«Не все предсказатели одинаково полезны»

Что у трезвого на уме, то не вырубишь топором.

Проводник – маленький рыжеватый кривоногий человечек с хитро косящими узкими глазами и торчащими во все стороны волосами, что делало его похожим на рябое небритое солнышко c темным прошлым – сочувственно взглянул на приунывшего царевича, не проронившего ни слова с тех пор, как они, собрав остатки шашлыка, взгромоздились на Масдая и отправились в обратный путь – в Атланик-Сити, столицу рудокопов атланов.

– И чего теперь куда? – стараясь звучать скорбно, соответственно ситуации, проговорил он.

– Не знаю… – едва прошевелил губами Иванушка и снова уткнулся лбом в поджатые колени. – Теперь – не знаю…

– А у тебя что – предложения будут? – испытующе прищурился на атлана Агафон.

– Ну, как бы если и подумать, то, может быть, и будут, – уклончиво пожал плечами проводник.

– Так говори, вольный стрелок, не ходи вокруг да около, – очнулся от сытой дремы дед Зимарь. – Как звать-то тебя, сынок? Не обессудь на старика – чегой-то я запамятовал. Имя-то уж у тебя больно непривычное.

– Ясенем меня зовут, – несколько обиженно напомнил атлан.

– Ясенем? – переспросил дед. – Это как дерево, что ли?

– Да, – с гордостью подтвердил проводник. – У нас по названиям деревьев сплошь да рядом детей называют.

– А почему именно деревьев? – заинтересовался волшебник.

– Если не секрет, – уточнил старик.

– Я слышал, у северных народов обычай есть детей в честь камней называть и металлов – Диаманда, Эсмеральда, Сильвер, Злата, Булат и так далее, потому что они у них – редкость и драгоценность. А в наших горах редкость и драгоценность – деревья. Да еще всё, что связано с деревом, в том числе и имена, считаются у нас оберегами от горных демонов. Вот и весь секрет.

– Я спросил у Ясеня: «Где моя любимая?» – пробормотал, горько усмехнувшись своим мыслям, Иванушка и снова уткнулся в колени.

– Я говорю, что где любимая твоя, я знать не могу, – многозначительно взглянул на него атлан. – Но вот человечка, который может, я знаю.

– Кто это? – мгновенно очнулся от своих страданий и вскинул голову царевич.