«Чистые руки»

Константин Грищенко, Сергей Сазонов ЧИСТЫЕ РУКИ

Мне жаль небосвод этот синий,

жаль землю и жизни осколки;

мне страшно, что сытые свиньи

страшней, чем голодные волки.

Кто-нибудь считал, сколько памятных венков по обочинам оживленной дороги? И все, летящие по ней, меньше всего думают, что твоя работа не дать этим венкам отметить каждый метр трассы. Для многих автомобилистов человек с жезлом — враг и сука. Или сначала сука, а потом враг. Последовательность не важна, главное — в одном флаконе. Заставить бы какого-нибудь лихача вытаскивать из разбитой машины раненого ребенка. А вот Егору Старкову доводилось и не раз. В глазах его до сих пор стоит первый — девочка лет трех, не больше, легонькая такая, с двумя жиденькими косичками и жилкой пульсирующей на шейке. И жилка эта, словно устав, ждать скорую помощь, вдруг начала сбиваться с ритма и, в конце концов, обреченно замерла. Егор тогда, не замечая катящихся по лицу слез, еще долго не мог опустить девочку на траву.

Лейтенант Старков помотал головой, отгоняя тоскливые мысли. На дворе июнь, солнышко светит, погода — мечта, да только не радовала она. Тошно было Егору. Впервые за пятнадцать лет службы в ГАИ ему не хотелось работать, и на это была веская причина. Егора сделали ВЗЯТОЧНИКОМ. После того как в отношении лейтенанта Старкова возбудили уголовное дело по статье 290 УК Получение взятки, он заглянул в словарь Ожегова. «Взятка — деньги или вещи, даваемые должностному лицу как подкуп, как оплата преступных, караемых законом действий», — утверждал знаменитый академик. Вот именно — действий! А Егор вообще ничего не делал. Они с напарником остановили Тойоту за превышение скорости. Водитель, прилично одетый мужик, не хамил, осознавал, что нарушил. Егор, скорее всего, ограничился бы воспитательной беседой, но вдруг мужик неожиданно сунул Егору в нагрудный карман пятисотрублевую купюру и с криком: «Ребята простите, в аэропорт опаздываю», запрыгнул в машину и уехал. А через пять минут Старкова уже держали за руки ОСБешники и при понятых изъяли у него злосчастную пятисотку. Купюра была заранее помечена спецчернилами, и в ультрафиолетовом свете четко читалось «ВЗЯТКА». Ну, сука — жизнь. Подстава чистой воды. Он вспомнил пророчество Андрюхи Афоризма недельной давности.

Поводом послужило совещание в РУВД где зам начальника Мрозеев колотил пухлой ладошкой по крышке трибуны и, срываясь на фальцет, громогласно вещал о том, что началась операция «чистые руки» и руководство РУВД приложит все силы, дабы очистить ряды сотрудников от вымогателей и мздоимцев. Егор слышал, как сидевший где-то на задних рядах старший участковый Андрюха Афоризм громко прокомментировал:

— Интересно посмотреть, как они друг другу руки крутить будут.

И по залу прокатился хохот.

Мрозеев, упоенный своей речью, слов Афоризма не расслышал, а вот на смех отреагировал моментально:

— Что кто-то против решения Президента и руководства МВД?

Афоризм тут же вставил:

— Те, кто ЗА, могут опустить руки и отойти от стенки.

Зал рухнул от смеха. А Мрозеев пригласил «умного» Афоризма после совещания к себе в кабинет.

Как обычно, после промывания мозгов, сотрудники на улице устроили перекур, Афоризм, уже получивший свое, вполне серьезно заметил:

— Ну, парни держите ухо востро. Наши рули будут искать козла отпущения. Вспоминайте, кто, когда и кому из начальства насолил.

— Да ладно. Кому это надо? Их самих подтянут, если кто на лапу возьмет и попадется, — беззаботно сказал кто-то из новоиспеченных лейтенантов ДПС.

— Ты не инспектор ДПС ты инспектор ДСП.

— Чего?

— Древесно-стружечная плита, слышал про такую?

Летёха не рискнул прилюдно обидеться на здоровенного Афоризма. А тот продолжил разъяснительную работу:

— Суть проблемы в том: если кто чужой, тебя изловит, то отцы командиры получат по шапке. А если они сами тебя сдадут, то тут они и в фаворе, честные руководители выявили подчиненного негодяя. Вот и будет тебе КВНовское «Сережа молодец».

Он напоследок пыхнул трубкой и, выпустив клубы дыма, двинулся в сторону автобусной остановки. За ним потянулись его участковые.

«Ну, Афоризм, как в воду глянул», — подумал Егор. После того как было возбуждено уголовное дело, он вспомнил, как зимой остановил БМВ которой управлял пьяный Михаил Церцвадзе хозяин модного ресторанчика. Сначала задержанный небрежно совал в лицо инспектора зажатую двумя пальцами стодолларовую купюру, а когда Егор недипломатично пояснил ему куда он может ее себе засунуть, Церцвадзе прошипел: «Ты дурак, еще пажалеешь, что нэ взял». «Вот гнида, лет пять назад ходил тише воды, ниже травы, а теперь поднялся выше родных гор», — чуть не вспылил Егор. Чтобы ненароком не сунуть пьяному хаму в рыло, он сел в патрульную машину заполнять протокол. Не успел он добраться и до середины листа, как в окно ему Церцвадзе сунул свой мобильник и с пренебрежением сказал: «Пагавари можит паумнээшь».

Старков сразу узнал по голосу начальника МОБ Мрозеева.

— Егор Анатольевич, Мрозеев отличался завидной памятью и безошибочно мог назвать по имени отчеству почти каждого подчиненного, — Ты задержал такого уважаемого человека, ну пожури его, да и отпусти с миром. Подумаешь, принял человек грамм сто, с кем не бывает. Можно подумать ты сам не выпиваешь. Я за него ручаюсь.

«Вот он каков елейный голос, — подумал тогда Егор и неожиданно озлился, — Сидишь там в своем кабинетике, в тепле, под защитой часового и крышуешь направо — налево! За сколько шашлычков?» Вслух такого не скажешь. Егор чуть помедлил и уверенно ответил:

— Сергей Вячеславович я уже в дежурку сообщил о задержании, позвоните дежурному и сообщите, что берете на себя ответственность за задержанного, и я его отпущу без проблем.

— Ну, хорошо на нет и суда нет, — елей из голоса Мразеева исчез мгновенно, зато стала слышна угроза.

Церцвадзе лишили прав на два года, а Мрозеев после этого несколько раз на совещаниях говорил: «Вот есть у нас принципиальные сотрудники, будем надеяться, они не сойдут на кривую дорожку». Егор прекрасно понимал, для кого звучат эти слова. Потом как-то все устаканилось и он подзабыл этот случай.

Когда закончились все формальности, ОСБешники шепнули ему, что информация о нем поступила от руководителей РУВД. Слава богу, арестовывать Егора не стали — уж больно сумма взятки мизерная. Зато утром следующего дня его вызвал к себе Мрозеев.

— Ну, что Егор Анатольевич, а ведь ты всегда такой принципиальный был, что же с тобой случилось? Наверное, зарплаты не хватает?

Противнее гримасы неудовлетворенной женщины может быть только ухмылка удовлетворенного начальника. Егор молча проглотил ком в горле.

— Давай-ка господин, старший лейтенант, пиши рапорт на увольнение задним числом, что бы управление не позорить. Ты же понимаешь, тебя так и так судить будут, а если уволишься, на коллективе пятна не будет — Мрозеев положил на стол лист бумаги и ручку.

— Я увольняться не буду — сквозь зубы процедил Егор.

— Ладно. Свободен… пока. — Мрозеев явно получал удовольствие от разговора.

Больше с Егором никто из руководителей не разговаривал. Раза три подходил кадровик и спрашивал, не надумал ли тот увольняться. После того как Егор пообещал набить ему рожу, он тоже отстал. От работы его не отстранили, но оружие прекратили выдавать и на дорогу ставить перестали. Тут как раз началось время школьных каникул, и его отряжали на сопровождение автобусов с детьми, отправляемых на летний отдых в лагеря.

Хотя и это не вечно. Сегодня последний рейс. Егор проверил патрульную машину, съездил на заправку и подъехал к школе, где грузились в автобус дети. Через час он уже ехал по трассе, а за ним следовал автобус с детьми. Рация молчала, трасса была прямая как стрела. Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, он включил радио. Начинался затяжной подъем, и Егор прибавил газа, увеличивая дистанцию между автобусом и патрульной машиной. В этот момент он увидел на срезе подъема силуэт грузовика. По спине Егора пробежал холодок. Большегрузная машина рыскала по всей дороге от обочины, к обочине перескакивая через разделительную полосу. «Похоже, водила пьяный в хлам», — подумал Егор. Он стал прикидывать, как ловчее проскочить мимо летящей на встречу смерти, чтобы потом развернутся, и начать преследование. Рука уже потянулась к рации, как вдруг его током пронзила мысль о едущем позади него автобусе, где сорок школьников. Многотонный грузовик снесет автобус с дороги а, учитывая скорость, и крутой спуск, живых в автобусе не останется. Перед глазами опять встала та крохотуля девочка, что умерла у него на руках. А в автобусе таких сорок! Егор упрямо мотнул головой и вдавил педаль газа в пол. Видавшая виды «пятнашка» помчалась на встречу грузовику, который очередной раз, перескочив через разделительную полосу, несся по встречной. Егор побелевшими пальцами вцепился в руль и, глядя на приближающийся МАЗ, хрипло шептал, как будто мог загипнотизировать его водителя: «Сверни в кювет, сволочь, сверни в кювет. Мамочка как же мне страшно!!»

Старков еще успел крутануть руль вправо, направляя свою машину в переднюю часть МАЗа под углом, надеясь сбросить его в кювет. Затем был страшный удар, скрежет, скрип и стон рвущегося железа, и тишина.

Егор видел перед собой разбитое лобовое стекло, забрызганное чем-то бордово красным, за ним — нестерпимо голубое небо, с редкими перистыми облаками. «Красиво. Надо же, а ведь мне совсем не больно», — беззвучно прошептал он, и вместе с этими словами к высокому голубому небу понеслась его грешная душа.

Учителя не выпустили из остановившегося автобуса детей, и любопытная детвора прильнула к окнам, весело обсуждая аварию и не понимая, что произошло, а, тем более что могло произойти. Только водитель автобуса, мужик лет под шестьдесят размазывая слезы по лицу, стоял на обочине дороги не в силах оторвать взгляда от искореженной машины инспектора и, всхлипывая, шептал: «Спасибо, сынок. Спасибо», как будто ждал ответа.

Похороны Егора руководство решило проигнорировать, все-таки возбуждено уголовное дело за вятку. О чем и было объявлено на утренней пятиминутке, где Мрозеев прозрачно намекнул, что вообще сотрудникам милиции не стоит ходить на похороны, то есть «все должны показать нетерпимость к взяточникам, даже если они и совершили неплохой поступок». Неугомонный Афоризм тут же отреагировал: «Царство абсурда какое-то, а мы — его столица. Оказывается, спасти наших детей это всего лишь „неплохой поступок“, чуть-чуть не дотягивающий до „хорошего“ и уж совсем далекий от „примерного“». И добавил: «тем, кто не придет Егора проводить, лично я руки не подам. Да если все взяточники будут такие как Егор, то я за взяточников».

Хоронить Егора пришли практически все сотрудники РУВД за исключением тех, что были на дежурстве и конечно Мрозеева. Все были в парадной форме. Гроб с телом до самой церкви несли на руках. По пути к процессии присоединялось все больше и больше людей к отпеванию пришло уже несколько тысяч горожан. Не было пафосных речей, но все понимали, что сегодня хоронят настоящего человека, который жил рядом и был одним из них.

Послесловие

Афоризм сдержал слово, он перестал подавать руку, здороваясь с Мрозеевым. Но это уже совсем другая история.