«Большой розовый зверь»

— А знаешь, — сказала Оська, заговорщицки округлив глаза, как это умеют делать только девчонки. — так безумно хочется, чтоб ко мне в окно постучался однажды большой розовый зверь. Правда, было бы здорово?

— Правда, — покровительственно усмехнувшись, согласилась я, живо представив в воображении мультяшного розового слона с длинным хоботом.

Мы находились в полутёмной комнате, плотно прикрытой от яркого дня тяжёлыми гардинами, два матовых плафона в бронзовой люстре тускло светили высоко под потолком, но внизу было сумрачно, тени выползали из углов, скрадывая свет. Оська лежала на огромной, ещё дореволюционной кровати с какими-то вычурными загогулинами на спинках. Вся мебель в комнате была громоздкой и древней. Совсем не подходила для худенькой девочки четырнадцати лет. Оськины тонкие, почти прозрачные руки лежали на белом пододеяльнике и не шевелились. Эти руки были мёртвыми. Мёртвыми были и ноги Оськи, и тело, и её исхудавшая, прямо-таки цыплячья шея, которая уже несколько месяцев не могла без бандажа держать голову. Только лицо, глаза оставались живыми.

После этого случая мы несколько раз вспоминали большого розового зверя, придумывали про него истории. А потом Оська умерла.