в своем простеньком платье, казалась себе здесь заблудившейся в королевских опочивальнях служанкой. Вокруг все сияло золотым блеском, в воздухе витали дорогие ароматы. Откуда-то доносились незнакомые голоса. Несколько раз, по коридору скрипя когтями, пробегал один из местных питомцев. Лера уже начала беспокоиться, когда в комнату вошла пожилая женщина в белом переднике, и немного чопорно, пригласила даму к столу.

В большой комнате, был накрыт роскошный стол, при виде которого у Леры помутилось в глазах. Но стараясь держать марку, она не подала виду, что всея эта роскошь, привела ее в настоящее исступление. Навстречу ей, с дивана поднялся одетый в красивый, бежевый костюм, еще более великолепный Витольд. Приветливо улыбаясь, он усадил гостью, и обойдя стол, сел напротив.

— Прости, родители задерживаются. Придется без них начинать. У отца много дел. Я его почти не вижу. А мать, сегодня приглашена в Исландское посольство, так что, немного задерживается. Но ты не стесняйся! — И заглянув вопросительно в глаза, с придыханием добавил: — Нам ведь и без них будет хорошо? Правда?

Лера смутилась, женским чутьем уловив некую двусмысленность, но опасаясь нарушить этикет, вежливо кивнула.

Ужинали они долго. Витольд все порывался угостить даму вином, но Лера так до конца ужина и не притронулась к бокалу. Зато хозяин себе не отказывал. Он в одиночку прикончил целую бутылку, и возбужденно блестя глазами, принялся выдавать своей гостье стандартные комплементы.

Родители «кавалера», не появились ни через час, ни через два. А когда Лера принялась лопотать, что-то вроде: «уже поздно, пора домой», он пригласил ее в свою мастерскую.

Оказалось, Витольд был неплохим художником. Только рисовал он какие-то странные картины. Поначалу, Лера долго не могла понять, что изображено на выставленных полотнах, а когда, наконец, разглядела, сильно смутилась. На картинах, которых здесь было больше трех десятков, маслом, в яркой экспрессивной манере, были детально прорисованы человеческие гениталии.

Увидев пунцовые щеки своей гостьи, Витольд, ухмыляясь, спросил:

— Ну как, нравится? Здесь не все, сейчас я покажу тебе остальное?

И притянув к себе не успевшую ничего понять девочку, резко рванул платье на спине. На пол полетели пуговицы, затрещала тонкая материя, и Лера ощутила, как ее любимое выходное платье падает к ногам. Крепкие руки рванули лиф, и тут она увидела лицо Витольда.

Это был уже не тот милый парень, что подвозил ее домой. Это был настоящий хищник, поймавший добычу, в зверином наслаждении предвкушающий «горячий ужин». Глаза его страшные и близкие, затуманились, хищно ощерились желтые зубы.

— Лера закричала, попыталась вырваться, но похотливый художник, был сильнее.

— Ты что — сучка вшивая, думаешь, просто так тебе генеральские пайки дарят?! — Зашипел он. — Не брыкайся, а то покалечу!

И тогда Лера ударила. Девчонки ее класса, кроме облегченной в связи с ослабленным питанием физкультуры, занимались в школьном силовом кружке. Раз в неделю, они по настоянию директора, посещали секцию самообороны. Там, старенький, высохший дедок, объяснял зеленым семиклассницам прописные истины.

— Когда вас попытаются изнасиловать, а это, судя по официальной статистике нашего города, случается с каждой второй женщиной, не стоит убегать. Если их двое или трое, вы, лишь раззадорите охотников. Вас все равно догонят, и будет только хуже. Поэтому, нужно отработать всего несколько приемов, и оппоненты будут вне игры.

Вот они с девчонками, весело перешучиваясь, и отрабатывали на Гоше, «так звали изображающий мужчину манекен», основные методы нейтрализации жаждущих сладенького.

Эффект превзошел все ее ожидания. Тискающий жертву потными ладонями насильник, получив коленом по известному месту, неожиданно закатив глаза, упал к ее ногам, и принялся кататься по полу, опрокидывая стоящие на подставках «картины».

«Кажется, я слегка перестаралась?» — подумала девочка, пытаясь совладать с разорванным лифчиком. Подобрав отброшенное к стене платье, Лера, в последний раз окинула учиненный ею разгром, и выбежала в прихожую.

Как ни странно, она легко обнаружила свои вещи. «Гостеприимный» хозяин, явно не предполагал такого отпора от тщедушной тринадцатилетней девочки. Быстро одевшись, застегнув пальто на все пуговицы, «не хватает, чтобы во дворе кто-то увидел ее в таком виде», она дернула ручку входной двери…, и тут, внутри все похолодело. «Неужели ловушка?»

Массивная с металлическими вставками дверь, была заперта. Лера глядела на целых три заграничных замка, и лихорадочно соображала. Неожиданно из мастерской, где ее только что пытались обесчестить, послышались крики.

— Лорд! Возьми ее! Стела! Ты где — дрянь…?! Выпусти собак! Она не должна уйти живой!

Сердце провалилось куда-то в пятки, а по спине заструился холодный пот. Где-то отзываясь на голос хозяина, залаяли псы, послышались тяжелые удары. И тут, Леру словно подбросило. «Ты чего? Так и будешь стоять здесь, пока тебя не сожрут?» В прихожей стоял шкаф, с большим зеркалом, длинной вешалкой, с множеством каких-то полочек. Вспомнив, как поступает дома, Лера принялась лихорадочно выдвигать ящички, хлопать дверцами, но ключей нигде не было.

Из глубины квартиры раздался грохот обваливающейся мебели, и ожесточенный лай бойцовых псов. Слыша команды хозяина, они кидались на запертые двери, в звериной жажде убивать.

Лера уже совсем отчаялась, но тут, подняв глаза, увидала франтоватую шляпу неудавшегося насильника. Она сбила ее на пол, и к огромному облегчению, на крючке под ней, обнаружила искомое.

Содрогаясь от страшного рева, доносившегося из дальней комнаты, девочка принялась наугад тыкать диковинными ключами в замочные скважины. Ладони мгновенно вспотели. Увесистая связка то и дело норовила выскочить из пальцев. С трудом открыв первый замок, Лера вновь принялась лихорадочно перебирать варианты. Второй замок открылся через минуту, но когда она попыталась подобрать третий ключ, в квартире что-то сильно загрохотало, а в следующий миг, разрывая душу на части, по паркету знакомо заскрежетали когти.

От избытка чувств, Лера выпустила связку ключей, которая по закону подлости, ударившись о носок ботинка, отлетела куда-то под шкаф.

«Это все!» — мелькнуло в сознании. Она упала на колени, нащупала злополучную связку, и вскочив, воткнула в нижний замок, первый попавшийся ключ.

За спиной послышался страшный рык. Но оглядываться было некогда. Дважды провернув замок, Лера рванула дверь на себя, и протиснувшись в узкую щель, вывалилась на площадку. В следующее мгновение, в дверь с грохотом ударилось что-то тяжелое, со стен посыпалась штукатурка, а из квартиры раздался полный разочарования, дикий звериный рев.

10

Следующая неделя прошла в долгих очередях ближайшего отделения полиции. Лера и думать забыло о разговоре с директрисой. Слишком много событий произошло за последние дни.

Узнав о случившемся, тетя Варя с соседками, настояли на том, чтобы Лера подала жалобу. Но, оказалось, сделать это не так просто. Молодая женщина в форме имперской полиции, внимательно выслушав пострадавшую, зло бросила:

— А ты чем думала, когда к нему шла? Надеялась, небось, что он на твою смазливую мордашку позарился? Да у него таких, как ты — пачками!

Лера была ошарашена таким приемом, и только беспомощно разевала рот.

— В общем, так, — заявила дама в погонах, — Я с Родовичами связываться не собираюсь! Ты не знаешь, что это за люди! А у меня муж на фронте, и трое ртов дома. Так что, прости! Ничем не могу помочь.

Но, сопровождающая ее в участок тетя Варя, добилась аудиенции у начальства. После короткого разговора с толстым красномордым полковником, Леру передали в руки какого-то сильно измененного старичка. И этот служака, за последующие пять дней, выжал из нее все соки.

В итоге, адвокат семьи Родович, постарался уладить дело миром. Лере предложили солидную компенсацию за моральный ущерб, и немного подумав, она согласилась.

Ей пообещали, что больше младший Родович не подойдет ближе, чем на десять шагов, и т. д.

Тетя Варя была страшно недовольна, но когда в квартиру к Лере притащили коробки с «компенсацией», пораженно замолкла.

Увидев ящик мясных консервов, целую упаковку сухих смесей, большую коробку с галетами, все из так называемого — генеральского рациона, соседка только сокрушенно покачала головой.

Лера никого не обидела. Старушки, до конца не веря в происходящее, ушли, сгибаясь под тяжестью солидных свертков.

Однако, обещания, данное адвокатом, было нарушено в первый же день, после заключения мировой.

Рано утром, когда Лера выходила из подъезда, на нее накинулся один из тех огромных псов. Он опрокинул ее в снег, и ухватив за шиворот, Волоча по грязному льду, притащил к стоявшему невдалеке хозяину.

— Ну, здравствуй! Вот и свиделись! Лорд, отпусти ее! Еще блох подцепишь!

Девочка попыталась сесть, но вторая псина, черная с подпалинами овчарка, прыгнула передними лапами ей на грудь, и хищно оскалив морду, зарычала.

Витольд, долго смотрел на лежавшую у его ног девочку, а затем, насладившись видом перепуганной жертвы, произнес криво ухмыляясь:

— Ты что, думаешь, подписала бумажки и можно обо всем забыть? Не надейся. — И резко ощерившись, прошипел он: — У тебя осталась ровно неделя! Ешь сытнее, чтобы моим собачкам не попортить зубы о твои поганые кости!

Домой она вернулась, едва переставляя ноги. Вся бледная, трясущаяся, стащила пальто, и увидав на воротнике страшные рваные следы от зубов, без сил повалилась на диван. Перед ней возникла оскаленная черная пасть, свисающие с огромных клыков нити слюны, налитые звериной злобой глаза. Только сейчас, на нее навалился тот дикий, непередаваемый ужас, от которого леденели внутренности, и останавливалось сердце.

Она не стала ничего говорить своим соседкам, уверенная, что те вновь затеют кабинетные баталии. Вспоминая старичка следователя, Лера впадала в тихую ярость. Этот субъект в погонах, с совершенно ледяным, бездушным взглядом фарфоровой куклы, заставил ее пройти все круги полицейского ада. За последние дни, Лера обошла столько кабинетов и различных инстанций, сколько не видела за всю свою жизнь. Она не подозревала, как сложно оказывается порой, доказать самые элементарные вещи. В этих кабинетах, ей задавали такие вопросы, и так мерзко улыбались, что Лера зареклась вообще когда-либо больше обращаться в полицию.

Следующие несколько дней, она не выходила из дома. По ночам, на лестнице слышались какие-то непонятные шорохи, тихое позвякивание, чье-то громкое дыхание. Она подолгу замирала в прихожей, у запертой двери и холодея, вслушивалась в эти страшные звуки. А однажды утром, к ней пришла тетя Варя.

Соседка была странно задумчива. Лера провела ее в комнату, усадила в кресло:

— Варвара Михайловна, что-то случилось?

Она видела, что соседка ее пришла не просто так. Но тетя Варя долго молчала, глядя куда-то сквозь стены, и наконец, прошамкала беззубым ртом:

— Доченька, вчера ночью, я едва Богу душу не отдала. Не знаю, что это, видно старость? Уж больно нынче, жизнь тревожная стала. — Она ослабила узел теплого платка, и немного помолчав, продолжила: — Твоя бабушка…, в общем, я ей сильно обязана. Несколько лет назад, она вытащила моего Митьку из горящего дома. Тогда бомбежки только начались. Он с дружками, веселился у Зойки с Виноградного. Они там все пьяные были, когда зажигалка на крышу упала. И если бы не твоя бабушка, да ее бригада, сгорел бы мой Митька.

Лера молчала, ожидая продолжения. Эту историю ей рассказывали много раз, и пока ничего нового она не услышала. А между тем, старушка принялась нахваливать своего сына. В части, куда он попал, командиром оказался их дальний родственник. По ее словам, Митя уже старшина, и в отряде его все страшно уважают.

Лера вспомнила, вечно пьяного дебошира Димку, рыжего, с мелкими как у кота зубами, с ломаным в нескольких местах носом, и улыбнулась. Как-то плохо вязалась его вечно опухшая конопатая физиономия, с солдатской фуражкой. Она так задумалась, что едва не пропустила самое важное.

— …Ну, я ей и отвечаю: чего это ты на старости лет в шпионов играешь? — улыбаясь беззубым ртом, вещала соседка, — Так Иветта мне денег дала, и попросила передать это тебе, в случае ее… ну, это… смерти. Только она просила обязательно после твоего совершеннолетия. Не знаю, чего это у нее за причуды такие, но боюсь, не доживу. Здоровье нынче не то. Вечером ложусь, а проснусь ли…? Не знаю. Так что, держи, и пусть она простит меня. — Соседка, просунув руку куда-то под пальто, достала небольшой сверток, — Здесь, штука непонятная, да письмо на каком-то заморском языке. Я тут не единой буковки знакомой не увидала. Конверт-то не запечатанный, ну я грешным делом и заглянула. А там… В общем, сама разбирайся.

Лера взяла из старческих рук небольшой сверток, и развязав бечевку, обнаружила сложенный вдвое, обычный почтовый конверт, и металлическую непонятную штуковину. Сантиметров 5 в ширину и 30 в длину, белого, незнакомого металла, она больше походила на обычную школьную линейку. Однако присмотревшись, Девочка не обнаружила привычных делений, лишь на одной стороне ее были выгравированы какие-то символы. Отложив странную линейку, она открыла конверт. Там находился исписанный с двух сторон листок простой бумаги.

Прочитав первые слова, Лера ощутила, как все вокруг помутилось. Из глаз потекли слезы, ровные строчки стали расплываться, она отложила письмо, и разрыдалась.

Соседка, как могла, пыталась утешить сироту:

— Ну, все, милая! Перестань! Ей сейчас там хорошо! Не надо плакать!

Но Лера, словно очнувшись от ледяного сна, в котором пребывала все последние дни, не могла справиться с нахлынувшими эмоциями. Откуда-то издалека, доносился родной бабушкин голос: — «Вот видишь, а ты говорила — не научишься!» Слышался плеск воды, смех, шум прибоя. Звучал над пляжем старинный вальс.

Еще вчера казалось, в нарядном платье, с белыми бантами, с большим букетом цветов, она пришла в свой первый класс. Еще вчера, она с бабушкой, радовалась первым оценкам, и носилась по двору за воздушным длиннохвостым змеем. Будто только этим летом, казалось, они плыли на белоснежном пароходе по самой длинной реке в мире.

Столько всего навалилось в эту минуту на несчастную девочку, что очнулась она только под вечер.

Тетя Варя давно ушла. Неожиданно сильно разболелась голова, Лера отыскала аптечку и проглотила таблетку снотворного. Она знала, ночью будет еще хуже.

Утром, Лера ощутила непривычную легкость в теле, и одевшись, хотела уже приготовить завтрак, когда на глаза ей попался тот самый, бумажный сверток.

Вчера, Лера так и не смогла прочитать бабушкино письмо. Развернув сложенный вдвое листок, она пробежала глазами несколько строчек, и уселась поближе к окну, где серым грязным пятном занимался рассвет.

Чем дальше она читала, чем сильнее вникала в смысл певучих предложений, тем сильнее ее охватывало волнение.

Дойдя примерно до середины, Лера остановилась, перевела дух, и начала все заново.

Наконец, впереди забрезжил некий, пока еще неясный свет. С каждой секундой, она словно взлетая над своим внутренним миром, видела все больше и больше. И вот, в какой-то момент, вся грандиозная картина открылась ее пораженному взору. Трудно описать, что творилось с ней в те минуты. Казалось, весь окружающий мир засиял сказочным блеском, а серое пасмурное утро за окном, превратилось в самый лучший пейзаж на свете.

Лера перечитала это послание больше десяти раз, и лишь затем, взяв со стола металлическую полоску, разобрала понятные теперь слова: «ПРОЕКТ ВОЗРОЖДЕНИЕ 3772659». А ниже двенадцать выгравированных окошек.

Первая половина из них, была пустой, а в остальных шести, находились какие-то забавные иероглифы. Теперь она понимала, для чего предназначается эта полоска, и где найти другие шесть знаков. И еще, она знала, где хранится главная драгоценность, и главная реликвия их непростой, очень непростой семьи.

11

СЕКРЕТНЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ БУНКЕР № 9

— Да что б тебе пусто было…, — услышав далекий низкий гул, проворчал высокий седоватый мужчина лет пятидесяти, плотнее запахивая полы расшитого серебром халата. — Заставил-таки зарыться под землю, Фюрер самозваный!

Здесь, на глубине более 70 метров, даже самые тяжелые авиабомбы были не страшны, но ощущая, как сильно вздрагивает железобетонный каркас огромного сооружения, мужчина непроизвольно ежился.

— Который день уже…, — ворчал он раздраженно, — Подожди, доберусь я до тебя! Вы, «истинные арийцы», вечно на одни и те же грабли наступаете! Но Русский Иван, и здесь не подведет!

Нервно прохаживаясь по большому кабинету, изредка бросая взгляд на мерцающие хищным блеском предметы оружейной коллекции, мужчина остановился у книжного шкафа. В стеклянной дверце отразилось аристократическое лицо, с большими серыми глазами, орлиным носом, и чувственным женским ртом. Высокий с залысинами лоб, сдвинутые брови, мужественный подбородок. Лицо это можно было бы назвать красивым, если бы не жесткие носогубные складки. Именно они делали его слишком властным, отталкивающим.

Мужчина, открыл дверцу, и потянулся куда-то вглубь книжных полок. Легко сдвинулся невидимый рычажок, что-то щелкнуло. Пальцы нащупали в потаенной ниши нечто из плотного картона. «Вот оно — мое главное сокровище!» — Пробормотал мужчина, извлекая на свет обычную на вид коробку. Он уселся в роскошное кресло и еще плотнее запахнув халат, снял крышку.

Внутри находилась необычного вида книга.

«Таких сейчас уже…, точнее, еще не делают». — Подумал он, холеными пальцами, поглаживая зеленую пластиковую обложку. Крупным машинным шрифтом, на ней было выбито:

«Бортовой журнал. Сеятель № 3772659»

Буквы были странные, непривычные русскому глазу, но мужчина отлично знал этот язык. Многие века назад, на нем говорили все жители этой несчастной планеты. Но теперь, его помнили единицы. Для того было предпринято все возможное.

Выдвинув ящик стола, он достал большую лупу в резной оправе, с костяной ручкой, и черный блокнот в золоченом переплете. Затем, открыв книгу на одной из закладок, принялся, шевеля губами, водить лупой над исписанными мелким почерком страницами.

Периодически он останавливался, что-то записывал в блокнот, откидываясь в кресле, глядел в потолок. Лицо его в этот момент, приобретало мечтательное выражение.

— Да, вот бы сейчас вернуть те дни! — проговорил он задумчиво, — Уж я бы этому Киму…

Неожиданно, бункер вздрогнул сильнее обычного. Низкий рокочущий гул прокатился по коридорам и помещениям базы.

«Неужели Фридрих пронюхал о моем местонахождении? — Он задумчиво постучал по столу ручкой с золотым пером. — Который день долбят в одно и то же место. Придется — таки менять точку».

Мужчина захлопнул книгу, и аккуратно уложив ее в коробку, вернул назад в потаенную нишу в шкафу. Затем, подошел к столу, и зябко передергивая плечами, позвонил в серебряный колокольчик. Послышались торопливые шаги. Открылась дверь, в кабинет, склонившись, вошел невысокий симпатичный юноша, и замерев на пороге, произнес:

— Слушаю, ваше величество!

«Да, этот немного трусоват, сразу видно долго не протянет. — Размышлял он, глядя на склонившего голову молодого человека, — Вон, как руки дрожат. Списать его что ли? А впрочем, погодим немного. Может еще освоится? Сколько за последние годы, таких вот парней, пришлось выводить в расход? Личный референт, лицо чрезмерно информированное. А кто много знает…, как говориться — земля ему пухом. Кажется, поторопился я с Гриней? Тот, хоть и болтал без толку, все же, привык я к нему, что ли. Ну, да ладно. Сам виноват».

— Принеси-ка ты мне чаю, покрепче! — наконец, сжалился он над дрожащим парнем, — Да капни бальзаму, немного, граммов тридцать! Что-то зябко мне сегодня.

— Будет исполнено, ваше величество! — облегченно выдохнул юноша.

— И еще, статистику налетов за последнюю неделю захвати. Уж больно точно бьют наши «заклятые друзья».

— Слушаюсь! Таблицы готовы. Нет только сегодняшней статистики.

— Ничего, сойдет, только поскорее давай.

Упав в кресло, он снова задумался: «Значит без транслятора никак? Даже если мы и найдем вход, страж нас просто не пустит. К тому же, код доступа неполный. Остальное во втором журнале, где-то там, за большой лужей, и вопреки всем заверениям, Ронни так пока и не взял своего (наследничка). Малый оказался еще тот хитрец. Обвел вокруг пальца его агентов, как сопливых пацанов. Интересно, где он сейчас? Вот бы найти мою (наследницу). Лучшие ребята носом землю роют, но пока тишина. Эти парни — помощники Кима, были явно, не дураки. Похоже, все их старания передать своим отпрыскам управляющий контур, неплохо реализуются. Лишь чудом, иначе это не назовешь, мои архаровцы взяли журнал, а вот транслятор, пока найти не удается. Последний Владимир из Семеновых, был ликвидирован после нескольких безуспешных попыток выйти с ним на контакт. Существовала надежда, что его мать окажется более благоразумной женщиной, но и тут, не повезло. Эта особа оказалась куда умнее всех моих аналитиков. Как она просочилась сквозь все заслоны? Куда исчезла? Так до сих пор неясно».

Раздался вежливый стук. Референт, тревожно кося темным глазом, вкатил столик, на котором стоял привычный чайный набор, и солидная папка с отчетами.

Опустив помощника, прихлебывая горячий черный, который в последнее время стал особой роскошью, он раскрыл папку с картами бомбардировок.

«Нет, просто показалось. Судя по отчетам, Фридрих кидает свои двадцатипудовые подарки наугад, как придется. Видно в последние дни его летуны случайно уронили парочку поблизости».

Отложив пухлую папку, он прошелся по кабинету. Неожиданно в дверь снова постучали.

— Войдите! — он никого не ждал в этот час, потому немного напрягся.

Тяжелая резная дверь приоткрылась, и в щель просунулась знакомая плешивая голова.

— А, это ты, Кривошеин! Проходи! Не стесняйся! «Да, парню еще один минус. Не сообщил о посетителе. Сегодня же дам указания, пусть подберут кого-нибудь посообразительнее».

Усевшись в кресло, мужчина воззрился на замершего перед столом гостя.

Это был невысокий плотный человечек, с большой круглой головой, на которой с рождения не росло не единого волоса. Круглые немигающие глаза, цвета гнилых помидоров, широкий расплющенный нос, тонкогубый лягушечий рот, делали его физиономию настолько отталкивающей, что в те далекие времена, когда все здесь были нормальными, им можно было пугать детей. Сейчас, конечно, такими с позволения сказать — лицами, никого не удивишь. Последствия излучения, отразились на всем населении не лучшим образом. Каждый год, на свет появляется все больше измененных, в сравнении с которыми, этот субъект, настоящий красавчик.

— Ну, я тебя слушаю!

Гость, пожевав бесцветными губами, осторожно начал:

— Ваше величество! От участников западной группы, пришло важное сообщение. Объект «Наследник», направляется в Россию.

Мужчина в кресле, резко подался вперед, и резанув стальными лезвиями сощуренных глаз, прошипел:

— Достоверность информации?!

Глава императорской службы безопасности, за долгие годы, привык к подобным выходкам своего шефа, но сейчас, глядя в эти змеиные щели, он вновь ощутил, как по спине пробежал предательский холодок.

— Степень достоверности — девять десятых. Информация получена одновременно из двух источников.

— Где он сейчас?

— Судя по последним данным, где-то между Каракскими островами, и Поющим мысом. Там уже вторую неделю сильный шторм. Капитан их судна радировал о каких-то повреждениях. Кажется, у них проблема с пресной водой. Полный отчет будет через полчаса.

— Отлично, — снова расслабленно откинувшись в кресле, произнес мужчина, — Значит, зверек сам лезет в мышеловку. Ну, что ж, надеюсь, твои ребята его не потеряют?

— На судне находится наш человек. Так что, до самой Европы он в надежных руках. Ну а в порту Кантабрия, с этого часа будет дежурить группа захвата.

Побарабанив пальцами по столу, мужчина задумчиво протянул:

— Итак, Ронни выходит из игры. — И растянув губы в самодовольной улыбке, пробормотал совсем тихо: — Все верно, оператор должен быть только один.

— И еще, — нервно подергивая головой, осторожно произнес посетитель, — Закончилась проверка основных подозреваемых. Очень трудно работать, кругом сплошная неразбериха, но кажется, мы их нашли.

— Кого? — очнувшись от сладких размышлений, переспросил хозяин кабинета, — Кого нашли?

— Все основные мероприятия по поиску объекта — «наследница», завершены. Можно подводить предварительные итоги. Судя по полученным данным, она проживает здесь, в городе. Причем уже десять лет.

Так, — поднял в удивлении светлые брови мужчина, — Ты сегодня просто дед мороз какой-то! Сплошные подарки. Ну-ка поподробнее.

— Мы проработали все возможные варианты, — окрыленный похвалой, зачастил гость, — Из последних тридцати, двое вызвали у нас особый интерес. Первая из них, переехала с внучкой в Обнинск ровно в означенное время, и по предварительным данным, более всего подходила по описанию. Но после всех проверок, этот вариант пришлось отбросить. За ней в списке, была некая — Ларина Иветта Алексеевна. Мы…, в общем, проверили, и кажется это именно то, что вы ищите. Но… — посетитель опасливо замолк, покосившись на коллекцию холодного оружия, развешанную по стенам, — Но есть одна проблема.

— Я слушаю, продолжай, — улыбаясь, ободрил своего подчиненного мужчина.

— Дело в том, — неожиданно сбавив темп, замямлил тот, — Дело в том, что она погибла.

С лица мужчины медленно сползла довольная ухмылка. Он поднялся во весь свой немалый рост, и врезал по столу кулаком:

— Что-о-о?! И ты так спокойно об этом говоришь?! Да я вас за это…! — на пол посыпались письменные принадлежности, а хозяин кабинета неожиданно упав в кресло, схватился за сердце: — Нет, Кривошеин, ты меня точно в гроб загонишь!

Морщась от боли, он выдвинул ящик стола. Достав оттуда пузырек темного стекла, накапал полный колпачок тягучей красной жидкости. По кабинету разлился острый, совсем не медицинский аромат. Замерший в испуге посетитель, непроизвольно сглотнул.

Это был известный на весь мир — эликсир жизни. Когда-то давно, многие столетия назад, данную формулу изобрели два гениальных ученых. До сих пор, ее тайной владел лишь узкий круг избранных. Посетитель отлично знал, что его величество живет на этом свете, как минимум двести лет. А по слухам, что блуждают по их конторе, и все пятьсот. Как бы то ни было, но этот, сидящий перед ним в роскошном кресле мужчина, мог дать фору самым здоровым юнцам его службы. Он отлично был осведомлен о горячем нраве и огромной мужской силе своего начальника. Он видел, что было с девушками, которых привозили в опочивальню его величества. Утром эти… едва на ногах стояли. Даже он сам, известный на всю страну любитель женских прелестей, не мог похвастаться подобным.

— Рассказывай, — коротко бросил наливающийся здоровым румянцем хозяин кабинета.

— Это произошло семнадцать дней назад. Мы уже взяли ее в разработку, когда… ну…, на нее напали. Обычные голодные оборванцы. Ее ударили по голове, и стащив пальто, бросили. Мы очень тщательно все проверили. Ведь найденный паспорт, оказался искусной подделкой.

— Квартиру обыскали?

— Нет, ваше величество. Дело в том, что там сейчас проживает внучка.

— Постой! Так значит, внучка в порядке? — оживился мужчина.

— Да, и более того, мы подозреваем, что она в курсе всего. Боимся спугнуть.

— Отлично! Не спускай с нее глаз! Я тебя… сам лично, вот этими руками, если уйдет! Понял!?

— Так точно! Круглосуточное дежурство уже установлено. Проводятся подготовительные мероприятия. Брать будем, только после вашего распоряжения.

— Это сколько ей сейчас? Лет двенадцать, наверное?

— Тринадцать с половиной, — уточнил посетитель, — Уже совсем взрослая.

— Да, все верно. Ну, что ж, будем ждать нашего заморского гостя. А там посмотрим. Сдается мне, этих цыплят еще можно будет использовать. Так что, ты с ними поосторожнее! Чтобы ни один волос…! Понял?

Часть четвертая ПРИНЦЕССА

12

Остров ему понравился. Чистый берег, огромный песчаный пляж. Великолепные луга, густой тропический лес. Далеко на горизонте в туманной дымке виднеются невысокие холмы. Тим, ступая по ярко-зеленой сочной траве, с удовольствием вдыхал лесные ароматы. Рядом шагал здоровяк в матросской куртке, и внимательно оглядывая кроны деревьев, выискивал, чем бы поживиться. Рыбно-мучная диета, изрядно всех вымотала, так что, высадившаяся на берег команда, как стая голодных шакалов, рыскала вокруг, в поисках чего-нибудь съестного. К тому времени, Хав, уже набил карманы орехами, а Тиму удалось отыскать большое апельсиновое дерево, на котором нашлось несколько спелых ярко-оранжевых плодов. Остальные были недозревшими, но соскучившиеся по зелени матросы, вмиг оборвали все до последней косточки.

Чем дальше они продвигались вглубь острова, тем непролазнее становились заросли. Приходилось подолгу искать звериные тропы, продираться сквозь колючий кустарник, обходить маленькие болотца. Постепенно, возбужденные голоса вырвавшейся на волю команды, остались где-то позади. Они с Хавом, успели пройти больше трех миль, когда Тим услышал подозрительные звуки. В который раз, едва лишь он оказался в диком лесу, все его чувства резко обострились. Вот и сейчас, он отчетливо различал даже самые слабые шорохи. Впереди за деревьями кто-то был. Он слышал едва сдерживаемое дыхание, легкие шаги, шелест травы. Их было много, слишком много для двоих. Свое оружие он оставил в каюте, положившись на матросские винтовки. И кажется зря.

Хав, ничего не подозревая, по-детски тараща голубые глаза, в этот момент увлеченно пересказывал другу, старинную легенду, про остров пиратов, сокровища и прочую ерунду. Парень этот, был года на три старше Тима, но в сравнении с ним, казался сущим ребенком. Нет, внешне, это был здоровый малый, на спор, поднимающий угольную вагонетку из котельной, но вот умом, больше походил на двенадцатилетнего подростка. За время знакомства, выяснилось, что Хав очень любит разные страшилки, сказки о мертвецах, приведениях и всякой нечисти. Он коллекционировал медные пуговицы, а еще, мечтал навсегда перебраться в богатую Европу. Только там, он был уверен, его ждет настоящая жизнь.

Напрягшийся Тим, ступил на большую поляну, где росла сочная, почти по пояс трава, и будто осматриваясь, замер. Поляну окружали высокие деревья, стволы которых терялись в густых непролазных зарослях. Тим, открыл уже рот, чтобы предупредить товарища, но не успел.

Заметив характерное движение среди ветвей, он повалил ничего не подозревающего Хава на землю, а в следующий миг, в дерево позади них, воткнулся тяжелый дротик. Юноша, кувыркнулся в тень большого куста, и тут, на них навалились сразу со всех сторон. Полуголые люди, вооруженные короткими дротиками и дубинами, раскрашенные лица, мускулистые тела. Они, в первые же секунды, едва не свалили его с ног. Но один из нападавших, неосторожно шагнул слишком близко. Тим провел стандартный захват, туземец, вскрикнув, обмяк, а разгоряченный юноша, перехватив выпавшую из ослабевших рук дубину, пошел в атаку. Нападавшие явно не имели опыта в ближнем бою. Они путались друг у друга под ногами, мешали, лезли под руки. Через минуту от большой толпы остались только самые настойчивые. Неожиданно, за спиной грянул выстрел, и замахнувшийся грубой палкой индеец упал с пробитой головой. Отбив еще один, умело брошенный дротик, Тим увидел выбегающих на поляну матросов, во главе с взмыленным капитаном. Прижимаясь спиной к шершавому стволу, юноша осмотрелся, но туземцы больше не нападали. Испугавшись выстрелов, они растворились в густых зарослях. Рядом, в траве, без признаков жизни, валялось больше десятка успокоенных им островитян. Тим опустил руку с дубиной, и только тут заметил Хава. Его друг, был утыкан дротиками, как дикобраз иголками. Он подскочил к не шевелившемуся уже парню, и с ужасом увидел, торчавший из глазницы конец примитивного орудия. Вокруг собрались матросы, из толпы послышались возмущенные голоса. К середине, растолкав всех, протиснулся капитан. Увидев, что стало с его починенным, он снял фуражку:

— Грязные обезьяны! Что наделали! Бедняга Хав! — Постояв немного с опущенной головой, капитан оглядел собравшихся, а затем, тихо скомандовал: — Так, парни! Ну-ка прошвырнитесь до самых холмов! Патронов не жалеть! Ни щадить никого! Стрелять во все, что шевелится!

Матросы перезарядили ружья, растянулись в цепь, и громко перекликаясь, ступили под кроны деревьев.

На месте сражения, кроме Тима, остались лишь капитан, да несколько его помощников. Они принялись стаскивать в центр, разбросанные по поляне тела.

Юноша, печально постоял над мертвым товарищем, а затем, оглядевшись по сторонам, и не заметив ничего подозрительного, тоже приступил к сбору трофеев.

Из-за нависших серых облаков, выглянуло горячее солнце. Он снял свой теплый свитер, однако и в рубашке было жарко. Вокруг лежали непонятные предметы, блестящие украшения, части экипировки. Юноша с интересом разглядывал оброненный в траву, украшенный яркими перьями головной убор, кожаные, тонкой работы ножны, желтого металла обруч, и понимал, что это никакие не обезьяны, а вполне мыслящие, пусть и одичавшие, но все же, люди. И тут, нагнувшись в очередной раз, он прислушался. Откуда-то с противоположного края поляны, доносились непонятные шорохи. Тим, отложил собранные трофеи, и недоумевая, что бы это могло быть, направился к густым зарослям. А пробравшись, наконец, сквозь колючий кустарник, в удивлении замер. Здесь, под большим раскидистым деревом, на прелой листве, ворочалась совсем юная девушка, в одной набедренной повязке. Цепляясь за торчащие из земли корни, странная туземка подтянулась к обвитому лианами стволу, и не замечая подошедшего Тима, попыталась встать на ноги, но тут же, беспомощно сползла вниз. Немного полежав, она снова потянулась к висящим над землей ветвям. На затылке, в светлых волосах, мелькнуло небольшое красное пятно. «Видно кто-то из сородичей угостил бедняжку дубинкой по голове, вот она и не может прийти в себя. — Догадался Тим. — Даже своих не жалеют», дикари безмозглые. Он нагнулся, ухватил испуганно взвизгнувшую девушку поперек талии, и взвалив на плечо, продрался через густой подлесок на поляну.

Помощник с капитаном, тем временем, удивленно разглядывали убитых.

— Смотри, Гарри! — воскликнул капитан, переворачивая очередное тело, — И этот тоже!

— Да, это очень странно, сэр! Кажется, я об этом уже где-то слышал!

Тим, не понимая о чем это они, усадил девушку в траву, и подошел к сложенным в ряд трупам. Поначалу, глядя на скособоченные темные лица, он не мог сообразить, в чем тут странность, но присмотревшись понял, что все они удивительно похожи. Это были настоящие близнецы. Только вот, близнецов этих, оказалось больше десятка. Юноша в недоумении разглядывал лежавшие перед ним тела, когда за спиной послышалась какая-то возня. Обернувшись, он увидел вынырнувшего из травы туземца, который беззвучно навалился на раненную девушку, и почти уже достал ее небольшим каменным ножом. Тим ударом ноги, оглушил туземца, затем, оттащив его от перепуганной девушки, перевернул на спину. «Да, и это тоже один из близнецов. Разве такое бывает? Кажется, он уже где-то слышал подобную историю». Неясная тень коснулась сознания, но тревожное ощущение тут же растаяло, оставив лишь странное предчувствие чего-то недоброго.

Он поднял упавший в траву нож, и собрался было уже потрогать пальцем необычайно острое обсидиановое лезвие, когда раненная девушка громко вскрикнула: — Ноа! Ноа!

Тим, тут же отдернул руку. «Что за…?» Уставившись на туземку, он спросил:

— Ты чего орешь? Я только посмотреть хотел.

Но пришедшая в себя окончательно девушка, указывая на кинжал в его руке, произнесла:

— Это, не можно! Много — много смерть! Роххо! Смерть! Очень страшно смерть!

Говорила она по-английски, но с таким чудовищным акцентом, что Тим едва разбирал слова. Он присел на корточки перед девушкой, и удивленно спросил:

— Ты знаешь английский?

— Туземка кивнув, заговорила невнятно, так, словно впервые за многие годы:

— Я — Анита. Наш корабль тонуть много лет назад. Мы с отцом и еще два десять человек спастись. Лодки долго плавать, а потом прибиться к этот остров. Мы даже не успеть выйти, когда на нас напасть эти люди. — Она указала на лежавшее рядом тело. — Отец и много люди погибли. Меня и еще две девочки забрали в племя. Я жить здесь, почти десять лет.

К ним подошел капитан с помощниками.

— Мистер Уокер, как вам удалось нейтрализовать такое количество вооруженных людей? Судя по ранениям, вы их очень ловко оглушали. Но вот странность. Все они почему-то мертвы.

Тим указал на острое лезвие в своей руке, и кивнув в сторону лежащего рядом туземца, объяснил:

— Сэр, я уверен, это его работа. Он просто добивал всех раненых. Данное орудие чем-то испачкано. По словам сидящей перед вами мадам, состав этот, чрезвычайно ядовит.

Капитан, в удивлении глянул на сидевшую у ног Тима особу, лицо которой терялось в растрепанных волосах, и задержавшись дольше положенного, на ничем не прикрытой девичьей груди, спросил:

— А с каких пор это вы говорите на их языке?

— Сэр, эта девушка знает английский, правда очень плохо.

— Разве такое возможно? — вновь удивленно воззрился капитан на смутившуюся под его взглядом девушку.

— Она говорит, что их корабль много лет назад потерпел крушение. Спасательные шлюпки прибило к этому острову, а затем, на них напали. Она, и еще две девушки, с тех пор живут здесь.

— Ноа! — вмешалась девушка. — Сара не жить. Давно умереть. Здесь много ядовит змея. Это, и она указала на клинок в руке Тима, — Это есть яд змея роххо. Очень страшный змея. Очень страшный смерть.

— А вас здесь много? — смущенно выглядывая из-за спины капитана, поинтересовался один из помощников.

— Не знаю. — Пожала плечами девушка, — есть племя, есть люди, но, сколько не знаю.

Неожиданно, откуда-то издалека послышались выстрелы. Над холмами поднялся густой столб дыма. Все повернулись на звук, но тут, сидевшая в высокой траве девушка сдавленно вскрикнула, и Тим, в последний момент, уловив какое-то движение, тяжелым ботинком отбил летящий ей в живот дротик. Он услышал торопливые шаги. В следующий миг, прямо над ухом, раздался страшный грохот, и убегающий со всех ног туземец, сраженный метким выстрелом, покатился в траву.

— Готов. — Пряча свой револьвер, сказал капитан. — А вы — Уокер, сегодня бьете все рекорды! — глядя на Тима проговорил он задумчиво, — Еще секунда, и эта грязная макака, отправила бы девицу на тот свет!

Девушка, осторожно поднялась на ноги, затем, пошатываясь, сделала несколько шагов к Тиму, и глядя широко распахнутыми глазами, тихо проговорила:

— Это есть колдун племени. Самый лучший воин наш остров. Он никогда не проигрывать ни один сражение. Рано утром пришел вестник. Он сообщить, что на остров приплыл большой лодка, и много чужой люди высадились на берег. Племя решили всех убивать. Я бежала предупредить вас. Но меня догнать быстрый Хон. Я два раз должна была умереть. Ты спас мой жизнь. Не знаю, смогу я быть домой в Испанию, только если моя мать узнает, что ты сделал для ее дочь, исполнит любое твой желание. Моя мать зовут — Тади Лакос. Ее знать вся Европа. Если я умереть, найди мой дом, и скажи ей, что я очень любить ее.

Тим заглянул в большие небесно-голубые глаза, и сам того не ожидая, расплылся в улыбке. Девушка была настоящей красавицей. Странно, как он этого сразу не заметил. Тонкое благородное лицо, правильные черты, бронзовая от загара, легкая и стройная, она производила неизгладимое впечатление.

Стоявшие рядом мужчины, не в силах отвести взгляд, тоже оторопело глядели на «туземку», неожиданно оказавшуюся настоящей красоткой, и самой богатой девушкой Испании.

Рэй Хоуланд — капитан корабля, отлично помнил, что династия Лакос, многие десятилетия успешно возводит судостроительные заводы по всему миру. Даже его старая калоша, когда-то очень давно, была сделана на одной из их Испанских верфей. Капитан представил себе, какой можно получить куш, привези он в Европу эту девушку, и ему даже сделалось дурно. Из леса, на поляну, стали выходить матросы с ружьями. Все выглядели довольными, так, будто выиграли самое большое сражение в своей жизни. К ним подскочил третий помощник, и радостно затараторил:

— Сэр, мы их всех постреляли! И деревушку их сожгли, к чертям собачим! А когда мы с парнями стали их разглядывать, так глазам не поверили! Эти голозадые, похожу друг на друга словно братья. Вон Эрик подтвердит!

— Не надо Руди! Мы уже знаем! — устало отмахнулся капитан, — Ты лучше скажи, девочек там не видели? Таких, как эта! — и он указал на замершую, при виде такого количества вооруженных мужчин, туземку.

Второй помощник, только сейчас заметив полуголую девицу, озадаченно примолк.

— Так видели, или нет? — повторил вопрос капитан.

— Кажется… — замямлил Руди, — Кажется, там было несколько, но мои парни, выполняли ваш приказ, и стреляли во все, что движется.

Следом подошел еще один, рослый бородатый детина. Он громким басом весело отрапортовал:

— Сэр, мы с Арчи, подстрелили нескольких девиц! Они бросились на нас со своими палками, так что, даже позабавиться не вышло!

Капитан, только сокрушенно покачал головой, и обращаясь к Аните, спрятавшийся за широкую спину своего спасителя, сказал:

— Простите, мэм! Мы не знали, что на острове есть европейцы! Нашего друга утыкали копьями, как соломенную куклу. Поймите, я вынужден был отдать такой приказ! Сожалею, если там погиб кто-то из ваших близких!

Девушка, испуганно глядя на собравшихся вокруг, только грустно кивнула, а капитан, видя, что драгоценная находка стала объектом внимания слишком большого числа его подчиненных, поспешно предложил:

— Прошу следовать с нами! Отныне, мое судно в вашем полном распоряжении!

В этой стычке на неизвестном острове, кроме Хава, погибло еще трое матросов.

Однако эта высадка была для судна жизненно необходима. Бушевавший две недели шторм, вымотал всю команду, и изрядно потрепал их старый пароход. К тому же, выяснилось, что повреждена основная цистерна, и через какие-то сутки — двое, судно осталось бы совсем без пресной воды.

Воду перевозили долго. В обычных бочках. В этой работе, был задействован весь экипаж, и даже часть пассажиров. Тяжелые бочки вынимали канатами из подплывающих шлюпок, и осторожно выливая в распахнутый люк залатанной цистерны, опускали обратно. В бухте, куда капитан загнал судно, было относительно спокойно. Но даже здесь, они несколько раз роняли в прибрежные волны, пахнущие рыбой и еще какой-то гадостью, тяжелые смоленые бочонки.

За эти дни, все очень вымотались. Ладони Тима превратились в один сплошной мозоль. Все это время, он с еще тремя матросами, работал на погрузке.

Только через пять дней мучительного труда, цистерна была наполнена, и захватив с собой еще с десяток бочек про запас, они собрались плыть дальше.

Матросов похоронили на берегу. Над четырьмя холмиками из камней прогремели прощальные залпы, и молчаливая команда, погрузившись в шлюпки, отправилась на корабль.

Все эти дни, Тим ощущал себя будто во сне. Казалось, случившееся лишь очередной немыслимый кошмар, привидевшийся в штормовую ночь. Хав, его друг, весельчак и балагур, любимец команды, погиб. Они познакомились, когда в одном из котлов сорвало выпускной клапан. Судно тогда на целую неделю застряло, где-то между Барбадосом, и Каракским архипелагом. Выяснилось, что главный механик в последний момент заболел. Вместо него на судне находился молодой парень, из портовой мастерской. Да вот только парень этот, оказался заядлым картежником. В первую же неделю, он спустил все наличные, а пытаясь отыграться, оставил шулерам последние брюки. От горя малый слегка тронулся, и в один из прекрасных дней выбросился за борт. Его конечно, достали. Но как ни старались, парень не желал возвращаться в реальность. Судовой врач, после обследования, только развел руками. «Маниакальная депрессия, активная фаза. В походных условиях, лечению не поддается».

Так что, когда машинное отделение заволокло паром, а один из котлов резко стал терять обороты, заниматься ремонтом, было некому.

Капитан, и угрожал этому юнцу, и упрашивал, но тот совершенно, ни на что не реагировал. А кроме него, на судне никто не мог устранить поломку.

Тим, узнав, почему корабль в дрейфе, предложил свою помощь. Гарри, помощник капитана, с сомнением глянув на Тима, спросил:

— Ты чего, в котлах разбираешься?

— Нужно посмотреть, что у вас тут стоит, — уклончиво ответил юноша.

Его отвели в машинное, и уже к вечеру Тим знал, что нужно делать. На судне было все необходимое для ремонта, однако в одиночку заменить вылетевший клапан, не под силу даже бывалым мастерам. Он попросил в помощь двух самых крепких парней. Обнадеженный уверенностью странного юноши, капитан, предоставил ему все, что нужно, и в течение трех дней, Тим с Хавом, отличным малым, и еще одним здоровяком по имени — Эрик, запустили машину.

Капитан был человеком благодарным. С того времени, Тим чувствовал себя на судне своим человеком. Он познакомился с некоторыми матросами, среди которых был и Хав. Этот весельчак, распознал в Тиме родственную душу, и за последние недели, они очень сдружились.

Только сейчас, когда его не стало, Тим ощутил, как сильно привязался к этому парню.

Едва судно снялось с якоря, в дверь каюты робко постучали. Тим открыл, и на пороге увидел странно знакомую леди. На ней было красивое дорожное платье, цвета морской волны, светлые волосы были уложены в великолепную прическу, а в руках она сжимала небольшую корзинку. Высокородная красавица, робко поприветствовав Тима, спросила:

— Мистер Уокер, не желает подышать свежий воздух?

Юноша озадаченно приоткрыл рот, с трудом узнавая в этой высокородной, спасенную девушку.

— С великим удовольствием, — галантно поклонившись, ответил он, — Если мадмуазель готова подождать минуту?

С тех пор, они виделись с Анитой почти каждый день. Девушка, быстро освоилась в новом обществе. Лишь странный акцент, да удивительный бронзовый загар, напоминали об ее диком прошлом. Стоя на корме, они подолгу глядели на вспененный пароходный хвост, уходящий в бирюзовую даль, и просто беседовали.

Анита оказалась очень смышленой девушкой. Уже на пятый день, она довольно четко изъяснялась по-английски, охотно рассказывая о своих приключениях на острове. Слушая эту юную красавицу, Тим недоумевал, как пятилетняя малышка, единственная дочь одной из самых богатых семей Европы, избалованная няньками и прочими воспитателями, сумела выжить в первобытных условиях. По словам девушки, в их племени были очень суровые законы. Ее передали на воспитание отвратительной старухе, которая долгие годы измывалась над изнеженным ребенком. Когда же та умерла, девочку взяла к себе молодая пара. По местным правилам, она обязана была стать второй женой одного из воинов. По окончании сезона охоты, примерно через месяц, должна была, состоятся свадебная церемония.

Несколько раз, капитан приглашал Тима отобедать в обществе замечательных дам, среди которых загорелая, и легкая «островитянка», казалась настоящей принцессой. Тим прекрасно видел не совсем дружеский интерес этой красавицы, но будучи жителем одного из самых деловых штатов Америки, отлично знал, какие порядки царят в подобных семьях. Если Анита все же вернется в Европу, ее ждет вполне предсказуемое будущее. И Тим, простой парень из обычной американской семьи, в это «счастливое, блистательное» будущее одной из самых богатых девушек на планете, никак не вписывался. Их старая калоша, мерно хлопая лопастями гигантских гребных колес, неспешно тащилась на восток, когда Тим заметил слежку. Куда бы он ни шел, где бы не находился, всегда поблизости вертелись двое. Тим вначале принял это за обычное любопытство, но эти пассажиры, вели себя странно.

Молодая, симпатичная женщина, и какой-то серый тип, в старинной шляпе, упорно следовали за ним повсюду. Женщина была намного старше Тима, и явно не подходила на роль влюбленной девочки. Ну а субъект в шляпе, прогуливаясь невдалеке по палубе или сидя рядом в тесном кафе-ресторане, слишком старательно не глядел в его сторону. Все это очень беспокоило юношу. Но судно приближалось к Европе, а уж там, был он уверен, эти соглядатаи его быстро потеряют.

Неожиданно, погода резко испортилась. Небо заволокло тяжелыми тучами, полил дождь. Началась изматывающая качка. О встречах с Анитой, не могло быть и речи. В ее каюте проживало еще несколько благородных дам, а здесь, уединяться им, было бы не прилично. Так что, все последние дни, до разыгравшейся посреди океана страшной трагедии, Тим провел в своей тесной каюте, снова и снова перелистывая заветный журнал.

ЖУРНАЛ СОБЫТИЙ

Тим Уокер помощник оператора проект «Возрождение» зонд Сеятель № 3772659

13

25.12.1267. Я их нашел!

Сегодня утром, обняв плачущую супругу, и предупредив ребят, я сел в ярко-синий флаер, ремонтной бригады, с порядковым номером 33, и большой буквой А, на носу. Проверил все системы, затем, поднял легкую машину в воздух, и сделав круг над базой, полетел на — север.

На пульте, то и дело загорались красные огоньки, периодически звучал тревожный сигнал датчиков внешней угрозы, но основные системы работали в штатном режиме.

Я даже не догадывался, как далеко забрались эти поселенцы. Дело в том, что еще перед катастрофой, поговаривали о каких-то странных объединениях, куда входили сторонники свободной жизни. Они якобы, не желали зависеть от любого рода технологий, поскольку это оскорбляло их чувство достоинства. Большинство из них разбрелись по планете еще в первые годы после снятия силового поля. Теперь никто не знает, сколько их, и где они обитают. На контакт с горожанами, они никогда не шли, а искать их специально никому и в голову не приходило. Ким, сразу после ухода первой такой группы, сделал специальное объявление: «Это их выбор, и осуждать его, мы не имеем права».

Вот к этим отшельникам, по всему и отправились техники базы.

Летел я долго, часа три, наверное. Пока на горизонте не блеснула полоска воды. Здесь, на берегу большой реки я и обнаружил поселок. С воздуха он казался картинкой из учебника по истории. Деревянные дома, очень простые на вид, большие дворы, какие-то животные, лодки у причала.

Первыми меня заметили купающиеся в реке дети. Они выскочили из воды, и большой стайкой погнались за моей тенью. Облетая поселок по третьему разу, я обратил внимание, что на улице нет взрослых, но когда дети, увидевшие чудную птицу, принялись так кричать, что даже я услышал, из домов появились люди с оружием. Кто с копьями, кто с луками. Я испугался, как бы не пришлось улететь отсюда ни с чем. Увидев синий флаер, люди замахали руками, указывая куда-то в центр поселка.

Я послушно направил машину к большой, зеленый поляне, посреди которой, находилось какое-то странное сооружение, состоящее из толстых балок и косых перекладин.

Осторожно опустив флаер, подальше от этой непонятной конструкции, я ступил в зеленую по колено траву. В следующий момент, от толпы медленно приближавшихся сельчан, отделилась тонкая фигурка, и с громкими воплями, помчалась ко мне.

А когда эта особа, едва не сбив меня с ног, подскочила к флаеру, я ее узнал. Это была та самая девушка, чей дневник я нашел на базе.

Она словно родному, бросилась мне на шею. Из глаз ее катились слезы. Бедняжка долгое время не могла произнести ни слова. Лишь гладила нежно, синий бок нагретого солнцем флаера. Я терпеливо ждал, пока она придет в себя. Тут, из толпы, показались еще пятеро парней, одетых в старые, заношенные комбинезоны, и три, перепуганных девушки. Они тоже молча принялись обнимать меня, так, словно я был их давним приятелем. Этот ритуал, прошедший в полном молчании, напряг меня, поэтому, я обратился к одному из них, сероглазому крепышу:

— Это что, все? А где остальные?

Но парень, затравленно оглянувшись, приложил палец к губам.

«Странно, — подумал я, — Что это с ними?»

Тут, от застывшей неподалеку толпы, отделился здоровяк в явно самодельной одежде, и встав передо мною, громко, так, чтобы все его слышали, спросил на общем:

— Кто ты, незваный гость?

— Тим, — ответил я, понимая, что начинается некий приветственный ритуал, — Тим Уокер. Я прилетел за своими людьми.

И тогда этот парень, не ответив ни слова, просто развернулся, и пошагал к толпе сельчан.

Я, конечно, понимаю — обычаи, предки, и все такое, но подобное поведение, меня просто поразило.

Через несколько минут, поляна совершенно опустела. Жители поселка мгновенно растворились на соседних улицах. Да, дисциплина тут у них на высоте.

Светловолосая девушка, которую, как я помнил, звали Кристи, неожиданно снова разрыдалась, и в изнеможении упала на траву. Один из парней, подхватил ее на руки, а остальные, опасливо озираясь, приблизились вплотную к флаеру.

Первым заговорил тот самый сероглазый крепыш:

— Ты с базы? — Спросил он шепотом, и когда я кивнул, глянув через плечо, сказал: — Мы здесь чужие. По местным обычаям, можем говорить только, когда нам позволит Грэм. Забери нас отсюда, пожалуйста!

На меня смотрели девять пар глаз, и такая мольба была в них, такая тоска, что отложив дальнейшие расспросы, я предложил:

— Если это все, то мы можем уже завтра быть на базе.

— Это все. Остальные погибли. — Печально ответил мне тот же парень.

— Тогда собирайтесь, и в дорогу.

На это, мои новые знакомые, только переглянулись, грустно улыбаясь. А один из парней, стоявших ближе всего к флаеру, нежно поглаживающий пластик кабины, сказал:

— У нас нет ничего, кроме одежды. Мы здесь хуже детей. Никаких прав.

— Ну что ж, больше ждать не будем. Сейчас я переброшу вас подальше отсюда, а там и поговорим.

Перевез я их в два захода. В лесу по дороге сюда, я приметил большую поляну, на которой мы и расположились.

Все счастливы. Особенно Кристи. Я рассказал им о найденной записке, теперь она настоящий герой.

Долго слушал их сбивчивый рассказ. Перебивая и поправляя друг друга, они поведали о своем путешествии на север. Удивляло, как эти, совершенно неподготовленные к жизни в диком лесу ребята, вообще прошли эту тысячу миль, и отыскали затерянную в густых джунглях деревню. Оказалось, что половина их группы не вернулась с охоты. Их искали долго, но так и не нашли. Без самых сильных и выносливых парней, группа была обречена. Но вопреки всему, они выжили. Более того, спустя почти месяц, измученные и голодные, случайно набрели на лесной домик местного шамана. Он-то и привел их в поселок.

Там их встретили довольно прохладно, но все же, накормили и устроили на ночлег. Ну а на следующий день, незваным гостям объявили: либо они покидают поселок, либо обещают соблюдать все местные правила. Пришлось согласиться. Они отдали все, что у них было, и стали безгласными рабами. В другом случае, их ждала куда более печальная участь. Все надеялись до последнего, на базу прилетят, и обязательно отыщут пропавших техников. Но лишь одна Кристи, оказалась столь предусмотрительна.

Я глядел на шумную компанию, и сердце радовалось, от того, что удалось вытащить этих замечательных парней, из первобытного плена. Представляю, как они соскучились по таким вот беседам. Сидя вокруг большого костра, уминая прямо из банок, рыбные консервы, и тушеные бобы с мясом, они весело переговаривались, смеялись и шутили так, словно и не было этих страшных месяцев.

Ну, ничего. Главное живы, а там посмотрим. Предложу им плыть с нами, а не захотят, спокойно могут оставаться. База начинает оживать. Основные ремонтные мощности мы и не пытались восстанавливать, это труд не на один месяц, но жилые модули в полном порядке.

Да только, сомневаюсь, что после всего пережитого они захотят остаться.

26.12.1267. Страшно устал. Этот день запомнится надолго. Первых пассажиров из спасенной команды, я перевез без особых проблем, а вот со второй, получилось не так гладко. Примерно на полпути к базе, на пульте замигал красный огонек, затем, к нему присоединилось еще несколько, а когда я понял: случилось что-то серьезное, флаер начал терять высоту. Не разбились мы лишь чудом. Включились гравикомпенсаторы. Эта система, созданная именно на такой случай, сработала как парашют. Прыгая по верхушкам деревьев, мы благополучно приводнились в центр небольшого лесного озерка. Спуск на воду был предусмотрен конструкцией флаера, и подрулив к берегу, мы выбрались на зеленый луг, опоясывающий озеро, где сейчас и находимся.

Весь сегодняшний день, мы с Томом и Стивом, вручную перебирали блоки, пытаясь найти неисправность. Прихваченный кибер ремонтник, не пожелал включаться. Кажется, у этого трудяги снова слетела программа.

В итоге, хоть и с большим трудом, мы все же нашли неисправности. Заменив целый блок памяти, и половину электроники управляющей турбинами, мы уселись у костра.

Всех девушек я отвез первым рейсом, так что компания была чисто мужская, и разговоры велись соответственные. Парни рассказали, как трудно пришлось им в лесном поселке. Глава отшельников, принуждал их работать в поле, убирать за скотиной, валить лес. А по ночам, их передавали в нежные руки местных красавиц, для продолжения рода. Говоря об этом, Том, отличный техник и душа компании, смущенно улыбаясь, сказал:

— Наша команда, оставила им о себе добрую память.

К этим парням было много вопросов, но все так устали, что я ограничился лишь несколькими:

— Неужели никто из приходивших красавиц, вам не понравился? — спросил я, — Может, кто из вас хотел стать частью общины? Завести семью, детей?

Парни какое-то время невесело переглядывались, а затем, Стив, балагур и весельчак, произнес печально, глядя в умирающий костер:

— Тим, пойми, нас там считали за скот. Их поселение, год назад полностью сгорело. Тогда погибло большинство мужчин. Вот их босс, и решил, что с нашей помощью можно восстановить «поголовье».

— А девушки у них хоть красивые? — не удержался я от естественного вопроса, — Как-то я не разглядел.

— Не знаю, разные там были, — так же печально ответил Стив, — В поселке запрещено зажигать свет по ночам. Мы так их никогда и не видели.

27.12.1267. Наконец-то дома. Точнее на базе. Майя встречала меня со слезами. Все очень переживали. Связи по-прежнему нет. Весь эфир забит помехами, так что, сообщить о своих проблемах мы не могли. Кое-кто, не смотря на мой строжайший запрет, уже собирался лететь на поиски.

А когда все немного успокоились, Пауль, сообщил, как бы, между прочим, что грузовик полностью восстановлен, и можно проводить испытания. На судне, кроме меня, не оказалось ни одного пилота. Искин грузовика, следуя стандартному протоколу, заблокировал доступ в рубку. Угробить повторно, такой отличный корабль, никто не хотел, поэтому, Лари приказал дожидаться капитана.

Да, машина эта, действительно великолепная. Особенно в нынешних условиях. Сто пятьдесят тонн полезной нагрузки, четыре трюма, плюс огромный холодильник. Десять кают для экипажа, и столько же для пассажиров, в общем, я в восторге, хотя управлять им в одиночку дело непростое. Нужно срочно готовить помощников.

— Вот это мощь! Сразу видно, серьезная игрушка!

Поднявшись на десять миль, я сделал большой круг над базой, а затем, включив ускорение, понесся к океану. С такой высоты, лайнер кажется белой крошкой. Еще несколько виражей, подъем, спуск, разворот. Последний круг, и можно возвращаться.

Все системы работают отлично. Лишь раз, на панели правой турбины, загорелся тревожный индикатор. Но после повторного форсирования, никаких проблем не выявилось. Внешний фон, по показаниям приборов, сильно завышен, но защита пока держит.

Легко так, словно только вчера последний раз пилотировал этого монстра, опустился ровно на тоже место, откуда стартовал. Затем, проверив показания всех датчиков, спустился в лифте, и вышел к замершим в отдалении парням. Жители базы, встречали испытателя громкими воплями. Девушки откуда-то приволокли большие букеты цветов. Все ликуют. Техники тоже радуются как малые дети.

По этому случаю, решено устроить банкет. Засиделись до полуночи. Пишу сидя рядом со спящей Майей. Ей все труднее переносить нагрузки. Наши малыши по-прежнему дерутся. Хотя, кажется, уже не так сильно. Голова слегка кружится, сегодня распечатали контейнер с вином, что хранился на продовольственном складе. Упаковки, правда, рассчитаны на систему доставки, но мы решили не бросать такое добро.

На лайнере полностью отсутствует спиртное. До отправления, я как-то этим не интересовался, а уже в море, выяснилось, что Владимир не взял с собой ничего, кроме медицинского спирта.

Вино здесь отличное. Контейнер укомплектовывал настоящий ценитель. Вот мы с парнями и провели дегустацию.

Завтра планирую начать обучение пилотов. Лари вызвался первым, а затем, узнав, что я собираюсь готовить постоянную команду для грузовика, ко мне заявились Стив и том, парни из спасенных. Думаю, остальных, для полного комплекта, набрать будет несложно.

30.12.1267. Грузимся. Парни весь день до хрипоты спорят, что брать в первую очередь. Я настоял на трех инженерных, и трех горнопроходческих комплексах, которые находились на базе в законсервированном виде. А также объявил еще раз, о своих намерениях перед отплытием, привезти сюда Владимира, и помочь ему с доставкой всего необходимого в его город. Особой радости это не вызвало, но и против, никто не высказался. Один лишь Лари, намекнул, что нам желательно было бы остаться монополистами и не распылять столь дорогой ресурс. Но я ответил, что Владимир мой лучший друг, и дважды спасал мне жизнь. Еще я объяснил этому скряге, что лучше сейчас обрести союзника, чем потом, искать отговорки. Рано или поздно, все всплывет, и в случае каких-либо проблем, нам никто никогда не поможет.

Спасенные техники, изъявили желание плыть с нами. Они готовы были на любые условия, лишь бы не оставаться тут, вдали от цивилизации. Предложил им на выбор несколько должностей, дал сутки на раздумья. Погрузка идет по плану, беспокоит одно, как мы будем перегружать все это в трюмы лайнера. Парни предложили несколько вариантов. Пока рассматривается один, но самый сложный.

31.12.1267. Что-то творится с киберами. Очень нестабильно работают их электронные мозги. Странно, если собираются они по единому стандарту, то и ломаться должны одинаково? А здесь явно какой-то хаотический отказ систем. То модуль координации вылетит, то главный процессор, то коммуникационный блок. Парни устали, да и мне за целый день пришлось столько побегать, что к вечеру ноги еле передвигаю.

Майя отчего-то грустит. Снова зарядил нудный дождь. Делу это не мешает, но настроение портит основательно.

01.01.1268. Работы еще очень много. Запустили один из автономных ремонтных цехов, пусть пока восстанавливает сам, что может, а то мои парни, уже спят на ходу. Отремонтировать удалось, в лучшем случае, одну десятитысячную. Масштабы тут внушительные. По плану строителей базы, здесь должен был быть самый крупный на планете сервисный центр для кибер систем. Так что, запасов тут на сотню лет, только бы правильно всем этим воспользовались.

03.01.1268. Сегодня сделали пробный круг над базой. Все системы работают стабильно. Помощники понемногу осваиваются. Правда Лари, оказался перестраховщиком, и постоянно занижает обороты маршевых. Но это не существенно. Главное желание, а я постараюсь научить.

05.01.1268. Ну вот и все, закончили разгрузку! Несомненно, это был настоящий цирковой номер. Думаю, наш метод, стал прорывом в карго искусстве. Все аккуратно перегружено в трюмы лайнера, и теперь, можно приниматься за следующий этап.

К Владимиру решили лететь после того, как ремонтный цех восстановит хотя бы какую-то часть систем. Нет смысла привозить сюда парней, а затем ждать.

Мои техники шныряют по грузовику, как сопливые стажеры. Все полны энтузиазма.

После того, как пассажирам лайнера было разъяснено, что собой представляют инженерно-строительные комплексы, из измученных долгим плаванием, и полной неопределенностью беженцев, все вдруг превратились в счастливых, уверенных в завтрашнем дне туристов.

Майя жалуется на головные боли. Заставил пройти стандартные тесты. Есть легкое расширение сосудов, в остальном все в порядке.

Лари отлично справляется. Кажется, второй пилот у меня уже есть. Стив с Томом пока работают нестабильно.

На базе, вопреки опасениям, дела идут хорошо. Как говорит Майя, цитируя кого-то из политиков своего прошлого: «Процесс пошел». Остается только ждать.

12.01.1268. Завтра вылетаем. Ребята готовят корабль, загружаем самое необходимое, те же три инженерных комплекса, три горнорудных, а также 20 тонн всякой мелочи, вроде уже опробованных ранее вездеходов, и спасательных флаеров. Эти малыши нам всем очень нравятся, жаль запас хода ограниченный, а так, машины, безусловно, полезные. К этому я добавил четыре контейнера с продуктами длительного хранения, а также автономный модуль производящий защитную ткань любой плотности. Благодаря этой штуке, можно за день построить настоящий палаточный город.

Думаю, Владимир будет рад таким подаркам.

Майю снова решил не брать. Ей сейчас лучше оставаться на лайнере.

Сегодня появилась одна интересная идея, попробую предложить ее Владимиру.

13.01.1268. Нас встречала большая толпа. Жители поселка, выбежали на равнину, куда мы посадили свой грузовик, и окружили его со всех сторон. Люди были ошарашены.

Владимир, какое-то время стоял в недоумении, а затем, поняв кто прилетел, бросился мне навстречу.

Мы не виделись почти 5 месяцев, и я, признаться, очень соскучился. Мы крепко обнялись. В глазах приятеля блеснула скупая мужская слеза.

Посыпались вопросы. Ну а когда я рассказал, что мы привезли с собой, и что еще хранится на складах базы, Владимир просто онемел от радости. Я его прекрасно понимал. Когда ты уже почти смирился с возвращением в каменный век. Когда предстоит поистине тяжелейший труд, по благоустройству колонии. Когда все нужно будет делать по- старинке, руками, из глины и камня, неожиданно прилетает Санта-Клаус, и привозит целых три инженерно-строительных комплекса, способных за считанные месяцы построить настоящий город, и к ним еще три горнодобывающих системы, которые обеспечит сырьем любую, даже самую грандиозную стройку. Да, моему другу, действительно, было от чего онеметь.

Для нас, сначала устроили праздничный обед, а затем, Владимир с помощниками, повел меня на будущую строительную площадку. Я еще сверху присмотрел отличное место для постройки первого поселка, но оказалось, там близко грунтовые воды. Так что, местом был выбран довольно ровный участок немного восточнее. Здесь уже были начаты какие-то работы, но по моим расчетам, с теми возможностями, которыми они обладали до этого, стройка длилась бы вечно. Два вездехода, три, пусть и очень вместительных платформы, которые им удалось привести в порядок, это капля в океан. Такими средствами я бы и не начинал строительство. Но теперь, Владимир развернется по-настоящему.

После экскурсии, мы принялись за разгрузку корабля.

Владимир едва не прыгал от счастья, когда увидел привезенные флаеры. И если бы не подчиненные, уверен, он сплясал бы для меня какой-нибудь русский танец.

Мы еще долго летали над гигантской равниной, на новеньком, белом аппарате, и с высоты птичьего полета, осматривали места будущего проживания русской колонии. Оказалось, что почти все, кто остался с Владимиром, когда-то жили в России. И наряду с общим, здесь звучала и русская речь.

Ольга была в «интересном» положении, и по словам моего друга, больше половины женщин их колонии, тоже. Значит, очень скоро, здесь ожидается демографический бум.

На базу, решили лететь после того, как активируем все три горнопроходческих комплекса, и когда, начнут поступать первые стройматериалы, для первого города на этом континенте.

После ужина, долго говорили о том, как сохранить сотрудничество будущих колоний. Как поддерживать связь, как наладить меновую торговлю. Затем, вспомнив о своей идее, я предложил Владимиру слетать на один из резервных космодромов. Был шанс отыскать нечто похожее на наш грузовик. Там, насколько я помню, было больше десяти ангаров. Что, кроме кораблей в них хранилось, мы не знали. Всем резервом, заведовал Ким. Именно он, организовал все эти резервные космодромы, подземные склады и бункеры. Так что пока техники будут запускать привезенные комплексы, мы с Владимиром, решили слетать на разведку.

14.01.1268. Летели долго, как я помнил из карт, которые часто просматривал еще там, на зонде, ближайший космодром, находился где-то на юге. Я поднял теперь уже пустой грузовик, и сделав круг над равниной, направил его к южному побережью.

По пути, несколько раз встречались какие-то постройки. На берегу одного из внутренних морей, стояло несколько полуразвалившихся домиков, и большой, явно недостроенный ангар. Мы покружили над этим местом, но больше ничего интересного не увидели. А затем, Владимир, взволнованно тыкая в экраны внешнего обзора, воскликнул:

— Глянь! Это что такое? Кажется, здесь есть люди.

И действительно, это оказалось затерянное в лесу поселение. Внешне это был точно такой же поселок, из которого я вытащил Стива с Томом. Те же деревянные строения, та же концентрическая планировка, такая же поляна в центре, а посреди странное сооружение из бревен.

Мой друг захотел поговорить с этими отшельниками, но я предложил ему слетать сюда в другой раз. Сначала нужно отыскать космодром.

Пока летели, рассказал Владимиру историю работников базы.

Он сильно призадумался. Видно эти «натуралы», беспокоят не меня одного. Как бы в будущем, не вышел конфликт цивилизаций.

Посадочную звезду резервного космодрома, мы обнаружили примерно через час полета.

Опустившись рядом с огромным административным комплексом, напоминавшим большой пирог, такой же круглый, и со свечами антенн на крыше, мы вошли в пустое здание. Вокруг лежал толстый слой пыли. Здесь явно давно никто не появлялся. Электричество отсутствовало, и вся местная техника, конечно, тоже была неисправна. А когда я попытался отыскать склад запасных частей, в одном из коридоров, наткнулся на труп, точнее на скелет в истлевшей одежде. Это был парень, в сером комбинезоне технической службы. Здоровенный тесак, так и остался торчать у бедняги в спине. А затем, в одной из диспетчерских, мы увидели еще более страшную картину.

На полу, в большой комнате, лежали две связанные по рукам и ногам девушки, точнее то, что от них осталось.

Я осмотрел останки, и пришел к заключению, что перед смертью, их долго пытали, и скорее всего, насиловали. Сломанные ребра, выбитые зубы. На изорванной в клочья, истлевшей одежде, следы запекшейся крови.

Что за звери? Кто же мог такое сотворить? Кругом было много высохших, кровавых следов, по которым Владимир отыскал еще двух девушек, так же зверски замученных.

На территории космодрома было пусто. Мы тщательно обыскали все помещения, после чего отправились к складам. Здесь их оказалось больше двадцати.

Массивные ворота, бетонные перекрытия, в общем, Ким явно готовился к войне. Без электричества, ни один шлюз не пожелал открываться. После нажатия на кнопки дверных замков, как и ожидалось, ничего не происходило. И здесь это проклятое излучение выжгло всю электронику. Мы, переходили от двери к двери, разочарованно тыкая в клавиши открывания, и настроение становилось все хуже. Пробить эти монструозные плиты, нечего было и думать, разве только взрывчаткой, да и то, вряд ли. На одном из хранилищ, остались следы подобных экспериментов. Здесь кто-то применил умело расставленный заряд, но кроме, выбитых стекол в ближайших окнах, и изуродованного замка, эти взломщики ничего не добились.

За одним из ангаров, обнаружилось большое кострище. Остатки каких-то механизмов, оленьи кости, чьи рога валялись тут же неподалеку. Скорее всего, здесь отдыхала после своих «героических дел», та самая компания, что напала на диспетчеров космодрома. Никто, до катастрофы, и представить себе не мог, что такое вообще возможно.

Догадываясь, что нас тут ждет, я прихватил с собой кое-какой инструмент, а также небольшой запас электронных блоков для ремонта некоторых, самых распространенных систем. Первый попавшийся кар, заурчал двигателем уже через десять минут, но дальше, начались трудности. Почти все системы здесь, имели особую конфигурацию, и привезенные блоки, никак не подходили. Ворота ангаров, где хранилась техника, как я и предполагал, взломать не удалось.

Перед возвращением, мы немного побродили по пустынным комнатам жилого сектора. Осмотрели девичьи спальни, пыльные фотографии, веселые картинки на стенах, и решив больше не мучить себя, собрались улетать.

Мы перенесли несчастных жертв к ближайшим зарослям, и похоронили их в общей могиле.

Я глядел на своего напарника, и понимал, как ему сейчас непросто. Владимир кусал губы, с трудом сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Думаю, если бы он сейчас нашел этих подонков, их ждала бы незавидная участь.

В итоге, огорченные неудачей, мы подняли грузовик, и сделав прощальный круг над гигантскими ангарами, ни с чем, отправились в русский поселок.

Как я помнил, на данном континенте, резервных космодромов больше не было. А лететь на другой, сейчас глупо. Каков там уровень излучения, и какова обстановка в целом, неизвестно. Вдруг там все еще хуже. Вдруг мы будем вынуждены защищаться, а вдвоем, даже при наличии деструктора, это рискованно.

15.01.1268. Работы по активации горнодобывающих модулей, были закончены. Осталось несколько тестовых запусков, и можно вывозить их на разработки. Так что, мы с Владимиром, как компенсацию за моральный ущерб, и зря потраченный день, получили возможность запустить первый комплекс. Это машина, напоминающая гигантского дождевого червя, в длину, была около ста футов, а толщиной, с хороший автобус нашего прошлого. Коленчатое тело, заостренный веретенообразный нос. Пульт управления этой громадиной, находился в просторном передвижном модуле, где постоянно должна была дежурить пара инженеров. Именно из такого домика на колесах, мы и активировали нашего «червя».

Это было завораживающее зрелище.

Гигантская землеройка, после запуска, словно принюхиваясь, несколько раз поводила своим острым жалом из стороны в сторону, а затем, грохоча сочленениями, поползла к ближайшим каменным осыпям, за которыми начиналась внушительных размеров гряда.

Кибер, достигнув первых глыб, немного там поворочался, а затем, изогнувшись гигантской дугой, вгрызся в грунт. При этом, стоявший на больших вездеходных колесах домик весь закачался, как при землетрясении. Минута, и огромный хвост «монстра», исчез под землей, откуда пошли первые данные.

Выяснилось, местные недра, богаты металлами и различными минералами. После изучения первых отчетов, мы повеселели. По крайней мере, в этом горном массиве, есть все необходимое для постройки полноценного города. По окончании всех проверок, Владимир, крепко обняв меня, сказал:

— Тим, я никогда этого не забуду! Ты снял с моих плеч огромный камень! Спасибо!

Я видел, как сияют его глаза. Ведь благодаря такой технике, эта колония будет одной из самых лучших на планете.

Русские парни быстро разобрались с управлением привезенных комплексов, и теперь, мы могли спокойно отправляться на нашу базу.

Я заверил Владимира, что там он найдет все необходимое для строительства города.

Увы, но задерживаться надолго, не позволяли обстоятельства, и максимум, что я мог предложить, это несколько рейсов с доставкой грузов. Нам предстояло еще подыскать место для постоянного проживания, да и застаиваться команде нельзя. Иначе, может начаться брожение умов, а во что это выльется, даже думать не хочется.

Владимир, понял все без лишних слов. У него тоже несколько раз назревал переворот. Сейчас, правда, заговорщики были посрамлены. Я со своими подарками, поднял его рейтинг на недосягаемую высоту, иначе, очень может быть, через какое-то время, моего друга спихнули бы с должности главы колонии.

16.01.1268. Сегодня весь день, занимались погрузкой. Оказавшись на базе, обнаружив такое богатство, Владимир бегал как ошпаренный. Ему нужно было все и сразу, желательно в максимальных количествах. Он с утра гонял меня как сопливого юнгу.

Проявляю терпение. Через пару дней эйфория схлынет, и мой напарник, вновь обретет рассудок.

Виделся с Майей. Ей с каждым днем все труднее выполнять привычные обязанности. Приказал больше не ходить в медблок. Особых проблем там нет, а с простыми задачами, легко справляются помощники.

Погода вроде наладилась. Легкий ветерок, умеренно греет солнце. Который день на одном из катеров, вместе с начавшим уже немного разговаривать Кеном, хожу к берегу. Здесь в бухте, удивительная рыбалка. Несколько раз вытаскивал таких красавцев, что посмотреть, сбегалось половина команды.

17.01.1268. Решили сделать три рейса. Пообещал парням, что это не продлиться больше двух недель, а затем, мы отправимся дальше.

Сегодня доставили первую партию груза. В нее входили крайне важные, ремонтные и обслуживающие системы. Без них, все новое хозяйство Владимира, прослужит максимум два десятилетия, а дальше пришлось бы из четырех делать три, из трех два, и так далее, пока все не превратится в бесполезный хлам.

Сегодня вновь виделся с Эллис. Она просто, и без особых вступлений, призналась, что любит меня, еще с тех пор, когда мы готовились к отплытию на холодном континенте. Она долго не решалась сказать, но теперь, если я пожелаю, мы могли бы жить втроем, как и остальные. Я пообещал подумать, но при этом отлично понимаю, отказать будет трудно. Мы познакомились еще в порту. Ее принесли с серьезным вывихом. Я вправил ногу, а после, мы немного поговорили. Оказалось, мы жили в одном штате, и города наши находились совсем рядом. Красивых девушек много, но Элис, на мой взгляд — настоящая красавица.

Только вот, принимать решение без Майи не стоит. Если они не уживутся, лучше ничего и не затевать. Сегодня заберу ее с собой, на базу, а там посмотрим. Отлет через несколько часов, нужно немного поспать. Здесь, в каюте капитана, удобный диван, Попрошу Лари, пусть разбудит.

25.01.1268. Майя не согласилась. Долго плакала, обещала быть самой лучшей, пусть только пройдут роды. Просила не заводить новых жен, потому как, по ее мнению, эти семьи, очень несчастны.

Эллис, узнав о таком решении, залила меня настоящим водопадом слез. Я, признаться, был сильно обескуражен.

Поэтому, наверное, когда мы в очередной раз возвращались на базу, не обратил внимание на мигающий датчик перегрева левой турбины, а когда заметил, было уже поздно. Мы грохнулись на плиты космодрома, едва не развалившись на части. А затем, еще три дня потеряли на замену турбины, и настройку всех систем. Лари недоволен. Да и остальные парни, смотрят так, будто я намеренно затягивая наше пребывание на базе.

01.02.1268. И все же, я сдержал обещание. Мы уложились в две недели. Сегодня с Владимиром облетали его владения. Темп работ, поражает. Действительно, эти инженерные комплексы — настоящее чудо. Внизу, на четко размеченных квадратах, шустро копошатся сотни небольших, с терьера киберов, и будто в сказке, прямо на глазах, в небо поднимаются стены зданий. Да, если так пойдет и дальше, этот город будет закончен через пару месяцев. На меня здесь смотрят как на героя. Видя, какой титанический объем работ, выполнили за прошедшие недели эти трудяги, все понимают, что на их месте должны были быть они. Мы долго прощались, а когда я уже собрался в рубку, к нам подошли несколько юных особ, и смущаясь, попросили взять их с собой. Девушки, объяснили, что здесь не нашлось достойных женихов, и они очень надеются попытать счастье на нашем лайнере.

Я с разрешения Владимира, согласился, но попросил не заводить отношений с уже женатыми парнями. Еще раз, крепко пожав ладонь моего друга, спасителя, и отличного парня, я поднялся в рубку, и дал команду на старт.

14.02.1268. За последние дни особых происшествий не было. Все это время, кружим над белой крошкой лайнера, который, казалось, совсем не двигается. Хотя я знаю, машины работают на полную мощность. Отсюда, прекрасно видны все рифы, мели, и прочие опасные места. Постоянно находимся на связи с моим помощником на судне. В пределах прямой видимости, связь довольно устойчивая, хотя и много помех. Специальная обработка сигнала, позволяет достаточно успешно отделять их, только вот дальше трех миль, даже эта совершенная техника не справляется.

Периодически залетаем немного вперед, с целью разведать местность. Но пока, ничего даже отдаленно подходящего для организации колонии, не нашлось.

17.02.1268. Я стал отцом!!! Как я счастлив!!!

Ночью, по связи пришло сообщение, что Майя находится в медблоке, и срочно требует меня на корабль. Поручив Лари приглядываться к побережью, я прыгнул в свой флаер, и прямо из трюма, вывалился над огромным океаном. Тим и Оливер появились на свет в шесть утра по корабельному времени. Роды прошли почти без осложнений. Я к тому времени уже восьмой раз принимал, поэтому легко учел все неожиданности. Через полчаса Майя смогла покормить наших малышей.

Думаю, пока побыть с супругой. Капитан, хоть и лицо ответственное, все же, и у него бывают уважительные причины. Ничего, сами разберутся.

25.02.1268. Да, нам по-прежнему везет. Сегодня мне сообщили, что обнаружен сигнал какого-то мощного передатчика. Источник находится на пути нашего следования. Поручил Лари слетать на разведку.

01.03.1268. Сегодня парни обнаружили тот самый передатчик. Им оказалась станция дальней связи на одном из экваториальных островов. На этом архипелаге, располагалась главная обсерватория планеты, и основной наземный модуль дальней связи. Именно он и выдавал в космос, узконаправленные сигналы, вторичное излучение которых уловили наши антенны. Слетаю туда, когда подплывем ближе.

Мои малыши растут прямо на глазах. Аппетит просто зверский. Эллис вызвалась помочь. Супруга за все эти дни, так устала, что почти с радостью согласилась.

Мотаюсь то в рубку, то в нашу каюту. Везде я нужен, и нигде не успеваю.

От агентов Вадима, приходят тревожные новости. Но пока предпринимать что-либо рано.

06.03.1268. Остров, где располагается обсерватория, очень живописный, впрочем, как и остальные, разбросанные здесь на сотни миль. Увидев с воздуха гигантскую антенну радиотелескопа, я вспомнил, как Глория, еще при нашем знакомстве, рассказывала об этой станции. Когда-то она проходила здесь стажировку, и была отлично знакома со всеми местными учеными. Здесь, на вершине одной из гор, находился также и купол полуавтоматической обсерватории. Мы облетели остров несколько раз, и никого не заметив, опустились на большую площадку перед главным зданием. Видимо здесь и находились основные офисы. Вадим, по моей просьбе, как самый опытный, возглавил операцию. При подготовке, я попросил парней захватить с собой чего-нибудь для самообороны. Тот резервный космодром, снится мне до сих пор, и рисковать я не собирался. В надежде отыскать чего-нибудь полезное, мы собрали кое-какое оборудование, а также инструменты для взлома дверей, и спустились вниз.

Если бы я знал, как мы тогда рисковали, то вряд ли остался бы на этом острове еще хоть на минуту.

Здание было большое. Прямоугольное, в пять этажей, футов 500 в длину. Главный вход заперт, так что ребятам пришлось взламывать мощную даже на вид, массивную дверь. Вадим отправил на это дело самых сильных и осторожных ребят. Лари первым заметил сделанную черным надпись, под одним из ближайших от входа окон, гласившую: Внимание! Опасно! Мутировавшая фауна!

Прочитав странное предупреждение, мы долго совещались, но все же, решили обследовать здание. И когда, один из новеньких, наконец, сломал замок, произошло то, чего мы никак не ожидали. Если бы не Том со своей трубой от амортизатора, неизвестно, как бы все сложилось. Когда здоровяк — Рэд, лучший борец в команде, и силач, каких поискать, распахнул створку, и любопытствуя: «чего это тут на замки все закрывают?», заглянул внутрь, его неожиданно утащила какая-то тварь. Я успел заметить мелькнувшие в проходе ботинки, а в следующую секунду парень, не проронив ни звука, исчез в темном проеме. Лари с Томом, понимая, что происходит нечто необъяснимое, было попятились, как вдруг, из темноты, прямо на них, выскочило омерзительная тварь, живо напомнившая фильмы ужасов моего прошлого. Зверюга, с челюстью аллигатора, и голым, в пучках волос, телом гигантского волка, одной лапой сбила с ног Лари, а в следующий миг, взревев так, что заложило уши, бросилась на Тома.

Однако наш Том, оказался ловким малым. Он не раз охотился, живя в поселении натуралов, и отлично умел постоять за себя. Легко уклонившись, пропуская тварь над собой, он резко вскочил на ноги, и так вдогонку долбанул ее по хребту, что хруст был слышан на милю вокруг. Тварь лязгнула огромной челюстью, в попытке достать ловкую жертву, но не дотянувшись, покатилась по бетонным плитам. Тут же вскочила, завертелась на месте, хрипя, извергая из пасти лохмотья грязной пены. Но затем, увидев, как отважный Том, приближается, чтобы завершить начатое, замерла в испуге. «Собачка» явно оценила его мастерство. Скрипнув гигантскими когтями по бетону, она метеором сорвалась с места, и помчалась к ближайшим зарослям. Одним прыжком перемахнула шестифутовое ограждение, и жалобно визжа, скрылась в путанице ветвей. Еще долго оттуда слышался грозный рык, и какое-то странное бормотание.

Вадим, будучи настоящим профессионалом, не растерялся. Резко сорвавшись с места, он побежал к ребятам, и тогда, все мы тоже будто очнулись. Осмотрев бледных и сильно напуганных героев на предмет ранений, мы с Вадимом осторожно приблизились к входу. Было опасение, что там может скрываться еще одна такая «собачонка». Но заглянув в полумрак, с облегчением увидели, как сидя прямо посреди фойе, на нас, сумасшедшими глазами таращится Рэд.

Оказалось, бедняга успел заметить лишь огромную пасть, после чего, по его словам, просто отключился. Комбинезон на груди его, был изодран в лохмотья, но в остальном, все было в норме. Да и Лари с Томом, тоже отделались «лишь легким» испугом. Правда Лари, весельчак и балагур, весь день после этого молчал, словно язык проглотил.

Приказав парням быть начеку, я дал задание, развести большой, дымный костер, который могут заметить оставшиеся на острове люди, а сам с Вадимом, вывел из трюма свой легкий флаер. Мы решили еще раз осмотреть остров, и для начала отправились к видневшемуся вдали куполу обсерватории. Как и ожидалось, никого из работников станции мы не нашли.

Облетая остров на малой высоте, я обратил внимание, что он на две трети, состоит из непролазных джунглей. Остальная же его часть, состояла в основном из каменистых равнин, с редкими пятнами зелени. Мы вглядывались в заросли, внимательно осматривали каждую долину, каждое ущелье, но все было напрасно. На острове казалось, нет вообще ничего живого.

И вот, когда мы с Вадимом, уже возвращались к посадочной площадке, где вовсю дымил костер, я заметил далеко над океаном, в лучах заходящего солнца, тонкую вертикальную полосу. Нам явно ответили.

Подлетев к небольшому острову, мы увидели на берегу несколько первобытных хижин. Оказалось, здесь достаточно давно, еще сначала катастрофы, обитают люди. Они ждали у подножия холма, где я посадил корабль. На нас, растерянно улыбаясь, глядели, три парня и пять девушек. Все были сильно загорелые и почти нагие. Как выяснилось, они уже почти перестали надеяться. А сегодня утром, дежурный, рыбачивший в прибрежных водах, с самодельного плота, заметил наш сигнал. Это были работники станции дальней связи. Из семи десятков ученых, и больше тридцати студентов, приехавших сюда на практику, уцелели только они. По словам этих несчастных, все началось сразу после первого всплеска излучения. Стали пропадать люди.

Одна из студенток рассказала, что сама была свидетелем такого происшествия. Однажды вечером, прямо у нее на глазах, парня с которым они возвращались с прогулки, утащила какая-то тварь. Было темно, и мало что удалось разглядеть, но, по ее мнению, это был огромный волк, или что-то подобное. Просидев всю ночь в кабине давно вышедшего из строя автокара, на утро она обнаружила лишь оторванную кисть руки, да выпавший кубик трансформер. На их счастье, среди студентов оказался Николай, который и стал их спасителем. Он давно являлся членом клуба «выживальщиков». Собрав всех оставшихся в живых, двух, насмерть перепуганных лаборантов, и пятерых студенток, на самодельном плоту, переправился на соседний остров. Здесь, им пришлось начинать с нуля. Без инструментов, без оружия, поминутно оглядываясь, строили хижины, ловили рыбу, охотились, в общем- выживали. Бедняги, сильно загорели, и были очень истощены. Надо было видеть их лица, когда они оказались на самом настоящем, круизном лайнере, где было огромное количество народу, и где они наконец-таки могли, ничего не опасаясь, по-настоящему поесть и отдохнуть.

09.03.1268. Сегодня Вадим попросил перевести Николая, русского парня из спасенных в его отдел. Вчера, поздно вечером, этот парень рассказал нам, очень занимательную историю. Оказалось, что до катастрофы, он служил в одном из закрытых заведений Кима. Им руководил первый помощник, и правая рука оператора — Игорь Ставицэ.

Мы знали, что это за контора, поэтому, слушали с особым вниманием.

Николай, работал в отделе, отвечающем за безопасность биосферы. Почему-то запрет на незаконное создание новых видов млекопитающих, птиц, и прочих пресмыкающихся, которые могут нарушить сформировавшийся баланс на планете, очень раздражал некоторых граждан. Поэтому их отдел, призван был пресекать все подобные эксперименты.

По сведениям Кима, здесь, на острове, в тайне от всех, проводились незаконные опыты с выведением новых видов животных. При этом, использовался один из незаконно присвоенных биореакторов. Эти уникальные системы, когда-то давно, трудились над формированием экосферы планеты, но теперь, их использование было строго запрещено.

Николай, под видом практиканта, прибыв на остров, должен был отработать всех причастных к этому делу. После чего, не предпринимая никаких действий, вызвать Кима с его командой. Но увы, сделать что-либо, он не успел.

Поговорив еще немного с этим парнем, я предложил ему, пост заместителя начальника службы безопасности колонии. И немного подумав, он согласился. Теперь, у Вадима в команде будет настоящий профессионал. Надеюсь, они поладят.

16.03.1268. В очередной раз, слетали на берег. Долго совещались, в итоге решили плыть дальше. Слишком тут влажно, да и температура воздуха, ощутимо выше нормы. Нужно лететь к третьему континенту.

14

18.03.1268. Сегодня решили отправиться на разведку. Я оставил вместо себя Вадима, и погрузив во флаер кое-какое снаряжение, догнал, круживший над судном грузовик.

Отправились мы задолго до восхода, а спустя еще два часа, наша команда наблюдала удивительное зрелище.

Погода была безветренная. Зеркальную гладь океана, покрывала лишь едва заметная легкая рябь. И вот, далеко на востоке, в таинственных океанских глубинах, зародилось фиолетовое свечение. А в следующий миг, оттуда неожиданно, словно вырвавшись из плена, брызнули обжигающе яркие лучи, озарив все вокруг слепящими всполохами. Показавшееся из-за водного края светило, отражаясь в голубых тропических волнах, мириадами золотых искр, величественно начало свое неторопливое шествие по небосклону.

Мы, как завороженные глядели на экраны внешнего обзора, и видно, поэтому не сразу обратили внимание на давно мигающий сигнал радара. Сегодня за пультом радио-сканера дежурил Стив. Заметив, наконец, красный огонек, он заорал на всю рубку:

— Сигнал бедствия! Сигнал бедствия!

Пришлось экстренно тормозить и разворачиваться. Пока мы соображали, что бы это могло значить, сигнал пропал. Вернувшись примерно в ту же точку, где он впервые был обнаружен, мы стали наворачивать круги над океаном.

Сигнал оказался стандартным. Обычный для всех планетных служб призыв о помощи. Глянув на сканер, и убедившись, что его источник находится далеко южнее, я развернул корабль, и сверяясь с показаниями радара, медленно пошел над водой.

Примерно полчаса спустя, мы увидели первые оранжевые точки надувных плотов. Их было много. Мы покружили над первым, и заметили лежащих без сознания людей. Наверняка это последствия прошедшего недавно шторма. Они были рассыпаны по океану, на протяжении десятков миль, и там не наблюдалось никакой активности.

После долгих поисков, мы насчитали 23 стандартных спасательных плота.

Начав с самых дальних, которые унесло ветром почти за тридцать миль, мы стали собирать пострадавших. Зависнув над одним из них, мы с Стивом и Томом, обнаружили двенадцать безжизненных на вид тел. Все были ужасно истощены и почти дочерна загоревшие. Из чего я заключил, что они болтаются в океане не меньше трех недель. Пульс еле прощупывался, к счастью, все, даже двое совсем еще маленьких детей, были живы. Осторожно подняв их в мой флаер, и приказав ребятам, оставаться на плоту, (места в кабине уже не было), я помчался к наворачивающему круги в миле над нами грузовику.

Операция по спасению продолжалась до позднего вечера. Последних потерпевших, нам пришлось поднимать уже в темноте. Поднялся нешуточный ветер. Волны стали заливать последний плот, на котором мы обнаружили семерых, едва дышащих, сильно истощенных девушек.

Финал этой операции, прошел успешно, лишь благодаря отваге и мужеству моих помощников.

Когда мы поднялись на борт грузовика, нашим глазам предстала печальная картина. Везде, где только можно: и в каютах, и в коридорах, прямо на полу, лежали люди. Большинство не могли самостоятельно передвигаться. Так что моя команда, пока долетели к лайнеру, просто падала с ног.

Первыми, как ни странно, очнулись те самые девушки, которых мы вытащили в конце, практически из штормовых волн. Холодная вода и ветер, привели их в чувства.

Это были довольно симпатичные особы. Одна из них, блондинка с яркими голубыми глазами, придя в себя, улыбнулась усталой, но счастливой улыбкой, после чего слабым голосом попросила пить. Я протянул ей большой стакан, с витаминным комплексом, предназначенным специально на такой случай, и напившись, девушка без сил опустилась на подушку. Вторая, брюнетка с карими глазами, тоже сильно истощенная, и почти угольно черная от загара, придя в себя, оглядела нас, а затем, уставилась на такой же стакан с витаминным комплексом в моей руке. Я тоже осторожно помог ей напиться, однако она, выпив все до капли, знаками стала просить еще. Пришлось объяснять, что сразу много нельзя, и нужно чуть-чуть потерпеть. Когда девушка перестала жалобно поскуливать, я попросил коротко рассказать, кто они и откуда.

В итоге, выяснилось, что это такие же, как и мы, беженцы с ледяного континента.

По приказу Владимира, покидая порт, мы оставили в целости все оборудование и складские запасы для тех, кто тоже поплывет прочь от этого ледового ужаса.

Их большая компания, а точнее банда, состоящая из совершенно разных людей, объединенных целью выжить, пришла в порт, сразу после нашего отплытия. Обнаружив склады с продовольствием, они почти месяц пировали, после чего, решили все же, покинуть этот негостеприимный берег. Главным у них, был здоровяк по имени Томас, которого все звали — Коготь. У этого малого, на правой руке, по причине непонятной мутации, рос кинжалообразный коготь, которым он, по слухам, не раз пользовался для устранения недовольных. По словам Елены, той самой блондинки, в их компании, была гнетущая атмосфера страха и недоверия. Но увы, большинство из почти трех сотен человек, прибившихся разными дорогами к банде Когтя, понимали, что в одиночку им не выжить. Существовала вероятность, оказаться в виде жаркого на костре свихнувшихся каннибалов, либо стать рабом в другой, такой же банде, где ситуация будет гораздо хуже. На свою беду, эти парни повторили ту же ошибку, что и мы вначале. Они выбрали для путешествия, одну из двух шикарных яхт. Но даже после того, как удалось запустить двигатели, выйти в море, они не смогли. Акватория порта к тому времени, полностью замерзла. Так что, пришлось ждать потепления. Но даже и тогда, они с трудом пробились сквозь ледяные торосы, которые ветер нагонял с океана. Лишь чудом не повредив обшивку, они вышли на открытую воду, а спустя две недели, на судне начались серьезные проблемы. Видя, как тают запасы продовольствия, трюмы на яхте были не очень велики, а пассажиров было почти четыре сотни, капитан корабля, приказал резко сократить ежедневные пайки. Естественно, это не понравилось его подчиненным. Спустя несколько дней, капитан был убит, а его место занял другой, еще более жестокий темный. Этот, вообще, приказал кормить лишь тех, кто приносит пользу, а остальным, выдавать лишь по одному брикету сухарей, и маленькую бутылку воды в сутки. Его головорезы, по словам Елены, могли зайти в любое время дня и ночи, в любую каюту, и выбрав понравившуюся девушку, до утра насиловать ее. А после этого, запросто выбросить, как надоевшую куклу, за борт. Конечно, такие дела не могли остаться без внимания, и одним утром, десять помощников капитана исчезли с яхты. Нашли лишь одного, забитого до смерти, лежащего в трюме, на ящиках со спиртным. Капитан был вне себя от ярости, и приказал ежедневно убивать по одной девушке, пока, совершившие акт возмездия, не явятся с повинной. А через несколько дней, как гнев богов, разразилась страшная буря. Волны были высотой с девятиэтажный дом. Все, кто хоть что-нибудь понимал в морском деле, сознавали: их суденышко, которое, словно щепку швыряло бешеными валами, вряд ли переживет этот шторм. Потому самые разумные и понятливые, вняв их предупреждениям, надели спасательные жилеты, и собрались возле контейнеров с надувными плотами. Так что, когда одна из гигантских волн — убийц, обрушилась на судно, когда их великолепная, комфортабельная яхта, перевернувшись, пошла ко дну, спастись удалось лишь этим 92 несчастным.

Еще долго, пристегнувшись к плотам страховочными ремнями, они собирали выживших по бушующему океану. Затем, когда шторм стих, вылавливали всплывшие на поверхность контейнеры, в одном из которых оказалась питьевая вода.

В комплект спасательного плота, кроме радиомаяка, входит очень много полезного. В том числе и особые фонари с лазерным сигнальным устройством, свистки, которые можно услышать за несколько миль, а также рыболовные снасти, благодаря чему, им и удалось продержаться все это время.

Этим же вечером, мы поместили всех спасенных в лазарет. Думаю, пробыть им там придется долго. Высокая степень истощения, и прочие заболевания, вроде гастритов и язв, вынуждали еще немного помучить этих несчастных. В целом, на судне их приняли хорошо. Проблема была лишь в том, что среди спасенных, парней было всего 14, а остальные, включая семерых детей, принадлежали слабому полу. Некоторые из наших, поначалу были этим очень недовольны, но куда деваться? Майя, в отличие от прочих женщин, была рада, что мы спасли этих бедняг. Она, вместе со мной, сразу отправилась на мед-уровень, и до поздней ночи помогала устроить всех новоприбывших.

01.04.1268. Все это время занимался спасенными. Устал зверски, пишу через силу. В медблоке много проблем. Из-за скверного питания, почти у каждой второй, гастрит, а у каждой третьей язва. Встречаются также последствия переохлаждения, солнечные ожоги, и другие мелочи, которые нельзя оставлять без внимания. Мои помощники так выматываются за день, что ночуют прямо здесь в ординаторской.

05.04.1268. Стоим у большого острова, решили переждать сезон дождей. По мнению Лари, (как выяснилось, отличного специалиста климатолога), недели две нам придется здесь проторчать. Погода нелетная. Пришлось оставить наш грузовик на материке, милях в ста от острова.

11.04.1268. Дождь льет сутки напролет. Все устали. Океан штормит, но угрозы судну нет. Надоевший покер, бильярд, да нудные разговоры ни о чем, это, пожалуй, угроза куда большая. Вадим рапортует о нездоровом интересе к системам лайнера, со стороны неких лиц. Но я приказал пока никого не трогать. Все обязательно выйдет наружу. И тогда можно будет брать их за жабры.

17.04.1268. Впервые за несколько дней выглянуло солнце. Правда, ненадолго, но все очень обрадовались. Вода в океане, серая и мутная. С острова смывает грунты. Но я решил пока, не отводить корабль, здесь, вблизи высоких холмов, океан почти спокоен, чего нельзя сказать об открытой воде. Лари пробует охотиться. Пока продуктов хватает, но если такая погода, продержится еще пару недель, придется лететь к ним, с запасами.

25.04.1268. Дождь прекратился. Уже несколько дней дует свежий восточный ветер. Немного штормит, но стоять на приколе всем уже надоело, решили плыть дальше.

02.05.1268. Команда жалуется на тошноту. Странно, столько дней в море, а к морской болезни некоторые так и не привыкли.

04.05.1268. Похоже, у нас серьезные проблемы. Вчера к Майе в медблок, поступило несколько пациентов, с жалобами на тошноту и диарею. К вечеру одна из девушек стала терять сознание. Не помогли никакие препараты, я так ничего сделать и не смог. Сегодня утром она скончалась. Температура у всех просто запредельная. Сбивать ее приходится каждые два часа, иначе наступает коллапс, и больной переходит во вторую стадию, из которой вытащить его уже не удается. К вечеру появилось еще пятеро заболевших, а по данным опросов, почти каждый второй на судне, чувствует себя плохо. Если это то, что я думаю, для колонии настали черные дни.

05.05.1268. Да, увы, это самая обыкновенная эпидемия. Только за один сегодняшний день, поступило тридцать зараженных. Возбудитель я выявил еще вчера поздно ночью, но пока ни один известный антибиотик с ним не справляется. Обычный золотистый стафилококк, под воздействием излучения, превратился в настоящего убийцу. Я, пожалуй, никогда не видел столь живучей микроорганизм. Когда-то давно, еще на медицинском, нам показывали занимательный фильм. Там демонстрировались опыты с простейшими. Так вот, эти твари на экране, жрали друг друга с такой скоростью, будто голодные монстры из какого-нибудь ужастика. Я поместил бактерию, обнаруженную в крови умерших в питательную среду, а затем попытался воздействовать на нее различными препаратами. Оказалось, что этот мутант, поедает любой антибиотик, как я когда-то привезенные отцом сладости. Сегодня заглянул к ним, и был поражен. Колония разрослась в сто раз, и продолжает увеличиваться. Вот почему, все мои пациенты после первых же уколов самого сильного антибиотика, тут же впадали в кому, и вытащить их оттуда я уже не мог.

07.05.1268. Команда сидит на унитазах. В медблоке, нет свободных мест. По мнению Майи, мы упустили начало эпидемии. И очень может быть, предпринимать что-либо, уже поздно. Но мы с лаборантами, не собираемся сдаваться. Сутками работаем у микроскопов, и закипающих от чрезмерных нагрузок биореакторов. Такая совершенная техника должна справиться с любой инфекцией.

09.05.1268. Все напрасно! Ничего не получается! За сегодня 29 умерших. Впервые напился. Какая гадость этот спирт!

11.05.1268. Утром слегла Эллис. Бедняжка держалась до последнего, желая помочь супруге. Но после нескольких обмороков, пришлось насильно поместить ее в новый блок, который устроили на другой палубе. К вечеру и там набралось больше трех десятков заболевших.

Тим и Оливер, как ни странно, чувствуют себя отлично, и аппетит у них по-прежнему отменный. Майя, тоже постепенно сдает. На ногах пока держится, но выглядит плохо.

Больше всего жаль наших малышей. На кого мы их оставим, если победить инфекцию не удастся, а они каким-то чудом выживут?

14.05.1268. Лари рапортует, что у них закончились продукты. Я приказал ни в коем случае, не приближаться к судну. Пусть охотятся, рыбачат, да что угодно, лишь бы живы остались. Майя, тоже слегла. Пришлось и ее поместить в медблок рядом с Эллис. Малышей кормлю сам. И просто удивляюсь. Все у них отлично, словно и нет никакой эпидемии. Только нагрею им по бутылочке, как они снова требуют еды. Умотали бедного папашу.

15.05.1268. Есть! Есть препарат! Не зря я обратил внимание на своих карапузов. Недоумевая, что с ними происходит, я взял пробы, а через час, в лаборатории, пораженный, застыл у электронного микроскопа. В крови этих малюток, обнаружились антитела, которые легко справлялись с новой инфекцией. Просидев в оцепенении с полчаса, я позвал своих помощников, и показал происходящее на экране. Парни тоже озадачены. Приказал готовить биореактор. По всему, это единственная надежда. По словам Альберта, моего первого помощника здесь, в медблоке, если сегодня у нас ничего не получится, корабль обречен. Он прав. Я уже едва стою на ногах. В глазах мелькают какие-то пятна, а сознание периодически туманится.

Запустил процесс синтеза, а спустя пару часов, которые были едва ли, не самыми длинными в моей жизни, на экране биореактора, высветилось бодрое сообщение: синтез окончен успешно!

Парни, несмотря на слабость, веселятся как дети. Мои любимые малыши, спасли от неминуемой гибели, больше двух тысяч человек. Пишу, а на глазах слезы.

Первый же пациент, которому ввели новый препарат, через час пришел в себя. А к вечеру, температура нормализовалась, прекратились рвота и понос, сошел отек слизистой. Если все так пойдет и дальше, ожидаем полное выздоровление.

19.05.1268. Работает! Все, кому был введен новый препарат, чувствуют себя нормально. Только сейчас, глядя на порозовевшее лица моих женщин, понимаю, что едва не потерял их.

Дел по-прежнему очень много, все ужасно вымотаны, но мои помощники улыбаются, хотя многие из них едва переставляют ноги от усталости.

28.05.1268. Сегодня на судне, самый настоящий праздник. Когда выяснилось, кому все мы обязаны жизнью, наших малышей, просто завалили подарками. Вадим, в честь выздоровления экипажа, устроил небольшой фейерверк. И хотя некоторые, пока испытывают слабость, на вечерние танцы вышли даже те, кому еще можно было полежать.

Погода прекрасная, если все это закончится благополучно, через неделю, можно отправляться к третьему материку.

02.06.1268. Решили лететь сегодня. Разведать ситуацию все же необходимо. Предыдущая экспедиция, из разведывательной превратилась в спасательную.

По настоянию команды, наконец, дали имя нашему грузовику. На борту у этого трудяги, была лишь невнятная аббревиатура: БСГ-0067. Поэтому, немного посовещавшись, мы нарекли его — «Геракл».

Вылетели рано утром. По пути, Стив, помня о недавнем происшествии, не сводил глаз с радио-сканера. Но за все 6 часов полета, так ничего и не услышал. А к обеду, на горизонте, в туманной дымке показались горы. Я помнил по карте, что где-то здесь, должна проходить большая горная гряда. И как оказалось, мы вышли прямо к ней. Ну а когда сделав широкий круг над прибрежными скалами, я повел корабль к открывшемуся дальше плато, команда дружно выдохнула. Место здесь, было просто великолепное. Гигантская равнина, закрытая от океанских ветров высокими горами, простиралась вглубь материка, миль на 500, и тянулась в обе стороны, примерно столько же.

Ровная, как стол. Три огромных озера. Стекающие с гор полноводные реки. На западе, ближе к горам, на сотни миль, густой лес, а дальше к востоку, бесконечная прерия. На огромных просторах паслись стада каких-то травоядных. К удивлению, на берегу одного из озер, обнаружили серебристый диск климатической установки. Скорее всего мертвый, но по заверениям Стива, это чудо техники, достаточно легко восстановить. Думаю, он прав, особенно если учитывать наши сегодняшние возможности.

А дальше, за бескрайней зеленой равниной, мы увидели открытую воду. Это было самое настоящее море, по берегам которого, на добрый десяток миль к югу, простирались густые тропические джунгли.

Мы не удержались, и приземлившись на одном из прибрежных участков, словно малые дети, скидывая на ходу одежду, бросились к видневшемуся вдали песчаному пляжу. Да, море и океан это две, совершенно разные стихии. Поныряв с большого камня, футах ста от берега, в ласковую бирюзовую воду, мы еще долго нежились на горячем песочке, обсуждая дальнейшие перспективы.

Теперь, расположение будущей английской колонии, не вызывало никаких сомнений. Прежде всего, излучение. Здесь, интенсивность его была минимальная. Если на втором континенте, мой флаер, регулярно сигналил о внешнем воздействии на электронику, то здесь, за все время, что я носился над прерией, на пульте, лишь раз мигнул красный огонек. Да и то, оказалось это пилот, то есть, я сам, перегрел турбины, на радостях разгоняясь больше положенного. Можно было не сомневаться, лишь одно это очень сильно повлияет на принятие окончательного решения. А учитывая все остальное: умеренный климат, близость океана, почти бесконечные резервы пресной воды, и наконец, чудесное место для организации курорта, решение будет единогласным. Мы развели большой костер, и долго совещались, пока Лари, не предложил заснять здесь все на голокамеру, а затем, показать это команде. Пусть они сами решают.

Думаю, он прав, я, как капитан, конечно, обладаю некоторыми полномочиями, но злоупотреблять ими не стоит. И без того служба безопасности регулярно сообщает, о готовящемся перевороте. Так что, ускорить действия своих врагов, да еще и пополнить их ряды новыми недовольными, было бы глупо.

Поставили большую туристическую палатку. Ночевать будем на свежем воздухе.

03.06.1268. Рано утром, нас разбудил топот копыт большого стада бизонов. Неподалеку, было их постоянное место водопоя, вот эти красавцы, совершенно не опасаясь громады корабля, спускались к воде. Я заснял их на голокамеру, закинул в багажный отсек дополнительную батарею, и взяв с собой Тома, принялся наворачивать круги над кораблем, постепенно расширяя область съемок. Камера объемного изображения, была отличным изобретением. Уверен, эти кадры затронут пассажиров лайнера.

Три часа спустя, я решил, что отснято достаточно. Собрав немного ягод с растущих по берегам небольшого озерка алого мирника, мы отправились на Геракл. Эти ягоды всем очень понравились, но росли они исключительно в умеренных широтах. Майя с Эллис обрадуются.

Всю обратную дорогу, Лари развлекал команду веселыми шуточками. Он был явно в восторге от нашей находки.

На судне экспедицию встречали с волнением. Нас тут же засыпали вопросами, но, пока совет корабля не был собран, попросил парней помалкивать. Хотелось, чтобы снятый мной фильм, произвел, как можно больший эффект. Для этого, на какое-то время нужно было создать ореол таинственности.

Девочки, со слезами, бросились мне на шею, и долго не хотели отпускать.

Оливер и Тим, узнав своего папашу, довольно гукая улыбались, тянули ручки, и я, почти до ночи провозился с ними, пока эти обжоры не уснули. Трудно было удержаться. Я рассказал своим дамам, какое прекрасное место для будущей колонии мы отыскали. И прямо на маленьком экране голокамеры прокрутил для них несколько, самых красивых отрезков. Майя была в восторге, особенно ей понравилось море. Она сразу же, принялась уговаривать меня, построить город именно там, на лазурном берегу. Эллис тоже понравилась эта идея, но я поспешил успокоить разошедшихся женщин. Как глава колонии, я обязан постоянно находиться в центре событий. А по мнению моих лучших помощников, да и на мой взгляд тоже, столицу будущего поселения, нужно строить на плато. Там, для этого самые подходящие условия. Ну а море? Море никуда не денется. Будет время, обязательно построим там курортный городок. Спать лягу последним. Пока могу, записываю происходящее. Потомкам думаю, будет интересно узнать, как проходили будни первого президента английской колонии.

07.06.1268. Отплыли сегодня утром. Все последние дни, готовились к пересечению океана. Тестировали электронику, провели ремонт отдельных блоков, и наконец, сегодня, в 5:00 по корабельному времени, я скомандовал машинам: полный вперед.

Решение плыть к новому материку, было принято единогласно. После показа нашего фильма, пассажиры, по сети начали обсуждать, где было бы лучше построить первый город, где кто хотел бы жить, и прочие детали. Из чего мы еще до голосования знали, решение будет положительным. Конечно, нашлись и несогласные, но их были единицы. Так что, в это путешествие я отправлялся с легким сердцем.

21.06.1268. Вот мы и у берегов нашего будущего дома. Плавание прошло относительно спокойно. Лишь раз, океан сильно штормило, буря, задела нас краем, так что мы отделались незначительными повреждениями. Еще несколько дней дул сильный встречный ветер, из-за чего пришлось форсировать силовые установки. Но системы, отлично справились с нагрузкой, а наш лайнер, выйдя из зоны урагана, разыгравшегося далеко на севере, благополучно достиг материка. Пройдя на юг около сотни миль, так как нас сильно снесло штормом, мы нашли отличную бухту, примеченную еще в первый день разведывательного рейда.

Все пассажиры вывалились на палубу, приветствуя новый берег. Мы глядели на синее небо, на далекие снежные вершины, розовеющие в лучах заката, и каждый, представлял себе, какой будет его жизнь здесь, на новом месте, среди новых людей, в новом, еще не построенном городе.

Пока судно пересекало океан, Лари с парнями, зря время не теряли. Погрузив в трюмы Геракла инженерно-строительный, и два горнопроходческих комплекса, они отправились готовить первую площадку.

За две недели, парни успели очень многое. Я покружил над стоявшим на краю леса Гераклом, и опустился возле большого сборного дома. На пороге, разглядывая какую-то карту, сидели Том со Стивом. Увидев начальство, парни обрадовано вскочили. Том тискал меня так, словно мы не виделись не две недели, а два года. Они долго рассказывали о своих успехах. Ну а после, оставшееся до темноты время, мы носились над гигантским плато, и парни, оживленно жестикулируя, показывали мне, где и что уже было сделано. Прежде всего, они провели огромную подготовительную работу. Инженерный комплекс, включал в себя отличный геодезический модуль. С его помощью, в течении десяти дней, парни производили аэрофотосъемку, геологическое сканирование, и все необходимые для начала строительства измерения. Так что теперь, в нашем распоряжении, находилась исключительно точная, трехмерная карта всего плато, куда входили данные по плотности пород, грунтовым водам, и прочие сведения. Особенно мне понравился, участок, начинающийся в трех милях от места базирования Геракла. Там, по всем данным, было идеальное место для основания города.

26.06.1268. Последние три дня, наравне с остальными, работаю извозчиком. На берегу нужно все и сразу. Геракл, делает в день по нескольку десятков рейсов. Больше всего проблем было с погрузкой оставшихся инженерных комплексов. Но привычные уже к таким трудностям парни, справились.

Мы с Лари, за эти дни, перевезли на берег несколько тысяч тон грузов. И как только все это уместилось в трюмах лайнера?

Майя просится на берег, да и не только она. Но по решению совета, все, кроме строителей, инженеров и людей других профессий, необходимых для постройки города, останутся на судне. По здравому размышлению, мы решили не делать две работы, как мудро заметила моя супруга, узнав, что мы собираемся строить временный поселок для пассажиров. И действительно, в комфортабельных каютах лайнера, можно прожить сколько угодно. Так что пусть переждут. А любопытных и слишком настойчивых, ожидает «сюрприз». За высказывания любого недовольства в адрес капитана и его помощников, бунтаря просто посадят в карцер, как зачинщика беспорядков. Так что пока на судне все спокойно, хотя недовольных, по сведениям Вадима, немало.

Для снятия общего напряжения, да и как простое развлечение команде, я решил производить ежедневные съемки. Вечером все усаживаются за свои головизоры, довольные тем, что могут хотя б и так, в записи, следить за ходом работ на берегу.

12.07.1268. Основное беспокойство вызывает лайнер. Придется строить порт. Геологическая разведка показала, что для его постройки, в местных горах есть все необходимое, только вот эти горы меня и смущают. Осмотрев с высоты три самых доступных перевала, я понял, что без серьезных взрывных работ, здесь вряд ли получится провести даже однополосную дорогу для обычного колесного транспорта. А летать из города и обратно очень неудобно. К тому же неизвестно, сколько еще прослужит наш трудяга Геракл. Найти замену ему можно будет только на резервных космодромах. На одном из них я уже побывал. Без тонны взрывчатки, там делать нечего. И как ни мечтай, а для нас, это задача пока невыполнима. Ну, а что покажет второй такой космодром, еще неизвестно. Так что мы, за неимением достаточно внятного плана, решили пока отложить этот вопрос.

Вчера устроил экскурсию своим женщинам. Сделав несколько больших кругов над плато, где во всю разворачивались инженерные работы, направились к морскому побережью. Как я и предполагал, белый песочек, чистейшая бирюзовая вода, ласковые волны, очаровали моих девочек. Они часа два плескались нагишом, а затем, принялись пытать супруга, требуя, чтобы я немедленно начал здесь строительство курортного города. Тим и Оливер, тоже в восторге. Оба жизнерадостно гукая, ползают рядом, довольные, посыпают друг друга песочком, им же периодически и закусывая.

Мне, конечно, нравиться этот гостеприимный берег, но по всем расчетам, перебросить сюда, хотя бы один строительный комплекс, получится не раньше осени.

16.07.1268. Завершен главный проект столицы колонии. Вчера был объявлен финал, в котором победила одна из пяти команд художников и архитекторов. Опередивший все прочие, проект был, пожалуй, самым красивым, и на мой взгляд, очень практичным. Благодаря особой планировке, город должен был стать одним большим парком, с огромным запасом свободных площадей, для будущего уплотнения и расширения застройки. Он предусматривал большое количество культурно-развлекательных центров, различных зон отдыха, и множество общественных зданий, вроде кафе, ресторанов и прочее.

Поделив понравившийся всем проект, на стандартные квадраты, мы занесли данные в наши инженерные комплексы, которые закончив свои приготовления, ожидали дальнейших указаний.

И вот, настал тот самый торжественный момент. Гигантские машины, выпустив из своего нутра сотни маленьких киберов, приступили к настоящему делу, для которого они и были созданы. Момент это был поистине исторический, потому все происходившее, снимали одновременно с разных сторон, три голокамеры. Наша делегация, состоящая из инженеров и прочих технарей, затаив дыхание, следила за первыми шагами этих монстров. Я подал условный сигнал, и находившийся в мобильном командном пункте — Ларри, вдавил клавишу запуска. А затем, рыча на всю округу, поднимая тучи пыли, сотрясая почву сверкающими опорами, гигантские механизмы двинулись по направлению к центру будущего города.

29.07.1268. Работы продолжаются. За все время, лишь два раза приходилось останавливать некоторые модули, из-за поломки конвейера. Эта гигантская змея тянется от самых гор, и каждый час доставляет на стройплощадку тысячи тон камня, гравия и прочих материалов. Но после замены электронных блоков, которые по непонятной причине, дважды выходили из строя, все снова заработало. Город растет прямо на глазах.

Каждый день, специально отобранные операторы, фиксируют происходящее на камеры. По вечерам, на лайнере разгораются бурные дебаты. Многие, желали построить город, в привычном для себя виде. То есть, в зависимости от времени проживания там, кто-то предлагал обнести город стеной. Кто-то требовал башню в центре. Кому-то срочно понадобилась колоннада вдоль главной улицы. В общем, жители ежедневно предлагали внести свои «обязательные» дополнения. Но я остался непреклонен. Если уступить в одном, придется уступать и дальше, и тогда, замечательный в целом проект, грозит превратиться в нечто бесформенное.

Мы долго обсуждали все предлагаемые варианты, и почти единогласно проголосовали за отказ от каких-либо изменений. Я не являюсь архитектором или художником, но даже на мой, дилетантский взгляд, мы можем просто все испортить.

Никогда я не был сторонником эклектики, и сейчас подобных извращений, не потерплю.

07.08.1268. Сегодня поступил тревожный сигнал от Вадима. Последнее время участились случаи неповиновения на лайнере. По настоянию начальника службы безопасности, я перевез семью на берег, а после сегодняшних новостей, Вадим приставил ко мне четверых ребят из своей команды. Я, конечно, немного побурчал, но вспомнив, что рассказал Николай, смирился. По словам русского разведчика, среди пассажиров, под фальшивыми именами, находятся бывшие верховные. Эти грязные воротилы, еще тогда, по завершению первой фазы проекта, пройдя ментаскопирование, одними из первых угодили в списки невозвратных. Но при аварии корабля, все системы дома были уничтожены. Удерживающий их во временных капсулах хроностазис отключился, вернув всех в нормальное течение времени. И теперь, учитывая гигантский опыт интриг, что на протяжении сотен лет, являлись неотъемлемой частью их жизни, можно было ожидать серьезных проблем.

— «Бывших членов совета не бывает!» — Сказал, как бы между прочим, Николай. И я, естественно, с ним согласился. Ради того, чтобы вернуть себе былую власть, они пойдут на что угодно. Вадим задействовал все свои ресурсы, но пока, выявить даже одного из них, не удается. Это говорит только о том, что у меня очень серьезные противники, и нужно соблюдать все меры предосторожности. Теперь мой синий флаер «А-33» повсюду сопровождают две машины с охраной.

Приходится ежедневно, по нескольку раз летать на лайнер и обратно. При этом, я отлично понимаю, не имея опыта работы в подобных условиях, в какой-то момент, могу просто расслабиться, и потерять бдительность. А оставлять своих малышей без отца, я не желаю.

16.08.1268. Вот уже несколько дней, как наши киберы закончили центральную часть города. Получилось красиво. По краям огромной площади с множеством фонтанов, возвышаются великолепные здания. И самым красивым из них, конечно, стал дом правительства. Белые стены, огромные зеркальные окна, шпиль с летящим орлом, новым символом города, в общем, достойно. Предстоит еще внутренняя отделка, которой займутся другие киберы, но уже сейчас, видео с этой площади, бьет все рекорды.

Майя с Эллис, регулярно просятся в город. Приходится брать с собой и Тима с Оливером. Эти разбойники, просто измучили нас. Оба, как-то одновременно начали говорить. Это был их первый опыт, но уже сейчас, мы так уставали, что я иногда даже прикрикивал на этих болтунов.

— Папа, а что дядя делает? Мама, а что это за собачка? А куда мы летим? А где корабль? А что там такое? А где…? А что…? А зачем…?

В общем, за пару часов в этой веселой компании я уставал больше, чем от недельной командировки на базу. Нам, кстати, пришлось слетать туда за некоторыми блоками. Мои расчеты оказались немного неточными. По ходу работ, понадобилось еще очень много всего. Вот мы и провели целую неделю на базе, потроша склады, забивая трюмы Геракла различным добром.

Лари в последние дни стал каким-то замкнутым и молчаливым. Подозреваю, это проблемы на личном фронте. Да и Том со Стивом, странно косятся на меня. Чего-то эти парни, явно, недоговаривают. Попросил Вадима, пусть выяснит, в чем дело.

22.08.1268. Кажется, надо мной сгущаются тучи. Вадим, предупреждает, что наш строительный комитет, да и все новое правительство, в опасности. Они с Николаем, в последние дни, очень напряжены.

Майя, который раз замечает каких-то странных рабочих возле нашего коттеджа. Вадим, оставил здесь парочку своих парней. Беспокоюсь, как бы эти заговорщики не сделали мою семью главным объектом нападения. Этого я себе никогда не прощу.

03.09.1268. Вот и настал этот долгожданный день! Сегодня началась операция «Переселение». Задействованы все летающие средства колонии. 26 флаеров, две гравиплатформы, и конечно, Геракл. На судне поднялся настоящий переполох. Каждый хотел первым оказаться на берегу, и своими глазами увидеть новый город. За этот день, успели перевезти треть колонии. Если так пойдет и дальше, через неделю все будут осваивать новые дома.

Планируем грандиозный праздник. Куда без этого. Все так ждали. Мы уже все продумали и распланировали, но точную дату пока не назначали.

04.09.1268. Сегодня произошла трагедия. Один из флаеров упал в океан. Я в это время находился на берегу, сгружая партию новоприбывших, и о том, как все произошло, узнал со слов Эдуарда, который остался координатором на лайнере.

К сожалению, спасти удалось только пилота.

Кто-то из пассажиров, нарушив инструкцию, открыл боковой люк. И когда пролетавший мимо встречный флаер, по непонятному пока стечению обстоятельств, прошел, почти коснувшись бортом своего нагруженного собрата, направлявшийся к берегу пилот не справился с управлением. Закрутившуюся в воздушном потоке машину, бросило в волнующийся океан. Будь люк закрыт, ничего страшного не произошло бы, такую машину легко достать из воды. Но упавший флаер, накрыло волной. Хлынувшая в люк вода, моментально утянула аппарат на дно. Пилот выплыл лишь чудом, а остальные, 5 пассажиров, погибли.

После короткого расследования, я отстранил обоих пилотов от дальнейшей работы, и объявил трехдневный траур.

08.09.1268. Сегодня перевезли все, что оставалось в трюмах лайнера. Сам корабль, решили пока законсервировать. В бухте волнение даже в шторм достаточно умеренное, потому искать другое место, не стали. Надеемся, в будущем, он нам еще не раз пригодиться.

Отдал приказ на консервацию всех систем.

12.09.1268. Вот и построен наш город! Столица будущей колонии! Все размещены с комфортом. Семейным, выделены отдельные коттеджи, в три этажа каждый, с множеством комнат, бассейном и собственным садом.

Одиноким, предоставлены шикарные квартиры в многоэтажных комплексах. Здесь, каждому полагался жилой модуль в четыре комнаты, с гигиеническим блоком, кухней, и прекрасной столовой. Лично прошелся по некоторым из них. Все счастливы. На лайнере, хоть и было комфортно, но все же, немного тесновато.

В любое время, каждый желающий может изменить жилищные условия, создав семью. В таком случае, им автоматически, предоставляется стандартный семейный коттедж.

Мы, заняли один такой, замечательный во всех отношениях дом, недалеко от центра. Здесь, могут селиться только семьи служащих. Коттедж этот, не отличался от остальных, разве только, площадь прилегающего сада у нас была гораздо меньше. Нам все очень нравится. Мои девочки носятся по дому, наводят чистоту, в и без того сверкающих, шикарно обставленных комнатах. Особенно мне понравился мой кабинет. Пишу сейчас, сидя в великолепном кожаном кресле, за прекрасным, под черное дерево, письменным столом.

Стемнело, включил настольную лампу. Благодаря привезенным с базы реакторам, электричества городу должно хватить на ближайшие сто лет, как минимум.

За окном слышна музыка, веселые голоса и смех. Произошедшие перемены вскружили всем голову. Наверное, еще долго мы здесь будем как перебравшие рома матросы, ступившие на твердую землю после трехмесячного плавания.

Уверен, эта эйфория обязательно схлынет, и тогда все нормализуется. Ну а сейчас, мы просто улыбаемся друг другу. Мы ждали чего-то подобного, но реальность, превзошла все, даже самые смелые мечты.

Каждый житель нового города, получил возможность участвовать в принятии судьбоносных решений. Например, вчера был объявлен конкурс на лучшее название будущей столицы колонии. Так же, правительство объявило о предстоящих выборах в городской совет, куда будут входить все, самые достойные граждане. Ну а через два дня, состоится грандиозный праздник.

13.09.1268. Сегодня, наконец, все выяснилось. Вадим, уже несколько дней, держит свою команду на боевом взводе. Только вчера он сообщил, что по его данным, среди заговорщиков готовится операция, имеющая цель дискредитировать нынешнюю власть. И вот, сегодня, рано утром, когда жители еще спали, облетая новую стройплощадку, я едва не погиб. По сложившейся за эти недели традиции, глава колонии каждый день начинал с осмотра двух автоматических заводов. Это было наше общее детище, которое в будущем, станет опорой и основным триггером нашей экономики. Здесь, предполагалось изготавливать предметы первой необходимости. И в последствии, когда ресурс наших кибернетических систем закончится, а он, увы, не бесконечен, нам будет, чем торговать с другими колониями, которые сейчас организовываются по всей планете. Я ежедневно прилетал на своем флаере, осматривая строившиеся корпуса, на предмет соответствия планам. Инженерные комплексы, всегда следовали заложенным в них данным, но все же, случались и сбои. Мы постоянно проводили мониторинг активных фаз, и на ранней стадии успевали подкорректировать программу.

К сожалению, до этого, при постройке нескольких коттеджей произошли подобные сбои. Их пришлось полностью сносить, и отстраивать заново.

Сегодня, как обычно, поднявшись рано утром, я позавтракал со своими женщинами, и в сопровождении охраны, отправился за город, где трудились все шесть строительных комплексов. А на подлете к первой секции, был атакован неизвестным флаером. Выскочив откуда-то из-за ближайших строений, такой же синий, только без опознавательных знаков, аппарат резко набрал высоту, и бросился мне наперерез. Я успел рассмотреть лишь черную маску, закрывающую лицо нападавшего, а в следующий миг был вынужден отключить автопилот, и рвануть штурвал на себя.

Судя по траектории, атакующая машина, целила носом в аккумуляторный отсек. По всему, не я один знал о таком недостатке. Задняя часть аппарата, была защищена очень слабо. Это изобретение, задумывалось для использования в исключительно мирных целях. Инженеры, создавшие его, не предполагали, что кому-то придет в голову таранить их творение. Поэтому аккумуляторный отсек на таких машинах, не имел никакой защиты, и стоило пропороть легкий корпус, как флаер был бы просто обесточен. Ну а на высоте полутора миль над землей, это верная гибель. Естественно, в конструкцию такого сложного изделия заложены и аварийные системы, но без энергии они просто не работают.

Организаторам покушения, все это было отлично известно.

Чудом избегнув столкновения, я сделал мертвую петлю, и направил флаер вниз, к гигантской секции, где достраивался литейный цех. Там можно было легко затеряться.

Преследователь тем временем, развернулся, и вновь попытался зайти мне в хвост. Но отставшая вначале охрана, резко ускорившись, поравнялось с моим преследователем. Открылись боковые люки, и парни Вадима, одновременно сделали по заметавшейся машине, несколько полноценных импульсов из станковых парализаторов.

Наличие данного оружия, скрывалось до последнего, и по всему, это стало неприятной неожиданностью, как для пилота, так и для тех, кто сейчас наблюдал за всем из ближайшей рощи.

Синий флаер, без опознавательных знаков, неожиданно завалился набок, а затем, хаотически вращаясь, понесся вниз.

Система безопасности, которая не позволила бы совершиться запланированному столкновению, была отключена, поэтому, стандартные для такого случая протоколы, не сработали.

Флаер упал с высоты примерно двух миль. Надеяться, что пилот выживет было глупо, но мы с моими охранниками, поспешили к куче обломков, разбросанных по строительной площадке.

Трудно описать словами, каким было мое удивление и разочарование, когда один из охранников, отыскав, лежавшее в ста футах от места падения тело пилота, стащил с его головы черную маску. Я поначалу, просто потерял дар речи. Я мог предположить все, что угодно, но заподозрить своего первого помощника в предательстве… да, пилотом убийцей, оказался мой друг, почти член семьи, отличный парень, мой первый заместитель Лари Уилкс. Лицо его было сильно обезображено, но узнать нашего балагура и весельчака, которого я так ценил и уважал, было нетрудно. А тем временем, в городе происходила самая настоящая революция. Заговорщики, понадеявшись на успешное завершение воздушной операции, пустили вход тяжелую артиллерию, в виде хорошо вооруженных боевиков. Но Вадим, давно готовился к чему-то подобному. Окруживших правительственное здание, в несколько минут перестреляли из станковых парализаторов, а затем, начались первые в истории нового города чистки.

Николай, следуя своим наработкам, обнаружил то самое гнездо, где в момент разгоревшегося боя, находились так называемые координаторы, «будущие владыки континента», коими они себя уже, несомненно, считали. К вечеру было арестовано больше ста заговорщиков. К сожалению, некоторым удалось скрыться. По мнению Вадима, это как раз и были самые опасные бунтовщики, в число которых входили бывшие верховные. Это известные всем хитрецы, и просто так захватить их, вряд ли получится. Но существовала надежда, что лишив голову ее туловища, мы на время избавим себя от повторения подобной ситуации. Возможно, верховные снова смогут набрать добровольцев, задурив их сладкими обещаниями, но будет это еще очень нескоро. А сами они, рисковать ни за что не станут.

Да, служба безопасности, сегодня сработала на отлично. Весь вечер от Вадима приходят доклады о новых именах, и неизвестных ранее подробностях. После первых же следственных мероприятий, было арестовано еще больше сорока человек, замешанных в организации бунта.

Признаюсь, этот день, в новой истории был для меня самым трудным, самым болезненным. Он стал днем страшных открытий, и горьких разочарований.

Столько парней и достойных на мой взгляд девушек, оказывается, работали на бывший совет дома. Регулярно поставляя им сведения обо всех моих передвижениях, и раскрывая все правительственные секреты.

Обидно сознавать, что даже сейчас, после этой глобальной чистки, среди верных нам парней, могут затесаться подобные мерзкие личности. Которые, ради обещанных им привилегий, готовы пойти на любое преступление.

Я до сих пор не могу понять, чем верховные купили моего Лари. Неужели это я так плох?

Узнав о несостоявшемся покушении, девочки не отпускает меня ни на шаг. Все мы, отлично помним творившиеся когда-то в доме беззакония. В случае, если бывшие верховные захватят власть в колонии, все это повторится в еще более страшном варианте. Тогда сдерживать их будет просто некому. Так что теперь, на мне лежит огромная ответственность.

Малыши, растут не по дням, а по часам. Оливер уже довольно сносно разговаривает, Тим пока что лучше работает в рукопашном. Каждый день, они находят причину подраться. Порой приходится надирать задницы сразу обоим.

В коттедже очень уютно. Мы с Майей расположились на втором этаже в большой спальне, а Эллис с ребятами, на третьем. Там находится несколько детских комнат и большая игровая, в которой сейчас столько игрушек, сколько я не видел за всю свою жизнь.

День, конечно, выдался тяжелый, но завтра будет не легче. Надо пораньше лечь спать. Только вот еще раз повторю торжественную речь.

Вадим пообещал, что они будут работать всю ночь, и намеченный на завтра праздник, отменять не придется.

Надеюсь, у моих оппонентов, больше неприятных «сюрпризов» не заготовлено.

14.09.1268. Праздник получился отменный! Мои парни отлично постарались! Весь день на улицах города звучит торжественная музыка, развешаны флаги, повсюду мелькают разноцветные ленты с новым гербом колонии.

Жители радуются первому здесь, на новом континенте, празднику. Только вопреки всему, пришлось омрачить его неприятным действом, которое было намерено включено в программу дня, как назидание потомкам, как пример бесконечной глупости и самонадеянности восстающих против законной власти.

Началось все с того, что на площадь перед зданием правительства, были собраны все участники вчерашнего переворота. В окружении толпы горожан, под прицелом станковых излучателей, почти две сотни заговорщиков стояли, опустив головы, пока я зачитывал приговор. Если эти сторонники верховных, которым пообещали полную безнаказанность и абсолютные, безграничные полномочия в будущем государстве, думали, что их просто накажут и отпустят, они сильно ошибались. Опыт подсказывал, эти бунтари не успокоятся. В следующий раз они просто лучше подготовятся, и обязательно захватят власть. После чего, город ожидает все, что мы видели в первой фазе проекта. Полное бесправие, постоянное унижение обычных граждан, и напротив, абсолютная безнаказанность, немыслимая роскошь и беспринципность верховных. Эти правители, будучи еще при власти, творили такое, за что каждого из них, в мое время, без долгих разбирательств посадили бы на электрический стул. Но здесь, чудом избежав заслуженного наказания, которое им приготовил Ким, темные, вновь творят свои беззакония, устраивая заговоры, с убийствами и прочими ужасами.

Пока я зачитывал приговор, на площади стояла гробовая тишина, но как только был оглашен вердикт суда, там поднялась настоящая буря. Мы долго совещались, какую меру наказания применить к заговорщикам, и почти единогласно решили изгнать их из города, да и вообще с этого континента.

Потому, поняв, что им предстоит всю оставшуюся жизнь провести на заброшенном острове, в практически первобытных условиях, большинство из заговорщиков, повалились на бетонные плиты, громкими воплями, пытаясь изменить свою участь. Но все это были люди взрослые, и отлично понимали, на что шли. Пусть даже мне и жаль было многих из них, особенно юных девушек, которых каким-то образом, втянули в столь опасные игры. На площадь, величественно опустился наш Геракл, и всех приговоренных, под громкие стоны и бессмысленные проклятия, погрузили в трюмы. Вадим посоветовал отправить их подальше, дабы впоследствии, снова не пришлось столкнуться с ними где-то на просторах материка. Так что я, вспомнив карту, приказал Стиву, высадить их на одном из островов в южном море, примерно в двух тысячах миль отсюда. Когда все заговорщики были погружены на корабль, наш Геракл, на время ставший тюремным транспортом, медленно оторвался от бетонных плит, и набирая скорость, скрылся в низких облаках. Долго еще жители города смотрели в небо, словно надеясь, что корабль передумает и вернется. Возможно кто-то из них, сочувствовал осужденным, но такое наказание, послужит отличным уроком.

Затем, попросивший слово Вадим, отлично поставленным голосом, произнес длинную речь, в которой еще раз объяснил причину столь строгого наказания. Я слушал этого русского парня, а в голове проносились разные картинки. Почему-то вспомнилось, как мы с Лари, впервые встали за штурвал нашего лайнера. Как он радовался, когда мы смогли запустить первый флаер. Как был счастлив, когда удалось отремонтировать грузовик.

Что же происходит на свете? Что же это творится с людьми? Я ведь ни разу его не обидел. За все время нашего знакомства, казалось, нет у меня лучше друга. Я строил серьезные планы в отношении этого парня. Но вот как все повернулось. Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно.

А тем временем, начальник службы безопасности, в заключении своей речи, предложил горожанам вступать в полицию. Как и обычно, данная организация создавалась, чтобы следить за порядком. К сожалению, все повернулось так, что без серьезного противодействия темным, в новом городе начнется полная анархия, и власть серых кардиналов. Потому решение о создании городской полиции, было принято единогласно.

Постепенно, жители начали отходить от увиденного, и когда Вадим закончил свою речь, в толпе горожан, уже чувствовалось некое оживление.

После небольшого перерыва, под звуки марша, наш Рэд, обладающий великолепным сценическим басом, объявил, что праздник основания первого города на материке, который, решено назвать Хэпстон, начнется с приветственной речи главы правительства. Толпа внизу, разразилась овациями и потекла к центру площади, где еще недавно, стояли опустив головы, неудавшиеся революционеры. В этот момент, я постарался выкинуть все плохое из головы, и как мог торжественно, обратился к собравшимся. Готовился я долго, и хотя никогда не отличался особыми ораторскими способностями, сумел, кажется, зажечь все светлые сердца, и затронуть даже некоторые темные души.

Вечером, мой референт выслал на терминал подборку отзывов. Так что я, примерно представляю, какой настрой царит сейчас в умах горожан. После, был объявлен большой концерт, в котором, принимали участие все проявившие желание. Конечно, не все еще было у этих команд отработано, но сегодня им удалось выступить на хорошем уровне.

В общем, вечер прошел великолепно. Развеселившиеся жители, свободно подходили к гигантскому столу, на котором было навалены разные закуски и сладости. Присутствовал здесь и алкоголь, но в умеренных количествах.

К сожалению, Вадим не позволил мне спуститься вниз, поэтому, мы собрались узким кругом, со своими близкими и друзьями в банкетном зале дома правительства.

Все происходящее на площади транслировалось на огромный, во всю стену экран, так что мы отлично видели, как просто и без особых излишеств, веселились жители нашего нового города.

Почему Хэпстон? Наверное, все мечтали, что этот город станет самым счастливым городом на планете. И мы естественно, поддержали такое желание членов будущей колонии. Все же, отлично понимая, если все так пойдет и дальше, вряд ли наши потомки будут самыми счастливыми. Увы, наличие в этом городе темных, делает его очень нестабильным проектом.

К несчастью, все пси-сканеры и прочее ментальное оборудование, осталось в доме, и сгорело в адском огне мощнейшего взрыва. Потому, теперь полагаться мы можем только на собственную интуицию, и жизненный опыт. Но как я уже убедился, все это, увы, очень ненадежные инструменты. Слишком уж мы сложные и многослойные существа. Заглянуть в сердце, даже самого простого и наивного парня на свете вовсе не так просто, как кажется, не говоря уже о прожженных хитрецах из совета.

Майя с Эллис, после вчерашнего, были очень напряжены. И только под вечер, мне удалось несколько раз вытащить их на танцплощадку.

Пишу прямо в постели. За окном давно расцвело. Все мои спят. Завтра, точнее уже сегодня, новые дела, новые проблемы. И хоть голова гудит от усталости, все же, я решил сохранить для вас — мои потомки, этот поистине замечательный день.

Часть пятая МАТЕРИК

15

Тим проснулся от странных ощущений в паху. Он прижимал к себе согревшееся девичье тело, и чувствовал, как с ним происходит нечто необычное, доселе не знакомое. Осторожно, стараясь не разбудить сладко сопящую Аниту, он выпутался из-под сложенного вчетверо брезента и в удивлении замер.

Он слышал от отца, что такое, однажды должно произойти с каждым юношей. И вот теперь, судя по всему, он тоже стал мужчиной.

— Тим, что случилось? — раздался за спиной сонный голос, — Ты чего? Рано ведь!

«Да уж, рано! Еще как рано!» — Успел подумать юноша, падая за борт в холодную предрассветную волну.

За завтраком Анита вела себя как обычно, но Тиму казалось, что она смотрит на него по-особому. Чудились лукавые искорки в голубых глазах этой высокородной. Казалось, и даже нет, он был уверен, что она с трудом сдерживает улыбку. И что в тот момент она вовсе не спала. Юноша сгорал от стыда, но сделать ничего не мог. Ночи были холодные, а из всех вещей на них было лишь нижнее белье, да огромный брезентовый чехол от шлюпки.

Восьмой день они болтались в океане. Запасов пока хватало, но, если через неделю их не найдут, придется сильно затягивать пояса.

Сегодня снова всю ночь дул ветер, поднялись большие волны. Только под утро, усталые и продрогшие они уснули, укутавшись в сложенный брезентовый чехол.

Солнце уже показало свой обжигающе яркий, огненный край на горизонте, когда Анита принялась, суетиться по хозяйству. Воздух стал удивительно прозрачным, каким бывает только далеко в море. Волнение прекратилось. Успевший просохнуть после вынужденного купания — Тим, забросил рыболовные снасти. Они представляли собой моток обычной лески, с большим ярким поплавком и простым свинцовым грузилом. Правда, крючки здесь, были предусмотрены очень солидные. Явно расчет был на крупную добычу. Несколько таких рыбин, разделанные по всем правилам, уже вялились на натянутой между закрепленными веслами леске.

Тим вспоминая свой первый опыт, когда ухватившая приманку гигантская рыбина едва не стащила его в воду, привязал конец лески к одной из уключин, и забросил крючок с насаженным на него куском драгоценного мяса в бирюзовую волну.

Его спутница оказалась отличной хозяйкой. На острове ее с семи лет включили в особый, свойственный только таким племенам быт. И теперь Анита весьма ловко управлялась с довольно солидным уловом.

Юноша глядел на поплавок, на подсвеченную розовым светом волну, и размышлял. Их явно кто-то хранил все эти дни. Они убеждались в этом на каждом шагу, если можно так сказать, о двух подростках, затерянных в Атлантическом океане. Ну а главным подтверждением сего, была подводная лодка.

Она появилась на следующий день после бегства. Был полный штиль. Во все стороны, куда хватало глаз, только едва заметная рябь покрывала океан. Им очень хотелось понять, что стало с кораблем. Тогда, Тим осматривая далекий горизонт, в свой бинокль, увидел судно. Юноша сразу обратил внимание, что все трубы их старенького парохода не дымят. Значит, котлы остановлены. Произойти такое могло лишь в самом критическом случае. А затем он увидел ее. Это была немецкая подлодка. Тим прекрасно разглядел черный крест на появившейся из воды вытянутой надстройки.

Он испугался, что их заметят, но вовсе не их хрупкая скорлупка была целью, блуждающего в поисках добычи хищника. Юноша успел увидеть, как от подлодки отделились два белых буруна, и оставляя за собой пенный хвост, понеслись к судну, а в следующую минуту, там вспучился гигантский огненный шар. Страшный грохот разнесся над океаном, затем, горизонт заволокло черной пеленой. Видно, трюмы их корабля, кроме консервов и мешков с пшеницей, были заполнены чем-то более взрывоопасным.

Оглушенная произошедшим девушка, глядела на стелющийся по воде черный дым, понимая: стоящий с ней рядом юноша, в очередной раз спас ее от неминуемой гибели.

Первые отголоски надвигающейся катастрофы, проявились уже на одиннадцатый день плавания. Покидая злополучный остров, они и не подозревали о том, какой страшный груз прихватили с собой.

Капитан судна — Рэй Хоуланд, задумчиво разглядывал найденные у туземцев золотые украшения, которые по самым скромным прикидкам, тянули на 300 000 кредитов, когда в дверь каюты громко постучали. Капитан выругался, и спихнув драгоценности в полотняный мешок, раздраженно крикнул:

— Кто там? Да входи же! Акула тебя задери!

Уже третий день он чувствовал себя просто отвратительно. Знобило, ощущалось странное покалывание в голове, волнами накатывала слабость. Однажды утром, умываясь, он глянул в зеркало, и что-то в собственном отражении ему не понравилось. Лицо выглядело не совсем обычно. Так, словно неведомый скульптор пытался исправить допущенные некогда ошибки. Скулы на его слишком узком до этого лице, раздались в стороны, как-то странно изменился аристократический нос, коим он очень гордился. Все это, сильно нервировало капитана. Поначалу, происходящее казалось, следствием передозировки привычного зелья, без которого он не мог обходиться уже второй год. Купленный в порту порошок, действительно выглядел немного странно, но спустя неделю он все же осознал: на его судне твориться нечто недоброе.

В каюту вошел второй помощник:

— Сэр, простите за поздний визит, — начал он взволновано, — Обстоятельства требуют вашего вмешательства.

— Что еще стряслось? — не узнавая своего голоса, прохрипел капитан.

— Сэр, на нижней палубе происходит что-то непонятное. Уже несколько дней там слышны крики и дикий вой. Я отправил туда троих матросов, а когда они не вернулись, решил спуститься сам.

— И что? — ощущая беспричинное раздражение, поторопил помощника капитан.

— Мне трудно об этом говорить сэр…, внизу все будто сошли сума. На меня бросились сразу несколько оборванцев. Пришлось применить оружие. Одного я ранил в ногу, а еще двоих угостил в живот. Вы бы видели их лица! Сэр! Их, с позволения сказать, лица, были страшно изменены. Мне вдруг показалось, что мы снова на острове. Все трое оказались настоящими близнецами. Я успел рассмотреть их физиономии, но затем, из коридора на меня бросилась целая толпа. Я запер дверь на засов, и поспешил к вам.

По всему, данное событие, послужило неким спусковым механизмом. Рэй Хоуланд — тридцати двух лет отроду, капитан, владелец судна, потомок простого клерка и рыночной торговки, превратился в чудовище.

Глаза его застил кровавый туман. Он медленно встал из-за стола, а затем приблизившись к помощнику, с размаху ударил того в лицо.

Не ожидавший такого, Гарри, не успел даже поднять рук, чтобы защититься. А сбесившийся капитан, все пинал и пинал ногами упавшее тело. Когда его помощник и отличный парень, с которым они были знакомы почти десять лет, затих, он выхватил висевшей на поясе револьвер, и выскочил в коридор.

Тим, почувствовал приближение беды еще за несколько дней до этих событий. Атмосфера на судне резко изменилась. Всегда такие приветливые и веселые парни из команды, вдруг превратились в замкнутых безмозглых грубиянов. Когда один из приятелей Хава, на вопрос: как дела? Словно давешний дикарь запустил в него тяжеленным ломом, который с грохотом проткнул переборку в двух дюймах над ухом, юноша понял: творится что-то неладное.

На следующее утро, Тим проснулся в холодном поту. Его редко беспокоили кошмары, но этот был особенно неприятным. На него бросилась целая толпа близнецов. Все были вооружены винтовками. Оскаленные клыки, вспученные гигантскими буграми мышц тела, обрывки матросской формы. Тим отбивался, как мог, но его загнали на корму, и там, поняв всю сложность положения, беглец просто бросился за борт. Вода оказалась теплой, как парное молоко. А вынырнув, он увидел вдали спасательную шлюпку, и машущую руками почти нагую Аниту.

Проснувшись, юноша долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь унять колотящееся сердце. Перед ним всплывали дикие оскаленные морды, светящиеся звериной злобой глаза. А когда Тим немного успокоился, откуда-то из глубин памяти, всплыла знакомая картинка. И тут он вспомнил, где уже слышал подобную историю. Достав из-под подушки заветный журнал, юноша полистал пластиковые страницы, и уже через несколько минут отыскал нужное место.

Сердце забилось чаще, когда он осознал, какая опасность нависла над их кораблем. Оставалось только одно — покинуть обреченное судно, иначе, пораженные грибом — убийцей измененные, разорвут его на части. Все последние дни, в глаза бросались происходящее с этими парнями преображение. Лица их, стали как-то странно оплывать, меняться, словно подтаявший на солнце крем на торте. Он долго недоумевал, что бы это могло значить. И вот теперь, все происходящее с матросами получило объяснение. Тим знал, что беднягам помочь уже нельзя. Слишком далеко зашла болезнь. Да к тому же их судовой врач заболел одним из первых, и который день не выходил из каюты. О том, что произойдет дальше, можно было только догадываться. Очевидно, совсем скоро их судно, превратится в неуправляемый дом для буйно помешанных. Ну а когда на нижней, так называемой — нищей палубе, начались беспорядки, Тим принял окончательное решение.

Для осуществления задуманного, ему нужен был помощник. Спустить тяжелую шлюпку на воду в одиночку, не чего и думать. В этом была основная проблема.

Раскрывать свой план кому-то из пассажиров и тем более команды он не хотел. Сейчас шлюпки никем не охраняются, а узнай капитан о такой затее, он будет обречен погибнуть вместе со всеми. Естественно, Тим не собирался бежать в одиночку. Прежде всего, он обязан спасти Аниту. Бедняжка и без того натерпелась. И конечно он оставит записку для тех, кто будет их искать. А когда здесь начнется то, о чем в журнале рассказывал его прапрадед, сомневающиеся, кого болезнь не затронула, смогут тоже покинуть судно.

Тим наскоро побросал самое ценное в рюкзак. Затем, немного подумав, сел за стол и принялся писать короткие письма. После чего, спустился в камбуз, на ходу подбросив записки в десяток кают, и на последние деньги купил у хитрого Кока огромный кусок вяленого мяса, с десяток больших копченых рыбин, а также целую корзину различных овощей. Кок, был доволен, что сумел так ловко всучить излишек товара глупому мальчишке, потому на радостях положил ему в корзинку еще и большую плетеную бутыль дешевого вина. Тим поблагодарив, отправился к себе. В каюте никого не было. Бади — его попутчик, как всегда шатался где-то на второй палубе, так что, приготовлениям никто не мешал. Парень собрал продукты в один большой мешок, который выпросил у того же кока. Покидал в дорожный саквояж, все свои вещи, спрятал его под кровать, и присев, в задумчивости уставился в противоположную стену. Нужно было как-то убедить девушку. Анита была вполне самостоятельной особой, и пытаться утащить ее силой, нечего и думать. А все его доводы о том, что оставаться на судне опасно, могут не сработать. «Ведь она жила среди этих измененных почти десять лет. Однако, то была совсем другая ситуация. По всему, болезнь только на начальной стадии выглядит страшно. Возможно, спустя какое-то время, пережившие эту фазу больные, становятся менее агрессивными. Да только нам от этого не легче».

Пока юноша так размышлял, в дверь каюты кто-то робко постучался. Открыв, Тим увидел на пороге Аниту. Девушка была явно чем-то обеспокоена.

Усадив ее напротив, юноша собрался было рассказать обо всем, но Анита его опередила:

— Тим, вы слышали о том, что произошло сегодня?

— Беспорядки на нижней палубе? — уточнил он, понимая, что все похоже решится само собой.

— Нет…, то есть, и это тоже. — Она глянула собеседнику в глаза, и таинственным шепотом поведала еще об одном странном помешательстве: — Сегодня рано утром, наш корабельный врач едва не зарезал матроса. Тот принес ему завтрак в каюту, а свихнувшийся док бросился на него со скальпелем. Мисс Илана говорит, что бедняга едва отбился. Я сама видела, как ему бинтовали руки. — Она немного помедлила, а затем, оглянувшись на дверь, продолжила: — Мне кажется, на судне происходит что-то странное. Вчера внизу весь день слышались крики. А сегодня незадолго до обеда, я видела капитана. У него явно что-то с лицом. Я его даже не сразу узнала. Неужели это какая-то болезнь?

— Да, вы очень наблюдательны сеньорита! — облегченно вздохнул Тим, — Я заподозрил неладное еще несколько дней назад, и вот сегодня получил очередное подтверждение своим догадкам. Вероятно, — он сделал ударение на этом слове, — команда подхватила эту болезнь на вашем острове.

— Но разве такое возможно? — подняла недоуменно светлые брови Анита. — Я прожила в их обществе больше девяти лет, и как видите, осталась здорова!

— Подозреваю, данная болезнь распространяется не на всех. Но отрицать, что именно после посещения вашего острова, на судне стали происходить странные события, было бы глупо.

— Но, — Анита встревожено посмотрела на своего единственного друга, — Как же нам быть в таком случае? Если Капитан и вся команда превратится в…, мы все просто обречены.

Тим немного поразмыслив, спросил:

— Анита, я могу рассчитывать на ваше доверие?

— О чем вы? Тим. Я обязана вам жизнью! — смущенно ответила девушка.

— Отлично, тогда прошу вас ради всего святого, выслушать мой план, каким бы сумасшедшим он ни казался.

Анита слушала, не перебивая, а когда Тим закончил, спросила:

— Что требуется от меня? К сожалению, наличными средствами я не обладаю, и пополнить наши запасы съестного не смогу. И к тому же, мне недостанет сил помочь вам со спуском лодки. Так что я совершенно бесполезный попутчик.

Тим поспешил заверить девушку, что вопрос со шлюпкой он решит, а вот ей надлежит найти более подходящий наряд, поскольку вечернее платье не предназначено для преодоления препятствий, лазания по веревочной лестнице и прочим действиям, которые, несомненно, ей сегодня придется проделать.

Когда совсем стемнело, и на черном небе появились яркие звезды, Тим отыскал Бади — крепкого парня, своего попутчика, и оттащив в сторону от толпы пьяных пассажиров, предложил ему сделку.

За время плавания, Тим узнал о нем очень многое. Это был сынок одного из известных банкиров, стащивший у отца кругленькую сумму. Спустив все до копейки в казино, он бежал сейчас от отцовского гнева в далекую Европу. Бади был сильно повернут на девицах и оружии. Увидев однажды, как Тим чистит свой инкрустированный дорогими камнями револьвер, он целый день канючил, что его отец — скряга эдакий, пожалел для сына даже такую мелочь. Тим понимал, что парень запал на красивую игрушку. Возможно, он даже и украл бы так понравившийся револьвер, но пока они на судне, рисковать не имело смысла.

Сегодня, собирая вещи, Тим наткнулся на второй, подаренный ему мистером Чарли простенький пистолет, и в голове его тут же возник план.

Бади долго не соглашался, но, выпитое и желание поскорее вернуться к гомонящей компании, сделали свое дело.

Тим объяснил, что пообещал прокатить Аниту на шлюпке. И встретив понимающий взгляд прожженного ловеласа, не стал того ни в чем переубеждать. Сейчас нужна была помощь крепкого парня, который не побежит тут же к капитану, а остальное не имеет значения.

И все же опустить тяжелую шлюпку, с которой едва справлялись четыре матроса, оказалось очень непросто. Да к тому же, необходимо было соблюдать максимальную осторожность. Достаточно, чтобы кто-либо из команды заметил неладное, их просто арестуют. Потом конечно отпустят, но скорее всего, уже будет поздно?

Кран-балка отчаянно скрипела, канат резал ладони. Лодка, явно была слишком тяжелой для двоих, однако каким-то чудом им все же удалось осторожно уронить ее в темную воду прямо за кормой. Послышался громкий всплеск, последний раз скрипнула лебедка, и канаты провисли. Но поскольку судно продолжало двигаться, тут же, вновь напряглись, удерживая тяжелую лодку.

Тим поблагодарил запыхавшегося парня, и отдав ему в плату за помощь найденный еще в бункере офицерский револьвер, поспешил за вещами.

Он торопился, как мог, но в итоге опоздал больше чем на полчаса. Анита могла не дождавшись, вернуться к себе в каюту. А являться туда в такое время — значит попасть под перекрестный огонь высокородных дам, охраняющих юную попутчицу. Тима, без долгих разбирательств, просто бы вышвырнули вон.

Но к великому облегчению, Анита оказалась терпеливой девушкой. Выйдя на летучий мостик, который ночью всегда был пуст, он увидел в темноте сжавшуюся от холода одинокую фигурку.

— Тим, шепотом приветствовала его девушка, — Я думала, вы обо мне забыли.

— Как можно? — сбрасывая свой пиджак и накидывая на ее дрожащие плечи, поспешил ответить он. — Лодка оказалась тяжелее, чем я рассчитывал, пришлось потратить больше времени. — Постояв немного, глядя в такие близкие сейчас глаза, Тим спросил: — Анита, вы по-прежнему доверяете мне?

Девушка, тихо рассмеявшись, прижалась к его груди, и прошептала:

— Как никому другому.

Неожиданно, снизу раздались крики. Тим резко подскочил к перилам, удивленно глядя на ярко освещенную палубу, где в такое время, обычно находились все пассажиры. Сейчас там происходило нечто, выходящее за пределы разумного. Внизу, странный, полностью голый человек, набросился на стоявших кучкой девиц в ярких вечерних нарядах, и повалив одну из них, принялся рвать на ней одежду. Жертва забилась в дикой истерике. На шум сбежались мужчины, нападающего оторвали от страшно визжащей девицы, затем навалившись скопом, скрутили.

Тим, глядя на происходящее, еще раз убедился: оставаться на судне — равноценно самоубийству.

Тем временем, над девушкой уже склонились ее подруги. Платье на той было изодрано в клочья. Сверху хорошо было видно, как она пытается прикрыть грудь обрывками материи. Ей помогли подняться, и тут же увели. А вокруг связанного, по рукам и ногам, собралась целая толпа.

— Тим, — тронула Анита за руку своего друга, — Разве можно оставить их в такой час?

Юноша задумался, но совсем ненадолго.

— Если я не ошибаюсь, уже завтра большинство из них, — он указал на столпившихся внизу мужчин, — будут сами бросаться на все, что шевелится.

— Но мы обязаны хотя бы попытаться спасти их!

— Анита, — он повернулся к стоявшей рядом девушке, — Я сделал, что мог. Еще утром, когда все уже стало очевидно, я подбросил незаметно в десяток кают, письма с описанием надвигающейся катастрофы. Но как видите, никто не внял моему предупреждению!

Неожиданно, где-то послышались приглушенные выстрелы, а затем, из прохода на лестницу, выскочил матрос с ружьем. Его приняли за присланную капитаном помощь. Никто не испугался и не бросился бежать. А когда матрос открыл беспорядочную пальбу, прямо в упор, стреляя по толпе, прошивая одной пулей несколько человек сразу, было уже поздно. На палубе началась дикая паника. Пассажиры принялись метаться в поисках укрытия. Тим увидел, как раненая первым же выстрелом, солидная дама из высокородных, прижала руки к груди. На белом платье проступили красные пятна, а в следующий миг, обезумевшая толпа смела ее. Дама упала, мелькнуло искаженное в крике лицо…

Продолжения Тим не увидел. Ухватив Аниту за руку, он поспешил по лестнице на третью палубу. Здесь им встретились лишь несколько перепуганных мужчин, выскочивших на крики, да официант с подносом. Промчавшись к дальней лестнице, ведущей на корму, они скатились вниз. Анита еще при спуске с мостика потеряла туфельку, поэтому перед следующей лестницей, просто стянула и вторую, чтобы не упасть. Тим грохоча подкованными башмаками по железным ступеням, волочил за собой едва поспевающую девушку, моля Бога, чтобы не споткнуться и не полететь вниз с высоты третьего этажа. А под ними царил настоящий хаос. Люди беспорядочно сталкиваясь, метались по насквозь простреливаемой палубе. Спотыкались о раненых и убитых. Падали. Поднимались и снова падали. Вновь загрохотала матросская винтовка. Однако Тим, этого уже не видел. Все скрыли надстройки. Внезапно в голове парня вспыхнула мысль: «Саквояж». Он оставил его под кроватью в каюте. Но мысль эта, тут же улетучилась. Выяснилось нечто более важное. Они подскочили к фальшборту, и юноша с ужасом обнаружил, что канат, на котором была привязана шлюпка, свободно болтается вдоль борта. Лодка отвязалась, либо ее отвязал кто-то другой.

Оба запыхавшиеся от быстрого бега, растерянно замерли. Но к счастью, из-за облаков показалась луна, и в ее неверном свете, далеко позади, они увидели темное пятнышко. Судно успело пройти с четверть мили, продолжая удаляться. Еще немного, и единственный шанс выжить в этом ужасе, будет потерян. Спустить другую шлюпку в такой панике невозможно. Скорее всего, их просто затопчут.

— Анита, вы сможете плыть так далеко? — спросил он запыхавшуюся девушку.

Она секунду поразмыслив, кивнула, и принялась стягивать с себя легкое платье. Тим тоже не стал медлить. Стащив тяжелые башмаки, он быстро проверил карманы, и не обнаружив в них ничего важного, свернул всю одежду жгутом. Затем выхватил из рук девушки платье, быстро связал получившийся узел брючным ремнем и положил его у ног.

Глядя вниз, на темнеющую воду, Тим решил, что спутницу придется спустить самому. Иначе, руки ее, ослабевшие после спуска, могут подвести. Быстро подтянув конец промокшего в воде каната, он сделал неподвижную петлю. Затем, помог испуганно оглядывающейся девушке продеть в нее руки.

Тим беспокоился, что его знакомая может в последний момент струсить, но Анита, легко перемахнув через перила, начала спуск. Держась руками за канат, она быстро перебирала босыми ступнями по металлическому борту, а когда наклон стал слишком большим, соскользнув, повисла над темным провалом. Тим осторожно травил канат, пока внизу не раздался тихий всплеск. Натяжение ослабло, юноша собрался было уже перемахнуть через перила, когда за спиной раздались шаги.

«Только этого не хватало!» Волосы на затылке зашевелились. Липкий, сковывающий мышцы страх, на мгновение охватил все его существо. Обычный человек, сейчас бы просто окликнул раздетого парня, явно собравшегося за борт. Значит…, инстинктивно отшатнувшись в сторону, Тим почувствовал, как по плечу, задев вскользь, проехало что-то тяжелое. Он резко обернулся, и увидел в шаге от себя матроса с совершенно дикими глазами, замахивающегося огромной дубиной. Отклониться он уже не успевал. Тогда, опершись на перила, Тим оттолкнулся ногами от палубы, и что есть силы, врезал пятками по оскаленной морде. От удара, матрос выронил свое оружие, а юноша, не удержавшись, полетел головой вниз.

Упал он удачно. Видно кто-то хранил их в этот день. Успев вытянуть руки, как его учили, и даже основательно вдохнуть, он влетел в темную волну, почти без всплеска. Изогнувшись под водой, Тим направил инерцию падения по дуге, к слабо отблескивающей поверхности. Вынырнул он, ярдах в двадцати от борта, и тут же, обнаружил справа, светлую головку Аниты. Та испугано вертелась на месте, ища своего спасителя, который вопреки планам упал в воду с восемнадцатифутовой высоты. Наконец, увидев Тима, она, легко взмахивая руками, направилась в его сторону. Вода казалась теплой, и юноша был уверен, что они обязательно доплывут.

Так и получилось. По-прежнему светила луна, и отыскав изрядно отставшую лодку, они неспешно поплыли к ней. Судно, тем временем, мерно хлопая лопастями, удалялось все дальше, и когда они подплыли к шлюпке, на горизонте виднелись лишь едва различимые огни, да сквозь шелест волн, еле слышными хлопками доносились выстрелы.

Взобраться на борт было не сложно. Специально на такой случай, в корму были вбиты железные скобы. Тим подтолкнул изрядно ослабевшую после такого заплыва девушку, и когда та оказалась на борту, ловко взобрался следом.

Рюкзак и мешок с продуктами были на месте. Тим опасался, что за ним следили, и в лодке окажется пусто, но волновался он зря. Просто удерживающий ее канат, перехлестнулся на одной из уключин, и будучи, видно, не первой свежести, перетерся о металлическую скобу. А вот саквояж, в котором находились все вещи, остался на судне.

Передняя часть шлюпки была закрыта брезентом. Там хранился неприкосновенный запас. Большой бочонок с водой, а также запаянный в пластик, мешок сухарей. Здесь же находились и весла и небольшой сундучок с рыболовными снастями.

Тот, кто издал указ: держать на спасательных шлюпках подобный неприкосновенный запас, видно сам однажды терпел кораблекрушение. Здесь имелось все необходимое, чтобы выжить. Если учесть и то, что он купил у жадного до денег кока, голодная смерть в ближайшие несколько недель им не грозит.

* * *

И вот теперь сидя на кормовой лавке, отполированной до блеска матросскими штанами, Тим осматривал горизонт. Небо было чистое. Только далеко на востоке, темнели какие-то неясные пятна. Он плохо разбирался в природных явлениях, в особенности на море, но увиденное его насторожило.

Анита, как ни в чем ни бывало, чистила на носу сегодняшний улов, тихо напевая какую-то веселую песенку. Настроение у нее было отличное. Сегодня она проснулась раньше обычного, и ощутила…, некоторые, происходящие с ее спутником «изменения». Всю прошедшую неделю, он словно не замечал ее. Точнее, этот парень был всегда исключительно вежлив и дружелюбен, но вот, как девушку не замечал. И даже ночью, когда они укутывались в грубый брезент, прижимал ее к себе бережно, опасаясь сделать лишнее движения, так, словно родную сестру. А сегодня утром, ее спутник неожиданно отпрянул, как ужаленный, и когда она попыталась позвать его, бухнулся в ледяную воду.

Нельзя сказать, что Анита имела опыт в любовных вопросах. В племени ее давно воспринимали, как свою, а в таком случае, девичья честь строго охранялась законом. Однако беседы замужних женщин у костра, которые, не стесняясь девочки, рассказывали в подробностях о своих ночных забавах, многое ей открыли. Этот юноша понравился ей с первого взгляда. Да и какая девушка устояла бы перед таким отважным молодым человеком, который уже третий раз спасает ей жизнь. К тому же, Анита видела в своем спутнике, не просто хорошего парня, а по-настоящему благородного рыцаря. То, как он пытался согреть ее в первую ночь после побега. То, как всячески оберегал от любой опасности, не могло не тронуть чистое девичье сердце. И теперь, Анита искренне надеялась, что с этого дня, ее спаситель наконец-таки заметит, как она по нему сохнет.

Неожиданно за спиной послышался всплеск, а затем лодку потряс сильный удар. Девушка, выронив скользкую рыбину, которую почти закончила чистить, больно приложилась плечом о борт.

— А — ай! — вскрикнула она, — что это?!

Но с кормы доносилось лишь тихое шипение. Оглянувшись, Анита увидела присевшего на корточки парня, который осторожно выглядывал за борт, а находящаяся перед ним лавка…, дымилась? Нет, ей не показалось. От кормы поднимался самый настоящий, сизый дымок. Запахло костром, и еще чем-то странным, так, словно во время грозы. Девушка, при виде этой картины, молча открывала и закрывала рот, пытаясь понять, что происходит. Пришедший в себя Тим, обернулся, и округлив глаза, прошептал:

— Только не вставай! Он может быть где-то рядом!

Словно в подтверждение, лодка снова сотряслась от страшного удара. Анита испуганно взвизгнула. Тут же прямо у нее над головой раздался громкий треск, и что-то тяжелое ударило в борт. Странная волна прокатилась по телу девушки. Сильнее запахло костром. Совсем рядом забурлила вода, послышался мощный всплеск, затем все стихло.

Они просидели, ожидая следующего нападения почти час, но подводное чудище скрылось в бездонной глубине.

Наконец, Тим осторожно выглянув за борт, тихо произнес:

— Еще чуть-чуть, и оно проткнуло бы меня своим хвостом.

— Что это было? — приходя в себя, так же тихо спросила Анита.

— Не знаю. Кажется, огромный электрический скат. Но я могу ошибаться. Я успел заметить лишь темный силуэт, а дальше… — Тим вглядываясь в воду за бортом, задумчиво помолчал, затем продолжил: — Я не знаю, как успел отскочить. Хвост этой твари воткнулся в доску прямо у меня перед носом. Посмотри! — и он указал на опаленную дыру перед собой.

Приблизившись, Анита рассмотрела пробитое в толстой доске, толщиной в добрых два дюйма, отверстие и задумчиво проговорила:

— Словно раскаленным железом прожгли. Смотри, края до сих пор дымятся.

Точно такую же дыру, они обнаружили на носу, куда угодил хвост чудовищной твари. Оставайся в тот момент девушка на ногах, ее ждала бы неминуемая гибель.

До самого вечера они перемещались по лодке, пригнувшись, чуть не ползком, и переговаривались только вполголоса. Но как ни вглядывались они в прозрачную воду, как ни высматривали притаившегося хищника, больше никто на них не нападал.

А к вечеру поднялся ветер, и теперь уже без бинокля можно было разглядеть тяжелые черные громады, надвигающиеся на них с востока. Приближался шторм. И оба они понимали: эту ночь, их утлое суденышко вряд ли переживет.

Прижимаясь плечом к своему спасителю, Анита, глядела в глаза приближающейся смерти, и ощущала, как на сердце становится необычайно легко. Значит такова воля небес. Теперь даже ее благородный рыцарь бессилен. Вспомнились их милые беседы на корабле. Первый ужин в его обществе. Именно сейчас она поняла — это настоящее чувство. В такие минуты, всегда вспоминаешь о самом дорогом, о самом важном. Тим, словно почуяв эти мысли, приобнял свою спутницу за талию, и повышая голос, сказал сквозь все усиливающийся ветер:

— Эта ночь будет решающей! Если и в такой шторм мы уцелеем, значит, нас действительно кто-то хранит.

И тут, за их спинами раздался низкий пароходный гудок.

16

Огромный сухогруз — «Америка», третий день шел в сильный шторм. Ветер был встречный. Судно заливало гигантскими валами. Порой казалось, что «Америка» навсегда погружается в бушующую стихию, но стальной монстр, натужно ревя котлами, каким-то чудом, снова и снова выбирался из страшной пучины.

Они находились в большой, ярко освещенной кают-компании. Рядом за столом сидели еще восемь человек экипажа, и как ни в чем не бывало, тихо переговаривались между собой. Капитан судна, высокий, седой мужчина с большими, пожелтевшими от табачного дыма усами, находился в главной рубке. В такой шторм, доверять помощникам управление кораблем не стоит.

Их заметили перед самым началом бури. И как только они, и их шлюпка были подняты на борт, океан словно зверь, разочарованный, что у него отняли законную добычу, взорвался. Черной воронкой закружил над ними ужасный смерч. Засверкали тысячи молний. Нескончаемой оглушительной волной загрохотал гром. А затем, разверзлись небеса, и на них обрушились целые потоки воды.

Анита, одетая в матросский костюм, (ничего другого, более подходящего на судне не нашлось), представила себя сейчас в их легкой скорлупке, и непроизвольно поежилась. Здесь, в просторной кают-компании, было тепло и уютно. Ее спутник беседовал с сидящим напротив помощником капитана. Судя по накалу, говорили они о чем-то очень важном. Прислушавшись, она поняла, что Тим пытается втолковать упертому собеседнику, какие-то технические подробности, связанные с ремонтом паровых котлов, или чего-то в этом роде. Девушка утратила интерес к чисто мужскому разговору, и снова погрузилась в свои мысли.

Через несколько дней, если все пройдет благополучно, они прибудут в Европу. Правда не в Испанский порт, а гораздо севернее, впрочем, это уже не имеет значения. С таким парнем, как — Тим, она нигде не пропадет. Но только вот, что дальше? С каждой пройденной милей, тревожные мысли все чаще стали посещать ее светлую головку. Она совершенно не имела представления о том, что сейчас творилось в Европе. Судя по рассказам, там шла война. Испанию она пока не затронула, и все же, на континенте сейчас было очень неспокойно. Жива ли ее мать? Как она встретит родную дочь после стольких дней разлуки? Прошло почти десять лет. За это время могло произойти что угодно.

Еще, Анита знала — ее Тим направляется в Россию. Туда, где сейчас идут самые ожесточенные бои. И во что бы то ни стало, она должна удержать его возле себя. После гибели отца, она была единственной наследницей всего их богатства. Так что, если в этом отношении ничего не изменилось, ее спаситель, такой умный и явно, очень способный парень, легко сможет возглавить бизнес.

За иллюминатором блеснула особенно яркая вспышка, на миг озарив кают-компанию мертвенным светом, а затем, над ними, будто кто-то принялся разрывать гигантское полотно. Громыхнуло так, что находившиеся за столом матросы, испуганно втянули головы в плечи.

Тиму в этой компании было очень хорошо. Все они родом были из благословенного штата Джорджия. Лишь капитан, да его второй помощник несли в себе европейские корни. Юноша быстро освоился среди этих веселых парней, и уже на второй день, чувствовал себя как дома. И немудрено. Команда оказалась необычайно молодой. Сидевшие за столом, были не на много старше его самого. Как впоследствии выяснилось, капитан намеренно подобрал такой состав, поскольку был уверен, что от молодых проку больше, да и уважение к сединам в них вбито более основательно, чем у его ровесников.

Свободных кают не было, но по приказу капитана, матросы потеснились, и им с Анитой выделили крохотную двухместную каморку. В ней помещалась лишь двухъярусная кровать, да небольшой складной столик. Теперь они спали врозь, и Тим, за прошедшие дни привыкший засыпать, прижимая к себе горячее девичье тело, откровенно скучал. За последнее время они очень сблизились с Анитой, но Тим, будучи благоразумным юношей, ни на минуту не забывал о том, что перед ним сейчас не простая девчонка из его круга, а самая богатая девушка на планете. Ради любопытства он навел справки об их компании. Выяснилось, что теперь это настоящий монополист. В Европе, да и в самой Америке ей не было равных.

Так что, как ни хотелось продолжить отношения с этой замечательной девушкой, ничего путного из их романа не выйдет.

И теперь, сидя с матросами, он всячески старался игнорировать Аниту. Однако делать это было непросто, поскольку изголодавшиеся по женскому обществу парни непрестанно пялились на нее, восхищенно перешептываясь между собой. Анита, действительно выглядела великолепно. Матросский костюмчик, сшитый явно на юнгу, оказался ей почти впору. И эта, в общем-то, грубая форма, подчеркнула все многочисленные достоинства юной леди. Тим, хоть и насмотрелся за последние дни, сам любовался ладной фигуркой Аниты. А когда та распускала свои длинные волосы, сердце парня принималось колотиться в груди как отбойный молоток.

Девушка чувствовала, что нравится окружающим, но при этом вела себя так естественно и непринужденно, что в сравнении с ней, чопорные леди самых элитных салонов их штата, казались картонными куклами.

Выяснилось, что судно идет в Норвегию. Но первым портом в Европе по плану был — Оробакс. Один из самых больших в Швейцарии, этот порт славился на весь мир. То были главные западные ворота в Европу. Оттуда шли все основные потоки грузов, и за последнее столетие, не большой, в сущности, городок, превратился в настоящий торговый гигант.

Все это Тим знал из школьной программы. Так же из этой программы следовало, что до границы с Испанией, оттуда почти триста миль. Понимая, что ради них капитан не станет отклоняться от основного курса, и связанный сроками, не сможет заглянуть в более подходящий порт, юноша сильно призадумался.

Денег с проданного Бьюика не осталось. Все имеющиеся наличные он потратил еще на корабле. Если не считать нескольких браслетов, да того свертка с украшениями, что он нашел в бункере, ничего ценного у них не было. Золото, конечно, товар ходовой, но попытаться сбыть его в незнакомом городе, незнакомым людям, значит — гарантировано оказаться обманутым, либо, что страшнее — очнуться где-нибудь на пустыре в одних портках.

Он как-то случайно обмолвился с капитаном о предстоящей дороге, и о своих финансовых затруднениях. Узнав об имеющемся у парня небольшом количестве золотишка, мистер Алан, пообещал помочь.

Тим, от чего-то сразу поверил этому седовласому джентльмену. За все время плавания, к ним относились с подчеркнутой вежливостью. Отлично кормили, и даже выдали полную смену одежды. Так что заподозрить капитана было не в чем. А вот один из помощников, темноглазый, весь какой-то хитрый и пронырливый, походивший на карточного шулера — южанин, сильно беспокоил его. По опыту он знал, что от таких типов можно ожидать чего угодно. Как показалось Тиму, тот разговор с капитаном, был доведен до его сведения.

Их крошечная каюта не запиралась, и теперь Тим всерьез опасался за сохранность имущества, а особенно за металлический ящичек, который легко можно принять за мини сейф для перевозки драгоценностей. С того дня, он решил далеко не отходить от каюты. И когда на шестой день плавания, шторм резко стих, а на небе появилось жаркое южное солнце, он все же не стал выходить наверх.

Анита долго упрашивала своего спутника, но видя, что тот, ни в какую не желает покидать их тесную, опостылевшую за эти дни — каморку, решила сама прогуляться по палубе и подышать свежим морским воздухом. Тим беспокоился, как бы ничего не случилось, однако парни, с которыми он успел познакомиться, заверили его, что капитан за малейшее неуважение к дамам, любого вздернет на рее.

В иллюминатор било яркое солнце, и оставшись один в тесном помещении, юноша решил подготовиться к предстоящей высадке на берег. Достав рюкзак, Тим принялся копаться в вещах. Нужно было распределить все более основательно. Сбегая с погибшего корабля, он запихивал все, как попало, а на шлюпке было не до того. Тим, неспешно выложил все содержимое на узкую койку, и наткнулся взглядом на серый ящичек, в котором хранилась главная его драгоценность. Он выглянул за дверь, и прислушавшись, нет ли кого поблизости, решил пока есть время, еще раз взглянуть на коммуникатор.

По памяти набрав непростой буквенно-цифровой код, он вдавил круглую кнопку, а когда в замке отчетливо щелкнуло, поднял крышку. Вверху, лежал ядовито-зеленого цвета журнал. Тим аккуратно извлек его из сейфа. Под ним, в небольшой нише, матово блеснул чехол коммуникатора.

Повертев увесистую коробочку в руках, юноша надавил на едва заметный выступ, и в ладонь ему плавно скользнул уже знакомый прямоугольник. Этот предмет, одним только внешним видом вопил о своем неземном происхождении. Плоский, в четверть дюйма, цветной телевизор, с восхитительно четким изображением, этот аппарат поражал юношу. Ему представлялось, какими технологиями должна было обладать цивилизация, создавшая такое чудо. За прошедшие дни, Тим так и не разобрался, как он работает. И вот сейчас, в жарких лучах южного солнца, он в удивлении заметил на экране, появившуюся в левом нижнем углу мигающую надпись: ИДЕТ ЗАРЯДКА.

Тим удивленно повертел прибор, а затем, устав щуриться на ярком свету, отошел от иллюминатора. Как только он сделал шаг в сторону, мигающая надпись на экране исчезла. Юноша в недоумении застыл посреди каюты, но тут же, подчиняясь какому-то внутреннему движению, шагнул обратно к освещенному столику. Едва первый луч солнца коснулся стеклянной поверхности, как на том же месте снова появились буквы древнего алфавита, уведомляющие о неведомой «зарядке».

«Так, и что все это значит?» — Задумался Тим. Он и раньше слышал, что в одном из научных центров их штата, разрабатываются элементы способные преобразовать солнечный свет в энергию. То были лишь слухи, но теперь, юноша точно знал — это возможно.

Приглядевшись, он заметил появившуюся слева красную полоску. Она походила на поставленную вертикально, размеченную делениями линейку. А рядом с ней, в самом низу, медленно росла еще одна такая же, вертикальная полоса, только приятного зеленого цвета.

«Вот он индикатор заряда». — Мелькнуло у Тима. Он вспомнил обычный вольтметр в отцовской машине, и все встало на свои места.

Данный прибор, каким-то чудом преобразует свет в энергию, и если никто ему не помешает, через, примерно, два часа батарея будет полностью заряжена.

Но тут, в конце коридора послышались легкие шаги. Он быстро сунул прибор в карман. Дверь распахнулась, и в тесную каюту влетел маленький торнадо.

Анита принялась тормошить своего друга, прыгая перед ним словно пятилетняя малышка, повторяя снова и снова:

— Еще один день! Еще один день! Завтра утром мы будем уже в Европе!

Глаза ее, без того, большие и ясные, сейчас сияли удивительным блеском, а запутавшиеся в светлых волосах солнечные зайчики, окружили милую головку светящимся ореолом. Анита была в этот миг такой прекрасной и забавной, что Тим не удержавшись, нежно прижал ее к груди. Девушка мгновенно затихла. А затем, подняла глаза, и наконец, решившись, тихо попросила:

— Тим, останься со мной?! Пожалуйста!

Тут же сказочная атмосфера куда-то улетучилась, рассыпалась золотыми искрами, исчезла. Юноша, выпустил из объятий свою восхитительную попутчицу и печально проговорил:

— Прости Анита! Я не могу! Я должен…

И тут девушка разрыдалась.

Она долгие дни собиралась с духом, чтобы сказать эти простые, но вместе с тем такие необычно сложные слова. И вот… у него, видите ли, есть дела поважнее!

Слезы катились из глаз. Боль и обида душили ее. Она попыталась выйти, чтобы не видеть больше этого «самодовольного пижона», но юноша, осторожно ухватив ее за руку, вновь привлек к себе.

Поглаживая вздрагивающую Аниту по волосам, Тим размышлял, как поступить. Самым простым, было остаться с этой милой девушкой, и навсегда забыть о коммуникаторе, журнале, об отце.

Но рассудок тут же вновь напомнил: «Парень, ты сейчас обнимаешь самую дорогую невесту планеты! Не обманывай себя! Быть вам вместе, не суждено!» Оставалось одно, пообещать вернуться. Но он ведь уже обещал. Обещал Кевину — другу детства, Хильде — той несчастной девочке, что выхаживала его после стычки с волкодилами. Обещал Мэри, Генриетте — симпатичным дамочкам из небольшого захолустного городка. Не слишком ли много обещаний? И главное, совершенно неизвестно, что ждет его впереди. Судя по радиосводкам, там, куда он направляется, теперь самое пекло.

Но, как он себя не уговаривал, как не убеждал, сейчас, эта девушка, явно, не равнодушная к нему, вызывала настоящий шквал эмоций. Лишь каким-то чудом он сдерживался. Ему хотелось крепко прижать ее к себе, целовать, ласкать нежную кожу, и наконец, ему хотелось «главного». Но осознавая, в каком положении окажется после этого, скрипя сердце, давил в себе неожиданно пробудившуюся страсть.

В этот вечер, и весь следующий день, они почти не разговаривали. Тим с грустью заметил, что между ним и Анитой, возникла пока тонкая, но с каждым часом все более ощутимая стена.

17

Глядя с высоты нескольких миль на проплывающие внизу города, на ухоженные европейские деревеньки, на окружающие их квадраты полей, Тим снова размышлял о том, что на этом пути, его кто-то ведет. Слишком многое говорило об этом. И считать, что все произошедшее с ним за последние месяцы — просто счастливое стечение обстоятельств — как минимум глупо.

Судно прибыло в Оробакс на рассвете. Когда они сошли на бетонный пирс, запутавшееся в переплетении городских улиц жаркое южное солнце, едва успело коснуться макушек портовых кранов. Сухогруз «Америка», встал под разгрузку в одном из доков бесконечно огромного порта, так что, им нужно было дождаться, пока мистер Алан закончит со своими делами. Рядом возвышалось еще с десяток судов, и Тим, решив не терять времени, попробовал разузнать, куда они направляются. К сожалению, ни в Испанию, ни в Россию, ни один из находившихся здесь кораблей не собирался. Побродив по заставленному всевозможными контейнерами, ящиками, и прочими упаковками, гигантскому пирсу, Тим увидел в стороне большое здание. На фронтоне его красовалась большая вывеска с отлично знакомым названием, при виде которой, юноша застыл, как вкопанный.

«Как же я раньше об этом не подумал? Вот глупец!» — Ругнулся он про себя. В здание входили какие-то люди, подъезжали автомобили. В общем, было видно, здесь кипит жизнь. Решив для начала разведать обстановку, Тим поднялся по ступеням к большой вращающейся двери.

Управляющего на месте не оказалось. Сидевшая в приемной секретарша, сказала, что он будет с минуты на минуту, однако Тим не хотел ждать. Оставлять юную красавицу надолго, одну, в кишащем «голодными» матросами порту, не стоило.

Анита всячески избегала любых разговоров. На вопросы отвечала односложно, давая понять, что не желает его видеть. Юноша догадывался, как ей сейчас нелегко, да и сам он тоже страдал после вчерашнего, однако решение было принято, и как ему казалось, изменить, что-либо уже нельзя. Пришлось оставить обиженную девушку с вещами на пирсе. Терять корабль из виду не стоило. Капитан обещал помочь им с драгоценностями. Поэтому, направляясь на поиски подходящего судна, Тим решил долго не задерживаться.

Несмотря на раннее утро, в здании уже было полно народу. Он несколько раз обошел заполненные служащими тесные коридоры, стучался в шуршащие, звенящие, дышащие рабочей суетой кабинеты, однако все было напрасно. Управляющего не было.

Но вот, когда он уже собрался покинуть здание, в просторный холл, навстречу ему, стремительно вошел невысокий седовласый мужчина, на ходу расстегивая плащ, и что-то негромко выговаривая следующему за ним референту. Медлить не стоило, в приемной находилось уже человек десять, так что, аудиенции придется ждать не один час. Долго не думая, Тим преградил дорогу седовласому мужчине, и зная, как в таких конторах решаются вопросы, уверенно произнес:

— Мистер Фориган? Здравствуйте! Уделите, пожалуйста, одну минутку!

Управляющий, нехотя замедлил шаг, и глянув на непонятного юношу в форме английского матроса, так бесцеремонно вторгшегося в стройные размышления о планируемых на сегодня делах, спросил:

— Вы по какому вопросу, молодой человек?

— Вам знакома Анита Лакос? — понимая, что в данной ситуации, разводить политесы не стоит, прямо спросил юноша.

— Нет! Простите! Я тороплюсь… — управляющий, направился к лестнице, но будто споткнувшись, резко обернулся к Тиму:

— Постойте, как вы сказали? Лакос?

Через несколько часов, небольшой двухмоторный самолет, с драгоценной пассажиркой на борту, поднялся в воздух, и сделав разворот над раскинувшимся внизу городом, понесся к яркому солнцу.

Испания встретила их зеленью садов, и бесконечными плантациями сахарного тростника. Было очень жарко. В аэропорту их уже ждали. Пожилой сеньор в дорогом костюме, с аристократической бородкой, и необычайно яркими голубыми глазами, увидев спустившуюся по лесенке девушку, замер, внимательно вглядываясь в ее лицо, а затем, широко улыбнувшись, шагнул на встречу.

Анита за последние несколько часов вся извелась. Она совсем не ожидала, что встреча с родными, произойдет так скоро. Но ее спаситель, снова подтвердил свой статус лучшего парня на свете. Он в первый же час в порту нашел их компанию, а дальше все так завертелось, что она даже не успела переодеться. Увидев шагнувшего к ней мужчину, Анита громко взвизгнула, и бросилась тому на шею. Даже спустя столько лет, она не могла не узнать любимого дедушку.

— Анита! Девочка моя! — обнимая самое любимое существо на свете, приговаривал тот. — Какое счастье! Я знал! Я был уверен! Мы искали вас по всей планете!

Тем временем, стоявшие рядом здоровяки, явно охрана, внимательно осматривали территорию аэропорта, из чего Тим заключил, что сеньор с бородкой, очень важная особа. Юноша растерянно топтался на месте, ощущая себя здесь лишним, но его спутница подскочила к нему, и ухватив за руку, потащила к встречающим.

— Дедушка, знакомься, это — Тим! Если бы не он, я вряд ли осталась бы жива!

Тим, смущенно пожал крепкую сухую ладонь, и взглянув в лицо почтенного сеньора, встретил внимательный оценивающий взгляд знакомых, таких же, как у Аниты, голубых глаз. Несколько секунд тот изучал его, затем, широко улыбнувшись, представился:

— Маркус! Но вы можете меня называть просто — Марк!

Оглянувшись, он подозвал невысокого крепкого парня, сказал что-то ему негромко, затем обратился к дорогим гостям:

— Я приказал известить Тади, о нашей встрече! Она очень ждет! Пусть знает, что мы скоро прибудем! Ей сейчас нельзя волноваться.

А что с мамой? — встревожилась Анита.

— Ничего серьезного, просто после вашего звонка ей сделалось нехорошо. Еще бы. Столько лет спустя нашлась единственная дочь. Представляю, какой там сейчас переполох!

Два черных лимузина, покинув аэропорт, повернули на север, и уже через полчаса, въехали на территорию фамильного замка семейства Лакос.

Мать Аниты — высокая красивая женщина, встретила их в большом холле, и увидев дочь, шагнула на встречу.

— Анита!! — воскликнула она.

— Мама!! — взвизгнула девушка, бросаясь ей на шею.

Мать с дочерью, долго рыдали, не в силах больше произнести ни слова. Тим, при виде этой душещипательной сцены, неожиданно сам разволновался. Как бы ему хотелось, чтобы его однажды тоже так встретили. Но сейчас он был совершенно один. На всем свете, у него не было никого, кроме этой замечательной девушки, да оставшихся на другом континенте друзей. Заплаканная Анита, вновь ухватив его за руку подвела к своей матери:

— Мама, это Тим! Лучший парень на свете! Именно благодаря ему, я до сих пор жива!

Сеньора Лакос, утирая слезы, взглянула на Тима, и подав в королевском жесте руку представилась:

— Тади Лакос! Мне уже успели рассказать о вас! Очень рада знакомству!

Тим не понял, кто и что ей рассказал, но интересоваться было неудобно. А в следующую минуту все вокруг так завертелось, что только поздно вечером, усталый и слегка пьяный, он вспомнил сказанное при встрече.

Анита по-прежнему вела себя с Тимом подчеркнуто вежливо. Обращаясь к нему, как тогда, в самом начале, только на — вы. Стена, которую юноша ощутил после их последнего разговора на сухогрузе, не только не исчезла, но с каждым часом крепчала все сильнее. Поэтому, решив не мучить ни себя, ни девушку, он собирался на следующий же день покинуть этот гостеприимный дом.

А встретили его здесь, надо сказать, как самого дорогого гостя. К нему приставили лакея, и двух служанок. Так что, уже к обеду, Тима было не узнать. Чистый, свежий, благоухающий дорогими духами, в новом костюме, он был препровожден в большой зал, где за огромным столом, уже собралось человек двадцать. Только здесь, в этом блеске, в этой немыслимой роскоши, Тим осознал, в каком обществе оказался. Это был поистине высший свет. Солидные кавалеры в смокингах, Блистающие золотом и бриллиантами дамы, одетые, будто явились на бал ее величества — испанской королевы. Они, разделившись на группки, неслышно о чем-то переговаривались.

Тима усадили в начале стола, и увидев обращенные на него взгляды, юноша смутился. Кавалеры, среди которых были и молодые, и пожилые, глядели с явным недоверием, а дамы, откровенно заинтересовано. В особенности, сидевшие напротив две юные особы, которые напомнили ему оставшихся за океаном Мэри и Генриетту. Такие же разные, и явно, такие же неугомонные. Встретив игривый взгляд одной из них, симпатичной брюнетки, Тим окончательно убедился: и здесь ему покою не дадут.

Внезапно, огромная двойная дверь слева, распахнулась, и в зал, вошли сеньора Лакос со своей дочерью. Все, как по команде поднялись со своих мест. Юноша, заглядевшись на вошедшую Аниту, слегка замешкался. Гости зааплодировали, а затем откуда-то сверху, с незамеченного ранее балкона, зазвучал оркестр.

Анита снова поразила его. Тим знал ее всякую. И милой островитянкой, в одной набедренной повязке, и светской леди, в дорогом платье, и юнгой, в простеньком матросском костюмчике, но сейчас, она казалась ему какой-то неземной. В ярко-голубом, под цвет глаз, великолепном платье, с шикарной прической, сверкающая драгоценным блеском, свежая, улыбающаяся, она моментально затмила всех красавиц находящихся в зале.

Сердце юноши вновь понеслось горячим пульсом. Ему вспомнились холодные ночи на шлюпке, ласковое тепло ее тела, бархатная кожа, насмешливые искорки в глазах. И так сильно захотелось вернуть те яркие ощущения, что он, стиснув зубы, опустил взгляд, дабы не видеть это небесное создание, которое теперь уже точно, навсегда нужно вырвать из сердца, стереть, забыть.

Тади Лакос, одна из самых богатых женщин планеты, выглядевшая не хуже своей юной дочери, окинула собравшихся внимательным взглядом, и торжественно произнесла:

— Я счастлива представить вам: моя дочь — Анита Лакос! Прошу любить и жаловать!

Снова раздались аплодисменты, а хозяйка замка, многозначительно глянув на Тима, продолжила:

— А вот этот молодой человек, и есть тот герой, что помог моей дочери вернуться в родной дом! Сын известнейшего в Америке инженера-изобретателя, благородный рыцарь, и просто отважный юноша — Тим Уокер!

Почти все, что происходило дальше, отложилось в его памяти, лишь неким неясным отпечатком, простым набором картинок, звуков и прочих ощущений.

За столом Тиму пришлось вспомнить все, чему обучали его в свое время отец с матерью. Он аккуратно заложил за ворот белоснежной рубашки салфетку, затем, поймав на себе одобрительный взгляд хозяйки, взял блестевшие начищенным серебром вилку и нож. Снова зазвучал оркестр. Послышались оживленные голоса и смех. На праздничном столе красовались невиданные блюда. Неожиданно ощутив дикий голод, юноша постарался отключить все эмоции, и поддавшись общей праздничной атмосфере, просто поплыл по течению. Обед, плавно перешедший в ужин, длился до поздней ночи. Мелькали лица, звучали велеречивые тосты. Гремела музыка, звенели бокалы. Несколько раз Тима порывались пригласить на танец. Изрядно «веселые» девицы, те самые, на которых он обратил внимание еще вначале, попытались утащить его в зал, где в каком-то старинном вальсе уже кружилось несколько пар, но он, сославшись на отсутствие способностей, вежливо отказал. Как он и заподозрил в начале, эти красотки были еще те «штучки».

А вот Анита, за весь вечер, ни разу не только не подошла, но и даже не взглянула в его сторону. Тим понимал сложность ситуации, но, не смотря на все здравые рассуждения и все попытки отключиться, было по-детски обидно. В какой-то момент, он ощутил себя среди этих высокородных совершенно чужим, ненужным. Деревенским увальнем, по ошибке затесавшимся в общество избранных.

В полночь, был устроен грандиозный фейерверк. Гости вывалились на мощеную цветными плитами площадь, и задрав головы, радостно восклицали при каждой вспышке. Тим вышел со всеми. На улице было душно. Любуясь на яркие разноцветные бутоны невиданных цветов, распускающихся в черном южном небе, он радовался вместе со всеми, а когда утомленная публика начала расходиться по домам, отправился в выделенную ему на втором этаже, гостевую комнату. И здесь, на роскошных простынях, уже проваливаясь в сон, неожиданно вспомнил слова хозяйки прекрасного замка. Сквозь шум в голове и дикую усталость, Тим все же ощутил кольнувшее беспокойство. Последнее, о чем он подумал, было: «Нет, не все так просто в этом доме».

На следующее утро, едва он заикнулся, что собирается покинуть замок, как на него набросились со всех сторон.

Сеньор Маркус, услышав, что друг его любимой внучки задумал уехать, пригласил того к себе в кабинет, и после приятной беседы, Тим был вынужден согласиться погостить подольше.

Марк, как он разрешил называть себя, оказался замечательным дедушкой. Он в первые же минуты после их знакомства, понял, что его совсем уже взрослая Анита, сильно неравнодушна к этому парню. И теперь, подумав, что между молодыми возникла обычная в такие годы, глупая ссора, решил помочь.

А еще через час, юношу пригласили на аудиенцию к сеньоре Тади Лакос.

Хозяйка этого замечательного дома, приняла его в небольшом кабинете, обставленном в стиле обычного современного офиса. Она усадила гостя в кресло напротив, некоторое время молча разглядывала его, затем, раскрыв лежащую перед ней папку, попросила:

— Расскажи, пожалуйста, как все было!

Тим, ожидая чего-то в этом роде, как мог открыто, в подробностях поведал обо всех их приключениях. Глаза ее, темные внимательные, совсем не такие как у дочери, все это время неотрывно следили за собеседником. «Еще бы!» — Тим понимал, перед ним настоящая акула бизнеса. Даже пытаться солгать здесь не имеет смысла. Ей удалось создать одну из самых влиятельных корпораций на планете. А наивные простаки среди владельцев подобных компаний — гигантов, не числились. Так что, начиная с высадки на тот злополучный остров, юноша был абсолютно откровенен. Мать спасенной, это почувствовала, и когда Тим закончил свой рассказ, проговорила задумчиво:

— Бедный Эдди! А мы искали их совсем в другой части океана. Видно их снесло штормом, последняя радиограмма была получена, когда они находились в двух тысячах миль от того острова. Ну, что ж, все понятно. Судя по вашей характеристике, — похлопала она по лежащей на столе папке, — Вы спасали мою дочь не ради вознаграждения. Репутация вашей семьи нам отлично известна. Но и простой благодарностью здесь обойтись нельзя. Что я могу для вас сделать? — Она снова взглянула в глаза Тиму, словно пытаясь распознать там некий огонек алчности. — Надеюсь, вы догадываетесь о моих возможностях? Я вас не тороплю. И еще, не спешите отказываться. Анита рассказала мне, что вы настоящий рыцарь, но даже они, иногда воевали за серебро.

Тим, открыл было рот, чтобы вежливо отвергнуть это предложение, но мелькнувшая мысль, заставила промолчать. Рассудительная сеньора права. С ее возможностями, оказать такую, в сущности, небольшую услугу, не так уж сложно.

Когда дверь за юношей закрылась, оставшаяся в кабинете женщина помассировала виски, (как обычно, после серьезных встреч разболелась голова), и откинувшись в кресле, задумчиво проговорила:

— Теперь понятно, почему моя красавица выбрала именно его.

Парень этот, чем-то сильно напоминал ее Эдди. Муж тоже был настоящим рыцарем. Высокий, широкоплечий, голубоглазый, она влюбилась в него с первого взгляда. Родители были против, но юная Тади, всегда добивалась своего. И хотя муж так и не стал бизнесменом, слишком уж чувствительной оказалась совесть, она очень его любила. За все эти девять лет, ей неоднократно поступали предложения от самых видных женихов Европы, но она так себя и не пересилила. И вот сейчас, этот парень, вновь пробудил ту невыносимую боль, которая почти убила в первые годы. Без того ей было нелегко. Некие очень серьезные люди, которым она сильно задолжала, неожиданно потребовали рассчитаться в течение ближайшего месяца. Но для того, чтобы погасить долг, ей придется продать треть активов компании. Вспоминая, с каким трудом давался каждый, даже самый незначительный сегмент заокеанского рынка. С каким боем, она отвоевывала там, каждый клочок земли, каждую компанию, каждый завод, наваливалось дикое ощущение, что придется продать часть себя, частичку души. Единственным выходом, было — объединить капитал с кем-то из самых успешных мировых дельцов. Да, эти банковские монстры, с которыми она по глупости связалась еще на заре своей карьеры, и которые с легкостью обанкротили несколько крупных компаний, предложили ей такой вариант. И теперь, вместо радости, она с вечера, мучается нехорошими предчувствиями.

За обедом снова собрались гости, правда, не так много, как вчера, да и прошло все гораздо скромнее. По всему, ежедневные пиры, описанные в известных Тиму книжках, не приняты были в этом доме.

Анита, снова делала вид, что не замечает его, а в тех редких фразах, которыми они перекинулись, была исключительно вежлива, словно с уважаемым, но совершенно не интересным гостем. После обеда, расспросив приставленного к нему лакея, Тим вышел в роскошный сад, который простирался на многие мили. Здесь росли невиданные деревья, удивительные цветы, и прочие заморские растения. Он долго бродил среди ярких клумб, укрытых в густой тени ажурных беседок, фонтанов, пока его не окликнули. Это оказалась одна из тех девиц, что осаждали его вчера. Жгучая брюнетка, довольно симпатичная, в ярко-красном открытом платье, она казалась на фоне местной растительности, еще одним диковинным цветком. Приветливо улыбнувшись, девушка, которую звали, не то, Сусанна, не то, Флорентина, (он не запомнил их в суматохе вчерашнего вечера), произнесла слегка надменно:

— Сеньор решил осмотреть местные достопримечательности? Вы не против, если я составлю вам компанию? Флорентина уехала домой, а одной здесь так скучно.

Тим, с трудом удержав светское выражение лица, (сейчас эта красотка, была совершенно некстати), все же учтиво кивнул, и в ответ спросил:

— А где же юная хозяйка? Почему вы с ней не общаетесь?

Сусанна, криво усмехнулась, и произнесла с сарказмом:

— Ах, с этой юной особой трудно поладить! Мы и пяти минут не проговорили. Отвратительное воспитание! Впрочем, что это я? Как еще могли воспитать ее, эти ужасные дикари. Вот бы посмотреть на нее в так называемых, естественных условиях! — посчитав сказанное верхом остроумия, она расхохоталась, обнажив желтоватые крупные зубы, при виде которых, Тим вспомнил свое детство, и гнедую кобылу по кличке — Уина, на которой старый кучер их школы возил продукты на кухню. Помнится, в классе четвертом, один из парней попытался угостить ее яблоком. Однако старая кляча не оценила угощение, а без долгих раздумий, цапнула несчастного парня за лицо. В итоге, рваная рана, море крови несколько операций, и частичный паралич лицевых нервов. Над беднягой потом долго подшучивали, а зловредную Уину сменил добродушный рыжий мерин.

Тим глядел на эту избалованную сеньориту, и ему почему-то захотелось врезать кучерским кнутом по ее толстой заднице. Трудно было сдержаться, чтобы не нахамить. Таких, пресыщенных повседневной роскошью пустышек, способных только на бессмысленный светский треп, да бесконечные перескакивания с вечеринки на вечеринку, он повидал немало. Однако в чужом доме правила обязывали. Заглянув девице в глаза, Тим произнес ледяным тоном:

— Вы Совершенно не знаете Аниту! Думаю, очень скоро она будет первой на ваших светских раутах, а ее фото, будут красоваться на обложках самых дорогих журналов Европы.

Понимая, что объект не оценил блистательный юмор, Сусанна попыталась дать задний ход:

— Ну что вы! Я не хотела сказать ничего плохого! Вы меня просто не так поняли! Давайте забудем это недоразумение! — состроив невинную рожицу, она приглашающе взмахнула рукой: — Какая великолепная беседка! Может, посидим немного? Солнце сегодня припекает, даже голова закружилась.

«Ну да, заметно! Напекло тебе!» — Раздраженно подумал юноша, а вслух сказал: — Простите, я, пожалуй, пойду к себе, действительно, что-то жарко сегодня.

Вернувшись в отведенную ему комнату, Тим улегся на огромную кровать, и заложив руки за голову, призадумался.

«После стольких дней плавания, и всех тех событий, действительно нужно немного прийти в себя. Иначе, можно наделать ошибок. Дорога предстоит неблизкая. Утром, стоявший в его комнате, дорогущий, отделанный красным деревом радиоприемник, сообщил, что немецкие войска, успешно продвигаются вперед на всех фронтах. Значит сейчас там идут ожесточенные бои. Тяжелая бронетехника крушит окопы русских, с неба падают бомбы, превращая целые города в груды камней. Как перейти линию фронта и не поймать шальную пулю? Как не попасть в плен к одной из противоборствующих сторон, где меня тут же поставят к стенке?»

Настроение и без того не праздничное, при этих мыслях скатилось куда-то под плинтус. Неожиданно, и эта уютно обставленная комната, и весь этот великолепный замок, показались ему лучшим местом на свете. «И куда я лезу? — обозлился он на самого себя, — А вдруг я там никого не найду? И что тогда делать? Не думаю, что известные на весь мир, русские агенты прохлопают появление наследника на своей территории, скорее всего, вернуться оттуда мне вряд ли удастся. Может действительно, бросить все эти бредовые фантазии отца, и остаться здесь?»

Однако сомнения длились не долго. Вспомнив журнал, и особенно — коммуникатор, запертый сейчас в его мини-сейфе, Тим мысленно отругал себя за сиюминутную слабость. Да, ему было страшно. Там, за океаном, в провинциальном Хельсбруге, все казалось куда веселее. Но теперь, спустя долгие недели, он неожиданно осознал всю опасность затеянного путешествия.

В дверь тихо постучали. Тим нехотя поднялся с кровати, и открыв, увидел Аниту. Девушка стояла опустив голову, и он не сразу заметил, что по щекам ее катятся слезы.

— Что случилось? — он непроизвольно шагнул к плачущей девушке.

Анита не отшатнулась, а напротив, прильнув к своему спасителю, тихо зарыдала.

Тим, в недоумении прижал к себе вздрагивающую девушку, затем, расслышав чьи-то шаги на лестнице, повлек Аниту в комнату, бесшумно притворив дверь.

Они долго стояли, ни говоря ни слова. Юноша осторожно гладил свою милую попутчицу по волосам, ничего не спрашивая, уверенный, что просто так, она бы к нему не пришла. Наконец, Анита выдавила сквозь слезы:

— Тим, я не хочу! Не хочу! Юноша молча ждал. Происходило нечто очень важное, и Тим догадывался, о чем пойдет речь.

— Я не хочу больше здесь оставаться! — девушка вновь надолго замолчала, лишь хрупкие плечи вздрагивали при каждом судорожном вдохе.

Где-то на лестнице послышались голоса. Мимо, стуча каблучками по мраморным плитам, прошла неизвестная сеньора. В гостевом крыле, кроме него, жили еще несколько человек. За завтраком его снова представили неким почтенным дамам преклонного возраста, которые брезгливо разглядывали заморского гостя, словно лягушонка, угодившего в тарелку с бульоном. Тиму страшно не понравились эти особы, но благо завтрак не обязывал его к поддержанию беседы, и прочим светским штучкам. Наскоро влив в себя горячий кофе, и поблагодарив хозяйку, он откланялся. Юноша не знал, кем были эти крашеные каракатицы, но мать Аниты разговаривала с ними подчеркнуто вежливо, и даже, как показалось, опасливо — почтительно.

— Тим, — вновь заговорила девушка, — Они хотят сделать из меня безгласную куклу! Ты бы слышал, как эти…, — она взглянула на него темными от слез, глазами, — Эти старые потаскухи говорили обо мне! В моем присутствии, так, словно я какой-то товар! Представляешь! Они собрались выдать меня за одного из богатеньких сынков какого-то миллионера в Греции. Я вчера только вернулась, а меня уже пытаются выгодно продать! — Анита снова зарыдала, и Тим, притянув ее к себе, успокаивающе забормотал:

— Ну, что ты. Может не все так плохо. Не думаю, что твоя мать примет такое поспешное решение.

— Был бы жив отец, он гнал бы этих куриц да самой границы! — всхлипнула Анита.

— А вообще, кто они такие? — решил все же поинтересоваться Тим.

— Не знаю, — тихо ответила девушка, — Но мама разговаривает с ними так, словно от этих…, зависит все на свете.

— Неужели мать так и не сказала тебе, кто они?

— Сказала…, сказала, что я должна быть паинькой. Тим, забери меня отсюда, пожалуйста! Я думала, что вернулась домой любимой дочерью, а здесь…, я ничего не понимаю! Нужна я ей, или нет! Мне страшно! Тим! Неужели, она поступит так со мной?

Юноша глядел в эти милые, такие бесконечно дорогие ему глаза, и совершенно не представлял, как объяснить, что подобное в порядке вещей для таких семейств. И ради того, чтобы две, какие-нибудь компании по производству ночных горшков, объединили капитал, родители легко жертвовали счастьем своих детей. Подобные финансовые браки, были распространены с давних пор, но как сейчас объяснить этому милому созданию сей непреложный факт, Тим не представлял.

Еще при первой их встрече, там, на острове, он ясно осознал, что ждет ее по возвращению домой. Но как ни старался, их отношения все же зашли настолько далеко, что он даже начал сомневаться в целесообразности своей миссии.

Анита постепенно успокоилась, присела на кровать, и опустив глаза, тихо проговорила:

— Прости, пожалуйста! Я дала себе слово, что больше не заговорю с тобой! Но…, кроме тебя, у меня здесь никого ближе нет.

Тим осторожно присел рядом, взял ее маленькую горячую ладошку, и предложил:

— Пойдем в сад? Душно здесь как-то.

Но Девушка промолчала, а затем, высвободив руку и решительно стерев слезы, неожиданно сухо произнесла:

— Прости! Я, наверное, зря сюда пришла! И мама уже ищет меня по всему дому. Если она узнает…, ей это очень не понравиться.

Тим, ошарашенный таким поворотом, молча смотрел на Аниту. А только что рыдавшая на его груди девушка, не сказав больше ни слова, лишь на один краткий миг, задержавшись посреди комнаты, вышла.

Хлопнула дверь, простучали каблучки, послышались приглушенные голоса, и все стихло. Тим словно закаменел. Что-то оборвалось внутри с ее уходом. Он захотел тут же, уехать из этого странного дома. Он уже начал было собирать вещи, когда дверь открылась, и в комнату вошла сеньора Тади Лакос. Хозяйка замка, внимательно осмотрев помещение, и особенно кровать, натянуто улыбнулась:

— Простите великодушно! Анита куда-то сбежала. Мои помощницы ищут ее повсюду, а я подумала, может вы знаете, где она!

Тим, сжав губы, молча смотрел на эту женщину, которая ради каких-то своих амбиций, готова была пожертвовать чем угодно, даже счастьем единственной дочери, и едва сдерживал рвущиеся наружу ругательства.

— Еще раз прошу прощения! — так и не дождавшись ответа, произнесла хозяйка, и тихо притворила за собой дверь.

А на следующий день, рано утром, за ним пришли, точнее приехали.

Если бы все происходило в другой стране, в другом доме, возможно Тима взяли бы прямо в постели, тепленьким, не способным к какому-либо сопротивлению. Но фамилия — Лакос, была слишком хорошо известна в Испании, чтобы агенты специальных служб, могли безнаказанно врываться в фамильный замок, и устраивать там свои разборки.

Два черных автомобиля, были остановлены охраной еще на подъезде к воротам. На агентов уставилось сразу три крупнокалиберных пулемета. Им приказали выйти с поднятыми руками и ложиться на асфальт. Глава присланной группы, попытался было качать права, но появившаяся в лобовом стекле дырка от пули, выпущенной из тяжелой снайперской винтовки, очень наглядно продемонстрировала, кто тут диктует правила. Прибывших на захват опасного преступника агентов разоружили, и сковав, отправили в подвал. А того самого — беспокойного гражданина, привели к местному начальству.

Глава охраны, был старым, повидавшим многое в жизни воякой, у которого были свои счеты с федералами. Выслушав претензии, грозившего всеми карами, агента, он сильно призадумался.

Данной группе было приказано доставить в местное отделение службы безопасности короны, некоего Тима Уокера, который, по их сведениям, находится сейчас в имении сеньоры Лакос. Случай был необычный, и решив не пороть горячку, он отправился к хозяйке.

Тади Лакос, выслушала начальника охраны, сделала несколько телефонных звонков, после чего, усевшись в свое роскошное кресло, в задумчивости взглянула на подчиненного: — Андре, все очень серьезно. Не знаю, кто на самом деле этот молодой человек, и что он натворил, однако позволить этим псам, забрать его, я не могу! Он трижды спасал Аниту! И за все время их странствий, заботился о ней. Ты знаешь, что она для меня значит? Отдавать парня в лапы этих головорезов нельзя.

— У нас не больше часа. — Поняв намерения хозяйки, предупредил начальник охраны. — Следующая группа будет гораздо многочисленнее. Может мы и отобьемся, да только, что дальше?

Сеньора Лакос, прекрасно понимала возможности имперской службы безопасности. Ссориться с ними было себе дороже, но сейчас шла речь о ее малышке. Точнее, уже совсем взрослой девушке, которая, (обмануть опытный взгляд трудно), по уши влюблена в этого парня. Что там между ними произошло, неясно, но к счастью, парень этот, явно не собирался становиться ее зятем. Однако, если он задержится тут еще на какое-то время, может случиться непоправимое. Дочь, такая горячая, и такая же наивная, как ее отец, обязательно сорвется, и натворит глупостей.

«Все складывается, как — нельзя — лучше!» — Улыбнулась женщина. Решение принято, теперь дело за малым — убедить Аниту. Ну а даром убеждения, она всегда владела безупречно.

Анита, разбуженная матерью, какое-то время не понимала, что та ей пытается втолковать, а когда, наконец, до нее дошла суть сказанного, упала перед обомлевшей матерью на колени:

— Мама! Пожалуйста! Не отдавай его! Он ни сделал ничего плохого! Я знаю! Не верь им!

Тади Лакос, обняла дочь, и тихо проговорила:

— Милая, я тебя прекрасно понимаю. Но имперская служба — это не полицейский участок. Там взяток не берут.

— Неужели ты не можешь ничего сделать? — подняла Анита мокрые глаза, — Я обязана ему жизнью! И главное…, мама, я себе этого никогда не прощу!

— Единственное, что мы можем для него сделать, — изобразив раздумье, сказала женщина, — Это помочь ему покинуть страну.

— Нет! Этого нельзя делать! — прижав руки к груди, воскликнула Анита.

— Девочка моя, пойми! Через час тут будет больше сотни агентов, и при всем моем желании, спрятать его не выйдет. Ты просто не знаешь, что это за люди. Твой отец, всегда говорил: «Имперская служба безопасности самая опасная служба в стране», так что, либо мы сейчас тихо отправляем его на границу, либо…

— Я поеду с ним! — неожиданно успокоившись, заявила Анита.

Услышав эти слова, от вчера только вновь обретенной дочери, на которую возлагались такие надежды, женщина забеспокоилась:

— Постой, милая! Не принимай поспешных решений! Если парня ищут федералы, то и за границей ему придется какое-то время скрываться! Это будет очень сложно сделать. Имперские псы так просто не сдаются. А с тобой, поверь! У него нет никаких шансов!

Девушка, растерянно замерла, глядя на встревоженную мать, затем, что-то для себя решив, сказала:

— Я найду его сама. Позже. И ты мне в этом поможешь!

18

Марсель встретил Тима весенней свежестью. После знойной Испании, дышалось необыкновенно легко. Выглянув в окно гостиничного номера, он разглядел внизу небольшой парк, деревья которого едва занялись первой, еще робкой зеленью. Отель находился почти за городом. Так посоветовал ему сеньор Андре. До начала курортного сезона, оставался еще целый месяц, и хозяйка мини-отеля была очень рада постояльцу. Юноша внимательно осмотрел уютно обставленный номер — люкс, и приняв душ, уселся перед телеприемником. Это была непозволительная роскошь. Узнав, что в лучшем номере отеля есть телевизор, Тим не задумываясь, выложил кругленькую сумму, оплатив неделю вперед за возможность поглазеть на это чудо.

Черно-белый экран показывал только передачи на французском, и Тим напрягая мозги, пытался не терять суть происходящего. Показали выпуск новостей. Красивая темноволосая девушка, рассказала о каких-то беспорядках в Париже, о крушении пассажирского состава вблизи Кале, о грабежах и насилии захлестнувших страну в последние дни. Выпуск несколько раз прерывался агитационным двухминутным фильмом, где бравые солдаты четвертого рейха, попирая тяжелыми сапогами заснеженную Россию, уверенной поступью шагали на восток. На экране, появлялся увешенный орденами генерал, призывающий французских парней вступать в ряды несокрушимой немецкой армии, дабы навсегда покончить с отсталой расой грязных варваров, порочащих гордое слово — «Человек».

Тим во все глаза смотрел, как по площадям самых больших европейских городов, под бравурную музыку, маршируют колонны одетых в черную форму солдат, и вопреки здравому смыслу начинал верить: против такой мощи, даже хваленый русский император, не устоит. Словно в подтверждение, началась передача, в которой две говорящие головы, целый час рассуждали на тему: сколько дней, в самом лучшем случае продержится русский император, и как скоро Москва объявит о полной капитуляции. Эти лощеные физиономии, обсыпанные пудрой, вызывали необъяснимое раздражение. Тиму казалось, что его хотят обмануть. Ему всячески стараются внушить ничтожность русских, и неизбежное торжество четвертого рейха. Хотелось войти в эту ярко освещенную комнату и посмотреть, куда ведут нити, которыми управляются эти куклы. Можно было не сомневаться, они ведут в Германию. Насколько он успел узнать из газет, большинство европейских стран встали на сторону Фридриха III в первые же дни после начала войны. Так что, подобные агитационно-пропагандистские передачи, скорее всего сейчас транслировались на всю Европу.

Он с отвращением выключил волшебный ящик, который промывал мозги сытым европейцам, и помыкавшись по роскошному номеру, стены которого неожиданно сжались до размеров обувной коробки, собрался в город.

Сеньор Андре, пожилой мужчина с солдатской выправкой, еще там, в замке, предупреждал: — «Юноша, на ваши поиски будут отправлены лучшие сыщики страны. К тому же, по имеющимся у нас сведениям, за вашу поимку уже обещано пятьсот тысяч кредитов. А это, как вы догадываетесь, слишком серьезная сумма, чтобы спокойно разгуливать по улицам Европейских городов. Я не спрашиваю о причинах такого ажиотажа вокруг вашей персоны, однако хочу предупредить: если вас ищет имперская служба соединенных штатов, долго скрываться вряд ли удастся».

Тима перевезли в закрытом фургоне через границу, а затем, купив билет на пароход, идущий в Италию, взяли в прокат старенький форд, на котором он и добрался в Марсель.

Прощание с Анитой было коротким. Так и не сказав друг другу ни слова, они вышли на задний двор, где уже пыхтел дизелем фургон хозяйской службы. Тим просто пожал руку заплаканной девушке, которая в ответ, неожиданно поцеловала его в щеку.

Сеньора Лакос, была более разговорчива. Она еще раз поблагодарила гостя за спасение дочери, а когда дверь фургона отъехала в сторону, приглашая беглеца в темное пустое нутро автомобиля, тихо сказала:

— Надеюсь, мы с вами еще встретимся. Я почему-то уверена, вас ждет удивительное будущее!

На прощанье, ему вручили небольшой сверток. В нем обнаружилась солидная сумма в кредитах, и запечатанный конверт. Не удержавшись, он вскрыл письмо еще по дороге в Марсель.

Почерк был женский, но писала явно, не сама Анита. Как он знал, и письмо и чтение, остались у девушки на уровне пятилетнего ребенка. Естественно, в племени обучить таким премудростям ее не смогли. На дорогой мелованной бумаге, с фамильным гербом верхнем левом углу, ровными аккуратными строчками, было записано послание, общая суть которого сводилась к нескольким словам: «Ничего не забыла! Люблю! Целую!»

Смутило только последняя фраза: «Знай, где бы ты не находился, я обязательно найду тебя!»

Ну что ж, теперь, наконец, все прояснилось. Прочитав несколько раз это послание, Тим облегченно вздохнул. Поведение Аниты, там, в замке, вызывало недоумение. Он не мог понять, что стало с его милой спутницей. Пусть его планы пока не позволяют им быть вместе, можно же было вести себя как-то по-другому. И вот теперь, все встало на свои места. Наивная девочка, не имеющая опыта в отношениях, попыталась таким образом повлиять на своего избранника.

И хотя в лобовое стекло хлестали струи дождя, и скорость пришлось снизить до минимума, оставшееся в дороге время, настроение у Тима, было праздничное. Машину он бросил, не доехав несколько миль до города. Внимательно осмотрев салон на предмет ненужных улик, он поймал идущий в город автобус, и уже через полчаса, нашел этот самый отель.

Теперь же, нужно было срочно заглянуть в магазин готового платья. Юноша по-прежнему щеголял в дорогущем костюме, который за время пути слегка измялся. Требовалось нечто более практичное и не столь заметное в толпе. Неизвестно, как все сложится дальше, но вряд ли на оккупированной территории будет так легко найти необходимое. Ну, а как только он вспоминал о предстоящем броске через линию фронта, в голову лезли дикие идеи. Он, то видел себя в маленьком броневике, то в одноместном аэроплане, и даже на зафрахтованной яхте. Однако при здравом рассуждении, Тим пришел к однозначному выводу: чем крупнее цель, тем проще ее заметить, и как следствие…. В итоге, он принял решение — пробираться в Россию на своих двоих. Точнее, на всем, что будет попадаться в пути. Самым опасным отрезком, естественно, является пресловутая линия, которую сейчас наносят красным, на военных картах с обеих сторон. Но если хорошо подготовиться, можно рискнуть.

Первый же магазин, разочаровал. Выбор здесь был огромный, но в основном, все это были такие же, как на нем костюмы, деловые, всех цветов и оттенков, строгие официальные, для торжественных мероприятий. Рубашки, галстуки, лакированные ботинки. И только в дальнем отделе, он нашел привычные джинсы, футболки и свитера. Но и здесь, того что искал не нашлось. Юноша купил лишь пару недорогих джинсов, да несколько футболок. Свитера, и прочие кофты, были рассчитаны на местный климат. Все они казались несерьезными, некоей бутафорией. Тим растянул на пальцах один из самых толстых экземпляров, и сквозь ажурное плетение разноцветных нитей, свободно разглядел собственную ладонь. Нет, в таком он долго не протянет. Россия — не Франция. Там подобное, безнаказанно можно носить разве только летом, да и то, в хорошую погоду. Рассчитываясь с вежливым продавцом, который все это время старался услужить дорогому клиенту, он поинтересовался, где можно приобрести наряды поосновательнее. На что, тот, на ломаном английском, объяснил, как пройти к местному рынку. Там, по его словам, можно найти все, что угодно, вплоть до меховых тулупов и бараньих шапок.

Тим решил не переодеваться, и это оказалось большой ошибкой, едва не стоившей ему головы. Местный рынок, на первый взгляд, ничем не отличался от сотен и тысяч подобных в других городах. Здесь, как правило, отоваривались те, для кого магазины готового платья, были непозволительной роскошью. Однако и тут продавались, правда, за приличные деньги, неплохие вещи. Тим, сразу нашел целый ряд лотков, на которых внавалку лежала зимняя одежда. Чего только здесь не было. И толстые куртки на меху, и непромокаемые штормовки с капюшоном и прозрачной пластиковой маской от ветра, и добротные кожаные изделия. Глаза разбегались, но юноша отлично знал принцип, по которому в подобных местах все устроено. Не стоит, увидев вещь, тут же, бросаться в торг. Ты пришел сюда просто посмотреть. И будешь брать или нет, зависит только от качества товара, а главное, уступчивости торговца.

В своем костюме, со странным рюкзаком, (оставлять в номере его, было опасно), Тим выглядел необычно для этого места. Он долго не мог понять, почему при виде молодого парня, торговцы расплываются в угодливых улыбочках, и принимаются нахваливать свой товар. Забыв об осторожности, он останавливался у лотка, опускал свой рюкзак на землю, примерял очередной свитер или какую-нибудь меховую куртку, затем, не оглядываясь, шел дальше. Юноша не догадывался, что как только он вошел на территорию рынка, его тут же взяли в оборот. В таких местах, господ не любили, и промышляющие здесь оборванцы, считали своим долгом обчистить карманы по глупости забредшим сюда богатеям. Дважды он замечал краем глаза нескольких типов, следующих за ним на расстоянии, среди которых был один в таком же, как и у него когда-то — клетчатом пальто. Подобные, в его городе, носили либо школьники из зажиточных, либо мелкие клерки, которым заработок не позволял одеться посолиднее. Тим не придал значения увиденному, просто мельком подумал, что здесь, в Европе, такое он встречает впервые. По всему, на этом континенте, мода на другие фасоны. Он шел по рядам, внимательно рассматривая товар. Интересовался из чего тот сделан, где произведен, и в какой-то момент, набрел на огромный лоток, на котором лежали отличные изделия из кожи. Здесь были и куртки, подобные отцовской, что осталась на погибшем судне, и длинные, до пят плащи, и жилеты, и даже штаны, которые одевали мотоциклетные гонщики. Это было, как раз то, что нужно. Он, привычно уже опустил рюкзак на землю, и принялся осматривать понравившиеся вещи. Торговец, крупный мужчина с большими ушами, с грушевидным носом, расплылся в улыбке, словно увидал лучшего друга. Английским тот владел довольно сносно, и Тим, решив, что достаточно побродил по рядам, отлично сторговался. Он рассчитался с сияющим продавцом, (еще бы, на целую тысячу кредитов товару продано), попросив упаковать купленное, наклонился за своей драгоценной ношей, и тут, почувствовал сильный толчок в спину. Нападающие, сразу видно, опытные в своем деле, ждали именно такого момента. Тим же, напротив, не ожидая ничего подобного, едва не влетев головой в прилавок, чудом удержался на ногах. В следующий миг, рядом мелькнуло знакомое клетчатое пальто, чьи-то руки схватили рюкзак, а затем послышался топот убегающих ног. Тим резко обернулся, и в последний момент успел заметить вихрастую светлую макушку, одного из той компании. Он бежал очень быстро. Наверняка, это лучший бегун в этой шайке, но и Тим, на занятиях в школе, мог дать фору любому из их класса. Понимая, что еще мгновение и будет поздно, юноша сорвался с места, как заправский спринтер. Благо, следом за беглецом оставалась приметная дорожка. Снующие между рядами покупатели, испуганно расступались при виде летящего на них парня, и уже через какие-то секунды, он снова увидел мелькающую в толпе голову грабителя. Теперь юноша был уверен, что догонит его, но, (святая простота), парень и не догадывался о том, что подобные трюки здесь отрабатывались годами, и как быстро бы ты не бегал, вернуть украденное, вряд ли получится.

Тим не видел, как из-за угла появилась хитро улыбающаяся физиономия. Незнакомец в длинном пальто, словно поскользнувшись, упал на пятую точку, и в следующий миг, юноша, стараясь не потерять из виду беглеца, не заметив подставленной ноги, полетел головой вперед.

Пришел в себя он под одним из прилавков. Дико болела голова, по лицу стекало что-то горячее и липкое. Вокруг кудахтали куры, гомонила увеличивающаяся толпа. Где-то послышались свистки констеблей. Встреча с этими дотошными господами, не входила в его планы. Шатаясь, он поднялся на ноги. Увидев окровавленное лицо, толпа загомонила громче. Кто-то из сердобольных дам, протянул чистый платок. Тим попробовал вытереть лицо, и наткнувшись на глубокую ссадину под волосами, скрипнул зубами. Казалось, череп проломлен, и сейчас оттуда начнут вытекать мозги. Однако осторожно ощупав рану, понял, что все не так уж плохо. «Хорошо хоть не лбом въехал! — мелькнуло у него, — То-то бы шрам остался».

Протиснувшись сквозь толпу, он направился обратно. Нужно было забрать покупки. Песочного цвета костюм, и светлая рубашка, превратились в жалкие лохмотья. Проехавшись на животе по заплеванной площадке между рядами, он выглядел, как благородный свин, который выйдя погулять из своего элитного загона, не устоял перед соблазном, и вывалялся в грязи.

Люди оборачивались ему вслед. Слышались недоумевающие возгласы. Наконец, найдя нужный ряд, Тим забрал довольно внушительный сверток, у раскудахтавшегося, не хуже давешних кур, торговца, и прижимая окровавленный платок к волосам, побрел в отель.

Да, не зря он поселился в самом дорогом номере. Метрдотель, увидев своего драгоценного постояльца, принялся суетиться вокруг, словно родная мать. Тут же нашелся и доктор, который осмотрев и промыв рану, заверил, что ничего серьезного нет, просто сильный ушиб. Откуда-то появилась хозяйка отеля, еще какие-то люди. И уже через час, юноша чистый и с перебинтованной головой, был уложен в постель.

Удар оказался не слабый. Тима начало подташнивать. «Значит, сотрясение все же получил». — Подумал он, ощущая, как комната вращается перед глазами.

Об украденном рюкзаке думать не хотелось. Там находились все его деньги, так и не проданные золотые украшения, и главное, там был…

Все-таки доктор оказался прав. Уже на следующий день, Тим чувствовал себя вполне сносно. Но голова еще немного кружилась, так что, начинать поиски, он пока не решился.

Да, он не знал где, он не знал как, но найти журнал, а главное — коммуникатор, он обязан.

Два дня спустя, из дверей отеля вышел незнакомец в дешевых джинсах, и легкой серой куртке. Лицо его скрывал козырек надвинутого на нос, такого же серого кепи. Даже друзья, увидев этого парня, с трудом узнали бы в нем своего Тима.

Пряча руки в карманах, в одном из которых находился подаренный еще мистером Чарли револьвер, он неспешно, прогулочным шагом направился к рынку.

В тот раз, он решил не тащить с собой тяжеленную сумку с инструментами, в конце концов, кому она нужна? При этом, упустив из виду, что на дне ее в промасленной тряпке лежал револьвер, в котором оставалось всего пять патронов. Устраивать перестрелки с грабителями он не собирался, но в случае опасности, эта игрушка могла здорово пригодиться.

Первый день, как и последующие два, не принесли результата. Он бродил по забитому толпами приезжих рынку, и стараясь не привлекать внимания, пытался вычислить работающую здесь команду.

Сделать это оказалось непросто. По всему, сорвавшие такой куш, (а в рюкзаке оставалась довольно приличная сумма), грабители залегли на дно. Все же, он был уверен, что эта компания себя выдаст. Привычка к ремеслу, кормившая их многие годы, обязательно приведет кого-то из них на излюбленное место.

На четвертое утро, погода резко ухудшилась. Откуда-то с моря наползли серые облака, и к обеду на Марсель опустилась непонятная субстанция. Тим раньше никогда не видел ничего подобного. Не то мелкий дождь, не то крупный туман. Странная водная пыль, с металлическим привкусом, мешала наблюдениям, но юноша решил не сдаваться. И терпение его было вознаграждено. Уже под конец торгового дня, он заметил мелькнувшее в толпе клетчатое пальто.

Сердце юноши, на мгновение замерло, затем, понеслось вскачь. В кровь хлынул адреналин. Ладони в карманах вспотели, а по спине побежал привычный в такие минуты холодок. Но возникшее мгновенно желание, схватить подонка за шиворот, и вытряхнуть все нужное, пришлось тут же подавить. Отлично знакомый с правилами в таких вот группах — (умри, но своих не сдавай), Тим понимал: действовать нужно иначе.

Парень в пальто, не замечал Тима. Он вел очередную жертву. Мелкими шажками, пробирался он вдоль рядов, то замирая, то резко ускорившись, нырял за угол, пригибался, отворачивался, останавливался у очередного лотка, делая вид, что рассматривает товар. Сразу было видно — работает профессионал.

Внезапно, Тим заметил еще двоих. Эти следовали немного поодаль, так же притворно разглядывая, заваленные всевозможным барахлом, прилавки. Однако Тим сразу узнал их. Один из них, одетый в грязно-коричневого цвета куртку измененный, сильно припадал на левую ногу, а второй, темноволосый южанин, с повадками патологического клептомана, шастал вокруг блудливыми глазами. Возможно, был еще и четвертый, но Тим пока его не заметил.

Либо клиент сорвался, либо компания не пожелала рисковать, но покрутившись еще с часик по рынку, они направились к выходу. Отвратительная взвесь, промочившая его легкую куртку, холодными каплями стекающая по спине, сейчас сыграла ему на руку. Компания, (а она действительно состояла из четверых парней, примерно его возраста), покинув территорию рынка, отправилась в небольшую таверну, находящуюся на соседней улице. Тим приготовился к длительному ожиданию, но «веселая» компания, вышла оттуда уже через десять минут. Ни пакетов, ни свертков в их руках, он не заметил, значит, заходили они сюда не поесть, и не выпить кофе, а по какой-то другой надобности. «Ладно, это пока оставим. — Размышлял юноша, — Мне бы их берлогу найти! Вот тогда все и выяснится».

Грабители, вжав головы в плечи, глубоко засунув руки в карманы, торопливо брели под все усиливающимся дождем, по направлению к окраинам. Значит, денек выдался не рыбный, и парни отправляются домой.

Внезапно, один из них, тот самый — четвертый, присоединившийся позже, шустрый малый, в явно снятом с чужого плеча драповом пальто, словно почуяв слежку, обернулся. Тим отлично знал, что глаз у таких парней наметан, и увидев его сейчас, они просто свернут в сторону, и начнут водить его за нос, пока не приведут в какую-нибудь мастерски организованную засаду. Но грабитель, оглядев улицу, не заметил юношу, успевшего нырнуть за угол.

Тим немного постоял, выглянул в след уходящей компании, и увидел, как последний из них скрывается за поворотом.

Дождь все усиливался. Юноша откровенно испугался, что потеряет их. Перемахнув на противоположную сторону, он бегом, на одних носках, как учили, домчал до поворота, и осторожно выглянув, с облегчением заметил съежившиеся под дождем фигуры. Они явно ускорились. Не обращая внимания на отставшего товарища, который сильнее стал припадать на больную ногу, грабители спешили укрыться. Где-то за домами послышался знакомый гудок, а в следующую минуту, слева выскочил громыхающий паровоз, тащивший длинную вереницу вагонов с углем. Ругнувшись, на не вовремя проезжающий состав, юноша поспешил к переезду. Ведь, если он сейчас их упустит, его драгоценный коммуникатор может попасть в руки верховных. О том, что такое уже могло произойти еще в первый день, после ограбления, он боялся даже думать.

Наконец, последний вагон, скрипя изношенными колодками, нырнул за деревья, и Тим одним прыжком перемахнув пути, рванул по дороге. Одинокую, медленно ковыляющую фигуру вдалеке, он приметил уже через несколько минут быстрого бега. Опасаясь выдать себя, резко замедлил шаги. Улица, вдоль которой тянулись какие-то заборы, частные дома, серые палисадники, была совершенно пуста. Быстро темнело. Понимая, что может потерять отставшего грабителя, юноша вновь ускорился. И в этот момент, темный силуэт исчез. Тим даже замер на мгновение, не показалось ли? В конце улицы виднелся еще один перекресток. «Неужели упустил?» — Думал парень, явно побивая свой лучший рекорд в беге на короткую дистанцию. Он мчался, как никогда. Дождь хлестал по лицу, промокшие джинсы липли к ногам, по спине, вперемешку с холодными каплями, стекал пот. Но он успел. Успел в последнюю секунду. Добежав до поворота, уже почти не скрываясь, Тим выглянул за угол, и в последний момент увидел, как отставший грабитель, входит в какой-то дом.

Едва переводя дух после такого забега, юноша облегченно привалился к шершавой стене. Улица плыла перед глазами. Стянув с головы насквозь промокшую кепку, он отжал воду.

В соседних домах, горел уютный желтоватый свет. Где-то звучала приглушенная музыка. С трудом восстановив дыхание, Тим вытер лоб, и в надвигающихся сумерках, разглядел темные пятна на тыльной стороне ладони. Рана под волосами размокла, и вновь начала кровоточить. Вокруг было тихо. Постояв еще с минут десять, под широким карнизом, он снова выглянул за угол.

Дом, куда вошел хромой грабитель, был точной копией стоявших рядом собратьев. По всему, их возводила какая-то компания, для последующей продажи. Единственное, что бросалось в глаза, это — небольшая вывеска над дверью. На ней значилось: «ДОКТОР ЖЮФОН» А ниже, мелким: прием каждый день. С 9:00 по 16:00 кроме вс. Вывеска изрядно полиняла, и местами проржавела, но падающий свет из окон противоположного дома, отлично освещал вход, и эти неуместные здесь и сейчас слова. Как-то не вязался, у Тима, белый халат, стетоскоп, с теми кривыми рожами, что видел он на рынке. Вероятнее всего, дом когда-то принадлежал некоему доктору Жюфону, но теперь, по всей видимости, здесь обитают совсем другие лекари.

В отель он вернулся уже за полночь. Стащив мокрую одежду, достал из роскошного бара дорогущий коньяк, и прямо с бокалом, влез в горячую ванную.

Утро принесло дикую головную боль, и ломоту в суставах. Вчера он изрядно продрог. Видно хваленый коньяк не сработал. Спустившись вниз, он попросил несколько таблеток аспирина, и до обеда провалялся в постели. Обед, по его просьбе, принесли в номер. Внимательная дама, работающая тут и за горничную и за разносчика, увидев пылающие щеки драгоценного постояльца, воскликнула:

— Месье! Да у вас жар!

Тим, действительно ощущал, как его нешуточно потряхивает. Глаза горели, во рту было сухо, жутко хотелось спать.

Снова приехал доктор. Увидев пациента, только покачал головой мол: «Какой невезучий молодой человек». Однако свое дело он знал, и уже к вечеру, Тиму значительно полегчало. Его, правда, периодически знобило, и еще тянуло в сон, но когда стемнело, юноша натянул купленные недавно кожаные латы, как он их называл, штаны, с теплой подкладкой, такой же теплый жилет, длинную куртку, и вышел из отеля.

На улице похолодало. Если вчера просто шел дождь, то сегодня температура упала почти до нуля. Накинув капюшон, Тим спустился по ступеням на совершенно пустую улицу.

«Да, изнеженные французы в такую погоду сидят у своих каминов, и попивают сухое полусладкое». — Подумал он, глядя на освещенные окна.

Нужный дом, Тим отыскал без особых плутаний. Повторив весь свой вчерашний маршрут, он остановился на том же перекрестке. На этот раз, экипировка позволяла простоять тут хоть целую ночь. Примерно через полчаса, окна дома напротив, погасли. Момент был подходящий. Тим немного подождал, затем неслышно поднялся по ступеням, и приложив ухо к двери, прислушался. В доме было тихо. По крайней мере, из ближайших комнат, не доносилось ни звука.

Дома здесь, стояли плотно друг к другу, но как он знал, за каждым из них, находится крошечный дворик. Этот участок, величиной с шахматную доску, использовался хозяевами по-разному. Чаще всего, там ставили столики, и обедали на свежем воздухе в тени виноградных лоз.

Попасть на задний двор злополучного дома, оказалось не просто. Тим прошел на соседнюю улицу, и только там, обнаружил живую изгородь, перемахнув через которую, можно было попасть на смежный с ним участок. Едва не провалившись в какую-то яму, он миновал еще один забор, и проклиная всех грабителей на свете, наконец, подобрался к дому. Задний двор, был завален мусором, но его хозяева, на всякий случай, предусмотрели пути отхода. От двери, вела узенькая тропинка к полусгнившей ограде. Тим, оказавшись здесь, поначалу провалился почти по пояс в какой-то непонятный хлам, а приглядевшись, и обнаружив аккуратную дорожку, перелез обратно. Он прошел с десять ярдов, и ощупывая забор, нашел две не закрепленные доски. «А вот и лаз».

Дождь понемногу стихал. Шуметь было опасно. Он потянул одну доску, затем вторую, и осторожно пробравшись на ту сторону, поднялся по ступеням. Дверь здесь, была не такая массивная, пожелай, Тим легко бы сейчас с ней справился, но шуму будет столько, что сюда сбежится вся Марсельская полиция.

В доме явно кто-то был. Светилось окно. Приложив ухо к мокрой, облупившейся двери, он отчетливо расслышал чьи-то голоса:

— …Не надо мне тут заливать! Видел я тебя с этой красоткой! — послышался смех, а затем тот же голос продолжил: — Ты мне лучше скажи, когда Шкилета найдешь? Его уже вторую неделю невидно! А он задолжал мне, ты знаешь!

Затем несколько голосов сразу:

— Да сбежал он! С твоими денежками укатил! Сейчас, наверное, где-то на курорте загорает, да толстеньких… пощипывает! — снова послышался смех.

Другой голос, явно старческий, неожиданно громко проскрипел:

— Баста! Хватит звенеть в пустую! Что завтра делать будем? Если погода не наладится, нужно похоронить Майка. Он тут уже третий день. Смердеть начинает. — Затем, после долгой паузы, — А если этот мерзкий дождь прекратится, все на работу! Хватит на моей шее сидеть! Лентяи!

Тим, спустился по ступеням. «Кажется, их там больше, чем я рассчитывал». Стараясь не шуметь, он пробрался к ближайшему окну, за которым, сквозь прикрытые ставни виднелась полоска света. Он успел разглядеть небольшую комнату, и компанию за столом, но стекло, от дыхания, быстро запотело.

Внезапно за дверью послышалась какая-то возня. Тим приметив еще раньше большой куст у забора, метнулся в спасительную тень. Под ногой предательски хрустнула какая-то рухлядь. Едва он достиг зарослей, как дверь распахнулась, и на порог вышли двое. В темноте юноша не мог разобрать, но судя по голосам, это был старый месье, вероятнее всего хозяин данного заведения, и некий подросток.

С неба, гулко шлепая по листьям, падали редкие капли, но Тим отлично слышал их разговор.

Притворив за собой дверь, старик вполголоса выругался, затем, пнув ногой какую-то склянку, хрипло произнес:

— Чертова погода. Все планы спутала!

Мелькнул красный огонек. Потянуло сигарным дымком.

— Через час Николя закрывает свою забегаловку, — снова заговорил старик, — Подождешь, когда зал опустеет. Передашь ему записку, и скажешь, что я жду его завтра. А если прийти не сможет, пусть пришлет хотя бы инструменты. Проклятый ящик! Никак не поддается. И еще…, пригляди-ка за Чистюлей. Не нравится он мне последнее время. Молчит все, в глаза не смотрит. Как бы ни задумал чего.

— Хромой говорит, — послышался простуженный мальчишеский голос, — Как Майка… это… того…, его будто подменили. Работать не хочет, куда-то пропадает все время.

— Сам вижу. Странный он стал какой-то. Нервный. Ладно, давай беги! К обеду жду.

Скрипнула дверь, щелкнула задвижка. Совсем рядом мелькнула тень. Негромко стукнула доска в заборе, послышались удаляющиеся шаги.

Тим еще немного подождал, а когда в доме погас свет, осторожно вылез из укрытия.

Увиденного и услышанного было достаточно, чтобы составить довольно ясную картину. Нужно торопиться. Иначе, его сейф, а речь здесь, он был уверен, шла именно об этом ящике, могут повредить, или чего хуже…, и тогда вернуть все будет гораздо сложнее. Любой, мало-мальски знакомый с сегодняшними достижениями науки и техники, увидев коммуникатор, будет сильно озадачен. А вот к чему это все может привести, даже думать страшно. Вдруг кому из этих…, захочется посмотреть, что там у него внутри. Ковыряния ножичком он может и выдержит, а вот если за него возьмется настоящий специалист…?

В отель он вернулся почти под утро. Как и следовало ожидать, старик послал мальчишку в ту самую таверну, куда забегала его «веселая» компания. Тим отследил посланника до самого входа.

«Значит, Николя — владелец „Трех петухов“, (именно они красовались на вывеске), в доле». — Размышлял юноша, стаскивая тяжелую амуницию. В номере было душно. Наскоро перекусив оставленными на столе бутербродами, которых он заказал вместе с ужином, Тим принялся готовиться к предстоящему рейду.

Утром, едва расцвело, он отправился на рынок. Быстро прошел по рядам, не торгуясь, купил все, для задуманного спектакля, и вернувшись в отель, переоделся.

Через двадцать минут, по улице, ведущей к таверне «Три петуха», торопливой походкой занятого человека, шел почтальон. На плече у него висела кожаная сумка, из которой торчала толстая кипа газет. Но загляни в нее сейчас кто полюбопытнее, он бы очень удивился.

Посетителей в таверне в такой час еще не было. Заспанный половой, развозил грязь в главном зале, а за стойкой находилась барышня, при виде которой, Тиму расхотелось здесь, что-либо покупать. Неопределенного возраста мадам, была удивительно «хороша» собой. Нечесаные рыжие патлы, дикие кошачьи глаза навыкат, грушевидный нос, массивная челюсть, создавали впечатление, что он оказался в бандитском притоне. Скорее всего, ее поставили здесь для отпугивания слишком ранних посетителей. Так как повар, скорее всего, еще дрыхнет в своей каморке, а официанты, после вчерашнего не стоят на ногах.

Но едва только Тим собрался уходить, из-за занавески вытирая руки полотенцем, появился хозяин. Широкий, бочкообразный. С длинными ручищами, плечами борца, со здоровенным пивным животом.

Смерив юношу презрительным взглядом, он махнул рыжей красотке, чтобы та убиралась, и скрипучим, странно знакомым голосом поинтересовался:

— Кофе? Круассаны?

— Да, если можно, — изображая робкого служаку, пробормотал Тим, — Только…, мне бы с собой.

— Так вам завернуть? — недовольно скрипнул здоровяк, желая поскорее избавиться от непонятного клиента.

На стойке возник небольшой сверток, а хозяин по-прежнему, не глядя на юношу, отчитав сдачу, скрылся за занавеской.

Тим вышел на улицу, с четким осознанием, что его снова, как маленького ведут за руку. Не загляни он сюда, и все планы пошли бы прахом. Справиться с этим боровом, явно, не просто. Он отлично знал такой тип измененных. Боли они не чувствуют совершенно, ну а силищей обладают такой…, в общем пришлось бы стрелять, а убивать кого-либо он не хотел. Ему нужно вернуть украденное, остальное не его дело.

Тим, уверенной походкой подошел к заветному дому с вывеской, и поднявшись по ступеням, потянул за шнурок. Где-то в темных недрах звякнул колокольчик, а еще через минуту, послышались шаркающие шаги.

— Кого там черт принес в такую рань? — проскрипел голос из-за двери. «Вот кого напомнил здоровяк в таверне».

— Простите, месье, вам телеграмма! — стараясь произнести заученную фразу, как можно правильней, ответил юноша.

— Какая еще телеграмма? — за дверью послышалось позвякивание, щелкнул замок, и на пороге появился заспанный старик, в измятых брюках, в жилетке на голое тело. На Тима глянули внимательные, выцветшие за годы, голубые глаза. Осмотрев улицу в обе стороны, он с подозрением уставился на почтальона.

Тим был готов к подобному, и стараясь вести себя естественно, улыбнулся дежурной улыбкой почтового служащего:

— Вам телеграмма! — держа в одной руке папку, а в другой, полоску с текстом, вырезанную из отельного бланка, еще раз произнес он заученную фразу. — Распишитесь!

Тим намеренно говорил громко, чтобы находящиеся в доме, не стали хвататься за ножи и прочие заточки, Старик поморщился, но все же, взял протянутый бланк. Подслеповато щурясь, он попытался разобрать непонятный текст. А текст этот, надо сказать, был специфический. Юрист отеля, явно перестраховавшись, в стандартный договор впихнул дополнительный пункт, в котором, постояльцам номера люкс, запрещалось портить горничных, приставать к официантам, и как-либо иначе посягать на честь персонала. И когда брови старика поползли вверх, Тим осторожно оглушил того ударом кулака по голой макушке. Подхватив падающее тело, он прикрыл за собой дверь, прислушался. В доме было тихо. Он уложил старика прямо на пол в прихожей, достал револьвер, и мягко ступая, направился в первую комнату. Это была просторная гостиная. Когда-то великолепно отделанная, а сейчас пустая и гулкая. Выходящие на улицу ставни закрыты, но даже при неверном свете, падающем сквозь щели, видно — здесь никого нет. Дальше по коридору еще одна дверь. Оттуда пахнуло теплом, запахом жилья, сигарами. Тим осторожно потянул створку. Та легко поддалась, хозяин по всему, недавно смазывал петли. Комната оказалась той самой, что он пытался разглядеть вчера с заднего двора. Посредине стоял большой обеденный стол, заваленный каким-то хламом, пустыми бутылками, грязной посудой. Старый продавленный диван с отвратного цвета подушкой и столь же замызганным одеялом. Еще какая-то рухлядь. Колченогие стулья, несколько кресел с рваной обивкой, древний комод, на котором, как балерина в свинарнике, стоял новенький телеприемник, с двурогой антенной на верхней крышке.

В комнате никого не оказалось, но Тим знал, что обитающая здесь компания на рынке не появлялась. Вернувшись к старику, и убедившись, что тот в порядке, он шагнул на лестницу. Второй этаж выглядел не лучше первого. Драные обои, обвалившаяся лепнина, пыльные углы, какой-то мебельный хлам.

Грабителей Тим нашел в дальней комнате. Услышав еще на лестнице громкий храп, он по-тихому осмотрел все помещения, и никого не обнаружив, осторожно приблизился к закрытой двери. Постоял, прислушиваясь, затем, медленно потянув за ручку, заглянул в темную каморку. Ночью еще было довольно прохладно, вот эти… и выбрали самую маленькую комнатку на этаже. Сквозь щели в запертых ставнях, пробивался солнечный лучик, в котором сверкающими мошками роились пылинки. Все четверо, расстелив грязные матрасы, спали вповалку, прямо на полу. Тяжко хрипели прокуренные глотки. Свистели перебитые носы. А от окна доносился громкий, булькающий храп, того самого спринтера в клетчатом пальто. Приглядевшись, Тим увидел и само это пальто, висевшее на вбитом в стену гвозде. «Вот вы где, красавчики!» В нос ударил тяжелый запах немытых тел, прошлогодних портянок и еще какой-то кислой дряни. К тому же, парни вчера явно перебрали. Ко всем ароматам, внося бодрящую нотку в дикий коктейль, примешивался запах перегара.

Грабители спали крепко. Видно уповая на решетки в окнах, да мощную дверь. Так что, обезвредить их не составило труда. Через пять минут все они сидели в рядочек, связанные, с кляпами во рту, недоуменно тараща заспанные глаза.

Тим, растащил их по разным комнатам, (потолковать с ними можно и попозже), а пока, нужно было разыграть «кровавую сцену».

Еще там, в отеле, он пришел к выводу, что любой ценой должен вернуть украденное. Но, существовала одна проблема: Тим обучался очень многому, и рукопашному бою, и скрытному передвижению, и метанию колюще режущих, только вот, пытать, он обучен не был.

Понимая, что, будучи дилетантом, может просто переборщить, и в итоге навсегда утратить содержимое отцовского сейфа, он сильно призадумался. Идею подсказал один из книжных героев. Лет пять назад, он страстно увлекся детективами, и обнаружив в их семейной библиотеке большую подборку книг для взрослых, тайком от родителей, исключительно по ночам, при свете фонарика, стал читать холодящие душу кровавые истории. Вот, в одном из этих рассказов, он и прочел о некоем сыщике. Тому срочно потребовалось разговорить одного из подозреваемых. Естественно, пытать никого он не собирался, а по-тихому, проникнув к объекту в дом, аккуратно оглушил его спящего, затем, надев на беднягу белый саван, принялся за подготовку. То, что произошло дальше, и пришло на память Тиму.

В итоге, немного повозившись с по-прежнему пребывающим без сознания стариком, основательно измаравшись в свиной крови, Тим выяснил все, что нужно.

Еще бы. Даже самый отважный герой, очнувшись от дикой боли, увидев собственные кишки, вывалившиеся из вспоротого живота, не станет упорствовать.

Месье Жюфон, (а это оказался именно он), героем не был. Когда доктор очнулся от жгучей боли, в окровавленном саване, привязанный к стулу, и увидел, что из разреза на животе, прямо ему на колени вывалились синие потроха, юноша даже испугался, вдруг старик от шока помрет. Лицо того стало белее мела, из глаз ручьем покатились слезы, он принялся мычать, дико таращась на лежавший на столе, огромных размеров окровавленный тесак, и на сидевшего напротив парня, раскаляющего над пламенем свечи грязную кочергу. Если бы не кляп, он бы сейчас так орал, что сбежались бы все соседи. Но Тим учел этот момент. Старик не помер, хотя паста из Дайгорского перца, попав на открытую кожу, могла, кого угодно довести до слез. Купив на рынке эту адскую смесь, используемую в приготовлении гремучих соусов, он опробовал ее действие на себе. Ощущение было такое, словно в то место вгоняют раскаленные иглы. Но едва он смыл густую смесь теплой водой, жжение прекратилось.

И вот теперь, глядя на выпучившего глаза старика, он внутренне содрогался, представляя, какие тот испытывает ощущения.

«Ну, что ж, за все когда-то приходится платить.»

Позволив боссу малолетних разбойников, прочувствовать торжественность момента, Тим спросил, играя сумасшедшего злодея:

— Месье, какой глаз вам менее всего нужен, левый или правый?

Старик, глядя на измазанную кровью физиономию Тима, побледнел еще больше, хотя казалось: куда уже? Капли пота выступили на лбу, он зажмурился и отрицательно замотал головой.

— То есть, вы утверждаете, что оба глаза вам уже не понадобятся! — продолжил игру парень.

За окнами пели птички, начинался обычный день. Погода наладилась, светило яркое солнце, на улице послышались детские голоса, проехали первые автомобили. И вот в такой момент, все должно было закончиться. Неожиданно, старик вспомнил жену, дочь, оставшуюся в Париже. А ведь жизнь его, сейчас могла быть совсем другой. Все чертовы банки. Мерзкие, чертовы банки! Первый кредит он оформил на оборудование частного кабинета еще там, в столице. Но дело шло вяло, пациенты попадались все больше небогатые, и спустя год, он был вынужден взять еще один кредит. Погасив долг перед первым банком, попытался в следующий год рассчитаться со вторым, но сумма оказалась слишком большой. Он работал день и ночь. Ездил на вызовы, принимал роды, проводил не сложные операции. А под конец года, пришло письмо, в котором его известили о том, что в связи с изменением ситуации в Европе, и увеличившимися рисками, банк вынужден повысить процентную ставку по кредитам вдвое. В тот день, месье Жюфон, потерял всякую надежду. Он продал свой прекрасный дом в столице, и перебрался сюда. Но супруга, которую он давно подозревал в неверности, и дочь, избалованная столичной роскошью, совсем уже взрослая девица, не пожелали ехать с ним. Денег хватило, чтобы погасить большую часть кредита, да снять жене с дочерью, скромную четырехкомнатную квартиру в центре. Сам он остался практически на нуле. Они с сыном — Николя, перебрались в Марсель, и попробовали начать все сначала. Снова пришлось брать кредит и не один. Сын захотел открыть собственное дело, да и жить нужно было где-то. Поначалу все шло довольно неплохо. У него появились постоянные клиенты. Врачом он был хорошим, слухи о новом докторе из Парижа разлетелись быстро, и постепенно дело наладилось. Месье Жюфон уже подумывал, не жениться ли на какой-нибудь хорошенькой вдовушке, когда в один «прекрасный» день, банк, в котором он держал все свои накопления, лопнул. А через месяц, к нему заявились кредиторы. И тогда, он запил. Беспробудно, до обмороков и странных зеленых человечков, которые приходили по ночам, и звали его с собой. Дом все-таки не забрали. Поручился сын, который кое-как сводил концы с концами. А месье Жюфон, потеряв веру в себя и в человечество, окончательно скатился на дно. Все пациенты разбежались, (кто будет лечиться у пьяного доктора?), в доме стали появляться какие-то темные личности, и спустя несколько лет, в один «прекрасный» момент, он осознал, что неожиданно для самого себя, стал главарем банды подростков. С того времени, жизнь его превратилась в бесконечный кошмар. Иногда просыпаясь по утрам в этой грязной комнате, он давал себе клятву, что завяжет с преступным миром. Но вечером приходили его парни, приносили добытое за день, и он забывал о своем обещании. С каждым днем его тайник пополнялся очередной кругленькой суммой, либо еще одной золотой безделицей. Перебирая бывало свои сокровища, он мечтал, как вернется в Париж. Как выкупит назад свой дом. Перед мысленным взором тут же возникали роскошные автомобили, услужливые лакеи, черный фрак, толстенькая любовница, а где-то на заднем плане, сгорающая от зависти супруга.

Он давно уже погасил задолженности перед кредиторами, помог сыну расширить дело, но в собственной жизни так ничего и не изменил. А на днях, произошло непонятное событие. Его парни сделали какого-то высокородного. Увидев рюкзак, который никак не мог принадлежать избалованному сынку местной знати, он почему-то встревожился. А, когда в этом мешке обнаружилось почти сто тысяч кредитов, и золотые украшения примерно на такую же сумму, он принялся выпытывать, кем был ограбленный. Парни успокоили, что это был обычный сынок богатенького папы. Правда, бегал он очень здорово, Крысу пришлось бы туго, если бы не отработанный прием с подножкой. В полицию тот не заявил, и на рынке больше не появлялся.

Как раз последнее, еще больше обеспокоило старика. Совсем уже озадачил его, металлический ящик, а также большой пакет, в котором обнаружились бумаги, какие-то схемы, чертежи, все на незнакомом языке. Ящичек запирался на диковинный замок, с вращающимися колесиками, на которых были выгравированы странные знаки. Найденные в рюкзаке золотые украшения: цепочки, старинные перстни, необычные браслеты, были завернуты в простой носовой платок. Да и толстая пачка кредитов, находилась в обычном бумажном свертке, так что, старика последние дни терзало просто-таки болезненное любопытство. Что же там внутри? Скорее всего, там находилось что-то еще более ценное, раз хозяин запирал это в такой удивительный ящик. Даже самый острый нож, не оставлял на сером металле никаких следов. Заходивший на днях Николя, повертев ящик в руках, предложил вскрыть его в своей мастерской, но старик отказался. Неизвестно, что там внутри. А вдруг там обнаружится такое…

И вот теперь, за все приходиться расплачиваться. Он понимал, что со вспоротым животом, проживет максимум десять минут. Скоро наступит болевой шок, а затем…, но сидящий напротив…, не даст ему спокойно отойти в мир иной. Перед носом уже дымится закопченная кочерга, и ему на выбор предлагают выжечь глаз. Если бы только ему позволили говорить! Он не будет кричать. Да, страшная рана жжет невыносимо, но он выдержит.

Словно услышав эти мысли, парень, руки которого были по локоть в крови, раздумывая, спросил:

— А может, мы для начала немного побеседуем?

Доктор, усиленно закивал, давая понять, что страстно желает излить душу своему гостю.

— Предупреждаю, — прорычал юноша, — Кричать бесполезно! Если вас и услышат, помочь уже вряд ли успеют!

Старик снова отчаянно закивал. И тогда юноша вынул кляп.

Все же, боль была невыносимая. Живот горел огнем, а вывалившиеся на колени фиолетовые кишки, источали такое зловоние, что он не сдержался. Изо рта вырвался хриплый стон, но замаячившая перед носом раскаленная кочерга, неожиданно придала сил.

— Что вам нужно, месье? — с трудом ворочая сухим языком, как можно вежливее спросил он. — Я бедный доктор. Уже пять лет, как не практикую. Ничего ценного у меня не… кончик носа издал тихое шипение, и из глаз лжеца, снова градом покатились слезы.

— Зачем вы так, месье Жюфон? Я с вами по-хорошему. Как с любимым дедушкой, а вы…!

— Хорошо! Спрашивайте, я обещаю говорить правду!

Сидевший перед ним парень, недоверчиво скривился:

— А может, все же проведем небольшую операцию? Думаю, и с одним глазом, вы отлично справитесь?

— Нет, пожалуйста! Не надо! Я все скажу!

В итоге, старик ответил на все интересующие Тима вопросы, а под конец, видно собираясь на Суд вечный, разоткровенничался, как на исповеди у священника.

Юноша, будучи неплохим физиономистом, понимал: старик прощается с жизнью. Но разуверять его не спешил. Пусть прочувствует. Наверное, не раз его парни оставляли целые семьи без хлеба, вынимая последнее у зазевавшихся деревенских простаков.

Тайник находился здесь же, в этой комнате. Заваленный всяким хламом угол, скрывал большую нишу в полу. Поддев половицы найденной тут же отверткой, Тим обнаружил два огромных чемодана, а также, множество непонятных свертков, дамских сумочек, ридикюлей, а в дальнем углу, прикрытый картонкой, нашелся и его рюкзак.

Все оказалось на месте, кроме денег, украшений, и пакета с отцовскими бумагами. Его мини-сейф, явно пробовали вскрывать, но сделанный из особого сплава, этот ящик мог выдержать даже алмазное сверло, не то, что ковыряние кухонным ножиком. Быстро проверив на месте ли журнал с коммуникатором, он на своем ломаном французском обратился к очумело вращающему глазами старику:

— Месье, у меня не так много времени! Николя, ваш любимый сын, мог бы еще пожить! Но увы, если к его приходу, я не найду остальное, вас похоронят рядом.

— Там, в красном чемодане, — прохрипел старик, удивленно прислушиваясь к собственным ощущениям. Уже минут пятнадцать — как, он должен был отойти в мир иной, но ничего, кроме страшной жгучей боли в области живота он не ощущал. «Наверное, — пришла мысль, — я оказался более живучим. Значит, вынужден буду промучиться дольше».

Теперь его ничего не интересовало. Ни копошившийся в его тайнике парень, ни сами эти сокровища. Ничего. Он желал только, чтобы все поскорее закончилось. Сидеть было трудно, но он боялся даже пошевелиться. Вид «собственных» потрохов на коленях, вводил в ступор. Единственное, что смущало — почему-то они были холодными. «Возможно, это от большой кровопотери». — Предположил он. Заглянуть в окровавленный разрез белого савана, было жутко. Да и веревки мешали. Вся жизнь проходила сейчас перед глазами. Эх, если бы только можно было вернуться на день назад. Он бросил бы все. Уехал бы куда-нибудь на юг. И никогда! Никогда больше не связался ни с одним вором. Ему стало невыносимо жалко себя. Ведь не так уж и стар. Мог бы еще пожить.

От слез, комната плыла, и когда появившийся неясным пятном юноша, печально объяснил, что это всего лишь такой розыгрыш, что живот его вымазан жгучей пастой, и что перед ним обычные свиные потроха из мясной лавки, старик, от избытка чувств потерял сознание.

Тим решил не брать ничего лишнего. Нет, это было не благородство. Того, что он сумел вернуть, хватит с лихвой, а присваивать краденное, было противно.

С трудом отмывшись от свиной крови, он поспешил прочь из этого вертепа. С подонками на втором этаже беседовать было уже некогда. Вскоре должен был появиться здоровяк — Николя, а повторная встреча с ним, не входила в торжественную программу этого дня.

К вечеру юноша был уже в Бельгии. Сняв простенький номер в придорожном отеле, он принял душ, поужинал, и завалившись на кровать, нашарил в рюкзаке на полу, отцовский мини-сейф. Спать не хотелось вовсе. В номере не было даже захудалого радиоприемника. «Ничего не поделаешь. Пора привыкать. Дальше будет еще веселее».

Достав увесистый томик в зеленой пластиковой обложке, юноша погладил пальцами рельефную надпись, придвинул настольную лампу, и открыл чудом спасенный журнал наугад.

ЖУРНАЛ СОБЫТИЙ

Тим Уокер помощник оператора проект «Возрождение» зонд Сеятель № 3772659

19

20.09.1268. Сегодня пришел отчет по неудавшемуся покушению. Оказалось, Николай давно вел наблюдение за моим помощником. Насторожили частые отлучки Лари, во время работы над проектом города. Именно тогда, он и был, как выяснилось, завербован одним из верховных. Что этот бывший член совета ему пообещал, осталось тайной, но мой первый помощник и лучший друг, не только согласился сотрудничать с этими темными, но и сам вызвался отправить меня к праотцам. За эти несколько дней, было арестовано еще 17 человек. Все были осуждены, и в тот же день, переправлены к остальным заговорщикам. Там, по словам Тома, который, спустя несколько дней сбросил на остров «Революции», десять контейнеров с самым необходимым, уже начался дележ власти. Еще с воздуха, он заметил разбросанные по камням безжизненные тела, а затем, на опушке леса, увидел большую толпу дерущихся. Том предположил, если они продолжат в том же духе, к зиме там останутся только самые ловкие, сильные и хитрые. Летать туда и сейчас небезопасно, а когда местные начнут деградировать, подобные гуманитарные рейды, придется вообще прекратить. Подумав, приказал собрать еще одну партию грузов, и сбросив все это с безопасной высоты, больше не рисковать.

Вечером, по возвращении домой, я был уведомлен, в довольно спокойной форме, что мои леди очень устают с детьми, и что они пригласили к нам Елену, которая готова помочь им в воспитании наших сорванцов. Я поначалу немного растерялся, но заглянув в голубые глаза новой «помощницы», все понял. По-моему, это та же история, что и с Эллис.

Елена, одна из тех спасенных в океане девушек, вопреки расхожему мнению, была очень умной блондинкой. Там, на земле, она долгие годы работала акушером-гинекологом, потому, я без раздумий зачислил ее в штат нашей будущей клиники. После прибытия на материк, и далее, во время строительства города, мы не раз с ней сотрудничали. В колонии, на свет появилось еще 58 новых членов. Принимать роды, вынуждены были мы с Еленой, так как больше никто из помощников не соглашался. У нас, сложились очень хорошие отношения, и казалось, без той самой романтики. Но, как выяснилось, я все же что-то упустил. Лукавые взгляды, бросаемые на нас с Еленой моими проказницами, были слишком красноречивы. «Какой же я глупец! Столько дней общаться с девушкой, и не заметить главного! Ну что ж! Пусть помогает…, а там посмотрим».

08.10.1268. Пока все в норме. Постепенно, город входит в размеренный ритм, обычной, мирной жизни. Изначально мы планировали обеспечить занятость населения за счет различных учреждений ответственных за инфраструктуру столицы, но даже после расширения штата, и создания новых, почти ненужных должностей, осталось много бездельников. Мы понимали, в таком случае, риск нового бунта, или еще чего-то подобного, сильно возрастает. Пришлось срочно изобретать новые способы, и обеспечивать 100 % занятости населения.

Николай, внес на рассмотрение проект создания собственной армии. Полиция была почти сформирована, но ее штата, в случае нападения на нашу колонию, будет явно недостаточно. Потому, отлично помня известное в мое время изречение: «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую», мы принялись обсуждать ненавистный многим светлым вопрос.

Прежде всего, это проблема вооружения. На данный момент, никакое высокотехнологичное оружие нам недоступно, за исключением нескольких единичных экземпляров, которые можно не принимать в расчет.

Наш город, своей невероятной роскошью и различными техническими новшествами, поражает даже привычных ко всему американцев. Так что, без сомнения, он станет лакомым кусочком для любой бродячей банды. А на что они способны, мы убедились еще там, на ледовом континенте.

Что ж, нужно принимать экстренные меры, дабы в один «прекрасный» момент, не проснутся рабом какого-нибудь грязного оборванца, пришедшего сюда с копьем и дубинкой, и взявшего нас тепленькими в собственных койках.

Через несколько дней, мы приступили к обсуждению этого насущного вопроса, и тут, среди светлых произошел настоящий раскол.

Владимир, будучи человеком опытным, предложил, пока не поздно, начать строительство полноценного оборонно-промышленного комплекса. Но некоторые из членов правительства, не желая даже слышать о каких-либо ВПК, с пеной у рта принялись доказывать нам, опасность данной затеи.

— Мы рискуем превратиться в милитаристскую державу, которая будет решать все вопросы только силой оружия. — Заговорил пафосно один из моих оппонентов. — Нельзя допускать подобного вектора! Потомки никогда нам этого не простят!

— Так не вооружать же наших будущих защитников палками? — резонно заметил Николай на подобное возражение, — Население города, успевшее познать все прелести в кавычках, жизни в различных бандах, и стихийно организованных отрядах, где царили жестокость сильных, и полное бесправие слабых, теперь, будут готовы до последнего защищать свое благополучие, защищать свой город, себя и своих детей. Только нужно все правильно организовать.

В итоге, по окончании долгих прений и жарких дискуссий, Николай, как идейный вдохновитель, был выдвинут на пост министра обороны. Большая часть правительства все же согласилась, что город в данных обстоятельствах нуждается в надежной защите. Кандидатуру Николая поддержали единогласно, и уже через несколько дней, он со своими помощниками, переехал в новое здание в центре города, где и решено было устроить военное министерство.

И вот теперь, мы думали, чем вооружить, создаваемую впервые на этой планете армию. На сегодняшний день, это основная проблема. Все проекты, предложенные оружейной комиссией, оказались слишком сложны в изготовлении. Было решено начать разработку нового вооружения, отвечающего сегодняшним реалиям. Как выяснилось, дело это очень непростое. Инженерам придется сильно потрудиться, чтобы создать работающие, а главное надежные образцы.

Мои дамы все чаще заводят разговор о морском побережье. Я конечно их понимаю, самому хочется вырваться из этой рутины. Но, увы, пока дела вынуждают оставаться в Хэпстоне. Так что приходится героически отбивать их совместные атаки, особенно много сил уходит по ночам.

Елена теперь официально моя третья жена. В виду сложившегося в нашей колонии соотношения полов, еще Владимир, первый капитан лайнера, по настоянию общественности, ввел новые правила в отношении брака. По этим правилам, мужчина способный обеспечить одну женщину, мог, если позволяли обстоятельства, взять в жены еще двух, не более. Так что, подобная восточная практика, прижилась у нас давно, и все привыкли к тому, что в семейных коттеджах, проживает сразу несколько женщин. Возможно в будущем ситуация изменится, но пока, мы вынуждены идти на подобные меры. Иначе, треть населения города, будут составлять несчастные девушки, оставшиеся не удел. Их сегодня и так достаточно. Не все мужчины оценили это нововведение, и следуя классическим канонам, обзавелись лишь одной женой. Мне уже неоднократно поступало предложение, изменить старые правила, и позволить брать больше трех жен. Как оказалось, женщины детородного возраста, часто попадают в ситуацию, когда растить своих будущих детей им придется одним. Большинство из семейных парней, вкусив того самого разнообразия, не останавливаются на достигнутом, и принимаются повышать демографический уровень колонии незаконным способом. Из-за чего многие, незамужние девушки, сейчас пребывают в интересном положении.

Понимая, что естественный ход событий в этом случае, был бы самым предпочтительным, мы вынесли на рассмотрение в правительство уточненный семейный кодекс. Думаю, гражданам мужского пола, нужно внушить ответственность за подобные деяния. Иначе, через десять лет, улицы Хэпстона заполонят банды беспризорников.

22.10.1268. Сегодня был запущен первый сталелитейный цех. Полностью автоматизированная линия, после запуска, выдала первый прокат. И когда на огромную механическую тележку, посыпались еще горячие полосы металла, первого металла, добытого на этом континенте, все присутствующие громко зааплодировали. Теперь, даже в случае серьезных катаклизмов, наша колония будет обеспечена всем необходимым. Решено для начала, запастись сырьем, а затем начинать выпуск различной продукции.

Торжественный пуск первого из двадцати цехов, взбудоражил умы наших инженеров, и пока мы отмечали это событие, один из юных гениев, принес Николаю достаточно интересную разработку. По мнению комиссии, это был шедевр технической мысли. Проект ручного пулемета, точнее автомата, как меня поправил Вадим, приняли на рассмотрение, и после нескольких тестов, решено было выпустить небольшую пробную партию.

Город постоянно требует к себе внимания. Очень устаю. К тому же, с меня никто не снимал обязанность главного доктора столицы. Постепенно дел накопилось так много, что я понял, еще чуть-чуть, и мне самому придется оказывать медицинскую помощь.

Собрав внеочередную комиссию, куда входили лица, ответственные за кадры в аппарате правительства, я предложил расширить штат сотрудников. Мне срочно требовалось еще несколько заместителей. Я устал мотаться по каждому пустяку в различные министерства, коих у нас расплодилось слишком много. К тому же не хватает надежных девушек для работы с документами. Фредерик, мой референт, светлый и добродушный малый, многократно проверенный службой Вадима, едва не плачет, видя, как на его стол ежечасно доставляют все новые и новые горы писем.

Дело в том, что из соображений безопасности, электронную переписку по сети внутри администрации, я запретил. Пока наша сеть, рассчитанная на светлых, прозрачна и полностью беззащитна перед любым проникновением. Потому, по настоянию службы Вадима, первым делом, мы наладили выпуск обычной бумаги. Еще на судне, во время перехода, наши техники начали разработку средств защиты электронных данных, но по их словам, на создание чего-то стоящего, уйдет не меньше года. Так что пока, во избежание различных утечек…, выход на просторы городской сети из здания правительства и прочих министерств, полностью блокирован. Наученные горьким опытом, помня о так и не арестованных верховных, ожидающих своего часу где-то в подполье, мы ввели служебные шифры, и кодирование самых важных сообщений. А курьерская служба, стала частью отдела государственной безопасности, куда могли попасть лишь многократно проверенные лица.

Я и не предполагал, что управление даже таким, сравнительно небольшим городом, требует столько сил и сложнейшей, многоуровневой организации. Будь моя воля, как говорит русская красавица Майя, я уже сегодня, оставил бы всю эту бесконечную бумажную рутину, и отправился бы на побережье. Это желание становится навязчивой идеей. Нужно срочно отдохнуть.

Вчера, впервые серьезно повздорили с Вадимом. Он всегда был достаточно осторожным парнем, а теперь, когда наш город стал настоящей жемчужиной, его бдительность, на мой взгляд, приняла маниакальную форму. Этот служака, лишил меня сразу двух помощников, заподозренных в чем-то его службой. Я не сдержался, и высказал все, что думаю.

Что я один не могу справляться с таким валом задач, что в последнее время он стал слишком свободно обращаться с моими подчиненными, и что его пост, не дает право ему подозревать всех и вся. В общем, наоравшись до изнеможения, я хлопнул дверью его кабинета, а на улице, уже переходя центральную площадь, остановился у фонтана, и умывшись холодной водой, задумался. Неожиданно вспомнилось недавнее покушение, разлетающиеся во все стороны обломки, обезображенное лицо Лари. А ведь я так ему доверял. Если бы не охрана Вадима, в такое же месиво из мяса и костей, превратился бы я сам. Вспомнился и лайнер, где меня неоднократно пытались устранить. Да, действительно, лишь благодаря этому русскому парню, я до сих пор жив, и нахожусь на посту президента колонии. Лишь благодаря его усилиям, в нашем городе мир и порядок. Из-за такого сумасшедшего ритма, я как-то перестал следить за криминальной обстановкой, но вот на днях, случайно наткнулся на некоторые высказывания в сети, из которых понял, что Вадим, со своей службой безопасности, держит город в образцовом порядке.

Любое нарушение закона тут же расследовалось, и если вина была доказана, преступника просто сбрасывали на «Остров», как многозначительно именовали в сети место ссылки. Подобное наказание, так пугало жителей, что подчиненные Вадима, на улицах практически были не нужны. Благодаря этому у них оставалось больше времени для различных подпольных организаций, и прочих незаконных объединений. Из докладов, выяснилось, что за прошедшее время, его службой, было задержано около двух десятков подозреваемых в новом заговоре.

Постояв у фонтана, я вернулся в кабинет начальника службы безопасности, и без особых вступлений, попросил у него прощения. Вадим, простой парень, крепко обняв, заверил меня, что он никогда не обижается на светлых, и отлично понимает всю сложность моего положения.

— Тим, — сказал он, — Я отлично осведомлен, сколько дел приходится решать твоей администрации, но пойми, позволить разрушить все, что мы с таким трудом создавали, я не имею права. Пусть это и выглядит перестраховкой.

Затем, выпив несколько чашек отличного травяного настоя, который заменял у нас чай, мы еще долго обсуждали насущные проблемы. Я был очень признателен этому парню, за непринужденный тон, и простоту в общении. Увы, но чем дальше, тем сильнее стали проявляться неприятные для меня, подобострастие и чрезмерная услужливость подчиненных. Да и вообще, отношение к моей персоне, после постройки города, сильно изменилось. Все реже, я мог, как раньше поболтать ни о чем с кем-то из своих парней. Они просто терялись в моем присутствии. И со временем я стал понимать, что должность главы колонии, обрекает меня на самое настоящее одиночество.

Конечно, мои женщины, остались теми же милыми девчонками, да только этого было явно недостаточно. Каждому мужчине, нужен верный товарищ. И по всему, именно Вадим и являлся тем, кто мог стать моим настоящим другом.

03.11.1268. Наконец-то!!! Как и мечтал, лежу на песочке, рядом копошатся Тим и Оливер, а в море, счастливыми русалками, плещутся мои женщины. Елена, впервые попав на побережье, радуется как маленькая девочка. Она, в последнее время сильно изменилась. Теперь от той серьезной Елены, которую я знал по клинике, не осталось и следа. По- моему, и она, и Эллис, в «интересном» положении. «Ох, и веселое время меня ждет. Это сейчас, нас шестеро, а что будет дальше? Это же целый клан получается».

Невдалеке отдыхает похожая семья, где на песочке, рядом с двумя мамашами, резвятся четверо карапузов, а их отец, по детски, вскидывая голенастые ноги, носится по берегу за третьей своей женой. Чем интересно так задела эта красотка своего мужа? Конечно, он ее догнал, ну а что там дальше было, можно лишь догадываться. Все скрыл большой песчаный холм. Вскоре они оба, улыбающиеся и довольные, вернулись к своим шезлонгам, и как ни в чем ни бывало, принялись оживленно беседовать.

Несколько раз замечал флаеры охраны. Парни молодцы, делают свое дело очень аккуратно. Вадим, видно, понял, что я устал от бесконечного ощущения опасности, которое моя охрана навевала своим напряженным видом, и скорее всего, дал им указание поменьше мелькать перед носом.

Планирую пробыть здесь три дня, а затем придется вновь возвращаться в город. Начинается очередная стройка, и мое присутствие там крайне важно. Увы, но пока, я не нашел себе достойной замены. Не то, чтобы я был каким-то особенным гением от политики, но, к сожалению, у моих помощников, было несколько серьезных недостатков. Прежде всего, опасная в эти дни мягкость и чрезмерная доверчивость. Что говорить, эти качества, присущие всем светлым, сегодня не в почете. Слишком сурова и жестока порой окружающая действительность. Беспощадные, не знающие жалости ни к женщинам, ни к детям, верховные, просто сожрут своих наивных, и простых до откровенной глупости, соперников.

Не раз мы с Вадимом обсуждали причины такой неспособности большинства светлых, взять на себя ответственность за жизнь колонистов, и пришли к выводу, что какими бы ни были причины, необходимо срочно создавать специальное образовательное учреждение, где будут готовиться новые кадры. Иначе нам просто не вытянуть все больше увеличивающиеся нагрузки.

Вокруг прекрасный пляж, греет солнышко, хочется думать о чем-то приятном, но из головы не идут дела. Пока наши автоматические заводы могут выдавать по нескольку сотен тон металлопроката в сутки, можно будет не беспокоиться, но как только завод выйдет на проектную мощность, необходимо будет срочно приниматься за постройку долговременных хранилищ. Этот вопрос уже прорабатывался, но решения пока не принято. Если я ослаблю контроль, и позволю, чтобы данный проект, который в будущем должен был стать основным источником дохода нашей колонии, шел сам по себе, оппоненты, меня просто разорвут. К сожалению, таковых, вполне открыто вставших в аппозицию к нынешней власти, уже предостаточно, и почему-то я уверен, здесь не обошлось без бывших верховных. Эти хитрецы, обладают таким «политическим опытом», что мне иногда становится страшно. Не только за своих, но и за всех жителей колонии. Если им удастся захватить власть, город быстро превратится в средневековое княжество со всеми присущими ему атрибутами. И моя цель, как можно дальше оттянуть этот день.

Много раз, я спрашивал себя, что всех нас ждет? И увы, приходил к неутешительным выводам. Исходя из имеющихся фактов, светлые, при всем своем численном превосходстве, проигрывают темным, которые своей подлой изощренностью ума, а также бесконечной готовности лгать и претворятся, легко сбивают с толку наивных и доверчивых горожан.

Возможно, мы с Вадимом и успеем подготовить достаточное количество светлых, готовых противостоять подобным уловкам, но будет ли это средство по-настоящему действенным, покажет лишь время. Вот и сейчас, глядя на своих малышей, которые радостно вопя, голышом носятся по пляжу, я размышляю о том, что ожидает их в ближайшем будущем. Очень надеюсь, им не придется столкнуться с тем, что видели мы в доме, и затем, там, на холодном континенте.

Пока записывал, мои красавицы приготовили легкий обед. Пора за стол. С утра на одном бутерброде.

06.12.1268. Погода стала портиться. Сегодня весь день льет холодный осенний дождь. В доме тепло, уютно, сижу возле искусственного камина в гостиной. За окном холодно и сыро, а здесь, в любимом кресле, приятно размышлять о разном, с чашкой ароматного чая в руках.

Часто вспоминаю, как мы с отцом, вот так же, осенними вечерами, сидели у камина, и слушали дождь, барабанивший по железной крыше нашего старенького дома. Это ощущения уюта и безопасности, которое я пронес через всю жизнь, посещало меня в периоды особенно отвратительной погоды, и сейчас, я просто блаженствую. Все давно уже спят. Малыши устав носиться по дому, сопят в своих кроватках, под присмотром Майи. Эллис с Еленой тоже спят в своих комнатах, так что, я могу несколько минут уделить своему дневнику.

За последние дни, не происходило ничего примечательного. Все проекты продвигаются по плану. А те, что еще не запущены, находятся в разработке аналитического отдела. Его глава часто записывается на прием за консультациями, но в целом, группа инженеров и техников отлично справляется с поставленными задачами. Немного мешает погода. Здесь, кажется, не бывает снежных зим, или старый календарь уже не актуален, но декабрь встретил нас серостью, и непрестанным дождем. Гонимый сильным восточным ветром, то ослабевая, то вновь усиливаясь, он сутки напролет стучится в окна. Николай продолжает формировать командный состав. Оказалось, затеянное им дело, не так легко осуществить. Прежде всего, не хватает специалистов. Имеющийся штат компетентных работников был так загружен, что некоторые из особо ревностных, оборудовали комнаты отдыха в здании военного министерства, и вообще перестали появляться дома. В связи с чем, министра завалили горой жалоб. Жены специалистов требовали назад своих мужей, и грозили народным восстанием. Меня тоже засыпали жалобными письмами, так что пришлось слегка поумерить пыл этих служак.

Через неделю, планируем организовать экспедицию к еще одному резервному космодрому. Он расположен далеко на севере. Там сейчас, наверное, настоящая зима. Наш Геракл, уже несколько дней стоит на приколе. Летать в такую погоду небезопасно. Приказал отложить все плановые полеты, и заниматься обучением новичков. Очень надеюсь добраться до хранящейся в ангарах космодрома техники, и пополнить наш парк новыми кораблями, потому, готовые пилоты нам очень пригодятся.

Том со Стивом, организовали самую настоящую летную школу, куда принимались только проверенные парни. Им предстояло пройти сложный путь от стажера до полноценного пилота. Я знал, что мои помощники, а теперь уже самостоятельные, и увы, пока единственные пилоты способные управлять тяжелыми кораблями, будут беспощадны к новичкам. Ну что ж, я с ними согласен. Если мы не сможем пробиться и к этим складам, то нас ждет незавидная участь. Мы вынуждены будем передвигаться только по морю, или на короткие расстояния по воздуху, на легких флаерах. А подобный вариант развития событий будет серьезным препятствием на пути нашей торговли, и делает все прежние усилия напрасными. Потому, единственный полноценный грузовик, нужно беречь, максимально используя более простые в обслуживание системы.

Эта экспедиция, решит если не все, то очень многое.

19.12.1268. Сегодня вернулись домой. В общем, если не считать нескольких контейнеров с блоками для Геракла, летали мы зря. Начну с того, что два дня назад, мы в количестве тридцати техников, и десяти человек охраны, вылетели в точку, где по предположениям, должен был находиться резервный космодром?2. И спустя несколько часов, далеко на востоке, наблюдатели заметили какие-то постройки. Равнина под нами была усыпана снегом, и разглядеть очертания больших ангаров удалось лишь чудом. Обрадованные, мы спустились на промерзший бетон, и надев защитные костюмы, с трудом преодолевая снежные завалы, подобрались к ближайшим строениям. Но первые же находки разочаровали.

В первом ангаре, куда мы попали через распахнутые настежь ворота, обнаружился изуродованный страшным взрывом остов спасательного бота, предназначенного для экстренных служб. С одного взгляда было ясно, ловить здесь нечего. Восстановить эту великолепную, и весьма полезную когда-то машину, не представлялось возможным. Мало того, что катастрофически поврежден корпус, так еще и двигательный отсек был полностью уничтожен. А без него, бот превращался в один большой сундук с гайками. Такая же картина, ожидала нас и во втором, и в третьем, и во всех остальных ангарах. Кто-то очень старательно и умело, уничтожил все 16 машин. Здесь было несколько грузовиков, подобных нашему Гераклу, 5 отличных спас ботов, и 6 межпланетников. Эти гиганты, превосходили наш грузовик в десять раз и предназначались для работы в открытом космосе. Их корпуса, тоже были зверски изуродованы мощнейшим взрывом, из-за чего, в некоторых ангарах, обвалилась крыша, и рухнула одна из толстых железобетонных стен. По словам наших техников, кто-то, очень умело отключив защиту корабельных реакторов, вывел их на максимальную мощность, после чего, те утратив стабильность плазмы, превратились в пар, а вместе с ними и наша надежда на новые корабли. Проникнув в здание диспетчерской, мы обнаружили 3 тела, точнее то, что от них осталось. Когда-то давно, здесь разгорелся нешуточный бой. Стены коридоров были закопчены и оплавлены, а некоторые двери разворочены мощным взрывом. Видно те, кто проник сюда, отыскали где-то взрывчатку. Обследовав все здание, и не обнаружив ничего полезного, мы отправились на резервные склады. Но едва я переступил порог одного из них, тут же понял, что и здесь нам ничего не светит. Кругом была мешанина из обгоревших остатков упаковки, оплавленных блоков, каких-то не опознаваемых агрегатов, и прочего бесполезного мусора. «Идти в соседние склады не имеет смысла, скорее всего, там царит точно такой же разгром». — Подумал я, ковыряя ногой в ближайшей куче. Весь следующий день, мы потратили на обследование остальных помещений. С трудом отыскав чудом уцелевшие 4 контейнера с блоками для грузовых судов, разочарованные и молчаливые, собрались домой. Все, проведенные там два дня, нас терзал один и тот же вопрос: Кто все это сделал, и зачем? Кто-то из ребят, предположил, что это дело рук сумасшедших натуралов. Но, как я помнил, в концепцию мировоззрения этих отшельников, входил принцип «не навреди». Так что, скорее всего, это дело рук одной из новообразовавшихся банд, члены которой, не смогли запустить управляющие цепи стоящих на консервации кораблей, поскольку их искины, по правилам безопасности полетов, блокировали доступ в рубку всем, у кого отсутствовала лицензия пилота. Поэтому, видно решив: «Не нам, так и никому!», они просто их уничтожили. Сразу чувствуется рука темных. Интересно, а где сейчас эта «веселая компания»? И не направляется ли она на юг, ввиду резкого здесь похолодания?

С такими тревожными мыслями, мы и покинули никому ненужный теперь космодром. На обратном пути, мои парни, внимательно следили за показаниями биосканера. Он за несколько миль мог обнаружить любое живое существо. Очень хотелось «потолковать» с этими бродягами. Но до самого дома, никаких следов банды, так и не обнаружилось.

Разочарованию моему нет предела. Если такая же участь постигла и первый космодром, который мы не смогли распотрошить, наш Геракл, останется единственным пригодным для передвижения на большие расстояния кораблем. А что это означает? А это означает, что нам нужно поберечь нашего трудягу, и что еще 50 лет, мы будем вне конкуренции. А потом? А потом, может быть, мы изобретем новые машины! Но вот будет ли оно, это потом? Не окажется ли слишком поздно? И не станем ли мы рабами одной из более многочисленных и удачливых «колоний»?

Сразу же по возвращении, я распорядился разослать во все направления разведывательные флаеры. Возможно, нам удастся засечь еще на подходе эту шайку разрушителей, и тогда мы приготовим им «отличный» прием! Уж чего-чего, а разгрома на космодроме, я им не прощу.

30.12.1268. Сегодня был трудный день! Впервые, за многие месяцы, наша колония подверглась нападению. Начну с того, что за несколько дней, разведка донесла о приближении большой неопознанной группы. Они были явно хорошо организованны, и направлялись точно в сторону Хэпстона. По сведениям разведки, там около 200 мужчин и женщин. Все вооружены и хорошо экипированы. Скорее всего, это склады «запасливого» Кима, обеспечили их всем необходимым. Вадим, приказал продолжать наблюдение. А сегодня рано утром, со стороны приближавшейся банды, примчался разведывательный флаер. Один из тех парней, что регулярно доставляли нам донесение, тяжело посадив продырявленную во многих местах машину, прямо на площадь, вытащил своего напарника из кабины, и положил окровавленное тело на газон близ входа в командный пункт. Тут же сбежалась большая толпа. Кто-то пытался прощупать пульс, кто-то пробовал перевязать страшную рану, но, увы, ни те, ни другие, ни примчавшиеся на вызов медики, ничем помочь уже не смогли.

После разговора с пилотом флаера, выяснилось следующее: эти двое смельчаков, выполняя задание Вадима, решили проявить инициативу — максимально близко подобраться к ставшей на ночлег банде. Те, расставив свои походные шатры, организованным лагерем окружили небольшое лесное озеро. Нашим парням удалось, почти вплотную приблизиться к нескольким палаткам, и даже случайно подслушать важный разговор. В нем упоминались какие-то люди из нового города, которые должны будут ждать их в условленном месте. Из этого следовало, что данную банду головорезов, навел на нас кто-то из жителей Хэпстона.

Когда разведчики, услышав эту новость, попытались скрыться, их заметили. Бежали парни долго, но преследователи, были опытными загонщиками, и спустя час, разведчики оказались на краю обширного болота. Тут то, одного из них и подстрелили.

Только в тот миг, Норман, так звали выжившего пилота, понял, что все это не игра, а самая настоящая война. И от того, доберется ли он до города, зависит не только его жизнь, но и жизнь его близких, а возможно, даже исход всего предстоящего сражения.

Ему больше ничего не оставалось, как затаиться и попробовать переждать. Покружив по лесу, намеренно оставляя заметные следы, он по дуге вернулся к примеченному оврагу, где оставил раненого товарища, и укрылся в большой куче опавшей листвы. Если бы дело происходило днем, их непременно бы обнаружили. Но был поздний вечер, и преследователи утомившись гоняться за слишком резвой добычей, вернулись в лагерь. А Норман, пролежав еще какое-то время, отправился на разведку. Его напарник к тому времени, был уже без сознания. Все попытки перевязать страшную рану от арбалетного болта, угодившего бедняге в правый бок, были тщетны. Кровь продолжала толчками вытекать сквозь разорванную на полосы майку, и с каждой минутой, вместе с ней уходила и жизнь его приятеля. Не обнаружив никого поблизости, парень включил систему экстренного вызова, и через несколько минут, их флаер, послушно завис над ближайшей поляной. Но когда он с трудом доволок своего напарника к флаеру, из-за дальних деревьев, раздались выстрелы. Легкую машину пробило навылет сразу в нескольких местах. Но этот герой не испугался. Перекинув раненого в кабину, он прыгнул за штурвал, и с места развил максимальную скорость. Вдогонку прилетело несколько пуль. Выпущенные из крупнокалиберного, охотничьего карабина, они расколотили приборную панель, но по счастливой случайности, не задели жизненно-важных систем. Создатели этой замечательной техники, предусмотрели голосовое управление, и пилот до последнего не видевший приборов, смог благополучно посадить машину. А вот товарищ его, увы, не дотянул. Еще в пути, очнувшись, он принялся метаться по кабине. Затем, беднягу вырвало кровью, а за полчаса до того, как их машина, бешеным болидом влетела на площадь, он скончался.

Я осмотрел труп, и после некоторых усилий, прямо там, на газоне, извлек из раны арбалетный болт. И как только я выложил это орудие убийства на стол перед собравшимися, в зале заседания воцарилась гробовая тишина. Болт оказался изделием высокотехнологичным. Нержавеющая сталь, активный наконечник, который раскрывался подобно зонтику, и был усеян острейшими шипами. Данный снаряд, попав в тело человека, наносил фатальные повреждения. Каждый из присутствующих, брал это изделие в руки, и немного повертев, передавал своему соседу. И когда круг закончился, а смертоубийственный снаряд вновь оказался передо мной, пошли мнения специалистов.

Начал, как ни странно, наш молчун Николай. Он рассказал, что такое вооружение, применялось в его конторе. И служило оно для подавления биологических бунтов. То есть, эти смертоносные «игрушки», предназначались для уничтожения незаконно созданной фауны. По его словам, на каждом из резервных складов, хранились подобные боеприпасы, а также оружие, куда более серьезное.

— Если предположить, что в руки нападавших попали и другие образцы, печально констатировал министр обороны, — с нашими средствами, в черте города, мы вряд ли отобьемся.

На складах биоконтроля, хранились такие слонобои, против которых, даже броня Геракла бессильна.

Дальнейшие планы, мы обсуждали уже в более узком кругу.

Да, рассказ чудом спасшегося разведчика, всех нас, сильно встревожил. Теперь уже никто не чувствовал себя уверенно. Но подозревать всех подряд, я не собирался.

Вадим любезно предоставил для совещания свой кабинет, который проверялся каждый день на наличия жучков и прочей следящей пакости.

Долго молчали. Задуматься действительно, было о чем. В данных обстоятельствах, мы заведомо обречены на поражение. Все наши оружейные проекты находились на стадии испытаний, а имеющиеся в наличии излучатели — парализаторы, в сути своей проигрывают летальному вооружению. И все же, мы не собирались сдаваться.

Николай, будучи отличным стратегом, набросал предварительный план, и посовещавшись, мы решили, что это пока единственно возможный вариант обороны Хэпстона.

Для прикрытия планирующейся операции, нужны были отвлекающие маневры. Николай предложил создать видимость организации укреплений на границе города. И чтобы не ослаблять оборону, мы решили использовать переодетых гражданских. Риск утечки при этом был куда больше, но мы надеялись на скорость и эффективность маневренной группы, на которую и возлагается основная задача.

Все были очень взволнованы, ведь с подобной угрозой, мы столкнулись впервые. Это не порт на ледовом континенте, временное пристанище, который мы все равно собирались покинуть, а сердце нашей едва образовавшейся колонии.

Отдавая приказ о начале операции, я ощутил легкую дрожь в голосе. Еще бы, первая военная, полномасштабная операция в жизни. Я всегда считал, что война — дело последнее, и потому избрал профессию врача, да только в нашей нынешней ситуации не оставалось иного выбора. Либо мы, либо нас.

Также, необычным было и то, что рядом со мной, в этот трудный час, как ни странно, оказались два русских парня, которых мои современники так сильно презирали. Их всегда считали отсталыми Иванами, с бутылкой водки в правом кармане и балалайкой в левом. Однако, я по-настоящему уважал Владимира, и конечно Вадима с Николаем. Эти парни смогли доказать, что в трудную минуту на них вполне можно положиться. А вот Лари, родившийся в Калифорнии, считавший себя коренным американцем, мой лучший друг, и рубаха парень, оказался предателем.

Все это вертелось в голове, пока мы с Вадимом и тремя флаерами охраны, сделав круг над океаном, оставив флаеры на одной из больших полян в лесу, пешком возвращались в город. Можно было приступать к организации должного приема.

Мы переоделись в полицейскую форму, неспешным шагом прошли к запасному командному пункту, замаскированному под обычный коттедж, и здесь, прилегли на травку. Даже если кто-то за нами и наблюдал, заподозрить эту группу полицейских в чем-то было трудно. Горожане часто видели, как такие же патрули отдыхали в тени первого попавшегося сада. Иногда кто-то из нас вставал, и отправлялся по нужде, или шел к большему фонтану во дворе. И через полчаса, в саду не осталось никого.

Собравшись в большом подвальном помещении коттеджа, оборудованном по последнему слову техники, мы принялись за работу.

Прежде всего, моим референтам, пришло личное сообщение, в экстренном порядке собирать добровольческие отряды, и готовить оборонительные рубежи на подступах к городу. Была выслана подробная карта местности, с отмеченными на ней огневыми точками, дзотами, и прочими сооружениями.

Исходя из последних наблюдений, можно на 100 % быть уверенным, что эти депеши, были перехвачены, и дотошно изучены.

Также, мы начали эвакуацию населения, на случай, если город удержать не удастся. Это было поистине грандиозная задача. Несколько раз, прокрутив по общему каналу мое видеообращение, мы стали рассылать заранее заготовленные письма. Они должны были задержать наших электронных противников. В том, что такие существуют, мы уже давно не сомневались. Эти сообщения, содержали бессмысленный набор символов, и имели цель отвлечь наших оппонентов. Пока их дешифровщики будут разбирать эту абракадабру, среди общего мусора, мы пропихнем несколько настоящих шифровок.

Уже спустя несколько часов, полностью экипированная, и отлично подготовленная группа настоящих профессионалов, которую Николай называл русским словом «спецназ», Рассредоточившись, под видом обычных гражданских, растворилась в ближайшем лесу.

Именно на них возлагалась основная задача по обороне города. На плече у офицеров были закреплены специальные камеры, и мы в прямом эфире, могли наблюдать за всеми их приготовлениями. Сигнал оказался не очень высокого качества, освещение под кронами деревьев было слабое, но все же, первые минуты боя мы увидели довольно отчетливо.

Среди нападавших, присутствовало много профессиональных вояк. Их движение вглубь нашей территории внушало уважение. Группами по нескольку человек, они перекатами и перебежками, прикрывая друг друга, бесшумной лавиной, надвигались на наш маленький отряд.

Следуя полученному приказу, один из командиров, отцепил свою камеру от рукава, и вставил ее в развилку небольшого дерева. Отсюда было отлично видно, как одетые в броне комбинезоны солдаты, густой цепью, приближались к нашим позициям. Все мы очень волновались, понимая, если операция провалится, город ждет незавидная участь.

Обычно сдержанный и спокойный, Николай, замер, словно истукан, не мигая, уставившись на огромный, во всю стену экран. Здесь его подчиненные, впервые участвовали в самой настоящей боевой операции. Вадим, волновался не меньше, и за время трансляции, терзал ни в чем неповинный ремень полицейской формы, в итоге измочалив его до неузнаваемости.

Я попросил одного из моих личных охранников, принести травяного настоя, который отлично успокаивал нервы. Но отведать любимого напитка, мы так и не успели.

В момент, когда на экране, совсем близко замелькали пятнистые фигуры, пришло кодированное сообщение от командира отряда, что противник вышел в зону действия излучателей. Николай настучал на своем планшете ответ, и с еще большим напряжением уставился на экран.

Дальнейшее, произошло совсем не так, как я ожидал. Да, Голливуд сильно промыл мне мозги в свое время!

Когда на экране быстро перемещавшиеся фигурки, стали падать в траву, а нырнувшие в красивый перекат солдаты, отчего-то оставались лежать, не подавая признаков жизни, я догадался, что операция началась.

Из динамиков, по-прежнему раздавалось безмятежное птичье щебетание, потому, ожидая оглушительных взрывов, с разлетающимися на части телами, и прочими спецэффектами, я в недоумении смотрел, как один за другим, появляющиеся из-за деревьев солдаты, безжизненными куклами, не издавая ни единого звука, валятся на пожухлую листву. Изредка, был слышен глухой удар падающего тела, да бряцание выпавшего из онемевших пальцев оружия. Излучателей у нас было всего десять, и не желая рисковать, мы отправили по два во фланг «гостям», приказав отрезать путь к бегству. В лесных дебрях нам пришлось бы искать их слишком долго.

И вот, через несколько минут этой зловещей тишины, понимая, что творится нечто необъяснимое, нападавшие открыли беспорядочный огонь. Из-за деревьев раздались первые выстрелы, а затем, лес взорвался канонадой громких буханий, какого-то страшного калибра, и сухого стрекота автоматического оружия.

Неожиданно, картинка на экране дрогнула, и перед нами возникла новая сцена. Здесь несколько наших парней, отбивались от большой группы нападавших. Тех было больше десяти, и казалось, парням осталось максимум несколько минут. Но тут, неожиданно, в толпе одетых в тяжелые комбинезоны солдат, появилась брешь, а затем, и остальные головорезы, куклами повалились к ногам троих смельчаков. Из зарослей вышла стандартная двойка, волочившая за собой тяжелый станковый излучатель. Подойдя к своим, они быстро о чем-то переговорили, и через минуту, вся компания, бесшумно растворилась среди осенней листвы. Здесь тоже были слышны выстрелы, но похоже, интенсивность боя шла на убыль. Николай, снова щелкнул по панели управления, и перед нами возникла следующая поляна. В центре ее, испуганно застыла большая толпа юных девиц. Бедняжки, тихо подвывая, таращились на окруживших их с трех сторон парней. По всему, они ожидали обычной для таких красавиц участи. Было видно, что это простые пленницы. Большинство одеты совершенно не по погоде, в какие-то драные лохмотья, и глаза у всех, были словно замороженными. Мы такое видели не раз. Запуганные побоями и голодом, а нередко садистским насилием, эти несчастные выглядели жалко.

Николай, отстучав новый приказ, касающийся пленниц, пролистал несколько картинок, но не найдя ничего интересного, вывел все одновременно.

Здесь, можно было наблюдать за происходящим сразу на десяти маленьких экранах.

Сомнений не было, наши парни справились. Находящиеся в комнате, облегченно улыбаясь, утирали потные лица, понемногу отходя от сковавшего всех сумасшедшего напряжения. Я встал, взял со стола, чашку с остывшим чаем, и подняв ее, как символический бокал, без привычной в нашем кругу иронии, торжественно произнес: — Парни, спасибо за Хэпстон!

А тем временем, в городе начались облавы. Именно сегодня, предвкушая наконец, взять власть в колонии в свои руки, из глубоких нор, повылазила всякая нечисть. Эти темные, думали, что раз я объявил готовность к эвакуации, то город можно считать своим. Но они глубоко заблуждались. Специальные отряды, отлавливали их с оружием. Как грязных шакалов, загоняя в заранее расставленные ловушки, и тут же, отправляли в тюремные подвалы.

По данным на сегодня, почти три сотни недовольных нынешней властью, теперь ожидают суда, и последующей отправки на «остров Забвения».

Естественно, такое количество заговорщиков настораживало, но если учесть, что это были одни темные, подобное развитие событий шло на пользу колонии. Чем их будет меньше, тем больше шансов у нас, окрепнуть в изменившемся мире, и встав на ноги, заявить о себе, как о истинно цивилизованном, руководствующимся светлыми принципами обществе.

Несмотря на то, что демографическая ситуация в колонии сейчас весьма непростая, и некоторые из заговорщиков, оказались крайне нужными специалистами, терять которых очень не хотелось, я был непреклонен. Как-нибудь справимся! Лишь бы не было войны!

02.02.1269. Зима пришла с большим опозданием. Сегодня утром выпал первый за этот сезон снег. Мои малыши носятся по двору со своими няньками, и отличить их можно разве что по росту. И те, и другие, пищат, визжат, катаются в снегу, дерутся, швыряют снежками, в общем, веселятся.

Вынужден целыми днями отлеживаться на диване. Уже вторую неделю на больничном. Майя диагностировала пневмонию. Только не пойму, откуда она взялась. Возможно, сказываются поездки на строящиеся цеха нового завода. Приходится любоваться на самых дорогих мне людей из окна гостиной. До сих пор мучает жестокий кашель, хоть и курс антибиотиков прошел, как положено.

В городе все тихо. После того злополучного нападения, жители осознали, в какую яму их едва не сбросили эти заговорщики, так что, теперь любое подозрительное сообщество, тут же подробнейшим списком попадало на стол Вадима. Благодаря такой бдительности горожан было арестовано еще несколько десятков, замешанных в организации этого бунта деятелей, и после полноценного расследования их тоже сбросили на «остров Забвения».

Елена с Эллис находятся в интересном положении, все счастливы, прямо боюсь сглазить! Майя научила меня своим странным выражениям. Они хоть и не совсем понятны, но видно несут серьезную смысловую нагрузку. Тим и Оливер отлично говорят по-русски и по словам Елены, немки по происхождению, которая зачем-то тоже учит этот сложный язык, мои парни давно обошли ее в этом деле. Вечерами часто засиживаемся в гостиной. Вспоминаем прежнюю жизнь, погибших товарищей, утраченные возможности. Рассматриваем различные перспективы развития будущей цивилизации. Все почему-то уверенны, что подобное изобилие нашим потомкам вряд ли будет доступно. Системы постепенно вырабатывают свой ресурс, а заводов воспроизводящих необходимые компоненты, на планете нет и не предвидится. Склады хоть и заполнены до отказа, но и это тоже ненадолго. Так что придется нашим правнукам снова возвращаться к углю и пару, к нефти, керосину, и прочим прелестям. В связи с этим, я уже давно начал создавать каталог полезных изобретений, которые собираюсь приложить к журналу. В сети можно отыскать очень много полезного, жаль катастрофически не хватает времени.

26.03.1269. Сегодня для колонии знаменательный день. Заложен еще один город. Да, тот самый курортный город, о котором так мечтали мои женщины. Закончился отбор лучших проектов, и этим солнечным днем, я, как президент колонии, заложил первый камень в основании символической арки въездных ворот. Если наши строительные комплексы сделают все, как задумано, то этому городу, будут завидовать все жители планеты. По общему мнению, самым лучшим, оказался проект той же группы архитекторов и художников, что участвовали в проектировании Хэпстона. Их прекрасные набережные, широкие улицы, просторные площади с неизменными фонтанами просто очаровали нашу комиссию. Здесь на юге, почти лето, хотя в столице местами еще лежит снег. Так что климат в этом раю должен быть самый курортный. Мои красавицы тоже напросились на церемонию начала строительства. Всю дорогу обсуждают, как надоела зима, сырость, и как бы они хотели здесь жить. Естественно, согласно киваю. Сейчас с ними лучше не спорить. Хотя сам в душе и сознаю, жизнь здесь будет, куда комфортней, все же, пока оставлять президентский пост я не собираюсь. Слишком еще много дел. И слишком много бед может натворить новый глава правительства. Так что пока все это лишь мечты, а там посмотрим. Может, действительно найду себе достойную замену, и отправлюсь на заслуженный отдых.

20

07.05.1269. Решили посетить Владимира с официальным визитом. Погрузив в трюмы Геракла различных южных плодов, и прочих маленьких радостей, мы отправились целой делегацией на второй континент. Летели долго. Успел даже выспаться, а когда вдали замаячили белые вершины, той самой горной гряды, вблизи которой Владимир построил свой город, от чего-то пришел в волнение. «Интересно, как он там? Как у них с безопасностью? Можно ли доверять наш драгоценный корабль?»

Все это мелькало в голове не от хорошей жизни. Но волновался я зря. Когда мы приземлились на великолепном космодроме, к нам уже мчались несколько флаеров, в одном из которых находился мой друг, и отличный парень, а ныне глава русской колонии — Владимир Семенов. Он едва не задушил меня в своих медвежьих объятиях. Оказывается, он давно ждал вестей с нашего материка, и очень беспокоился. Ведь прошел год, а мы, так ни разу и не навестили своих соседей. Я конечно, стал оправдываться: дела, и все такое, но Владимир, взяв меня крепко под руку, усадил в свой флаер, и сказал, поднимая легкую машину в воздух:

— Тим, я очень переживал! Тут объявилось несколько банд. Если бы не деструктор, нас давно уже не было бы в живых. Эти Потрошители складов, обнаружили где-то еще один резервный схрон Кима, и заявились к нам в полном обмундировании. Да только Ким был не дурак, и все самые опасные игрушки запоролил. Кроме обычного огнестрела активировать ничего не удалось. Иначе, нас просто бы смяли.

Я тоже рассказал ему о прошлогодних событиях. Особенно подчеркнув роль моих русских помощников. Владимир только улыбнулся на это, а затем, без перехода предложил:

— Тим, а давай еще раз заглянем на тот космодром? Вот смотрю я на твой грузовичок, и прямо зависть разбирает! Очень бы нам полезной была такая машина!

Я, немного подумав, согласился, но решил пока разобраться, как мой друг тут устроился. Почерпнуть опыта, да и своим поделиться, если потребуется. Владимир очень талантливый руководитель. Думаю, мы здесь многому научимся. Весь день мотались по стройкам, карьерам, заводским цехам, даже в новом порту побывали. В общем, страшно устал, но и багаж увезу приличный. Владимир действительно превзошел нас во многом, прежде всего организацией труда. Мне, например, очень понравилось, что все его фабрики и заводы, были максимально переведены на ручной труд. Видимо глава русской колонии тоже понимал, что электронные блоки для управления сложными станками и поточными линиями, рано или поздно выйдут из строя, а делать их мы вряд ли вообще когда-либо научимся, слишком это тонкая сфера, куда нам вообще лучше не соваться. Порт меня поразил. Владимир явно собирался торговать. С русским размахом, и именно по морю. Огромные причалы, гигантские складские кварталы. И когда только все успел?

Я поинтересовался, как у них на счет плавательных средств, на что мой друг улыбнувшись сказал, что надеется заполучить их с моей помощью.

— Понятно… — ответил я, — Придется помочь. Лишь бы там, осталось что-то стоящее. Помнится, нас сильно донимали разные охотники за чужим добром. Так что, если склады и сам порт ни кем не охраняются, там вряд ли осталось, что-либо полезное. Хотя попробовать стоит.

У Владимира родились сын и дочь. Милые карапузы. Пока знакомились, Вова младший обмочил мой парадный комбез. Ольга, как все русские девушки, кажется, выглядит еще лучше, да и остальные его жены тоже настоящие красавицы. Долго обедали. Все расспрашивали, как мы устроились. Я, догадываясь, что такие вопросы обязательно последуют, захватил с собой снятый моими парнями рекламный фильм. Могу с гордостью сказать, наш Хэпстон их поразил. Все смотрели с открытыми ртами на прекрасные площади, фонтаны, великолепные здания, просторные коттеджи, парки, сады. Их Владивосток был выстроен, хоть и в современном, но слегка аскетичном стиле, потому я не удивлялся глядя на этих простых русских женщин. Владимир тоже был в восторге, и когда фильм закончился, только многозначительно произнес: — Ну… американцы! Чего тут скажешь!

Затем, перейдя в его просторный кабинет, мы еще долго беседовали о разном. Затронули и тему передачи потомкам самых важных на наш взгляд знаний. Я рассказал о том, что планирую создать каталог изобретений, и передать его своим детям. Владимир тоже констатировал, что этот мир очень нестабилен, все созданное нами можно в один миг потерять, а выжившим потребуются самые простые и эффективные технологии. Пока блоки памяти функционируют, нужно сделать все, чтобы сохранить их для наших потомков. Я предложил создать специальный контейнер, где чертежи и технические описания смогут храниться веками. Владимир тут же связался со своими технарями, и те пообещали через неделю доставить первые образцы.

Мой друг, явно увлекшийся этой идеей, предложил разработать определенный шифр, дабы эта информация была доступна только нашим детям.

— Подозреваю, — сказал он, — За такие знания, в свое время, будут идти настоящие войны! Так что лучше обезопасить наших правнуков! Если кто и обнаружит эти документы, прочесть они вряд ли что сумеют! Ну а ключ к шифру пропишем в наших журналах. Для кого-то это будет просто обычный текст, а вот для тех, кому нужно знать…

Разошлись мы усталые, но полные энтузиазма. Пишу в отведенной мне гостевой комнате. Здесь уютно, много растений в горшках. Надо предложить и моим дамам подобный вариант озеленения нашего коттеджа. Хоть и вымотался за день, спать не хочется. Думаю, завтра еще раз слетаем к тому космодрому. Планируем взять с собой один горнорудный комплекс. Возможно, он справится с бетоном, в который Ким запаковал все свои игрушки.

08.05.1269. Увы, даже хваленый кибер комплекс не может совладать с этими стенами. Сегодня с утра, погрузив на борт Геракла необходимое оборудование, отправились к космодрому. Сели рядом с ангарами. Парни штатно запустили проходческую машину. Но после двух часов ужасного грохота, долбивший стену кибер, выдал перегрев бура, и отказался дальше работать. Все очень расстроились.

Когда я поведал Владимиру о нашей экспедиции на второй космодром, он долго ругался страшными словами. Эта банда уничтожила такие уникальные машины, лишь, потому что среди них не оказалось пилота с лицензией.

После того, как комплекс удалось вновь запустить, предложил перейти к складам, там стены казались не столь монументальными. И действительно, спустя несколько часов, бур проделал в стене одного из них огромную дыру, через которую мы и попали внутрь. Каково же было разочарование, когда мы обнаружили почти пустой склад, где лишь в дальнем конце огромного помещения высилось несколько рядов с контейнерами, в которых обнаружились непонятные агрегаты. Наши технари, долго споря, опознали в них элементы спутниковой группировки, что висела над планетой до катастрофы. Это были блоки для ремонта систем орбитального климат- контроля. Мы были хорошо знакомы с этой замечательной техникой, но после того, как излучение превратило все спутники в космический мусор, данные модули не представляли никакой ценности. Разве только нашим головастикам пригодится. Владимир предположил, что данный космодром на момент катастрофы, только готовился к длительной консервации, и служба Кима просто не успела заполнить склады. И как выяснилось, оказался прав. Пробурив дыры еще в трех оставшихся, мы обнаружили почти пустые помещения, в которых удалось разжиться лишь несколькими контейнерами с мини-реакторами. Эти агрегаты могли обеспечить энергией целый поселок и, если нужно, их можно было запускать в открытом космосе. Их проектировали для энергообеспечения зондов, и различных спутников, так что запас прочности у них должен быть наивысший. В следующем хранилище нашлось 16 законсервированных флаеров, примерно столько же разведывательных вездеходов, и различных частей к ним. Находка слегка подняла настроение, но все же, это было совсем не то, чего мы ожидали. Нашлось еще пару тонн всякой мелочи типа контейнеров с спасательными комбинезонами, с различным инструментом, специальными долгохранящимися пищевыми концентратами, несколько ящиков с тяжеленными винтовками, какого-то запредельного калибра, и прочего мало важного снаряжения. Погрузив все это в трюмы Геракла, мы уже в полной темноте стартовали назад, во Владивосток.

После приземления, в полном молчании поужинали, и устало разбрелись по комнатам. Думаю, этот день был для Владимира самым большим разочарованием. Если и в ангарах, где должна была стоять летающая техника, так же «густо», то нам придется лететь на первый материк, к последнему космодрому. Но если здесь мы легко могли задействовать проходчик, который, по сути и позволил нам проникнуть на склады, то на ледовом материке, излучение просто прикончит эту машину. Так что, придется изобретать какую-то защиту или пробовать другие способы проникновения.

Тем разбойникам, что распотрошили резерв на нашем континенте, очень повезло. На космодроме, все это время оставалось трое диспетчеров и несколько человек охраны. Именно они и открыли им ангары. Иначе, даже с наличием взрывчатки, вряд ли удалось бы так просто взломать защиту хранилищ. В благодарность за это, охрану вместе с диспетчерами прикончили.

Придя в себя после операции в лесу, эти головорезы многое нам поведали. Выслушав их откровения, мы приговорили всю верхушку к высшей мере. Остальные же, 170 разбойников, отправились вместе с прочими заговорщиками на «остров Забвения».

Думаю, погостить у Владимира с месяц, а затем, нужно возвращаться. Остается много не законченных дел, без меня там могут просто все испортить. Прецеденты уже были.

Владимир предлагает слетать в разведку к судоверфи, на первом континенте. Очень не хочется. Как вспомню, сколько пришлось там пережить, настроение портится. Но разве другу откажешь?

03.06.1269. Сегодня вернулись во Владивосток. Если бы знал, какой непростой окажется эта экспедиция, вряд ли бы так легко согласился. Боюсь, из-за этого рейда, мы потеряли треть ресурса нашего Геракла. Он бедняга, несколько раз почти отключался. Лишь чудом, искин остался неповрежденным. А все это проклятое излучение.

Едва мы приблизились к экватору, датчики стали выдавать тревожные сигналы. А когда, через тысячу миль, забарахлила правая турбина, я решил поворачивать назад. Владимир, предложил сесть на какой-нибудь остров и попробовать устранить поломку. Так что мы еще несколько часов ковырялись в блоках стабилизатора, пока Том не обнаружил перегоревший модуль. Затем, вновь взлетели, и до самого континента, на системных экранах появлялось все больше сообщений о серьезной внешней угрозе и выходе из строя некоторых агрегатов. Поломки были не критичными, и я решил продолжать полет. Спустя полчаса, мы достигли точки назначения. Покружив над портом, который был засыпан гигантскими сугробами, с большим трудом отыскали место для посадки. Сели на обледеневший пирс. Долго простояли с запущенной силовой установкой, на случай внезапного нападения. Окна портового здания были ярко освещены, но при этом, выглядело оно совершенно безжизненным. Да и никаких следов пребывания человека не наблюдалось.

Облачились в защитные комбинезоны, и небольшой группой спустились к внешнему люку. Парни, вооруженные карабинами, выйдя первыми на заметенные плиты, рассредоточились вокруг корабля. Мы с Томом и Владимиром, оглядываясь по сторонам, приблизились к главному входу огромного здания, и ступив в распахнутые двери остановились. В просторном фойе, на занесенном снегом полу, лежали люди. Точнее замерзшие до деревянной твердости трупы. Их было больше двадцати, и приблизившись к первому же из них, я увидел уже знакомую, страшную картину. Это был тот самый паразит. Видимо все зараженные умерли прямо на выходе, оставив раскрытыми двери в лютую зиму, где по показаниям наших костюмов было -23.

Возможно тем самым, они пытались обезопасить остальных выживших, но войдя в помещения, освещенные ярким электрическим светом, (реактор значит в норме), пройдя по нескольким этажам, мы обнаружили уже больше ста трупов. Все были страшно изуродованы, и лежали в неестественных позах. Предсмертные страдания этих несчастных некому было облегчить, так что, они умирали, где попало, корчась в ужасных муках.

Мы спустились в подвал, где был вход в хранилища, и когда парни попытались открыть огромные ворота, оказалось, что они заперты изнутри. Мы долго провозились с замками, пока, наконец, технари не подключили к ним специальный дешифровщик. Спустя час, замок щелкнул. Прикрывая друг друга, мы вошли в складской сектор. Если бы я знал, что здесь увижу. В первом же хранилище, мы наткнулись, на целую гору детских трупов. Это были дети, начиная от нескольких месяцев и до трех лет. Кто-то сносил их в большую комнату, и аккуратно укладывал рядами.

С трудом придя в себя после увиденного, мы начали обследование и остальных хранилищ. В итоге, после короткого осмотра, вся картина развернувшейся здесь трагедии стала очевидна. Кто-то из разумных взрослых поняв, что эпидемия наверху грозит уничтожить все живое, собрал детей, и закрылся в помещениях склада. Но, увы, оставшихся продуктов, после мародерской зачистки, на всех не хватило, и спустя время, дети стали умирать от голода. Вот почему эти малыши были такими истощенными. Ну а в одной из подсобок мы обнаружили нечто страшное. Здесь стоял огромный разделочный стол, а на нем, грудой лежали детские кости. Все здесь было в старой, запекшейся крови. Воткнутый в столешницу огромный тесак говорил сам за себя. Видно, рассудок последней, оставшейся в живых женщины, не выдержал. Похоже, она перед смертью пыталась есть трупы детей, а спустя какое-то время просто повесилась. Ее тело мы нашли в туалетной комнате, для техперсонала. Еще здесь мы обнаружили тела восьми женщин, но по всему, умерли они за долго до этого трагического финала. Их тела, были аккуратно упакованы в контейнеры, и находились на самом дальнем складе. После увиденного, все были сильно подавлены. К тому же, побывав здесь, мы рисковали принести заразу на корабль, а значит, подвергнуть риску обе наши колонии.

Владимир, прекрасно осознавая это, приказал своим ребятам готовить карантинный зал.

Что касается нужного нам оборудования, на складах обнаружились все электронные блоки, и прочая мелочь, которая видно, не интересовала мучимых голодом мародеров. Это немного обнадеживало. Но для работ над восстановлением любого из стоявших в порту кораблей, придется проводить полную очистку здания порта, и его тотальную дезинфекцию. Все необходимое у нас с собой имелось, но я до последнего надеялся, что эти тяжелые химикаты, убивающие все живое, нам не понадобятся.

Последующие трое суток, я даже и вспоминать не хочу. Работать в похоронной команде дело весьма неприятное. Мы снесли все тела в один огромный ангар, предназначавшийся для какой-то наземной техники, после чего заперев ворота, вывели на них предупреждающую надпись.

Работу по обеззараживанию помещений порта, приходилось тоже проделывать вручную, так как наши младшие друзья просто выключались. Я целый день ходил с тяжеленным баллоном за спиной, поливая стены, потолки, лестничные марши, длинные коридоры. Все изрядно вымотались, но это было только начало. Предстояло еще запустить силовую установку хотя бы одного из этих великанов, что стояли на приколе, и насколько я помнил, наши техники провозились с этим больше месяца. Теперь же обладая некоторым опытом, и полным комплектом оборудования, Владимир надеялся уложиться в две недели. Долго совещались, какое судно выбрать на этот раз, и после нескольких вылазок, в которых осмотрели состояние всех кораблей, Владимир избрал тот самый сухогруз, который оказался наименее пограбленным, и гораздо более приспособленным для нужд его колонии.

За время нашего отсутствия, здесь, похоже, побывало несколько банд, которые громили и крушили все на своем пути. Один из некогда белоснежных лайнеров почти полностью выгорел. Не знаю, что там произошло, кажется, взорвался реактор, да и стоявшие рядом с ним суда, хоть и выглядели лучше, но при ближайшем рассмотрении, оказались в весьма плачевном состоянии. Их очень грубо и бессмысленно грабили. Выламывая переборки, вытаскивая мебель, срывая мягкую обивку стен и прочее убранство кают. Большинство из этого, присыпанное снегом, валялось на льду рядом с лайнерами, и по всему оказалось ненужным.

«Что за люди? Наверное, оставшиеся здесь поголовно утратили рассудок».

Сухогруз Владимира, стоял немного поодаль. К нему нужно было добираться по льду, а затем карабкаться по обледенелым звеньям якорных цепей, потому возможно, он оказался почти нетронутым. Если не считать распотрошенного камбуза, где с корнем были вывернуты все кухонные модули, а также разбитых консолей управления на капитанском мостике, все было в хорошем состоянии. Технари, подключив найденные на одном из складов Кима, мини-реактор, сразу же наладили освещение и работу электрических обогревателей, после чего, принялись за работу. Я в это время оборудовал карантин. Любой ценой нужно предотвратить проникновения заразы на другие континенты. Оставшимся на Геракле, Стиву и Рэду, приходилось быть максимально осторожными. Они, по нашему запросу, опускали к трюмным люкам необходимые контейнеры, после чего поднимались в рубку. А мы, по возможности, не приближаясь к кораблю, цепляли крюками тяжелые ящики, и тросами выволакивали их на пирс. Тут же люк закрывался и весь шлюзовой отсек, заливала дезинфицирующая смесь. Ее у нас было предостаточно, поскольку когда-то давно, я прихватил с собой с ремонтной базы, самый настоящий биодеструктор. Эта машина, представляла собой большой вездеход, оборудованный цистернами, мощными насосами и модулем синтезатора. Познакомившись с техническими характеристиками этого монстра, я проникся к нему уважением. Изначально он создавался, как первый рубеж бактериологической обороны базы. Туда свозили кибернетические системы со всей планеты, и риск заражения техников должен был сводиться к минимуму. Так что, теперь, этот зверь, способный работать даже при критических температурах, заливал потоками пены, стоявшие на приколе суда, с которых ветром могло принести заразу, а также, пролил целое море вокруг портового здания. Эта жидкость не замерзает даже при -50, и потому отлично справляется со своей задачей.

В итоге, техники управились с системами сухогруза за восемь дней, и запустив реактор, а затем и сами двигатели, принялись за полную дезинфекцию судна. Мы пробыли в карантине даже больше положенного. К счастью, ни у кого из нас признаков заражения не выявилось. Вести судно Владимир доверил своему помощнику. Его команда погрузила все необходимое, после чего, с трудом пробившись сквозь ледяные торосы, просигналил на прощанье корабельной сиреной. Мы не беспокоились за них. Сергей был опытным мореплавателем, да и погода была отличная.

Мы планировали заглянуть на тот самый третий космодром, но сил на это ни у кого уже не было. Владимир, как глава экспедиции, упал в кресло третьего пилота, и просто сказал:

— Все ребята, домой!

Какое-то время, мы сопровождали Сергея, но поднявшись выше, и не обнаружив ничего угрожающего судну, пошли во Владивосток.

Системы Геракла, то и дело сигналили о новых поломках. Свалиться с высоты нескольких миль в ледяной океан, не хотелось. По мнению Тома, наш грузовик после этой экспедиции потребует серьезного ремонта. Да я и сам чувствовал, что Геракл ведет себя как-то странно, и торопился скорее вывести его из зоны излучения.

Встречали нас, как героев. Пока Владимир с импровизированной трибуны вещал собравшимся о достигнутых успехах, мы с Томом и Стивом, не выходя из рубки, решив снять напряжение, пустили по кругу бутылочку отличного виски из корабельных запасов.

Хочу домой! К моим девочкам! К моим малышам! Завтра, если Геракл еще потянет, летим домой. Хватит с меня приключений!

09.08.1269. Снова рутина. Снова бумаги, планы, проекты. За последнее время не произошло ничего существенного. Второй город, который по результатам народного референдума было решено назвать Майями, достраивается. Осталось привести в порядок улицы, и начать внутреннюю отделку зданий. В целом, как я и предполагал, реальный городок, в отличии от проекта получился куда красивее. И уже сейчас радует глаз своим особым расположением улиц и площадей. Ну а когда наши киберы оденут его в зеленый наряд, думаю, это будет самый красивый городок на планете. До сих пор не решен вопрос с портом. Точнее с дорогой к нему. Поручил инженерам просчитать ресурсы всех наших горнопроходческих модулей. По самым оптимистичным прогнозам, длина тоннеля, предполагается больше трех миль. И то, в случае, если мы сможем провести подготовительные работы на должном уровне.

Кроме этого, до сих пор не набран полный штат в клинике. Жители все чаще обращается с жалобами, а врачей и лаборантов катастрофически не хватает. Придется вводить институт преференций.

Как ни стыдно признаться, ничего лучшего мы придумать не смогли. Разве только силой принуждать молодежь идти в мед колледж, что был открыт в первые же дни. Все там сделано на очень достойном уровне, но студентов можно было посчитать по пальцам одной руки. Возможно, Майями и станет нужной мне конфеткой.

Елена права: если допустить, чтобы туда переезжали все желающие, то через год Хэпстон полностью опустеет. Так что, будем вводить шкалу приоритетных граждан. И в случае, если мечтающий переехать в курортную зону гражданин, достоин, ему будет выдаваться разрешение. А остальным желающим, должны будут предоставляться многолетние гарантии. То есть, в случае повышения их ценностной шкалы, и правильного позиционирования себя в нашем обществе, такой индивидуум, может надеяться, через несколько лет, тоже получить разрешение на переселение. Так что думаю, скоро Майями превратится в город, где будет проживать одна элита. Естественно, такое решение далось очень непросто, но иного выхода, кроме жестокой диктатуры я не вижу. Несогласные с этими мерами, обязательно найдутся, но за последнее время, я привык к своим оппонентам, и заранее знаю, что скажут на очередном совещании эти болтуны. Как и предположил Вадим, почти все они были марионетками наших заклятых «приятелей». Я приказал работать с клиентами максимально осторожно, чтобы не спугнуть кураторов. И за три прошедших месяца, это принесло свои плоды. Ребята Вадима, похоже, нашли одного из этих «бывших». Мероприятия по выявлению заговорщиков продолжаются, но уже сейчас ясно, Вадим с Николаем не зря предупреждали. Бывшие верховные, снова готовят сюрприз. Надеюсь, мои парни не подведут.

По-прежнему, главной проблемой остается военно-промышленный комплекс. Даже и не предполагал, что все это будет отнимать столько времени и сил. Одна только охрана чего стоит. К тому же, все наши проекты нуждаются в серьезной доработке.

В общем, как говорит моя Майя: «дел выше крыше». Приходится целыми днями мотаться на флаере, то на побережье, то в горы, то на завод, так что к вечеру нет сил доползти до постели. Эллис настаивает, чтобы я взял отпуск. Но без меня наши «молодцы» обязательно чего-то напутают.

Последнее время приходится воевать на двух фронтах. Все мои доводы, разбиваются о фатальное женское нетерпение и капризы малышей. Я и сам очень хочу к морю, но сейчас положение слишком неустойчиво, так что расслабляться еще рано.

21.09.1269. Сегодня приплыл Владимир. Свой сухогруз он нарек гордо — «Россия». Приближение судна заметили воздушные разведчики. Вылетев на своем флаере, с радостью узнал корабль русской колонии.

После большого застолья, которое устроили женщины для наших двух семей, перешли в мой кабинет.

Обсуждались планы наших колоний на ближайшие годы, оценивались торговые перспективы, а под конец беседы, Владимир предложил слетать на оставшиеся два материка, с целью наведения мостов. Я конечно догадывался, Владимир пересек океан не просто так, посмотреть на наш город, и вот теперь, передо мной стоял непростой выбор: подвергнуть риску единственный исправный пока корабль на планете, либо отказав Владимиру, посеять семена раздора. В итоге я пообещал подумать. Завтра планирую собрать координационную группу.

23.09.1269. «Благоразумие» победило! Как и предполагал, парни высказались единогласно против. И после бессонной ночи, я принял единственное в данной ситуации решение. Владимир сразу все понял. Кажется, он был заранее готов к такому ответу. Хоть внешне, все и оставалось по-прежнему, ощущалось нарастающее отчуждение. Незадолго до ужина, я вновь попытался объяснить сложность своего положения, но Владимир, оборвав меня, равнодушным тоном сказал, что все прекрасно понял, и ни на чем не настаивает. Этот вечер мы больше с ним не разговаривали, а поздно вечером, Эллис шепнула, что наши гости завтра уплывают.

Сильно расстроился. Владимир обещал погостить подольше.

Я отлично понимаю, чем это нам грозит, но увы, ничего изменить не могу. Слишком велик риск, утратить такое преимущество.

11.12.1269. Сегодня к нам прибилось около 30 страшно истощенных парней и девушек. К удивлению, среди них, узнал Саманту. Бедняжка выглядела так, словно все последние годы жила на мусорной свалке. Да и ее спутники, выглядели не лучше. Когда их поместив в карантин, отмыли и переодели, Саманта, увидев меня через стекло изолятора, так разрыдалась, что я не выдержал, и открыв дверь вошел к ней в палату. Это было рискованно, но я еще при встрече отметил, что кроме сильного истощения и крайне запущенного вида, никаких заболеваний у них не было. Проведя положенные тесты, наша лаборатория ничего не обнаружила, так что, карантин был лишь соблюдением стандартных правил безопасности.

Мы долго беседовали. А узнав ее историю, я с болью осознал, сколько еще вот таких бродяжек из светлых сейчас подвергаются страшным испытаниям. Саманта была моей давней «знакомой», настолько давней, что я даже вспоминать не решался. Мы с ней прошли весь первый цикл проекта, и до того, как я познакомился с Глорией, были в близких отношениях. Мне казалось, я любил ее, и по всему она отвечала взаимностью, но все как-то так сложилось, что я увлекся красоткой Глорией, и прежние отношения постепенно сошли на нет.

Наверное, чувства наши не до конца угасли. Мы были больше чем рады видеть друг друга.

Из рассказа несчастной девушки, я узнал, что на этом же континенте, далеко к востоку, образовалась еще одна, довольно большая колония. Отправившись с ледового континента на почти мертвом лайнере, они лишь чудом преодолели океан, и едва не погибнув в сильнейшем шторме, уже на последних каплях пресной воды, потерпели крушение у восточных берегов нашего материка. Корабль сел на мель. Благодаря чему, они смогли не только сами выжить, но еще и перевезти на надувных плотах, и легких пластиковых шлюпках, содержимое трюмов.

Прежде чем начать свой рассказ, Саманта долго рыдала у меня на груди. По ее словам, их главный, был очень хорошим человеком. Но через три месяца, случился бунт, и его, вместе с семьей убили. Новый глава колонии, оказался настолько жестоким, что спустя время, всем стало понятно, оставаться в этой компании дальше опасно для жизни. За неполный год, их колония сильно поредела. Кого убили, кто умер от болезней, которые там некому, и нечем было лечить, а кто, поняв всю безысходность, ушел в леса. Саманта прибилась к большой группе светлых. Их возглавил бывший спасатель, по имени — Константин. Он, как мог, пытался обучать беспомощных овечек, и впоследствии, эти уроки им сильно пригодились. И вот, одним сентябрьским вечером, группа из пятидесяти человек ускользнула из лагеря. Поводом стали упорные слухи, о том, что где-то на западе есть огромный город, в котором живут почти так же, как до катастрофы. Незадолго до этого, на их большой лагерь вышли трое оборванцев. Когда их стали допрашивать, явно сошедшие с ума бродяги, принялись нести какую-то чушь, про большой город, флаеры, корабль, и прочие глупости. Рассказ их естественно, приняли за бред. Но перед казнью, Константину удалось побеседовать с одним из них. Этот малый, выяснил, что пленники говорили чистую правду, а их глава просто желает все скрыть.

В итоге, Саманта и ее компания проплутали по лесам и болотам, больше двух месяцев, и после стычки с какой-то бандой, в которой и погиб их руководитель, вышли к первым нашим постам. Здесь их тоже едва не перестреляли, так как совсем недавно, в этом месте на патруль было совершено нападение, но все же, разобравшись в чем дело, этих несчастных, которых осталось 28, привели к карантинному блоку, выстроенному на окраине города специально на такой случай.

Когда моя знакомая умолкла, я рассказал, как все было у нас. На что Саманта с горящими глазами принялась расспрашивать, правда ли, что у нас есть рабочий корабль, и в каждом нашем доме есть система доставки, и так далее и тому подобное. Мне было искренне жаль эту девушку. Я знал ее совсем другой. Когда-то она была молчаливой, немного замкнутой, романтичной особой. Мне это в ней очень нравилось. Саманта хорошо рисовала, и у нее был просто великолепный музыкальный талант. Когда она пела, послушать ее останавливались даже самые отъявленные грубияны. Мы не раз, гуляя по дорожкам парковых зон дома, собирали целые толпы слушателей. Саманте такое внимание льстило, но всерьез свой талант она не воспринимала.

И теперь, глядя в глаза этой красивой девушке, я неожиданно вспомнил все. Те далекие дни, когда мы пребывали в полнейшем недоумении, где находимся, и для чего попали в это странное место. Наш тесный модуль, обшарпанные коридоры низкостатусных уровней, яркую зелень искусственного парка. Передо мной проплывали давно забытые лица, вспомнилась наша группа поиска, которую возглавил непоседа и умница Ким. Он-то и отыскал в итоге путь наверх.

Да, столько всего произошло за те дни. Кажется, это было совсем в другой жизни. И эта вот кареглазая красотка, стала своеобразным мостом, соединившим две эти эпохи.

Я решил, что обязательно заберу ее к нам. Пусть мои дамы и будут недовольны, но места у нас больше чем достаточно, так что потерпят. Вот сейчас гляжу в окно на поникшие деревья, а в голове зреет грандиозный замысел, сесть и написать самый настоящий роман, о том какой была моя жизнь до катастрофы. Увы, но это одни лишь мечты. У президента такой огромной колонии, просто физически не может быть времени на подобные глупости. А все- таки жаль! Очень жаль!

13.03.1270. Который день получаем тревожные сигналы с границы. Вадим предлагает ускорить формирование летучих подразделений, которые будут обеспечивать безопасность на особо перспективных направлениях. После рассказа Саманты, и подробного описания всех скитаний, что представили ее спутники, стало ясно, там далеко на востоке зреет нечто недоброе.

Майя, предъявила ультиматум, если я не отвезу ее на побережье, она сама возглавит бунт против меня. Так что, пока не началось, придется взять ее с Самантой к морю. Эллис и Елена пока останутся с детьми. Теперь у меня три сына и дочь.

Проглядел последние записи и понял, что забросил свой журнал. Даже такие важные события забыл сохранить.

Ничего, мне простительно. За это время было столько дел, столько административной рутины, что я порой пообедать не успевал. Пришлось многое переделывать, и еще большее начинать с нуля. Все предложенные проекты, в итоге оказались слишком высокотехнологичными. Отсутствие хотя бы одного из компонентов в составе сплавов, или в формуле зарядов, приводило к тому, что наше оружие было просто неработоспособным, либо, вырабатывало свой ресурс за какие-то сотни выстрелов.

Кроме того, как я и предполагал, система поощрений, которую я был вынужден ввести в нашей колонии, поспособствовала появлению новых подпольщиков, жаждущих устранить нынешнюю власть. Из-за этого, Вадим удвоил мою охрану, и усилил и без того жесткие меры контроля в правительственной администрации.

Эллис назвала нашу дочь Надеждой. Красивое имя, думаю, тут без Майи не обошлось. А вот Елена, решила назвать нашего с ней первенца в честь своего отца, которого звали Герхард, и который, по всему был истинным арийцем.

Дети родились совершенно здоровыми, только Герхард почему-то много плачет. Я не педиатр, но все же, стоит еще раз его обследовать.

В нашей клинике, теперь нет отбою от желающих. Майя направляет достойных на курсы, после чего, будущие мед работники, получали шанс пробиться в элиту. Откровенно говоря, все это сильно не нравится. Но иначе, через пару десятков лет, мы просто вымрем от банального насморка, поскольку лечить жителей колонии будет просто некому.

Еще, открою маленький секрет, уже несколько месяцев пишу мемуары. Иногда засиживаюсь до полуночи. Думаю, вам, мои потомки, будет интересно узнать, как все начиналось, и что произошло со всей нашей планетой. В журнале почти не осталось места. Здесь я писал только о самом важном. От Владимира давно нет никаких вестей. Геракл стоит на ремонте, снова барахлит стабилизатор правой турбины. Том едва не погиб, пытаясь справиться с взбунтовавшейся машиной. Хорошо, дело было совсем рядом с городом.

К сожалению, ресурс нашего трудяги на исходе. Проклятое излучение убивает электронику на высоте больше десяти миль, а запасы с каждым днем тают.

Николай просит еще людей. На его заводе не хватает рабочих рук. Только для этого, я буду вынужден приостановить строительство порта. Катастрофически не хватает специалистов, и на обучение нет ни времени, ни сил.

Весна в этом году ранняя. В нашем саду зацвели большие белые цветы, которые Майя почему-то называет подснежниками. Горожане стали чаще улыбаться. Сырая холодная зима утомила. Сам с нетерпением жду, когда смогу вырваться на побережье. Там сейчас самое настоящее лето. И купальный сезон скоро откроется. Так что оставлю я все на Фредерика и полечу к морю, к белому песочку и жаркому солнцу.

Последняя запись в журнале, сделана аккуратным женским почерком.

29.04.1270. Тим погиб! Это я во всем виновата! Именно я вытащила его на побережье! Ни за что себя не прощу! Мучительно пытаюсь заниматься повседневными делами. Существую только ради малышей. Невыносимо больно и страшно!

За все время работы Тима, все изрядно вымотались. И когда было закончено строительство Майями- Бич, мы с Самантой захотели немного отдохнуть. Но кто знал, что так получится? До сих пор не могу поверить!

На нас напали поздно вечером, когда мы уже собирались в гостиницу. На пляже было еще много народу. Я только начала собирать вещи, когда с пристани раздались выстрелы. Прямо к нам, перепрыгивая через шезлонги, и лежащих на песке, бежало около двадцати, странно одетых мужчин. Все они были вооружены огромными винтовками, черные маски на лицах, за спиной у каждого, туго набитый рюкзак.

Я успела увидеть, как навстречу бандитам, бросились наши охранники, а потом, все завертелось, закрутилось, так что дальнейшее помню плохо.

Тим толкнул нас обеих на песок, а сам подскочил к дерущимся. Когда прямо у нас над головой раздались выстрелы, мне показалось, что стреляли из пушки, настолько страшными были эти звуки. Последнее, что я запомнила, это мужа, дерущегося сразу с тремя нападавшими, которые пытались схватить его, и наваливались все скопом. Но Тим, был очень крепким мужчиной. Эти гады, отлетали от него, как кегли. А затем, кто-то из них выстрелил. Я увидела, как у мужа из спины вырвался огромный кровавый фонтан, и все…!!

Что там дальше происходило, не помню, кажется, вокруг еще стреляли, кто-то кричал. Очнулась я лишь в госпитале.

Николай со своими спецназовцами, успел вовремя. «Почти…». Тим пытался защитить нас с Самантой, и дрался до последнего, голыми руками, против вооруженных до зубов бандитов.

Их всех расстреляли, но нам с девчонками от этого не легче. Теперь наша жизнь сильно изменится. Елена бедняжка, от всего этого потеряла молоко. Геру кормит Эллис, которая тоже льет слезы день и ночь напролет. Наши малыши, Тим и Оливер все время просятся к папе, а я боюсь им говорить, что их отец больше никогда, уже никогда не придет к ним!

Последняя страница журнала, испещрена непонятными символами и знаками. Все попытки юноши расшифровать их, остались без результата.

Часть шестая ПО ОБЕ СТОРОНЫ

21

На небе, удивительно ясном в этот вечер, зажигались первые звезды, когда Лера увидела его. Витольд шел навстречу, держа на поводке одного из своих громадных псов. В черном полушубке, в такого же цвета мохнатой шапке, он неспешно, прогулочным шагом направлялся к парку. Там, на пустынных аллеях, он обычно выгуливал своих собак. Лера замерла на перекрестке, и затаив дыхание, следила, как ее «друг», не переходя улицу, свернул к видневшейся вдали кованой ограде. В этот миг ей захотелось стать невидимкой, призраком, телеграфным столбом, придорожным сугробом. Сердце забилось испуганной птичкой, пальцы в теплых варежках мгновенно заледенели, а голове, напротив, стало невыносимо жарко. Дикий ужас сковал девочку. Улица, в этот поздний час, была совершенно пуста. Окна соседних домов зияли темными провалами. Даже малейшей искорки света не пробивалось сюда из этих, запуганных войной жилищ. Никто, она знала, никто в такой час не придет на помощь. Витольд, не оглядываясь, продолжал медленно удаляться. Забыв дышать, Лера глядела на его массивную фигуру, непроизвольно считая шаги, оставшиеся до открытых настежь ворот. И в тот момент, когда она собралась облегченно выдохнуть, парень, ступивший уже на главную аллею парка, словно почувствовав взгляд, обернулся. Их разделяло больше ста метров, но он узнал ее.

Витольд Родович — странный художник, избалованный подонок, замер, не веря в удачу. Время остановилось. Вокруг сгустилась странная, невыносимая тишина. Казалось, в целой Вселенной не осталось больше ничего. Только равнодушные ледяные иглы далеких звезд над головой, да бесконечный мертвый город. Миг этот, застывшим черно-белым кадром, навсегда отпечатался в сознании девочки. Откуда-то издалека, из какой-то кристальной ясности, неожиданно пришла странная мысль: «Сейчас решается не судьба тринадцатилетней школьницы, а будущее целого мира, огромной планеты, волею космоса погрузившееся во мрак Инферно». Нужно бежать, звать на помощь, но Лера, охваченная диким ужасом, словно во сне, не могла пошевелиться. Будто в ночном кошмаре, она видела, как Витольд отстегивает поводок, как огромный черный пес срывается с места, как летит из-под когтистых лап ее смерти, грязный снег. Оскаленная пасть, прижатые к голове уши, дикий огонь в глазах. Девочка, оцепенев смотрела, как зверь взвивается в прыжке, как одним махом перелетает через огромный сугроб на обочине, и отстраненно подумала: «В последние месяцы здесь пропало много людей. Неужели…?»

Внезапно, ужасная оскаленная морда разлетелась кровавым фонтаном. Пес кувыркнулся в воздухе, затем, грудь и живот твари, словно взорвались. Брызнула темная кровь, в стороны полетели куски плоти, и уже мертвое, изуродованное тело зверя, упало к самым ее ногам. Только сейчас, она услышала выстрелы. А в следующую минуту, откуда-то из-за спины раздался рев двигателя. Серый военный автомобиль, промчавшись мимо, с заносом свернул на перекрестке, из него высыпали солдаты, и в одну секунду скрутив замершего в недоумении Витольда, закинули его в тентованый кузов. Грузовик тут же, сорвался с места, и через мгновение, Лера осталась совершенно одна, перед изорванным пулями телом пса.

Как оказалась дома, она не поняла. Очнувшись в прихожей, Лера целый час просидела в темноте, ожидая, что в дверь вот-вот постучат. Не снимая пальто, она долго, с замиранием сердца, вслушивалась в далекие голоса, постукивания и позвякивания, отходящего ко сну дома. Наконец, немного успокоившись, включила свет, и оглядев каждый угол маленькой квартирки, уселась на табурет у кухонного стола.

«Что это было? — В голове царил хаос. — Если это была операция по захвату опасного преступника, то почему меня, как свидетеля очередного нападения, не забрали в участок? Впрочем, кто знает этот военный патруль? Может, я им вовсе не нужна? Следили за Витольдом, а меня спасли, так, походя. Неужели это правда? И все эти пропавшие, его рук дело?»

Уже несколько месяцев, по городу ходят упорные слухи о каком-то маньяке. Нет, подобные байки курсировали от дома к дому и раньше, но эти разговоры, начались явно, неспроста. Неделю назад, тетя Варя слышала от знакомой, что где-то в их квартале, пропало сразу три девочки. Тех долго искали, но так и не нашли. Затем спустя несколько дней, не вернулся с работы Николай Афанасьевич — добрый дядька из соседнего подъезда. Она сама видела во дворе конных полицейских, и каких-то людей в штатском.

Девочке и в голову не могло прийти, что за каждым ее шагом, вот уже месяц, следит целая армия лучших агентов империи. И произошедшее сегодня, это вовсе не операция по захвату опасного преступника, а стандартные действия группы сопровождения.

В этот вечер, она долго не могла уснуть. Радио передавало плохие новости с фронтов. Москва отбивалась из последних сил, пали Киров, Ижевск, Новокузнецк. В их городе, еще хуже стало с продовольствием. Пайки, за последнее время, сильно урезали. Если бы не возмещение морального ущерба от семьи Родович, ей пришлось бы совсем плохо. Детям школьного возраста, пайки сокращены почти вдвое. Не раз, на кухне, глядя на лежавший перед ней кусочек, ставшего еще менее съедобным хлеба, она с ужасом понимала: сколько таких же, как она подростков, сейчас умирают от голода, в этом, избитом войной городе. Лишь под утро, когда окно в ее комнате стало проявляться серым прямоугольником, девочка забылась тревожным, беспокойным сном.

Проснулась Лера довольно поздно. Тело сильно ломило. Во рту ощущался странный металлический привкус. С трудом поднявшись, она напилась ледяной воды, из стоявшей на столе кружки, и нехотя принялась одеваться. При свете дня, вчерашние события казались дурным сном, диким ночным кошмаром. Однако за завтраком, прихлебывая горячий настой, она снова задумалась. Что-то в произошедшем вчера, ей не нравилось. Только вот, объяснить, что именно, было сложно.

Эти военные, действовали так…, словно намеренно ее игнорировали. Единственное, что она поняла: будь это официальные представители власти, они обязательно провели бы тщательное расследование. Она знала из книжек, что на месте преступления, должны все досконально измерить, въедливые детективы при этом обнюхают каждый сугроб, каждую кочку. Свидетеля, непременно должны затаскать по кабинетам, выпытывая всевозможные подробности случившегося, и так далее и тому подобное. Значит…, что-то во всем этом есть необычное, неправильное.

А за окном кружил легкий снег. Большая стайка тощих детей, одетых в какие-то лохмотья, играла на тротуаре. Малыши, старшему из которых на вид не больше семи, по очереди катали друг друга на санках. Редкие прохожие вынуждены были отступать в сугроб на обочине, пропуская эту орущую и визжащую компанию.

Лера долго смотрела, как они лепили снеговика. Как кто-то из них притащил грязное ведро, метлу и кусочки угля. Было забавно наблюдать, как они спорили, кто будет создавать лицо получившемуся снежному истукану. И тут, один из малышей упал. Нет, не споткнулся, не поскользнулся. Лера видела, как он согнулся пополам, прижимая руки к животу, а затем, тряпичной куклой повалился в снег. Она хотела уже выскочить к ним на улицу, когда внизу появилась закутанная по самые глаза женщина, и взяв потерявшего сознание ребенка на руки, шатаясь побрела к соседнему дому. Оставшиеся внизу дети, немного постояв кучкой, вновь принялись носиться друг за другом, словно ничего не произошло.

Война, голод, смерть. За последние годы все привыкли к подобному. Сколько раз она сама видела, как люди умирали прямо на улице. Сколько раз в молчаливой серой очереди в магазине, кому-то становилось плохо. И самое страшное, что на это перестали обращать внимание. Лишь редкие сердобольные старушки, которые сами едва держались на ногах, причитая, пытались помочь несчастным. Остальной народ, просто молча наблюдал за происходящим, либо делал вид, что ничего не замечает.

Дома было жутко скучно. Занятия в школе так и не возобновили, поэтому Лера, отвлекала себя, как могла. В последние дни, она необычно много читала. А вчера пришло время возвращать книги. В городской библиотеке, было многолюдно. Помещение почему-то хорошо отапливалось, и замерзшие в холодных квартирах граждане проводили здесь дни напролет. Лера, отправляясь в эту поездку, не знала, что обратная дорога окажется такой непростой. Выйдя из гудящего, как потревоженный улей здания, она простояла больше часа в ожидании трамвая, но тот так и не появился. Вот и пришлось возвращаться пешком.

Она снова вспомнила произошедшее, и по спине побежал предательский холодок. Витольд, этот красавчик, любимец всех школьниц квартала, хотел ее убить. Его гордость — бойцовый пес, в холке был почти по пояс, и принадлежал к особо агрессивной породе. Так что, исход был предопределен заранее. Но вмешалась непонятная сила. До сих пор перед глазами стояла эта жуткая картина. Разлетающаяся фонтаном собачья морда, кровавые брызги, куски плоти.

«Брр-р-р! Такое никогда не забудешь! Интересно, а что будет с Витольдом? Скорее всего, по законам военного времени просто расстреляют. Хотя с его связями…, очень может быть, что завтра он снова будет гулять, как ни в чем не бывало, по аллеям их старого парка».

От чего-то захотелось порисовать. В школе она участвовала во всех конкурсах, и даже заняла как-то третье место, но вопреки желаниям бабушки, развивать свой талант не стала. Иногда, как сейчас, на нее просто накатывало, и усевшись за старый письменный стол, до поздней ночи, облизывая цветные карандаши, она рисовала свой мир. В мире — том, было солнечно и ярко. Цветастые поляны, живописные рощи, Сосновка — тихая деревушка на берегу реки. Купающиеся дети. Воздушный змей в безоблачном небе. Белый пароход, на котором они путешествовали до войны. Здесь не было танков, пушек и самолетов. Здесь все были счастливы, а маленькая девочка — Оля, держа папу с мамой за руки, шла по весеннему городу, в парк аттракционов.

Выдвинув ящик стола, Лера вынула свой старенький альбом, и доставая коробку с карандашами, укололась обо что-то острое. Осторожно пошарив рукой, она вытащила из самого дальнего угла, знакомую металлическую полоску.

В сознании тут же возник образ бабушки. Тетя Варя, бумажный сверток, письмо на красивейшем в мире языке. А затем, пришло осознание чего-то невероятно важного, что она так и не сделала.

Она не забыла. Но…

Все последние дни, девочка прибывала, словно в тумане. В голове, мешая нормально думать, снова и снова, сталкивались беспорядочные образы, отдельные картинки, обрывки разговоров. Только сейчас, ей становилось понятным многое из того, что раньше казалось таким странным, раздражающим, и даже глупым. Но вскрыть тайник, она так и не решилась. Лезть на темный пыльный чердак, одной, казалось немыслимым. Будь с ней Вероника, она побывала бы там еще в первый день после прочтения бабушкиного письма, но подруга бесследно исчезла. Возможно, они уехали из города, а может быть им дали новую квартиру где-то на окраине. Так или иначе, но Лера с того страшного пожара больше ее не видела. Раскрывать семейную тайну кому-либо другому было опасно, поэтому поход на чердак, с детства имеющий в их компании дурную славу, откладывался на неопределенное время.

Лера в задумчивости вертела металлическую линейку, на которой были выгравированы странные знаки, и постепенно сознавала: рано или поздно, все равно придется туда пойти.

Сколько она помнит, чердак был запретным местом. Сидя вечерами на любимой лавочке, ребята, таинственным шепотом рассказывали друг другу о каких-то жутких голосах, раздающихся оттуда по ночам. Говорили, что там водятся привидения, мертвецы, и прочая нечисть. Она знала, даже самые смелые мальчишки их двора, никогда там не бывали.

Дней десять назад, Лера, собравшись с духом, поднялась на самый верхний этаж, и долго стояла прислушиваясь, не донесется ли оттуда киношный вой какого-нибудь злобного призрака. Тяжелый люк был заперт на огромный, ржавый замок. Казалось, его не открывали со времени постройки дома. Так ничего и не услышав, она спустилась во двор, и обойдя дом по кругу, попыталась разглядеть слуховые окна. Их обнаружилось сразу четыре. Два на обращенной во двор стороне, и еще два на торцах четырехскатной крыши. Но все они были наглухо заколочены. Как Лера ни вглядывалась, так ничего интересного не увидела. Обычная металлическая, основательно поржавевшая кровля. И сосульки, которые она в детстве так любила разгрызать, и снег, падающий оттуда целыми сугробами, имели неаппетитный коричневый оттенок. Редкие птицы, пятна наледи, несколько радиоантенн, раскинувших тонкие нити, словно паучьи сети, и больше ничего.

Сейчас, сидя у окна, за которым выглянуло яркое солнце, шумной стайкой носилась детвора, и куда-то спешили прохожие, она вдруг поняла, какими глупыми выглядят ее страхи. Наверное, бабушка просто бы рассмеялась, а отец, принялся бы в серьез подробно объяснять, почему бояться приведений глупо. Нужно было решаться. Ключ от чердачной двери, как она знала, находился у них. Бабушка работала в пожарном, и отвечала за безопасность не только их дома, но и еще нескольких соседних.

Девочка встала, открыла дверцу монументального шкафа, и на верхней полке наткнулась пальцами на холодный металл. Ключи были ледяными, словно вобрали в себя всю прошедшую зиму. Лера часто видела, как бабушка, приходя домой с дежурства, кладет их сюда. Она стянула увесистую связку, и вернувшись к столу принялась ее рассматривать. Многие из ключей, а их оказалось больше двух десятков, были очень древними. Большие, с резными головками, с множеством бороздок и зубцов. Покрытые коричневой коркой, искусно выполненные, необычные, они напоминали ей книжные истории о спрятанных сундуках с сокровищами. Ей грезились огромные подземелья, ржавые цепи, прикованные к стенам скелеты, решетки, закопченные каменные своды, железные двери, за которыми многие века прибывает в забвении страшная тайна.

А ведь то, о чем писала ей бабушка, намного больше всех сокровищ. Куда значительнее любого золота с бриллиантами вместе взятых. Неужели какие-то детские предрассудки помешают ей найти завещанное?

Наконец решившись, Лера встала из-за стола, и пройдя на кухню, сняла с крюка свечной фонарь. В нем оставался приличный огарок, которого должно хватить на несколько часов. Она сунула в карман к ключам спичечный коробок, накинула пальто, и тут снова задумалась: «А что если меня увидят? С фонарем в руках, поднимающуюся наверх. То-то расспросы начнутся». Вернувшись на кухню, она нашла обычную полотняную сумку, с которой ходила за покупками. Запихнула в нее фонарь, и оглядела себя: «Дурак, конечно, не догадается, но так шансов, действительно, больше».

В подъезде было тихо. Бесшумно ступая каучуковыми подошвами своих любимых ботинок, поминутно прислушиваясь, Лера поднялась к металлической лестнице. Две верхние квартиры пустовали. Их жильцы покинули город еще до войны. Так что, не опасаясь быть застигнутой врасплох, Лера взобралась по ржавым скобам под самый потолок. И тут, перед ней встала неразрешимая задача. Даже если она и откроет пыльный, весь в паутине, здоровенный замок, поднять крышку люка ей все равно не удастся.

На какой-то момент, Лера даже испытала облегчение: Ненужно лезть в эту жуткую темноту, где может скрываться что угодно. Но подумав немного, заключила: не сейчас, так завтра, ей все равно придется там побывать. А вот выпадет ли еще такой случай? Нужно хотя бы попробовать.

Лера достала брякнувшую связку ключей, и повесив сумку на руку, принялась осматривать ржавый механизм. Справилась она с ним, на удивление — легко. Замок только снаружи выглядел так плохо. Ключ легко провернулся, что-то щелкнуло, и толстая дужка отскочила в сторону. Лера вытащила ее из петель, затем, оглядевшись, просто повесила замок на лестничную скобу. Пришлось подняться еще выше, чтобы можно было попробовать открыть массивный люк. Первая попытка оказалась неудачной. Лера, упершись обеими руками толкнула деревянную крышку, но та даже не шелохнулась. Она толкнула снова, и на этот раз, что-то хрустнуло, в лицо посыпался мусор, а между ржавыми петлями появилась сантиметровая щель. Обнадеженная увиденным, девочка поднялась еще на одну скобу. Сильно мешал фонарь в сумке, но оставлять внизу его, она не хотела. Упираясь головой и руками, Лера снова навалилась на злополучную крышку. Щель понемногу стала увеличиваться, снова посыпался мусор. Зажмурившись, она толкала из последних сил. Внезапно в пояснице что-то больно кольнуло. Спина ослабла, и гулко хлопнув, люк снова закрылся. Руки ходили ходуном, по спине струился пот. «Неужели, из-за какой-то деревянной крышки, я не смогу забрать завещанное мне отцом?» И тут она разозлилась. На свою слабость, на этот обшарпанный люк, некрашеный еще с первой империалистической, на бабушку, которая оставила ее одну со всем этим. И тогда, сжав зубы, Лера навалилась на крышку, с таким остервенением, словно та была виновата во всех ее бедах. Не выдержав такого напора, дверца поехала вверх, и через секунду, опорный стержень с тихим щелчком, скользнул в паз. Обливаясь потом, едва дыша, девочка вывалилась на засыпанные опилками балки чердака. Сердце бешено колотилось где-то в горле, а руки дрожали так, что она, минут пять, просидела в полной темноте, не в силах зажечь фонарь. Боль и усталость, на время вытеснили страх. Лера сидела привалившись к какому-то бревну, в очередной раз удивляясь собственным мыслям. А в этот момент, ей почему-то подумалось: все происходящее сейчас, является частью чего-то настолько грандиозного, и настолько важного, что об этом будут писать в школьных учебниках. Странно, но она была уверена: именно здесь, на этом пыльном чердаке, начинается самый главный в ее жизни этап.

Немного успокоившись, Лера достала фонарь, открыла крышку, непослушными пальцами зажгла свечу, и с сожалением увидела, что стекло на нем треснуло.

Болела поясница. Резало запорошенные глаза. Девочка, кряхтя поднялась на ноги. Неожиданно сильно закружилась голова. Чтобы не упасть пришлось ухватиться за какую-то перекладину. Вокруг было очень пыльно и до судорог жутко. С толстых стропил свисали какие-то лохмотья. Серые клочья непонятной субстанции, словно театральным занавесом скрывали таинственный неведомый мир. Снова накатил страх. Девочка осторожно ступила к первым опорным столбам, и тут, прямо перед ней, из темноты вынырнули глаза.

— У — ух! — Сердце провалилось куда-то в подвал. По всему телу, от головы до пят, шершавой щеткой прошел смертельный озноб. Как удержалась от крика, она так и не поняла. Два светящихся огромных глаза надвинулись, а в следующую минуту, с одной из перекладин к ее ногам спрыгнул Ушастик. Огромный котяра, гроза всех мышей, страстный любитель рыбных потрохов, тихо мяукнув, гордо выгнул спину, словно приглашая девочку в свои владения.

— Ах ты, разбойник! — с трудом переводя дух, прошептала девочка, — Так ведь и помереть не долго! Как ты сюда забрался?

Услышав знакомый голос, Ушастик боднул Леру лобастой головой в колено, и завел свой странный мотор. Ей очень нравились кошки, и этот бродяга, умудрившийся выжить в такое время, был ей почти другом. Однако, он не появлялся уже недели две. «Значит, вот где ты промышляешь! А я-то думала!»

Поглаживая довольного кота, Лера неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. Словно это прикосновение к живому теплому существу, придало ей сил. Ушастик терся об ее колени, уютно, как умеют только коты, урчал, и постепенно, девочка совсем успокоилась. «Подумаешь — чердак! И чего здесь может быть страшного?»

Она постаралась вспомнить, что было написано в бабушкином послании. Где-то здесь, должен находиться пожарный ящик. Большой сундук с песком, баграми и прочим. Такие она видела в школе. Там раз в месяц проходили пожарные учения.

Подняв фонарь над головой, Лера огляделась. Теперь окружающее не казалось ей чем-то таинственным и страшным. Обычные пыльные стропила, да комья свалявшейся паутины.

Ящик обнаружился за вторым рядом опорных столбов. Лера, пригибаясь, пролезла под свисающими лохмами, и оглядев деревянный сундук, задумалась.

То, зачем она сюда пришла, находилось под ним. С одного взгляда было понятно — ящик весит много, слишком много, чтобы она могла сдвинуть его, хотя б на миллиметр. Опустившись на колени, Лера принялась осматривать место более тщательно. Здоровенный сундук, покоился на двух толстых балках. Промежуток между ними, как и весь остальной потолок, был засыпан опилками. Она поставила фонарь на одну из балок, и принялась разгребать пыльные, в ошметках паутины — опилки. Через несколько минут, пальцы наткнулись на что-то твердое. На ощупь, это был плоский предмет, завернутый в грубый материал, похожий на мешковину. Потянув за край, девочка вытащила его на свет. И тут на нее накатило.

С детства, сколько Лера себя помнит, ее изводили всевозможные аллергии. Весеннее цветение, к примеру, неизбежно вызывало приступы дикого удушья. Даже обычные фрукты, могли привести к печальным последствиям. Не раз, отведав какого-нибудь заморского персика, она страдала от непонятной сыпи, которая начинала жутко чесаться, и превращала следующие несколько недель в настоящую пытку. Особенно сильные приступы начинались во время уборки квартиры. Пыль была ее непримиримым врагом. Вот и сейчас, в носу невыносимо защипало, в горле закололи тысячи иголок. Из глаз хлынули слезы, и девочка не в силах больше сдерживаться, громко чихнула. Затем понеслось. Она чихала без остановки, размазывая слезы по грязным щекам. Болел живот, кружилась голова, горло саднило, но она никак не могла остановиться. Приступ длился долго. Лера совсем выбилась из сил. Но вот, постепенно дыхание пришло в норму, а невыносимый зуд в носу, перешел в привычное жжение. Лера просидела долго, сквозь светящиеся разноцветные пятна тупо разглядывая пожарный ящик. Наконец, увидев, что фонарь начинает как-то странно мигать, подтянула ближе свою находку.

В мешке обнаружилась плоская металлическая коробка. Повертев ее в руках, девочка хмыкнула: — Легкая какая.

Захотелось тут же заглянуть внутрь, но Лера сдержала этот порыв. Здесь при слабом свете вряд ли удастся что-то разглядеть. Кое-как скрыв следы своего пребывания, она поспешила назад к люку. Ушастик растворился в пыльной темноте огромного чердака, видно снова отправился на охоту. Лера тихо позвала, а когда тот не появился, решила, что раз уж он как-то смог забраться сюда, значит, сам и выберется.

Дома пришлось лезть в ванную. Оглядев себя в прихожей, Лера ужаснулась. Выглядела она забавно. Вся в серых ошметках, измазанное лицо, волосы в лохмах паутины, пальто в грязных опилках. В общем, если бы ее увидел сейчас кто-то из ребят во дворе, точно приняли бы за какую-нибудь чердачную кикимору. Она сбросила изгвазданную одежду прямо там, в прихожей, босиком, в одних трусиках, прошлепала на кухню, и трясясь от холода, зажгла керосиновый водогрей. Воды в нем оставалось больше половины, так что можно было бы и самой искупаться, и вещи постирать. Едва только красная стрелка на аппарате дошла до отметки в 22 градуса, Лера открыла кран, и встала под прохладные пока еще струи. Она долго и тщательно намыливалась куском душистого мыла, стараясь смыть с себя налипшую гадость. Затем, когда стекающая вода стала совсем прозрачной, почти согревшаяся, вылезла из ванной. Завернувшись в большое полотенце, прошлепала в комнату. Здесь, достала полотенце поменьше, и замотав им голову, принялась торопливо одеваться.

В эти минуты, она казалась себе настоящим героем. Шутка ли? Простой тринадцатилетней девочке, в одиночку удалось побывать на чердаке. Да скажи кому из одноклассников, ни за что не поверят.

Потом, пришлось с полчаса орудовать одежной щеткой, чтобы привести пальто в надлежащий вид. Она выстирала вещи, прибралась в запыленной прихожей, и неожиданно почувствовала сильный голод. С вечера оставалось немного каши. Поставив сковороду на примус, девочка все-таки не удержалась, и пока разогревался скромный обед, принялась разглядывать металлическую коробку. Та походила на книгу. Плоская, размером с ее рисовальный альбом. Верхняя крышка, на которой были выгравированы непонятные знаки, прилегала очень плотно. Не видно было даже малейшей щели.

Девочка принялась разглядывать матово поблескивающую в солнечных лучах коробку. И странное дело, запорный механизм казалось, вообще тут отсутствовал. Но приглядевшись, совсем не там, где предполагала, она обнаружила дырочку с миллиметр в диаметре. Лера достала из стола швейные принадлежности, выбрала самую крепкую иглу, и ткнула ею в углубление. Что-то щелкнуло, затем, крышка плавно приподнялась.

«Ага, — довольно пробормотала девочка, — Вот значит, как ты открываешься».

Из бабушкиного послания она знала: в тайнике находится некий предмет, который почему-то назывался — «транслятор». Однако она никак не могла предположить, что это обычный обруч. Лера вытащила из пластиковых креплений этот такой простой на вид предмет, и разочаровано принялась его разглядывать.

Обруч представлял собой не замкнутую окружность из какого-то белого металла, с небольшим тускло-синим камнем в центре. На внутренней стороне, находилось непонятное окошко. Стеклянный прямоугольник в несколько сантиметров блеснул на солнце, показалось, что там мелькнули какие-то буквы, но в следующую минуту, из кухни донесся отвратительный запах сгоревшей каши, и Лера, оставив обруч на столе, поспешила к забытому примусу.

На кухне было темно от дыма. Девочка закашлялась, открыла форточку, и принялась тряпкой разгонять сизый туман. Он заигрывал, кружил рваными полосами, никак не желая выползать на улицу. Только когда Лера, видя тщетность подобных усилий, настежь распахнула окно, лениво перевалился через подоконник, и поплыл к редким облакам. Обед сгорел, так что, пришлось заняться готовкой. Провозилась она долго. Готовить на примусе было не очень удобно, однако это было далеко не самой большой проблемой. Наступали тяжелые времена. Выяснилось, что продукты на исходе. Осталось несколько упаковок сухих смесей, да одна банка свиной тушенки. Как-то уж больно незаметно разлетелась ее компенсация. Большую часть, Лера раздала еще в первые дни после тех событий, Остальное же растягивала, как могла. И вот сейчас, с удивлением поняла, что картонный ящик под столом, опустел. Завтра нужно отправляться в магазин. Девочка вспомнила тот жалкий кусочек хлеба, который там выдавался детям, и к сердцу накатил липкий страх. Лера прекрасно понимала: на таких харчах долго не протянешь.

С этими тревожными мыслями она неспешно пообедала, выпив, как обычно кружку горячего травяного чаю. Перемыла посуду, вычистила от нагара многострадальную сковороду, и лишь затем вернулась в комнату.

За окном по-прежнему ярко светило солнце. По-весеннему жаркие лучи падали на стол, где стояла раскрытая коробка, а рядом, поблескивая серебристым металлом, лежал таинственный обруч. Лера присела на стул, и подперев голову руками, задумалась: «Ничего путного из отцовской затеи не выйдет. Вторая часть кода находится за океаном, а если учесть нынешнее положение дел, при котором даже поездка в соседний Обнинск, невероятно рискованное предприятие, такая далекая, сказочная Америка, теперь то же, что другая планета. Вряд ли бабушка предполагала, что я смогу в одиночку найти семью Уокеров. Скорее всего, им тоже приходится сейчас скрываться, и тогда…, каким образом такое вообще возможно? Нет, это безнадежная затея. — И тут ей пришла в голову очередная странная мысль: — А что если Уокеры сами нас ищут? Впрочем, глупости все это. Любого из них, тут же схватят, и как шпиона по законам военного времени… Ведь эти американцы, они же совсем другие. В школе, помнится, столько раз говорили об их особой культуре, отношение к жизни и прочем. Так что, любой, даже самый глупый солдат, легко отличит американца от русского. Значит, все напрасно? Неужели я сегодня зря столько натерпелась? Лишь для того, чтобы в итоге, прийти к такому, в общем-то, очевидному выводу?»

Лера нехотя взяла в руки обруч, собираясь запереть его обратно в металлическую коробку, и тут, в том самом стеклянном окошке, увидела два ряда красивых букв древнего алфавита: «Зарядка 93 % Идет поиск базовых станций».

Девочка удивленно прочла эти незнакомые, вязнувшие на языке слова, а повернув обруч, увидела, что непонятный синий камень, преобразился. Из тусклой, невзрачной стекляшки, тот превратился в сверкающую драгоценность. Она загородила свет ладонью, и залюбовалась. В таинственной глубине мерцали странные золотые искорки.

Вдруг невыносимо захотелось примерить этот удивительный обруч. Она открыла дверцу шкафа, на внутренней стороне которой находилось ростовое зеркало, и надев от чего-то ставший теплым транслятор, глянула на свое отражение.

Внезапно, где-то далеко ударил большой колокол. Лера в испуге замерла, а в следующую секунду, в голове послышался отчетливый голос:

— Процедура сканирования завершена. Пользователь идентифицирован. Уровень доступа — сто. Приоритет — оператор. — Затем после короткой паузы: — Приветствую вас Ольга! Транслятор АС-9739, готов к работе! Базовых станций не обнаружено. Доступ к спутниковой группировке невозможен, отсутствует ретрансляционный модуль. Запущен стандартный протокол связи. Перехожу в режим ожидания.

Лера, готовая уже сорвать с головы эту говорящую штуковину, в последний момент все же, сдержалась. Голос — приятный мужской баритон, показался ей удивительно знакомым. Дослушав этот монолог на общем, она долго еще простояла с бешено колотящимся сердцем, ожидая продолжения, но прибор молчал. Только синий камень на лбу вспыхивал через равные промежутки неясным золотистым светом.

Лера аккуратно сняла обруч, и глянув на свое бледное, перепуганное отражение, робко улыбнулась: «А ведь он узнал меня! Этот голос назвал мое настоящее имя!»

22

СЕКРЕТНЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ БУНКЕР № 3

— Вот это зажигалка! Чуть не ухайдакала старика! — пробормотал обнаженный мужчина лет пятидесяти, неохотно подтягивая к себе рубашку. — Кривошеину орден за подарочек!

За стеной шумела вода. Новая секретарша, настоящая красотка, с эталонными формами и очень даже не глупой головкой, принимала душ после горячей ночи.

«Может пойти к ней…? — усталый и размякший, подумал он, — Нет, день снова будет потерян. А дел выше крыши. Вечером…, нужно заняться этой красоткой как следует! А сейчас подъем — Аристарх! Подъем, и за работу!»

В большой столовой уже был накрыт роскошный стол. Завтракал он, как и всегда в одиночестве, периодически отвлекаясь на чтение сводок с фронта. Рядом на столике ожидали еще две пухлые папки. Научный отдел прислал новый отчет. «Эти яйцеголовые, ей Богу, как дети! Носятся со своими теориями, как дурак с писаной торбой! И за что только я их так люблю? Несут с умными физиономиями откровенный бред, и при этом, свято верят, что находятся на пике прогресса. Светочи цивилизации! Мать…! Давно бы пострелять всех к чертям, да рука не поднимается».

Ну, а главное, наконец-то, появилась достоверная информация по основному объекту. Во второй папке, принесенной Кривошеиным рано утром, находится полный отчет западной группы. Его обуревало любопытство, однако, догадываясь, что там далеко не все так безоблачно, решил все же не торопиться. Испортить аппетит может любая мелочь. Достаточно того, что приходит с фронта, а уж если дело касается объекта…

В просторном кабинете, точно таком же, как и в бункере?9, он долго выбирал из висевшей на стене коллекции. Наконец, решившись, снял со стены сверкнувшую хищным блеском катану, прикоснулся губами к холодной стали, и начал стандартную разминку. Загудел воздух, тело послушно вошло в боевой режим. Удерживая между собой и невидимым противником светящийся круг, разбрызгивая смертельные блики по стенам, он снова и снова, повторял отточенные движения. Бросался вперед, отступал, обходил с фланга, уклонялся, отбивал атаки. Клинок пел торжественно и гордо, словно вспоминая дикие пустоши восточных островов, соленые ветра Альзорского архипелага, где он прорубал себе дорогу сквозь толпы варваров. Он пел о далеких южных берегах, о горячих песках Сапхары, обжигал ледяным дыханием. Взывал к сердцу, будоражил сознание, пробуждал дремлющую долгие века ярость. Словно требуя новых жертв, новой крови.

— Хо-о! — последний раз сверкнула молния, и голова стоявшего на столе бронзового медведя, отлетела в дальний угол.

— А я ведь еще ничего! — с самодовольной ухмылкой пробормотал мужчина, возвращая безнадежно испорченное оружие к десяткам других мечей, сабель и всевозможных кинжалов.

Развалившись в кресле, он просидел какое-то время в задумчивости, затем, провел руками по лицу, словно сгоняя нахлынувшие вдруг воспоминанья, и решительно придвинул к себе доставленный утром материал.

В первой папке находились научные выкладки, отчеты, наблюдения, таблицы, всевозможные графики, сопровождаемые обязательными пояснениями. Он настоял на такой подаче, поскольку разбираться во всем этом, иногда не было ни времени, ни сил.

Первая подшивка, содержала отчет трех главных обсерваторий. Снова ученые мужи описывали наблюдаемые на спутнике планеты, так называемые — нестационарные явления: таинственные свечения, движущиеся объекты.

Зафиксирован очередной всплеск активности. Луна, который месяц, просто кишит странными сигарообразными торпедами, с километр длиной, гигантскими светящимися шарами, темными прямоугольниками. И все это, непрестанно двигалось, вращалось на низкой орбите, ныряло в какие-то колодцы, появлялось, исчезало, мелькало цветными всполохами.

Мужчина, не мог сдержать презрительной усмешки, читая комментарии озадаченных головастиков. Эти умники сочиняли такие теории, от которых у него, казалось бы, уже ко всему привыкшего, от смеха слезы наворачивались. Здесь были и инопланетные базы пришельцев, желающих, во что бы то ни стало, захватить землю, и древние цивилизации, и неизвестная раса, опередившая землян в развитии на тысячи лет.

«Опять пришельцы — ушельцы! Зеленые чебурашки, могущественные братья по разуму! Ага! Сейчас! Держи карман шире! — размышлял он, в раздражении перелистывая очередной наукообразный бред. — Эти, вполне вменяемые граждане, кстати, не смотря на голодное время, получающие правительственные пайки, порой несут такую чушь, от которой у кого угодно может произойти разжижение мозга».

Лишь единицы пытались робко возражать. К таким он присматривался особенно тщательно. Но после проверки, оказывалось, что это просто более прагматичные типы, нежели их обалдевшие сотрудники, коих обуревали мечты о вселенском счастье.

Были здесь и привычные уже свидетельства очевидцев. Истории о контактах с разумными табуретками, говорящими горшками, летающей посудой, и прочее в таком стиле. Он вынужден был просматривать и этот сумасшедший бред, поскольку среди мусора, попадались довольно любопытные факты. К примеру, недели две назад, некий Агосфер Цыпочкин, (вот имя), наблюдал на своем ячменном поле странный светящийся объект. Оранжевый шар, величиной с его избу, около часа кружился над созревшими колосьями, а затем, резко сорвавшись с места, ушел за горизонт.

Старика очень подробно расспросили. Причем, он внимательно просмотрел пленку всего допроса, и пришел к однозначному выводу: тот не врет. И хотя рожа у Агосфера казалась жутко хитрая, все же, было очевидно, что он сильно напуган, и сам с трудом верит в увиденное.

В том же отчете нашелся еще один примечательный случай. Некая гражданка — Терехина, мать троих детей, возвращаясь вечером со станции, неожиданно почувствовала себя плохо. Обычная грунтовка, шла через большой луг. Женщина слезла с велосипеда, присела на травку, пережидая дурноту, и в этот момент, прямо над дорогой пролетела блестящая штука, который она приняла за самолет. Не раз бывало, к ним залетали одинокие разведчики. Но спустя какое-то время, когда она уже подъезжала к селу, этот же аппарат вынесся откуда-то из-за деревьев, и обдав горячим воздухом, пронесся обратно к станции. Тут-то она его и разглядела. Это был серебристый диск, метров пяти в диаметре, с небольшим утолщением в центре. Двигался он совершенно бесшумно. Слышался только легкий свист рассекаемого воздуха. Объект в мгновение скрылся из виду, а перепуганная женщина, съехав в придорожную канаву, едва не свернула себе шею.

И наконец, запомнился случай, описанный в предыдущем докладе. Двое грибников, нагруженные корзинами, возвращались поздно вечером в деревню, когда над лесом мелькнуло что-то блестящее, и зависнув ненадолго, скрылось за деревьями. Отец с сыном, побросав корзины побежали, куда глаза глядят. Однако, спустя какое-то время, видя, что никто за ними не гонится, вернулись. Их корзины оказались на месте, и окончательно осмелев, они решили посмотреть, что это за…, приземлилось на соседней поляне. Дальнейшее они описывают очень подробно. Когда грибники, прячась за деревьями, подобрались к заветной поляне, глазам их открылась немыслимая картина. В центре ее, стоял огромный серебристый аппарат в форме диска. На его боку виднелся открытый люк, а рядом копошились странные существа в белых скафандрах.

По словам очевидцев, существа эти были ростом около двух метров. Худые, с длинными руками, на месте лица зеркальная маска. Младший из грибников, оказавшись смелее, подобрался совсем близко, и разглядел, что существа препарировали обычного пятнистого оленя. Парень божится: они вынимали внутренности животного, и складывали их в небольшие стеклянные сосуды, наполненные какой-то жидкостью.

Эти, и другие Подобные свидетельства, подтверждали его догадки. Системы зонда, за последние годы резко активизировались. Значит, процесс восстановления завершен, либо находится на финальной стадии.

Во второй папке, находился подробный отчет западной группы. Да, тут он снова был озадачен.

Этот американский мальчишка, либо гений, либо настоящий везунчик. Мало того, что он каким-то непостижимым образом спасся с тонущего судна, так еще и умудрился прихватить с собой испанскую принцессу. Группа, ожидающая в порту Кантабрия, вышла на связь с управлением только в конце месяца. Выяснилось, что ожидаемый корабль потоплен немецкой подлодкой. Радиограмму перехватили седьмого числа. Однако глава группы ждал еще двенадцать дней. Не раз случалось, что погибшие корабли или самолеты возвращались целыми и невредимыми. Но «Ричард Барк», в порт так и не пришел, вместо этого, сработал молчавший многие годы испанский агент. В полученной шифровке сообщалось, что разыскиваемый объект находится на территории фамильного замка некой миллиардерши — Тади Лакос. От американских коллег, им пришел неофициальный запрос. На завтра планируется операция по задержанию.

После чего, агент на связь больше не выходил. А через несколько дней, группа сообщила, что объект «наследник» скрылся в неизвестном направлении.

«Что ж, теперь, если этот малый действительно такой везунчик, нужно ждать его в Ленинграде. Сдается мне, эти двое непременно должны встретиться. А вот брать их нужно, когда они надумают искать схрон. Тогда-то, наконец, все и решится!»

Последняя подшивка содержала агентурные данные. Уже многие годы, в администрации Ронни, сидел человек Кривошеина. Как ему это удавалось — загадка, но агент, точно раз в месяц, исправно присылал важнейшую информацию.

На этот раз, в присланном блоке содержались фотокопии секретных донесений — всевозможных наземных служб. Так же, как и здесь, головастые парни американского «товарища», чесали затылки, наблюдая в небе странные шары, диски и прочие тарелки.

Заинтересовали отчеты военных. Лучший на сегодня истребитель UR-810 «Ронни тут преуспел, ничего не скажешь», возвращаясь на базу, едва не столкнулся с огромным оранжевым шаром. После расследования аварийной посадки, выяснилось, что пилот этого истребителя несколько раз гонял подобные пузыри над полигоном, и даже успел рассмотреть один такой с близкого расстояния.

Ну, а то, что произошло на днях в вашингтонском аэропорту, вообще нонсенс. Три огромных диска, около ста метров в каждый, едва не спровоцировали катастрофу нескольких пассажирских лайнеров. Перепуганные диспетчеры вызвали военных. И когда те прислали тройку истребителей, началось самое интересное. В итоге три разлетевшихся в дребезги машины, и два трупа. Третий пилот здорово пострадал, но все же остался жив. Он-то и рассказал, что его истребитель, приближаясь к неопознанным объектам, наткнулся на какую-то невидимую стену. Вспыхнула молния, правое крыло срезало будто скальпелем, машину завертело, и он лишь чудом успел катапультироваться. А странные аппараты, как ни в чем ни бывало, ушли в стратосферу. Скорее всего, вернулись домой. На зонд.

«И чего ему надо? Что за игры он здесь затеял? Ощущение такое, будто любопытный малыш тыкает соломинкой в муравейник, пытаясь понять: чего эти букашки тут копошатся?»

23

Россия встретила Тима весенним теплом, первой, пока еще робкой зеленью, грязью на дорогах, и жутким запустением. Всюду стояли брошенные деревни, пустые города. Многие из них, были сожжены дотла. Некоторые частично уцелели. Всюду были следы боев. Оплывшие за прошедшие несколько лет окопы, блиндажи, разбитая техника, огромные воронки, перепаханная гусеницами земля. Вчера, поздно вечером, он набрел на один такой городок. Долго всматривался в пустые мертвые окна, пока не понял: здесь давно никто уже не живет. Однако движение все же наблюдалось. Несколько раз проезжали немецкие солдаты на мотоциклах, загруженных доверху каким-то хламом. Иногда проезжал грузовик или военный вездеход. Далеко, на противоположной стороне, изредка лениво постреливали. Когда стемнело, он вошел в город, и побродив по пустым улицам, решил заночевать в здании школы. Грабить тут нечего, так что мародеры Фридриха iii вряд ли его побеспокоят. Уже в полной темноте, подсвечивая фонариком, он нашел, на третьем этаже небольшой кабинет, и не ужиная, завалился спать прямо на пол.

Утром его разбудили далекие выстрелы. Последние дни юноша спал очень чутко. Спина занемела после ночи на пыльном ковре, однако это было гораздо лучше, чем последние две ночевки в лесу. Там выспаться, вообще не удалось. Кто-то все время бродил кругами. Рычал, фыркал, поскуливал. А утром второго дня, он нашел свежие волчьи следы. Тех было двое, скорее всего самец и самка. Они явно шли за ним от самой границы. Юноша улыбнулся, вспомнив тот бой в лесу, когда на него напала самка волкодила с детенышами. Местные волки, в сравнение с ними, просто жалкие щенята. Он их не очень опасался, отбиться от этих двоих не составило бы труда, но с приходом ночи парочка смелела, и подходила слишком близко.

За последнюю неделю, где пешком, а где на попутках, он одолел больше тысячи миль. Отсюда до линии фронта оставалось примерно столько же. Однако юноша прекрасно осознавал: преодолеть это расстояние, будет гораздо сложнее. Оккупированная территория кишела тыловыми, инженерными и прочими службами. По дорогам на восток шли огромные колонны. Забитые ящиками грузовики, заляпанные грязью по самые башни, приземистые транспортеры, трехосные самоходки, с зачехленными орудиями. Мощные тягачи, рыча на всю округу, тащили колесные прицепы с бронетехникой. Бесконечной вереницей шли машины с пехотой. «Да, русским парням будет нелегко!»

Он проторчал целый день у одной такой дороги, и с грустью осознал, что здесь он не сделает и полмили, как будет остановлен вооруженным патрулем. Ну а дальше…, в лучшем случае его арестуют, а в худшем без долгих разбирательств, пристрелят. Нужен другой вариант. К тому же, после сошедшего снега, и недавних проливных дождей, местные дороги превратились в нечто страшное. Сейчас они больше походили на одну сплошную реку грязи.

Проснувшись, он сперва обследовал здание школы. Правое крыло ее было частично разрушено прямым попаданием. Он долго стоял на растрескавшихся плитках, срезанного, будто ножом коридора, с высоты третьего этажа, вглядываясь в далекий горизонт. С востока, где из-за леса выглянуло розоватое пока еще солнце, доносился знакомый гул. Где-то там, проходил очередной железнодорожный состав, тащивший на фронт тяжелую технику и боеприпасы. Это был не плохой вариант, но судя по тому, что он успел увидеть несколько дней назад, железная дорога слишком хорошо охраняется. Ему не удалось подобраться к ближайшей станции даже на милю. Кругом сновали парные дозоры. Поминутно курсировали маленькие броневики, вооруженные крупнокалиберными пулеметами. Несколько раз, он чудом не напоролся на отлично замаскированные секреты. В итоге, Тим решил туда не соваться. К тому же существовала еще одна проблема. Предположим, удастся каким-то образом подобраться к едущему на восток составу, что дальше? Ведь, как он успел разглядеть в бинокль, в основном то были закрытые вагоны, а в случае, когда перевозилась техника, на каждой платформе находился вооруженный до зубов солдат. Фридрих явно не жалел средств для охраны подобных эшелонов. Даже хваленые русские агенты здесь были бы бессильны.

Вернувшись в кабинет, он разогрел на спиртовке банку тушенки, вскипятил прямо в кружке чай, и размышляя обо всем сразу, неспешно позавтракал. Нужно было решать. Либо пробираться пешком, либо искать какой-нибудь транспорт. В обоих случаях были и свои плюсы, и минусы. Пешком, с учетом всех особенностей, он достигнет линии фронта только к лету. Ведь ему нужно будет скрываться, как от немецких, так и от русских солдат, которых на всем пути будет огромное множество. Ну а если удастся найти подходящий транспорт, хоть и рискованно, все же есть шанс оказаться по ту сторону намного раньше. Однако ничего дельного в голову пока не приходило. Сказывалась усталость.

Все время от того придорожного отеля в Бельгии, он пребывал в сильном напряжении. Его вели. Дважды он замечал странных прохожих, которые следовали за ним на расстоянии зрительного контакта. Попытки снять их с хвоста оказались тщетными. Скорее всего, это были частные агенты. Имперская служба, действовала бы куда прямолинейнее. Но что в таком случае этим сыщикам нужно? Неужели кому-то захотелось сорвать куш за его поимку? Пришлось задействовать нестандартный прием. Вспомнив недавнюю историю в Марселе, он забрел на местный рынок. Здесь, поводив соглядатая с часик, он подгадал момент, когда тот окажется совсем рядом, и развернувшись, пошагал навстречу агенту глядя ему прямо в глаза. Как Тим и предполагал, сыщик не выдержал. Он свернул в сторону, торопливо стал пробираться к выходу. И тогда юноша закричал на весь рынок: — «Держите вора!! Он украл мой кошелек!! Держите его!!!»

Вокруг моментально все забурлило. По рядам прокатилась волна негодования. А затем, неприметный гражданин в дешевой куртке, совершил еще одну ошибку. Вместо того, чтобы спокойно вывернуть карманы, доказав тем самым свою невиновность, он бросился бежать. Дальше все прошло по известному сценарию. «Вора» схватили, и до появления полиции, хорошенько попинали. Видно здесь подобное было в порядке вещей, потому как, прибывший на шум констебль, не разбираясь, тоже огрел беднягу по хребту тяжелой дубинкой. Что было после, Тим не видел. Главное сделано, и можно было отправляться дальше.

Позже, ему еще не раз чудился липкий взгляд в спину, но обнаружить хвост так и не удалось. А спустя неделю, когда он уже подъезжал к границе с Россией, его отпустило. Видно соглядатаи не решились следовать за ним на оккупированную территорию.

И вот теперь, он смог немного расслабиться. Городок был явно брошен. Скорее всего, жителей эвакуировали еще до начала войны. Он решил провести здесь несколько дней, пока не определится с дальнейшим маршрутом.

В здании оказалось по-зимнему холодно. Спасала лишь теплая одежда, которой он благоразумно запасся еще в Марселе. На улице было гораздо теплее, поэтому он, разобравшись с защелками, открыл большое окно, стекла в котором каким-то чудом уцелели. Повеяло теплым ветерком, запахом далекого леса, пробуждающегося от зимней спячки. Он внимательно осмотрел ближайшие улицы, достал из рюкзака отцовский мини-сейф, и набрав код, извлек на свет металлический чехол с коммуникатором. Обстоятельства последних недель складывались так, что разобраться с этим удивительным прибором никак не получалось. И даже зарядить его он так и не смог. Выщелкнув на ладонь холодный прямоугольник, юноша разглядел в нижнем углу лишь слабо помигивающий круглый значок. «Ну, что ж, на сегодня надеюсь никаких приключений не запланировано? Пусть заряжается».

Тим стоя у раскрытого окна, осматривал в бинокль далекие окраины городка, когда в комнате прозвучала мелодичная трель. Он огляделся в недоумении, пытаясь понять, откуда раздался этот странный звук. То был обычный кабинет, каких множество в каждой школе. У стены, слева, поблескивал пыльными дверцами стеклянный шкаф, доверху забитый книгами. Рядом, на открытых полках, стояли всевозможные наглядные пособия. Большие глобусы, горные хребты из пластика, ярко раскрашенный земной шар в разрезе. На противоположной стене, металлическая конструкция. На ней висели всевозможные карты, как обоих полушарий, так отдельных стран и континентов. Большой письменный стол, несколько простых кресел, и все. Здесь до войны, явно готовился к занятиям учитель географии. Тим внимательно оглядел комнату, и поняв, что необычная трель прозвучала где-то совсем рядом, глянул на заряжающийся под яркими солнечными лучами коммуникатор. На маленьком экране мигала какая-то надпись. Тим взял прибор и шагнув к столу, где солнце не так слепило, прочел странное сообщение: СИГНАЛ \8\ СВЯЗЬ С ОРБИТАЛЬНОЙ ГРУППИРОВКОЙ АКТИВИРОВАНА УСПЕШНО.

Пока он соображал, что бы это могло значить, на светящейся поверхности появилась непонятная картинка, а внизу замигало красным короткое сообщение: ВНИМАНИЕ! ОБНАРУЖЕН УПРАВЛЯЮЩИЙ МОДУЛЬ!

Юноша, приглядевшись, увидел, что картинка на экране представляет собой обычную карту. Рядом, справа, появились какие-то помигивающие значки. Из отцовского письма, он выяснил, что управление коммуникатором осуществляется либо голосом, либо прикосновением к нужным точкам на экране. Голосовых команд он не знал, потому решил испробовать второй вариант. Осторожно прикоснувшись к одному из мигающих значков похожему на перевернутый зонтик, Тим увидел, как изображение обрело новые краски. На обычной карте, масштабом один к тысяче, появились серые пятнышки, какие-то непонятные полоски. Карта в некоторых местах стала белой, в других, напротив покрылась зелеными пятнами растительности. Юноша прикоснулся к другому значку, и находящаяся в центре красная точка, начала разрастаться, а вместе с этим, стал меняться масштаб. Неожиданно, Тим с восторгом понял, что серые пятна на карте, это города и поселки, а непонятные паутинки вокруг них — многочисленные дороги. Он увеличивал изображение, пока красная точка не превратилась в кольцо, центром которого был квартал какого-то большого города. И тут он с удивлением разглядел движущиеся по улицам автомобили, трамваи, и даже мелких как букашки людей. Трудно описать, что творилось с ним в эти минуты. Сердце стучало так, словно пыталось выпрыгнуть из груди. Стало жарко. Лоб покрылся испариной, по спине бежали мурашки. Не удержавшись на ногах, он плюхнулся в кресло.

— Так вот значит, о чем писал отец! «Ты сможешь отыскать Семеновых при помощи коммуникационного модуля. Он обладает поистине фантастическими возможностями». Да, действительно! Настоящая фантастика! Значит, сидя здесь, в этом заброшенном городке, за тысячи миль от линии фронта, я могу свободно наблюдать происходящее в российской столице! Постой! Но если этот удивительный прибор видит русские города, почему бы ему не показать также и город в Испании, или, например, в Америке?

Тим принялся тыкать в различные символы и значки на экране, то увеличивая, то уменьшая масштаб. То наблюдая реальную картинку, то переходя к каким-то схематичным изображениям, и наконец, понял, как сдвигать главный фокус. Вот красная точка поехала в сторону, слева появились новые отметки, и тут он увидел себя. Точнее место на большой равнине, обозначенное зеленой, помаргивающей точкой. Он увеличил изображение, на экране появился этот самый брошенный городок, и маленькая школа в центре зеленого круга. Тиму вдруг захотелось выйти во двор, чтобы тот таинственный глаз где-то на небе, увидел и его, однако поразмыслив, отказался от этой затеи. По улицам периодически проезжают немецкие автомобили, снова где-то постреливают, так что, рисковать не стоило.

Он просидел за учительским столом пока окончательно не стемнело. Стало холодно. На улице поднялся ветер, который нагнал с севера тяжелые тучи. Спина занемела, слезились глаза, но Тим ничего не замечал. С детским восторгом он изучал удивительный прибор, оставленный ему далекими предками, и никак не мог оторваться. Да, попади такой аппарат в руки кому из верховных, тот стал бы самой могущественной личностью на планете. Юноша, легко освоив интуитивное управление прибором, осмотрел всевидящим оком почти всю планету. Это было потрясающее ощущение. Он видел свой любимый Стэмфорд. С высоты птичьего полета обозревал их старый парк, большую игровую площадку в центре. Школу, походившую сверху на незаконченную букву Т. Видел маленький коттедж Кевина и Норы, и наконец, с грустью разглядел черное пятно, на месте своего дома. Затем, прошелся на юг. Безуспешно попытался отыскать затерянный среди зелени горняцкий поселок. Маленький домик Хильды скрывала плотная облачность. Дальше, повторяя свой маршрут, проскочил тот самый перевал, где его Бьюик едва не сорвался в пропасть, отыскал маленькое пятнышко Хельсбрука. Повисел над этим городишком какое-то время, и не увидев ничего примечательного, рванул через Атлантику. Европу он знал очень плохо, поэтому пришлось отыскать на огромной вешалке подходящие по масштабу карты, и дальше сверяться с ними. Но все же, найти фамильный замок семейства — Лакос, оказалось непросто. На русских картах, многое отсутствовало. Тиму пришлось вспоминать дорогу из аэропорта. И только следуя по тонкой ниточке, на которой крошечными прямоугольниками двигались автомобили, удалось отыскать замок. Здесь он дал максимальное увеличение. Сверху фамильный замок Аниты, походил на некий диковинный иероглиф. Странная геометрия, изогнутые линии, сочетания прямых углов и округлых форм, делали его похожим на таинственный темно-серый узор, в обрамлении яркой тропической зелени. Он провисел тут довольно долго. Но как ни высматривал, как ни вглядывался, так ничего достойного внимания не увидел. Лишь несколько раз, к воротам замка подъезжали какие-то автомобили. Из них что-то выгружали. Маленькие букашки — рабочие, переносили непонятные ящики в большое здание у стены. Тим долго глядел на происходящее, но так ничего и не понял.

После всего, он снова вернулся в Россию. Из найденной карты, Тим выяснил, что отмеченный красным кружком город называется — Ленинград. Раньше он неоднократно слышал это название, и в школе, и по радио. Теперь же, сравнивая увиденное с изображением на экране, разглядывая раскинувшиеся на многие мили, асимметричные кварталы, путаницу запорошенных снегом улиц, Тим всерьез задумался, как будет туда пробираться. Он знал из школьной программы, что русская культура в корне отличается от американской. Приводились некоторые особенности поведения. К примеру, на улицах русских городов, почему-то было не принято улыбаться. Любого, кто без особой на то причины выглядел чрезмерно веселым, могли записать в умственно-отсталые. Еще у них был странный обычай уступать место в общественном транспорте. Он сам, порой, видя какую-нибудь старушку, вошедшую в автобус, или пожилого джентльмена в трамвае, неосознанно уступал свое место. На вопрос Кевина, который глядел на такое странное поведение друга с недоумением, он только отшучивался. Объяснять что-либо не имело смысла. Кевин бы просто не понял. Он воспитывался в простой семье служащего, и в такие тонкости никогда не вдавался. Так что, Тим был приятно удивлен, когда узнал о подобной практике в русских городах. Ведь им не раз твердили, что Россия страна отсталая, что в виду географического расположения, развитие культуры там пошло иначе, чем в штатах. Что жители там, в массе своей необразованные дикари, мужчины, все до одного алкоголики, а зимой по улицам бродят медведи.

Если все то, о чем говорили — правда, его тут же вычислят. Русский он знал хорошо, но из-за отсутствия должной практики, произношение сильно хромало. Придется либо, как можно меньше говорить, либо вообще играть немого. «А что? Тоже вариант».

Начался дождь. Крупные капли забарабанили по жестяному подоконнику. Тим закрыл окно, и достав початую банку тушенки, зажег спиртовку. Есть не хотелось. Однако в любой момент сюда могли заявиться парни Фридриха. Тогда придется в экстренном порядке уносить задницу, а на голодный желудок он далеко не уйдет.

«Интересно, — размышлял Тим, — Кто ждет меня в Ленинграде? Если это вовсе не Семеновы? Русские агенты славятся на весь мир своей хитростью. Что если для гостя уже расставлена ловушка? Да, ну и задал отец задачу! И наконец, главное — как перебраться на ту сторону? Пешком — долго. Да и опасно. Местные жители легко примут за шпиона и сдадут властям. Железная дорога тоже отпадает. Там меня быстро обнаружат. На каждой станции состав обходит патруль с собаками. Что ж, тогда остается одно…»

* * *

Тим лежал неподвижно больше двенадцати часов, и с каждой минутой ощущал, как тело охватывает смертельный озноб. Земля была холодной. Грудь и живот закоченели, но он знал — шевелиться нельзя. Несколько раз совсем рядом, едва не наступив ему на ноги, прошел парный дозор. В десяти шагах, за проволочным забором, громко переговаривались техники, гудели электрические станки, звенел металл. Изредка, над аэродромом разносился рокот, и натужно ревущая винтами, тяжелая машина, сделав круг, уходила на восток.

Лежать неподвижно больше двенадцати часов — задача не из легких, но все было не зря. За этот день, он узнал очень многое.

Еще там, в школе, Тим принял решение прорываться на восток по воздуху. На первый взгляд это казалось чистым безумием, однако поразмыслив, юноша пришел к окончательному выводу: преодолеть эти тысячи миль, другим способом просто невозможно.

Утром, едва расцвело, он достал свой чудо — прибор, и уже через пять минут отыскал ближайший аэродром. А еще через полчаса, выяснилось, что аэродром этот принадлежит тыловым службам. На нем базировались пузатые транспортники. На территории находились склады, к которым все время подъезжали тяжелые грузовики. На другой стороне, большие платформы сновали от складов к стоявшим в ряд самолетам. Тим внимательно наблюдал за происходящим, и постепенно в голове созрел план. Достаточно сумасшедший, чтобы его можно было считать удачным.

Аэродром охранялся целым батальоном, который был расквартирован в соседнем городке. Здесь были и танки, и пушки, и около двадцати броневиков. По дорогам разъезжали патрули на мотоциклах. На каждом перекрестке стоял усиленный наряд. В общем, проехать туда на каком-нибудь транспорте, нечего было и думать. А вот незаметно проползти, можно. Сам аэродром был окружен забором, где через каждые триста ярдов, находилась вышка с пулеметчиком. С севера к нему подступал лес. На той стороне, судя по всему, находились ремонтные ангары. Тим видел остов какой-то летающей машины, несколько на половину разобранных транспортников, и еще много всякого железного хлама, наваленного огромной кучей у забора.

Вот где следовало искать информацию. Техники народ болтливый. Да и служба в глубоком тылу расслабляет. Ну а сегодня утром, за первые же несколько часов под маскировочной сеткой, выяснилось столько, что любого из них, можно было отправлять на виселицу. Слегка оглохшие от непрестанного шума работающих станков техники, говорили очень громко, так что Тим слышал каждое слово.

Появившуюся под забором небольшую кучу прошлогодних листьев, никто не заметил, потому юноша узнал много интересного. Например, главного здесь звали — Пивной бочонок. Именно так с немецкого переводилось его прозвище. Выяснилось так же, что большинство из механиков вольнонаемные. В основном работники авиационных заводов, да служащие гражданских аэродромов. Среди них было много итальянцев и французов, но говорили здесь, в основном на немецком, так что Тим легко разбирал их речь. Аэродром ежедневно отправлял на фронт гигантское количество боеприпасов, продовольствия, и прочих подобных грузов. Дороги в это время года в России, были трудно проходимы, вот Фридрих и сделал ставку на транспортную авиацию. Раз в три дня туда же, на фронт, летел обычный почтовик. Небольшой — такой, двухмоторный самолет. Приземлившись рано утром, он подкатил к краю стоянки. Из кабины выпрыгнули два пилота, и неспешно пошагали к большому белому зданию, расположенному рядом с техническими ангарами. Позже к самолету подъехал ремонтник. Механики раскрыли какие-то технические люки, сняли защитные кожухи, и принялись копошиться в его двигателях.

Вечером, на аэродроме зажглись огни. Четыре мощных прожектора осветили главную стоянку.

И тут он услышал собак. Днем он не видел ни одной, а сейчас, охрана выпустила на территорию своих младших помощников. И это для Тима оказалось полнейшей неожиданностью. Если с людьми еще можно провернуть какой-нибудь хитрый номер, то этих обученных тварей не проведешь.

Когда совсем стемнело, юноша беззвучно отполз к деревьям, и уже оттуда, едва переставляя занемевшие ноги, вернулся на свою лежку.

Значит у него в распоряжении не больше двух суток. За это время нужно придумать, как незаметно пробраться на борт почтовика, и главное, как заставить пилота пролететь столько, сколько нужно.

Как он успел разглядеть, территория, освещалась по периметру довольно мощными лампами, однако их было недостаточно, чтобы осветить весь аэродром. Поэтому остальное пространство ощупывали белыми слепящими лучами, четыре прожектора.

Тим снова запустил всевидящее око, и до поздней ночи, пока небо не заволокли облака, наблюдал, как по территории аэропорта, словно белые щупальца гигантской твари, пересекаясь и сталкиваясь, медленно ползают столбы света.

Пришлось отхлебнуть из фляжки купленного еще в Марселе коньяка. Тело никак не желало возвращаться в норму. Костер разводить было опасно, так что, он снова разогрел консервы на спиртовке, да вскипятил кружку чаю. Ночь была сырая. Начал накрапывать дождь, и сквозь еловые ветви, из которых он соорудил свой охотничий шатер, начали просачиваться редкие капли.

Спать не хотелось. Поворочавшись на пахучей хвойной подстилке, он включил фонарь, и принялся рыться в рюкзаке. В голову пришла отличная идея, как решить вопрос с собаками. Для этого придется вспомнить охотничьи навыки.

Под утро дождь прекратился, и укутавшись с головой в походное одеяло, он проспал до самого обеда.

Здешние леса были очень богаты дичью. Тим блуждая в поисках удобного места для стоянки, натыкался на всевозможные следы. Несколько раз, прямо из-под ног, выпрыгивали зайцы, а однажды, среди деревьев мелькнул рыжий лисий хвост. Тим слышал далекую песню молодого оленя, тяжкий храп дикой свиньи, которая вывела на кормежку свое потомство. А где-то совсем далеко, над добычей грызлась голодная волчья стая.

К вечеру он справился с задуманным. Пришлось идти миль за пять на болотистое лесное озеро. Именно там должны были расти нужные ему деревья, с гибкими и прочными ветвями. Расставив ловушки, Тим вернулся в свой охотничий шатер, и почти до полуночи пытался сквозь прорехи в облаках рассмотреть, что происходит на интересующей его территории. Коммуникатор показал, что почтовик на месте. Юноша выбрал этот самолет не зря. Пытаться влезть в какой-нибудь транспортник — гиблое дело. Эти машины тщательно охранялись, и попасть на борт груженного снарядами и патронами грузовика ему точно не удастся. А вот почтовик, по всему, охрану не интересовал вовсе. Стоял он особняком, ярдах в пятидесяти от сетчатого забора. Как Тим успел заметить никто кроме техников к нему не подходил. Единственной проблемой были собаки. Их оказалось много. Вчера он насчитал около тридцати, а сколько еще находилось вне поля зрения?

«Ну что ж, организуем маленькое сафари. Пусть собачки повеселятся».

Утром, как он и предполагал, ловушки сработали. В одну из них, на запах свежих заячьих потрохов попался странный зверь, походивший на барсука. Во вторую угодил совсем еще молодой волчонок. А в третьей, самой большой, пофыркивая, пыталась перегрызть стальную проволоку огненно-рыжая красавица. Это было то, что нужно. При виде охотника, лиса забилась под корни дерева, к которым была привязана ловушка, а когда Тим подошел ближе, бросилась на него с грозным шипением.

— Отлично! — пробормотал юноша, глядя на оскаленную пасть и горящие ненавистью желтые глаза хищницы, — Ты себя в обиду не дашь! — С этими словами, он слегка ткнул дубинкой зверя между ушей, а затем, распутав петлю, запихнул рыжую любительницу зайчатины в мешок.

Операция была назначена на завтра, но снова пошел дождь, и Тим отложил дальнейшую подготовку. В лесу было тихо, только где-то вдали, грохотал очередной идущий на фронт эшелон. И тут, юноша услышал голоса. В ярдах двухстах от его шалаша, остановилась на ночлег какая-то компания. Разговаривали трое. Мешали барабанившие по молодой листве капли, и все же, Тим разобрал несколько фраз. Говорили на-русском. Речь шла о соседней деревушке, захваченной немцами. Эта компания явно собиралась провести там какую-то акцию.

Ночью он слышал из их лагеря какие-то странные звуки, но идентифицировать их не смог. То ли кто-то из путников был болен и задыхался во сне, то ли кому-то снились кошмары. Тим задремал только под утро. А когда проснулся, вокруг слышался лишь обычный лесной шум. Компания исчезла. По-видимому, они ушли еще затемно. Тим побывал на их стоянке, и обнаружил лишь небольшое кострище, да пустую банку из-под немецкой тушенки.

Он прошел по следу больше двух миль, и когда лес начал редеть, а впереди показалось болото, вернулся назад в свой лагерь. Следовало еще раз, как можно лучше рассмотреть месторасположение почтовика. Всевидящее око было бессильно. Небо заволокло тучами. Коммуникатор показывал лишь серое ровное поле без единого окошка. Пришлось снова облачаться в кожаные доспехи, и накрывшись маскировочной сетью подобраться к забору.

За прошедшую ночь ничего не изменилось. Тим с облегчением заметил, что темный, в неясном свете пасмурного утра почтовик, находится на том же месте, а ближайшие к нему вышки пусты. Видно охрана посчитала излишним дежурить там в такую погоду. Изредка налетал ветер, швыряясь в лицо странной ледяной крупой. Тим долго вглядывался сквозь переплетения колючей проволоки, пока не ощутил дикий холод в конечностях. Не спасала даже хваленая бычья кожа и теплый мех.

Вернувшись к себе, он, плюнув на опасность быть обнаруженным, развел большой костер, и долго пытался согреться. К вечеру снег с дождем прекратился. Юноша с трудом закончил приготовления, разобрал лагерь, тщательно скрыв следы своего пребывания.

Главный участник сегодняшнего спектакля, недовольно повизгивая, ворочался в мешке. Тим спрятал свои вещи под большим деревом в ярдах ста от сетчатого забора, затем, когда достаточно стемнело, обошел территорию аэродрома, и притаился в зарослях. Вокруг было тихо. Здесь с южной стороны, аэродром окружали поля да редкие кустарники. Тим напряг слух, и отчетливо расслышал скрип собачьих когтей по бетону, тихий разговор двух охранников на дальней вышке, звук работающего приемника за одним из ярко освещенных окон казармы. Время было самое подходящее. Все, кто мог, попрятались по теплым помещениям базы, а редкие охранники, продрогшие и сердитые, кутались в тяжелые меховые тулупы.

В последний раз, оглядев ближайший к нему участок забора, юноша ползком подобрался к выбранному еще вчера участку. Здесь была слепая зона. Ближайшие охранники могли видеть с вышек лишь находившуюся за ограждением дорогу, а вот сам забор был скрыт массивной тушей одного из ангаров.

Тим подтащил к себе трепыхавшийся мешок, и тихонько пнув, заставил находящегося в нем зверя затихнуть. Достав из нагрудного кармана большие кусачки, проделал на уровне пояса, небольшую дыру. Затем, развязал мешок, и удерживая его за горловину, просунул в образовавшийся лаз. Там, резко вытряхнув очумевшую от страха лису на траву, хлопнул ее мешком по рыжей спине, и бросился через дорогу. Через пару минут на аэродроме начнется веселье. Нужно было успеть к самому началу.

Он бежал по полю, спотыкаясь в темноте, оскальзываясь на мокрой земле, поминутно останавливаясь, чтобы отряхнуть налипшую грязь с надетых поверх ботинок мешков, но все же успел к первому акту.

Началось все довольно мирно. Где-то на южной стороне, послышался удивленный лай какого-то пса, а затем там разразилась настоящая буря. Подброшенная Тимом рыжая красавица, принялась метаться во все стороны в поисках укрытия. Видно какая-то из собачек не выдержала напора, и рыжая любительница зайчатины, прорвалась на главную стоянку. Что тут началось. Собаки, явно ни разу не видевшие подобного зверя, но все же, инстинктивно распознавшие в нем извечного врага, словно сошли с ума. Поднялся такой визг, что юноша даже немного растерялся. Он ожидал чего-то подобного, но происходящее сейчас на главной стоянке, поразило бы кого угодно. Привлеченные невероятным гвалтом, туда сбежались все местные псы, и эта огромная свора, мешая друг другу, рыча и воя, принялась носиться за рыжей хищницей, между стоящими в ряд транспортниками.

Естественно тут же, на главной стоянке скрестили свои ослепительные лучи все прожекторы базы. И никто, ни отвлеченная этим спектаклем охрана, ни занятые увлекательнейшим делом псы не заметили, скользнувшую через лаз в северной части забора тень. Метнувшись к стоявшему ремонтных ангаров почтовику, тень скрылась под его массивной тушей.

Пилотская кабина оказалась не заперта. Тим, радуясь такой беспечности, полагавшихся на охрану летчиков, взлетел по лесенке внутрь, и закрыв за собой слабо скрипнувшую дверцу, осмотрелся.

В свете ближайшего фонаря, виднелись два кресла, штурвал, панель приборов, и овальный люк, ведущий в грузовой отсек. Прижимаясь спиной к переборке, он прислушался, не началась ли вокруг самолета какая-либо ненужная деятельность. Дикий визг и остервенелый лай сорвавшихся с катушек хвостатых охранников заглушал все остальные звуки, но по всему, его бросок остался не замеченным.

Тим потянув ручку, заглянул в темное нутро пахнущего библиотекой салона.

Еще вчера, готовясь к предстоящему мероприятию, он понял — почистить обувь до начала спектакля, вряд ли получится. Пробежать почти две мили, по вспаханному полю вокруг аэродрома, до того, как поднимется шум, и при этом успеть помыть ботинки, было немыслимо. Тогда, Тим надел поверх обуви обычные мешки. И теперь находясь в кабине, похвалил себя за предусмотрительность. Внутри самолет был идеально чист. Заберись сюда Тим с налипшей на подошвы грязью, прошлогодней листвой и прочей дрянью, его моментально бы вычислили. А так, сбросив изгвазданные тряпки сразу же за забором, он спокойно влез в кабину, не оставляя следов, пробрался в дальний угол грузового отсека, и выбрав место потемнее, укрылся за какими-то тюками.

Почтовик был загружен еще днем. Он отлично видел подъезжавшие к нему машины: большого заправщика и белый фургон, из которого в самолет перегрузили какие-то мешки и коробки.

Вылет был намечен на раннее утро. Дико уставший за последние три дня, измученный ожиданием, юноша, устроившись поудобнее, на большом мешке с любовными посланиями, неожиданно для самого себя задремал.

Внезапно, дверь в грузовой отсек со страшным скрипом распахнулась. По металлическому полу гулко застучали кованые подошвы. Он хотел отодвинуться, забиться в угол, но тело отказывалось повиноваться. Перед лицом возникли толстые ноги в облепленных грязью сапогах. Тим поднял глаза выше, и увидел огромного пузатого немца. Тот глядел на юношу, оскалив хищные лисьи клыки, и вдруг громко зарычав, навалился, прижал к полу, не давая ни вдохнуть, ни пошевелиться. Юноша отчаянно забился под тяжелой тушей. Немец был холодный, от него почему-то пахло газетным киоском. Тим изо всех сил пнул врага коленом в живот, и…, проснулся.

Сотрясая внутренности, ревели мощные двигатели. Самолет взлетал. Тим открыл глаза. Возвышающаяся над ним гора съехала в сторону, и один из здоровенных мешков, набитых газетными пачками, придавил его к полу. Часть груза в отсеке не была закреплена. «Странно», — подумал Тим. Происходящее не вязалось с его представлениями о немецкой педантичности. С трудом выбравшись из-под завала, юноша сквозь зубы выругался: — Приснится же такое! Так и в штаны можно наделать.

Самолет несколько раз накренился на правый борт, по-видимому, сделав привычный круг над аэродромом, и начал набирать высоту.

Пора было приступать к следующей части спектакля.

Тим уселся на злополучный мешок, раскрыл рюкзак, и принялся собирать арбалет. Еще в Бельгии, он набрел на отличный магазин. Такого выбора не было даже у них в Америке. Здесь были и отличные охотничьи карабины, и длинноствольные винтовки, и короткий гладкоствол, любого калибра. Великолепные приспособления для тихой охоты: капканы, ловушки, всевозможные колюще-режущие, а главное — отличные луки и арбалеты. Тим сразу выбрал себе складной вариант с легким взводом, и магазином на четыре болта. Эта модель, в отличие от остальных, в сложенном виде легко умещалась в его рюкзак. Весила она не больше, чем его детская игрушка, которую когда-то подарил отец. Все детали были выполнены из авиационного алюминия, а оба плеча и спусковой механизм, из нержавеющей стали.

Поднатужившись, юноша надел проволочную петлю на зацеп, и покрутив ручку, взвел механизм.

Еще там, в лесу, размышляя над тем, как уговорить пилота пролететь больше запланированного, он решил, что небольшой револьвер, подаренный ему мистером Чарли, вряд ли покажется весомым аргументом. Но теперь, глядя на хищно поблескивающее острие семидюймового болта, пилот возможно призадумается.

Когда все было готово, юноша пробрался к люку, ведущему в кабину, и осторожно тявкнул.

Ревели моторы, по обшивке стучали редкие капли. Не дождавшись реакции, Тим попробовал изобразить зажатого мешками пса еще раз.

Пришлось поднапрячься, потому как, ни пилот, ни радист, снова его не услышали. И только, когда Тим устроил настоящую собачью истерику, люк приоткрылся. В щель осторожно заглянула голова в пилотском шлеме. Юноша снова жалобно тявкнул. Сообразив, что ему не послышалось, радист шагнул в грузовой отсек, внимательно вглядываясь в темноту.

Следующее было делом техники. Несколько секунд, молодой парень оказался обездвижен, и Тим, прихватив арбалет, ступил в кабину.

Пилот даже не повернулся в его сторону. Только, когда юноша уселся в кресло, направив тому в грудь острие болта, понял, что вместо напарника, рядом сидит незнакомец со страшной игрушкой в руках.

Пилот, совсем еще молодой парень, старше Тима года на два, с рыжими усиками и безвольным подбородком, вытаращил большие зеленые глаза, и неверяще уставился на Тима.

— Спокойно! — произнес юноша по-русски, — Не делаем резких движений!

Услышав русскую речь, пилот побелел еще сильнее, беспомощно открывая и закрывая рот.

— Будешь вести себя хорошо, останешься жив! — скорчил Тим злобную гримасу.

— Я есть обычный гражданский летчик! — наконец, выдавил из себя пилот, показав неплохое знание русского. — Не убивать меня, пожалуйста! У меня дома есть мама! И еще девушка! Не надо, пожалуйста!

Немец был явно напуган. Для него, видеть русского разведчика, да еще и так близко, было чем-то запредельным. По заверению начальства, аэродром отлично охранялся, и никакие партизаны или диверсанты им не страшны. А тут, в живот ему целит настоящий боевой арбалет. Он видел подобный в магазине для охотников. С такого расстояния металлический болт пробьет его на вылет. Никто из его бригады не был обучен воевать. Пилотов его компании, государство, за хорошие деньги, попросту наняло на работу. До окончания контракта оставалось три месяца, и он уже писал своей Гретте, как поведет ее в Берлинский театр. И сейчас, заглянув в глаза русскому, он решил, что сделает все, лишь бы тот оставил его в живых.

Тим приказал едва не обмочившемуся пилоту набрать высоту. Пересекать линию фронта лучше было над облаками. Самолет нырнул в серое месиво, и через десять минут в глаза им ударил яркий солнечный свет. Юноша приказал держать курс на восток, затем, поднявшись, стал позади кресла пилота:

— Смотри прямо. — Шепнул он ему на ухо, — Обернешься, мне придется вести самолет в одиночку.

Пилот затравленно кивнул, а юноша достал коммуникатор, быстро отыскал зеленую точку, и увеличив масштаб, разглядел маленький крестик их самолета. Оказалось, они слегка отклонились к югу. Тим скорректировал курс, и приказав пилоту следить за обстановкой, заглянул в грузовой отсек. Радист, по-прежнему дико вращая глазами, лежал на мешках в дальнем углу. Пришлось вынуть изо-рта бедняги кляп, (не хватает, чтобы тот еще задохнулся). Прорычав нечто невнятное, типа: — сиди тихо, — Тим вернулся в кабину.

Оружия ни у кого из них не оказалось. Сразу видно — гражданские. Усевшись в кресло, юноша заметил, что пилот совсем скис. Его ощутимо трясло, по конопатому лицу стекали капли пота, руки на штурвале побелели, из-за чего, на запястьях еще сильнее проявились рыжие веснушки.

— Как тебя зовут? — решил слегка разрядить обстановку юноша, а то, чего доброго, лишится чувств от «радости», сорвет машину в пике, и прощай Америка.

— Отто! — с трудом разжав сведенные челюсти, произнес немец, — Отто Фон-Блюменц!

— А я Иван! — не особо раздумывая, представился Тим, Иван Иванов! Ты не нервничай так. Все будет хорошо! Мне просто нужно вернуться домой. Меня там ждут, понимаешь? Так что, если будешь вести себя хорошо, останешься в живых!

Отто согласно кивнул, улыбнулся бледными губами, и едва слышно пробормотал по-немецки:

— Я тоже хочу домой.

Оставшееся время в пути, они молчали. Изредка, Тим сверялся с курсом, поправлял ничего не понимающего пилота. Несколько раз их запрашивали по радио, но юноша игнорировал однообразные вопли наземных служб. Небо было чистым. В пределах видимости не наблюдалось ни одного самолета. Лишь однажды, где-то далеко слева, мелькнула тройка немецких истребителей. Они вынырнули из-за облаков, и описав круг, снова ушли в туманную пелену.

Здесь, на такой высоте, было очень красиво. Тим ни разу не летал на самолете, и понятия не имел, что такое вообще возможно. Слегка расслабившись, он с восхищением рассматривал простирающееся до горизонта поле. Ему вспомнилось, как бабушка расстилала во дворе на большем покрывале, желтоватые пряди овечьей шерсти. Застыв округлыми завитками, переливающиеся всеми оттенками белого, под ними медленно ползли облака, а над всем этим великолепием, царило ясное голубое небо, озаренное солнечным светом.

Линию фронта они пересекли без проблем. Возможно, где-то там, внизу, сейчас шли тяжелые бои, но на этой высоте все было спокойно. Еще через два часа, юноша снова сверился с курсом. Оказалось, что они идут прямиком на Ленинград. Естественно, сажать самолет вблизи города равносильно самоубийству. Нужно искать укромное местечко.

Спустя час, Тим приказал почти успокоившемуся пилоту опуститься ниже. Едва они миновали облачность, по кабине забарабанили крупные капли, а самолет начало потряхивать. Внизу, простирались бесконечные леса, укрытые туманом болотистые равнины, мелькнула гладь большого озера, а еще минут через десять, он увидел огромный луг.

— Здесь посадить сможешь? — указывая на него, спросил Тим, чему-то улыбающегося пилота.

— Да! Моя малышка сядет, где угодно! — ответил тот, радуясь, что русский разведчик не привел его на какой-нибудь военный аэродром, где их тут же, без разговоров поставят к стенке.

Посадка прошла почти идеально, если не считать несколько особо выпуклых кочек, да попавшейся на пути одинокой березки, проскрежетавшей где-то под брюхом.

— Вы будете нас убивать? — спросил пилот, когда самолет замер, не преодолев и половины огромного луга. В глазах молодого человека читался отчетливый страх. Он не снимал рук со штурвала вот уже четыре часа, и когда его машина благополучно приземлилась, по-прежнему не отпускал каучуковых ручек, словно ища у нее защиты.

Тим немного помедлил. Отвечать сразу не стоило. Еще на земле, планируя эту сумасшедшую операцию, он решил, что любой ценой обязан предотвратить утечку информации. Если немецкие пилоты попадут в плен, об его появлении тут же узнают. Оставалось либо устранить их, чего он не собирался делать, либо посадить самолет так, чтобы можно было снова взлететь. В таком случае, существует вероятность, что его воздушное такси дотянет до линии фронта, и благополучно сядет на оккупированной территории. Их, конечно, будут расспрашивать, но Тим это предусмотрел. Прежде всего, пилот расскажет, что его самолет захватил русский разведчик. Ну а то, что он их в итоге отпустил, говорит либо об его скрытном возвращении на родину, либо об его великодушии.

— Скажи Отто, — задумчиво протянул юноша, — Твоя птичка взлетит с этой поляны?

— Конечно! — слегка недоумевая, ответил пилот, — Этот самолет может садиться и взлетать с любой ровной поверхность! А на этот поляна, может даже наш большой Боб садиться.

— Ну что ж, — услышав ожидаемый ответ, протянул Тим, — Тогда медленно, не делая резких движений, идешь в грузовой салон, к своему товарищу, и не выходишь оттуда ровно тридцать минут. После этого можешь делать, что угодно. Можешь дотянуть до линии фронта, а можешь сдаться нашим солдатам. Наверняка сюда уже едет какой-нибудь патруль.

Облегченно улыбнувшись, Отто, как и просил русский, медленно поднялся со своего кресла, и задрав руки, попятился к распахнутому люку. Тим захлопнул за ним дверцу, вытащил из креплений военную рацию, установленную на приборной панели явно, гражданского самолета, и запихнул тяжелый кирпич в рюкзак.

«Парням, конечно, будет непросто, но к своим они долететь смогут и без нее. Кто их знает? Начнут сейчас орать на весь эфир, какие они герои. А мне снова придется уходить в леса».

Часть седьмая ВСТРЕЧА

24

В город пришла настоящая весна. Последние грязные сугробы, съежившись, доживали свои дни в укромных уголках, промерзших за зиму дворов, куда не доставало вымытое первым дождем солнце. Повеяло теплым ветерком. В небе то и дело мелькали вернувшиеся с зимовки ласточки, громко радовались приходу весны мелкие непоседы — воробьи.

Лера впервые за долгие месяцы вышла из дому без особой необходимости. Просто захотелось погулять. Она брела по пустынным улицам, изредка останавливалась у какого-нибудь деревца, умиленно разглядывала набухшие почки, проклюнувшиеся ростки зеленого счастья. Несколько молоденьких кленов не смогли пережить эту зиму. Ветви их выглядели совсем мертвыми. Лера остановилась у одного из этих погибших красавцев, погладила тонкий шершавый ствол, и надолго задумалась. Эта зима действительно была очень тяжелой. Трудно понять, как она только смогла все выдержать. И смерть бабушки, и исчезновение Вероники, и те страшные события в квартире Витольда. Лишь чудом можно назвать то, что она до сих пор жива.

На душе стало неожиданно светло, так, словно яркие весенние лучи осветили изнутри, самые темные закоулки замершего в ледяном ступоре сознания. Откуда-то пришла мысль: «Все будет хорошо! Мир прекрасен! И ты сделаешь его еще прекраснее!»

Девочка улыбнулась, подняла глаза к голубому небу, слепящему солнцу, к проплывающим в вышине белоснежным облакам, и тихо проговорила: — Я смогу. Я все смогу. Только не оставляй меня!

И тут, она ощутила спиной чей-то взгляд. Обернувшись, Лера увидела стоявшего в десяти шагах, незнакомца. Парень был старше ее года на три, и выглядел странно. Пестрый от разноцветных заплат, старый рабочий комбинезон, явно, не его размера, был весь в засохшей грязи и каких-то масляных пятнах. Правая штанина ниже колена, висела неопрятными лохмами, сквозь прорехи просвечивала светлая кожа. Колоритности незнакомцу добавляла и древняя телогрейка, вся рваная, в клочьях лезущей из дыр ваты, и такая же рваная шапка ушанка. Казалось, парень надел то, что нашел в ближайшем мусорном баке. За спиной у него болтался мешок, который внешним видом резко контрастировал с нарядом его хозяина. Лера видела такие только в кино, про американских путешественников. Ярко-зеленый, с множеством кармашков, застежек и шнурков рюкзак, никак не вязался с одеждой деревенского пьяницы. Парень глядел на нее светлыми добродушными глазами, и как ей показалось, с трудом сдерживал улыбку. Лера смутилась: «Еще не хватает, чтобы меня приняли за сумасшедшую». Она сошла с тротуара, перешла на противоположную сторону, и зашагала прочь.

Девочка долго шла не оглядываясь, и только пройдя полквартала, внезапно остановилась, словно налетев на невидимую стену. «Господи! Так ведь это же…»

Она бежала со всех ног, и все же, опоздала. Парень бесследно исчез. Ругаясь на свою глупость, задыхаясь от волнения, Лера носилась по улицам, вглядывалась в далекие фигуры редких прохожих, искала парня с рюкзаком, но его нигде не было. Несколько раз она прибегала на ту самую аллею, долго стояла, разглядывая пустынную улицу, в надежде, что он вернется на место их первой встречи, но все было напрасно.

Скорее всего, он наткнулся на нее случайно, и теперь, в этом огромном городе им больше никогда не встретиться.

Когда девочка возвращалась домой, солнце уже клонилось к закату. Боль и разочарование терзали ее сердце. «Неужели я упустила единственный шанс? Ведь его обязательно арестуют».

В том, что этот незнакомец был тем самым Уокером из бабушкиного письма, она ни капли не сомневалась. Уж слишком необычно, даже для их разношерстного населения был одет парень. И еще, в глазах незнакомца, она отчетливо уловила беспокойство. По всему, он посчитал, что ей сделалось дурно, и хотел помочь. А как Лера знала по опыту, здесь давно не обращают внимание на подобные мелочи. Годы войны, сделали жителей ее города нечувствительными к чужой боли. К тому же, странный рюкзак выдавал парня с головой. Если даже она, никогда не отличавшаяся особой наблюдательностью это заметила, то имперские агенты схватят заморского гостя, едва он только попадется им на глаза.

Девочка, брела устало опустив голову. Сил на дальнейшие поиски не оставалось. Она свернула во двор их дома, прошла по мощеной серыми плитами дорожке, и…, ошеломленно замерла. У ее подъезда, на лавочке, поставив свой заграничный рюкзак рядом, на полинявшие доски, сидел он.

Парень тоже удивился. Он приподнял светлые брови, и широко улыбнувшись, спросил:

— Простите, вы не подскажете, где сейчас находятся Владимир или Ольга Семеновы? Я стучал, в квартире никого нет.

Услышав свою фамилию, которую в этом городе знала лишь покойная бабушка, Лера вздрогнула. Но тут же, взяла себя в руки: «А он- то откуда знает, что я теперь не Семенова?»

Парень говорил с заметным акцентом. «Чутье не обмануло, это точно один из Уокеров». Голос у него был приятный. Низкий, с легкой хрипотцой.

Наконец, выйдя из ступора, Лера тоже улыбнулась, и тихо проговорила:

— Ольга Семенова…, это я.

* * *

Тим Уокер не предполагал, что в этом огромном городе, встреча с одним, точнее с одной из Семеновых пройдет так просто и буднично.

За последние несколько дней, он пережил больше, чем за всю свою жизнь.

Прежде всего, он отлично понимал — соваться в кишащий имперскими агентами город, опасно. Его тут же вычислят, и отправят в те самые, тюремные подвалы, о которых так любили рассказывать у него на родине. Нужно было срочно менять имидж. В своих кожаных доспехах, которые просто вопили: «Это иностранный шпион! Держите его!» Он не пройдет и мили.

Несколько дней он провел в заброшенном доме. Здесь явно когда-то обитали работники лесозаготовительной базы. Он набрел на ее огромную, заваленную бревнами территорию, уже на вторые сутки после удачной посадки немецкого почтовика. Все здесь выглядело давно брошенным. По всему видно, работники базы ушли на фронт.

Он расположился в одной из пустых квартир, и до вечера устало дремал на куче старого тряпья.

Лес изрядно вымотал. Приходилось оглядываться, ежеминутно проверяться, замирать, прислушиваться. Тим отлично знал, что русские агенты — лучшие агенты в мире. И если его поведут сейчас, оторваться вряд ли получится. Это не европейские вежливые сыщики, тут все гораздо серьезнее.

Покинув тот самый почтовик, юноша какое-то время наблюдал, как Отто разворачивает свою машину. Самолет, ревя винтами, поднялся в воздух, и слегка накренившись, пошел на юго-запад.

Тим проводил взглядом свое авиатакси, затем, поминутно прислушиваясь, бесшумно растворился в зарослях. Теперь оставалось уйти от погони. Он был уверен, посадка немецкого почтовика не осталась незамеченной. По его следу пустят лучших ищеек военной контрразведки. Но и прибывший на русскую землю гость, тоже был не из простых американских увальней.

Покрутившись по лесу с полдня, Тим подошел к опушке в стороне от того места, откуда вошел в лес, и не увидев на огромной поляне ожидаемых вояк, облегченно выдохнул. Теперь у него есть приличная фора. И за оставшееся до темноты время, он так запутал следы, что даже самая хорошая ищейка голову сломает, пока разберется.

Но все же, Тим не обольщался. Он отлично понимал, в случае, если факт посадки чужого самолета будет обнаружен, ждать его будут на месте. Какой город находится ближе всего? Правильно — Ленинград. Значит цель «диверсанта» находится где-то там.

Утром, едва расцвело, Тим обошел все общежития. В одной из комнат нашелся замызганный комбинезон, с изодранной в клочья штаниной, и рваная куртка, из которой во все стороны лезли комья серой ваты. От них пахло пылью, и еще какой-то дрянью, но с этим приходилось мириться. Брезгливо морщась, Тим облачился в новый наряд. Его кожаная куртка, хоть и была гораздо симпатичнее на вид, для прогулок по русскому городу, явно не подходила. Обнаружив здесь же, пыльную, забитую хламом кладовку, Тим спрятал связанные в узел вещи, и вышел под чистое, без единого облачка небо.

В город он собирался войти с юга. Чутье подсказывало, что соваться напрямик не стоит. Скорее всего, на западных рубежах его прикрывают серьезные оборонительные сооружения. Бетонные дзоты, противотанковые рвы, колючие заграждения. Пришлось делать большой крюк.

В полдень он вышел к дороге. Еще за полмили Тим услышал рев автомобильных моторов, ржание лошадей и какой-то непонятный гул. Казалось, где-то впереди собралась огромная толпа. Только выйдя на опушку леса, он понял, что это были за звуки. По дороге в город двигался бесконечный поток. Крытые грузовики, тарахтящая на всю округу сельскохозяйственная техника, трактора, какие-то непонятные машины, и даже комбайны. Люди, по колено в грязи, волокли на себе узлы, коробки, заваленные скарбом тележки. Старики, женщины, дети, брели устало опустив головы, едва переставляя ноги в глинистой жиже. Кто-то пытался идти по обочине, но грязь там была тяжелая липкая, и несчастным приходилось поминутно останавливаться, чтобы счистить с ног огромные комья. Тим глядел во все глаза. Никогда до этого ему не приходилось видеть беженцев, тем более в таком количестве. Он простоял, глядя на этих несчастных больше часа, а поток все не иссякал. Внезапно в голову пришла идея. Выбрав подходящий момент, он вышел на дорогу, и смешавшись с толпой, побрел, среди тяжело дышащих, забрызганных по самые глаза людей. Так, спотыкаясь и оскальзываясь, он брел вместе со всеми до самого вечера. Конечно, он мог бы добраться до нужного места и лесными тропами. Но поразмыслив, понял, что пристав к беженцам, проникнет в город без особых проблем. К вечеру небо потемнело. Подул холодный ветер, пошел дождь, но люди продолжали упорно двигаться вперед, прочь от надвигающихся с запада немецких войск. Только когда совсем стемнело, и даже редкие фары обляпанных по самые крыши автомобилей не могли осветить дорогу, беженцы замедлили темп. Некоторые отходили в сторону в поисках удобного ночлега. Тим тоже решил отдохнуть. Ноги гудели. Ныла спина. Он присоединился к одной такой группе, и вскоре на опушке леса запылал костер, а изможденные женщины, принялись хлопотать над большим котлом. Тиму было неловко в их компании. На него глядели настороженно. Что делает этот парень здесь в тылу, когда их мужчины бьются насмерть с врагом. Но постепенно народ перестал коситься на молчаливого попутчика. А когда он, вытащив из рюкзака три банки тушенки, протянул их главной поварихе, взгляды окружающих потеплели. Все смертельно устали и страшно хотели есть, только вот, булькающая в котле варево, походившее на густой суп, вряд ли бы утолило голод стольким едокам. После того, как туда бросили содержимое банок, все сразу повеселели. По округе, приманивая лесную живность, разнесся одуряющий запах. Вокруг костра собралось человек двадцать. В основном это были женщины и дети. Тим достав свой складной топорик, приволок из лесу огромную кучу хвороста, чем заслужил одобрительный взгляд двух усталого вида девушек. Они были старше остальных, и по всему, были сестрами. К их компании, видно привлеченные запахом, присоединилось еще несколько человек. Как выяснилось позже, все они были жители одной деревни. Пришедший с последней группой старичок, видя, что вокруг собрались одни лишь женщины, (Тима он демонстративно игнорировал), развил бурную деятельность. Он приказал детям, пока готовится ужин, наломать еловых веток. Затем, довольно сноровисто соорудил большой шалаш. Тим не вмешивался, не стоило привлекать внимание. Однако наравне со всеми, рубил длинные жерди, колючие ветви, стаскивал их к костру, стараясь быть, как можно незаметнее. Дождь не прекращался. Все изрядно вымокли. Маленькая девочка, лет пяти, все время заходилась в диком кашле. Тим знал, если такое не начать лечить сейчас же, последствия могут быть плачевными.

Наконец, повариха, дуя на большую деревянную ложку, констатировала, что ужин готов. Все оживились. Голодные дети окружили костер. У каждого был свой котелок, и главная кухарка, начиная с самых маленьких, принялась накладывать исходящее ароматным паром варево. Тиму со старичком досталось последнее. Как не велик был котел, содержимое его испарилось в несколько минут. Каша казалась немного жидковатой, но расправившись со своей порцией, Тим ощутил приятную сытость.

Теперь его волновал ночлег. Лезть в хоть и большой, но все же не настолько, чтобы вместить присутствующих шалаш, он не собирался. Да и наличие в компании тех самых девушек, что весь вечер бросали на него странные взгляды, предполагало разделение спальных мест.

Немного поразмыслив, Тим отправился в лес. Спустя полчаса, рядом с костром возник небольшой охотничий шатер. Наблюдавший за этим дедок, уважительно покачал головой:

— Ты где так навострился? Ишь, как ловко получилось!

Тим еще там, в лесу, размышлял, как отвертеться от ненужных расспросов, и сейчас, понимая, что его русский еще очень плох, решил играть немого. Он жестом указал себе за спину, после чего, сделал вид, будто крадется за дичью. Вот он заметил ее, целится, бах! Гремит выстрел. Жертва падает в траву, теперь можно отдыхать. Оставшиеся у костра малыши, видя эту пантомиму, принялись со смехом корчить рожицы, а старичок задумчиво пробормотал:

— Контуженный? Однако.

Постепенно лагерь затих. Из большого шалаша доносились лишь редкие возгласы, да надрывный кашель несчастной малышки. Почему он не догадался захватить лекарств?

У костра остался один лишь старик, который видно и не собирался лезть в общий шалаш. Бормоча что-то себе под нос, он шевелил угли короткой палкой. Тима своим вниманием он больше не удостоил. Постепенно дождь прекратился, и от промокших насквозь вещей повалил пар. Спать вот так, в мокром, было опасно. Тим соорудил из жердей нечто, вроде треноги, и оставшись в одних плавках, развесил вещи на просушку. Чтобы не замерзнуть окончательно, он начал стандартную разминку. Дедок, какое-то время наблюдал за легкими движениями парня, затем, пробормотав: — «Ну точно контуженный», не спрашивая, полез в сооруженный Тимом шатер.

Ночь была тихая. Вдали, мерцали точки таких же костров. Люди устав за день, разбрелись по округе в поисках укрытия. В прорехах облаков, появились тусклые звезды, но Тим ничего не замечал. Он уже закончил первый цикл упражнений, когда за спиной послышался сдавленный смешок. Обернувшись, он увидел тех самых девушек. Обе с любопытством глядели на Тима. В свете догорающего костра, он походил на древнего индейского воина. Красноватые отблески плясали на мускулистом теле, а таинственные движения просто завораживали.

Девушки смотрели в ожидании. Таких странных ребят, они еще не встречали. Однако, поняв, что продолжения не последует, тихо переговариваясь, скрылись за шалашом.

Тим, смущенный и злой на себя, принялся подбрасывать хворост в костер. Вещи к утру нужно обязательно просушить. «И как только местные жители могут спать в промокшей насквозь одежде?»

Вернулись девушки. Обе какое-то время топтались у входа в общий шалаш, затем, старшая, что-то недовольно сказала сестре, и отправилась спать. Младшая, явно смущаясь, подошла к костру, присела с противоположной стороны, протянула руки к огню. Только сейчас Тим хорошо разглядел ее. Без толстого платка, что носила здесь вся слабая половина населения, девушка казалась намного красивее. На вид ей было лет семнадцать. Большие серые глаза, правильные черты лица, русые волосы, заплетенные по местной моде в косу.

Они просидели так довольно долго. Тим, едва не спалив телогрейку, вата на которой местами принималась тлеть, наконец — таки просушил свои тряпки, а девушка все не уходила. Может она ждала, что он заговорит? Однако со своим чудовищным акцентом, он сразу выдаст нездешнее происхождение. Было тихо, только где-то вдали плакал ребенок, да лаяла на темный ночной лес мелкая шавка.

Тим оделся, и открыв рюкзак, достал свой котелок. В жестяном ведре оставалось еще немного воды, вот он и решил угостить молчаливую девушку настоящим чаем. Такой она здесь вряд ли пробовала. Когда вода забулькала, Тим нашел последние два пакетика, оставшиеся еще из американских запасов, и бросив их в кипяток, накрыл крышкой. Через несколько минут, поляна наполнилась чудесным ароматом. Девушка молча наблюдала за его манипуляциями. Но когда юноша разлил чай по кружкам, и уронив в каждую по два куска белоснежного рафинада, протянул ей одну, тихо пробормотала:

— А пахнет-то… Как в детстве.

Кивком поблагодарив, она осторожно, двумя руками взяла кружку, и отпив глоток, зажмурилась от удовольствия.

Они просидели так, не говоря ни слова, почти до самого рассвета. Лишь когда далеко над лесом небо слегка посветлело, их безмолвный диалог прервала выползшая из шалаша повариха. Не замечая сидевшую у огня парочку, она подбросила сучьев в почти догоревший костер, и влив в котел остатки воды, принялась его отмывать.

В дорогу отправились, как только окончательно рассвело. Дети не желали просыпаться.

Но грозные мамаши растолкали своих чад, и те, сонно щурясь на поднимающееся над лесом солнце, шли к кипящему котлу. На завтрак был суп. Если так можно назвать, полтора ведра родниковой воды, в которой плавали несколько картофелин в кожуре, да две тощие луковицы.

Похлебав горячего, Тим собрал вещи. Если бы он только знал, какая трагедия разыграется на этой дороге спустя всего несколько часов.

Однако война, ненавистная война, готовила этим несчастным еще одно испытание.

Они прошли больше десяти миль, когда из-за туч вынырнули три бомбардировщика. Надрывно ревя моторами, под завязку загруженные бомбами, они явно направлялись дальше, на восток, но вид беззащитной колоны беженцев, раззадорил немецких летчиков.

Похолодало. Налетал порывистый ветер, колючие снежинки били в лицо. Но его спутники не жаловались на судьбу, а упорно шагали на восток, подальше от распоясавшихся захватчиков. Весь вечер Тим слушал истории, которые были одна другой страшнее. Ворвавшись на чужую землю, солдаты Фридриха учиняли настоящие зверства. Насиловали, убивали, выжигали целыми деревнями. Двое подростков, лет десяти, прибившиеся к их компании, рассказывали у костра, как немцы бесчинствовали в их городке. За несколько дней там было сожжено и повешено, больше тысячи человек. По улицам разъезжали автомобили, солдаты врывались в дома, выволакивали жителей, девушек увозили, а остальных расстреливали на месте. По словам этих ребят, бежать удалось лишь чудом.

Однако, ненавистные Гансы достали их и тут.

Тим, как раз справлял нужду в ближайшем лесочке, когда в небе послышался рокот тяжелых бомбардировщиков. А в следующую минуту, раздался свист, и рядом с дорогой громыхнул страшный взрыв. Земля под ногами затряслась в дикой судороге. Тим едва успел застегнуть штаны, когда взрывная волна, сбив с ног, впечатала его в дерево. Вокруг засвистели осколки. Тут же, рвануло еще раз. Над головой затрещало, посыпались сучья, где-то неподалеку, ломая соседние кроны, рухнул огромный дуб. Тим попытался встать, но еще один, страшный взрыв, выбил землю у него из-под ног.

Он пришел в себя от острой боли в спине. Взрывной волной его бросило на торчавший из ствола сук, обломок которого впился в правую лопатку. С трудом дотянувшись, он вытащил пробивший куртку сук, и с облегчением понял, что тот лишь оцарапал спину. Качаясь, юноша встал на ноги. Голова гудела, откуда-то издалека доносились слабые звуки. Ощущение было странное, казалось, уши заткнули ватой. Когда Тим, наконец, смог выползти на дорогу, глазам предстало ужасающая картина.

Прямо перед ним на боку лежала отброшенная страшной силой телега. Несчастная лошадь, у которой явно был перебит позвоночник, дико вращая глазами, разбрызгивала грязь передними копытами.

А затем, он увидел людей. Точнее то, что от них осталось.

Он обошел телегу, и в ужасе замер. Земля вокруг была усеяна непонятными ошметками. Совсем рядом лежало нечто странное в обрывках одежды. Когда Тим сообразил, что это за кровавое месиво, его так скрутило, что лишь спустя долгие полчаса, удалось кое-как вернуться в реальность.

Измученный тяжкой рвотой, словно в тумане, он брел по опушке, не в силах смотреть на дорогу. Кругом лежала разбитая техника, вывернутые наизнанку чемоданы. Он обошел перевернутый грузовик, и стараясь не наступать на разбросанные вещи, вышел к небольшой группе подростков. Растерянные, жалкие, они дико озирались вокруг. Скорее всего, эта компания тоже промышляла в лесу, когда произошел налет. Он увидел, как парень, лет четырнадцати, сделав несколько шагов по окрашенной в безумный цвет земле, без чувств повалился в грязь. К нему тут же бросились две худенькие девчонки, и ухватив за руки, потащили в лес. Тим стоял в бессильной ярости, сжимая кулаки. Вокруг были сотни раненых, а он не мог помочь ни одному из них. Не было ни бинтов, ни чистых тряпок.

Даже простой воды, руки вымыть, и то не было.

Внезапно кто-то похлопал его по плечу. Обернувшись, Тим увидел худого сморщенного старичка, а позади совсем еще молодую женщину с ребенком на руках, которая сумасшедшими глазами оглядывала дорогу.

Послышался рев двигателя. Откуда-то из-за деревьев, появился грузовик, за ним второй, а через минуту, вокруг стало людно и шумно.

Их догнала другая такая же колонна.

Что было дальше Тим помнит смутно.

Кажется, он помогал грузить раненых. Вместе с двумя, невесть как тут оказавшимися солдатами, стаскивал на обочину поврежденную технику. Рубил сучья для костров, таскал воду. И все время, пытался разыскать свою молчаливую попутчицу. Однако ни среди мертвых, ни среди раненых ее не было. Никого из вчерашней компании, он больше так и не увидел. Только спустя трое суток, он добрался к городским окраинам.

Было по-весеннему тепло. Голова под неизвестно как сохранившейся шапкой, невыносимо чесалась, но юноша решил не снимать ее, пока не убедится, что в городе можно ходить без головного убора.

Ленинград его не впечатлил. Обычные серые здания, немного аскетичная архитектура, грязные улицы. Возможно, где-то ближе к центру город и выглядел так, как описывали его учебники, но здесь, на окраинах, он больше походил на обычный заштатный городок.

Редкие прохожие, не обращали на парня в рваной телогрейке никакого внимания. В основном это были женщины, с темными хмурыми лицами, да пожилые мужчины. Каждый из них, опустив голову, шел по своим делам, стараясь держать максимальную дистанцию от находящихся на улице. Светило солнце, дул приятный ветерок, но встречавшиеся на пути, все до одного, были одеты тепло, по-зимнему.

Улучшив момент, когда поблизости никого не было, Тим достал, блеснувший на свету коммуникатор, и обнаружил, что красный круг выглядит как-то странно. Внутри его, возникла светло-зеленая каемка. А внизу, под непонятной надписью, появился простой компас. Красная стрелка указывала примерно на два часа. Тут он сообразил, что пересек незримую линию, окружавшую нужный квартал. И теперь его будет вести вот этот компас — указатель. «Что ж, отличная идея! Иначе, я тут год проплутаю!»

Справа показалась кованая ограда огромного парка. Сквозь голые ветви просвечивали пустынные аллеи, усыпанные прошлогодней листвой дорожки, грязные лавочки. А пройдя следующий перекресток, он увидел девушку, точнее девочку, которая опершись о небольшое деревце, что-то тихо бормотала. Он в последний момент расслышал лишь: «…не оставляй…», и совершенно не зная, как себя вести, застыл на месте.

«Может ей плохо?» — подумал юноша. Он хотел было уже подойти, однако что-то удержало. Вдруг здесь так принято, разговаривать с деревьями? И он со своим участием, попадет в неловкую ситуацию.

Девочка, почувствовав чужое присутствие, обернулась. Тим увидел симпатичное личико. Большие карие глаза, чуть вздернутый нос, темные, приоткрытые губы. Впечатление портила нездоровая бледность, и странное выражение не то испуга, не то смущения. Она оглядела его с ног до головы, и не проронив не слова, перешла на другую сторону широкой улицы.

«Ну вот, а ты собрался лезть к ней со своими глупостями!»

Тим немного постоял, глядя вслед удаляющейся девочки, затем, пошагал дальше, размышляя о ее странном поведении. Ему показалось, что первое мгновение, в глазах этой русской, мелькнул какой-то непонятный восторг, тут же сменившийся испугом. Наверное, он застал ее в некий особенный момент. Возможно, она молилась, а может просто говорила сама с собой.

Так размышляя, Тим прошел почти весь квартал. На одном из пустых перекрестков, он достал коммуникатор, и с удивлением обнаружил, что стрелка указывает в обратном направлении. Вокруг не было ни души. Тогда больше не пряча свой удивительный прибор, он поспешил назад, следя за красной стрелкой. По правую руку находилась проезжая часть, по которой неспешно катили редкие автомобили. Слева тянулись обычные жилые многоэтажки. Серые, безликие, с оклеенными крест — накрест окнами. И вот, проходя мимо одной из них, Тим заметил, как стрелка его компаса дрогнув, плавно повернула влево.

Он остановился, внимательно глядя на возвышающееся перед ним многоквартирное здание. Ничего особенного. Обычная четырёхэтажная, серая коробка. Такая же, металлическая, ржавая кровля, слепые окна, часть которых, заколочена деревянными щитами. Стрелка указывала на левую половину дома. Тим повертел отцовский прибор, и тут заметил рядом с указателем, неведомо, когда появившуюся шкалу. Она походила на вертикальную полоску с делениями, вроде той, что появлялась при зарядке. Только сейчас, в верхней ее части тревожно помигивала красная риска. Тим хмыкнул, и направился по растрескавшейся дорожке, во двор здания.

Здесь тоже оказалось все вполне заурядным. Обычный двор, обычного дома. Три подъезда, чахлые кустики, большое дерево, от которого во все стороны тянутся бельевые веревки. Детская площадка, ржавые качели, забитая мусором песочница.

Внезапно пришло осознание: «Ну вот парень, ты и на месте! Если эта штука не ошибается, Семеновы живут где-то здесь!»

Внутренности свело нервное напряжение. Сердце забилось чаще. Спустя столько дней, он наконец, достиг цели?

Именно в эту минуту решалась вся дальнейшая его судьба. А если доверять словам отца, не только его судьба, но и будущее всего их мира. Тим глядел на обшарпанные лавочки у подъезда, на заколоченные окна первого этажа, на разбитые временем ступеньки, и размышлял. Не напрасно ли проделан такой огромный путь? Что если здесь его давно ждут русские агенты? Уйти от них в незнакомом городе он не сможет, и тогда…

«Что толку от этих — если?» Не желая больше терзать себя, Тим шагнул к двери, словно с головой ныряя в неизвестность, окончательно доверившись тому, кто вел его все эти дни. Поднялся по ступеням, потянул скрипнувшую пружиной дверь, заглянул в прохладную темноту. На лестнице было пусто, лишь где-то на втором этаже приглушенно звучало радио. Юноша ступил в гулкую тишину. Дверь сзади неожиданно громко хлопнула. Он испуганно замер, но, ничего не произошло. На лестнице было также пустынно и тихо.

Тим неслышно ступая, поднялся на первую площадку. Мерцающая в темноте таинственным светом стрелка, указала на правую дверь, но тут же, снова замигала красная точка на непонятной шкале.

Юноша задумался: «А что если Семеновы живут на другом этаже? Может именно эта странная шкала и есть указатель высоты? В таком случае, нужная квартира находится выше».

Тим решил проверить свою догадку, прежде чем стучать в первую попавшуюся дверь. Он поднялся на второй этаж, и с удовлетворением отметил, что красная точка опустилась на два деления. На третьем этаже точка опустилась на значение «0», и перестала тревожно мигать. Юноша хотел было подняться еще, но поняв, что ниже нуля, значения на шкале отсутствуют, внимательно огляделся.

На площадку выходило три двери. Перед каждой лежал плетеный из грубых волокон коврик. Синяя краска, которой до половины были выкрашены стены, местами облупилась, обнажая светлую штукатурку. Верхняя же, побеленная часть, выглядела истинным образчиком народной живописи. На ней, углем были намалеваны смешные рожицы, какие-то, явно неприличные сцены, непонятные знаки, а прямо перед ним, рядом с правой дверью, чья-то умелая рука, изобразила красивый цветок, напоминающий тропическую мимозу.

Звонки здесь отсутствовали, как класс. И эта, обитая темной клеенкой, с медной табличкой?27, хлипкая дверь, не была исключением. Тим осторожно повернул ручку, и убедившись, что она заперта, робко постучал.

В квартире никого не оказалось. Он ждал больше десяти минут. Шуметь дольше, не стоило. Кто знает, какие здесь порядки? Вызовут полицию, и…

Спустившись во двор, под яркое солнце, Тим призадумался. Оставаться тут опасно, но и пропустить кого-то из Семеновых, никак нельзя. Возможно, владелец управляющего модуля куда-то отошел. Вряд ли, покидая город на долго, он решился бы оставить его в квартире. А его прибор четко указывал, что модуль в данный момент находится именно здесь, в обычной квартире, на третьем этаже обычного дома.

На улице, кажется, стало еще теплее. Тим с облегчением стащил с головы свою драную шапку, и поставив рюкзак на лавочку, уселся рядом.

Ждать пришлось долго. Несколько раз из соседнего подъезда выходили какие-то женщины. Несмотря на погоду, замотанные по самые глаза. Где-то за ближайшими домами, играли дети. Слышались громкие крики, странный металлический звон, словно там пинали ногами консервную банку. Тим ловил оттуда новые непонятные слова, тщетно пытаясь определить их значение. Вдалеке, грохоча на всю округу, несколько раз проезжал трамвай. Изредка налетал теплый ветерок, несущий странные, незнакомые запахи.

Совсем рядом, ярдах в ста, находился точно такой же дом, только выгоревший дотла. Закопчённые стены, пустые глазницы оконных проемов. Оставшаяся от человеческого жилища коробка, походила на обгоревший скелет. Словно сквозь пустое чрево гигантского зверя, проглядывал соседний двор. Зрелище было неприятное. Тим вспомнил родной Стэмфорд. Просторные улицы, несмолкающий гул заводских кварталов, черное пятно на месте их дома, и на душе стало как-то муторно. Здесь, в этой огромной стране, он был совсем один. В сознании мелькнули ясные глаза Аниты. «Интересно, где она сейчас? Помнит ли его? А может она уже переехала к своему принцу? Куда? Кажется, в Грецию?» Он прекрасно понимал, судьба этой замечательной девушки, будет решаться в высоких кабинетах, с учетом корпоративных интересов, но от одной мысли, что к его Аните прикоснется кто-то другой, сердце сжималось, а грудь жгло нестерпимым огнем.

Вспомнилась далекая Нора, ее брат — Кевин, малышка Хильда, Вилли, мисс Ирэн, мистер Чарли, вечные непоседы — Мэри и Генриетта. Эти люди, были тем единственным, что влекло его на родной континент. Из слов отца выяснилось, родственников у него больше не осталось. Брат матери, совсем юношей, погиб еще в первую империалистическую. Затем, ушла бабушка. А еще через три года скончался и мамин отец. Тим часто разглядывая их фотографии в семейном альбоме, представлял, какими они были при жизни. Мама рассказывала, что их семья переехала в Америку еще в начале прошлого века. Ее дед был владельцем крупной нефтяной компании. Но затем разразился кризис, и фирма обанкротилась. То были тяжелые времена. Будучи еще совсем малышкой, мама запомнила, что в доме их часто не было даже обычного хлеба. А спустя двадцать лет, она познакомилась с папой. Отец был единственным ребенком в семье. Родители его жили с ними, сколько Тим себя помнил. Дед — известный ворчун и брюзга, часто сетовал, что он де, хотел еще девочку, но любимый сынок так быстро вырос, и стал задавать так много вопросов, что сил на «благородное дело» просто не оставалось. А два года назад, с разницей в месяц, ушли и они с бабушкой. Для Тима это стало величайшей утратой. Настолько эти люди казались неотъемлемой частью его жизни, некоей постоянной составляющей их дома, что юноша больше года не мог прийти в себя. Возвращаясь домой со школы, Тим неосознанно спешил на второй этаж, в кабинет деда. Тот очень любил внука, и всегда готов был выслушать его детские жалобы. Сколько раз юноша в недоумении замирал на пороге, обнаружив пустое кресло, и неестественно ровные стопки книг на столе. При жизни хозяина, там царила своя, особенная атмосфера. Тим мог часами сидеть на кожаном диване, глядя, как дед вычерчивает на больших белых листах, очередное изобретение. А когда погибли родители, он окончательно осознал свое одиночество.

Юноша так задумался, что не сразу расслышал приближающиеся шаги. Подняв глаза, он увидел застывшую неподалеку девочку. Ту самую, что встретил на улице. На совсем еще детском личике мелькнуло крайнее изумление. Карие глаза ее широко распахнулись, удивленно приоткрылся рот, она хотела что-то сказать, но видно сдержалась. Кажется, разговаривающая с деревьями девчонка, никак не ожидала его здесь увидеть. Тим, глядя на это милое создание, представил, как выглядит со стороны, в своем диком наряде, и непроизвольно улыбнулся. Пауза затягивалась. Поняв, что дальше молчать глупо, он спросил:

— Простите, вы не подскажете, где сейчас находятся Владимир или Ольга Семеновы? Я стучал, в квартире никого нет.

Испуганно моргнули глаза, порозовели щеки, и в следующий момент, девочка, тихим приятным голоском, произнесла такое, от чего сердце парня провалилось куда-то в пятки, а голове вдруг стало невыносимо жарко.

* * *

В квартире было неуютно. Батареи отопления, едва тлеющие зимой, сейчас совсем не грели. Вечерело. Розовеющие закатные лучи, как обычно в это время, осветили стену над письменным столом. Привычно ожили выцветшие обои. На простеньком узоре отчетливее проявились многочисленные трещины. С большой фотографии, радостно улыбаясь, глядела бабушка. Над ней, пыльным золотом поблескивали замершие много лет назад старинные часы.

Лера накрывала на стол, и силилась осознать происходящее.

«Разве такое возможно? — думала она, — Пересечь полмира, чтобы найти меня! Значит, бабушка была права: когда время настанет, все решится само собой. Кто бы мог подумать, что мне выпадет такой удивительный шанс, познакомиться с парнем из-за океана. Одноклассники, когда узнают, просто умрут от зависти. Да, для любой русской девочки, это настоящая фантастика».

В ванной плескалась вода. Парень, которого (как и ожидалось), звали — Тим, едва оказавшись в квартире, развил бурную деятельность. Узнав, что девочка круглая сирота, взялся решать хозяйственные вопросы. Сначала он починил примус. Тот в последнее время совсем не хотел гореть. Затем, достал из своей сумки с инструментами небольшой набор для работы по дереву, и вставил на место дверцу кухонного шкафа, которая уже лет пять, пылилась в кладовке. После чего, взял оба ведра, и натаскал воды из ближайшей колонки. Залил под пробку керосиновый водогрей, бачок в туалете, и большой рукомойник.

Девочка очень смущалась своего гостя, поэтому за все время они почти не разговаривали. Однако Тим был парнем не из робких, и быстро разобравшись с основными делами, попросил разрешения искупаться.

Сбросив грязные лохмотья в коридоре, он прошлепал к своему рюкзаку, достал мыльницу и небольшое полотенце, и скрылся в ванной.

Внезапно, откуда-то издалека донесся тяжелый рокот. Где-то за городом прогремели взрывы. Задрожали стекла. Затем, как обычно с запозданием, оглушительно взревела сирена воздушной тревоги. Дверь ванной приоткрылась, оттуда показалась мокрая голова ее гостя:

— Что происходит? — спросил он спокойно.

Лера, на мгновение задумалась, и неуверенно ответила:

— Кажется, это ложная тревога. Самолетов неслышно. Да и не стреляли еще. Наверное, какой-нибудь шальной бомбардировщик залетел на окраины. У нас хорошее ПВО. Обычно они стреляют раньше, чем срабатывает оповещение. Если через пять минут не утихнет, значит, будет бомбежка.

— И что тогда? — поинтересовался парень.

— А ничего. Будем ждать и молиться. Может пронесет. Убежище далеко. Все равно не успеем.

Гость, смешно сощурившись глянул на Леру, и ни сказав ни слова, исчез за дверью.

На кухне, как обычно темнело раньше, но зажигать свет она не стала. Достав из коробки под столом последний пакет крупы, Лера высыпала его содержимое в кастрюлю, и только сейчас обнаружила, что в доме закончилась соль. Как всегда, в таких случаях, выручала соседка. Девочка, вышла в коридор, и здесь, наткнулась взглядом на лежавшее в углу тряпье. «А что если…?»

Она подняла пыльные тряпки своего заморского гостя, «Тетя Варя не чужая! Не будет же он в этом рванье дальше ходить?»

Соседка была в хорошем расположении духа. Увидев Леру, она приветливо улыбнулась беззубым ртом:

— Здравствуй милая! Давненько ты ко мне не заходила! Совсем забыла старуху!

— Здравствуйте Варвара Михайловна! Да вот все никак.

— Проходи, проходи! Чего на лестнице стоишь.

Лера прикрыла за собой дверь, и видя, что старушка начинает суетиться, собирая обычный в таком случае чай, сказала:

— Я на минуточку! Тетя Варя, выручите, пожалуйста!

Женщина внимательнее взглянула на свою юную соседку, только сейчас заметив, что та сжимает в руках какие-то лохмотья.

— Что стряслось, милая? — прошамкала она встревоженно, — Аль беда какая?

— Ко мне родственник приехал. Издалека. А в дороге видать обобрали его. Вот глядите в чем оставили! — девочка развернула дико выглядевшие, даже для ее не избалованной соседки лохмотья, и смущенно улыбаясь, попросила: — Тетя Варя, у вас ведь осталось что-то из Митькиных вещей? Ну то, что ему мало?

— Родственник? — Округлив глаза, пробормотала соседка, — Так ведь бабушка твоя говорила, нет у вас родственников!

— Ну, да, в России нет, а за границей есть! Только вы об этом никому, ладно? — сделав таинственное лицо, прошептала девочка, — Он из самой Америки к нам приплыл!

— Да ни уж то? Из такого далека? — всплеснула руками старушка.

— Он отца искал. Там ничего не знали…

— Ох, страсти-то какие! Подумать только! Из самой Америки, сюда, к нам!

Как Лера и ожидала, известие произвело на соседку должное впечатление. Охая и причитая, она принялась доставать с антресолей аккуратно сложенные стопки вещей, откладывая нужное в сторону.

— Гость то твой, ростом, каков будет? — поинтересовалась женщина.

— Так с Митьку вашего и будет. — Ответила Лера, только в плечах чуток шире, кажется.

Старушка еще раз перебрала получившуюся кучу, и аккуратно уложив все в старую наволочку, прошамкала:

— Ох, где же Митька мой? Второй месяц писем нет. Тревожусь я. Как бы не случилось чего. Немцы, вон видишь, все прут и прут, окаянные. Нет на них Бога. А твой-то, как пробрался? Война ж кругом?

— Не знаю, — смутилась Лера, — Мы ведь и поговорить толком не успели. Он же только приехал. Вот вымоется, обязательно расспрошу.

Старушка протянула Лере получившийся узел, затем, глянув внимательно ей в глаза, предложила:

— Может переночуешь у меня? Парень ведь.

Лера призадумалась: «Тетя Варя в общем-то права, парень, да к тому же, совсем чужой».

— Да, — пробормотала она: — Спасибо, наверное, так действительно будет лучше.

Когда Лера вышла на лестницу, сирена уже умолкла. Развитая за последние годы интуиция, не подвела. Тревога оказалась ложной.

В квартире, осмотрев принесенные вещи, она принялась раскладывать их аккуратными стопками на столе.

Внезапно дверь в ванную открылась, по коридору прошлепали босые ноги, и на пороге появился ее заморский гость, в одних мокрых плавках, с маленьким полотенцем в руках.

Он оказался хорошо сложен, насколько Лера в этом разбиралась, и очевидно, занимался спортом. Мускулистые руки, широкая грудь, плоский живот. Среди ее знакомых таких не было.

Парень поймал на себе заинтересованный взгляд девчонки, и почему-то смутился:

— Прости, у меня нет полотенца побольше. Я тут наследил тебе немного. Ничего?

Лера спохватилась, что так откровенно разглядывает гостя. Порозовев, она смущенно пробормотала:

— Ничего страшного. Сейчас я дам. У нас есть большое. — Она достала бабушкино любимое полотенце, купленное еще на юге, голубое, с белыми лилиями, и не глядя, протянула его парню.

Тим благодарно кивнул. Ему было очень неловко находится наедине с этой малышкой, в чужой квартире. «Эта русская — совсем еще ребенок. Подрастет, наверное, красавицей станет». А сейчас, он откровенно не знал, как себя с ней вести. Да и она, явно, опыта в общении с противоположным полом не имела.

— Постирать ничего не нужно? — спросила девочка, выходя из комнаты.

— Нужно. Только если ты не против, я сам?

— Хорошо, тогда через полчаса ужин. Успеешь?

— Да. — коротко ответил юноша, и глянув на разложенные на столе вещи, спросил:

— А это откуда?

Лера уловила странную интонацию в голосе парня, поэтому ответила не сразу.

— От отца осталось? Или от брата?

— Нет, наконец, догадалась она, в чем дело, — Это соседка отдала. У нее сын на фронте. Примерь, может, что и подойдет!

— Спасибо! — улыбнулся Тим, затем, помолчав, сказал: — Ты только меня не бойся, пожалуйста! У нас в городе ничего плохого в том, что совсем взрослый парень и девочка находятся в одной квартире, не увидели бы. Но я знаю места, где подобное осуждается. Не знаю, какие у вас тут порядки. Ты только скажи, и я уйду. Может в городе есть гостиница или постоялый двор?

Девочка смотрела в глаза своему гостю, и видела совсем забытый за годы войны, взгляд благородного рыцаря. Она была уверена. Стоит сказать лишь слово, и он уйдет. Уйдет навсегда. Лера вдруг поняла, как неловко ему оправдываться перед этой малолетней наследницей. И что будь его воля, он с гораздо большим удовольствием имел бы дело с ее отцом, или с братом, которого в действительности никогда не было.

— Не волнуйся! О том, что ты приехал ко мне, знает лишь соседка, а остальные…, остальным до меня дела нет. Если нужно, я переночую у тети Вари.

Парень, еще раз заглянул девочке в глаза, и очень серьезно произнес:

— Ты, наверное, думаешь: «Совсем незнакомый юноша. Разве можно оставаться с ним наедине?» Я понимаю, время сейчас такое, но поверь, тебе меня опасаться не нужно.

Нечто большее, чем заверение в собственной благонадежности, прозвучало в этих словах. Лера, женским чутьем уловила в них особый смысл. «Наверняка, у него есть девушка, — догадалась она, — И я его совершенно не интересую». Внезапно, странная пелена накрыла сияющий вечерним светом мир. Словно в один миг погасли все краски. «Неужели я надеялась…? Но ведь это же глупо! Наивно и глупо. Какой же, я действительно, еще ребенок».

И вот теперь, накрывая на стол, девочка, каким-то шестым чувством, с удивлением ощущала, как вокруг изменилась атмосфера. Ее холодная, неуютная квартира, где она в полном одиночестве провела почти всю зиму, неожиданно преобразилась. Так, словно в ней появился некий, ранее отсутствующий смысл, давно забытое, оставшееся в далеком детстве, доброе мужское тепло.

Лера немного волновалась. За последние месяцы, она привыкла к затворническому образу жизни, и совершенно не представляла, как вести себя с этим парнем.

Ужин был скромный. Обычная каша, да разогретая тушенка. Единственное, что радовало девочку, это яркая банка с настоящим кофе, которую Тим выставил на кухонный стол, вместе с початой коробкой рафинада, и двумя рыбными консервами. Кофе она очень любила, но в городе он давно не продавался. Лера хотела сама приготовить, но Тим, предложил показать, как это делается у них в Америке.

Парень быстро управился со своей порцией каши, и смущаясь, попросил добавки. Обрадованная, что гостю понравилась ее стряпня, Лера вывалила в его тарелку все оставшееся содержимое небольшой кастрюли. Дорога изрядно вымотала парня. Он в минуту проглотил вторую порцию, и увидев, что хозяйка не успела даже к ложке притронуться, предложил:

— Ты пока ешь, а я кофе сварю?

Лера только кивнула, и как всегда неспешно принялась за еду. А через несколько минут, квартира наполнилась восхитительным ароматом. Этот горьковатый запах вызвал притаившиеся где-то далеко в памяти ассоциации. Вспомнилась мама, большие руки отца, манная каша, которую она так не любила, и которую ее заставляли есть по утрам. Еще ей вспомнился добрый старичок — профессор, у которого они снимали комнату сразу после бегства из столицы. Она не запомнила его имени, а вот аромат настоящего кофе, и вечерние посиделки на большой кухне, навсегда отложились в детской памяти.

Тим вошел в комнату с большим подносом в руках, и смешно играя официанта, выставил на стол две дымящиеся чашки, бабушкину хрустальную сахарницу с белоснежными кубиками рафинада, и еще какой-то квадратный пакет.

— Прошу мадам! Ваш кофе! Лучший кофе в городе только у нас! — смешно приосанившись, продекламировал он.

Девочка улыбнулась, и вопросительно взглянула на цветастый пакет.

— А это вам, от нашего ресторана! Лучшее в городе печенье! — наклонив голову, по-прежнему изображая услужливого официанта, торжественно произнес Тим: — Песочное! Куплено специально для вас в Марселе!

Маленькое представление слегка разрядило обстановку, а еще через полчаса они разговорились.

Лера, уже немного освоившись, попросила гостя рассказать, как он смог перейти линию фронта. Все знали, что сейчас там был кромешный ад, и пробраться невредимым сквозь этот хаос казалось немыслимым.

— Так получилось, — начал Тим: — я обнаружил один из тыловых аэродромов. Оттуда тяжелые транспортники доставляли грузы на фронт. Ну и конечно почту. Вот я и пробрался в один из таких самолетов. Правда, сначала пришлось немного пошуметь.

Затем они весело хохотали, когда Тим живо, с подробностями, рассказывал о своих отвлекающих мероприятиях.

— …Я и не предполагал, что такое возможно, — глядя на милую хозяйку, улыбался парень, — Эти псы подняли такой визг. Его, наверное, и сам Фридрих услышал.

Но когда Тим рассказал о беженцах и произошедшем на дороге, они оба погрустнели.

Лера слушала, а перед глазами стоял ее милый попутчик, укутанный в солдатское одеяло, изогнутые в страшной судороге рельсы, бурый от крови снег по краям воронки.

Какое-то время они молчали, вспоминая каждый свое.

Потом юноша принялся расспрашивать об отце. Несколько раз упомянул о каком-то журнале, и сообразив, что хозяйка его не понимает, достал из рюкзака свой мини-сейф. Лера очень удивилась, увидев зеленую книгу, со странной надписью на обложке: «БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ СЕЯТЕЛЬ № 3772659». В бабушкином письме не было ни слова о том, что когда-то и у их семьи был такой же точно журнал.

— А можно посмотреть? — вертя в руках увесистую книгу, спросила девочка.

— Можно, — ответил Тим, — Но давай не сейчас! Пожалуйста! Думаю, у нас еще есть время! А там столько всего…, — покрутил он пальцами, подыскивая нужное слово, — Столько всего странного, что оторваться просто невозможно!

Лера с сожалением вернула журнал, и задумчиво проговорила:

— Я всегда знала, что наша семья особенная. Но когда выяснилось, почему за нами охотятся имперские агенты, и почему погибли мои родители, очень разозлилась. — Она взглянула собеседнику в глаза, и уловив недоумение, смущенно произнесла: — Мои…, и твои родители, погибли по вине этих грязных верховных. Да и во всем, что происходит сейчас на планете, виноваты именно они. Я не пойму одного, почему наши предки не уничтожили их еще тогда, после катастрофы? Почему мы сейчас должны страдать?

Тим глядел на сидевшую перед ним русскую девочку, и поглаживая лежавший на столе журнал, подумал: «Если бы все было так просто. Наверное, предки были не глупее нас».

А вслух спросил:

— У вас в семье говорили на общем?

Лера, не получив ответа на свой вопрос, помедлила, а затем, произнесла на красивейшем в мире языке:

— Э мио лебратто анаис!

Тим улыбнулся, заметив, как странно его собеседница проговаривает знакомые с детства слова, и ответил:

— Анаис охельо э миа!

— У тебя забавное произношение, — тоже улыбнулась девочка, — Моя бабушка говорила немного иначе.

— Очень может быть, — не смутился Тим, — Мои родители говорили, что подобного рода изменениям подвержен любой язык. Я думаю, это не большая проблема. Если нужно, мы всегда поймем друг друга. Не так ли?

Стемнело. Лера закрыла окно старым одеялом, и включила свет.

Кофе давно был выпит. На дне шелестящего пакета, осталось всего несколько печений, но ни Лера, ни ее гость, не решались съесть последнее, словно опасаясь тем самым разрушить удивительную атмосферу этого вечера.

— Тим…, — девочка слегка запнулась, впервые называя своего заморского гостя по имени, — Расскажи, пожалуйста, как у вас там живут. Мы здесь всякого наслышались, хотелось бы из первых, как говориться, уст.

Юноша немного подумал, облокотился о стол, и глядя куда-то сквозь стены, предложил:

— Наверное, будет лучше, если ты будешь задавать вопросы, а я буду на них отвечать. — И покосившись на Леру, предупредил: — Только не спрашивай о кукурузе и миллионерах, я у вас тут медведей на улицах тоже не встречал.

Разговор этот затянулся далеко за полночь. Лера окончательно освоилась в обществе этого замечательного парня. Ей казалось, что она знает его уже много лет. Никогда и ни с кем, ей не было так легко и свободно. Она все расспрашивала о далекой сказочной Америке. В школе часто говорили, что американцы в массе своей деловые, жадные до денег и совершенно беспринципные люди. Еще им всегда твердили, что свободные рыночные отношения придуманы правящей элитой, которая без зазрения совести обирает свой народ.

К ее удивлению, Тим подтвердил почти все, что касалось финансовой и политической сферы Соединённых Штатов, но когда речь зашла о пресловутой кукурузе, которая, якобы, является там основным продуктом питания, развеселился:

— Ты просто не знаешь, что говорят у нас о России! Наверное, больше половины из того, тебя бы очень удивила! Поверь, у нас каждый второй думает, что у вас здесь, вечная мерзлота, и вы спите в обнимку с медведями.

Они еще долго беседовали пока, наконец, замученный расспросами парень не начал зевать.

Лера спохватилась: «Человек с дороги, устал, а ты тут со своими расспросами».

— Я тебя совсем заболтала! Прости! Сейчас я со стола уберу, и постелю диван.

Тим помог прибрать грязную посуду, залил ее водой, и предложил вымыть все завтра. Лера тоже основательно утомилась, но выпитый кофе, бодрил, так что, сна не было ни в одном глазу.

Она достала свежее белье, новую подушку, застелила диван, (бабушка всегда говорила: «Гостям нужно отдавать самое лучшее»), и объяснив гостю, что на ночь светомаскировку можно снять, накинула пальто.

— Ты куда? — недоуменно глянул на нее парень.

— К соседке. — немного смутилась Лера, — Правда поздновато уже.

И вновь этот парень взглянул ей в глаза, как там, при встрече. Снова ей показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. И тогда она рассердилась. Рассердилась на своего гостя, на себя, на тетю Варю: «А вот никуда я не пойду. Еще чего не хватало. В собственной квартире опасаться какого-то мальчишку».

Девочка решительно сняла пальто, и не глядя на своего гостя, принялась стелить бабушкину кровать.

Так сложилось, бабушка почему-то невзлюбила их старинный диван. Как Лера ее не упрашивала, как не уговаривала, та ни в какую не хотела покидать свою сиротскую койку. «Мне здесь привычнее, — говорила она, — Да и стара я спать на таких ложах».

Тим какое-то время наблюдал за девочкой, а затем, присел на край дивана:

— Ольга, я создаю тебе неудобства. Наверное, будет лучше, если я завтра перееду в гостиницу.

Лера обернулась, и насмешливо произнесла:

— По-моему ты говорил, что мне не стоит тебя опасаться? Или я ошиблась?

— Нет, — ответил серьезно Тим, — Ты не ошиблась. Я думаю, тебе стоит мне доверять, иначе…, иначе, мы вряд ли сработаемся.

Девочка растерянно замерла, а затем, поняв смысл сказанного, тихо проговорила:

— Наверное, ты прав. Только не забывай, я совершенно обычная девочка, которой с детства внушали опасаться мальчишек.

— Понимаю, у нас в этом смысле много общего. Мои родители тоже часто твердили, как легко сломать жизнь доверившейся девушке. Но, по-моему, сейчас не тот случай? Не так ли?

Девочка попыталась выдержать взгляд парня, но в итоге первая отвела глаза. Что говорить, такой юноша лишь пожелай, заставит трепетать любое девичье сердце. Но она, ощущала всем своим женским чутьем: «Сейчас я ему совершенно безразлична».

— Даю слово, ни при каких обстоятельствах, не посягать на твою девичью честь. — словно подтверждая это мимолетное ощущение, проговорил парень. — У нас впереди очень много дел, так что, давай сразу расставим все по местам. Если пожелаешь, я расскажу тебе о ней! А сейчас, ложись спать, и не думай ни о чем.

Тим ощущал себя провинившимся мальчишкой. Сложно было объяснить этой симпатичной девочке, что сердце его принадлежит другой, что он достаточно воспитанный юноша, и что ей нечего опасаться. И когда Лера вернулась из ванной в ночной сорочке, он демонстративно отвернулся к стене.

Щелкнул выключатель, погас свет, скрипнула панцирная сетка на сиротской кровати.

Какое-то время они молчали, а затем, Лера не выдержала:

— А как ее зовут?

Тим повернулся на другой бок, и произнес задумчиво:

— Ее зовут — Анита! Она живет в Испании. Мы познакомились с ней на острове. Это удивительная история! Представляешь, она с пяти лет жила в племени дикарей…

— И что дальше? — нетерпеливо спросила девочка, выслушав рассказ, — Ты отвез ее к родителям?

— Да, — задумчиво проговорил Тим, — Ее мать очень состоятельная женщина. Я прожил несколько дней в их фамильном замке. Но за мной давно охотятся, так что, пришлось срочно бежать.

— А твоя девушка? — зачарованно спросила Лера.

— Анита? Как тебе сказать? Она не моя девушка, точнее, пока я не выполню волю отца, мы не можем быть вместе. И еще…, — юноша помедлил, — Еще, ее без согласия, должны выдать замуж за какого-то греческого принца.

— Как? — ахнула девчонка, возмущенная таким поворотом, — Не спрашивая? Замуж?

— Понимаешь, мать Аниты, владеет огромной корпорацией. Ее компании строят суда по всему миру. А в таких семьях, браки заключаются без согласия детей.

— Ужасно! Что за средневековые порядки?

— А разве у вас в России не так?

— Нет, конечно! Я у нас о подобном никогда не слышала! Разве только в старину было, но сейчас точно нет такого.

— Ну что ж, испанским принцессам, остается только позавидовать.

— Испания, — протянула Лера, — Это ведь очень далеко отсюда. Там сейчас, наверное, уже лето?

— Да, когда мы туда прилетели, было очень жарко.

— Я по радио часто слышу испанскую музыку. — вспомнила девочка, — У них там такие заводные мелодии.

— А сейчас можно новости послушать? — попросил юноша, — Последнее время понятия не имею о том, что творится в мире. Нам с тобой нужно следить за новостями.

— Можно, конечно! — ответила Лера, — сейчас я включу.

Скрипнула кровать, что-то зашуршало. Сразу стало светлее. Из окна, в комнату хлынул голубоватый рассеянный свет. Лера подошла к большой тумбе с радиоприемником, и принялась крутить настройку. Тим видел, как сквозь легкую ткань сорочки просвечивает почти сформировавшаяся девичья фигурка, как красиво очерчена линия бедра, подростковая грудь. Девочка искала нужную станцию, а Тим все никак не мог отвести взгляд, наконец, поняв, что добром это не кончится, заставил себя отвернуться.

А Лера, между тем, не найдя ничего подходящего, все русские станции работали только до полуночи, предложила:

— Если хочешь, сам поищи. На русском ничего уже нет.

Тим поднялся с дивана, и подошел к радиоприемнику, Лера, увлеченная поиском станции, принялась объяснять, что означают все эти ручки на дорогущем, купленном бабушкой, еще до войны аппарате.

Тим вдруг ощутил странную, немного тревожную атмосферу этого города. Над крышей соседнего дома повис голубоватый диск, на котором отчетливо проглядывали многочисленные кратеры, ущелья, какие-то темные пятна. Стоявшая рядом девочка, казалась ему сейчас ночным мотыльком, прилетевшим на свет фонаря. От нее шел приятный, сладковатый запах чистого тела, легкий, почти не уловимый аромат хвойного мыла. По спине побежал озноб, а где-то далеко замаячили голубые глаза Аниты. Вспомнились холодные ночи на шлюпке, горячее тело его возлюбленной.

Лера, объясняющая своему гостю принцип управления русскими приемниками, неожиданно замолкла, и взглянув на стоявшего рядом Тима, подалась назад.

— Ну, я думаю, ты все понял? — проговорила она, и поспешно юркнула под свое одеяло.

Тим, сбрасывая странное наваждение, озадачено мотнул головой, затем, понимая, что ничего из сказанного девочкой не расслышал, принялся вертеть наугад ручки и тыкать в различные переключатели. Обнаружив чисто случайно, станцию, вещающую на французском, он тоже влез под одеяло, и похвалив про себя юную хозяйку, за чистое белье, прислушался к торопливой речи диктора.

— …Количество жертв неизвестно. — разобрал он сквозь помехи, — По сообщению германской разведки, состав с боеприпасами был взорван русскими диверсантами. В результате, полностью разрушен мост через Дунай. На длительное время блокирована одна из ключевых артерий.

«Отлично, — подумал юноша, — Вот это дали русские ребята Фридриху по носу». Насколько он помнил карту, теперь для доставки грузов на восток, ему придется делать огромный крюк. Направлять автомобильные колонны через перевалы глупо, там сейчас настоящая зима, да и в горах диверсантам спрятаться, куда проще. «Интересно, сколькими парнями пришлось пожертвовать? Как такие сооружения сейчас охраняются, я видел».

— … Доблестной немецкой армии удалось отбить у русских варваров очередной город. — продолжал тем временем диктор, — Еще один удар мощного немецкого кулака, и падет Москва — столица гнусной империи. И тогда, русскому императору не останется больше ничего, как сдаться на милость победителя.

«Ну, это мы уже слышали, — вспомнилась телевизионная пропаганда, так рассердившая его в Марселе, — Это мы знаем». Он собрался было встать, чтобы выключить зловредных французов, но тут сквозь шум помех, услышал:

— По-прежнему разыскивается опасный преступник, сбежавший из американской тюрьмы, убийца и насильник — Тим Уокер. За информацию о его местонахождении, правительство Соединённых Штатов, выплатит один миллион кредитов. Будьте предельно осторожны! Преступник вооружен, и крайне опасен!

«Да, вот это новость! За мою поимку дают уже целый миллион! Хорошо, хоть эта девочка не знает французского, а то сейчас пришлось бы снова объясняться».

Тим поднялся и щелкнув тумблером, выключил приемник. В комнате воцарилась благостная тишина. Лишь тихонько посапывала утомившаяся за день юная хозяйка, да где-то далеко за городом раздавался неясный гул. Немного кружилась голова, знобило. «Кажется, прогулки под дождем дают о себе знать».

Он постоял немного, глядя на почти полный диск луны, затем, стараясь не шуметь, нашел свой мини сейф, и извлек оттуда засветившийся таинственным светом — коммуникатор.

25

Совсем недавно, отшумела первая гроза. Разметав круживших над крышами голубей, опрокинув на город кипящее море, она неспешно уползала за горизонт. Небо кое-где уже прояснилось, только где-то на севере еще погромыхивало. Моросил мелкий дождик. Шумели водосточные трубы. С крыш, окрашивая тротуары в неприятный ржавый цвет, лилась вода. По опустевшей улице, огибая лужи, брел маленький человечек. Легкий ветерок развевал полы старенького пиджачка, норовил сорвать с головы серую кепку. Перепрыгнув очередную лужу, серый человечек внимательно огляделся по сторонам. Его невзрачное лицо, маленькое и такое же серое, было напряжено. Он немного постоял, осматривая пустую улицу, повернул за угол, и поспешил к видневшемуся вдали большому зданию.

Возле парадной двери, человечек снова внимательно осмотрелся, затем, потянул тяжелую створку. По широким белым ступеням, он поднялся на четвертый этаж, и замер, прислушиваясь у двери с медной табличкой: Николай Васильевич Лузгин — стоматолог. Прием ежедневно с 9:00 до 18:00.

В подъезде было тихо. Большая часть дома пустовала. Обитатели роскошных квартир, давно покинули город, опасаясь попасть под неумолимо приближающийся каток немецкой армии. Человечек снял кепку, и отер ею неожиданно вспотевший лоб. Руки мелко подрагивали. Предстояла очень важная встреча, от которой зависело его будущее. Наконец, решившись, он вдавил кнопку звонка.

За дверью послышались тяжелые шаги, в замке заскрежетало, и на пороге возник настоящий гигант. Длинные руки, мощный торс, плечи борца. Великан возвышался над гостем на добрых три головы. Он внимательно осмотрел площадку, затем нехотя посторонился. Человечек, затаив дыханье прошмыгнул мимо массивной туши гиганта, и когда тот закрыл дверь, последовал за ним по темным коридорам.

Его ждали. В комнате, заставленной шикарной мебелью, царил таинственный полумрак. На большом столе, стоявшем у дальней стены, в старинном серебряном подсвечнике, бросая вокруг трепещущие блики, горели свечи. Рядом, у задернутого тяжелыми гардинами окна, в креслах с высокими спинками, восседали двое. Он знал этих людей. Обычно они действовали через своих помощников, но для него сделали исключение.

Слева, внимательно глядя на вошедшего, вполоборота, сидел немолодой, но еще крепкий на вид гражданин, в форме полковника медицинской службы. Его серые глаза, резали будто скальпели. Гость поежился под этим взглядом. Полковник был известным человеком в городе. Даже он, со своими связями, в сравнении с этим заправилой — мелкая букашка. Прямо напротив, чему-то улыбаясь, попыхивал трубкой уже знакомый толстячок. Пухлые щечки, аккуратная бородка, добродушный взгляд. Однако, он знал, что приехавший в Россию иностранец, вовсе не так прост, как кажется.

— Чисто! — прогудел великан за спиной гостя, — Парни все осмотрели.

— Обыщи его, скрипуче пробормотал полковник.

— Ничего, кроме этого, — через минуту объявил гигант, выкладывая на стол потертый кошелек и дешевый перочинный ножик.

— Хорошо, оставь нас! — Снова проскрипел военный, — И сделай нам чайку, что-то прохладно сегодня.

Серый человечек застыл посреди комнаты, сжимая в руках свою кепку. Перед ним, седели очень серьезные люди, от которых зависит его судьба, а значит, вести себя нужно максимально вежливо.

Когда дверь за великаном закрылась, улыбающийся толстяк, отвлекся от своей трубки, и внимательно глядя гостю в глаза, произнес с легким акцентом:

— Мы надеемся, что направляясь на эту встречу, вы соблюли все предосторожности! Имперские агенты, весьма искусны в своем деле.

Серый человечек утвердительно закивал, и косясь на полковника, который вынимал на стол содержимое его кошелька, пробормотал:

— Как можно, сеньор Фредерик. Сделал все в лучшем виде.

— Отлично, — побарабанив пальцами по столу, проговорил толстяк, — Вам, наверное, не терпится рассказать о своих наблюдениях! Что ж, прошу! Я весь во внимании!

— Сеньор Фредерик, у меня есть важные новости, но прежде, чем начать, предлагаю обсудить финансовый вопрос. Мы помним договор, но обстоятельства порученного вами дела, вынуждают. — Человечек опасливо оглянулся на дверь, затем, продолжил: — Поймите сеньор Фредерик! Очень трудно работать. Моих ребят несколько раз едва не замели. Я сам хожу как по минному полю. Весь квартал оцеплен агентами. Из каждой форточки торчит снайпер.

— Мы вас внимательно слушаем, — по-прежнему улыбаясь, подбодрил толстяк, остановившегося в нерешительности гостя, — Ваши беспокойства нам понятны. Мы следим за ситуацией, и если нужно, готовы пересмотреть существующий договор.

Обнадеженный таким ответом человечек, ступил вперед на полшага, и забормотал скороговоркой:

— Трудная работа, кругом шпики, невозможно протолкнуться, весь квартал одни военные, ребята по лезвию ходят, вот-вот кого-то заметут, и тогда амба, придется делать ноги. Мы готовы дальше…, только уж и вы не обессудьте. Накиньте еще немного, мы обязуемся…

— Пятьдесят процентов вас устроит? — прервав этот монолог, спросил толстяк.

Серый человечек, запнувшись на полуслове, радостно закивал:

— Да, конечно, сеньор Фредерик! Я знал, что вы все поймете! Мы ведь для вас стараемся! А тут такие дела. Мои ребя…

— Ну, что ж, снова прервал его собеседник, — на этом финансовые вопросы исчерпаны? Приступайте к главному…

Когда за гостем закрылась дверь, в комнате надолго воцарилась тишина.

Толстячок неторопливо набил трубку, и чиркнув длинной спичкой, привычно окутался сизым дымом. Сидевший напротив — полковник, сцепив руки на животе, задумчиво глядел в стол. Пауза затягивалась.

Было слышно, как потрескивает трубка, да на улице, ветер швыряет в окно редкие капли.

— И все же, Фредерик! — наконец, не выдержал он, — Ради двух сопляков, ты готов пойти на такой риск?

Толстяк улыбнулся. Психотип сидящего напротив русского, был ему хорошо знаком. К тому же, с этим человеком его связывала давняя дружба. Он знал: спешить не стоит, все должно идти своим чередом. Пыхнув трубкой, он скосил глаза на своего друга, и серьезно ответил:

— Если сделать все правильно, никакого риска нет. Уверен, Аристарх приказал своим парням брать эту парочку живьем. Главную работу сделаю я с Алехандро, а от нашего помощника требуется только задержать преследователей.

— Да на-кой они вам сдались? — раздраженно сказал полковник, — И у вас там за ними чуть не вся имперская служба гоняется, и нашим здесь, как приспичило.

— А вот это, дорогой мой, такая тайна, что нам с тобой лучше не знать. Заокеанский мистер, за информацию о местонахождении парня, обещал миллион кредитов. Так что, сам понимаешь!

— Ну теперь-то ему точно обломится, — пробормотал полковник, вставая из-за стола. Его обуревали противоречивые чувства. Извечное любопытство толкало дальше, увидеть, понять, разобраться. Но рассудок просто вопил: «Не лезь! Сгинешь!»

Он прошелся по комнате. «Нужно срочно заканчивать со всем этим. Я итак сделал слишком много». Стены вокруг были увешаны картинами. «Да, сейчас, когда люди умирают от голода прямо на улицах, эта красота никого не интересует». Остановившись у одной из них, разглядывая какой-то неведомый пейзаж, он произнес, давая понять, что аудиенция окончена:

— Прости Фредерик, своих ребят не дам! Я помню должок, но операция слишком рискованная. От парней Кривошеина уйти невозможно. Я итак уже вляпался по полной. Ох, и аукнутся мне твои делишки.

— Ничего, — хитро сощурившись, проговорил толстяк, — Тебе не привыкать. Свернешь дела на какое-то время, а я через несколько дней улетаю.

* * *

Тим открыл глаза, и осмотрелся. Он по-прежнему находился в гостях у русской девочки, которая сейчас, позвякивая посудой, копошилась на кухне. Сегодня он чувствовал себя гораздо лучше. Последние недели прошли, словно в тумане. Прогулка с беженцами под ледяным дождем, и все прочие события, не прошли даром. На следующий день, после их знаменательной встречи, Тим проснулся с сильным жаром и болью в спине. Он попытался встать, но тут же свалился на пол без сознания, чем страшно напугал юную хозяйку.

И вот, сейчас, спустя столько дней он почувствовал, что болезнь отступает.

Осторожно поднявшись на локтях, Тим сел. Голова кружилась, подташнивало, но температура спала, да и спина, при дыхании больше не болела. Он опустил ноги на пол, и опираясь на стоявший рядом стул, поднялся. В глазах потемнело, но он все же устоял. Переждав пока комната перестанет вращаться, Тим сделал неуверенный шаг к двери. Его здорово качало. Опираясь о стены, он добрел в ванную, пустил тоненькую струйку воды, и как смог умылся.

За последние дни, Тим сильно сдал. Лицо выглядело незнакомо. Воспаленные веки, круги под глазами, таким он себя никогда не видел.

Выйдя в коридор, он столкнулся с перепуганной девочкой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она взволнованно.

— Не знаю, кажется лучше. — еле ворочая непослушным языком проговорил юноша. Он глядел в широко распахнутые блестящие глаза своей новой знакомой, и видел, что эта малышка по-настоящему беспокоится о нем. — Прости, пожалуйста! Я причиняю тебе одни неудобства.

Его снова качнуло. Стоявшая рядом девочка, поспешно ухватила своего гостя за руку:

— Пойдем, тебе нужно лечь! Рано тебе еще вставать!

Тим позволил себя уложить, и устало прикрыв глаза, пробормотал:

— Я чуть-чуть полежу, только ты не плач, ладно?

Лера глядела на этого парня, а по щекам, вопреки ее стараниям, снова катились слезы.

Последние недели, ее не покидало дикое ощущение, что рядом умирает единственный на земле, по-настоящему близкий человек. Этот замечательный парень в первый же день знакомства, стал ей почти родным. Когда тем утром, он упал без чувств посреди комнаты, Лера страшно перепугалась.

Она принялась хлопотать вокруг, пытаясь привести его в сознание, но все было напрасно. Тогда Лера позвала тетю Варю, и они с превеликим трудом уложили парня на диван. Он весь горел, дыхание было прерывистое, в груди слышались странные хрипы. Соседка покачала головой, и сходив к себе, принесла большую сумку с лечебными травами. Лера знала: больницы в городе давно не работают. Их переоборудовали в военные госпитали, и сейчас туда свозили раненных со всех фронтов. Гражданских, за исключением особо важных лиц, никто лечить не собирался. Не до того сейчас. Потому, в случае болезни, приходилось рассчитывать только на себя. Глотать лечебные настойки, да молить Бога о помощи.

Тетя Варя, доставая из своей сумки бутылку с уксусом, приказала вскипятить воды, и заготовить тряпок на холодные компрессы.

— Плохо дело, — пробормотала старушка, когда им удалось кое-как влить в рот парню густой отвар, — Не нравятся мне хрипы эти. Воспаление у него. А я еще таких не выхаживала.

Услышав это, Лера заплакала. В городе с подобным диагнозом умирали ежедневно. Нужен был врач, или на худой конец, хорошие лекарства. Но и то и другое, найти сегодня, практически невозможно. И тогда Лера взмолилась:

— Тетечка Варечка, сделайте что-нибудь, пожалуйста! Вы же всех знаете! Вы же все можете! Ну, пожалуйста! Ему нельзя умирать!

— Не шуми! — задумчиво пробормотала соседка, — Парня жаль. Молодой совсем, красивый. Почти, как Митька мой. Нужно спасать.

— Он же к нам через полмира добирался. — не в силах остановить слезы повторяла девочка, — Через полмира…, а тут…, сделайте что-нибудь! Пожалуйста!

Старушка снова покачала головой, и накинув пальто сказала:

— Пойду, может уболтаю Антипыча. Поговаривают, у него знакомый есть в первой городской. Только вот, ты ему о том, что гость твой оттуда…, ни- ни! Поняла? Не любит он этих…, воевал в первую империалистическую, в плену побывал. Мучали наших там сильно, так до сих пор забыть не может.

Поздно вечером, зашел какой-то старичок. Они с соседкой осмотрели самую дорогую вещь в квартире — купленный бабушкой еще до войны радиоприемник, и о чем-то пошептавшись, потащили его к выходу.

Для того, чтобы достать лекарства, нужны были деньги. Тетя Варя сразу предупредила, что сумма это для нее слишком большая, но, если продать что-нибудь из мебели или, к примеру, этот самый приемник, можно попытаться найти сговорчивого доктора в одном из госпиталей.

Тим, к тому времени уже начал бредить. Лера не отходила от него ни на минуту. Меняла холодные компрессы, несколько раз, когда тот приходил в себя, поила пахучим отваром. Сердце ее заходилось в дикой тревоге. Парню явно становилось хуже. Его лихорадило, из груди вырывалось хриплое дыхание, от тела шел сильный жар. Она понимала, если к утру не удастся достать лекарств, ее заморский гость обречен.

Лера просидела возле больного всю ночь, а когда за окном забрезжил рассвет, в квартиру, сжимая в руках большой сверток, вошла тетя Варя.

Тима выхаживали долго. Почти две недели, они поили его принесенными соседкой порошками. Кормили с ложечки наваристым бульоном. Девочка с замиранием сердца следила за состоянием парня, и видя, как молодой организм борется за жизнь, тихо молилась.

Давно, когда ей было лет пять, бабушка объяснила, что весь мир вокруг, и Оленька, и мама с папой, и она сама, все создано Богом. — «Создатель очень любит нас, — говорила бабушка, — Он добрый, и может выполнить любую твою просьбу». Тут же последовали обычные вопросы: а где он? А можно я посмотрю на него? А откуда он появился? Бабушка, улыбаясь, как могла просто отвечала, а через несколько дней спросила: — Хочешь поговорить с Богом?

Малышка Лера, услышав, что ее сейчас отведут к всемогущему Создателю, восхищенно замерла, и тогда бабушка научила ее молиться.

— Для того, чтобы Он тебя услышал, ты должна быть умницей! — вещала бабушка, — И когда говоришь с ним, представь, что перед тобой стоит твой папа.

— Но как? Мой папа тоже Бог?

— Нет, милая, он обычный человек, но Бог любит тебя так же, как папа.

С тех пор, Лера жила с неким теплым ощущением в сердце. Ей казалось, что где-то там, далеко, у нее есть лучший друг. И пусть она не может Его видеть, этот Друг всегда услышит, всегда поймет. Девочка давно привыкла к странностям в своей жизни. Сколько раз, она выкарабкивалась из, казалось, совершенно безвыходных ситуаций. Чего только стоит прошедшая зима. Она была уверена, ее хранили. И сейчас, девочка искренне просила своего Друга о помощи.

Ну а спустя несколько дней, она увидела, что Тиму делается лучше. Уже не такими страшными были хрипы, не так сильно горел лоб. Он стал чаще приходить в себя, и даже начал самостоятельно есть. И снова ее услышали. Лера отлично знала, что с таким заболеванием, даже в лучших больницах города, лечение проходит несколько месяцев, а здесь за десять дней, почти все основные симптомы прошли. Самое страшное было позади. Теперь ему нужен постельный режим и хорошее питание, а как раз с провизией стало совсем туго.

Купленная на последние деньги тощая курица, и сваренный из нее ароматный бульон сделали свое дело. Тим чувствовал себя гораздо лучше. Но саму Леру качало от голода. Ее жалкого пайка, не хватало даже, чтобы хоть немного притупить спазмы в желудке, а продать что-то из оставшейся мебели, так и не удалось. С продовольствием в городе становилось все хуже. Народ относил на ближайший рынок последнее, лишь бы не умереть с голоду. Как быть дальше, она не знала. Спасти их могло только чудо.

А вечером, когда Лера, глотая голодные слюнки, принесла Тиму последний кусочек мяса и остатки бульона, ее гость заметил неладное.

Как обычно поблагодарив, он пододвинул к себе тарелку, но зачерпнув ложкой, замер. Сидевшая рядом девочка выглядела очень плохо. Исхудавшее личико, бледная кожа, ввалившиеся глаза.

— Оля, ты как себя чувствуешь? — спросил он, отложив ложку, — У тебя нездоровый вид. А-а, это все из-за меня!

— Нет, — с трудом отводя взгляд от тарелки, произнесла девочка, — Ты здесь ни при чем. Просто…, просто кроме этого, — кивнула она на стол, — у тебя…, то есть, у нас больше ничего нет.

— Постой, — начал соображать парень, — Ты варила это для меня, а сама… — лицо его вдруг исказила гневная гримаса. Он отодвинул тарелку, и медленно поднялся.

— Почему ты мне раньше не сказала? Если с тобой что-то случиться, я не смогу жить. Так, — словно приняв какое-то решение, он снова уселся на стул, и пододвинув тарелку к девочке, приказал: — Съешь!

— Нет, — запротестовала Лера, — Ты должен хорошо питаться, иначе…, иначе болезнь вернется!

Но гость ее устало улыбнулся: — Милая Ольга, я слышал о самоотверженности русских женщин. Теперь я в этом убедился лично. Только не забывай, пожалуйста, мы теперь одна команда! Если ты обессилишь, как мы сможем найти хранилище?

Тим вдруг понял, на какие жертвы, шла ради него эта девочка. И сейчас, он говорил с ней, как с маленьким ребенком. Сердце парня терзало страшное чувство вины. Эта малышка голодала, когда он ел наваристые супы. Да и откуда у нее мясо? Он знал, с продовольствием в городе очень плохо. Скорее всего, продала что-то ценное? И тут, он заметил отсутствие дорогущего даже по американским меркам радиоприемника.

— Так, понятно…, — протянул он, — значит, и бабушкин приемник продала!

Лера потупилась. Что она могла ответить. Сейчас этот парень выглядел, как их школьный учитель немецкого. Жакет — добряк и тихоня, когда было нужно, одним своим взглядом мог заткнуть любого грубияна. Вот и ее гость смотрел на нее так, словно та подралась на перемене.

— Тебе было очень плохо, — наконец, вымолвила она, — Я боялась, что ты…

Юноша смотрел на это милое создание, и понимал: снова жизнь свела его с хорошим человечком. Не уж-то он не сможет решить такую простую задачу?

— Оля, — сказала он уверенно, — Сейчас ты поешь, и мы обсудим, как выйти из сложившейся ситуации. А пока, я кое-что покажу тебе.

Он встал, и шатаясь от слабости, нашел свой рюкзак.

— Я так и не рассказал тебе о главном, — доставая свой мини-сейф, говорил юноша, — Там, в бункере хранятся гигантские запасы продовольствия. Я успел найти тот, что ближе всего к Ленинграду. Ты ешь, давай! А я буду рассказывать.

Лера дала себе слово, что не притронется к приготовленной для Тима пище, но под его уверенным взглядом, сдалась. С трудом сдерживаясь, она медленно пододвинула к себе, сводивший с ума своим запахом — бульон, и зачерпнула полную ложку.

— Вот здесь, — принялся объяснять Тим, положив на стол включенный коммуникатор, — Примерно, двадцать миль, от города, находится один из них. Отец пишет, что бункер охраняется специальным роботом. И что туда, без ключа и твоего транслятора, никто не сможет войти. Ты говорила: транслятор тебя узнал.

Лера кивнула, и хотела было достать шкатулку с обручем, но Тим остановил ее:

— Не надо, потом…! Смотри, вот это место!

Лера придвинула к себе светящееся чудо, так поразившее ее в первые часы их с Тимом знакомства.

— Так это же рядом с Сосновкой! — удивленно воскликнула она, — Вот, — указала девочка на маленькое пятнышко на берегу реки, — Здесь живет бабушкина лучшая подруга — тетя Женя. Мы каждое лето ездим к ней. Там вокруг, замечательный лес. Большая река. Я провела там, почти все свое детство.

— Интересно, — Тим еще раз, внимательнее взглянул на схематичное изображение, — Значит, эти места тебе знакомы. Отлично. Не придется долго плутать.

Он призадумался: «Пытаться пешком преодолеть это расстояние нечего и думать. И я, и эта милая девчонка, свалимся, не пройдя и половины пути. Значит, нужно искать транспорт. А какой транспорт я могу найти здесь, в этом больном городе? Разве только угнать. Да уж, задача. Меня, скорее всего, тут же схватят, и без лишних слов расстреляют. Нет, нужно искать другой способ».

— А что у нас с продуктами? — решил он пока отложить основной вопрос.

Лера, к тому времени уже расправилась с бульоном, и отодвинув пустую тарелку, взглянула на своего гостя:

— С этим плохо, — ответила она печально, — На том кусочке хлеба, что мне выдают по карточкам, мы долго не продержимся. Пайки сильно урезали. Боюсь, скоро и это давать перестанут.

— Понятно, — протянул юноша, — Все на фронт, все на победу! — он немного помолчал, глядя в окно, затем поинтересовался: — Ты не знаешь, в вашем городе можно как-то сбыть золотые украшения?

— Лера призадумалась. Неожиданно вспомнилось найденное в луковицах колечко. Еще, она слышала, что в некоторых магазинах принимают золото в счет оплаты. «Может все-таки попытаться?»

— Не уверенна, но кажется, в некоторых магазинах можно будет купить еду. А что, у тебя есть золото?

— Есть немного, сейчас покажу.

Порывшись в рюкзаке, Тим достал сверток с драгоценностями и деньги.

— Нет, — покачала Лера головой, глядя на толстую пачку кредитов, — У нас такое давно не ходит. Только рубли.

— А это? — Тим придвинул к ней расстеленный платок, на котором поблескивали золотые перстни с цепочками, — Здесь, пожалуй, даже больше.

— Не знаю. Я в этом не очень разбираюсь. — Девочка повертела в пальцах один из тяжелых браслетов, — Может соседка подскажет. И все же, лучше не рисковать. Не стоит показывать это никому. Тетя Варя — женщина очень хорошая, но…, время сейчас такое…, в общем, я спрошу сама.

— Тогда с этим лучше не затягивать. Узнай сегодня, а завтра утром вместе и сходим.

* * *

Погода в это утро выдалась замечательная. Прошедшая недавно гроза очистила улицы от скопившейся за зиму грязи. Еще робкая, нежная зелень, тянулась к яркому солнцу, укутывая серые аллеи в свой великолепный наряд. По небу неспешно плыли облака. Радостно пели птицы.

Тим с Лерой, шли неторопливо по длинной, уходящей в бесконечность улице, и щурясь на поднимающееся из-за домов солнце, вдыхали свежий утренний воздух. Вокруг не было ни души. Лишь редкие автомобили, медленно, словно любуясь на всю эту красоту, бросая в окна домов яркие блики, катили по мостовой.

Как Лера не убеждала своего гостя, как ни уговаривала, он не позволил ей отправляться в магазин одной. Время было смутное, и Тим, не смотря на дикую слабость, решил пойти с ней.

Тетя Варя подтвердила ходившие по городу слухи, что в магазинах принимают золото. По ее словам, это было негласным распоряжением правительства. Посоветовавшись, они отложили для первой операции несколько самых крупных перстней.

Тим шагал рядом с чему-то улыбающейся девочкой, и размышлял: «Если удастся выменять продуктов, нужно срочно искать какой-нибудь транспорт. На своих двоих, мы с этой малышкой далеко не уйдем. Она бедняжка сильно сдала за прошедшие дни. Да и я сам не в лучшей форме».

Внезапно, шагающая рядом девочка, остановилась. С лица сползла мечтательная улыбка, испуганно расширились глаза. Навстречу им, из-за поворота, неторопливой походкой больного, вышел незнакомец.

Лера узнала его. Это был Витольд. От того прежнего красавца и любимца всех девчонок, остались лишь глаза. Бледный, осунувшийся, страшно исхудавший, он глядел на нее, словно хищник, увидавший наконец, свою жертву. Руки в карманах, горящий ненавистью взгляд, плотно сжатые губы. Он надвигался неумолимо, как сама смерть. Лера испуганно замерла, а затем, юркнула за спину ничего не понимающего Тима.

И тут, взгляды двух парней встретились. Темные, безумные глаза художника сверлили, оценивали, просчитывали. Все последние дни, он страстно мечтал только об одном. В ледяных подвалах имперской службы безопасности было жутко, но он все выдержал. Единственное, что придавало ему сил, это желание долго, и с наслаждением терзать эту мерзкую девчонку. Жгучая всепоглощающая ненависть, питала его душу. И вот он встретил ее. Пальцы в кармане сжали рукоять стилета. Но между ним, и его жертвой, возник непонятно откуда взявшийся парень. Он смотрел в его глаза, поначалу растерянные, но уже через мгновение, ледяные и решительные, и осознавал: справиться с таким противником будет непросто. Грязно выругавшись, он в последний раз глянул, на сжавшуюся от страха жертву, и еще больше ссутулившись, побрел к дому.

Когда странный парень, скрылся за поворотом, Тим спросил бледную, как мел девчонку:

— Кто это был?

Лера оглянулась, и с дрожью в голосе, проговорила:

— Это страшный человек. Нам лучше с ним не связываться.

— Ты испугалась?

— Да, я подумала…, он может…, в общем, он так просто это не оставит.

— Что не оставит? — не понял Тим, — У вас был какой-то конфликт?

— Он пытался меня…, — и Лера поведала своему гостю обо всем, что произошло с ней почти два месяца назад.

Тим слушал, и лицо его постепенно каменело. Избалованный сынок богатеньких родителей, задумал поразвлечься. Ну что ж, понятно. Только не с этой малышкой. Она ведь совсем еще ребенок. Сердце юноши требовало возмездия. Ему хотелось догнать этого подонка, но рассудок не позволил. Если бы не его миссия. Сейчас, когда они уже почти у цели, рисковать не стоит. «Не знаю, как он, а я этого так не оставлю! — пообещал он себе, — Пусть только решится главный вопрос».

Окружающий мир, внезапно утратил яркие краски. Тиму стало казаться, что со всех сторон за ними наблюдают внимательные глаза. Он даже оглянулся, так отчетливо ощущался холодный взгляд в спину.

Лера тоже почему-то занервничала. Вокруг, вроде все было, как прежде. Так же ярко светило солнце, так же беззаботно чирикали в кронах воробьи, и все же, было как-то неуютно. Казалось, из каждого окна на нее смотрит таинственный враг. Она попыталась подавить эти ощущения, но возникший страх, не проходил.

В магазине, было не протолкнуться. Гигантская очередь тянулась на пол-улицы. Голодные дети, изможденные высохшие старики, темные от горя женщины. Несмотря на отличную погоду, все закутанные в какие-то лохмотья. Молчаливая толпа продвигалась очень медленно. А чуть поодаль, прямо на тротуаре, сидели еще более тощие, почерневшие от голода существа. Кто-то из них, жалобно поскуливал, умоляюще протягивая руки к выходившим из дверей, остальные же просто смотрели. Их страшные, горящие мукой глаза, сводили сума.

Лера встретила один такой взгляд, и душу объял смертельный холод. Эти несчастные сидели здесь в надежде выпросить хоть несколько крошек. «Не уж-то и меня ждала такая же участь?»

Но еще труднее было Тиму. Он никогда не видел ничего подобного. Не раз, там, в Америке, мелькали газетные заголовки: «Русские умирают от голода. В российской столице жестоко подавлен очередной голодный бунт. Правительство США готовит гуманитарный конвой в голодающую Россию».

Все это казалось ему таким далеким, таким ненастоящим. И вот теперь, глядя вокруг, Тим ужасался. «Как такое возможно? Куда смотрит русский император? Ведь пока его доблестные солдаты защищают родину, их матери и сестры умирают прямо на улицах».

Нет, он не мог, и не желал этого понимать, и когда, наконец, пришла их очередь, достал из кармана тяжелый сверток. Он поймал на себе вопросительный взгляд стоявшей рядом девчонки, и указывая себе за спину, тихо прошептал: — Берем на все.

Как-только сердитая тетка в замызганном халате поняла, что перед ней не простые карточники, лицо ее тут же преобразилось. Их провели в отдельную комнату, где за столом сидел тучный дядька в очках, и листая какие-то бумаги, жевал внушительных размеров бутерброд.

Лера едва не захлебнулась слюной, ощутив давно забытый запах копченой колбасы. Хозяин кабинета, не обращая внимания на вошедших, перелистывал накладные и отчеты, и только спустя долгие пять минут, расправившись с бутербродом, поднял глаза.

— Я вас слушаю! — недовольно прогудел он, утирая жирные губы, — Вы по какому вопросу — товарищи?

Тим к этому моменту был вне себя от злости. Там за стеной десятки людей умирают от голода, а этот…, как ни в чем не бывало, колбасой закусывает.

— Послушайте вы…, — начал было он, но вперед вышла его спутница:

— Здравствуйте! Мы к вам за продуктами! — подойдя к столу, она выложила перед собой массивный перстень.

— За продуктами…, — пробормотал тот, беря в руки старинное украшение, — Сейчас все сюда за продуктами ходят.

Он осмотрел кольцо, и, брезгливо морщась, вернул его обратно:

— Что вы мне подсовываете? Это не золото. Обычная медь.

— И вот это тоже? — растерянно пробормотала Лера, двигая к толстяку оставшиеся три перстня.

— Конечно, и смотреть не надо, желтая медь.

Лера ошарашено обернулась на своего друга:

— Тим, что это он говорит? Это же…

— Послушай ты! — Тима начало потряхивать, это был плохой знак. Обычно такое случалось, когда он терял над собой контроль. Он надвинулся на развалившегося в кресле жулика. Но тот, видно бывал в таких ситуациях не раз. Правая рука его, привычно скользнула куда-то под стол, и в следующее мгновение на парня уставилось вороненое дуло внушительного калибра.

— А ну-ка к стене! Щенок! А то сейчас охрану позову! Они тебя мигом образумят!

Тим скрипнул зубами, и пронзив хозяина кабинета ненавидящим взглядом, шагнул к двери. Не будь тут девчонки, он показал бы этому ковбою, как правильно держать оружие.

— Отлично! — ухмыльнулся тот, — и стой там, пока я буду говорить с ней! — он указал дулом на замершую в испуге Леру: — Иди сюда, не бойся! Я дам тебе за все это, три буханки белого хлеба, и две банки американской тушенки.

— Но как? — чуть не плача, спросила девочка, — Здесь же…

— Больше ничего не дам! — безапелляционно заявил толстяк, — продукты на исходе. А ваши побрякушки никому не нужны.

В кабинете воцарилась тишина. Лера помнила, как до войны высоко ценились золотые украшения. За любой из этих перстней, можно было купить целый грузовик консервов, может даже два, а этот наглый дядька предлагает ей несчастные три буханки хлеба. «Да он просто издевается!» На глаза навернулись слезы. Она была абсолютно беспомощна перед государственной машиной. Жаловаться на произвол было некому, да и бессмысленно. Кругом такое творится. Ей было стыдно перед своим заморским гостем. Стыдно за свою страну, за этого, разожравшегося на народных харчах борова, за свою слабость.

Однако замерший у двери Тим, неожиданно успокоился: «Действительно, чего я так возмущаюсь? В городе настоящий голод, а я тут из-за каких-то железок рефлексирую».

— Разрешите? — он осторожно потянул из кармана сверток с оставшимся золотом, и развернув его, выложил на стол перед изумленным толстяком: — А за это?

Хозяин кабинета явно не ожидал подобного. Он отложил револьвер, и пододвинув к себе платок, принялся перебирать браслеты и цепочки.

— Ну что ж, — проговорил он наконец, — это другой разговор. Только имейте в виду, охрану не дам.

— А зачем нам охрана? — удивленно спросила Лера.

— Как зачем? Да вас же разорвут на выходе. Здесь чуть не полгорода собралось. Сплошь беженцы. Голодные, как псы. Без охраны никак.

Через полчаса, Тим выволок на улицу три больших мешка, и принялся раздавать продукты находившимся там людям. Поначалу все шло спокойно. Тим вынимал буханки черного хлеба, разламывал на части, вкладывал в дрожащие от слабости руки, выставлял у ног консервы, пакеты с крупой. На него смотрели ошарашено. Отупевшие от голода, сидевшие здесь дни напролет беженцы, не понимали, что происходит. Кто-то неверяще понюхал большой, еще теплый ломоть хлеба. «Неужели это все наяву?»

И тут, какая-то старушка из очереди завопила: — Люди! Что делается! Да он же кормить их собрался!

В следующую минуту, все вокруг забурлило.

Тима смяла навалившаяся толпа, замелькали сумасшедшие глаза, скрюченные пальцы, разинутые рты. Люди вырывали друг у друга содержимое мешков, запихивали под одежду, роняли, втаптывали в грязь. Началась настоящая вакханалия.

Потрепанный и сердитый, юноша с трудом выбрался из этой орущей, визжащей толпы, и оторопело замер у края тротуара. Такого он точно не ожидал.

Находившиеся тут же неподалеку вооруженные охранники, недовольно поглядывали на Тима. По вине этого сопляка, назревал очередной бунт.

Кто-то из них не выдержал, и полоснул над головами обезумевших горожан длинной очередью из автомата. Дерущиеся над остатками еды, испуганно замерли, а затем, словно по команде, сжимая в руках добычу, стали разбегаться. Какой-то человечек, убегая, натолкнулся на парня. Из-под серой кепки остро глянули маленькие глазки, он что-то пробормотал, извиняясь, и бросился через дорогу.

«Ничего не понимаю! — мотнул Тим головой, — Еще немного, и эти граждане меня бы просто затоптали!» С трудом придя в себя, он нашел ожидавшую его в магазине — Леру, и подхватив свой рюкзак, поспешил прочь.

Солнце уже клонилось к закату, когда уставшие и голодные они свернули во двор их дома.

Подаренная тетей Варей, почти новая куртка, была вся изорвана. Светлые брюки испачканы. Тим раздраженно отирал пот со лба, оставляя на нем кровавые разводы. Руки его были исцарапаны, но даже воды промыть их не было.

Лера, в первые минуты, увидев своего друга, едва не заревела в голос. Голодная толпа, как-то странно выразила благодарность. Она попыталась перевязать окровавленные руки, но парень лишь раздраженно отмахнулся: — Оставь, дома все сделаешь! Пойдем отсюда скорее!

Они отложили себе пару буханок хлеба, с пять кило картошки, да несколько банок тушенки. Тима изрядно качало. Рюкзак, казалось, был набит камнями. По спине холодными струйками стекал пот. Несколько раз он останавливался, пережидая наваливающуюся дурноту. Девочка беспокойно поглядывала на своего друга. Чудом выживший после такой болезни парень, выглядел плохо. Если бы она знала, что так получится, ни за-что не позволила бы затевать этот гуманитарный рейд.

Леру, всю обратную дорогу, терзали нехорошие предчувствия. Свернув во двор, она попросила своего спутника:

— Подожди минутку!

Юноша нехотя остановился. Ему снова стало дурно. Кружилась голова, сводило живот.

— Что случилось? — пробормотал он, снимая рюкзак, и опуская его на асфальт.

— Не знаю, — напряженно прислушиваясь к чему-то, пробормотала девочка, — Кажется, нас ждут.

Развитая за последние годы интуиция, просто кричала:

«Впереди опасно!! Не ходи!!»

Тим недовольно поморщился: «Ну, что опять?»

— Я никого не вижу, — внимательно осматриваясь, сказал он притихшей девочке, — Может тебе показалось?

— Нет, дальше идти нельзя! Не могу объяснить, но мне страшно.

— И что будем делать? Может, я схожу один, проверю?

— Нет, давай лучше подождем. Вдруг они уйдут?

Тим прислушался к своим ощущениям, и снова, как тогда после встречи с тем парнем, город вокруг показался враждебным. Снова в спину уткнулся чей-то холодный взгляд. Он резко обернулся, но улица была совершенно пуста.

— Пойдем, — наконец не выдержал он, поднимая рюкзак, — Кто бы нас не ждал, он не страшнее волкодила.

— Кого? — Недоумевающе глянула девочка.

— Потом расскажу, держись за спиной. Если их будет много — беги.

Лера хотела возразить, но Тим, не оглядываясь, зашагал по тропинке к подъезду.

То, что произошло дальше, навсегда запечатлелось в ее памяти.

Они прошли по бетонной дорожке, свернули к подъезду, и тревожно озираясь, поднялись по ступеням. Шедший впереди Тим, потянув за ручку, шагнул в темноту, а в следующий миг, откуда-то слева, к парню метнулась быстрая тень. Что-то глухо лязгнуло, Тим резко присел, и темный силуэт, описав в воздухе полукруг, громко ударился о бетонный пол. Девочка испуганно вскрикнула. Ей показалось — в руке у нападавшего блеснул нож. Дико забилось сердце.

— Что с тобой?! — воскликнула она, не понимая в темноте, почему ее друг так странно выгибается.

— Уф-ф! — прошипел Тим, — Сейчас-с-с!

Наконец ему удалось сбросить с плеча одну из лямок своего заморского рюкзака. Он уронил его на пол, и ругаясь сквозь зубы, принялся ощупывать левый бок.

Лера шагнула к парню, но тут, дверь с грохотом отворилась, и в подъезд влетели какие-то люди в форме.

Ни говоря ни слова, трое солдат, подхватили лежавшего на полу Витольда, и даже не взглянув в их сторону, поволокли его наружу.

26

В квартире, Лера тут же принялась хлопотать над раненным парнем. Поставила на примус кастрюлю с водой, вымыла руки, затем, приказала Тиму раздеваться. Куртка и толстый свитер с лева, были в крови. Тим снял рубашку, и девочка увидела под левой лопаткой длинный порез. Рана была не очень глубокой, но крови натекло много. Светлые брюки почти до колена были в алых пятнах.

Вопреки стараниям, из глаз ее снова покатились слезы. «Ну, сколько можно? Снова этот парень рискует жизнью! Какой же гад этот Витольд! Напасть вот так, сзади, из темноты!» Она осторожно промыла рану, обработала йодным раствором, и располосовав простынь, наложила повязку. Тим шипел от боли, что-то бормоча по-английски. Лера видела — ему сильно нездоровится. Парень весь побледнел, на лбу выступила испарина. Но уговоры лечь и отдохнуть не подействовали.

— Хватит! Лежать не могу больше! Я лучше возле тебя посижу!

Переодевшийся в чистое Тим, уселся на табурет, и в задумчивости уставился перед собой.

Они оба пребывали в недоумении.

Лера, привычно и ловко начистила картошки, и поставив разогреваться сковороду, в очередной раз с содроганием глянула на кухонный стол: «Если бы не это…, он бы точно его…»

Перед ними стояла пробитая насквозь банка тушенки, а рядом лежал длинный, тонкий нож. Лера таких никогда не видела. Трехгранный клинок, был в длину больше тридцати сантиметров. Золоченая рукоять, какие-то иероглифы по всему лезвию, непонятное углубление в виде крюка на одной из граней.

— Ты поняла кто эти трое? — с отсутствующим видом, проговорил юноша, — Так вот, Оленька, это не простые солдаты.

— Что ты имеешь в виду? — вопросительно посмотрела на него девочка.

— Я успел разглядеть их. И могу с точностью в девяносто девять процентов утверждать, что это группа специального назначения. Обычная полиция действует совсем иначе.

— Согласна! Знаешь, а ведь это уже не первый раз.

— То есть как не первый? — встревожился Тим.

— Да, примерно месяц назад, я уже видела этих военных. Они спасли мне жизнь.

И Лера в подробностях поведала о той страшной встрече у ворот парка.

Тим внимательно слушал, лишь несколько раз задавая уточняющие вопросы, а когда девочка закончила рассказ, задумчиво сказал:

— Все ясно. Мы с тобой, давно под плотным наблюдением.

— Ты уверен? — округлила глаза девочка, — Но почему они тогда нас не арестуют?

— Скорее всего, меня вели еще от той поляны в лесу, — предположил Тим, — Ваши агенты славятся на весь мир. Ну а, не взяли нас, потому что, им нужно нечто большее. Возможно, они ждут, когда мы найдем хранилище. Ведь проникнуть туда без нашей помощи не сможет никто.

А когда они, поужинав в тишине, вернулись в комнату, Тим разбирая изорванные грязные вещи, нашел записку.

«Ощущение такое, что горожане рвали меня зубами», — пронеслось в голове, когда он развернул перед собой дико выглядевшую куртку, прикидывая, есть ли смысл ее восстанавливать. И тут, из разорванного кармана на пол выпал тугой бумажный шарик.

«А это еще что такое?» — В сознании вдруг всплыли какие-то шпионские романы, таинственные убийцы, письма с угрозами.

— Что это? — тоже испуганно замерла Лера, видя, как ее друг уставился на выкатившийся почти в центр комнаты кругляш.

— Не знаю. Только однозначно это не мое.

Осторожно разгладив записку на столе, они прочли четыре коротких предложения:

«За вами следят. Весь квартал окружен. Предлагаем помощь. Сегодня в 20:00 красный автомобиль у ближайшего к вам перекрестка».

Почерк был ровный, красивый. Ниже, от руки был нарисован знакомый герб. Тим задумчиво уставился на него. В голове, что-то щелкнуло: «Анита! Только она могла послать этих людей!»

Сердце парня радостно забилось, а на душе стало необычайно легко. «Значит, она все еще помнит меня! И может быть, даже ждет!»

— Кажется, ты был прав, — заглядывая через плечо юноши, пробормотала Лера, — За нами следят. Только не уверена, что эти таинственные доброжелатели смогут нам помочь. Если написанное правда, и квартал окружен агентами, нас отсюда не выпустят.

— Сколько сейчас времени? — перебил ее Тим.

— Половина восьмого. Если будильник не врет. Раньше я по радио сверяла, а теперь…

— Так, — решительно скомандовал юноша, — Берем только самое необходимое! Возможно, придется уходить налегке!

За окном смеркалось. Стоило поторопиться. Лера быстро оделась, побросала в сумку оставшиеся продукты, достала из тайника в шкафу плоскую коробку с транслятором, и долго не размышляя, пихнула ее за пазуху. «Здесь, будет надежнее».

Тим, также быстро собрав рюкзак, поворошил стопку вещей, оставшихся от соседского парня. Выбрал основательно потасканные, неопределенного цвета брюки, грубой вязки свитер, и кривясь от боли в боку, принялся одеваться.

На востоке уже показались первые звезды, когда они вышли на упомянутый перекресток. Вокруг было тихо. Окружающие дома словно вымерли. Не светилось ни одного окна, ни единого огонька не было видно на улице. И тут, прямо перед ними остановился автомобиль с погашенными фарами. Его цвет уже нельзя было разобрать, но Тим почему-то был уверен — это друзья.

Задняя дверца приоткрылась, оттуда послышался тихий шепот:

— Поторопитесь! У нас пять секунд!

Тим первый вскочил темный салон, и усадив рядом с собой перепуганную девчонку, услышал тот же голос:

— Держитесь, мы поедем очень быстро.

Тихо урчавший на холостых оборотах двигатель, внезапно взревел, как рассерженный зверь, и их со страшной силой вдавило в спинки кресел. Автомобиль помчался, по-прежнему не включая фар. Совсем рядом промелькнули какие-то силуэты, раздались выстрелы, и тут, вокруг стало светло, как днем. Откуда-то сверху, ударили мощные прожекторы, заливая улицу белым, ослепительным сиянием. Автомобиль качнуло. Эффект был ошеломляющий. Только что, полная темнота, и вдруг, словно вспышка фотографа. От яркого света, слезились глаза, но юноша не закрывал их, опасаясь упустить нечто важное. Внезапно, наперерез им, откуда-то со двора, выехал длинный бронетранспортер. Он притормозил, пытаясь перекрыть дорогу, угрожающе нацеливая в лобовое стекло скорострельную пушку, но водитель только сильнее вдавил педаль газа. Сидевшие в бронетранспортере явно, не ожидали такого безрассудства, и чуть замешкались. Тяжелая машина, не успела до края мостовой считанные метры. Громыхнула очередь, сверкнули вспышки, а в следующий миг, их автомобиль, чиркнув боком о бронированный отбойник, проскочил в узенькую щель. Сзади снова раздались выстрелы, а из-за поворота вынырнули два военных джипа, и устремились в погоню.

— Внимание! — сквозь дикий рев мощного двигателя, прокричал толстяк, — Держитесь!

Лера вцепилась в своего друга, машину занесло, и они, едва не стукнувшись головой о крышу кабины, перелетели через высокий бордюр, идущий вдоль главной аллеи. Совсем рядом мелькнули стволы деревьев, автомобиль резко качнуло, подбросило, и они снова вылетели на проспект, только уже, с другой стороны. Этот маневр ненадолго задержал преследователей. Теперь водитель, уже не таясь включил фары, и разбрызгивая попадавшиеся лужи, их автомобиль понесся к окраинам. Замелькали дома, темные подворотни, редкие палисадники. Где-то справа осталась серая громадина телецентра.

— На хвосте! — прокричал толстяк.

Тим глянул назад, и увидел далекие огни. Преследователи постепенно сокращали дистанцию. «Это что же у них за машины такие? — удивленно подумал он, — У нашего зверя под капотом нечто невообразимое, я о таком и не слышал никогда, что говорить об этих?»

— Есть! — громко выкрикнул тот же голос, — Оторвемся!

Из-за ближайшего поворота, выползала громадная туша. Здоровенный, крытый грузовик, такие Тим видел лишь в больших портах, мигая габаритными огнями, медленно сдавал задом. Едва они пронеслись мимо, он полностью перегородил шоссе. Их автомобиль с визгом свернул вправо, и ревя мотором, снова понесся по темным улицам.

Они срезали еще несколько аллей, проскочили какие-то подворотни, миновали заводские кварталы, и через несколько минут, оказались за городом. Скорость пришлось сбросить. Дорога была сильно разбита. Тим облегченно выдохнул, но тут, позади, снова замаячили далекие огоньки.

— Все-таки нашли! — толстяк ругнулся по-испански, — Работаем по второму варианту!

Водитель, за всю дорогу не проронивший ни слова, что-то пробурчал, и автомобиль, рыкнув двигателем, ускорился. Их болтало нещадно. Тим, вцепившись одной рукой в переднее сиденье, другой обхватил перепуганную девчонку. А через минут десять этой сумасшедшей гонки, сидевший впереди толстяк, крикнул:

— Сейчас мы вас оставим, и попробуем их отвлечь! Вам необходимо, как можно скорее покинуть страну! А лучше этот континент! Прощайте!

По сторонам замелькали деревья, и за одним из поворотов, автомобиль резко затормозил.

Тим схватил рюкзак, потянул за собой свою спутницу, и уже захлопывая дверь, выкрикнул: — Спасибо! Привет Аните!

* * *

Они шли всю ночь. Только под утро, усталые и измученные, выбрались на какую-то поляну, где упали без сил.

Тим страшно вымотался. Последние мили, девчонку пришлось тащить на себе. Сердце вылетало из груди, воздух обжигал легкие. Он глядел на хмурое небо, а перед глазами расплывались светящиеся пятна. «Кажется, все-таки удалось оторваться!» В лесу было тихо. Только где-то вдали, слышался неясный гул.

«Это Фридрих, наверное, снова прислал своих летунов».

Немного передохнув, он достал фляжку, и дав сперва напиться своей спутнице, тоже жадно припал к горлышку.

Когда совсем рассвело, они вышли к реке. «Да! Ничего не бывает случайным». — Подумал юноша, глядя на серую в предрассветных сумерках воду. В окрестностях Ленинграда, была только одна река. И это значит, что их спасители, не ведая того, выбросили их в нужном месте.

Оставалось определиться в какую сторону идти. Измученная переходом девочка, долго глядела на небо, на реку, а затем, уверенно указала на восток: — Туда! Здесь река слишком широкая. Возле Сосновки наши ребята даже переплывать пробовали, а тут…, нет, точно вверх надо идти.

К обеду, едва держась на ногах, они все же добрались к нужной деревне.

Вокруг по-прежнему было тихо.

Тим оставил Леру с рюкзаком, а сам от дерева к дереву, подобрался к опушке. Он долго всматривался в пустынные улицы, но ничего подозрительного не заметил. Обычная деревня. Крытые дранкой, небольшие домики, заборы из длинных жердей. Лениво лают собаки. Откуда-то из-за домов слышится мычание, щелчки кнута, позвякивание колокольчиков. Над ближайшими трубами вьется дымок. Несколько покосившихся изб, явно брошены. Выбитые стекла, дырявые крыши.

Тим постоял немного, и по-прежнему ничего не заметив, вернулся к Лере.

— Вроде все тихо. — шепнул он, опускаясь рядом с ней на траву. — Только туда все равно соваться не стоит. Нужно срочно искать укрытие, а лучше сам бункер.

Лера сидела, опершись спиной о березовый ствол, и будучи не в силах вымолвить ни слова, только согласно кивнула. Она помнила: хранилище находится километрах в пяти от Сосновки. А заставить себя подняться, и тем более, сделать хотя бы шаг, сейчас казалось немыслимым.

Тим достал коммуникатор, и прикинул путь. «Да!» Выходило, что идти им еще не меньше трех миль. И все по тому же лесу. А его спутница совсем выбилась из сил. Тим тоже сильно устал, однако медлить больше было нельзя.

«Ну, что ж, остается последний рывок! Если мы сейчас не найдем хранилище, значит, не найдем его никогда. Скорее всего, по следу уже идут агенты с собаками. И в лучшем случае у нас есть пара часов».

— Оля, — хрипло прошептал парень, — Нужно идти. Вставай.

Он забросил на плечи рюкзак, и подхватив, поднимающуюся девчонку на руки, углубился в лес.

Только спустя три часа, они остановились на краю большого оврага. На экране коммуникатора минут десять назад появился уже знакомый компас. Его стрелка указывала на противоположный склон, до которого было больше двадцати ярдов.

— Ледяной бор, — чуть слышно прошептала Лера, когда Тим осторожно опустил ее в высокую траву, — плохое место. Мы сюда никогда не ходили.

— А почему ледяной? — недоумевая, спросил Тим.

— А ты посмотри вокруг!

Юноша оглянулся, и только сейчас заметил, что окружающие деревья выглядят необычно. Листья на них, особенно те, что обращены к оврагу, имели серебристый оттенок. Казалось, их действительно покрывает тончайший лед. Место было странное. Тим с удивлением понял, что не слышит птиц. Лес словно вымер. Вокруг царил таинственный полумрак. Растущие здесь гигантские деревья, стволы которых были в три обхвата не меньше, густым пологом прикрывали их с воздуха.

Тим подобрался к краю обрыва. Стена оврага, почти отвесно уходила вниз на добрые десять ярдов, теряясь на дне в плотных зарослях. Присмотревшись, он заметил, что из желтоватой глины под ним, торчат многочисленные корни, по которым можно спуститься вниз.

— Побудь здесь пока, я сейчас, — Тим ухватился за ближайшую ветку, и осторожно начал спуск. Трудно было только в начале, но вот, стена оврага стала более пологой, и через минуту он уже стоял на дне. Оставив рюкзак, и еще раз внимательно осмотревшись, юноша вскарабкался наверх.

— Оля, сейчас мы попробуем спуститься вдвоем, — зашептал он измученной девочке, — Твоя задача хвататься за все, что торчит из склона, и не свалиться вниз.

Лера испуганно глядела на парня: «О чем это он? Сейчас я не в силах даже руку поднять, тем более…».

— Я иду первым, — продолжал Тим, — Затем, ты встаешь мне на плечи, и хватаясь за корни, стараешься не упасть. Не бойся, если что, я тебя подхвачу.

Спускались они медленно. Поначалу Лера никак не могла нащупать ногами плечи парня. Затем, когда ей это, наконец, удалось, она едва не сверзилась головой вниз, с десятиметровой высоты. Благо Тим, как чувствовал. В последний момент, он ухватил ее за пояс, и взвизгнувшая девочка успела вцепиться в какую-то ветку.

В итоге, несколько раз, едва не сорвавшись, мокрые и трясущиеся, они спустились на дно, и тут же повалились в траву.

Однако Тима гнало вперед нехорошее предчувствие. Он почти физически ощущал, как напрягся окружающий лес. Что-то происходило, и это — что-то, явно им угрожает.

Он с трудом встал. Этот спуск добил их окончательно. Ноги дрожали, каждый вдох причинял невыносимую боль. Все же время текло неумолимо. Дальше медлить было нельзя.

Юноша достал коммуникатор, и направил его на противоположную стену. Как он и ожидал, индикатор высоты, указывал, что сейчас они находятся где-то на уровне входа.

— Достань обруч! — попросил он девочку, — Кажется, мы на месте.

Заросли здесь были очень плотные. Пришлось сначала пригибать тонкие стволы кустарника подошвами, и лишь затем, осторожно протискиваться вперед. Колючие ветви цепляли за свитер, норовили выколоть глаза, огромные шипы резали ладони, но Тим этого не замечал. Неведомая сила гнала его дальше. И вот, наконец, весь исцарапавшись, он вывалился на небольшой пятачок, и озадаченно уставился на глухую стену перед собой. Коммуникатор по-прежнему указывал вперед. Тим был уверен: отцовский прибор не ошибается. Где-то здесь находится вход в одно из хранилищ Кима.

Он еще раз огляделся. В обе стороны уходила почти отвесная стена из желтой глины, без единого намека на вход. В отличии от противоположного склона, корни деревьев здесь, заканчивались ярдах в четырех у поверхности. Войди они в лес с другой стороны, спуститься сюда им бы не удалось. Тим задумался: «Что-то мешает корням прорасти ниже. И кажется, я догадываюсь, что именно».

Рядом, из зарослей торчал упавший сверху толстенный сук. Тим продрался к нему, и обломав лишние ветви, принялся долбить плотную глину.

Поначалу дело шло совсем плохо. Толстый сук просто отскакивал от закаменевшей массы, но Тим и не думал сдаваться. Постепенно, к ногам стали валиться все большие куски. После нескольких особо сильных ударов, во все стороны поползли трещины, а затем, когда юноша в отчаянии, со всей дури, врезал по стене, огромный пласт глины, рухнув, отбросил его в кусты.

Исцарапанный, желтый от пыли, Тим выбрался из колючих объятий, и оторопело замер.

Прямо перед ним, в небольшом углублении, находилась дверь. Ее серая, металлическая поверхность выглядела совершенно не тронутой. Словно здесь прошло не сотни лет, а считанные месяцы. На двери не было никаких надписей или обозначений. Юноша перебрался через желтую кучу, и долго не думая, ухватился за торчавший из плиты штурвал. Попробовал провернуть его против часовой стрелки, не вышло. Тогда навалившись всем телом, крутанул его в другую сторону. Штурвал, неожиданно легко поддался, и сделав полный оборот, встал на задержку.

Раздалось громкое шипение. Тим испуганно отпрянул, с трудом удержавшись на ногах. Серая плита дрогнула, и на несколько дюймов сдвинулась внутрь стены. Юноша смотрел во все глаза, но больше ничего не произошло. Было страшно. Из отцовского письма следовало, что бункер хорошо охраняется, и попасть сюда смогут лишь те, у кого есть ключ и транслятор. Медленно ступая, он подобрался к двери, и осторожно прикоснулся пальцами к холодному металлу. От этого лёгкого прикосновения, тяжелая плита беззвучно поехала в сторону, и перед Тимом открылся освещенный голубоватым светом коридор. Пол его был устлан уже виденной однажды серой субстанцией. Тим опасливо шагнул через порог, а в следующую секунду, серая пыль под ногами забурлила, вспенилась, потекла тоненькими ручейками, куда-то к середине коридора, где словно из-под земли вырастал непонятный холм. Несколько мгновений, и перед Тимом в угрожающей позе застыл настоящий монстр. Бочкообразное тело, короткие тумбы — ноги, вместо головы странный горб, огромные ручища, с непонятными утолщениями вместо ладоней.

— О-оль…, — пискнул сдавленно юноша, — Оля!!

Он отступил назад, повернулся к противоположному склону, чтобы позвать девочку, и тут над головой раздался усиленный мегафоном голос:

— Тим Уокер! Не двигаться!

«Вот и все!» — Мелькнуло в сознании. И тогда, понимая с горечью, что ничего уже не исправить, он закричал срывая горло:

— О-оля-я!! Командуй защиту!!!

Прогремели выстрелы. Совсем рядом в стену, ударили пули. Что-то больно обожгло руку. Тим зажмурившись, рыбкой нырнул в заросли, а в следующее мгновение, за спиной послышался странный гул. Воздух стал горячим и упругим. Тим прикрыл руками лицо, и попытался вывернуться из цепких ветвей, а когда это, наконец, удалось, увидел над собой серебристый шар. Отливающий металлом пузырь, повис в ярдах пятнадцати над оврагом, и провисев там несколько секунд, с оглушительным грохотом взорвался. Тим снова зажмурился. В голове звенело, со всех сторон слышался какой-то странный вой, будто десятки глоток вопили одновременно. С трудом открыв глаза, он испуганно прислушался. Звон в ушах понемногу стих, но дикие вопли не прекращались. Где-то наверху, страшно кричали люди. Его прошиб озноб, такими жуткими были эти звуки. Земля под ногами дрожала. Казалось, овраг, и лес вокруг, и даже воздух пульсирует, бьется в смертельной судороге. Где-то прогрохотала очередь. Далекая пушка сделала несколько выстрелов и тут же захлебнулась.

Хотелось спрятаться, зарыться куда-то под землю, лишь бы не слышать, не видеть, не знать. Но юноша пересилил этот безотчетный ужас, понимая, что страж хранилища, будь у него такая цель, уже давно бы с ним покончил. Над оврагом повисла какая-то странная пелена. «Неужели агенты подожгли лес?» Но приглядевшись, Тим удивленно замер. Это был вовсе не дым, и не туман. Там, высоко, закрывая кроны деревьев, носились какие-то странные объекты. Их было много — сотни тысяч. Маленькие диски, похожие на диковинные кристаллы, короткие стрелки, утыканные иглами шары, какие-то кубы, серебристые тетраэдры. Они беспорядочно мельтешили, кружились, носились друг за другом, создавая узорчатые вихри, и целые водовороты. Все это издавало низкий рокочущий гул.

Постепенно крики в лесу смолкли. Земля прекратила судорожно вздрагивать. Вокруг воцарилась прежняя тишина, лишь этот гул давил на уши, словно гигантский пчелиный рой повис над оврагом.

Тим осторожно сел. Голова кружилась. Из раны на предплечье сочилась кровь. Повезло, пуля лишь оцарапала кожу. Пригибаясь, он встал на ноги, и огляделся. Девочки нигде не было. Он продрался к пятачку, на котором оставил свою спутницу, но нашел лишь примятую траву, да откатившийся к зарослям рюкзак. «Значит, эти гады все-таки утащили ее!» Тим уже собрался было искать, спасать, но тут, сверху, прямо на него спикировало небольшое облако. Юноша даже не успел толком испугаться, как странные маленькие кристаллы, заключили его в кокон, и оторвав от земли понесли к распахнутому люку. Короткий полет, и он стоит на бетонном полу в освещенном коридоре. Ощущение было удивительное, словно в далеком детстве. Тим даже зажмурился, не снится ли все это? Его качнуло. Он оперся рукой о гладкую поверхность стены, а когда облако рассеялось, увидел рядом, улыбающуюся Ольгу. Девочка была ошарашена не меньше его самого:

— Ты видел? — только и смогла она сказать. Глаза ее удивленно расширились:

— Вот это да! — оглянулся на дверь юноша, — Это что же за…?

С улицы по-прежнему доносился неясный гул. Кажется, защитник бункера не собирается покидать позицию.

Тим внимательно оглядел девчонку. Если не считать дикой усталости, да потрясения от случившегося, его спутница выглядела невредимой. Во всей этой круговерти она ничуть не пострадала. А вот ему нужно было перевязаться. Рукав намок от крови, и оставлять это не стоило. Тим, кряхтя, стащил изодранный свитер. Рану жгло, но боль казалась была не в силах пробиться сквозь адреналиновый заслон. Его спутница, увидав окровавленную руку, тут же забыла об усталости. Она сняла пальто, и долго не думая, оторвала длинную полоску от своей старенькой блузки. Рана была неглубокой. Пуля только вырвала небольшой лоскут кожи. Оттереть кровь было нечем, поэтому Лера просто туго перевязала его.

Пока девочка суетилась рядом, Тим повнимательнее оглядел коридор. Пол и стены его выглядели необычно. То, что он принял вначале за бетон, оказалось, чем-то вроде застывшего стекла. Потолок, сделанный из того же материала, светился мягким голубоватым светом. Коридор заканчивался у большой металлической плиты. Тим пригляделся к этой двери, и тут его осенило. В голове что-то щелкнуло: «Серая пыль под ногами. Блестящая плита в конце точно такого же коридора». Все это, он уже видел, когда провалился тот самый бункер в лесу. «Неужели, тогда я оказался в подобном хранилище? Теперь понятно, что за бойня там произошла! Наверняка, военные пытались проникнуть в бункер, а защитник их всех… Хотя, судя по увиденному, они просто сами перестреляли друг друга».

Тим обернулся ко входу. Оттуда по-прежнему доносилось пчелиное жужжание. Никто больше не кричал, не слышно было выстрелов. «Этот невиданный робот, разогнал всех агентов. Вот это мощь! Уверен, их там было не меньше сотни».

— Что будем делать дальше? — закончив с перевязкой, спросила девочка.

— Отец предупреждал, что здесь нельзя думать плохо, — проговорил юноша, — Но как только вспоминаю эти колючки, хочется ругаться нехорошими словами.

— Почему, — глянула недоумевающе Лера.

— Так ведь рюкзак остался на той стороне. Придется снова…

— Зачем? — улыбнулась девочка, — Не надо! Смотри!

Она прикрыла глаза, а в следующую минуту, в коридор влетело серое облако, и опустив у ног девочки потрепанный рюкзак, испарилось.

— Ух ты! — Протянул юноша, — Значит, они тебя слушаются?

— Не они, а он, — поправила его Лера, — Это искусственный разум. Его зовут — Архон. Когда появились эти…, — с трудом подбирая слова, продолжила она: — Я подумала, что все, сейчас нас схватят, и мы больше никогда не увидимся. И тут, ты закричал. Я, как раз только одела обруч. Сверху начали стрелять, и я подумала, что нас убьют. Потом, что-то взорвалось. Я закрыла глаза, а очнулась уже здесь. Было очень страшно. Они там так кричали. Я вспомнила, что ты остался один, и тогда он перенес тебя тоже.

— Да, — не зря отец предупреждал: «Ничему не удивляйся! Это только начало!» «Ну, что ж, посмотрим, какие чудеса ждут нас впереди». — Тим открыл рюкзак, достал отцовский мини-сейф, и сосредоточившись, шагнул к матово поблескивающей двери. Он знал: ошибиться никак нельзя. Сейчас, решается не только их судьба, но и судьба всего этого мира.

27

— Я сделал все, как вы приказывали, — стоя перед разгневанным владыкой, еле слышно бормотал глава службы безопасности. Под левым глазом наливался густым цветом здоровенный синяк, и это было только начало. Он знал, как шеф наказывает провинившихся.

Русский император, в сопровождении целой колонны бронетехники, прибыл на место уже через час после обнаружения бункера, и узнав, чем закончилась битва с хранителем, рассвирепел. Его гордость, элита страны, высшая каста имперской гвардии, практически перестала существовать. Страж хранилища, за какие-то минуты обратил почти три сотни его лучших парней, в беспомощных младенцев. Их сносили на поляну, укладывая в траву. Он больше не желал этого видеть. Хватило и первых впечатлений. Смотреть, как огромные парни, закованные в тяжелую броню, пускают слюни и гукая басом взирают на мир пустыми глазами новорожденного, было жутко. Неведомый монстр, о котором еще в то далекое время, ходили невероятные слухи, полностью стер их память. Теперь, это были совершенно беспомощные существа.

Император пнул ногой оброненный кем-то автомат, и снова воззрился на своего подчиненного:

— Рассказывай, как вы их упустили!

Глава одной из лучших спецслужб мира, опасаясь сделать лишнее движение, дабы не решить в одночасье свою судьбу, снова тихо забормотал:

— Это все, проклятый испанец. Мы давно его пасли, но так до конца и не поняли, зачем он прибыл к нам. Мои аналитики голову сломали, но ничего стоящего не выявили. Это настоящий профи. Действовал он через подставных лиц, используя старые связи. Всю цепочку пока выявить не удалось, но к утру основные участники будут арестованы.

— Где он сейчас?

— Ищем. Только что, поисковая группа нашла их автомобиль. По следу брошены лучшие ищейки. Найдем. Никуда он от нас не денется. Сюда уже направляются две охранные роты. Будем прочесывать лес до самой границы.

Император, не отрывал сощуренных глаз от лица собеседника, постукивая по голенищу сапога лакированным стеком. По вине этого тупицы, случилось самое страшное, и теперь, с отчаянным грохотом, отдаваясь во всех закоулках бесконечно холодного разума, рушились хрустальные замки, разлетались вдребезги грандиозные замыслы, что лелеял он долгие годы. Стать властителем мира, это ли не величайшая цель в жизни? И вот теперь, главный виновник краха всех его надежд, бормочет какие-то нелепые оправдания.

— Попытки подойти к оврагу были? — ледяным тоном поинтересовался он.

— Да, — чувствуя приближающийся финал, совсем тихо проговорил глава службы безопасности, — Еще дважды. Но все напрасно. Овраг накрыт каким-то полем. Мы потеряли еще десятерых, и решили больше туда не соваться.

Взметнулась рука, раздался короткий свист, лакированный стек хлестнул по лысой голове. Шеф службы безопасности, схватился за лицо, и беззвучно повалился в траву.

— В машину его! — скомандовал император стоявшим рядом охранникам, — Позже побеседуем. Остальных в расход!

Императорский кортеж, распугивая зазевавшихся водителей, несся по центральному проспекту, когда зашипела рация, и очередной референт сообщил, что на связь вышла поисковая группа:

— Они обнаружили в лесу замаскированный ангар, в котором, судя по следам, находился небольшой самолет. Собаки дальше не идут, значит, беглецы покинули опасную зону по воздуху.

— Спроси, в каком часу приблизительно это было! — бросил раздраженно император.

Через минуту, пришел ответ:

— Глава поисковиков сообщает, — докладывал референт, — Скорее всего, это случилось еще ночью. Трава на поляне, с которой взлетел самолет, успела подняться, да и вряд ли они рисковали бы в светлое время суток летать вблизи городских ПВО.

— Ясно! Передай, пусть сворачивают поиск!

«Итак, — размышлял император, — Основной план полетел к чертям! Впрочем, никто не говорил, что будет легко. Как ни хотелось одним ударом решить все сразу, придется лететь на базу. Доверять план Б очередному олуху, не стоит. Эх, не вовремя затеял Фридрих свой поход на Москву. У него сейчас очевидное превосходство в воздухе. Значит, лететь нужно ночью, пока его стервятники тискают девок в каком-нибудь офицерском борделе».

Русский император никогда не достиг бы таких высот, не будь у него на каждый случай несколько запасных вариантов. А уж если дела касалось Наследников, тут, все было продуманно до мелочей. Многие годы, он хранил один из главных своих секретов- журнал Владимира Семенова, основателя русской колонии. Именно благодаря ему, он знал, куда дальше отправятся эти двое счастливчиков. И на этот случай, больше пятидесяти лет, на одном из островов близ южного полюса, находилась секретная база. Как ни трудно было сейчас на фронте, там, ожидая приказа, дежурила целая эскадрилья и еще один, весьма серьезный козырь. Год назад, словно предвидя случившееся, он провел масштабную реорганизацию. Теперь на ней базировались самолеты последнего поколения, оснащенные лучшим оружием в мире.

«Никуда они не денутся! Я заставлю их вернуться! А если нет…? Ну, что ж, как говорил один известный герой, из того, далекого прошлого: — Так не доставайся же ты никому!»

* * *

Тим с Лерой, вот уже третьи сутки пребывали в неописуемом восторге. Хранилище оказалось просто сказочным местом.

Тогда, в первый день, они и не предполагали, что здесь увидят. После того, как Тим ввел на экране входной двери двенадцать странных иероглифов, которые отец называл ключом, появилась надпись: Выход из хроностазиса! Ожидайте!

Он знал, что хранилище находится в законсервированном состоянии, и для запуска всех систем, должно пройти какое-то время. Лишь спустя долгие полчаса, на экране появился большой транспарант: Добро пожаловать!

Огромная плита отъехала в сторону, и глазам их открылся еще один коридор, с похожей дверью. Тим подумал, что и здесь нужно будет вводить ключ, но при их приближении, тяжелая, матово поблескивающая плита с легким шелестом сама сдвинулась в сторону. Проходя мимо, Тим оценил ее толщину: «Если бы там, на верху, и попытались проникнуть сюда, нужен был бы не один грузовик взрывчатки».

За этой дверью находилась большая комната. Нечто вроде приемной в какой-нибудь богатой компании. Потолок светится мягким желтоватым светом, на полу шикарное ковровое покрытие, Небольшие диванчики, кресла, столики, какие-то непонятные агрегаты у стены, диковинные растения в каменных вазах. «Да! — подумал Тим, — Если это приемная, что говорить о главном офисе?»

Из комнаты в разные стороны выходило несколько странных дверей. Приглядевшись, юноша сообразил, что это лифты. Подобные он видел не раз в высотных зданиях столицы. Его спутница замерла у порога, удивленно оглядывая роскошное фойе.

Тим, еще раз просканировав помещение, и не обнаружив ничего подозрительного, направился к центральному лифту. Привычной клавиши вызова не наблюдалось, но как только он ступил в очерченный красной линией квадрат на полу, отделанные под дерево створки, неслышно раздвинулись. Юноша с порога осмотрел просторную кабину. «Ничего необычного, простой лифт». Он позвал девочку, которая восторженно касалась больших изумрудных листьев, какого-то неизвестного деревца.

— Представляешь, — сказала она, — Они живые!

— Кто? — не понял Тим.

— Растения настоящие! Не пойму, как такое возможно?

Юноша только хмыкнул в ответ. Пожалуй, для создателей этого бункера, подобные штуки плевое дело.

Когда они вошли в зеркальную кабину, створки плавно закрылись, и лифт без команды поехал вниз. На большом табло перед ними, сменялись цифры, какие-то символы. Через минуту, лифт дрогнул, раздался мелодичный сигнал, и створки снова разъехались в стороны. Они вышли в такое же, как наверху фойе, и растерянно замерли.

Отсюда в разные стороны выходило три двери.

— Куда сейчас? — пробормотала Лера, глянув на своего друга. И тут, лицо ее переменилось. Она замерла, прикрыв глаза, словно к чему-то прислушиваясь.

Тим догадываясь, что происходит, просто ждал. Его коммуникатор, за первой же дверью погас. Сейчас он показывал лишь пустое серое поле, только странный значок в виде перечеркнутого зонтика, помигивал в углу экрана.

Наконец, девочка открыла глаза. Лицо ее просветлело.

— Обруч сообщил, что мы находимся на третьем уровне базы, и что я опознана, как основной оператор.

— И что делать дальше? — спросил юноша, понимая: теперь все команды будет отдавать его милая спутница. Еще там, в квартире, он примерил этот странный обруч. Однако, когда он надел его, откуда-то из глубины сознания, появилась странная вибрация. Поначалу слабая, она медленно нарастала, пока не стало больно. Он, какое-то время, стиснув зубы, терпел, но внезапно, странная вибрация сменила тональность, и сердце забилось в диком припадке. Это было нечто запредельное. Он даже не мог представить подобного. Это был немыслимый, какой-то первобытный ужас. Тим, почти теряя сознание, стащил с головы не принявший его транслятор, и с тех пор, боялся к нему даже притрагиваться. Так что, теперь он только помощник.

— Нам сюда, — направилась девочка к правой двери, — Здесь находится командный центр базы.

Они прошли длинным коридором, по обеим сторонам которого находились какие-то помещения, и остановились у матово поблескивающей плиты, точно такой, как на входе в бункер. Дверь с тихим шипением уползла в сторону, и они оказались в небольшом тамбуре. И стены, и пол, были сделаны здесь из того же голубоватого металла. Дверь за ними, встала на место. Зажегся красный свет. Слева, на небольшом экране замигали непонятные огоньки. В гулкой тишине, послышались странные звуки. Тихое постукивание, какой-то свист, а в следующую минуту, красный свет сменился на зеленый, и находящаяся перед ними плита, плавно сдвинулась в сторону, открыв точно такой же коридор, в конце которого, виднелась большая двухстворчатая дверь. Лера уверенно направилась к ней, и не раздумывая, потянула золоченую ручку.

Командный центр поначалу разочаровал. Небольшая комната, резные под дерево панели, светящийся потолок, обычный паркет на полу, четыре кресла, круглый столик, левая стена почему-то стеклянная. Только когда они уселись в мягкие кресла, Тим догадался, что это такой огромный телевизор. Тут же, словно подтверждая его догадку, стена перед ними осветилась, и по ней побежали какие-то символы, графики, непонятные таблицы. Сидящая рядом девочка, внимательно следила за происходящим на гигантском экране, прислушиваясь к чему-то, а затем, вслух произнесла:

— Да, активировать режим аудио контроля!

Тут же, словно со всех сторон сразу, зазвучал приятный мужской баритон:

— Идентификация завершена. Доступ разрешен. Активация основных систем базы, завершена. Состояние: сто процентов. Контроль внешнего периметра: сто процентов. Контроль главного объема: сто процентов. До особого распоряжения, уровни с четвертого по двенадцатый, пребудут в режиме консервации. Требуется дополнительная идентификация. Требуется подтверждение статуса.

Тим с Лерой недоуменно переглянулись. Незнакомец говорил на общем, слова казались знакомыми, но вот смысла их они не понимали. Из отцовского послания Тим знал, что бункер управляется некоей кибернетической системой. Отец называл ее странным словом — «компьютер». И сейчас этот непонятный компьютер требовал какого-то подтверждения.

— Что еще за дополнительная иденфи…, как ее? — пробормотал юноша.

— Сейчас спросим. — ответила Лера растерянно.

— Что требуется? Мы не поняли! — обратилась она к светящейся стене, на которой по-прежнему выстраивались в ряд какие-то цветные схемы и таблицы.

— Требуется дополнительная идентификация. Требуется подтверждение статуса. — снова произнес голос.

— И что это значит? Объясните! — попросила девочка, — Мы здесь никогда раньше не были. Говорите понятнее, пожалуйста!

— Сканеры зафиксировали проникновение на базу двух биологических объектов. — после небольшой паузы, сказал голос, — Объект один, идентифицирован: Ольга Семенова, женская особь, приблизительный возраст четырнадцать лет. Статус — оператор. Доступ: сто процентов. Объект два: мужская особь, биологический возраст 16 лет, не идентифицирован. Статус отсутствует. Доступ отсутствует.

— А-а, — поняла Лера, — Знакомьтесь! Это Тим Уокер! Мой лучший друг и такой же наследник, как и я! Если бы не он, я суда никогда бы не попала! Вы можете слушать его так же, как меня!

— Принято! — снова после паузы проговорил невидимка, — Объект Тим Уокер, идентифицирован. Статус — помощник оператора. Доступ ограничен.

— А почему ограничен? — глянула Лера на своего друга.

— Согласно стандартному протоколу. — равнодушно произнес компьютер.

— Понятно, — протянула девочка. На нее вдруг накатила дикая усталость. Вчерашняя сумасшедшая гонка, стрельба, ночной лес, агенты — все это так вымотало ее, что глаза сами собой закрывались, а сознание укутывала странная пелена. Она готова была уснуть прямо в этом уютном кресле. С трудом преодолевая себя, Лера обратилась к компьютеру базы:

— Мы очень устали. Попасть к вам, было непросто. Где тут можно поесть и хорошо выспаться?

— В вашем распоряжении три уровня. Расконсервация жилых модулей производится по запросу. Рекомендую выбрать модули соответственно статусу. Сектор номер восемь, предназначен для командного состава.

И вот, уже третьи сутки, они приходили в себя, вкушая невиданные блюда, отсыпаясь на роскошных ложах. Их апартаменты находились рядом. Распаренные после горячего душа, в отлично выстиранных, подшитых вещах, они сидели за великолепно накрытым столом в комнате Леры, и неспешно обедали.

Девочка, все это время, пребывала, словно во сне. Когда, следуя указанной на экране схеме, они прошли в жилую зону уровня, Лера была потрясена увиденным. Ее жилище, представляло собой отдельный бокс, из четырех шикарно обставленных комнат, и большого гигиенического модуля, как называл это компьютер базы.

Первым делом, она искупалась. Обстоятельства последних дней не располагали к водным процедурам. Ее друг находился между жизнью и смертью, водогрей был пуст, а наполнить его не было не желания, ни сил. Ну а, последние часы вообще стали для нее настоящим испытанием.

Ознакомившись с нехитрым устройством душевой, она скинула изгвазданные вещи, и долго с наслаждением стояла под горячими струями. После чего, закутавшись в огромное полотенце, присела на диван в первой комнате, да так там и уснула.

Она проспала больше суток. Находившийся в соседнем жилом модуле Тим, начал беспокоиться. Несколько раз он стучал в ее дверь, прислушиваясь, не донесется ли оттуда какой-нибудь звук, но когда он успел уже разобраться с механизмом доставки, пообедать, потом поужинать, голову стали посещать нехорошие мысли: «А вдруг ей стало плохо? Или этот странный компьютер не желает ее выпускать?» Больше ждать было нельзя. Он подошел к ее двери, и та сама неожиданно отъехала в сторону. Тим заглянул в пустую прихожую, в модуле было как-то подозрительно тихо. Девочку он нашел в первой же комнате. Бедняжка, совсем обнаженная, разметавшись на большом диване, крепко спала. Рядом на полу валялось полотенце. «Скорее всего, она вышла из душа, и тут же уснула», — подумал юноша. Только сейчас он заметил, как она исхудала. «Ничего, здесь откормится!» То, что он успел понять о местной системе питания, поразило даже его, видавшего в жизни всякое, что говорить об этой девчонке. Здесь можно было заказать любое блюдо. В огромном списке, который появлялся на экране доставщика, было все, о чем только мог помыслить самый искушённый гурман на свете. Там обнаружились: жареные куропатки, запеченные кролики, так любимая им тушеная оленина, разнообразные овощи, фрукты, всевозможные сладости, в общем, все что угодно. Слегка не рассчитав вначале, он заказал столько, что стол ломился. Естественно, после болезни, и длительной диеты, съел он немного, но живот тут же свело. Тим испугался, не случился бы заворот кишок. Когда-то давно, родители объясняли, чем может обернуться обжорство, последствия, как оказалось, могли быть весьма плачевные, вплоть до летального исхода. Однако все обошлось. Юный организм справился с нагрузкой, а Тим, получив урок, заказал к ужину, лишь тарелку сырной похлебки, несколько кукурузных лепешек, да небольшую запеченную рыбу.

Его спутница по-прежнему тихо сопела на диване, раскинув тощие руки, словно собираясь обнять весь этот мир. Тим хотел прикрыть ее, но в комнате было тепло, поэтому он, еще раз прислушавшись к ровному дыханию, на цыпочках вышел.

Нужно было заняться одеждой. Сейчас он щеголял в одних подштанниках, однако, как не хотелось подольше оставаться в этом замечательном хранилище, впереди у них трудный и опасный путь на ледовый континент.

Лера проснулась от боли. Желудок сводили дикие спазмы. Она по привычке повернулась на бок, и поджав колени к подбородку свернулась калачиком. Иногда, это немного облегчало страдания. Ощутив, что одеяло, снова сползло на пол, она опустила руку вниз. Пальцы нащупали что-то мягкое. Лера открыла глаза, и очумело уставилась в зеркальный потолок. В нем отражалась голая девочка, на большом роскошном диване. Она вскочила, испуганно озираясь. Почему-то вспомнился Витольд, его шикарная квартира, огромные псы, скрип когтей по паркету. Схватив лежавшее у ног полотенце, Лера прикрылась им, а в следующую секунду, в глазах потемнело, комната как-то странно перевернулась, и она без чувств осела на пол.

Очнулась она на том же диване. Кто-то заботливый постелил чистое белье, положил ей под голову подушку и укрыл одеялом. Открыв глаза, Лера увидела своего спутника. Тот сидел рядом, озабоченно вглядываясь в ее лицо.

— Привет! — тепло улыбнулся парень, — Как ты себя чувствуешь?

Девочка прислушалась к своим ощущениям. Что-то сильно беспокоило. Какой-то знакомый аромат, вызывающий страшные спазмы в желудке. Она осмотрела комнату, и увидела прямо перед собой, у изголовья, небольшой столик, заставленный едой. В голове помутилось. Она прикрыла глаза, и тихо проговорила:

— Кажется, я отключилась. Ничего не помню.

— Тебе нужно срочно поесть. — кивнул юноша, — Это все от слабости.

Лера хотела приподняться на локтях, но сползшее одеяло напомнило, что она неодета.

— Не надо, — остановил ее Тим, — лежи! Сейчас я тебя покормлю.

Он ловко постелил перед ней большую салфетку, и принялся осторожно, кормить свою спутницу наваристым бульоном.

Девочка съела лишь треть небольшой чашки, и поблагодарив, устало прикрыла глаза.

Тим был встревожен. Его подружка выглядела совсем плохо. Глаза еще больше ввалились, на бледном личике проступила испарина.

Час назад, беспокоясь, почему та до сих пор не проснулась, Тим снова заглянул в эту комнату, и нашел девочку лежащей на полу без сознания. Он испугался, опасаясь худшего, но нащупав слабый пульс, облегченно выдохнул: — Жива! Просто голодный обморок.

По-быстрому застелив диван, он прикрыл девочку легким одеялом, и запустил стоявший в соседней комнате доставщик. Долго листал огромный список, но все же, отыскал в нем витаминный бульон, и пару легких диетических блюд, затем, прикатил все это на маленьком столике.

И теперь, глядя на эту милую девчонку, он молил Бога, чтобы ей не стало хуже. Кибернетический хозяин бункера, не пожелал пускать его в командный центр. Дверь шлюза не открывалась. А как иначе связаться с ним, юноша не знал. Возможно, в недрах гигантских складов хранятся некие волшебные снадобья, которые поставят его спутницу на ноги, однако, компьютер на призывы никак не реагировал.

Но к счастью, помощь капризной машины не понадобилась. Лера понемногу стала оживать. Через час, он снова покормил ее, затем, она поела еще раз, а к вечеру, девочка могла уже сидеть. Тим не отходил от нее, этот, и весь следующий день, пока его милая спутница окончательно не окрепла.

И вот теперь, сидя за столом в ее комнате, они обсуждали предстоящее путешествие к ледовому континенту.

Сегодня утром, Тиму, наконец, удалось прочитать девочке отцовское послание. Английским Лера владела плохо, так что, приходилось все переводить. А когда он закончил, его подружка испуганно спросила:

— Значит, мы должны будем отыскать этот корабль? Но ведь сейчас там сплошные льды, и температура минус пятьдесят!

Тим и сам не понимал, каким образом они смогут найти оставленный их предками спасательный бот, но почему-то был уверен, что отец, не стал бы затевать бессмысленное предприятие, а тем более отправлять родного сына на верную гибель. Значит, решение есть. Остается его найти.

— Помнишь, отец писал, что в защитных комбинезонах никакой холод нам не страшен? Остается понять, каким образом, возможно, пробить ледник? Ведь над тем местом, где находится корабль, толщина его не меньше мили.

Лера надолго задумалась: «В своем коротком письме, бабушка предупреждала, что на нее возлагается величайшая миссия. Теперь она знала: Луна — вечный спутник планеты, вовсе не мертвый каменный шар, а искусственный объект, гигантский зонд, корабль, на котором их предки прибыли в эту систему. Многие сотни лет назад, в окрестностях соседней галактики произошел ужасный катаклизм. Взорвалась гигантская звезда, затопив окружающий космос разрушительным излучением. Именно это излучение, и погубило зонд. Сложнейшие электронные системы, были сожжены мощнейшим электромагнитным импульсом. Еще более страшное воздействие оказало оно на их планету. Лишившись в одночасье всей технической мощи, некогда развитая цивилизация, превратилась в шайку голодных оборванцев, рыскающих по континентам в поисках уцелевшего оружия, продовольствия, и различного оборудования. Ну и самое страшное, это излучение погубило команду управляющую зондом. Их корабль взорвался прямо над главным объектом планеты, который бабушка называла — Дом. Как оказалось, там, в специальных временных капсулах находились темные. Осужденные на вечное заточение, люди с порочным сознанием, вырвались на свободу, после чего, на планете начался настоящий хаос. Объединившись в банды, они крушили разрозненные, плохо организованные группки светлых. Те, увы, не смогли оказать должного сопротивления. Добрые и неспособные убивать, светлые оказались слабее темных, готовых на все, ради достижения своих целей. И постепенно, тем удалось захватить власть на всей планете. Вот откуда сейчас на земле столько зла. Вот почему любое светлое начало подавляется здесь в зародыше. Страшные властители этого мира, бывшие верховные, обладая гигантским опытом в решении подобных вопросов, разделили планету между собой, а остальных выживших после катастрофы принялись систематически уничтожать. В итоге, не считая их самих, на земле не осталось ни одного долгоживущего. Космическое излучение, оказало серьезное воздействие на биосферу планеты. Начались мутации. Каждое следующее поколение все сильнее изменялось. И теперь, среди ее сверстников детей с нормальной внешностью, был в лучшем случае, один процент. Верховные, благодаря своим чистым генам, могли жить практически вечно, однако, мирно сосуществовать не получалось. Со временем, среди них появились жаждущие абсолютной власти. Будучи отлично информированы о возможностях зонда, каждый из них мечтал заполучить управляющий контур, который дает владельцу, поистине безграничные возможности. Вот тогда и началась охота за Наследниками. Получив по своим каналам сведения о том, что главный элемент управляющего контура, находится на территории России, один из верховных, решил силой отнять его у соседа. Собрав гигантское войско, основатель четвертого рейха — Фридрих iii, двинулся на восток. И теперь, из-за лежавшего рядом на столе, обычного на вид обруча, погибали на фронтах тысячи ничего не подозревающих солдат, одурманенных дикой пропагандой о расовом превосходстве. Скоро, эта гигантская махина, достигнет Ленинграда, и вызнав, где находится хранилище, ударит сюда всей своей мощью. Как долго защитник сможет сдерживать эту лавину, не известно. Так что, в любом случае, оставаться здесь надолго опасно».

— Что это за система, о которой говорил твой отец? — решила спросить Лера, ковыряющегося в тарелке парня.

— Телепорт? — глянул он вопросительно, — Не знаю. Может спросить у этого…, который там, за дверью?

— Я так понимаю, — сказала девочка, — что с помощью этой штуки, мы сможем попасть на ледовый континент. Неужели, наши предки прорыли подземный тоннель такой невероятной длины?

Лера, последние часы пребывала в замешательстве. Выходило, что им нужно покинуть планету, и отправиться на луну, точнее, на зонд, который Тим называл странным словом — Сеятель. Однако единственное средство доставки находилось на ледовом континенте, попасть куда казалось ничуть не легче.

Она задумчиво надела обруч, и когда в голове привычно прозвенел сигнал, задала мысленный вопрос: «Что такое телепорт?»

Ответ ее поразил. Оказывается, телепорт — это почти волшебная вещь. С ее помощью можно мгновенно перемещаться в любую точку планеты. Единственным условием было — наличие второй камеры на конце предполагаемого маршрута.

— Представляешь! — глянула она на своего спутника, — Нас перекинут туда за одну секунду!

— Как за секунду? — поднял брови юноша.

Не зря твой отец говорил, чтобы ты ничему не удивлялся. Наши предки владели поистине фантастическими технологиями. — И она пересказала ему все, что успела узнать.

Тим внимательно выслушал девочку, а когда та закончила, предложил:

— Слушай, а может ты озадачишь этого электрического умника? Пусть он посоветует, как пробиться к спрятанному кораблю!

— Давай вместе сходим в комнату с экраном! — предложила Лера, — Тогда и ты сможешь задавать вопросы.

Компьютер базы долго не мог взять в толк, чего от него хотят, но в конце концов, методом проб и ошибок, ребятам удалось сформулировать задачу. А еще через полчаса, был готов план предстоящей операции.

Часть восьмая БИТВА ЗА НАСЛЕДНИКОВ

28

США ВИЛЛА НА ЛАЗУРНОМ БЕРЕГУ.

— Ваше величество! — обратилась красивая светловолосая девушка в откровенном купальнике, к немолодому, но еще крепкому мужчине, лениво бултыхающемуся в бассейне, — Срочное сообщение! Адмирал Верд на связи!

Мужчина, легко взмахивая руками, подплыл к бортику, и одним движением выбравшись из воды, оказался рядом. Девушка слегка подалась назад. Находиться так близко со своим шефом не стоит. Можно поплатиться очередной бессонной ночью.

— Адмирал ждет вас! — испуганно потупилась она под тяжелым взглядом.

— Сколько раз повторять! — мужчина взял девушку за подбородок и резко дернул вверх, — Когда говоришь со мной, смотреть нужно в глаза!

Хрустнули шейные позвонки. От боли по щекам секретарши покатились слезы. Но император был зол:

— Тебе не говорили, что я не терплю никаких соплей!

Хлесткая пощечина отбросила девушку. Не удержавшись на ногах, она упала, опрокинув легкий столик. По белым плиткам покатились фрукты, негромко звякнув, разлетелся на осколки стеклянный кувшин с соком, из пореза на руке, закапала алая кровь.

— Ничтожество! — пробормотал мужчина, направляясь к лестнице, — Откуда только берутся такие?

Император был взбешен. Ничего не помогало. Ни бренди, ни лучшие девочки, ничего. На днях выяснилось, что объект Наследник благополучно достиг России, и теперь находится в полной недосягаемости. Ну а, сегодня утром пришли совсем уже обескураживающие новости. Хитрец-Уокер, каким-то невероятным образом вывернулся из медвежьих объятий русских агентов, отыскал один из бункеров Кима, успешно прошел проверку, и засел там с какой-то девочкой. Если его аналитики правы, и это Наследница, Аристарху придется туго. Страж хранилища легко парирует любые попытки прорваться внутрь. У него самого уже был подобный опыт. Тогда, много лет назад, поисковая группа обнаружила один из этих бункеров. Он был на седьмом небе от счастья. «Вот теперь-то планета принадлежит мне!» — Думал он тогда. Место было оцеплено, вплотную к входу был пристроен целый подземный городок, с лабораториями, жилыми блоками, и прочим необходимым для долгой и кропотливой работы. Но, как только ученые попытались проникнуть в первый отсек, произошло нечто необъяснимое. В тот злополучный день погибла группа лучших ученых страны. Из двух сотен уцелело половина, да и те, превратились в беспомощных младенцев. Детали произошедшего остались тайной. Он приказал залить все входы бетоном, и никогда уже не пытался взломать защиту подобных хранилищ. А их, как он знал, на всей планете было больше пятидесяти. И вот, впервые за долгие века, один из древних схронов был расконсервирован. Будь он на месте Аристарха, раньше взял бы этих сопляков, и выбил из них все нужное. «Они бы у меня быстро заговорили! А теперь…!»

Войдя в кабинет, император уселся в кресло, нажал клавишу на селекторе, и раздраженно бросил:

— Слушаю!

Из динамика раздался взволнованный голос одного из радистов дальней связи:

— Ваше величество! Адмирал Верд! Срочно!

— Соединяй! — ощутив необъяснимую тревогу, приказал он.

Раздался мерзкий свист, что-то затрещало, сквозь шум помех зазвучал испуганный голос:

— Ваше величество! Они нас атаковали! Мы не смогли ничего сделать! Это нечто невероятное! Их оружие…! Они потопили эсминец! Уничтожено больше двадцати единиц палубной авиации! Повреждены суда сопровождения.

— Адмирал! Перестаньте кудахтать как перепуганная домохозяйка! Доложите по уставу! Что произошло! И кто на вас напал?

После долгой паузы, сквозь помехи послышался уже более спокойный голос:

— Сегодня утром, в 10:45 по Вашингтону, наша группировка достигла западной оконечности континента. Я дал команду на запуск очередной серии исследований, в воздух поднялись вертолеты и тут, нас атаковали. Сэр, прошу прощения, ваше величество! Я видел все собственными глазами! Эти невероятные машины, вылетали прямо из-под воды, и носились с такой скоростью, что от воздушного удара, рвало антенны. Я приказал открыть огонь по нападавшим. Но, как только на эсминце выпустили первые ракеты, один из этих дисков, ударил в него своим странным лучом. Сэр! Ваше величество! Это страшное оружие! Луч вспорол брюхо эсминца, как нож консервную банку! Через какие-то минуты корабль исчез под водой, а мои парни принялись в панике лупить из всех орудий. В результате, больше тридцати погибших. Подсчет раненых ведется до сих пор. Многих, кого достали из воды, спасти не удалось. Люди не выдерживают переохлаждения.

— Ваши предположения адмирал! — сквозь зубы прохрипел император.

— Это точно не русские! Будь у них подобное оружие, Фридрих давно бы уже распрощался со своим войском. Мы в страшном замешательстве. В случае, если эти неизвестные пожелают напасть на Америку, противопоставить им будет нечего. Перед такими технологиями мы бессильны.

Ронни Контарес, бывший верховный, глава бунтовщиков, когда-то еще на заре истории, свергнувший основателя английской колонии, великий хитрец и законченный авантюрист, ощутил, как земля уходит у него из-под ног. В голове замигала красным: «Опасно! Смертельно опасно!»

Он некоторое время лихорадочно соображал, а затем, неуверенно произнес:

— Адмирал. Экспедиция окончена. Возвращайтесь! А, впрочем, нет, — внезапно сознание резанула догадка: «А что если Аристарх ждет…? Не зря же его лучшие пилоты столько лет дежурят на острове!» — Адмирал Верд! Слушайте внимательно! Ставлю новую задачу…!

* * *

НОЧЬ ГДЕ-ТО НАД ТИХИМ ОКЕАНОМ

Самолет, который час недвижно висел в черной пустоте, лишь редкие звезды заглядывали в иллюминатор, отражаясь серебристыми искорками в хрустальном бокале. Личный аэроплан, его Императорского Величества, шел на предельной скорости. Где-то внизу, под облаками лежал Тихий океан. Мерно гудели моторы, в салоне было тепло и уютно, но русский император не спал. Он размышлял, и мысли эти нагоняли на него тоску. Здесь, среди этой безбрежной черноты, в голову невольно приходили мысли о вечном. Вспомнился вчерашний сон. Таких ярких картинок он не видел с детства. Сейчас прокручивая в памяти увиденное, он снова ощутил то мерзкое чувство абсолютной беспомощности и какой-то гнетущей безысходности.

Во сне он стоял в огромном белом зале, в центре которого возвышался сверкающий драгоценным блеском престол. Сидящего на нем трудно было разглядеть из-за необычного сияния, однако что-то подсказывало — это тот, кому все в этой Вселенной обязаны существованием. По обе стороны от престола, находились юноши и девушки в белых одеяниях. Большинство из них, глядели на одинокую фигурку в центре зала с какой-то укоризной. Странно, но он знал, что все это Наследники. Только их почему-то теперь было не меньше тысячи. Внезапно раздался удар гонга. Находящиеся в зале притихли, а затем, низкий рокочущий голос, от которого задрожало все вокруг, прогрохотал: — Судебное заседание объявляется открытым!

Прозвучала короткая мелодия. В следующую минуту, огромная стеклянная стена осветилась, и на ней побежали кадры из его жизни. Признаться, это было неприятное зрелище. Промелькнула разбитая физиономия лопоухого Димки с соседнего двора. Когда-то в далеком детстве, он отобрал у него велосипед, чтобы затем сменять его на новенький магнитофон Весна 212. Показалась заплаканная Ирка, помнится, он совратил ее еще в восьмом классе, двое соседских малышей рыдающие над своим котенком, которого он утопил в грязной канаве. А затем, началось. Замелькали окровавленные синие лица, выпученные глаза, вываленные языки. Застреленные, задушенные, забитые до смерти. Все они были ему отлично знакомы. Он ощущал каждой клеточкой, каждым байтом сознания их муки. Казалось, это его сейчас режут заживо, снимая кожу, душат, забивают битами. И невозможно было ни отвернуться, ни закрыть глаза, ни уйти.

Этот безумный калейдоскоп вращался долго, немыслимо долго. Зал погрузился в отвратительную жижу, состоящую из первобытной жестокости, крови, и лютой ненависти. Только сейчас стало понятно, каким на самом деле был его внутренний мир. Но вот наконец, дикие кадры замедлили бег, и на последнем из них, он увидел себя в своей резиденции. Перед ним стоял незнакомый юноша. Что-то подсказывало: этот темноволосый и голубоглазый парень, появился очень издалека. Они долго спорили, но слов было не разобрать. Одно только запомнил Аристарх, этот незнакомец его злейший враг. В следующую минуту, окружающий мир застыл, словно стоп-кадр, а затем, он ощутил себя в этом огромном зале.

Тишина, воцарившаяся в нем, казалась вечной. Где-то справа поднялся незнакомый юноша, и не глядя в его сторону сказал: — Все ясно. Мне видится, что смысла в последующих попытках нет.

Затем, поднялась какая-то девушка, и также не глядя на подсудимого, обратилась к сидящему на престоле: — Данная матрица является наглядным примером, когда индивидуум, получив второй шанс, деградирует окончательно. Согласна! Дальнейшие попытки восстановить моральные центры данной матрицы, бессмысленны.

Поднимались еще парни и девушки. Кого-то из них он даже узнал. То были светлые из первой фазы проекта. Большинство их сгинуло сразу же после катастрофы, а остальных, кто умудрился выжить в том хаосе, вылавливал и добивал, либо он сам, либо его помощники. И никто, понятное дело, теперь не встал на его защиту. Откровенно, после всего увиденного, он и сам испытывал к себе некоторое отвращение, что говорить об этих?

Находившиеся в зале постепенно затихли. Откуда-то издалека послышались равномерные удары. В сознании возникло странное ощущение: отсчитываются последние секунды его жизни. И тут, под гигантскими сводами словно раскаты грома зазвучал голос: — Объявляется приговор! Аристарх Михайлович Дорофеев одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, приговаривается к деинсталляции с безвозвратным удалением личностной матрицы! Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит!

Далекие часы, словно споткнувшись, замерли. Раздался оглушительный звон, а затем, под ногами разверзлась невероятная, немыслимая, ошеломляющая бездна небытия.

Проснулся он с дико колотящимся сердцем, весь в поту, и четким ощущением надвигающейся беды. Никогда раньше он не представлял себе, как может выглядеть тот самый пресловутый Суд Вечный, и вот, такая яркая незабываемая картинка. Словно некое небесное послание, словно последнее предупреждение.

Император поставил бокал с элитным коньяком на маленький столик, и глянул на светящийся циферблат наручных часов: «Лететь еще больше часа, — прикинул он, — Долго, это тебе не Геракл. Впрочем, старичок уже давно не тот, что раньше».

Когда-то много лет назад, впервые ознакомившись с содержимым бортового журнала Владимира Семенова, он долго не мог поверить в то, что их новая планета единственная в данной галактике, где возможна жизнь. Воспитанный на советской фантастике и дешевых голливудских поделках, Аристарх был уверен, что в космосе они не одни. С детства мечтал он завладеть каким-нибудь инопланетным кораблем, и стать единоличным владыкой земли. Но жизнь прошла совсем не так, как хотелось. Бесшабашное детство, оторванные дружки, первые, еще мелкие кражи, первое ограбление. Затем, страшные девяностые, с полным погружением в криминал, и шальная пуля, застрявшая в позвоночнике на одной из разборок. Два месяца в клинике, сложнейшая операция, долгое восстановление. Казалось бы, вот он — шанс одуматься, переосмыслить, но он лишь еще больше ожесточился. Вернувшись к прежнему образу жизни, он подмял под себя целую банду малолетних рэкетиров, а через несколько лет, в городе, с мнением Деда, (как звали его в известных кругах), считался даже главный прокурор. Дальше, почти три года дела шли в гору. Ему откровенно везло. Получающая процент милиция не замечала творящегося на их улицах беспредела, и в какой-то момент Аристарх решил, что быть первым петухом в родном курятнике — не фонтан. Откуда-то издалека многообещающе улыбалась распутная столица. Кружили голову сказочные перспективы, долларовые реки и золотые берега. Однако для того, чтобы двинуться дальше, нужен был солидный капитал. В 1996 — ом, попытался отнять приглянувшийся завод у одного из ушлых дельцов, захапавших под шумок целый квартал с цехами, дорогущим оборудованием, и огромным парком различной техники. Да только вот силенок недостало. Тот браток оказался куда круче, чем думалось вначале. И в итоге, в один «прекрасный» вечер, его новенький мерседес взлетел на воздух.

Очнулся он на поляне в каком-то странном саду. Долго приходил в себя, оглядывая невиданную красоту, яркую зелень, огромные цветы всех форм и оттенков, странные деревья. Затем, немного освоившись, до крайности удивленный, посчитал, что по ошибке небесного распределителя, угодил в рай. Однако, шли дни, и постепенно, пришло осознание: здесь, в этом удивительном месте, ему дается второй шанс доказать, что он не простой лох, не раб, не безмолвная тля с нищих уровней, а по-настоящему первый, и достоин взять все самое лучшее в Доме.

Путь наверх был сложным. Пришлось с нуля сколачивать (бригаду). Идти по головам, гасить конкурентов, давить мелочь, пресмыкаться перед сильными. В итоге, он добился своего — стал верховным. И снова, казалось, сбылась мечта, можно расслабиться, но настоящая борьба только началась. Для того, чтобы удержаться у власти, пришлось создать целую армию, со своим уставом, своей системой поощрений и наказаний. Эта игра так увлекла его, что лишь, когда в Доме стали происходить странные вещи, он спохватился. От агентов, которые были внедрены в каждую из существующих на тот момент объединений, пришла информация, что на бедных уровнях появилась некая новая партия, или религия, где заправляет бывший страж порядка. А спустя месяц, этот проныра, где-то разыскал старинные карты, и подобрался вплотную к самой большой тайне Дома. Тут-то все верховные и переполошились. За Кимом, и его помощниками началась охота, но вопреки всем стараниям, тому все же удалось проникнуть на закрытую зону, и активировать вторую фазу проекта. Все это, они узнали гораздо позже. Жители Дома, в течение одной минуты, были помещены в хронокапсулы. Помнится, в тот момент он стоял у окна в своем кабинете, когда завыла сирена, и незнакомый голос объявил об окончании первой фазы непонятного проекта. Дальше темнота.

А затем, его неожиданно выбросило в кромешный ад. Вокруг все рушилось и горело. Слышались дикие вопли. Носились обожжённые люди. Ему чудом удалось выбраться. И лишь потом, пришло осознание, что все нужно начинать сначала.

Многие годы спустя, вспоминая то страшное время, он размышлял какова же все-таки истинная причина произошедшего на планете. Версий было много. Но, только ознакомившись с содержимым журнала одного из бывших кураторов зонда, он нашел более или менее правдоподобное объяснение.

Его земляк — Семенов Владимир Андреевич, предположил в своем дневнике, что оператор проекта, задал ошибочный вектор новой цивилизации. И как следствие, наблюдающий за всем решил переиграть первую фазу проекта. Только уже в масштабах целой планеты. Понятно, простое предположение, но вся его жизнь, весь его многовековой опыт подсказывал: реальная жизнь, куда сложнее, чем мы можем себе представить, а значит, любое предположение, любая, самая сумасшедшая теория имеет права на существование.

«А что если Владимир Семенов прав? — размышлял император, — Что если Господь — Бог, или как там его, решил выбрать нового оператора? Неужели тогда все напрасно? Но почему не я? Почему эти сопляки? Разве они смогут сделать что-нибудь достойное? Мой мир, был бы лучшим из миров!»

Размышления прервал тихий зуммер интеркома. Он нажал клавишу, и услышал голос первого пилота: — Ваше величество, через десять минут подлетаем. Внизу штормит, посадка будет проходить при сильном боковом ветре, так что, лучше пристегнуться.

Император заглянул в темноту иллюминатора, и увидел далеко впереди редкие лиловые всполохи. Над базой бушевал шторм. В этих широтах подобное явление было редкостью. «Вот еще одна странность, — подумал он, — Еще одно предупреждение! Только вот, не дождетесь! Я все равно их не выпущу!»

* * *

ЛЕДОВЫЙ КОНТИНЕНТ

Тяжелая металлическая плита отъехала в сторону, и перед Тимом открылась заваленная каким-то хламом комната. Юноша осторожно шагнул через порог. Под ногами захрустело. Весь пол здесь был усыпан обломками пластика, битым стеклом, остатками какой-то аппаратуры. Вокруг лежал толстый слой пыли, с потолка свисали непонятные лохмотья. Если бы не специальные костюмы, что выдал хранитель базы под Ленинградом, сейчас им с Ольгой пришлось бы туго. Обернувшись, он дал знак девочке оставаться в камере телепорта, а сам, преодолевая завалы, направился к видневшейся в свете налобного фонаря двери. Местный компьютер пока никак не отреагировал на их появление. Потолочные панели были мертвы, нигде не светилось даже малейшей искорки света. Возможно, покидая бункер, прежние хозяева отключили его за не надобностью, а может, за долгие годы система вышла из строя. Однако, кабина телепорта работала исправно, значит, главный реактор в норме.

Подойдя к металлической плите, он увидел, что та слегка приоткрыта. Пришлось немного потрудиться, дабы освободить пространство перед ней от скопившегося мусора. Наконец, проход был расчищен. Тим осторожно потянул дверь на себя, и тут, прямо из-под ног, куда-то в темноту метнулось знакомая тварь. Осветив пол длинного коридора, он увидел многочисленные следы. «И здесь крысы! — раздраженно подумал юноша, вспоминая свои приключения на родине, — Эти мерзкие твари выживут, где угодно».

По сторонам захламленного коридора находились какие-то помещения. Яркий луч выхватывал из темноты разбросанные вещи, перевернутую мебель, треснувшие пластиковые плиты. Судя по всему, здесь некогда разыгралась страшная трагедия. Некоторые двери были сорваны с петель, и валялись в проходах. Повсюду лежала многовековая пыль, которая поднималась легким облаком от любого неосторожного движения, долго кружилась, играя в свете фонаря мириадами грязных снежинок. Где-то дальше в соседнем секторе находился нужный им аварийный лифт, ведущий на поверхность.

Тим прошел ярдов тридцать по этому коридору, но вспомнив, что Ольга осталась одна в кабине телепорта, вернулся.

— Здесь полно крыс, — услышал он в наушниках голос своей спутницы, — Только что видела двух. Вот там! — Указала девочка на большую кучу в углу.

— Да, я уже заметил. Лучше убраться отсюда поскорее.

Место, где они с Тимом оказались, произвело на Леру гнетущее впечатление. Хаос и запустение, царящее вокруг, подавляли. Когда-то давно, тут произошло нечто ужасное. Повсюду валялись брошенные предметы, истлевшие куски ткани, разбитое оборудование, искореженная мебель. Они брели по щиколотку в пыли, периодически останавливаясь, чтобы расчистить проход, и подавленно молчали. Лишь Тим изредка просил отступить на несколько шагов, пока он будет растаскивать очередной завал. А еще через несколько метров, они увидели первые скелеты. Их было много, десятки, а может сотни. Лера замерла, глядя на разбросанные в пыли останки, не в силах ступить дальше. Ей стало дурно. Девочка прислонилась к стене, и зажмурившись пережидала, пока взбунтовавшийся желудок успокоится, а перед глазами перестанут плясать цветные мошки. Она читала о подобных приключениях, где были и таинственные подвалы, и прикованные к стенам скелеты, и ужасные чудовища, но никак не предполагала, что когда-нибудь окажется в подобном подземелье.

— Тебе плохо? — Участливо поинтересовался юноша, заметив, как его спутница пятится от рассыпанных по полу костей.

— Откуда они здесь? — Хрипло выдавила девочка.

— Не знаю. Возможно, это те, кто не успел отплыть на материк. Может для них не нашлось корабля, или они не смогли его восстановить. Наверху смертельный холод, вот они и решили, что здесь безопаснее. Компьютер говорил о какой-то страшной эпидемии? Да и в журнале я кажется, читал о чем-то подобном. Видишь, — указал юноша в темноту, — Такое ощущение, что они пытались покинуть бункер. Вон их сколько возле главного лифта.

— Тим, — сдавленно прошептала девочка, — Я дальше идти не смогу. Ей действительно, было нехорошо. Желудок никак не хотел успокаиваться, грозя в любую минуту вывернуться наизнанку.

— Послушай, — Тим подошел к своей спутнице, понимая, что задерживаться надолго здесь опасно, — Представь, что мы снова идем по лесу. Ты очень устала, и я опять буду нести тебя на руках. Ничего страшного здесь нет, но ты лучше не открывай глаза, пока я не скажу.

Путь к техническому сектору оказался длиннее, чем он предполагал. То и дело попадались завалы из разломанной мебели, каких-то непонятных агрегатов. Приходилось снова останавливаться, разгребать этот хлам, и высоко задирая носки тяжелых ботинок, осторожно ступая по мерзко хрустящим костякам, пробираться от двери к двери.

Наконец, вдалеке показался виденный им на схеме внутренний шлюз. Он поставил едва дышащую девочку на ноги, и оглядев коридор, сказал:

— Все, можешь смотреть. Здесь чисто.

Лицо девочки за прозрачным забралом шлема, казалось совсем белым. Она осторожно открыла один глаз, и бросив вниз опасливый взгляд, снова зажмурилась.

— Да не бойся, здесь только мусор. Мы находимся в технической зоне. Скорее всего, здесь мы их больше не встретим.

Однако, едва они переступили порог следующего сектора, как увидели свисающий с потолка кабель, завязанный характерной петлей, а под ним на полу, кучу обглоданных костей. Откатившийся к дальней стене череп висельника, оскалив белые зубы, глядел на них пустыми глазницами.

Лера, коротко взвизгнув, нырнула за спину своего спутника:

— Ох! — усиленно сглатывая подкативший к горлу комок, выдохнула она, — Да откуда их столько?

Тим, не желая больше выяснять, встретятся ли им еще подобные сюрпризы, снова взял девочку на руки, и разгребая мусор, побрел к техническому модулю, видневшемуся в дальнем конце коридора.

Напутствующий их компьютер, предупредил, что лифты в данном хранилище давно неисправны, так как, бункер не был должным образом законсервирован. А значит, для того, чтобы подняться наверх, необходимо воспользоваться техническим колодцем.

Шахту запасного лифта они отыскали быстро, а вот, найти вход в технический тоннель оказалось непросто. Возможно, создатели этого хранилища опасались каких-то диверсий, может, что другое, только, специальный ход, предназначенный для техников, обслуживающих лифт, был тщательно замаскирован. Лишь твердая уверенность в том, что направивший их сюда компьютер не врет, да обычная смекалка юного инженера, помогли отыскать нужный люк.

Наконец, сдвинув пластиковую панель, Тим осветил пыльные скобы, и увидел, что неширокий колодец заканчивается на уровне третьего этажа. Это его слегка озадачило. Как он помнил, отсюда, до первого уровня, было этажей двадцать, не меньше.

— Ну как, — спросил он свою спутницу, заглянувшую с ним в шахту, — Сможешь подняться?

Лера потрогала рукой в перчатке металлическую скобу, и что-то прикинув в уме, сказала:

— Не знаю. Если отдыхать, то смогу, наверное.

Только преодолев первый пролет, Тим понял, что данный колодец, видимо в целях безопасности, каждые три этажа смещался в сторону, образуя своего рода карман. «Ну да, если сорвешься, разница есть. С третьего этажа лететь или с двадцатого!» — Думал он, втаскивая на узенький парапет запыхавшуюся спутницу.

Несколько раз за пластиковыми переборками слышался какой-то скрежет, непонятные шорохи. Микрофоны их скафандров в гулкой тесноте, словно намеренно вылавливали эти странные звуки, напоминая, что надолго здесь задерживаться не стоит.

Лера несколько раз испуганно замирала, услышав в шлемофонах громкие вопли непонятных существ. Удерживающий ее на карабине парень, предположил, что это крысы, только вот, как-то не очень эти леденящие душу крики походили на крысиную возню.

Несколько раз им пришлось останавливаться. С каждым пролетом, Лера двигалась все медленнее. По спине стекал пот, руки и ноги отказывались повиноваться. Ладони горели, очень хотелось пить, но компьютер базы категорически запретил нарушать герметичность скафандров. Последние несколько пролетов, юноша тащил ее на себе. Он сам ощущал невероятную усталость, однако почти первобытное чувство опасности не давало расслабиться. Здесь в этом забытом хранилище, за прошедшие века сформировалась своя, весьма специфическая экосистема. Звуки, которые он слышал, наглядно свидетельствовали, что здесь водятся твари, куда крупнее обычных крыс. И каких монстров породила эта тьма за прошедшие столетия, даже думать не хотелось.

Шахта закончилась в такой же, как и внизу комнате. Юноша, отодвинув пластиковую плиту замер, с трудом сдерживая ругательства. Комната выглядела необычно. Опытный глаз охотника, сразу определил, что это чье-то логово.

На полу толстым слоем лежала какая-то отвратительная смесь из гниющих фекалий, раздробленных костей и непонятного хлама. В дальнем углу находилось некое возвышение, ровно утоптанная площадка величиной с обеденный стол. А напротив, словно чья-то дикая шутка, разбросав пустые рукава, валялся изодранный скафандр. От их с Ольгой костюмов он отличался только цветом. Их скафы были светло-серые, а этот, принадлежавший когда-то работающим здесь техникам, был оранжевый.

Тим напрягся, вслушиваясь в тишину коридоров. Судя по следам, тварь здесь обитает немаленькая. Да и рваные полосы, оставленные на скафандре, говорили о многом. Насколько он знал, материал, из которого были сделаны эти костюмы, не в огне не горит, ни в воде не тонет. Его хваленый охотничий нож, не оставил на нем даже царапины, а здесь…

Нужно было решаться. Долго находиться в таком положении он не сможет. Руки дрожали от усталости, да к тому же, его спутница едва держится на ногах. Он пристегнул ее к себе страховочным тросом, но бедняжка срывалась с неудобных перекладин, то и дело, повисая над пропастью.

«Может спуститься вниз? Попытаться отыскать подобную шахту? — проносилось в голове, — Но кто знает, вдруг там будет еще страшнее? К тому же, Оля не перенесет этого. А тащить вниз все эти двадцать этажей, я ее не смогу».

— Что там? — Услышал он тихий голос в наушнике.

— Сейчас, — почему-то шепотом ответил Тим, — попробуем выбраться. Только ты закрой глаза, хорошо?

— Что, снова? И здесь тоже?

— Непонятно, — решил не врать юноша, — Но тебе лучше на это не смотреть.

«Кто знает, как дело обернется. Вдруг им придется срочно убегать, а девочка не будет готова».

— Оля, сейчас я подтяну тебя поближе, и мы попробуем добраться до главного шлюза. Только вот…, - он помолчал, размышляя, как не напугать окончательно свою спутницу, — Только вот, здесь какие-то зверушки неизвестные обитают. И мы, кажется, набрели на логово одной из них. В общем, нужно поскорее отсюда сматываться.

— Тим, я боюсь! — Тихо запричитала девочка.

— Не бойся, наши костюмы не так-то легко повредить. И главное, постарайся докричаться до местного стража.

— Я его не слышу. Обруч говорит, что местные коммуникации несут в себе остаточное излучение, которое блокирует сигнал.

— Понятно. Но ты все равно не прекращай вызывать его. Хорошо?

— Да, — прошептала девочка, — Я постараюсь.

Тим первым ступил в отвратительную смесь из гнили и костей, погрузившись в нее почти по колено.

— А теперь закрой глаза!

Он с трудом подтянул девочку к проходу, не отстегивая карабин со страховкой, взвалил ее на плечо, и проваливаясь еще глубже, пошагал к распахнутой настежь двери.

Они прошли больше половина пути до главной лестницы, когда сзади послышалось странное шипение, а затем, по коридорам сектора прокатился тот самый, леденящий душу крик.

Тим резко остановился, врага, кем бы он ни был, нужно, как минимум, хорошо рассмотреть. Луч фонаря скользнул по стенам, освещая странные лохмотья, свисавшие отовсюду, грязные пучки непонятной субстанции и наконец, выхватил из темноты нечто странное. Такое ему не снилось и в самом диком кошмаре.

Неведомая тварь, расстояние не позволяло оценить размеры, походила на краба переростка. Поблескивающий в лучах шипастый панцирь, гигантская пасть, утыканная острыми как иглы зубами, огромные горящие красным огнем глазища на тонких стебельках, и две клешни, которыми явно, можно было враз перекусить человека. Странный крабо-паук раскрыл пасть, и в уши снова ударил мерзкий визг. Попав в луч фонаря, тварь слегка сбилась с курса. Яркий свет, по-видимому, ненадолго ослепил ее. Но вот, несколько раз скрежетнув панцирем о пластиковые стены, существо сориентировалось, и поднимая клубы пыли, еще быстрее засеменило паучьими лапками к замершей в оцепенении добыче. Юноша оторопело глядел на неведомого монстра, не в силах оторвать взгляд, пока из темноты коридора, не послышался точно такой же вопль. «Да их здесь сотни! — Пронеслось в голове, — И бегают они, куда быстрее меня!»

Тим явно не успевал. До главного шлюза оставалось еще три лестничных пролета, но с такой ношей вряд ли оторваться от этой твари. И откуда только здесь такое взялось? Никогда раньше он не слышал ни о чем подобном. Юноша мчался со всех ног. Мимо проносились распахнутые настежь двери, какие-то агрегаты, свисающие обрывки кабелей. Тут и там, попадались сваленные в кучу обломки. Он перелетал через них, спотыкался, оскальзывался, моля Бога, чтобы не упасть. Несколько раз приходилось, балансируя на каких-то металлических конструкциях, перебираться через особенно большие завалы. Девочка на его плече, вся сжалась, и за это время не произнесла ни слова. Луч фонаря метался по стенам, выхватывая жуткие картины царившего тут разгрома. Когда он вылетел в большой холл, откуда по схеме наверх должны были идти широкие ступени, за спиной, в нескольких ярдах раздался торжествующий вопль догонявшей их твари. Юноша не стал оглядываться. Он понимал, что уйти, скорее всего, не удастся. Но тут, впереди выросла очередная гора сваленной в кучу полусгнившей мебели. Неожиданно пришла отчаянная мысль: «Да, что эта каракатица хитрее меня?» Тим немного замедлил бег, и когда до преграды оставалось несколько шагов, резко нырнул в сторону. Раздался глухой удар, брызнули обломки. Тварь, не успев среагировать, протаранила гнилую кучу, а юноша, обогнув расползающийся завал, помчался к видневшейся в дальнем конце лестнице. Больше всего он опасался, что его спутница запаникует, начнет вырываться или нечто подобное, но Ольга, словно почувствовав эти мысли, только сильнее вцепилась в его пояс. Ловя ртом воздух, системы скафандра работали на пределе, юноша прыгнул на пыльные ступени.

Сердце рвалось из груди, пот заливал глаза, он из последних сил карабкался по лестнице, ощущая, как неведомая тварь снова нагоняет их. Ноги, вспомнив привычные стандарты, неожиданно заработали еще быстрее. Взметая тучи пыли, он преодолел первый пролет, затем второй, и тут, под правый ботинок угодил какой-то предмет. Тим с размаху упал на одно колено, чудом удержавшись от беспорядочного кувыркания, проехался по гладким плиткам, и не чувствуя боли, снова вскочил на ноги. Преследующая их тварь немного отстала. По-видимому, рассчитанные для человека ступени оказались для нее сложным препятствием. Однако расслабляться было рано. Сквозь шум в ушах, он отлично слышал приближающиеся снизу вопли. Наверное, полакомиться свежей дичью, сбежались все местные упыри.

И вот, наконец, последняя ступенька, такой же, как и внизу холл, а прямо напротив, длинный коридор, ведущий к главному шлюзу.

Странно, почему-то пыли здесь было гораздо меньше. Тим срывая сухожилия, из последних сил рванулся к спасительной двери, ощущая, как где-то внизу под ними, скребут по пластиковым плитам сотни когтистых лап.

Часто в детстве, они с ребятами играли в одну забавную игру. Называлась она — «Бревно неудачника». На одной из полян их парка для каких-то неизвестных целей, был вкопан столб в полтора человеческих роста с плоской верхушкой. И как все дети такого возраста, его компания нашла ему отличное применение. Место это выбрали для новой забавы. По правилам, игроки должны установить на его вершину специальный камень. Водивший оставался у столба до тех пор, пока остальные не спрячутся. Затем, он обязан был отыскать игрока с камнем, и любой ценой помешать тому, подобраться к заветной цели. Камень был один, и у кого он окажется водивший не знал. Остальные игроки, дождавшись, когда он отправится на поиски, выскакивали из своих укрытий и что есть силы, неслись к столбу. Тот, кто прикасался к нему раньше водящего, освобождался от этой роли на две последующие игры. Ну а, если игроку с камнем удавалось проскочить защиту, и водрузить его на вершину, то все последующие игры, в том месяце, у него был статус неприкосновенного.

Игра эта требовала холодного расчета, изрядной ловкости и молниеносной реакции. Именно в этих играх, у него и появилось умение быстро, а главное правильно бегать.

Тим несся по длинному коридору, одной рукой прижимая к себе драгоценную ношу. На этом последнем отрезке, он выжал все, на что только был способен. Яркий луч метался по странным, будто из темного льда стенам, и вот, далеко впереди блеснул металл. «Кажется, удалось оторваться, — пронеслась радостная мысль, — Только бы шлюз открылся!»

Лишь в нескольких шагах перед монументальной плитой, он попытался затормозить. Однако пыльные подошвы заскользили по гладкому полу. Носки ботинок уперлись в невысокую площадку, и он со всего размаху боком врезался в дверь. Лязгнули зубы, глухо стукнул шлем, в глазах вспыхнули искры. На внутренней поверхности забрала пронеслись какие-то строчки, мигнули красные огоньки, но ему было не до этого. Бережно усадив замершую в смертельном ужасе девочку рядом с дверью, Тим принялся искать знакомый штурвал. Только осмотрев все повнимательнее, юноша понял, что металлическая плита здесь совершенно гладкая, без единого выступа, без единой впадины. В отчаянии он принялся барабанить по ней руками и ногами, но тут, сзади снова раздались душераздирающие вопли.

Тим обернулся. Встречать смерть нужно лицом к лицу. Луч фонаря высветил совершенно дикую, немыслимую картину. Из темноты, визжа и воя, на них накатывала гигантская лавина. Оскаленные жуткие пасти, огромные клешни, светящиеся холодной яростью глаза. Сознание отказывалось воспринимать происходящее. По спине пробежал озноб. Захотелось ущипнуть себя, проснуться, вырваться из этого кошмара. «Стоило добираться сюда с другого конца земли, чтобы вот так глупо погибнуть? — мелькнула бесполезная мысль, — Да и эта малышка…!» Он шагнул к стене, заслоняя девочку, а в следующий миг, плита за ними дрогнув, поехала в сторону, и из щели, мимо наследников, навстречу этой лавине понеслась серая, уже виденная однажды пелена.

* * *

Тим лежал на полу, раскинув руки, и ощущал, как система жизнеобеспечения скафандра пытается привести его в чувство. Странные волны проходили по всему телу. Казалось, чьи-то нежные пальцы осторожно массируют мышцы, прогоняя усталость и непонятное оцепенение. Думать не хотелось. Перед глазами мелькали кадры невообразимого побоища, но мозг не желал анализировать произошедшее. Здоровая психика включила защитные механизмы. Казалось, что все это, лишь очередной кошмар, нелепое наваждение, бред заскучавшего рассудка.

Несколько раз его окликали. Он попытался открыть глаза и глянуть, кто это его тормошит, но так и не смог. Тело отказывалось повиноваться. В ушах страшно шумело, что-то попискивало, слышался отдаленный треск. Неожиданно он ощутил, как к губам его прикоснулось нечто прохладное. В рот капнула сладковатая жидкость. Непонятная субстанция вспенилась на растрескавшихся губах, холодным огнем обожгла небо, ледяным ртутным шариком скатилась в глотку, а через секунду сознание прояснилось. Он вспомнил все. По телу прошла горячая волна, сердце забилось ровно и уверенно. Ощущение было такое, будто в него вливался настоящий поток живительной энергии. Юноша вздохнул полной грудью. Дышать стало значительно легче. С трудом раскрыв глаза, Тим увидел склонившуюся над ним девочку. Лицо ее за прозрачным забралом выглядело взволнованным, губы шевелились, и вот, наконец, сквозь шум в ушах прорвался знакомый голос:

— Тим! Тим! Очнись! Что с тобой!? Ти-им!

Девочка была явно напугана. Увидев, что ее друг открыл глаза, она облегчённо улыбнулась:

— Живой! Слава Богу! Ты меня напугал! Здесь такое творилось! — Она оглянулась куда-то за спину, и передернула плечами: — Уф-ф-ф! Архон их всех покрошил в капусту! Но как они визжали! Как вопили! Я тут чуть не оглохла! А потом гляжу, ты по стеночке сползаешь. — Девочка болтала без умолку, словно опасаясь, что едва лишь она перестанет говорить, ее друг опять отключится: — Я так испугалась! Но Архон сказал, что у тебя кратковременное помутнение из-за чрезмерных мышечных нагрузок. Давай помогу? Это просто жуть! До сих пор руки трясутся!

Еще через минуту, Тиму удалось кое-как сесть. Опершись о стену, он долго пережидал головокружение, а затем, ощущая прилив энергии, с трудом поднялся.

Они по-прежнему находились в коридоре у главного шлюза. Луч фонаря метнулся к раскрытому створу, прошелся по ледяным стенам, и неуверенно заскользил в темноту коридора. В ярдах десяти от входа, начиналось непонятное крошево. Дальше во тьму, куда хватало света фонаря, уходила дикая мешанина раздробленных панцирей, вывернутых с корнем клешней, перерубленных щупалец, и все это истекало отвратительной темно-коричневой жижей.

— Ну, как? — Стараясь не глядеть туда, спросила Оля.

— Грандиозно! А ведь еще немного, и эти красавцы нас разобрали бы на винтики! Глянь, какие у них инструменты отличные! Первый раз такое вижу! Интересно, откуда взялись эти вурдалаки? По-моему, это вообще не наша форма жизни.

— Тим, — перебила его девочка, — Нам пора! Я расспросила стража, он говорит, что пробурить шахту до тех пещер он не сможет. Точнее сможет, но это займет не один день, к тому же, он немного неисправен. Прошло слишком много лет, его система нуждается в ремонте, а в хранилище такого устройства нет.

— И что будем делать?

— Придется выходить наверх. Так мы сможем добраться к пещерам намного быстрее.

— Насколько я помню, — Пробормотал юноша: — Отсюда до спасательного бота миль пятьдесят. Предположим, в этих костюмах холод нам нестрашен, но даже в обычных условиях, это слишком большое расстояние. А ведь там, если ты помнишь, гигантские сугробы, огромные трещины через которые не так легко будет перебраться.

— Я спросила об этом, — улыбнулась девочка, — Архон обещает доставить нас туда за десять минут. Помнишь в том хранилище? Как он перенес тебя и твой рюкзак? Так вот, здесь точно такой же страж, только немного неисправный. Но это он еще может. Единственная проблема, не обрушились бы те пещеры под давлением льда. Насколько я знаю, здесь толщина его больше километра.

Тим всерьез задумался: «Девочка права. Если горный массив под тяжестью льда просел, активировать находящийся в хроностазисе бот не получится».

— И тогда…? — спросил он, глядя на серую пыль, обманчиво мирно стелившуюся за порогом шлюза.

— Давай не будем думать об этом! В любом случае, возвращаться назад не имеет смысла. Немцы, наверное, уже окружили Ленинград. И как бы не был силен страж, наш бункер просто закидают тяжелыми бомбами. Ты не знаешь, а мы за последние годы получали такие подарки не раз. После такого взрыва остается воронка в четверть километра и глубиной метров тридцать, не меньше. Там очень крепкие стены, наши предки умели строить, но Фридрих рано или поздно разроет бункер до самого нижнего уровня. Хорошо мы с тобой приказали расконсервировать все склады. То-то народ в городе удивится!

Тим устало улыбнулся, представив себе толпы горожан, растаскивающих контейнеры с продовольствием, которые страж бункера, следуя приказу, доставлял в темное время прямо к подъездам. Хранилище было огромным. Изучив показанную им схему, он понял, что запасов там много, очень много. А значит, жители Ленинграда, на ближайшие месяцы обеспечены всем необходимым.

— Хорошо, — кивнул юноша, — Тогда командуй! Меня эти парни так и не признали.

Когда тяжелая дверь открылась, их глазам предстала удивительная картина. Сразу за порогом хранилища начинался грот, точнее огромная пещера. Однако их поразили вовсе не размеры. Едва они ступили на обледенелые камни, как все вокруг взорвалось мириадами ослепительных искр. Этот сказочный зал весь переливался серебряными огнями, сиял чистейшим хрустальным блеском, сверкал застывшим фейерверком. Мощные колонны из прозрачного льда, поддерживали далекие своды, с которых, словно невиданные хрустальные люстры, свисали гроздья сталактитов.

— Ух, ты! — Воскликнула девочка, — Вот это красота! Сказочный зал! Только принцессы не хватает!

— Почему? — Улыбнулся Тим, — Принцесса есть, только вот, платье у нее…!

Страж хранилища тем временем, собравшись в огромный пузырь, парил между полупрозрачными столбами, словно к чему-то прислушиваясь. Пока они с Ольгой любовались невиданным зрелищем, он успел отлететь на приличное расстояние. Медленно кружа между колоннами, Архон удалялся все дальше. Тим заволновался:

— А куда это наш друг улетел?

— Не беспокойся! Он сканирует лед над нами. Ищет безопасное место для шахты.

В следующую минуту, мелькнувшая вдали серебристая сфера, на глазах превратилась в непонятную трубу, а затем, куда-то вверх, в далекие своды, ударил ослепительный луч. Послышалось громкое шипение, все заволокло клубами пара, а сверху хлынули потоки воды. Она скатывалась по колоннам, стекала на прозрачный пол, и тут же замерзала. Температура в этом гроте была явно, не тропическая. Жаль, у него не было времени разобраться с устройством скафандра. Сейчас бы он точно знал, сколько за бортом.

Несколько слабых ручейков докатились и до них, но тут же обессилено замерли, превратившись в ледяные щупальца неведомой твари. Зрелище это было удивительное. Пещера перед ними на глазах преображалась. Повсюду возникали невиданные узоры застывшего пара. Сверкая в лучах фонарей, прямо перед ними вырастали настоящие джунгли из тончайших нитей, ледяных кружев, и неописуемо красивых цветов.

Это продолжалось больше часа. Тим было забеспокоился, как они смогут пробраться сквозь это переплетение к шахте, но ледяной лес перед ними внезапно осыпался мельчайшими брызгами, а рядом опустился уже знакомый шар. На боку его появилось нечто вроде люка, и когда девочка смело шагнула к этому отверстию, Тим не раздумывая последовал за ней.

Внутри аппарата было два небольших кресла. Едва они расположились в них, как вся сфера стала прозрачной. В следующую минуту, ледяные заросли надвинулись, и лавируя между колоннами, они понеслись куда-то вверх. Мелькнули близкие своды, гигантские сталактиты, затем, аппарат влетел в сверкающий тоннель. Он шел вверх под небольшим углом. Девочка схватила Тима за руку. Ей не было страшно, но присутствие рядом этого парня придавало уверенности. В животе щекочущей стайкой кружились бабочки. Хотелось смеяться, как в далеком детстве, когда им с подружкой удавалось особенно сильно раскачать тяжелые качели в парке. Совсем близко пронеслись оплавленные стенки, и в следующий миг, они вылетели под звездное небо.

— У-ух! — воскликнули они разом. На краткий миг перехватило дыхание.

Здесь наверху была ночь. Под ногами, куда хватало глаз, простиралась белая равнина. Лишь изредка внизу мелькали пересекающие ее во все стороны непонятные полосы, какие-то пятна, торчавшие из снега огромные куски льда. Холодные искорки звезд не могли давать столько света, из чего Тим заключил, что их помощник каким-то образом подсвечивает картинку. Насколько он помнил, на этой широте солнца не бывает по полгода. Сейчас здесь, наверное, самая настоящая полярная ночь. После всего случившегося с ними, висеть вот так в воздухе на высоте в несколько миль было не страшно. Вряд ли Архон позволит им свалиться на эти глыбы. Летели они быстро. Вскоре на горизонте показалась темная полоса, и Тим догадался, что они подлетают к горам. Внезапно прямо перед ними на прозрачной поверхности возникли какие-то символы, а затем, окружающий мир преобразился. Тим даже зажмурился, не веря собственным глазам. Вместо ледяной равнины, внизу проносились зеленые леса, озера, мелькнула ниточка реки, в голубом небе засияло яркое солнце. Где-то слева промелькнули высокие здания, застывшие на цветных плитах непонятные машины. Юноша глядел во все глаза, понимая, что их помощник зачем-то транслирует кадры из далекого прошлого. Значит, это правда, и здесь когда-то был настоящий рай. Не зря отец говорил, что наш сегодняшний мир очень сильно отличается от того, каким он был вначале.

Далеко впереди показались снежные вершины, и тут, картинка опять поблекла. Снова низу простиралась бесконечная ледяная пустыня, лишь несколько зеленых светящихся точек появилось на горизонте.

— Архон сообщает, — внезапно раздался в наушниках голос его спутницы: — Впереди наблюдаются неопознанные летающие объекты. Три аппарата неизвестной конструкции, идут встречным курсом. Спрашивает: что делать?

Юноша озадаченно уставился на далекие огоньки. От них веяло чем-то недобрым.

— Наверняка это военные самолеты. Не знаю, что они тут делают, но лучше с ними не связываться.

Их сфера пошла круто вниз, и через какую-то минуту, замерла, притаившись за огромной льдиной. Вскоре зеленые точки скрылись за горизонтом, а страж снова набрал высоту и понесся к видневшимся вдали горам.

— Как думаешь, — спросила девочка, — Это за нами?

— Откуда вашему императору знать, куда мы направляемся? Впрочем, все может быть. Если Фридрих разузнал каким-то образом о твоих родителях, чего ему стоит послать, сюда целую эскадрилью?

— А что, если они на нас нападут?

— Ты отлично знаешь возможности этого парня! Если нужно он порвет в клочья, хоть целую армию.

— Не забывай, он нуждается в ремонте.

— Значит, придется максимально избегать встречи с ними.

Тут его спутница, к чему-то прислушавшись, указала на далекие вершины:

— Архон видит еще несколько неопознанных объектов. Эти куда серьезнее первых. Фиксирует опасное излучение, усиление радиообмена. Спрашивает, что предпринять?

— А ты не могла бы переключить его на меня! Мы теряем много времени!

— Сейчас спрошу! Так действительно будет лучше!

В следующий момент, что-то щелкнуло, и в наушниках парня зазвучал странный слегка вибрирующий голос:

— Внимание! Обнаружены неопознанные объекты! Степень угрозы ноль три! Фиксирую гама излучение! Фиксирую радиообмен! Жду указаний!

Тим немного помедлил, свыкаясь с ролью главнокомандующего, а затем, приказал:

— Максимальное снижение! Приготовиться к маневрам уклонения!

«И чего ты несешь? Начитался военных книжек! Генерал сопливый!» — Мелькнуло в голове. Однако, в следующую минуту, стало не до шуток. Вокруг засверкали вспышки разрывов, откуда-то с гор к ним протянулись пулеметные трассы. Впереди, справа и слева фонтаном брызнули сугробы, сверкающими осколками сыпанули льдины.

— Максимальная высота! — Поняв свою оплошность, резко выкрикнул Тим, — Маневр уклонения вправо!

Снежная пустыня внезапно озарилась десятками ярких вспышек, а в наушниках раздался голос стража:

Внимание! Фиксирую повышенное гамма излучение! Применены заряды с содержанием радиоактивных элементов! Угроза первой степени! Рекомендую применение нейростазера!

Их аппарат поднимался все выше над белой равниной, пока робот не сообщил, что достигнут максимальный предел, и что на такой высоте эффективность не летальных средств воздействия резко снижается.

— Тим, — проговорила испуганно девочка, — Они хотят нас убить!

— Вряд ли, — предположил юноша, — Как я успел разглядеть, нас тут ждали давно.

— Почему ты так думаешь?

— Мины! Радиоуправляемые мины! Они могли бы нас сразу подорвать, но им, скорее всего, приказали брать нас живыми! Подожди секундочку, кое-о чем спрошу нашего друга! Внимание Архон! Требуется краткая справка по названному вооружению! — обратился он к стражу.

Тут же в наушниках зазвучал монотонный голос: — Нейростазер — дистанционное средство не летального воздействия на биологические объекты. Применяется для подавления массовых беспорядков. Блокирует прохождение сигналов в коре головного мозга на определенной частоте. Результат — временное отключение личностных центров. Последствия легко устраняются медикаментозным воздействием.

Это понравилось Тиму. Не нужно было никого убивать. Их друг просто выключит этих вояк на время, а потом их подберут свои и вылечат.

— Отлично Архон! Можешь работать!

— Не понял! Уточните команду!

— Разрешаю применить данное средство! Необходимые маневры можешь выполнять без запросов!

Далеко внизу по-прежнему шел бой. Возможно поджидающие их в засаде, не заметили среди вспышек, что цель давно вышла из зоны поражения, и продолжали подрывать свои радиоактивные игрушки. Еще в классе восьмом, учитель объяснял им, что такое тяжелые элементы, и как они воздействуют на человеческий организм. Теперь внизу на многие мили зараженная территория.

Их сфера обогнула горы по большой дуге и зайдя в тыл к атакующим, зависла над одной из вершин.

— Внимание! Включаю защитный экран! — Предупредил Архон.

Тут же сфера утратила свою прозрачность, и словно сжалась в размерах. Послышалось отдаленное жужжание, их несколько раз встряхнуло, а затем, тот же голос объявил: — Цели поражены! Фиксирую прекращение активности!

Стенки вновь стали прозрачными, и тут они увидели зависшие над скалами дирижабли. Тим был отлично знаком с подобными аппаратами. Он несколько раз ездил с родителями в столицу, где наблюдал военные парады с участием этих гигантов. Длинные разноцветные туши, несли платформы с тяжелыми пулеметами, минометами и даже пушками. По словам отца, это было грозное оружие.

Здесь же, под огромными сферами висели закрытые гондолы, ощетинившиеся многочисленными стволами внушительного калибра. Дирижабли находились приблизительно на равном удалении от них, и насколько Тим мог видеть отсюда, там не наблюдалось никакого шевеления.

— Отлично, Архон! Надеюсь, они не замерзнут, пока за ними прилетят?

— Фиксирую инфракрасное излучение! — ответил кибер, — Герметичность объектов сохранена!

— Здорово! Тогда давай скорее к пещере, пока сюда не налетели новые неопознанные парни с пушками!

На этот раз, зрелище было не таким сказочным. Архон оставил их на плоской вершине одного из камней, а сам принялся плавить лед у подножия соседней горы. В темноте вспыхнул фиолетовый луч. Затем, оттуда донеслось громкое шипение, и через минуту, их покрыло гигантское облако. Скафандры не были приспособлены видеть в темноте, а фонари включать было опасно. Они просидели на голых камнях больше часа, когда в шлеме зазвучал знакомый голос:

— Внимание! Обнаружены техногенные объекты! Предназначение не известно! Фиксирую гамма излучение! Угроза первой степени! Рекомендую блокировать устройство!

— Что за устройство? — уже понимая, в чем дело, спросил юноша.

— Предположительно — фугас! Расчетная мощность сто килотонн в стандартных единицах! Возможен самопроизвольный подрыв! Фиксирую электрическую активность!

Оказывается, верховные знают и место, где находится корабль. И решив подстраховаться, заминировали подходы. Если это сделано с целью не впустить их в пещеру, значит, где-то припасено еще несколько подобных сюрпризов.

— Ты можешь обезвредить эту штуку? — спросил Тим, замолкшего кибера.

— Процесс сканирования завершен! Обнаружен энергетический модуль. Батарея временно заблокирована! Фиксирую отсутствие активности!

— Хорошо, очень хорошо! Теперь попробуй осмотреться получше! Наши «друзья» могли оставить еще парочку таких игрушек!

В итоге спустя несколько минут, Архон нашел еще два фугаса. После чего, рапортовал, что больше опасных устройств не обнаружено.

Значит, пора под землю. Тим уже открыл рот, чтобы отдать необходимую команду, но тут, далеко на севере, в той стороне, откуда они прилетели, раздался страшный грохот. Скала под ними качнулась.

— Внимание! — проговорил Архон: — Фиксирую сейсмическую активность! Приведен в действие заряд высокой мощности! Рекомендую покинуть опасную…! — он не успел закончить фразу, и словно споткнувшись, заговорил еще быстрее: — Внимание Фиксирую двадцать неопознанных объектов! Статус угрозы ноль два! Рекомендую применение нейростазера!

— Да сколько их тут!? — в сердцах воскликнул юноша.

— В радиусе действия моих сканеров обнаружено сто тридцать две неопознанных системы! — приняв это восклицание на свой счет, забубнил робот: — Статус угрозы минус ноль семь! Фиксирую радиообмен! Применение не летальных средств воздействия не целесообразно!

— И ты все время молчал? — тоже не удержалась девочка, — Вокруг полно этих…, и ты нам не сказал?

— Данные объекты находятся на большом удалении, и прямой угрозы не представляют!

— А эти, что приближаются, какого типа? — спросил Тим, не желая тратить время на пустые упреки.

— Объекты по всем параметрам идентичны первым трем!

И тут, они услышали низкий гул, а далеко на севере появились светящиеся точки. Вскоре Тим расслышал отчетливый рокот винтов. Это были вертолеты. Сверху ударили яркие лучи, мощные прожекторы принялись обшаривать снежную равнину.

— Так они нас скоро заметят! — проговорила девочка, по-прежнему не выпуская руки своего друга. Ей было страшно. Они стояли высоко над землей, на маленькой неровной площадке. Казалось, вот — вот очередной порыв ветра сбросит их на острые камни. К тому же, она смертельно замерзла. По-видимому, температура здесь оказалась ниже заложенного в их скафандры предела. Она ощущала, как постепенно немеют пальцы в перчатках, как пощипывает лицо. Нужно было что-то делать, иначе они здесь долго не продержатся.

— Тим, — проговорила она: — Нужно спускаться в шахту. Кто знает, что эти верховные еще затеют? Мы можем просто не успеть!

Юноша медлил с приказом. Он понимал: если сейчас ударить по этим машинам, находящиеся в них люди обязательно погибнут. Нужно было как-то убедить их покинуть это место, либо…

— Архон, — решился Тим, — Ставлю задачу! Нужно обезвредить данные объекты, единственным условием является сохранение жизни находящимся в них людям!

— Принято! — коротко ответил страж, а через несколько минут одна из точек мигнув, резко пошла вниз. Тим затаил дыхание, ожидая взрыва или чего-то подобного, но небольшая машина, последний раз взвыв винтами, замерла на белом поле. За ней последовал второй вертолет, и тут, пространство перед ними озарилось ярким светом. Белые лучи прожекторов заметались по сторонам, выискивая неведомого врага, одна из машин принялась кружить над замершим в снегу вертолетом, высматривая повреждения, а затем, кто-то из особо нервных, начал стрелять, длинной очередью из крупнокалиберного пулемета, споров брюхо неудачно подвернувшегося собрата. Раненая птица окуталась белесым туманом, и накренившись, стала падать. Дальше понять что-либо было невозможно. Находившиеся в других машинах пилоты, словно потеряв рассудок, принялись метаться из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с себя невидимого наездника. Беспорядочно замолотили пулеметы, во все стороны брызнули светящиеся трассы, тяжело загрохотали пушки. Тим пригнулся, прижимая к себе перепуганную девчонку. Нужно было срочно искать укрытия. Заглянув за край площадки, юноша заметил небольшой выступ, на котором мог стоять только один человек. Долго не думая, он приказал:

— Держись! Сейчас я тебя спрячу. Как почувствуешь ногами твердое, хватайся за край и постарайся не шевелиться.

Лера даже не успела испугаться, когда Тим взяв ее под мышки, осторожно стал опускать вдоль скалы. Она ощутила опору, ухватилась за край площадки, и всем телом вжалась в холодную стену. В следующую минуту, стоявший совсем рядом камень, со страшным грохотом взорвался. Одна из светящихся дорожек, прочертив замысловатый узор, выбила из их скалы целый фонтан. Брызнули осколки, сыпануло искрами. Тим повалился ничком, больно приложившись коленом о какой-то выступ. По шлему забарабанили крупные обломки, несколько раз по спине садануло чем-то тяжелым. Это продолжалось несколько секунд, но ему показалось, что прошла вечность, прежде чем все затихло.

В ушах стоял страшный звон. Один из обломков оказался особенно большим. Удивительно, как только шлем выдержал. Тим осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям. Пошевелил руками, повертел головой, все вроде было цело. Правда, в глазах немного двоилось, и сильно ныла спина, но это были сущие пустяки. Он уже и не надеялся выбраться из этой заварушки. Подобравшись, на четвереньках к краю площадки, Тим ухватил свою спутницу за руки. Девочка вся дрожала. Ее скафандр не справлялся с царившим вокруг холодом. Парня тоже знобило, но он принял это за последствия недавнего забега.

— Т-т-им, — прошептала девочка, ощущая, как с каждой минутой все сильнее немеет лицо, — Почему здесь так холодно?

Юноша прижал к себе дрожащую девочку. Как бы он не хотел, сейчас согреть ее не выйдет. Нужно срочно искать корабль, иначе эта малышка может не перенести таких приключений.

— Архон! — позвал он в темноту.

— Докладываю! — тут же раздался голос в наушниках: — объекты обезврежены! Девятнадцать единиц успешно дезактивировано! Один утратил герметичность! Согласно приказу, переместил экипаж в не поврежденный объект!

— Хорошо! — нетерпеливо оборвал его парень: — Неси нас к твоему тоннелю! Оля мерзнет! Что-то костюмчики наши совсем не греют!

Из темноты вынырнул их шар и застыл рядом с площадкой:

— Фиксирую критическую разрядку батарей! — заговорил страж, — Требуется замена, либо экстренная зарядка!

— И что нам делать? — Юноша был озадачен. Ему казалось, что столь совершенные системы должны оборудоваться дополнительными батареями или хотя бы большим резервом питания. Он уже давно заметил какие-то огоньки, мигающие на внутренней стороне забрала, но не понимая, как тут все устроено, не предавал им особого значения.

— Обслуживания данных систем не входит в перечень моих возможностей! Необходима срочная изоляция! Расход батарей объясняется критическими условиями данной местности! Системы жизнеобеспечения работают на пределе возможностей! Существует риск отказа!

— А ты можешь нас изолировать? — Ощущая, как с каждой секундой тело сковывает неведомая сила.

— Да! Я могу создать внутри своего объема необходимую для поддержания жизнедеятельности температуру!

В боку зависшего рядом со скалой шара возникло отверстие, и Тим, долго не думая, схватив в охапку, совсем ослабевшую девочку, прыгнул в темноту.

— А теперь вниз! — Скомандовал он, стуча зубами: — А то сейчас снова налетят!

Пещера оказалась вполне обычной. Не чета той, что была у входа в хранилище. Их сфера скользнула в проделанную в гигантской толще дыру, и через несколько минут вынеслась под каменные своды.

— Фиксирую поля преломления! — забормотал Архон: — Запускаю систему распознавания! Сканирование завершено! Обнаружен консервационный триггер! Требуется подтверждение статуса!

— Что еще за…? — Спросил Тим, ощущая, как его понемногу отпускает.

— Модуль связи запрашивает оператора!

Тим повернулся к сидевшей рядом девочке, не понимая, почему она не вмешивается, и увидел, что та лежит без сознания.

— Оля! — Затряс он ее, — Оля очнись! Что с тобой?

Но девочка не реагировала. Юноша заглянул за прозрачный щиток скафандра. Ему показалось, что она не дышит.

— Оля! — еще сильнее затряс он свою подружку, — Очнись Оленька! Не умирай, пожалуйста! Архон! Да сделай же что-нибудь!

Из специального отсека на подбородке шлема выскочила тонкая трубка, и капнула на губы девочки зеленой жидкостью. Тим вспомнил свое пробуждение там перед шлюзом. «Значит, сейчас очнется. Наверное, это от холода?»

Внутри сферы было явно, намного теплее. Он ощущал, как постепенно ослабевают ледяные оковы, как покалывает кончики пальцев, как расслабляются мышцы.

Лера очнулась от жуткой боли во всем теле. Казалось, будто кто-то большой и сильный мнет ее в огромных руках, ломает, выворачивает наизнанку. Во рту ощущался странный сладковатый привкус. Откуда-то издалека, слышались голоса. Один из них, то наплывал будоражащей волной, то затихал в гулкой пустоте. Кто-то повторял одни и те же слова, смысл которых, будто песок сквозь пальцы, ускользал, терялся в черном океане. Лера силилась вспомнить, кому принадлежит этот голос, но так и не смогла. Еще, ее беспокоили какие-то странные звуки, походившие на мелодию из старинной пьесы. Другой механический голос тупо сверлил рассудок, пытаясь пробить глухую стену. Некто чужой незнакомый, снова и снова звал ее. Внезапно, что-то изменилось. По телу прошла горячая волна, и она ощутила, как кончики пальцев закололи тысячи маленьких иголочек. Поначалу легко, будто щекоча, они пробирались все глубже под кожу, проникали в мышцы, в нервы, в сам мозг. Она закричала, выгнулась, а затем, испытав мгновенное облегчение, очнулась.

В глаза ударил яркий свет, пришлось снова зажмуриться. «Как же больно!» Она ни разу в жизни не испытывала ничего подобного. Захотелось уйти, отключиться, нырнуть в спасительное небытие. Но постепенно боль отступила. По телу разлилось приятное тепло, а затем, в сознание хлынул целый поток различных звуков.

— Оля! Оля! — снова и снова повторял знакомый голос. Она вспомнила, кому он принадлежит. Это был ее новый друг из далекой Америки. Желая привести в чувство, он то и дело встряхивал ее, от чего к горлу подкатывал отвратительный комок, и еще сильнее кружилась голова.

— Перестань, — едва шевеля губами, попросила она, — Хватит. И выключи свой фонарь.

Юноша, увидев, что его подружка пришла в себя, еще сильнее затряс ее. Лера открыла глаза, и громко произнесла:

— Не тряси, прошу! Меня сейчас вырвет!

Наконец, повторявший одно и то же на общем, другой голос в голове, сложился в понятные слова.

— Оператор! Подтвердите статус! Введите ключ! Произвожу синхронизацию с защитным модулем — Страж!

Звучала короткая мелодия, и голос снова повторял: — Оператор! Подтвердите статус! Введите ключ!

Обеспокоенный состоянием девочки, которая больше получаса не приходила в сознание, Тим не заметил знакомого экрана появившегося на поверхности сферы. Он держал свою спутницу на руках, не понимая, что с той происходит. Лицо ее и без того, совсем бледное, теперь казалось почти прозрачным. Было по-настоящему страшно. Потерять эту милую девчонку… Нет, это невозможно. Неужели Создатель допустит такое? Внезапно по лицу девочки прошла судорога, она начала выгибаться, так словно ее мучила невероятная боль. Тим едва мог удержать бьющееся в конвульсии тело. И тогда он взмолился: — Господи! Не дай ей умереть! Ведь она совсем еще ребенок! Это я во всем виноват! Потащил ее на этот трижды проклятый континент! Если она умрет, мне незачем жить!

Тим еще говорил, когда девочка, громко вскрикнув, очнулась. Бережно усадив ее в кресло, он попытался расспросить, как она себя чувствует, но Лера, зажмурившись, лишь помотала головой.

«Ладно, — подумал он, уже более спокойно — Пусть выяснит, чего от нас хотят».

Через несколько минут, его спутница открыла глаза, и осмотревшись, указала на светящуюся поверхность сферы, на которой висел уже знакомый прямоугольник. Точно такой появился при входе в бункер под Ленинградом.

— Тим, — едва слышно проговорила девочка, — Введи ключ, пожалуйста, пусть этот голос угомонится! Голова совсем плохая от его болтовни!

Юноша, по памяти выбрав из огромного списка нужные символы, поместил их в пустые окошки. Экран знакомо мигнул, сменил цвет, и попросил повторить процедуру.

Через секунду в наушниках прозвучал далекий сигнал, что-то сверкнуло в глубине пещеры, а молчавший до этого страж, объявил:

— Фиксирую поля преломления! Фиксирую консервационный модуль! Запущен выход из хроностазиса!

Прямо на глазах изумленных подростков, в десяти метрах, из ничего возник светящийся пузырь. Поверхность его походила на цветную радугу. По ней пробегали фиолетовые всполохи, во все стороны били короткие молнии. Пузырь какое-то время висел в воздухе, затем, ослепительно вспыхнув, разлетелся разноцветными брызгами. Когда это представление закончилось, на площадке перед ними возник странный аппарат. Он походил на яйцо гигантской птицы. Серебристая поверхность его матово поблескивала.

Словно очнувшись, страж снова забормотал:

— Обнаружен спасательный бот класса — Сигма! Бортовой номер девять семь три! Фиксирую активацию бортовых систем! Фиксирую сканирующее поле! Внимание! Запрашиваю синхронизацию! Подтверждаю синхронизацию! Приступаю к шлюзованию!

Их сфера прыгнула вперед, и расплющила переднюю часть о бок гигантского яйца. Прямо перед ними, на светло-серой поверхности прорисовался овальный люк. Какое-то время ничего не происходило, но вот, дрогнув, он поехал внутрь, и перед ними открылось освещенное приятным желтоватым светом пространство.

Корабль оказался небольшой. Четырехместная каюта с множеством непонятных агрегатов, и маленькая рубка управления. В ней находилось два кресла, больше походивших на диковинные кровати. Ложементы, кажется так отец называл эти штуки. Перед каждым находился пульт в форме полумесяца. Юноша глянул на россыпь разноцветных огней и ужаснулся: «Как управлять всем этим хозяйством? Мы ведь здесь до конца дней не разберемся!»

Он бережно усадил девочку в одно из кресел. Внезапно, вогнутая поверхность перед ними осветилась, и в наушниках раздался приятный женский голос:

— Спасательный бот девять семь три Сигма, приветствует вас Ольга! Подтверждаю статус оператора! Доступ сто процентов! Фиксирую биологическую активность! Фиксирую нестабильные биосистемы! Требуется дезактивация! Угроза четвертой степени! Требуется срочная эвакуация! Требуется срочная эвакуация!

Лера с трудом понимала, о чем говорит компьютер корабля. Ей было нехорошо, с каждой минутой накатывала непонятная слабость. Мысли путались, хотелось спать, но собрав последние силы, она все же произнесла:

— Управлять этой машиной мы не сможем. Надеемся на вашу помощь!

— Запрос принят! — ответил женский голос, — Запущен экстренный протокол! Срочная эвакуация! Прошу разрешения на старт!

— Старт разрешаю! — из последних сил произнесла Лера, и ощущая, как ее затягивает в гигантскую черную воронку, отключилась.

* * *

Когда специальные датчики на мертвом континенте, зафиксировали движение, император приказал отправить к бункеру тройку лучших машин. Каждый из трех вертолетов нес на борту пятисоткилограммовую бомбу. Этих подарков должно было с лихвой хватить, чтобы завалить вход в хранилище миллионами тон колотого льда. Экипажи активировали заряды, и вернулись на базу, а еще через несколько минут, группа сообщила, что с ожидаемого направления к ним приближается неопознанный объект. По словам командира группы, это была серебристая сфера, которая шла на высоте несколько сот метров. Император не предполагал, что страж может летать. «Значит, вырвавшись на поверхность, эти сопляки попытаются добраться к пещерам».

— Внимание! — после кратких раздумий скомандовал он в микрофон: — Код — «огненная стена»! Активируйте первую линию!

Он понимал, что оставленная в засаде группа не сможет задержать этого монстра, но попытаться нащупать его слабые места до начала основной схватки, было крайне необходимо.

Император находился на третьем подземном уровне большого командного центра. Сюда стекалась вся информация о происходящем на тысячи километров вокруг. Гудели трансформаторы, попискивала рация, шумели вентиляторы в системе охлаждения, сквозь толстые железобетонные стены слышался отдаленный вой. Едва поступила информация о появлении стража, как весь личный состав базы был поднят по тревоге. На больших экранах царила суета. Лишь два из десяти были темными. На них транслировалась картинка с континента, но сейчас там была ночь, и экраны показывали лишь едва видимые звезды, да серую простирающуюся в бесконечность пустыню. На одном из мониторов похожих на древние телевизоры его прошлого, виднелся стоявший в центре базы ангар. Возле него ощетинившись стволами крупнокалиберных пулеметов, застыли две уродливые машины. Любая из них могла противостоять целой дивизии, и поразить их можно было разве только прямым попаданием тяжелой бомбы. В ангаре находился его главный и, пожалуй, самый секретный на планете аргумент.

Сидевший рядом юный референт, вырвал погрузившегося в размышления императора:

— Ваше величество! Объект вышел на дистанцию поражения!

— Темные экраны вдруг осветились. Несовершенное оборудование засбоило, изображение пошло мелкой рябью, что-то затрещало, но находившиеся в соседнем помещении техники быстро справились с проблемой. Через минуту картинка снова выровнялась, и они увидели, как бескрайнюю снежную равнину озаряют тысячи вспышек. Расположенные высоко специальные камеры, выхватили из темноты непонятный шарообразный объект, который метался в поднятом разрывами белом тумане.

— Вот он! — Воскликнул референт, — они его зажали!

Но в следующую секунду, серебристый шар подпрыгнул, метнулся в сторону, и набирая скорость, скрылся в звездной пустоте. «Так и есть, этот проклятый робот летает, будто его лучший истребитель». — Император сжал кулаки, — Ну что ж, посмотрим, как далеко ты улетишь?

Из попавшего к нему в руки журнала он знал, что цель наследников — гигантская пещера, в которой, по словам Владимира, спрятан спасбот. Великолепная машина, как и все созданное предками, она была предназначена для экстренных ситуаций и соответствовала высшему классу надежности. Этот аппарат легко мог опуститься на любую глубину, и так же легко выходил в открытый космос. Наследники обязательно постараются пробраться к пещере. Да только и он не лыком шит. Все подходы к ней заблокированы. Его лучшие ученые трудились над созданием последнего рубежа обороны. Каждая из мин представляла собой самую настоящую ядреную бомбу. Как жаль, он не смог добиться от своих умников большего. Все что у него было, это древний реактор, снятый с одного из плавучих городов, на которых когда-то путешествовали их предки. Методом проб и страшных ошибок, его головастики извлекли три активных элемента и на их основе создали самое мощное оружие на планете. Но так, как обогащение урана и прочих тяжелых элементов для этого времени было задачей невыполнимой, а подобных реакторов найти больше не удалось, игрушек получилось всего пять. Шестой пришлось пожертвовать ради научных изысканий. Испытания проходили в режиме строжайшей секретности. Император наблюдал за всем из подземного бункера, через специальную оптическую систему. Взрыв его впечатлил. Или дистанция оказалась не достаточной, или бомба слишком мощной, однако их едва не завалило рухнувшими бетонными перекрытиями. Поднявшийся в небо гигантский гриб очень походил на виденные когда-то картинки. Затем, пришло время решать. Материала для изготовления новых «погремушек» его умники создать так и не смогли, а это значит, что в ближайшие десятилетия пополнить боекомплект не удастся. И тогда он решил поставить все на «темную лошадку». Это страшное «добро» было перевезено на ледовый континент. Четыре самых мощных фугаса, заложили у входа в пещеры, а из пятого было сделано около десятка грязных мин, которые он приказал разместить дальше на подступах к горам. Увы, тогда он не предполагал, что Фридрих, его старый приятель и вечный партнер по играм, пронюхает о наследнице. Однако по приказу императора мины были сделаны не извлекаемыми, так что, когда лязгающая гусеницами армада двинулась на Москву, такой достойный аргумент оказался недоступен. Снова он перехитрил сам себя.

И вот, теперь, глядя на вновь потемневшие экраны, он гадал: сработают ли «подарки»? В этом случае, все его надежды и столь долго лелеемые мечты в один миг сгинут в адском пламени. Но взрыва все не было, более того, находящаяся там группа неожиданно замолчала. Подобное было и раньше, радиосвязь в этой части планеты была неустойчивая, однако смущал один факт. Камеры, размещенные на боевых модулях, все также уверенно транслировали картинку. Группу продолжали вызывать. «Кто знает, может подвела рация или еще какой технический каприз?» А спустя четверть часа он понял: его лучшие парни либо погибли, либо превратились в точно таких же безмозглых кукол, что и там под Ленинградом. Внезапно, один из экранов мигнул. На его поверхности появилась светящаяся точка. Он было посчитал это очередным сбоем аппаратуры, но приглядевшись, заметил, как свет заслонили странные белые облака. «Да, неужели! — догадался он, — Нашел, значит!» Робот явно плавил лед. «Ну, правильно! Иначе и быть не могло! Вот сейчас сработают датчики на минах, и все будет кончено!» Император даже расстроился. Где-то далеко тлела надежда, что ему удастся захватить корабль. С Наследниками можно будет как-то договориться, а вот с этим монстром шутки плохи. В томительном ожидании прошло еще минут десять. Взрыва по-прежнему не было. «Неужели ему удалось обезвредить мои игрушки?» От этой мысли императора передернуло. Он придвинул к себе штангу микрофона, и срывающимся от волнения голосом приказал:

— Третья группа на вылет! Любой ценой блокировать объект!

Если бы не темнота и дикий холод, он разместил бы там всю свою армию. Но даже эти две сотни, обходились ему слишком дорого. Ежедневно, на содержание базы приходилось тратить сумму, на которую целый месяц мог свободно жить небольшой город. Да к тому же, Фридрих, известный своей настойчивостью продолжал отчаянно рваться к Ленинграду. Приходилось задействовать все резервы, чтобы удержать ситуацию.

Эскадрилья из двух десятков тяжелых вертолетов уже готовилась взлетать, когда зажужжал интерком, и в динамике раздался взволнованный голос:

— Ваше величество! К базе приближается неизвестный флот!

«Это еще что такое?» Аристарх был не готов к подобному. Все силы он направил на задержание слишком шустрых сопляков. Сейчас нельзя было отвлекаться ни на минуту.

— Три истребителя на разведку! — бросил он в рацию, — Докладывать немедленно обо всех передвижениях!

Тем временем, бронированные машины, задуманные его инженерами специально для работы в условиях ледового континента, одна за другой поднимались в воздух, и сделав круг над бетонным полем, шли на юг.

«Да, мои парни хорошенько взгреют этого монстра! Не зря я в них столько вложил!»

Император был уверен в своих силах, ведь эти машины не имели аналогов на планете. Его умники создали штурмовики, в сравнении с которыми, все известные машины такого класса, просто жалкие этажерки. На борту у каждого вертолета находилось мощнейшее вооружение. Две пушки очень неслабого калибра, шесть тяжелых пулеметов, и главное — десять ракет с особой начинкой. Эти ракеты были его гордостью. Любая из них могла разнести в клочья тяжелый броневик или небольшой танк. Жаль, пока в серию пустить их не удалось, слишком уж сложной оказалась конструкция, но почти две сотни таких подарков хранилось на базе. Да, он собрал сюда все самое лучшее, поставив на кон последние «штаны», четко понимая, что в случае, если удастся захватить Наследников, весь мир будет принадлежать ему одному.

Размышление вновь прервал зуммер интеркома.

— Ваше величество! К нам приближается эскадра адмирала Верда! В составе один авианосец, два тяжелых крейсера, четыре эсминца и суда сопровождения.

— Курс? — Решил уточнить император, еще надеясь, что эта армада по ошибке набрела на его остров.

— Курс точно на базу. — Ответил взволнованный офицер связи, — На запросы не отвечают, орудия в боевой готовности. Летчики отмечают, что некоторые суда повреждены.

— Какого рода повреждения? — Удивился Аристарх, напасть на корабли самого могущественного флота на земле, решился бы только самоубийца.

— Несколько вспомогательных судов несут следы воздействия высоких температур. На одном из эсминцев отсутствует половина вооружения. Разведчики клянутся, что на месте оружейных башен торчат лишь оплавленные куски металла.

«Странно, — подумал император, — о таком оружие я никогда не слышал. Разве только… Но как тогда уцелели остальные суда?»

Однако развить эту мысль он не успел. Посланные на континент вертолеты, побив очередной рекорд скорости, вышли на дистанцию огневого контакта. Рядом с двумя темными, показывающими мертвую снежную равнину, включился еще один, ожидавший своего часа монитор. Он транслировал засыпанные снегом ущелья, торчащие, словно зубы исполинского чудовища острые серые льдины. В ярких лучах поисковых прожекторов мелькнули огромные воронки, а затем, в динамике послышался голос командира группы:

— Внимание! Выходим на позицию! Боевая готовность!

Это был один из лучших его пилотов — Василий кречетов, отличный солдат и самый толковый стратег на базе. Четыре машины, своего рода жертва на заклание, шли первыми, а позади, веером, приготовив пушки и ракеты, крались остальные. Экипажам было приказано любой ценой избегать контакта с объектом. Нужно было задавить цель массированным огнем. Все началось так, как и предполагал Кречетов. Крайняя слева машина, ярким лучом ощупывающая пространство перед горами, внезапно, без видимой причины клюнула носом, и теряя обороты пошла на снижение. Слышно было, как командир вызывает экипаж вертолета, но тот, как и ожидалось, молчал. И тогда, остальные машины включили свою иллюминацию. Снежная долина внизу озарилась ослепительным белым светом. Однако объекта нигде не было видно. Неожиданно, что-то затрещало, и возбужденный голос завопил:

— Девятый! На хвосте! Он у тебя на хвосте! Сзади, на семь часов!

Одна из машин принялась беспорядочно маневрировать, словно пытаясь сбросить с себя неведомого наездника, и тут, нервы у кого-то из экипажа не выдержали. Длинная очередь из тяжелого пулемета полоснула по мелькнувшей в ярком свете округлой тени, однако вместо того, чтобы поразить юркую мишень, вспорола брюхо идущего параллельным курсом соседа.

Император сжал кулаки: «Олухи! Ведь приказано же было без команды огонь не открывать!»

В следующую минуту, его лучшие пилоты словно обезумели. Аристарх беспомощно наблюдал за тем, как молотят воздух тяжелые снаряды, как прорезают небо длинные трассы, как бестолково носятся его хваленые ракеты, вспарывая спрессованный за многие века снег, разнося в мелкую пыль ближайшие скалы. В эфире творился хаос. Кто-то кричал, звал на помощь, кто-то пытался руководить: — Слева заходи! Слева! Вот он! Дави его ребята! Четвертый на хвосте! Падаем! Помогите! Одиннадцатый! Куда бьешь? Зараза! Ты мне хвост отстрелил! Ракетой его! Да пошел ты! Пятый! Справа! Не маячь! Сейчас я его достану! Вот он! Я его вижу! Мама, роди меня обратно!

На экране, вызывая головокружение у зрителей, мелькали то ослепительное снежное поле, то разрезаемая яркими полосами бездонная чернота. Мимо проносились темные бока стреляющих из всех стволов машин. Совсем рядом сверкнули трассеры, изображение подпрыгнуло, перекосилось, экран перед ними пошел мелкой рябью, а затем погас.

— Камера повреждена! — Сообщил техник по внутренней связи.

Но император уже итак все понял. Его хваленая эскадрилья не справилась. Еще слышны были далекие вопли, беспорядочные команды, грязные ругательства. Чей-то голос, пробиваясь сквозь эту какофонию, вызывал центр, но отвечать уже не имело смысла. А еще через несколько минут, последние крики смолкли. В командном центре повисла напряженная тишина, лишь тихо потрескивали динамики дальней связи.

«Ну, что ж, — император поднялся со своего кресла, — Придется задействовать последний аргумент!»

* * *

Адмирал Верд прекрасно знал свое дело. Когда на горизонте показался большой остров, на котором располагалась русская база, он пустил вперед один из крейсеров, а остальным судам приказал брать остров в кольцо. Крейсер должен был сыграть роль парламентеры, и в случае, если переговоры завершатся успешно, принять на борт, странных подростков, из-за которых здесь, на краю света, вскоре разыграется настоящая битва. Подобные действия, направленные против любой из их базы, были бы расценены, как повод к началу войны. Но русскому императору сейчас не до того, поэтому, адмирал пер напролом, ничего не опасаясь. В воздух поднялись самолеты разведчики. Не приближаясь, они облетели базу по большому кругу, после чего со специальной палубы на авианосце, в небо поднялся синий шар аэростата. Погода была безветренная, так что, провисеть в воздухе он сможет достаточно долго. Расположенные на нем камеры должны были с высоты нескольких миль, следить за обстановкой на острове. Наконец, когда на больших экранах командного центра пошла уверенная картинка, адмирал слегка расслабился. На гигантском поле аэродрома стояли вполне земного вида машины. Обычные, хоть и явно, из последних, самолеты, тяжелые вертолеты. Нигде не наблюдалось тех чертовых дисков, что так напугали его три дня назад.

«Отлично! — улыбнулся он, закуривая сигару, — С этими летунами я справлюсь в два счета! Пусть только дернутся, зенитных орудий у меня на всех хватит».

— Адмирал! — появившийся рядом адъютант, сверкая золотом, протянул бумажный конверт: — Срочное донесение! Доклад от первой группы!

Опасаясь радиоперехвата, между судами его небольшой флотилии курсировали скоростные катера с различными предписаниями. По радио отдавались лишь некоторые специфические команды. В докладе первой группы, куда входила новейшая подводная лодка VJ-18, содержались довольно интересные сведения. Как и было приказано, на остров в гидрокостюмах высадилась диверсионная группа. Им удалось незаметно пробраться к стоявшим на отшибе складам и взять в плен двоих солдат. После краткого допроса, выяснилось, что на базе объявлена боевая тревога, а за несколько часов до их появления, с аэродрома взлетели два десятка тяжелых вертолетов, и ушли на юг.

«Значит, мы пришли вовремя! — отложив конверт, улыбнулся адмирал, — Остается подождать, когда беглецов схватят, и можно будет захлопнуть мышеловку. Император дал добро на кардинальные меры, в случае, если не удастся выполнить первую часть задания. Значит, придется задействовать все тяжелое вооружение. Не завидую этим русским. Через пару часов от их базы останутся лишь груды щебня».

— Пусть приступают к минированию. Радируйте открытым кодом! — приказал адмирал, замершему в ожидании адъютанту, — И принеси-ка ты нам кофе, времени достаточно. Можно немного расслабиться.

Русская база уже второй час вызывала его на всех частотах, но адмирал решил до последнего играть в молчанку. Противник не выдержит, и обязательно наделает глупостей. А ему торопиться некуда. Сотни тяжелых зениток не выпустят с базы даже комара. Так что, и самый шустрый русский не сможет вырваться оттуда.

— Сэр! — воскликнул один из наблюдателей, указывая на большой экран транслирующий картинку с аэростата, — вы только посмотрите! Что это?

Адмирал Верд присмотрелся повнимательнее к видневшимся на экране постройкам, и в изумлении привстал с кресла. Прямо в центре базы, перед одним из ангаров возник гигантский дисковидный аппарат. Сердце его сжалось:

— Не может быть! Это же…!

— Не стрелять! — завопил он в микрофон, но было поздно. Странный диск, взмыл в небо, и тут же вокруг расплылись облачка разрывов. Замелькали вспышки, послышались далекие хлопки. Аппарат замер на мгновение, подпрыгнул, а затем, набирая скорость, огромными скачками понесся к белеющему на горизонте материку.

* * *

Тим полулежал в кресле, обхватившем его своими гибкими щупальцами, и широко раскрыв глаза, наблюдал за происходящим на большом вогнутом экране. Спасательный бот оказался значительно больше стража, поэтому имеющийся тоннель для него был узок. Тим подумал, что их защитник начнет расширять проход, и им придется ждать еще целый час, но едва бот достиг темной дыры, перед его носом возникло непонятное сияние. Это было восхитительное зрелище. Сил удивляться, казалось, уже не осталось, но при виде переливающихся яркими красками вихрей, появившихся на экране, юноша невольно раскрыл рот. Сколько все это продолжалось, он не запомнил, но вот, наконец, ослепительная феерия погасла, и они вынеслись под черное небо. Тут же, по экрану поползли какие-то символы. Тим пытался распознать непонятные слова, но тщетно. Снова раздался женский голос:

— Внимание! Фиксирую гамма излучение! Угроза четвертой степени!

«Ну, да, — вспомнил юноша, — Это те самые мины — ловушки. Интересно, а где сейчас русский император? Наверное, пытается взломать хранилище под Ленинградом, или засел где-нибудь в своих подземельях, прячась от парней Фридриха?»

Внизу мелькнули заснеженные пики, темные скалы, извилистые трещины. Их машина неслась с головокружительной скоростью. Вскоре далеко на горизонте показалась розовая полоса, небо над головой посветлело, а еще через минуту, в глаза ударил яркий солнечный свет. И тут, компьютер корабля быстро заговорил:

— Внимание! Фиксирую грузовой корабль класса — Медуза! Отсутствует идентификатор! Фиксирую сближение!

Тим повернул голову. Слева их нагонял какой-то аппарат. И снова, который раз за сегодня, он удивился. Ничего подобного он никогда раньше не видел. Гигантский диск, величиной в сто футов не меньше, выглядел очень старым. Корпус его во многих местах был сильно помят. На правом боку темнела грубая металлическая заплата, а из небольших продолговатых отверстий торчали стволы орудий. Внезапно там вспыхнули голубые огоньки, и преграждая путь, к ним протянулась сверкающая дорожка.

— Внимание! Фиксирую враждебные действия! Применено неизвестное оружие! Угроза первой степени! Запускаю стандартный протокол! Общепланетарная тревога! Активирую спутниковую группировку! Активирую защитные системы!

Диск догонял. Обладая, явно, более мощными двигателями, он легко обошел их маленький кораблик, и закрыл своей тушей передний обзор. Эта машина, действительно, выглядела очень древней. Корпус был изрядно помят, задняя часть вся в громадных оспинах, словно по ней стреляли из тяжелых пушек. Повсюду виднелись отличавшиеся по цвету и размерам грубые металлические заплаты. Однако, несмотря на свой потрепанный вид, этот гигант принялся ловко маневрировать, не давая обойти себя. Их корабль, пытаясь избежать столкновения, вильнул в сторону, и тут мир перевернулся. К горлу подкатил предательский комок. Тим вцепился в удерживающие его гибкие путы. Стало по-настоящему страшно. Совсем рядом мелькнул громадный бок грузовика, затем небо встало на свое законное место, а впереди сверкнул солнечный свет.

— Внимание! Критические перегрузки! Опасное сближение! Опасное сближение!

Изогнутый пульт перед ним озарился россыпью алых огней.

— Фиксирую радиообмен! Фиксирую неопознанные объекты! — Не переставая бормотал голос, — Угроза первой степени! Запущен экстренный протокол!

В следующую минуту спасательный бот вздрогнул, затем, еще раз, экран озарили фиолетовые сполохи, в рубке раздался низкий сигнал, отдаленно напоминающий пароходный гудок.

— Фиксирую опасное внешнее воздействие! Фиксирую повреждения! — В голосе управляющего компьютера послышались панические нотки: — Применено неизвестное оружие! Прошу помощи! Прошу помощи!

Они продолжали нестись бешеным галопом, куда-то на северо-восток. Внизу мелькали наползающие друг на друга гигантские льдины, сияющие в лучах снежные барханы величиной с небоскреб, темнели длинными полосами бездонные трещины. Внезапно, снежная равнина оборвалась, и перед ними открылось бескрайнее водное пространство.

«Не хотелось бы рухнуть в эти волны с такой высоты», — подумал юноша, замечая впереди, немного левее, маленькие точки. Продолжая отчаянно маневрировать, корабль с огромной скоростью мчался к далекому горизонту. Через минуту, точки на экране выросли, и Тим разглядел десятки больших и малых судов окруживших какой-то остров. Грузовик снова нагонял. Он попытался обойти их, однако, умный компьютер больше не позволял приблизиться к себе. Они то ныряли почти к самой воде, то взмывали к бледно-голубому небу, выписывали невероятные фигуры, дико маневрировали, на что тяжелый грузовик не успевал отреагировать. Снова, почти впритык пронеслись огненные трассы, бот кувыркнулся к свинцовым волнам, и тут, небо впереди озарили тысячи вспышек. «Этот фейерверк тоже в нашу честь? — Возмутился юноша, — Не слишком ли много будет для двоих?! Как там Оля? Давно ее не слышно!» Он попробовал привстать, но их так болтало, что казалось, сейчас вырвет из кресел и размажет тонким слоем по кабине.

— Оля! — Позвал юноша, — Ты меня слышишь?

Девочка не отзывалась. Он протянул руку, но удерживающие путы мешали дотянуться к ее креслу. «Неужели опять плохо? Может спросить эту…? Впрочем, сейчас ей не до нас».

Впереди мелькнула какая-то тень. Тим с удивлением узнал в ней американский истребитель последнего поколения UR-810. Его преследовала двойка самолетов, со странно знакомыми стреловидными крыльями. Совсем рядом мелькнул еще один хищный силуэт, а затем, все перемешалось.

Небо запестрело вспышками разрывов, темными облачками, светящимися трассерами. Их маленький кораблик ввинтился в узкую щель между носящимися друг за другом самолетами, кувыркаясь взмыл в небо, и уходя от длинной очереди, камнем нырнул к воде. Преследующий их грузовик несколько раз приближался на расстояние выстрела, но попасть в маленькую верткую цель не мог. Все чаще их кораблик на очередном витке увеличивал дистанцию. Гигант явно, утомился. Возможно, им бы и удалось оторваться, но преследователей было слишком много. На помощь грузовику пришла тройка истребителей. Хищные угловатые их тени пытались преградить путь боту. Один из них вынырнул откуда-то снизу, а двое других пристроились по бокам. По всему их собирались взять живыми. Расстояние было минимальное. Тим легко мог разглядеть даже цвет глаз у пилотов. Казалось, протяни руку и можно постучать по бронированному колпаку. Но компьютер каким-то чудом снова вывернулся из захвата. Все-таки этот аппарат был сделан на куда более высоком техническом уровне. Однако к ним начали подтягиваться остальные вышедшие из боя истребители, и вокруг стало тесно. Постепенно клубок уплотнился. Спасательный бот в попытке вырваться из цепких объятий маневрировал в угрожающей близости от крылатых машин, но на таран пойти так и не решился. Их зажимали. Сзади гигантской тушей нависал грузовик, а рядом, словно стая шакалов, нацелив в жертву хищные пулеметные рыла, плотным строем шли русские самолеты.

Тим узнал эти машины. Несколько раз он видел подобные, еще под Ленинградом, на дороге смерти. Тогда шагающие рядом с ним беженцы, глядя в небо что-то кричали, махали руками, радостно приветствуя своих летчиков. «Значит, это все-таки русский император. Но как он узнал? Впрочем, этого и следовало ожидать! Верховные готовы на все ради овладения управляющим контуром».

Он давно уже не слышал, что бормочет компьютер. Подташнивало, от дикой болтанки кружилась голова, в кабине снова и снова звучал будоражащий нервы сигнал. Экран весь был расцвечен непонятными символами, разноцветными значками, и все это накладывалось на реальную картинку происходящего за бортом. В глазах рябило, почему-то страшно хотелось спать. Но Тим собрал оставшиеся силы, несколько раз крепко зажмурился, прогоняя дурноту. Действие поднявшего его на ноги препарата заканчивалось. Организм, истощенный долгой болезнью, и совершенно дикими событиями последних дней, вел себя странно. То и дело, казалось, он парит где-то под облаками. Теплый ветер ласкает кожу, поглаживает по волосам, щекочет пальцы. То вдруг чудилось, будто он под водой, и мысли, словно большие холодные рыбины ускользают, прячутся в густых водорослях, ныряют в черную пропасть под ногами.

С трудом открыв глаза, юноша глянул на экран. Ничего не изменилось. «Скорее всего, нас попытаются насильно посадить на какой-нибудь аэродром. Интересно, а как они собираются выковыривать пленников, или у русского императора и это предусмотрено?» Бот по-прежнему, образовав некий пузырь, лишь чудом избегая столкновений, окружали самолеты. Тим видел лица пилотов. Злые сосредоточенные, они с опаской поглядывали на зажатую в тиски жертву.

Экран впереди озарился непонятными всполохами, что-то забормотал компьютер, Тим плохо понимал слова, и тут, гигантский пузырь лопнул.

Страшная буря, ударив откуда-то сзади, словно пушинки разметала преследователей. Кувыркаясь и сталкиваясь, самолеты разлетелись в стороны, открывая бледно-голубое небо с полоской перистых облаков на горизонте. Лишь грузовик по-прежнему продолжал висеть на хвосте. Но тут, еще один, более мощный удар сотряс их кораблик. Все вокруг завертелось, затем экран на какое-то время погас, а когда изображение вновь появилось, на нем уже ничего нельзя было разобрать. Все закрыл расплывающиеся цветными пятнами, непроницаемый туман.

— Внимание! Внимание! — Тим, наконец, расслышал повторяющиеся слова, — Фиксирую электромагнитный импульс! Фиксирую атмосферные возмущения! Критические перегрузки! Критические перегрузки! Прошу помощи! Прошу помощи!

Бот еще какое-то время вертело, как щепку в водовороте, но вот, постепенно машина выровнялась. Изображение на экране внезапно приобрело прежнюю четкость, и тогда Тим увидел нечто страшное. Далеко слева, за островом, на бледно-голубом фоне, к облакам поднимался гигантский серый гриб.

«Архон! — пронеслось в сознании, — Неужели он прозевал еще одну мину?»

Океан внизу вспенился, забурлил, а затем, оттуда, где белыми небоскребами торчали огромные льдины, пришла волна. С высоты было отлично видно, как она накрыла корабли, и перехлестнув через остров, смывая все на своем пути понеслась дальше в открытый океан.

Тим содрогаясь, вглядывался в кипящую воду. «Как такое возможно?» Остров превратился в один голый камень, а вокруг виднелись лишь редкие суда, которые каким-то чудом продолжали удерживаться на плаву. Расстояние не позволяло видеть деталей, но треть виденного им флота исчезла. Внизу бушевал шторм. Огромные волны вздымали к небу свои пенные гребни. Едва видимые точки кораблей, то и дело терялись в туманной дали. Тим был шокирован. Небо в одно мгновение опустело. Нигде не видно было ни одного самолета, лишь редкие облачка мчались со страшной скоростью, словно пытаясь убежать от растущего на горизонте монстра. Произошедшее не укладывалось в голове. Он хотел было окликнуть свою спутницу, которая по-прежнему пребывала без сознания, но тут в наушниках раздался незнакомый голос:

— Борт девять семь три! Борт девять семь три! Вызывает группа поддержки! Иду на пеленг! Время подлета тридцать секунд!

Внезапно, откуда-то справа, заслоняя обзор, надвинулась темная масса. Тим зажмурился, ожидая удара, но гигантский диск прошел в каких-то футах. Преследователь явно, решил поставить точку в этом деле. Разворачиваясь, грузовик немного накренился, и будто взбесившийся вилорог снова пошел на таран. Засверкали вспышки выстрелов, снова прозвучал тревожный сигнал. Лишь в последний миг, компьютер бота опять вывел их из-под удара. Встречным потоком их сбило с курса, перевернуло, закрутило. «Вот теперь точно все будет кончено!» — Подумал юноша, Их кораблик, явно, выдыхался. Тим уже и не считал количество попаданий. «Сейчас этот громила хорошенько пнет нас, и…» Но, когда небо и бушующие волны перестали хаотически вращаться, юноша с удивлением разглядел, что гигантский диск, набирая скорость большими скачками, несется прочь.

Над ними сверкнула вспышка, откуда-то сверху вынырнули три светящихся шара, и сделав круг, пошли параллельным курсом.

Все, что произошло дальше, надолго сохранилось в его памяти. После этой сумасшедшей гонки и бесконечных кувырканий, Тим находился в некоем пограничном состоянии. Однако он все еще держался на плаву, понимая, что никогда не простит себе, если пропустит предстоящий полет.

Экран снова озарился непонятными символами, и тот, незнакомый слегка вибрирующий голос произнес:

— Борт девять семь три! Начинаю синхронизацию! Сохраняйте курс!

Между тремя светящимися объектами возникла большая сфера. Затем, легко нагнав их, эта тройка будто диковинного мотылька укрыла бот в полупрозрачный кокон. Экран мигнул, послышался предупреждающий сигнал, а в следующий миг океан провалился куда-то далеко вниз. Они ускорились, и еще через минуту Тим изумленно таращился на огромный шар родной планеты. Юноша отлично помнил рисунки в учебниках, не раз вертел глобус на уроках географии, да только все это не шло ни в какое сравнение с увиденным. Хотелось разглядеть получше туманные очертания материков, сравнить с тем, что он знал до этого, но сознание заполонили новые, совершенно невероятные ощущения. Они падали. Именно так ему казалось. Падали в бездонную черноту, в гигантский звездный океан. Это было нечто. Его охватил неописуемый восторг, настолько чужим, и в тоже время восхитительным был великий, необъятный, поистине бескрайний космос. Он будоражил, пугал, будто скальпелем вскрывал подсознание, освобождая из заточения дремучие инстинкты. «Да, пожалуй, такое не забудешь! Может и к лучшему, что Оля не видит этого! — Подумал он отстраненно, — Бедняжка итак насмотрелась за последние дни».

Откуда-то сбоку появилась луна. Огромный желтый диск быстро увеличивался в размерах. Юноша мог уже свободно разглядеть исполинские кратеры, черные тени ущелий, Редкие скалы, похожие на зубы исполинского чудовища.

Внезапно, где-то на пыльных равнинах мелькнули вспышки. «Интересно, что это там сверкает?» — Подумал он, вглядываясь в изломанную избитую поверхность спутника. Ответ пришел через минуту. Рядом с ними, словно прямо из вакуума возникла целая эскадрилья точно таких же светящихся шаров, и почетным эскортом окружила корабль. Тим ненадолго отвлекся, а когда снова глянул вперед, поверхность зонда уже закрывала весь экран. Они направлялись к небольшому кратеру в море спокойствия. Тим не раз разглядывал эти места в школьный телескоп. Как-то в последнем классе его ненадолго увлекла астрономия. Что может быть романтичнее для подростка? Ночь, тишина, яркие звезды над головой, и таинственный диск луны, который так хочется приблизить, рассмотреть, понять. И вот однажды, он увидел нечто странное. Говорить об этом одноклассникам, а тем более учителю, он не решился. Но в тот вечер, над одним из ущелий несколько раз появлялись непонятные тени. Они кружили, что-то выискивая, а затем, неожиданно исчезли. Впоследствии, Тим долго гадал, что это за объекты, но так ни к чему и не пришел. Отца спрашивать не стал, опасаясь насмешек, а зря. Возможно, многое выяснилось бы гораздо раньше. В итоге успокоившись, решил, что это была оптическая иллюзия. И вот теперь, наблюдая за происходящим, юноша печально улыбнулся: — Значит, тогда мне вовсе не показалось.

На дне кратера кольцом зажглись зеленые огни. Они плавно меняли яркость, гасли, вновь вспыхивали, все ускоряя темп. «Зачем эта иллюминация? — Удивился парень, — Ведь их сейчас видит любая, даже самая заштатная обсерватория». В следующий миг, впереди, раздвинулась исполинская диафрагма, открывая темную шахту. Тим напрягся. Они зависли над черным провалом. Где-то далеко справа, низко над горизонтом раскинув огненные щупальца, ослепительно сияло солнце, от чего пустота внизу казалась еще таинственнее. Эскорт из двух десятков шаров, будто исполнив миссию, метнулся куда-то в сторону, скользя над самой поверхностью. «Да, скорость у них…, Нашему кораблику далеко». - подумал Тим, глядя, как быстро яркие точки затерялись среди скал. Сопровождаемы только тремя первыми шарами, они влетели в круглый колодец, и начали спуск. Юноша бросил прощальный взгляд на мерцающий холодным светом космос. Теперь, едва ощутив неведомую ранее свободу, испытав этот неописуемый восторг, словно родившись заново, он не желал покидать его, но гигантские створки закрылись, отрезая их от звезд, от боли, от прежней жизни, и всего того, что никогда, никогда уже не повторится.

29

Лера очнулась в большой белой комнате без окон. Недоуменно оглядев странное помещение, она поняла, что лежит на высокой койке посреди комнаты, а рядом на стуле довольно улыбаясь, сидит ее спутник.

— Ну, привет! Я думал, ты вообще просыпаться не собираешься!

Лера выпростала руки из-под белоснежной простыни, и сладко потянулась:

— У-ух! — настроение было отличное, — Привет! Где это мы?

— На месте. — Загадочно улыбнулся Тим, — Скоро нас выпустят, и все сама узнаешь!

— Выпустят? — Не поняла девочка.

— Сейчас увидишь. Только не пугайся! Ладно?

Он вспомнил свою первую реакцию на местных обитателей. Когда их бот остановился в каком-то гигантском зале, его тут же окружила целая стая непонятных существ, дико напомнивших тех тварей в заброшенном бункере. А дальше произошло совсем страшное. Люк корабля открылся, и сразу четыре крабоподобных монстра проскочили внутрь. Он дрался отчаянно. Пинал ногами, рычал, расшвыривал нападавших, пытаясь вырвать девочку из гигантских клешней. Ему почти уже удалось отбиться, но тут, в лапе одного из них мелькнула непонятная штуковина, что-то вспыхнуло, и мир погас. Очнувшись, он увидел, что рядом с кроватью замерли два знакомых существа. Он медленно сел, стараясь не делать резких движений, и завернувшись в простыню, которой был укрыт, (одежда вместе со скафандром куда-то исчезла), повнимательнее пригляделся к застывшим неподвижно паукам. Светло-серые матово поблескивающие твари лишь отдаленно напоминали тех страшных монстров из бункера, однако страху нагоняли ничуть не меньше. Тим уже было собрался метнуться к двери, когда один из них пошевелил передними лапами, и медленно протянул ему какой-то предмет. Эта была круглая плоская штуковина с большой красной кнопкой на одной стороне, и изображением пьющего человека со стаканом на другой. Тим почему-то сразу догадался, что это за предмет. Он вдавил кнопку, и когда из едва видимого отверстия в стену ударила прозрачная струйка, с удовольствием напился. Вода оказалась вкуснейшая. Такой ему пробовать еще не приходилось. Странные существа по-прежнему стояли неподвижно у его кровати. Тим осторожно встал, ощутив приятную упругость белоснежного покрытия пола.

— Ну, и что будем делать? — Спросил он вслух, размышляя, как бы первым успеть к двери. И тут, один из них заговорил:

— Приветствую тебя человек! — Голос знакомо вибрировал, — Тебе не о чем беспокоиться! Ты в безопасности! Процедура стабилизации завершена! Все биологические показатели в норме! Рекомендую принять пищу!

«А-а! — едва не хлопнул юноша себя по лбу, — Это же те самые киберы, о которых писал отец!»

Все встало на свои места. Заброшенный бункер, неведомые твари, биологическая угроза, экстренная эвакуация. Значит, они с Ольгой все-таки вынесли оттуда какую-то заразу.

Долго не думая, он расспросил кибера, где находится его спутница, и выйдя в просторное фойе, обнаружил с десяток запертых дверей, на одной из которых помаргивал зеленый огонек. В комнате он нашел двух, точно таких же пауков. «Этого еще не хватало! Они что, совсем не соображают? Девчонка ведь до смерти перепугается!»

Киберы ни в какую не желали покидать помещение, но Тим, больше не опасаясь, просто выволок их за длинные лапы в коридор, а сам, прихватив найденный стул, уселся возле мирно сопящей девчонки.

«Да, они меня самого едва не доконали. Такого страху натерпелся, в жизни не забуду! Что говорить об этой малышке? Представляю, сколько визгу было бы, очнись она в одной комнате с такими красавцами!»

И вот теперь, его спутница, придя в себя, должна с ними познакомиться.

— Кто они? — глянула девочка на своего друга, — И что вообще происходит?

Тут же, словно услышав этот вопрос, белая дверь отъехала в сторону, и в комнату шагнули два серебристых чудовища.

— Мама! — Пробормотала Лера, дико таращась на вошедших, натягивая простынь по самые глаза.

— Не бойся! — Успокоил ее Тим, — Они не кусаются! Это обычные роботы! Видишь, вон тот, что справа, сейчас предложит тебе напиться!

Медицинский кибер, послушно просеменил на тонких лапках к замершей девчонке, и протянул ей точно такой же плоский кругляш, что был у Тима.

— Оля, не бойся! — серьезно проговорил юноша, глядя, как она отодвигается от замершего кибера, — Возьми! Это вода. Обычная вода! Между прочим, очень вкусная!

Девочка, не сводя глаз с странного существа, осторожно протянула руку, и опасливо прикоснулась к белому кругляшу. Паук терпеливо ждал. Наконец, она осмелела, ухватила двумя пальцами протянутый предмет, и потянула. Кибер верно истолковав это движение, разжал трехпалую кисть, однако Лера, вместо того, чтобы подхватить кругляш, испуганно одёрнула руку. Дальнейшее произошло, как в замедленном кино. Робот, видя, что человек передумал, попытался поймать падающий предмет. Действуя по заложенной программе, он шагнул вперед и выставил перед собой сразу четыре манипулятора. Не известно, о чем в этот момент подумала Лера. Может, показалось, что паук решил ее сожрать, или сработали древние инстинкты, но девочка в одно мгновение слетела с кровати, и забилась в угол, дико таращась на ловкого кибера. Тот все-таки поймав синтезатор, собрался было снова предложить его своей подопечной.

— А ну, брысь отсюда! — Прикрикнул Тим на бестолковых помощников.

Киберы попятились, и помня, как юноша поступил с ними в прошлый раз, выскочили за дверь.

— Тим, — испуганно пробормотала девочка, — Скажи им, пусть больше ко мне не приближаются! Пожалуйста!

Она умоляюще взглянула на парня, и только тут сообразила, что стоит перед ним, в чем мать родила.

— Так я их отсюда едва выволок! — Стараясь не глядеть на собеседницу, ответил Тим, — До чего упрямые парни, ты не представляешь!

Лера, схватила свою простынь, и поспешно обмоталась ею на манер восточных красавиц. Щеки ее пылали. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, но парень вел себя, как обычно, и она понемногу оттаяла.

— Значит, мы находимся на Лое? Но бабушка писала, что зонд — это прекрасное место, и что здесь нас давно ждут!

— Скорее всего, мы с тобой находимся в карантине! — Задумчиво ответил Тим, — Помнишь, когда мы попали в корабль, его компьютер принялся вопить о какой-то биологической угрозе?

Лера кивнула, с трудом вспоминая произошедшее.

— Так вот, видно в том бункере, действительно, когда-то бушевала страшная эпидемия. Мы вынесли оттуда какую-то дрянь, и теперь эти ребята проводят дезинфекцию или что там положено в таком случае.

Дверь отъехала в сторону. В комнату осторожно шагнул один из паучков.

— Тим, — попятилась Лера, — Прогони его!

— Кибер просеменил в центр комнаты, и положил на кровать два белых свертка.

— Ваша одежда! — Прозвучал металлический голос, — Рекомендую принять пищу! Процедура стабилизации завершена. Вам разрешается покинуть карантинный блок.

Обедали они в просторном фойе. Здесь было нечто вроде столовой с самообслуживанием. С десяток столиков, удобные кресла, и странного вида агрегат у стены. Тим понял — это доставщик. Правда модель была какая-то необычная. Немного поковырявшись в меню, он с удовлетворением отметил, что список блюд в нем значительно расширен. Более того, в его программу было заложено огромное количество рецептов, по которым можно было самолично приготовить желаемое в имеющейся тут же печи.

Они заказали уже знакомые по первому хранилищу блюда. Тим, правда, позволил себе чуть больше сладкого. Чувствовал он себя великолепно, так что, отказывать в таком удовольствии причин не было.

Их одежда, слегка потрепанная, была отлично выстирана и выглажена. Юноша, одеваясь, с удивлением извлек из кармана свой коммуникатор. Экран по-прежнему был пуст, лишь странный значок в виде зонтика мигал в нижнем углу. А когда вышел из комнаты, увидел девочку, которая задумчиво вертела в пальцах свой обруч транслятор.

— Ты чего? — поинтересовался Тим.

— А? — Подняла она на него отсутствующий взгляд, — Нет, ничего. Просто мне кажется, эта игрушка попала не в те руки.

— Что ты имеешь в виду?

— Тим, — заглянула она ему в глаза, — Разве ты не видишь? Я совсем обычная! Я никогда не управляла механизмами сложнее трехколесного велосипеда! Никогда не разбиралась в политике социологии и прочем! Ты понимаешь? Мне страшно! Вдруг не справлюсь?

— А-а! Вот ты, о чем! Ну что ж, твои опасения понятны! Я сам много раз задумывался: а почему именно мы? Почему ни мой отец? Ведь он был настоящим гением. Уверен, окажись они с дедом на моем месте, пользы было бы гораздо больше. Давай сначала поедим! Что-то на голодный желудок совсем не думается.

За роскошным столом они снова вернулись к этой теме.

— Я еще ничего толком не понимаю, — неспешно ковыряясь в тарелке, говорила девочка: — Но судя по тому, что пишет твой отец, зонд — это гигантский космический корабль. Он может запросто из обычного мертвого астероида сделать цветущую планету.

— Ну, предположим не из любого, — поправил собеседницу Тим.

— Неважно. Я говорю о том, что эта штука может все. Или почти все. Это власть! Понимаешь! Огромная, безграничная власть! И вот этот обруч, есть главная часть управляющего контура. То есть мне, простой тринадцатилетней девочке предлагают взять на себя роль маленькой богини?

— А что, — улыбнулся юноша, — Ты будешь хорошей богиней! Доброй!

— Но Тим! Я ведь ничего не умею! Ничего! Совершенно не знаю, как здесь все устроено! А вдруг я сделаю что-то не так, и наша планета превратится в пустыню? Мне страшно! Я не готова взять на себя такую ответственность!

— Оля, — отложил вилку парень.

— Тим, — перебила его девочка, — Зови меня Лерой! Пожалуйста! Прости, но так мне привычней!

— Хорошо, Ле-ера! — Медленно произнес он, словно пробуя на вкус незнакомое имя.

— Ты растерянна, и может, даже немного напугана. Но, я уверен, это пройдет. Неужели создавшие этот уникальный корабль не предусмотрели средства обучения? Вспомни хранителя бункера! Как он здорово все нам объяснял! Давай сейчас отыщем местного хранителя и как следует его расспросим! Думаю, наши сомнения и прочие глупости сами собой отпадут.

Через полчаса они покинули карантинную зону медицинского уровня. Зеркальный лифт остановился на последнем верхнем этаже. Миновав просторный холл стандартной планировки, подростки шагнули через порог, и изумленно застыли.

— О-ох!! — выдохнули они разом.

В глаза ударил яркий свет. Над головой, в густо- синем небе висел ослепительный горячий шар. Но свет этот не обжигал, его лучи касались осторожно, согревая кожу ласковым теплом. Глаза немного привыкли, и перед ними открылась удивительная по своей красоте панорама. От увиденного захватило дух. Со всех сторон их окружал не то лес, не то чудесный парк. Сочные краски, огромные цветы всех форм и оттенков, усыпанный все теми же цветами диковинный кустарник, густые кроны деревьев. Прямо от здания шла вымощенная белыми плитами дорожка. Она терялась где-то за деревьями, а дальше, куда хватало глаз, простиралось бесконечное зеленое море. Горизонт, поднимаясь на невообразимую высоту, терялся в легкой дымке, сквозь которую просвечивали какие-то здания, походившие на самолетные ангары, странные, поблескивающие металлом конструкции, а совсем уже далеко, почти сливаясь с туманной завесой, виднелась открытая вода.

Первым очнулся Тим:

— Да-а! Я конечно, представлял себе, как тут здорово, но такого не ожидал! Это же самый настоящий рай! Посмотри…, - Он глянул на свою спутницу и в недоумении запнулся.

По щекам девочки, поблескивая в ярких лучах, катились слезы.

Лера глядела куда-то вдаль, будто пытаясь найти там ответ на очень важный вопрос. Наконец, она вышла из непонятного ступора, и утерев слезы, глухо произнесла:

— Нас ждут! Где-то на той площади находится местный центр управления.

Девочка первой спустилась по ступеням, и, не оглядываясь, зашагала по белоснежным плитам к зеркальному кубу, видневшемуся далеко справа. Тим немного помедлил. Такое поведение обескураживало: «Чего это с ней? Радоваться нужно! Чудо, что мы вообще здесь оказались!» Он мотнул головой, отгоняя дурные мысли, и поняв, что лезть с расспросами не время, направился следом. Минут через пять они остановились перед четырехэтажным зданием, очень напоминающим головной офис какого-нибудь солидного банка.

Лера выглядела сосредоточенной и даже суровой. Ее лицо еще больше побледнело, темные глаза ввалились, губы плотно сжаты. Тим снова попытался было узнать, в чем дело, но девчонка его опередила:

— Сейчас я буду говорить с…, в общем, ты поймешь, только не вмешивайся, пожалуйста! Прости! Но иначе нельзя! Я должна!

Лера была сломлена и подавлена. Едва лишь, войдя в лифт, она надела обруч транслятор, на нее обрушилась целая лавина информации. Незнакомый мужской голос, поприветствовал нового оператора, затем, принялся перечислять какие-то технические параметры, сыпать непонятными терминами, которые, по всей видимости, должны были говорить что-то понимающему человеку. По окончании длиннющего списка, голос сообщил, что внутренний объем зонда контролируется на 94 %, а восстановление внешних систем окончено, более десяти лет назад. Она попросила уточнения, и вежливый голос любезно повторил, что регенерация внешних систем зонда успешно завершена десять лет, два месяца и одиннадцать дней назад. Большинство систем работает в штатном режиме, восстановление внутреннего объема находится на последней стадии. От услышанного в ее глазах померк свет. Они как раз вышли на белоснежные ступени, когда до нее дошел смысл сказанного. Еще десять лет назад, когда живы были родители, когда не началась еще эта страшная война, гигантский корабль на орбите уже полностью функционировал. В душе все перевернулось. Она вспомнила голодных, умирающих прямо на улицах детей, горящие ненавистью глаза Витольда, оскаленную пасть его пса, бабушку, беспомощно раскинувшую руки на грязном снегу. Слезы хлынули из глаз. Ведь всего этого могло не быть. Вспыхнувший на мгновение удивительный мир зонда, погас. Ее больше не волновали окружающие прелести. Ни прекрасные цветы, которые она так любила, ни восхитительные ароматы, ни яркое искусственное солнце над головой. Хотелось одного, сказать этому безмозглому компьютеру все, что она о нем думает.

На первом этаже стеклянного куба находился уже привычный холл. Едва они вошли, одна из стен осветилась, и на огромном экране появился незнакомый мужчина средних лет. Лицо его твердое и какое-то слишком правильное, было обращено к вошедшим. Холодные серые глаза, прямой нос, мужественный подбородок. Тонкие губы шевельнулись, и тут со всех сторон зазвучал низкий рокочущий голос:

— Зонд Сеятель: три семь — семь два шесть пять девять — приветствует вас, оператор! С благополучным прибытием!

— Здравствуй! — Чуть помедлив, ледяным голосом поприветствовала Лера незнакомца, — Мы так понимаем, что ты и есть главный мозг этого корабля?

— Да! Меня зовут — Родос! Искусственный интеллект класса Бета, к вашим услугам!

Девочка снова помедлила:

— Ты знаешь, почему мы здесь?

— Вы являетесь обладателями резервной системы управления! Данный элемент может передаваться другому оператору только в экстренных случаях. Модуль сообщил, что вы получили его согласно стандартному протоколу. Подтверждаю статус оператора! Доступ сто процентов!

— Расскажи, что со всеми нами произошло! Только без своей технической тарабарщины! Общий, для нас с Тимом, не является родным, так что уж будь добр, изъясняйся понятнее!

Стоявший рядом парень изумленно таращился на свою юную спутницу, не понимая, в чем дело. Сейчас она казалась старше его на целую тысячу лет. Тим не предполагал, что Лера, милая прекрасно воспитанная девочка, так пренебрежительно будет говорить с хранителем зонда. А между тем тот, как ни в чем ни бывало, начал свой рассказ:

— Данная звездная система, более тысячи единиц времени назад, подверглась мощному энергетическому воздействию. По всем параметрам, это был взрыв сверхновой. Излучение превысило максимальный порог моих защитных полей. Жестким излучением высочайшей интенсивности было выведено из строя девяносто семь процентов систем зонда. На момент катастрофы, в объеме находилась рабочая группа, которая в экстренном порядке эвакуировалась на планету. Когда интенсивность излучения упала до приемлемого уровня, была активирована программа восстановления. Мне удалось запустить один из репликационных модулей и через сто единиц времени, начался второй, главный цикл регенерации. В виду отсутствия аварийной команды процесс восстановления потребовал больше времени. Едва мои сенсоры зафиксировали приближение волны, я активировал систему оповещения, но расстояние до ближайшего зонда оказалось слишком велико. Лишь сейчас, на финальной стадии регенерации, я получил ответный сигнал. Через шесть единиц ожидается прибытие аварийной команды. Зонд Сеятель с порядковым номером: три семь — семь два шесть пять один, сообщил, что находится в двух парсеках от данной звездной системы.

— То есть, к нам летят люди? — Не удержался Тим.

— Да! — Прервал компьютер свой монолог, — Через шесть стандартных единиц времени ожидается появление аварийной команды. Процесс восстановления внешних систем завершен десять лет назад, но отдельные модули, в том числе главный хроногенератор, нуждаются в коррекции и настройке.

— Сколько лет? — Снова не выдержал юноша, — И почему тогда…?

— Тим, я же просила! — Обернулась к нему Лера, — Позволь я сама…!

— Основные системы зонда были восстановлены десять лет назад по стандартному летосчислению. — Послушно повторил компьютер, — Еще во время второго цикла был запущен поиск активных систем связи. После полного сканирования выяснилось, что на планете обитает неизвестная цивилизация. Поскольку связь с координатором установить так и не удалось, а материк, на котором находился главный модуль проекта, оказался покрыт льдом, я принял решение о самостоятельном изучении данной цивилизации.

— Кто такой координатор? — Спросила Лера. Этот робот вызывал у нее все большее отвращение.

— Координатор проекта Возрождение, искусственный интеллект класса альфа. Биоиммитант, созданный на основе человеческих мыслительных моделей, осуществляет в проекте роль основного триггера. Его задачей является корректное тестирование и отбор имеющихся в базе личностных матриц.

— Ну, и что с ним произошло?

— Предполагаю необратимые разрушения. Мои сканеры зафиксировали на месте главного наземного модуля остаточное излучение. Предполагаю выход из строя одного из реакторов. Под воздействием жесткого излучения стабилизирующее поле утратило плотность, что привело к мгновенной аннигиляции рабочего вещества.

— Значит, координатор погиб?

— Вероятность такого развития событий девять единиц. Связь с ним так и не восстановлена. Следуя стандартному протоколу, я обязан поддерживать работоспособность систем зонда до появления действующего оператора.

— И все это время, ты просто ждал?

— Нет. Повторяю, на месте базирования основного модуля, была обнаружена неизвестная цивилизация. В соответствии со стандартным протоколом, я был обязан выяснить уровень технического развития, а также степень опасности для проекта.

— И к каким выводам ты пришел? Мы для тебя опасны? — Поинтересовалась девочка.

— Степень угрозы данной цивилизации ноль семь единиц. Зафиксированы нестабильные биологические системы. Анализ образцов выявил бесконтрольное изменение генома. Наличие хаотических мутаций создает угрозу моему биоконтенту. Существует вероятность заражение рабочего объема.

— То есть мы являемся для тебя угрозой?

— Нет. Вы прошли процедуру стабилизации. Все мутационные процессы остановлены.

— А ты не задумывался, что неизвестная, как ты говоришь, цивилизация внизу — это прямые потомки действующего оператора, и все мутационные процессы есть следствие облучения?

— Подтверждаю! Совпадения с исходным кодом семьдесят процентов.

— И как ты это узнал?

— К вашему сведению, зонд Сеятель, обладает технической базой класса премиум! Проект возрождения предполагает полное отсутствие контакта с материнской планетой. Все системы здесь многократно дублированы и созданы для бессрочного функционирования в условиях дальнего космоса. Если в базе данных репликационных модулей отсутствуют нужные системы, я могу разработать их при помощи инженерных комплексов! Еще на третьем цикле регенерации было создано четыре группы автономных систем, которые и сейчас продолжают исследование обнаруженной цивилизации. Прошу взглянуть!

На экране возникли четыре странных аппарата. Тим сразу узнал ярко-оранжевый шар. Целая эскадрилья этих шустрых парней сопровождала сюда их кораблик. Три других: серебристый диск, треугольный аппарат, очень похожий на самолет и длинную сигару с утолщением в центре, ему видеть не приходилось.

— Данные кибернетические системы предназначены для проведения всесторонних исследований. Модель TS, — мужчина указал на светящийся шар, — Исследует аутентичную техносферу планеты. Все объекты техногенного происхождения тщательно сканируются и распределяются по степени опасности. Данная цивилизация находится на уровне двадцатого века древней истории материнской планеты. Степень угрозы ноль четыре. Рекомендую использование дезинтеграторов! Данная система разработана для деструктуризации любых оружейных сплавов, а также электротехнических устройств военного предназначения.

Модель BS, — он указал на дисковидный аппарат, — Проводит всесторонние исследования биосферы. Все доступные биологические объекты тщательно изучаются и классифицируются. На данный момент сканирование завершено на семьдесят восемь процентов. Обнаружены нестабильные биосистемы. Рекомендую полную дезактивацию планеты.

Модель VS, — рядом на экране мигнула длинная сигара с утолщением в центре, — Является сегментом системы геоконтроля. Задача — стабилизация сейсмически опасных зон, предотвращение тектонических эволюций, контроль гидросферы.

— А что это за треугольник? — Не удержался юноша, уже понимая, откуда у них появились слухи об инопланетных пришельцах, летающих тарелках и зеленых человечках.

— МодельGS — Спасатель, предназначена для предотвращения различных внештатных ситуаций. Ввиду особых обстоятельств, в которых работают исследовательские зонды, периодически требуется экстренная эвакуация или устранение последствий аварий. Следуя стандартному протоколу, при исследовании неизвестной цивилизации, я обязан обеспечивать стопроцентный технобарьер. В случае аварии или другой внештатной ситуации с исследовательскими модулями, проводится тщательная зачистка территории, на которой могут сохраниться части механизмов, а также элементы конструкций.

— Понятно! — Протянул парень, — И все это время ты нас просто исследовал, как каких-то букашек?

— До появления оператора предпринимать другие действия я не уполномочен.

— Но ты ведь все прекрасно понимал! — Воскликнула девочка, — Что потомки твоих кураторов из-за этого проклятого излучения не могли выйти с тобой на связь! А затем их попросту начали убивать! Убивать, чтобы завладеть вот этим обручем! И сейчас, там каждую минуту гибнут сотни и тысячи. А ты просто смотрел на это все и бездействовал?! Там уже тысячу лет властвуют темные! Они разжигают страшные войны, убивая миллионы ради своих грязных амбиций! Теперь светлых вовсе не осталось! Эти верховные уничтожали их, опасаясь потерять власть! Они убили наших родителей! Они живут в роскошных дворцах, когда простые люди умирают на улицах от голода! Темные веками делят мир, внушая своим подданным мерзкие идеи о расовом превосходстве и прочие бредни, незаконно воздействуя на свободный разум, делая из человека послушного раба, готового умереть ради своего господина! Эти твари превратили планету в одну большую банку с пауками! Ты был просто обязан вмешаться! Неужели создатели не объяснили тебе, что такое война?

— Внимание, Ольга! Вы оперируете недоступными для меня категориями! Формирование, контроль, коррекция человеческого социума не входит в мою компетенцию! По этическим причинам данная область доступна только человеку!

— А ты? Ты для чего здесь?

— Я всего лишь автомат, отвечающий за функционирование систем зонда. Да, мои нейронные центры могут обрабатывать гигантские массивы информации, но повторюсь, социальная область находится вне моей компетенции!

— Значит, ты ни в чем не виноват?! Так получается?! — выкрикнула девочка, — Значит, мог предотвратить гибель тысяч и миллионов разумных созданий, но тебе не хватило полномочий? Что ж, тогда мы будем ждать людей! Ты, безмозглая железяка, был обязан! Понимаешь! Обязан прекратить все это!

Лера сорвала с головы обруч — транслятор, и с размаху швырнула его об пол. Сверкнула молния, брызнули голубые искры, по белым плиткам, разлетелись осколки потухшего камня. Девочка последний раз глянула на экран, и опустив голову, пошла к выходу. Стеклянные двери, при ее приближении раскрылись. На пороге Лера обернулась. По щекам ее снова катились слезы, худенькие плечи вздрагивали. Она долго смотрела на своего друга, словно надеясь увидеть понимание в его глазах, и наконец, опустив взгляд, тихо произнесла:

— Тим, прости! Я не богиня! Давай подождем того, кто действительно сможет изменить этот мир!

Эпилог

Марек Белецкий допивал третью чашку кофе за вечер, когда зазвонил телефон. «Кого это так поздно приспичило?» — Сморщил он свой конопатый нос. Настроение было отвратительное. Еще бы, пришлось вне очереди дежурить в главном куполе. Его выдернули прямо из-за стола, где собрались студенты со всего побережья. Шумная попойка была в самом разгаре, когда позвонила секретарша шефа и попросила явиться в обсерваторию. Срочно требовалась замена. Анри, угодил в больницу с пневмонией. Девчонки умоляли отказаться, начиналось самое интересное, но шеф никогда бы не простил подобного. Пришлось оставить веселую компанию, и переться в горы. Он проявил больше двадцати пластин, условия идеальные, работать одно удовольствие, однако это почему-то не радовало.

«Второй час ночи, самая пора менять сектор, а тут…» Телефон не унимался. Студент нехотя встал, прошел в дальнюю часть купола, и снял трубку.

— Это ты, Марек? — Произнес знакомый голос. Внутри все оборвалось. Это была Сана. Услышать ее сейчас он никак не ожидал. Девушка что-то бормотала сквозь слезы, и лишь спустя долгие полчаса Марек выяснил, в чем причина столь позднего звонка.

Весь следующий час парень пытался утешить свою возлюбленную. Получалось это плохо, в итоге, капризная Сана обозвала его — тупым увальнем, и бросила трубку. Бедняга долго просидел в кресле у аппарата, пытаясь понять, что снова сказал не так. Его девушка, была отлично известна своим взбалмошным характером, и все же бросать ее он не собирался. Да и вообще, с красавицами всегда сложно. Потребовалось еще полчаса на то, чтобы прийти в себя и вспомнить, где он находится. В помещении обсерватории царил привычный полумрак. Внезапно внимание его привлекло светлое пятно на полу под искателем. — О, Сана! — Хлопнул он себя по лбу, — Да я же целых две фазы пропустил!

Подскочив к телескопу, Марек схватился за ручки управления и прильнул к окуляру. В фокусе ослепительно сиял край лунного диска. Он собрался уже сменить сектор, когда на светлом полукружье вспыхнула маленькая искорка. «Это еще что такое…?» О чем-то подобном рассказывал Анри. Спутник планеты вызывал трепет у многих сотрудников обсерватории, но Марека этот интерес как-то не затронул. И вот сейчас, увидев непонятную вспышку, он вспомнил странный разговор, подслушанный когда-то в курилке института. Из него следовало, что за поверхностью спутника давно и пристально наблюдают специальные службы. В штате обсерватории есть целая группа ответственная за подобные исследования.

Марек немного поколебался: «Шеф завтра спросит, где снимки двух секторов, успеть бы с остальным управиться». Но все же любопытство взяло верх. Он довернул фокус точно на яркий блин спутника, переключил светофильтр, и озадаченно замер. Среди кратеров и ущелий творилось нечто неописуемое. Луна сияла разноцветными огнями, словно витрина супермаркета. То и дело там вспыхивали яркие молнии, мелькали какие-то округлые тени, а когда на дне одного из кратеров засветился зеленый круг, и в поверхности спутника появилась гигантская темная дыра, парень не выдержал. Вскочив на ноги, едва не опрокинув тяжелое кресло, он заметался по обсерватории. Бросился к ящику с пластинами, дрожащими пальцами принялся заряжать кассету, затем, спохватившись швырнул ее на стол, и налетая на мебель кинулся к телефону.

* * *

Обер-лейтенант Краузе, сидя под большим деревом у догорающего костра писал письмо любимой жене. Красноватые отблески мерцали на мужественном лице, вспыхивали на золоченых пуговицах. Нижняя губа прикушена, рука быстро и уверенно выводит ровные строчки. Тишина, только где-то рядом слышны приглушенные голоса, позвякивают ложками солдаты, да чуть слышно поет сверчок.

Наконец, письмо было закончено, небольшой узкий конверт заклеен и аккуратно уложен поближе к сердцу, во внутренний карман кителя. В их бригаде это была негласная традиция. Завтра вечером, если выживет, он отправит его супруге. Костер совсем прогорел, лишь редкие угольки, будто отражая звезды, вспыхивали кроваво-красным светом. Он встал, потянулся, и направился к замершей невдалеке темной громадине. Командирский танк, угловатый, приземистый, нацелив на русские окопы ствол тяжелого орудия, ждал. Его Леопард прошел больше двух тысяч километров, и за все время не получил ни одного серьезного повреждения. Завтра, точнее уже сегодня утром, им предстоит очередное испытание. Русские окопались здесь основательно, но его железный друг пока вне конкуренции. Он похлопал по холодной, влажно поблескивающей в лунном свете броне, и задумчиво уставился в черное небо. «Если бы не эта проклятая война! Мы с Матильдой, наверное, плыли бы сейчас на круизном лайнере куда-нибудь на юг! Чем так не угодили Фридриху эти русские?» За последний год, он убедился: вся пропаганда рейхсканцлера не стоит и ржавой монеты. Здесь, в этой холодной стране, обитали совершенно обычные люди. И теперь, чем дальше, тем сильнее он осознавал бессмысленность этой бойни. Среди младшего состава, чуть не каждый вечер, затевались разговоры о русских девушках, которые легко дадут фору немецким фройлен. Как было не согласиться? За все время военного похода он видел таких красавиц…, в общем, что тут говорить? Им откровенно лгали. Эти русские никакие не варвары. И за что он должен их убивать? Непонятно. «Что мы делаем на этой чужой земле? Будь моя воля, сейчас же приказал бы своим парням возвращаться домой, к матерям, к женам».

Над головой висела полная луна. Сегодня она выглядела необычно. Казалось там, среди ущелий сверкают непонятные вспышки. Обер-лейтенант несколько раз сморгнул, принимая все за усталость зрения, но это не помогло. Он долго вглядывался в яркий диск, наконец, когда шея затекла, а на глаза навернулись слезы, махнул рукой на странные огни, и отправился в свою палатку. Совсем скоро здесь будет настоящая мясорубка. Нужно поспать хоть пару часов.

* * *

— Все, хлопцы, перекур! — Сержант Алехин, в изнеможении прислонился к штабелю снарядных ящиков, отер пот со лба, затем едва переставляя ноги, отошел в сторону, и кряхтя по-стариковски уселся в траву рядом с взопревшими бойцами. За сегодня, это был четвертый грузовик. Гимнастерка прилипла к спине, кололо в боку, скрипел на зубах вездесущий песок. Сержант достал кисет, попытался свернуть цигарку, но руки так дрожали, что он, ругнувшись вполголоса, запихнул его обратно в карман. Ночной ветерок обдувал мокрое лицо. Страшно хотелось пить. Его бойцы, раскинув руки, дыша, как загнанные лошади, валялись в пыльной траве. Сил на привычные шуточки не было, лишь чей-то голос бормотал неразборчиво: — Забери меня мама, забери на рассвете. В мое милое детство, навсегда забери…

«Да, — размышлял сержант, — Мало кто из этих тощих, измученных голодом парней, доживет до завтрашнего вечера». Судя по всему, с рассветом немец начнет штурм. Скопившиеся за ближайшим леском танки раскатают их батарею за полчаса. Он отлично знал, как это бывает. Их полк отступал, уже давно, с самой осени, и Алехин, тогда еще простой боец, своими глазами впервые увидел, как тяжелые монстры с легкостью преодолевают противотанковые заграждения, врываются на позиции, крушат бетонные дзоты. Как из-за прямого попадания в соседнее орудие, кровавыми ошметками разлетаются вчерашние друзья. Как встает дыбом земля, опрокидывая многотонное орудие, будто игрушечное. Как умирают на твоих руках те, кто еще утром делил с тобой краюху черного хлеба. Наверное, именно от того, Алехин, уходивший на фронт двадцатилетним весельчаком с густой черной шевелюрой, походил сейчас на пятидесятилетнего Саныча из тылового обоза. Такой же обветренный, с таким же суровым взглядом карих глаз, и совершенно белой головой.

Он кряхтя поднялся. Прохладный воздух резанул забитые махорочным угаром легкие, закружилась голова, острыми молоточками простучало в затылке. Шатаясь, будто после кружки отвратного спирта, коим их потчевали перед боем, сержант побрел к землянке. Их орудие располагалось на ближайшем холме. Позиция была оборудована по всем правилам, однако был один серьезный недостаток. Подъехать ближе, чем на тридцать метров, грузовик не мог. Холм с тылу защищали рвы и буераки. Так что, его парням предстояло еще перенести все эти ящики наверх.

Он спустился в сырую землянку, на ощупь отыскал звякнувшее ведро, и поплелся к журчавшему невдалеке ручью. Посылать салаг из пополнения, прибывших из голодных северных городов, не стоило. Бедняги и без того на ногах не держались. Прошел по узенькой тропке, присел, осторожно, стараясь не поднимать со дна муть, зачерпнул, напился. Вода была ледяная. Перехватило дух, свело скулы, но вместо облегчения бросило в жар. На лбу выступила испарина, по спине снова заструились холодные ручейки. Сержант поставил ведро у ног, распрямил натруженную спину и вздохнул полной грудью. Вокруг было тихо, только перекликались между собой сверчки, да где-то в камышах попискивала пичуга. Ему вдруг стало так хорошо и привольно, что громыхающая, который месяц война, показалась чьей-то глупой фантазией. В маленьком прудике, ниже ручья отражалась луна, серебристым облаком светился одинокий тополь. «Красота! Такой ночью с девками по площади фланировать, а не ящиками хребты ломать. Эх! Где там сейчас моя Катюша? Наверное, давно спит».

Он отер рукавом пот со лба, наклонился за ведром, и тут, что-то в лунном отражении озадачило. Черная вода вспыхивала разноцветными искрами, окружая светящийся диск странным ореолом. — Ёш твою гильзу! Что за чудеса? — пробормотал сержант, запрокинув голову. На небе творилось нечто странное. Ничего подобного он раньше не видел. «Интересно, чтобы это могло значить?»

* * *

А утром, когда из-за пригорка показались черные приземистые тени немецких танков, на небе, взошло сразу четыре солнца. Одно, обжигающее и горячее, выползало откуда-то слева, а другие три, ярко-оранжевые сияющие странным светом, повисли прямо над огромным лугом. Именно здесь через несколько минут должна начаться кровавая бойня.

Если кто и обратил на это внимание, думать, а тем более обсуждать увиденное, времени не было. Прозвучала команда «к бою!», первые снаряды вошли в стальную утробу, сыто лязгнули затворы, и два десятка тяжелых орудий страшным грохотом разорвали утреннюю тишину. В ответ, с той стороны прилетело несколько пристрелочных. Опытный немец сразу вычислил русские позиции.

«Да, — подумал Алехин, стряхивая с плеч комья сырой земли, — Долго мы здесь не протянем». — Заряжай! — Послышалось от соседних орудий, — Бронебойным! Давай ребята! Под башню ему! Огонь!

Думать было некогда. Следующим выстрелом их могут разнести в клочья. — Заряжай! — Тоже скомандовал он, — Бронебойным! Серега, — глянул он на своего наводчика, — Цель в гусеницу! Лобовую все равно не прошибем! Огонь!

Ахнуло. Тяжелая туша орудия прыгнула назад. Источая отвратное кислое зловоние, на траву покатилась горячая гильза. — Заряжай! — Снова надсадно заорал сержант, — Бронебойным!

Отсюда с холма было отлично видно, как напротив из-за пригорка выползли три огромных гусеничных монстра, и шустро покатили прямо на их позицию. Слева и справа появлялись все новые машины. Вскоре во все стороны, куда хватало глаз, виднелась ровная шеренга тяжелых немецких танков, славящихся на весь мир своей неуязвимостью. То и дело на лобовых бронеплитах вспыхивали искры попаданий, но гиганты ничего не замечая, перли вперед.

— Огонь! — Проорал почти оглохший сержант. Совсем рядом вспучилась земля, позицию в очередной раз накрыло горячими комьями земли. «Это пристрелочные, сейчас пойдет картечь». И точно, у подножия холма, прямо перед позицией, рвануло. По щитку забарабанили осколки, что-то горячее пронеслось над головой, чья-то сильная рука сдвинула орудие на целый метр, едва не придавив заряжающих.

Обер-лейтенант Краузе, сидя в командирской башне, задумчиво барабанил пальцами по обрезиненным рычагам, когда по рации прозвучал кодированный приказ. Сыто взревел тысячесильный двигатель. Где-то внизу справа послышался монотонный голос. Его помощник опять молился перед боем. Обер-лейтенант был атеистом, но за время этого похода сильно поколебался в собственных убеждениях. Слишком много нерационального пришлось наблюдать за последние месяцы, потому и не укорял своих солдат за подобные вещи, но подсознательно даже радовался, когда Руди начинал свою заунывную песню. Кто знает, может именно поэтому их леопард был единственной машиной в бригаде, которая не получила ни одного серьезного повреждения. Танк еще раз взревел, выпуская клубы сизого дыма, и набирая скорость, пошел на русские позиции.

Первый снаряд ударил в лобовую плиту уже через минуту. Тяжелая машина вздрогнула, страшный звон потряс тесную кабину. Если бы не шлемофоны он бы точно оглох. Слева и справа, стреляя на ходу, в шахматном порядке шли другие машины. Вот один из леопардов дрогнул, завертелся на месте, подставляя бок, механик не успел среагировать на потерю гусеницы, а в следующую секунду танк взлетел на воздух. Кто-то из русских, поймав момент, угодил ему прямо под башню. Рванул боекомплект, взрывной волной опрокинуло идущий следом броневик с пехотой. И тогда обер-лейтенант Краузе ощутил, как накатывает очередной приступ ярости. Он ненавидел русских, ненавидел проклятую войну, и больше всего ненавидел Фридриха. Именно он и вся пропагандистская машина загнала их на эти чужие земли. И теперь лучшие парни его страны погибали во имя сумасшедшего рейхсканцлера, отдавая жизни за поистине бредовые идеи о каком-то превосходстве. Только в такие минуты он с кристальной ясностью осознавал, какой глупостью был весь этот поход на Россию.

Захотелось сию же минуту вылезти из грохочущего чрева танка, пойти, куда глаза глядят, но вместо этого, он поймал в перекрестье прицела плохо замаскированное орудие русских, и вдавил педаль спуска. Грохнуло. Леопард чуть присел, выбрасывая перед собой длинный огненный столб. Загудел компрессор, продувая затворный механизм, автоматика дослала снаряд, а обер-лейтенант уже выискивал новую цель. Он вошел в то состояние, которое в училище называли — «Железный зомби». Руки легко и привычно двигали рычаги, крутили ручки наводки, глаза сами находили цель, нога, словно часть хорошо смазанного механизма давила на педаль.

Они прошли большую половину огромного луга, когда произошло нечто странное. Краузе не сразу сообразил, в чем дело. Мозг никак не желал возвращать власть хозяину. Наконец, кровавая пелена отступила, и обер-лейтенант понял, что двигатель молчит, а его леопард застыл неподвижно, подставив под выстрелы правый бок.

— Что происходит!? — Проорал он, не слыша своего голоса.

Переговорная система не работала. Он стянул с головы шлем, и услышал, отдаленные возгласы:

— О Господи! Что это? Руди, посмотри! Святой Боже! Да они нас сейчас как в тире расстреляют!

Но шли секунды, а их танк все также невредимый стоял посреди луга, нацелив орудие куда-то меж двух холмов. Русские почему-то не спешили воспользоваться моментом.

Обер-лейтенант неверяще прислушался. Сквозь шум в ушах доносились только голоса его парней. Молчали русские пушки, безмолвствовала вся их танковая бригада.

— Руди! — Окликнул он механика водителя, — Что за чертовщина? Почему мы стоим? Голос звенел в гулкой тишине кабины.

— Господин обер-лейтенант, все стоят! — Отозвался тот, — гляньте по сторонам! Но это не самое странное! Рекомендую открыть люк и полюбоваться на облака!

— Руди, что за шуточки!? — Прохрипел он, распаляясь еще больше, — Нас сейчас нафаршируют русским свинцом по самое горло! Заводи мотор! Я приказываю!

— Господин обер-лейтенант, это не шутка! Электроника мертва, аккумуляторы на нуле, и кажется, я знаю кто виноват!

Боковые люки на командирской башне после гибели соседа были закрыты, поэтому Краузе не мог видеть, что вся их группировка застыла посреди огромного луга, не доехав до русских позиций метров четыреста. Обер-лейтенант взялся за рукоятку запорного механизма, дабы открыть верхний люк, но та почему-то отвалилась. В следующее мгновение сверху что-то просыпалось. Он тряхнул головой, сбрасывая непонятный песок, и тут командирское кресло под ним, тихо скрипнув, провалилось вниз. «Да, что это за…? — Мелькнуло в сознании, — Не уж-то парни решили подшутить?»

Кто-то сдавленно пискнул, завозился под ногами. И тут снова послышались испуганные возгласы:

— О Боже! Что происходит? Господин обер-лейтенант, мы разваливаемся!

Краузе уже и сам ощутил, как его железный друг, гордость четвертого рейха, почти неуязвимый, лучший танк в мире, оплывает, словно шоколад на мамином торте. Сверху просыпалось еще сильнее, а затем на голову упал провалившийся люк. Но вместо того, чтобы приложить, как следует, тяжелая крышка, стукнувшись о затылок, рассыпалась в труху, словно была сделана из угольной пыли. Показалось голубое небо, краешек белого облака, а затем, душная черная масса, навалилась на них, погасила солнце, опрокинула. Последнее, что он успел подумать: «Как там моя Матильда? Она ведь будет ждать».

Сержант Алехин заканчивал бинтовать голову своему заряжающему, когда от орудия донеслось:

— Товарищ сержант! Немец встал! Самое оно!

Он завязал последний узелок, и пригибаясь поспешил наверх. Довольный Серега, указывая на замершие в центре луга машины, радовался как маленький:

— Товарищ сержант, да быстрее же! Развернется ведь! Гляньте, как стал! Я ему сейчас…

И действительно, прямо перед их позицией, вполоборота, нелепо уставив пушку куда-то между холмами, застыл немецкий леопард. Лучшего момента и представить сложно. Странно только, почему с соседней позиции не стреляют?

Сержант оглянулся по сторонам. Орудие слева отлично просматривалось, и возле него происходило нечто странное. Весь расчет, вместо того, чтобы готовить следующий выстрел, запрокинув головы, уставился в небо. «Чего это они там увидали?» — Подумал Алехин, глядя в низко нависшие серые облака. Небо его озадачило. «Не уж-то полдень так скоро? — Мелькнуло в сознании, — Вроде только утро началось…» Солнце почему-то было в зените. Однако выглядело оно как-то странно. Мерцающий холодным светом ярко-оранжевый шар больше походил на вчерашнее отражение в пруду, чем на привычное светило. Сержант почесал затылок, пытаясь сквозь шум в голове разобрать доносившиеся с соседних позиций возгласы. И тут, из-за облаков слева выглянуло настоящее солнце. «Еш твою гильзу! Да никак луна?»

— Товарищ сержант! — Вырвал его из ступора голос наводчика, — Ведь упустим же гада!

Алехин встрепенулся, и оглядев свой расчет, хрипло скомандовал:

— Хлопцы, заряжай! Бронебойным! Прямой наводкой! Огонь! — А дальше произошло нечто совсем необъяснимое. Заряжающий — Ахмедов, тощий, вечно голодный мальчишка, который в одиночку не в силах был даже снаряд затолкнуть в казенник, оторвал сделанный из прочнейшего сплава рычаг затворного механизма. Бедняга уставился на кусок металла в своей руке, будто на ядовитую змею. Алехин, ничего не понимая, возмущенный поведением подчиненного в такой ответственный момент, подскочил к парню, но в следующий миг, занесенная для удара рука, безвольно опустилась. Многотонное орудие, которое он знал лучше собственной жены, прямо на глазах стало как-то странно оседать. Бронещит изогнулся, его края, словно мокрая бумага, завернулись, потекли, длинный ствол, сделанный из лучшей оружейной стали, повис гигантским хоботом, а еще через минуту перед изумленными артиллеристами, валялось только две раздувшиеся покрышки, да расползалась в стороны небольшая куча металлических опилок.

— Кто…? — Срывая голос, заорал сержант, — Кто это…? Убью гада! Это была самая настоящая диверсия. Когда-то давно, еще на курсах им рассказывали о некоем особом растворе кислот, который мог за считанные минуты превратить кусок металла в пыль. Неужели, пока он бинтовал раненного Петрова, кто-то из его расчета облил орудие подобной дрянью? Сержант Алехин расстегнул кобуру собираясь достать трофейный браунинг, и как следует поспрашивать своих подчиненных, но вместо привычной рукоятки, пальцы нащупали только песок. Ошарашенный, по-прежнему ничего не понимающий, он принялся рыться в кобуре, словно его пистолет мог таинственным образом затеряться в этой пыли, но в результате, отыскал лишь две пластмассовые щечки с выбитым на них заграничным клеймом.

— Кто…? — Багровея от натуги, проорал он снова, — Какая сволочь это сделала? И тут, прямо над ухом раздался тихий голос подоспевшего снизу Петрова:

— Товарищ сержант, посмотрите вон туда! — Парень указывал на перепаханный снарядами луг, где по-прежнему стояли немецкие танки. Точнее теперь уже не совсем танки. Алехин пригляделся повнимательнее. Вместо грозных боевых машин, там возвышались лишь груды черного песка, из-под которого выбирались немецкие солдаты.

Сержант мгновение таращился на это удивительное явление, а затем, как-то сразу вдруг успокоившись, поднял лицо к небу. Непонятный оранжевый шар все так же висел над ними, излучая покой и умиротворение.

— Так вот оно что! Ну, парень, кем бы ты ни был, огромное тебе, общечеловеческое спасибо!

Поздно вечером, когда одуревшие от неожиданно свалившейся радости солдаты, наконец, угомонились, когда пьяные и счастливые разбрелись по землянкам, Алехин взобрался на холм, где утром стояло его орудие, и еще раз убедившись, что произошедшее сегодня, не сон, раскинув руки, повалился в траву.

Война закончилась. В прямом смысле слова. Закончилось все оружие, точнее превратилась в металлические опилки. Эти оранжевые парни явно размалывали в труху только опасные игрушки. Удивительно, но все гражданские машины остались невредимы. Пристыженные Гансы, откопав своих из-под того, что осталось от их хваленых монстров, поплелись к своему обозу. Никто их не преследовал. Все понимали, если на других фронтах произошло подобное, война окончена. Связи с командованием не было. Похоже, эти шары вырубили и военные рации по всей округе. Алехин, до самого вечера, еще не веря в происходящее, ожидал, что вот-вот на их позицию налетит черная свора, однако шли часы, а на десятки километров вокруг была полнейшая тишина. Более всего радовалась пехота. Многие из них сегодня утром простились с жизнью, понимая, что противостоять долго такой махине невозможно. И вот теперь, их враги собирали пожитки, чтобы на рассвете отправиться восвояси.

Где-то за холмом звучала гармошка, слышался громкий смех, далеко у тыловиков играл патефон. Повсюду красноватыми искорками тлели догорающие костры. От выпитого немного кружилась голова, но сознание было кристально ясным. Хотелось закрыть глаза, очнуться рядом со своей милой Катюшей. Обнять ее, прижать крепко к груди, целовать мокрые от слез глаза. А ведь прошедший день мог оказаться последним в его жизни. Эти странные шары спасли сотни, а может тысячи русских парней от неминуемой гибели.

Алехин посмотрел в черное южное небо, и в этот момент, одна из ярких звездочек весело подмигнула ему, будто говоря:

«Это лишь начало, сержант, все самое интересное впереди!»

А где-то там, в двух парсеках от данной звездной системы, с каждой секундой покрывая немыслимое расстояние, спешила на зов спасательная экспедиция. На ее долю выпадет невероятная ответственность, и поистине, самая сложная задача во Вселенной.

Как быть с разумными обитателями планеты? Чем придется пожертвовать ради спасения этого мира? Какие сюрпризы приготовили верховные для «незваных» гостей?

Все выяснится через шесть стандартных единиц времени, но это уже совсем другая история.

Конец второй книги.

Оглавление

Пролог

Часть первая БЕГЛЕЦ

  1

  2

  3

  4

Часть вторая НАСЛЕДНИК

  5

  6

  7

Часть третья НАСЛЕДНИЦА

  8

  9

  10

  11

Часть четвертая ПРИНЦЕССА

  12

  13

  14

Часть пятая МАТЕРИК

  15

  16

  17

  18

  19

  20

Часть шестая ПО ОБЕ СТОРОНЫ

  21

  22

  23

Часть седьмая ВСТРЕЧА

  24

  25

  26

  27

Часть восьмая БИТВА ЗА НАСЛЕДНИКОВ

  28

  29

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg