Избави нас от лукавого (epub) - Избави нас от лукавого 1383K (книга удалена из библиотеки) (скачать epub)

Ральф Сарчи, Лиза Коллиер Кул Избави нас от лукавого

Моим прелестным дочерям Кристине Марии и Даниэлле Энн, чья любовь и поддержка дают мне силы жить дальше. Мой мир вращается вокруг вас двоих, вы мое благословенье Божье, любимые мои.

Моему внуку Джейкобу Майклу. Бог не оставляет меня без своей милости – я люблю тебя, маленький мужчина.

Ральф Сарчи

Джону, Элисон, Джорджии и Розалии, которые поднимают мне настроение своей любовью и смехом.

Лиза Коллиер Кул

Особое посвящение покойному отцу Малахии Мартину, одному из великих воинов Господних.

Дьявол в Нью-Йорке

Боль в висках усилилась, желудок свело, показалось – вот-вот вырвет. Никакого движения я не заметил, было лишь ощущение инфернального ужаса и абсолютного зла. Я стоял, не в силах шевельнуть губами, и мысленно приказал демону уйти именем Иисуса Христа. Нечистый ослабил хватку настолько, что я смог достать из кармана бутылочку со святой водой. Плеснув ею в дверной проем, я попятился к лестнице, не отводя глаз с проклятых дверей.

В гостиной, где ожидала семья, боль и дурнота быстро отпустили. Я отвел Джо в сторону и коротко рассказал, что случилось.

–  Ральф, ты на это взгляни. – Он протянул мне записку, надиктованную «призраком» вчера вечером.

В глаза бросилось: «Беда придет к тем, кто живет внизу. Бойтесь ночи!»

Предисловие

Нельзя называться христианином, тем более католиком, если вы сомневаетесь или даже отрицаете существование дьявола. Христос освободил человечество от власти Сатаны с его богоотступными легионами падших ангелов: «Ныне суд миру сему, ныне князь мира сего изгнан будет вон. И когда Я вознесен буду от земли [на крест], всех привлеку к Себе»[1]. А приводимые в Евангелии эпизоды об изгнании Иисусом бесов из одержимых свидетельствуют о реальности этих невидимых духов. В традиционной католической молитве святому Архангелу Михаилу говорится, что они «бродят по земле, чтобы совратить нас», – и сегодня они делают это чаще, чем когда-либо!

Бездна аморальности, грозящая поглотить мир, увеличивается за счет обрушившейся на нас лавины демонических проникновений. Сатана по природе своей отец греха. Но дьявол проникает не только в жилища, но в умы и тела. Когда сорок лет назад меня рукополагали, одержимость дьяволом считалась большой редкостью: не только обычный священник, но и посвященный экзорцист считанные разы сталкивался с подобными случаями. Об одержимости разве что читали в учебниках теологии. А сегодня те, кто способны видеть это и распознавать, наблюдают случаи одержимости чуть ли не ежедневно.

Экзорцизм выявляет вмешательство дьявола в очень многих, если не в большинстве случаев «психиатрических» заболеваний. Дьявол говорит с вами дерзко и угрожающе, мучает свою жертву на ваших глазах и жестко испытывает стойкость тех, кто решился ему препятствовать. Не в каждом случае – иногда он притворяется глухим и немым, но достаточно часто, чтобы составить представление о его «почерке».

Откуда такое нашествие? Причиной тому экспансия, я бы даже сказал, чума оккультизма. В девяти из десяти случаях жертва демонического гнета прямо или косвенно соприкасалась с ведовством, открытым или завуалированным. Соприкосновение может разниться от владения артефактами суеверий – гадальными досками и «бытовыми» заговорами – до настоящих сатанистских ритуалов. Между этими двумя крайностями я бы поместил Харизматическое движение и Новую волну.

Собственно сатанизм принят как религия. Существует даже «библия» Сатаны. Тот, кто ищет знаний и силы за пределами, установленными Богом, находит их у врага и должен для своего исправления быть переданным в его власть и претерпеть последствия.

Ральф Сарчи, автор этой книги, обладает достаточными познаниями, чтобы писать об одержимости дьяволом. Много лет он расследовал случаи одержимости и вместе с другими ассистировал при проведении обрядов экзорцизма. Без помощников, готовых удерживать мгновенно становящегося опасным человека, бесов из одержимых изгонять рискованно. Осмелюсь утверждать: сейчас никакая другая тема не имеет большего практического и актуального интереса. Пусть эта книга послужит гуманным целям, ради которых и была написана.

Роберт Ф. Маккенна,

епископ ордена монахов-доминиканцев

Часовня Пресвятой Богоматери царицы святого Розария

Монро, Коннектикут

Пролог

Я не собирался писать книгу о паранормальных явлениях. Я сержант Нью-йоркской полиции, копы пишут о полицейских буднях, а не о демонах, привидениях и экзорцизме. Но я живу в двух мирах: жизнью уличного патрульного, реальной и грязной, с кровью и выпущенными кишками, и в другом, наводненном иными преступлениями, навсегда отданном силам, злоба которых превосходит наше понимание. Эти миры многим кажутся очень далекими.

Люди спрашивают:

–  Как ты умудрился, шестнадцать лет проработав копом, вдруг поверить в тонкий мир?

А я отвечаю:

–  Большинство копов и так верят в сверхъестественное и, что еще важнее, в Бога и соблюдают религиозные обряды. Это меня радует, ибо то, что полицейские видят каждый день, способно подорвать веру во что угодно.

Благодаря своей профессии я умею различать эти миры и знаю, что существует необъяснимое и сверхъестественное. Жизнь в мире преступлений и правосудия помогает противостоять абсолютному злу, вселяющему неподдельный ужас в людей. Как красноречиво выразился Джо Форрестер, мой партнер в расследованиях паранормальных явлений, зло бывает двух категорий: исконное, исходящее от дьявола, и вторичное, творимое людьми. В принципе все зло от дьявола, но я не склонен вешать на него все отвратительные деяния, совершаемые людьми. Я умею видеть разницу между злом человеческим и нечеловеческим.

Я понятия не имел, во что влезаю, когда десять лет назад начал участвовать в Работе, расследуя дела о домах с привидениями и случаи одержимости. Как и профессия полицейского, Работа тоже накладывает свой отпечаток, но я не жалею. Благодаря Работе окрепла моя вера, а любовь к Иисусу Христу стала не менее реальной, чем та, которую я питаю к жене и детям.

Когда вы будете читать эту книгу, помните: она не о полицейском или дьяволе, она о Боге. Читая о ситуации, на первый взгляд безнадежной для втянутых в нее пострадавших, не забывайте, что с Божьей помощью возможно все. Хотя проблемы у тех, о ком я пишу, не решились окончательно, у них изменилось одно: в их жизнь вошел Бог, и она стала приемлемой – люди приспособились к своей сверхъестественной ситуации.

Прежде чем поблагодарить тех, с кем я подружился благодаря Работе и кем очень дорожу, я хочу сказать, что всегда вел расследования честно, открыто и профессионально. Материалы этой книги взяты из реальных дел, все описываемое я видел лично или узнал от непосредственных свидетелей. Все события задокументированы письменно и в видео– и в аудиозаписях. Я ни на йоту не приукрасил увиденное, лишь изменил некоторые имена и легко узнаваемые детали в целях защиты частной жизни семей и отдельных лиц, обратившихся ко мне за помощью.

Спасибо моим дочерям, Кристине и Даниэлле: у меня не хватит слов выразить любовь к вам обеим. Я каждый день благодарю Бога за благословение, которым вы для меня стали. Вы моя гордость и радость, я всегда буду вас любить.

Моей матери Лилиан, которая служит для меня источником радости и вдохновения. Улыбайся, мамочка!

Моему отцу, Ральфу-старшему, который научил меня большему, чем в силах осознать. Папа, только благодаря твоей науке я чего-то достиг в жизни.

Сестре Лизе, которая хоть и боялась моей Работы до обморока, но всегда неизменно поддерживала меня. Твоя доброта исходит из глубины сердца.

Моему крестному сыну Джозефу, племянницам Стефани и Джессике, племяннику Винсенту. Пусть Господь присматривает за вами и каждый день улыбается вам.

Всем моим братьям и сестрам в полиции Нью-Йорка. Вы делаете невероятно много, охраняя покой городских обывателей.

Епископу Маккенне. Без вашей любви к Господу и людям многие продолжали бы страдать. Вы дали мне и бесчисленному множеству других возможность жить дальше.

Сестре Марии Филомене. Вам я обязан особо за то, что вы привели меня к Деве Марии и научили, что четки – это акт почитания, без совершения которого жить очень сложно.

Спасибо всем сестрам часовни Пресвятой Девы Марии царицы святого Розария за доброту и молитвы. Монсеньор Ричард М., вы вкладывали в дело всю душу, я очень ценю вашу дружбу.

Отец Майк С., отец Майк Т., отец Фрэнк П. и отец Джон Ф., дружба с вами и ваши молитвы согревают мне сердце.

Брат Эндрю, мне никогда не отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал и в Работе, и в жизни. Не знаю, чем бы все для меня обернулось без тебя (ты это знаешь лучше, чем кто-либо).

Без перечисленных ниже людей Работа стала бы невозможной: благодарю за самоотверженную преданность делу защиты детей Божьих Фила В., Роуз В., Криса В., Тони Б., Антонио и Вики Б., Кэти Д., Фреда К., Денниса М., Милли М., Мэри П. (покойся с миром), Скотта С., Джона З., Джо З., Дина Л., Стива И., Дэвида А. и Мэтта М. Хотя я потерял контакт с некоторыми из вас, вы навсегда останетесь в моей памяти и молитвах.

Лиза Коллиер Кул, спасибо, что терпели меня весь проект, – лучшего соавтора я и желать не мог. Джимми Вайнс, это была твоя идея, спасибо, что поверил в меня. Даг Монтеро, твой интерес заставлял меня не бросать начатый труд, за что я тебе благодарен. Джо Велтр и Джо Климанн, ваш редакторский опыт оказался незаменимым при подготовке книги к публикации.

И наконец, моему другу и напарнику по Работе Джо Форрестеру. С самого начала ты учил меня основам Работы, и я очень ценю нашу многолетнюю дружбу. Тебе я без колебаний доверю свою жизнь в любых ситуациях. Спасибо за подсказки и помощь в написании этой книги. С Божьей помощью наша дружба переживет века – в этой жизни и в следующей.

Напоследок я хочу сказать тебе, читатель, вот что. Ты можешь заявить, что не веришь ни единому слову в книге о не совсем обычных расследованиях и одержимости дьяволом. Если ты настроен скептически, это нормально, но если хоть один человек скажет, что поверил в Бога после прочтения этой книги, я буду считать, что не зря занялся этим проектом. Если этот человек ты, значит, половину сражения ты уже выиграл.

Благослови вас Бог,

Ральф Сарчи.

Бетпейдж, штат Нью-Йорк

Глава 1 Ужас Хэллоуина

К Хэллоуину я отношусь с отвращением. Так было не всегда: в детстве я любил наряжаться и собирать леденцы по соседям, а когда подрос, болтался в компании парней, которые прихватывали с собой сырые яйца и мусс для бритья, предвкушая ночь злых развлечений. Став полицейским и патрулируя опасные кварталы муниципальных многоэтажек, я познакомился с оборотной стороной этого «праздника»: каждый извращенец и псих в Нью-Йорке вдруг начинает считать, что открыт сезон охоты на детей.

Сорок шестой полицейский участок Южного Бронкса, где я служил в чине сержанта, накрывало настоящим шквалом звонков по 911. Мы метались с одного места преступления на другое под вой сирен, едва успевая «закрывать» ублюдков, нападавших на детей. Но как бы ни были отвратительны людские преступления, а за шестнадцать лет полицейской службы я повидал больше крови и увечий, чем вы можете представить, это не единственное зло, всплеск которого отмечается 31 октября.

У Хэллоуина мрачная история. Согласно легендам двухтысячелетней давности, в эту ночь души мертвых бродят по миру, забавляясь жестокими проказами. Чтобы задобрить духов, наши предки оставляли еду снаружи домов и приносили в жертву животных. Первые европейцы опасались, что у этих мародерствующих духов гораздо более мрачные намерения: они ищут себе новые тела. Поэтому, чтобы спастись от одержимости, в обычай вошло надевать маски или переодеваться до неузнаваемости на Праздник мертвых, как называется этот день во многих странах.

Древний страх перед этой датой коренится не только в фольклоре или суевериях, в этом я убедился, когда занялся тем, что теперь называю Работой – расследованием случаев одержимости или появлений призраков в домах. Почти неизменно скачок происшествий такого рода приходится на конец октября, в Хэллоуин, либо накануне (а канун Хэллоуина довольно метко называют ночью дьявола или обмана).

Одно из самых шокирующих расследований началось как раз на Хэллоуин 1991 года. Мой напарник Джо Форрестер протягивал конфету маленьким ряженым, когда поступил звонок о том, что в доме бесчинствует нечистая сила. Звонил отец Хейс, экзорцист из католического епископата в соседнем штате. Он хотел, чтобы мы проверили, что случилось в Уэстчестере, богатом округе к северу от Нью-Йорка. Общаясь с перепуганной семьей по телефону, священник по каким-то признакам распознал присутствие инфернальной сущности, но нас в подробности не посвятил. Зная отца Хейса, мы сочли, что он не станет беспокоить нас по пустякам.

Как и я, Джо охраняет правопорядок, только работает в другом лагере: он оператор полиграфа в службе юридической помощи. Внешне вылитый монах средних лет, с круглым безмятежным лицом и венчиком каштановых волос на лысеющей голове, Джо на самом деле компетентный демонолог. Он не только ходячая энциклопедия оккультизма (у него можно с ходу получить краткую справку о нигерийских культах крокодилов или бразильских ритуалах черной магии), но и неоднократно награжденный ветеран вьетнамской войны. То есть мужества для борьбы со сверхъестественными силами ему не занимать. В сочетании с острым чутьем на вранье, отточенным многолетней работой на детекторе лжи с мошенниками и бандитами всех мастей (а также с ложно обвиненными), все это делает Джо настоящим асом не вполне обычных расследований.

Мы с ним беремся за такие дела в свободное время и ни цента не просим за свои услуги. Помогать людям, столкнувшимся с нечистой силой, – это не работа, а призвание. Как ревностные католики, мы воспринимаем библейский наказ Иисуса Христа «Изгоняйте бесов Моим именем» буквально.

Первым делом я отложил пистолет и значок и вооружился святой водой и реликвией истинного креста. Не поймите превратно: я не религиозный фанатик и далеко не святой – это подтвердят все парни из нашего Сорок шестого участка. Я полицейский и скорее готов выбить ногой дверь и голыми руками задержать с десяток вооруженных грабителей, чем браться за расследования деятельности нечистой силы. Проще говоря, дьявол пугает меня гораздо больше, чем все, что я видел при патрулировании улиц, а за годы работы в полиции я насмотрелся не только всевозможной мерзости, но и бессчетные разы отвечал на выстрелы и уворачивался от ударов ножом. Мне доводилось надевать наручники на насильников и убийц, и особого трепета при этом я не испытывал.

Мне приходилось сообщать людям, что их близкие погибли в автокатастрофе или стали жертвой страшного преступления. Я видел изуродованные тела маленьких детей, пострадавших при самых нелепых стечениях обстоятельств, потому что родители, охваченные желанием ширнуться, забыли о ребенке.

Я арестовывал наркодилеров, которые превращают людей в ходячих мертвецов своей отравой, и мать, которая за пробирку с крэком продала десятилетнюю дочь в секс-рабыни. Недавно я выезжал на вызов в дом, по которому, спотыкаясь, слонялась женщина, потерявшая от наркоты последний разум. Это не было чем-то из ряда вон выходящим в кварталах, которые я патрулировал, да вот только она ковыляла с новорожденным, болтающимся у нее между ног на пуповине, даже не сознавая, что родила. Оказалось, это ее десятый ребенок, остальных у мамаши-героинщицы уже забрали органы опеки.

Такова была моя реальность ночь за ночью. Постоянные трагедии и душевное опустошение, к которым приводят преступления, увиденные мной, дали определенный опыт и помогли подготовиться к Работе – научили распознавать зло при встрече. Когда полицейские, с которыми я работал, узнали, что я помогаю экзорцистам и расследую паранормальные явления, многие спрашивали:

–  Что дает агрессивному и довольно противному типу вроде тебя право заниматься такой благочестивой деятельностью?

–  А разве вы не видите красоты Божественного замысла – грешник борется со злом? – отвечал я.

Дело в том, что мне хочется помогать людям. Придя в полицию, я поклялся очистить улицы от подонков. Счет произведенных мной арестов идет уже на четвертую сотню. Как у убежденного христианина, у меня есть иная миссия: укротить дьявола и его приспешников.

Я никогда не занимался официальными делами для Римской католической церкви, но по просьбе отдельных священников работал над инициированными церковью расследованиями. Много работал с Робертом Маккенной, католическим епископом-традиционалистом, экзорцистом, который никогда не уклонялся от схватки с Сатаной и силами тьмы (в традиционных католических храмах мессу служат на латыни, как до Второго Ватиканского собора).

За десять лет я помог преподобному Маккенне в пятнадцати ритуалах экзорцизма и исполнился огромным уважением к этому святому служителю Божьему. Если когда-нибудь ему будет нужно, чтобы я шагнул с ним в бездну ада, сделаю это без колебаний.

В большинстве основных религий существуют ритуалы изгнания злых духов. Римско-католическому ритуалу экзорцизма уже почти четыреста лет. Много лет назад католические священники создали небольшой орден экзорцистов и, с разрешения своих епископов, занимались задачами, напрямую связанными с предназначением ордена. Проблема в том, что многие священники – клирики иных верований и даже католические епископы – не верят в дьявола, хотя сам Иисус изгонял бесов из одержимых. Когда один мой друг-священник в одной из своих проповедей заговорил о Сатане, он обратился к присутствующим со словами: «Дьявол существует. Уж извините». Жена потом говорила, вид у меня был, будто я готов сорваться со скамьи. На месте того священника я бы не извинялся, сказав, что дьявол существует: я видел, что творят инфернальные силы.

Большинство звонящих нам с Джо с просьбой о помощи тоже не верят в дьявола, пока окончательно не падут духом, устав бороться со страхом от странных, необъяснимых явлений. Ни Джо, ни я не ищем известности в связи с участием в Работе, поэтому такие случаи попадали к нам через сарафанное радио. Если Бог хочет, чтобы человеку помогли, он позаботится, чтобы помощь пришла – от нас или от кого-то еще.

Обращаться за помощью к демонологу – не первое побуждение обывателей, обычно это последняя надежда, когда заканчиваются логические объяснения пугающих явлений, когда люди начинают сомневаться в здравости своего рассудка. Набирая меня или Джо, они уже на пределе сил, им некуда бежать. Иногда обращаются к кому-то из наших знакомых священников и таким образом выходят на нас. Так было и в тот Хэллоуин.

После звонка отца Хейса мы с Джо договорились с семьей Вилланова на второе ноября, по католическому календарю День поминовения, когда священники читают панихиды, а верующие молятся за облегчение страданий душ в чистилище. Мы понятия не имели, с чем придется столкнуться, поэтому допустили несколько серьезных ошибок. Нас попросили всего лишь записать разговор с семьей на видео – потом экзорцист посмотрит – и заверили, что чуть позже зайдет приходской священник, поэтому мы с Джо поехали одни, без нашей команды специалистов. Не собираясь проводить религиозные ритуалы, мы взяли минимальный запас святой воды и прочих необходимых принадлежностей. Оглядываясь назад, можно сказать, мы отправились патрулировать криминальный район, прихватив пистолет с одним патроном.

К счастью, при мне оказалась одна из самых действенных моих реликвий – ковчежец с частицей Святого креста.

Когда мы парковались у скромного, на две семьи, дома Доминика Вилланова в Йонкерсе, дальше по улице я приметил католическую часовню. Эд Уоррен, известный демонолог, с которым мне доводилось работать, утверждает, что дьявол любит бесчинствовать там, куда падает тень храма, и я убедился – это правда.

Поразительно, сколько расследованных случаев происходили в домах, откуда непосредственно виден храм. Не поймите меня неправильно: сама по себе церковь рядом с вашим домом не делает вас объектом нападения нечистого – многие живут рядом с религиозными центрами и никогда не сталкиваются ни с чем подобным. Но если проклятие или сатанинские ритуалы привлекут к вам бесов, близость к святому месту распаляет ярость и ненависть злого духа.

У меня твердое правило: эмоционально не привязываться к участникам расследований. Но я едва не позабыл его, когда дверь нам открыл Доминик Вилланова, держа за руку пятилетнего сына. Мне бросилось в глаза, насколько мальчуган напуган. У него был пустой, растерянный взгляд ребенка, только что с криком проснувшегося от ночного кошмара, но реальность не несла в себе спасения, а материнские и отцовские объятия не унимали снедающий мальчика страх. Глядя на его худенькую фигурку и неожиданно большие стопы, я подумал: «Ему бы в футбол гонять, а не трястись от ужаса в четырех стенах».

На лице отца тоже застыло выражение шока. Доминик Вилланова оказался долговязым и лысым, лет сорока пяти, в очках с толстыми стеклами. С понуро опущенными плечами он напоминал профессионального участника коммерческих состязаний, который, уже плохо понимая происходящее, шатается на ринге в ожидании решающего удара, который свалит его с ног.

Заметив, как он деморализован и удручен, я невольно проникся к нему сочувствием. Могу представить, как неприятно ощущать собственное бессилие, глядя, как безымянный ужас терзает твою семью.

Доминик проводил нас в гостиную, похожую на лагерь беженцев не только из-за множества подавленных, притихших людей, показавшихся мне больными и измученными, но еще из-за лежащих повсюду стопок одежды и скатанных постелей. Неужели здесь спит вся семья? Я видывал такое в других случаях, когда паранормальные проявления внушали людям такой страх, что они переставали воспринимать себя как отдельных личностей и отказывались выходить из комнаты поодиночке даже в туалет. Дому полагается быть тихой гаванью, где можно расслабиться в конце дня, местом покоя и комфорта, но здесь этого и в помине не было ни в одной из комнат. Вскоре мне пришлось убедиться, что в подвале есть свой, особый вид страха.

–  Извините за беспорядок, – пробормотал Доминик. – У нас тут много… проблем.

Зная, как важно расположить к себе людей и убедить их довериться нам, незнакомцам, Джо, деликатно прервав бессвязные речи хозяина, повел беседу в дружеском, но деловом ключе. Опытный оператор полиграфа, он видел людей насквозь и умел снимать напряжение и переходить к сути.

–  Мистер Вилланова, я Джо Форрестер, это мой напарник Ральф Сарчи. Мы приехали по просьбе отца Хейса для изучения проблем, с которыми вы столкнулись. Вы согласились впустить нас в дом. За наши услуги мы ничего с вас не возьмем.

–  Зовите меня Доминик, – отозвался хозяин, чуть приободрившись.

Он представил нас своей супруге Габби, красивой женщине лет сорока. Густые черные волосы с белыми прядями, обрамляющие лицо, подчеркивали правильные, четкие, как у профиля с монеты, черты. Несмотря на полноту, Габби оделась ярко и вычурно – в алое платье с цветастыми птицами. На запястьях звенели крупные серебряные браслеты. Раньше, в молодые, счастливые годы, она, наверное, была душой компании, но сейчас, несмотря на яркость своего наряда, казалась издерганной, беспрестанно курила, руки у нее тряслись. Прежде чем расспрашивать эту семью с четырьмя детьми и троих друзей Вилланова, которые пришли изложить свои истории, мы раздали всем медали с изображением святого Бенедикта, которые носят на шее. Этот святой сотворил много чудес и обладает способностью изгонять бесов.

Когда я повесил медаль на шею Ди-Джею (Доминику-младшему), тому самому мальчугану, случилось нечто особенное: через несколько секунд медаль упала на пол. Шнурок, на котором она висела, не был поврежден. Я внимательно осмотрел шнурок и повесил медаль мальчику на шею, но она снова оказалась на полу. В третий раз повторилось то же самое. Стало быть, здесь очень дерзкий демон, если он швыряет медаль с изображением святого, благословленную самим епископом, в нашем присутствии. Самые злые бесы трусили и прятались от святой воды, медалей с изображением святых и реликвий. Лишь самые сильные сатанинские духи, настоящие демоны, могут манипулировать освященными предметами.

Из разговора мы постепенно узнали, насколько опасен этот демон. Сперва он действовал осторожно, появившись осенним вечером в спальне Доминика и Габби своеобразным хэллоуинским ряженым.

–  В комнате стало безумно холодно, хотя погода стояла довольно теплая, – говорила Габби, так эмоционально жестикулируя, что браслеты позвякивали. – В углу комнаты заклубился белый дым, из него появилась женщина. Я видела ее выше пояса. Некоторое время смотрела на нее и закричала, позвав подругу. Она вбежала в комнату вместе с Домиником. Я спрашиваю: «Вы ее видите?» Они говорят – нет. Призрак назвался Вирджинией Тейлор. Это все, что я помню.

Доминик помнил несколько больше.

–  Минуты четыре моя жена была в трансе, и Вирджиния говорила через нее: «Ничего дурного, не бойтесь. Мне лишь нужна ваша помощь», но не объяснила, в чем ей нужна помощь. Я потряс жену за плечо, и она очнулась, проговорив напоследок: «Помогите… родители…»

Несмотря на заверения Вирджинии, мы с Джо сразу распознали демона, действующего под чужой личиной. В своем маскараде он допустил грубую ошибку – показался лишь полуфигурой. Нечистого всякий раз выдает какая-нибудь странность, когда он пытается выдать себя за человека.

Характерной для инфернальных сил оказалась и тактика «разделяй и властвуй». Показавшись только одному человеку, демон посеял семена паники, замешательства и сомнений. «Это правда, или мне показалось?» – спрашивают себя жертвы в подобных случаях и часто с неохотой делятся с друзьями или родственниками, боясь, что их сочтут сумасшедшими.

Они уходят в себя, оставаясь наедине с нечеловечески суровым испытанием. А бесам только того и надо: сомнения в себе и эмоциональное потрясение подтачивают волю жертвы, облегчая наступление одержимости.

Пока все укладывалось в стандартную схему поведения нечистого, но отыскалась и странность. Вместо того чтобы изматывать Габби так называемым проникновением – первым этапом проявления инфернальных сущностей, отмеченным такими неприятными моментами, как необъяснимые ночные стуки, телефонные звонки или неизвестно откуда доносящиеся вопли мучимых животных, – нечистый дух сразу начал с беспощадного подавления. Подавление с целью сломить волю жертвы – вторая стадия деятельности нечистого, с характерным психическим террором и физическими нападениями на избранную жертву. Поведение беса в спальне Габби напоминало известные полиции случаи, когда человека удерживал заложником в собственном доме гость, кого ненадолго пустили пожить.

Сперва «гостья» Вилланова была само очарование. На следующий день призрак появился средь бела дня, когда Габби спустилась в подвал.

–  Мое внимание привлекло большое зеркало, которое у нас там висит, и в нем я увидела Вирджинию, – говорила Габби. – Она опять повторила: «Родители… помогите…» – и рассказала, что окончила школу за границей и приехала сюда к родителям. В старомодном, церемонном стиле она осведомилась: «Что это за место?» Оглядев комнату и меня, спросила: «Где носят подобные одежды?» Я ответила, что так одеваются в девяностые, но Вирджиния настаивала, что сейчас тысяча девятьсот первый год. Я ее не боялась, мы долго разговаривали.

Мы с Джо по достоинству оценили расчет призрака, который сплел затейливую сказку, будто паук паутину, для доверчивой жертвы. Он искусно расположил к себе домохозяйку из пригорода, втянув ее в женский разговор о моде и о школьном выпускном, – коварство, выдающее демона с высоким интеллектом. Я отметил и вкрадчивое давление на материнское сочувствие: так называемый призрак якобы потерял родителей и жаждал с ними воссоединиться. Увлекшись, Габби не могла дождаться следующей серии этой «мыльной оперы», однако интуитивно сомневалась в правдивости Вирджинии.

–  В третий раз она появилась тоже в подвале. Я почувствовала ее присутствие и сказала: «Если хочешь поговорить, не входи в меня. Я передам все, что ты скажешь». Но она не обратила внимания на мои слова и сразу вошла в меня. При этом ее голос прерывался, и она только повторяла: «Родители… помогите…»

Хотя Габби не отдавала себе отчета в том, что с ней происходит, и ее бдительность усыпили лживые заверения призрака «никакого вреда, не бойтесь», она все же осознавала, что ее ум и тело гнетет чужая воля. Инстинктивно Габби попыталась воспротивиться и не пустить сущность в свое тело, но у нее не получилось. Дьявол не обращает внимания на человеческие мольбы, требования и даже приказы уйти, если не сказать: «Изыди во имя Иисуса Христа».

Несмотря на опасения, связанные с бесцеремонным духом, входившим в нее против желания, голос Вирджинии казался Габби таким сладким и волнующим, что она не могла перестать слушать. Видимо, почувствовав, что пора пустить в дело слезы, фальшивый призрак с театральной помпой появился вновь во время разговора Габби с соседкой Рут, которая недавно переехала сюда со своим двадцатипятилетним сыном Карлом, обрученным со старшей дочерью Вилланова, Лусианой. Женщины сидели в спальне будущей невесты, болтая о скорой свадьбе, когда дух наведался к ним со своей душещипательной историей.

На этот раз Вирджиния не стала утруждать себя дымом, зеркалами и даже физическим обликом. Вместо этого дух овладел мыслями Габби и начал общаться телепатически, а Габби отвечала вслух.

–  Вирджиния истерически рыдала, а я спрашивала, что случилось. Она рассказала, что ее убили в день свадьбы! В убийстве ложно обвинили жениха, который с горя покончил с собой в тюрьме. Только после его смерти выяснилось, что он невиновен. Я спросила, кто же убийца, но в ответ услышала: «Я не должна этого говорить».

Среди арестованных мной мошенников не попадалось и вполовину таких хороших артистов (поэтому, видимо, они сейчас и сидят). Помню, у одного хватило наглости представиться полицейским, чтобы выманить у женщины тысячу долларов, однако афера не удалась – дама передумала, уже буквально держа деньги в руке. Удача совсем отвернулась от подонка, когда он ударил женщину в лицо и попытался выхватить добычу: я как раз ехал мимо на работу. После недолгих уговоров с участием моего девятимиллиметрового полуавтоматического мошенник отдал наличные и покорно протянул руки для ареста. Жаль, демона задержать не так просто.

Невероятно, но Габби не насторожили удивительные совпадения рассказа призрака с ее собственной жизнью. Порой просто забавно, как искусно злые силы эксплуатируют наши добрые качества. Казалось бы, человек должен скептически отнестись к словам потусторонней сущности, появившейся в облаке тумана в доме, где готовится свадьба, которая заявляет, что она – чисто случайно – призрак убитой невесты! Но демоны превосходно знают человеческую психологию (и все события нашей жизни) и без труда отыскивают нужные кнопки, чувствительные места, надавив на которые можно без труда завоевать сердца и умы.

Состряпанная история о трагической свадьбе была обречена на успех: Рут и Габби, матери жениха и невесты, буквально рыдали. Рут особенно тронуло самоубийство несправедливо обвиненного жениха: ее родственник тоже был арестован и некоторое время просидел в тюрьме за преступление, которого не совершал. Вскоре почти все домашние прониклись сочувствием к несчастному призраку и умирали от желания узнать побольше. Только Доминик видел зловещую сторону происходящего. Человек прагматического склада, бухгалтер в небольшой компании, он сразу подметил несоответствия.

–  Жена не боялась, а вот я не на шутку струхнул. Мне все это не нравилось. Дух Вирджинии являлся все чаще и чаще, и я видел, что он начал, ну, овладевать моей женой, если можно так выразиться. Габби все больше напоминала… одержимую.

Он робко взглянул на нас, как школьник, подозревающий, что дал самый нелепый ответ и станет посмешищем класса.

–  Что вы имеете в виду под словом «одержимая»? – спросил Джо спокойно.

У нас с ним за плечами служба в полиции, где учат не наталкивать свидетелей на ответы и не подсказывать объяснения.

–  Ну, этот дух буквально входил в нее и говорил ее губами, – объяснил Доминик. – В такие минуты она заикалась, а Габби обычно не заикается, или что-то неразборчиво бормотала. Во время транса, или назовите как хотите, мышцы Габби напрягались до предела, она становилась твердой, как деревянная. Совершенно не помнила себя. Но стоило мне на нее посветить или громко назвать по имени, Вирджиния обычно уходила. Иногда мне приходилось трясти жену за плечо и даже шлепать, чтобы она очнулась. Призрак говорил «ничего дурного, не бойтесь», но когда я видел жену оцепеневшей, заикающейся, не сознающей, что происходит, я чувствовал, что это плохо, тут есть чего опасаться.

Это было явным доказательством так называемого подавления: интенсивной кампании ужаса, развязанной демоном, дабы проложить дорогу к главной цели – одержимости. Кратковременная одержимость уже имела место, однако воля Габби не была сломлена настолько, чтобы женщина стала безвольной игрушкой в руках нечистого. Не подозревая о страшной опасности, Габби и ее большая семья игнорировали робкие возражения Доминика. Это вызвало споры и обострение отношений между супругами, что было на руку демону. Каждый вечер, приходя с работы, бухгалтер заставал в доме беспорядок. Ужина тоже не было, потому что жена и Рут сидели в городской библиотеке, пытаясь разрешить интригующие загадки призрака. Напряжение в семье Вилланова бросалось в глаза: во время разговора супруги часто перебивали друг друга и спорили о любой мелочи пережитых событий.

Матери семейств с готовностью ухватились за возможность отдохнуть от однообразия хозяйственных забот и поиграть в детективов. Вирджиния всячески подогревала их интерес, поведав, что ее родители, Натаниэль и Сара Тейлор, таинственным образом исчезли вскоре после самоубийства ее жениха.

–  Боюсь, их тоже убили, – слезливо признавалась она. – Если бы мне узнать их судьбу, может, я и упокоилась бы наконец.

Почти каждый день «призрак» подбрасывал все новые ниточки, якобы помогая женщинам отследить судьбу ее родителей, приехавших в США в начале двадцатого века из неуточненной европейской страны и поселившихся у своих кузенов Кларков, пока Вирджиния доучивалась в Европе. Чтобы вызвать сочувствие, Вирджиния подбросила еще пару фактов, которые растрогали бы любую мать. Кларков тоже не обошло горе: их единственный сын родился мертвым, больше детей у них не было, и они усыновили мальчика Оливера, который позже влюбился в Вирджинию и сделал ей предложение.

Устав слушать хитросплетения сатанинской лжи, Джо спросил:

–  Так подтвердилась эта история или нет?

–  Не совсем, – ответила Габби. – Мы перелистали старые газеты, телефонные справочники и проверили архивные записи, но не нашли ничего о Вирджинии и ее родителях, лишь скудные сведения о семье, в которой они жили. Кларки действительно владели землей в наших краях, но нет подтверждений, что у них был сын по имени Оливер.

Дьявольские силы знают прошлое и могут видеть жизнь умерших, как мы просматриваем видеозаписи, и мастерски вкрапляют частицы правды в свою ложь. Габби и Рут удалось узнать, что семья с распространенной фамилией Кларк когда-то проживала в Уэстчестере. Несомненно, проведи женщины в библиотеке больше времени, они бы откопали и каких-нибудь Тейлоров.

Отсутствие в газетах информации о драматической истории, которая, безусловно попала бы на первые полосы, – невеста убита в день свадьбы, жених арестован, – все же не подорвало доверия к Вирджинии, которая вскоре попросила их распутать еще одну загадку.

–  Она хотела, чтобы мы нашли могилу ее жениха, – призналась Габби. – После самоубийства дело замяли, поэтому никто не знает, где он похоронен. Вирджиния…

–  Она довела мою жену до слез, – перебил Доминик. – У Габби было скверно на душе, когда она не смогла найти информацию о родителях, а тут призрак хнычет и требует неизвестную могилу своего жениха.

И снова дух подбросил информацию: тело, наверное, захоронено на кладбище Сонная Лощина. На другой день приходился школьный выходной, поэтому Габби, Рут и их пятеро детей поехали на красивое старое кладбище в северной части Территауна, где нашел свой последний приют Вашингтон Ирвинг и его друзья, которых он вывел в своей «Легенде Сонной Лощины».

Безуспешно пробродив несколько часов среди старых и новых могильных камней, обе семьи порядком устали и решили возвращаться домой. Не успели они дойти несколько шагов до кладбищенской церкви, как Габби вдруг впала в транс.

–  Что-то потянуло меня по дорожке обратно в глубь кладбища и каким-то рывком бросило к одному из могильных камней, на котором значилось: «Кэтрин Кларк, 1859–1926». Вирджиния очень оживилась и сказала, что мы нашли мать Оливера. Рядом был камень поменьше, но мы не смогли разобрать надпись. Была ли это могила Оливера, Вирджиния не сказала.

Я уже сам заинтересовался этим демоном. Поездка на кладбище – поистине гениальный ход. Раз призрак подтащил мать семейства к могиле у самой церкви, члены семьи логически заключили, что это добропорядочный христианский дух. Они и не подозревали, что находятся в излюбленных охотничьих угодьях дьявола.

Габби перестала сопротивляться и фактически разрешила призраку войти в нее, чтобы узнать больше.

–  Моя старшая дочь принесла из исторического общества старые карты Уэстчестера. Я разложила их на столе, взяла ручку и попросила Вирджинию показать, где она жила. Моя рука затряслась, ее водило из стороны в сторону. Наконец она ткнулась в некий участок и вывела букву, напоминающую М или W.

Все это очень напоминало типичную схему действия нечистого. Бесы не только делают противоположное святому, но временами пишут наоборот, поэтому приходится читать их надписи в зеркале или вверх ногами. Почерк у них часто искажен, как если бы правша писал левой рукой. Странные надписи, иногда с непристойностями, богохульствами или фразами на древних языках, тоже являются признаком инфернального подавления. В нашем случае нарочито двусмысленные каракули нечистого были очередной уловкой с целью напустить еще больше тумана и запутать Габби.

Домохозяйка, явно до сих пор очарованная Вирджинией, тут же предложила Джо показать карту с надписью, чтобы он попытался разгадать скрытое значение символа. Мой напарник покачал головой. Он пришел не для того, чтобы расшифровывать бесовские послания или без необходимости показывать демону, что он разоблачен.

Пора было объяснить обитателям дома, что происходит.

–  Габби, давайте сразу договоримся: мы не будем больше называть эту сущность Вирджинией, потому что она не заслуживает человеческого имени. Это не призрак человека, не дух покойной, это демон. – Джо немного объяснил природу адских духов. – История о трагедии на свадьбе выдумана от начала до конца с целью разжалобить, вызвать сочувствие и привязать вас на тонком уровне. С этой минуты, рассказывая об этом духе, говорите: «Демон сделал то-то и то-то».

Покорная растерянность на лице Доминика сменилась торжеством, безмолвно кричавшим: «Видите, я вам говорил!»

Габби не понадобилось долго уговаривать. Она описала, что вытворял демон на Хэллоуин вскоре после того, как Доминик пригласил отца Уильямса.

–  Вирджиния… то есть демон сказал, что не хочет ничего дурного.

Когда привели священника, демон понял, что скоро с него сорвут личину, и принялся форсировать свой план добиться одержимости. В тот же день нечистый дух попытался завлечь Габби в свое логово, в подвал.

–  Он сказал, что не причинит мне вреда, но я не хотела идти. Тогда он сказал: «Знаю я вашего отца Хейса, на этот раз победа останется за мной!» Даже Габби вынуждена была признать, что это весьма странное заявление для духа, который клянется никому не причинить вреда, заверяя в чистоте своих намерений, и тут же объявляет, что все было подстроено с единственной целью – утереть нос слуге Божьему. Еще более странным было то, какого священника призрак назвал по имени – не приходского, которого пригласил Доминик, а экзорциста из другого штата, вызванного без ведома семьи.

Заикаясь, призрак поставил последний ультиматум:

–  Пусть с-с-священники сюда не приходят!

Тут бы мне и насторожиться, но я не остерегся. Увидев, что Джо пока не нужна моя помощь, я решил сделать то, что делал в каждом расследовании: пройтись по дому и составить мнение о Вилланова. Я могу многое рассказать по результатам визуального осмотра: я ищу признаки увлечения хозяев оккультизмом, обращаю внимание на предметы религиозного культа, смотрю, как содержится дом, какие книги здесь читают, нет ли косвенных признаков употребления наркотиков – словом, все, что сигнализирует: в жизни хозяев происходит что-то не то. Если меня что-нибудь насторожит, спрошу об этом в ходе беседы.

Обходя дом, я периодически ощущал странные вибрации. Я не экстрасенс и не могу на сто процентов полагаться на интуицию, но ведь каждый человек рождается с шестым чувством – это Божий дар.

Моя ошибка в том, что я пошел один. Я начал со второго этажа, со свободной квартиры, которую сдавали Вилланова. Я шел по коридору, когда дверная ручка вдруг задребезжала. Я уже сталкивался с подобным примитивным запугиванием, поэтому про себя отметил эту дверь для дальнейшего изучения.

В комнатах было неестественно темно. Ощупью найдя выключатель, я понял почему: все было выкрашено в глухой, интенсивно-черный цвет. Даже оконные стекла были покрыты толстым слоем краски и не пропускали дневной свет. Я осмотрел комнату, но бывший жилец абсолютно ничего после себя не оставил. Хотел бы я взглянуть на его имущество: готов поставить свой очередной чек на зарплату, в свободное время этот тип явно не четки перебирал. Надо расспросить о нем семью.

В квартире на первом этаже, где жили Вилланова, я ничего необычного не почувствовал ни в спальне Габби и Доминика, ни в комнатах младших детей. В комнате невесты мимо меня в коридор пролетел яркий светящийся шар. Подобные раскаленные сферы я однажды видел, поэтому особо не встревожился. Вернувшись в гостиную, спросил Вилланова, не сталкивался ли кто из них с подобным феноменом.

Мой вопрос вызвал большое оживление.

–  Да, я видела такой свет! – воскликнула Лусиана.

–  И я, – добавила Габби. – Очень испугалась.

Один за другим члены семьи описывали случаи, когда к ним подлетал светящийся шар. Молчал лишь Доминик, сидящий с расстроенным видом. Вскоре он разразился недовольным ворчаньем, прервав обсуждение светящихся сфер.

–  Я никогда его не видел! Как это выходит, мистер Сарчи, что вы видите, а я нет? – Он говорил с искренней обидой, видимо, жалея, что злой дух всем показался, а его обошел вниманием.

–  Не огорчайтесь, – посоветовал я. – Радуйтесь, что вы этого не видите.

Он нехотя кивнул, и я возобновил обход. Остальные комнаты оказались нормальными, хотя в кухне было грязно и в раковине громоздилась грязная посуда. Я спустился в подвал. Сперва у меня не возникло дурного предчувствия или ощущения чего-то инфернального, но у кладовки с двойными дверями я почувствовал исходящую угрозу футов с восьми.

Ощущение было настолько сильным, что я замер на месте. Я много лет работал полицейским и много раз пугался, но всегда реагировал агрессивно, так я себя приучил. На этот раз все было иначе: я не мог отвести глаз от этих двойных дверей. Сердце забилось невероятно часто. Я хватал ртом воздух и не мог вздохнуть. В голове возникла боль: не просто заболела голова, а будто что-то острое просверлило правый висок. Так иногда бывало, когда я ассистировал при проведении обряда экзорцизма.

Боль в виске усилилась, желудок свело, показалось – вот-вот вырвет. Никакого движения я не заметил, было лишь ощущение инфернального ужаса и абсолютного зла. Я стоял, не в силах шевельнуть губами, и мысленно приказал демону уйти именем Иисуса Христа. Нечистый ослабил хватку настолько, что я смог достать из кармана бутылочку со святой водой. Плеснув ею на дверной проем, я попятился к лестнице, не отводя глаз с проклятых дверей.

В гостиной, где ожидала семья, боль и дурнота быстро отпустили. Я отвел Джо в сторону и коротко рассказал, что случилось.

–  Ральф, ты на это взгляни. – Он протянул мне записку, надиктованную «призраком» вчера вечером.

В глаза бросилось: «Беда придет к тем, кто живет внизу. Бойтесь ночи!»

Глава 2 Конец ночного кошмара

Пока я спасался от инфернальной атаки в подвале, в деле появился новый тревожный поворот. Через две недели после того, как дух начал играть в свои игры с зеркалами и туманом, старшая дочь Габби, Лусиана, подверглась серии необъяснимо жестоких нападений. Молодая невеста была, безусловно, красой и гордостью своей семьи – с длинными волнистыми черными волосами, светло-оливковой кожей и темными сверкающими глазами, но у нее было мрачное, почти враждебное выражение лица. Исходящее от нее неистовое страдание окутывало ее плотной грозовой тучей. Возникало ощущение, что если вы скажете не то, разразится буря с громом и молниями.

Вежливая просьба Джо, чтобы Лусиана надела медаль святого Бенедикта, а не клала ее перед собой на стол, немедленно вызвала вспышку.

–  У меня был медальон Пречистой Девы на цепочке, а сегодня утром он пропал, – сердито объявила девушка, глядя на присутствующих, будто подозревая родственников в краже. – Золотой, между прочим!

–  Об этом не волнуйся, – мягко произнес Джо. – Демон мог сделать так, что у тебя пропал медальон – хотел настроить тебя против твоей семьи. Нечистый хочет, чтобы люди вцепились друг другу в глотки. Почему бы тебе не надеть пока другую медаль?

–  Шнурок слишком длинный, – пожаловалась Лусиана.

Она подала медаль Карлу, который мялся рядом, не решаясь подойти: он заметно побаивался своей резкой, энергичной невесты. Хотя ему было всего лет двадцать пять, он уже начал лысеть, отчего широкий лоб и большой ястребиный нос стали заметнее. Одет он был в черное с ног до головы и в левом ухе носил золотую сережку. Сунув руку в карман тесных джинсов, Карл вынул швейцарский армейский нож и аккуратно укоротил провинившийся шнурок.

–  Что ты сделал? Теперь слишком коротко! – закапризничала Лусиана.

Карл поспешил отрезать еще шнур от принесенного нами клубка.

–  Так нормально?

Лусиана схватила шнурок с медалью и натянула через голову, стараясь не зацепить свой густой хвост.

–  Вроде да, – неохотно призналась она. Вдруг застеснявшись своего дурного настроения, Лусиана добавила: – Простите, что веду себя как дрянь, но ночью мне удалось поспать всего полчаса.

–  Не извиняйся, – успокоил Джон. – Я понимаю, ты расстроена и напугана. Сейчас мы позовем Ральфа и ускоримся с решением проблем, с которыми вы столкнулись.

Казалось, гнев покинул девушку вместе с силами. Лусиана ссутулилась на стуле, будто на тонкие плечи легла невидимая тяжесть.

–  Несколько недель назад, около двух часов ночи, я читала в своей комнате. На тумбочке стоял стакан с водой. Я встала включить в коридоре свет для моей сестры, которая ушла на вечеринку, и тут стакан будто взорвался – осколки едва не попали мне в лицо.

Боясь спать одна, следующую ночь Лусиана провела в комнате сестры. Посреди ночи двухъярусная кровать, на которой спали девушки, затряслась, буквально подпрыгивая на полу. И снова семья проснулась от испуганных криков. Но едва включили свет, как фокусы немедленно прекратились.

Это тоже характерно для проникновения: страшное происходит в темноте и прекращается при свете. Типичное демоническое давление на психику с целью вызвать страх и растерянность, чтобы жертвы спрашивали себя: «Кровать тряслась, или мне привиделось? Неужели нам обеим показалось?»

Сперва нечистый действовал незаметно, но с каждым днем становился все наглее. Проникновение быстро прогрессировало и перешло в настоящее подавление: инфернальные силы больше не обращались в бегство при щелчке выключателя – нападения начались даже при свете дня.

Всякий раз демон выбирал жертвой Лусиану.

–  Меня каждый день царапали или резали, – говорила девушка. – Обычно на руках выступали широкие красные полосы, которые очень быстро проходили, порой за несколько минут. Однажды ночью, часа в два, я почувствовала болезненное жжение на коже. Ощущение было как от ожога. Я проснулась и увидела на животе нацарапанную пентаграмму. В другой раз нестерпимо защипало руку. Когда я посмотрела в зеркало, то увидела число Зверя – 666, сложившееся из проступивших на предплечье огромных красных рубцов.

Почему именно эта девушка стала целью демонических сил, было непонятно. Младшие сестры в один голос заявили, что Лусиана сильная, красивая, смелая и довольно своенравная. Она у них главная. Однако за время своего участия в Работе я убедился: не существует четких критериев, по которым бесы выбирают свою жертву. Могу лишь предположить, что причина кроется в эксплуатации человеческих слабостей – любимом занятии дьявола. Очень часто демон терроризирует ребенка – агрессивная нечисть любит цепляться к детям. Жестокая, но действенная тактика: если цель злого духа – мать семейства, есть ли способ эффективнее сломить волю женщины и подавить ее сопротивление, чем третировать ее дитя?

Может, поэтому старшая из дочерей Габби пострадала больше остальных? Но у меня сложилось свое мнение, почему Лусиана приняла на себя основной удар. Если падший дух предстал в жалостном облике невесты, убитой в день свадьбы, то по своей извращенной логике демоны могли рассудить, что мать будет больше сопереживать перенесенным бедняжкой мукам, если ее дочь, настоящая невеста, тоже будет страдать.

Если я прав, то план сработал: Габби поспешила спросить Вирджинию, какие еще духи обитают в доме. Естественно, у демона был готов ответ.

–  Она сказала, что в доме два полтергейста, – сообщила нам Габби. – Один хороший, а другой очень противный и опасный.

Джо вздрогнул. Мы ненавидим это словечко, популярное у парапсихологов – по крайней мере у тех, кто верит в духов. А то некоторые объясняют случаи проникновения, подавления и даже одержимости проделками полтергейста – по-немецки «шумный, озорной дух» (или валят происходящее на естественные феномены вроде электромагнитных волн, подземных источников – на все, что угодно, лишь бы не на дьявола). В такой трактовке дьявольские силы начинают казаться кучкой проказников, которые явились повеселиться в оригинально-мрачном духе. По-моему, это все равно что называть насильников и грабителей не реальной угрозой обществу, а любителями острых ощущений, не встретившими понимания.

Мне не важно, верите ли вы в дьявола. Я лишь молюсь, чтобы вы и ваша семья никогда не испытали на себе его ярость и неутолимую ненависть. Я возражаю парапсихологам, которые «научно» исследуют проявления нечистой силы, приходя с видеокамерами и магнитометрами вместо святой воды и освященных реликвий. Они снимают показания приборов, делают несколько красивых снимков всяких потусторонних плазмоидов и весело уходят, оставляя пострадавшую семью наедине с их кошмаром. Как, должно быть, радуется этому нечистый! Найдется ли лучшая ширма его стремлению уничтожить человечество, чем списывание происходящего на безобидные шалости так называемого полтергейста?

Мой напарник не смолчал:

–  К вам применили старую тактику злого и доброго полицейского, в смысле, злого и доброго полтергейста, вот только добрых полтергейстов нет. Это эвфемизм, которым иногда обозначают демона. Не впадайте в заблуждение: в вашем доме есть только инфернальная сущность, типа как плохой парень.

Запугав Габби зловещими откровениями о нехорошем полтергейсте, Вирджиния перешла ко второй фазе своей мошеннической игры – вызвалась «помочь» семье с проблемой, которую сама же и вызвала. Это напоминает преступников, которые исподтишка разбивают витрину магазина, а пару часов спустя предлагают владельцу магазина непомерно дорогой ремонт.

На этом демон не остановился: в тот же день явился другой «призрак» – в качестве гаранта добрых намерений.

–  Я увидела своего отца. Он умер пару лет назад, а тут стоял передо мной, – рассказывала Габби. – Он называл Вирджинию «леди» и клялся, что она хорошая. Он являлся раза четыре или пять, мы долго беседовали. Однажды вечером его видел Ди-Джей, они проговорили не меньше часа.

–  Было что-нибудь необычное в его внешности? – спросил Джо.

–  Вроде нет, отец как отец, – ответила Габби. – Он говорил о событиях из моего детства, о которых знали только я и он. Ди-Джей, ты же его видел! Каким он тебе показался?

Мальчуган поколебался, но решил сказать правду.

–  Мам, ты не сердись, но я не очень хорошо помню дедушку живым. А в этот раз мы с ним сидели на диване, и лицо у него было все в морщинах, он показался мне очень старым. На нем был коричневый костюм, на пальцах дорогие кольца. Он довольно громко говорил мне прямо в ухо и сказал, чтобы мама слушалась «добрую леди». – Ди-Джей заерзал на месте, избегая смотреть матери в глаза. – Однажды он заговорил со мной в школе, и я получил от учительницы нагоняй за то, что не слушал. – Мальчик снова замолчал, а потом выпалил сердито: – Мне вовсе не понравилось общаться с дедушкой! Когда он появлялся, становилось очень холодно, а внутри как-то странно.

Хотя ни Ди-Джей, ни его мать не заметили странностей во втором призраке, я не сомневался: это очередной посланец ада, стремящийся заткнуть просачивающиеся подозрения ничтожными пробками – заверениями в честности и порядочности Вирджинии. Необъяснимое знание детства Габби ничего не доказывало: дьявол вдоль и поперек знает человеческие жизни и использует эти знания в своих целях. Невинный ребенок почувствовал во втором духе нечто неприятное, хотя и не смог объяснить что. Дьявольская сущность всегда себя выдаст, даже если прикроет раздвоенные копыта.

Демоны – мастера маскировки. История знает примеры, когда они являлись даже в облике святых. Но всегда их выдавало что-нибудь неправильное или неуместное – если знать, куда смотреть. Дьявол, являвшийся в разных обличьях одному из последователей святого Франциска Ассизского, пытался сокрушить его веру, но попытки проваливались, пока Сатана не принял форму распятия. Притворившись Сыном Божиим, он сказал благочестивому человеку, что его молитвы и покаяние бесцельны, так как он и святой Франциск уже прокляты. Благочестивый брат обманулся и утратил преданность духовному учителю, но святой напомнил ему слова Иисуса, который не ввергнет человека в пучину горя и отчаяния, но наполнит его любовью и радостью.

Святой Франциск сказал брату, как сорвать личину с врага рода человеческого: в следующий раз, когда ему явится фальшивое распятие, он должен сказать фигуре Христа «Отверзти уста». Дьявол не мог говорить устами Иисуса и был разоблачен как гнусный обманщик. Он исчез в такой ярости, что рядом с горы покатились огромные валуны, сталкиваясь с ужасающей силой, рассыпая искры и учинив пылающий ад. Монах молил Христа простить его за то, что слушал дьявола. Тогда ему явился истинный Сын Божий и сказал: «Ты поступил хорошо, сын мой, что поверил святому Франциску, ведь тот, кто сделал тебя несчастным, был дьявол». Столь сладостными были эти слова Божии, что монах познал истинный экстаз и никогда больше не сомневался в своем спасении.

Я тоже предлагаю требовать от духов, которые выдают себя за умерших родственников, трагически погибших людей, святых или даже за самого Спасителя, произнести «Я люблю Господа». Этого бесы никогда не сделают, и Сатана будет изобличен. Или просто прикажите духу уйти именем Иисуса Христа – такой приказ властен над силами тьмы, но не над человеческими призраками. Важно помнить и урок святого Франциска: святые духи наполняют вас радостью, а демонические несут уныние, раздор, страх и ненависть.

Так случилось и с Вилланова: с появлением «духа дедушки» нападения на Лусиану участились от одного до нескольких в день, с непредсказуемыми интервалами. Бедная невеста уже не знала, в какой момент ее ударит невидимая сила, швырнет на пол, выволочет из кровати, вопьется зубами или дернет за волосы.

Ее жизнь превратилась в ад. Нечистый измывался над ней всеми мыслимыми способами. В начале беседы мы видели, как взвинчена Лусиана, и теперь узнали почему: демон нападал на нее еженощно, кормясь ее страхом, желая сломить волю матери. Девушка была раздражена, измотана и находилась на грани отчаяния.

Представьте себе жизнь в этом доме, вообразите, каково приходилось Вилланова! Поздняя ночь, вы лежите в удобной постели, но знаете, что зло где-то рядом, и боитесь заснуть, гадая, на кого нападут в этот раз: на вас или кого-то из ваших близких? И тут раздается отчаянный крик вашей дочери. Ноги вас не слушаются, сердце бешено колотится, вы задыхаетесь. Именно так семья вынуждена была жить круглые сутки три адских месяца.

Они перестали спать в своих комнатах и ютились в гостиной, ночуя в спальных мешках и на раскладушках. Их скудный сон прерывали ночные вопли, когда нечистый оставлял когтями кровавые отметины на теле Лусианы и терроризировал других членов семьи. Имущество Вилланова тоже шло прахом: коллекция любимых игрушечных клоунов Лусианы постоянно оказывалась на полу, книги слетали с полок, ударяясь о противоположную стену с такой силой, что оставляли щербины в штукатурке. Еще более странным было то, что Габби находила шелковые цветы, стоящие в вазе на комоде, у себя на кровати, разложенные в форме креста.

Тяжелая мебель двигалась сама, тряслась и подскакивала, будто при землетрясении или в левитации. Большие кресла, а временами даже кровать Лусианы взяли в обычай летать, ударяясь о стены и сшибая семейные фотографии в рамках, у которых разбивались стекла.

Дьявол применял разнообразную тактику запугивания: Вилланова холодели от страха, когда телевизор или музыкальный центр сами собой включались по ночам на полной громкости. В подвале слышались душераздирающие стоны и рычание, а на зеркале в ванной утром находили зловещие послания.

–  Несколько раз мы видели слово «помогите», написанное справа налево, – рассказывала Рут.

Слишком испуганные, чтобы в одиночку посетить туалет или постоять под душем, Вилланова начали посещать ванную по несколько человек – так отчего-то казалось безопаснее. Когда Рут дважды подверглась нападению «с воздуха» – коробка с салфетками ударила ее в лицо в подвале, а банка консервированного горошка, мистическим образом взлетев с полки на кухне, чудом разминулась с ее затылком, – она попросила будущую невестку побыть с ней на всякий случай, пока принимала душ.

–  Я вытиралась, когда Лусиана крикнула: «Осторожно!» Я успела пригнуться. Тяжелая керамическая мыльница влетела в дверь душевой кабинки и разбилась о стену за мной. Не предупреди меня Лусиана, я бы точно осталась без головы. Что бы тут ни обитало, сила у него огромная.

Рут заметила, что ее тело по-особому реагирует на приближение инфернальной сущности.

–  Когда оно рядом, мне одной из первых становится холодно. Я начинаю дрожать и не могу унять дрожь. Если что-то происходит с Лусианой, у меня мелко покалывают бедра и страшно сводит ноги, даже когда Лусиана в другой комнате и я не вижу, что ее царапают или кусают. Однажды ее стащили с кровати за волосы, а за секунду до этого мимо меня пулей пролетел светящийся белый шар.

У нападений была единственная закономерность.

–  Когда что-то творилось с мамой, я обычно получала удары, – сказала Лусиана.

Эти слова дались ей с большим трудом – она безвольно откинулась на спинку стула. Я видел, как девушка обессилена ночными кошмарами: темные круги под глазами походили на синяки, говорила она медленно, будто старуха с хроническими болезнями. Жених нежно сжал ей плечо, но Лусиана резко отмахнулась, как от докучливого насекомого.

Обиженный такой реакцией, Карл ничего не сказал. Чтобы дать нам полное представление о страданиях невесты, он принес тетрадь, куда начал записывать нападения на Лусиану после того, как Доминик Вилланова вызвал экзорциста. Карл надеялся, что это поможет нам в расследовании.

Вот как бедная девушка и остальные Вилланова провели Хэллоуин:

18 ч. 20 мин. Лусиану дважды ударили по лицу.

20 ч. 03 мин. По спальне пролетела пепельница.

23 ч. 28 мин. У Лусианы на животе появилась кровавая буква Н.

23 ч. 31 мин. Лусиану толкнули так, что она ударилась о стену.

23 ч. 39 мин. На лице Лусианы появился выцарапанный круг.

23 ч. 46 мин. Лусиану ударили головой об стол.

23 ч. 48 мин. Лусиану выбросило из кресла.

23 ч. 52 мин. Все услышали рычание.

23 ч. 56 мин. Кресло само передвинулось через всю гостиную.

00 ч. 05 мин. Лусиану швырнуло на Рут.

02 ч. 14 мин. Лусиану выбросило из кровати.

02 ч. 16 мин. Лусиану ударили в живот.

02 ч. 17 мин. Лусиану снова вытолкнули из кресла.

02 ч. 18 мин. Вспышка света, запах тухлых яиц.

03 ч. 15 мин. Лусиану ударили по голове ботинком.

03 ч. 56 мин. Лусиане прищемили пальцы.

Очнувшись от ступора, в который она впала, пока мы читали эту запись, Лусиана выпрямилась на стуле и призналась, что вчера было еще хуже.

–  Я безумно испугалась, когда матрас, на котором я сплю, поднялся на фут или два над полом. Меня выбросило на пол, и я увидела ужасное существо. Оно сидело и смеялось надо мной. Я его уже видела однажды: белое, сплошь покрытое волосами, без глаз, только ужасные черные глазницы, уставившиеся на меня. Я пробовала пнуть его, отшвырнуть от себя, а он мне, представляете, средний палец показал! А потом исчез!

Монстр, став невидимым, снова жутко засмеялся, от чего у Лусианы волосы встали дыбом.

–  Затем что-то силой раздвинуло мне ноги. Я попыталась позвать на помощь, но слова застряли в горле. Это было как в кошмарном сне. Отец, Карл и Рут вместе пытались свести мне ноги вместе, но не могли. Затем оно меня отпустило… – Понимая, как невероятно это звучит, заплаканная Лусиана повернулась к своему жениху. – Карл, ведь ты тоже его видел! За секунду до того, как оно исчезло!

Мы попали к Вилланова буквально в последнюю минуту. В своей безграничной мерзости демон готовил подлейшее преступление – изнасилование девушки инкубом. Лусиана даже не догадывалась, какого бесчеловечного насилия она чудом избежала! Если бы мы не приехали сегодня, нет сомнений, в конце концов ее растлили бы с отвратительной жестокостью.

Карл подтвердил сказанное невестой и добавил, что на Хэллоуин произошло кое-что еще. Перевернув страницу своего дневника, он описал, как около четырех утра они с невестой поехали в магазин, потому что у Габби кончились сигареты, а в доме все равно никто не спал – нападения происходили непрерывно двадцать четыре часа в сутки. Это тоже тактика нечистого – лишенные сна, люди находятся на грани срыва, и демону проще внести разлад в измотанную семью, а заодно и сломить волю жертвы, облегчив одержимость.

Пока Карл находился в магазине, в машине, где ждала Лусиана, вдруг загорелся резиновый мячик, висящий под зеркалом заднего вида. Лусиана безуспешно пыталась сбить пламя, затем начала нажимать на сигнал, пока не выбежал испуганный Карл. Он бросил горящий мячик на землю и затоптал.

Вернувшись домой, они кое-как улеглись спать. Молодой человек уже засыпал, когда у него появилось ощущение, будто кто-то или что-то затаилось поблизости.

–  Я попытался не обращать внимания – страшно устал и нуждался в отдыхе. Но тело словно сковал паралич, я не мог двинуться. Услышал, как Лусиана кричит: «Карл, что оно с тобой делает?» Меня сразу отпустило, и я снова задремал. Той же ночью оно вернулось, и во второй раз вышло гораздо хуже. Что-то всползло по моей правой ноге и вошло в меня! Меня трясло. Особенно сильно дрожали руки, пока я пытался вытолкнуть его из себя.

Итак, Карл ощутил постороннее присутствие в своем теле. Я слышал описания подобных случаев. Некоторые утверждали, что было трудно дышать, будто кто-то накрыл им лицо горячим ковром, другие ощущали сильное давление на грудь, невозможность двинуться или болезненные электрические разряды. Некоторые отмечали у себя сразу все ощущения. Единственное, что испытали все без исключения, – безмерный ужас, которым рады поживиться злые духи, от дьявольского присутствия.

По описанию Карла я понял: он испытал то самое, чего древние друиды опасались на Хэллоуин: одержимость одним из алчущих духов, которые бродят по земле, выискивая возможность вселиться в человеческое тело.

–  На секунду оно из меня выскользнуло, и я расслабился, – продолжал Карл. Но оно вернулось, и меня приподняло над кроватью. Не успел я опомниться, как заговорил на разных языках и дрался всем, что попало под руку. Потом потерял сознание и больше ничего не помню. Когда очнулся, его во мне не было.

Молодой человек, потрясенный до глубины души, попросил Габби узнать, не может ли Вирджиния объяснить это гнусное вторжение. «Призрак», разумеется, не замедлил со зловещим ответом: в доме уже пять демонов.

–  Она предупредила: они не уйдут, пока не прольется кровь! – передавала Габби. – Они якобы избавились от «хорошего полтергейста» и теперь возжелали «девственницу» – мою дочь Лусиану!

Тут мой обычно бесстрастный напарник рявкнул в ярости:

–  Лусиану он не получит, даже не думайте об этом!

Но откуда в дом проникают нечистые духи? Во время разговора мы то и дело слышали, как в пустых комнатах дребезжат дверные ручки. Всякий раз измученная семья оживала, получив очередное доказательство того, что у них не массовая истерия, просто в их доме никто не избежал нападения демонов. Даже собака, вскидывалась на непонятные шумы, скулила и лаяла.

Джо спросил, играл ли кто из присутствующих с гадательной доской. Младшие девочки признались, что принимали участие в сеансе гадания на вечеринке и задавали дурацкие вопросы, нравятся ли они мальчикам.

–  Доска отвечала «да» или «нет», а больше ничего интересного, и мы ее отложили, – говорила средняя сестра, худенькая брюнетка Моника. – Мы только один раз, честное слово!

Строго глядя на нее, Джо объяснил, что иногда и один раз – слишком часто.

–  Когда вступаешь в связь с тонким миром, нет никаких гарантий. Я не виню вас за незнание, но, играя с «говорящей доской», вы открываете дверь, за которой можете столкнуться с настоящим злом.

Услышав это, Лусиана яростно налетела на сестер:

–  Как вы могли! Вы навлекли несчастье на наш дом!

Порой люди говорят: «Ну, поиграл я с гадательной доской, и ничего не произошло». Считайте, вам повезло. Это как русская рулетка: приставив пистолет к виску и не услышав звука выстрела, вы все равно сыграли. То же самое с доской. Чем чаще вы нажимаете на спусковой крючок, тем вероятнее, что после следующего выстрела провалитесь в сплошную черноту.

Знаю один случай с ужасающими и трагическими последствиями, когда молодая женщина вот так погадала в гостях. Ей понравилось, она купила себе доску и ежедневно к ней обращалась. Однажды утром ей явился бестелесный «проводник», сказавшись призраком семнадцатилетнего самоубийцы, и сплел заумную сказку о безымянной могиле, которую попросил найти. Ему удалось увлечь молодую женщину погоней за химерой. Она бросила заботиться о муже и малолетних детях. Это, разумеется, вызвало спровоцированные дьяволом ссоры, но молодую женщину интересовала только доска и призрак, который, казалось, понимал ее лучше мужа.

Вскоре дело приняло дурной оборот: женщину стали мучить кошмары – ее преследовал громила с топором, угрожая убить. Сны были настолько реальными, что она просыпалась с истерическим плачем, вся в поту. У всех нас бывают подобные сны, но не каждую ночь, как у этой несчастной. Но настоящий кошмар начался после того, как прекратились ночные кошмары: женщина стала слышать голос, отпускавший сальности извращенного толка, а затем приказавший ей взять нож и зарезать своих детей. Обомлев от ужаса, женщина во всем призналась мужу и легла в психиатрическую клинику из страха навредить семье.

Тщательный осмотр не выявил никаких отклонений. Женщину отпустили и позвонили епископу Маккенне с просьбой провести обряд экзорцизма. Во время ритуала ничего не происходило, пока епископ не приложил святую реликвию к голове жертвы.

–  Дьявол, если ты в ней, заклинаю тебя именем Господа нашего Иисуса Христа показать себя!

–  Я дух человека, – ответил демон обычным голосом женщины, разоблачив себя, потому что призраки умерших не реагируют на экзорцизм.

Епископ проигнорировал его слова и задал новый вопрос:

–  Почему ты вошел в нее?

Ответ был более чем красноречивым:

–  Она сама предложила себя во время гадания на «говорящей доске».

Я хорошо помню, как в продолжение всего ритуала женщина сидела неподвижно, и лишь глаза ее странно вращались. Это очень печальная история, потому что экзорцизм закончился неудачей. Мы больше не видели ту молодую женщину и можем лишь молиться, чтобы она не сдавалась и сопротивлялась демону, поработившему ее с помощью гадательной доски.

Однако в нынешнем случае, по нашему мнению, глупенькие сестры были ни при чем. Мы заверили девочек, что не считаем их ответственными за беды, обрушившиеся на семью. Гадательная доска способна привлечь нечистого, но мы не хотели взваливать на сестер такую вину, тем более что у нас имелся другой подозреваемый. Из разговора мы узнали, что темная сторона таинственного бывшего жильца не ограничивалась цветовыми предпочтениями в интерьере. Вилланова мало что о нем знали, но недавно выяснилось, что мистер Окрашенный-в-черное имел уголовное прошлое и, по слухам, был замешан во многих странных делишках, включая оккультизм.

Доказательства его вины были косвенными, но интуиция подсказывала: именно он пригласил в дом сильного демона (или нескольких).

Когда мы уже заканчивали с вопросами, Лусиана издала ужасный крик: демон нагло напал на нее прямо на наших глазах! На гладкой щеке появилась изогнутая алая рана, как издевательская визитная карточка дьявола. Пока мы снимали рану на видео, Лусиана снова закричала – невидимая сила рванула ее за волосы достаточно сильно, чтобы голова дернулась вбок.

Это решило дело: хотя Вилланова уже пригласили экзорциста, зло в этом доме было настолько сильным, что мы решили провести ритуал сами, не откладывая, из имеющихся средств. Мы не затем занимаемся Работой, чтобы бросать людей в беде. Оставить эту семью сейчас было бы преступлением.

Мы начали малый ритуал экзорцизма с молитвы папы Льва XIII. Все собаки в округе, включая собачку Вилланова, ходившую за нами по пятам по всем комнатам с медалью святого Бенедикта, позвякивающей на ошейнике, вдруг пришли в страшное возбуждение – никогда не слышал такого оглушительного лая и воя. Мы спросили Вилланова, бывало ли такое раньше. Получив отрицательный ответ, мы поняли: в эту минуту демоны бежали из дома.

Однако самого сильного беса изгнать не получилось: он знал, что близок к полному овладению своими жертвами, и остался, решив сойтись с нами в схватке, хотя мелкая нечисть бежала от наших реликвий и святой воды. Когда мы были в подвале, у дверей, от которых я пятился несколько часов назад, дьявол дерзко напал снова.

Карл сбежал по лестнице:

–  Идемте скорее! Там что-то с Габби!

В гостиной мы застали хозяйку, безостановочно дрожащую, будто в припадке, – демон пытался овладеть ею.

Задыхающимся, прерывистым голосом она проговорила, что чувствует, как он входит в ее тело, после чего все мышцы Габби свело и тело стало твердым, как дерево. Челюсть женщины отвисла, как у марионетки, и она, заикаясь, произнесла:

–  Святые отцы, изыдите! Плохо будет всем!

Мы не верили глазам: нам доводилось видеть одержимых, но еще никогда дьявол не входил в человека, пока мы стояли рядом, со святой водой в руках. Мы поняли, что перед нами один из самых могущественных демонов ада, но не собирались отступать, как бы чудовищна ни была его сила, и настойчиво продолжали, преисполнившись праведным гневом. Подняв два ковчежца с частицами Святого креста – мою и Джо, мы коснулись драгоценными реликвиями дерева головы Габби и применили самое мощное средство – имя Иисуса Христа, приказав злому духу выйти и оставить женщину в покое. При всей своей силе демон не вынес жесточайших мучений и нехотя отпустил Габби. Та стала медленно приходить в себя, словно просыпаясь от сна. Она ничего не помнила.

В комнате по-прежнему витала страшная опасность. Проверив, чтобы у каждого была медаль святого Бенедикта, мы заодно провели помазание всех Вилланова освященным елеем. Теперь, когда семья находилась в безопасности, мы многократно повторили молитву папы Льва XIII по всему дому, пока не охрипли. Но все это были полумеры. Нам удалось ослабить демона и помешать ему завладеть телом жертвы, но чтобы избавиться от него навсегда, требовалась либо вся команда наших специалистов, либо рукоположенный пастырь, обученный экзорцизму.

Не хотелось оставлять Вилланова, не очистив дом от зла, но нас немного утешало осознание, что теперь у них есть средства дать отпор инфернальным силам. Мы сорвали с демона личину, разоблачили его ложь и положили конец всякому общению с нечистым. А еще оставили семье оружие: святую воду, освященную соль и, главное, имя Иисуса Христа на устах.

Мы продолжали читать молитвы, пока не приехал отец Уильямс, приходской священник. Я ввел его в курс дела, и он согласился, что отныне семья переходит под его опеку, пока отец Хейс не проведет обряд экзорцизма. Мы уже начали собираться, когда я остановился, увидев отчаяние на лице Доминика-младшего.

–  Папа! – пронзительно закричал мальчонка. – Не отпускай этих дяденек!

Нам очень не хотелось уезжать, но мы были уверены, что оставляем Вилланова в надежных руках. К сожалению, мы ошиблись. Несколько месяцев спустя нам снова позвонили: семья по-прежнему находилась в дьявольской осаде. Надо отдать должное местному священнику – он выполнил все, что обещал, но экзорцист не смог приехать из-за проблем со здоровьем.

Мы с Джо хорошо усвоили первый урок и после интенсивной духовной подготовки приехали в субботу с тремя специалистами и достаточным запасом святых реликвий, чтобы изгнать бесов из целого городского квартала. К сожалению, Вилланова оказались на грани финансовой катастрофы: из-за проблем, с которыми столкнулась его семья, Доминик пропустил слишком много рабочих дней и потерял работу. Если в ближайшее время не найдет новую, банк отберет у них дом. Узнав об этом, мы твердо решили изгнать демона и дать хорошим людям возможность жить нормально.

Прежде всего мы отправили женщин и детей в ближайшую церковь в сопровождении нашего Криса, а затем выслушали отчет Доминика о последних событиях.

После первого обряда демон на пару дней оставил семью в покое – нечистый любит психологическую войну. Когда Вилланова уже начали надеяться, что все позади, агрессивные выходки возобновились. Туфли, книги и кувшины летали по воздуху, хотя и редко задевали кого-нибудь, двери захлопывались сами собой, а на потолке гостиной появился отпечаток человеческого лица.

Акты насилия в отношении Лусианы почти прекратились: иногда ей все же доставалась царапина-другая, но основную ярость демон перенес на священные реликвии. Святая вода, которую мы оставили в прошлый визит, мистическим образом стала коричневой в своей бутылке, а фигура Иисуса Христа оказалась оторвана от четок одного из детей. Когда два священника освятили дом, на зеркале в подвале появился отпечаток черепа животного. В другой раз бледная, бестелесная рука схватила Лусиану, сидящую на банкетке в гостиной, и все видели, как над лестницей проплыла бесформенная черная тень.

Возможно, вы недоумеваете, почему отец Уильямс сам не провел обряд экзорцизма. К сожалению, он не смог получить разрешение своего епископа – непременное условие для католического священника. Тем не менее он сделал все, что в его силах, дабы поддержать семью, и не только духовно: он проводил целые ночи в их доме вместе со вторым священником. Я по достоинству оценил их мужество: святым отцам наверняка пришлось несладко – тяжело подолгу находиться в доме, где поселился дьявол. Однажды ночью они собственными глазами видели, как бюро в спальне принялось подскакивать на полу.

В течение двух часов мы отвоевывали у дьявола комнату за комнатой. Вооруженные ладаном, святой водой, освященной солью и самым мощным оружием – частицей Креста Господня, мы разошлись по этажам, чтобы одновременно провести ритуал, атаковав демона сверху и снизу. Мы работали парами: один читал молитвы и совершал положенные действия, а другой следил за паранормальной активностью и страховал напарника.

Удары не обязательно наносятся извне. Атака может быть психической, как тот абсолютный ужас, сковавший меня на лестнице в подвале. Специалист с парапсихологическими способностями может подвергнуться нападению астральных сущностей. Нечистая сила в любой момент может обрушиться на любого из напарников, поэтому всем приходится постоянно быть настороже.

Для начала мы открывали все шкафы и выдвижные ящики в комнате, где проводили обряд, не оставив демону ни единого темного угла и лишив его возможности спрятаться. Не имея физического тела, нечистый может затаиться где угодно. Затем мы воскурили освященный ладан, помогающий погасить негативные вибрации и прогнать злых духов, которые испытывают мучения от всего святого или освященного. Как всегда, мы начали ритуал с молитвы святому Михаилу, одной из двух молитв, которые чудесным образом явились папе Льву XIII.

Совершая мессу в 1884 году, святой отец был охвачен таким глубоким экстазом, что упал замертво, а очнувшись, рассказал кардиналам об ужасном видении: дьявол насмехался над Иисусом, говоря, что при достаточном времени и силе он уничтожит человечество, и Спаситель разрешил Сатане испытывать людей. Договорив свое пророчество, понтифик попросил бумагу и чернила и записал молитвы, которые помогут одолеть Сатану.

Первую молитву, обращение к святому Михаилу Архангелу, по указанию папы Льва XIII прибавили к официальной католической мессе. В ней архистратига Михаила молят «быть нашей защитой против злобы и ловушек Сатаны» и «Божьей силой ввергнуть в ад Сатану и всех злых духов, которые бродят по миру, сея соблазн». Эта молитва читалась в конце мессы вплоть до 1968 года, когда Второй Ватиканский собор постановил ее убрать. Обращение к святому Михаилу теперь читают только в католических храмах традиционного толка. Недавно папа Иоанн Павел II настойчиво просил снова ввести эту молитву в католическую службу, считая, что из-за усиления злых сил заступничество святого Михаила Архангела нужно нам сейчас больше, чем когда-либо.

Вторая молитва, явленная в откровении Льву XIII, «Изгнание Сатаны и падших ангелов», которую мы коротко называем молитвой папы Льва XIII, – на редкость действенное средство против демонических сил. Святой отец призвал священников читать эту молитву как можно чаще, дабы обуздать дьявола и помешать ему вредить людям, и разрешил верующим читать ее самим, как любую другую, «всякий раз, как заподозрят происки дьявола, вызывающие в людях злобу, сильные искушения, даже бури и всяческие бедствия».

Именно это мы делали в доме Вилланова. Святой водой кропили углы каждой комнаты и внутреннее пространство каждого шкафа, после чего посыпали освященной солью: эффект тот же, только держится дольше. При обряде мы столько курили освященным ладаном, что дым ходил клубами, как при пожаре.

По иронии судьбы дело, начавшееся с призрачной полуфигуры, возникшей в дымном облаке, заканчивалось витыми, сладко пахнувшими струями сизого дыма священного ладана и сосредоточенным, монотонным чтением молитв. Это сделало жилище непереносимым для инфернальных сущностей, и «леди» пришлось исчезнуть, на этот раз навсегда. По дому распространилось ощущение мира и покоя, и мы поняли – демон побежден. Когда женщины и дети в сопровождении Криса вернулись из церкви, вся семья искренне возрадовалась, что суровое испытание закончилось.

Благодарили нас Вилланова робко: все знали – хвалу дóлжно воздавать не нам, а Богу, чей сын дал нам власть над дьяволом во имя свое. На прощание мы вместе с Домиником, Габби, Лусианой и остальными прочли благодарственную молитву Всевышнему.

Глава 3 Копы и похитители душ

Даже в самых буйных детских фантазиях я не помышлял стать копом или демонологом, считая эти занятия очень страшными. Зато любил о них читать. Помню, в центральном молле в Квинсе я увидел книгу «Экзорцист», выпросил ее у мамы и не мог дождаться, когда мы придем домой.

Книга показалась мне очень страшной. Когда на экраны вышел одноименный фильм, я упросил родителей меня сводить. Рекламная кампания называла «Экзорциста» самым страшным фильмом за всю историю кинематографа, и родители сомневались, не слишком ли я мал, но после долгих уговоров сдались, зная, как я люблю ужастики.

В очереди у кинотеатра «Утопия» на шоссе Юнион я стоял, распираемый волнением, энтузиазмом и страхом: среди желающих купить билет я оказался самым юным. Весь фильм я не сводил глаз с экрана, но в памяти осталось (и испугало больше всего), как у девушки глаза закатывались так, что виднелись одни белки.

По-моему, большинство людей до сих пор представляют себе экзорцизм по этому фильму. Я буквально так и думал, пока много лет спустя не поучаствовал в обряде и узнал, что лишь воображение голливудских сценаристов заставляет людские головы вращаться вокруг своей оси. О левитации одержимых во время экзорцизма я слышал, но все же посмотрел бы своими глазами. Отвратительная зеленая блевотина – голливудская фишка, хотя бывали случаи, когда одержимые извергали с рвотой червей или гвозди.

Вечером после просмотра фильма я лежал в кровати при выключенном свете и дрожал. Отец заглянул проверить, все ли у меня нормально. Услышав мой голос, он понял, что нет, и велел идти к нему в комнату и спать там. Какое облегчение!

Я тем более оценил папино великодушие, потому что он вообще был ревнителем дисциплины и вспыльчивой натурой – черта, которую я унаследовал и всю жизнь стараюсь держать под контролем. Нас с отцом даже зовут одинаково, поэтому мама звала его большим Ральфом, а меня до сих пор называет маленьким Ральфом, хотя я вымахал под сто восемьдесят и вес мой девяносто килограммов.

У мамы всегда был легкий характер – с ее лица не сходила улыбка, она любила посмеяться и пошутить. Это сделало ее популярным стилистом и косметологом. Каждую субботу у нас на кухне во Флашинге, Квинс, толпились клиентки, желающие подстричься. Я съедал свою овсяную кашу в удушливом облаке лака для волос, который ненавидел, и очень желал, чтобы мама нашла другую работу.

Хотя жили мы в еврейском районе, родители мои были католиками. В детстве я не отличался особым благочестием, хотя мальчишкой прислуживал у алтаря. Дрожал, помню, всю свою первую мессу, смертельно боясь опозориться и подвести родителей.

Меня никогда не заставляли ходить в церковь: они считали, я должен сам решить. Мне нравилась старинная церковь, куда мы ходили. Иногда в обеденный перерыв я шел туда посидеть на скамье, наслаждаясь тишиной и теплым ощущением защищенности. Эта церковь была мне убежищем в неспокойные времена моей юности, и я искренне возмутился, когда несколько лет назад приехал и увидел, что красота храма уничтожена безобразной, неграмотной реставрацией.

Отец мне религию не навязывал, его заветной мечтой было видеть меня профессиональным бейсболистом. В три года он вложил мне в руки биту и научил отбивать подачу. Я быстро полюбил бейсбол и каждую свободную минуту посвящал игре. Я ходил в церковную школу «Царица мира» и каждый год в апреле играл в бейсбол за лигу молодых католиков. После уроков играл в бейсбол со сверстниками, а летом от рассвета до заката пропадал на поле со своей битой просто ради удовольствия.

Когда немного подрос, я связался с уличной шпаной. По сравнению с бандами, которые я повидал по долгу полицейской службы, наша, «Соколы», была до смешного мирной. Мы никого не застрелили и не зарезали, даже оружия не носили. Иногда напивались и дрались на кулаках с другой местной бандой или устраивали какие-нибудь проделки на районе. Втягиваться я боялся: отец однажды отвел меня в сторону и внушительно сказал: «Если тебя домой доставят полицейские, я тебе ноги переломаю!»

Хорошо зная своего родителя, я не сомневался, что он так и сделает. Его слова перевесили давление сверстников, поэтому, хотя мы с дружками и были кучкой сопливых заносчивых панков, настоящих неприятностей мне удалось избежать. После папиного предупреждения у меня душа уходила в пятки при виде полицейского.

Учеником я был не очень прилежным и отнюдь не самым умным, но я много и жадно читал. В тринадцать лет нашел книжный магазин, где за четвертак продавали читаные книги, и перечитал все, что нашлось, о полицейских и оккультизме. Краем уха я услышал, как владелец магазина говорил посетителю о своих планах поступать в полицейскую академию. Я позавидовал: подумать только, стать копом и гоняться за преступниками, как в кино!

Вечерами я смотрел полицейские сериалы, кроме субботы, когда шли «Крича фича» и «Триллер-театр». Я жить не мог без этих передач, которых до дрожи боялась моя младшая сестренка Лиза, – она всякий раз убегала из комнаты, когда начиналась заставка. В детстве я не понимал всего, что читал и смотрел, но чувствовал, что в этих историях есть доля правды.

Я очень увлекся книжной серией двух экстрасенсов-детективов Эда и Лоррейн Уоррен, занимающихся паранормальными явлениями с конца сороковых годов. Супруги Уоррен основали Новоанглийское общество экстрасенсов в Коннектикуте и приобрели международную известность в 1972 году после расследования необъяснимого феномена в Вест-Пойнте, военной академии США. Майор армии пожаловался, что в резиденции генерала, должно быть, поселилась нечистая сила. Жильцы часто замечали, что кто-то или что-то рылся в их вещах, пропадали ценности, однако обнаружить злоумышленника не удавалось. Мокрое пятно на разделочной доске в кухне не высыхало, как доску ни сушили, и неведомая сила упорно срывала простыни с кроватей.

Используя свои экстрасенсорные способности, Лоррейн обследовала здание и обнаружила несколько фантомов. В одной спальне ей удалось почувствовать присутствие Джона Ф. Кеннеди, к большому удивлению наблюдателей за ее действиями, которые знали, что президент когда-то жил в этой комнате. В другом помещении она увидела призрак очень властной дамы, которую определила как виновницу всех таинственных происшествий. Позже ей сказали, что мать генерала Макартура, известная своим диктаторским характером, была хозяйкой этого дома в промежутке между браками своего сына.

Еще к Лоррейн вышел призрак очень разозленного темнокожего американца в военной форме девятнадцатого века, почему-то лишенной всех знаков отличия. Майор и его адъютанты сочли это невероятным – в то время в Вест-Пойнте не было негров. Однако генерал навел справки и выяснил, что на рубеже веков в Вест-Пойнте судили темнокожего солдата, обвиненного в убийстве. Хотя его оправдали, Лоррейн была убеждена, что связанный с судом гнев и чувство вины не давали призраку спокойно уйти.

Я посчитал это необычайно увлекательным, но еще интереснее оказалось расследование случая в пригороде Лонг-Айленда. В 1975 году под Рождество молодые супруги Джордж и Кэти Луц с тремя маленькими детьми переехали в недавно купленный дом. У дома была зловещая история: старший сын прежнего владельца однажды ночью встал, взял винтовку тридцать пятого калибра и застрелил мать, отца, двух братьев и двух сестер в постели. Через месяц после переезда Луцы сбежали из нового дома вне себя от ужаса, рассказывая о жестоком нападении потусторонних сил. Этот случай лег в основу сюжета романа «Ужас Амитивилля».

Я готов был всю жизнь играть в бейсбол и читать эти жуткие, но невероятно интересные книги, но в выпускном классе отец сказал – пора определяться, если я не пойду в профессиональный бейсбол.

Я ответил:

–  Ну, это легко, я стану копом.

Я представлял себе работу полицейского в основном по сериалам и воображал, как буду спасать жизни, распутывать загадки и производить один эффектный арест за другим. После школы я поступил в колледж Джона Джея на уголовное право (в основном чтобы играть за колледж в бейсбол). Если крупные лиги решат, что обойдутся без меня, хоть побольше узнаю об охране правопорядка. Так как сейчас я ношу жетон, а не бейсбольную перчатку, нетрудно угадать, как повернулось дело.

В 1984 году мой детский интерес к полицейской романтике вылился в то, что я называю «профессией»: я поступил в Нью-Йоркскую полицейскую академию. Скоро я узнал, что в жизни работа копа меньше всего похожа на телешоу: это многочасовая скука патрулирования улиц, когда ищешь проблемы и отвечаешь на вызовы по рации. Это стрессовый выброс адреналина, когда вдруг слышишь код 10–13 («требуется подкрепление»), врубаешь сирену и несешься на место происшествия. По дороге твое тело заученно приходит в боевую готовность. Ты готов открыть огонь или ввязаться в перестрелку и задержать негодяев. Однако все нередко заканчивается до твоего приезда, и ты снова отправляешься патрулировать улицы, и сердце постепенно начинает биться ровнее.

Годом позже я, двадцатитрехлетний патрульный, испытал неподдельный ужас средь бела дня, прочитав «Наваждение» – книгу о семье, преследуемой демоном. Я, офицер полиции, укладывавший лицом вниз вооруженных бандитов в нищих кварталах, покрылся холодным потом, представив себе ад, который пережили герои книги. Роман подтверждал то, что я знал много лет: паранормальные явления – не выдумка, призраки существуют. Некоторые из них – воплощенное зло, их называют демонами. Хорошо помню мелькнувшую у меня мысль: «Вот уж не приведи Господи такое испытать».

Я не горел желанием расследовать подобную мерзость.

Привлеченный когда-то зрелищной, как мне казалось, стороной полицейской службы – перестрелками и задержаниями, я многое заново передумал, когда в 1986 году меня подстрелили. Я был не на дежурстве – просто выглянул из окна маминой квартиры и увидел, как какой-то тип бежит по улице с ящиком под мышкой. Сработал полицейский инстинкт: я расстегнул кобуру и вышел разбираться. Парень побежал зигзагами – это уже тянуло на 10–30 («квартирное ограбление» на нашем радиожаргоне). Я бросился за ним. Наверняка какой-то бедолага, мирный хозяин магазинчика, которого донимают бандиты, остался без своих сбережений.

Всю жизнь занимаясь бейсболом, бегал я неплохо и быстро нагнал того типа. Ящичек полетел на землю, оттуда высыпалась ювелирка. Больше ждать было нечего – я вынул пистолет и крикнул, что я офицер полиции. Парень казался смирным, трясся всем телом, но вдруг выхватил мой пистолет и выстрелил в меня.

Мне разнесло руку, я был весь в крови, но все же прижал гада к сетчатому забору и начал выкручивать у него мой пистолет, чтобы следующий выстрел не оказался для меня последним. После многочисленных воплей с его стороны и изрядного количества пролитой крови с моей я отобрал оружие, но негодяй убежал. Кто-то из жильцов успел позвонить в 911, подъехали наши ребята и «скорая». Я сообщил в антикриминальный отдел (где копы ходят в гражданской одежде) подробное описание грабителя (его арестовали через две недели и обвинили в попытке убийства полицейского) и позволил врачам уложить меня на носилки.

Тротуар был залит моей кровью – любой подумал бы, что я чудом разминулся со смертью, но, к счастью, рана оказалась неопасной. Сейчас шрам скрыт татуировкой в виде портрета моей трехлетней дочери Даниэллы. На той же руке у меня портрет и другой дочки, Кристины. Мне нравится смотреть на мордашки моих малышек: как бы они ни повзрослели, для меня они по-прежнему крошки.

Пока я лежал в больнице, ко мне заглянул полицейский капеллан на случай, если мне понадобится собороваться. После разговора со священником я ощутил вину: моя вера значительно ослабла с тех времен, как в детстве прислуживал у алтаря. Я редко посещал церковь и не причащался. Религия перестала казаться мне важной и значимой.

Я работал в жестокой, опасной среде, где вроде бы нет Бога. Мое первое назначение – в отдел по борьбе с наркотиками – привело меня на Манхэттен, в Нижний Ист-Сайд, бороться с уличными преступлениями. Там я навидался «демонов» в людском обличье, мерзавцев, проводящих дни и ночи, грабя, насилуя и убивая обывателей. Конечно, в том старом квартале проживали и хорошие люди, но я редко их видел, разве что в качестве жертв ужасных преступлений.

Скептики часто спрашивают: как вообще можно верить в Бога, когда мир переполнен коррупцией и насилием.

Они спрашивают:

–  Что же это за Бог, если он допускает такое зло?

Подобные мысли не посещали меня даже в дни забвения религии. Надо понимать: существует свобода воли. Бог не вмешивается в решения людей, потому что ему не нужны роботы. Он хочет, чтобы мы сознательно пришли к нему. Однако на этом пути есть камень преткновения – дьявол. Если люди отрицают существование Бога, они не верят и в его антагониста. Однако все наши беды доказывают реальность дьявола и зла, которое он сеет. Это невозможно выдержать, «выгорают» даже самые стойкие из нас: злоупотребление алкоголем, разводы и самоубийства – не редкость среди моих сослуживцев, да и в полиции любой страны мира.

Хотя я знал, что очищаю улицы от преступников – сперва в Нижнем Ист-Сайде, потом в трущобах Южного Бронкса и Браунсвилля в Бруклине (восточная часть Нью-Йорка), теперь снова в Бронксе, но уже сержантом, работаю с полуночи до восьми утра в Сорок шестом отделении, – однако жестоким преступлениям не было конца. Территория нашего Сорок шестого – на полицейском жаргоне «Аламо» – небольшая, но это один из самых оживленных и опасных районов в мире. В густонаселенном – более 118 000 жителей – гетто две трети составляют испанцы, треть – афроамериканцы, два процента белые и один – иранцы. Из этого пестрого состава – 1950 осужденных за тяжкие преступления и освобожденных условно-досрочно.

Обычно в год мы расследуем 32 убийства – приблизительно раз в 11 дней, 87 изнасилований, 682 нападения, 870 ограблений, 1022 кражи со взломом и 2234 автоаварии. Наши копы помогают больным и инвалидам, отвечают на 76 789 радиовызовов (звонки в 911) и производят 10 353 ареста за уголовные преступления.

Даже для Нью-Йорка это немало, и когда в полночь наши 7 машин выезжают на патрулирование, на каждую приходится примерно 19 вызовов. Будучи сержантом, я обязан отвечать на каждый звонок, поступивший по рации. Моя задача – решить, объявлять ли территорию местом преступления, кого задержать для допроса, а кого отпустить. Я определяю, надо ли вызывать следователей, вертолеты для преследования подозреваемых, команду экспертов-криминалистов, спецов из отдела расследования причин аварий, кинологов или еще кого-то из наших специальных частей.

Чтобы вы получили представление о нашей работе, вот несколько дел, которыми я занимался на этой неделе. Первый звонок поступил по радиосвязи с кодом 10–53 (автоавария). «Вероятно, один холодный», – добавила центральная, имея в виду, что не исключен смертельный исход. На месте нам удалось воссоздать ход событий: врезавшись в припаркованное такси на такой скорости, что сидящего на пассажирском сиденье выбросило через окно на 25 метров, водитель погнал дальше, безразличный к судьбе своего друга (мы арестовали бездушного сукина сына той же ночью). Пострадавший лежал в луже собственной крови и мозговой жидкости. К приезду «скорой» он был еще жив, как и следующая жертва нападения: там парня пырнули ножом в сердце из-за 20 долларов.

Поступивший в следующее дежурство звонок я бы назвал кошмаром каждого родителя: ребенок не дышит. Хотя при виде месячного младенца сразу стало понятно – помощь опоздала. Врачи «скорой» долго и отчаянно бились, пытаясь вдохнуть жизнь в крохотное тельце. Что расстроило и взбесило меня больше всего: этой смерти можно было избежать. Малыш гулил бы в своей кроватке, если бы родители уложили его не на животик, а на бочок – сон в этой позе снижает риск внезапной детской смерти на пятьдесят процентов. Мы с женой буквально наизусть выучили книги по уходу за ребенком, когда ожидали Кристину, и купили специальную подушку, чтобы малышка не переворачивалась во сне. Я отказываюсь понимать, как некоторые родители могут быть столь невежественны.

На следующий день я выезжал на убийство, где у жертвы не было лица – полголовы снесло выстрелом из винтовки. Глаз висел на ниточке нерва, остатки мозга все еще трепетали внутри разнесенной черепной коробки. Никогда ничего подобного не видел – впрочем, как и приехавшие парамедики. Фрагменты мозга и осколки черепа мы потом собирали на тротуаре в радиусе 8 метров.

В гетто даже животные жестоки. В начале прошлого месяца поступил звонок о взбесившемся питбуле. По собравшейся у места происшествия толпе и доносящимся крикам я понял: произошло что-то очень скверное. Мы протолкались через шокированных зевак, среди них было немало детей, и увидели грозно рычавшего питбуля, из пасти которого свисало что-то мягкое, вялое и окровавленное. Жертвой стала крошечная чихуа-хуа с розовым поводком; питбуль набросился на нее и загрыз прямо на глазах у кричащей владелицы. Я люблю собак, и мне стало не по себе при виде этой сцены.

Постоянная жестокость, которую я наблюдал с первого дня службы в полиции, начала на меня действовать: я стал замечать, что тоже становлюсь безжалостным. После ранения я уже не церемонился с грабителем, сопротивляющимся при аресте, или агрессивным супругом, который попытался ударить меня в лицо, когда я пришел в его дом помешать ему избивать жену и детей. Я слишком легко выходил из себя в таких ситуациях, и мне не нравилось, во что я превращался. Я не хотел стать садистом с жетоном, о которых пишут газеты после очередного проявления непомерной жестокости.

Чтобы расслабиться в выходные и выбросить дела из головы, я взял в привычку встречаться с друзьями за кружкой чего-нибудь в «Кейт Кэссиди» в Квинсе. Однажды вечером, хотя пришел тогда с девушкой, я не мог отвести глаз от темноволосой красавицы за дальним столиком. Она тоже была не одна, и я не решился завязать разговор. Девушка не выходила у меня из головы весь следующий день. Я спросил приятелей, не знает ли кто ее имени. Никто не знал. Но несколькими днями позже в «Джентри», другом баре в Квинсе, я сразу заприметил высокую красавицу брюнетку. Кто-то, наверное, назовет это любовью с первого взгляда, а я возражу – со второго. Незаметно подойдя поближе в надежде заговорить, я разглядел, что это та самая молодая женщина, на которую я пялился в «Кэссиди». Просто сегодня у нее другая прическа.

Мы разговорились. Оказалось, я встретил свою копию, только на женский лад: двадцатилетняя Дженнифер Ланфранко была такой же вспыльчивой, прямолинейной и упрямой, как я. Именно это я искал в женщинах – мне требовалась та, что сможет противостоять мне на равных, а не отделываться кротким «да, Ральф». Я был счастлив узнать, что Джен тоже обожает кино и работает в фирме, сдающей для съемок мебель и прочую обстановку. Вроде бы именно они предоставили кровать для фильма «Экзорцист». (Годом позже мы поженились, я предложил купить ту кровать, но Джен зарубила идею на корню, опасаясь навлечь на дом беду. Я не стал спорить – наши отношения и без того были достаточно бурными.)

В 1990 году, когда мы с Джен поженились и родили первую дочку, я ощутил не просто призвание, а настоящую потребность участвовать в том, что теперь называю Работой. Мы с Джен были в молле, выбирали одежду для новорожденной Кристины, когда мне на глаза попался книжный магазин. Я, видите ли, не могу пройти мимо книжного, не посмотрев новые поступления. Зная о моем увлечении оккультизмом, Джен указала на заголовок «Жатва Сатаны». Увидев, что это книга об одержимости дьяволом и что дело расследовали Эд и Лоррейн Уоррен, я схватил ее и понес к кассе. Дома я не смог выпустить книгу из рук и прочитал ее от корки до корки в тот же день.

Захваченный романом, обострившим духовный голод, мучивший меня уже давно, я позвонил Уорренам. Не знаю, почему вдруг решился, ведь я читал их романы много лет, но мне и в голову не приходило звонить. Возможно, я не был готов работать для Бога, пока не создал семью – жена и ребенок сделали меня сильнее. Я думал, что утратил веру, но она оказалась совсем близко, на самой поверхности, хотя я этого не осознавал. Работа меня ждала. Или, может, это я ждал ее, не знаю. Я понял, что не смогу жить по-прежнему.

На мой звонок ответила Лоррейн, и я признался, что восхищен ее смелостью. Она спросила, кто я по профессии. Услышав, что коп в Южном Бронксе, она сказала:

–  И вы восхищаетесь моей смелостью? По-моему, это мне нужно вами восхищаться!

Взволнованный разговором с авторами, чьи произведения читаю много лет, я сказал, что мечтаю с ними поработать. Лоррейн мягко спросила, понимаю ли я, о чем прошу.

–  Многие уверены, что хотят этим заниматься, пока не попробуют, – предупредила она.

Я чувствовал, что готов к Работе, но попросился на занятия, которые Лоррейн с мужем проводили у себя дома. Мы долго говорили, и про себя я удивлялся полному отсутствию звездной болезни у известной писательницы и парапсихолога. Я попросил прислать мне всю литературу о Работе, которая у них есть, и продиктовал адрес. Неожиданно Лоррейн оживилась:

–  Подождите-ка, Ральф, таких совпадений не бывает.

Я ждал на телефоне, а через минуту Лоррейн Уоррен сказала в трубку, что один из ее специалистов, Джо Форрестер, бывший полицейский, тоже живет в Квинсе. Когда она дала мне адрес, я чуть не упал с дивана: дом находился в двух кварталах от моего. Более того, в том доме полжизни прожила моя жена. В Нью-Йорке миллионы жителей. Каковы шансы, что два человека, позвонившие Уорренам, живут практически по соседству? Мы с Лоррейн согласились, что это не простое совпадение.

Воодушевленный, я позвонил Джо. Мы побеседовали, после чего встретились на углу улицы. Джо оказался здоровяком – выше метра девяноста, и двигался с уверенностью спецназовца. Позже я узнал, что он герой вьетнамской войны, награжденный «Пурпурным сердцем» за боевое ранение. Мы присматривались друг к другу: Джо знал, что я вооруженный полицейский и могу оказаться психом, да и у меня были сомнения на его счет: он работал в службе юридической помощи оператором полиграфа и мог оказаться убежденным либералом.

Я думал, мы не найдем общего языка, потому что я арестовываю преступников, а он помогает их отпускать. К счастью, я не успел записать его во враги: выяснилось, что Джо отличается прямолинейностью и с ходу заявляет: «Подонок виновен», если результаты проверки на полиграфе показывают ложь. Он тоже занимался Работой во внеслужебное время.

За столько лет проверки правдивости людей Джо обрел регистратор вранья, который почти не дает сбоев. У него предельно четкие понятия насчет того, что правильно, а что неправильно, и Джо не стесняется их озвучивать. Если вы ему нравитесь, он будет вашим лучшим другом, но если нет – берегитесь! Джо не забывает обид, хотя благодаря своей приверженности католической вере умеет закрывать на них глаза.

Все это не помешало нам подружиться там же, на углу, и Джо Форрестер стал моим напарником в Работе. Он дал мне святую воду, распятие и прекрасную книгу отца Малахии Мартина «Заложник дьявола» – лучшее, что мне доводилось читать об одержимости.

Увидев, как неукоснительно Джо выполняет обряды католической веры, я со стыдом признался, что редко захожу в церковь и даже еще не крестил свою трехмесячную дочь. Я пообещал себе и Джо, что покрещу Кристину как можно скорее, чтобы защитить ее от зла, с которым столкнусь на новом поприще. Джо не только очень верил в Бога. Глядя на него, и я подтянулся. Из всех знакомых по Работе я больше всего информации узнавал от Джо. Мы оба волевые и своенравные, поэтому между нами вспыхивали ожесточенные споры, после которых мы, бывало, по несколько месяцев не разговаривали, но дружба оказывалась сильнее. В тех дрязгах я склонен винить специфику нашей Работы: уж если и любит дьявол чем-то заниматься, так это сеять рознь.

Когда Уоррены приехали в Нью-Йорк, я пошел к ним на семинар с Джо, Джен и другом Джо, священником. Пожилые супруги Уоррен смотрелись скорее добродушными бабушкой и дедушкой, нежели экспертами по паранормальным явлениям. Лоррейн оказалась стройной, с живыми глазами и аккуратным пучком каштановых волос, а Эд, отличавшийся густой белой шевелюрой, сразу привлекал внимание острым умом и деловым, практичным подходом. В лекции Уорренов было много информации о том, что стало сюжетами их книг: призраки, демоны, одержимые и экзорцизм. Но Уоррены наблюдали все это собственными глазами и в доказательство демонстрировали фотографии, видео– и аудиозаписи. Потом они пригласили нас в свой дом в Коннектикуте на кофе с пирожными и тур по своему музею оккультизма.

В смежной с кабинетом Эда комнате коллекция странных, зловещих предметов, имеющих прямое отношение к расследованным Уорренами делам, пестрела предупреждениями не прикасаться к демонически заряженным объектам. Здесь буквально бросало в дрожь и всегда было очень холодно, даже летом. Эд объяснил, что нечистая сила высасывает из комнаты тепло и переводит его в негативную энергию. Если тронуть какой-либо «экспонат», есть риск смешать свою ауру со злом и открыться нечистой силе. Чтобы защитить невинных людей от нападения инфернальных сущностей, Уоррены держат свою коллекцию под замком и демонстрируют лишь в качестве материального доказательства существования дьявола и его разрушительного воздействия на человеческие жизни.

–  Если уничтожить какой-либо из этих предметов, – добавил Эд, – проклятье вернется к проклинающему, обернувшись всем, чем угодно, вплоть до смерти.

Мы с Джен вняли предупреждению и, не сговариваясь, в продолжение визита держали руки по швам.

У каждого экспоната была своя история. Лежали там и человеческие черепа, служившие «потирами экстаза» в обрядах черной магии (из них пили кровь), и распятия, расплавленные или расколотые нечистой силой, и подписанные пакты с дьяволом, и гадательные доски, и таинственные амулеты. Стоял и гроб, в котором один одержимый имел обыкновение спать, и камни, градом посыпавшиеся с неба на дом одной семьи.

Некоторые предметы выглядели невинно и казались даже неуместными: например, большая тряпичная кукла Энн, сидящая в застекленной витрине. Приглядевшись, однако, вы замечали, что руки куклы обнимают простое деревянное распятие. Эти мягкие ручки, похожие на варежки, пришли однажды в движение под действием демонических сил и оставили глубокую кровавую борозду на груди человека, после чего попытались его задушить. Когда Уоррены уняли куклу святой водой и принесли ее в свой дом, она неоднократно перемещалась в другие комнаты, особенно полюбив мягкое кресло Эда. Несколько раз кукла даже приводила в дом «друга» – черного кота. Поверьте, отнюдь не простого. Черная тварь бродила по дому Эда, озираясь по сторонам и пристально вглядываясь, будто шпионя, а потом медленно исчезала. Не как Чеширский кот из «Алисы», когда в воздухе растворилось все, кроме улыбки; черный гость начал исчезать с головы, оставив острые когти напоследок.

Рядом стоял внешне безобидный пластмассовый Годзилла. Вдоволь насобиравшись таких моделек ребенком, я не удержался от вопроса. Оказалось, Годзиллу собрал и долго играл им одержимый ребенок – Уоррены описали этот случай в своем романе «Дьявол в Коннектикуте». Инфернальные духи не вселяются в неодушевленные объекты, но могут манипулировать ими или проводить через них дьявольскую энергию. Так случилось и с этой игрушкой: не имея моторчика, пластмассовый Годзилла начал ходить по комнате и разговаривать, причем голос звучал не изнутри, а откуда-то рядом.

На следующий год я лично убедился в зловещей силе игрушки. Мы с Эдом стояли в «музее», обсуждая случай, который я вел (там были параллели с коннектикутским делом), и тут голова Годзиллы без видимых причин взорвалась. С громким хлопком голова рептилии отлетела от зеленого пластмассового тела и раскололась на две части, звучно приземлившиеся на пол.

Обсуждая конкретный случай, вспоминаешь связанного с ним демона, и порой это может притянуть инфернальные силы, которые проявляют себя весьма изобретательно. Не прошло и суток, как я впервые лично столкнулся с форменной мистикой. Перед первым расследованием Джо дал мне медаль с изображением святого Бенедикта, который сотворил много чудес крестным знамением и обладал силой сокрушать самых опасных демонов. Теперь у меня сотни таких медалей, я привез их из миссии бенедиктинцев в Небраске и применяю во всех расследованиях, но та медаль для меня особенная – я ее не снимаю. Эта реликвия, помимо иных благочестивых предназначений, способна отрешать дьявольскую угрозу, защищать людей, мучимых злыми духами, и приносить облегчение страдающим от болезней и жертвам природных катастроф. На реверсе на латыни написано: «Сатана пускай отыдет, суета в меня не внидет, злом меня да не искусит, чашу яда сам да вкусит».

На другой день я переодевался после службы. Сняв форму, привычно поискал медаль, но… ее не было. Цепочка на шее была совершенно целой – никаких повреждений ни на одном звене. Я недоумевал, как медаль могла потеряться, ведь она была под футболкой, поверх которой я надевал облегающий пуленепробиваемый жилет. Я осмотрел рубашку с изнанки и даже проверил отвороты брюк – вдруг медаль завалилась туда. Но в то дежурство не было ни драк, ни погонь – не день, а мечта. Я спустился и обыскал патрульную машину, но вернулся с пустыми руками. Дома я нехотя надел другую медаль святого Бенедикта и перед сном помолился, чтобы найти прежнюю.

На следующее утро, бреясь в ванной, я услышал отдаленный звук, напоминающий выстрел. Будучи копом, я машинально отметил время на случай, если совершено преступление. В эту секунду что-то ударило меня сзади по шее и скользнуло по спине. На полу лежала медаль святого Бенедикта. Я схватился за цепочку посмотреть, уж не отвалилась ли и новая медаль, но она висела на месте. Когда до меня дошло, что на полу лежит пропавшая реликвия, волосы на шее сзади встали дыбом, а по спине пробежал холодок. Тут явно не обошлось без нечистой силы: громкий хлопок означал, что дьявол отдает мне медаль, посылая ее из тонкого мира в наш. Должно быть, медаль с изображением святого Бенедикта забрал и вернул нерядовой злой дух – лишь самые сильные демоны способны манипулировать святыми реликвиями. С тех пор эта медаль всегда со мной.

Пораженный случившимся, я пошел в спальню, где спала Джен, и окликнул жену по имени. Даже сквозь сон она услышала тревогу в моем голосе и мгновенно проснулась. Я рассказал о случившемся. Джен тоже не смогла найти логического объяснения тому, что произошло. Мы еще не знали, что это начало дьявольского преследования, которому мы подвергаемся с тех пор, как я начал участвовать в Работе.

Хотя с Джен в музее ничего нехорошего не случилось, она объявила, что там у нее «мурашки по коже бегали». Это надо было понимать так, что ее смертельно пугала близость «экспонатов» и больше она туда не пойдет. Я, напротив, был заинтригован услышанным и увиденным и вскоре стал частым гостем на вечерних занятиях, которые Уоррены вели по понедельникам для тех, кто расследует паранормальные явления. Я жадно впитывал предания и обычаи демонологии. Эд рассказывал о сотнях случаев страшных, нечеловечески жестоких проявлений нечистой силы, свидетелем которых был сам. Но интереснее всего было, когда мы с Эдом оставались вдвоем и он рассказывал о том, что не вошло в книги.

Борьба с нечистой силой во многом напоминает работу полицейского. Ты вооружаешься, только не пистолетом и значком, а святой водой и распятием, осматриваешь «место преступления» в поисках улик, оцениваешь надежность свидетельских показаний, беседуешь с перепуганными жертвами, тщательно составляешь протокол и наконец пробуешь обезвредить негодяя, прежде чем он нанесет новый удар. Только этот «негодяй» опаснее любого гангстера, наркомана и наемного убийцы, с которыми я сталкивался в темных переулках. Для Работы мой профессиональный опыт оказался незаменимым.

Еще я понял, что не могу бороться с Сатаной, не улучшив отношений с Богом. С того момента, как я позвонил Лоррейн и встретился с Джо на углу улицы, моя вера крепла день ото дня. К настоящей вере я пришел через Работу, но сейчас вера дает мне силы продолжать. Это лишь подтверждает то, что я давно знаю: Работа связана с истреблением злейших сил, но Господь никогда не попускает злу, не обернув его последствия положительной стороной. Вера – самое лучшее, она есть в каждом человеке, надо только поискать. Вера способна изменить нашу жизнь.

Благодаря Работе я познакомился с необыкновенным человеком подлинно фантастической веры, отцом Малахией Мартином. Наряду с написанием книги об одержимости – бестселлера «Заложник дьявола», отец Мартин был одним из великих воинов Господних и проводил обряды экзорцизма в разных странах, когда я еще не родился на свет. Иезуит, свободно говорящий на восьми языках, помогавший переводить свитки Мертвого моря, доверенный друг кардинала Беа и папы Иоанна XXIII в 60-е годы, он всегда общался со мной на равных. Подобно епископу Маккенне, отец Мартин был столь благочестив, что, преисполнившись глубоким благоговением перед Господом и совершенно стушевавшись перед ним, вовсе отказался от собственного эго.

Однако, как я убедился в первую нашу встречу за ужином в знаменитом Нью-йоркском стейк-хаусе «Спаркс», этот сухопарый ученый иезуит – сердечный в общении светский человек, наделенный даром располагать к себе людей. Когда я не решался заказать себе выпить, не зная, прилично ли потакать своей слабости в присутствии священника, он, поняв мои колебания, произнес с сильным ирландским акцентом:

–  Ральф, махни-ка «Джека Дэниэлса» – я угощаю.

Он положил на стол пятидолларовую купюру, и следующие два часа мы болтали, как старые приятели.

Недели через две я вез отца Мартина в Коннектикут, где он читал лекцию. Три часа я гнал машину по темной извилистой дороге, жадно впитывая знания этого замечательного человека, рассказывающего о Работе. Это был исключительно важный опыт.

–  Скажи, Ральф, что ты получаешь от экзорцизма? – спросил он, когда мы припарковались на моей любимой стоянке на автостраде Мерит, где варят лучший в мире кофе.

–  Ничего не получаю, – немного озадаченный вопросом, ответил я. Отец Мартин кивнул.

–  Остаюсь выжатым как лимон физически, умственно и духовно, – пояснил я.

–  Хорошо, – кивнул он. – Именно это ты и должен получать от экзорцизма.

Я недоуменно спросил, что он имеет в виду.

–  Нельзя приблизиться к дьяволу и не утратить частицу человечности, – пояснил отец Мартин. – Нечистый выжигает часть твоей души ненавистью, которую к нам питает.

–  А я когда-нибудь верну себе эту часть?

–  При последнем расчете, как деньги в банке. – Отец Мартин улыбнулся.

–  Святой отец, но я хочу жить мирно и спокойно!

Отец Мартин испытующе посмотрел на меня.

–  Прости, Ральф, но именно этого у тебя никогда не будет.

–  Спасибо, святой отец.

–  Бог хочет от тебя чего-то важного, – сказал он. – Не могу сказать, какой мерой отмерится – сам узнаешь, когда придет время.

Улыбка исчезла, и я увидел печаль в глубине его глаз.

Я читал книгу отца Мартина, где описаны пять случаев одержимости дьяволом в двадцатом веке и, не сдержав любопытства, спросил, не он ли был одним из экзорцистов. Иезуит кивнул. Мне страшно хотелось знать, в каком из этих шокирующих случаев он проводил обряд, но в его взгляде я прочел такую боль, что не решился спрашивать.

–  В Каире, Ральф. От меня там мокрого места не осталось.

Мы помолчали. Я хотел, чтобы он сказал больше и, не дождавшись, гадал, с какой грозной и таинственной опасностью он там столкнулся. В своей книге отец Мартин назвал экзорцизм «отвратительной работой… кошмаром наяву, разъедающим душу… ожесточенной дуэлью с абсолютным злом… ужасным и непоправимым насилием над сокровенной сутью священника…». До меня впервые дошло, что этот седой экзорцист многим рисковал и еще больше потерял, много лет сражаясь с Сатаной и его приспешниками. Однако своими страданиями, своей жертвой он освободил много душ и собрал много сокровищ на небесах.

Отец Мартин очень любил Бога – это чувствовалось, когда он рассказывал о пережитом, о хорошем и плохом. Его лекция имела большой успех. Все в зале, и я в том числе, слушали затаив дыхание. Когда в июле 1999 года этот великий человек мирно почил в возрасте семидесяти восьми лет, лучшей эпитафией ему стали слова Иисуса: «Нет больше любви, чем если кто-нибудь положит жизнь свою за други своя». Постепенно, болезненно, проводя один обряд изгнания дьявола за другим, отец Мартин это сделал. Вечная ему память.

Глава 4 Дом у кладбища

Среди мест последнего упокоения мне нравится Махпела – это несколько кладбищ на территории в 80 гектаров недалеко от моего прежнего дома в Глендейле, Квинс. Там, кстати, похоронен легендарный иллюзионист Гарри Гудини, скончавшийся в 1926 году в канун Хэллоуина. Я много раз приходил на его могилу к массивному, обветренному мраморному надгробию с красивой статуей плачущей женщины, окруженному каменными скамьями. Мне нравилось размышлять об увлекательных секретах, которые мастер иллюзий унес с собой, о фантастических трюках, которые никому не удалось повторить: освобождение из смирительной рубашки, наручников, из запечатанного и опущенного в воду гроба, откуда так эффектно вырывался мокрый Гудини. Еще при жизни иллюзионист пообещал устроить и более зрелищный выход из гроба, вернувшись с того света, поэтому каждый год на Хэллоуин преданные фанаты собираются у могилы Гудини, охраняемой двумя невезучими новобранцами-полицейскими, которые морозят задницы целую ночь, пока не забрезжит рассвет и разочарованная толпа не начнет расходиться. Гудини еще не покидал свой последний приют, но я не рискнул бы ставить против него. Я восхищаюсь борьбой великого иллюзиониста с шарлатанами, выдающими себя за экстрасенсов, которых он блестяще разоблачал при каждой возможности.

А еще кладбище Махпела фигурировало в двух расследованиях не совсем обычных дел. В первом я проводил неофициальное расследование просто как гражданин, узнав, что несколько могил осквернены. Это не был вандализм, когда сопливые панки выворачивают памятники или оставляют расистские граффити в этнической части кладбища, нет, останки были выкопаны и обезглавлены. Гробокопатели действовали неожиданно дерзко: они заезжали на территорию на грузовичке, цепляли запечатанные двери склепов крюками на прикрепленные сзади цепи, вырывали и так добирались до останков.

Не исключая оккультного следа в этих гнусных преступлениях, я навел справки и вскоре вышел на след злоумышленника. Им оказался бруклинский жрец культа пало маюмбе. Этот африканский культ распространен в некоторых частях Бразилии, Кубы и Суринама и включает поклонение духам мертвых. По-испански «пало» означает «ветвь» или «дерево», а «маюмбе» – «черная ведьма».

Жрецов культа называют «гангелеро» или «тата нкист» и боятся не меньше, чем христиане дьявола. Гангелеро занимаются черной магией и всякими умерщвлениями. Такие сатанинские практики называют «путь левой руки». В одном из самых мрачных ритуалов в котел, называемый нганга, кладут человеческий череп вместе с грязью, ножами, пистолетами, дохлой собакой, скорпионами, травами и другими предметами, якобы обладающими мистической силой, и проводят обряд черной магии.

Чары нашего жреца пользовались таким спросом, что он мог себе позволить платить сообщнику по две тысячи долларов за череп. Возможно, до сих пор практикует свою пало маюмбе, ведь его так и не арестовали.

Пало маюмбе иногда всплывает в расследованиях Нью-йоркской полиции. Последний раз – в августе 2000 года, когда жрица этого культа погибла при загадочных обстоятельствах. Войдя в квартиру покойной, манхэттенские полицейские увидели жутковатую коллекцию человеческих останков, в том числе тело новорожденной девочки без врожденных пороков, помещенное в банку с формальдегидом. Крошечные стопы ребенка были в краске – видимо, в роддоме снимали отпечатки, а на пуповине так и остался медицинский зажим. В ритуальном котле обнаружился череп другого младенца, покрытый кровью и разлагающейся плотью, а также восковая свеча. Пол был усыпан человеческими костями и кладбищенской землей.

Узнав, что мои коллеги-полицейские без надлежащих религиозных мер предосторожности брали в руки предметы черного культа с целью приобщить к делу в качестве доказательств, я не на шутку встревожился и позвонил в Тридцать шестой участок. Полицейские, побывавшие в той квартире, смешали свою ауру с опасным злом и могли столкнуться с неприятнейшими последствиями: ночными кошмарами, необъяснимым резким похуданием, странными болезнями, а то и инфернальными явлениями у себя дома.

Но как я, полицейский, объясню это по телефону? Рискуя выставить себя на посмешище съехавшим с катушек на религиозной почве, я все же счел своим долгом предупредить тех, кто не представляет, что такое абсолютное зло. Злу не требуется, чтобы его понимали, – ему это не мешает воздействовать на человека.

Лейтенант в Тридцать шестом участке оказался упертый, как сукин сын. Не успел я сказать, что звоню по поводу того убийства, и представиться – сержант Сарчи из Сорок шестого участка, как он съязвил:

–  Вот не знал, что вы в Южном Бронксе читать умеете!

Я не проработал бы шестнадцать лет копом, не научись общаться с разными людьми, поэтому отшутился:

–  Я сюда недавно перевелся, еще не разучился.

Я объяснил, что не первый год занимаюсь расследованиями не вполне обычных явлений и готов предложить свою помощь, если кто-то из копов, побывавших в нехорошей квартире, столкнется с проблемами.

–  Ты мне голову морочишь? – осведомился он. – Мне из-за этого убийства целый день всякие придурки названивают!

«Отлично, – подумал я, – он решил, что я спятил».

–  Я серьезно, – настаивал я. – Не хочу, чтобы полицейские пострадали от того, что им не известно.

В Нью-йоркской полиции меня многие знают, и кое-кто считает чокнутым. На это я обычно отвечаю:

–  Думайте что хотите, но если у вас дома мебель начнет летать по комнате, первым делом вы позвоните мне.

Узнав меня лучше, люди начинают понимать, что я не сумасшедший, и спрашивают:

–  А чем конкретно ты занимаешься? А как вообще попал на эту Работу?

Другие удивляются:

–  В дьявола и мы верим, но ты просто ненормальный, что полез в такое дерьмо. Это же опасно!

Услышав искренность в моем голосе, лейтенант сменил гнев на милость (видимо, на всякий случай – а вдруг там действительно опасно). Он поблагодарил меня за звонок, записал мой номер и обещал держать под рукой «на всякий случай».

Другое мое расследование проходило в очень красивом двухэтажном особнячке рядом с кладбищем Махпела. Дом некоторое время простоял пустым, прежде чем Анжело, владелец итальянской кулинарии в моем прежнем квартале, снял цокольный этаж. Пару недель спустя я встретил на улице его отца, Сэла. Тот, понизив голос, сообщил, что сын боится находиться в новом доме.

–  Он считает, там нечисто, – прошептал старик, тревожно оглядываясь, будто опасаясь соседей-сплетников. Я спросил, что там происходит.

–  Не люблю я говорить о потустороннем, которым ты занимаешься. – Сэл быстро перекрестился. – Но Анжело считает, это оно самое и есть.

«Ну еще бы, – подумал я. – Переехал в дом у кладбища, и теперь к нему шастает привидение! Насмотрелся парень фильмов ужасов».

Но мне стало любопытно, и я сказал старику: если Анжело хочет, пусть звонит.

Когда я вошел в квартиру, телефон уже разрывался. Анжело говорил очень испуганно.

–  А ты можешь приехать прямо сейчас? – попросил он.

Я искренне хотел помочь, но пришлось слегка разочаровать бывшего соседа: я никогда не срываюсь на вызов, не узнав сперва все факты и не помолившись об успехе предприятия. Я попросил вкратце рассказать, что происходит, если ему не померещилось. Анжело признался, что все началось с мелочей.

–  В первую ночь после переезда я проснулся от странных звуков, будто кто-то царапался или скребся. Звук шел с потолка над моей кроватью. Я подумал – мыши, а то и крысы, но не обратил особого внимания, пока не увидел реакции Снежка. Шерсть дыбом, шипит. Затем кота начало водить из стороны в сторону в пугающем, неестественном танце. Должен признаться, я здорово струхнул. Всю жизнь у меня кошки, и ни одна ничего подобного отродясь не вытворяла!

Анжело взял бейсбольную биту и пошел наверх смотреть, что там за крысы, но наверху стояла тишина. Так продолжалось несколько ночей, всякий раз начинаясь ровно в три утра. Услышав это, я напрягся – «ведьмин час», самый разгул нечистой силы. В три часа ночи не только проявляются бесы, глумясь над Святой Троицей, но и нередко совершаются террористические акты. Это оскорбление Богу, ведь его сын Иисус умер на кресте в три часа дня. Дьявол, как антипод всего святого, любит нападать в «противоположный» час и творить то, что можно назвать чудесами наоборот.

Заинтриговало меня и поведение кота – животные ощущают присутствие нечистой силы, как предчувствуют землетрясения и другие катастрофы. Я видел случаи, когда проявление потусторонних сил заставляло выть собак во всей округе. Злые духи могут нападать на домашних животных, ведь они творения Божьи. Поэтому я всегда вешаю медаль святого Бенедикта на шею каждого питомца в доме, прежде чем начать обряд изгнания дьявола.

Хотя рассказ Анжело позволял заподозрить в доме инфернальную сущность, я не был убежден, что надо лететь помогать, и попросил рассказать еще. Сиплым баритоном молодой человек начал:

–  Через несколько дней к скрежету прибавились шаги. Тяжелые, будто человек ходил. Сперва на дорожке в такт шагам захрустел лед, затем все ближе и ближе, буквально за стеной. Шаги замерли перед моим окном, которое вровень с землей, ведь квартира-то в подвальном этаже.

Анжело снова схватил биту и выбежал, готовый отдубасить того, кто там ходит, но никого не нашел.

Слегка надтреснуто он добавил:

–  На свежем снегу не было следов! Ни единого!

Озадаченный, он вошел в дом и снова услышал шаги.

–  Вот на этот раз я реально испугался: шаги слышались внутри дома, будто кто-то поднимался по лестнице. Но квартиры наверху пусты, я здесь пока единственный жилец! Наверху призрак, или кто он там, сперва медленно прошелся от стены до стены, а потом пробежал туда-сюда.

–  Сколько раз? – спросил я, уже зная ответ.

–  Три раза, все быстрее и быстрее, – ответил Анжело. – У меня сердце так и бухало, я тебе говорю.

Дважды проверив каждую дверь и каждое окно, владелец магазинчика пошел наконец спать. Но странные явления не прекращались. На следующую ночь в коридоре раздался оглушительный грохот, будто кто-то барабанил в дверь. Анжело лежал в кровати, слушая этот стук, но даже не встал за своей «Луисвилл слаггер», зная, что если поднимется, все равно никого не найдет.

Естественно, он мало спал в ту ночь и на следующую, когда раздались громоподобные удары, от которых он едва из кожи не выскочил. Тут уже ему пришлось брать биту, включать свет во всех комнатах и обыскивать каждый сантиметр. Что он нашел? Разумеется, абсолютно ничего.

Через неделю после переезда Анжело начали съезжаться другие жильцы. На втором этаже поселился одинокий мужчина, на первом водворилась молодая пара с четырехлетним сынишкой и новорожденной дочкой. Боясь показаться сумасшедшим, Анжело все же решился спросить новых соседей, не замечают ли они в доме странное. «Да, – ответили они, – здесь что-то очень плохое!» И когда Анжело сказал, что вызвал специалиста по паранормальным явлениям, все дружно согласились, что им не обойтись без помощи, и как можно скорее.

Улицы были покрыты черным льдом – объявили штормовое предупреждение, когда мы с Джо припарковались у кладбища и пошли в дом ждать, пока подтянется остальная команда. В спину дул ледяной ветер. Раньше за расследования мы брались вдвоем, но сейчас работали в расширенном составе. Годом ранее Уоррены приезжали в Нью-Йорк провести семинар. Как всегда, собралось много народу, и несколько слушателей высказали пожелание узнать побольше. Так, с благословения Эда и Лоррейн, мы с Джо основали Нью-йоркское отделение Новоанглийского общества расследований паранормальной активности.

Занятия мы проводили раз в месяц в моем подвале в Глендейле, к ужасу Джен. Она до смерти боялась этих вечеров, потому что в доме начал сам собой включаться и гаснуть свет. Мы постоянно покупали новые лампочки – прежние очень быстро перегорали. Однажды ночью Джен столкнулась с таким же жутким явлением, как и бедняга Анжело, – она услышала тяжелые шаги по скрипучей лестнице из подвала. Решив, что это я несу видеооборудование наверх после занятия, она открыла дверь и никого не увидела.

Естественно, Джен очень встревожилась.

–  Ох, не нравятся мне ваши занятия, – повторяла она, когда я заканчивал очередной семинар, и не успокоилась, пока я не обошел дом с молитвой и святой водой.

Меня тоже беспокоило, что адские силы взялись за мою жену, но я чувствовал, что Бог собрал нас вместе не без причины. Мы с Джо не только учили Работе, но и учились у наших студентов, привносящих в расследования веру и новые идеи. Учебников по демонологии не существует, поэтому технику приходилось совершенствовать методом проб и ошибок. Ученики у нас были самые разные: Милли дежурил на перекрестке возле школы, Деннис развозил по магазинам «Севен-ап», Дэвид – охранник, Фред – швейцар. Антонио и Вики, они поженились во время службы в армии и всегда одевались в военный камуфляж, работали у манхэттенского адвоката. Всех нас объединяла вера в Бога.

Мы никого не заставляли заниматься Работой через силу. Одни приходили только на занятия, другие помогали в расследованиях. Те, что предпочли ходить в учениках, выполняли свою часть работы, поддерживая нас своими молитвами. Некоторые помогали иными способами: Кэти, работающая в католическом храме, была слишком робкой, чтобы выезжать на происшествия, но у нее обнаружился дар провидицы.

–  Будьте очень осторожны, кто-то готовится нанести удар, – предупредила она, когда мы собирались в Махпелу.

Дела я вел, как полицейские операции, и установил строгую дисциплину. Во-первых, каждый участник расследования должен находиться в состоянии благодати. Для католика это означает сходить на исповедь. Церковь рекомендует исповедоваться раз в месяц, но, по мне, это слишком редко, поэтому я вменил в обязанность нашим спецам исповедоваться еженедельно и, по возможности, непосредственно перед выездом на вызов. Люди других вероисповеданий должны выполнять ритуалы своей религии и заблаговременно уладить дела с Богом. Перед расследованиями ассистентам велено придерживаться «черного поста», то есть питаться крайне умеренно и побольше молиться.

–  В основном ваша задача – прикрывать друг друга и выполнять наши с Джо указания, – говорил я трем ученикам, которые вызвались помочь в доме у кладбища. Фил и Крис, отец и сын, присоединились к нашей группе вместе с женой Фила, Роуз. Внешне они совсем не походили друг на друга: отец, профессиональный программист, плотный брюнет, а его юный сын худой и светленький, в мать. Однако характерами они были схожи – воодушевленные, общительные, легко сходились с людьми. Меня впечатлило, насколько они дружны: никаких трений, как нередко бывает с подростками.

Крис оказался отличным мальчишкой, которым гордился бы любой отец. Они с Филом уже бывали на расследованиях, но Томми, полицейский, с которым я работал в Нью-Йорке, ехал с нами первый раз. Мы подружились на тренировках, разделив общую страсть к боевым искусствам. Томми, жилистый, маленький, двигался с поразительной скоростью. Я ни разу не выезжал с ним на патрулирование – мы работали в разные смены, но слышал, что он мгновенно принимает решение и мастерски разбирается с уличными происшествиями. Любой коп, работающий в гетто, вынужден быть агрессивным, поэтому я предупредил Томми кулаки в ход не пускать.

–  Мы можем столкнуться с сопротивлением, – сказал я. – Если дело примет такой оборот, фиксируй человека, удерживай, если надо, но не бей.

Последним подъехал спустя несколько минут еще один участник нашей группы, брат Эндрю, экстрасенс очень высокого уровня, монах братства Святого Павла, религиозного ордена на острове Статен. Высокий, худой, с длинными грязными светлыми волосами и нечесаными усами, делающими его похожим на ветхозаветного пророка, он, едва войдя в дом, почувствовал присутствие нечистой силы… которая испугалась нас! Значит, мы имеем дело с демоном низкого уровня, раз он трусит еще до начала ритуала.

В аду, как и в раю, есть своя иерархия. Различают девять ангельских чинов: выше всех серафимы, затем херувимы, престолы, господства, силы, власти, начала, архангелы и, наконец, ангелы. В Библии сказано, что Люцифер когда-то руководил серафимами, но впал в грех гордыни, вообразив себя равным Всевышнему. В гордыне и зависти он отказался хвалить и славить Господа и стал врагом Бога.

Как и людям, ангелам дана свобода воли. Они могут выбирать, любить ли им Бога. Господь создал людей с душой и велел ангелам заботиться о нас. Он позволил своему единственному сыну стать смертным. Благие ангелы любили Иисуса Христа, но Люцифер сказал, что не станет поклоняться смертному, и многие ангелы присоединились к нечестивому бунту. Достойный отпор пришел от одного из самых низших чинов, когда архангел Михаил созвал ангелов на метафизическую битву: «Станем добрее перед Создателем нашим и не помыслим неугодного Богу». В наказание Люцифер и треть всех ангелов были низвергнуты с небес и навсегда лишены возможности лицезреть Господа.

Падшие ангелы, ставшие демонами и населившие ад, утратили благодать, но сохранили сверхчеловеческую силу. Их предводитель Люцифер изображается в виде скорпиона, а Сатана, правитель ада, в виде змеи. Отец Мартин утверждал, что Люцифер и Сатана – два разных, отдельных существа. Об этом мало что известно, но если существует Святая Троица – Отец, Сын и Святой Дух, почему не может быть дьявольской антитроицы? Я вижу корреляцию между Богом Отцом и Люцифером, отцом лжи, который тщится ввергнуть нас в бездну вечного проклятия. Бог Сын, Иисус, принес нам спасение, а его антагонист Антихрист, ложный мессия, придет на землю перед концом света. А Святой Дух, который помогает нам понимать Бога и приблизиться к святости, – противоположность Сатаны, разрушителя, соблазняющего нас, отвращая от Бога.

Приспешники дьявольской антитроицы когда-то принадлежали к разным ангельским чинам, поэтому их сила различается от большой до малой. Самые сильные демоны называются дьяволами: они могут манипулировать священными реликвиями. Демонам помельче такое не под силу, но даже самый ничтожный из них гораздо сильнее нас, людей, и переполнен ненавистью и стремлением извращать благое. Единственное оружие против него – молитвы и вера. Даже зная, что готовится, злой дух не покинет дом добровольно – нечистая сила неохотно отдает то, что присвоила, ее приходится изгонять. Для этого мы и приехали.

По описанию Анжело я был почти уверен, что дом переживает первую стадию демонической активности – проникновение, когда бес строит мелкие козни, сея страх и сомнение, создавая напряженный эмоциональный фон, из которого легче тянуть энергию.

Проявляется это исподволь. Ваш телефон издает три неестественно длинных или коротких звонка. Сняв трубку, вы слышите потустороннее рычанье, странные звуки, треск статических помех или мертвую тишину. Или слышатся три удара в дверь, но когда вы ее открываете, на пороге никого нет. Бывает и страшнее: кто-то рядом шепчет ваше имя, хотя дома вы одни, или тяжело дышит в ухо, или, словно ребенок или животное, кричит от нестерпимой боли. Эти вопли переворачивают душу. Вас трогают за плечо или дергают за волосы, но, обернувшись, вы видите пустую комнату.

В доме вдруг появляются «холодные пятна» – места, которые не согреваются даже при включенном на всю мощность отоплении, или начинаются необъяснимые перепады температуры, будто из комнаты разом откачали тепло. В пустых комнатах слышатся шаги или звук передвигаемой тяжелой мебели, которую тянут по полу, но если вы заглянете туда, все будет стоять на своих местах.

Удобно устроившись в постели, вы уже засыпаете, когда от стен или из-под кровати доносится дробный стук или скрежет. Ищите сколько угодно – вы не найдете источника звука. Или у вас вдруг возникает ощущение чужого взгляда, от которого мурашки бегут по коже.

В каком-то из жилых помещений вдруг становится тяжело находиться – даже домашние животные упираются и не идут туда, как бы их ни уговаривали. Свет неожиданно выключается, оставляя вас в темноте, и ослепительно вспыхивает посреди ночи, перебудив всю семью. Телевизор или радио сами собой включаются на полную громкость даже при вынутой из розетки вилке. Боковым зрением вы замечаете движение – черный или темный сгусток, который исчезает, стоит повернуть голову. Иногда в дверном проеме проплывает тень чернее мрака, или комната вдруг наполняется нестерпимым смрадом.

Предметы обретают собственную волю и перемещаются по дому, сколько ни перекладывай их обратно. Допустим, вы кладете ключи или бумажник в одно и то же место, но когда хотите выйти из дома, их там не оказывается. Вы перерываете весь дом, но не находите пропажу, а пару дней спустя ключи попадаются вам на глаза там, где вы несколько раз смотрели. Это приводит к скандалам, обвинениям, разладу, которые для нечистой силы слаще сахара.

Все это, как правило, валится на одного человека, выбранного для одержимости. Мы называем такого бедолагу «мишенью». Избранная жертва сталкивается с жутчайшими паранормальными проявлениями, но когда они пытаются рассказать об этом, их поднимают на смех. Иногда человек держит все в себе, усомнившись в здравости собственного рассудка, и отдаляется от семьи. В изоляции «мишени» труднее дать отпор, вот почему на этом этапе идет систематическое подавление воли.

Осуществив проникновение, злой дух переходит к следующей стадии – подавлению, терроризируя всех членов семьи. У этой пугающей тактики простая и жестокая цель: сломить волю жертвы, сделав невозможным сопротивление одержимости, конечной цели нечистого.

Однако до того, как все начнется, должно быть приглашение, открывающее демону дверь в наш мир. Это может произойти случайно или обдуманно.

Многие люди совершают большую ошибку, не принимая всерьез оккультные практики. Популярные телесериалы о сверхъестественном, начиная от «Баффи – истребительницы вампиров» до «Зачарованных», превращают колдовство в гламурное занятие. Меня серьезно беспокоит, что эти сериалы ориентированы на детей и внушают ложное представление, что баловаться оккультизмом безобидно и забавно. Создатели сериалов не предупреждают зрителей, что наложение чар и произнесение заклятий может стать причиной нападения демона. Они не показывают, во что превращается жизнь людей, в недобрый час решивших поиграть с гадальной доской или картами таро, провести спиритический сеанс или произнести заговор. Порой действительно все обходится, но иногда в наш мир проникает невидимая человеческому глазу сущность и учиняет сущий ад в вашей жизни.

Есть люди, которые знают о существовании тонкого мира и пытаются им манипулировать, призывая и требуя. Они сознательно приглашают демонов в свою жизнь, надеясь обрести богатство и власть. Это сатанисты, которые ради обретения земных наслаждений поклоняются Сатане как Богу, до последнего не понимая, что, однажды переступив черту, человек попадает в должники дьявола и рано или поздно тот придет за долгом – не исключено, что еще в этом мире, и неизбежно – в том.

Наряду с любителями и профи черной магии есть еще и зрители, невольно угодившие в силки оккультизма. Как случайные жертвы стрельбы из движущегося автомобиля, они просто оказались не в том месте не в то время. Они покупают дом своей мечты или переезжают в маленькую уютную квартирку, не подозревая, какой ужас их ждет.

Инфернальные сущности не обязательно привязаны к определенному месту, но могут задержаться там, где произошло что-то дурное: убийство, домашнее насилие, изнасилование детей, сатанистские ритуалы, наркотики – все, от чего исходят интенсивные негативные вибрации. Как выражается мой напарник Джо, такие дома поджидают своих жильцов, как венерины мухоловки зазевавшихся мошек.

Анжело не смог ответить, происходило ли в доме что-либо из вышеперечисленного, он вообще не знал его истории, но упомянул любопытную деталь о хозяйке. Она несколько раз заезжала забрать почту и, хотя Анжело любезно приглашал войти, упорно оставалась на улице, пока он ходил за письмами.

«Странно, – подумал я. – Похоже, дама боится переступать порог собственного дома. Готов поспорить, она точно знает, что там обитает и как оно туда попало».

Возможно, когда-то здесь жила ведьма, и ее дух не может успокоиться. Как известно, подобное тянется к подобному, и место, где обитает нечистый (или дух умершего человека), становится магнитом для инфернальных сущностей.

Как бы там ни было, я чувствовал, что жильцов, с которыми сегодня встречусь, можно отнести к категории случайных жертв, и окончательно уверился в этом после рассказа молодой матери. Джил оказалась крупной, спортивной, рыжеволосой, с румяным лицом, голубыми глазами и большим острым носом. Она немного расплылась после недавней беременности, но кипела здоровьем и силой – ее легко было представить капитаншей школьной команды по лакроссу. Лишь высокий девичий голос контрастировал с телосложением амазонки.

В гостиной было не повернуться от ярких игрушек и всяких детских принадлежностей. Несмотря на жизнерадостную обстановку, я видел, что Джил очень взволнована. Как и у Анжело, неприятный инцидент произошел с ее семьей в день переезда, но они сперва не придали этому значения.

–  Мой четырехлетний сын пришел в спальню и сказал, что видел тетеньку в белом, стоящую в ногах его кровати, – рассказывала Джил. – Я сказала: «Тебе приснилось, Тимми, ложись спать».

Недели две она отмахивалась от странных явлений – чересчур быстро, как теперь призналась Джил. Например, Тимми постоянно с кем-то разговаривал в своей комнате. Когда она выключила звук телевизора – хотела послушать, что говорит сынишка, тот мгновенно среагировал: «Мам, это я просто фантазирую». Заходя к нему в комнату, мать видела, как ребенок оживленно болтает, занятый игрой с воображаемым другом. Когда она спросила, что он делает, малыш бойко ответил, что просто притворяется.

От того, что случилось дальше, Джил долго не могла прийти в себя. Это произошло в прекрасный зимний день, какие иногда бывают в Нью-Йорке. Погода была так хороша, что женщина решила отпустить сына во двор поиграть и подышать свежим воздухом. Тимми очень обрадовался и попросил маму вынести его новую машину – достаточно большую, чтобы на ней кататься. В машине из желтого и оранжевого пластика все дверцы открывались, со стороны водителя имелись четыре ножные педали.

Тимми забрался в машину и не вылезал из нее, пока мать с крыльца не позвала обедать. Тимми подъехал к дому и вышел, не забыв закрыть пластиковую дверцу. То, что произошло дальше, заставило Джил усомниться в собственном рассудке: дверь детской машины открылась, будто невидимый ребенок сел за руль, и машина выехала во двор, остановившись на том самом месте, где Тимми ее припарковал. Дверца снова открылась и закрылась сама по себе, к большому удовольствию Тимми, который прыгал от восторга и ликующе визжал – новый друг в шутку прокатился на его машинке. Увидев, что у матери отвисла челюсть, на лице застыла гримаса ужаса, а глаза стали квадратными от удивления, Тимми поспешил ее заверить: «Мам, это все выдумки».

Не в силах вымолвить слово, Джил увела сына в дом. Увиденное не укладывалось в голове. Охваченная страхом, она уговаривала и успокаивала себя.

«Должно же быть логическое объяснение, – думала она. – Но какое?»

В глубине души Джил понимала: объяснения этому нет. Как только Брюс, ее супруг, вернулся с работы, Джил рассказала об увиденном.

–  Ветер, должно быть, – пожал плечами Брюс, знающий жену как натуру практичную, не склонную к игре воображения.

–  Да ведь не было ветра, – расстроилась она. – Погода стояла на редкость тихая, я тебе говорю!

–  Ну, дорогая, наверняка существует разумное объяснение. Может, машина поехала из-за вибрации грузовика, – предположил Брюс.

–  Не проезжали грузовики! – закричала близкая к истерике Джил. – Сколько раз тебе говорить? Машина Тимми ехала сама!

–  Это невозможно, – покачал головой Брюс.

Но он ошибался. Новый дружок Тимми, который старше человечества и суть воплощение пагубы, наметил для себя семью Джил и Брюса и удачно осуществил проникновение.

На следующий день, пытаясь выбросить из головы странное происшествие, Джил с головой ушла в распаковку и раскладывание вещей. Когда убирала одежду Тимми в ящики комода, вдруг явственно запахло одеколоном – мужским, но ее муж таким не пользовался. Запах был настолько сильным, будто кто-то рядом разбрызгал полфлакона. Дверца шкафа резко открылась и ударилась о стену, оставив на ней след. Аккуратно разложенная одежда вылетела на пол. Испуганная, ничего не понимающая Джил сгребла вещи в охапку, сунула на полку и с силой закрыла шкаф, не в силах понять, что творится в доме.

Как специалист по расследованиям паранормальных явлений, я все это слышал и раньше. Такое меня уже не шокирует. Но то, что Джил рассказала дальше, заставило меня сесть и начать делать пометки в блокноте. Оказалось, когда они жили на прежней квартире, у нее вдруг возникло непреодолимое желание переехать.

–  Не знаю, почему мне заблажило переезжать посреди зимы. Все говорили – подожди до весны, но я уперлась и не дала себя отговорить.

Когда Джил позвонила риелтору, началось нечто странное.

–  Тимми мне вдруг говорит: «Мам, не соглашайся на квартиру на Фреш-Понд-роуд, там мало места, а у нас теперь еще младенец». Я не поняла, о чем он лепечет, я же еще не ездила на Фреш-Понд-роуд и не видела ту квартиру. Но через два дня мы там побывали и решили – действительно маловата для двоих детей, и отказались. Я даже не связала этот случай со словами Тимми. Я вообще о них забыла.

Несколько дней спустя Тимми вдруг заявил: «Мама, давай переедем в квартиру в двух кварталах от Миртл-авеню». Джил снова не обратила внимания на слова сына – она еще не видела никакой квартиры возле Миртл-авеню.

–  Мне ужасно хотелось переехать, просто переклинило, – повторила молодая мать. – Через пару дней нам предложили такую квартиру. Посмотрев ее, я сказала Тимми, что этот вариант нам подходит. Он пришел в восторг. «Тебе тоже нравится?» – спрашиваю. А он мне: «Да, мам, я тебе о ней и говорил!» Хотя отсюда два квартала до Миртл-авеню, я сочла это совпадением, пусть и немного странным, но как-то не брала в голову, пока не начались всякие страхи. Теперь я считаю, что меня сюда привели!

Интуиция ее не подвела: семью Джил привели, или заманили, в логово демона. Кому-то это покажется маловероятным, но Сатана способен завлечь намеченную жертву в нужное место, повлияв на ее решение, заставив поступить так, как человек в жизни не поступил бы сам. Здесь тоже не было отдельной комнаты для малышки, однако Джил нашла вариант «идеальным».

А откуда четырехлетний ребенок заранее знал, какие квартиры им предложат? И неужели он сам искренне хотел жить возле кладбища? По моему мнению, Тимми необычный мальчик и, несмотря на возраст, сильный экстрасенс, почему на него и пал выбор демона. Четких признаков, по которым дьявол отбирает свои жертвы, нет, но, как правило, у таких людей есть некая слабость или уязвимое место, которые можно эксплуатировать. Я убежден: не вмешайся мы вовремя, Тимми неминуемо стал бы одержимым. Подобные случаи крайне редки, но дьявол может вселяться в детей.

Кровь в моих жилах закипела. Глядя на рыженького малыша, который без всякого страха бегал по квартире, уверенный, что все это «придумано», и его прелестную полугодовалую сестренку с покрытой пушком безволосой головкой и большими голубыми глазами, следящими за каждым моим движением, я подумал: «Да как потусторонняя мерзость смеет цепляться к невинным детям?»

При расследованиях я стараюсь не давать волю чувствам – сильные эмоции делают человека более уязвимым для инфернальных нападений и манипуляций, но сейчас я ничего не мог с собой поделать, глядя, как демон издевается над ребенком.

До сих пор не могу забыть случай из своей полицейско-патрульной практики, когда приехал на вызов в многоквартирный дом в восточной части Нью-Йорка и на кухонном столе увидел умирающую месячную девочку, неподвижную, посиневшую, потому что твари, которые назывались ее родителями, поленились вовремя вызвать врача. Мы с доктором «скорой помощи» бились, пытаясь оживить малышку, но до больницы ее не довезли. Мамаша немного поплакала, папаша поднялся уходить.

–  Ты куда намылился? – спросил я.

–  Домой, – деловито ответил он. – Пора собираться на работу.

У него имелось еще восемь детей от разных женщин «по соседству», так что одним больше, одним меньше, ему было все равно. На один рот меньше. Я сдержался и не открутил ему башку, когда он равнодушно повернулся спиной к мертвой девочке и вышел в ночь.

Заканчивая свой рассказ, Джил была очень расстроена.

–  Я никогда не испытывала такой злости, враждебности, ненависти, какие ощутила здесь за несколько дней, – пожаловалась она. – Не знаю, что на меня нашло, когда я решила сюда переехать. Боюсь себя, поминутно готова рвать и метать. Не узнаю себя, это уже не я!

Тогда, в Нью-Йорке, я не успел спасти ребенка, но сегодня приехал вовремя, чтобы помочь молодой матери и ее детям.

–  Джил, – сказал я, – это действительно не вы. Это с вами делает дом…

На демоническую тему я могу распространяться часами, но не успел я договорить, как нас прервал громкий детский вопль, который прекратился так же внезапно, как и начался, когда Тимми вдруг ударил малышку. Я сразу вспомнил слова Кэти: «Кто-то готовит удар». Что ж, она не ошиблась.

–  Нет, вы только посмотрите! – воскликнула мать. – Тимми раньше никогда так не делал!

Она готова была свалить проделку на злого духа, но я, честно говоря, сомневался. Насколько я видел, Тимми – неугомонный, буйный мальчишка, которого родители не особо приучали к дисциплине. Не знаю, что спровоцировало шлепок – ревность к сестренке или темные силы, но я решил начать ритуал не откладывая. Проще изгнать нечистого из дома, чем из людей.

Оглядевшись, я увидел, что кого-то не хватает. Ну да, третьего жильца.

–  А где Билл? – спросил я.

–  Не знаю, – ответила Джил. – Я говорила, что вы будете в восемь, но его целый день не видно.

Я подавил раздражение. Мы согласились взяться за расследование и приехали в снежный шквал лишь потому, что нам обещали содействие всех жильцов дома. Чтобы прогнать дьявола, необходим доступ в каждый уголок и закоулок, чтобы нечистому негде было спрятаться. Рассказ Билла мало чем помог бы расследованию – зловещие события начались до его приезда, стало быть, не он привлек сюда нечистого. Но мне все равно было интересно, что он скажет.

Пока ждали Билла, наш экстрасенс, брат Эндрю, обошел две квартиры, вытянув свои длинные тощие руки и принимая на них негативные вибрации. Он нашел два «холодных» пятна необычайной силы – «потусторонний холод», как мы его называем, одно в спальне родителей, другое в детской.

–  Ты его видишь? – спросил я.

Брат Эндрю помолчал секунду, будто слушая то, чего не слышал я.

–  Маскируется. Не хочет показываться. Пытается спрятаться.

–  Точно демоническое? – спросил Томми, уже не сомневаясь в ответе.

–  Да, нечеловеческое. Оно испугано, но его ненависть сильнее страха.

Я не знаю, как работают экстрасенсорные способности брата Эндрю, как не представляю, откуда малыш Тимми знал, какие квартиры будет смотреть его мать, но я много раз имел возможность убедиться в необычайно развитом шестом чувстве нашего спеца. То он описывал нам планировку квартир, в которых ни разу не был, то находил невидимый открытый портал, откуда в дом проникали сущности.

Однажды он даже прочел мои мысли. Я ездил в братство Святого Павла и привез кое-какие лакомства. Брат Эндрю так азартно въелся в предложенный миндальный пирог, что я, глядя на него со спины, невольно подумал: «Не кормят их тут, что ли?»

Он обернулся, будто я сказал это вслух, и воскликнул:

–  Да иди ты к черту, Ральф!

Мы потом весь вечер смеялись.

Брат Эндрю чем-то напоминает мне отца Мартина – оба от мира сего и говорят обычным языком, не чураясь крепких выражений. С ними легко общаться – нет скованности, будто в церкви сидишь, а словно с приятелями беседуешь. У обоих замечательные экстрасенсорные и эмпатические способности. Брат Эндрю настолько сильный эмпат, что это для него почти проклятие: он в магазин не может зайти без того, чтобы кассирша не выложила ему свои переживания. Я ему полностью доверяю, но спроси я, что готовит мне будущее, в ответ услышал бы: «Расслабься, Ральф, и получай удовольствие. Не мешай вершиться предначертанному».

Однажды брат Эндрю рассказал мне о явленном ему видении золотого куба, от которого исходило сильное ощущение любви, а рядом зияла большая черная дыра, источавшая такое всепоглощающее зло, что брату Эндрю показалось – он вот-вот исчезнет в ней и погибнет. После того чудесного видения, ощутив силу Божьей любви и абсолютное зло Сатаны, он решил избрать религиозную стезю.

Сейчас брат Эндрю злого духа не увидел – тот прятался, но уловил его страх и ненависть

–  Прикажи ему уйти, – настаивал я.

Громко, повелительно брат Эндрю произнес:

–  Во имя Иисуса Христа повелеваю тебе уйти, не навредив, туда, где Господь судил тебе быть! – Он повторил это трижды, возвысив голос и все более настойчиво, но покачал головой: – Не идет. Не хочет.

Мы принесли все необходимое для экзорцизма: святую воду, медали с изображением святого Бенедикта для всех обитателей дома, включая кота, освященную соль и ладан. Мы устанавливали видеокамеру, когда сверху спустился недостающий жилец с банкой «Будвайзера», из которой шумно отхлебывал. От этого ожиревшего, неопрятного мужчины разило пивом и неприязнью. Я говорил с Джил, когда услышал голос Джо:

–  Уберите пиво, пожалуйста. Здесь сейчас будет проводиться религиозный обряд.

В бытность свою патрульным я повидал много идиотов и не удивился, когда Билл скандально ответил:

–  Я у себя дома и буду пить пиво, когда хочу!

Во мне поднимался гнев, но я пришел сюда молиться, а не разбираться со всякими козлами, поэтому предоставил другим жильцам урезонивать соседа. Игнорируя уговоры, Билл стоял посреди комнаты, потягивая пиво, будто ожидал начала представления. В Библии не запрещается усмирять засранцев жестким взглядом полицейского, поэтому я сказал, глядя на него в упор:

–  Слушай, приятель, не уберешь пиво – вали к себе и разбирайся со своей проблемой сам.

–  Да пожалуйста! – хмыкнул он, окинув меня презрительным взглядом.

Громко рыгнув, он не спеша потопал вверх по лестнице.

–  Приятного вечера, – сказал я ему вдогонку, зная, что нечистая сила, затаившаяся в доме, разъярившись от наших молитв, устремится в квартиру этого типа.

Некоторое время сосед изображал безразличие и даже врубил на полную громкость «Блэк саббат».

Сопротивление – часть демонической тактики. Мы и не ждали, что все пройдет гладко. Сатанинские силы всегда стараются затруднить расследование, а этот дурак играет им на руку. Будь он единственным обитателем дома, я бы собрал вещи и ушел. Мы рискуем собой за спасибо, ведь плату не берем, решаем его проблему, а он нам палки в колеса ставит?

Проводить ритуал в таких условиях все равно что приклеивать пластырь на сломанную ногу, но в доме жили двое малышей, которым не на кого было рассчитывать, поэтому пришлось продолжать под гремящую сверху «Блэк саббат». Сперва мы зажгли освященный ладан и подождали, пока сладкий запах наполнит комнату. Следили, чтобы ни один угол не остался неочищенным. Мы с братом Эндрю по очереди читали молитвы, а Джо и Фил вторили нам в подвале. За несколько лет мы пришли к выводу, что эффективнее начинать ритуал одновременно на всех этажах, чтобы демон не метался по дому.

Читая молитву папы Льва XIII, я высоко поднял свою реликвию – частицу Святого креста. Она всегда висит у меня над кроватью, я беру ее с собой на расследования. Это, можно сказать, эквивалент табельного оружия полицейского, ибо нет ничего более действенного против Сатаны и его приспешников.

Мы уже готовы были приступить к следующему этапу – окроплению каждого угла святой водой, когда очередная композиция «Блэк саббат» вдруг оборвалась и жилец второго этажа сбежал вниз, бледный и трясущийся. На этот раз пива при нем не было, и вел он себя совсем по-другому. Теперь он отчаянно жаждал помочь нам всем, чем только сможет. Мой напарник поинтересовался, чему мы обязаны столь разительной переменой отношения, но жилец отказался отвечать.

–  Давайте уже к делу, – пробормотал он.

Я был этому только рад – наконец-то мы получили возможность пройтись по второму этажу. Быстро – на случай если жилец снова передумает – мы очистили его квартиру молитвой и ладаном и окропили углы и внутренность каждого шкафа и ящика, даже совсем маленьких, чтобы дьяволу негде было спрятаться. Окропление входит в ритуал, описанный папой Львом XIII, но мы пошли дальше: в качестве завершающего удара нечистому закрепили действие святой воды освященной солью.

Закончили мы около полуночи. Брат Эндрю сообщил, что видел черную тень, быстро перемещавшуюся по дому. Демон искал укрытие, но мы свое дело знали: спрятаться ему негде. Натыкаясь на каждом шагу на святую воду и освященную соль, которыми мы очищали дом, черная тень, не в силах вытерпеть, металась все быстрее и быстрее, пока не исчезла совсем.

Когда брат Эндрю сказал нам об этом, я побеседовал с обитателями дома о том, чего им ожидать.

–  Через несколько дней вы можете столкнуться со сверхъестественными проявлениями: это остаточный эффект ритуала. Демон может даже вернуться. В таком случае примените святую воду и освященную соль, мы их вам оставим. Важно усвоить: надо регулярно молиться и впустить Бога в свою жизнь. Еще я попрошу вас не обсуждать случившееся: разговоры о демоне могут снова привлечь его в дом.

Нас благодарили все, даже Билл. Выйти из дома на чистый, морозный воздух было восхитительно – мы пробыли внутри четыре часа. Теперь предстояло долго тащиться по обледенелым дорогам. Томми и брату Эндрю ехать было дальше всех. Я помолился, чтобы они добрались без приключений.

На этом бы истории и закончиться, но у нее оказалось любопытное продолжение. На следующий день брату Эндрю позвонила старая знакомая, которая живет за три тысячи миль, в Калифорнии. Около 21 часа по тихоокеанскому времени (00.00 в Нью-Йорке), когда брат Эндрю завершил обряд изгнания дьявола, этой женщине, спящей на диване, привиделся кошмар, будто брата Эндрю обступили злые духи. Сон был так реален, что женщина в страхе проснулась и пошла на кухню выпить травяного чаю. Когда наливала в чашку воду, у нее возникло ощущение, что на нее кто-то смотрит.

Обернувшись, она увидела волосатое существо ростом футов пять, злобно скалящее страшные желтые зубы. Исходящая от него ненависть смертельно испугала женщину, но у нее хватило самообладания сделать то, чему учил брат Эндрю: именем Иисуса она приказала чудовищу уйти. Оно немедленно исчезло, но женщина так переволновалась, что не спала всю ночь и ранним утром позвонила брату Эндрю узнать, все ли с ним в порядке.

Он объяснил, что проводил обряд изгнания нечистого. Когда демон покидал дом у кладбища, женщина в Калифорнии подумала о брате Эндрю, видимо, почувствовав, что он в опасности. Стоит о ком-то подумать, как между вами и этим человеком возникает духовная связь, ибо мысль материальна (точно так же, обращаясь к Богу в молитве, вы создаете духовную связь). Когда демон вынужденно оставил дом, он, снедаемый дьявольской яростью, по следу мыслей женщины пришел к ней в дом, пока ее слова не отправили его туда, где ему надлежит пребывать, – в ад.

Глава 5 Нападение инкуба

Вспыхнула молния, и на машину обрушился ливень. Ехать на очередное расследование предстояло часов пять. Джо не смог вырваться с работы, поэтому я ехал один и на взводе, зная, что встречусь с людьми, подвергшимися нападению сил куда опаснее этого потопа. Семью Маккензи я видел в телешоу «Паранормальные явления», где рассказывается о реальных случаях проявления потусторонних сил. Едва я услышал рассказ Маккензи, как сразу понял – за них не на шутку взялись инфернальные силы. Я позвонил Эду Уоррену, зная, что у него есть выходы на это телешоу, но он сказал, что ему неудобно напрашиваться.

–  Если Господь захочет, чтобы эта семья получила нашу помощь, – сказал он, – он их на нас выведет.

Несколько месяцев спустя я разговаривал с Эдом по телефону.

–  Ральф, позавчера мне позвонили с «Паранормальных явлений», – сообщил он. – Хотят, чтобы мы с Лоррейн взялись за один случай в Вашингтоне. – Я сразу понял, что речь идет о Маккензи, но Эд успел забыть наш разговор, пока я ему не напомнил. – Ты тоже поезжай.

Если то, что говорили члены семьи Маккензи в телешоу, правда, значит, они оказались в лапах на редкость сильного демона. Когда в Вашингтоне я остановился у таксофона сказать жене, что добрался благополучно, ветер достиг почти ураганной силы. Джен была очень напряжена, хотя и пыталась скрыть тревогу, да и я беспокоился: нахожусь так далеко от дома – а вдруг я понадоблюсь своей семье?

Проезжая через стену дождя, я видел, как на другой стороне улицы большая ветка упала на асфальт.

«Может, он сумасшедший – ехать за две сотни миль в такую погоду помогать незнакомым людям?» – подумает кто-то.

Так можно задаться вопросом, не сумасшествие ли еженощно рисковать жизнью в патрульной машине. Моих коллег, совсем молодых людей намного лучше и храбрее меня, убивают на службе, как Кевина Джиллспика, тоже работавшего в ночную смену. Угонщики застрелили его несколько лет назад, хотя он был в бронежилете. Кевин тоже был женат и имел малолетних детей. Его семилетний сын Дэнни написал письмо, которое зачитали на панихиде: «Я люблю полицию. Когда вырасту, тоже стану полицейским». Теперь зеленый металлический шкафчик в участке стоит невеселым памятником с табличкой «В память офицера полиции Кевина Джиллспика, жетон № 4503, погибшего при исполнении 14 марта 1996 г.». Ниже подписана фраза, которую мы часто слышали от Кевина: «Ну, чтоб все было нормально».

Семья Маккензи понесла такую же сокрушительную потерю, как и сын Кевина: всего через три дня после переезда в новый дом у главы семейства нашли неоперабельный рак, и через месяц его не стало. Вряд ли это подстроил демон – скорее, тут совпадение, но цифра три всегда фигурирует в таких случаях.

Дом вовсе не выглядел обиталищем привидений: Маккензи жили не в старом, продуваемом всеми ветрами замке и не в полуразрушенном особняке, как любят показывать в кино, а в очень красивом, увитом диким виноградом доме в колониальном стиле на тихой улочке в пригороде Вашингтона. Звоня в дверь, я не почувствовал ничего враждебного или зловещего.

–  Вы экзорцист? – Я сразу вспомнил тоненькую девочку-подростка с огромными беспокойными глазами: Моника Маккензи, старшая дочь. По телевизору она рассказывала о невообразимых ужасах, которые им пришлось претерпеть.

–  Нет, но я приехал помочь, чем смогу, – заверил я.

Перебросившись парой слов с девочками, жмущимися друг к другу в гостиной (никто не хотел оставаться один даже средь бела дня), я в ожидании Уорренов пошел взглянуть на чистые, просторные комнаты. Почувствую ли что-нибудь необычное? Я уже знал, что у дома гнусное прошлое.

По словам Маккензи, полицейские им рассказали, что предыдущий владелец дома был сатанистом. Его жена работала в ночную смену и оставляла двоих малолетних сыновей на отца. Вроде обычное дело, да только вот папаша вместе с участниками сатанистского шабаша сексуально использовали детей.

Дальше – больше: секта начала приносить своему кумиру, дьяволу, жертвы – живых существ. На глазах у детей они разорвали лягушку. «Лягушку? – фыркнет кто-то. – Тоже мне, большое дело!» Но для детей увидеть, как разрывают живую лягушку, гораздо страшнее, чем для взрослых стать свидетелями автоаварии.

Я считаю, была подготовка к бесконечно худшему: позже сектой был умерщвлен младенец. Доказать это не удалось, но детектив, который вел расследование, был убежден, что убийство имело место. По закону в отсутствие трупа или прямых доказательств нельзя осудить за совершение преступления, на что и рассчитывали сатанисты. Ритуал видели только сыновья хозяина дома, а в глазах закона маленькие дети не являются надежными свидетелями. Мальчики рассказали полиции, что младенец был заколот несколькими ударами ножа, положен в коробку и брошен в ручей, протекающий неподалеку. Полицейские коробку нашли, но ни следов крови, ни изувеченного тела не обнаружили, несмотря на тщательные поиски, и в конце концов дело закрыли.

Подозреваю, что в секту входили так называемые организованные сатанисты, которые идут на все, чтобы надежно спрятать тела своих жертв и избегнуть уголовного преследования. Это несложно – среди организованных сатанистов немало врачей, юристов, политиков, женщин и мужчин, не испытывающих материальных затруднений. Есть даже судьи и офицеры полиции. Словом, у подобных сект есть все средства избежать земного правосудия.

Однако все это домыслы – может, и в самом деле не было никакого мертвого младенца. Но и без этого у полиции собралось достаточно доказательств, чтобы посадить скота-папашу за педофилию, избавив от него общество и родных детей. Но содеянного им оказалось достаточно, чтобы привлечь в дом одного из злых духов, бродящих по миру и соблазняющих людей, и отдать другую невинную семью в качестве добычи дьяволу.

Проверив первый этаж, я сошел в цокольный. Прямо у лестницы располагалась комната Моники: типичная девчоночья спаленка, вся в цветочках и картинках. Я походил по цокольному этажу, который оказался очень просторным, с несколькими комнатами. В самой большой стояли телевизор и угловой бар. Здесь было так же чисто, как во всем доме. Сбоку находилась прачечная. Едва войдя туда, я резко остановился, охваченный необъяснимым ужасом. Атмосфера угрозы была такой сильной, что волосы встали дыбом. Я поспешил убраться оттуда ко всем чертям.

Зло можно почувствовать – тело на него реагирует. Дьявол знает, как напугать того или иного человека, потому что ему известны наши слабости. Внешне комната была обычной прачечной, но оттуда исходило сильнейшее ощущение ужаса и ненависти. В отличие от брата Эндрю я не экстрасенс, но, как правило, чувствую присутствие нечистой силы. Это неестественное, бередящее нервы ощущение. Многие описывают беспричинный страх или впечатление, будто происходит что-то очень плохое.

Позже я узнал, что, по мнению следователя, именно здесь собирались сатанисты. От нестерпимого демонического присутствия во мне взревела невидимая сирена. Адреналин зашкаливал. Я поспешил убраться из подвала, и тут из комнаты Моники сильно пахнуло противно-приторными духами. Я спросил Монику, кто сейчас заходил в комнату. Она ответила, что никто, и очень заволновалась, когда я сказал, что в ее комнате нечем дышать от парфюма. Торжествующе, будто это было главным доказательством ужаса, в котором семье приходилось жить, она воскликнула: «Вы тоже почувствовали? Такое у нас все время происходит!»

Меня тронула ее искренность, и я понял: здесь уже не проникновение, а подавление, второй этап демонической деятельности, когда цель нечистого – терроризировать семью непрекращающимися, невыносимо страшными явлениями, лишив злополучную жертву всего человеческого и добиваясь, чтобы она перестала сопротивляться одержимости. Подавление в тысячу раз сильнее проникновения: скрежет и царапанье сменяются оглушительными ударами, буквально сотрясающими дом. Терзают уже не кого-то одного, а всю семью. На этом этапе уже не мелочатся тем, чтобы посеять сомнения и страхи у одного человека, дом становится враждебным для любого входящего.

Проникновение – нападение извне, включающее манипуляции с различными предметами. Подавление подразделяется на две части: паранормальные явления продолжаются и усиливаются, но появляется и более зловещий, невидимый аспект. На стадии проникновения жилищу вредят физически. Во время подавления преследуют его обитателей. Никому нет спасения: идет предельно сильное, изматывающее давление на все чувства. Ужас становится постоянным спутником там, где человек привык ощущать себя в безопасности, – дома. Становится невозможно спать. Крупные, тяжелые предметы вроде стиральных машин или холодильников поднимаются в воздух и швыряются в вас невидимыми руками. Шаги не просто слышатся, они направляются к человеку и проходят сквозь него, обдавая леденящим холодом.

Дальше становится еще хуже, хотя, казалось, хуже некуда: демон терроризирует семью уже не только в доме. Автомобиль вдруг начинает показывать характер, буквально провоцируя аварии и оставляя глубокие царапины в салоне машины, если сидящему за рулем чудом удается разминуться. Всякая жуть творится на работе, если у несчастных еще остались силы ходить туда. Все в доме страдают от неистовства инфернальных сил: членов семьи бьют, царапают, кусают, сбивают с ног, обжигают, швыряют в них чем попало. Если семья пытается уехать, скрыться, нечистый тенью следует за ними, учиняя богомерзкий хаос всюду, куда бы они ни направились. В этом аду члены семьи перестают воспринимать себя как отдельных личностей, словно они оказались в зоне боевых действий и отчаянно борются за жизнь.

И это только начало подавления. Во время демонического проникновения злодейские нападения совершаются извне: странные шумы, акты паранормального вандализма и злобные пакости. Но затем настает черед изуверской психологической обработки: на ваших глазах исчезают предметы, вы с трудом сдерживаете рвотные позывы, когда комната вдруг наполняется смрадом разлагающейся плоти или экскрементов, вы дрожите, когда перед вами материализуются ужасные призраки. Вещи уже не летают по комнатам, а разбиваются вдребезги о стены или пол. Это кошмар наяву: не проходит и дня без отвратительных и страшных событий.

У жертв начинаются деградирующие изменения личности: может появиться отвращение к церкви и освященным предметам. Греховные помыслы становятся сильнее и появляются чаще, человек с огромным трудом сопротивляется соблазну. Он начинает позволять себе странно приятное, но на деле невыразимо постыдное поведение. В тщетной попытке спастись от вездесущего демона кто-то начинает пить или принимать наркотики, ищет забвения в случайных связях, всякий раз отдавая дьявольским силам часть своей души.

Некоторые члены семьи не выдерживают сильнейшего стресса: любящий супруг или супруга, а то и ребенок кажутся все более отстраненными, холодными, полными ненависти. В таком состоянии человек даже становится одержимым – ненадолго, ведь его воля не сломлена до конца, но в припадке неконтролируемой ярости он может жестоко избивать своих близких, наносить себе чудовищные раны и даже совершить самоубийство.

Демоны – прекрасные манипуляторы, они эксплуатируют малейшую моральную, эмоциональную или мысленную слабость жертвы. Некоторые специализируются на конкретных грехах, в первую очередь на семи смертных: гнев, зависть, гордыня, лень, чревоугодие, жадность и похоть. С дьявольской изобретательностью силы тьмы цепляются за наши низменные инстинкты и гнусные соблазны. Вплетают их в сценарии нападений с поразительной извращенностью.

К этому времени приехали Эд и Лоррейн с одним из своих учеников из Коннектикута. Пришла и бабушка Моники, Мэгги, морально поддержать всех Маккензи. Пока я устанавливал видеокамеру, Уоррены знакомились с шестью обитателями дома: гостиничным менеджером Клаудией, ее постоянным бойфрендом Арти, грузчиком, ее пятнадцатилетней племянницей Джессикой и тремя дочерьми – семнадцатилетней Моникой и тринадцатилетними близнецами Каролиной и Мэрибет. Сходством близнецов никого не удивишь, но у Маккензи все четыре девочки поразительно походили друг на дружку, как матрешки, внутри которых находятся уменьшенные копии первой.

В отличие от молодой вдовы, блондинки с идеальным макияжем, всячески старающейся скрыть перенесенный стресс, насчет девчонок приходилось гадать, кто из них в последний раз расчесывал густые, непокорные каштановые волосы или принимал душ. Конечно, у подростков и не такое бывает, но выражение лиц девочек внушало тревогу: этот пустой, далекий взгляд я десятки раз видел у жертв человеческих и нечеловеческих преступлений.

Чтобы разговорить этих измученных, травмированных детей, Эд решил побеседовать с каждой из девочек отдельно в столовой, а я отправился обходить дом, провожая при оказии кого-то из членов семьи в подвал и обратно и составляя компанию на кухне, пока Маккензи ждали своей очереди. Моника согласилась пообщаться первой. Она сказала, что неприятности начались перед первым Рождеством без отца (пик демонической активности – ярость злых духов многократно распаляется святостью праздника). Первое нападение нечистого отнюдь не было утонченным и вкрадчивым: кто-то как кувалдой бил по ее ночному столику, будто что-то сообщая азбукой Морзе: три сильных удара, затем несколько ритмичных дробных стуков.

–  Я думала, кто-то вломился в дом и хочет убить меня, – рассказывала девочка глухо, без эмоций. – Меня прошиб пот, я зажмурилась и боялась открыть глаза.

«Нетипично для проникновения, – подумал я. – Ничего неявного, тонкого, исподволь. Похоже, этот демон настолько силен, что решил пропустить проникновение и перейти непосредственно к подавлению».

Смущенно ерзая на диване, ужасно стыдясь того, о чем придется откровенничать, Моника говорила, как услышала и почувствовала, что кто-то тяжело дышит ей на ухо, пока она лежала в постели.

–  Хриплым, старым-престарым, тысячелетним каким-то голосом оно сказало: «Я хочу заняться с тобой любовью!» Я так испугалась, что кинулась в мамину комнату за помощью.

С искаженным стыдом лицом Клаудия призналась, что не поверила ни одному слову Моники.

–  Я не сомневалась, что ей приснился кошмар, успокоила и отослала спать.

–  Но ты же знала, что это не сон, – мягко напомнил Эд девочке.

–  Никто не убедит меня, что это был сон, – отозвалась Моника, впервые твердо взглянув Эду в глаза. – Ни мама, ни вы, никто на свете!

Ее большие глаза вызывающе сверкали, словно девочка так и ждала, чтобы кто-нибудь посмел не согласиться. Я ни на секунду не усомнился в ее правдивости.

С первыми теплыми днями наступило кратковременное затишье, и Клаудия совершенно забыла дочкин «кошмар», пока следующей зимой сама не испытала нечто страшное.

–  Я спала одна – мой друг был на работе, когда кто-то или что-то вошло в спальню. На щеке я ощутила дыхание, а затем почувствовала, будто куда-то проваливаюсь. Падение длилось бесконечно, и я только думала: «Помоги мне, Боже». Я не могла пошевелиться от страха, но знала: тот, кто был в комнате, есть зло. Я боролась с ощущением скверны, как только могла.

Я понимал, что это не сонный паралич – редкое заболевание, которое обычно начинается в детстве; страдающие сонным параличом впадают в непродолжительную каталепсию как во сне, так и во время бодрствования. Среди Маккензи не было больных, да и жуткие явления происходили средь бела дня, когда никто не спал.

На секунду зажмурившись, будто сверяясь с образами, запечатленными на внутренней поверхности век, Клаудия продолжала:

–  Мне показалось, что я встала с кровати и увидела у стен своих дочерей. Видение рябило, будто они парили в воздухе. Я пробовала заговорить с Каролин и Мэрибет, но изо рта не вылетело ни звука. Мебель волнообразно колыхалась и казалась полупрозрачной. Я добралась до телефона на кухне и набрала маму, но трубку поднял мой покойный муж! «Привет», – сказал он. Я закричала: «Быстрее домой, помоги мне!» Едва я это выговорила, как снова оказалась в кровати. – Клаудия пристально смотрела на Эда и пыталась угадать его реакцию. – Как вы считаете, я вылетела из тела?

Эд не стал спорить, но счел необходимым сделать важное замечание:

–  Голос, который вы услышали в трубке, не был голосом вашего покойного мужа. Это демон говорил за него.

В своих злонамеренных кознях нечистый нередко надевает эту жуткую, но странно успокаивающую личину – люди неоднократно рассказывали, как у них звонил телефон и в трубке слышался голос мертвого родственника. Это безжалостная дьявольская тактика, призванная лишить нас покоя.

Когда я вернулся в кухню, случилось нечто странное. Из гостиной в патио вели застекленные двойные двери. Была уже ночь, и в четком отражении комнаты я вдруг заметил быстрое движение: как бы мимо дверей скользнула бесформенная черная масса и исчезла в стене. Верный полицейской выучке, я немедленно выбежал в патио в поисках злоумышленника, но там никого не оказалось – человека по крайней мере.

Я столкнулся с этим не первый раз. Меня часто спрашивают, видел ли я привидения или чертей, пока рос. Отвечаю: паранормальные явления я начал видеть уже после того, как стал заниматься Работой. Распознавая дьявола, мы притягиваем его к себе – раньше я этого не понимал. Заниматься расследованиями – значит перейти черту, и назад дороги нет. Высока вероятность того, что тебя будут изводить, преследовать в собственном доме, потому что демоны никогда не прощают и не устают искать мести.

Месть настигает вас неожиданно. Зимой 1992 года с моей женой произошел шокирующий случай. Я был в отъезде, на расследовании, Джен смотрела телевизор, а Кристина спала. Вдруг Джен краем глаза увидела движение: в дверях застыла огромная черная тень восьми футов высотой, у которой не различалось ни рук, ни ног, ни черт лица. От ужаса волосы у Джен встали дыбом: тень была у дверей в детскую! Парализованная страхом, жена смотрела, как тень скользнула по коридору и исчезла. Немного оправившись от испуга, Джен осторожно, на цыпочках пошла в нашу спальню, взяла бутылку святой воды, которая у нас всегда есть в доме, и окропила все углы.

Когда я вернулся, супруга уже справилась со страхом и кипела яростью.

–  Уезжаешь на свои расследования, а когда тебя нет, тут всякая жуть творится! – кричала она. – Я до смерти испугалась, одна, с ребенком! Мне что, остаток жизни бояться каждой тени и всякой дряни, о которой я и говорить не хочу?

Ее слова были как удар под ложечку. Я занимался Работой добровольно, но при чем здесь моя семья? Почему они должны подвергаться адской травле? Словно преступник, которого я арестовал, вдруг явился ко мне на порог и угрожает моей семье!

Я долго успокаивал Джен, затем взял еще бутылку святой воды и провел обряд экзорцизма в собственном доме, читая молитву папы Льва XIII. На рассвете мы с Джен заснули в обнимку под ковчежцем с частицей Святого креста, висящим над нашей кроватью.

Не удовлетворившись тем, что до смерти напугал мою жену, примерно месяц спустя нечистый наведался снова. На этот раз я был дома, валялся на диване перед телевизором, когда боковым зрением уловил движение. Огромная черная тень отходила от кроватки Кристины! В комнате было темно, но тень была чернее темноты. Я часто слышал, как люди, которых я опрашивал, описывали силуэты, ясно видимые в темноте, интенсивно-черные, будто поглощающие тьму. Теперь я понял, что они имели в виду.

Я как сумасшедший вскочил с дивана – не уверен даже, что ноги коснулись пола, – и кинулся к дочери. К моему облегчению, она мирно спала (зато меня трясло как в лихорадке).

Даже после окропления комнаты святой водой я до утра не сомкнул глаз, зная, что демон подходил к моей малютке.

Инцидент посерьезнее случился в 1995 году. Кристина, которой исполнилось пять лет, заглянула в комнату к сестричке-младенцу и закричала.

–  Я увидела такое колыхающееся, как будто оно таяло, – рассказывала она потом. – Оно наклонилось над кроваткой Даниэллы, будто хотело ее взять. Я закричала маме: «Одна из тех гадостей, которые вы с папой видите, пришла и забирает Даниэллу!» Джен вбежала в комнату и увидела тень, клубящуюся над кроваткой. Она панически схватила дочку на руки, и в тот же миг бесформенная тень исчезла. Жена с дочерьми выбежала из комнаты, Кристина плакала навзрыд, и захлопнула за собой дверь.

Я был вне себя. В начале Работы меня предупреждали, что всякий, кто отваживается выступить против дьявола, дорого расплачивается. Я к такому был готов, но не представлял, что это коснется Даниэллы, которой сейчас четыре годика и весит она все двадцать пять фунтов (в основном, по-моему, за счет длинных шелковистых волос), или девятилетней Кристины, крепенькой спортсменки, обожающей соккер и фильмы ужасов, совсем как я в детстве. Занимаясь Работой, я постепенно узнавал, что именно так и действуют сатанинские духи. Один из самых жестоких способов сломить человека – добраться до его детей. Фактор страха многократно возрастает: добавляется огромный стресс, наваливается чувство вины. Чтобы защититься от инфернальных посещений, я постарался сделать свой дом неаппетитным для злых духов, так же как сигнализация и мой пистолет делают его неинтересным для отморозков человеческой породы.

Я полагаюсь не только на святую воду и освященную соль. Центром своей жизни я сделал Бога, не дьявола. Я не зацикливаюсь на демонологии – в повседневной жизни прежде всего стараюсь быть хорошим мужем и отцом. Даже активно участвуя в расследовании, как здесь, в Вашингтоне, думаю о нем только во время следственных действий или когда пишу отчет. Увлекаться паранормальными ужасами нездорово и опасно для души. Поднять глаза на чудо и величие творений Божиих – вот лекарство. Только милостью Господа переживем мы непроглядную ночь зла.

Когда я вернулся из патио, никто из Маккензи ни слова не сказал, но я понял – они тоже видели тень. Девочки лишь покивали с мрачным удовлетворением, будто говоря: «Мы вас предупреждали!»

В гостиной Клаудия описывала случаи, когда демон буянил у них в подвале. Портал – трещина в тонком мире, впускающая адскую нечисть в наш мир, – находился в прачечной, месте сатанинских ритуалов. Семья всегда чувствовала приближение нечистого – наше тело реагирует на абсолютное зло, даже если разум не понимает, что происходит. Иногда демон поднимался по ступеням беззвучно, но всех Маккензи вдруг бросало в холодный пот. Порой раздавался оглушительный грохот, будто кто-то бежал с шлакобетонными блоками на ногах. Звук шагов всегда слышался начиная с подвала, и семья в ужасе замирала, когда приближался неведомый враг. Шум провоцировал панический страх – никто не знал, чего ждать на этот раз.

Эд попросил Клаудию показать, на что походили шаги, постучав по стене. Он делал это в других расследованиях, чтобы понять, какие звуки слышала семья (хотя ни у кого не получается даже отдаленно похоже). Когда женщина трижды ударила по стене кулаком, ее дети и бойфренд повскакали с мест – настолько их запугал демон. Я успокоил бедолаг, объяснив, что это Клаудия воспроизводит стук по просьбе Эда, после чего все нервно уселись на свои места.

Потом с Эдом говорил Арти, который сталкивался с нечистой силой всего несколько раз. Средних лет, телосложение как у быка, Арти производил впечатление человека, который зарабатывает на жизнь физическим трудом и пьет много пива после работы. Он был одет в поношенные синие джинсы и футболку с оборванными рукавами, открывающую татуировки на его массивных бицепсах. Я восхитился филигранным изображением огнедышащего дракона на его левой руке. Несмотря на внушительные габариты, Арти стеснялся и мямлил, зная, что пестрящая ошибками речь выдает в нем малообразованного человека.

–  Один раз мне показалось, что одна из близняшек плачет, и я пошел к ней в комнату погладить по спинке и успокоить. В комнате никого не оказалось, но на кровати, на подушке, я увидел куклу с настоящими слезами на глазах. Только это была не такая кукла, которая кричит и плачет, – обычный пластмассовый пупс. Не знаю, как это объяснить.

Следующий эпизод произошел в половине пятого утра, когда Арти обычно поднимался – на работу ему к шести.

–  Я вышел из спальни и увидел какого-то… монстра, иначе не назову. Он весь зарос жестким торчащим мехом и пригнулся, будто прятался. Я прошел мимо в надежде, что он меня не заметит. Он исчез.

Арти налетел на призрака несколько месяцев спустя. На этот раз нечистый принял форму человеческой тени, гораздо больше тени Арти, и скользил рядом с ним по полу, синхронно останавливаясь. Странным – или чудесным? – образом один из его коллег почуял неладное и в тот же день дал Арти четки.

Клаудия подтвердила, что слышала детский плач, и вся семья тоже, и гости.

–  Странные явления на этом не закончились, – добавила она. – Мы с моей подругой Джейми вернулись из церкви и сели читать особые молитвы, когда моя младшая, Мэрибет, пожаловалась, что у нее на животе кожу жжет, будто она поцарапалась. Я подняла ей блузку и увидела, что девочке будто когтем провели от бедра до бедра широкую красную полосу. От испуга я не знала, что делать.

Они с Мэрибет и Джейми снова попытались молиться, но Мэрибет испустила крик боли.

–  Мама, лицо жжет! – закричала она.

Клаудия увидела три параллельные царапины на щеке дочери. Снова тройка, метка дьявола.

–  Должно быть, оно разозлилось, что мы молимся, – сказала Клаудия. Заволновавшись, что мы можем усомниться в ее рассказе, она поспешно добавила: – Мэрибет не могла нанести себе эти раны, ее руки были сложены в молитве. В следующую секунду вскрикнула моя подруга Джейми – ее тоже оцарапали! Мы все слышали рычание и видели алые царапины, появившиеся на лице, предплечье и на груди!

Нападения становились все более реальными. На следующий день невидимые когти демона прошлись по рукам и лицу Джессики, племянницы Клаудии, так, что пошла кровь.

–  Дети выглядели, будто дома их бьют, – вздохнула Клаудия. – Необходимо было вырваться отсюда, поэтому мы поехали к моему брату.

Но оказалось, бежать Маккензи могут, а вот скрыться – нет.

–  Оно увязалось за нами, – объяснила Клаудия. – И снова начало нападать на детей. Мэрибет расцарапали лицо прямо на моих глазах. Царапины жгло, на лицо девочки смотреть было нельзя! Ужасно, когда мать бессильна что-либо сделать… Я не смогла защитить собственного ребенка. Я поставила Мэрибет между собой и Арти, но ее все равно оцарапали!

Не удовлетворившись жестокими унижениями и насаждаемым ужасом, демон показал себя настоящим садистом, когда семья вернулась домой. Вечером он сказал запуганной близняшке, что у него на нее особые виды, страшнее которых нет для невинной девушки. Когда Мэрибет, всхлипывая, сидела в гостиной, а кровь и слезы струились по ее расцарапанному лицу, ей было ужасное видение – настолько чудовищное, что она едва решилась его пересказать.

–  Через открытую дверь спальни я видела, как оно лежало на водном матрасе, раздвинув ноги… – упорно глядя в пол, начала тринадцатилетняя девочка.

Замолчав, она устремила на мать жалобный, умоляющий взгляд, словно спрашивая: «Мне обязательно продолжать?»

–  Мы все видели его по-разному, – вмешалась мать. – Я видела чудовище с короткой черной шерстью.

–  Нет, он был волосатый и огромный, как бигфут, – настаивала девочка. – И говорил непристойные вещи. – Она совсем смутилась и спрятала лицо на груди матери, добавив почти неслышно: – Он мастурбировал.

–  Я думала, у нее нервный срыв, – сказала Клаудия. – Она рыдала несколько часов и не могла успокоиться.

Собравшись с силами, девочка продолжала едва слышно:

–  Голос у него был очень старый, скрипучий… Он сказал: «Можешь поцеловать свою семейку на прощание, потому что твоя задница сегодня станет моей!»

–  У нее была сильнейшая истерика, – кивнула Клаудия. – Она кричала, что ночью ее изнасилуют и убьют.

Возможна ли такая неслыханная гнусность? Как отец и офицер полиции, хуже всего я отношусь к сексуальным преступлениям против детей. С трудом могу представить ужас, который угроза отвратительного насилия и убийства разбудила в этой робкой, запуганной девочке. Всякий раз, когда мне кажется, что я знаю, на какие мерзости способен нечистый, демоны открывают новые глубины ненависти и порочности, поражающие разум.

Однако я не удивился специфике угроз демона: достаточно вспомнить сексуальные извращения, которые изначально привлекли его в дом (жестокое насилие над малолетними мальчиками). У демонов нет пола, они не мужчины и не женщины, но способны на изнасилование, потому что могут принять обличье человека любого пола, вместе с гениталиями. Демон, принимающий облик женщины, чтобы силой переспать с мужчиной, называется суккубом; демон, насилующий женщин, – инкубом. Именно он проник в дом, где много девочек, без всякой причины показавшись юной девушке в присутствии матери.

Часто говорят, что изнасилование – не сексуальное преступление, а физическая расправа, и в отношении демонов это правда. Эти твари не получают удовольствия от полового акта, потому что они, черт побери, в принципе не способны ощущать радость или удовольствие, будучи осуждены на вечные муки и уныние. Но они нападают как инкубы или суккубы, подавляя, унижая и запугивая свои жертвы и оскорбляя Бога. Ведь он создал мужчин и женщин, дабы мы плодились и размножались, становясь единой плотью в священном браке, а инфернальными сущностями движет неутолимая ярость ко всему святому.

Любое нападение потусторонних сил способно привести в ужас, но это, пожалуй, хуже всего. Представьте, что вас насилует волосатый упырь или бесформенное существо, которое вы даже не видите! Тут можно лишиться рассудка. После изнасилования на коже жертвы остается липкая, отвратительно пахнущая жидкость – самая гнусная метка дьявола.

Клаудия всего этого не знала, но до смерти испугалась за дочь. Отчаяние придало ей смелости, и она обратилась к инкубу:

–  Молю тебя как мать, не бери сегодня ночью моего ребенка! Пусть ты навеки проклят, не причиняй вреда моей дочери – издевайся надо мной, если не можешь иначе! Я готова умереть, лишь бы спасти ее!

Дом содрогнулся от насмешливого хохота. Надеясь на божественную защиту, мать-одиночка позвонила пастору баптистской церкви, куда порой ходила семья. Тот направил ее к католическому священнику, сказав, что именно они совершают обряд экзорцизма.

Священник, однако, большого сочувствия не проявил.

–  Как вы смеете звонить мне в такое время! – брюзгливо возмутился он, хотя было только полдесятого вечера. Услышав о потустороннем рычании, плаче младенца, кровавых царапинах и непристойных угрозах нечистого, священник заявил: – Может, так Господь хочет вернуть вас в лоно истинной церкви!

На этом разговор закончился. Клаудия в отчаянии сжимала телефонную трубку: пропала последняя надежда. К кому обращаться, если даже служитель Божий не смог – или не захотел – помочь?

Глава 6 Дьявольский преследователь

Семья находилась в дьявольской осаде, подвергаясь все более гнусным нападениям. Чем они заслужили такое наказание? Насколько я мог судить, их единственной ошибкой стала покупка нехорошего дома. Я не верил, что Сатана взялся за них, потому что они редко ходили в церковь, как бессердечно и ошибочно предположил священник. В конце концов, вокруг полно атеистов, которые ведать не ведают паранормальных проблем. Да, Клаудия, будучи вдовой, жила во грехе с любовником, но в мире много грешников и посерьезнее, однако возмездие к ним не спешит. И за какую вину страдали девочки Маккензи? Они же мучились безвинно!.. Однако я твердо знал: одержимость или дьявольские соблазны не начинаются без Божьего попущения, ведь именно Всевышний властен над силами тьмы.

Люди часто спрашивают, зачем Господь позволяет Сатане вредить хорошим людям. Так как я все же полицейский, а не теолог, приведу объяснение епископа Маккенны. В Ветхом Завете есть рассказ о страданиях, ниспосланных Иову, добродетельному, богобоязненному человеку, благословленному многочисленным потомством и солидным достатком. Сатана испросил у Бога разрешение испытать Иова и обрушил на него град несчастий, истребив его овец и верблюдов, а потом отобрав детей. Иов, подавленный перенесенными потерями, твердил: «Господь дал, Господь взял, благословенно будь имя Его».

Дьявол придумал другое искушение, ожидая, что Иов возропщет: бедняга с головы до ног покрылся гнойными язвами. Впав в отчаяние, Иов пожалел, что родился на свет, но остался предан своей вере. Трое друзей говорили Иову – должно быть, ты великий грешник, раз так тяжко карает тебя Господь, и побуждали спросить об этом Бога. И тогда Господь, явившись в воздушном вихре, напомнил Иову о своем всемогуществе и дивных творениях: «Где ты был, когда я создал землю? Повелевал ли ты когда-нибудь наступлением утра, показывал рассвету его время и место?» Иов смиренно раскаялся в том, что усомнился в Божественном провидении, и был вознагражден новой семьей, умноженным богатством и редкостным долголетием. Иначе чем на примере этой притчи я не умею объяснить, отчего суровые испытания выпали на долю семьи Маккензи: это тайна провидения. Я вверяю свою судьбу руце Божией, уповая на Его любовь и защиту, и знаю, что лишь милостью Господа можем мы выстоять и одержать победу в схватке с Сатаной.

Время было уже позднее, Клаудия чувствовала себя беспомощной. Она должна что-то сделать для спасения Мэрибет, но что? Клаудия пробовала читать молитвы, которые посоветовал пастор, но они не помогали: демон не только выдержал святые слова, но и не замедлил отомстить. Когда Клаудия произнесла имя Господа, невидимая когтистая лапа оставила кровавую отметину на гладкой щеке Мэрибет. Попытка укрыться в доме брата не помогла, звонить священнику повторно не было смысла.

Казалось, обратиться не к кому, но Клаудия вспомнила последнее убежище, где ей всегда было спокойно, где она чувствовала себя в безопасности, где ее страхи и беспокойство отступали от спокойных слов и ласковых объятий. И сорокалетняя мать троих дочерей, похоронившая мужа, позвонила своей главной защитнице – маме.

–  Я знаю, уже почти полночь, но мы сейчас приедем, – сказала она дрожащим, как у испуганного ребенка, голосом. – Пожалуйста, у нас форс-мажор!

Демон подпустил особые звуковые эффекты: сперва раздался страдальческий крик ребенка, терпящего несказанные мучения, затем чудовищный смех, от которого дом задрожал, как от толчка землетрясения.

На другом конце линии невидимая сила принялась за Мэгги, мать Клаудии.

–  Кто-то выбил у меня изо рта сигарету, которую я курила, и она поплыла по воздуху. Снаружи послышался невероятно громкий свист, что-то ударило в стену дома. Раздался оглушительный треск, и я увидела, как фарфоровый ангел, который у меня уже много лет, сорвался с полки и вдребезги разбился об пол. Меня сотрясла непонятная дрожь, причем это повторилось трижды, и всякий раз я чувствовала себя как приговоренная на плахе.

Мать и дочь вместе плакали в телефон от безнадежности: пожилая женщина была охвачена бессильным отчаянием матери, которая видит свое дорогое дитя в опасности и не в силах ему помочь.

Злой дух снова взялся за Мэгги: ее рыдания вдруг перешли в ужасающие хрипы – она начала задыхаться, словно невидимые руки сдавили ей горло.

–  Я не могла дышать, глаза полезли из орбит. В ушах стоял рев и оглушительный шум, будто всю тяжелую мебель кто-то начал двигать одновременно. Я думала, что умру.

Когда пожилая женщина потеряла сознание, инфернальная сущность отпустила ее, и Мэгги упала на стул, хватая ртом воздух. Немного придя в себя, она позвонила дочери рассказать о случившемся.

–  Мам, ты как? – быстро спросила Клаудия, сразу почувствовав себя увереннее, когда в трубке раздался задыхающийся, но знакомый голос матери, прикуривающей сигарету.

Она уже поняла, что отвезти детей к бабушке стало бы фатальной ошибкой. Дом ее детства уже не тихая гавань: одной просьбы хватило, чтобы поставить под удар близкого человека! Неужели нет пределов злобы демона, способного нападать на людей одновременно в двух местах?

Меня поразило сходство с другим делом, где тоже фигурировали мать и дочь, – странное нападение на мою сестру Лизу под родительским кровом. Когда я только начинал заниматься Работой, мать с сестрой переехали в новый дом на Лонг-Айленде. Однажды вечером Лиза была дома одна и ночевать собиралась тоже в одиночестве. Ей уже двадцать шесть, и она не боялась. Однако ночью ее храбрость подверглась серьезному испытанию. Днем мы с Джен заезжали к Лизе и не заметили ничего необычного. Сестра тоже не предчувствовала опасности, когда около девяти зашла в гостиную, – в такое время не ожидаешь нападения нечистой силы. Однако период с девяти вечера до шести утра считается «часом духов» – в это время паранормальная энергетика достигает своего пика.

В общем, Лиза сидела перед телевизором, когда в подвале начался громкий стук. Сестра испуганно замерла в кресле, боясь спуститься и взглянуть, что происходит. Грохот продолжался минут пять, затем оборвался. Девушка убедила себя, что это бойлер, пошла к себе в комнату, заперлась и в конце концов заснула. На другой день она набралась смелости и спустилась в подвал. Увиденное ее расстроило: дверь в подвал, которая запиралась на ключ, стояла раскрытая нараспашку и, должно быть, хлопала ночью от ветра. Только вот погода тогда стояла на редкость тихая…

Сестра позвонила мне. Я рассердился, что она не связалась со мной сразу, а дрожала в гостиной как осиновый лист, но поехал разбираться. Замок на подвальной двери был абсолютно исправен, и я спросил, почему подвал остался открытым. Сестра была на сто процентов уверена, что дверь никто не отпирал. Зная пунктик нашей мамы на безопасности, я лично запер дверь на все засовы. Следов проникновения не было, можете мне поверить, взломов я навидался. И все же я не был уверен, что здесь имело место вмешательство потусторонних сил: несмотря на специфику Работы, я не склонен каждое необъяснимое явление вешать на дьявола. От греха подальше я прикрутил на дверь несколько дополнительных запоров.

То, что произошло через несколько ночей, развеяло последние сомнения. Хотя Лиза сторонилась Работы и всякий раз обрывала меня, стоило завести речь о расследовании: «Я не желаю об этом слушать», но все равно стала жертвой сатанинской злобы. Лиза крепко спала, когда нечто – она не знает что – разбудило ее посреди ночи. Неведомая сущность со злобой схватила ее за волосы и втиснула лицом в подушку. К своему ужасу, сестра почувствовала, что кровать поднимается в воздух. Не в силах даже закричать от испуга, Лиза подумала, что так и умрет здесь, пока мать спит в соседней комнате.

Но нападение прекратилось так же внезапно, как и началось. Страх придал Лизе сил: она вскочила с кровати и зажгла свет. В комнате никого не было! Не выключая люстру, сестра до утра не сомкнула глаз и совсем рано позвонила мне. Поняв, что родная сестра стала жертвой инфернального нападения, я снова поехал на Лонг-Айленд, взяв с собой лейтенанта полиции Боба в качестве подкрепления. С Бобом я служил в восточном Нью-Йорке, и он проявлял интерес к Работе. Не католик, но человек высоких моральных качеств, Боб внимательно следил за обстановкой, пока я обходил дом с молитвой папы Льва XIII. Когда я зашел в комнату Лизы, вдруг стало очень холодно. Боб вздрогнул.

–  Ральф, ты заметил? – спросил он.

Не прекращая молитвы, я кивнул.

После заключительного «аминь» проблемы в доме прекратились, но через несколько дней история получила странное продолжение. Джен вечно все снимает на фотокамеру и несколько раз щелкнула невестку в новой спальне – до атаки инкуба. После распечатки я обратил внимание, что жена рассматривает один из снимков уже очень долго. Наконец она подала мне фотографию.

–  Что это? – Джен холодно посмотрела на меня.

Я глянул и чуть не упал со стула. Со снимка смотрели Лиза с племянницей Кристиной и… кто-то еще. Паранормальную энергию можно увидеть – раскаленно-яркий плазмоид двигается слева направо. Энергетически сильный дух может проявиться в виде черной фигуры. Я не считал, что Лиза все выдумала, но сейчас держал в руках физическое доказательство того, что к ней едва не привязался опасный инкуб. Слава Богу, она еще легко отделалась.

У моей тещи Кэрол был похожий, но еще более страшный случай, и тоже ночью. Так и слышу голос скептиков-разоблачителей: «Мало ли что кому приснится!» Но задумайтесь вот над чем: демон любит терроризировать беззащитных, а меньше всего мы готовы к нападению во сне. У меня бывали ночные кошмары, когда я просыпался мокрый от пота, но я знал, что это сны, а моя сестра и теща уверены, что пережитое ими реально.

Когда семья Маккензи рассказывала свою историю в телешоу, какой-то Фома неверующий назвал их кучкой сексуально не удовлетворенных девиц, которым пригрезилось, что они занимаются сексом с дьяволом. Откуда такая злоба у «разоблачителя»? А юной жертве извращенца в человеческом обличье он бы тоже заявил, что она вообразила изнасилование, потому что сходит с ума без секса? Подобное отношение – гнусность.

Вот что рассказывала мне Кэрол: ночью она проснулась от нестерпимой тяжести в груди, вызывающей удушье. Открыв глаза, женщина увидела фантом: тело казалось плотным, но выше плеч, где должно быть лицо, клубилась сплошная чернота. Фантом напоминал монаха в капюшоне, но его угроза Кэрол оказалась подлинно дьявольской: «Убью-у-у!»

Борясь с ужасом, Кэрол начала читать «Аве, Мария». Удушье становилось все сильнее, и после фразы «Святая Мария, Матерь Божия, молись за нас, грешных, сейчас и в час нашей смерти» Кэрол потеряла сознание. Но ее мольба о помощи была услышана, и на следующее утро женщина проснулась от птичьего пенья. Кэрол окропила дом святой водой, которую я ей заблаговременно привез, и постепенно оправилась от пережитого.

Но семья Маккензи оставалась в паутине страха. Убежденные, что демон последует за ними везде, куда бы они ни скрылись, а то и опередит свои жертвы и будет поджидать семью, Клаудия с измученными девочками, как загнанные животные, сбились вместе на водяном матрасе Джессики. Даже когда забрезжил дневной свет и большой, мускулистый Арти встал у дверей для охраны, никто из Маккензи не мог уснуть. Сердца гулко стучали, нервы были натянуты настолько, что если кому-то случалось шевельнуться, все вздрагивали. Каждый скрип в этом почтенном доме вырывал у жертв испуганный вопль.

Однако инкуб не напал ни в ту ночь, ни на следующую. Он буквально пропал на целый месяц, но семья жила в атмосфере растущего ужаса: никто не знал, когда ожидать нового нападения. Можно сказать, инкуб играл с ними в кошки-мышки, с дьявольской жестокостью давая жертвам немного успокоиться ложным ощущением безопасности.

Постепенно Маккензи пришли в себя и начали, как и раньше, спать по ночам, только девочки теперь ложились по двое – близнецы в одной комнате, а Моника с кузиной на первом этаже. Тогда-то инфернальный насильник и набросился на них.

–  Это было в воскресенье, – говорила Джессика. – Воскресенье в этом доме спокойно не проходит, и по шкале от одного до десяти тот день я оценила бы на высший балл. Я проснулась вся в поту, посмотрела на часы – было три утра. И тут начались ужасы.

Ее двоюродные сестренки-близнецы тоже проснулись в холодном поту.

–  Мы услышали оглушительные шаги, поглядели друг на друга и шепотом закричали: «Он идет!» – сказала Каролина. К огромному облегчению девочек, шаги пробежали мимо их двери и остановились.

Джессика, она спала на водном матрасе с Моникой, закричала:

–  Он под нашей дверью!

Запертая дверь необъяснимым образом распахнулась, и огромная черная тень вплыла в комнату.

–  Я ощутила, как оно опустилось на нашу кровать, – продолжала кузина. – Оно наклонилось над нами, и водяной матрас будто с ума сошел – ходуном заходил, как океан в шторм! Волной меня бросило, по-моему, ему на грудь. Существо оглушительно рычало – мое тело вибрировало от этого рева. Я перепугалась до смерти.

Клаудия, впервые за месяц нормально заснувшая, резко подскочила на кровати.

–  Дети истошно кричали, но все перекрыл нечеловеческий вопль Моники: «Мама, оно забирает Джессику!» Я скатилась с кровати и побежала на помощь к детям. Мне казалось, что я двигаюсь как в киселе и ни за что не успею вовремя – ноги будто прирастали к полу.

Спустя, казалось, целую вечность мать подбежала к Джессике и Монике.

–  В комнате царил настоящий мороз, как в холодильной камере. Я бросилась на матрас к девочкам, закрывая их своим телом, и увидела, как в дверях мелькнуло бесформенное пятно, которое двигалось очень быстро.

Тут в ужасе завопили близнецы: инфернальная сущность появилась в ногах их кровати.

–  Я в ужасе натянула одеяло на голову, – говорила Мэрибет, – но эта тварь навалилась сверху и мужским голосом кричала ужасные вещи. Оно такое говорило, что я не могу, просто не могу повторить, но я думала, мне крышка. Я пыталась кричать, что-то говорила, но не могла даже плакать. Меня будто накрыло плотным одеялом, я начала задыхаться.

Вне себя от страха и ярости, Клаудия ворвалась в комнату, готовая голыми руками передушить десять демонов ради спасения своего дитяти. И снова дьявольский преследователь черной тенью юркнул в коридор.

–  Никто из нас не мог оставаться в доме ни секунды. В три утра мы сели в машину и поехали к бабушке. Мне не хотелось этого делать, но больше деваться было некуда. Понимаете? Нам некуда было бежать!

К счастью, в ту ночь пожилая мать Клаудии и семья Маккензи были избавлены от дальнейших ужасов. Они забылись неглубоким сном, заново переживая увиденное в кошмарах. На следующее утро вдова вынуждена была отвезти дочерей домой, опасаясь за свою мать.

Больше всего ночное нападение повлияло на Монику.

–  Когда я готовила покушать, у меня возникло странное желание схватить бутылку или нож и наброситься на мать или сестер. Наверное, я сходила с ума. Начала бояться себя и сказала матери, что это не я.

Джессика тоже с трудом выдерживала прессинг.

–  У меня рука двигалась из стороны в сторону против моей воли. Не покидал страх – я будто раскололась на хорошую часть и плохую. Временами руки казались мне когтями, так и подмывало кого-нибудь оцарапать. – Она недоверчиво посматривала на свои руки, будто в любой момент ожидая от них предательства.

Я обратил внимание, что ногти подрезаны очень коротко.

Неужели эти странные мысли – признаки одержимости? Жуткие видения или странные желания часто возникают на этапе подавления и даже проникновения, как в доме у кладбища Махпелы, когда молодую мать обуревали беспричинные ярость и ненависть. Это форма психологического воздействия, внутренний аспект подавления, когда демон усиливает негативные эмоции человека. Естественно, что Моника и Джессика злились на перенесенное чудовищное испытание и подсознательно желали выместить на ком-то свои страдания. Демон коварно сыграл на этом мимолетном раздражении и усилил его настолько, что дети перестали узнавать собственные мысли.

Но неистовые порывы пугали девочек, потому что не были совершенно им чужды. В глубине души Монике и Джессике действительно хотелось причинить кому-нибудь боль – так же, как их царапали до крови и терроризировали в собственных постелях. А кто бы на их месте не злился? Мы не ангелы, мы люди. В книге известного психиатра сказано: «Плохие люди делают то, о чем хорошие только думают». Дьявол проявил недюжинную находчивость, усилив злые мысли, возникшие у девочек в трудную минуту, словно говоря: «Смотрите, насколько вы отвратительны». Неудивительно, что Моника усомнилась в здравости своего рассудка, считая, что лишь чудовище может желать своим близким смерти, тем более заколоть их собственными руками.

Странно, но на меня произвело впечатление, как хорошо эта семья держит удар. На стадии подавления большинство семей фактически разваливается – люди ходят подавленные, замкнутые или ополчаются друг на друга и постоянно ссорятся. Однако у матери и дочерей Маккензи хватило силы духа сплотиться перед лицом сверхъестественной напасти. Видимо, этот «женский батальон» привык делиться друг с другом своими чувствами и страхами.

Боясь, что посторонним вроде нас реакция ее семьи покажется, мягко говоря, странной, Клаудия всячески подчеркивала, что они нормальные люди, оказавшиеся в ненормальной ситуации.

–  Если бы мне десять лет назад сказали, что с нами такое случится, я бы посоветовала «пророку» проверить голову. Я не верила ни в демонов, ни в дьявола, считала это суеверием. Но, пожив здесь, пережив то, что мы пережили, я не только поверила в Сатану, я убеждена, что он здесь, в доме!

Демон жадно пил ужас своих жертв, набираясь сил для очередного нападения. Через несколько недель он, не дожидаясь «ведьминого часа», проник в спальню близнецов около полуночи. На этот раз звук его шагов был недоступен человеческому слуху, но обе девочки проснулись от странного, зловещего ощущения. Смертельно боясь открыть глаза, Каролина притворилась спящей, но Мэрибет, не выдержав, подглядела из-под одеяла.

–  Я увидела у двери высокую фигуру – тонкую, как тень, и чернее темноты в комнате. Тень резко приблизилась, постояла в ногах кровати и вдруг в секунду оказалась на мне! – К своему неописуемому ужасу, девочка поняла, что не может ни двинуться, ни говорить. – Я чувствовала покалывающее, как от наждачной бумаги, ощущение по всему телу, особенно между ног – даже внутри меня! Жар был настолько сильным, будто по мне пропускали электрический ток.

Беспомощно замерев в постели, девочка чувствовала непомерную тяжесть на груди, животе и бедрах, будто на нее навалилось крупное, опасное животное.

–  Оно толкало очень сильно. Меня будто проталкивали сквозь матрас или втягивали в него магнитом. Чем больше оно давило, тем труднее становилось дышать. Примерно минуту я задыхалась, затем как-то отдышалась и закричала, позвав маму.

Клаудия и Джессика подбежали на помощь, а Каролина ударила по кровати единственным, что оказалось под рукой, – подушкой.

–  Пошел вон! – закричала она. – Отстань от моей сестры!

Понадеявшись на численное преимущество, все женщины навалились на кровать и держали Мэрибет, но произошло невероятное.

–  Это началось снова, прямо у всех на глазах: ощущение паралича и неестественной энергии в кровати. Снаружи хлынул ливень, и я отчего-то очень испугалась. Послышался мерный писк, словно от тренажера или сердечного монитора, когда кто-то умирает, и мы все услышали, как будто женщина задыхается, хватая ртом воздух. Звук исходил из ниоткуда и одновременно отовсюду. Едва я смогла пошевелиться, звук пропал.

Выходки демона на этом не прекратились. Несколько месяцев он нападал по очереди на девочек Маккензи.

Следующей стала старшая дочка, Моника. Ее разбудили не тихие вкрадчивые шаги на лестнице, а оглушительный грохот. Непонятным образом его не слышал больше никто в доме. Я с этим раньше сталкивался: дьявол умеет сделать так, что звуки слышит лишь один человек, остальные пребывают в недоумении. Жертва нападения пытается разбудить родственников, но они спят мертвым сном и не просыпаются. Я уже говорил: инфернальные сущности умеют нагнетать ужас, заставив человека почувствовать себя одиноким и беспомощным.

–  Казалось, кто-то с размаху бьет по стенам и полу огромной кувалдой, – говорила Моника. – В ногах кровати возникло очертание человека, смотрящего, как я сплю. У меня возникло ощущение чего-то нестерпимо зловещего, будто это существо хочет меня убить. Оно навалилось сверху, и я почувствовала, как оно входит в меня… – Девочка покраснела и на минуту замолчала. – Ну, вы понимаете, как при сексуальном контакте. Было очень больно, меня будто разорвали надвое…

Хуже изнасилования, по словам этой хрупкой девочки, оказалось насилие психологическое.

–  Я все время ощущала, будто кто-то сидит в моей голове, полный зла и непристойных мыслей – худших, чем порнография, просто тошнотворных. Я бы хотела стереть то, что я мысленно видела, но это как пятно, которое не сходит. Даже когда не могла шевельнуться, внутренне я боролась с видениями, потому что мне казалось: если сдамся, то умру.

Ее кузина стала третьей жертвой демона. Она и меньше всех хотела рассказывать о себе.

–  В ту ночь я не находила себе покоя и долго не засыпала. Никак не могла улечься, все вертелась с боку на бок. Наконец встала выпить теплого молока и вдруг увидела в кресле темную тень. Существо страшно засмеялось и двинулось к кровати небыстро, колыхаясь. Комната отчего-то стала искаженной, как-то необъяснимо изогнутой. Не то углы стали неровными, не то еще что-то. Тень тоже выглядела странно, не как человеческая: внутри просматривалось что-то красное, тлеющее. – Джессика замолчала и открыла банку диетической колы. Сделала несколько глотков. – Оно прыгнуло на меня. Я боролась, отбивалась, дергалась, но на самом деле я не двигалась. Я лежала на животе, плавая в поту от усилий двинуться, но меня буквально приплюснуло к кровати нечто тяжелое и противное. Я не видела, кто меня удерживает, но чувствовала его на ногах и спине. Оно вдавливало меня в матрас! Лицо оказалось прижатым к подушке, я не могла дышать.

Девочка вдруг пустилась в описания разных жутких случаев, которые пережили Маккензи.

–  Мы много чего повидали: звуки со второго этажа, от которых начинало биться сердце. Так пугаешься, что забываешь себя. Эта сущность издевалась над нами очень изобретательно: меня вот царапали, я потом ходила, будто меня дома бьют, – на коже оставались широкие, болезненные борозды.

Джессика держалась с вызовом, ожидая, что мы станем винить ее за то, что произошло. Жертвы изнасилования порой винят себя в том, что одевались слишком откровенно, что не распознали вовремя намерения насильника или не смогли отбиться. Никто не торопил девочку. Мы терпеливо ждали, что она скажет. Наконец у нее вырвалось с нестерпимой мукой:

–  Оно совершило со мной содомский грех!

Схватив свою содовую и расплескав ее в спешке, Джессика почти убежала в кухню.

Клаудия бумажными полотенцами принялась вытирать пятна. Я уже заметил, что она чистит и поправляет все, что хоть слегка не на месте, и задумался: маниакальная аккуратность домохозяйки – попытка хоть отчасти вернуть себе контроль над превратившейся в хаос жизнью? Демона не одолеть и даже не защитить от него детей, но хоть войну с грязью выиграть. Или Клаудия оттирает малейшую грязь, считая, что ее жизнь безнадежно испорчена?

Вдова рассказала нам о собственной ночной встрече с нечистым.

–  Однажды вечером я что-то очень устала и мечтала только добраться до кровати. Уже засыпала, когда увидела в комнате огромную фигуру – темную, волосатую, со страшно длинными руками. Помню крупные кисти с длинными когтями на пальцах. Боже мой, думаю, это же зверь! И сказала: «А ну, пошел на фиг отсюда!» А оно придвинулось ближе и прыгнуло на меня. И сразу будто окутало, словно одеялом. Я услышала ритмичный шум, сперва слабый, но все громче и настойчивее, пока не затряслась вся комната. Мое тело вибрировало в такт реву, но я не могла шевельнуть пальцем или сказать хоть слово. Вибрация поднималась по ногам все выше и выше. Сексуальный контакт длился всего мгновенье, но был очень болезненным.

Что касается Каролины, она, как ни странно, отделалась испугом. Инкуб несколько раз насиловал ее мать, сестер и кузину, но Каролину не тронул. Не знаю, чем это объяснить, но и в других случаях кого-то из членов семьи Сатана порой обходит своим «вниманием», как Доминика Вилланову, например. Возможно, их крест – беспомощно смотреть на страдания близких, сознавая, что им самим ничего не делается. Слыша страдание в голосе Каролины, я не представлял, как Маккензи смогли шесть лет прожить в таких условиях. Я провел в этом доме всего шесть часов, но впервые ощущал столь откровенное, гнетущее подавление. В жизни такого не встречал.

Хотя меньше всего на свете я желал видеть этого демона, в каком бы обличье он ни явился, Эд и Лоррейн сочли нужным попробовать «религиозную провокацию» – прием, которым они часто пользовались. Попросили меня собрать семью и выключили в комнате свет.

–  Именем Иисуса Христа мы попросим демона показаться, – сказал Эд. – Клаудия, прикажите ему появиться.

Забыв упомянуть имя Иисусово, Клаудия сказала: «Приказываю тебе прийти» – весьма опасная оговорка, которую Эд тут же исправил. Призывать злого духа от своего имени – только напрашиваться на неприятности: это все равно что ударить по физиономии самого отъявленного бандита в городе. Демон не замедлит принять вызов ничтожного человечишки, ведь только власть Господа способна сдержать нечистого.

–  Во имя Иисуса Христа приказываю тебе явиться, – нервно повторила Клаудия и тут же закричала: – Он у двери! Я чувствую его присутствие, он здесь!

Хотя я ничего не видел и не чувствовал, но испытывал смутное раздражение из-за происходящего. Почему, черт побери, я должен желать, чтобы демон показался? Ну, появится, ну, плеснем на него святой водой и скажем «изыди во имя Господа», чего подставляться-то без необходимости? Единственный ответ прозвучит малоубедительно: нам нужно доказательство. Сатанинские силы не желают, чтобы их существование было доказано: если люди поймут, что дьявол реален, в церквях станет куда больше народу, чем сейчас, а это не входит в планы Сатаны. Как сказал архиепископ Фултон Шин, «дьявол сильнее всего, когда в него не верят».

Второй недостаток «провокации» в том, что когда вы именем Иисуса приказываете демону явить себя, он не бежит к вам в ту же секунду, как новобранец по приказу командира. В тонком мире нет времени, поэтому он может показаться позже – в три утра, например, когда сладко спишь и видишь сон, что выиграл в лотерею, или явится моей жене и детям или мне самому после расследования, когда я буду за рулем.

Единственное, почему я участвовал в религиозной провокации, – Эд, будучи боссом, так пожелал. Один Бог знает, как мне удалось выбраться оттуда невредимым. Я испытал несказанное облегчение, смешанное с благодарностью, когда демон проигнорировал нашу провокацию. Пора было переходить к главному – изгнанию нечистого.

Проводить обряд экзорцизма в одиночку – исключительно незабавная штука, но Эд и Лоррейн решили остаться в цокольном этаже с семьей Маккензи. Я не хотел просить помощи Теда, студента из Коннектикута. Я впервые видел этого хорошо одетого блондина и не знал, насколько сильна его вера в Бога, верующий ли он вообще и исповедовался ли перед расследованием. Если нет, я только подвергну риску его и себя. Я всегда стараюсь разубедить людей связываться с Работой, если их мотивы не совсем чисты, а вера не очень сильна. Простое любопытство здесь не прокатит. Человеку свойственно интересоваться потусторонним и сверхъестественным, но если вы пришли в Работу только за этим, вы подвергаете опасности себя и коллег. Если это ваша сознательная позиция, я не доверю вам меня прикрывать.

Я велел всем не вставать в продолжение всего ритуала, что бы кто ни увидел и ни услышал. Не люблю, когда кто-то бродит по комнатам во время обряда.

Я пошел наверх готовиться, а Эд тем временем объяснял Маккензи, что я буду делать. Свои нервы, когда я ходил из комнаты в комнату, окуривая помещения освященным ладаном, я сравнил бы с оголенными проводами: я проводил ритуал без напарника, зная, что в этом доме много лет обитает необычайно сильный демон, который терроризирует целую семью. Я был готов ко всему: каждую секунду ожидал встречи с демоном лицом к лицу, и не с безымянной черной тенью, которую уже видел, а с воплощением самых больших моих страхов или жутких видений вроде тех, что случались у меня порой во время экзорцизма.

Зрение мое стало нечеловечески острым и с напряженным вниманием ловило малейшее движение, любую помеху, которая могла означать приближение демонической сущности. У меня прекрасное зрение, но сейчас все стало четче, чем обычно. Слух тоже усилился – я уловил бы любой звук, указывающий, что нечистый начал реагировать на ладан. Одно только внесение священных предметов, будь то ладан, святая вода или реликвии, в такой вот дом является своего рода религиозной провокацией, поэтому действовать надо осторожно. Вот почему я предпочитаю работать с напарником – на случай непредвиденных обстоятельств.

Я напряженно прислушивался, когда мне вспомнился давний случай. Я только начинал работать на Манхэттене, в известном своей преступностью Нижнем Ист-Сайде. Часть работы патрульного – проверять чердаки в поисках наркоманов, грабителей и насильников, которых брошенные здания привлекали как свечка мотыльков. В тот раз я в четыре утра патрулировал без напарника, вот как сейчас, и проверял один чердак, где неоднократно происходили тяжкие преступления. Готовый к нападению, стараясь уловить каждый звук, я обходил машинное отделение лифта в поисках незваных гостей, как вдруг раздался громкий щелчок. Не сообразив, что кто-то из жильцов нажал кнопку вызова лифта, я чуть из ботинок от страха не выскочил: в собранном состоянии любой звук кажется в десять раз громче обычного.

Я не супермен, мне тоже бывает страшно, как всем нормальным людям. Если перестану бояться, в тот же день уйду в отставку (и с Работы тоже). Видимо, этот день настанет не скоро: несколько минут спустя я испытал самый сильный страх в своей жизни. Я стоял на пороге кухни, готовясь начать молитву папы Льва XIII, когда холодильник вдруг решил охладить содержимое и включился с громким щелчком, отчего я едва из штанов не выпрыгнул. По-моему, в тот момент я постарел лет на десять. Если бы дьявол умел смеяться, он хохотал бы до икоты – по крайней мере пока я не начал молитву.

Я переходил из комнаты в комнату, держа ковчежец с частицей Святого креста и читая молитву папы Льва XIII. Я сосредоточенно произносил святые слова и в то же время ежесекундно готов был отразить нападение демона. Выступать против врага, который невероятно силен и вместе с тем невидим, мягко говоря, неслабо нервирует, но я черпал утешение в осознании, что мне помогает вера.

Я провел ритуал с начала до конца, обильно поливая каждый угол святой водой. Хотя не мог сказать, ушел нечистый или нет, но не падал духом. Я научился принимать, что не все случаи заканчиваются хеппи-эндом. Я сделал все, что в моих силах, но лишь от Господа зависит исход ритуала.

Когда сошел вниз проведать семью Маккензи, все сидели очень нервные. Они так долго боялись, что не знали, чего теперь ожидать. Искренне пожелав им самого лучшего, я попрощался и оставил Эда и Лоррейн заканчивать беседу.

Время приближалось к полуночи, когда я укладывал в багажник снаряжение. Физически и психологически я был выжат как лимон. Я провел в доме Маккензи десять часов, но расследование показалось мне необычайно долгим (среднее занимает четыре часа). Самая трудоемкая часть – обряд экзорцизма. Чтобы молитвы подействовали, их надо произносить горячо, истово, вкладывая душу. Вот, в частности, почему перед расследованием экзорцисту необходимо исповедоваться: важна не только защита сильной и здоровой ауры; состояние благодати придает молитве позитивную силу, необходимую для победы над злом.

Я выложился полностью, а впереди была неблизкая дорога домой. Еще в самом начале Работы жена взяла с меня слово, что я никогда не проведу ночь в доме, отягощенном присутствием нечистого. Мысль о том, что я переночую под таким кровом, приводила ее в ужас. Я с уважением отнесся к просьбе жены: Джен и без того пошла на немалые жертвы, выйдя замуж за демонолога. Поэтому, несмотря на усталость и перспективу просидеть за рулем до рассвета, я, сев в машину, несколько минут молился, благодаря Бога за спокойное завершение расследования.

Пора было отправляться домой, к Джен. Тронувшись с места, я привычно выбросил случай с Маккензи из памяти. Я знал: если не удалось прогнать нечистого, семья позвонит Уорренам и мы вернемся с целой командой специалистов.

Я ничего не слышал от Маккензи целый год, а затем узнал, что они звонили Уорренам – все благополучно, инкуб больше не приходит. Я был очень доволен, что Клаудия с дочерьми смогут наконец жить спокойно. Но вряд ли они забудут, что где-то рядом рыщет разъяренный демон, который ненавидит любовь и любит ненавидеть.

Глава 7 Пленник оккультизма

Пик расследований начинается ближе к Хэллоуину и не ослабевает до самого Рождества: празднование чудесного рождения Спасителя Девой Марией ярит демонов.

В конце октября 1994 года мне позвонил молодой человек по имени Тони Петри и чуть ли не шепотом пожаловался, что у него проблема. С Джо Форрестером мы уже не работали: в сентябре у нас произошел конфликт, и с тех пор мы не разговаривали. Эх, язык мой – враг мой… Отношения испортились, потому что Джо хотел уйти от Уорренов и основать собственную группу – общество Святого Иосифа (в честь приемного отца Иисуса, которого в католической литании называют «ужасом демонов»), а меня вполне устраивало работать с Эдом и Лоррейн.

Сперва мы продолжали работать вместе, несмотря на разногласия. Мы прекрасно сработались, дополняя друг друга, никогда не спорили о методах расследования, легко уступали, строили отношения на основе взаимного уважения. Но конфликт по поводу Уорренов подточил нашу дружбу, которая неожиданно для меня распалась (забегая вперед, скажу – к счастью, не навсегда). Направляясь на расследование, которым нас просили заняться Эд и Лоррейн, мы взяли с собой наших спецов из Коннектикута и Нью-йоркского отделения, поэтому ехали двумя машинами. Джо вез Скотта, Фила и мое снаряжение, я и остальные ехали с Ричи, тощим евреем из коннектикутского отделения.

Джо ехал за Ричи, но на дороге нас разделили машины.

«Ничего, – подумал я, – не проблема, у них есть нарисованная схема, как проехать, да и Скотт бывал уже в том доме минимум раза три».

Я был уже на месте, когда позвонил до предела взвинченный Джо – он заблудился и остановился у кафе. Я знал это кафе и принялся объяснять дорогу, но Джо яростно требовал, чтобы я подъехал и проводил. Мы уже здорово опаздывали, но он уперся. У кафе я застал его кипящим от бешенства, и мы здорово поцапались прямо на парковке.

–  Забирай свое барахло из моей машины! – орал он.

Я едва успел вытащить сумки, как Джо рванул с места, прихватив Фила и оставив Скотта. От подобного обращения я опешил. Не люблю браться за дела, когда в душе клокочет гнев, но мы ехали издалека, люди на нас рассчитывали, поэтому я все же провел расследование.

Мы с Джо несколько месяцев не разговаривали. Это привело к расформированию нашей группы – Нью-йоркского отделения общества экстрасенсорных расследований. Несколько специалистов, в том числе Фил, перешли к Джо. Молодой Крис работал какое-то время со мной, затем женился, и у него появились другие интересы. Кто-то забросил Работу совсем. Это я могу понять: когда решаешься противостоять дьяволу, на тебя начинают сыпаться необъяснимые неприятности. Однако я готов был продолжать борьбу со злом даже в одиночку.

Уоррены продолжали поручать мне Нью-йоркские дела – вот откуда у Тони Петри мой номер телефона. Едва слышно – я несколько раз просил его говорить громче – он объяснил, что много лет баловался оккультизмом, но при этом верил в Бога и ходил в церковь.

–  Моя жизнь превратилась в ад, – признался он. – Я не узнаю себя – в голову лезут чужие мысли. Мне не справиться без вашей помощи. Чувствую, творится нечто дурное.

Хотя рано было делать вывод о вмешательстве демонических сил, меня тронула искренность молодого человека, и я договорился о встрече у него дома, в Бронксе.

Порой мне случается попасться на удочку, клюнув на убедительную историю, а потом выясняется, что звонят психически больные или мошенники. Раз я не беру денег, люди ничего не теряют, кроме времени, которое по какой-то причине рады тратить. Несколько лет назад, например, позвонил солидный мужчина из Бронкса, вполне адекватный (на фоне странностей, с которыми я работаю), и описал неприятное ощущение чужого взгляда у себя в квартире – дескать, его преследует кто-то невидимый. Еще он слышал голоса, но не смог разобрать слова – феномен, который мы называем «магический шепот».

Все это могло иметь паранормальную природу, и мы с Джо решили съездить посмотреть. Прекрасным осенним вечером мы подъехали к кондоминиуму и позвонили в дверь, гадая, что ожидает нас за порогом. Никто не ответил. Джо удивился: несколькими часами ранее звонивший подтвердил встречу на сегодня. Напарник снова нажал на кнопку, и после длинных звонков дверь наконец открыл мужчина в затрепанном махровом халате. Мы с Джо переглянулись, начиная понимать. Представившись, мы спросили, не он ли Стюарт Баттерман, думая, что, может, ошиблись квартирой.

–  Да, это я, – сказал он и насупился, когда мы сказали, что подождем снаружи, пока он оденется по-человечески.

Минут через пять мы наконец попали в изысканно обставленную гостиную. Все здесь было уместно и правильно, кроме нелепо одетого Стюарта. Он повторил свою историю, на этот раз менее убедительно. Бешено жестикулируя, признался, что обладает ангельской силой и может общаться с духами.

–  У вас есть умерший, с которым вы хотите пообщаться? – спросил он.

Я взглянул на Джо: его детектор вранья показывал красный сектор. Я прочел его мысли (даром что не экстрасенс): перед нами не оригинал, а форменный псих.

–  Нет, спасибо, – вежливо ответил Джо.

Я предупредил Баттермана, что если он общается с миром мертвых, пусть лучше побыстрее завязывает, потому что это до добра не доведет. Он безумно засмеялся, и на этом мы ушли.

И вот сейчас я буквально на пороге нового дела – паркуюсь у дома Тони, охваченный волнением, смешанным с дурным предчувствием. Старался не загадывать, что происходит в квартире, желая вести расследование непредвзято.

Я выбрался из машины, и тут мне что-то легонько ткнулось в затылок. Решив, что это жук, я проверил, не запутался ли он у меня в волосах. Ничего не найдя, пошел по дорожке к дому и, уже зайдя внутрь, вновь почувствовал легкий тычок. Отогнав нехорошие мысли, я представился и установил видеокамеру, спеша перейти к беседе, потому что к полуночи мне нужно было заступать на дежурство.

Внешность Тони полностью соответствовала голосу: маленького роста и такого деликатного сложения, что на улице его, наверное, сдувало ветром, лет двадцати пяти, с густыми каштановыми волосами и ухоженной бородкой. Большие карие глаза были мягкими и вдохновенными, как у блюзового музыканта. Судя по всему, Тони был небогат, и у меня создалось впечатление, что молодой пианист за деньгами не гонится. Одет он был аккуратно – во фланелевую рубашку, узкие черные джинсы и поношенные черные кроссовки. Он все время нервно одергивал рубашку и снимал невидимые пушинки. Из телефонного разговора я понял: парень действительно в беде. А сейчас убедился, что он хороший, честный человек и вызывает симпатию.

Тони жил в подвальном этаже родительского дома в тесной, но самой настоящей холостяцкой «хате». Там было очень чисто, царил порядок. Обстановка ультрасовременная – мебель Тони выбирал скорее за элегантность дизайна, нежели за удобство. По стенам висели несколько постеров в рамках – портреты джазовых и блюзовых музыкантов.

Предложив мне чашку свежесваренного кофе, Тони объяснил, что его проблема началась с невинной забавы еще в выпускном классе.

–  Моя подружка рассказала, как они с девочками на вечеринке играли в интересную игру, и принесла из своей комнаты гадальную доску. Я таких раньше не видел, думал, игрушка. Мы сыграли. Стрелка посередине крутилась сама по себе.

Лицо у меня потемнело. Когда же примут закон против зловещих оккультных «игрушек»! Сдержавшись, я объяснил Тони, что объект, который он описывает, называется планшетом.

–  Ничего интересного не было, – продолжал он. – Мы задавали доске вопросы и получали ответы, не очень интересные и нестрашные.

Через несколько дней выяснилось, что отец девушки серьезно болен. Тони его хорошо знал и, будучи натурой чувствительной, ужасно расстроился. С этого времени он, как многие подростки, задался вопросами, что такое жизнь и смерть.

Женщина, которую он встретил несколько дней спустя, заявила, что у нее есть ответы, и рассказала о церкви Христа Всезнающего. Сперва Тони отмахнулся, но позже почитал литературку, которую она ему оставила.

Последователи «христианской науки» верят, что Иисус пришел спасти нас не только от первородного греха, но и от болезней и смерти. Согласно этому учению, методы исцеления больных Христом и его апостолами можно использовать и в наше время, поэтому, если надо поправить здоровье или решить личную или финансовую проблему, адепты этой веры не ходят к врачам и специалистам, а только к практику «христианской науки».

Тони живо заинтересовался, ведь отец его девушки был тяжело болен. Юноша попытался усилием воли вернуть тому здоровье, а когда этого не случилось и больной умер, разочаровался в «христианской науке» и отвернулся от нее.

Но его по-прежнему мучил духовный голод: хотелось знать, для чего мир устроен так, а не иначе. Тони чувствовал: в его жизни чего-то не хватает, и загорелся, увидев в журнале объявление «Познайте тайны жизни!». Именно к этому он и стремился, потому выслал деньги на адрес, указанный в объявлении, и получил инструкцию по «инициации» от розенкрейцеров, они же древний мистический орден Розы и Креста.

Эта группа с главным офисом в Калифорнии обещала открыть секреты вековой мудрости, избавить от страхов и депрессии, обогатить духовно и открыть путь к самосовершенствованию. Они якобы раскрыли механизм тайных законов природы, с помощью которых инициированный сможет осуществить желания и мечты. На случай если кому-то этого покажется мало, учение рекламировалось как отличный способ улучшить память, укрепить здоровье, научиться влиять на окружающих, узнать правду о реинкарнации, расшифровать древние символы и обрести космическое сознание.

Курс обучения, который проштудировал Тони, рекомендовал шесть недель изучать доктрину розенкрейцеров «первой ступени», а затем посвятить себя в члены ордена с помощью тайного ритуала. Надо было занавесить окна, расставить вокруг себя зажженные свечи и смотреть в зеркало. После этого Тони в соответствии с инструкцией вывел пальцем на зеркале крест пяти дюймов в высоту, произнеся нараспев «Аве, святой крест», и ровно три минуты медитировал.

Использование зеркал в мистических ритуалах известно как «кристаллизм», или «чудо божественных зеркал», и имеет давнюю историю. Святой Августин писал о ведьмах, выводивших на зеркалах пророчества человеческой кровью, а древнеримские оракулы использовали гладкие поверхности в ритуале «спекулум», чтобы предсказать победителя близящейся битвы. Волшебные зеркала использовались для чародейства, а теперь продаются по Интернету.

Увлекшись оккультизмом, Тони стремился заполнить духовную пустоту, и скоро его жадный юношеский голод действительно был утолен – демоном. Тони, впрочем, не считал, что ему есть чего бояться.

–  Мне казалось, в этих играх нет ничего страшного: в церкви, куда я хожу, мне сказали, что дьявола не существует.

После розенкрейцерского обряда инициации Тони сел делать домашнюю работу по интегральному исчислению, когда у него впервые в жизни начались странные ощущения.

–  Я будто какой-то наркотик себе вколол. Смотрю на лист бумаги, и вдруг это уже не бумага. Я как бы смотрю сквозь нее и вижу бесконечную структуру этого клочка и всех земных творений. У меня даже мелькнуло: «Где я?» – но это показалось уже нелепым – не сошел же я с ума. Я не сумасшедший: хорошо учусь, получаю высокие баллы, увлекаюсь музыкой, пробую записывать – словом, занимаюсь любимым делом и должен быть счастлив.

Я не сомневался, что Тони говорит правду, но было очевидно: передо мной неуравновешенный человек, блуждающий темными путями в поисках ответов.

–  В голову лезли вопросы, но это были не мои вопросы, – добавил он, вспоминая о своих ощущениях в тот раз.

–  Какие именно вопросы?

Тони с лихорадочным волнением оправил рубашку.

–  Ну, хотя бы… почему существует материя? Почему вообще все существует? – Тони задумался бы над этими довольно интересными темами, будь они порождением его ума, но вопросы брались из ниоткуда и скорее пугали. – Я ставил под сомнение существование Бога… Меня программировали, как компьютер, но кто или что – не знаю.

Тут я напрягся. Может, Тони и не знает, зато знаю я. Это же соответствует случаю, описанному отцом Малахией Мартином в книге «Заложник дьявола»! Там парапсихолог, которого автор называет Карлом V, нечаянно открыл себя одержимости, начав углубляться в парапсихологию с целью узнать о происхождении христианства. В обоих случаях – Карла V и Тони – нечистая сила действовала аналогичным образом. Карл V тоже был погружен в свои исследования, когда его сознание мгновенно изменилось. Он утратил физическое ощущение окружающей обстановки. Он уже не смотрел на нее, а каким-то образом участвовал в ней. По его словам, он знал каждый видимый объект в его полноте, совсем как Тони видел «бесконечную структуру» листа бумаги.

Разница была в желаниях этих двух людей. Если Тони тянулся к тайнам бытия, то Карла V интересовали тайны христианства. Психологически опыт Карла оказался глубже, чем у молодого музыканта, потому что он обладал экстрасенсорными способностями, дарованными ему дьяволом, но и Тони, и Карл испытали ощущение потери себя. Их личность была поглощена паранормальной сущностью. Ни Карл, ни Тони еще не утратили над собой контроль, но, связавшись с оккультизмом, невольно приблизили свою одержимость.

После эпизода с домашним заданием у Тони началась адская, по его выражению, жизнь. Пока учился в колледже и строил карьеру музыканта, он справлялся довольно прилично, но у него случались странные приступы, когда он не мог мыслить связно и переставал быть самим собой. Приятель Тони предложил ему попробовать трансцендентальную медитацию. Это не религия, но инструкторы уверяли, что такую медитацию могут практиковать не только верующие, но и священники.

Сама по себе трансцендентальная медитация не от дьявола, но у нее есть очень подозрительные побочные эффекты, как в истории Тони. Приверженцы трансцендентальной медитации утверждают, что она способна снять стресс и очистить ум, тело и эмоции. Формулировка настораживает, ведь это завуалированная попытка исключить всякое упоминание о человеческой душе.

Говоря о «законах природы», трансцендентальная медитация игнорирует Бога и сосредоточивается на «личной сути» человека. Для уязвимого, переживающего трудный период юноши, как наш пианист, подобное «очищение» – большой риск притянуть паранормальные сущности, цель которых сеять зло. Лично я предлагаю каждому практикующему медитацию сосредоточиваться исключительно на мыслях о Боге, которые даруют внутренний покой и облегчают стресс.

Тони очень увлекся трансцендентальной медитацией. После нескольких месяцев занятий он испытал новое, необычное ощущение.

–  Мое сознание снова изменилось, но совершенно противоположным образом. Это было подлинное выздоровление – ужасные ощущения последних лет растаяли в единый миг, и душу наполнили мир и счастье.

Во мне сработала тревожная сирена: парня затягивали все глубже.

Будучи католиком, Тони спрашивал о трансцендентальной медитации двух священников, и оба дали добро. Это меня крайне обеспокоило. Священники – слуги Господа, они должны направлять паству к молитве и святым таинствам, а не к безрелигиозной медитации. Испытав так называемое облегчение, Тони с одобрения священников записался на углубленный курс трансцендентальной медитации, бодро двигаясь к одержимости.

Этот курс, по его словам, назывался сидхи. Сидхи – это когда мантры повторяют во время долгой медитации. Каждая мантра связана с различными способностями. Тони решил сосредоточиться на левитации. Несколько недель ничего примечательного не происходило, а затем в позвоночник вошла неведомая электрическая энергия и появилась легкость.

–  Временами я чувствовал, как энергия приливает к плечам и поднимается к голове. Сидя в позе лотоса, я оторвался от пола. Поднимался выше и выше, ничего для этого не делая, а энергия во мне все росла.

Я расспросил Тони подробнее – мне доводилось видеть, как практикующие трансцендентальную медитацию пытались левитировать (весьма комичное зрелище – люди с серьезным видом подскакивают на заду). Но Тони уверял, что ничего подобного не делал, его просто подняло.

Он считал, что открыл двери восприятия, но за порогом оказалась тьма.

–  Прилив энергии сопровождался бессвязным бормотанием, вырывались слова, которых я не понимал. Это меня обеспокоило. Я поговорил со священником и с инструктором медитации.

Инструктор объяснил, что энергия поднимается от основания позвоночника, открывая чакры – энергетические места организма – и приводя к левитации, называемой «полетами йогов». Полеты йогов – подлинное чудо, прибавил инструктор, давая понять, что Тони поднялся на новый уровень сознания ментально и физически.

–  Я сказал – классно, но с чего я бормочу непонятные слова? Инструктор ответил, что так из меня выходит стресс.

Священник придерживался иной точки зрения и высказал предположение, что Тони «говорит на языках». В подтверждение он привел ряд цитат из Библии, ни одна из которых, впрочем, не обосновывала несвязное, бессмысленное бормотание. В некоторых религиях – у пятидесятников и католических харизматов – «говорение на языках» принято, но только в молитвенном экстазе. Слова священника заставили Тони поверить, что он переживает важный духовный опыт. (Не хочется критиковать священника, но он совсем не разобрался в сути вопроса. Обидно сознавать, что Тони завяз еще глубже из-за неграмотной интерпретации происходящих с ним событий.)

Несмотря на странное состояние психики, карьера молодого человека набирала обороты. Готовясь к своему первому концерту, он попал под влияние другого приятеля, отличающегося, мягко говоря, нетрадиционными духовными понятиями. Этот приятель, торговец антиквариатом, баловался оккультизмом и подарил пианисту камешек огромной, как он заявил, силы, который непременно обеспечит Тони место на музыкальном Олимпе.

Камень яйцевидной формы с зеленоватым миндалевидным углублением назывался «йони». Я никогда не видел ничего подобного, и мне не верилось, что это творение природы.

Бывший владелец заверил Тони, что держал камень в своей комнате и смотрел на него раз в день, и самые заветные желания сбывались. Я имел дело с разнообразными артефактами, но «йони» мне еще не попадались, поэтому я спросил брата Эндрю, не знает ли он чего по теме. Он ответил, что эти камушки родом с Тибета и используются в ритуалах плодородия. Это меня смутило – проблемы Тони не имели ничего общего с предназначением камня. Я навел справки и, к своему изумлению, узнал, что «йони» символизирует женские гениталии! Молодец этот оккультный приятель Тони, ничего не скажешь. У него, наверное, вместо мозгов булыжники, раз он вообще в камнях не разбирается.

Вскоре к Тони вернулись неприятные ощущения, посещавшие его в старших классах, только сейчас они стали гораздо сильнее. В голове воцарилась сумятица – чужие мысли, которые, как Тони надеялся, навсегда исчезли после трансцендентальной медитации, вернулись с удесятеренной силой.

–  Из меня словно выдирали душу, – дрожащим шепотом признался Тони.

Я спросил, неужели он всегда обращался только к оккультным практикам. Молодой человек ответил утвердительно, но поклялся, что сейчас готов на все, лишь бы получить помощь от Бога. Это первый шаг, который мне от него требовался.

Во время нашей беседы я обратил внимание на странную атмосферу в его квартире (и я говорю не о всяких «йони»): я почувствовал особую ауру вокруг головы Тони – желтый ореол со зловещими черными точками.

Решив разобраться с этим позже, я объяснил Тони, что одержимость в нем настолько сильна, что он уже не разделяет собственное сознание и инфернальную сущность. Он сделал первый шаг к избавлению, обратившись к Богу, но демон находился в нем так долго и держал его так плотно, что изгнать его очень сложно. Тони кротко согласился на все, но я видел, что в своем расстроенном, отчаянном состоянии он согласился бы и с тем, что луна сделана из зеленого сыра, будь это условием моей помощи.

Несмотря на необъяснимые и неприятные феномены, молодой человек по-прежнему не понимал, что одержим, хотя каждый его рассказ служил новым доказательством. Тони описал, что с ним произошло во время католической литургии за здравие: голова начала резко поворачиваться из стороны в сторону, и против своей воли посреди мессы он прокричал бессмысленное «найякота».

–  Я знаю, что говорил «нет», – объяснил он, – что-то во мне разозлилось.

Надеясь дать ему некоторое облегчение, я попробовал молиться вместе с молодым музыкантом, но, как я и опасался, злой дух снова отреагировал на провокацию. Спокойный, кроткий молодой человек пришел в страшное возбуждение, отмахиваясь от святых слов, будто они обжигали ему кожу. Его рот дергался в страдальческом тике, и у него вырвался леденящий душу болезненный вопль, когда я поднял крест. Я поспешил закончить молитву выразительным «аминь», зная, что подвергнусь нападению, если буду и дальше злить демона.

Тони сразу притих и внимательно выслушал мою версию, что он одержим нечистым. Он мало знал о демонах и дьяволе и не очень в них верил.

–  Вы уверены? – спросил он.

–  Я понимаю ваше недоумение от происходящего с вами, – ответил я. – Но из того, что вы мне рассказали, я считаю, ваши проблемы вызваны чужеродной сущностью, и делаю вывод, что эта сущность – демон. Одержимый злым духом нередко утрачивает возможность молиться – отсюда и неловкий случай на литургии.

Как я распознал в Тони одержимого? В католическом руководстве по экзорцизму перечислены красноречивые признаки: «говорение на языках», которые человек никогда не изучал и не может знать, левитация, невероятные сила и ловкость, которыми данный человек никогда не отличался, физическая невозможность войти в церковь, испускание отвратительного запаха, тайная ненависть к Иисусу Христу и всему святому, пророчества о будущих событиях или необъяснимое знание прошлых – обычно постыдных, не объявляемых на исповеди, которые люди никогда не поверяли ни единой живой душе. Демон будет прятаться от тех, кто, подобно мне, пришел изобличить их непотребную скверну. Дьявол не боится меня, он вообще не боится смертных, но он страшится веры, экзорцизма и больше всего Бога.

Затруднить распознавание одержимости может психическое заболевание у обратившегося за помощью. Иногда безумие несет в себе черты одержимости: при шизофрении у больного возникают странные мысли и галлюцинации, при паранойе – стойкое ощущение преследования (возможно, инфернального). Диссоциативные расстройства могут спровоцировать внезапные резкие изменения сознания или раздвоение личности, не связанные с паранормальными сущностями. Я же пришел к положительному заключению благодаря божественному откровению, полученному во время молитвы, и собственным наблюдениям. Дьявол не контролирует одержимого круглые сутки – большую часть времени человек ведет себя нормально и сознает: с ним что-то не то. Так, Тони ощущал в себе постороннее присутствие, «программирующее» его мозг. И при этом не понимал истинную причину своих бед.

–  Вы готовы пройти ритуал изгнания дьявола? – спросил я.

Тони немедленно согласился.

Беседа была, по сути, закончена, я убрал видеокамеру и собрался уходить.

–  Я все вижу иначе, чем другие, – сказал между делом Тони.

Несмотря на позднее время и необходимость уже ехать, я попросил объяснить подробнее.

–  Я вижу как бы сквозь тончайшую вуаль, – таинственно произнес молодой человек.

Я не знал, как это понимать, но на всякий случай запомнил. В каждом расследовании узнаешь что-то новое.

Когда на следующий день я пересматривал видеозапись, то в двух разных местах заметил на экране так называемые плазмоиды – круглые прозрачные шары, которые часто попадают в кадр в домах, куда проникла нечистая сила. Энергетические сгустки отличаются от световых бликов – те обычно восьмиугольные. Плазмоиды перемещались с такой скоростью, что пришлось останавливать запись, чтобы их рассмотреть.

Я показал запись брату Эндрю, не вдаваясь в подробности, чтобы не повлиять на его объективность.

Он тоже разглядел энергетические сгустки и в конце концов сказал:

–  Что-то необычное с этим человеком. Он действительно одержимый, но тут что-то еще. Понимаешь, не могу разглядеть его лица – оно будто скрыто вуалью.

Помогать вызвались трое специалистов из группы Уорренов. Хотя я много раз бывал в часовне Пресвятой Девы Марии святого Розария, душевное мое состояние всякий раз воспаряло при виде красоты старинного храма с прекрасными витражами и раскрашенными статуями святых. Построенная в девятнадцатом веке методистами, позже часовня была выкуплена покойным отцом Френсисом Фентоном, основателем ортодоксального римско-католического движения. Епископ Роберт Маккенна, священник-доминиканец и экзорцист, возглавивший приход в 1972 году, отправляет традиционные мессы и совершает таинства на латыни.

Специалисты собрались опытные и набожные: Джон, племянник Эда и Лоррейн, большую часть жизни посвятивший Работе, с мальчишеским, несмотря на сорок с лишним лет, лицом и бородкой, как у Тони. За толстыми стеклами очков светились умом живые глаза. Казалось, мало что может укрыться от этого острого взгляда (от Джона в самом деле трудно было что-нибудь скрыть).

Высоченного блондина Скотта, мастера восточных единоборств, я считаю самым бесстрашным человеком: попросите его заняться подвалом, где бесчинствует нечистая сила, и он пойдет туда без колебаний. Скотт не остановится, даже если сам дьявол будет его поджидать, вот насколько он храбр. При этом Скотт сама вежливость.

Он всегда с большим уважением относился к Эду и Лоррейн, обращаясь к ним исключительно «мистер и миссис Уоррен». Меня, однако, быстро начал называть Ральфом и стал частым гостем в моем доме.

Третий, Джо Зи, служил полицейским в тихом городке в Коннектикуте, очень мускулистый шатен лет сорока, большой юморист. Если он рядом, есть опасность просмеяться до утра. Кому-то покажется, что Работу надо делать с похоронной миной, но мы юморим даже во время расследований, если это помогает расслабиться пострадавшему или целой семье. Будучи протестантом, Джо Зи тем не менее часто помогает католическому епископу с обрядом экзорцизма в этой часовне.

Пока мы ждали епископа Маккенну, я разговаривал с Тони Петри. Я невольно проникся к нему симпатией и сочувствием, зная, через что придется пройти этому молодому человеку, но постарался не открыть ему слишком много и слишком рано. Нужно, чтобы он сам поверил: именно злой дух, а не его интеллект причина всех проблем. Только сознательно отвергнув дьявола, Тони сможет избавиться от него.

Тони Петри сидел тихо и скромно, пока я объяснял, что для нашей, вместе с ним, безопасности его придется жестко фиксировать. Он кивнул в знак согласия. Я сказал, что во время ритуала будет вестись видеосъемка. Но запись нигде не появится, она нужна как документальный отчет и наглядное пособие при обучении экзорцистов. Тони сказал, что понимает и готов продолжать.

Сидя рядом с Тони в ожидании начала обряда, я чувствовал себя ничтожным по сравнению с двумя силами запредельной мощи, которым предстояло сейчас сойтись в непримиримой схватке: одной движут зло и неутолимая ненависть, другой – добро и безграничная любовь. Быть даже рядовым в этой извечной войне вызывало благоговейный трепет, и я, подавив волнение, возложил свои упования на Бога, не сомневаясь, что Господь не оставит верных рабов своих.

Обряд экзорцизма всякий раз проходит по-разному. Согласно данным отца Мартина, собранным за много лет, в мире ежегодно проводится от 800 до 1300 обрядов изгнания дьявола из одержимых и несколько тысяч – из жилищ. Опросив многих экзорцистов, отец Мартин пришел к выводу, что экзорцизм делится на шесть четких этапов, которые он условно назвал «присутствие», «притворство», «переломный момент», «голос», «схватка» и собственно «изгнание». Не все из двадцати одного случая экзорцизма, на которых я присутствовал, проходили по этой схеме. Джо сказал, что, согласно объяснению отца Мартина, иногда этапы совпадают, то есть проходят одновременно, ведь Сатана не подчиняется ничему, кроме воли Господа. Иногда злые духи пропускают какую-нибудь из трех стадий своей активности (проникновение, подавление и одержимость), поэтому процесс изгнания дьявола тоже может проходить скачкообразно.

В случае истинной одержимости присутствие демона безошибочно определяется во время экзорцизма: все ощущают нечистого, потому что он чудовищно отличается от всего человеческого. Фактически он является противоположностью человеку. Видеть его мы не можем, но тело реагирует непреодолимым отвращением. В зависимости от силы демона мы по-разному ощущаем его присутствие и уход. Присутствие бывает вкрадчивым, еле слышным, «как змеиное шипение в голове», по определению отца Мартина, но, ощутив его однажды, вы уже никогда не сможете его забыть.

Епископ Маккенна сказал мне, что наблюдал то же самое.

–  В каждом случае был несомненный признак демонического присутствия, но иногда еле уловимый: дьявол не реагировал на приказы, не говорил через одержимого. Он проявлял себя контролем над человеческими телами, когда люди начинали рычать или драться, или завладевал умом несчастного, и тот терпел муку, несравнимую с физической болью. Порой одержимый меняется столь быстро и резко, будто на его месте оказывается другой человек. Экзорцист на мгновение теряется, а это может стоить ему жизни.

Непоколебимая вера, как у епископа Маккенны, помогает экзорцисту выдержать ритуал, но пробовать изгнать демона, не имея веры, все равно что совершать медленное самоубийство. Экзорцист должен все время помнить о Боге и о собственных слабостях, ибо именно туда демон нанесет удар. Священник не должен уклоняться от допроса нечистого, но спрашивать нужно лишь то, что действительно имеет отношение к делу. Нельзя забывать: злой дух будет лгать и откроет правду лишь под принуждением, когда ему прикажут именем Иисуса Христа.

Экзорцист должен вести ритуал властно и с великим презрением. Увидев, что демон испытывает мучения от его молитв, священник должен удвоить натиск. Мы имеем дело с существом, которое, позволь ему Господь, с ненавистью уничтожило бы человечество. Католический ритуал запрещает снисхождение к этому когда-то прекрасному, идеальному творению, одному из первых созданий Божьих. Как и мы, дьявол имел свободу выбора, но встал на путь греха и вечного проклятия. Заклятый враг человечества не щадит детей Божьих и не должен видеть от нас милосердия.

Когда демона заставляют проявиться, а его приходится заставлять, потому что своей волей он не откроется, начинается стадия притворства. Это самый запутанный этап экзорцизма – демон всячески старается слиться с одержимым, говорит его голосом, заставляет вести себя естественно, не выдавая, что происходит на самом деле. Эта уловка призвана смутить экзорциста, заставить усомниться, что перед ним одержимый. Субъект ритуала может сидеть тихо, не делая ничего необычного. Только опыт позволяет экзорцисту разгадать эти игры разума и манипуляции нечистого.

Эта стадия, как я убедился, наступает, если человек не выказывает признаков демонического присутствия, которые иногда проявляются в начале экзорцизма: неконтролируемая дрожь, резкие, дерганые, неестественные движения, сильная боль, полный ненависти взгляд – все это видят специалисты, участвующие в Работе. Будучи полицейским, я получал множество убийственных взглядов от задержанных преступников, но это ни в какое сравнение не идет со злобой взгляда, на которую способен лишь демон, несущий ненависть из глубин адской бездны.

С другой стороны, демоны, проявляющие себя рано и рьяно, на поверку оказываются спринтерами и быстро сдаются. Это духи низшего уровня – «бесы», обладающие ограниченной силой, не разговаривающие во время экзорцизма (одержимые ими только рычат или неразборчиво бормочут). Обычно бесы сразу выходят, если их принудить властью Святого креста. С притворством надо расправляться как можно быстрее: пока демон прячется, обряд продолжать нельзя. Именем Спасителя экзорцист должен заклясть нечистого и заставить его назваться. Демон будет сопротивляться: едва он ответит, его дело проиграно. Первым же словом злой дух разоблачит себя. Это лишь маленькая победа в большой войне, но тем не менее победа. Иногда демон затягивает притворство на долгие часы, силясь заставить экзорциста усомниться и внушить ему чувство ложной безопасности. На моих глазах одержимый в считанные секунды переходил от полного спокойствия к крайнему буйству, поэтому я знаю, как опасно расслабляться.

Опасен не сам этап притворства, а то, что за ним последует. Пока демон пытается одурачить нас и заставить поверить, что его здесь нет, он уходит от конфликта. Притворство сводится к битве умов экзорциста и прячущегося демона. Только после того, как экзорцист силой положит конец игре в кошки-мышки, наступает переломный момент: враг дает себе волю, нередко нападая из засады и учиняя настоящее побоище.

Он не щадит никого из участников ритуала, но основной удар принимает на себя экзорцист. Это напоминает задержание преступника. Негодяй знает: хочешь не хочешь, а попадет за решетку, но когда велишь ему заложить руки назад, надо быть готовым ко всему. Он может послушно стоять и позволить надеть на себя наручники или бьет тебя тем, что окажется под рукой.

Злые духи – преступники самого садистского толка: они вторгаются в чей-либо дом или, хуже того, в тело. Их бесчинства – оскорбление человечеству и Богу, поэтому экзорцизм – духовный эквивалент ареста. К сожалению, демона невозможно схватить, повалить и врезать так, чтобы забыл, как его зовут, если вздумает сопротивляться. Лишь с помощью молитв, поста, священных реликвий, святой воды и, главное, милости Божией его можно отправить в надежную тюрьму – в ад.

На переломном этапе может не поздоровиться всем находящимся в церкви; ассистентам – просто потому, что они оказались рядом и твердо намерены освободить одержимого от вселившейся в него трусливой твари, а еще потому, что демоны ненавидят всех, даже вас. Если прибегнуть к аналогии, то как причинить настоящие страдания тому, кого вы ненавидите? Ответ прост и жесток: напав на его детей. Сатанинские духи делают это не только буквально, выбирая мишенью детей в домах, оскверненных инфернальным присутствием, но и фигурально, нападая на детей Божьих – людей.

На участников экзорцизма нередко обрушивается психическая атака. У каждого человека есть воспоминания, хорошие и плохие. Демон, не колеблясь, самым мерзким образом извращает лучшие из них, а страшные, почти забытые, хранимые в самом дальнем уголке памяти, во время ритуала оживают с новой, почти нестерпимой яркостью. Подумайте на секунду о самом худшем, что вам довелось испытать в жизни, и представьте, что вы переживаете это снова и снова – ощутимо и зримо, порой мучительно-тягуче, как в кошмарном сне, когда вот-вот случится что-то ужасное, но вы бессильны этому помешать.

Или дьявол испытывает вас унижением, устами одержимого громко выбалтывая ваши самые сокровенные тайны, которые вы не поверяли никому, даже на исповеди. Интересно, что грехи, в которых вы признались на исповеди и получили отпущение, дьявол знать не может, потому что за них вы прощены Господом. Отпущенные грехи невидимы силам ада – они больше не отягощают вашу душу. Иногда атака направлена на моральные устои. Обычно дьявол приберегает ее для экзорциста: если тот во время ритуала усомнится в своей вере или в Боге, исход может быть фатальным.

Еще один признак наступления переломного момента – изменение голоса одержимого. Порой демон имитирует обычный голос субъекта экзорцизма. В других случаях выдает грубый, утробный, ненатурально низкий звук, заставляя, например, женщину говорить басом. Порой демон разговаривает разными голосами, чтобы внушить страх и вызвать замешательство, но даже в этих случаях можно определить, когда вещает злой дух, потому что он невольно выдает себя, упоминая об одержимом в третьем лице: «Я (мы) завладели им, потому что он чересчур добродетелен» или «Я (мы) ее прокляли». Такое впечатление, что демон считает одержимого своей собственностью, а человеческое тело – не более чем сосудом для своей злобы, и не скрывает этого, крича: «Отойди, священник, этот человек мой (наш)!»

Так называемую стадию голоса отец Мартин называет частой и крайне опасной разновидностью переломного момента. Сперва у одержимого вырывается неразборчивое бормотанье.

–  Первые слоги напоминают часть какого-то слова, произносимого медленно, с растяжкой, как если прокручивать магнитофонную запись с замедленной скоростью, – рассказывал он. – Ты силишься понять слово, и с леденящим страхом понимаешь, что это нечеловеческие звуки. Но ты уже отвлекся, нарушена твоя концентрация, и ты слышишь множественное эхо тоненьких колючих голосков, сопровождающее каждый слог, то выкрикивая, то шепча, произнося со смехом, с издевкой, со стоном. Поистине это терзает слух.

Сам я с «голосом» никогда не сталкивался, но, по словам отца Мартина, это трудно выдержать. Экзорцист должен полностью владеть собой и приказать голосу замолчать. Его задача – получить от демона максимум полезной информации и заставить прекратить уловки.

А вот епископ Маккенна утверждал, что для него «голос» проблемой не был.

–  К счастью, я избавлен от такого насилия над слухом и зрением. Я назвал бы себя антиэкстрасенсом, поскольку абсолютно лишен шестого чувства. Не медиум, а, скорее, изолятор. Я всегда сосредоточен на традиционном ритуале экзорцизма, расписанном католической церковью, и игнорирую любую околесицу, которая может исходить от одержимого.

Следующая стадия, согласно отцу Мартину, – схватка, противоборство воли, в котором участвуют лишь экзорцист и демон. Даже одержимый исключен из этого боренья, где силы ада пытаются одолеть священника, а он, в свою очередь, взывает к Богу об изгнании и поражении приспешника Сатаны. Поддерживает экзорциста сознание, что он уже выходил победителем в подобных случаях и вынуждал демонов объявиться, бросить притворство, отвечать на вопросы и отказаться от попыток отвлечь его от ритуала. Терпящему поражение дьяволу остается лишь окончательно сдаться и уйти.

«Уйти» – это мягко сказано. На этапе изгнания, как и на каждом предшествующем, демона приходится одолевать, пересиливать, приказывать и принуждать слушаться воли Господа, выраженной через экзорциста. Последний акт дьявольского спектакля оказывается почти антикульминацией, спадом. Одержимый вдруг объявляет, что дьявол ушел. Его захлестывают неимоверное облегчение и благодарность, человек рыдает от радости (а некоторые ничего не помнят и могут даже недоумевать, что они делают в церкви и кто мы такие). Но и это может оказаться уловкой дьявола, снова затеявшего притворство, поэтому экзорцист будет продолжать читать молитвы, прикладывать реликвии и кропить святой водой, пока не убедится, что демон действительно изгнан.

Инфернальная сущность может как-то ознаменовать свой уход, но единственный раз в моей практике это выразилось в том, что буйство одержимого мгновенно прекратилось. При очищении домов от инфернальной скверны я не жду особых сигналов, что демон оставил дом, но неоднократно замечал громкий хлопок или удар в пустой части дома. Таким способом нечистый сообщает, что он ушел – на этот раз.

Я занервничал, когда в начале ритуала епископ Маккенна вложил Тони в руку распятие: раньше он никогда этого не делал. Христос на кресте – символ нашего спасения, но в руках одержимого распятие может стать оружием. Был случай, который позже вошел в сценарий «Изгоняющего дьявола», когда во время экзорцизма ребенка (на самом деле это был мальчик, а не девочка, как показано в фильме) священник был искалечен на всю жизнь: одержимый, лежа на матрасе, вырвал из него пружину и полоснул по руке экзорциста, распоров ее до кости. У священника не просто остался уродливый шрам, но и было повреждено сухожилие, поэтому подвижность руки восстановилась не полностью.

С этой минуты я ястребом следил за музыкантом, готовый пресечь любое угрожающее движение с его стороны. Помню случай, когда одержимый все время рвался кусать и царапать ассистентов, – это был четвертый экзорцизм несчастного, и всякий раз ритуал вытаскивал из него все более сильного демона. Во время обряда дьяволу вздумалось внушить мужчине отгрызть зубами собственные руки, и восемь человек едва удержали одержимого, не дав ему причинить себе серьезные травмы. Сегодня ассистентов было всего четверо, и я молился, чтобы нам достало сил.

Епископ прочел над Тони положенные молитвы, но никакой реакции не последовало. Заставить демона проявить себя – процесс небыстрый. Священник прервал молитву и спросил музыканта, что он чувствует.

–  Болит в основании позвоночника, – тихо ответил тот.

В основании позвоночника находится одна из основных чакр, и из рассказов Тони я сделал вывод, что через ту чакру демон в него и вошел. Епископ встал прямо перед музыкантом. Мне это не понравилось: одержимый мог ударить его прежде, чем кто-нибудь из нас успеет среагировать.

–  Назови мне свое имя, демон! – приказал на латыни епископ.

Получив в ответ молчание, он повторил приказ по-английски. Голова Тони дернулась, он издал утробный звук.

Было то имя дьявола или нет, сказать не могу, но экзорцизм вступал в стадию схватки. Почувствовав это, епископ, к моему облегчению, отступил на два шага. Тони тяжело задышал через нос, голова и шея резко дергались, как у больного с синдромом Туретта. Демон наконец проявился, и музыкант пробормотал что-то похожее на «нет».

В одном месте ритуал требует от экзорциста набросить на одержимого край епитрахили. Епископ Маккенна прикоснулся реликвией к голове Тони, затем к его груди, к левому и правому плечу – символ креста. В ответ раздался очень громкий и отчетливый вопль: «Твою мать!» Чудовищная непристойность разительно контрастировала с обычной кротостью и мягкостью Тони. «Твою мать!» – снова выкрикнул он. Стадия притворства закончилась, не начавшись, – дьявол не стал прятаться.

Обряд продолжался. Демон проревел о неповиновении на незнакомом наречии, на каком-то вавилонском смешении языков. Мне показалось, что я улавливаю отдельные слова на фарси и хинди, но, по-моему, это был древний язык, забытый человечеством, либо на этом наречии никогда не говорили на земле. Единственное различимое слово, если эти звуки можно так назвать, было бессмысленное «найякота», означавшее, по толкованию Тони, «нет». Я никогда не слышал подобного выражения – видимо, оно в ходу только у демона Тони.

Не обращая внимания на горячечное, бессмысленное бормотанье одержимого, епископ воззвал:

–  Скажи мне свое имя, дьявол!

Тони выкрикнул два абсолютно неразборчивых слога.

–  Сколько вас? – спросил священник и, не получив ответа, окропил музыканта святой водой.

–  Сдохни! – снова крикнул злой дух, и Тони разразился душераздирающими рыданиями.

Священник не дал себя отвлечь ни бранью, ни плачем. У демона множество уловок, чтобы остановить обряд экзорцизма. Быстро и четко Маккенна произносил слова молитвы, а молодой музыкант то выкрикивал самые непристойные ругательства, то плакал, как ребенок. Вдруг он повернулся ко мне со слезами, струящимися по щекам, и попросил дать ему в руку крест. Я не отвечаю одержимым во время ритуала, но епископ позволил ему взять распятие, за которое Тони ухватился, как утопающий за соломинку.

Могло показаться, что он избавился от демона, но не тут-то было. Мы видели, как Тони борется с нечистым, плача и сжимая крест в минуты просветления и отшатываясь от распятия с неистовым криком, когда дьявол брал верх. Поразительно было наблюдать эту борьбу, происходящую в человеке.

Прошло больше двух часов. Епископ в третий раз читал положенные молитвы. Крики и судорожные движения Тони стихли, но он по-прежнему находился в сетях Сатаны. Он прошептал, что ужасно болит спина, и я поднял ему рубашку, чтобы священник мог умастить одержимого священным елеем и приложить реликвии.

Приподняв рубашку Тони, я не поверил своим глазам: позвоночник оказался буквально втянут в тело! Казалось, у Тони вообще нет позвонков и лишь невидимая сила удерживает его тело в вертикальном положении. Требовались экстренные меры, и епископ решился на то, что редко делают при экзорцизме: он принес святые дары, которые на время ритуала обычно выносят из церкви, чтобы не осквернить.

Положив тело Христово в дарохранительницу и надежно покрыв ее парчовой тканью, экзорцист показал ее Тони, который неподвижно сидел и смотрел. Потом епископ начал прикладывать к спине одержимого одну реликвию за другой, и всякий раз Тони реагировал судорожным рывком.

Когда обряд закончился, я спросил у обессилевшего музыканта, как он, и молодой человек прошептал:

–  Хорошо.

Однако от следующей фразы у меня по коже пробежал мороз.

–  Я ощущаю угрозу.

Он по-прежнему был одержим. И все равно отказывался признать, что в нем сидит демон! Тони расценивал нечистого как часть собственного тела, не как врага и наглого захватчика.

Мы поняли, что обряд не удался. Вы можете спросить, почему даже после стольких испытаний Тони не смог распознать истинную природу демона. Позволю себе напомнить, что демоны – мастера притворства и искусно скрываются под чужими личинами. Фактически молодой музыкант сам удерживал в себе злого духа, не понимая, что это отдельная, чужеродная сущность. Я был разочарован. Конечно, все в руках Божиих, но проблема в том, что музыкант отказывался взглянуть правде в глаза. Я его не виню, но я, безусловно, огорчился. Я сказал Тони, что ему надо горячо молиться об избавлении, чтобы мы могли провести новый обряд. Он пообещал, но я не очень поверил. Мы долго говорили, и всякий раз, когда Тони готов был признать, что причина его бед – демон, я слышал от него прямо противоположное, вроде:

–  Хоть убейте, не пойму, что со мной.

Поэтому я удивился, когда несколько дней спустя мне позвонил взбудораженный Тони. Накануне у него возникло сильное желание пойти в церковь, где проводится постоянное (круглосуточное) поклонение Святым Дарам. Там он два часа сидел перед Святыми Дарами, заклиная демона уйти именем Иисуса Христа, как делал епископ Маккенна.

Оказывается, после экзорцизма Тони постепенно понял, что злой дух, сидящий в нем, – злокозненная, чужеродная сущность, и начал искренне просить Господа об избавлении. Сидя перед Святыми Дарами, молодой человек чудесным образом ощутил исход мощной энергии из позвоночника, и с глаз его словно подняли вуаль.

В голову приходит единственное объяснение: в тонком мире, повторюсь, нет временных рамок, и ответ на молитвы приходит тоже в разное время. Экзорцизм все-таки оказался успешным, но эффект не ощущался, пока Тони не осознал истину и не сделал выбор. Демон не смог одолеть его волю в сочетании с силой Святых Даров и оставил свою жертву.

Хотя Тони не сомневался, что исцелен, я попросил его не затягивать со вторым экзорцизмом. Он заверил, что этого не нужно. Пришлось согласиться, не мог же я его силой тащить в церковь. Во время разговора я заметил перемену в его голосе – молодой человек уже не казался слабым и подавленным, – и в том, как Тони описывал злого духа: впервые он говорил о демоне в третьем лице. Тогда и я поверил, что Тони спасен.

Он горячо благодарил меня за помощь. Обрадованный новостью, я позвонил епископу Маккенне, который объявил это чудом. Однако удивления в его голосе я не услышал.

–  Пути Господни неисповедимы, – сказал он. – Ты же это знаешь, Ральф.

Глава 8 Оборотень

Сообщение на моем автоответчике звучало искаженно и неразборчиво, удалось расслышать только: «Помогите мне!» Я сразу понял, что это не пустой розыгрыш: человек в реальной опасности, и, судя по всему, беда совсем близко. В тот день Уоррены были гостями дневного ток-шоу Ричарда Бэя и рассказывали об одержимости Билла Рэмси. Примечательная история Билла Рэмси рассказана в романе «Оборотень», написанном им совместно с Эдом и Лоррейн. Меня тоже приглашали принять участие в шоу, но я не смог отпроситься с дежурства. В конце программы на экране появились наши с Джо телефоны и имена с пояснением: контактные специалисты.

Не зная, с какой опасностью столкнулся мой таинственный абонент, я несколько раз прослушал сообщение, но так и не смог разобрать, кто звонил и какой номер надиктовал. Через пару часов позвонил Джо.

–  Ральф, ты не поверишь, кто мне только что звонил! Мужик едет где-то по Лонг-Айлендской автомагистрали, говорил в полной панике. У него странные припадки, которых боится вся семья, и сейчас его скрутило прямо на шоссе! Говорит, едва машину не разбил, пока съехал на обочину. С его слов, все так плохо, что он не хочет жить дальше.

Джо удалось немного урезонить отчаявшегося – он предложил позвонить его жене, Люсинде. Джо уже набирал ее номер, когда она сама позвонила ему. Люсинда не знала о приступе, но не удивилась, услышав об этом.

–  Я вам по этой причине и звоню, мистер Форрестер, – сказала она. – Мой Грег страдает такими припадками уже двадцать пять лет.

Как и моя мать, Люсинда Мортон была косметологом и подстригала знакомых на дому ради лишней пятерки. В тот день между клиентками у нее было «окно», и она включила телевизор, случайно попав на «Шоу Ричарда Бэя». Слушала с открытым ртом – случай Билла Рэмси, который обсуждали Уоррены, до мелочей походил на странный недуг ее мужа. Она немедленно позвонила Грегу на работу и дала ему наши с Джо телефоны, но потом не выдержала и позвонила моему напарнику сама.

–  Наверное, вы скажете, что я преувеличиваю, – говорила она, – но мне кажется, Грег оборотень, как тот парень, о котором говорили по телевизору.

Помня, в каком отчаянии находился Грег, Джо договорился с Мортонами о встрече тем же вечером. Интересную деталь мы заметили сразу, как только приехали к ним на Лонг-Айленд: подъездная дорожка перед домом была относительно новой, но асфальт был в странных бороздах, будто его кто-то царапал граблями. Дом оказался очень нарядным – белый оштукатуренный особнячок в стиле Тюдор, на шпалере у входа цветущая плетистая красная роза.

Когда Люсинда Мортон, на вид лет пятидесяти, открыла дверь, держа на руках маленького тявкающего пуделя, мы увидели живое доказательство поговорки, что хозяева похожи на своих собак: пышные шапки черных кудряшек у обоих были почти одинаковы. Огромный, залитый лаком начес Люсинды походил на черную сахарную вату, на полных губах алел жирный слой глянцевой помады. Приняла нас хозяйка в бирюзовом брючном костюме, дополненном массивной бижутерией под золото. Мне Люсинда сразу понравилась: несмотря на угадывающееся волнение, она держалась очень дружелюбно и радушно и провела нас в светлую гостиную, украшенную цветочными орнаментами. В гостиной ждал ее муж.

На первый взгляд в Греге Мортоне не было ничего волчьего. Угадать в нем оборотня я бы не взялся ни днем, ни ночью. Он не только не был сверх меры волосат – он вообще был лыс, с бледным и круглым, как луна, лицом и в толстых очках, за которыми моргали близорукие глаза. Кстати, Билл Рэмси тоже был лысеющим и чисто выбритым, так что внешне ничем не отличался от десятков тысяч мужчин, на которых не взглянешь второй раз.

Джо, уже слышавший удивительную историю Мортонов, попросил:

–  Люсинда, расскажите Ральфу, что вы говорили мне по телефону.

Водя длинными яркими ногтями по кудрявой шерсти пуделя, женщина начала:

–  Ну, что сказать… Наша история довольно необычна. Много лет Грега мучают какие-то чары, он ведет себя как животное.

–  Вы говорите не в переносном смысле? – уточнил мой напарник.

–  Что вы, нет, конечно. Все началось однажды ночью. Ни с того ни с сего мой муж вдруг резко сел в кровати. Я проснулась и спросила, что случилось, но Грег не отвечал. Его глаза были открыты, но взгляд пустой, немигающий, будто в трансе. Вдруг он издал громкое рычанье, и мне показалось, что человек так рычать не может.

–  Рычанье походило на волчье? – спросил я, думая о деле Рэмси, которое Джо расследовал вместе с Уорренами за несколько лет до того, как я начал участвовать в Работе.

–  Нет, – ответила Люсинда. – Скорее как у крупной кошки или тигра. Причем звук шел не изо рта, а вырывался откуда-то изнутри, такой утробный рев. Я страшно испугалась и закричала, называя мужа по имени, но он меня не слышал. Казалось, рядом со мной в постели незнакомец. Грег на себя вообще не походил, словно кто-то другой занял его тело. Когда он заговорил чужим голосом, бранясь на языке, которого я никогда не слышала, у меня чуть сердечный приступ не случился.

–  Не испытывал ли Грег незадолго до этого каких-либо потрясений? – спросил Джо.

–  Нет, все было нормально, – ответил Грег. – За несколько лет до этого я создал компанию по ремонту домов и вкалывал с утра до вечера. Денег у нас тогда было не много, но мы были счастливы.

Пережитое Грегом до странности походило на случай Рэмси, только с Биллом первый приступ произошел в девять лет, в Англии, где он родился. Вот что пишет Рэмси в своей книге: «Случалось ли вам войти в мясохранилище с дневной жары? Со мной было примерно так. Я играл, и вдруг температура тела у меня упала градусов на двадцать. Пот на мне замерз, меня била крупная дрожь. Я будто открыл дверь и ступил в иное измерение».

Весьма неласковое измерение, как вскоре убедился Рэмси. Необъяснимая дрожь и сопровождающее ее нестерпимое зловоние понемногу прошли в тот же день, но Рэмси чувствовал себя навеки отмеченным «ледяным холодом в самом сердце» и отделенным от других детей невидимой стеной. Как-то раз, спеша домой на обед, Рэмси ударился о столбик забора и впал в дикую ярость. Как и Грег, юный Билл издал жуткое рычанье, шедшее откуда-то изнутри. Распираемый нечеловеческой силой, непонятно откуда взявшейся у девятилетнего мальчика, он вырвал столбик из земли, оборвав цепи, и зашвырнул подальше, как бейсбольную биту. Маниакальная ярость вскоре утихла, но тот случай сильно повлиял на мальчика.

–  Что-то чужое вошло в мою душу, – вспоминал Билл много лет спустя.

Грег, напротив, ничего не помнил о ночном приступе. То, что на него «нашло», отпустило так же неожиданно, и он лег в постель, так и не проснувшись. Люсинда в ужасе смотрела на него до утра.

«За кого я вышла замуж? – переживала бедная женщина. – Может быть, Грег потерял рассудок или его мучают необычные ночные кошмары?» Мирно похрапывающий муж ответов не дал ни ночью, ни наутро. Проснувшись, он просто не поверил Люсинде.

–  Он сказал, это все мое воображение либо мне вообще приснилось, – пожаловалась Люсинда. – Но я-то знала, что нет!

Она начала смертельно бояться своего обычно кроткого супруга. Шли дни. Грег вел себя как прежде, уходя в ремонтную компанию в восемь утра и возвращаясь в пять вечера.

И снова странное совпадение с историей Билла, который после охватившего его необъяснимого исступления вел себя нормально. Ничего необычного с ним не происходило почти два десятилетия – он успел вырасти, жениться и, как и Грег, заняться строительством (Билл был плотником). Как и его американский собрат по несчастью, Рэмси обзавелся тремя детьми и очень специфическими проблемами в спальне. Во-первых, ему начал сниться один и тот же кошмар, где он звал жену по имени, а та, обернувшись, отшатывалась с выражением ужаса, как от монстра. Однажды ночью он вдруг сел в постели, совсем как подрядчик с Лонг-Айленда, и издал отвратительное рычанье. Тут-то его кошмар и сбылся: жена открыла глаза, посмотрела на него и закричала от ужаса.

Люсинда почти убедила себя, что злосчастный инцидент не повторится, когда у Грега случился второй приступ, и тоже посреди ночи. На этот раз он вскочил с постели и побежал на четвереньках, как дикий зверь, утробно рыча. Он передвигался с кошачьей ловкостью и походил на большую хищную пантеру. В ужасе прижимая одеяло к груди, Люсинда смотрела, как муж царапает деревянные стенные панели и срывает их со стен окровавленными руками. И снова Грег хлопнулся на кровать и проспал мертвым сном до утра, а проснувшись, ничего не помнил о своем экстазе берсерка.

У Люсинды, однако, появилось косвенное доказательство его ночного буйства – изуродованные стены. Ничем не объяснимые раны на руках Грега тоже свидетельствовали, что Люсинда права, хотя мужчина по-прежнему не мог поверить, что вытворял подобное. По настоянию жены на следующий день он поговорил с семейным доктором. Проведя тщательный осмотр, врач не нашел симптомов эпилепсии или судорожных припадков. Анализы тоже не выявили никаких отклонений. За исключением исцарапанных рук (и двух специфических припадков), Грег был воплощением здоровья.

–  Врач выписал транквилизаторы, – рассказывал Грег. – А они вообще не помогли.

Дальше Мортоны пошли к психиатру, который назначил целую гору тестов, но не выявил симптомов психического заболевания у нашего трудяги, который по иронии судьбы, учитывая его склонность к разрушению, днем ремонтировал дома другим, а ночью разносил свой. В остальном Грег вел себя абсолютно нормально и был любящим отцом. Можно сказать, он был прекрасным семьянином с единственной дурной привычкой: с непредсказуемыми интервалами превращался в чудовище.

С годами, по словам Грега, ситуация изменилась. На какое-то время приступы прекратились, и бизнес Грега начал процветать.

–  Затем эти припадки… сумасшествия начались и днем. Я чувствовал, как накатывает исступление – в голове будто раздавался рев. Ради безопасности семьи я запирался в ванной, как только это начиналось: неведомая сила полностью подавляла меня, я терял над собой всякий контроль.

Грег смущенно рассказывал, как во время припадков рыл пол в ванной, срывая плитку голыми руками. Приступы настолько участились, что Грег в буйном помешательстве выбегал из дома и набрасывался на асфальтовую дорожку (остались глубокие борозды, которые мы видели, паркуясь). Он снова обратился к психиатрам, но врачи ничем не смогли ему помочь. Грега отправили домой с рецептом на более сильные транквилизаторы, которые не смягчили приступов ярости.

Грегу и Люсинде не давал покоя вопрос: а что, если Грег нападет на кого-то из членов семьи или на постороннего человека? Насколько он опасен? Может ли он убить во время припадка? И какова причина ужасного заболевания?

Я понимал его страх, помня, что случилось с Биллом Рэмси. Ночной утробный рев вылился в ужасающие дневные зверства. Один раз Билл в приступе ярости прокусил няньке руку и сосал кровь. Полицейские нашли его на четвереньках, с лицом, искаженным чудовищной звериной гримасой, рычащего с нечеловеческой яростью. На «оборотня», как окрестила его британская пресса, надели смирительную рубашку и отвезли в психиатрическую лечебницу. В тот же день Билл пришел в себя. Он ничего не помнил о случившемся, но сказал психиатрам, что, по ощущениям, в нем сидело чудовище. Выйдя из больницы, он продолжал нападать на людей – его жертвой стала сперва уличная проститутка, а когда его доставили в полицию, то и все дежурные копы.

Подробно переговорив с Биллом Рэмси при личной встрече, я поразился одной детали, которую подтверждали он сам и несколько свидетелей: во время припадков у Рэмси появлялось сходство с волком, в основном в выражении лица, движениях и сведенных, подобно когтистым лапам, руках. Он говорил, что в полнолуние его тянет к окну и хочется выть по-волчьи. Пользуясь демонологической терминологией, это явный случай ликантропии – от греческого «ликой» (волк) и «антропос» (человек).

Я не утверждаю, что Билл и Грег оборотни, – это было бы чистой воды враньем. Они всего лишь одержимы демонами с характеристиками зверей, будь то волк, пантера или другой свирепый хищник. Тяга Билла выть на луну – уловка, которой воспользовался злой дух, чтобы скрыть свою природу. Ведь любой, кто что-нибудь читал о волках, знает, что они вообще-то не воют в полнолуние. Воем волки общаются друг с другом независимо от фазы луны. Поэтому Билл вовсе не вел себя как волк. Его заставили действовать в соответствии с его понятиями о повадках волков, подводя к мысли, что он превратился в оборотня.

Занимаясь делом Рэмси, мой напарник Джо изучал ликантропию, редкую болезнь, вдохновившую появление странных легенд у разных народов. Древние римляне верили, что магические чары или травы могут превратить человека в волка, а у античных греков был культ волков, в честь которого устраивали ежегодную оргию с человеческими жертвоприношениями и каннибализмом. В Средние века людей, заподозренных в том, что они оборотни, сжигали на костре. У цыган бытует мнение, что на волколаках, или оборотнях, лежит проклятье. Отец Мартин считал это до некоторой степени правдой – он видел случаи, когда ликантропия передавалась из поколения в поколение, как родовое проклятье, но с Божьей помощью этот адский цикл одержимости можно разорвать.

Шаманы племени навахо говорили, что злые ведьмы, «бруджа», могут превращаться в койотов, а в японском фольклоре есть легенды, что оборотни превращаются в лис. В Индии и Китае ходит легенда о людях, которые умеют менять свой облик и превращаться в опаснейшего зверя в той части света – тигра. Один нигерийский священник сообщал, что некоторые племена на территории, которую он окормляет, поклоняются крокодилам или леопардам, и члены этих культов, по слухам, умеют преображаться в этих грозных животных с помощью магических ритуалов. Да и дьявола часто изображают полузверем-получеловеком, с раздвоенными копытами, длинным заостренным хвостом и рогами.

Что думаем об этом мы с Джо? Многое из этого суеверия. Легенды умалчивают о роли дьявола, а из личного опыта я знаю: дьявольские силы обладают способностью вызывать чудовищные видения с помощью так называемого телепатического гипноза. Внушенные Сатаной галлюцинации могли дать начало старинным легендам о вервольфах и иных оборотнях, ведь одержимость сопровождает человечество с начала времен. Не исключено, что некоторые демоны способны вызывать звероподобные изменения в телах одержимых, хотя сам я с таким не сталкивался. Как сказал однажды отец Мартин, «насаждение смуты и замешательства – основная тактика Сатаны». А что может вызывать большее замешательство, чем человек, который превращается в чудовище, а после снова становится собой?

Мы с Джо видели много случаев, когда в повседневной жизни одержимые вели себя нормально, как наши Грег и Билл. Демон не контролирует их круглые сутки: большую часть времени жертвы могут распоряжаться собой. В девяти из десяти случаях у одержимых отмечается выпадение из реальности, которое длится час, день, а ближе к концу, когда личность уже подверглась серьезным изменениям, – до недели. У них наблюдаются вспышки агрессии, в том числе в отношении близких, потребность крушить все вокруг, сексуальная неразборчивость и тяга к иным порокам, поэтому амнезия здесь – благо. Иногда Бог позволяет демону полностью подавить человека, ибо милосерднее не мучить его воспоминаниями о совершенных чудовищных поступках.

Другие, напротив, помнят все, что с ними происходит, но бессильны этому помешать. Они сравнивают свое состояние с просмотром фильма: кто-то другой контролирует происходящее и управляет их телом. (При экзорцизме та же картина: одни одержимые ничего не помнят о ритуале, другие, напротив, могут пересказать все до мелочей.) Даже в периоды просветления одержимые всегда ощущают в себе чужое присутствие, но зачастую не понимают истинной природы сидящего в них злого духа.

Вера в дьявола стала настолько редкой, что большинство людей даже не знают признаков одержимости. Грег не догадывался, что означает говорение на неизвестном языке, а Билл не сознавал, что его сверхъестественная сила – повод насторожиться. Они лишь чувствовали: с ними происходит что-то неладное. Измученный Грег готов был даже наложить на себя руки. Могу понять его отчаяние: быть одержимым – это как болеть раком без лечения: чем дальше, тем сильнее распространяется пагуба. И все же проникший внутрь мрак не в силах уничтожить душу человека: даже когда демон живет в одержимом несколько десятилетий, какая-то частица души отказывается подчиниться. Большинство людей считают: если кто-то одержим злым духом, значит, дьявол захватил его душу. Это неверно. Даже если Грег умрет одержимым, автоматически он в ад не отправится.

У Сатаны нет права на душу человека. Все, что может сделать демон, – захватить физическое тело, но душа принадлежит Богу. Исключение – если человек заключает пакт с дьяволом в обмен на свою душу. Это называется «полной одержимостью». Разница между обычной и полной одержимостью в свободе воли. Если злой дух подавляет ваше сопротивление и вы не в силах побороть одержимость, вы не потеряете свою душу, потому что не предались дьяволу добровольно. Пока хоть частица вас сопротивляется, экзорцизм может закончиться успешно.

Другое распространенное заблуждение состоит в том, что пребывание в человеческом теле якобы облегчает мучения демона. Это неправда: злые духи навеки прокляты и не могут избавиться от адских мук, что бы ни делали. Они не желают отдавать присвоенное, ибо завладели своей жертвой не потому что им так удобнее или спокойнее, а единственно из беспредельной ненависти к человечеству. Они отчаянно сопротивляются именно из ненависти.

Уникальным в случаях Грега и Билла я бы назвал внезапность и свирепость инфернального нападения. Мы с Джо привыкли совсем к другой тактике, а здесь не было ни таинственного шепота, ни бесформенных теней, ни необъяснимых стуков по ночам. Ни Билл, ни Грег не сталкивались с проникновением или давлением со стороны нечистой силы. Никакого постепенного подавления воли – сразу к одержимости одним мощным ударом.

Между двумя одержимыми пролегло полмира. Они жили на разных берегах Атлантики, но в историях Грега и Билла было столько совпадений, что закрадывалась мысль: уж не одержимы ли они одним и тем же демоном. Злые духи обладают огромной силой и не подчиняются физическим законам времени и пространства. Нет никакой причины, отчего бы один демон не мог завладеть двумя или даже несколькими людьми одновременно. Или здесь поработали два разных нечистых духа, использовав абсолютно одинаковую технику.

Будь то один демон или два, метод, примененный сатанинскими духами, позволил понять, с кем я имею дело. Я очень верю в профилирование – методику, созданную ФБР для разработки психологического портрета опасных преступников, чья личность устанавливается.

Профилирование помогает полиции предугадать очередной шаг серийного убийцы, сумасшедшего террориста или сексуального маньяка, сужая список подозреваемых и определяя надежный способ задержания преступника. Используя этот метод в работе демонолога, я выделил несколько категорий сатанинских кромешников.

Первыми идут «интеллектуалы» – таким был одержим Тони Петри. Демон столь тонко проник в парня и прижился в его сознании, что молодой музыкант много лет не догадывался – эта сущность не является частью его самого. Лишь осознав это, Тони избавился от одержимости. Иногда демоны-«интеллектуалы» играют на духовности человека, придавая своему проникновению обертоны религиозного переживания. Их цель – стать неотъемлемой частью жизни одержимого, чтобы он не вздумал искать экзорцизма, который для демонов страшнее адских мук.

Второй тип – «артисты», мошенники, играющие на чувствах. Как раз из этой категории была Вирджиния, овладевшая Габби Виллановой. Иногда злых духов притягивают человеческие слабости, вводящие нас в грех, – так инкуба в Вашингтоне привлекла противоестественная склонность предыдущего жильца. Агрессия любого рода – побои, насилие, нападения, убийства – в высшей степени соблазнительна для демонов. Но человеческие слабости не обязательно заканчиваются одержимостью. Должно быть еще и «приглашение», позволяющее злому духу войти. Оккультные практики в доме, уже оскверненном присутствием нечистого, или насланное очень сильным ведуном проклятие способны вызвать одержимость мгновенно.

Демоны, которыми одержимы Грег и Билл, принадлежат к совершенно иной категории, нежели так называемые бесы, сущности низшего порядка, мало напоминающие нечеловечески умного и проницательного демона, который завладел Тони Петри, сыграв на жажде знаний молодого человека. Не интересуясь интеллектом или чувствами, бесы действуют на примитивном животном уровне. В этих потусторонних «отморозках» нет ничего утонченного – они не ведут игр с вашим разумом, а грубо хватают вас за горло. Если провести аналогию с криминальным миром, бесы – это уличные бандиты, которые оглушают жертву ударом по голове и срывают кольца, а не высокопоставленные аферисты, которые под шумок крадут деньги с ваших банковских счетов.

Я объяснил Грегу, что он одержим демоном и что единственный способ как-то поправить дело – провести обряд экзорцизма. Грег не был католиком и не отличался религиозностью, но он так боялся того, во что превращался, так опасался за жену и дочь, что с готовностью ухватился за мое предложение и умолял провести ритуал как можно скорее. Мы с Джо познакомили его с епископом Маккенной, который хорошо знал этого демона – он проводил обряд изгнания дьявола из Билла Рэмси. (Билл узнал о Маккенне от Уорренов, которые приезжали в Англию с циклом лекций.)

Вначале Грег держался о ритуале того же мнения, что и Билл: это экстремальное средство, о котором пишут в романах и снимают фильмы. Однако чем больше наши одержимые думали об этом, тем сильнее проникались убеждением, что вера окажется более действенным лекарством от проклятия, чем бесполезные назначения психиатров. Причина болезни, мучившей их уже не первое десятилетие, вовсе не связана с медициной. Наука тоже не в силах помочь: все, что не укладывается в рамки здравого смысла и законов физики, ученый и врач назовут невозможным и нелепым, мифом и легендой. Одержимость не вписывается в их близорукое видение мира, по их мнению, Билл и Грег психически больны.

Но Билл и Грег чувствовали, что чудовищные припадки провоцирует древний и злобный враг и помощи следует просить у бесконечно древнего и могущественного союзника. Вспомнив религиозные правила, каждый помолился, чтобы его экзорцизм прошел успешно.

Из рассказа Джо о ритуале над Рэмси и по собственному опыту я ожидал, что изгнание дьявола из Грега будет проходить крайне бурно: незадолго до экзорцизма Билл Рэмси избил жену и собаку. Его руки превратились в когти, настолько страшные, что карликовый терьер зарычал на хозяина, и плотник, придя в ярость, швырнул собаку о стену. Жалобный вопль бедняги спас его от дальнейшего избиения.

–  Я едва удержался на грани исступления, – признался Билл.

Он смог прилететь в Америку, но самое сложное было впереди.

Ночь перед экзорцизмом Рэмси провели в гостинице в Коннектикуте. В надежде, что тяжкое испытание супруга может скоро закончиться, Нина Рэмси крепко заснула. Но около трех утра ее разбудил ужасающий рык. Билл спал, но не дремал дьявол. Из тела Билла раздалось утробное урчанье, его руки потянулись к Нине. Женщина метнулась прочь, но дьявол оказался быстрее. С нечеловеческой силой Билл схватил жену, но когда руки сомкнулись у нее на горле, Нина нашла высший антидот дьявольской ненависти.

–  Билл, я люблю тебя, – не испугавшись, прошептала она.

Ее слова казались неслышными по сравнению с нестихающим рычаньем Билла, но эффект от них оказался разительным: одержимый опустил руки и произнес ту же мольбу, что Грег оставил у меня на автоответчике: «Помоги мне!»

Во время экзорцизма лицо Билла исказила ужасная гримаса ярости, руки хватали воздух, будто сидящий в нем демон хотел вцепиться в епископа Маккенну и прекратить молитвы. Когда экзорцист поднял распятие, Рэмси бросился на него, бешено рыча. Одержимые неоднократно пытались напасть на епископа, однако он ни разу не был ранен во время ритуала. Я скажу вам почему. Маккенна – наш современный святой. Святость окружает его незримой броней, отражающей выпады Сатаны, как хороший пуленепробиваемый жилет – пули. Силам ада не одолеть благочестивого священника, и он помог Биллу освободиться от поработившего его дьявола.

К экзорцизму Грега я готовился как обычно. В Священном Писании Иисус говорит, что некоторых демонов можно изгнать лишь постом и молитвой. Черный пост обязателен в основном для экзорциста, но, по-моему, ассистентам тоже не повредит его соблюдать. А вот молитва перед ритуалом обязательна, я всегда говорю это новичкам.

Будучи католиком, я придерживаюсь того мнения, что истинное почитание Господа включает и поклонение Деве Марии. Есть у меня расследование или нет, я каждый день перебираю четки. Мне нравится ходить, когда я молюсь, поэтому порой хожу по своему району рано утром после дежурства с четками в руке. В это время вокруг мирно, спокойно.

Я живу в городе, но однажды после молитвы увидел енотиху с детенышами. Я люблю животных и умилился при виде этих созданий Божьих, словно получив благословение. Молясь по четкам, я ничего не прошу, я лишь направляю свои молитвы Богу, а он решит, как с ними поступить, но перед экзорцизмом я молюсь за одержимого.

Поклонение Богоматери и святым способно совершать великие чудеса, это милость Господа, знающего нас лучше, чем мы знаем себя. Он послал нам сына своего, Иисуса Христа, облекшегося человеческой плотью и давшего себя распять ради нашего спасения. Богоматерь, неописуемо страдая, видела своего сына на кресте. В тот день на Голгофе Иисус вверил нас заботам Девы Марии, и поэтому я молюсь ей в надежде на заступничество и помощь страдальцу-одержимому.

* * *

Перед экзорцизмом Грега я тоже молился за успех ритуала. Зная, что нам предстоит столкнуться с демоном низшего порядка, мы с Джо набрали физически крепких помощников – Грег был здоровяк. Удерживать его готовились восемь человек: мы с Джо, Фил, Скотт, Ричи, Джон, Джо Зи и его жена Донна, все физически крепкие, некоторые и покрупнее Грега. Мы с Джо были не новички в боевых искусствах, а Скотт мастерски владел карате, но мы никогда не применяли свои навыки во время экзорцизма. Я был спокоен и за силу духа: как сказал Иисус, «где двое соберутся во имя Мое, там и Я среди них».

Для нашей безопасности Грег согласился надеть смирительную рубашку. Не дай он своего согласия, вряд ли кто-то вызвался бы помогать с обрядом, ибо демон был жестоким и опасным. Мы скрутили Грега как можно крепче, тщательно застегнув ремни, и крепко связали щиколотки толстым нейлоновым шнуром, чтобы максимально обездвижить одержимого. Грег тихо сидел на первой скамье, по опыту зная, что в любой момент может впасть в исступление, пусть и внушенное дьяволом. Он попросил нас делать то, что мы считаем нужным. Он лишь хотел, чтобы кошмар закончился.

Люсинда очень нервничала – ее буквально трясло от напряжения, на лице читалась нескрываемая тревога. Она не представляла, что сейчас будет происходить, – мы с Джо говорим людям как можно меньше, чтобы не повлиять на их реакцию. Как и Грег, Люсинда хотела только одного – побыстрее покончить с одержимостью. Срывающимся голосом женщина спросила, что случится, если экзорцизм не поможет.

–  Это моя последняя надежда на нормальную жизнь с любимым человеком, – пояснила она.

Я дал ей совет положиться на Бога. Что еще я мог сказать? При всем желании я не даю гарантий. Люсинда поцеловала мужа, вытерла яркий отпечаток с его щеки и села на скамью в боковом приделе.

Как обычно, епископ начал обряд с литании святым, взывая к каждому о помощи. Вскоре после начала литании Грег задрожал, покрылся пóтом и вскоре потерял сознание. Мы с Джо видели такое раньше, но никогда на столь ранней стадии экзорцизма. Епископ еще даже не обратился к демону, а тот уже проявился, готовый к схватке.

Злой дух издал боевой клич – низкий, утробный рев, исходящий, казалось, из самых пор тела Грега. Рычание не походило на волчье, не напоминало оно и человеческие звуки: это был рев неведомого чудовища. Епископ, сосредоточившись на литании, которую читал, стоя лицом к алтарю и спиной к одержимому, услышал жуткий рев лишь спустя секунду.

Резко обернувшись, экзорцист шагнул к Грегу с кропилом, обрушил на него дождь святой воды и крикнул:

–  Стихни, дьявол!

Не веря глазам, мы смотрели, как Грег поднял руку в угрожающем жесте, несмотря на крепко стянутые сзади рукава. Скотт, присутствовавший на многих экзорцизмах, обхватил его, остальные сорвались с места помочь. Плотника удерживали семеро крупных мужчин и одна крепкая женщина, но он буквально разодрал смирительную рубашку изнутри – остатки болтались у него на плечах, встал в полный рост и издал еще более ужасающий рев. Началась яростная схватка, во время которой нас поразила нечеловеческая сила одержимого. Вскоре его тело оцепенело и стало неподатливо-жестким (такое часто случается во время экзорцизма).

Тяжелый и твердый, как железная статуя, Грег резко наклонился влево – нас, восьмерых, повисших на нем, буквально подбросило. Маленькую часовню наполнил скрежет раздираемого металла – одержимый вырывал из креплений привинченную к полу скамью. Мы изо всех сил старались усадить Грега обратно, но это оказалось невозможно. Епископ несколько раз резко махнул кропилом, окропив Грега святой водой, дабы усмирить демона.

–  Во имя Иисуса Христа, уймись, дьявол!

Злой дух нехотя подчинился, и вскоре нам удалось усадить Грега на место и зафиксировать. Однажды во время изгнания дьявола я установил однонаправленный микрофон на консоли за церковной скамьей. Одержимой женщине после неистовой схватки удалось завладеть микрофоном. Я пытался разжать ее пальцы, но не мог и окропил ей руки святой водой. Одержимая немедленно отпустила микрофон – святая вода часто так действует на сатанинские силы.

Епископ продолжил ритуал, но едва договорил первую молитву, как Грег шевельнулся, будто просыпаясь. Его губы разомкнулись, и вместо рычания мы услышали два тихих слова:

–  Он ушел!

Крупный мужчина нагнулся вперед и разрыдался, как ребенок.

–  Правда ушел! Я его не чувствую! – потрясенно бормотал он.

Это был рекордно короткий экзорцизм – все закончилось в пять минут. Чтобы убедиться, что это не уловка дьявола с целью выгадать время, епископ довел обряд до конца.

Грег, плача, повторял:

–  Он ушел! Я в порядке!

Почему злой дух бежал так быстро? Он мучил Грега много лет, но, по сути, был демоном низкого уровня, бесом, который явно уступал нашим силам. Не выдержав, он бежал тем же путем, что и вошел, как вор в ночи. В Греге произошла заметная перемена: растерянность и страх на его лице сменились радостным удивлением.

То была очень трогательная сцена: спустя четверть века проклятье ликантропии наконец снято. Все еще плача, Грег поблагодарил нас и Господа за избавление и бросился обнимать жену. Рука об руку они вышли из часовни, и я помолился, чтобы эта пара обрела счастье, так долго ускользавшее от нее.

У церкви я попросил Люсинду позвонить через несколько дней и сообщить, как дела. Через неделю услышал в трубке ее взволнованный голос:

–  Грег очень подавлен. Это дурной признак, вы не знаете?

Я заверил женщину, что это нормальная реакция. Избавившемуся от одержимости уже никогда не стать прежним: нельзя побывать в лапах зла и вернуться как ни в чем не бывало. Даже ассистенты вроде нас с Джо во время экзорцизма утрачивают частицу себя, поэтому можно не сомневаться: демон, пробывший в человеке хотя бы сутки, не уйдет с пустыми руками. Со временем большинство людей исцеляются, а посттравматический стресс – совершенно нормальное явление. Это как если бы вас освободили после долгого заключения в тюрьме: годы, проведенные в камере, страх, тревога о будущем не могут мгновенно изгладиться из памяти; адаптация – дело небыстрое. Хотелось бы мне знать психотерапевта, который на религиозной основе консультировал бы людей после экзорцизма. Я всегда помогаю, если они звонят, но навязываться не в моих правилах. Мой совет бывшим одержимым: поменьше вспоминать о своем испытании. Во-первых, демон не сможет снова прийти к ним, ухватившись за протянувшуюся мысленную связь-ниточку, а во-вторых, так проще жить дальше.

Я дал Люсинде обычные рекомендации при депрессии после экзорцизма: молитва и духовная жизнь. Люсинда пообещала, что они с мужем начнут ходить в церковь и чаще молиться. Я тоже обещал молиться за них. К Рождеству мои молитвы были услышаны – в открытке Люсинда писала: «Грег чувствует себя прекрасно. Мы регулярно ходим в церковь, не пропускаем ни одной воскресной службы. Жизнь медленно возвращается в нормальное русло. Подумать только, эта тварь была с нами двадцать пять лет! Я до сих пор холодею, вспоминая пережитый ужас. Спасибо Богу и епископу Маккенне, что все наконец позади».

Глава 9 Дилетанты в аду

Два из моих расследований проходили в Квинсе, и в обоих случаях люди пострадали из-за нехороших соседей человеческой и нечеловеческой породы. В том районе, куда от меня можно дойти пешком, помимо небедного среднего класса селятся не чурающиеся работы представители многих этнических меньшинств – в основном итальянцы, ирландцы, немцы, евреи и испанцы. На обсаженных деревьями улицах можно встретить дома в несколько этажей и строения на две-три семьи.

В первом случае семья из четырех человек оказалась в опаснейшей ситуации, неудачно сдав цокольный этаж своего особнячка, хотя новые жильцы казались вполне респектабельными: почтенные седовласые супруги, специалисты по финансовому планированию, жившие со своими взрослыми детьми. Как вскоре довелось узнать Нине и Марко Сальваторе, у этих хорошо одетых людей, часто принимавших у себя группы не менее элегантных гостей, имелся свой скелет в шкафу: они были практикующими сатанистами, а отец семейства еще и плотно сидел на кокаине. Наркотик оказывал на него странное действие: закинувшись зельем, этот мужчина солидного возраста всякий раз отправлялся в епископальную церковь через улицу. Он шел туда не покаяться в грехах – нет, он останавливался на пороге и принимался кричать и браниться последними словами, призывая Сатану. Несколько раз приезжала полиция, и всякий раз дебоширу велели заткнуться и валить домой, что он послушно и делал.

Вызывающее поведение нетипично для серьезных сатанистов – те обычно избегают привлекать к себе внимание, но, с другой стороны, исповедовать Сатану тоже не совсем нормально, если задуматься.

Богохульство у церкви – не единственное, чем отличилась семейка. К ужасу Нины и Марко, ревностных католиков, новые жильцы попытались втянуть в свою секту четырнадцатилетнего сына Сальваторе – Эндрю. Но настоящие проблемы начались, когда мальчик решительно отверг заигрывания сатанистов, а Нина пообещала добиться их ареста, если они еще раз подойдут к ее сыну.

Вскоре после этого на семью Сальваторе обрушилось настоящее испытание. Нина дружила с одной из наших студенток, Розой, и позвонила ей.

–  В нашем доме поселилось зло, – сказала она. – Слушай, мы очень боимся. Вот ты работаешь со знающими людьми, они смогут нам помочь?

Нина рассказала, что у них часто возникает неприятное ощущение, будто кто-то крадется за ними по лестнице, но если обернуться, сзади никого не оказывается. Невидимый незнакомец не раз толкал всех Сальваторе, едва не спровоцировав несчастные случаи. Бесчинства происходили в основном на лестнице, ведущей на второй этаж, но нечто злое ощущалось по всему дому. Даже домашние кошки это чувствовали (животные всегда ощущают недоброе): с некоторых пор они упорно избегали некоторых комнат, как бы их ни подзывали.

Судя по всему, Сальваторе столкнулись с классическим случаем дьявольского проникновения, и демон с каждым днем становился опаснее. Старший сын Сальваторе, Эндрю, едва не погиб – за пару ступенек до конца лестничного пролета его с силой ударили под колени. Ноги подогнулись, и он кубарем скатился вниз.

Уже на площадке первого этажа он так ударился головой о стену, что в глазах потемнело. От шока мальчик не решился кричать, а от боли не мог шевельнуться и беспомощно лежал в ожидании нового удара. Как большинство подростков, он мнил себя бессмертным и впервые почувствовал себя легкой добычей.

Неужели его убьют прямо здесь, на лестнице родного дома, не дав увидеться с мамой и отцом? Высокий, крепкий парень так испугался, что заплакал, скорчившись на полу: ему не хотелось умирать.

Минуты шли, нового нападения не последовало. Слезы Эндрю унялись. Радуясь, что остался жив, он осторожно согнул и разогнул пальцы на ногах и на руках. Чудо, но он не искалечен и не парализован – дело обошлось сильным растяжением ноги и огромными багровыми кровоподтеками по всему телу. Из-под волос текла кровь. Дотронувшись до распухшей ссадины, Эндрю вздрогнул от боли. Увидев свои испачканные кровью пальцы, он вновь обрел голос и закричал.

Услышав крики сына, Нина прибежала на помощь. Глядя на эту миниатюрную женщину, трудно представить, что она родила такого здоровяка сына. Материнская любовь придала ей сил, и женщина волоком перетащила Эндрю в гостиную, еле сдерживая слезы.

Перевязав сына и убедившись, что обошлось без переломов, богобоязненная женщина опустилась на колени помолиться. Глубоко в душе она знала: падение сына не случайность. Она повторяла ободряющие слова молитвы, но остановилась, дойдя до «избави нас от лукавого»: тяжелая медная люстра бешено раскачивалась из стороны в сторону. Когда Нина замолчала, люстра перестала описывать в воздухе дугу, но тут же закачалась снова, едва Нина хотела прочесть «Отче наш» или «Аве, Мария».

Не в силах поверить в происходящее, она решилась на эксперимент. Борясь с ощущением, что занимается глупостями, Нина перешла в спальню и снова начала молиться, подглядывая в щелочку приоткрытой двери, как отреагирует люстра.

Подобно лозе, среагировавшей на воду под землей, при святых словах люстра немедленно начала раскачиваться с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка. Когда Нина перешла в другую комнату и повторила «тест», люстра ударилась о потолок, осыпав гостиную дождем осколков от нескольких разбившихся подвесок.

Чувствуя себя глупо, перепуганная Нина сняла люстру, испугавшись, что та может сорваться с крепления и кого-нибудь убить. С этого дня семья жила с невыносимым ощущением, что в их дом проникло нечто враждебное, жаждущее крови.

Чтобы выяснить больше, мы с Джо поехали к Сальваторе с Антонио, одетым в свой обычный военный камуфляж, Роуз и ее сыном Крисом. Подъехав к двухэтажному кирпичному домику, мы подождали Нину снаружи, но вместо хозяйки спустились два сына, очень расстроенные.

–  Мать в больнице, – угрюмо буркнул Эндрю и ушел в дом, оставив нас стоять на крыльце.

Младший, лет шести, жался у дверей и смотрел на нас. Не надо быть экстрасенсами, чтобы понять: нас не желали видеть в этом доме ни обитатели, ни незваный гость из ада.

Так как Нина не могла дать нам разрешение действовать, а Марко, которого тоже не было дома, не пригласил нас войти, мы уехали. Мы с Джо придерживаемся мнения, что если вы к нам обратились, а к нашему приезду вас не оказывается дома или вы передумали, то нет проблем – для нас. Всего вам доброго. Конечно, мы жалели, что Нина заболела, и молились за ее выздоровление, но если нас не хотят видеть в этом доме, у нас много других дел.

Когда имеешь дело с демонами и представляешь для них угрозу, часто сталкиваешься с препятствиями. Поэтому мы не удивились. Через несколько недель здоровье Нины немного улучшилось, и она позвонила снова, по-прежнему умоляя о помощи. Многословно извинившись за грубость старшего сына, Нина рассказала, что произошло, когда они попросили приходского священника освятить дом.

Несколько дней служитель Божий не мог к ним выбраться.

–  В эти дни мы по всему дому находили испорченные вещи, – рассказывала Нина. – У нас на двери несколько замков, но кто-то или что-то постоянно пробиралось в дом и уничтожало все самое ценное, как бы тщательно мы его ни прятали.

Нашли о чем жалеть, скажет кто-то, но, лишившись старинных безделушек, доставшихся в наследство, подаренного на свадьбу фарфорового сервиза, милых сувениров из отпусков и дорогих сердцу памятных вещиц, Сальваторе очень расстроились.

Адский визитер забирался во все тайники и уничтожал самое дорогое. Каждая разбитая чашка или разорванная детская фотография становились новым предупреждением, от которого холодело сердце: вам не укрыться у себя дома, я появлюсь в любое время и уничтожу вас, и возможности меня остановить нет!

Посреди этого хаоса Нину поддерживало лишь одно: обещание священника прийти. Каждый день выметая осколки очередного семейного сокровища, Нина считала дни, потому что ждать было очень трудно. Вся семья дрожала от страха.

Наконец наступил долгожданный день – в дверь позвонил молодой священник. Нина радостно пригласила его войти. Сделав пару шагов, служитель Божий остановился в коридоре, будто налетел на невидимую стену.

–  Проблеял какие-то извинения и сказал, что физически не может оставаться в моем доме ни минуты, – сердито говорила Нина. – Развернулся и вышел, не сказав ни слова, представляете?

Я чувствовал, что Нина очень расстроена и ждет от меня реакции. Что я мог ответить? Экзорцизм не каждому под силу, даже священникам. Отец Мартин всегда говорил, что ритуал редко доверяют проводить недавно рукоположенному: обычно приглашают священников в годах. Здесь не нужны блестящий интеллект, ученость или эрудиция. Лучшие экзорцисты, по утверждению отца Мартина, начисто лишены воображения, зато богаты моралью и религиозной проницательностью. Причем священники не должны вырабатывать в себе эти качества упорным трудом, они изначально должны быть частью их натуры.

Очистить дом, оскверненный дьявольским проникновением, несравненно проще, чем изгнать дьявола из одержимого, но я все равно считаю того молодого священника слишком незрелым, чтобы браться за дело. Его плоть хотела помочь, и он пришел в назначенное время, но дух его не удостоился особой благодати, какую так красноречиво описал отец Мартин. Я не виню священника в несовершенствах и трусости: неопытному служителю Божьему очень опасно браться за экзорцизм и выступать против дьявола. Но я все равно считаю, что он допустил халатность – не связался с другими духовными лицами и не нашел человека, который помог бы его запуганным прихожанам.

Меня больше интересовало, что заставило священника остановиться на полушаге и ретироваться под свой безопасный кров. Почему именно дом Сальваторе стал настолько негостеприимным, что отпугнул даже служителя церкви и терроризировал ревностных католиков непоколебимой веры? Нина была твердо убеждена: нечистую силу на них напустили нижние жильцы-дьяволопоклонники.

–  Нина, я готов вам помочь, но у меня есть несколько условий, о которых давайте договоримся заранее, – сказал я. – Если нас снова не пустят в дом, больше к нам не обращайтесь. Не хотите – не надо. Если вам действительно нужна наша помощь, дайте нам письменное разрешение войти в дом и проделать все необходимое.

Мы привыкли досконально прорабатывать юридическую сторону вопроса, чтобы на нас не подали в суд. Да-да, у дьявола много способов портить нам жизнь, и, не сочтите за неуважение к профессии юриста, судебная тяжба – один из них. Я неоднократно слышал об экзорцистах разных вероисповеданий, наживших крупные неприятности с законом, потому что заблаговременно не учли все юридические тонкости или, как говорят в полиции, не ПСЗ (прикрыли свою задницу).

Так как теперь наши задницы были прикрыты – Марко клятвенно обещал нам всяческое сотрудничество, через месяц наши специалисты подъехали снова, договорившись, что Джо, Антонио и я займемся домом, а Роуз и Крис останутся на крыльце, им там комфортнее.

Марко Сальваторе открыл нам дверь с подавленным видом.

–  Жена снова в больнице, ей назначили новые анализы, – сообщил он. – Надеюсь, врачи знают, что делают, но я ужасно волнуюсь за Нину. Она очень больна.

Мы переглянулись. Новость о болезни Нины стала дополнительным стимулом как можно скорее изгнать демона из этого дома и положить конец череде жутких событий. Марко тоже мечтал покончить с проблемой, прежде чем Нину выпишут из больницы.

–  Не хочу, чтобы она или мальчики жили в таком страхе. Ей так долго не выдержать, да, честно говоря, и мне тоже. Последнее время здесь сущий ад.

Он провел нас в тесную, довольно мрачную гостиную. По затхлому запаху я понял: Марко забросил домашнее хозяйство из-за болезни жены. В разгар дня окна были занавешены плотными шелковыми портьерами. При свете единственной тусклой лампочки я разглядел отметины на рябом от отбитой штукатурки потолке.

Гостиная напоминала антикварный магазин – здесь было не повернуться от тяжелой старомодной мебели красного дерева. Обитые темно-коричневым бархатом кресла и диван, заваленные подушками в вязанных крючком наволочках, журнальные столики, накрытые кружевными салфеточками и заставленные безделушками, плохо вязались с массивной фигурой хозяина дома. Такая обстановка больше подошла бы почтенной леди.

Оказалось, дом со всем имуществом и в самом деле достался Нине от матери. Марко, бывший профессиональный боксер-тяжеловес с асимметричным, как у Джейка Ламотты, лицом, бугрящимися мускулами и мощным правым прямым ударом, мало чего боялся в жизни, но теперь страшился собственного дома.

Я вспомнил историю, рассказанную мне Роуз. Несколько месяцев назад грабитель имел несчастье навести на бывшего боксера пистолет в попытке лишить его честно заработанных наличных. Даже глядящее на него дуло револьвера тридцать восьмого калибра не напугало Марко, работавшего вышибалой в ночном клубе. Уложив дурака хорошо поставленным ударом в челюсть, он, оставив несостоявшегося грабителя в сточной канаве, пошел дальше.

Марко со всем привык разбираться самостоятельно, без полиции, но сейчас впервые в жизни не знал, что делать. Я сразу почувствовал, насколько удручен своим бессилием этот мужественный человек. Его физическая сила оказалась бесполезной. Нечистый проник в его дом, терроризировал жену и калечил сына, но как пустить в ход кулаки, если врага даже нельзя увидеть?

–  Жена говорила вам о сатанистах с нижнего этажа? – спросил он. – Они и моего сына вовлечь пытались. Тварь, которая нападает на нас на лестнице, их рук дело, я уверен! – Не в силах сдержаться, он грохнул кулаком по кофейному столику.

Я ответил, что о сатанистах знаю, но у меня есть вопросы.

–  Когда ваша жена впервые заболела? До или после конфликта с соседями?

–  Через неделю примерно. Не знаю, виновата ли та ссора, но держать таких жильцов – тут любой свалится! – Лицо Марко потемнело.

У нас возникло подозрение, что причиной бед семьи Сальваторе стало проклятие. Если так, надо срочно выяснять все, что можно, и снимать проклятие. Бывали, хотя и редко, случаи, когда проклятие сводило человека в могилу. Необходимо знать, как его наслали, какая черная магия для этого использовалась.

Темные искусства весьма разнообразны, а у некоторых групп оккультистов в ходу эклектическое и весьма эффективное смешение разных техник. Джо знал об этом на личном опыте: после расследования, связанного с большим кланом ведьм, он сам стал жертвой проклятия и три года буквально боролся за жизнь. У него находили одну болячку за другой, а потом он попал в серьезную аварию и чудом выжил. Единственное, что его спасло, как мне кажется, – глубокие познания в оккультных вопросах и непоколебимая вера в Бога.

Проклятия обычно насылают в качестве мести. Некоторые маги вкладывают проклятие в какие-то предметы, их подбрасывают в дом жертвы. Через эти так называемые контактные объекты осуществляется негативное воздействие.

Как освященная медаль с изображением святого несет позитивный заряд благодати и защиты, так и проклятые колдуном предметы становятся сосудами негативной энергии, катализаторами инфернального проникновения. Некоторые особо изуверские оккультисты сеют злые чары, вкладывая проклятие в на первый взгляд религиозные предметы – например, керамику или картины с христианской тематикой. Затем такие поделки продаются на ярмарках и приносят несчастье благочестивым, ничего не подозревающим покупателям.

В одном нашем расследовании школьная учительница, волонтер католической организации, пала жертвой такой сатанинской махинации. Отмечая с дочерью Рождество, она услышала грохот: стекло душевой кабинки будто взорвалось, причем осколки вылетели не наружу, а внутрь. Учительница тут же позвонила Джо. Приехав, мой напарник обратил внимание на картину над кроватью – изображение Святой Девы Гваделупской такой поразительной красоты, что она буквально притягивала взгляд, как и великолепная рама черного лака.

Гордясь картиной, женщина сказала Джо, как приобрела ее буквально за гроши на уличной ярмарке. Джо поахал вместе с учительницей, восхитившись искусством художника передавать позы и движения, как вдруг заметил нечто настораживающее. На первый взгляд в картине все было правильно, вот только Святая Дева Гваделупская, которую обычно изображают попирающей ногой двурогого дьявола, вовсе не имела стоп.

–  Дальнейших объяснений не потребовалось, – говорил потом Джо.

Иногда демон появляется в облике святого и даже Христа, но всегда можно заметить несоответствия. Не нарисовав поверженного дьявола и стоп Святой Девы, художник-сатанист невольно разоблачил себя, по крайней мере в глазах экспертов вроде Джо.

Едва он разгадал зловещую тайну картины, температура в комнате упала градусов на двадцать пять.

–  Демон был рядом с нами. Я прочел положенные молитвы, и в комнате вновь стало тепло. Но для безопасности хозяйки картину пришлось унести.

Возник вопрос: что делать с колдовской мазней?

Джо объяснил:

–  Некоторые маги подкладывают в такие поделки своего рода мину-ловушку: сожжешь такую картинку, и проклятый тоже обгорит, будто в пожаре побывал. Приходится либо закапывать объект в землю, окропив святой водой или посыпав освященной солью, или топить в глубоком водоеме. Я понес картину на мост между Бруклином и Квинсом, привязал пятифутовый груз и бросил в канал с парочкой других проклятых вещиц, оставшихся у меня с предыдущих дел.

Сила проклятья, к сожалению, реальна. Многие научные исследования показали: молитва действительно имеет силу исцелять от разных недугов. На недавней конференции, посвященной вере и медицине, куда съехались свыше тысячи американских врачей, сообщалось о необъяснимых с научной точки зрения исцелениях. Опрос, проведенный исследовательской компанией Янкеловича среди семейных докторов, показал, что 99 процентов врачей считают: религия способствует выздоровлению. В трети медицинских университетов в нашей стране читают курс духовности и здоровья.

Исследование Дартмутского колледжа выявило самый надежный показатель для прогноза выживаемости после коронарного шунтирования: религиозность пациента. Через полгода после операции 12 процентов тех, кто редко или никогда не ходил в церковь, скончались, тогда как называвшие себя ревностными прихожанами по-прежнему были живы. Врач Дейл Мэтьюс проанализировал около трехсот исследований, посвященных связи религии и выздоровления, и пришел к выводу, что 75 процентов данных свидетельствуют: вера в Бога или высшие силы улучшает здоровье. У религиозных людей ниже уровень депрессии, тревожности, злоупотребления наркотиками, у них лучше качество жизни, быстрое восстановление после болезни, бóльшая продолжительность жизни.

Согласно еще одному исследованию атеисты страдают гипертонией в четыре раза чаще прихожан какой-нибудь церкви, при том что в обеих категориях есть курильщики. Данные другого исследования свидетельствуют: духовные практики могут помочь людям избавиться от бесплодия и справиться с бессонницей, хроническими болями и отеками при артрите.

Если доказано, что обращение к Богу в молитве может улучшить здоровье, почему бы не обратиться к дьяволу, чтобы вызвать болезнь? Сальваторе в проклятия не верили, но не обязательно верить, чтобы пострадать от проклятия. Хотя Нине было всего лет сорок, она не страдала ожирением, не пила и не курила, превосходное здоровье женщины резко ухудшилось после конфликта с сатанистами: ее несколько раз госпитализировали с сердечными приступами, один за другим обнаруживались другие недуги. Как я уже сказал, вера в Бога положительно сказывается на артериальном давлении и состоянии сердца, поэтому вполне вероятно, что Сатана тоже может воздействовать в этом направлении. Я склонялся к тому, что причина бед семьи Сальваторе все-таки проклятие.

Когда Марко рассказал нам все, что знал о своих сатанистах (очень немного), мы с Джо начали ритуал экзорцизма. Антонио нас прикрывал, а остававшиеся на крыльце Роуз и Крис стали свидетелями странных событий, произошедших, пока мы были в доме. Едва мы воскурили ладан и прочитали молитву папы Льва XIII, у сатанистов в полуподвальном этаже началась кипучая деятельность. Вскоре после начала ритуала к дому подъехала машина, откуда вышел безупречно одетый, ухоженный человек лет шестидесяти. Глава семьи сатанистов вынырнул из подвала с большой книгой в богатом окладе и подал ее человеку в машине.

Названия наши спецы не разглядели, но я полагаю, это была «книга теней», или гримуар, сборник сатанинских инкантаментумов, который часто передается по наследству в семьях сатанистов и содержит их личную коллекцию заклинаний черной магии. Такое наследство в отличие от книжек с заговорами, которые сейчас можно найти в любом книжном магазине, – отличительная черта организованных или «родовых» сатанистов. Как сказано в первом Послании св. Петра, «противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить»[2]. От себя добавлю: и пополняет свою стаю за счет подобных отщепенцев.

Роуз и Крис услышали обрывки разговора.

–  Супруге плохо, температура под сорок, – сказал жилец из подвала человеку в машине, – но мы уже уезжаем.

Видимо, удовлетворившись этой информацией, пожилой человек отъехал без дальнейших разговоров. Через несколько минут сатанисты покинули квартиру в такой спешке, что супруга главы семейства не успела ни причесаться, ни толком одеться.

Пока мы находились в доме, они так и не вернулись. После отъезда нижних жильцов в их квартире начал мигать свет, но в остальных помещениях дома было тихо.

Когда мы читали молитвы в спальне хозяев, из угла донесся громкий скрежет.

–  Слышишь, Джо? – спросил я.

Озадаченный, он отозвался, что ровным счетом ничего не слышит. Такое случается в оскверненных сатанинским проникновением жилищах: странные шумы проецируются на одного человека, оставаясь неслышимыми остальным, или один человек будет видеть призрака, а другие, стоя рядом, не заметят ничего. Этот феномен носит название «телепатического гипноза».

Отмахнувшись от жутковатого скрежета невидимых огромных когтей, я спустился на первый этаж, чтобы вместе с Джо прочесть молитву у начала лестницы, ставшей враждебной для всякого проходящего. Раскладывая ритуальные принадлежности, я вдруг отчетливо почувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Кровь зашумела в ушах, подступила темнота, быстро заливая все перед глазами. Комната кружилась.

Я попросил Джо бросить в меня пригоршней святой воды, и побыстрее. Это помогло, но ноги дрожали, желудок сводило. Когда во время очищения жилища вы находитесь в ограниченном пространстве, потусторонняя энергия способна сконцентрироваться и воздействовать на вас самым неприятным образом. Вскоре я пришел в себя и продолжил ритуал.

Очистив дом, мы вышли. Выслушав рассказ Роуз и Криса, мы подошли к полуподвальному окну посмотреть, нет ли там чего необычного. Заметив, что окно слегка приоткрыто, Джо высыпал в щель несколько пригоршней освященной соли. По возвращении сатанистов будет ждать неприятный сюрприз.

Позже мы узнали, что во время обряда у Нины случился сердечный приступ. Не будь она в больнице, ей бы не выкарабкаться. После выписки женщина говорила с нашей Роуз и радостно сообщила, что в доме теперь совсем иные ощущения. Пропало зловещее предчувствие чего-то дурного, нет больше страха на лестнице, семейное имущество никто не ломает и не уничтожает.

Хотя нам удалось удачно завершить дело и выжить из дома сатанистов, через несколько месяцев Нина все-таки проиграла борьбу с наведенным заболеванием сердца. Узнав печальную новость о том, что она перешла в мир иной, я преклонил колени и помолился. Покойся с миром, Нина, там, где никакой демон тебя не тронет.

Я думал, на этом моя работа в той части Квинса закончилась, но ошибся. Через пару месяцев мне в панике позвонил один из моих специалистов, Фил. Его друг попал в переделку, и снова не без участия сатанистов. К моему изумлению, приятель Фила жил буквально через квартал от семьи Сальваторе, правда, дом иной постройки – на шесть семей, и причастной оказалась совсем другая шайка сатанистов.

На этот раз сомнительная группа состояла не из стильных профессионалов, не афиширующих склонность к сатанизму. Новоявленные дьяволопоклонники выставляли свое пристрастие напоказ в самой крикливой манере, смахивая на неонацистов бритыми головами и вытатуированными сатанистскими символами. Члены секты носили на шее перевернутые распятия, чем смертельно пугали остальных жильцов дома, включая невезучего приятеля нашего Фила.

Устрашающим обликом дело не ограничивалось: члены группы не скрываясь отлавливали по всему району бродячих кошек и приносили их в жертву Сатане. Такое поведение говорило о том, что они скорее дилетанты, нежели организованные сатанисты, но это не делало секту менее опасной.

Их занятия для меня новостью не стали – я хорошо знал этих отморозков, как и местные копы, подозревающие, что именно члены этой группы подторговывают наркотиками и причастны к вооруженному ограблению. На этом фоне несколько бледнели подозрения в нанесении граффити «666» и сатанистских слоганов на несколько домов в районе. Делегация жильцов из здания, где обитали сатанисты, обвинила нехороших соседей еще и в черной магии. Для помощи в обещающем быть опасным деле мы взяли с собой Скотта, Фила и Криса в качестве подкрепления.

Что превратило тихий район в настоящий рассадник нечистой силы? Большинство людей не отдают себе отчета, насколько распространен сейчас сатанизм. По некоторым оценкам, в нашей стране свыше восьми тысяч группировок сатанистов. Практически в каждом американском городе еженедельно проводятся черные мессы, причем сразу в нескольких местах. Некоторые секты настолько узкоспециализированны, что принимают исключительно педофилов-священников и бывших монахинь-лесбиянок.

«Сатанинская Библия» Антона Лавея, разошедшаяся миллионным тиражом, призывает купивших ее «избрать Сатану символическим личным спасителем, который позаботится о повседневных, плотских и материальных аспектах». Подобные призывы находят свою аудиторию среди учащихся: чуть ли не в каждой школе есть несколько самопровозглашенных ведьм, практикующих черную или белую магию. Ношение сатанинских символов вошло в моду у недовольной, бунтарски настроенной молодежи. Неудивительно, что мы сейчас наблюдаем массированное дьявольское проникновение.

Проблема, как ни парадоксально, заключается в неверии в дьявола. Как говорит отец Мартин, «вера, что дьявола не существует, – настоящий подарок для Сатаны. Лучшей маскировки ему искать не надо». Сейчас священники во время проповедей предпочитают не говорить об адских муках, и дьявол мгновенно воспользовался ситуацией, активно втягивая в сатанизм любителей, которые понятия не имеют, во что влезают.

Верите вы в черную магию или нет, абсолютно не волнует тех, кто решит направить ее против нас. Чем меньше верите, тем вероятнее, что вы растеряетесь, если на вас нападут таким образом. Сложившаяся ситуация очень нравится легионам колдунов, черных магов, ведьм, чернокнижников, сатанистов и прочих приверженцев оккультизма.

Если вас снедает любопытство к темным искусствам и не терпится попробовать заговор-другой, знайте: дьявол своих не защищает, его бесконечная ненависть к человечеству распространяется и на тех, кто пытается ему служить. Полный порока и коварства, он со своими приспешниками просто ждет благоприятного момента и нападает, уничтожая своих «слуг» без секундного колебания.

Как и семья Сальваторе, жертвы второй банды сатанистов тоже боялись лестницы в своем доме. Соседка снизу однажды услышала, как ее трехлетний сын кричит от ужаса – мальчик играл на лестнице.

–  Мама, он меня не пускает! – кричал мальчонка со второго этажа.

Когда мать прибежала на помощь, ребенок, мокрый от пота, дрожал с головы до ног и говорил, что видел привидение с большими зубами, одетое в черный плащ с капюшоном.

–  У него носа не было, – добавил мальчик.

Я отметил эту деталь: в отличие от привидений злые духи часто что-то упускают в личине, под которой являются людям.

Поначалу мать не придала случившемуся особого внимания, списав его на чересчур яркое детское воображение, но ей пришлось отнестись к произошедшему серьезнее, когда через несколько дней ее трехлетний мальчик плюнул на изображение Иисуса Христа.

Другие жильцы жаловались, что из подвала веет жутью, и перестали пользоваться им как кладовой. Женщина с третьего этажа сказала, что видела странную черную тень, поднимавшуюся в полночь по лестнице. Другая жиличка проснулась среди ночи и увидела мужчину с бородкой: он сидел на ее диване и смотрел на нее.

–  Я так удивилась, что начала тереть глаза, проверяя, не сон ли это, – говорила женщина. – На секунду зажмурилась, а когда снова посмотрела, его не было. Я чуть с ума не сошла и забегала по квартире, приговаривая: «Кто бы ты ни был, уходи и перестань меня пугать!» Когда я осторожно поделилась с соседкой, боясь, что она запишет меня в ненормальные, та сказала, что я описываю мужчину, который умер в нашей квартире десять лет назад. На другой день я поставила распятья в каждой комнате.

Увидев однажды плывущую над полом черную тень, женщина с третьего этажа дрожала от страха всякий раз, когда поздно вечером поднималась к себе – лифта в доме не было.

–  Я прижималась спиной к стене и цеплялась за перила, не в силах избавиться от ощущения, что кто-то стоит за спиной. Оборачиваясь, никого не видела, но цепенела от страха при мысли, что меня вот-вот столкнут с лестницы. Там настолько сильно ощущается присутствие зла, что мне и подруги жаловались – они тоже поднимаются по ступенькам по стеночке, потому что за ними кто-то следит. Некоторые перестали заходить в гости – боятся.

Чтобы избавить здание от нечеловеческих обитателей, мы решили впятером одновременно начать обряд экзорцизма на трех этажах. Подобные случаи считаются опасными – неизвестно, с какой разновидностью черной магии мы столкнемся и какого нападения можно ожидать. Даже если очистим дом от инфернальных сущностей, они неминуемо вернутся, потому что сатанисты пригласят их обратно, но мы все же решили помочь жильцам, поэтому разделились и разошлись по этажам.

Я читал положенные молитвы в помещении напротив квартиры дьяволопоклонников, когда предводитель сатанистов Льюис Уильямс поднимался по лестнице. Ему, видимо, донесли, что происходит в доме (дочери одной из семей гуляли с этими парнями).

Я очищал квартиру освященным ладаном, когда на площадке кто-то спросил с сильным Нью-йоркским акцентом:

–  А что за люди? Какой секты?

Я выглянул в коридор и увидел Уильямса, стоящего на пороге своей квартиры. Он ухмыльнулся мне, я ухмыльнулся в ответ. Он держал в руках «Некрономикон», опаснейшую книгу, где на второй странице обложки напечатано: «С магией „Некрономикона“ шутить нельзя: вы рискуете столкнуться с психологическими факторами, которым не сможете противостоять. Если вы все же решите поиграть с этими заклинаниями, помните, что вас предупредили».

Психологические факторы, ничего себе! Вы столкнетесь с демоническими силами, как чуть позже убедился Льюис Уильямс!

«Некрономикон» посвящен покойному Алистеру Кроули, печально известному сатанисту, прозванному Зверем, а в предисловии редактор благодарит целый список помощников, включая демона, которого называет по имени, представляете? Поблагодарил демона за насаждение страха и неустанные попытки соблазнить души! Очевидно, демон на благодарности не купился – во втором издании имеется примечание, что один из помогавших выходу книги пострадал от нашествия полтергейста. Мы уже говорили, что такое на самом деле полтергейст; так почему бы этим людям не набраться мужества называть вещи своими именами?

В предисловии сказано, что издатели «Некрономикона» столкнулись со странными явлениями, едва не стоившими им жизни, и туманно говорится о другом мощном эффекте этой крайне опасной книги. Оговорившись по Фрейду, редакторы заявили, что «одержимые» этой книгой люди могут испытать «изменения сознания». По мне, природа этих изменений очевидна, как и специфика риска, с которым столкнутся читающие «Некрономикон». Его можно расхваливать как сборник самых действенных заклинаний и родоначальника гримуаров, но я считаю публикацию этой книги равнозначной распространению чумы.

Все это не мешало Уильямсу стоять на пороге своей квартиры и нагло читать вслух эту дьявольскую книгу в качестве противодействия моим молитвам. Однако у него что-то не заладилось – он оборвал чтение и буквально сбежал.

Проработав патрульным не один год, я повидал таких, претендующих на власть и солидность. «Некрономикона» я тоже не испугался, зная, что мои молитвы гораздо сильнее. Уильямс тоже это знал – в детстве он был алтарным мальчиком и даже своим извращенным умом понимал силу католической молитвы. Когда он выбежал на улицу, вслед ему я сказал:

–  «Некрономикон» – очень опасная книга.

–  Так и есть, – фыркнув, отозвался Уильямс.

Мы продолжили обряд. Чтобы изгнать нечисть из дома, нужно пройтись по всем квартирам, но в данном случае об этом приходилось только мечтать. Мы сделали все, чтобы помещения, где побывали, стали невыносимо враждебными для сатанинских сил, но некоторые жильцы не пожелали расставаться с непрошеными гостями. Льюис Уильямс, например, стопроцентно позовет их обратно. Но пока наши молитвы вроде бы усмирили нечистого: приятель Фила звонил и сказал, что после экзорцизма жуткие явления прекратились.

Закончив, мы вышли на улицу и наткнулись на пятнадцать сатанистов, стоящих у входа с угрожающим видом. Зная репутацию группировки, в тот день я прихватил с собой пистолет. Я не нарываюсь на неприятности, но в случае чего готов ко всему, что может стать следствием нашей Работы. Скотт уже восемь лет удерживает звание чемпиона боевых единоборств Коннектикута, я двенадцать лет занимаюсь карате, Джо прошел Вьетнам и умеет за себя постоять, Крис и Фил тоже не робкого десятка. Мы пришли сюда помочь людям духовно, но не собирались бежать от отморозков. Я стараюсь быть добрым католиком, но если вы ударите меня по щеке, другую не подставлю, а дам, пожалуй, по зубам. Мы спокойно прошли сквозь толпу сатанистов, которые не решились напасть.

Как и первое расследование, это дело закончилось смертью. Неделю спустя Фил позвонил сказать, что Льюис Уильямс вышиб себе мозги, сказав одной из своих девчонок, что «не в состоянии дальше это контролировать». Слушать надо было, когда его предупреждали насчет «Некрономикона».

Глава 10 Посрамление дьявола

Как и работа полицейского, экзорцизм – грязное и опасное занятие. Большинство людей никогда не сталкиваются с одержимостью и не видят ритуала, поэтому им трудно представить, как отвратительно и страшно он порой проходит. Обычному человеку не понять, каково расследовать зверское преступление. Это вам не полицейскую хронику в утренней газете читать за чашкой кофе. Недавно мне поступил вызов о пожаре на школьном дворе. Приехав на место, я удивился невероятному зловонию и, подойдя поближе, понял причину: тлеющий сверток, показавшийся вначале тюком тряпок, оказался трупом, обгоревшим настолько, что невозможно было сказать, мужчина это, женщина или, не дай Бог, ребенок.

Попытайтесь представить, что я чувствовал, когда в ноздри лез тошнотворный запах горелой человеческой плоти, а я стоял над трупом и вглядывался в обглоданное огнем лицо, силясь разобрать черты. Разбирать там уже фактически было нечего, разве что рот, навеки застывший в последнем беззвучном крике. Оставалось надеяться, что человек умер до того, как его облили бензином и подожгли, как мусорную кучу.

Другие офицеры реагировали в точности как я ожидал, подавляя страх грубым полицейским юмором. Оттого у нас репутация хладнокровных мерзавцев, но, уверяю, это просто психологический защитный механизм. Как врачи в ожоговых отделениях больниц дистанцируются от чудовищно обгоревших, изувеченных пациентов, отпуская шутки вроде «тетки гриль» или «горелых чипсов», полицейские на месте преступления лишают жертву человеческих черт саркастическими догадками на тему, как его могли звать.

–  Может, Бобби Жмурик? – пошутил один полицейский.

–  Или Сьюзи Жмурик? – добавлял другой.

Я подбросил и свои три гроша в это мрачное веселье, как на любом другом месте преступления. Выехав на вызов по поводу стрельбы в Бруклинском квартале дешевого жилья, мы с моим напарником по прозвищу Би-Дог уже в подъезде увидели лужи крови и пошли по кровавому следу к лестнице. Красные отпечатки ладони и растопыренных пальцев свидетельствовали, что истекавший кровью человек полз или карабкался по ступеням на четвереньках. Отпечатки мы осторожно обходили, чтобы не затоптать следы. С каждым шагом резкий запах железа становился сильнее, а кровавые отпечатки жирнее. Поднявшись на десятый этаж, мы увидели жертву – мускулистый парень в зеленой военной куртке лежал вниз лицом в луже крови. Он получил несколько пуль и умер в попытке подняться еще на пролет, схватившись рукой за край верхней ступеньки и подмяв под себя ногу.

Когда на месте убийства уже стояли спецы по особо важным делам, мы заметили возле трупа какое-то шевеление.

–  Нет, вы размер зацените, – вырвалось у одного из детективов.

Из-под тела выбрался огромный таракан – я таких еще не видел – и лениво посеменил вверх по стене.

«Наверняка кровью питается», – подумал я и понял, что другие полицейские тоже пришли к этому малоаппетитному выводу.

Разумеется, мы притворились, что вид невезучего негодяя, лежащего ничком на грязной лестнице, пока тараканы пируют его кровью, нас вообще не трогает, и принялись юморить, что тараканам хорошо, а вот мы без завтрака, когда к нам поднялся еще один детектив, уписывая бутерброд с беконом и яйцом и запивая кофе. Вот так мы отделили себя от увиденного, придав ему черты очередного происшествия в квартале дешевого социального жилья.

Многие копы не признаются, но подобные вещи понемногу действуют на психику. Да, на жестокие бессмысленные убийства реагируешь уже не так остро, если выезжаешь на них много лет подряд, но какую бы защитную броню ты на себя ни надел и сколько бы соленых полицейских шуток ни отпустил, некоторые случаи оставляют неизгладимый след. Я стараюсь не думать об ужасных убийствах и нападениях, которые мне доводилось повидать, но никогда не скажу своей жене, как они на меня подействовали. И молюсь, чтобы дочери не узнали. Я не хочу сказать, что у меня профессиональное «выгорание», но невозможно видеть такие вещи чуть не каждое дежурство и жить как ни в чем не бывало.

Экзорцизм тоже навсегда оставляет в душе отпечаток. Не случайно Сатану называют нечистым: его цель – замарать, запятнать, уничтожить. Если вы никогда не ощущали на себе его ярость и грязь, вы можете сказать: «Я не верю в дьявола и в демонов, это все вранье и фигня». Поверьте, я много раз это слышал, сидя в чужой гостиной и выслушивая рассказ о том, какой кошмар пришлось вытерпеть хозяевам. Сами жертвы демонического произвола порой отказываются верить в причастность инфернальных сил. Часто их рассказ начинается с фразы: «Вы сочтете меня сумасшедшим, но…»

Возможно, вы тоже сочтете этих людей чокнутыми, а экзорцизм – средневековым средством лечения психических или физических заболеваний, безнадежно устаревшим в век Интернета. Если так, значит, счет один-ноль в пользу Сатаны – отрицание существования дьявола делает его сильнее. Но если вы верите в Бога, неужели отмахнетесь от притчи про Иисуса, изгоняющего демонов, как от простой басни? В Евангелии от Матфея, гл. 4, стих 24, проведено четкое различие между телесными и душевными недугами и упомянуто, что ученики Иисуса «приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных[3], и Он исцелял их».

Ватикан отнюдь не считает дьявола устаревшим понятием: в 1999 году увидела свет новая редакция римско-католического ритуала экзорцизма, разработанного в 1614 году. Возможно, решиться на этот шаг Ватикан заставило сообщение преподобного Габриэля Аморта, официального экзорциста Римской епархии, о тревожном росте случаев одержимости дьяволом в последние десять лет и значительном увеличении числа сатанинских сект и иных оккультных практик. Тревогу отца Габриэля усиливает, по его определению, «грех недеяния» со стороны католического духовенства: многие священники не знакомы с практикой экзорцизма и даже ставят под сомнение существование дьявола.

Цитируя пророчество Второго Ватиканского собора, что Сатана «до скончания времен» не оставит попыток уничтожить человечество, отец Габриэль настаивал на усилении борьбы с врагом. Это вызвало эмоциональную реакцию папы Иоанна Павла II, разоблачившего в своей речи дьявола как «вселенского лжеца и убийцу». Понтифик заявил, что силу Сатаны подпитывает толерантность общественности «ко лжи и обману… служение золотому тельцу… и…сексу».

Документ Ватикана, книга в 84 страницы с перечнем молитв и указаниями по проведению экзорцизма, еще раз подтверждает: дьявол в современном мире – не абстрактное понятие или вопрос мнений, но весьма реальная угроза, ибо «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить». В новой редакции римско-католического ритуала особо предупреждают католических экзорцистов не смешивать симптомы душевных заболеваний с установленными признаками одержимости – говорение на незнакомых языках, «распознавание далеких или спрятанных предметов», неестественно большая физическая сила, появление отвращения к Богу, Деве Марии, святым угодникам, священным предметам и изображениям. В наставлении подчеркивается, что экзорцизм следует проводить лишь после «надлежащего расследования и консультаций со специалистами по паранормальным феноменам, а в случае необходимости привлекать врачей-психиатров».

Добавлены и новые положения. Теперь лица, причастные к экзорцизму, не должны публично говорить о нем, на ритуалы нельзя допускать представителей массмедиа, дабы не превращать священный обряд в балаган, запрещены видео– и аудиозаписи. Другими словами, церковь по-прежнему пытается держать экзорцизм в шкафу, как тот скелет. Более того, теперь для легитимного проведения обряда необходимо заручиться согласием своего епископа, а рядовой христианин вообще лишается права читать обрядовую молитву для изгнания дьявола и падших ангелов, тем паче с целью провести экзорцизм. Епископам велено довести этот эдикт до сведения паствы.

Соглашусь с этими положениями до определенной степени. Конечно, непосвященным нельзя даже пробовать провести обряд экзорцизма, тут я поддерживаю нововведение на сто процентов. Но папа Лев XIII дал верующим разрешение читать его молитву над бесноватыми и в случаях дьявольского буйства – я прибегаю к ней, столкнувшись с проявлениями сверхъестественной активности. (Молитва папы Льва XIII и другие молитвы приведены в конце книги.)

Далее, в исправленной редакции говорится, что рядовые христиане не должны произносить молитву папы Льва XIII ни целиком, ни частью. На это у меня два возражения. Во-первых, ни один представитель церкви не вправе отменить декрет папы римского – это может сделать только его преемник, тогда как переработка ритуала проводилась конгрегацией вероучения – группой священников, а не самим папой. Во-вторых, как быть со словами самого Иисуса? Иоанн сказал ему: «Учитель! Мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами». И ответил Иисус: «Не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить меня. Ибо кто не против вас, тот за вас» (Мк., 9:38–40).

Новая редакция обряда вызвала повышенный интерес к экзорцизму, и в сентябре 2000 года Чикагское архиепископство объявило о назначении первого официального экзорциста за свою 160-летнюю историю.

Священник, чье имя не разглашается, дабы защитить частную жизнь тех, кто решит к нему обратиться, провел по меньшей мере девять экзорцизмов в Риме и сейчас оценивает десяток возможных случаев одержимости в Чикаго. Преподобный Джеймс Лебар, один из четырех экзорцистов Нью-Йоркского архиепископства, сообщает о резком увеличении экзорцизмов в Нью-Йорке – от нуля в 1990 году до трех с лишним сотен за десять лет. Число профессиональных экзорцистов Римской католической церкви увеличилось с единственного (несколько лет назад) до десяти, плюс многие священники проводят этот ритуал как часть своих религиозных обязанностей – епископ Маккенна, например.

Седьмого сентября 2000 года папа Иоанн Павел II пробовал изгнать беса из девятнадцатилетней итальянки, одержимой с детства. Молодая женщина впала в неестественное исступление во время встречи папы с народом на площади Святого Петра и принялась выкрикивать что-то на неизвестном языке. По словам присутствующего там отца Аморта, ее голос стал «глухим и глубоким», и она продемонстрировала нечеловеческую силу, отбиваясь от охранников, – красноречивые признаки одержимости. Тронутый страданиями женщины, папа обнял ее и пообещал, что проведет для нее ритуал на следующий день. Он молился над ней почти час, приказывая демону уйти, но тщетно.

Когда проведенный папой ритуал закончился неудачей, отец Аморт, президент и основатель международной ассоциации экзорцистов, которого попросили дать консультацию по этому случаю, два часа проводил новый обряд. Во время церемонии демон глумился над усилиями папы, говоря: «Даже глава [вашей церкви] не смог заставить меня уйти». Второй экзорцизм также не исцелил женщину. «Это случай очень сильной одержимости, – сообщал отец Аморт. – Мы, экзорцисты, считаем, что понадобится несколько лет таких обрядов, чтобы изгнать демона, способного противиться молитвам самого папы», при том что понтифик, как сообщается, успешно изгнал дьявола из другой одержимой итальянки в 1982 году.

Хотя в последние годы католическая церковь занижает важность борьбы с дьяволом, обновление римско-католического ритуала и желание самого папы выступить в роли экзорциста показывают, что почти четырехсотлетний ритуал остается актуальным ответом на вековую проблему одержимости. Однако, по словам отца Мартина, это может оказаться опасным предприятием: если экзорцизм заканчивается неудачей, демон торжествует, а участники ритуала платят высокую цену. Вы все равно настроены скептически? Позвольте рассказать вам о худшем случае дьявольской пагубы, с каким мне довелось столкнуться, и как это сказалось на всех, кто пытался помочь.

В конце рабочего дня в мае 1993 года мой напарник Джо был в ужасном настроении. У него раскалывалась голова. День выдался трудный, и тревожило предсказание знакомого экстрасенса: в этом году на жизнь Джо будет совершено покушение. Когда зазвонил телефон, его приветствовал хриплый, бесцеремонный и очень знакомый мужской голос:

–  Что, Джо, проблемы?

У Джо упало сердце. С той самой минуты, как услышал предсказание, он ждал проблем. И они не замедлили проявиться. Звонивший, маляр из Нью-Джерси, будто по наитию чувствовал, когда у моего напарника наступал эмоциональный, духовный, а то и физический кризис, и безошибочно выбирал эти моменты, чтобы позвонить. Звали его, по иронии судьбы, именем святого, низвергшего в ад Люцифера и его приспешников, – Майкл.

Впрочем, больше этот Майкл ничем архангела не напоминал. Внешне хрупкий старенький дедок с худым, костлявым лицом, остренькой белой бородкой и бледной, почти прозрачной кожей, он много лет был одержим чрезвычайно сильным демоном. Джо знал о долгом испытании Майкла – это было одно из первых дел, в которых он принимал участие еще в далеком 1986 году. Он участвовал в двух труднейших экзорцизмах и дорого заплатил за попытку помочь, едва не расставшись с жизнью после первого же ритуала.

Нейтральным, сдержанным тоном, будто разговаривая с опасным преступником при проверке на детекторе лжи, Джо спросил:

–  Чем могу помочь, Майкл?

–  Мне нужен еще экзорцизм, – сообщил маляр. – В сентябре я приеду в Нью-Йорк на несколько дней, вот бы успеть.

–  Тебе хуже? – спросил Джо.

Он знал, что демон, завладевший Майклом, страшно мучил его после предыдущих экзорцизмов. Временами маляр замирал на полушаге с гримасой боли на лице, будто злая сила неожиданно перехватила контроль над телом, оставив его стоять неподвижной горгульей, пока ей не вздумается ослабить хватку.

–  Поменяться со мной местами никому не захочется, это с гарантией, – ответил Майкл с грубым визгливым смешком. – А то, может, хочет кто? Я на все готов, лишь бы освободиться!

Джо передернуло. Даже по телефону в прекрасный весенний день от Майкла исходила ощутимая вибрация вселенского зла. Но, даже зная, как опасно вновь связываться с этим человеком, напарник не колебался ни секунды.

–  Я позвоню епископу, – пообещал он.

Едва положив трубку, Джо окропил телефон святой водой, как делал всегда после звонков Майкла.

При подготовке к изнурительному и опасному предприятию Джо принес на занятие аудиозаписи ранних экзорцизмов Майкла, чтобы наши студенты знали, против чего мы выступаем. Обычно ни Джо, ни я не включаем записи неудачных экзорцизмов: опасно вспоминать о неукрощенном демоне – это может привлечь его снова. А демон Майкла обладал еще и на редкость большой силой – такой, что маляр был в состоянии посещать церковь и даже принимать святое причастие, что невозможно в подавляющем большинстве случаев одержимости, когда человек неспособен молиться даже дома, не то что вынести присутствие святых даров.

Перед тем как включить запись, Джо строго предупредил двенадцать студентов, собравшихся в моем подвале:

–  Некоторые из вас уже участвовали в ритуалах экзорцизма, но по шкале от одного до десяти все, что вы видели, тянет на один-два балла, а здесь самая что ни на есть девятка. Мы столкнулись с подлинно адской мощью, примерно как в случаях, описанных в книге отца Мартина. Священник во время экзорцизма может свалиться с сердечным приступом, потому что этот демон убивает души. Поверьте, я не драматизирую: решив принять участие в этом обряде, вы рискуете жизнью.

Слова Джо произвели глубокое впечатление на присутствующих. Они потрясенно смотрели на моего обычно сдержанного напарника, ловили каждое его слово. Я чувствовал их страх, но ни один не ушел.

Выдержав паузу, Джо продолжил:

–  Если у вас есть физические или духовные слабости, дьявол нанесет удар именно туда. Если у вас проблема со здоровьем, болезнь может обостриться после вашего участия в ритуале. Наступит разлад в семье, а то и вся жизнь пойдет наперекосяк. Вы можете подвергнуться психической атаке и столкнуться с ужасом, который даже не в состоянии представить. Возможно, из церкви вы выйдете с непоправимой психологической травмой.

Заметив, как помрачнели студенты, Джо счел за лучшее ободрить учеников.

–  Кто предупрежден, тот вооружен, – подытожил он. – Это будет олимпиада экзорцизма, и вам нужно готовиться на медаль. Собраться с силами, особенно духовными. Я хочу, чтобы с этого дня минимум раз в неделю вы посещали службу в своих храмах.

Большими карими глазами он цепко оглядел комнату, словно оценивая состояние душ, и кое-кто из студентов смутился, будто пойманный за курением в церкви.

Все они глубоко религиозны, но они люди и не чужды досадных промахов, как все мы.

Великодушным, совершенно пастырским жестом Джо махнул рукой, словно говоря: «Не сокрушайтесь о прошлых ошибках, идите и больше не грешите».

Я напомнил студентам начать черный пост за три дня до экзорцизма, а католикам в середине недели сходить на исповедь, даже если они получили отпущение грехов не далее чем в воскресенье.

–  Выступая против демона, вы должны пребывать в состоянии благодати. – На секунду мне показалось, будто я распределяю патрульных по секторам в Сорок шестом участке. – И не забывайте читать молитвы на четках, по возможности ежедневно.

Я считаю эту форму поклонения очень важной. Когда у меня были трудности в браке с Джен, я ходил в часовню Пресвятой Девы Марии святого Розария молиться о разрешении проблем. Сестра Филомена, одна из монахинь, поняла, что у меня тяжело на душе, и спросила, использую ли я четки при чтении молитв. Я вынужден был ответить, что не настолько набожен.

–  Нет, не использую, сестра, – ответил я.

–  А вы попробуйте, – посоветовала она.

С тех пор я стал ежедневно перебирать четки, неизменно находя в них силу и утешение.

Напомнив студентам религиозные обязанности, Джо вкратце рассказал историю Майкла. Можно было лишь догадываться, как маляр стал одержимым, – сам он не помнил, когда или как демон им завладел. Майкл вырос в Нью-Джерси в бедной религиозной еврейской семье, но позже перешел в католичество. В восемнадцать лет он записался во флот, надеясь подтянуться, но с трудом привыкал к армейской дисциплине и часто получал взыскания за пьянку, пререкания с офицерами и драки с сослуживцами. По окончании контракта он перепробовал много занятий и в конце концов выбрал малярное дело. Человек сложный, конфликтный, почти не имевший друзей, он тем не менее добился расположения молодой медсестры и в 1960 году женился на ней.

В какой-то момент, он не помнил, когда именно, Майкл вдруг перестал узнавать себя.

–  Его одолевали странные мысли, будто кто-то проник в голову, – говорил Джо. – Ему становилось все труднее контролировать свой скверный характер, который ухудшался на глазах. К ужасу Майкла, во время таких припадков он позволял себе рукоприкладство и запугивание жены и детей. Временами его переполняла такая ярость, что он боялся себя.

Как многие из тех, кто приходил в итоге к нам, Майкл неоднократно искал помощи психологов, но безрезультатно. Он обращался к врачам с жалобами на частые мучительные головные боли и обуревающее ощущение обреченности. Но тщательный медицинский осмотр и анализы не выявили ни возможной причины, ни заболеваний. Иногда недомогание проходило само по себе на месяцы и даже годы, но всегда возобновлялось.

Постепенно Майкл начал понимать, что его проблема кроется в области сверхъестественного. Как иногда случается, демон напал на него без предупреждения, пропустив стадии проникновения и подавления, овладев маляром так незаметно и тонко, что бедняга не представлял, когда и где это произошло. Майкл обращался к духовным лицам всех званий и посещал богослужения в синагогах, молитвенных домах пятидесятников и в баптистских и католических храмах, но это ему не помогло. Через священника из Квинса, которому он заказал обедню за здравие, Майкл узнал о Джо, а мой напарник рассказал ему об успешных ритуалах епископа Маккенны.

Расследование натолкнуло на мысль, что Майкл мог быть проклят тещей, которая была другой веры и всячески противилась браку дочери. Даже по прошествии многих лет эта озлобленная, замкнутая женщина относилась к зятю в высшей степени враждебно.

–  Она что, ведьмой была? – спросил несовершеннолетний Крис, приезжавший на занятия с родителями, Розой и Филом.

–  Не знаю, – отозвался Джо. – Майкла ни разу не звали в ее дом, поэтому он не знал, есть ли там какие-то признаки занятий оккультизмом. Но исключать такой вариант, конечно, нельзя.

Занявшись необъяснимыми вспышками ярости маляра, Джо, будучи еще новичком, не догадывался, что старик одержим. На эту мысль его навел маленький, но красноречивый эпизод.

–  Я пригласил Майкла к себе на ужин. Вдруг пошел сильный снег. Возвращаться на машине было опасно – старик жил далеко, и я предложил ему переночевать. За ужином я видел, что ему страшно некомфортно. Наотрез отказавшись от приглашения, он поехал домой, несмотря на снежный шквал, а потом объяснил, что предметы религиозного культа в моем доме причиняли ему реальную физическую боль, будто в спину и шею глубоко вонзались острые шипы.

Джо был убежден, что столкнулся с тем же самым демоном несколькими годами позже, когда разбирал случай одержимости матери и дочери, занимавшихся ведовством.

–  Когда несколько наших, включая двух экстрасенсов, по просьбе епископа пошли к ним в дом, одна из экстрасенсов почувствовала, как демон ползает по ее коже. Ей, как она выразилась, показали картинку – скорпион с шипами. У меня были подозрения, что демон явился к ней и, видимо, к Майклу в результате проклятия, произнесенного во время бразильского ритуала черной магии.

Не будучи экстрасенсом, Джо тоже видел этого демона, причем ему демон показался не скорпионом, а кое-чем похуже.

–  Лицо нечеловеческое, я бы сказал, как у рептилии, похоже на ящерицу. Большие зубы, крылья как у летучей мыши. От него исходила нестерпимая ненависть.

Но с какой стати южноамериканскому демону вселяться в маляра из Нью-Джерси?

У Джо было свое объяснение:

–  Теща Майкла, которая скончалась за несколько лет до того, как он на меня вышел, в свое время владела собственным делом, а многие работники были из Южной Америки. В южноамериканских странах практикуют разные виды черной магии, поэтому не исключаю, что она нашла среди работников колдуна и дала ему денег, чтобы он проклял зятя.

Мне вспомнилось другое расследование, где молодой человек был одержим семью демонами. Пришлось проводить семь экзорцизмов. Когда епископ спрашивал злого духа: «Как тебя зовут?» – ответ всякий раз совпадал с номером проводимого экзорцизма. Каждый раз выходил новый демон – его выталкивал самый сильный и главный. Ритуалы проходили все более трудно и бурно – ближе к концу мы сочли за лучшее иметь наготове медика. После безумной схватки с одержимым, длившейся добрых полчаса, врач проверил у него пульс и потрясенно прошептал, что сердце молодого человека бьется так ровно, будто он на диване телевизор смотрит (а экзорцисты уже едва держались на ногах от усталости).

Интересно, что в том случае причиной одержимости тоже стало проклятие родственника. У того человека был отвратительный отчим, спровоцировавший нападение демона, который завладел пасынком. Отвращение молодого человека к отчиму лишь усилило проклятие, потому что нечистый питается негативными эмоциями. Из-за жгучей ненависти, которую носил в себе одержимый, обряды экзорцизма не давали результата, пока он не нашел в себе силы простить отчима. Как только он это сделал, дьявол отступился.

Причины одержимости Майкла оставались неясными, зато не было сомнений в ярости сидящего в нем демона. Хотя Джо не присутствовал на первом ритуале, проведенном епископом Маккенной, он все равно поплатился за то, что договорился о проведении экзорцизма. Когда в Коннектикуте начали обряд, Джо шел себе по улице в Нью-Йорке. С ближайшей бензозаправки с ревом вылетел грузовик и сбил его. К счастью, удар пришелся по касательной, и Джо не погиб под колесами, но получил серьезные травмы и несколько недель провалялся в больнице.

В маленькой часовне в Коннектикуте епископ Маккенна тоже не избежал нападения.

–  Нам пришлось привязать Майкла к стулу перед алтарем, – рассказывал экзорцист, когда я вместе с ним анализировал тот случай. – Руки ему обернули прочной простыней, но этот хрупкий, миниатюрный человек выскользнул из пут с ловкостью Гудини. Его удерживали шестеро крупных мужчин, но он так яростно боролся, что они едва справлялись. Голос у Майкла слабый, дребезжащий, но когда за него заговорил демон, мы услышали грубый, нестерпимо давящий бас, выкрикивающий страшные угрозы.

–  Убью! – провыл демон и действительно едва не уходил меня насмерть в той часовне.

Но надо помнить, что это пустые угрозы, ведь дьявол не может выйти за пределы попущения Божия. У меня осталась аудиокассета того экзорцизма, ее невозможно спокойно слушать – от шока люди теряют сознание. В ответ на мои молитвы дьявол бранился и ревел ужасные протесты, однако стоило остановить ритуал, как Майкл тут же становился сама любезность и обходительность. Ярость дьявола доходила до исступления, когда я прикладывал реликвии святого Доминика, основателя нашего ордена, святого Винсента Феррера, тоже святого нашего ордена, святой Екатерины Сиенской и святого Патрика.

–  Священные реликвии, – напомнил я студентам, с которыми делился воспоминаниями епископа, – чрезвычайно мощное оружие против демонических сил.

Католики считают магическими кости, пепел, волосы или частицы одежд святых или щепки Иисусова креста, как утверждают порой некатолики. Эти реликвии святы, ибо воплощают чудеса Божьи. В Библии есть тому примеры: в Книге Царств описано воскрешение умершего, к телу которого прикоснулись костью пророка Елисея, а в «Деяниях» рассказано, как платки и передники, которыми прикасались к телу святого Павла, помогали потом изгонять злых духов и исцелять немощных. Это показывает, что Господь разрешает применять реликвии для изгнания дьявола во имя Свое.

Во время экзорцизма Майкла одна реликвия вырвала у демона весьма откровенную фразу, рассказывал епископ.

–  Когда я поднял распятие с частицей честнóго Креста Господня, которое ношу на груди, и приказал демону оставить одержимого, он указал пальцем на крест и сказал то, чего мне не забыть никогда. «А ведь ты не должен был умирать», – прокричал демон, проговорившись, что Сатана изначально знал – распятие будет означать конец всех его усилий. Если бы дьявол мог помешать нашему Спасителю пожертвовать собой ради спасения человечества, он бы обязательно это сделал.

Изображение Девы Марии тоже произвело неожиданный эффект.

–  Демон взвыл и указал пальцем на нашу благословенную Владычицу. Низким голосом терпящего ужасные мучения он провыл: «Она не должна была соглашаться». Это вновь подтвердило, что я имею дело с дьяволом: обычный верующий никогда не станет осуждать Марию за то, что она согласилась стать матерью Господа. Когда при Благовещении ангел Гавриил сказал ей, что она зачнет нашего Спасителя, она ответила, к вечному мучению Сатаны: «Се раба Господня, да будет по слову Твоему». Дьявол прекрасно понимал, что, согласившись, она привела в этот мир Иисуса Христа, ставшего позже первым экзорцистом.

После первого обряда чуда не произошло, как и во второй раз, когда на ритуале присутствовал Джо.

–  До этого я не принимал участия в экзорцизме – только начинал работать и не чувствовал себя достойным, – пояснил он.

Студенты понимающе закивали, а я вспомнил, что чувствовал то же самое. Даже когда вновь обрел веру и пришел в Работу, никто не мог бы назвать меня святым.

–  Ральф, у тебя полно недостатков, но и у дьявола тоже, – сказал однажды Эд Уоррен.

Я принял его слова как комплимент. Я прекрасно понимал, почему наши специалисты относятся к себе критически.

–  Перед вторым экзорцизмом, – продолжал Джо, – епископ убедил меня, что, будучи католиком всю мою жизнь, я гожусь для этого дела. Это был мой первый обряд, и я не понимал, насколько труден случай Майкла. Несколько раз я видел, как его затылок выпячивался на два-три дюйма и начинал пульсировать. Он выглядел как пришелец из космоса с огромным пульсирующим мозгом – просто голливудский спецэффект, как в «Стартреке».

Во время обряда, который записывался на магнитофон, демон неоднократно бормотал что-то на языке, которого никто не знал, и часто повторял слово «сарабанда». Позже Джо прокрутил эту запись профессорам-лингвистам местного колледжа, и один определил в нем смесь испанского и португальского. Так как Майкл, помимо английского, знал только иврит, это поддержало теорию Джо, что проклятье действительно как-то связано с бразильской черной магией, возможно, в традициях верований племен банту или конго.

–  Много лет назад один ватиканский экзорцист сказал, что самые трудные случаи изгнания дьявола – те, в которых замешана черная магия этого вида, – добавил Джо.

Лица слушателей становились все мрачнее.

В конце концов экзорцизм окончился неудачей, как и пять последующих попыток за несколько лет. Джо на тех ритуалах не присутствовал, я спрашивал о них епископа. Очень устало и печально служитель Господа описал эпические схватки как самые мучительные и тяжкие, какие выпадали на его долю.

–  Ритуалы длились по несколько дней, и всякий раз удерживающие Майкла ассистенты выматывались до предела. Я вел обряд по несколько часов кряду – зная, как действует дьявол, я не мог сказать наверняка, уйдет ли он в следующую минуту. Я не хотел сдаваться, пока оставался хоть шанс, что дьявол слабеет и может выйти. В конце концов взмолились ассистенты, потому что их силы были на исходе. В одном из ритуалов мне помогала только монахиня, однако ей удавалось удерживать Майкла. Я так и ждал, что он сейчас вырвется и убьет меня, но Господь в своем милосердии сохранил нас невредимыми. Я всегда буду благодарен за это Богу, а вот монахиня впоследствии покинула наш орден. И снова, едва мы прекратили ритуал, дьявол тут же утихомирился. – Епископ Маккенна помолчал и закончил с глубоким вздохом: – К сожалению, я не смог избавить Майкла от демона.

Не смогли этого сделать и другие экзорцисты разного вероисповедания, к которым обращался наш маляр. Более того, все они пали жертвой того же проклятья, что и Майкл. Всякий раз бразильский скорпион жалил по-разному. Лютеранский пастор, четыре года не оставлявший попыток помочь Майклу, заработал почти фатальные проблемы со здоровьем. Католический священник, договорившийся с Майклом о проведении обряда, отменил ритуал за три дня до назначенного срока, получив телеграмму о смерти матери. Священник вернулся с похорон и назначил новый день, но буквально накануне экзорцизма Майкла церковь сгорела дотла.

Еще один священник, занимавшийся случаем Майкла, лишился сана в результате ложного обвинения в растлении малолетних. На протестантского проповедника обрушилось множество необъяснимых бедствий, и он таинственным образом исчез вскоре после участия в попытке избавить Майкла от одержимости. Его судьба остается неизвестной, но я думаю, он духовно сломался в ходе этой священной войны.

Решив, видимо, окончательно запугать наших студентов, Джо решился на заключительный аккорд. Пересказывая аудитории телефонный разговор с маляром, он повторил последнюю реплику Майкла о том, что тот желал бы поменяться с кем-нибудь местами.

–  Боюсь, вы не представляете, в каком отчаянии этот человек. У меня сложилось впечатление, что он каким-то образом договорился с демоном о смене «носителя» в ходе экзорцизма. Если не поостережемся, кто-то из нас может стать одержимым.

Присутствующие были шокированы, однако отнеслись к такой перспективе не без скепсиса.

–  Ты правда веришь, что он попытается это проделать? – спросила Роуз. – Такое вообще возможно?

–  Мы должны быть готовы ко всему, даже к попытке овладения, – предупредил Джо. – Нет такой гнусности, перед которой остановился бы дьявол, а Майкл столько вынес, что его дух надломился. Ему все равно, если вместо него будет мучиться другой человек. Он сказал, что пойдет на все, лишь бы освободиться.

Я еще раз подчеркнул необходимость тщательной духовной подготовки для ассистентов и их близких.

–  Дьявол не щадит никого, – предупредил я. – Если у вас есть родственник, чья вера не очень сильна, он может оказаться слабым звеном. Помогите ему наладить отношения с Богом.

Студенты сидели мрачнее тучи. Я и сам получил небольшое «предупреждение», что дьяволу не по нраву наша затея. Мы прослушали записи прежних экзорцизмов Майкла (но не всех семи). Зная, что стоит завести речь об этом дьяволе, как происходят необъяснимые события, я в перерыве поднялся наверх проведать нашего пса Макса – Джен была в кино с Кристиной.

Входная дверь оказалась распахнута настежь, хотя больше никого в доме не было и замок я закрывал сам. У меня в доме хранится оружие, поэтому я крайне тщательно слежу за тем, чтобы дверь была закрыта. Если исключить возможность, что наш пес научился отпирать и распахивать двери, стало быть, нас посетил нечистый. Конечно, это мелочь, и я поблагодарил за это Бога, но, оглядываясь назад, скажу: то посещение стало первым в череде страданий и бед, которые обрушились после экзорцизма на всех, кто принял в нем участие. Как мне вскоре предстояло убедиться, нечистый ничего не забывает и не прощает.

Глава 11 Проклятие сентября

Проводить экзорцизм Майкла мы планировали в течение трех дней с тем, чтобы завершение ритуала прошло четырнадцатого сентября – на Воздвижение. В этот день чтят память увенчавшихся успехом семивековых поисков, когда христианский император получил обратно крест, на котором умер Иисус, от правителя Персии, куда крест вывезли в качестве трофея. Очистив тела и души обычным черным постом, в день экзорцизма мы посетили храмы – я свой, Джо свой, – исповедовались в грехах и получили отпущение.

Обряд начался утром в пятницу. Фил, Антонио и Скотт вызвались помогать, а Роуз, сидя в глубине часовни Пресвятой Девы Марии святого Розария, поддерживала нас молитвами. За первые 15 минут ритуала я чуть не выблевал все внутренности: неосторожно наклонившись над Майклом проверить, надежно ли привязаны его ноги, я ощутил непередаваемо отвратительное зловоние – согласно уложению, один из признаков одержимости. Без преувеличения скажу: смердело хуже, чем разлагающаяся плоть (а этот запах я слишком много раз вдыхал во время работы полицейским), и очень мощно. Трудно описать, чем пахло, но точно не огнем и серой, если вы об этом, – примерно как гниющие отбросы. Проблевавшись в ведро, которое мы поставили для одержимого, я вышел, чтобы не мешать ритуалу. В желудке после поста мало что было, поэтому я стоял на паркинге, то и дело судорожно наклоняясь и терпя сильные позывы, пока, по ощущениям, не вышел весь желудок.

Наконец я вернулся в часовню, всячески стараясь не попадаться старику на глаза. Епископ еще читал литанию, призывая на помощь всех святых. Я попытался незаметно присесть на скамью, но Майкл немедленно обернулся и сказал с ехидной ухмылкой:

–  Похоже, тебе тоже нужен экзорцист!

Я промолчал. Во время обряда с одержимым нельзя разговаривать никому, кроме священника. Я веду расследования как полицейские операции и требую от ассистентов неукоснительного соблюдения определенных правил: разговор с демоном может спровоцировать нападение нечистого и даже одержимость.

Хотя экзорцизм всякий раз проходит по-разному и ритуал позволяет священнику что-то добавлять, если он сочтет нужным, есть обязательные вопросы, например: «Как твое имя, злой дух?» Будучи католиком традиционного толка, Маккенна всегда сначала задает вопросы на латыни и, если нет ответа, повторяет по-английски. Помню изумление епископа, когда однажды одержимой – старшекласснице, бросившей школу, – не понадобился перевод: она правильно отвечала по-английски на каждый вопрос епископа. Еще интереснее было, когда полуграмотный фермер свободно отвечал ему на латыни.

Иногда имя, которым называется демон, соответствует его манере нападения или слабости, которой он воспользовался, чтобы войти в одержимого. Отец Мартин пишет об одержимой женщине, чье лицо исказила отвратительная ухмылка. Во время экзорцизма сатанинский дух назвался Улыбчивым. По контрасту с этим безобидным прозвищем экзорциста вдруг охватило глубочайшее отчаяние, будто Бог, Рай, земля, добро и зло оказались «шуткой вселенной над мелкими людишками, которые, в свою очередь, тоже всего лишь ничтожная шутка». Отвлеченный усмешкой демона, экзорцист попал в ловушку, на секунду задумавшись, уж не является ли бытие бессмысленным фарсом, но тут же собрался и приказал Улыбчивому уйти.

Некоторые верят, что едва злой дух откроет свое имя, он ослабеет и будет изгнан. Если так, ответы Майкла на вопросы епископа Маккенны не обнадеживали, ибо демон не говорил ничего. Не отреагировал он и на следующий вопрос: «Как ты вошел в этого человека?» Экзорцизм вступил в стадию притворства. Как опытный полицейский, ведущий допрос, епископ не ослаблял давления.

–  Дьявол, именем Иисуса Христа приказываю тебе открыть, как ты вошел!

Демоны часто проникают в одержимых через одну из чакр – точек на теле, где сосредоточена духовная энергия, они идут по вертикали от основания позвоночника до темени. Из этих точек исходит аура, духовная защита, окружающая каждого человека.

Если вы свободны от греха, ваша аура сильна и нетронута, но если позволили вере ослабеть, в ауре появляются бреши и трещины, через которые может проникнуть демон. Слабая аура привлекает злых духов, сильная их отталкивает. Узнав, через какую чакру вошел нечистый, экзорцист может приложить туда святые реликвии и причинить демону нестерпимые муки, способные заставить его выйти.

Этот вопрос иногда позволяет узнать, есть ли на человеке проклятие. Если да, надо узнать, как оно было наложено. Если через контактный объект, то нужно его вычислить и ограничить зло, прочитав молитвы для снятия проклятия, а проклятый предмет бросить в глубокую воду или закопать в освященной земле, чтобы больше он никому не навредил.

Если злые чары были насланы вербально, у нас есть другие молитвы, отсылающие проклятие тому, кто его произнес. Джо мыслит тоньше, чем я: он придумал идеально христианский способ решения проблемы. Чем бороться со злом с помощью зла и самим практиковать черную магию, проклиная в ответ колдуна, он предложил читать специальную молитву. Мы просим окружить колдуна «люмен Кристи», светом Христовым, представляя его в коконе ярко-белого света, который не позволяет злу проникнуть ни внутрь, ни наружу.

В тот день демон ничего не сказал о своем способе проникновения в Майкла, но его хотя бы удалось вызвать на разговор. Наступал перелом. Низким утробным голосом он заявил епископу Маккенне:

–  Я собираюсь распороть тебе брюхо и выпустить кишки!

Не дрогнув, экзорцист продолжал читать молитвы ровно, монотонно, не выдавая страха. Я заметил: когда епископ сосредоточен на молитве, его голос понижается до тихого, гипнотического бормотания и латинские слова сливаются в один долгий, повторяющийся звук святости, который, кажется, длится вечно.

–  Прекрати молиться, – зарычал дьявол. – Я вырву тебе сердце и выпью твою кровь! Ты покойник, священник! Ты уже мертв, мертв, мертв!

Игнорируя зловещие угрозы, епископ Маккенна спокойно спросил:

–  Что держит тебя здесь, дьявол?

Ответ на этот вопрос дал бы нам понять, есть ли в доме или на теле одержимого прóклятый предмет и не удерживает ли демона сам одержимый. Много раз, даже когда сатанинские духи причиняли людям страшные страдания, одержимые не хотели их отпускать. Чаще всего так бывает, когда дьявол проникает через интеллект: жертвам трудно отличить собственные мысли и побуждения от искусно подсказанных дьяволом. Иногда такое промывание мозгов происходит много лет, прежде чем человек сломается и поддастся наконец чужим идеям, звучащим так знакомо и даже резонно.

Если проникновение происходит под видом религиозного переживания, человеку еще труднее почувствовать границу между верой и искаженными представлениями, внушенными дьяволом, но пока осознание не наступит, экзорцизм не удастся.

Когда цветистые угрозы вспороть живот, ослепить, изувечить и убить епископа Маккенну не дали результата, демон Майкла выбрал иную, более извращенную тактику. Покричав немного на языке, которого мы не знали, маляр задержал взгляд на сестре-доминиканке, кротко сидящей у алтаря и молча молящейся.

Когда экзорцист снова поднял крест и велел злому духу выйти, тот предложил абсурдную альтернативу:

–  Выйду, выйду, только дайте ее мне! Хочу монахиню!

Интонация, с которой демон произнес эту фразу, придавала словам настолько грязный смысл, что меня повело. Кто дал нечистому право говорить о монахине с такой гнусной похотью? Это непристойно! Интуиция не подвела Джо, но хотя он разгадал замысел демона перебраться в другую жертву, никак не предполагал, что это может быть монахиня. Даже обычно невозмутимый епископ на секунду утратил хладнокровие.

–  Что она тебе сделала, дьявол?

–  Она знает. Она будет моей!

Ужасный сатанинский хохот наполнил церковь. Я невольно взглянул на монахиню. Выражение ее лица было чистым и благочестивым, как всегда. Она не подала вида, что слышала отвратительные инсинуации демона. Я восхитился ее верой и стойкостью в нелегком испытании.

К моему удивлению, епископ Маккенна, всегда избегавший пустых разговоров, начал задавать вопросы, явно заинтересовавшись, почему демон выбрал эту сестру мишенью для издевок. Демон обрадовался возможности опорочить монахиню своей клеветой.

–  Я заберу ее, потому что я ее хочу! И ты меня не остановишь, священник!

Экзорцист не выдержал.

–  Молчи, дьявол! – загремел он и разразился потоком слов на латыни. В переводе ритуал занимает около двадцати минут, но его можно повторять столько, сколько священник сочтет необходимым, включая слова, обращенные к демону.

–  Я изгоняю тебя, нечистый! Вторгшегося врага! Всех злых духов! Каждого из вас! Во имя Господа нашего Иисуса Христа будьте вырваны и изгнаны из этого создания Божьего! Тот, кто повелевает вам, низверг вас из горнего рая в адскую бездну. Тот, кто повелевает вам, владычествует над морями, ветрами и бурями. Поэтому слушай и устрашись, Сатана, враг веры, враг рода человеческого, источник смерти, похититель жизни, извратитель справедливости! Корень зла! Основа пороков! Соблазнитель человеков! Предатель народов! Насаждающий зависть! Источник алчности! Причина раздора! Создатель боли! Почему ты остаешься и упорствуешь, когда знаешь, что Христос, наш Спаситель, разоблачил твои планы? Устрашись его!

Через несколько часов епископ объявил перерыв. В кино экзорцизм идет без остановки день и ночь, пока дьявол не отступит. На деле все иначе. Иногда мы прерываемся, едим скромный ленч, отдыхаем и вновь приступаем к ритуалу – это решать экзорцисту. Если ему кажется, что останавливаться нельзя, мы работаем столько, сколько нужно.

Как и во время семи предыдущих экзорцизмов Майкла, поведение маляра немедленно становилось нормальным, едва обряд останавливали. Я с таким уже сталкивался. Обычно одержимые реагируют двумя способами: некоторые ничего не помнят о церемонии и довольно долго приходят в себя после экзорцизма, другие, как Майкл, замечают все, что происходит. Теперь, когда демона не мучили слова епископа, он отступил, и Майкл снова стал самим собой.

Во время перерыва Джо повел Майкла в пиццерию, где произошло нечто странное. После еды старик решил закурить, мой напарник подал ему зажигалку. Хотя он не пользовался ею весь день и она не могла быть теплой, Майкл уронил ее с криком боли, будто ему сунули добела раскаленное железо.

–  Пошел ты! – завопил он.

Бранные слова привлекли внимание семьи за соседним столиком.

Джо сообразил, что произошло. Во время ритуала он держал бутылку со святой водой и намочил руки. Обычно Майкл спокойно прикасался к освященным объектам без вреда для себя, несмотря на свою одержимость, но после экзорцизма сидящий в нем демон ослабел и не вынес даже слабого следа святой воды на руке Джо.

Несмотря на этот обнадеживающий знак, в тот день прогресса добиться не удалось – мы слышали только вопли и новые угрозы. На второй день все прошло примерно так же, только у меня начались ужасные видения. Сцены жутких преступлений, о которых я не вспоминал годами, сменяли друг друга, мучая меня непрекращающимся насилием. Тараканы и скорпионы шли по рекам крови, обгорелые тела поднимались из земли, как мумии в фильмах ужасов. В голову лезла всякая чертовщина, происходящая с женой и детьми, настолько чудовищная, что я отказываюсь переживать ее заново, излагая здесь. Самые дорогие воспоминания были испакощены ядом, который источал этот демон, а худшие осаждали меня.

–  Не слушай, – твердил я себе, – это не по-настоящему. Дьявол смешивает правду с ложью и выворачивает наизнанку. Это фальсификация, безумие, приоткрывшийся ад! Видит Бог, на самом деле я не думаю ни о чем подобном!

Сосредоточиться на Боге – лучший способ защититься от ментального нападения. Постоянно сталкиваясь с психологическими атаками, я прогоняю из головы посторонние мысли, едва они появляются, не давая им проникнуть в воображение. Я вполне от мира сего и не склонен к полету фантазии, но демон может ухватиться за любую ниточку чувств и воспоминаний и вплести ее в нечто ужасное. Это случается со мной и во время очищения жилищ: я сотни раз читал молитву папы Льва XIII наизусть, но когда вдруг забываю следующую строчку и начинаю запинаться, Джо, который давно со мной работает, сразу все понимает и успевает брызнуть на меня святой водой, прежде чем я окончательно потеряю над собой контроль.

Если блокирование чужих мыслей не помогает, я рисую в воображении большое серебряное распятие и сосредоточиваюсь лишь на нем. Это похоже на свет Христов, о котором я уже писал. Кстати, к нему тоже можно прибегать в тех же целях. Вообразите вокруг себя ярко-белый световой кокон, вбирающий вас от макушки до подошв. Такую защиту не могут пробить злые мысли.

Но даже под защитой Христа к концу второго дня экзорцизма Майкла я настолько вымотался внутренне, что некоторое время не мог похвастаться высокой духовностью. После экзорцизма можно никогда не захотеть больше этим заниматься. Не говорю, что я терял веру, но подвергался сильнейшему психологическому давлению, как всякий выступающий против абсолютного зла. Даже на мгновение ощутив в своих мыслях дьявольское присутствие, прежним не станешь никогда.

На другой день, в воскресенье, мы решили устроить себе выходной. Джо с женой Аллой шли на вечернюю службу, когда с высокого дерева рухнул огромный ветвистый сук, чудом их не задев. Джо рассказал мне об этом, когда после вечерней службы мы встретились у церкви.

Вечер был тихий, безветренный. Мы сходили поглядеть: там отломалось едва не полдерева. Упади оно на две секунды позже, Джо с супругой погибли бы на месте. И никакой гнили или сухости – напротив, громадную ветку словно с силой оторвали от ствола. Демон вторично покусился на жизнь Джо. Говорить было не о чем – предсказание экстрасенса продолжало сбываться.

В понедельник было Воздвижение. Мы с епископом Маккенной и Джо принесли реликвии святого животворящего креста. Я сел справа от Майкла, чуть позади, и приложил крест ему над ухом, Джо держал свой у затылка одержимого. Епископ Маккенна вышел вперед с распятием в руках и приступил к ритуалу, который начинается словами: «Узри крест Христов! Изыди, Сатана!»

При одновременном прикосновении трех реликвий – числа, которое символизирует и Святую Троицу, и сатанинскую антитроицу, глаза Майкла сделались дикими, взгляд заметался. Он не поворачивал головы и не глядел на наши кресты, но не мог найти такое направление, чтобы они не попадали в поле его зрения. То, что я видел в этих глазах, не забуду до конца жизни. Это был взгляд чудовища, попавшего в ловушку, напуганного, но порочного и злобного.

Будучи полицейским, я повидал людей в ярости, гневе, ненависти, муках и смерти, но реакция Майкла не укладывалась в эти понятия. Принято считать, что глаза – зеркало души, но в глазах одержимого не осталось ничего человеческого, из них выглянуло нечто нелюдское, и этого мне не забыть никогда.

Эта опаляющая душу минута не стала переломной – к концу третьего дня мы оказались с тем, с чего начали. Майклу помочь не удалось. По какой-то причине сильный демон, завладевший им, не уходил. Маляр, похоже, смирился со своей одержимостью, несмотря на причиняемые ею мучения.

–  Как вы себя чувствуете? – мягко спросил епископ.

–  Я знаю, вы сделали все, что могли, но он по-прежнему здесь, – устало ответил Майкл. – Видимо, так уж мне уготовано.

Епископ предложил назначить новый экзорцизм, но маляр отказался.

–  Я всегда буду молиться за вас, – сказал епископ Маккенна.

–  И я, – добавил Джо, положив руку Майклу на плечо. – Звони, если что.

Я тоже молился, чтобы наши попытки принесли Майклу облегчение или ослабили демона. Джо, не желая мириться с поражением, сказал, что наши усилия, возможно, избавили маляра от самого гнусного демонического порабощения – полной одержимости. В обычных случаях, даже когда воля человека сломлена и он уже не сопротивляется вторгшемуся демону, его душа, что бы ни думали люди, все равно принадлежит Богу, а не дьяволу. Только если человек добровольно подчинится инфернальной сущности, фактически заключая пакт с дьяволом, он может стать жертвой полной одержимости, потерять свою бессмертную душу и предать себя вечному проклятию.

Отец Мартин однажды сказал:

–  Ральф, если ты когда-нибудь встретишь человека с полной одержимостью, беги от него со всех ног!

Восьмой экзорцизм Майкла не поставил точку в этой эпопее ни для кого из нас. С тех пор каждый сентябрь дьявол мстит мне за мгновения неподдельного ужаса, которые он испытал в часовне.

Он не нагоняет страху всякими чудищами по углам или бесформенными черными тенями. Нет, он действует подспудно, выбрав тактику психологической войны. Каждый сентябрь моя жизнь превращается в зону боевых действий.

Те, кто хорошо меня знает, подтвердят: я не сахар и не подарок, со мной трудно ладить. Можно сказать, во мне есть немного от Майкла: я бываю злобным, неприятным и вскидываюсь по любому поводу. Однако даже при моем взрывном характере сентябрьские проблемы не всегда моя вина. Ровно через год после экзорцизма мы с Джо поцапались. Бросив меня на парковке по пути на расследование, он умчался в неизвестном направлении. Наша ссора привела к фактическому прекращению работы Нью-Йоркского отделения паранормальных расследований, которым мы руководили вместе, и ряд расследований мне пришлось проводить одному.

С Джо мы не общались полгода. Когда я наконец позвонил и мы поговорили о том, что произошло, Джо спросил:

–  Ральф, а ты помнишь, в каком месяце мы поссорились?

–  В сентябре, – ответил я.

–  Соображаешь, откуда ветер дует? Майкл!

Меня будто кувалдой огрело – ну конечно же, экзорцизм! Стороннему наблюдателю давно все ясно, но я, закончив работу над делом, забываю о нем. Ни к чему держать такое в голове. Я вспоминаю о демонах только на лекциях в моем подвале. Я думаю о Джен, о дочках Кристине и Даниэлле, о текущих расследованиях, вот и не увидел прямую связь.

У Джо аналитический ум, он замечает то, что я проглядел, изобретательно адаптирует существующие и составляет новые молитвы для сложных случаев Работы. Он считает, что во время экзорцизма я мог ненароком позлорадствовать или недооценить опасность, истязая мощного демона моей реликвией. По мнению Джо, в своем стремлении помочь Майклу я зашел слишком далеко, перейдя, так сказать, с нечистым духом на личности, чем обрушил его неутолимую ярость на мою жизнь и отношения.

Я вынужден был признать, что в словах Джо есть доля истины. Это сейчас я стал спокойнее, а раньше рвался вперед с криком «В атаку!» вместо того, чтобы остановиться и подумать.

Я и полицейский такой же: просто чудо, что меня подстрелили всего однажды. Джо со своим ясным, здравым умом держит меня в узде. И когда он понял, что нашему партнерству навредил не кто иной, как дьявол, метко названный в католическом ритуале «сеющим рознь», мы помирились и возобновили совместную работу.

Через год, в 1995-м, из-за неприятностей на службе я не получил повышения до сержанта. Мне поручили патрулировать район, известный наркотой и перестрелками, причем одному и пешком. Проверяя крышу дома – пристанище наркоманов, я заметил, что какой-то человек спустился по лестнице на крышу соседнего здания, вытащил пистолет и принялся палить по окнам дома напротив. В одной из квартир я видел детей, увлеченных видеоигрой. Они находились прямо на линии огня.

Я закричал ему прекратить, но он меня не слышал, и я принял решение открыть огонь, чтобы защитить детей и других жителей от ранений и гибели. Задел ли я стреляющего, не знаю, но он сбежал, не оставив следов крови. Началось расследование в отношении применения мной оружия. В конце концов мои действия признали правомерными, но сержантские нашивки я получил только через пять лет.

Несмотря на проблемы на работе, 1995 год оказался счастливым для нашей семьи. Двадцать девятого сентября, в День святого Михаила Архангела, мы с женой были благословлены второй дочкой, Даниэллой. Во время родов я весь извелся: Джен еще с Кристиной намучилась – пуповина обмоталась вокруг щиколотки малышки, и пришлось делать экстренное кесарево сечение, а во время второй беременности случались кровотечения. На всякий случай я окропил святой водой углы больничной палаты.

Чтобы наша новорожденная с самого начала встала на правильную дорогу, я пригласил в крестные отца Мартина. В своей книге преподобный описывает наступление одержимости у неправильно крещенного: осталась лазейка, через которую дьявол смог в него проникнуть. Я не хотел ничего упустить с моей дочкой, поэтому организовал лучшее крещение на свете: прямо в роддоме ее окрестил сам отец Мартин, когда Даниэлле было всего несколько часов от роду.

Поразительно, что отец Мартин был крещен даже скорее – он получил крещение буквально в материнской утробе от своего отца, ревностного католика. Роды проходили с осложнениями, и врач, Мартин-старший, понял: его ребенку нужна максимальная духовная защита, чтобы прийти в этот мир. Казалось, дьявол знал, кем вырастет отец Мартин, и пытался этому помешать. Маленький Малахия шел ножками, поэтому доктору Мартину пришлось ввести руку в матку и повернуть дитя. Заодно он его и крестил, как позволяется сделать каждому христианину в случае крайней необходимости.

Я радовался, что этот на редкость благочестивый экзорцист крестил моего ребенка так же, как сделал его собственный отец. Я почувствовал, что Бог улыбнулся мне и отцу Мартину.

На следующий год демон снова получил возможность разделять и властвовать. На этот раз я поссорился с матерью. Пришлось долго извиняться, прежде чем она снова начала со мной разговаривать. Как и в первый раз, я не уловил связи, пока Джо не напомнил мне о сентябре. Я рассердился на себя: надо было подготовиться духовно и пореже открывать рот.

Самый тяжелый год наступил, когда сатанинские силы принялись за Джен и меня. Надеюсь, не рассержу супругу, сказав, что темперамент у нее почище моего. Наш брак с самого начала напоминал американские горки. В том году в сентябре наш «поезд» разогнался до предела и штопором ввинтился в землю. Я ушел в себя, со мной стало невозможно общаться. Наконец мой напарник в полиции не выдержал и позвонил Джен, прямо спросив, что со мной происходит. При этом я сам ничего не замечал и не понимал, к чему все клонится, пока не стало слишком поздно.

Целый месяц мы с Джен то и дело ссорились по самым ничтожным пустякам. Однажды меня вывело из себя сообщение на автоответчике, которое оставила одна наша знакомая. Работая в ночную смену, я отсыпался днем. Обычно телефон мне не мешает, но когда включился автоответчик, на подружку жены напало желание поболтать. Она трепалась и трепалась, и меня охватило бешенство – так бы и вырвал телефон из стены и вышвырнул в окно.

Вскоре Джен пришла с работы, и не успела она снять пальто, как я набросился на нее с бранью, изругав за болтливую подругу. Чем злее я становился, тем больше горячилась Джен. Ссора длилась несколько часов, и в конце концов жена выставила меня за дверь.

Идти мне было некуда, и я поехал к матери. Хотя мама у меня чудесная женщина, мне вдруг стало противно снова оказаться «маленьким Ральфом», поселившись у нее. Мне тридцать пять лет, я сам уже папаша. Вместо того чтобы поступить разумно – позвонить Джен и извиниться, я позволил демону гнева коверкать мою жизнь дальше. Несколько месяцев я прожил у матери, а когда нервы начали сдавать, снял себе отдельное жилье.

В тот период я позволил своей вере ослабнуть и перестал регулярно ходить в церковь. Упиваясь жалостью к себе, я прекратил общение со всеми, в том числе с Джо. Хотя мы вели два срочных дела, я не выезжал с остальными на место, понимая, что в своем возбужденном, агрессивном состоянии я недостаточно эмоционально стабилен, чтобы помочь жертвам демонического нападения. Выступать против дьявола в таком состоянии рискованно – можно наделать серьезные ошибки и подвергнуть опасности себя и остальных. Не мог я надеяться и поправить что-то настолько тонкое, как отношения с женой, если начну подставлять себя сатанинскому влиянию, когда в голове и без того сумбур.

При этом я отказывался признавать, что практически без борьбы отдаю победу злому духу, атаковавшему меня через мои слабости. Я с дьявольским упрямством добивался развода, Джен не отставала. Я был слишком расстроен, чтобы думать о демоне и его роли в развале моей личной жизни. Позже Джо ткнул меня носом в прямую связь.

Дьявол ненавидит любовь, особенно священные узы брака, ибо этот союз совершается перед Богом. Прочный брак – важная поддержка для всех связанных с Работой, поэтому Сатана пойдет на все, лишь бы разрушить наши семьи, зная, что злой, удрученный и эмоционально неустойчивый демонолог ему не страшен. Практически все до единого специалисты, которых я знаю, побывали на грани развода. Некоторые смогли помириться, другие расстались. Я позволил своему браку пойти ко дну – значит, у дьявола теперь на одного врага меньше.

Но Бог меня не оставил. В воскресенье мне вдруг захотелось пойти на мессу – первый раз после расставания с Джен. Не знаю, почему в тот день меня потянуло в церковь, но я поступил правильно: для чтения проповедник выбрал место из Евангелия словно нарочно для меня: «Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф., 19:4–6).

В тот момент я сделал все, чтобы не допустить развода. Без жены и дочерей я одинок и живу без цели. Взяться за ум оказалось непросто. Потребовалось множество усилий от меня и от Джен. Но в конце концов мы утолкли разногласия. После семи мучительных месяцев наша размолвка закончилась. Чтобы заново отпраздновать совместную жизнь, мы переехали в новую квартиру, и Джен украсила ее по своему вкусу: теперь у нас повсюду ангелы – в каждой комнате, даже в ванной. Придя домой, я словно попадаю в рай, и не только из-за ангелов.

Глава 12 Реальные истории о призраках

Однажды две мои профессии пересеклись. Сперва как полицейского меня привлекли к участию в расследовании, где обнаружилась оккультная сторона. Зная мой интерес к сверхъестественному, начальник, лейтенант полиции, отличный парень, один из немногих буддистов в наших рядах, рассказал мне о странном происшествии, зарегистрированном накануне вечером. Двое испанцев были арестованы за незаконное удержание человека, угрозу расправы и физического насилия. В трущобах, где я патрулирую, такие преступления не в новинку, однако потерпевший, тоже испанец, поделился очень странными подробностями.

Два негодяя подремонтировали брошенный дом и открыли магазин подержанной бытовой техники. Со слов потерпевшего, он просто зашел купить стиральную машину, но по неизвестным ему причинам эти парни схватили его, привязали к стулу и угрожали пистолетом, не скрывая, что сперва вымоют и умастят его стопы, а затем вырежут сердце! Перепуганный мужчина как-то умудрился развязаться и сбежал, спасая жизнь.

Дальше дело приняло еще более странный оборот. Вызвав полицию и приведя ее к преступникам, потерпевший будто в рот воды набрал и отказался говорить о похищении. Он производил впечатление приличного человека, но я засомневался, действительно ли он просто проходил мимо и решил сэкономить несколько долларов на стиральной машине. Я заподозрил, что он давно знает этих парней и может объяснить, почему именно его выбрали для несостоявшегося человеческого жертвоприношения.

Когда я допросил задержанных в камере, они тоже не пожелали говорить, но явно были смертельно напуганы. Заметив, что оба испанца носят четки, я предположил, что тут замешана сантерия или аналогичная разновидность черной магии. В связи с тем, что все участники дела отказывались отвечать на вопросы, мы получили ордер на обыск жилья преступников. Признаться, паршивее места я не видал – не из-за черной магии, просто грязно там было невероятно, разило мочой, и повсюду валялись разлагающиеся отбросы. Смрад в брошенном здании просто сводил с ума, но я потыкал и поворошил все, что попадалось, и нашел-таки предмет, связанный с магией: видавший виды ритуальный меч, явно тот самый, которым похитители намеревались провести свой кровавый ритуал.

Вернувшись в участок составлять письменный отчет, я увидел помощницу окружного прокурора, ведущую надзор за расследованием, как того требуют правила. Я почуял неладное, и оказался прав.

–  Вы разбираетесь в привидениях? – спросила она. – По-моему, в доме моей тетки завелась нечистая сила.

Я дал ей свою визитку, но интуиция подсказала дать ей и вторую карточку, попросив оставить у себя. Не знаю, почему я так сделал, но впоследствии это спасло ситуацию.

Многие мои расследования примерно так и начинаются: вопрос, на который предстояло ответить – какая именно нечистая сила. Многие считают, что паранормальные явления суть одного порядка, однако различают три типа духов. Во-первых, человеческие – призраки умерших; во-вторых, стихийные, или элементалы, как их еще называют, – духи воздуха, проточной воды, деревьев и прочее. Нам с Джо элементал пока не попадался, но в случае чего врасплох нас не застанут. Джо добавил строчку в молитву папы Льва XIII – теперь мы приказываем уйти всем духам, «не поклоняющимся Святой Троице», включая стихийных. Известно о них очень мало. Так называемые белые ведьмы, виканки, с помощью элементалов наводят чары (черные ведьмы в своих обрядах призывают дьявола).

Духи третьего типа – нечеловеческие – никогда не жили на земле в человечьем облике. Они бывают либо злыми (демоны), либо добродетельными (ангелы). А вот призраки бывают всякие, в зависимости от характера при жизни. Дальше сплошная путаница: призраками могут прикинуться демоны, чтобы завоевать сочувствие своих ничего не подозревающих жертв, или фантом дурного человека сам притягивает зло, ибо подобное тянется к подобному.

Цель демонических сил, проникающих в наш мир, очевидна – уничтожить человечество. Но что же нужно призракам? «Застрявший» между мирами фантом – это трагедия, он не должен здесь находиться.

Призраки не уходят по разным причинам. Некоторые задерживаются ненадолго, прежде чем окончательно перейти в мир иной, и показываются (это называется кризисным видением) друзьям или близким, если те очень тяжело переживают потерю. Умерший является скорбящим, чтобы утешить и показать – он не страдает, ему там хорошо. Скорбеть безутешно или слишком долго неправильно, а порой и опасно: негативная энергия может притянуть нечистого и послужить ему приглашением войти.

Чтобы успокоить или защитить своих близких, умершие могут приходить во снах или видениях. В некоторых случаях фантом не принимает физический облик, но по комнате вдруг разливается запах его любимого парфюма. Проблема в том, что демонические силы тоже все это могут. Благодаря стараниям дьявола люди видят нечто похожее на призрак дорогого им человека, но демон всегда допускает какую-нибудь ошибку – порой почти незаметную, но чаще грубую, ведь злые силы не могут точно воспроизвести облик, который Господь создал по своему образу и подобию.

Но порой и человеческий призрак выглядит странно. Недавно я выезжал на вызов – мужчина исполосовал ножом бывшую жену по лицу, шее и груди, почти обезглавив. Не знаю, перешла ее душа в иной мир или нет, но призрак расхаживал бы с зияющей раной на шее. Поэтому если мы видим изуродованный фантом и знаем, что человека убили именно таким способом, скорее всего это призрак. Вместе с тем нельзя исключать, что зверское преступление привлекло в дом демона. Чтобы разобраться, мы решили получше изучить то, что происходит в доме тетки нашей помощницы прокурора.

В одном из дел, которое мне направили из архиепархии Нью-Йорка, жительница Бруклина рассказала священнику, что видела привидение вскоре после того, как сосед умер во время трансплантации сердца. Внешне призрак лишь отдаленно походил на человека: женщина описывала полупрозрачную черную тень без лица, похожую на покойного соседа разве что высоким ростом и широкими плечами.

–  Мне показалось, он опечален и чего-то ждет, – призналась женщина. – Я по жизни Фома неверующий, и при виде призрака страха у меня не возникло. Я даже подумала, он пришел меня предостеречь или защитить.

Когда призрак исчез, женщину вдруг охватил ужас, и она принялась молиться, чтобы привидение больше не показывалось.

Ее восьмидесятилетняя мать, живущая у дочери, с самого начала не считала призрак добрым.

–  Я смотрела телевизор и вдруг на лестнице заметила какое-то движение. Увидела высокую колыхающуюся черную фигуру. Я встала и пошла к ней. Но она вдруг исчезла. У меня по спине побежали мурашки, стало тягостно и страшно находиться одной в квартире.

Интересно, что обе женщины утверждали: призрак стоял возле распятия, висящего у них на стене на лестнице, а дочь рассказала об одной странности. Они заплатили владельцу квартиры за то, чтобы стены освежили, но белая краска, которую они выбрали, таинственным образом стала грязно-коричневой. Это произошло в течение недели после появления призрака.

Сущность на лестнице пыталась выдать себя за привидение, но плоховато с этим справилась. Ей удалось провести дочь, но мать не обманулась.

Необычный феномен изменения цвета краски и нечеловеческий облик были красноречивыми признаками, по которым я распознал демона. Мы с Джо провели в доме обряд экзорцизма. Едва я закончил молитву папы Льва XIII, призрак, можно сказать, с треском лопнул. После громоподобного хлопка в свободной комнате на втором этаже так называемое привидение исчезло навсегда.

Человеческие призраки проявляются за счет электромагнитной энергии, которую могут стягивать с любого живого существа, включая деревья и растения, но им нужно накопить много энергии, чтобы показаться. Экстрасенсы или сильные интуиты, обладая энергией в избытке, видят, слышат или чувствуют призраков чаще, чем мы. Ясновидящие тоже могут обнаружить присутствие призраков или демонов, «считывая» остаточную энергетику, которую эти сущности оставляют в маленьких, ограниченных пространствах вроде коридоров или тесных комнат.

Паранормальные сущности могут забирать энергию и у стихии. В фильмах ужасов призраки непременно являются в грозовую ночь. В Голливуде это делается для большего эффекта, но в принципе такой прием не лишен реальных оснований: фантомов действительно чаще можно увидеть во время тумана или грозы, когда небо затянуто черными тучами, переполненными электромагнитной энергией. В дождь в свете молний можно увидеть синевато-белое свечение «сгустков потусторонней энергии».

В нужных условиях или вы сами выделяете избыток психической энергии, такой сгусток может увеличиться в размере и стать плотнее, приняв форму человеческой фигуры. Или призраки вытягивают энергию из ауры человека, духовной энергии, которая окружает каждого невидимым коконом. Демоны тянутся к тусклой или поврежденной ауре, означающей состояние греховности, тогда как призраки могут брать энергию из любой ауры.

И те и другие высасывают тепло из помещения – вот почему при появлении призрака нас обдает холодом. Простым глазом фантом не виден, но остается на видеозаписи: мне самому случалось запечатлеть светящиеся шары во время расследований.

Считается, что увидеть привидение страшно (если это действительно всего лишь привидение), но большинство фантомов не собираются нас пугать. Обычно они задерживаются на земле, если остались незавершенные дела. Иногда не может упокоиться с миром жертва убийства или автокатастрофы, или самоубийца, или тот, кто уходил долго и мучительно от тяжелой болезни.

Иногда он не понимает, что умер. Представьте молодую мать, спешащую домой, к маленьким детям, которую вдруг по нелепой случайности насмерть сбивает машина. Ее дух приходит домой и не понимает, отчего родные не замечают ее и не разговаривают с ней. Она пытается привлечь их внимание, но лишь пугает до полусмерти.

Отказываясь покинуть семью, она не уходит в иной мир, даже когда дети вырастают и уезжают. Проходят годы, в доме появляются новые жильцы, а скорбящий дух матери не уходит, потому что, как я уже говорил, в тонком мире нет временных рамок. Несчастная находится как бы в подвешенном состоянии, гадая, где ее физическое тело, когда она наконец попадет домой, в ту жизнь, которой лишилась.

За каждым призраком стоит своя трагедия. Я морщусь, когда люди рассказывают, что видят призраков и считают это нормальным. Они говорят, что призрак не причиняет вреда, не устраивает проблем, а то даже и помогает, поэтому они не собираются ничего менять. А то даже принимаются спорить, что у привидения есть право остаться.

Призраки бывают дружелюбно настроены, но им отнюдь не комфортно между двух миров. Они не могут выбраться из пустоты, где нет ни времени, ни удовольствий. Они лишены возможности воссоединиться с умершими близкими и с теми, кто в свое время перейдет в мир иной. Самое обидное, у призрака нет возможности искупить прошлые грехи и воссоединиться с Богом. Лучшее, что вы можете сделать для этих страдающих, потерянных душ, – заказать за них мессу или помолиться, чтобы они, минуя боль и бесчестье, нашли дорогу к Богу.

Хотя большинство призраков скорее несчастны, чем опасны, существуют и злобные фантомы. Некоторые при жизни отличались настолько отталкивающим характером, что и после смерти не могут успокоиться. У них-то как раз имеется веская причина не переходить в иной мир: им не хочется попасть в ад или провести много времени в чистилище – преддверии ада, о котором сейчас мало говорят. Именно в чистилище, согласно католическому вероучению и некоторым протестантским течениям, души, которым не закрыта дорога в рай, очищаются от грехов, в которых человек не успел покаяться при жизни, или претерпевают наказание за смертные грехи. Если в процессе Работы я сталкиваюсь со злым призраком, то делаю для него то же, что и для доброго: читаю молитву, способную сократить время, которое душа должна искупать свои грехи, или облегчающую страдания в чистилище.

Злые духи могут вредить живым людям примерно как демоны. Призрак наркомана, пьяницы, ведьмы, колдуна или большого грешника может склонить живых к своему пороку. В книге «Неупокоенные» доктор Эдит Фиоре пишет, что люди могут даже быть одержимы злыми призраками. За все годы Работы я не сталкивался с одержимостью человеческим призраком и могу лишь сказать, что, по моему опыту, агрессивные привидения приманивают инфернальных духов, то есть потенциально открывают дьяволу доступ в жилище, где они обитают.

В отличие от демонов призраков нельзя изгнать экзорцизмом, поэтому от них сложно избавиться. Иногда помогает общение с экстрасенсом, который выясняет, что держит духа в нашем мире. Экстрасенс убеждает призрака, что тот уже не принадлежит к миру живых и должен перестать пугать людей. Затем он может попытаться отправить душу в свет, где та обретет счастье и покой. Проблема в том, что если призрак не захочет уходить, мы ничего не можем поделать, остается только молиться.

Хочу предупредить экстрасенсов и всех, кто хочет установить контакт с дорогим ему умершим человеком: не открывайте эту дверь, не зная, что за ней. Без стопроцентной уверенности в том, что вы имеете дело с привидением, а не с адским духом, вы подвергаетесь огромной опасности. В случае малейшего сомнения не говорите с призраком, лишь прикажите ему уйти именем Иисуса Христа. Любое иное общение с сатанинским духом крайне рискованно и может даже привести к одержимости.

Другой фактор, затрудняющий распознавание истинного призрака или демона-обманщика, состоит в том, что и те и другие умеют показываться, издавать странные звуки и передвигать предметы. Основной способ их отличить – критически оценить происходящее. Порой присутствие демона очевидно с самого начала, в других разобраться крайне сложно.

Как и тетка помощницы окружного прокурора, мой сослуживец Тони тоже счел, что у него в доме поселилось привидение, и обратился ко мне за помощью. С его большой итальянской семьей происходило нечто непонятное. Свет и бытовая техника включались и выключались сами по себе, но этим странности не ограничились. Однажды отец Тони проснулся от странного шума. Спавший всегда очень крепко, он протер глаза и огляделся. В ногах кровати стояла маленькая девочка и смотрела, как он спит. Она тут же исчезла, но не насовсем – за несколько лет отец Тони и другие члены семьи видели призрак малышки несколько раз.

Когда Тони пригласил в дом свою будущую жену, семья угощала ее хорошим ужином и историями о призраке. Девушка не верила ни одному слову, но вдруг тяжелый поднос сам собой передвинулся на столе, словно призрак решил проявить себя. Этого с домашних оказалось достаточно – они договорились со своим священником освятить дом.

Но проблемы продолжались. Тони пожаловался, что просыпался от звуков детского плача. Я спросил, слышалось ли в этом плаче что-нибудь странное (знаю несколько случаев, когда подобный «плач» напоминал что угодно, но не человеческие звуки). Тони ответил, что ребенок плакал очень натурально, разве что прямо у него в комнате, где детей не было.

Я допускал, что это человеческий призрак, но меня тревожила одна вещь: обычно призраки не могут включать и выключать бытовые приборы и передвигать тяжелые предметы. Может, это все же демон? В процессе расследования я выяснил, что участок, на котором построен дом, был раньше частью голландского реформатского кладбища. Тайна была разгадана: в доме не один призрак, а несколько, поэтому сверхъестественная энергия очень сильна.

Мы с Джо съездили к Тони, но признаков проникновения нечистого не обнаружили. Я посоветовал Тони заказать мессу за неупокоенные души, но время от времени призрак маленькой девочки все равно появляется, а свет включается и выключается сам собой.

Совсем другой оказалась запутанная история, которую я узнал, когда меня назначили, как это называется в полиции, на мелочи. В неблагополучном многоквартирном доме ремонтировали лифт, и меня направили туда для охраны мастеров, чтобы их не ограбили и не стащили инструменты. Владелец компании по обслуживанию лифтов рассказал, что ремонтировал лифт до позднего вечера и не мог избавиться от неприятного подозрения, что за ним наблюдают. Ощущение было настолько сильным, что мужчина оборачивался каждые пять минут, проверяя, один он или нет.

Он свернул работу, потому что не мог так продолжать, но на следующий вечер все повторилось. Спустившись в подвал, он обнаружил, что пропали инструменты. Поднялся наверх и спросил детей в подъезде, но они в один голос утверждали, что не ходили в подвал. Спустившись обратно, мастер обнаружил все инструменты на месте. Дети не могли их подбросить – они по-прежнему играли наверху.

Я уже понял, что речь идет о демоне, потому что призраки могут передвигать только мелкие предметы и не умеют заставлять их исчезать и появляться. Следующие слова ремонтника подтвердили мою догадку: вскрыв одну из стен подвала, он нашел в ней распятия и предположил, что бывший владелец уже пытался прогнать нечистую силу.

Я очень заинтересовался этим случаем, сказал, что провожу расследования подобных явлений, и дал свою визитку. Но ремонтник мне не позвонил. Я удивился, что после своего рассказа он не обратился за помощью, но в принципе в Работе подобные нестыковки не редкость.

Зато Джинни, тетка помощницы окружного прокурора, не замедлила со звонком о своем «привидении». Несмотря на страх перед призраком, она все же побаивалась просить у меня помощи. Джинни жила в Бронксе, поэтому я предложил ей позвонить отцу Ливаносу, с которым работал в том районе. Джинни вздохнула с облегчением, услышав от отца Ливаноса, что у меня репутация человека верующего, опытного и грамотного в таких вопросах и что я уже многим помог с аналогичными проблемами.

Не зная, во что ввязывается, Джинни спросила священника, не грешно ли ей принимать мою помощь. Священник ответил, что молитвы и ритуалы, которые я применяю, согласуются с католической доктриной, поэтому беспокоиться не о чем. Я вовсе не обиделся на ее предосторожность – наоборот, зауважал Джинни за щепетильность и преданность Богу.

Через неделю она позвонила снова. Близилось Рождество, и, как нередко бывает в это время года, «призрак» активизировался. Услышав, как нервно тараторит Джинни, я понял: с расследованием тянуть нельзя.

На следующий день меня встретило сакраментальное:

–  Вы сочтете меня сумасшедшей, но я своими глазами видела! Вот расскажи мне кто, ни за что бы не поверила!..

–  Об этом не волнуйтесь, – сказал я. – Скорее всего вы меня ничем не удивите. Из разговора с вашей племянницей я уже получил представление о том, с чем вы столкнулись.

Джинни была школьной учительницей и работала так давно, что взгляд автоматически становился стальным, а у рта залегла едва приметная неодобрительная складка. Казалось, она знает обо всех ваших шалостях, включая те, о которых вы только подумали, и вот-вот схватит линейку и огреет нерадивых школяров пару раз.

Она напомнила мне самых строгих монахинь в приходской школе. Одевалась Джинни тоже строго, на монашеский лад, и лицо ее не пятнало прикосновение макияжа. Хотя ей было лет пятьдесят и волосы пробила сильная седина, она не пыталась спрятать ее под краской. Джинни оказалась очень худой и подтянутой, и невольно думалось, что ее угловатое тело так вышколено и воспитано, что лишний жир просто не осмеливается накапливаться.

Дочери явно побаивались Джинни: все трое мгновенно закрывали рот и сидели тихо, когда мать начинала говорить. По моему описанию Джинни может показаться малоприятной особой, но она просто расцветала, когда играла и шутила с маленьким внуком. Я видел, что эта любящая бабушка вовсе не так строга, как кажется. Ее единственной слабостью был кофе, который в продолжение всего разговора она пила без молока и сахара в огромных количествах. В гостиной не было ни пылинки. Я обратил внимание на множество красивых статуэток, некоторые религиозного характера, и семейные фотографии в серебристых рамках.

За кофе Джинни рассказала, что проблема началась в октябре, когда старшая дочь Нэнси, разводящаяся с мужем, приехала с трехлетним сынишкой пожить у матери. Малыш вдруг стал с криком просыпаться в три часа ночи, показывая на стену. Когда мама спрашивала, что случилось, малыш, словарик которого был еще крохотным, говорил, что видел чудовище. Это продолжалось ночь за ночью, но родные не верили, что мальчик что-то там видит, и списывали все на плохие сны.

Как-то вечером средняя дочь Джинни, студентка колледжа, делала в подвале домашнее задание. Печатая доклад, она услышала, как младшая сестра окликнула ее по имени. Девушка обернулась, но в комнате никого не было. Она снова начала печатать, но ее снова позвали. Голос точно был младшей сестры. Девушка, у которой не ладился важный доклад, рассердилась, решив, что девчонка вздумала пошутить. Она гневно поднялась наверх вправить Сис мозги, но оказалось, что сестры вообще нет дома.

Через несколько недель Джинни и сама убедилась, что в подвале нечисто. Заложив белье в стиральную машину, женщина поднялась наверх – ее ждали другие домашние дела. Вернувшись, чтобы переложить выстиранное белье в сушилку, она увидела, что машинка, весящая триста фунтов, повернута вокруг своей оси и шланги натянуты до отказа. Но и тогда Джинни не уловила связи между странными феноменами у себя в доме.

Машинка была слишком тяжелой, чтобы поставить ее на место своими силами, и она позвала соседа, Нью-йоркского полицейского. Он поинтересовался, как ей это удалось, и когда она не смогла объяснить, предложил ей купить новую стиралку.

–  Но это новая машинка, – удивилась Джинни. – И раньше она не сдвигалась ни на дюйм!

Растерялся даже коп.

–  Ну, тогда это чертовщина, если хотите знать мое мнение.

Я подумал то же самое. Сперва мы задерживаем двух недоделанных сатанистов, торгующих подержанными стиралками, а затем выясняется, что у тетки помощницы окружного прокурора, назначенной курировать расследование, стиральная машина со сверхъестественной «программой стирки».

Но, кроме участия помощницы прокурора, я не видел связи между двумя случаями и решил, что это забавное совпадение. Хотя и занимаюсь Работой, я не склонен видеть дьявола под каждым камнем или за всяким странным совпадением. Однако я счел, что провидение что-то имело в виду, послав мне два таких дела.

Следующие несколько недель странности не прекращались.

–  Не то чтобы на нас градом посыпались необъяснимые феномены – это нарастало постепенно, – рассказывала Джинни. – Вечером в гостиной я услышала детский плач, но… какой-то необычный. Я знала, что это плачет не мой внук. Казалось, кричит младенец – от боли или страха. Я не могла определить, откуда исходит плач, даже вышла на улицу и огляделась, но не увидела ни ребенка, ни животного, которое могло бы издавать эти… невыносимые звуки.

Взглядом испросив у матери разрешения вставить слово, младшая дочь Эрика, заканчивающая школу, рассказала, как испугалась вечером, оставшись в доме одна (как она думала).

–  Наверху раздался топот – кто-то ходил по комнатам. Я думала, залезли воры, и побежала к соседу-полицейскому.

Сосед, прихватив пистолет, обошел весь дом, однако признаков взлома или проникновения не обнаружил. Эрика все это время просидела у него. За месяц до этого полицейский уже заходил помочь со стиральной машиной и теперь чувствовал себя «более чем странно», пошутив, что в доме не иначе барабашка завелся. Перепуганная Эрика наотрез отказывалась идти домой, пока не вернулась мать.

Джинни скептически относилась к сверхъестественным явлениям и высмеяла версию соседа, но понемногу мысль начала казаться ей все более и более логичной. Внук по-прежнему с криком просыпался в три часа ночи, все в доме стали дергаными. Не желая беспокоить приходского священника столь невероятной историей, Джинни все же сочла за лучшее повесить в детской распятие – на всякий случай.

В ту ночь малыш спал спокойно, но утром распятие оказалось на полу. Говоря это, Джинни внимательно смотрела на меня, выискивая признаки недоверия. Не заметив их, она прибавила раздельно и громко:

–  При этом гвоздь по-прежнему торчал в стене!

Необъяснимая сущность разошлась окончательно, когда Джинни праздновала день рожденья.

–  Мне подарили рождественскую елочку из ракушек, я поставила ее на каминную полку, вон туда, и прямо на глазах у моих гостей, родных и друзей она сорвалась с полки! Рядом никого не было, никто ее не касался, она пролетела через всю комнату сама по себе и упала на пол, но не сломалась!

–  А как отреагировали гости?

–  Никто не произнес ни слова. Некоторое время мы сидели в глубоком молчании. – Джинни снова ввинтилась в меня пристальным взглядом, ожидая возражений. – Праздновали мы в пятницу, вам, Ральф, я хотела позвонить в субботу. Положила вашу визитку на стол в гостиной, а утром ее как черт хвостом накрыл! Дочери не брали и никуда не перекладывали, внук не достает до стола. Я даже мусор перетряхнула, но визитки нигде нет!

Отчаявшись, Джинни позвонила племяннице, помощнице окружного прокурора, которая достала вторую визитку, которую я ей оставил по какому-то наитию, и продиктовала телефон.

–  Вы считаете, визитку унес призрак? – спросила Джинни.

С чистой совестью могу признаться, что как раз на призрака я не грешил.

–  Джинни, никакого призрака у вас нет, – сказал я.

Учительница пару секунд пепелила меня взглядом, полным обиды и презрения: я обещал ей поверить, выслушал, а теперь имею дерзость спорить! Мне показалось, меня вот-вот отправят в кабинет директора.

–  Позвольте объяснить, – быстро добавил я. – В вашем доме обитает инфернальная сущность, которая и вызывает описанные вами феномены. Только демон может передвигать такие тяжелые предметы, как стиральная машина, или заставлять вещи бесследно исчезать. Привидения – фантомы умерших – этого не умеют.

Джо начал распаковывать все необходимое для проведения ритуала. Расследование вступило в заключительную фазу: теперь, когда мы определились с тем, что проникло в дом, следовало узнать, почему демон пришел сюда. Джинни прожила здесь больше двадцати лет. Проблемы впервые начались после приезда ее дочери Нэнси, поэтому я прямо спросил у нее и всех остальных, не баловались ли они оккультными практиками. Все категорически отрицали любую причастность к оккультизму, включая магию, гадания на таро, «говорящую доску» и спиритические сеансы, равно как и обращение к медиумам или экстрасенсам.

Я спросил о весьма коварной, по мнению отца Мартина, практике – эннеаграмме личности, разработанной ныне покойным азиатским гуру, утверждавшим, что перенял эту методику от исламских суфиев. Эннеаграмма – вписанный в круг девятиугольник, вершины которого соответствуют девяти условным типам личности. Для каждого типа назначаются особые духовные упражнения, призванные совершенствовать характер человека.

По толкованию отца Мартина, это ересь: люди рождаются во грехе и попадают в рай лишь после того, как Господь в своей милости очистит и сделает совершенными их души. Однако семья Джинни уверяла, что впервые слышит о такой методике.

Я решил сменить направление опроса. Зная, что Нэнси недавно развелась, я спросил, тяжело ли проходил развод и возможно ли, что ее проклял бывший супруг. Нет, ответила женщина, они расстались по взаимному согласию, без споров по поводу опеки или размера алиментов. По словам Нэнси, никто, в том числе бывший муж, не мог затаить зла против их семьи.

Я видел: у Джинни что-то на уме. Наконец строгая учительница призналась (довольно воинственно), что не отличается ревностным соблюдением церковных обрядов:

–  Я крестила дочерей и водила к конфирмации, но не часто хожу в церковь, хотя и верю в Бога.

Я не счел подобные упущения объяснением происходящего. Может, как два горе-похитителя, баловавшиеся сантерией и «отдыхавшие» сейчас у нас в камере, Нэнси знает больше, чем говорит? Возможно, корень проблем все же ее бывший муж? Не имея возможности выяснить, натворила ли что-то сама Нэнси либо ее муженек или неизвестный недоброжелатель подкинул семейству проблему, мы с Джо решили приступить к обряду.

Попросив всю семью оставаться в гостиной, что бы они ни услышали и ни увидели, мы начали с молитвы папы Льва XIII. Как и ожидалось, демон низшего порядка, продвинувшийся лишь до заурядного проникновения, исчез без возражений, когда мы наполнили дом душистым дымом ладана, окропили углы святой водой и посыпали освященной солью. Мы оставили семье небольшой запас, приложив несколько церковных свечей, чтобы отпугнуть нечистую силу.

–  Теперь от вас зависит, появятся новые демоны в доме или нет, – сказал я. – Впустите в свою жизнь Бога. Начните молиться и регулярно посещать службу.

Все обещали добросовестно соблюдать предписанные верой обряды. В завершение ритуала мы оставили на стенах крестообразные знаки освященным елеем.

Демон, проникший в дом тихой сапой, так же незаметно ускользнул – без прощального стона или хлопка. Мы еще не знали, ушел ли он насовсем, но позже Джинни благодарила нас за лучший в жизни подарок – спокойное Рождество в семейном кругу. Я считаю, нам удалось так быстро разобраться с этим случаем, потому что Джинни не стала тянуть и позвонила нам, прежде чем злой дух успел прочно обосноваться в доме.

Что касается двух кровожадных колдунцов, с которых началось это расследование, ими лично занялась помощник окружного прокурора. По предъявленному ею обвинению оба получили срок за свое не совсем обычное преступление и под Рождество на год загремели в печально известный Нью-йоркский ад – тюрьму на острове Рикерс.

Глава 13 Смертный грех

В прошлом году позвонила некая Джоанн, прочитавшая обо мне в «Нью-Йорк пост». Жительница Бруклина, она держалась корректно и говорила четко и внятно (позже я узнал, что она учительница в школе), но в голосе слышалось плохо скрываемое волнение.

–  По-моему, мой муж одержим, – призналась она.

Мне не раз доводилось такое слышать, поэтому я всегда начинаю с объективного анализа фактов, как бы составляя полицейский отчет о происшествии. Такое вступление нередко можно слышать от людей, страдающих психическими расстройствами или обладающих чересчур живым воображением. Даже если в каком-то случае обошлось без демона, я всегда долго говорю с позвонившим и стараюсь помочь. Если чувствую, что человек эмоционально нездоров, отправляю к врачу, а если проблема лежит в духовной сфере – к священнику.

Джоанн сразу сказала, что ее муж Фрэнк, владелец химчистки, уже обратился к психиатру. Мне не хотелось вмешиваться, раз врач назначил лечение: некоторые психические расстройства действительно внешне сходны с одержимостью. Я счел за лучшее подождать и посмотреть, помогут ли лекарства. Психически больной отреагирует на медикаментозный курс, а вот на демона в одержимом лекарства не подействуют.

Через две недели Джоанн снова позвонила сказать, что прописанные врачом препараты ни на йоту не улучшили состояния мужа. Появились и первые препятствия: выяснилось, что муж не только не католик, но много лет принадлежал к религиозному движению свидетелей Иеговы, где к моей вере относятся, мягко говоря, пренебрежительно. Секту Фрэнк давно оставил, но предрассудки сохранились.

Пришлось притормозить: если Фрэнк откажется от помощи католика, мне там делать нечего.

–  Нельзя заставить кого-то пройти экзорцизм против воли, – предупредил я Джоанн. – Это как лечить от наркомании: человек должен хотеть завязать и добровольно согласиться на реабилитационный центр. Вашему мужу нужно захотеть экзорцизма, иначе обряд не поможет. Без этого опасно даже пробовать.

Учительница расплакалась, не зная, к кому еще обратиться. Я сказал, что уже сталкивался с такой проблемой: демоны выбирают жертвой приверженцев любой религии, поэтому епископ, будучи католиком традиционного толка, соглашается проводить экзорцизм для некатоликов, считая, что помощь Господа должна подаваться всякому, кто искренне просит о ней. Однако пока Фрэнк не захочет, мы ничего не можем сделать.

Когда я позвонил Фрэнку, он, как я и ожидал, держался крайне враждебно (демон цепляется за любую возможность, чтобы помешать экзорцизму).

–  Я говорю с вами только потому, что так захотела жена, – воинственно заявил он. – Я не собираюсь пресмыкаться перед каким-то католиком! Это ложная религия, я не хочу к ней обращаться! Почему вы поклоняетесь Святой Троице, когда Бог един? Это богохульство!

Я с трудом сдержался, но прикусил язык и не стал ввязываться в спор, намереваясь выяснить, с чем столкнулся: голые предубеждения или настоящая одержимость?

Мне не хотелось ошибиться, как недавно. Некий Пит жаловался на одну странность: всякий раз, глядя в зеркало, он видел морду боа-констриктора. После долгого разговора с Питом и его отцом, очень расстроенным странным поведением сына, мы поняли, что Пит одержим демоном по имени Левиафан, который часто появляется в змеином обличье.

Когда мы предложили провести экзорцизм с участием епископа Маккенны, Пит, будучи баптистом, сразу попросил нас договориться и назначить дату, но когда накануне вечером я позвонил подтвердить встречу, позиция Пита полностью изменилась. У него возникли сомнения насчет принятия помощи от католика, и он уже не хотел ритуала. Помня их с отцом отчаяние, я битый час убеждал Пита изменить решение, а он отпускал все более оскорбительные замечания о моей религии.

В какой-то момент трубку второго телефона поднял его отец и принялся умолять провести ритуал против желания Пита.

–  Не слушайте его, Ральф, – просил старик. – Моему сыну нужна помощь, вся надежда только на вас. Вы представить себе не можете, как далеко все зашло!

Однако Пит был непреклонен.

–  Да ни под каким видом не позволю католику лить на меня святую воду! Вы же сидите на шее у всего мира!

–  Хватит, – не выдержал я. – Разговор окончен. Я не собираюсь тащить вас в церковь в наручниках. Если решите, что вам нужна помощь Господа, позвоните мне. Если нет, мне вам больше нечего сказать.

Я слышал, как отец умолял Пита, а тот бросил трубку. Все еще злой и немало озадаченный неожиданным отказом принимать помощь, в которой молодой человек остро нуждался, я позвонил Джо.

–  Ральф, ты разве не понял, что разговаривал с демоном? – спросил напарник.

Меня как громом поразило. Конечно же! Как мог я быть таким слепым? У демона всегда наготове длинный список идиотских причин для отказа от экзорцизма. Он искусно эксплуатирует страхи и предрассудки своей жертвы. Дьявол бессилен перед свободной волей человека, но его натиск силен, изощрен и часто достигает своей цели. Человек понимает, что демон толкает его на дурной поступок, но не имеет сил сопротивляться. Пока он не осознает в себе чужеродное и нежелательное присутствие, пока сознательно не решит отвергнуть демона, одержимость будет прогрессировать, а инфернальное влияние – усиливаться. Так произошло с Питом и может случиться с Фрэнком.

С трудом сдерживая гнев, я слушал обличительный треп Фрэнка о недостатках моей веры.

–  Крест – это ложный символ, – заявил он глубоким, звучным баритоном. – Иисус умер на шесте или на колу. Вы что, не читали Второзаконие, главу 7, стих 26: «И не вноси мерзости в дом твой, дабы не подпасть заклятию, как она; отвращайся сего и гнушайся сего, ибо это заклятое» – и первое Послание к коринфянам, главу 10, стих 14: «Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения»? Устраиваете идолопоклонство со своим крестом!

Ни одна из этих цитат из Библии к кресту отношения не имела, но я ограничился замечанием, что не готов обсуждать теологические вопросы.

–  Фрэнк, мы поклоняемся одному Богу, но задумайтесь вот о чем: какая из религий проповедует ненависть? Нравится вам или нет, но я католик и таким останусь. Если у вас с этим проблема, тогда до свидания.

Я положил трубку и перезвонил Джоанн сказать, что не возьмусь за дело. Она была вне себя и долго извинялась за мужа.

–  Это не он, – настаивала Джоанн. – Сам Фрэнк неплохой человек!

–  Мы пока не знаем, какая у него проблема – ненависть к католикам или одержимость, – сказал я. – Я с таким уже сталкивался. Если это одержимость, приступы участятся: злой дух разъярится оттого, что Фрэнк говорил со мной. Понаблюдайте несколько недель. Где найти помощь, вы знаете. Если муж передумает, звоните.

Плача от огорчения, Джоанн сказала, что так и сделает. Через месяц она позвонила.

–  Фрэнку срочно нужна ваша помощь.

Скептически настроенный, я попросил Фрэнка к телефону и поразился перемене его голоса и отношения. Теперь я общался с очень сговорчивым Фрэнком – меня не грузили тирадами о зле католицизма или библейскими цитатами об идолопоклонничестве. Из разговора я узнал, что приступы у Фрэнка резко участились, в точности как я и предсказывал.

–  Все так скверно, что я не выдерживаю, – признался он. – Жена говорит, если я не обращусь за помощью, она от меня уйдет.

Довод недостаточно веский, чтобы я кинулся ему помогать, но начало положено. Будем продолжать, если Фрэнк на все согласен. Я назначил встречу в их бруклинской квартире, но неожиданно этому категорически воспротивилась Джоанн, заявив, что к ним нельзя, потому как беспорядок и неубрано.

–  Нельзя ли встретиться в кафе или еще где-нибудь? – попросила она.

Я ответил отказом. Мне надо побывать у людей дома, чтобы составить свое впечатление. Иногда я замечал предметы, которые давали намек на категорию демона, с кем предстояло бороться, или позволяли предположить, чем привлекла его жертва. Мне хотелось получить представление, как живут Фрэнк и Джоанн, поискать признаки занятия оккультизмом и посмотреть, с какими лицами они станут описывать пережитые сверхъестественные явления.

–  Беспорядком меня не напугать, – заверил я Джоанн.

Будучи копом, я побывал в таких дырах, что вы и представить не можете. Не далее чем позапрошлой ночью служба 911 перевела на нас звонок из социальной многоэтажки. Звонивший сообщил, что в соседней квартире сидят без присмотра малолетние дети. В два часа ночи, при том что дом находится в самых опасных Нью-йоркских трущобах, дверь была распахнута настежь. Сотни тараканов покрывали шевелящимся ковром грязную сломанную мебель, груды вонючего мусора и матрас в пятнах, на котором спали трое детей – девятилетние сестры-близнецы и годовалая девчушка. На полу у матраса стояла переполненная пепельница и валялась зажигалка.

Следуя правилам, мы разбудили девочек, вынесли их из квартиры и повезли прямиком в больницу. Там их осмотрели и признали здоровыми, поэтому мы уведомили службу опеки, что детей можно отдавать в приемную семью. В шесть утра в нашем Сорок шестом отделении нарисовалась так называемая мамаша и на повышенных тонах потребовала, чтобы ей отдали детей. Мы ее тут же задержали за оставление несовершеннолетних в опасности, причем как за три эпизода.

А первый труп, на который я выезжал неопытным новичком!.. У мужика, видимо, не было ни друзей, ни знакомых: тело месяц пролежало в квартире, после чего соседи стали жаловаться на запах. Хотя это был белый европеец, тело почернело и странно шевелилось. Я спросил одного из полицейских:

–  Что это?

–  Мухи, – лаконично ответил он.

Представляю, что подумали другие копы, когда я отскочил подальше и бешено замахал руками, отгоняя мух, боясь, что они сидели на мертвеце.

Хуже, чем мухи, был нестерпимый смрад разложения. Я не представлял, как это выдержать хоть минуту, но мне было приказано оставаться в квартире, пока не приедут эксперты, а они прибыли только к вечеру. Чтобы не вырвало, я выходил в коридор отдышаться, а вернувшись в квартиру, сыпал на конфорку плиты кофейную гущу. Тогда в квартире несколько минут можно было дышать. Так на кофейной гуще и продержался. До сего дня, услышав запах подгоревшего кофе, вспоминаю свой первый выезд на труп. А когда его перекладывали с пола в пластиковый мешок, скопившиеся внутри трупные газы взорвались и тело буквально лопнуло.

Если я пережил то первое дело за кодом «мертв по прибытии», как-нибудь перетерплю и беспорядок в доме Джоанн и Фрэнка. С собой я взял Кита, с которым патрулировал в восточной части Нью-Йорка, – Джо устроил себе отпуск от Работы. Согласитесь, нельзя же год за годом на пределе сил бороться с демонами и не сделать иногда перерыв, чтобы подзарядить свои духовные аккумуляторы.

Кит первый раз участвовал в расследовании по Работе, и я чувствовал его волнение. Год назад мы пересеклись в центральной бруклинской тюрьме предварительного заключения, куда он привез заключенную. Я узнал его – ага, второй полицейский округ – и поздоровался. Надев на арестованную наручники, Кит подошел ко мне.

–  Не подумай, что я чокнулся, но…

Я приготовился услышать рассказ о привидении, но ошибся.

–  Я хожу на курсы по парапсихологии, – договорил Кит.

Я вздрогнул – ненавижу это слово и якобы «научный» подход к демонологии. Кит понял, что сказал что-то не то.

–  Ты не мог бы меня поучить? – поспешно добавил он.

Я пробовал его отговорить.

–  Ты понятия не имеешь, во что влезаешь. Думаешь, Работа – это круто и интересно? Это не кино, где щекочет нервы, но все понарошку. Это реальная жизнь. Участники Работы вынуждены дорого расплачиваться. На многих первое же дело производит неизгладимое впечатление – люди навсегда меняются. Год назад так было с одним из моих учеников.

Кит настаивал, что у него хватит мужества. Темноволосый, атлетически сложенный итальянец лет под сорок, агрессивный, как всякий уличный коп, Кит не струсил и не отступился, услышав, что на Работе бывает очень страшно; напротив, это только разожгло интерес в этом мачо и большом материалисте. Но решающим для меня стала католическая вера Кита: я увидел в нем задатки хорошего специалиста.

Взяв Кита в ученики, я четко дал понять, чего хочу.

–  Твоя задача – прикрывать мою спину. Если в ходе беседы у тебя возникнут вопросы, задавай. Говорить в основном буду я, но ты не стесняйся уточнять, если что не ясно. Но если будешь помогать при экзорцизме, во время ритуала рта не открывать, хоть камни полетят с неба. Одержимого не бить ни при каких обстоятельствах – вали его на пол и удерживай, если придется, но никаких тумаков. Это мои правила. Нарушишь – это будет последнее дело, на которое я тебя возьму.

Кит поклялся соблюдать правила, и мы договорились с Джоанн и Фрэнком на следующий четверг. По дороге я прокручивал в голове недавний разговор с дочерьми. Зная, что у меня новое расследование, а у Джен новая работа, девятилетняя Кристина объявила о своих карьерных планах:

–  Я хочу помогать людям и наказывать демонов, как папа!

Четырехлетняя Даниэлла не отстала:

–  Пап, у тебя работа страшная, но я тоже хочу, как ты, когда буду большая. Я храбрая, я смотрю страшные фильмы по телевизору, только не в темноте, а днем. Вот увидишь, как я поработаю! Нужно просто не бояться, да?

Как отец, я невольно встревожился, услышав, что дочки решили стать демонологами. Сколько страха они уже испытали за свой недолгий век… Как-то вечером я вел занятие в нашем подвале, а Кристина с Джен складывали в спальне белье в стирку, когда над столиком у кровати возникла черная тень, которая проплыла по комнате и исчезла в стене. Одна из моих студенток в тот момент выглянула в коридор и, представьте, увидела, как из перекрытия появилась та самая клубящаяся тень. Это было непередаваемо жутко.

Даже маленькая Даниэлла несколько раз встречалась с нечистой силой. Она слышала странный стук в стены своей комнаты и очень испугалась однажды ночью, когда со стены вдруг с грохотом сорвалась картина (я как раз работал над этой книгой). Когда пишешь или даже думаешь о демонах, можно привлечь инфернальные силы, которые провоцируют подобные феномены. Падающие картины – пустячные неприятности от нечисти самого низкого уровня, я уже не обращаю на них внимания, но это пугает моих детей.

Даниэлла в панике забралась на кровать Кристины, перепугав спросонья старшую сестру. Словом, поднялось такое, что Джен пришлось ночевать в детской.

Несколько лет назад мы пережили небольшое инфернальное вторжение в связи с расследованием, которое я вел. Началось с того, что однажды вечером мне позвонила женщина, чья дочь занималась оккультизмом – сантерией, если быть точным, – и высказала опасения, что девушка, возможно, стала одержимой.

Сантерия – афро-карибский религиозный культ, возникший во времена рабства. Рабовладельцы не одобряли языческие обычаи своих рабов и насильно обращали их в христианство. Чтобы сохранить собственную религию, люди связали свои божества – семь африканских стихий – с семью католическими святыми. Сантерия в основном используется в белой магии, но у нее есть и темная сторона. Если с помощью сантерии навязать человеку чужую волю, вмешавшись в планы провидения, она становится черной магией.

Поработав патрульным в муниципальных кварталах, где проживают иммигранты из стран Карибского региона, и прочитав достаточно трудов по оккультизму, я неплохо изучил сантерию. Ее жрецы, сантерос, хорошо разбираются в травах и применяют их для избавления от болезни или невезения, создания талисманов на удачу или проклятия чьих-то врагов. Если адепты этой религии становятся жертвой билонгос, то есть проклятий, они идут к своему сантеро снять проклятие с помощью эббо, ритуального очищения. В итоге все сводится к дуэли сантерос: проклятия и контрпроклятия носятся в воздухе, как пули при перестрелке, пока не победит сильнейший.

Помню, однажды служба 911 перевела нам звонок о домашнем конфликте. Приехав на место, я увидел самодельный алтарь со статуей святой Барбары, католической святой, символизирующей в сантерии Оришу Чанго, одну из семи африканских божков. Я нередко видел такие алтари на съемных квартирах: обычно на них разложены железнодорожные костыли, монеты или хлеб, предлагаемые богам в качестве жертвы.

Я спросил у женщины, открывшей дверь:

–  Сантерия?

Она плохо говорила по-английски, но замотала головой.

–  Нет, нет, сантерия нет, – уверяла она с сильным испанским акцентом.

Я велел напарнику не прикасаться к предметам на алтаре, пока мы разбирались с разбушевавшейся семейкой. Когда страсти поутихли, женщина проводила нас.

–  Ты знать сантерия? – уже закрывая дверь, с улыбкой спросила она.

В ответ я улыбнулся и кивнул. Женщина очень удивилась. Должно быть, она задалась вопросом, что итальянец полицейский может знать о сантерии.

Ваш покорный слуга знал достаточно, чтобы заподозрить, что дочь позвонившей мне женщины практиковала вовсе не сантерию, а кое-что похуже. По описанию было похоже, что речь идет о пало маюмбе. Мне стало страшно: девушке всего лет двадцать, а она уже подпала под влияние черной магии. Так как ее мать проживала в районе моего патрулирования, я договорился заехать и провести расследование на следующей неделе.

Проговорив по телефону около часа, я ушел в свою комнату записать впечатления от разговора до начала ночного дежурства. Выйдя в гостиную, я застал там потрясенных Джен и Кристину: они слышали мужской голос (не мой), он звал Джен по имени. Стараясь не очень пугать жену и дочь, я объяснил, что это может быть связано с новым расследованием. Страшно не хотелось оставлять их в таком взбудораженном состоянии. Я воспользовался освященной солью и приказал нечистому уйти во имя Иисуса Христа. Оставив Джен бутыль святой воды, я просил в случае чего звонить мне на работу. Тогда я еще не понимал, что это только начало.

В следующую среду, запасшись двумя основными продуктами питания патрульных полицейских – пончиками и кофе, мы с напарником, уже в полицейской форме, поднялись перед дежурством к той женщине. Квартира, как все квартиры в гетто, была темной, грязной и заставленной всякой рухлядью – идеальное обиталище для злого духа. Но я не заметил признаков культа сантерии или пало маюмбе. По контрасту с отталкивающей обстановкой хозяйка оказалась очень приятной и искренней.

Негромко, с затаенной болью она рассказала, что ее дочь накануне забрали в Белвью. По долгу службы я много раз возил подозреваемых в эту известную Нью-йоркскую больницу на психиатрическую экспертизу или принудительное лечение. Я сдавал туда сумасшедшего негодяя, когда поступила Хедда Нуссбаум – никогда не забуду ее изуродованного шрамами и следами побоев лица. Приближался Хэллоуин, и маски ужаснее было не придумать. Две женщины-полицейские сказали мне, что Хедда с бойфрендом до смерти забили шестилетнюю приемную дочь – зверство, о котором на следующее утро писали все газеты. В отделении предварительного задержания я увидел отца и убийцу маленькой Лизы, Джоэля Стейнберга, сидящего на полу камеры, и бросил ему: «Надеюсь, ты сгниешь в аду». Если кто-то и заслуживает адских мук, так это он. Я стараюсь не судить и не осуждать, но очень хорошо, что Стейнберг был за решеткой: своими руками задушил бы этого растленного выродка.

С неловкостью, будто боясь меня разочаровать, женщина сказала, что решила повести дочь к католическому священнику, когда ее отпустят из психиатрической лечебницы. Я заверил, что отнюдь не огорчен, и пожелал ей всего наилучшего. Я был только рад, что священник согласился вмешаться, ведь это его работа. Если бы больше священников занимались такими случаями и решительно выступали против дьявола вместо того, чтобы нерешительно блеять с амвона, мне не пришлось бы участвовать в Работе. Не то что я не хочу ею заниматься, но я бы охотно передоверил эти обязанности церкви и духовенству. С облегчением узнав, что дело в надежных руках, я ушел.

Тем бы делу и закончиться, но через несколько месяцев поздним вечером у меня раздался звонок. Жена как раз носила Даниэллу, беременность протекала с осложнениями – начались кровотечения. Врачи провели массу анализов, но не смогли установить причину. Джен отдыхала на диване. Она очень боялась выкидыша, и я, чтобы защитить ее и хрупкое некрещеное дитя в утробе, решил на время отойти от Работы. Понимая, кто в такое время позвонит с просьбой о помощи, я не стал брать трубку. Включился автоответчик.

Звонила та самая женщина. Священник не помог – ее дочь по-прежнему оставалась одержимой. Я стоял и слушал, как она умоляла провести расследование, но не брал трубку. Я оказался между двух огней: я обязан был защитить Джен и нашего нерожденного ребенка, но ночь шла, а я все думал о женщине из гетто. Ее умоляющий голос надрывал сердце, но я знал – на этот раз надо стиснуть зубы и отказать. Я пошел в ванну бриться перед дежурством, думая, что надо бы позвонить епископу. Переложить, так сказать, ответственность на его плечи.

Не успел я об этом подумать, как в гостиной что-то ударило мою собаку, Макса. Пес лаял и рычал как сумасшедший. Вбежав, я увидел, что Джен расширенными глазами смотрит на собаку. С вздыбленной шерстью, Макс, глядя в пустоту, рычал непривычно громко.

–  Что происходит, черт побери? – спросил я.

–  Не знаю, – ответила Джен. – Он шел в зал и вдруг будто наткнулся на кирпичную стену. Его буквально отбросило в сторону, и он тут же начал рычать.

Я успокоил собаку и осторожно ощупал спину и лапы. Травм не оказалось, только сильный испуг. Так мне недвусмысленно дали понять держаться подальше от этого дела. Наступить на горло собственному характеру оказалось очень сложно – отступать я не привык, но если по каким-то причинам я не могу целиком посвятить себя расследованию, то не берусь за дело. Женщина больше не звонила, и я лишь молюсь, чтобы она нашла помощь, которую искала.

Макс после того случая здорово изменился. Он и так не был паинькой, а после той психологической травмы просто слетел с катушек. Он начал все крушить, портить, однажды выпрыгнул через застекленную террасу – повсюду была кровь и битое стекло, таким он стал неконтролируемым и ненормальным. Несмотря ни на что, я любил своего пса и отвез его к ветеринару зашивать.

Лаял Макс почти непрерывно, кроме одного случая, когда, подобно собаке из рассказа о Шерлоке Холмсе, никак не отреагировал на ночное происшествие. Было три часа ночи. Я давно ушел на работу, поцеловав спящих жену и дочь, – никогда ведь не знаешь, чем кончится дежурство. Джен проснулась от дребезжания кухонной двери, будто кто-то ломился в дом. Решив, что это пес просится на улицу, Джен встала и увидела, что Макс спит на кровати Кристины.

Шум стал громче. Джен осторожно выглянула в кухню. Ее окатило страхом, когда она увидела, как дверь ходит ходуном. Со всей быстротой, на какую способна беременная в конце срока, Джен побежала к телефону. В это время свет на кухне потускнел, и Джен поняла, что дверь нам выбивает не человек. Сжимая телефонную трубку, как талисман, жена перебралась в спальню и хотела уже набрать меня, когда грохот резко прекратился. Что меня сильнее всего поразило, так это поведение Макса. Обычно пес лаял как сумасшедший, стоило листу упасть в саду, а тут вдруг не нашел в себе сил подняться и тявкнуть хоть разок? Видимо, он накрепко запомнил, что случилось во время предыдущей встречи с нечистой силой.

* * *

Подъехав к дому Джоанн и Фрэнка, я увидел Кита, идущего навстречу уверенной походкой полицейского. Я знал, что он смельчак, но достаточно ли я его подготовил для схватки с инфернальными сущностями, которые не остановятся перед издевательством над собачонкой или запугиванием беременной женщины, лишь бы поквитаться с тобой? Оставалось надеяться, Кит выполнит мои рекомендации насчет исповеди и поста.

Квартира оказалась на двадцатом этаже красивого дома у моста Верразано, очень красивого в эту ясную зимнюю ночь в далеких сверкающих огоньках. Прекрасный вид разительно не сочетался с мрачным, умышленным злом, которое привело нас сюда. Я предупредил Кита, что нам предстоит встреча с человеком, который в минуты просветления ненавидит католицизм, а под влиянием демона ненавидит все человечество.

–  Не исключено, что мы столкнемся с очень сильным демоном, который не потерпит рядом человека, способного дать надежду его жертве, – сказал я. – Надежда – очень опасная штука для демонов.

–  А как мы поймем, одержим он или нет? – спросил Кит.

–  Считай его подозреваемым, – посоветовал я. – Сразу трудно понять, человек перед тобой или демон, но если Фрэнк одержим, звериная природа себя покажет.

На лифте мы поднялись на двадцатый этаж. Джоанн не преувеличивала: квартира походила на свалку. Прекрасные просторные комнаты были захламлены так, что мне стало ясно: супруги в жизни не выбросили ни одной вещи. Судя по громоздящимся повсюду коробкам и грязным тарелкам, Фрэнк с Джоанн жили в основном на готовых китайских обедах и не особо заботились о гигиене. Заметив кое-где тараканов, мы с Китом отказались от предложенной Джоанн чашечки кофе.

В гостиной мое внимание привлекли многочисленные фотографии Фрэнка. Хотя он не был красавцем, вариациями его широкой улыбки пестрели все стены и простенки с редким вкраплением снимков Джоанн, худой блондинки лет тридцати, с мешками под глазами, в мятой одежде и с небрежным «конским хвостом». Ее муж, хоть и несколько полноватый, был очень элегантно одет в кашемировый пиджак и темно-синие брюки, стоящие, наверное, в десять раз дороже моего костюма. Когда он пожимал мне руку, я заметил, что его ногти не только отлично обработаны, но и покрыты слоем прозрачного лака.

Франтоватому владельцу химчистки (слишком франтоватому, по мнению простых полицейских вроде нас с Китом) было тридцать пять лет. Детей у него не было. Вскоре после окончания школы он вступил в секту свидетелей Иеговы, где делается основной упор на изучение Библии, и вскоре мог цитировать Библию хоть до утра. Проблемы начались лет восемь назад, когда Фрэнк читал одну из публикаций, которые члены этой религиозной группы раздают на улицах и разносят по домам в надежде обратить кого-нибудь в свою веру.

–  Совершенно неожиданно, – рассказывал он, – я услышал внутренний голос, который сказал, что я «избранный».

Я видел, что Фрэнк по-прежнему польщен такой честью. Слегка снисходительным тоном он объяснил, что, согласно одной из доктрин его религии, некоторые люди избираются Богом на роль лидеров и учителей. Фрэнк был убежден, что слышит глас Божий, и в подтверждение процитировал стих из Библии:

–  Как сказано в Священном Писании, Евангелии от Иоанна, глава 16, стих 13, «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину, ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам».

Я, напротив, не сомневался, что голос в голове Фрэнка к святости отношения не имел. Фрэнк описал его как низкий, глубокий баритон и похвастался, что голос предсказывал события, которые оказывались правдой, – например, что его знакомая беременна.

–  Голос даже предрек, что родится мальчик, – похвастался владелец химчистки. – А девушка вообще еще никому не говорила, что ждет ребенка!

После этого Фрэнк обнаружил, что когда он медитирует над Библией, его ум как бы открывается и он до тонкостей понимает все пассажи. Это наполнило его не благоговением, как можно было подумать, а гордостью – явный признак, что он подпал под влияние демона. Играя на его гордыне, демон постепенно соблазнял молодого человека, все дальше уводя от праведности.

Фрэнк доверял голосу все больше и больше. Дошло до того, что он ничего не делал без одобрения голоса. Это продолжалось несколько лет, после чего его жизнь круто изменилась: сектанты не разделяли мнения, что Фрэнк «избранный», ополчились на него и выгнали. Фрэнк с горечью процитировал:

–  «При всем при этом они продолжали грешить и не верили чудесам Его… сердце же их было не право пред Ним, и они не были верны завету Его. Но Он, Милостивый, прощал грех и не истреблял их, многократно отвращал гнев Свой и не возбуждал всей ярости Своей. Он помнил, что они плоть, дыхание, которое уходит и не возвращается»[4].

Изгнание Фрэнка из секты я воспринял как новое доказательство действий демона: дьявол часто создает вакуум вокруг своей жертвы, делая ее легкой добычей для одержимости. Цель злого духа была понятна: отделить Фрэнка от поддерживающей системы, чтобы вернее сломить его волю.

Именно тогда Фрэнк начал слышать голос не только мысленно, но и наяву, будто рядом стоял невидимый собеседник. При этом Фрэнк отказывался признавать, что находится в сетях фатального заблуждения: даже во время разговора с нами он постоянно цитировал Библию, туманно обходя вопросы. Когда Кит спросил, какое религиозное воспитание Фрэнк получил, тот разразился цитатой из Екклезиаста:

–  «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: „Нет мне удовольствия в них!“, доколе не померкли солнце, и свет, и луна, и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем».

Как вы понимаете, дальше Кит расспрашивать не стал.

Я видел, что Фрэнк раздувается от гордости от своей, как он считал, гениальной интерпретации некоторых мест из Библии. Он далеко зашел настолько, что объяснил мне, как, согласно Священному Писанию, действует дьявол, отказываясь видеть в этом какую бы то ни было извращенность. Он надменно изрек, что настолько уважает Бога и его власть, что отказывается слушать кого-либо другого, однако ни разу за всю беседу не сказал о своей любви к Богу.

Когда Фрэнка выгнали из секты свидетелей Иеговы, он быстро начал набирать вес, хотя ел не больше обычного. Будучи очень высокого мнения о своей внешности, он тут же побежал к врачам, однако те лишь подтвердили превосходное состояние его здоровья, отметив, впрочем, что у него лишних 18 килограммов. Фрэнк толстел настолько быстро, что на нем не сходились даже недавно купленные вещи. Более того, новехонькие рубашки и брюки, которые он еще не успел поносить, расходились по швам или оказывались рваными или изношенными. Джоанн предложила посмотреть на вещи, но я отказался.

От слов о приведенных в негодность вещах в голове сразу включилась тревожная сирена: я видел такое во многих расследованиях. Одежда, постельное белье и даже шторы в комнатах одержимых часто оказываются таинственным образом изодранными. Это тоже тактика устрашения, которую применяет дьявол. В случае Фрэнка все зашло еще дальше: к нему начали приходить жуткие видения будущих событий, а голос угрожал, что так и случится. Временами Фрэнк утрачивал контроль над своим телом, становясь огромной марионеткой в чьих-то руках (тоже признак одержимости). Не в силах справиться с водопадом проблем, владелец химчистки жил, переполняемый гневом и обидой на тех, кто выгнал его из секты, пусть это и произошло довольно давно.

Между тем голос, по указке которого жил теперь Фрэнк, вдруг сделался жестоким и твердил с издевкой, что Фрэнк, жалкое подобие человека, слишком глуп и некомпетентен, чтобы с чем-нибудь справиться без его помощи. Фрэнк в отчаянии кинулся к психиатру, боясь, что сходит с ума, и только когда лекарство не помогло, впервые скрепя сердце допустил возможность одержимости и согласился встретиться со мной.

Я битых два часа выяснял подробности этой жутковатой истории (иногда и Кит вставлял вопрос-другой) и пришел к выводу, что Фрэнк и Джоанн – люди разумные, интеллигентные и говорят правду. Я изначально не сомневался, что владелец химчистки одержим демоном, а после первого этапа расследования убедился, что он пал жертвой проклятия: кто-то пожелал ему зла и с помощью черной магии натравил на него демонов. Доказать это, конечно, невозможно: во многих случаях жертва проклятия о нем и не подозревает. Большинство людей не верят в наговоры и сглаз, но ведь не обязательно верить, чтобы над вами свершилась чья-то злая воля. Наславший проклятие – подозреваю, это был кто-то из членов секты, – хотел Фрэнку за что-то отомстить.

Я не удивился, когда Фрэнк горячо оспорил мое предположение. Для одержимого типично спорить с любым объяснением, проливающим свет на корни его проблем, потому что демоны способны существовать лишь во мраке. Чужое проклятие сделало Фрэнка лакомой целью для темных сил, но лишь его гордыня и тщеславие позволили злому духу проникнуть в душу. Иными словами, дьявол вошел во Фрэнка через его слабости, сыграв на его желаниях.

Фрэнка можно сравнить с наркоманом: чем дольше он слушал голос, тем труднее ему было отказаться от этой привычки, даже когда голос стал говорить обидные слова и оскорблять. Фрэнк попал в полную зависимость, однако до какой-то степени все же продолжал сопротивляться овладевшему им демону и согласился на экзорцизм. Оставался вопрос: достанет ли ему силы воли, чтобы освободиться?

* * *

Декабрьский день, назначенный для экзорцизма, выдался необычно теплым для Нью-Йорка. Я тщательно окропил свою машину святой водой внутри и снаружи, даже колеса. Я считаю себя хорошим водителем – сорок часов в неделю провожу за баранкой патрульной машины, но не могу передать, сколько раз я едва избегал аварий, когда ехал на экзорцизм. Не упомнишь все случаи, когда уходил от столкновения в последний момент – и во время снежных шквалов, когда дороги превращались в каток, и в прекрасные солнечные дни вроде сегодняшнего. Я немного покропил святой водой и вокруг машины. На всякий случай.

Теперь я был готов ехать за Джо, который вызвался помочь, несмотря на отпуск, – Кит в тот день был занят. Племянник Уорренов, Джон Зи, ждал в часовне Пресвятой Девы Марии святого Розария. Въехав на стоянку железнодорожного вокзала в Бриджпорте, куда епископ отправил нас встречать Фрэнка и Джоанн, мы прочитали короткую молитву за успех ритуала. Терпеть не могу возить одержимых – приходится постоянно быть начеку на случай нападения нечистого.

Несколько лет назад во время экзорцизма я сидел с одержимой женщиной и ее мужем на церковной скамье, готовясь к ритуалу, когда женщина вдруг бросилась на мужа, вцепилась ему в горло и принялась душить. Я прыгнул на скамью, ударившись коленями о твердое дерево, и попытался помочь мужчине, а другие помощники окатили нас святой водой. Как часто делал на улице с помешанными, наркоманами или опасными преступниками, я ее быстро утихомирил. Предотвратив попытку убийства, мы немедленно зафиксировали ее руки и ноги и начали ритуал.

Дело осложнилось тем, что экзорцизм затянулся, и епископ решил продолжить на другой день, у женщины дома. Едва он вошел, одержимая вскочила с дивана и бросилась на епископа с явным намерением задушить. Получился просто финал американской национальной футбольной лиги: мы втроем повалили ее на коврик в гостиной, помешав физическому нападению демона, и экзорцизм все-таки удалось провести.

Вот и сейчас при виде Фрэнка и Джоанн, выходящих из поезда, я автоматически пришел в боевую готовность. Впрочем, Фрэнк не казался опасным: он был одет еще более безупречно, разве что дизайнерский свитер был на два размера больше, чем при первой встрече. Джоанн приехала в мятом зеленом спортивном костюме с пятном на рукаве. Оба были серьезны и взволнованны, говорили мало.

Едва мы выехали с парковки, мой «форд-тандерберд» вдруг резко дернулся. Я оглянулся: нам поддала следующая за нами машина. К счастью, никто не пострадал. Паранормальные шуточки или просто неумелый водитель? Машины повреждений практически не получили, и мы поехали в церковь.

Я надеялся, что все пройдет успешно и без эксцессов. Двух одинаковых экзорцизмов не бывает, и я боролся с тягостным предчувствием, гадая, куда демон нанесет удар. Единственная постоянная составляющая нашей Работы в том, что борьба с дьяволом запредельно тяжела физически, ментально и духовно, а экзорцисты подвергаются неожиданным опасностям.

Я ехал архиосторожно, но у самой часовни, видимо, не был достаточно внимателен и чудом избежал лобового столкновения с матерью-настоятельницей. Увидев ее в традиционном черном облачении, изумленно глядящую на меня через стекло машины, я невольно поежился. Вот отведал бы я линейки, как в приходской школе, – я ж едва не сбил монахиню!

В часовне мне сразу стало спокойнее, несмотря на предстоящую схватку. Джоанн восхитилась красотой внутреннего убранства. Хотя я бывал здесь много раз, дух мой всякий раз радовался при виде мирной часовни и длинных четок, окружающих по периметру церковные скамьи и заканчивающихся у распятия за алтарем.

Фрэнк явно нервничал. Как большинство одержимых, он понятия не имел, чего ожидать на экзорцизме, да и никто из нас не мог это предсказать – всякий раз обряд проходит по-разному. Я объяснил Фрэнку и Джоанн, почему мы пристегнем его к стулу, но умолчал о деталях предстоящей церемонии. Одержимому не нужно знать о наших молитвах, они предназначены для таящегося в нем дьявола, который прекрасно знает, чтó произойдет.

–  А долго продлится обряд? – спросил Фрэнк.

–  Это решать епископу Маккенне.

Мы с Джо начали готовиться к экзорцизму, пока епископ разговаривал с Фрэнком с глазу на глаз. Напротив алтаря мы поставили крепкий деревянный стул и приготовили фиксаторы. Джоанн сидела на боковой скамье, очень бледная и взволнованная. Я подошел к ней, но при всем желании не мог дать никаких гарантий.

–  Сейчас все зависит от епископа и Господа Бога, – сказал я. – Но Фрэнк должен нам помочь. Если он и дальше станет держаться за демона ради своих «откровений», изгнать нечистого будет очень сложно.

–  Если бы не вы, мой муж не пришел бы в эту церковь. – Джоанн благодарно стиснула мне руку.

Мы с Джо надежно пристегнули Фрэнка к стулу, закрыв на запястьях фиксаторы и продев поперек груди нейлоновый ремень, чтобы одержимый не поранил себя (или других) в случае буйства. В черной сутане, белом стихаре и фиолетовой столе в часовню вошел епископ. После гнетущих, пропитанных злом и пороком мест, где мне приходится бывать, я научился по достоинству ценить этот дом Божий.

Но битва была неизбежна, и мы запаслись всем необходимым: освященной епископом солью, ладаном, медалями с изображениями святых. Мы наполнили святой водой пятигаллонные кувшины и помолились за своих родных, ожидающих нас дома, чтобы Господь защитил их во время экзорцизма. Еще мы помолились, чтобы выдержать все испытания, и за успешное окончание ритуала.

Наконец пришло время начинать.

По-латыни епископ читал литанию святым, просил каждого помочь одержимому избавиться от злого духа. Я сидел рядом с Фрэнком, пристально глядя ему в лицо. Первые полчаса никакой реакции не было вообще – стадия притворства в этот раз оказалась очень выраженной. Иногда демон проявляется быстро, а порой долго прячется.

В любом случае моя задача как ассистента – быть готовым к любому знаку его присутствия, будь то странное движение Фрэнка или признак того, что он терпит сильную боль. Во время экзорцизма чаще всего начинают болеть голова или живот, иногда спина. Там находятся главные чакры – точки силы, через которые дьявол часто проникает в тело. Иногда одержимого начинает трясти, как на морозе, другие впадают в ложную кому, а третьи просто сидят, как перед телевизором.

Я следил за дыханием Фрэнка, выражением лица, движениями, даже за малейшим подергиванием кожи. Я ловил каждый звук в часовне и наблюдал за ассистентами, выискивая признаки, что их гнетет злая сила. Они, в свою очередь, тоже наблюдали за мной. Я держал в орбите внимания и Джоанн, зная, как трудно сидеть и смотреть на мучения любимого человека, когда не в силах ему помочь.

По возможности я не допускаю членов семьи на сеанс экзорцизма, не зная, исповедовались ли они, причастились и соблюдали ли черный пост. В противном случае они сами могут стать одержимыми – на несколько мгновений или достаточно надолго, чтобы им самим понадобился экзорцизм. Они очень эмоционально относятся к происходящему и именно по этой причине могут попасть под удар: ведь демонические силы подпитываются негативными эмоциями.

Епископ спросил Фрэнка, как он себя чувствует.

–  Нормально, – ответил владелец химчистки, – но голос внутри меня испуган. Он говорит со мной о многом.

–  Демон, приказываю тебе выйти именем Иисуса Христа! – приказал епископ.

Дыхание Фрэнка участилось, стало неглубоким, поверхностным. Я сразу понял, что это значит. Даже здесь, в священном месте, присутствие нечистого ощущалось безошибочно – и нестерпимо. Лицо Фрэнка напряглось, он быстро заморгал. В часовне стало очень холодно. Глаза у Фрэнка расширились, будто он заметил невидимую для меня угрозу, и заметались в поиске спасения. На лице одержимого сменялись ненависть и страх, ужас и презрение.

Фрэнк напоминал помешанных преступников, которых мы забираем на улицах: связанных, в наручниках, беспомощных, когда мы грузим их в автобус («скорая» по-нашему) для отправки в психиатричку. Демон не хотел здесь находиться, но выбора у него не было. То, что происходило с лицом Фрэнка, я видел и раньше, но вдруг у одержимого начался тик – он дергался неловко и неестественно.

Одержимый открыл рот и заговорил очень похоже на Фрэнка, но голосом более низким и полным презрения:

–  Я не хочу здесь быть. Кем вы себя возомнили, людишки?

Вопрос был явно риторическим, и ответа с нашей стороны не последовало. Ритуал заставил демона проявиться, и мы приготовились к схватке. Приближался переломный момент.

–  Злой дух, назови себя, во имя Господа нашего Иисуса Христа! – прогремел епископ, коснувшись Фрэнка распятием с частицей Святого креста.

Изо рта Фрэнка вылетел насмешливый хохот, не слишком, впрочем, правдоподобный. Хотя он изображал презрение, мы видели, что сатанинский дух испытывал мучения хуже адских. Он не желал уходить, его надо было заставлять именем Иисуса. Борьба происходила не только в маленькой часовне в Коннектикуте, но и в ином, тонком мире, который куда старше человека. Эта борьба началась еще до сотворения человечества, и мы, люди, втянуты в нее независимо от вероисповедания.

Я догадывался, какую тактику применит демон, проникший в одержимого через лазейку в его интеллекте и духовности. У меня было предчувствие, что именно так, изощренно, он и будет действовать во время экзорцизма.

Темные глаза епископа сузились, взгляд стал пронзительным.

–  Демон, что привело тебя в этого человека?

Баритон Фрэнка стал гуще и напряженнее:

–  Я не стану с тобой говорить. Я ненавижу вас, людишек!

Словно пистолет, епископ Маккенна поднял распятие:

–  Изыди, Сатана!

Демон вдруг заговорил едва слышно:

–  Я не хочу больше здесь оставаться. Ты мне противен! Замолчи!

Коснувшись Фрэнка священной реликвией, епископ спросил:

–  Я смущаю тебя, демон?

Ветеран более чем сотни экзорцизмов, епископ Маккенна не собирался вступать в ссору с демоническим духом, ибо подобным образом открываться сатанинским силам очень опасно. Наша цель – не одержать победу в состязании умов, отчего даже самый ревностный экзорцист может впасть в грех гордыни и тщеславия, которые довели Фрэнка до одержимости. Напротив, священник должен держаться смиренно и помнить, что его власть заклинать демона исходит из служения Богу, а не является природным харизматическим талантом.

Прозвучавший ответ показался капризом упрямого трехлетнего ребенка:

–  Ты дурак, и все у вас здесь дурацкое! Дурацкое, дурацкое, дурацкое! Я ничего тебе не скажу!

Злокозненный демон пустился на хитрость в надежде, что мы самонадеянно сочтем себя умнее ребячливой нечисти, – очень опасный промах для экзорцистов.

–  Мы больше не верим тебе, демон, – парировал священник, надевая Фрэнку на шею черные четки и поливая его святой водой.

Злой дух издевательски засмеялся.

–  Людишки, вы просто бессмысленные твари! Зачем вы здесь?

–  Затем, что мы веруем в Бога! – потерял самообладание Джон, племянник Уорренов.

Епископ не подал вида, что слышал реплику, и продолжал беспощадный допрос:

–  Разве ты не веришь в Бога, дьявол? Откуда ты пришел?

–  Ты мне все равно не поверишь. Я пришел, потому что захотел. Ты не можешь меня найти, потому что я не здесь.

Снова прикоснувшись к Фрэнку священной реликвией, а затем сняв с него черные четки и повесив белые, епископ пристально, не отводя глаз, смотрел на одержимого, продолжая монотонно читать обрядовые молитвы экзорцизма.

–  Перестань! Замолчи! Хватит этих слов! – закричал демон.

Голова и плечи Фрэнка отчаянно задергались в неестественном, механическом тике, будто дьявол пытался сбросить с себя мучения, которые терпел. Экзорцизм оказался, как я и предполагал, – сплошным полосканием мозгов, зато, слава Богу, без эксцессов.

–  Что держит тебя в этом человеке? Ответь во имя Иисуса Христа! Кто проклял его?

Это вызвало воинственные крики.

–  Не скажу! У тебя ничего не получится! – безостановочно твердил демон. Поток слов на секунду прервался, но тут же глаза Фрэнка заморгали еще быстрее, и губы зашевелились: – Я проклял его, потому что он был слишком хорошим, до тошноты добропорядочным. Я заставил его принять неправильное решение.

Епископ Маккенна не пожелал слушать эту чепуху: дьявола к Фрэнку привлекло его тщеславие, а не добродетели. Священник поднял распятие и осенил Фрэнка крестным знамением.

–  Во имя Господа приказываю тебе выйти из него, дьявол!

Речь демона стала бессвязной:

–  Да кто ты такой! Если я останусь, то потому что сам хочу! Перестань говорить… Я не стану… Глупые людишки… Ничего я не буду делать…

Слова становились тише и тише, приходилось напрягать слух, чтобы расслышать. Это мог быть отвлекающий маневр. Если так, уловка не удалась, потому что епископ не сбился даже на долю секунды и продолжал читать молитвы. Признавая поражение, после бессмысленного бормотания глубокий, презрительный голос наконец смолк.

Голос священника остался твердым и ровным, когда он заканчивал ритуал, многократно прикладывая к телу Фрэнка священные реликвии, осеняя крестом и окропляя святой водой. Я видел, как дыхание Фрэнка медленно выравнивается, а судороги прекращаются.

Хотя демона удалось изгнать, все понимали, что война еще не выиграна, потому что Фрэнк не освободился. Заговорив с ним, я понял, что он по-прежнему не уверен в своей одержимости и не понимает истинной природы своих религиозных «откровений». Демон причинил ему много страданий, но взамен давал то, что Фрэнк считал особым пониманием Бога. В душе он возомнил себя выше Бога. Его целью стало постичь божественный замысел, однако в этом человеке не было благоговения. Демон дал Фрэнку не надежду и любовь, которые несет подлинное религиозное откровение, а извращенное холодное «понимание», которое ничего не значит.

–  Нам сейчас куда? – спросила Джоанн.

–  Фрэнку нужен еще экзорцизм, как только он будет готов. Это не хирургическое вмешательство, когда врач делает разрез и вынимает из тела то, что вас губит. Это дела духовные и требуют от человека высокой духовности. Когда демон проникает через интеллект, как в случае вашего мужа, одержимому труднее осознать ситуацию. Иногда ясность наступает вскоре после экзорцизма, а порой человеку требуется больше времени, чтобы обрести свободу воли и помочь нам прогнать демона.

После экзорцизма Фрэнк был очень подавлен и молчал всю дорогу до станции, пока я вез их с Джоанн. Единственное, чем я мог его утешить, – мы будем продолжать, пока он согласится принимать нашу помощь. Епископ, однако, не терял надежды, зная по опыту, что с первой попытки удаются меньше половины экзорцизмов и даже повторные обряды могут не достичь цели, если человек не готов впустить в свою душу Бога.

–  Дело далеко еще не закончено, – сказал он, когда я вернулся в часовню за Джо. – Бог знает, почему человек отказывается отпустить демона, источник своих страданий. Но если он твердо настроен наказывать себя, мы должны молиться, чтобы Божьим промыслом Фрэнк был спасен.

Потупившись, мы поставили свечи за Фрэнка и его супругу и постояли в молчании, глядя на смелые, полные надежды огоньки, освещающие маленькую часовню.

Глава 14 Одержимая по телефону

Подобно серийным убийцам и насильникам, злые духи тоже имеют свой характерный «почерк». Цель у них единая – уничтожить человечество. Однако одни демоны действуют как уличные панки, объявляя о своем присутствии шокирующими актами вандализма и бессмысленного разрушения, а другие нападают физически, царапая свои жертвы в маниакальной ярости.

У тридцатилетней разведенной Донны, проживающей с восьмилетним сыном в Пенсильвании, возникла специфическая проблема с телефоном. Как-то вечером она болтала со своим бойфрендом Майком. Разговор неоднократно прерывался треском статических помех на линии. Когда Майк пошутил, что это, не иначе, полтергейст, связь резко прервалась. Озадаченный, Майк перезвонил и спросил, неужели Донна положила трубку. Женщина поклялась, что нет, и Майк повторил свою шутку: «Стало быть, все-таки полтер…» Не успел он договорить слово, как связь снова оборвалась.

Когда Майк позвонил мне, первое, о чем я спросил, – почему он произнес это слово. Он ответил, что не знает – само собой в голову пришло.

«Не само собой», – подумал я.

Кто-то скажет: да ладно, что сразу проблему-то раздувать? Ну, помянул кто-то шумного духа, и что, он их сразу посетил? Но я вовсе не это имел в виду. Полтергейста, кстати, не существует: ребячливые шумные духи, обожающие проказничать, – чистый фольклор, но их иногда путают с человеческими фантомами, по каким-то причинам не перешедшими в мир иной, или нечеловеческими духами – демонами, которые суть чистое зло и никогда не жили на земле в человеческом облике.

В случае Донны и Майкла я угадал работу демона, скрывающего истинные намерения, телепатически направив Майку дезинформацию. Наживка была проглочена, и Майк с Донной готовы были поверить, что имеют дело с безобидным полтергейстом. Впрочем, я не стал делиться этими мыслями и назначил личную беседу с этой парой в доме Майка в Пенсильвании.

Квартал представлял собой лабиринт мрачных кирпичных малоэтажек, стоящих к дороге под углом. «Двушка» Майка оказалась чистой, но в остальном никакой. Помимо чахлых цветов у старого, но удобного дивана, Майк не делал попыток украсить обстановку, явно предпочитая тратить деньги на игрушки: в гостиной я увидел огромный телевизор, продвинутую стереосистему и большую коллекцию дисков. Еще заметил магнитофон, подключенный к телефонному аппарату, и ворох аккуратно подписанных кассет.

Включив и настроив свои видеокамеру и магнитофон, я сразу оговорил, что не являюсь ни парапсихологом, ни охотником за привидениями.

–  Я католик и подхожу к подобным случаям с религиозной позиции, – сказал я. – Я не беру денег и не даю гарантий, но сделаю все, что в моих силах, лишь бы вам помочь. Однако если вы не последуете моим рекомендациям или будете не вполне честны со мной, я умою руки – уйду и помогать не стану. Если вам это подходит, пожалуйста, подтвердите вслух, что вы просите меня заняться расследованием вашего случая.

Майк и Донна сразу согласились на мои условия. Я веду дела, как полицейские расследования: стараюсь объективно отнестись к рассказу очевидцев, а затем задаю вопросы по полицейской формуле «кто, что, когда, где, как, почему». Конечно, и в тех и в других расследованиях бывают случаи, когда так и не удается установить почему.

В деле Донны и Майка я видел сочетание разных факторов. Майк не казался наивным, но о духовном мире знал маловато, и это могло быть опасно. Не могу сказать наверняка, что привлекло нечистого к этой паре, но основное подозрение пало на человека, которого знали и Донна, и Майк. Этот тип был не только известным полиции наркоторговцем, но и практикующим сатанистом.

Донна и Майк начали рассказывать свою историю. Я видел, что люди они хорошие. Еще я сразу угадал в Майке полицейского – ему не пришлось называть свою профессию, она у него, можно сказать, на лбу была написана. Копы в основном делятся на две категории: те, кто относится к работе в полиции просто как к профессии, и «быки»-энтузиасты, у которых в крови любовь к порядку. Майка можно было отнести к супербыкам, четыре на четыре, как говорится: отработав смену с шестнадцати часов до полуночи, он шел в полицейский бар с напарником и пил до четырех утра.

Я хорошо знаю таких, как он, – сам такой. У Майка были все черты энтузиаста полицейского дела: крепкий, мускулистый, с заметным животом, наеденным на пончиках, уверенная походка, глаза, привычно осматривающие все вокруг на предмет непорядка, и настоящие полицейские усы: густые, черные и подстриженные с военной точностью. Как и Донна, Майк раньше состоял в браке и имел двух несовершеннолетних детей.

Донна была настолько женственна, насколько ее бой-френд был мужественным. Она обожала красивые узоры, обтягивающие брюки и высокие каблуки. Ревностная католичка, Донна тем не менее отличалась грубоватым юмором и нередко приправляла свою речь словечками, которых в церкви с амвона не услышишь. Ее сын Брюс вовсе не смущался громкому голосу матери и ее развязным речам. Насупленный, смуглый, толстый мальчишка с замечательно белыми зубами, он во время разговора жевал жвачку и играл с пластмассовой фигуркой героя какого-то мультфильма.

На следующий день после инцидента с полтергейстом беспроводной телефон Донны, казалось, отрастил собственный интеллект.

–  Он сводил меня с ума своим писком, и Майк зашел его наладить, – говорила Донна с сильным итальянским акцентом. – Он поменял аккумулятор и переставлял трубку на разные места в квартире, но ничего не помогало. Тогда Майк предложил поговорить по телефону. Я сказала, что он рехнулся, но телефон вдруг перестал пищать, будто навострив уши. Можно подумать, он прислушивался к нашему разговору!

Майк начал опрашивать призрака, не отдавая себе отчета в том, что, вступив с ним в общение, попадает в ловушку. Вместо телепатической связи, которой часто пользуются нечеловеческие сущности, демон отвечал тонкими гудками, но только если на линии были Майк и Донна.

–  Донна очень напугалась, – добавил Майк. – Сказала, что не хочет этого делать и не верит в полтергейст. Не предупредив ее, я начал записывать звонки. Установил очень простой формат, чтобы общаться с этим, который в телефоне: один гудок – «да», два гудка – «нет». Допросив его, я выяснил, что дух или душа в телефоне принадлежит маленькой девочке.

Расспросы Майка выявили очень жалостную историю о том, как малютка с братиком погибли в раннем возрасте, став жертвами отвратительного преступления. Очень скоро накопилось несколько часов записей вопросов Майка и ответов телефонного духа, с редкими репликами Донны. Слушая записи, которые привожу ниже, я обратил внимание, что один вопрос Майка остался без ответа.

–  Она ушла, – разочарованно сказал Майк на пленке и подозрительно спросил у Донны: – Или это ты бикала? Поклянись своим сыном, что не ты подавала сигналы!

Донна немедленно поклялась, но у меня на минуту тоже возникло подозрение, что сигналил кто-то из них.

Дальше я поговорил с каждым из них отдельно, как с подозреваемыми в участке, и попросил Майка изложить подробности на бумаге, чтобы сравнить с магнитофонными записями. Я прослушал их голоса и реакцию на услышанное и переживаемое. В результате пришел к выводу: или передо мной лучшие в мире актеры, или телефонный разговор с призраком не инсценирован.

Вот выдержка из одной записи, когда Майк задавал вопросы.

–  Ты девочка?

–  ДА.

–  Ты мертва?

–  ДА.

–  Причина твоей смерти – авария?

–  НЕТ.

–  Пожар?

–  НЕТ.

–  Тебя убили?

Серия длинных гудков, означающих «да».

–  Ты умерла давно?

–  ДА.

–  До того, как построили этот дом?

–  ДА.

–  Твое тело нашли после твоей смерти?

–  НЕТ.

–  Убийцу нашли?

–  НЕТ.

–  Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли?

–  ДА.

История складывалась из отрывков и деталей. Вопросы Майка иногда вызывали немедленные сигналы «да» или «нет», а иной раз оставались без ответа. Примерно пятьдесят лет назад, согласно ответам духа, она и ее брат были похищены двумя мужчинами и привезены к болоту за домом Донны. Там их изнасиловали и убили выстрелами в голову. Тела, утопленные в илистой болотной грязи, так и не нашли. Такая история может лишить покоя, что, собственно, и произошло. Я слышал, как Майк и Донна все больше проникаются и сопереживают духу. Сперва они обращались к нему «девочка», потом Майк начал называть ее «детка» и «лапочка». Иногда даже бранил духа любящим отцовским тоном за шалости, когда телефон взрывался серией непонятных, путаных сигналов.

Захваченный и шокированный ужасным рассказом, Майк захотел знать больше. Чтобы выяснить имя несчастного полтергейста, он начал с «А» и прошел весь алфавит.

–  Я получил утвердительный сигнал, когда назвал «И». Тогда я взял список женских имен на эту букву и слышал по два отрицательных гудка, пока не сказал «Изабель». Телефон с энтузиазмом отозвался: «ДА! ДА! ДА!» – и я понял, что узнал имя.

Проделав то же самое для братика девочки, Майк был вознагражден утвердительным сигналом на имя «Луис».

–  Сколько лет тебе было на момент смерти, Изабель? – спросил он. Телефон издал шесть гудков. – О Боже! – Голос Майка дрогнул от эмоций: его сыну тоже шесть. – А брату твоему?

Когда телефон издал восемь жалобных гудков – возраст сына Донны, мужественный коп и его подруга прослезились.

Они сочли это всего лишь трагическим совпадением, но меня передернуло при виде того, как злой дух играл на чувствах родителей, подбрасывая им трогательные детали.

«Безжалостный негодяй, – думал я, – сплел душещипательную историю, к которой не останется равнодушной ни один отец и ни одна мать. И ни единого слова правды!»

Демонические силы виртуозны в обмане, опасны и невероятно хитры. Мне вспомнилось дело, которое я для себя назвал «ужасом Хэллоуина»: эти случаи произошли с разницей в несколько лет, в разных городах, в семьях, не знакомых друг с другом, но в действиях демона угадывался знакомый почерк. Оба раза эксплуатировалось не только женское имя, разрыв в несколько десятилетий и трогательный рассказ о жестоком убийстве, но и вторая жертва, которая как бы случайно обладала такой чертой, к которой не могли остаться равнодушными члены семьи. Уэстчестерский «призрак» заявил о своем женихе, якобы покончившем с собой, и тут же завоевал сочувствие матери жениха, а здесь дух «девочки» поведал – они с мертвым братиком были ровесниками детей Донны и Майка.

–  Милая, мы нужны этим детям! – всхлипнул Майк. – Мы должны помочь им освободиться и уйти в рай!

Он повел расспросы в новом направлении, но демон прекрасно знал, какие кнопки нажимать.

–  Вы сможете отсюда уйти когда-нибудь? – спросил он и получил два гудка.

–  Ты хочешь, чтобы мы нашли ваши маленькие тела?

Серия ужасных ноющих звуков ясно подтвердила желание призрака.

–  Если мы найдем ваши кости и перенесем их, вы сможете уйти?

Ответом был долгий утвердительный сигнал.

Как ни странно, призрак настаивал, что только Донна может обнаружить останки. Майк, верный своей полицейской натуре, готов был немедленно приступить к действиям, но Донна сомневалась.

–  Я сказала: «И что нам делать? Просить полицию раскопать болото из-за сигналов дурацкого телефона? Да нас в дурдом сдадут!» Мне казалось, мы уже с ума сходим. При моих словах телефон страшно распищался, и тут я вспомнила кое-что странное.

Глядя на сынишку, который вдруг перестал жевать и напряженно вслушивался, догадываясь, о чем хочет рассказать мать, Донна продолжала:

–  Пару месяцев назад я услышала, как Брюс разговаривает сам с собой, сидя у себя в комнате. Я спросила, что он делает, а он ответил, что беседует с двумя детьми, живущими в доме. Я решила, это какая-то дурацкая игра, ну, вы понимаете – воображение у ребенка разыгралось. А когда началась вся эта петрушка с телефоном, меня и осенило: Боже мой, он же с этими убитыми детьми разговаривал!

Брюс опустил глаза.

–  Не хочу об этом! – начал канючить он. – Не заставляй меня!

–  Ну что ты, расскажи мистеру Сарчи о «большом», – уговаривала мать.

–  Он… очень плохой! – У мальчишки задрожали губы, будто он сдерживал слезы.

Мама ободряюще пожала его пухлое плечо.

–  Мой сын сказал, что наверху живет какая-то неприятная сущность. Я решила, он насмотрелся всяких шоу по телевизору, и не обратила внимания.

На пленке осталась ее реплика: «Майк, я боюсь, я правда боюсь». Чтобы развеять ее сомнения, коп спросил полтергейста, замышляет ли он вред Донне или ее сыну.

«Нет, нет, нет», – с силой пропищал сигнал.

–  Наверху действительно обитает «большой мальчишка»?

–  Да, – ответил призрак.

–  Донне угрожает опасность от этого духа?

Из телефона вырвалась серия бешеных, пугающих утвердительных сигналов, а потом наступила мертвая тишина.

–  А сам Майк тоже в опасности?

–  Да.

–  Больше, чем Донна?

Длинное «да».

Все это казалось мне до странности знакомым, и вдруг я понял, что слушаю вариацию старого как мир приема «хороший полицейский и плохой полицейский», когда один коп запугивает подозреваемого резкими вопросами и угрозами, после чего выходит из комнаты. Другой коп тем временем приносит подозреваемому кофе, сочувствует и убеждает признаться, пока не вернулся плохой коп для второго раунда. А здесь шла игра «плохой дух – хороший дух», вот только за обоих выступал вообще-то демон.

Дух старался понравиться Донне и Майку под жалостной личиной убиенного дитяти и быстро втерся в их жизнь, предупредив, что злая сила замышляет против них недоброе. Это, естественно, сделало их более зависимыми от так называемого доброго призрака, желающего защитить их от злого. Будучи копом, Майк не распознал уловку и запутался в сплетенной демоном паутине лжи, хотя даже Донна просила его перестать разговаривать с телефоном. На пленке остался ее крик, что она очень напугана, и брань, с которой она обрушилась на Майка, когда он все-таки продолжил свое расследование. Гнев, ярость и разлад – подобными негативными эмоциями кормится демон, черпая в них силу для нового натиска.

Обстановка начала накаляться.

Один раз Майк задал совершенно неожиданный вопрос:

–  Любит ли меня Донна?

Мелодичный звучок подтвердил, что да. Хоть однажды демон не солгал. Злые духи скажут правду, если это поможет осуществить их намерения.

–  Я собираюсь перевезти ее к себе, – поделился планами Майк, но получил разубеждающий двойной сигнал.

Демон хотел, чтобы Донна оставалась на месте, чтобы коварно сломить ее волю и завладеть женщиной. Донна предложила вызвать парапсихологов и тоже получила в ответ презрительный двойной сигнал.

–  Ты их боишься? – спросила она и услышала робкий, короткий утвердительный сигнал.

Еще бы нет, черт возьми! Конечно, Изабель нас боялась: приди мы в дом, злой дух был бы разоблачен. Еще одна четкая параллель с уэстчестерским делом, где демон настаивал: «Пусть священники не приходят!»

Не замечая несоответствия в том, что дух просит о помощи, но отказывается ее получать, пара очень увлеклась событиями, которые описал полтергейст. Общение с «девочкой» перешло в настоящую манию – Майк даже взял отпуск на работе, чтобы больше времени посвящать расследованию фактов, сообщенных духом. Таинственность подогревала любопытство, и Майк с Донной начали листать телефонные справочники, чтобы установить, из какого города могли привезти двоих погибших ребятишек. В ответ на каждое название раздавался отрицательный двойной сигнал, но возникало странное молчание, если город оканчивался на «брук».

Замешательство Донны и Майка лишь добавляло правдоподобности рассказу телефонного духа. Получив подсказку, Майк засел в библиотеке и пролистал подшивки старых газет в поисках заметки о пропавших детях из маленьких городков с названиями на «брук». Разумеется, он ничего не нашел, но это лишь подогрело охотничий азарт. Майк записывал то, что удалось «выяснить»: «Изабель, 6 лет, из…брука (Броудбрука? Фостербрука? Поттербрука?). Синяя машина, двое мужчин. Останки затоплены в болоте. Изнасилована и убита 50 лет назад. Утверждает, что имела светлые волосы и зеленые глаза. С ее слов, у брата тоже были светлые волосы. Полагаю, словарь девочки ограничен в связи с юным возрастом, когда она погибла. Мы имеем дело с мышлением шестилетней. Нужно подбирать слова, которые она понимает».

Все более проникаясь любопытством, Майк предложил духу показать другие способности.

–  Изабель, а ты умеешь передвигать вещи?

Послышался утвердительный сигнал и изумленный крик Донны: тряпичное сердце, которое висело у нее на кухне, вдруг упало на пол само по себе. Женщина подняла его и положила на кухонный стол, а когда повернулась, сердце снова висело на стене, на своем обычном месте.

–  Изабель, это ты повесила сердце обратно? – растерянно спросила она.

Телефон утвердительно пискнул.

Майк начал снова:

–  А воду можешь открыть?

Ничего не произошло.

–  Не может, – печально сказал он.

В ответ полилась вода на кухне.

–  Хрена она тебе не может, – выдохнула Донна.

Для меня это были только новые доказательства причастности демона: призраки намного слабее и не обладают способностью двигать предметы, разве что самые легкие. С вентилем крана им не справиться. Спорный вопрос: способен ли человеческий призрак издавать телефонный сигнал – никогда о таком не слышал, однако если в доме несколько призраков, они могут объединять свою энергию.

–  Изабель, а можешь коснуться руки Донны? – дважды спросил Майк, но ответа не получил, пока не раздался ужасный вопль Донны.

–  Никогда так больше не делай! – закричала она, задыхаясь от рыданий.

–  Что случилось?

Не находя слов, чтобы описать ледяной ужас этого прикосновения, Донна только плакала и повторяла:

–  Вот блин! Никогда больше так не делай!

Рассерженная, напуганная, она наконец отдышалась и набросилась с бранью на любовника за то, что подверг ее такому запредельному ужасу.

–  Ты что творишь?…

Майк напомнил, что телефонный дух не собирался причинять ей зла и даже предупредил об опасном «большом», обитающем в доме. Его слова подтверждались короткими утвердительными гудочками, что значительно успокоило Донну.

Вдруг кухня наполнилась радужными отблесками, переливающимися на границе периферического зрения. Донна застыла в изумлении, поворачивая голову из стороны в сторону. Она не подозревала, что видит так называемые призрачные огни – выбросы энергии человеческих или нечеловеческих духов. Едва осмелившись спросить, она прошептала в телефон:

–  Изабель, это ты?

В телефоне раздался долгий торжествующий гудок. Донна повесила трубку, выведенная из равновесия, чтобы общаться дальше. Дух, однако, имел в запасе еще пару слов: он пискнул Майку на прощание.

После приглашения проявить себя физически Изабель усилила натиск. Сперва стала без спросу вмешиваться в разговоры Майка и Донны. Однажды по телефону Донна делилась с Майком своими мыслями о том, как поступить. Может, пригласить специалистов-парапсихологов разобраться в том, что происходит в доме?

–  Я даже не верю в эту чушь, – ворчала она.

Майк вышел из себя.

–  Какие еще доказательства тебе нужны? Мы знаем, что в твоем доме есть призрак шестилетней девочки и восьмилетнего мальчика, знаем, что они из города, название которого оканчивается на «брук», что дети были убиты, а останки утоплены в твоем растреклятом болоте! Мы это что, придумали?

–  А может, девочка все придумала, – возразила Донна, невольно попав в точку.

Призрак негодующе дважды пискнул и разразился бурей высоких и низких звуков.

–  Не волнуйся, малышка, – успокоил Майк, – мы тебе верим.

Уже не первый раз дух провоцировал ссору между любовниками. На других пленках он продемонстрировал настоящий талант в разжигании скандала, не брезгуя ничем, лишь бы вбить клин между Донной и Майком. Во время одного звонка Майк, очень следящий за своим здоровьем, в простоте сердца поинтересовался, принимала ли подруга в тот день витамины. Донна солгала, и дух тут же настучал на нее двумя сигналами.

–  Она тебя сдала, детка, – засмеялся Майк, забавляясь ситуацией. Донна ничего смешного в происходящем не видела, и у них завязалась ожесточенная перепалка, к большому удовольствию духа. Разделяй и властвуй – излюбленная тактика демонов.

Однако вскоре Донна и Майк заподозрили, что у якобы дружественного призрака есть и темная сторона. Когда Донна проговорилась, что позвонила Уорренам, «девочка» не замедлила продемонстрировать очередной отвратительный «талант»: у женщины немедленно началась сильнейшая головная боль. На несколько дней Донна стала заложницей своего дома: всякий раз, когда она пыталась выйти, на нее наваливалась необъяснимая усталость и мучительная мигрень. Убийственные головные боли с отчетливым давлением на виски не проходили. Начало болеть все тело, ныли кости. Донна спала все больше и больше – демон забирал ее энергию.

В следующий раз, когда Донна позвонила Майку, на линии было много статических помех, но никаких гудков, пока она не сказала, что хочет переехать к нему. Это вызвало настоящую бурю резких сигналов – Изабель очень не понравилась такая перспектива.

–  По-моему, она не без подлости, – отметил Майк, когда Донна пожаловалась, что у нее голова раскалывается. – Это ты делаешь, Изабель?

Твердым тоном дух ответил «да».

–  Я очень хочу переехать к тебе, – попросила Донна Майка.

Не успел тот сказать слово, раздались два коротких сигнала: Донна никуда не переедет, если дух сможет этому помешать.

Майк упорно не желал винить малышку, которую называл «лапочкой».

–  Сегодня там ходит «большой»? – спросил он.

Послышались три долгих сигнала, означавших, что злая сила показывалась три раза. Это число тоже указывало на истинную природу «призрака»: демонические силы очень любят троекратность – так они глумятся над Святой Троицей. Изабель быстро состряпала себе алиби. Как обычно, вопросы задавал Майк.

–  Ты любишь Донну?

–  ДА.

–  Тогда почему мучаешь ее?

Молчание в трубке.

–  Нельзя же мучить тех, кого любишь.

Молчание.

–  Есть какая-то причина, чтобы Донна оставалась дома?

–  ДА.

–  Тебе кажется, ты ее так защищаешь?

–  ДА.

–  Я могу ее защитить?

–  НЕТ.

–  Кто-нибудь из членов семьи в опасности?

–  ДА.

–  Должен произойти несчастный случай?

–  ДА.

–  Кто-нибудь умрет?

–  ДА.

–  Это будет брат Донны?

Молчание в трубке.

–  Ее отец?

Молчание.

–  Мать?

Молчание.

–  Это будет Донна или я?

Молчание.

–  Ты знаешь, кто должен погибнуть?

–  ДА.

–  Если я угадаю, ты мне скажешь?

–  НЕТ.

–  Если Донна останется у себя дома, с ней все будет в порядке?

–  ДА.

Майк попросил духа избавить его подругу от мигрени, и через несколько секунд головная боль у Донны прошла. Майк начал торговаться с так называемой девочкой: перестанет ли она насылать головную боль на Донну, если та останется дома? Призрак ответил одним сигналом в знак согласия. А как насчет того, чтобы убрать непреодолимую усталость, которую она ощущает в последнее время? «Ни за что», – ответила Изабель. Нужно держать Донну уставшей для ее же блага, стало быть, у нее по-прежнему будут ныть кости и болеть все тело. Снова излюбленная демоническая тактика изоляции молодой женщины от друзей и любимого человека. Майк стал не вхож к ней в дом, потому что родители Донны, жившие наверху, вдруг невзлюбили его и начинали ссору всякий раз, как ему случалось зайти.

Злой дух делал все, чтобы лишить Донну всякой поддержки, дабы вернее сломить ее волю.

Молодая женщина стала узницей. Однажды утром она сделала попытку спастись и позвонила Майку сообщить, что чувствует себя лучше обычного, уже одевается и скоро приедет. Разговор прервали два яростных гудка. Положив трубку, Донна выбежала к машине, но обнаружила, что сел аккумулятор. Добряк сосед вышел под проливной дождь помочь ей завести машину с его аккумулятора, но безуспешно. Насквозь промокнув, Донна нехотя пошла обратно в дом, и тут у нее началась мучительная головная боль.

–  Майк, – заплакала она в телефон. – Изабель убила мою машину!

Длинный, утробный сигнал эхом пронесся по линии, связь оборвалась, и начался длинный гудок.

Майк тут же перезвонил и намекнул, что подъедет сам, не решаясь сказать это в открытую из страха, что связь снова оборвется. Можете себе представить взрослых мужчину и женщину, давно уже мамашу и папашу, которым не дают видеться и вынуждают говорить по телефону загадками? И даже теперь, когда демон практически не скрывался, Донна с Майком по-прежнему отказывались понимать, что имеют дело не с призраком шестилетней девочки. Донна дошла до того, что попросила Изабель дать ей поговорить с бойфрендом.

–  Нет, – раздался двойной сигнал, – нельзя!

–  Но я соскучилась по Майку, – канючила Донна. – Я лю…

Похоже, дух прочитал ее мысли, потому что мягкий утвердительный звучок дал понять, что Изабель тоже любит Майка.

–  Мне нужно с ним увидеться, – умоляла Донна.

Два гораздо более громких сигнала дали понять, что свиданий им не позволят.

–  Хватит! – прогремел Майк. – Я сейчас приеду!

Телефон словно взбесился: издал сумасшедшую какофонию оглушительных звуков и отключился. Майк перезванивал, но все время слышал короткие гудки. Вдруг телефон зазвонил у него. Он нерешительно поднял трубку и был оглушен длинным, неистовым гудком, который, казалось, будет тянуться вечно.

–  Ладно, ладно, никто никуда не едет! – крикнул он.

Вой немедленно смолк. И снова Изабель выставила случившееся в благоприятном свете, сказав Майку, что если он приедет, «большой» нанесет ему травму. Дух настаивал, что он всего лишь маленькая девочка и недостаточно силен, чтобы защитить сразу Донну и Майка.

Последняя запись оказалась самой тревожной. В ответ на звонок Майка послышались ритмичные разнотональные сигналы, напоминающие механический смех. Донна подняла трубку.

–  Догадайся, кто меня поприветствовал, – засмеялся Майк.

–  Я с ней не разговариваю, – отрезала Донна. – У меня все болит, и живот болит. Я не хочу больше общаться по телефону.

Майк был так восхищен возможностями Изабель, что не устоял и пустился в длинный диалог с духом.

–  Я схожу с ума? – поинтересовался он.

Двойной сигнал заверил его, что с ним все в порядке.

–  Ты существуешь?

Это вызвало гораздо более громкие сигналы. Дыхание Донны стало медленным и ровным, будто она впала в транс.

«Какие поразительные способности у девочки, – восхищенно подумал Майк. – Она смогла погрузить Донну в сон за считанные секунды! Вот бы мне там оказаться, Изабель, – думал он. – Познакомиться с тобой, увидеть твои чудесные способности, почувствовать твое прикосновение!»

По его просьбе дух разбудил молодую женщину.

–  Что случилось? – сонно спросила она.

Когда Майк сказал, что секунду назад она крепко спала, Донна не поверила.

–  Быть такого не может! – заявила она.

Как показала запись, Майк просил духа показать фокусы.

–  Открой воду, – велел он, и послышался шум воды. – Видишь, Донна, раз она это может, то способна и тебя в сон погрузить.

Голосом девяностолетней старухи, в котором слышалась нечеловеческая усталость, подруга умоляла его не делать этого. Не успела она договорить, как Изабель выдумала новую игру. Кухонный шкафчик вдруг открылся, и коробка соленого печенья начала летать вокруг Донны. Хотя женщина отказывалась и говорила, что не голодна, Майк услышал, как она послушно открыла крекеры и начала жевать.

Майк и сам будто находился под гипнозом и только тут очнулся в ужасе от происходящего. Малявка в телефоне управляла его любимой женщиной, как марионеткой, заставляла открывать и закрывать глаза, есть по команде. Неужели Донна одержима?

–  Ты что делаешь? Отпусти ее!

Три оглушительных треска раздались в телефоне, и Майк остался с опустевшей телефонной трубкой. Охваченный страхом, он позвонил Эду Уоррену, известному на всю страну благодаря частым газетным статьям и телепередачам о расследованиях паранормальных явлений. Выслушав о странных способностях «Изабель», Эд сразу согласился взяться за дело.

В тот же день телефон Майка зазвонил снова.

–  Я долго глядел на него, чувствуя, как растет во мне страх. Звонила Донна. – («А ты уверен?» – подумал я). – Меня поразила перемена в ее голосе. Я пересказал ей слова Эда: это не маленькая девочка, а дьявол. У человеческих призраков нет силы передвигать предметы. Эта сущность будет держать тебя узницей, чтобы питаться твоей энергией. Вот почему ты такая усталая!

Но Донна засмеялась.

–  Я прекрасно себя чувствую, – настаивала она странным новым голосом. – И машина сразу завелась. Отвезу-ка я сына на пляж.

–  Ты что, рехнулась? Беги из дома, пока не поздно! – заорал Майк.

Но тут он подумал, может, подруга выдумала уловку, чтобы улизнуть от Изабель. Он позвонил Уорренам, и они приехали незадолго до Донны с сыном. Добившись своей цели – одержимости, демон не счел нужным и дальше удерживать женщину в доме как в тюрьме. Резкая и жуткая перемена в Донне стала решающим доказательством того, что злой дух сломил волю жертвы и вошел в нее.

Молодая мать вовсе не выглядела измученной. Напротив, она была полна энергии, но во время встречи вдруг впала в транс и замолчала. Наконец Лоррейн предложила, чтобы Майк отвез Донну переночевать в мотель, пока они с Эдом прослушают записи, но Донна воспротивилась.

–  Она очень злобно на меня посмотрела, – сказал Майк, ежась от воспоминания о взгляде, полном всепоглощающей ненависти. Уже не находясь под чарами Изабель, он понемногу начал осознавать истинное положение вещей. – Я знал, что смотрю не на Донну. То, что сидело в ней, знало, что я это понимаю. Минут через пятнадцать Донна вновь стала собой – счастливой, энергичной, и я решил, что все в порядке. Боже, как я ошибался!

Ночью в дверь позвонили.

–  Увидев Донну, я сразу почуял неладное: она снова стала чужой и… в общем, мороз по коже. «Привет, милый! – игриво произнесла она. – Ты рад меня видеть?» Я ответил, что рад видеть Донну, но мы оба понимали, что в тот момент присутствует лишь ее тело. «С чего эти косые взгляды, милый? – продолжала она. – Или ты меня больше не любишь?»

Майк смотрел на нее, слишком испуганный, чтобы что-нибудь сказать, а Донна непринужденно прошла в дом и уселась в его любимый шезлонг.

Не желая находиться с ней в одной комнате, Майк отступил в кухню и крикнул оттуда:

–  Отправляйся в ад, Изабель!

–  Почему бы тебе самому не отправиться в ад? – раздался полный презрения голос.

Через долю секунды небывалая боль громовым ударом взорвалась в голове Майка. Чтобы удержаться на ногах, он ухватился за край раковины. Донна в комнате хрипло засмеялась, хотя шезлонг был повернут к кухне спинкой и она не могла видеть, как Майка шатает от боли.

–  Это ты сейчас сделала, да? – крикнул он ей – или тому, кто занял ее тело.

Донна засмеялась еще жестче. Майк кое-как добрел до шезлонга и заглянул ей в глаза, ничем не напоминающие глаза подруги.

–  Ты пытаешься меня одолеть? – почти утвердительно произнес он.

Донна зашлась в безумном смехе.

–  Головка бо-бо, да, Майк? – странным новым голосом сказала женщина, которую он любил уже два года. – Будь ты проклят!

Уоррены не могли отменить свою поездку в Англию, и Эд попросил меня заняться этим случаем. Выслушав историю с начала до конца, я поразился силе и хитрости демона: всего за две недели ему удалось сломить сопротивление Донны! Не подпуская к ней Майка, демон полностью привлек его на свою сторону, и Майк почуял неладное, лишь когда подруга стала одержимой.

Основным элементом стратегии демона было лишить Донну поддержки: жестким копом помыкать не получится – есть риск заработать кулаком по физиономии.

Мы не знали всех факторов, за счет которых наступила одержимость, но было ясно, что без Майка у Донны недостало сил сопротивляться. К счастью, Майк сложил два и два, когда Донна была еще на ранней стадии одержимости. Позвони он Уорренам раньше, она могла бы даже избежать своего состояния. Но по крайней мере демон не успел вполне освоиться.

Экзорцизм нужно было проводить как можно быстрее, пока злой дух не обрел над женщиной полный контроль. Моей задачей было подготовить Донну. Как католичке, ей предстояло сделать общее признание и получить отпущение грехов (людям других вероисповеданий я рекомендую делать то, что предписывает их религия, чтобы уладить все дела с Богом). Очень важна молитва, но некоторые одержимые, включая Донну, молиться не могут – не позволяет демон. Когда она пыталась молиться, на нее сразу наваливалась болезнь.

Донна всячески противилась моему первому указанию. Они с Майком не были женаты и в глазах церкви были по-прежнему соединены священными узами брака с предыдущими супругами, поэтому я предупредил Донну – сейчас нужно воздерживаться от всяких романтических порывов. Это вызвало насмешливый взгляд: Донна притворилась, что не понимает, о чем речь.

–  Вам нельзя спать друг с другом, – резко сказал я. – Теперь понятно?

–  Что, совсем не заниматься сексом? – томно уточнила она. – Даже изредка?

Какого ответа она от меня ожидает? По средам – так и быть, но в воскресенье ни-ни? Грех есть грех в любой день недели.

–  Вообще. Ни разу. Все, закрыли тему.

В ночь перед экзорцизмом Донны в участке, где я работал, случилось необычное происшествие. Правонарушений в ту ночь зафиксировали мало, дел у нас с напарником было немного, и я решил закончить распечатку записей Майка. В комнату зашел мой приятель Фрэнк, тоже коп, и у нас завязался разговор об этом деле. Было ровно три часа утра, когда телефон на столе прозвонил три раза. Это был телефон внутренней связи, пользоваться которой могли только работающие в отделении, но на дежурстве находились только мы, и никто из нас телефон не трогал. Как кто-то еще мог позвонить по этому номеру? Это просто невозможно!

В трубке стояла мертвая тишина.

Через несколько минут телефон зазвонил снова. Я опять поднял трубку. Снова молчание. Через минуту или две телефон вновь залился трелью. Я сидел и смотрел на него. Фрэнк тоже.

–  Ральф, что-то мне страшновато, – признался Фрэнк, который раньше работал в морге, реконструируя лица разложившихся неопознанных трупов.

Я попросил его проверить, не разговаривает ли кто по телефону. Он огляделся.

–  Нет, – сообщил Фрэнк.

Не желая раздувать проблему, я мысленно скомандовал тому, кто находился на другом конце линии, уйти с миром. Телефон молчал до конца ночи. У меня возникло ощущение, что демон, с которым я столкнулся, старался испугать меня, чтобы я передумал проводить экзорцизм. Если так, у него ничего не получилось.

Мы с Джо пораньше поехали в часовню Пресвятой Девы Марии святого Розария в Монро, где проводил экзорцизмы епископ Маккенна. Другие помощники начали съезжаться около девяти часов утра. Привезли наше оборудование: видеокамеру, магнитофон и фотоаппараты. Эти записи я использую при обучении наших специалистов и, что еще важнее, для юридической защиты. Есть вероятность, и я слышал о таких случаях, что жертва одержимости не переживет экзорцизма, как юная Аннелиза Миччель в Германии много лет назад. От сатанинских сил можно ожидать любой подлости – жизнь многих экзорцистов была навсегда испорчена сфабрикованными обвинениями в физическом насилии и других преступлениях.

Когда все было готово, мы уверенным хозяйским шагом вошли в часовню, где две пожилые монахини перебирали четки. Одна встала и суровым шепотом осведомилась, знаю ли я, где нахожусь. У меня не было настроения объяснять, кто я такой, – я всю ночь дежурил, а сейчас предстояло проводить экзорцизм.

–  Знаю, – ответил я коротко.

В этот момент вышел епископ Маккенна взять Святые Дары и проводил двух почтенных леди в ризницу. Я не удержался от смеха, когда несколько недель спустя та самая пожилая монахиня сладко спросила меня, будет ли у нас экзорцизм. Видимо, епископ им все доходчиво объяснил.

В общем, в церкви все были при деле, когда наконец приехала Донна – с получасовым опозданием. Майк отвел меня в сторону и объяснил, что от дома они отъехали с полным баком, но через двадцать миль датчик топлива был на нуле. При этих словах его подруга засмеялась тем же ужасным смехом, что и в тот раз, когда Майка на кухне скрутила страшная головная боль.

–  Что-нибудь еще было? – спросил я.

Майк ответил, что Донна всю дорогу жаловалась на мигрень. Одержимые нередко испытывают физические страдания, когда их везут на экзорцизм. Не теряя времени, мы приступили к ритуалу, который обещал быть трудным и жестоким.

Будучи прирожденным копом, Майк привез с собой наручники и предложил надеть их на руки Донны. Хорошо хоть, пистолет не взял, послушался. При экзорцизме мы не применяем металлические фиксаторы – они легко могут стать оружием. Я и сам был полицейским и знаю, как легко тому, на ком неправильно (спереди) застегнули наручники, махнуть руками и поранить полицейского, который произвел задержание, или посторонних людей. Даже если «браслеты» застегнуть на Донне как полагается – за спиной, она может навредить себе. Вот почему епископ давно перешел на мягкие тканевые ремни вроде тех, что полиция Нью-Йорка использует для связывания психически нездоровых дебоширов.

К сожалению, в этот раз у нас не было таких ремней, и Донна осталась непривязанной к стулу. От первых слов молитвы она вздрогнула, как от удара, и тут же обмякла, подавшись вперед и уронив голову, так что волосы свесились на лицо. Четверо ассистентов подхватили ее, чтобы не упала на пол, и держали на протяжении всего ритуала. Мы видели, что в кресле сидит уже не Донна – в этот раз демон не стал таиться.

С ней начался припадок, в течение которого ее удерживали все ассистенты: сперва начали дрожать руки Донны, а вскоре все тело затряслось, как в мучительной лихорадке. Епископ окропил одержимую святой водой, и демон застонал от невыразимой муки. Снаружи отчаянно залаяла собака епископа, будто желая помочь хозяину. Ее долгий, тягучий вой гулко отдавался под сводами часовни. Лицо Донны превратилось в маску убийственной ярости, направленной на нас. Ведь мы были для нее врагами.

Обряд продолжался, звучали молитвы. Грудь Донны тяжело поднималась в сухих рвотных спазмах. Думая, что ее вырвет, как часто бывает с одержимыми во время экзорцизма, Джо поставил ей на колени миску, и Донна наклонилась над ней, так что видны были только ее всклокоченные волосы.

Епископ дошел до части ритуала, когда следует осенить одержимого крестным знамением. Донна издала низкий рык и вдруг прянула вперед, ударив его по занесенной руке. Будучи подлинным воином Господним, епископ подошел ближе и перекрестил темя и грудь одержимой. Это сопровождалось ритмичными стонами и рваным, неровным, хриплым дыханием, как бывает у женщин в родах. В нашем случае мы надеялись, что Донна избавляется от демона.

Стоны перешли в ужасное рычание. Она раскачивалась из стороны в сторону, скаля зубы, как животное, готовая укусить в любую секунду, но мы крепко удерживали ее за локти. Донна с нечеловеческой силой начинала вырываться и бросаться на епископа с животной яростью всякий раз, как он касался ее распятием. Это продолжалось всего несколько минут, но мы уже были на пределе сил. Следующие несколько часов Донну пришлось часто окроплять святой водой. Это вызывало отчаянное сопротивление – часовню наполнили ужасные вопли. В какой-то момент глаза женщины закатились под лоб – казалось, она потеряла сознание: демон терпел мучения, агонию вечно проклятого.

Епископ возложил на Донну святое распятие, и ее тело обмякло. Но епископ не обманулся этим кажущимся отступлением врага.

–  Я знаю, что ты здесь, демон! – громко произнес экзорцист.

Донна рванулась в сторону, как дикий зверь, отчаянно стараясь отодвинуться от распятия.

–  Во имя Иисуса Христа я приказываю тебе говорить! – воскликнул епископ.

Демон молчал. Схватка продолжалась еще полчаса, прежде чем демон наконец признал свое поражение.

–  Оно ушло, – слабо прошептала Донна.

Епископ продолжил ритуал на тот случай, если демон снова прибегнул к обману, лишь бы прекратить экзорцизм.

Но все увидели перемену в Донне: черты ее лица смягчились, убийственный взгляд пропал. Ощущение давящего зла, наполнявшее церковь, тоже ушло. Сквозь витражные окна часовню осветили лучи солнца, и я почувствовал, как возвращаются спокойствие и силы. Донна, напротив, была едва жива и с трудом поднялась со стула. Ей было настолько больно, что Майку пришлось ее почти нести. Однако по лицу женщины разливалось блаженство – мы все ощутили ее радость и огромное облегчение. Она склонила голову, когда мы возблагодарили Господа за избавление от врага человечества, всюду сеющего зло и соблазн. Прежде чем Донна и Майк вышли из часовни, я взял с них обещание не пытаться больше войти в контакт с этим демоном. Они горячо поклялись и вместе вышли на улицу. Я попросил Майка позвонить через несколько дней и сообщить, как дела у Донны.

Он позвонил через неделю.

–  С ней все отлично. Начала регулярно ходить на службу, много молится.

Лучшего знака я и желать не мог – будучи одержимой, Донна была лишена возможности поклоняться Господу.

–  А с телефоном как?

–  Тишина, – заверил Майк. – Ни помех, ни треска.

Так я понял, что дело можно считать закрытым.

Послесловие

Я благодарю Бога, призвавшего меня туда, где я могу внести свой скромный вклад в торжество высшего добра над абсолютным злом. Мой крестовый поход, полный открытий, далек от завершения: даже спустя десять лет с каждым расследованием я учусь чему-то новому.

В Работе нет экспертов. Всякий, кто говорит иначе, лжет. Демонологию не изучают, сидя в классе. Необходимо выезжать на реальные случаи и не бояться испачкать руки.

За десять лет мы с Джо провели много расследований и наделали много ошибок, но наши методы доказали свою эффективность более чем в половине случаев. Сочетание веры, разума и опыта, тесное сотрудничество со сведущими людьми – вот что мы применяем, чтобы помочь. Мы занимаемся этим не ради денег или известности и не для того, чтобы польстить собственной гордыне. Наша единственная миссия – послужить славе Божией.

Придя в Работу, я вновь обрел веру, но вера живет во мне не потому, что я связан с Работой. Веру обретают не вдруг. Она приходит к тем, кто ищет ее и готов жить с верой. Иногда стремительно выходишь на новый духовный уровень, а временами коснеешь, пока тебе не откроется больше. Для тех, кто живет в Боге, как епископ Маккенна, все вращается вокруг веры. Людям светским, семейным, с профессией трудно сосредоточиться только на Боге. Я это хорошо знаю: я тоже не думаю о Боге, когда валю сопротивляющегося преступника на землю. Однако Бог всегда где-то рядом. Когда вы впускаете Бога в свою жизнь, жить без него становится тяжело. Моя вера циклична: иногда Бог для меня важнее всего, а временами наступает затишье, когда я не хожу в церковь или мало молюсь. Но даже тогда я помню о Боге. Конечно, неправильно отводить молитве местечко с краю, но так уж получается, когда внимания требуют многие стороны жизни.

Видимо, для духовной жизни нужно отводить время. Помню, в детстве я смотрел, как бабушка сидела в кресле и перебирала четки. Она делала это каждый день в одно и то же время. В школе Пресвятой Богородицы нас не заставляли молиться по четкам, и я не сознавал, как это важно. Только когда сестра Филомена в часовне Пресвятой Девы Марии святого Розария открыла мне глаза на достоинства молитвы, я постепенно сделал это частью своего обихода. Согласно одной из доктрин святого Альфонса Лигурийского, Господь назначил Иисуса Христа царем справедливости и сделал его верховным судией над миром, но дал нам и Деву Марию, сделав ее матерью милосердия. Вот почему я поклоняюсь ей.

Бабушкины четки перешли ко мне, я перебираю их, когда молюсь. Я и дочерей научил перебирать четки. В сочельник нам с Кристиной довелось разделить особые минуты, когда я пришел домой с ночной смены около четырех утра и увидел, что дочурка не спит. Мы вместе помолились по четкам – прекрасный способ встретить Рождество. Я вижу руку Божественного провидения в том, что Он посылает нам людей, под влиянием которых мы приходим к Богу. В моем случае это именно так: отец Мартин и епископ Маккенна помогли моей вере окрепнуть.

По мере того как развивалась моя духовная жизнь, я научился на многое смотреть по-другому. Меня воспитывали в римско-католической вере, но в июле 1999 года, когда скончался отец Мартин, я стал католиком-традиционалистом. У меня много времени ушло на то, чтобы понять: мне неприятно осовременивание католической литургии, введенное Вторым Ватиканским собором. Посещая традиционные мессы, я сразу принял прежний способ поклонения.

Священники-традиционалисты не боятся говорить о дьяволе во время мессы и не отказываются от церковных доктрин о зле Сатаны. Это совпадает с моими ощущениями: когда дьявол разоблачен, люди получают возможность себя защитить. Я сравнил бы ситуацию с рыщущим в округе маньяком, нападающим на ничего не подозревающих жертв: как только прошла информация, люди будут бдительнее и осторожнее, чтобы не стать его жертвами.

Верить в Бога или нет – дело сугубо личное. Я свою веру не навязываю. Ближе к концу работы над этой книгой у меня появился новый редактор, Джо Климанн. Он высказал опасение, что скептики и агностики не поверят утверждениям, сделанным на религиозной основе. Полностью с ним согласен: что бы я ни делал, скептики мне не поверят – этой публики я повидал достаточно. Но я надеюсь, что мой опыт поможет верующим и парапсихологам, проводящим расследования, распознать деятельность лукавого, если они, не дай Бог, с ней столкнутся, или понять, что и они не застрахованы от подобной встречи. Поверив в дьявола, вы волей-неволей поверите и в Бога, пославшего сына своего Иисуса Христа победить Сатану и дать нам жизнь вечную.

Мне выпал случай убедиться в благотворном влиянии этих знаний. Знакомый коп по имени Винни получал повышение до сержанта одновременно со мной. Мы встретились в Нью-йоркской комиссии по контролю продвижения по службе в полиции, где вместе с другими офицерами, получающими очередное звание и безукоризненно одетыми в форму класса «А», ожидали своей очереди. Один капитан решил пошутить над моей Работой.

–  Эй, Ральф, – сказал он. – Не провести ли тебе экзорцизм для столпившихся тут засранцев?

–  Да будет вам, сэр, – устало отозвался я. – Я тут пытаюсь получить повышение.

Увидев, что я не расположен шутить, капитан не стал развивать тему.

После собеседования ко мне подошел Винни.

–  Слушай, а с чего это капитан заговорил про экзорцизм?

Я пояснил в двух словах.

–  Шутишь! Расскажи! – Винни был поражен.

Винни так заинтересовался, что несколько раз звонил мне поговорить об экзорцизме – и Боге. Он признался, что наш случайный разговор пробудил в нем неистовый духовный аппетит. Будучи католиком, он стал проявлять больше религиозного рвения. Бог может войти в нашу жизнь так же внезапно, как и демон. Вспомнив о Боге, Винни почувствовал, что раньше не жил, а прозябал без цели. Вновь придя к вере, он обрел и надежду, которая помогла ему справиться с личными проблемами.

Я никоим образом не ставлю себе в заслугу возвращение Винни к вере, так же как мы с Джо не приписываем себе честь, когда что-то удается в Работе. Мы не привыкли гордиться собой – эти победы не имеют к нам прямого отношения. Заслуга принадлежит Господу, который действует через слуг своих, укрепляя славу свою. Наша награда и слава – исполнять его волю.

Две самые важные заповеди – любить Бога и любить своего ближнего. Есть много способов проявить эту любовь. Некоторые посещают больных и читают им, другие работают волонтерами в бесплатных столовых, чтобы накормить голодных, третьи несут слово Божие в тюрьмы. Мой вклад в христианскую благотворительность – поддержать упавших под гнетом дьявола. Это лишь капля в море богоугодных деяний.

Я с возмущением смотрю на сайты парапсихологов, берущихся проводить расследования. Там можно видеть хвастливые заявления вроде «Мы – номер один» или «Мы – знаменитые охотники за привидениями». Я знаю, как они работают: приезжают на расследование, и начинается цирк. Одни эксплуатируют боль и страх людей ради наживы, взимая плату за свои услуги. Другие берут известностью и входят в дом под вспышки фотоаппаратов, окруженные репортерами, теша свое тщеславие.

Вместо того чтобы помочь людям, попавшим в безвыходную, поистине адскую ситуацию, они делают снимки в инфракрасном излучении.

–  Ух ты, гляньте, температура-то понизилась! – восклицают они, после чего прощаются и благодарят за хороший материал.

–  Пожалуйста, не уходите! – умоляет перепуганная семья. – Нас выбрасывает из кровати на пол посреди ночи, мы получаем удары от невидимого противника, нас терроризирует сущность, которую мы даже не видим!

Но охотники за привидениями не желают этого слушать.

–  Это всего лишь дух, он вас не обидит, – говорят они или сваливают все на электромагнитную энергию или предлагают семье коллективно сходить к психиатру.

Это пародия на Работу. Мы занимаемся этим не ради шумихи. Единственная наша забота – помочь людям решить их проблему, если это в наших силах, и уйти, оставив семью с именем Иисуса на устах. Мы не продаем футболки, как некоторые из «парапсихологов», не обогащаемся за счет несчастных. Как все, кто выступает против абсолютного зла, мы сами платим высокую цену. Вспоминая свое первое расследование, должен сказать, я и понятия не имел, какую опасную черту перехожу, решив бороться с дьяволом. Что касается жены и дочерей, они не имели голоса в этом вопросе и оказались втянуты против воли.

Участие в Работе создавало проблемы в моем браке и в моем доме, хотя я не во всем виню демонические силы. При всех трудностях, с которыми приходится сталкиваться, Джен всячески меня поддерживает, давая возможность продолжать Работу.

Как муж и отец, я не хочу, чтобы страдали мои близкие, но посылаемые Богом благословения перевешивает негатив. Поэтому я продолжаю Работу и жду новых возможностей помочь людям, живущим в очень опасной и страшной реальности, где становятся явью ночные кошмары.

Люди часто спрашивают: «Почему Господь позволяет такому твориться?» Это сложный вопрос. У Бога свои планы, и нам неведомо, почему это происходит. Я твердо знаю: страдания зачтутся и нет худа без добра: в несчастье открываются новые возможности. Иисус зовет нас за собой и призывает подхватить его крест. Одни страдают, чтобы другие могли благоденствовать. Как они могут отрицать существование Бога, если сами стали жертвами демонических сил?

Свой рассказ, в ожидании новой битвы, которую Господу будет угодно мне послать, я хочу закончить любимой цитатой из речи архиепископа Фултона Шина: «Перед нами тысяча тысяч дорог. Какую бы дорогу вы ни выбрали, в конце пути вы увидите либо прекрасный лик Христа, либо ужасающую личину Сатаны. Одно из двух, и избежать этого нельзя». Благодаря Работе я подошел так близко, как только удается смертному, чтобы увидеть их обоих.

Обращение к читателю

Надеюсь, книга вам понравилась. Если у вас есть замечания или вы хотите со мной поговорить, пишите мне на адрес издательства: «Сант-Мартинс пресс», 175, Пятая авеню, Нью-Йорк, 10010. Я по-прежнему работаю в Нью-йоркской полиции и участвую в Работе, поэтому свободного времени у меня мало, но я постараюсь ответить как можно быстрее. Спаси и сохрани вас Господь.

Ральф Сарчи,

Бетпейдж, Нью-Йорк

Приложение 1 Молитвы для экзорцизма

Приведенные ниже молитвы, которые мы читаем во время расследований, взяты из третьего издания «Молитвенного руководства рядового католика при экзорцизме» Джозефа Форрестера с разрешения автора. Отец Малахия Мартин остался о них настолько высокого мнения, что рекомендовал их католическому духовенству. При желании вы можете читать их самостоятельно. Символ † означает, что в этом месте нужно перекреститься.

Молитва, читаемая в приготовлениях к отражению натиска сил Сатаны и его посланцев в человечьем обличье и по прибытии на место демонического проникновения[5].

†

Отче Небесный, Боже, не позволь врагу одолеть нас, не позволь сыну греха и беззакония возыметь силу навредить нам. Ибо наша вера в Тебя, Господа нашего, сотворившего небо и землю, не только в нашей религии или власти наших молитв – мы веруем в Тебя, Господа всемогущего. Отче наш, смилостивься над нами, даруй нам благодать полного раскаяния, дабы очистились мы от всех грехов, греховных помыслов и приятных воспоминаний о грехе. Освободи нас от ложной веры, полной гордыни, что мы заслуживаем наказания за свою жизнь.

Прости нас, Боже, дабы стать нам частью мистического тела Иисуса Христа[6] и обрести его власть над всеми духами, не поклоняющимися Святой Троице. Да снидет на нас Святой Дух и да очистятся сердца наши, дабы простили мы оскорбляющих нас, и да просветится ум и дух наш, дабы могли мы воздать хвалу Сыну Твоему, сказавшему нам: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари… Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов… возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Ев. от Марка, гл. 16, 15–18).

†

«Я пойду на алтарь Бога – Господа радости моей и молодости моей».

«Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир, а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого, и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие. Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом…» (Послание св. Павла к Ефесянам, 6, 13–18)

†

Во имя Иисуса Христа, силой Его драгоценной крови, пролитой на кресте на Голгофе, мы, часть Его мистического тела, исполнившись Святым Духом, приказываем всем духам, не поклоняющимся Святой Троице, не мешать, не препятствовать и не скрываться от нашей святой работы. Заклинаем вас именем Иисуса Христа не вредить и не растлевать создания Божьи, не вредить нам самим, нашим любимым, нашим семьям, нашим друзьям, нашим соседям и знакомым, нашим питомцам, домам и имуществу ни сейчас, ни в будущем.

Молим Господа Бога послать своих ангелов остановить любое экстрасенсорное воздействие, сделанное против нас. Молим драгоценную кровь Иисуса Христа за каждое живое существо в нашей жизни, в этом здании, на этой земле и в этой округе. Во имя Иисуса Христа мы берем на себя власть над всеми духами, не поклоняющимися Святой Троице, на севере, юге, востоке и западе, в воздухе, в земле, в огне, в воде и в природе. Силой драгоценной крови Иисуса мы связываем эти силы во имя Иисуса Христа.

Отец наш Небесный, не отметь наши грехи, но отметь веру церкви Твоей и пошли ангелов-воителей дать отпор силам зла, присутствующим среди нас; позволь им очистить нам путь и соединить руки вокруг этого дома и земли, дабы не позволить врагу сообщаться отсюда.

Мы просим об этом ради Иисуса Христа не из гордыни и тщеславия, но, зная греховность свою, действуем к вящей славе имени Твоего, аминь.

«Не воинством, не силою, но духом моим, говорит Господь Саваоф. <Помощь твоя придет от духа моего>». (Захария, 4:6)

Модифицированная версия молитвы папы Льва XIII для проведения экзорцизма, которую святой понтифик официально разрешил читать всем католикам самостоятельно, чтобы отразить натиск темных сил. Разрешение, данное наместником Христа, никто и никогда не вправе отозвать. Данная версия модифицирована единственным добавлением; никаких купюр из оригинального варианта, получившего официальное разрешение Мануэля, епископа барселонского, 19 декабря 1931 г. и кардинала Фрэнсиса Спеллмана, архиепископа Нью-йоркского, 24 февраля 1961 г., не делалось.

†

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

Молитва святому архангелу Михаилу

Княже преславный воинств небесных, святой архангел Михаил, защити нас в брани нашей «против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных». (Послание к Ефесянам, 6:12) Приди на помощь людям, Богом сотворенным по подобию Его и Им же великою ценою искупленным от владычества диавольского. Почитает тебя святая церковь стражем своим и защитником, тебе же Господь вверил души искупленных возводить на небо. Посему моли же Бога Мира, да сокрушит Сатану под ногами нашими, дабы не мог более людей пленять и церкви чинить вред. Вознеси молитвы наши ко Всевышнему, дабы без промедления излил на нас милость свою; обуздай «дракона, змия древнего, который есть диавол и Сатана, скуй его и низвергни его в бездну, дабы не прельщал уже народы». (Апокалипсис, 20:2–3)

Изгнание дьявола

Во имя Иисуса Христа, нашего Господа и Спасителя, силой Его драгоценной крови, укрепившись заступничеством непорочной Девы Марии, Богородицы, святого Иосифа, покровителя Вселенской церкви, святого Михаила, святого Рафаила, святого Гавриила и всего сонма ангельского, святых апостолов Петра и Павла и всех святых, мы, соединившись с мистическим телом Христа, крещеные и несущие печать Святого Духа, наделившись от Господа нашего Иисуса Христа властью над злыми духами, сим уверенно отразим натиск и козни дьявола. Да воскреснет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от Его лица ненавидящие Его. «Как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия» (Псалом 68:2).

V. – Воззрите на крест Господень, бегите, сонмы врагов!

R. – Он победил, лев из колена Иудина, корень Давидов.

V. – Да снизойдет милость Твоя, Господи, на нас.

R. – Великая, как наше на Тебя упование.

Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный, всякий легион, всякое собрание и секта диавольская, именем и добродетелью Господа нашего Иисуса (†) Христа, искоренись и беги от церкви Божией, от душ, по образу Божию сотворенных и драгоценной кровью агнца искупленных (†). Не смеешь боле, змий хитрейший, обманывать род человеческий, церковь Божию преследовать и избранных Божиих отторгать и развеивать, как пшеницу (†). Повелевает тебе Бог всевышний (†), коему доныне уравняться желаешь в великой своей гордыне; который всех людей хочет спасти и привести к познанию истины. (Первое Послание к Тимофею, 2:4.)[7]

Сковывание

Во имя Иисуса Христа распятого мы призываем Его драгоценную кровь против всех духов человеческих и нечеловеческих, не поклоняющихся Святой Троице, и всего зла, нападающего и оскверняющего это дитя Божие (этих детей Божиих, это создание Божие) и проникающих в это жилище (место, землю, предмет).

Заклинаем вас, злые духи, драгоценной кровью Иисуса Христа не вселяться ни в живого, ни в мертвого, ни в тварь Божию, не искать убежища ни в каком предмете, и оставаться безмолвными, и не вредить ни человеку, ни твари Божией, ни месту, ни предмету, пока остаетесь и пока уходите, ни сейчас, ни потом.

V. – Кровь Христова велит тебе!

R. – Отец небесный, да будет так во имя Иисусово!

†

Во имя Отца – изыди!

Во имя Сына – изыди!

Во имя Святого Духа – изыди!

Во имя Святой Троицы – изыди!

Во имя непорочно зачавшей Марии – изыди!

Во имя святого Иосифа, защитника Иисуса и Марии, – изыди!

Во имя святого Михаила – изыди!

Во имя святого Гавриила – изыди!

Во имя святого Рафаила – изыди!

Во имя девяти чинов ангельских – изыди!

Во имя всех ангелов-хранителей – изыди!

Во имя ангела Гефсиманского – изыди!

†

Во имя Авраама – изыди!

Во имя Моисея – изыди!

Во имя Илии – изыди!

Во имя пророков – изыди!

Во имя Иоакима и Анны – изыди!

Во имя Елизаветы и Захарии – изыди!

Во имя невинно убиенных Иродом младенцев – изыди!

Во имя Иоанна Крестителя – изыди!

†

Во имя святых апостолов Петра, Иоанна, Иакова, Андрея, Филиппа, Фомы, Варфоломея, Матфея, Иакова, Симона, Иуды, Матфия и Павла – изыди!

Во имя Марии Магдалины – изыди!

Во имя святых учеников Христа – изыди!

Во имя святых Стефана, Иакова, Цецилии, Панкратия, Фелицаты, Перепетуи, Поликарпа, мучеников из Нагасаки и всех святых мучеников – изыди!

Во имя святых Мартина, Патрика, Бенедикта, Мавра, Плацидуса, Григория Великого, Схоластики, Августина – изыди!

Во имя святых Василия, Беды Достопочтенного, Бернарда, Мейнарда, Кирилла, Мефодия, Елизаветы, Екатерины, Маргариты – изыди!

Во имя святых Франциска Ассизского, Клары Ассизской, Антония Падуанского, Доминика де Гусмана, Фомы Аквинского – изыди!

Во имя святых Фомы Беккета, Екатерины Сиенской, Иоанна Креста, Терезы Авильской, Розы Лимской, Томаса Мора, Джона Фишера, Мартина де Порреса – изыди!

Во имя святых Игнатия Лойолы, Франциска Ксаверия, Исаака Жога и Жана де Бребёфа – изыди!

Во имя святых Джона Вианни, Бернадетты Субиру, Терезы из Лизьё, Питера Джулиана Эймарда и папы Пия X – изыди!

†

Во имя блаженных дона Диего, Катери Текаквиты, Андре Бессетта, Мигеля Про и матери Терезы – изыди!

Во имя Пьера Туссена, папы Льва XIII, Поля Моллского, Солануса Кейси, падре Пио и всех, кому являлась Дева Мария, – изыди!

Во имя святых Жанны д’Арк, Максимилиана Кольбе, сестры Терезы Бенедикты (Эдит Штайн) и всех жертв войны, холокоста, расизма, чумы, рабства, гонений и несправедливости – изыди!

Во имя всех экзорцистов в царствии небесном – изыди!

Во имя всех святых в раю и на земле – изыди!

V. – Да обличит тебя Господь, Сатана!

R. – Во имя Господа – изыди!

V. – Господь да пребудет с тобой.

R. – И с тобой.

Помолимся:

«Боже! Именем Твоим спаси меня, и силою Твоею суди меня… ибо чужие восстали на меня, и сильные ищут души моей…» [Псалом 53]. «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится… Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень» [Псалом 90].

Защити нас, Боже, светом любви своей от всякого зла, сделанного нам нашими братьями и сестрами, работающими нечистому вольно или невольно. Даруй нам милосердие отвергнуть их зло и простить их. Услышь нашу молитву, укрепи нашу веру, чтобы, подобно святому Петру, чьего заступничества мы сейчас молим, победившему Симона Волхва, и мы восторжествовали бы над нечистыми знаниями во имя Твое.

Пусть их коварство будет помрачено замешательством, а усилия окажутся бесплодными. Пошли Твоих святых ангелов блокировать их экстрасенсорные способности, и пусть Твои ангелы коснутся нас и снимут все зло, приставшее к нам или проникшее в нас; пусть зло обернется против себя же; пусть зло ищет зло в ином мире, не навредив никому на земле. Ибо Ты, Боже, не желаешь смерти грешников, дабы могли они раскаяться и познать истину.

V. – Во имя Иисуса мы отвергаем и обличаем зло, сделанное нам, и ради Иисуса Христа прощаем тех, кто сделал его.

R. – Отец Небесный, во имя Иисуса да будет так. Кровью Христовой заклинаем вас, злые духи (†). Искореняем вас светом Христовым (†).

Повелеваем тебе выйти во имя святого сердца Иисусова (†) и непорочного сердца Марии (†). Бог, твой создатель, знает твое имя и число твое – его начертание есть на тебе. Бог повелевает тебе выйти (†). Бог, твой создатель, знает, как и когда ты сюда вошел; изыди, или Он обличит тебя (†).

Любовь Иисусова повелевает тебе выйти. Выйди сейчас безвредно, безмолвно и быстро во имя Иисусово. Во имя Иисуса, силой его драгоценной крови мы навсегда распускаем и снимаем узы всякого колдовства, чародейства, проклятий, пожеланий, заклинаний, болюсов, заговоров, пентаграмм, пактов, посвящений и напущенного вреда от всех человеческих и нечеловеческих духов, не поклоняющихся Святой Троице [с этого человека/людей, животного, дома, квартиры, места, земли, воды, предмета]. Заклинаем вас, духи, кровью Христовой впредь не подчиняться тем, кто послал вас.

Отец Небесный, ради Иисуса Христа да будет так.

Повелевает тебе Бог Отец (†), да запретит тебе Бог Сын (†), да запретит тебе Бог Дух Святой (†). Повелевает тебе величие Христа, вечного Бога Слова воплощенного (†), который ради спасения рода нашего, завистью твоею падшего, «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» [Послание к Филиппийцам, 2:8], который церковь свою поставил на камне крепком и обетовал, что врата ада не одолеют ее, ибо сам с нею пребудет до скончания века. [Ев. от Матфея, 28:20] Повелевает тебе таинство Креста (†) и всех тайн веры христианской благородство. Повелевает тебе высокая Богородица Дева Мария (†), которая надменнейшую главу твою с первого мига непорочного своего зачатия в смирении своем поразила. Повелевает тебе святой Иосиф, приемный отец Иисусов, известный как ужас демонов (†). Повелевает тебе верный святой Михаил и все небесные воинства (†). Повелевает тебе вера святых апостолов Петра и Павла, Иоанна и прочих апостолов (†). Повелевают тебе кровь мучеников и всех святых мужей и жен благочестивое заступничество (†).

Посему тебя, змий проклятый и легион диавольский, заклинаем тебя Богом Живым (†), Богом истинным (†), Богом святым, Богом, который «так возлюбил мир, что отдал Сына своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» [Ев. от Иоанна, 3:16].

Мы принимаем власть над этим местом и землей во имя Иисуса Христа; мы осеняем четыре угла крестным знамением, как делали святые апостолы, святой Мартин Турский, святой Бенедикт, святой Мавр и святой Патрик, освящая языческие храмы для служения единому истинному Богу, чьего заступничества мы сейчас молим (†). Кровью Христа, агнца пасхального, запечатываем все входы, колодцы и порталы и запрещаем вход всем духам, не поклоняющимся Святой Троице, до скончания веков (†).

Отец наш Небесный, во имя Иисуса да будет так!

Помолимся:

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез него начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ев. от Иоанна, 1:1–5).

V. – Господь да пребудет с вами.

R. – И со духом твоим.

†

Во имя Иисуса Христа, властью его драгоценной крови, пролитой на кресте на Голгофе за весь род человеческий, и с заступничеством Пречистой Богородицы, и святого Иосифа, и святого Михаила и всего войска небесного, со святыми Петром, Иоанном, Павлом, Иудой, Фомой и другими апостолами, со святыми Мартином и Григорием Турскими, святым Бенедиктом, святым Мавром, святым Патриком, святым Норбертом, святыми Франциском и Кларой Ассизскими, святым Антонием Падуанским, святым Фомой Аквинским, святым Кюре из Арса, святой Терезой из Лизьё, святой Бернадеттой, блаженными братом Андре, падре Пио и всеми святыми мучениками (†) мы заклинаем, блокируем, разрываем, объединяем, изгоняем, обрываем, отсекаем, отсоединяем, устраняем все страхи, помехи, ограничения, барьеры, самонаказание; исторгаем, прощаем, исцеляем, освобождаем, приводим в норму, делаем видимыми и известными всех злых духов и творящих зло, отрицаем, нейтрализуем, счищаем, отталкиваем, очищаем, даем отпор, отвергаем, удаляем, отбрасываем, прекращаем, восстанавливаем, обращаем вспять, порываем, освобождаем, отпираем, распутываем, развязываем, обличаем во имя Иисуса Христа(†), сейчас и навсегда, всякую пагубу, несущую вред или воздействующую на волю, чувства, мысли, решения, действия, желания и здоровье; всех астральных преследователей, призраков друзей или родственников, человеческих и нечеловеческих духов, не поклоняющихся Святой Троице, и в особенности все до единого аппорты[8], астральные сущности, ритуальные песнопения, контактные объекты, проклятья, заговоры на смерть, пакты с дьяволом, посвящения дьяволу, злые приворотные заклинания, сглаз, болезни телесные, душевные и духовные, нападения инкуба, магию всех видов (культовую, контактную, симпатическую, религиозную, ритуальную, родовую, зельевую, сатанинскую, сексуальную, эротическую, словесную, имитативную, чародейскую, с инкантаментумами, музыкой, мыслями, пожеланиями, письменами и движениями, вибрационную, пробуждающую воспоминания, призывную), а также все паразитические прикрепления, внутренние и внешние, начерченные пентаграммы, физические нападения и насилие, чародейство, колдовство, нападения суккуба, тульпы[9], пожелания, гадательные доски, ведовство, все мысли, слова, действия и умышления против веры, надежды и доброты, привлеченные воспоминаниями или призванные в тайной невидимости (†).

Изгоняем эту скверну во имя Иисуса Христа; силой его драгоценной крови заключаем ее в Свет Иисусов и возвращаем туда, откуда они пойдут к Сатане, отцу лжи и врагу человеческому. Пусть это зло безвредно развеется в мире духов, не нанеся вреда на земле. Именем Иисуса Христа заклинаем духов, не поклоняющихся Святой Троице, не подчиняться тем, кто наслал это зло; силой крови Христа распятого мы сковываем и заключаем пославших зло в Свет Иисусов, дабы все их злые усилия оказывались бесплодными сейчас и в будущем, и пусть их зло, не навредив, останется с ними, покуда не раскаются и не осознают истину. Да будет так во имя Иисуса Христа.

Так велит Бог Отец (†).

Так велит Бог Сын (†).

Так велит Бог Дух Святой (†).

Так велит Пресвятая Дева Мария (†).

Так велят святые Михаил, Рафаил и Гавриил (†).

Так велит ангел Гефсиманский и все ангелы-воители (†).

Так велит вся небесная рать (†).

Так велит святой Петр и все апостолы (†).

Так велят святые мученики и все святые (†).

Да выжжет пламенная любовь Святого Духа все остатки зла. Аминь.

Помолимся за тех, кто наслал это зло.

Да воссияет свет Христов во славе своей и расточит тьму в сердцах и умах их, и да окружит собой зло от них, и да освободит их от зла (†).

V. – Господь, услышь мою молитву.

R. – Пусть мольба моя донесется к Тебе.

Боже, укрепи нас против лжи и соблазнов диавола; смилостивись над нами и пошли Твоих святых ангелов изгнать все зло из этого места, и да выведут милосердные ангелы заблудшие души к свету любви Твоей; и да не убоятся они, но идут к свету, и пусть все души умерших упокоятся с миром. Аминь.

Заключительная молитва

Во имя Иисуса Христа из Назарета (†), силой Его драгоценной крови, мы изгоняем вас вот, злые духи (†). Мы направляем на вас свет Христов, бегите же (†). Мы испепеляем вас огненными искрами Божьей любви (†). Мы обращаем вас в бегство славой непорочно зачавшей Марии (†). Мы обращаем вас в бегство тайной вочеловечивания Иисуса Христа: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины… [преклонить колени]…и мы видели славу Его» [Ев. от Иоанна, 1:14] (†). Мы обращаем вас в бегство Его победой на кресте (†). Мы обращаем вас в бегство Его воскрешением (†). Мы обращаем вас в бегство Его Вторым пришествием и Страшным судом.

Мы заклинаем вас, злые духи, кровью Христовой (†). Во имя Иисуса и Его власти мы повелеваем вам выйти, не причинив вреда, и пойти туда, куда Господь пошлет вас. Мы повелеваем вам драгоценной кровью Христовой не возвращаться даже при признании, приглашении или приказе. Мы повелеваем вам кровью Христовой не вредить ни прямо, ни косвенно ни единому Божьему творению. Отец Небесный, во имя Иисуса да будет так.

(†) Сейчас мы повторяем слова молитвы святому Архангелу Михаилу.

V. – Да обличит тебя Господь, Сатана!

R. – Изыди, во имя Господа!

Прекрати обманывать людей и изливать на них яд вечного проклятия; прекрати вредить церкви и свободу ее облагать оковами. Изыди, Сатана, измыслитель и хозяин всякой лжи, враг спасения человеческого. Освободи место Христу, в котором не найдешь ты ничего тобою сделанного; освободи место церкви единой, святой, вселенской и апостольской, Христом же ценой крови его приобретенной. Склонись перед всемогущей десницею Божией; трепещи и беги, когда призываем мы святое и страшное имя Иисусово, от коего ад содрогается, коему Силы, Державы и Власти небесные смиренно поклоняются, коему Херувимы, Серафимы и Престолы непрестанно славу воспевают, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Саваоф.

V. – Услышь, Господь, молитву мою.

R. – И вопль мой да придет к Тебе.

V. – Господь да пребудет с вами.

R. – И со духом твоим.

Теперь с благодарностью прочтем «Магнификат».

Величит душа моя Господа, и возрадовался дух мой о Боге, спасителе моем, что призрел Он на смирение рабы Своей, ибо отныне будут ублажать меня все роды, что сотворил мне величие сильный, и свято имя Его. И милость Его в роды родов к боящимся Его. Явил силу мышцы своей, рассеял надменных помышлениями сердца их, низложил сильных с престолов и вознес смиренных. Алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем. Воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века. Аминь.

Боже небес, Боже земли, Боже ангелов, Боже архангелов, Боже патриархов, Боже пророков, Боже апостолов, Боже мучеников, Боже исповедников, Боже дев, Боже, власть имеющий жизнь по смерти и отдых по трудам даровать, ибо нет иного Бога, кроме Тебя, и не может быть иного, ибо Ты еси создатель видимого всего и невидимого, и царствию Твоему не будет конца; смиренно перед царственным величием Твоим простираемся и молим Тебя властию Твоею освободить нас от всяческого обладания духов адских, от козней их, от обманов и от неистовой их ярости; благоволи, Господи, даровать нам свое могущественное покровительство и сохранить нас целыми и невредимыми. Молим тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.

От козней диавола избавь нас, Господи. Дабы церковь Твоя могла служить Тебе в мире и свободе, молим Тебя, услышь нас, дабы сокрушил Ты всех врагов церкви своей, молим Тебя, услышь нас.

Отец Небесный, благодарим Тебя за все Твои милости видимые и невидимые, за Твою милость и любовь. Наполни нас Твоим божественным покоем и позволь нам идти дальше день за днем, чтобы сеять любовь там, где любовью бедны. Аминь.

(Ритуал окончен. Окропите помещение или землю святой водой.)

Молитва об избавлении

(Это укороченная версия молитвы об избавлении, которую читают, переходя из комнаты в комнату после того, как на месте демонической активности был проведен ритуал экзорцизма. Также молитва эффективна, когда ее читать над собой, или над другим человеком, или в доме для противодействия колдовству, физическому нападению или демонической активности.)

Защити нас, Господь, святым именем Твоим от всех сил тьмы; защити нас святыми ангелами Твоими от натиска дьявольского, и от злых пожеланий, и от нечистых знаний, и от физических нападений наших братьев и сестер, работающих дьяволу намеренно или по незнанию; помоги нам отвергнуть и обратить в бегство все зло во имя Твое. Во имя и властью Иисуса Христа из Назарета, силой Его драгоценной крови, укрепившись заступничеством Пречистой Девы Марии, святого Иосифа, архангелов Михаила, Гавриила и Рафаила, ангела Гефсиманского и всех хоров ангельских, святых апостолов Петра, Павла, Иоанна, Иуды и других апостолов, святого Бенедикта, святого Мавра и всех святых, заклинаем (†) и повелеваем (†) всем духам, не поклоняющимся Святой Троице, не иметь больше власти надо мной (имя другого человека, название места/земли, имена людей и животных, обитающих в этом месте или на этой земле) (†).

Мы молим кровь Иисуса против вас, злые духи, и ее властью запечатываем все входы, через которые вы проникли (†). Именем Иисуса повелеваем вам и всем духам, не поклоняющимся Святой Троице, выйти безвредно, ибо гонит вас Господь. Во имя Господа, изыдите! (†) Мы повелеваем вам драгоценной кровью Христовой не возвращаться даже при признании, приглашении или приказе. Мы повелеваем вам кровью Христовой не вредить ни прямо, ни косвенно ни единому Божьему творению. Во имя Иисуса мы отвергаем и безвредно расточаем все зло, посланное людьми, прислуживающими силам тьмы (†).

Пусть Дух Святой истребит все зло и болезни, насланные мне (этому человеку <имя>, этим людям или созданиям Божьим, обитающим здесь).

Пусть ангелы мира снидут защитить нас и выведут заблудшие души к свету вечному.

Отец Небесный, во имя Иисуса да будет так!

После того как дом очищен от зла, вокруг разумно установить невидимую духовную защиту, напоминающую изгородь прямоугольной формы.

В точке А закопайте освященную медаль с изображением святого минимум на шесть дюймов глубиной и прочтите следующую молитву, составленную папой Львом XIII и читавшуюся раньше после традиционной латинской мессы:

Святой архангел Михаил, помогай нам в битве и против коварства и козней дьявола будь нам защитой. Смиренно молим, да поразит его Бог. А ты, предводитель небесного воинства, Сатану и злых духов, которые, ища погибели душ, по миру блуждают, силой Божией низвергни в ад. Аминь.

После этого переходите в точку В, на ходу творя молитву. В точке В снова закопайте в землю освященную медаль, прочитайте молитву над этим местом и переходите в точку С. Закопав четвертую медаль в точке Д, идите из Д в А, замыкая, таким образом, ограду. В городских условиях вместо медалей используйте святую воду, а в качестве четырех точек берите четыре угла здания.

Перед тем как покинуть дом, пострадавший от негативного воздействия сверхъестественных сил, перед заключительным благословением святого Мавра можно произнести одно из следующих благословений:

Для человека:

помажьте его освященным елеем или окропите святой водой и прикоснитесь к нему священной реликвией, говоря: «Во имя Иисуса исцеляем тело, дух и душу сего дитяти Божия и окружаем его/ее светом Христа, воскресшего во славе».

Для животного:

помажьте его освященным елеем или окропите святой водой и прикоснитесь к нему священной реликвией, говоря: «Исцеляем тело и душу сего создания Божия и возвращаем его власти Божией».

Для места:

окропите святой водой и посыпьте освященной солью, говоря: «Во имя Иисуса благословляем место сие и возвращаем его власти Божией».

Для предмета:

коснитесь его освященным елеем или окропите святой водой, говоря: «Во имя Иисуса мы благословляем сей <предмет> и возвращаем его власти Божией».

Молитва об отречении

Читается, если человек отказался от своего крещения и заключил пакт с дьяволом или с одним из падших духов; читается до благословения святого Мавра.

Я, <имярек>, отвергаю Сатану и все его козни, все сделки, клятвы и договоры, заключенные с ним, все нечестивые обряды и верования; отменяю и беру назад все злые пожелания, слова, мысли и поступки, в которых я согрешил(а) перед Господом и навредил(а) моим братьям и сестрам. Я говорю это без обмана и мысленных ограничений.

Если был заключен пакт с Сатаной, человек должен повторить молитву трижды, по возможности слово в слово, после чего он/она должен прочесть следующую молитву:

Иисусе милостивый, я призываю тебя в мою жизнь и отдаю тебе мой разум, тело, душу и волю; научи меня молиться и наполни меня Святым Духом, чтобы я возлюбил Тебя и ближнего своего, как самого себя. Аминь.

«Благословен вечно Бог Отец, и Сын его равной славой, и Бог Дух Святой. Аминь» [Гимн бенедиктинцев].

Благословение святого Мавра

Благословение больных древом святого Креста Господня или надлежащим образом освященной медалью святого Бенедикта – старинная молитва. В раннехристианской церкви ее использовали для исцеления и экзорцизма.

Для благословения нужно зажечь две свечи пчелиного воска, если открытый огонь не запрещен в данном помещении (например, в больнице). Читающий благословение держит реликвию древа святого креста или медаль с изображением святого Бенедикта в правой руке и три раза читает «Отче наш», «Аве, Мария» и «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу», после чего начинается ритуал благословения.

V. – Благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков![10]

R. – Аминь.

V. – Нога моя стала на прямом пути.

R. – В собраниях благословлю Тебя, Господи[11].

Как святой Мавр, обращаясь ко святому имени Господа, верою своей исцелял больных, так и я, недостойный грешник, повторяю его слова и возвращаю тебе здравие по желанию твоему.

Во имя единой Пресвятой Троицы и укрепившись заслугами святого Бенедикта, папы римского, приказываю тебе (имя человека или нескольких людей) встать и идти, и исцелиться во имя Отца, Сына и Святого Духа (†). Аминь.

Антифон: Но он взял на себя наши немощи и понес наши болезни… и ранами его мы исцелились[12].

V. – Тот, кто взял на себя наши грехи.

R. – Да исцелит он твои немощи.

V. – Услышь, Господь, молитву мою.

R. – И вопль мой да придет к Тебе.

V. – Господь да пребудет с вами.

R. – И со духом твоим.

Помолимся

Господь, создатель всего сущего, пожелавший, чтобы Его единородный сын обрел плоть через Деву Марию, силой святого Духа, ради возрождения человечества, и снизошел до исцеления ран и немощей душ наших искуплением, совершенным на священном преславном древе животворящего креста; и снизошел через духоносный символ креста восстановить здоровье в этом рабе Божьем/ Рабах Божьих (имя/имена). Сим Христос Бог наш. Аминь.

Помолимся

Господи Иисусе Христе, даровавший моему учителю, блаженному Бенедикту, привилегию получать от тебя то, чего попросит он во имя Твое; смилостивись по его заступничеству исцелить все немощи раба твоего/рабы твоей, чтобы, став здоровым, восславили бы он/она святое имя Твое, о Ты, кто пребывает и царствует вместе с Богом Отцом и Богом Святым Духом ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Благословение

Взывая к Непорочной Богородице и Приснодеве Марии и заручившись заступничеством святого Иосифа, Бенедикта и Мавра, молим: властью (†) Бога Отца, мудростью (†) Бога Сына и силой (†) Бога Духа Святого да избавишься ты от всех немощей. Аминь. Да будет воля Его, и да будет тебе по желанию и молитве твоей к славе и чести святого Креста Господа нашего Иисуса Христа.

(Больного благословляют древом святого Креста Господня или медалью с изображением св. Бенедикта, говоря следующие слова):

Благословение

Да снизойдет на тебя благословение Господа всевышнего, Отца, Сына (†) и Святого Духа и да пребудет с тобой всегда. Аминь.

(Исцеляемый(е) по очереди прикладывается к распятию или медали. На этом благословение святого Мавра закончено.)

Благодарственная литания святого Иосифа

Господи, смилуйся над нами, Христос, смилуйся над нами; Господь, смилуйся над нами, Христос, услышь нас, Христос, милостиво услышь нас. Господь, Отец наш Небесный, смилуйся над нами; Бог Сын, спаситель мира, смилуйся над нами. Господь Дух Святой, смилуйся над нами. Святая Троица, один Бог, смилуйся над нами. Святая Мария, молись за нас. Святой Иосиф, молись за нас. Преславный сыне Давидов, молись за нас. Свет Патриархов, молись за нас. Супруг Богоматери, молись за нас. Целомудренный охранник Девы, молись за нас. Приемный отец Божьего сына, молись за нас. Бдительный защитник Бога, молись за нас. Глава Святого семейства, молись за нас. Иосиф Справедливый, молись за нас. Иосиф Целомудренный, молись за нас. Иосиф Благоразумный, молись за нас. Иосиф Мужественный, молись за нас. Иосиф Богобоязненный, молись за нас. Иосиф Верный, молись за нас. Зерцало терпения, молись за нас. Приверженец бедности, молись за нас. Образец трудолюбия, молись за нас. Слава домашнего уклада, молись за нас. Охранитель девственниц, молись за нас. Столп семьи, молись за нас. Утешение страждущих, молись за нас. Надежда болящих, молись за нас. Святой покровитель умирающих, молись за нас. Ужас демонов, молись за нас. Защитник святой церкви, молись за нас.

Агнец Божий, искупивший грехи мира сего, помилуй нас. Господь, агнец Божий, искупивший грехи мира сего, услышь нас. Господь, агнец Божий, искупивший грехи мира сего, сжалься над нами.

V. – Он поставил его господином над домом своим.

R. – И правителем над всем владением своим[13].

Господь в своем неизъяснимом промысле избрал блаженного Иосифа быть супругом Твоей Пресвятой Матери; даруй, чтобы он, кого почитаем нашим защитником на земле, походил бы за нас и на небе перед тем, кто живет и царствует ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

(На этом благодарственная литания святому Иосифу закончена.)

Приложение 2 Молитва с использованием четок (Розарий)

Четки – это благочестивая молитва Деве Марии, матери Иисуса Христа. Многие забывают воздавать ей хвалу, но Иисус сам пожелал, чтобы мы прибегали к заступничеству его матери. Дева Мария заслуживает нашего поклонения, потому что родила Иисуса, воспитала и смотрела у подножия креста, как он умирает. Страдая на кресте, Иисус поручил нас своей матери.

Для этой молитвы вам понадобятся четки, то есть нитка бус с распятием. Короткое звено из пяти бусин крепится к распятию, от которого отходит замкнутый в кольцо шнур, на который нанизаны пять наборов из одной большой бусины и десяти маленьких – так называемые декады. Каждая декада читается в память о тайнах жизни Господа нашего и его благословенной матери, начиная с Благовещения и заканчивая коронацией Марии в раю. Различают три вида тайн: пять радостных, пять скорбных и пять славных. Четки состоят из пятнадцати декад, но обычно читают по пять декад зараз, сосредоточившись на одном виде тайн.

Перед началом молитвы с использованием четок следует перекреститься. Взявшись за распятие на четках, прочтите Символ веры (полный цикл молитв приведен ниже). Переходите к первой большой бусине и читайте «Отче наш». На трех маленьких бусинах читайте по одной «Аве, Мария» на каждой, затем «Слава Отцу и Сыну» и молитву Богоматери Фатимской, которую дети из Фатимы просили молящихся прибавлять после каждой декады. На следующей большой бусине читайте «Отче наш».

После этого переходите к замкнутой секции четок. Взявшись за первую большую бусину, назовите первую тайну и сосредоточьтесь на ней; затем прочитайте «Отче наш» и «Аве, Мария» для каждой из десяти маленьких бусин, потом один раз «Слава Отцу и Сыну» и молитву Богоматери Фатимской. Это завершает одну декаду четок. Назовите следующую тайну и повторите молитвы, как описано выше, пока не закончатся все пять декад четок. В заключение читайте «Слава тебе, царица небесная». После завершения молитв по четкам я обычно читаю молитву святому архангелу Михаилу.

Как молиться с использованием четок

† Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

Апостольский Символ веры

Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого, и в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено. Ради нас, людей, и ради нашего спасения сшедшего с небес, и принявшего плоть от Духа Святого и Марии Девы, и ставшего человеком. Распятого же за нас при Понтийском Пилате, и страдавшего, и погребенного. И воскресшего в третий день согласно Писаниям. И восшедшего на небеса, и сидящего по правую сторону Отца. И снова грядущего со славою, чтобы судить живых и мертвых, Его же Царству не будет конца. И в Духа Святого, Господа, дающего жизнь, от Отца исходящего, с Отцом и Сыном сопоклоняемого и прославляемого, говорившего через пророков. В единую святую, соборную и апостольскую Церковь. Признаю одно крещение для прощения грехов. Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.

Отче наш

Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день, и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.

Аве, Мария

Радуйся, Мария, исполненная благодати! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь.

Слава Отцу

Слава Отцу, и Сыну, и святому Духу ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Декадная молитва Богоматери Фатимской

О милосердный Иисус, прости нам наши прегрешения, избавь нас от огня адского и возведи на небо все души, особенно те, кто более всех нуждается в твоем милосердии.

Пять радостных тайн

Эти молитвы читают по понедельникам и вторникам, а также по воскресеньям от начала Рождественского поста до Великого поста.

Благовещение

«Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами». (Ев. от Луки, 1:28)

Посещение Девой Марией Елизаветы

«И Елизавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: „Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!“» (Ев. от Луки, 1:42)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Рождество Иисуса

«И родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице». (Ев. от Луки, 2:7)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу и Сыну» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Сретение Господне

«А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа». (Ев. от Луки, 2:22)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Обретение отрока Иисуса в Иерусалимском храме

«Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их». (Ев. от Луки, 2:46)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Пять славных тайн

Эти молитвы читают по средам и субботам, а также по воскресеньям с Пасхи до Рождественского поста.

Воскресение Христа

«Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен». (Ев. от Марка, 16:6)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Вознесение Иисуса Христа

«И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога». (Ев. от Марка, 16:19)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Сошествие Святого Духа на апостолов

«И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились». (Деяния апостолов, 2:2)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Успение Пресвятой Богородицы

«И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце, под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». (Откровение Иоанна Богослова, 12:1)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Увенчание Девы Марии небесной славой

«Ты величие Израиля… ты великая слава нашего рода… Господь укрепил десницу твою; будь же благословенна от Господа Вседержителя на вечное время». (Книга Иудифи, 15:9-10[14])

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Пять скорбных тайн

Эти молитвы читаются по вторникам и пятницам, а также по воскресеньям во время Великого поста.

Предсмертное борение в Гефсиманском саду

«И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. Встав от молитвы, он пришел к ученикам и нашел их спящими от печали». (Ев. от Луки, 22:44–45)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Бичевание Иисуса Христа

«Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его». (Ев. от Иоанна, 19:1)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Увенчание тернием

«…и, раздев Его, надели на Него багряницу и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость…» (Ев. от Матфея, 27:28–29)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Крестный путь

«И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа». (Ев. от Иоанна, 19:17)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

Смерть на кресте

«Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! В руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух». (Ев. от Луки, 23:46)

«Отче наш», десять раз «Аве, Мария», «Слава Отцу» и декадная молитва Богоматери Фатимской.

На последней декадной молитве Фатимской Богородице молитвы с использованием четок закончены. Следует осенить себя крестным знамением. Католики в завершение обряда обычно прибавляют «Славься, Царица <Небесная>».

Славься, Царица, матерь милосердия, жизнь, отрада и надежда наша, славься. К Тебе взываем в изгнании, чада Евы, к Тебе воздыхаем, стеная и плача в этой долине слез. О Заступница наша! К нам устреми Твоего милосердия взоры. И Иисуса, благословенный плод чрева Твоего, яви нам после этого изгнания. О кротость, о милость, о отрада, Дева Мария. Молись за нас, Святая Богородица. Да достойны будем Христовых обещаний.

Помолимся:

Боже, Твой Единородный Сын жизнью, смертью и воскресением Своим открыл нам путь к вечному спасению. Молим Тебя: даруй, чтобы мы, размышляя об этих тайнах в святом Розарии Пресвятой Девы Марии, последовали преподанным в нем примерам и удостоились исполнения данных нам обещаний. Через Христа, Господа нашего. Аминь.

Приложение 3 Посвящение Деве Марии

Я, недостойный христианин, возобновляю, подтверждаю и предаю сегодня в руки Твои, Непорочная Дева Мария, обеты моего крещения; навеки отрекаюсь от Сатаны и его козней, духом и телом предаю себя Иисусу Христу, воплощению мудрости, дабы нести свой крест за Ним во все дни моей жизни и веровать в Него сильнее, чем прежде. Пред судом Небесным выбираю Тебя сегодня своей матерью и госпожой. Раб Твой, предаю и посвящаю Тебе тело и душу и все мои внутренние и внешние достоинства, и добрые дела в прошлом, настоящем и будущем. Располагать мной и всем принадлежащим мне без остатка по своему усмотрению, к вящей чести и славе Господней, на время и вечность. Аминь

Примечания

1

Иоан., 31, 32. – Здесь и далее примеч. пер.

Вернуться

2

Петр. 5:8.

Вернуться

3

Парализованных.

Вернуться

4

Книга Псалмов, гл. 78.

Вернуться

5

Здесь и далее перевод с оригинала книги.

Вернуться

6

Т. е. церкви Христовой.

Вернуться

7

Автор цитирует часть Пространной молитвы святому архангелу Михаилу.

Вернуться

8

Объекты, таинственным образом материализующиеся из ничего посредством медиумов.

Вернуться

9

Астральные сущности, материализованные силой мысли.

Вернуться

10

Откровение св. Иоанна Богослова, 7:12.

Вернуться

11

Псалом, 25:12.

Вернуться

12

Книга пророка Исайи, 53:4–5.

Вернуться

13

Псалом, 105:21.

Вернуться

14

Номера стихов указаны согласно каноническим текстам.

Вернуться

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg