«Литературная Газета, 6551 (№ 17/2016)»

Литературная Газета, 6551 (№ 17/2016) (fb2) - Литературная Газета, 6551 (№ 17/2016) 2115K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Литературная Газета

Дядя на Парнасе

Дядя на Парнасе250 лет назад родился Василий Львович Пушкин

Литература / Первая полоса / Эпоха

Михайлова Наталья

Фото: Государственный музей А.С. Пушкина

Теги: Василий Пушкин

27 апреля 1766 года в Москве родился Василий Львович Пушкин, известный стихотворец, родной дядя Александра Пушкина, его первый наставник в поэзии.

Поэтов грешный лик

Умножил я собою,

И я главой поник

Пред милою мечтою;

Мой дядюшка-поэт

На то мне дал совет

И с музами сосватал, –

писал А.С. Пушкин о своём дяде, которого называл дядей на Парнасе, своим Парнасским отцом.

Конечно, мы благодарны Василию Львовичу за столь важное участие в жизни его великого племянника. Ведь это он отвёз его в 1811 году в Петербург, с тем чтобы определить в Лицей. Он позаботился о том, чтобы познакомить его с Н.М. Карамзиным, В.А, Жуковским, П.А. Вяземским. Дядя отговорил Александра от необдуманного решения идти после окончания Лицея в гусары и указал ему путь в поэзию. Василий Львович радовался первым поэтическим успехам племянника, доставил его стихотворение «Воспоминание о Царском Селе» (то самое, которое юный лицеист читал на экзамене в присутствии Г.Р. Державина) в московский журнал «Российский музеум», с чувством декламировал стихи Александра Пушкина на заседаниях Общества любителей российской словесности при Московском университете (он был одним из учредителей этого общества). А потом, когда А.С. Пушкин был признан первым поэтом России, гордился его славой, был его восторженным читателем.

Руслан, Кавказский Пленник твой,

Фонтан, Цыганы и Евгений

Прекрасных полны вдохновений!

Они всегда передо мной,

И не для критики пустой

Я их твержу, для наслажденья, –

признавался В.Л. Пушкин в послании к племяннику.

Христос воскрес, питомец Феба!

Дай бог, чтоб милостию неба

Рассудок на Руси воскрес;

Он что-то, кажется, исчез.

Дай бог, чтобы во всей вселенной

Воскресли мир и тишина,

Чтоб в Академии почтенной

Воскресли члены ото сна;

Чтоб в наши грешны времена

Воскресла предков добродетель… –

этим замечательным стихам А.С. Пушкина мы обязаны его дяде – ему они адресованы.

В поэме А.С. Пушкина «Граф Нулин» запечатлён забавный облик Василия Львовича, щёголя и дамского угодника. П.А. Вяземский вспоминал, как, вернувшись в Москву из Парижа, В.Л. Пушкин предстал перед обществом во всём блеске модного наряда и «в простодушном самохвальстве давал дамам обнюхивать свою голову», умащённую ароматическим маслом.

Граф Нулин едет в Россию из Парижа:

С запасом фраков и жилетов,

Шляп, вееров, плащей, корсетов,

Булавок, запонок, лорнетов,

Цветных платков, чулков á jour…

Ажурные чулки были особенно любимой деталью туалета В.Л. Пушкина. Когда ему пришлось из-за болезни изменить модным привычкам, он выразил сожаление прежде всего об ажурных чулках:

Стар и дряхл я становлюсь

И сквозных чулок боюсь.

Щегольство и наивное простодушие дяди вызывали улыбку, но не мешали и племяннику, и друзьям В.Л. Пушкина любить его – доброго, искреннего и весёлого человека. «Люблю любовь его», – писал о нём Н.М. Карамзин.

Но вернёмся, однако, к юбилею Василия Львовича. Юбилей – это всегда итоги. Когда вышел в свет первый и единственный прижизненный сборник стихотворений В.Л. Пушкина, в печати появились только комплиментарные отклики, автор сборника был справедливо назван ветераном нашей литературы. Когда Василия Львовича не стало, о его поэме «Опасный сосед» писали как о произведении «нигде не напечатанном, а всем известном, получившем народность» (поэма широко распространялась в списках). Её сравнивали с творениями знаменитого английского художника Уильяма Хогарта – «это Гогартов оригинал, с которого копию снять невозможно», называли шедевром, «памятником дарований его стихотворных». Напомним о том, что Буянова, героя «Опасного соседа», А.С. Пушкин увековечил в романе «Евгений Онегин», поставив его в один ряд со Скотиниными, героями комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль».

Сегодня, исчисляя заслуги В.Л. Пушкина (1766–1830) перед нашей словесностью, нельзя не сказать о его деятельном участии в борьбе за русский литературный язык. В увлекательный сюжет поэмы «Опасный сосед» Василий Львович остроумно включил выпады в адрес противников Н.М. Карамзина; в посланиях к В.А. Жуковскому и Д.В. Дашкову явился автором первых манифестов карамзинской школы. Свою борьбу с литературными староверами он вёл и будучи старостой «Арзамаса». Всю жизнь Василий Львович рыцарски служил поэзии, был патриотом своей страны, ратовал за просвещение.

Невежда может ли отечество любить?

Не тот к стране родной усердие питает,

Кто хвалит всё своё, чужое презирает,

Кто слёзы льёт о том, что мы не в бородах,

И, бедный мыслями, печётся о словах!

Но тот, кто, следуя похвальному внушенью,

Чтит дарования, стремится к просвещенью…

То, что было любимо и ценимо Василием Львовичем, востребовано нами и сегодня.

…Но я живу ещё для искренних друзей,

Душе и сердцу милых;

Живу ещё для Муз, и в хижине моей

Не знаю скуки я, не вижу дней унылых,

С спокойной совестью быть можно одному!

Молчу по суткам – и мечтаю,

Я счастья всякому желаю,

А зла, Бог видит, никому.

Некогда К.Н. Батюшков писал о В.Л. Пушкине:

И слава, верьте мне, спасёт

Из алчных челюстей забвенья

И в храм бессмертия внесёт

Его и жизнь, и сочиненья.

Отмечая 250-летие В.Л. Пушкина, мы можем сказать, что его сочинения не единожды изданы, переведены на английский и болгарский языки. Книга о нём вышла в издательстве «Молодая гвардия» в серии «ЖЗЛ». Статьи о творчестве В.Л. Пушкина напечатаны в России, Германии, Болгарии, Японии.

В 2013 году в Москве на Старой Басманной улице был открыт мемориальный Дом-музей В.Л. Пушкина. И мы можем побывать в этом гостеприимном доме, где бывали поэты И.И. Дмитриев, П.А. Вяземский, Д.В. Веневитинов, Адам Мицкевич, где бывал Александр Пушкин. Мы можем ближе познакомиться с Василием Львовичем – поэтом, путешественником, страстным библиофилом и театралом, весёлым рассказчиком, остроумным собеседником, мастером стихов на заданные рифмы, творцом альбомной культуры. В музейной экспозиции можно увидеть подлинные автографы В.Л. Пушкина на книгах; автограф его послания 1812 года «К жителям Нижнего Новгорода», где выразились его патриотические чувства, любовь к родной Москве; автографы его французских стихотворений в альбоме Е.А. Демидовой (да, Василий Львович, в совершенстве владея французским языком, писал и французские стихи, перевёл стихотворение А.С. Пушкина «Чёрная шаль» на французский язык). А ещё – шутливый рисунок К.Н. Батюшкова, запечатлевший прогулку В.Л. Пушкина по Тверскому бульвару. А ещё – столовое серебро сестры Василия Львовича Елизаветы Львовны. А ещё – сонетку, вышитую Верой Фёдоровной Вяземской. И мебель из подмосковной усадьбы Апраксиных Ольгово, где с удовольствием бывал Василий Львович. И много ещё чего…

250-летний юбилей В.Л. Пушкина отмечен международной научной конференцией, посвящённой также 250-летию Н.М. Карамзина (Василий Львович на полгода старше своего литературного учителя). Тема конференции – «Чувствительность в литературе, искусстве, культуре конца XVIII – первой трети XIX веков». Организаторы конференции – Институт мировой литературы РАН, Институт русской литературы РАН, отделение «Образование и культура» Российской академии образования, Государственный музей А.С. Пушкина, Государственный музей-усадьба «Остафьево», «Литературная газета». В программе – 42 доклада исследователей из России, Болгарии, Эстонии, Черногории, Японии.

К юбилею В.Л. Пушкина издательство «Планета» выпускает два издания его сочинений – репринтное издание 1822 года «Стихо­творения Василия Пушкина» и сборник «Стихотворения и поэмы». Известный художник Юрий Иванов завершил сюиту иллюстраций к «Опасному соседу» – несомненно, это издание явится событием в истории книжной графики. Государственным музеем А.С. Пушкина готовится к выходу в свет альбом «Прогулки с В.Л. Пушкиным по Москве и Подмосковью».

В день рождения поэта-дяди его ждёт ещё один подарок – в его доме на Старой Басманной будет представлен водевиль В.Л. Пушкина и П.А. Вяземского «Помещик без поместья», который шёл на московской и петербургской сценах в 1824 году. Исполнитель – артист МХТ им. А.П. Чехова Данил Стеклов, режиссёр – Андрей Беркутов.

Отделение «Образование и культура» Российской академии образования учредило памятную медаль к 250-летию В.Л. Пушкина. Она выполнена выдающимся художником-медальером Александром Колодкиным. Медалью будут награждены те, кто внёс свой вклад в изучение и пропаганду творческого наследия В.Л. Пушкина, в создание его дома-музея.

И последнее. «Литературная газета» неслучайно принимает участие в юбилейных торжествах. Василий Львович Пушкин был внимательным читателем и автором «Литературной газеты». В 1830 году в ней было напечатано послание В.Л. Пушкина «К В.А. Жуковскому». Нам хотелось бы обратить его строки, адресованные друзьям, к сегодняшним читателям «Литературной газеты», ко всем, кто любит поэзию:

Я жив, чтоб вас любить, чтоб помнить всякий час,

Что вас ещё имею;

Благодаря судьбу, я в чувствах не хладею.

Молю, чтоб небеса соединили нас!

Выбрали Ремчукова

Выбрали Ремчукова

Политика / Первая полоса / Кадры

Теги: Константин Ремчуков , общественная палата

Новым председателем Общественной палаты Москвы избран Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Для жителей столицы – событие примечательное, ведь эта структура является важным инструментом народного контроля. От того, чьи интересы будет защищать ОП, зависит решение множества городских проблем в пользу большинства. Константин Ремчуков – сторонник демократических ценностей, и это даёт москвичам надежду, что к их голосу прислушаются.

Мания оптимизации

Мания оптимизации

Политика / Первая полоса / Реплика

Попов Вадим

Теги: общество , образование , политика

Совсем недавно состоялась конференция Народного фронта, посвящённая проблемам леса. Форум был представительным, событие получило общественный резонанс. СМИ (и в частности «ЛГ») обсуждали, что русским лесом нужно срочно заниматься, растить кадры, возрождать профильную науку. Возможно, под впечатлением от бурной дискуссии Мин­образ решил что-то немедленно предпринять, и с присущей ведомству креативностью… присоединил Московский государственный университет леса к Бауманке.

Вы не поверите, но в решении Минобраза кроме мании оптимизации есть и определённая логика. Дело в том, что в Лестехе (как по традиции называют этот вуз) ещё в советские времена по инициативе Королёва был создан факультет электроники. А значит, присоединение к Бауманке имеет какой-то смысл. Но тогда возникает другой вопрос. Если таким образом министерство решило усилить отечественную электронику, то почему несколько лет назад оно присоединило МИЭМ (Московский институт электроники и математики) к… Высшей школе экономики? Да-да, той самой…

И главное, при чём тут лес? Экспертное сообщество вопиёт об утраченном статусе лесоводства, о печальной судьбе русского леса, а Министерство образования демонстративно лишает статуса крупнейший профильный вуз. Какие ещё нужны аргументы? Может быть, воззвать нашего либерального министра к исторической памяти? Ведь Лестех имеет мемориальную ценность – его окончил Борис Абрамович Березовский.

Портрет эпохи

Портрет эпохи

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги: Владимир Путин , Прямая речь

Владимир Путин. Прямая речь. / Составитель В.Н. Рахманов / – М.: Издательский дом «Звонница-МГ», издательство «Новый ключ». 2016. – 416 с. – 1000 экз.

Вышел первый том в рамках издательского проекта, где планируется объединить наиболее значимые выступления президента России. Первая книга предлагает читателям вспомнить, о чём говорилось в посланиях Федеральному Собранию. Все годы президентства В. Путина они неизменно становились знаковым политическим событием, вызывали острые дискуссии и у нас в стране, и за её пределами. Президент демонстрировал, что для него выступление перед парламентариями не просто дань закону. Речи были неформальными, содержали важнейшие суждения по вопросам внутренней политики, геополитические обобщения, которые издатели, анонсируя книгу, по праву называют судьбоносными, историческими. Собственно, многотомник «Прямая речь» станет своеобразной хрестоматией по новейшей истории России. Издатели уверены, что выступления президента перед Федеральным Собранием – это портрет эпохи. Важно и другое: читатель может проследить, как менялось мировоззрение В. Путина, оценить, в какой степени осуществились планы, сбылись обещания.

Россия – цэ не Коломыя

Россия – цэ не Коломыя

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Макаров Анатолий

Теги: Россия , Европа , Польша

Не могу понять польскую элиту. Ну известно много заносчивых людей, спесивых, но ведь полно и здравомыслящих, ироничных, практичных. Об артистизме и рыцарском духе даже не говорю. Тогда зачем с таким страстным мазохизмом расчёсывать старые (иногда столетние) раны, с такой мстительностью переживать давние, хоть не всегда напрасные обиды?

Да, немало поводов для той или иной обиды на соседа, но ведь цивилизованность, политкорректность (без всякой иронии!) тем и хороши, что способствуют компромиссу, проявлению незлопамятности, чтобы перевести былую неприязнь в сферу анекдотов, подначек, беззлобного острословия. Конечно, речь не о случаях, когда надо на фактах отстаивать историческую правду, которую кто-то пытается исказить, оболгать. Тут компромиссы невозможны.

Узнавая о всё новых эксцессах польского духовного возрождения, наблюдая за тем, как теряют во время телевизионных дискуссий самообладание и знаменитую «гжечность» шановные польские коллеги, я радуюсь тому, что российское общество, большинство отечественных политиков не опускаются до мелкой ответной мстительности. Не призывают бить стёкла в костёлах, не предают анафеме польские имена в российской истории и тому подобное.

Почему так, спросил бы я польского коллегу, который, выступая в российских ток-шоу, содрогается от неизъяснимой ненависти к России, почему я не заражаюсь ответной ненавистью, не ищу поводов в минувшем и не отказываюсь от своих житейских пропольских симпатий? Спросил бы и сам себе ответил: а в том дело, что я принадлежу к великой стране, не лелеющей обид, не копящей унижений и злопамятства. Короче, не подверженной комплексу неполноценности. И это касается не только поляков. Думаю, каждый, увы, довольно легко продолжит сей ряд.

Потому так странно и неприятно бывает видеть, как некоторые наши публичные политики и ораторы свои личные комплексы, приватную ущемлённость и, простите, неполноценность пытаются навязать великой стране. Свою обидчивость приписывают великому народу. Теряют лицо, унизительно кипятятся, срываются на заполошный крик, прибегают к мелким недостойным аргументам. И не замечают, как в запале разобиженности предают анафеме настоящие ценности нашего собственного духовного и материального бытия.

Например, Европу, которая так дорога была и Пушкину, и Гоголю, и Достоевскому, и Герцену, и Булгакову, и Маяковскому, и миллионам просвещённых русских людей самых разных взглядов и идейных предпочтений.

Да, информационная война, да, обострение геополитических противоречий, но вспомним войну холодную. В виде каких угодно животных принято было изображать западных лидеров, но простой английский, французский, итальянский, да и американский народ в таком виде никогда не фигурировал. И деятелей культуры почитали у нас за талант, одарённость, не скрывали от себя. Или давайте вспомним войну «горячую» и знаменитую фразу: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся».

Дерзаю продолжить мысль о том, что и «сумрачный германский гений», во многом оплодотворивший русскую науку, и «острый галльский смысл», пробудивший гениальных русских творцов, и эстетическое чувство изысканных сынов Тосканы, подарившее нам Кремль и в немалой степени Петербург, – всё это с нами и никуда не денется. Как остаётся христианская мораль, несмотря на все ереси и скабрёзное богоборчество, понятная русским сердцам.

Сводить плодотворную сложность отношений с Европой к одним лишь войнам (будто бы европейские страны между собой столетиями не воевали) – значит перечёркивать нечто важное и заветное в русском сознании, в русской душе, в самом существовании Русского мира.

Отделяться по невежеству ли, по не слишком ли разумной обиде, под влиянием ли преходящих обстоятельств от исторической европейской судьбы – это всё равно что признать необычайно идейно мудрым и справедливым лозунг «Коломыя – цэ Европа». В некоем чисто формальном смысле – да. Но Россия ни в каком смысле не Коломыя.

Фотоглас № 17

Фотоглас № 17

Фотоглас / События и мнения

Фото: РИА "Новости"

С широко закрытыми глазами

С широко закрытыми глазами

Политика / События и мнения / Письма с еврозоны

Славин Алексей

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Россия , Европа , США

Германия упорствует в заблуждениях в вопросе о мигрантах

На днях в ходе визита в Германию президент США Обама сказал, что канцлер ФРГ Меркель стоит «на правильной стороне истории» в вопросе о мигрантах. Между тем всем памятны события новогодней ночи в Кёльне и других городах страны с участием орав молодняка «арабской и североафриканской внешности», после которых в полиции оказалось 1100 заявлений немок о насилии, издевательствах и грабеже.

И что же, как говорится, в сухом остатке? Три хилых приговорчика с условными сроками за мелкие кражи и штрафом в 100 евро. И – тишина.

Почему так?

А потому, что не в масть всё это. Так как ломает устои «хронической толерантности» и «патологической мультикультурности». То есть всего того, чем либеральная пропаганда без устали потчевала обывательский мозг, провозглашая «европейскими ценностями».

А потому начальник полиции Кёльна Вольфганг Альберс, который всё о том погроме знал, отчитался, что «ночь прошла спокойно».

А потому, как сообщил журнал Focus, «власти федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия предпринимали попытки скрыть факты сексуальных домогательств к немецким женщинам со стороны мигрантов в Кёльне и умолчать об изнасиловании». Газета «Бильд» приводит слова полицейского, что «руководство указало не афишировать подобные факты».

А потому в течение пяти дней ни по радио, ни по телевидению, ни в крупных газетах о погроме не было сказано ни слова. Молчали в медийном Гамбурге, молчали в самом Кёльне, где расположены штаб-квартира Westdeutscher Rundfunk (WDR), студии RTL, Super-RTL, N-TV, VIVA, VOX, Deutsche Welle, молчали в Берлине.

Причина проста, как баюшки-баю: любой здешний главред знает, что лучше быть «непрофессиональным», чем «нетолерантным». Ткнут гуманистическим пальцем: «расист», «ненавистник иностранцев», «пособник правых экстремистов», а то и «фашиста» прилепят – и прощай, должность.

По этому поводу даже хитроумная The Times не могла не вставить свои три пенса, глубокомысленно отметив, что «завеса молчания» могла быть устроена неслучайно, а именно «из-за этнического происхождения подозреваемых в нападениях».

И потому колесо дознания раскручивалось со скрипом, так как ещё никто и никогда не приводил его в действие по причинам всё той же «толерантности». Из тысяч человек (точно никто не знает) идентифицировать удалось 14. И, как говорят законники, доказать их «личную вину» практически невозможно, так как «царил хаос».

То, что беспорядки были заранее организованы, признал даже министр юстиции ФРГ Хейко Маас. Как тут не признаешь: не могли же тысячи мигрантов в один момент сняться с места и одновременно, примерно в 23.30, начать бесчинствовать.

Впрочем, сговор никто и не пытался доказать. Максимум – вырванный телефончик.

Ситуация, однако, выглядит намного серьёзнее: если инициатива бесчинств шла от новых мигрантов, это ещё полбеды. Но вот если они объединились с уже живущими в Германии мусульманскими радикалами, тогда дела совсем швах. Это метастазы.

Последние события в Париже и Брюсселе вновь доказывают, что европейская юридическая система, которая является частью системы политической, хромает на обе ноги. Это подметил обозреватель «Немецкой волны» Марсель Фюрстенау: «Наказания – это важная составная часть внутренней безопасности. Мы должны донести до преступников любого вида, что их деяния не останутся безнаказанными. Проблема, однако, состоит в том, что способов объяснить это не так много. Есть тенденция, что за некоторые преступления не наказывают никак».

Ну наконец-то.

Однако истоки-то ещё глубже! Публицист Керстен Книпп, не побоявшись быть обвинённым в расизме, поднял вопрос о нацио­нальной идентичности, психологических, культурных и поведенческих особенностях человека как составляющей общественного климата, как фактора безопасности, открыто стал препарировать понятие «происхождение» как идентификационный код.

Поможет ли Европе философское осмысление кризиса? Призыв Ангелы Меркель к единству в этом вопросе для многих стран звучит как насмешка. А «турецкий гамбит» с возвратом нелегалов в обмен на безвизовое проникновение в Старый Свет миллионов турок вообще выглядит как унизительный шантаж.

…На декабрьском (2015 г.) съезде ХДС в Карлсруэ многое напоминало съезд КПСС. Девятиминутная овация стоя. Приветственное помахивание рукой. Провозглашение нерушимого единства партии. Заклинания в верности идеалам гуманизма («гуманистический императив», как его обозначила канцлер). Здравицы в честь самого лидера. И, как водится, главный лозунг момента: «Мы справимся». Лозунг этот Меркель повторяла и повторяет, как кришнаит мантру.

Поможет ли?

Последнее прибежище?

Последнее прибежище?

Политика / Новейшая история / Взгляд

Славин Борис

«Бессмертный полк». 9 Мая 2015 года

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Теги: Россия , политика , патриотизм

Человек, любящий Родину, вправе не только гордиться ею, но и испытывать за неё стыд 

Понятие «патриотизм»… Смысл его прост и неоднозначен одновременно. Владимир Путин уже не раз отмечал, что патриотизм был и есть искомой национальной идеей России.

Употребление этого слова имеет давнюю историю. Его по-своему трактовали, например, английские виги и тори, предшественники нынешних либералов и консерваторов. Тори связывали его с чувством любви к своей стране, призывая сограждан руководствоваться интересами общества и государственной власти. Виги считали патриотизм ложным понятием, выдуманным ради одурманивания народа. Именно поэтому его называли последним прибежищем негодяев. Известный публицист XVIII века Самуэль Джонсон принадлежа к тори, между тем говорил, что не следует лишать даже последнего негодяя права любить свою страну.

Писатель-сатирик Генри Филдинг подметил, что в жизни часто встречаются так называемые своекорыстные патриоты. Для них личная выгода, особенно во время войны, определяет степень любви к отчизне. Для них «моя лавка» и есть «моя отчизна».

Негативное понимание патрио­тизма (по вигам) по-своему выразил Лев Толстой. Он считал, что только последние негодяи могут подменять любовь к Богу любовью к существующей власти, которая, по его мнению, всегда исходит из корыстных интересов. Это, правда, противоречило известной православной догме, что нужно любить власть, ибо она от Бога.

Смешение понятий связано с тем, что до середины XIX века многие философы и политики считали государство выражением общих и даже всеобщих интересов граждан (Гегель и др.). Мол, государство существует, чтобы выражать всеобщие интересы.

Марксизмом такое понимание государства было подвергнуто радикальной критике. Оно рассматривалось не как выражение всеобщих интересов граждан, а как машина «для поддержания господства одного класса над другим» (Ленин). Из такого понимания государства вытекал и тезис коммунистов, что пролетарии в условиях господства буржуазии «не имеют своего отечества» (Манифест компартии, написанный Марксом и Энгельсом). Ленин позже уточнил, что лишь после установления cоветской власти трудящиеся обретают своё социалистическое отечество, становясь подлинными патриотами.

Однако настоящий марксизм не абсолютизировал сугубо классовый подход к общественным явлениям. В связи с этим у каждого государства есть по меньшей мере две основные функции: общечеловеческая, связанная с выполнением общих дел, необходимых для совместного проживания людей, и классовая, связанная с деятельностью господствующих классов. Поэтому Ленин не видел ничего зазорного в том, чтобы использовать буржуазных чиновников и специалистов.

Сторонники социалистической идеи, или левые, всегда вкладывали в понятие патриотизма классовый смысл, но означает ли это, что трудящиеся никогда не должны поддерживать прогрессивные меры буржуазного государства? На мой взгляд, не означает. Не питая иллюзий по поводу прогрессивности современного буржуазного государства, левые могут его поддерживать, когда оно, учитывая интересы людей, будет улучшать их жизнь.

В связи с украинским кризисом слово «патриот» снова на слуху. Патриотами себя называют россияне, которые одобряют итоги крымского референдума или помогают ополченцам Донбасса в борьбе с националистической киевской властью, поощряющей фашизм и бандеровщину. С противоположных позиций выступают представители так называемой либеральной оппозиции. Они осуждают внешнюю политику России, считая её империалистической по аналогии с политикой царизма в годы Первой мировой войны. Патриотизм большинства современных россиян они называют проявлением шовинизма и имперского сознания. Отвергают наличие фашизма на Украине, не видят жесточайших проявлений украинского национализма, а карательную операцию против жителей Донбасса называют освободительной борьбой патриотов Украины против российской агрессии и сепаратизма. Их не волнует реальное отношение самих украинцев к этой гражданской, по сути, войне. Хотя власти Киева, призывая молодых украинцев в ряды ВСУ, постоянно сталкиваются с тем, что мало кто спешит воевать и умирать ради интересов новых олигархов. Отсюда и бегство за рубеж десятков тысяч молодых людей, для которых нынешняя «нэнька» – мачеха.

Иное отношение к войне у ополченцев Донбасса; они добровольно вступают в армию, осознавая, что воюют за свою землю.

А как следует понимать патриотизм в самой России? Полагаю, он может быть «прибежищем умных и честных людей» и «прибежищем негодяев».

Руководство страны, судя по всему, считает апелляцию к патриотизму стержнем объединительной идеологии, хотя в ней нередко присутствует эклектический синтез либеральной экономической политики и культ «великодержавия», питающийся соками во многом устаревших дореволюционных традиций. На мой взгляд, это весьма противоречивая и далёкая от современности идеология. Что касается либералов-западников, то для них, как правило, патриотом является тот, кто убеждён в «святости» частной собственности и безусловном могуществе свободного рынка, кто боготворит демократию в её американизированном варианте, даже если она навязывается силой. Националисты (особенно их шовинистическая ветвь) понимают под патриотизмом не столько любовь к родине, сколько неприязнь к внешнему миру и разным «инородцам», которых воспринимают заведомо враждебно.

Действительно, просвещённый патриотизм предполагает не словесную, а деятельную любовь к родине, которая проявляется в конкретных делах, приносящих пользу людям. При этом подлинный патриот может не только гордиться своей страной, но и испытывать за неё стыд, когда, например, её руководители совершают неправомерные поступки или ведут себя неподобающим образом. Особенно стыдно и больно за родину, если народ плохо живёт, а за слабость и несамостоятельность её перестают уважать. Часто такой стыд и такая боль порождают глубоко нравственные поступки, подвижничество. Эти чувства не стоит путать с чувством презрения или снисходительной тер­пимости.

Запад без души

Запад без души

Политика / Новейшая история / Геополитика

Шульгин Владимир

Теги: Россия , Европа , политика

У России невиданная энергия духа, считает Леонид Ивашов

Видимо, неслучайно президент и вице-президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов и Игорь Кефели выбрали наш город, чтобы рассказать, в каком внешнеполитическом контексте развивается Россия. Ведь Калининград – земля, отделённая от родного «материка» чужими границами. Многое здесь воспринимается более обострённо.

Уавторитетных экспертов и аналитиков прошли встречи в Культурном центре посёлка Борисово. Ивашов выступил также в эфире радиостанции «Русский край», а телекомпания «Янтарь» провела передачу о Льве Гумилёве с участием Кефели.

Общаясь с калининградцами, Ивашов отмечал, что Россия, как главная духовная и политическая сила Евразии, неслучайно была названа английским геополитиком Х. Маккиндером «сердцевиной Земли» (Heartland). Если для России определяющими с давних времён являлись святость, совесть, справедливость, то для западных народов основным фактором существования в итоге стала выгода, а преимущественными средствами её получения – экспансия, насилие. Если русская цивилизация всегда стремилась к гармонии между народами, исповедуя имперский стиль Третьего Рима и помогая страждущим племенам, то Запад своим неоязыческим подходом оставлял побеждённым, по образному выражению одного из исследователей, только глаза, чтобы они плакали даром.

Фундаментальная категория геополитики – пространство, его природные богатства, ресурсы. Но важно отстаивать и рубежи духовно-культурного пространства, которое ныне стало новым театром военных действий. Ивашов обратил внимание на вещи, всем привычные, но имеющие символический смысл. Например, храм Христа Спасителя окружён торговыми и банковскими учреждениями с иноязычной рекламой. И нечто подобное у нас во многом. По мнению Ивашова, события 1991–1993 годов показали, что страна развалилась из-за утраты изначального духа и великой идеи. Хрущёв, а затем Горбачёв взяли безоглядный курс на Запад вместо опоры на собственные начала, как бы соглашаясь с правотой западной бездуховной «религии» потребительства. Конечно, условия жизни людей, её комфорт надо улучшать, но не ценой сдачи духовных ценностей.

Ивашов полагает, что Русь – это пространство великой сверхидеи, и сейчас страна движется к возвращению высшей доминанты бытия. Но этому усиленно сопротивляются западники, которые строят картину мира на основе космополитичеких идеологем XVIII века. Тогда Вольтер, Кант, другие либеральные теоретики считали человеческую цивилизацию единой, но с «ушедшими вперёд» англосаксами. По этой схеме отстающие «варвары», в том числе русские, должны «догонять передовиков», вводя единые для всех «демократические» механизмы, отбрасывая в сторону христианскую государственность. Такая схема развития – путь быть фатальными неудачниками. Запад исповедует цивилизационный монизм, но это, как показывает опыт развития человечества (в том числе нынешний, связанный с конфликтами на Ближнем Востоке, проблемами миграции), ведёт к вражде и трагедиям.

В геополитике, по мнению Ивашова, действует «закон фундаментального дуализма» с извечным противостоянием «моря» и «суши» – англосаксонского мира и русского, если не брать во внимание южные территории планеты. Немецкий мир колеблется между двумя геополитическими полюсами. Даже выходя из подчинения, как при Гитлере, он потом вновь оказывается в рамках англосаксонского влияния. Так и сегодня, о чём я не раз писал на страницах «ЛГ». При этом немецкий мир активен. Например, у нас в крае его немецкие кураторы стремятся через «агентов влияния» внушить молодёжи, что Калининград – не Россия, навязывая особую «политическую идентичность». Недавнее заявление бывшего американского посла в Москве о праве Германии на «возвращение Кёнигсберга» неслучайно. Помимо деклараций есть и действия. Они особо ощутимы в сфере культуры и образовании. Глубоко тревожит, что усилиями Минобразования урезаются уроки русского языка и литературы.

Россия, конечно, должна учитывать все законы геополитики – например, о контроле пространства и цивилизационной предрасположенности. Но всегда быть собой. Кстати, даже авторитетные западные мыслители ясно видели ценностную разницу между Россией и Западом. Историк А. Тойнби говорил, что агрессия является формой общения Запада с внешним миром. На Западе это высказывание не любят вспоминать. Мыслитель В. Шубарт отмечал, что Россия подарила миру Храм Божий, а Запад лишился души, дав миру технику, казарму…

Ивашов, опираясь на мысли Н. Данилевского, подчёркивал, что России всегда удавалось отвечать на «вызовы времени», побеждая Орду, Тевтонский орден, других завоевателей. У России невиданная энергия духа, устремлённая ввысь. Даже ошибаясь, как это бывало не раз, Россия никогда не забывала своего вселенского масштаба. Она призвана идти своим путём, не пристёгиваясь ни к Западу, ни к Востоку.

От редакции. Между тем на минувшей неделе в Калининграде и области нашёл большую поддержку флешмоб в знак благодарности властям и жителям польского города Жешува (а там проживают 170 тысяч человек), где отказались снести памятник воинам-освободителям Красной Армии.

Ядовитые семена социальной розни

Ядовитые семена социальной розни

Политика / Позиция

Теги: Россия , экономика , политика

Сергей МИРОНОВ, председатель партии «Справедливая Россия»

Экономический кризис развивается в России по классической формуле: бедные беднеют, богатые богатеют. По данным Росстата, в 2015 году число граждан с доходами ниже прожиточного минимума достигло 19,2 млн. человек (худший показатель за последние девять лет). Если же брать не формальную статистику, а самоощущения самих россиян, выражаемые в ходе соцопросов, то выясняется, что к малоимущим (то есть к тем, кому доходов хватает на скудное пропитание да предметы первой необходимости) относит себя не менее 50% населения. А вот на другом полюсе картина иная: число миллиардеров (пусть даже в рублёвом исчислении) растёт, число миллионеров тоже. Социальное неравенство, которое и раньше было слишком большим, теперь и вовсе становится запредельным. Мы катимся к тому, что раскол общества по имущественному признаку может стать барьером для возвращения к экономическому росту. И что ещё хуже – он разрушает идею социального государства, толкая страну в дремучее сословное состояние, где всё население, как встарь, делится на касту привилегированных и массу обездоленных.

Нувориши и «нищеброды»

Думаю, многие заметили, что в последнее время из каких-то дальних тайников русского языка в актуальный лексикон вдруг вернулось устаревшее словечко «нищеброд». Оно быстро прижилось в блогосфере и социальных сетях, в ряде передач ТВ и в некоторых СМИ. В прошлом нищебродами называли попрошаек и бродяг, нынче сюда вкладывается иной смысл. В интернете есть целые трактаты, где авторы, причисляющие себя, видимо, к «новой аристократии», излагают признаки «современного нищебродства». Такой ярлык лепится к тем, кто: а) не имеет своей машины или имеет авто отечественного производства; б) не ездит отдыхать за рубеж; в) одевается на вещевых рынках; г) имеет долги по кредитам… И так далее, и так далее! По сути, речь идёт об огромной массе людей с невысоким достатком. Тут же, в социальных сетях, можно наткнуться и на такой высокомерный вывод: «В России «нищеброд» – состояние души. Таких здесь – 90%».

Кто-то скажет: мало ли о чём пишут в интернете! Но ведь эти «ядовитые семена» разлетаются в самые разные сферы. В иных школах дети обеспеченных родителей дразнят нищебродами одноклассников из семей с низким достатком. Противно видеть рекламу примерно такого типа: «Товары класса люкс. Не для нищебродов». Коробит, когда слышишь, как популярная телеведущая подчёркнуто восторгается, что на передачу пришёл состоятельный господин, а не какой-то там нищеброд.

За многие годы в России выросла целая индустрия навязывания потребительских ценностей, культа гламура и роскоши. Через агрессивную рекламу. Через пропаганду образа жизни «успешных людей»: нуворишей, шоуменов, «светских львиц». Через глянцевые журналы и выставки-продажи предметов роскоши. Через ток-шоу и телесериалы, где мерилом жизненного успеха выставляются исключительно деньги, и т.д. Ну а исподволь внедряется всё та же идейка. Тебе недоступна красивая жизнь? Значит, ты нищеброд, лох, совок, быдло, ватник… Короче, неудачник, который сам виноват в своих бедах и жизнь которого никому не интересна.

Особенно печально, когда от проблем рядового гражданина начинает отстраняться наша культура. Много ли мы видим хороших современных фильмов, где главными героями были бы не миллионеры, бандиты и полицейские, а простые труженики? Много ли слышим стихов и песен, в которых воспевается созидательный труд? Недавно попалась в руки заметка молодого писателя про то, как в одном из издательств оценили его творчество: «Наших читателей не интересуют персонажи, которые ездят на метро». Каково?! Видимо, если бы Достоевский в наши дни написал «Бедных людей», он бы тоже получил «от ворот поворот». И Тургенев с «Охотничьими рассказами» вряд ли вписался бы в «нужный формат». И Горький со своей пьесой «На дне» тоже.

Почему не стало анекдотов про «новых русских»

Казалось бы, за последнее время в жизни страны произошло столько судьбоносных событий, что они должны были перевернуть всю общественно-политическую атмосферу, и в том числе – позитивно откорректировать взаимоотношения разных социальных групп, повысив социальную ответственность и солидарность. Крымская эпопея, трагедия Донбасса, санкции Запада, падение цен на нефть, война в Сирии… Все эти испытания привели к патриотическому подъёму, консолидации основной части общества. Появилось вроде бы и понимание, что пора избавляться от либеральных иллюзий («Были бы нефть и газ – всё остальное купим!») и начинать строить самодостаточную экономику, проводить «новую индустриализацию». А эта задача сама по себе требует совсем иной политики в сфере оплаты труда и совсем иной заботы о повышении его престижа.

Логично было бы ожидать смены приоритетов в головах наиболее состоятельных граждан. Тем более что с самого верха прозвучали призывы к «национализации элиты», к «патриотизму инвестиционных стратегий», к деофшоризации и т.д. Какой-то эффект это дало. Что-то уж совсем одиозное, вроде былых гулянок в Куршевеле, на которых министры и чиновники братались с беглыми коррупционерами, объявленными в международный розыск, либо заглохло, либо не афишируется. Однако многое осталось по-старому. Увы, по-прежнему среди богатых россиян хватает тех, кто стоит на своём и не собирается менять модель поведения. Тем, кому плевать, что в обожаемых ими США и Западной Европе существует определённая «культура богатства», при которой выставлять его напоказ и унижать тех, кто беднее, не только не принято, но и вредно для репутации.

Хлёсткой пощёчиной общественному мнению стали, к примеру, недавние шумные торжества по поводу женитьбы сына олигарха М. Гуцериева. На них, по подсчётам дотошных журналистов, угрохано не менее миллиарда рублей. И это в кризис, когда множество россиян еле сводят концы с концами! Цинизм просто поразительный!

Ну а как лихо отметил своё 50-летие мэр Самары О. Фурсов! Закатил банкет на 350 гостей в самой фешенебельной гостинице города, с роскошными яствами на столах, с участием столичных звёзд первой величины. Дело правоохранителей – разбираться в том, за чей счёт было организовывано пиршество и действительно ли затраты на него равны четырём годовым доходам мэра, как писали СМИ. Но в любом случае неоспоримо то, что устраивать пышные чествования «себя любимого» в кризисную пору – это как минимум аморальное деяние, рушащее репутацию градоначальника.

В первые годы либерально-рыночных реформ в России их идеологи пытались оправдывать безмерную наглость и расточительность новоявленных нуворишей незрелостью российского капитализма: мол, пройдёт стадия «первоначального накопления капиталов», и всё цивилизуется. Помните анекдоты про «новых русских»? Они вроде бы вышли из моды. Но вовсе не потому, что исчезло само явление. Просто те выходки неправедно разбогатевших, которые раньше шокировали и казались несусветным бредом, ныне стали обыденным, привычным явлением.

На колу мочало – начинай сначала

На популярном интернет-портале BFM.ru провели опрос по поводу отношения людей к той же свадьбе сына Гуцериева. 4% опрошенных решили, что это своеобразный пиар. Но 71% сочли, что если это и пиар, то очень плохой, ибо «он ведёт к разжиганию социальной розни». Это тот случай, когда с большинством, видимо, стоит согласиться. Да, получается так, что в роли провокаторов социальной розни нынче выступают вовсе не апологеты революционного марксизма, а потерявшие чувство реальности (а может, и инстинкт самосохранения!) «элитарии». Богатые капиталами, да нищие духом! Вот кто, пожалуй, подлинные нищеброды-то!

Не повезло нашей «элите» с народом. Мешается он под ногами со своими нуждами, раздражает своими вопросами: «Почему мы в такой богатой стране живём так бедно?» Вот и норовят оболгать российского работника: мол, ленив он, безынициативен и трудиться с высокой производительностью не умеет. На деле этой ложью маскируется то, что свои сверхприбыли кучка «избранных» получает не только за счёт огромных доходов от продажи нефти и иного сырья, но и за счёт сверхдешёвого, обесцененного труда.

Вспоминаю, как в начале 2000-х покойный ныне академик Дмитрий Семёнович Львов делал интересные расчёты, пересчитывая объёмы выпускаемой продукции на один доллар зарплаты. Оказалось, что если считать таким образом, наш работник в разы превосходит и американцев, и европейцев. Те за наши зарплаты вряд ли вообще стали бы работать. Так что не надо лгать: трудиться россияне хотят и умеют, другое дело, что у них нет достойных условий для этого. Потому что в России, к сожалению, сложилось такое позорнейшее явление, как «работающая бедность»!

Ну а порождает её нынешняя политика в сфере оплаты труда. Вот недавно премьер-министр Д. Медведев объявил, что с 1 июля с.г. МРОТ будет поднят с нынешних 6,2 тыс. руб. до 7,5 тыс. А к 2020 году он пообещал уравнять МРОТ с прожиточным минимумом. Легковерным покажется, что тут есть некое движение вперёд. На самом деле – это обычная для нынешнего правительства РФ и «Единой России» предвыборная симуляция реальных дел. Ведь обещания подтянуть МРОТ до прожиточного минимума (что вообще-то давным-давно предписано Трудовым кодексом РФ) давались уже много раз: к 2017 году, к 2014-му, к 2012-му, к 2009-му…

В русском фольклоре есть своеобразный жанр – «докучные сказки». Это когда повествование ходит по одному и тому же кругу, а заканчивается чем-то вроде «На колу мочало – начинай сначала». Вот и МРОТ у нас, словно то самое мочало на колу. Раз за разом повторяется одна и та же схема: «минималку» слегка повышают, по-быстрому пиарят «заботу о народе», потом в дело вступает инфляция, и всё начинается заново. Ну а в итоге по соотношению совокупного объёма зарплат к ВВП мы отстаём от развитых стран Запада в два-три раза.

Мы в СР давно требуем разорвать порочный круг, радикально сменив подходы как к сфере оплаты труда, так и к критериям уровня жизни. Надо вводить то, что принято во многих европейских странах, – почасовую оплату труда с определённым рядом повышающих коэффициентов. О МРОТ и бюрократически определяемом «прожиточном минимуме» следует забыть как о страшном сне и перейти к системе социальных стандартов, размер которых должен не зависеть от волюнтаристских решений чиновников, а объективно отсчитываться от достигнутого среднего уровня зарплат в стране.

Избавим ли Россию от ахиллесовой пяты?

В своё время весьма хлёсткие и злорадные слова высказал на одной из встреч с российскими коллегами известный американский политик и политолог З. Бжезинский: «Если 500 миллиардов долларов российской элиты хранится в американских банках, то вы уж определитесь, чья это элита: ваша или наша?» Человек, который, мягко говоря, никогда не отличался дружелюбием к нашей стране, как это ни горько сознавать, в данном случае прав. Дельцы с компрадорским мышлением, привыкшие доить «нищебродскую» Россию, но всеми помыслами живущие уже там, на Западе, где созданы «запасные аэродромы», где куплена дорогая недвижимость, куда давно вывезены их семьи, – это сегодня опасней «пятой колонны», финансируемой Госдепом и ЦРУ. Это ахиллесова пята России, в которую наши недруги уже вовсю метят, раздувая информационные войны. Тот же скандал с муссированием информации о «панамских офшорах» ясно показал, как антироссийские силы на Западе намерены разыгрывать данную карту: перемешивая правду с ложью и целя не столько в «компрадоров», сколько в Президента России В.В. Путина, а вместе с ним – в тот посткрымский консенсус, который позволяет нашему обществу сохранять общенациональное единство перед лицом сложнейших внешних и внутренних вызовов.

Вот почему нам жизненно необходимы превентивные шаги. В том числе собственные мощные удары по тем же офшорам и офшорным дельцам. Слишком щадящий режим де­офшоризации с «налоговой амнистией», с упованием на то, что у тех, кто выводит капиталы в «налоговые гавани», проснётся совесть, не даёт результата. Этих деятелей бесполезно «перевоспитывать». Их может пронять одно – ужесточение государственной политики. Офшорные схемы надо делать невыгодными экономически, чтобы использование их обходилось себе дороже. Для начала мы в СР предлагаем лишить фирмы, имеющие регистрацию в офшорах, всех налоговых льгот и госзаказов. Уверен, что реальный эффект дало бы также установление режима уплаты налогов по месту производства товара и введение 20-процентного налога на вывоз капитала за рубеж.

Пора бы уже перестать шарахаться и от идеи введения прогрессивной шкалы налога на доходы физических лиц (НДФЛ). Просто абсурдна ситуация, когда по 13% у нас платит нянечка, получающая зарплату на уровне пресловутой «минималки», и, допустим, топ-менеджер госкомпании, имеющий 20–30 млн. руб. в месяц. Недавно справедливороссы уже в десятый (!) раз внесли законопроект о введении «прогрессии». В ответ правительственные чиновники снова что-то бубнят про популизм и про то, что плоская шкала якобы обеспечивает стабильность собираемости НДФЛ. Смехотворность этих доводов разбивается простым фактом: в 19 странах мировой «двадцатки» (то есть во всех, кроме России) действует прогрессивная шкала, которая там почему-то ничего не дестабилизирует, а, наоборот, приносит весомые доходы казне и побуждает богатых людей не транжирить доходы на личное сверхпотребление, а вкладываться в инвестиционные проекты.

По расчётам экспертов СР, предлагаемая нами прогрессивная шкала, будь она введена, могла бы усилить доходную часть бюджета на 1,5 трлн. рублей. Ещё 600 миллиардов мы могли бы получить, прижав интересы алкогольных «королей» и введя госмонополию на производство и оборот этилового спирта. Ещё около 200 миллиардов принёс бы полноценный налог на роскошь, если б он затрагивал не единичных владельцев супердорогих машин, как сейчас, а все разнообразные виды сверхпотребления, включая роскошные особняки, яхты, самолёты, элитные драгоценности и т.д.

Вот вам средства на достойные зарплаты и на хорошие пенсии с положенной по закону индексацией! Вот вам ресурсы для того, чтобы началась реальная работа по снижению имущественной дифференциации общества, чтобы в России активнее пошло формирование среднего класса! Всё это вполне реально сделать. Была бы политическая воля! Вот только та политическая и управленческая элита, которая ангажирована интересами крупного бизнеса и бюрократии, вряд ли в состоянии проявить её. Нужен приход к власти иных людей – настоящих патриотов-профессионалов, которые и дело умеют делать, и Родину любят не на словах, и готовы честно служить народу, отстаивая интересы большинства населения, а не шкурные интересы собственной коммерции или какого-то чиновного клана.

Пальмира – для мира

Пальмира – для мира

Политика / Мир и мы / Связь времён

Медведко Сергей

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Россия , Сирия , конфликт

Рискуя жизнью, наши сапёры освобождают от мин историю человечества

Слово «Пальмира» уже долго на слуху. Сирийский город, памятник ЮНЕСКО, разрушенный террористами, теперь вновь возвращён Сирии и мировой культуре. Но что осталось от него? И чем он ценен для всех нас?

Чудо пустыни

О древней Пальмире говорили и в очень далёкие времена. Но до конца XVII века в Европе не знали, где она находится. Это была своего рода Атлантида той эпохи. Пальмиру открыли для мира в 1678 году, когда два английских купца, шедшие с караваном через Сирийскую пустыню, увидели сказочный мираж, который при приближении оказался настоящим древним городом. Известие о том, что Пальмира не исчезла, и рисунки путешественников стали сенсацией того времени.

Другой сенсацией той же эпохи был построенный Петром Великим среди болот и лесов город. Один из иностранных дипломатов сказал тогда царю, что построенный им град – такое же чудо, как Пальмира. Петру сравнение понравилось. Позже в Европе появились пьесы, посвящённые пальмирской царице Зенобии. В России придворные льстецы сравнивали с ней Екатерину Великую, а за Санкт-Петербургом закрепилось второе название – Северная Пальмира.

Оригинал же вновь вернулся в поле зрения большинства россиян только после захвата этого города варварами из запрещённой у нас ДАИШ. Хотя надо честно признать, что, несмотря на некое родство двух Пальмир, большого интереса к первой у нас в стране не было. Чаще всех «чудо пустыни» посещали итальянцы, изучавшие свою историю по многочисленным памятникам древнеримской эпохи в Сирии.

Джинны-строители

Между тем окружённый пальмовыми рощами оазис поражает любого, кто въезжает в город, вызывая просто волны восторга. Его великолепие и обаяние не могут передать ни фотографии, ни фильмы, ни даже лучшие экспонаты из Пальмиры, которые можно увидеть не только в Сирии, но и в Лувре, Ватикане, Берлине, Лондоне, в Капитолийском музее Рима и в Эрмитаже и Пушкинском музее…

Если взглянуть на карту Сирии, то Пальмира отыщется в её середине – в 240 километрах на северо-восток от Дамаска. Примерно столько же отделяет её с запада от Средиземного моря, с востока – от границы с Ираком, а с севера – от Турции. Видимо, именно таким географическим положением она и обязана своему появлению и расцвету. Потому она и оказалась на перекрёстке не только караванных путей, но и цивилизаций.

Впервые Пальмира (или Тадмор) упомянута в ассирийской табличке начала II тыс. до н.э. В Ветхом Завете утверждается, что Тадмор (Фадмор) был отстроен царём Соломоном. А арабский гассанидский поэт Набига ад-Дубьяни донёс до нас легенду, по которой город для Соломона построили джинны, – таким чудом казался он людям. В I веке до н.э. город был формально самостоятельным. Рим не включил его в свою провинцию, поскольку предпочитал иметь буферное государство между собой и главным соперником на Востоке – персидским Парфянским царством. Тогда для двух крупнейших держав эпохи Пальмира выступала своеобразным гарантом мира. Как отмечал Плиний Старший, Тадмор с успехом извлекал из этого свою выгоду. Пересечение караванных путей сделало город богатым торговым центром. Купцы везли жемчуг из Персидского залива, шёлк из Китая, ковры из Персии, украшения из Финикии, вино и пшеницу из Сирии. Пальмирцы торговали водой, обеспечивали за плату проводников и легендарных конных лучников для охраны караванов.

Мятежный римский триумвир Марк Антоний, получивший в управление восточные области Римской державы, в 40 году до н.э. послал в Пальмиру конный отряд, дабы пополнить за её счёт свой бюджет, пользуясь романом с египетской царицей Клеопатрой. При императоре Тиберии (14–37 гг.) город заставили платить подать Риму. Тогда же он и получил имя Пальмира, «город пальм». Римский император Адриан в 129 году тоже побывал здесь, дав городу новое название «Адриана Пальмира». Куда уж выше и почётнее?! Тем более тогда империя переживала тяжёлый кризис, с трудом отражая набеги готтов. Императору хотелось хоть так себя увековечить.

Узница в золотых цепях

Царица Зенобия – властная, образованная и смелая – решила воспользоваться моментом и вторглась в Египет. Разбив там римские войска, она получила богатую долину Нила с её запасами хлеба, а затем в упоении от успехов проникла в Малую Азию вплоть до Босфора. Авторы «Истории императоров» утверждают, что Зенобия была «необыкновенной красоты, с матовой кожей, чёрными глазами и зубами белыми, как жемчуг». Она слыла прекрасной наездницей и могла без отдыха совершить дневной переход вместе с солдатами. В блестящем шлеме и пурпурных одеждах она скакала впереди войска в ходе сражений.

Новый римский император Аврелиан вступил с ней в переговоры. А Пальмира объявила себя независимой и стала чеканить монеты с изображением царицы и её сына. Тогда Аврелиан вошёл в Египет, одержав быструю победу над отрядами Зенобии. И вскоре во главе крепкого войска дошёл до Сирии. Царица с главными силами ждала в Антиохии (нынешняя Антакья в Турции). Заклятый враг Рима – персидский царь Шапур I, нарушив слово, не выдвинулся ей на помощь. Пытаясь поднять дух подданных, Зенобия и её сын Вахбаллат присвоили себе титулы римских императоров «Август» и «Августа», т.е. «Священные», чем привели в бешенство Аврелиана. В сражении под Эмессой в 272 году войска Зенобии были разбиты. Царица бежала на верблюде и, надеясь всё же на помощь персов, добралась до Евфрата, но была схвачена. Вахбаллат же скрылся на землях, которые ныне относятся к современной Армении. Пальмира сдалась.

Зенобия, закованная в золотые цепи, осенним днём 274 года проследовала по улицам Рима в процессии триумфа Аврелиана вслед за его колесницей. Бывшую императрицу пощадили, и до конца жизни она находилась на одной из вилл в Тиволи под Римом. Сенаторы насмехались над Аврелианом: мол, что за доблесть – победить женщину! «Если б вы знали, что это за женщина!» – отвечал император. Часть добычи от разграбления римлянами Пальмиры пошла на храм Непобедимого Солнца, возведённый Аврелианом в Риме.

Для варваров нет святынь

При Диоклетиане к IV веку стены Пальмиры были восстановлены. Тогда же античные храмы были перестроены под церкви, а после прихода арабов – под мечети. Такая участь постигла и самый грандиозный и древнейший храм Бэла (в эллинизированной Пальмире семитский верховный владыка неба Бэл отождествлялся с греческим Зевсом). Памятник гармонично вобрал в себя элементы античности и искусства Востока. На одной из его стен можно было прочесть надпись на арабском, датируемую XII веком, с призывом не ломать то, что «построено с помощью Аллаха». Её сделал «великий человек Наср эд-Дин, один из тех, кто добился торжества веры». Это было своего рода обращение к потомкам, которое напоминало о временах, когда мусульмане громили пришедших с Запада рыцарей-крестоносцев.

Но даже это не возымело влияния на варваров запрещённого в РФ «Исламского государства», хотя на словах они провозглашали целью «возрождение славной эпохи предков и Арабского халифата». Храм Бэла был ими взорван. Участь древнейшего памятника разделили и такие шедевры древней архитектуры, как символ Пальмиры – Триумфальная арка, изящнейший храм Баалшамина (Бога неба и дождя), а также многоэтажные башни-усыпальницы (у них нет аналога нигде в мире!), как и статуя льва, защищающего газель… Он стоял перед входом в музей как символ защиты мира и слабых в нём.

Уничтожены были не только памятники, но и сотни людей, в том числе женщины, дети, старики. Игиловцы убили даже смотрителя Пальмиры Халида аль-Асада – известнейшего сирийского археолога с мировым именем, которому шёл восьмой десяток. Именно его исследования с французскими, немецкими и швейцарскими экспертами позволили в своё время включить Пальмиру в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Учёный отказался раскрыть бандитам места, где хранились сокровища Пальмиры. За это изверги обезглавили его на городской площади. Местом массовых казней стал древнеримский амфитеатр, простоявший почти две тысячи лет. В далёкие времена здесь не проходили бои гладиаторов, а только состязания чтецов, поэтов, актёров.

Сейчас искалеченная Пальмира возвращается к мирной жизни. Российские сапёры шаг за шагом обезвреживают весь античный город от мин. Но если для освобождения Пальмиры сирийцам было достаточно военной помощи лишь только России, то для возрождения её памятников, думаю, необходимо навалиться, как говорится, всем миром. Но и в решении этой мирной задачи, уверен, Москва и, конечно, Северная Пальмира сделают больше, чем другие.

Хоть и никто не хотел умирать

Хоть и никто не хотел умирать

Книжный ряд / Мир и мы / Книжный ряд

Теги: В.В. Литвиненко , Людские потери на фронтах Великой Отечественной войны

В.В. Литвиненко. Людские потери на фронтах Великой Отечественной войны. – М.: Вече, 2015. – 256 с.: ил. – 2000 экз.

В минувшем году в канун 70-летия Великой Победы в «ЛГ» (№ 18, 2015) была опубликована статья известного историка Игоря Ильинского «Правда о «цене Победы». Он убедительно показал, что из 26,6 млн. общего числа жертв войны в Советском Союзе одну треть составила убыль военнослужащих (8 млн. 668,4 тыс.), а две трети – 17,9 млн. человек – гражданское население. Были приведены другие цифры и факты в противовес выводам «исследований» ряда историков (не только западных, но и отечественных), которые делают попытки доказать, будто наши потери были чрезмерны и несопоставимы с потерями врага – гитлеровской Германии.

Книга Литвиненко – столь же обстоятельная по своему подходу работа, отмеченная стремлением дать объективную картину людских потерь не в угоду каким-либо политическим или идеологическим соображениям. Автор скрупулёзно рассматривает людские потери нашей армии и фашистов в ходе важнейших сражений – в Московской, Сталинградской и Курской битвах, во время белорусской операции «Багратион», а также в ходе Берлинской операции. И его выводы фундаментальны, основаны на подлинных исторических документах. Литвиненко убеждает нас в том, что приводившиеся цифры потерь, например, в статье доктора философии Бориса Соколова, утверждавшего, что потери советских войск в битве под Москвой были в 27 (!) раз выше потерь немецких войск, – не более чем выдумка. И таких искажений немало. Именно поэтому важно им противостоять. В книге есть целая глава, которая так и называется: «Мифы и спекуляции вокруг людских потерь в сражениях Великой Отечественной войны».

В своей работе автор опирается на многочисленные источники – от архивных документов до работ известных историков и военных специалистов, среди которых А. Верт, М. Гареев, В. Дашичев, А. Исаев и даже представители «другой стороны» – Г. Гудериан, Э. Манштейн, Й. Геббельс. Всего в списке библиографии 170 наименований.

Всё это в совокупности позволяет получить новые, не противоречащие объективным закономерностям вооружённой борьбы, интервальные оценки безвозвратных потерь Красной армии и вермахта.

Трудно не согласиться и с конечными выводами автора книги. Например, он считает, что «в решающих сражениях войны командование Красной армии в целом оказалось дальновиднее и реалистичнее командования вермахта в оценке положения на фронте и реагировало оперативнее и адекватнее в сложившейся боевой обстановке».

Сергей ВОЛОДИН

Литинформбюро № 17

Литинформбюро № 17

Литература / Литература

Литюбилеи

«ЛГ» поздравляет апрельских юбиляров: Виктора Левченко, Валентина Хмару, Татьяну Поликарпову, Валерия Дикова, Ольгу Кучкину, Николая Алёшина, Ирину Шведову, Виталия Игнатенко, Владимира Бурыличева, Юлиана Левчука, Эдуарда Столяра, Алексея Корнеева.

Желаем всем здоровья, творческих удач и благополучия!

ЛИТЧТЕНИЯ

В Твери прошли научные чтения «М.Е. Салтыков-Щедрин в кругу литературных современников». Филологи из Москвы, Коломны, Твери обсуждали проблемы издания первого фундаментального справочника, посвящённого классику, – энциклопедии «М.Е. Салтыков-Щедрин и его современники» под редакцией профессора Е. Строгановой, которое готовится при поддержке Российского гуманитарного научного фонда.

Литпоезд

В канун Всемирного дня книги и авторского права в Санкт-Петербурге из депо «Автово» стартовал состав «Мобильная библиотека», который в течение трёх месяцев будет курсировать по «красной» ветке Петербургского метрополитена.

Специальный состав состоит из восьми вагонов, оформленных под ретробиблиотеку, вот только бумажных изданий там нет. Система автоматизирована и даёт пассажиру возможность читать любимые книги на электронных устройствах.

Литакция

В Ульяновске одним из главных мероприятий программы празднования Всемирного дня книги и авторского права стала акция «Шекспир: читаем гения». 23 апреля все желающие могли прочитать отрывок из пьес и сонетов Уильяма Шекспира на камеру. Чтение было организовано последовательно: каждый следующий продолжал с того места, где остановился предыдущий. Участники акции могли выбрать, на каком языке читать отрывок: на языке оригинала – английском – или на русском. Акция стала одним из мероприятий программы «Ульяновск – литературный город ЮНЕСКО».

ЛИТКОНФЕРЕНЦИЯ

В преддверии Дня Победы кафедра новейшей русской литературы Литературного института имени А.М. Горького провела научно-практическую конференцию, посвящённую Виктору Курочкину (1923–1976). Выступающие старались показать многогранность творческого наследия писателя-фронтовика, в котором тема войны не заслоняет прозу о мирной жизни. Профессор В. Смирнов отметил проникновенную естественность повествования Курочкина; доцент С. Федякин рассказал о полемике вокруг классической повести «На войне как на войне»; доклад доцента Е. Дьячковой был посвящён малоизвестному произведению «Короткое детство» и восприятию этого текста современными школьниками.

Место встречи

28 апреля в Малом зале ЦДЛ состоится церемония вручения премии имени Риммы Казаковой «Начало». Ведущий – Евгений Сидоров. Начало в 15.00 .

29 апреля в Малом зале ЦДЛ пройдёт вечер в рамках «Литературной гостиной Союза писателей ХХI века». Ведущий – Евгений Степанов. Начало в 18.30 .

Воин памяти русской

Воин памяти русской

Литература / Литература / Свет Великой Победы

Фёдоров Михаил

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Теги: Егор Исаев

К 90-летию Егора Исаева

Апрель, 2007 год. Пригревает солнце. В Воронеж приехал поэт Егор Исаев. Он шёл по улице, за ним тянулся шлейф чиновников от власти, от литературы, а сам держался как-то от них в стороне. Я давно хотел познакомиться с ним, расспросить о многих известных ему писателях, но какая-то оторопь владела мной: как подойти, как заговорить. Но вот рискнул и шагнул навстречу. Представился и спросил: «Егор Александрович, а вы знали поэта...» Я не сомневался, что меня сразу кто-нибудь отошьёт из свиты Исаева, да и сам он был отчего-то сосредоточен, как вдруг его лицо вспыхнуло, складки расправились. Он остановился: «О, а у меня никто не интересуется о моих собратьях по перу». И стал разглядывать меня. А потом я услышал: «Приходи, поговорим…» Свите не удалось помешать встрече. И вот я оказался у него в номере в санатории им. Дзержинского, где он отдыхал.

Он, словно предлагая мне «попробовать на зуб», сразу прочитал:

Салют тебе от всех твоих восходов,

От зорь твоих на рубеже веков,

Земля земель сомноженных народов,

Соборный свод согласных языков.

Я подумал: только горячо любящий человек мог написать такие строки о своей стране, который я, будь моя воля, отнёс бы к гимну.

Меня поразила простота Исаева: осыпанный всевозможными наградами и премиями, он оказался очень доступен. И – открыт. Я взахлёб слушал Исаева про его жизнь. Мальчишка из села Коршево, который войну узнал ещё в 1941 году: рыл траншеи вдоль Днепра, которые должны были остановить рвущихся к Москве немцев. Чудом вышел из окружения, в которое попали такие же, как и он, школяры. На вокзале в Вязьме был под обстрелом: «И я вижу: летит самолёт, быстро, и как будто по стенке пролетели воробьи с красными грудками. И только услышал очередь: тчу-чу-чу-чу… Очередь по штукатурке, – рассказывал Егор Александрович. – Я – через штакетник, а у меня пальтишко повисло на штакетнике. Вот тут я заплакал. Не могу слезть…» Попадая под обстрел, видя, как «мессеры» уничтожают составы, даже отстав от поезда (надо было достать еды заболевшему односельчанину), догоняет его. Кое-как добрался до Коршева. Там идёт страда, а он уж седой, как старик.

Вот когда глубоко запала в душу Егора Исаева военная тема, с которой он прошёл по жизни.

И снова за школьную парту. Из-за парты – на фронт: но только сначала служба на охране нефтяного завода в Капотне, под Москвой, потом – на турецкой границе, и через сровненную с землёй Варшаву в Котбус, где получил боевое крещение. Этот насыщенный событиями и осмыслением их отрезок жизни недавнего юноши и выльется в сделавшей его знаменитым поэме «Суд памяти».

Никто без содрогания внутри не может слышать слова из поэмы:

Вы думаете, павшие молчат?

Конечно, да, вы скажете.

Наверно.

Они кричат, пока ещё стучат

Сердца живых и осязают нервы.

Они кричат не где-нибудь, а в нас.

За нас кричат, особенно ночами,

Когда стоит бессонница у глаз

И прошлое толпится за плечами.

Они кричат, когда покой,

Когда

Приходят в город ветры полевые,

И со звездою говорит звезда,

И памятники дышат, как живые.

Они кричат и будят нас, живых,

Невидимыми чуткими руками.

Они хотят, чтоб памятником их

Была Земля с пятью материками.

Но увидит она свет в 1962 году после долгой десятилетней работы.

...А сколько наива, искренности было у юнца из Коршево! Хотят оставить талантливого писателя в редакции газеты группы войск и задерживают его увольнение из армии, а Исаев всё равно едет поступать в Литинститут, когда все вступительные экзамены кончились. В институте его отправляют: опоздал, но выручает Юрий Бондарев. Он ведёт младшего сержанта Исаева к руководству института, и они добиваются своего: Исаев – студент.

Он учится, получает повышенную стипендию, живёт в Переделкине на пустующих писательских дачах, а потом снимает с другом угол в посёлке через железную дорогу. Он приглянулся дочке генерала, но прикидывает: окажусь очередным «шкафом» в семье большого военачальника, и выбирает девушку из семьи майора (назовёт её «певуньей»), погибшего на войне, – и с ней свяжет свою жизнь.

Она окажется верной подругой. Когда Исаев в 70 лет останется один, он напишет:

Тебя уж нет, а я всё верю в чудо,

Что ты хоть раз один отпросишься оттуда.

Придёшь, как свет из тьмы, с лица откинешь полночь

И вся себя сама живой волной напомнишь.

Предстанешь предо мной, и на краю разлуки

Я в радостных своих твои согрею руки.

И лишь потом, когда ты снова станешь тенью,

Земле отдам, но не отдам забвенью.

Исаев жизнелюб. Он был счастлив в своём труде, в помощи людям (я знаю многих вовсе не относящихся к литературе людей, которым он помог: кого отправил в больницу, кому пробил пособие, кого спас от преследований), счастлив в семье – у него выросли два сына, сейчас его внук преподаёт русский язык и литературу в одной из московских школ, счастлив взаимностью, которой одарили его люди, счастлив тем, что его голос звучит и ещё долго будет звучать.

Не его беда, что юность связала Исаева с тяжелейшими испытаниями людей, а его достояние – перенесённое и выстраданное – позволило ему выполнить свой долг, отделить зёрна от плевел, сказать правду, невзирая на лица. Многие и сейчас говорят: вот, он партийный поэт… Боже упаси! Он не был ни членом партии, ни тем более партийным поэтом. Он, извините, «давал по зубам» и партийцам, и их коллегам, которые стали откровенными хапугами:

Он авангард под сенью всех знамён,

А на трибунах и того тем паче:

И слева – он, и справа – тоже он,

И со спины он вам не хвост собачий.

Извивчивый при смене разных вех,

Он там и тут, он в той и этой свите.

Со всех сторон он всесторонней всех

И всех передовых передовитей.

...Последний раз я видел Егора Исаева в Никитинской областной библиотеке, он читал стихи, и ничто не предвещало приближающегося исхода. Он был пылок, разгорячён, могуч, откровенен.

Поднимая руки, прочитал свою «Молитву»:

Небо молю молитвой,

Сердцем о колокол бьюсь:

Будь ты во век монолитной

И нескончаемой, Русь.

Ветра касаюсь губами,

Плачу и радуюсь вновь…

Журки летят – память,

Утки летят – любовь.

Егор Александрович ушёл от нас 8 июля 2013 года.

Прощались с Исаевым в Переделкине. Он лежал, гордо приподняв лицо. Он и тут был Исаевым. И почётный караул с обнажёнными клинками охранял его. На подушечках лежали награды.

Его провожали не чиновники от власти, не чиновники от литературы, а дорогая поэту «Литературная газета» и любовь Людмилы Ивановны Швецовой, которая в последние годы помогала ему во всём.

Михаил Фёдоров,

ВОРОНЕЖ

«Этот мир придуман не нами!»

«Этот мир придуман не нами!»

Литература / Литература / Профессия - песня

Бобров Александр

Теги: Леонид Дербенёв

Вспоминая Леонида Дербенёва

Всю капризную весну имя Леонида Дербенёва и летучие строчки из его песен были в эфире и на слуху: сначала отмечали 90-летний юбилей композитора Александра Зацепина, с которым переводчик киношных зарубежных песен Дербенёв познакомился полвека назад. В 1960-е годы они написали песни для фильмов «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», «Бриллиантовая рука», «Формула радуги». Потом настала юбилейная пора самого Леонида Петровича. Он родился 85 лет назад, в апреле 1931 года, в Москве. Суровой осенью 41-го года вместе с бабушкой уехал из Москвы в эвакуацию, в деревню Улово Владимирской области, откуда был родом его дед. Думаю, деревенское детство, как ведётся со времён Пушкина, которого бабушка увезла в Захарово, вдохнуло в него чувство России, заложило в мальчишку безупречное чувство русского слова. Недаром стихи Дербенёва впервые были опубликованы в газете «Пионерская правда», когда он был ещё школьником. А в тот период, когда Дербенёв уже царил на экранах (он написал песни для 120 фильмов!), шли острые дискуссии о качестве песенных текстов, проходили даже собрания поэтов по поводу плагиаторства и низкопробной халтуры (их инициировал часто поэт Владимир Лазарев – автор песни про родные берёзы, который потом эмигрировал в США), но никогда, при всём сложном отношении к творчеству удачливого песенника, его не смели упрекнуть в неграмотности, пошлости, тарабарщине.

Где-то на белом свете,

Там, где всегда мороз,

Трутся спиной медведи

О земную ось…

Говорят, что он 40 раз переписывал песенку про медведей, а кажется, что это написано на одном дыхании.

Много интервью в честь юбилея дала вдова поэта – Вера Дербенёва. Самое содержательное – в газете «Культура», но и там педалировался один не совсем понятный для меня мотив: «Даже после того, как песни на стихи Леонида Петровича зазвучали по всей стране (уже вышли «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Иван Васильевич меняет профессию», «Земля Санникова»), его не хотели принимать в Союз писателей. Большие дяди и тёти в кабинетах воротили нос: мол, песенки – это несерьёзно… Очень бы хотелось посмотреть, где сейчас все те люди, которые некогда высокомерно относились к его произведениям…» Да почти и не осталось этих людей, но хочу сказать, что никакой трагедии для творческой судьбы столь успешного песенника не было, а уж по финансовым показателям, думаю, он и Роберта Рождественского опередил. Правда, однажды напуганное критикой Министерство культуры вдруг решило издать приказ, что на фирме «Мелодия» не могут записываться песни, если автор текста – не член Союза писателей. Это была глупость несусветная (а что делать молодому автору или талантливому человеку, который не хочет туда вступать, как выдающийся прозаик-фронтовик Владимир Богомолов?). Помню, председатель песенной комиссии Лев Ошанин – мой руководитель по Литинституту – собрал песенную комиссию при Союзе писателей, где я поддержал Леонида Петровича...

...Рухнула страна, где мы пели песни на стихи Дербенёва, не ожидая особых поэтических откровений, и понимали, что это особый и лёгкий дар и жанр: популярная песня – отечественный шлягер. Леонид Петрович ушёл в 1995 году, но успел признаться: «Невозможно слушать то, что сейчас поют. Прежде этот мутный поток пошлости хоть как-то сдерживали худсоветы, а теперь нашу эстраду заполоняют бездарь и безвкусица. И самое ужасное, что публика глотает эту дрянь, ей нравится любая глупость – лишь бы смахивала на западную. Мы обрубаем наши корни, традиции…» Это болевое высказывание сегодня ещё более актуально.

В том же интервью Вера Ивановна Дербенёва – автор книги «Между прошлым и будущим…» – произнесла страшные, по сути, слова: «Иногда даже ловлю себя на мысли: слава тебе, Господи, что Леня до многого не дожил, – ему было бы неимоверно тяжело. От песенок уровня «целуй меня везде, я ведь взрослая уже» или «я сошла с ума, мне нужна она» его бы просто тошнило. Когда в начале 90-х подобные опусы только начинали появляться, Дербенёв в сердцах восклицал: «Боже мой, я всю жизнь страдал от худсоветов. Но сегодня я готов любой свой текст отнести на какой угодно худсовет – только бы не было этого дерьма». От того, что сейчас поётся, он бы, наверное, второй раз умер».

Тем не менее любитель природы, баловень эстрады, пришедший к вере, заядлый и удачливый рыбак всегда верил в неизбывные силы России и потому приветил бесшабашную Машу Распутину, написал для неё лучшие песни «Я родилась в Сибири» и «Живи, страна!».

А таких сегодня, увы, всё больше. И они эти песни не поют…

Напрямик через лабиринт

Напрямик через лабиринт

Литература / Литература / Штудии

Медведев Александр

Теги: Вячеслав Овсянников , Прогулки с Соснорой

Вячеслав Овсянников. Прогулки с Соснорой. – СПб.: Скифия, 2015. – 752 с. – 1000 экз.

Пророк – про рок, про свет – поэт,

мне – нет судьбы и нет святилищ.

Мне просто в мире места нет.

Не жалуюсь. Уж так случилось.

Виктор Соснора

«Художник для художников» – говорят о мастере формы, когда она и есть самоценное содержание. Не терпящих суеты «здесь и сейчас» в искусстве немного. Владея ремеслом, они не становятся ремесленниками, виртуозами, искусниками приёма, находя высшее счастье лететь в пространстве художественного языка. Таков Виктор Соснора, чьи «стихи рождаются из преодоления обыденной речи, из находок в самых недрах русского языка» (Д.С. Лихачёв). О нём написал книгу Вячеслав Овсянников.

Говорить о «Прогулках с Соснорой» интересно и трудно. Обаяние имени героя оттеняет автора. Создаётся впечатление, будто нет автора, доминирует «Он» – герой, его завораживающие откровения о тайнах слова и письма, парадоксальные суждения о явлениях в искусстве, о жизни. Овсянников «выносит за скобки» имя Сосноры, давая понять: речь в книге не столько о конкретном человеке, сколько о непостижимой связи «поэзии и правды». Прототип позволяет сентенции, приговоры и вопросы «о литературе вообще» соотнести со временем и местом, с Россией 1990-х. Смутное время: гений парит высоко над «историческим муравейником», человек обречён в муравейнике уживаться, суживаясь.

В живописи важнейшую роль играют цветовые и тональные отношения – касания. В касании предметов возникает пространство. И всегда интересно авторское касание темы – насколько оно ярко, и так же важен отзыв зрителя, читателя, слушателя. Это о проникновении, ведь «интерес» означает нахождение – среди вещей, в самом бытие, в пространстве художественного слова. Эта сфера – к сожалению ли, нет – неощутима слишком многими: «Ведь по-настоящему читают книги – единицы, – говорит герой «Прогулок». – Единицы же учитывать абсурдно». Однако данная книга возникла именно по принципу «верую, потому что абсурдно».

Письмо Овсянникова характерно касаниями – слов, пауз в их необычных сочетаниях. Возникает пространство личности героя романа-монолога. Внешние признаки рисуют Виктора Соснору, однако что это за изображение? Художественный образ всегда условен. Под разным освещением человек, даже без грима, в каждом кадре разный. Не похож – относительно внутреннего видения себя и восприятия окружающих. Кто уверен, что видит себя вне искажений самолюбия или заниженной самооценки? Условность образа определена и спецификой преломления авторской призмы, он может с одинаковым мастерством создать взаимоисключающие картины. «Он» восклицает: «Мерзостный реализм – да! Рабски копировать, вместо того чтобы свободно видеть».

Но вот – открытие, удар, приводящий в чувство свободного художника: «Реальности нет? Всё наоборот. Как раз только реальность и есть. И это самое прекрасное, что существует в мире. Реальность зримая, горящая, осязаемая, звучащая. Только надо её видеть».

Искушённый в создании образов знает: перед объективом ли, кистью – надо позировать, непринуждённость, естественность оборачивается случайностью, бытовой реалией, ничего не говорящей о внутреннем облике героя. Позировать – значит касаться в себе героя, в крайнем случае персонажа, вызвать это состояние. Так в жизни, а в искусстве… изящно принятая поза может заменять самодостаточную форму. До известного времени, конечно. Об этих и других особенностях искусства портрета задумываешься, представляя ситуацию «художник и модель», созданную Овсянниковым. Его мастерство магического свойства: автор растворяется в письме, как воздух, он незаметен, но необходим, он – ток произведения. Это настолько мастерски сделано, что существует опасность принять художественное произведение за «хронику», «протокол» встреч ученика с учителем, добросовестное фиксирование высказываний по случаю обо всём – «от Баха до Фейербаха». Здесь эффект хорошо сыгранной роли: впечатлительные люди переносят качества персонажа на актёра, сотворившего его.

«Прогулки» оказываются лабиринтом: есть ли выход из состояния поиска… совершенства? Овсянников наблюдает за героем, но это и наблюдение себя как художника слова. Удивительно лёгкое чтение – о сложных вещах! – и обаяние личности Сосноры повлияло на некоторых читателей: они восхитились героем, оставив без внимания книгу Овсянникова. Внимательное чтение покажет: роман не менее интересен, чем его герой.

Показывая «Его», Учителя, Овсянников не пускается в объяснения, даёт сцену, ситуацию, кадр, планы, панораму, – вершит пространство героя. Насколько оно органично и безгранично, говорит герой.

Мы испытываем притяжение авторитетов: классики, удачливые, сверхталантливые современники… И «солнце русской поэзии», закатившись, продолжает ослеплять. Что говорить об «атомном реакторе», живом поэте-легенде, посвящённом в тайны языка легендарными Асеевым, Кручёных, Лилей Брик, увидевшим на своём веку двух гениальных поэтов – Маяковского и Соснору… Есть ли силы противостоять его «проникающей радиации»? Вячеслав Овсянников имеет такую силу, он научился верить и определять свои интересы. Ему удалось заметить: большой мастер целен даже в смятении, в нём – искушаемый Фауст и искуситель Мефистофель, но также некий третий – обладающий художественной волей, кто делает картину смятения живой. А живое… несовершенно. Не рассуждение, образ – вот что живёт и по-настоящему воздействует на жизнь.

Книга Овсянникова – о художнике, о противопоставлении жизни как таковой и жизни искусства. «Я интерпретирую реальность, орнаменты на основе реальности», – откровение героя «Прогулок». Орнамент – повторение определённых элементов, последовательность, чередование. Орнамент – конвертация реальности в художественную реальность, перевод объёма в плоскость, события – в знак. Так и Виктор Соснора, опрокинутый в воды книги прогулок, видится условным знаком гения в преломлении толщи затронутых тем.

В «Прогулках с Соснорой» несколько центров, это эксцентрическая книга о субъективности художника, возведённой в абсолют. В ней не раз заходит речь о гениальности, о гении – летящем. Герой предстаёт летящим снарядом со смещённым сердечником, встреченное на пути – строки, штрихи, звуки, неважно их происхождение, авторы с их судьбами – делает траекторию полёта непредсказуемой. Книга независимо от автора, героя, прототипа живёт собственной жизнью.

«ЛГ» сердечно поздравляет замечательного поэта Виктора Соснору с 80-летием и желает юбиляру здоровья, долголетия, воплощения творческих планов и новых открытий!

Валдайская гавань капитана

Валдайская гавань капитана

Литература / Литература / Чтобы помнили

Теги: Борис Романов

К 80-летию со дня рождения писателя Бориса Романова

Имя замечательного человека, капитана дальнего плавания, писателя, горячего патриота России и своей малой родины – дорогой его сердцу Новгородчины – Бориса Степановича Романова не нуждается в особом представлении. Он родился на Валдае 20 апреля 1936 года. Здесь не только духовные, но и земные его корни, тут жили его родители, деды и прадеды, прошли его детство и юность. Валдайское озеро сформировало характер и выбор будущей профессии. «Озеро в моей судьбе означало всё: я научился плавать раньше, чем читать, и грести научился раньше, чем решать арифметические задачи…» – пишет Борис Степанович в своей автобиографической повести «Святое озеро». После окончания Ломоносовского мореходного училища его направляют в Мурманское морское пароходство. Почти 20 лет он отдал служению морю, стал капитаном дальнего плавания. Там же, в Мурманске, Романов начинает заниматься литературным творчеством: в 1965 году выходит сборник его стихов «Солёный огонь». Морскому братству сурового и романтичного Заполярья посвящены книги прозы «Через ярус», «Почта с восточного побережья», «Капитанские повести», «Пане-лоцмане» и др. В 1971 году Борис Романов был принят в Союз писателей СССР. Рекомендовал его Сергей Залыгин, которого он считал своим учителем. В Мурманске Романов создаёт последнюю в стране, 78-ю по счёту писательскую организацию. В 1985-м переезжает в Новгород, чтобы возглавить областную писательскую организацию, и первым делом решает вопрос о выделении ей нового помещения.

В 1989 году по инициативе Романова и при его активном участии была создана газета Новгородской писательской организации «Вече». На её страницах по-настоящему расцвёл публицистический талант Дмитрия Балашова. После смерти Бориса Степановича газета больше не выходила. Как пишет Ольга Николаевна Балашова в статье «Романов и Балашов»: «Романов для Балашова был и товарищем, и первым защитником… Чего это стоило Борису Степановичу, можно только догадываться. Дмитрий Михайлович понимал это и был благодарен Романову за отеческую заботу. Бориса Степановича не стало. Для Балашова это была большая потеря. Я иногда думаю, если бы он был жив, то был бы жив и Дмитрий Михайлович. Не стало ангела-хранителя».

В первый сборник стихов Б. Романова «Солёный огонь» вошли стихи о море, романтике и тяготах флотской жизни:

Любимый голос рвётся в уши,

И воздух сушей так пропах,

Но поцелуи не потушат

Огонь солёный на губах...

Тема моря стала главной и для Романова-прозаика. Как отмечали критики, художественная манера Бориса Степановича, основанная на реальных эпизодах из его капитанской биографии, родственна классическим образцам русской маринистики – рассказам К. Станюковича и повестям В. Конецкого. В центре повести «Тревожные сутки» – один день из жизни экипажа танкера «Балхаш», который везёт в разгар Карибского кризиса топливо на заблокированную американским флотом Кубу. Танкер сопровождает американский сторожевик, над ним непрестанно висят вражеские самолёты, вдобавок на судне происходит тяжёлая авария. И в этой экстремальной ситуаций выявляются нравственные качества каждого члена экипажа. Насколько созвучна эта история теперешним временам! Повесть читается на одном дыхании.

Высоко оценил «Почту с восточного побережья» В. Астафьев, отмечавший, что это «уверенная, точная, ёмкая проза». Солидарен с ним В. Крупин, заметивший, что «Капитанские повести» написаны «уверенной мужской рукой».

Особое место в творчестве писателя занимают Новгородчина, валдайский край. Повесть «Святое озеро», романы «Третья родина», «Прощальный снегопад» и другие произведения пронизаны особой любовью к родной земле и болью за тяжёлую судьбу простого труженика. По мнению П. Палиевского, вершиной творчества Романова является одно из последних его произведений – повесть «Мила». Это рассказ о любви, которую Борис Степанович и его жена Людмила пронесли через всю жизнь. Литературный критик Вадим Дементьев так пишет об этой повести: «Не так уж много в современной русской литературе таких пронзительных повествований о судьбе женщины, жены, написанных с одухотворённым талантом…» Борис Романов публиковался в журналах «Наш современник», «Аврора», «Роман-газета», еженедельнике «Неделя», но наиболее прочные творческие связи сложились с петрозаводским журналом «Север».

Активное участие Романов принимал в создании Национального парка «Валдайский», выступал против строительства высокоскоростной магистрали через девственные леса Валдайской возвышенности. Валдай и море были для Бориса Степановича любовью всей жизни, им он служил, им поклонялся. Б.С. Романов бросил последний якорь на валдайской земле. Он похоронен на своей родине 8 мая 1998 года рядом с могилой родителей. С 2001 года в память о писателе Валдайская центральная районная библиотека, носящая его имя, ежегодно проводит Романовские чтения, в которых принимают участие известные русские писатели, литературоведы и деятели культуры. 27 апреля 2016 года на ХV Романовские чтения соберутся на Валдае писатели и поэты Мурманска, Москвы, Новгорода, чтобы вместе с друзьями юности и местными почитателями писателя и капитана Бориса Романова отметить его 80-летие.

Олег БАВЫКИН, член СП России

Наталья ТИМОФЕЕВА , руководитель Валдайской районной библиотеки

Антракт

АнтрактИстория любви

Литература / Портфель ЛГ

Никитин Михаил

Теги: Современная проза

Михаил Никитин – отнюдь не новичок в литературе. Но выступал он с публикациями в основном юмористических миниатюр и афоризмов. Теперь же впервые представляет на суд читателей лирический рассказ о первой любви. Многие писатели так или иначе затрагивали эту тему. Достаточно вспомнить «Асю» Тургенева или «Митину любовь» Бунина. Трудно, конечно, писать о первой любви после таких гигантов. Но Никитин и не собирается тягаться с классиками, он просто искренне, прочувствованно и чисто рассказывает о пережитом лично. И это, несомненно, вызывает доверие и сопереживание.

Родился в 1950 году в селе Никольско-Архангельское (Подмосковье). Окончил МАИ. Подполковник в отставке. Автор книги «Судный день» (2009). 

Вечером 20 января 1970 года, после сдачи сложнейшего экзамена и в предвкушении кальмановской «Сильвы», я беззаботно курил у входа в Московский театр оперетты. До начала было ещё далеко, но тоненький ручеёк моих будущих, и мною с интересом осматриваемых, со-зрителей уже тёк к его заветным дверям.

Оперетта была в фаворе. На классику жанра ломились незнамо как. А в этот день был просто какой-то бум. Вокруг колготились. Сновали. Выспрашивали лишний билетик. Нервно выискивали своих. Находили. И, наконец, каким-то своим составом, просачивались в этот удивительный, особенный и всеми моими фибрами любимый театр.

Казалось, все как один были готовы сострадать Эдвину, Бони, Сильве. И, уж во всяком случае, предвосхищали встречу с тончайшим лиризмом, искромётной весёлостью и большими любовными переживаниями. Которыми, по моему тогдашнему разумению, только и должен-то жить человек… Как вдруг…

Как вдруг мой взгляд пересёкся со взглядом живительных, вбирающих в себя, карих глаз. Проходя мимо, юное, из одной только прелести состоящее существо, чуть повернуло головку, продляя наше мимолётное единение. И вместе со своей, как было понятно, мамой скоро скрылось в театре.

Мир и до этого был хорош. Но сделался умопомрачительно потрясающим и прекрасным! Правда, сам себе я уже ничего не значил. В расчёт не принимался. Собой не владел. И себе никак не принадлежал. А это какая-то высшая, небесная сила, совершенно завладев мной, властно устремила за ней!

Билетёрша! Гардеробщица! Метания по театру в поисках этого откуда-то из грёз взявшегося создания!.. Вместе с мамой!..

И вдруг, я нахожу их в фойе, где, освещая собой всё вокруг, они тихо-мирно беседовали друг с другом.

Секундное замешательство. Робость. Оторопелость. Растерянность. Страх. Но снова та же высшая сила сама собой повлекла меня к ним.

В голове был туман. В висках стучало. Я не знал: как подойти? что сказать? кому? как? Но…

- Вы разрешите представиться вашей дочери? – как-то всё-таки подойдя, вдруг обратился я к очень красивой маме.

- Лена, - невозмутимо и, поведя рукой в сторону своей невозможно прекрасной Лены, просто назвала её мама.

- Миша, студент второго курса МАИ, - должно быть, сносно представился я. Хотя это было уже не важно! Свершилось! Свершилось то, о чём можно было только мечтать! Мы – знакомы!.. И так вдруг и почти случайно!.. – А где учится Лена? – чуть ли не само выговорилось у меня.

- О, мы ещё только в девятом классе, - за Лену (лицо которой залила густая красная краска) спасительно ответила мама.

«3-4 года разницы, - быстро прикинул я. – Да! Лена – это именно то самое невозможное, но лично мне предназначенное счастье!..»

- А куда будете поступать? – словно бы сами нашлись слова.

- Наш папа – военный хирург, - не без некоторой гордости, опять же поведала мама. – И Лена тоже хочет на хирургический.

Я ужаснулся, представив, что моя грациозная, утончённая Лена будет ножовкой ампутировать чью-то загангрененную… ну, скажем, ногу. Но, имея какой-то смутный, но хитрый умысел, заговорил о том, где и рядом с какими достопримечательностями живу.

- А где вы живёте? – как бы в свою очередь поинтересовался я.

- Мы живём на 15-ой Парковой, - исчерпывающе отрезала мама, в то время как на розовом личике Лены промелькнуло какое-то странное, неопределённое выражение.

Однако, особенно миндальничать было некогда. Первый звонок уже прозвенел. И «Сильва» угрожающе приближалась…

- …А можно мы встретимся в антракте? – чистосердечно взмолился я.

- Ну что же, давайте встретимся, - должно быть, не без учёта моих чрезвычайных чувств, согласилась замечательная мамаша.

И… Лена с мамой вошли в залу партера. А я, познакомившийся даже не то чтобы с Леной, а с самим счастьем, как вихрь взлетел на свой бельэтаж.

И вот оттуда-то, со своих бельэтажных высот, кроме пиршества оперетты, я мог немножечко видеть и профиль своей несравненной Лены.

Лучше экзамена зная все перипетии «Сильвы», к месту встречи я полетел ещё до окончания акта. И правильно сделал. Потому что как только отзвучал последний аккорд, прямо ко мне направилась сама Лена. И одна! И заговорила! Вернее, мы заговорили! Трепетно! Взволнованно! Вдохновенно!.

В одном только нами испытываемом упоении, мы не спеша прошлись по театру. От избытка чувств я говорил, как хорош Бони! Как хороши прямо в сердце льющиеся мелодии! Как замечательно, что есть оперетта! И как замечательно всё… что только приходило мне в голову!..

Потом мы плавно остановились у большущего зеркала между партером и гардеробом. И тут я в полной мере разглядел необыкновенную красоту Лены. Изумительные черты лица. Белизну кожи. Чётко очерченные брови. Такие же чёрные длинненькие реснички. Короткую стрижку ухоженных чёрных волос. Идеальной конфигурации ало-красные губы. Пленительный носик… И всё – без единой косметики… И, что уж греха таить, стройненькие ножки. Изящненькую фигурку. И не по годам развитый бюст.

Всё это обрамляли: красная коротенькая юбочка, белые чулочки (колготочки?), белая блузка. И, под цвет сумочки, чёрные блестящие туфельки.

Мой взгляд случайно упал на кисть. И меня вновь охватил восторг! Тонкое аристократическое запястье! Очаровательные пальчики! Ноготки! Та же белизна кожи, сквозь которую просвечивали маленькие голубенькие прожилочки. Каждая из которых мне уже безмерно была дорога!.. Каждая клеточка! Каждое всё! Всё, из чего только была соткана Лена, мне уже было безмерно дорого!

И, главное (хотя, что же тут главное?), что повинуясь лишь только чувству, Лена вся дышала такой же любовью, а может быть даже большей (правда, больше-то было некуда), какою к нею дышал и я.

Но даже внешнюю красоту Лены затмевало её несомненное благородство, одухотворённость, возвышенность, искренность, открытость, честность, вдохновенность, верность и чистота, которыми веяло от всего её облика. Что не только делало сказочным каждое переживаемое мгновение, но и понимаемым, что Лена – это нечто непостижимое, высшее… к которой и привело меня это же непостижимое, высшее…

Но тут я подумал: это, конечно, хорошо вот так стоять и бездеятельно восхищаться красотой Лены. Но надо же что-то предпринимать… Совсем по-земному, практически и реально. Поэтому:

- Лена, а вы не могли бы дать ваш телефон! – как бы ни с того ни с сего выпалил я.

- … Нет. А вот телефона я вам дать не могу, - смущённо и словно сожалея об этом, и даже как бы сочувственно отказала она.

И весь этот только что театрально сияющий мир в одночасье померк. Всё сделалось обыденным, прозаическим и всегдашним… Так что ж тогда это было? Разве ничего не было? Разве наши души не переплелись? Разве то самое не свершилось?.. Или было совсем другое?.. Игривость? Кокетство? Флирт? И всё, чтобы в антракте не скучно провести время?..

- …А почему? – едва выдохнул я.

- …Ну, мы переезжаем на новую квартиру… Ну, в общем, поэтому…

Это означало – конец. В новых квартирах телефонов не могло быть. А номер в старой мне просто никак не дали…

- …А когда вы переезжаете?.. – еле сошло с моих губ.

- …Ну, недели через две…

Ну, я бы завтра же позвонил! А за две недели – тысячу раз! Если только было бы можно!..

- Ну, тогда возьмите мой! – в отчаянии протянул я вырванный из телефонной книжки листок с уже записанным моим номером.

Он оказался в очаровательных пальчиках той самой кисти. Но, не кладя его в сумочку, Лена как-то странно задумалась. «Сейчас вернёт!» - успел

содрогнуться я. Но потом, словно желая взмыть, она как крыльями взмахнула руками. И вдруг:

- Ой! Пишите!!! – (не записывайте, а «пишите») уж так императивно повелела она.

«Гос-по-ди! Неужели я смогу ЕЙ звонить?! И неужели я буду вхож в её благословеннейшее семейство?!» - пронеслось в глупой моей голове, в то время как Лена переместилась почти что мне за спину.

И тут на меня нахлынул рой идиотских мыслей. А не «надавил» ли я на Лену? А, может быть, за дачу телефона её отругает мама? А, увидев телефон одногруппницы, не истолкует ли Лена его как-то превратно? Промелькнуло и что-то гадкое от гордыни. И глупо-возвышенное: я хочу чтобы всё было без всякого навязывания себя. И ещё чёрт его знает чего.

Вышло в итоге так:

- Да что уж теперь… - как последний идиот, тупо промычал я.

По лицу Лены пробежала досадливо-огорчительная тень.

- Нет-нет, пишите! – порывисто запротестовала она.

- Нет, - грубо обрезал я, безмерно любящий каждую её клеточку.

Повисло тягостное молчание. «Не простит!» - кретинически струхнул я.

Но когда мы направились к оставшейся в зале маме, то, словно не прерывалась, воскресла та удивительная, сразу возникшая между нами, гармония. Наши души вновь нежно и крепко переплелись. И стало ясно, что

никакой это был не флирт, а что с нами ещё перед театром случилась та самая, чистая, светлая и величайшая, может быть, на этом свете любовь.

Я остановился. Словно находясь в моём сильнейшем магнитном поле, тотчас стала и Лена.

- Лена! Только вы обязательно позвоните!.. – стихийно воззвал я и хотел было добавить: «Но лучше простите меня и дайте ваш телефон!». Но Лена так закивала головой, так подтвердила это словесно, так написалось всё это в её глазах, что вроде бы и смысла не было продолжать.

И когда мы, не чувствуя под собой ног, вошли в залу партера, то глядя на ликующую, с открытым огромным счастием ротиком, дочь, невольно просияла и мама.

Передав из рук в руки нашу общую драгоценность, я светски откланялся и быстро вознёсся на свой бельэтаж. И снова мог видеть прелестнейший профиль Лены … ну, и шедевр мировой классической оперетты…

Второй антракт начался с посещения туалета. Но если в мужской в Московской оперетте очереди просто нет, то в дамский – почти что на весь антракт. И вот в ней-то я и увидел Лену и её маму. Но перемена декораций была ужасной. Обе стояли молча. Недовольные и отвёрнутые друг от друга. С недоброй краской на лицах. Маму душил гнев. А бедная моя Лена, в чудовищной их немоте, возможно впервые, дерзнула ей дать отпор.

Я притормозил. Но сколь усердно не смотрел на Лену, удостоился лишь микросекундного взгляда, в котором успел прочесть: «Ну, что же вы? Я же

вам говорила!», при словно почудившемся шипении мамы: «И не смотри на него!»

И даже я, при всём своём идиотизме, понял, что виной всему было моё невзятие телефона. Казалось бы, можно было сейчас же подойти и по человечески объяснить, что всё совершенно не так! Что всё не потому!.. А это (то что есть) – и есть то самое единственное и неповторимое!.. Но от теперешней фурии-мамы исходили такие лютые, вражеские флюиды, что приблизиться к ней было просто-напросто страшно.

Покурив, я понуро поплёлся на бельэтаж. «Ну ладно, - инфантильно подумалось мне, - завтра позвонит Лена. И всё будет хорошо»,

В третьем действии всё шло именно так, как и всегда идёт в «Сильве». И всё подвигалось к счастливейшему финалу. А Лена? Лена вроде бы, и смотрела спектакль. Но как и во втором действии, и, тем паче, в антракте, я не видел, чтобы они с мамой о чём-нибудь говорили…

Не дожидаясь развязки, я вышел из бельэтажа. Оделся. С конечной целью на выходе попасться им на глаза. А там уж – как бог даст. Но едва вошёл в пустой холл гардероба партера, как увидел выбегающую из театра мамашу и с трудом поспевающую за ней Лену.

Да, это было бегство. Бегство от меня – самой отвратительной гадины на всём белом свете. Какой-то гниды. Погани. Скверны. Но никак уж не человека, по теперешнему маминому пониманию, достойного её Лены…

Когда я проснулся на следующий день, первой мыслью было мчаться на 15-ю Парковую улицу в надежде у самой элитной школы (а только в такой могла бы учиться Лена) её встретить после уроков. Но из-за боязни пропустить звонок, поколебавшись, остался дома.

Я ещё улыбался, во всех подробностях воссоздавая её прелестнейший образ…

Но день шёл томительно. И с каждым часом становилось всё тревожнее и грустней. И только поздним гибельным вечером до меня дошло: мама! Конечно же мама перекрывает всяческий путь ко мне!.. Которая ничего не знает о наших отношениях! Судит лишь по ложно истолкованному факту! И может навсегда извести наши судьбы!.. Ну, а мне-то что тогда делать?.. Ну, вроде бы, тупо ждать, когда перестанет…

И так, в постоянном ожидании главного звонка жизни, бездарно прошли студенческие каникулы, во время которых я мог бы беспрепятственно ездить к «элитной» школе. Прошли и те самые «две недели», через которые Лена должна была переехать. Всё стало ещё печальнее и глупей… Начался весенний семестр.

«Как-нибудь», естественно, я учился. Но всё душевное пространство заполоняла, конечно, Лена. Кануло в лету ещё два месяца, вечерами которых я безвылазно ждал нашей «коммутационной» связи. Но, как ни странно, моё столь упорное домосидение никто (например, мама) даже и не заметил…

И вдруг… раздаётся оглушительный телефонный звонок!.. Всё импульсивно! Свершилось! Ну!.. Но на моё истеричное «Да!» слышатся лишь омерзительные коротенькие гудки… Через семь секунд зуммер срабатывает опять! Я ору, но не могу перекричать поганые прерывистые гудки! Семь секунд – и всё повторяется вновь…

В следующий, четверговский, вечер я сидел как на иголках. В пятничный заклинал телефон: позвони!.. Звенящая, мёртвая тишина…

Настала суббота. Институт. Приезд домой. Московское время три часа. Четыре. Пять. Наконец прорезается трель!.. Но это школьный приятель. С

предложением «прошвырнуться». Я объясняю, что жду звонка Лены (он тоже был в оперетте и «тоже к ней хотел подойти», но я «опередил»). И тишина. Но лишь на двадцать минут. «Да!», - истерзанно ору я.

Но это оказывается другой мой приятель. Вернее, приятель того приятеля. И который тоже был в оперетте.

- Мишель, - начал он как всегда, когда ему что-нибудь было нужно, - а почему ты не хочешь гулять?

- Я жду звонка Лены… - доверительно объяснил я.

- Да не позвонит она никогда!!! – вдруг как сатана бешено заорал он.

- …А почему ты так думаешь? – опешив от такой и мгновенной реакции, испуганно спросил я.

- А что ж она раньше не позвонила! – нахраписто объяснил он.

- …Ну, была занята… - промямлил я, понимая, что он и знать ни о чём ничего не может, тем более о нашей сложнейшей драматургии.

- Нет, правда, а почему ты не хочешь гулять? – как бы не слышал меня этот вот НЕ приятель.

- Ну, я же сказал, что жду звонка Лены.

- Ну смотри: ты ждёшь уже два месяца. Ну, по теории вероятности какая вероятность что она прямо тут же и позвонит?! (и когда он отсчитал эти два месяца? и что мог смыслить в теории вероятности и любви?).

- Ну, хочешь гулять – гуляй…

- Так скучно же одному!

- Ну, позвони Серёже (это тому, который звонил перед ним).

- А Серый сказал, что Мишка не идёт и он не пойдёт тоже.

- Нет…

- Ну что ты на самом деле! Чего не пройтись-то! Пройдёмся! Других посмотрим! Себя покажем!

- Нет!

- …Ну, я очень тебя прошу, - со смесью вкрадчивости и собственной значимости, упёрто уламывал он.

Я уже был взбешён. Но тут вспомнил, что в роддоме от него отказались родители (наверное, из-за врождённой свиноподобности). Что его тираду на бельэтаже: «А мне больше понравилась мамаша! Какая фигура! Как одета! Так что давай-давай! Потом познакомишь!», я записал ему в позитив (а вообще, эта свинья-молокосос ещё смела претендовать на интересную, взрослую женщину при солидном муже и с ангельской дочерью Леной!).

«Ну, в крайнем случае, Лена перезвонит завтра, - вдруг мягкотело рассудил я. – И вообще-то, Лена звонила в будни. Наверно в будни и позвонит…»

И вот в плену этого нахлынувшего на меня бреда, я взглянул в пустой коридор (а какой он должен быть – заполненный людьми?). И, уверив себя, что можно-то и развеяться, что Лена обязательно позвонит, но почему-то именно не сегодня, как щенок поддался этой свинье.

- Ну, чёрт с тобой… - тихо пробормотал я.

- О, чёрт с тобой! Чёрт с тобой! – радостно запел НЕ приятель. – Ну, что? Где? Когда?!.

Верный слову, как на эшафот я вышел на эту встречу. Минут на пять опоздав (!), показались и Серёжа с Никитой. Они переругивались. Похоже, что и Серёже это гулянье было ни к чёрту. А нужно лишь НЕ приятелю. Получался какой-то дурдом. «Что же я делаю: я же предаю Лену!.. – как бы в другом мире думалось мне. – И как же это чудесно – сидеть и ждать звонка прекрасного ангелочка-Лены!» Но наяву происходило иное…

- Ну вот, а ты говорил не придёт! – НЕ приятель ещё и выкобенивался перед Серёжей. – Пришёл, как миленький!

И почему-то возникшая ото всей этой мерзостности мысль: «Бежать! Бежать к своему милому, славненькому ЛенОчку!», вопреки всему отступила.

Мы двинулись. Разговор не клеился. Я и Серёжа (ему надо было что-то пересдавать) оба были недовольны собой и Никитой. И оба не смогли ему отказать.

«Ну, я только сегодня пройдусь, а потом с новыми силами буду ждать звонка Лены», - в состоянии жалкой никчемной слизи мрачно утешился я.

Но, как ни странно, моё сумрачное, угнетённое состояние к концу прогулки сменилось на почти что весёлое. Таким я и явился в пенаты.

Первое что я услышал, это срочное, тревожное сообщение мамы:

- Звонила Лена. Таким юным-юным, застенчивым, смущающимся голосом.

Погулял!.. Идиот!.. И это после двух месяцев ожиданий!..

- …А когда Лена звонила?..

- Ну, минут… Примерно через полчаса, как ты ушёл…

И ведь действительно. Самое милое дело Лене в субботу было – отучиться. Сделать уроки. И вечером позвонить мне. Особенно после звонка в среду, когда каждая секундочка приближала нас к нашему не метафизическому единению… Что было очень важно для нас. А, может быть, и для всего остального мира…

- А как она сказала?..

- …Ну: «Здравствуйте. Это говорит Лена. Позовите, пожалуйста, Мишу…» Она так волновалась и так робела…

Я понял… ЛенОчек больше не позвонит…

Бесполезные домашние сидения теперь стали чередоваться с безнадёжными приездами к школам на 15-ой Парковой (а вдруг она не поменяла школу?). Нашёл я и ту самую элитную, в которой наверняка и училась Лена. Гимназию. Торчал и у метро «Первомайская». Однажды, садясь в трамвай, мне призывно улыбнулась очень хорошенькая молодая женщина. Отчего по молодости лет я сильно тогда оскорбился…

Как-то я оказался у своего закадычного, институтского друга. И за бутылкой водки всё рассказал про Лену. Он молча переместился за

письменный стол. Как-то странно, как мне показалось – кабалистически, на меня посмотрел.

- Ну, выкладывай – что знаешь про Лену! – хлёстко приказал он.

Я медлил, не веря, что он действительно хочет помочь. Отец его был очень большой военачальник. И по тому, что рассказывал друг, вполне мог сделать запрос куда угодно и узнать теперешний адрес Лены. Но может быть он хочет узнать его для себя? Уж больно красочно о ней я живописал. А если для меня, я же по гроб жизни буду ему обязан!..

- Ну, быстро! – рявкнул он, только усилив мои сомнения. И, помолчав, взял быка за рога. – Или ты не хочешь ничего говорить?!

Потом он сел против меня и серьёзно спросил:

- Ну, а почему ты не хочешь узнать адрес Лены?

- …Ну, там будут замешаны всякие службы… - понёс околесицу я.

- Тебе-то какая разница?! – резонно заметил он. – Ну, смотри – потом будешь жалеть!

Тут ещё можно было бы сманеврировать и рассказать про военного хирурга папу, дочь Елену – ученицу 9-го класса, которые вместе с мамой куда-то переехали с 15-ой Парковой улицы (и как раз-то узнать – куда?). Но в пошлых подозрениях, так и не допив водку, я раздражённо выдворился из квартиры.

Можно было и на следующий день всучить другу эти же сведения. А там уж как он сочтёт нужным… Но всё покатилось куда-то дальше…

Не помню, был ли я где-то летом. Но помню, что начался сентябрь. А с ним – и новый семестр. И вдруг как обухом по голове: нас, третий курс, снова шлют на «картошку». При том (что логично), что всегда посылался первый… Прошёл, правда, слух, что в этом году в институт поступило дитя такой большой шишки, что от греха подальше «картошечные» курсы решили переменить. Ведь что такое была «картошка»? Это скотские условия проживания (у нас это было овощехранилище). Это какой-нибудь прущийся по ухабам «кунг» для доставки тех, кто в кузове (то есть – нас) в самую непролазную грязь. Тупая физическая работа. И мат-перемат сельской молодёжи с её откровенным классовым желанием набить нам всем морды.

Конечно, в сравнении с виноватостью перед Леной всё это было всего лишь пчелиной плешью. Но я очень не возражал, когда ото всего этого и давно мечтая о ванне, наконец, оказался дома.

Но ещё на пороге холодным душем меня окатила мама.

- Звонила Лена… Таким юным-юным, робким, застенчивым голосом…

И это через 8 с половиной месяцев после нашего с ней антракта…

Ну почему я не взял телефон Лены? Почему её мама встала на пути к нашему счастью? Зачем хулиганы сломали телефон-автомат? Почему я пошёл на поводу у НЕ приятеля, когда Лена должна была позвонить? Почему заподозрил в гнусности друга и не принял его спасательный круг? Почему так страшны сильные мира сего, что рыть картошку снова послали нас? Почему не сказал маме: «Если позвонит Лена, то…»? И почему мама сама не догадалась сказать это «то»?..

И ведь каждый раз Лене приходилось преодолевать робость, стыдливость, страх! И ещё бороться за эти звонки с собственной мамой!

И никаких хитростей! Ни вешаний трубки, если это не я! Ни безымянных звонков! И исполненное обещание позвонить! Но позвонить в тех самых пределах, в тех самых границах, которые уже нельзя переступать! Чтобы не оскорбить то самое высшее, которое и привело нас друг к другу! Чтобы не разорвать незримую гармонию всего! Уж как бы чего ни хотелось! И как бы чего ни желалось!

И всё подтвердилось! Как с первого взгляда Лена была возвышенна и чиста, такою же, невидимая, и осталась! И она боролась за нашу любовь!.. И любовь была не игрою воображения (по Стендалю – «кристаллизацией»), а любовью восхищением совершенством! Ну, почти совершенством!.. Потому, что мы не представлялись какими не были, а были такими, какие есть!..

Ну, а что я?.. Претензий ко мне достаточно… Да и ноготка-то Лениного я не стою (да кто ж его стоит?). Но… всё-таки Лена полюбила меня! Всем сердцем! Всей трепетною душой! Лена не могла ошибиться! Высшесть ошибиться не может! По определению! Ведь истина не в словах! Истину глаголят эмоции! А слов-то я никаких и не говорил!..

Как-то мне пришла идея ходить по ЖЭКам 15-ой Парковой улицы. Чтобы попытаться-таки узнать, куда переехала Лена. И вот я стал перемещаться по этой достаточно длинной улице и заходить во все конторы подряд.

И приключались, наверное, прелюбопытнейшие картины. Вдруг в ЖЭК с его протухшими, прозаическими делами с горящим взором входит совсем ещё молодой человек. И начинает рассказывать про Лену (а о чём я ещё мог рассказывать?) и просит помочь ему узнать, куда она переехала.

Но интересно, что там, где начальниками были женщины, мне давали какие-то гроссбухи. Я их смотрел и видел, кто куда переехал в феврале-марте 70-го года из домов, которые были в ведении этого конкретного ЖЭКа. Но там, где начальниками были мужчины, мне строго объясняли, что давать эти документы посторонним лицам инструкцией категорически запрещено.

В общем, по увиденным мною гроссбухам следов Лены обнаружить не удалось…

Через полтора года после антракта Лена должна была поступать на свой хирургический (опять же неизвестно куда). И, конечно, можно было бы по очереди дежурить на вступительных экзаменах у всех медицинских вузов… Но мама взяла путёвки на юг (а это было непросто). Отказываться было неудобно, а шансы встретить Лену были, прямо скажем, невелики.

И вот характерный запах вокзала. Возбуждённые пассажиры. Потом чарующий, ни с чем не сравненный юг. Фауна, флора и прочие заморские чудеса. А сердце всё равно рвётся к Лене… И вдруг (о радость!) холера! То есть ещё не сама холера, а только слухи о ней (её, кстати, и не было). Все в панике. Все бегут. Со всеми бежим и мы. Вернее, боясь за мою драгоценную жизнь, мама приняла решение нам тоже экстренно удирать.

В общем, я успеваю на последний вступительный экзамен в медицинские институты (а в Москве их минимум три). Наугад выбираю 1-ый.

И вот брожу среди абитуриенток и за них сильно переживающих мамаш. Пытливо вглядываюсь и в тех, и в других. На секунду внимание привлекает известный народный артист СССР из театра Сатиры, подъехавший на чёрной «Волге» с водителем и сразу направившийся в институт.

Минут через сорок он вышел. Что-то сказал шофёру. И, видимо, уладив здравоохранительные дела, уехал заниматься своей сатирой.

Во всяком случае, Лену с мамой у 1-го медицинского института я тоже никак не встретил.

С началом учёбы я стал подъезжать ко всем медицинским вузам. Но просмотр великого множества студенток показал лишь то, что все они абсолютно, ну то есть совсем и совсем не Лены.

Как-то в «Аргументах и фактах» мне удалось опубликовать коротенькое сообщение, что я ищу Лену…

Было и «Жди меня». Сюжет снимали перед театром Оперетты на том самом месте, где наши взгляды впервые пересеклись («Настоящая любовь вспыхивает с первого взгляда и не гаснет до последнего вздоха» - один из более тысячи моих в периодике опубликованных афоризмов).

Кстати, «Жди меня» попыталось узнать, куда тогда переехала Лена. Но в перестройку какая-то коммерческая фирма для расширения своих площадей уничтожила все неприкосновенные когда-то архивы.

В жизни моей получалось так, что я частенько попадал в госпитали и больницы. Внимательно изучал персонал. Но в хирургических отделениях Лены тоже почему-то не находилось…

И сейчас, глядя на встречные потоки людей (особенно на эскалаторе), я всегда вглядываюсь в женские лица, идентифицируя: Лена или не Лена? Или, вернее, могла ли теперь такою быть Лена?

Или когда по телевизору показывают зрительный зал во время какого-нибудь театрального представления или концерта, я внимательно изучаю лица… И может быть… средь шумного бала…

…Да, конечно, АНТРАКТ в наших отношениях с Леной непозволительно затянулся. Всё началось ещё в прошлом веке… А сейчас – даже не самое начало следующего... Но, может быть, он и есть – главное и единственное испытание перед нашим-таки единением, но уже безраздельным, сущностным, навсегда…

Удар по прессе и культуре

Удар по прессе и культуре

Литература / Литература / Странноведение

Теги: «Литературная Россия» , Вячеслав Огрызко

За что «Литературную Россию» выкидывают на улицу

Общество по-прежнему лишают духовной пищи, предлагая взамен желтизну и глянец. «Литературная Россия» не канула в рыночную Лету, потеряла многое, но не имя и читателей. Еженедельник задирист, не всегда сдержан, он спорит, сыплет острыми вопросами. Сейчас «неудобных» журналистов пытаются лишить помещения. Главный редактор газеты Вячеслав Огрызко рассказал «ЛГ» о битве за издание.

– Что случилось? Правда ли, что московские власти готовы выставить «Литературную Россию» на улицу?

– Это, увы, сущая правда.

– Как до такого дошло?

– Мы ещё в прошлом году обратились в Департамент городского имущества Москвы с просьбой продлить аренду на занимаемые нами помещения на Цветном бульваре (к слову, сюда нас вселил Моссовет ещё в 1958 году – сразу после решения ЦК КПСС о создании газеты). Департамент обещал дать ответ 3 марта 2016 года. Но вдруг в январе пришла бумага, извещавшая о том, что рассмотрение нашего обращения на целый месяц приостановлено. Почему? Как оказалось, департамент решил сделать рыночную оценку наших помещений, для чего за большие деньги нанял какую-то фирму. И только в середине февраля нам предложили подписать проект договора на продление аренды сроком на четыре года (перед этим проект письменно согласовали четыре службы данного департамента). После этого оставались какие-то формальности. А 5 апреля заместитель руководителя департамента Кирилл Пуртов сообщил, что никакого продления договора не будет. В письме Пуртова было сказано: «основания для переоформления договора аренды на новый срок отсутствуют».

Я попытался записаться к Пуртову на приём, чтобы выяснить, почему за полтора месяца позиция департамента так резко изменилась и в чём газета провинилась. Но мне в приёмной чиновника и в этом отказали. Позже в организации приёма пообещала своё содействие пресс-служба департамента. Но и у пресс-секретаря ничего не получилось.

– И что вам в итоге предложили?

– В течение 30 дней покинуть помещение.

– А взамен вам что-то предложили?

– Ничего.

– За что же вы впали в такую немилость?

– Видимо, за то, что всегда писали правду и не боялись задевать высокопоставленных чиновников.

– Кого вы, к примеру, задевали?

– Могу для примера привести историю с Росархивом. Мы два года рассказывали о том произволе, который творится в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и в ряде других учреждений этого ведомства. Мы спрашивали, почему руководство ГАРФа фальсифицировало подвиг 28 панфиловцев, а дирекция РГАНИ десятилетиями скрывала от оте­чественных исследователей почти 40 уникальных фондов, но при этом за большие деньги готовила недоступные россиянам архивные материалы для американцев и австрийцев. Кстати, кое-чего нам даже удалось добиться. Так, российских историков после наших публикаций наконец стали допускать к фондам Хрущёва, Брежнева, Суслова, Андропова и Черненко. Но многие проблемы остались нерешёнными. И виноват в этом прежде всего многолетний руководитель Росархива Андрей Артизов. Как недавно выяснилось, этот чиновник осмелился наврать даже президенту страны. Он сообщил Путину, что никто не прячет от исследователей рассекреченные материалы. А в реальности это не так. Я приведу лишь один пример. Ещё в 2014 году межведомственная комиссия рассекретила все хранящиеся в РГАНИ дела, включённые в опись 69 из фонда 3 «Политбюро ЦК КПСС». Но вот уже май 2016 года, а никто из исследователей эту злосчастную опись 69 даже увидеть не может. Не выдают в РГАНИ историкам и давно рассекреченные дела Дзержинского, Красина и Чичерина, включённые в опись 62 всё из того же третьего фонда. Зато Артизов красиво отрапортовал президенту страны, как в его ведомстве всё хорошо.

– Вы думаете, вас выселяют из-за критических публикаций о Росархиве?

– Я ничего не исключаю. Добавлю лишь, что критиковали мы не только Росархив. «Литературная Россия» регулярно поднимала также вопрос о том, до каких пор власть будет действовать по специ­фическим рецептам Высшей школы экономики, которые приводят к обнищанию и оглуплению нашего общества. Очень много мы рассказывали и о провалах в региональной политике Федерального центра.

– Московскую власть вы задевали?

– Не то слово. Мы одно время очень сильно критиковали комплекс городского хозяйства за неумение выстроить системную работу по капитальному ремонту изношенных домов. Несколько раз наша газета уличила во вранье руководителей столичного Департамента СМИ и рекламы. Мы писали и о том, как заместитель мэра Москвы Александр Горбенко уже несколько лет не может даже принять и выслушать редакторов ведущих литературных изданий.

– И чего вы добились этой критикой? Что-то потом изменилось?

– Перемен к лучшему, увы, так и не произошло. Сужу по реакции советника президента нашей страны Владимира Толстого. Он как-то в сердцах заявил мне, что столичная власть очень обижена на газету. Но из реплики Толстого я не понял: обижена власть за то, что газета какие-то факты исказила, или за то, что мы посмели сказать о ней всю правду?

Приведу и такой пример. В 2013 году новый руководитель Департамента городского имущества Владимир Ефимов вдруг задним числом увеличил для редакций литературных изданий в два с лишним раза ставки аренды. Первым тогда забил тревогу главный редактор журнала «Москва» Владислав Артёмов. Благодаря его настойчивости президент Путин дал соответствующее поручение мэру Москвы Собянину. Собянин тут же экстренно встретился с Артёмовым и ещё с несколькими редакторами и клятвенно пообещал быстро решить возникшие проблемы для всех (подчёркиваю: для всех!) выходящих в Москве литературных изданий и, кроме того, освободить литературную периодику от всех сумасшедших коммунальных платежей. А что оказалось в реальности? Возмещение за непомерно высокие арендные ставки тогда получили только те издания, которые ходили в любимчиках у Департамента СМИ. А расходы за свет, тепло и воду по-прежнему были возложены на редакции. Департамент имущества даже не захотел за свой счёт установить в редакциях счётчики на тепло. Но и это не всё. Через год – как раз в Год литературы – Департамент имущества решил свести счёты с инициатором обращения к Путину и прислал бумагу о выселении журнала «Москва» с Арбата. Но тогда этот произвол остановил влиятельный политик Сергей Миронов.

Изменилось ли после этого поведение московских властей? Ничуть. Более того, число гнобителей литературных изданий в правительстве Москвы только увеличилось. Приведу конкретный пример.

В первом квартале этого года из-за безалаберности столичных бюрократов все библиотеки московского подчинения остались без подписки на литературную периодику. Наша газета возмутилась и направила соответствующее письмо заместителю мэра Москвы Леониду Печатникову, который курирует вопросы культуры. Он сообщил: «Чиновники не препятствуют подписке московскими библиотеками на еженедельник «Литературная Россия», так как ни я, ни иные чиновники, мной опрошенные, не знают о его существовании. В связи с вышеизложенным я не могу вам ответить на вопрос, когда «Литературная Россия» появится в московских библиотеках. По-видимому, когда вы принесёте, тогда и появится».

Что после этого можно сказать?

– Ваша газета осталась в одиночестве со своими проблемами или вас кто-то поддержал?

– Я благодарен коллегам из Союза журналистов Москвы, газеты «Завтра», интернет-портала «Свободная пресса», «Независимой газеты», журнала «Москва», других организаций за мощную поддержку. Поживём – увидим.

Беседу вёл С. БАСМАНОВ

От редакции. «ЛГ» не разделяет тот резкий конфронтационный пафос, который использует «Литературная Россия» при общении с властями. Мы за конструктивный и уважительный диалог. Но должны признать: наболевшие проблемы, затрагиваемые нашими коллегами, действительно существуют и требуют неотложного решения.

ДЖЕЛАЛАБАДСКАЯ БАЛЛАДА

ДЖЕЛАЛАБАДСКАЯ БАЛЛАДА(Возвращение)

Литература / Литература / Поэзия

Мухин Виталий

Теги: Современная поэзия

1

Ты верни меня, память, назад

в город-зной, в город-сон, в город-сад.

Алыча там цветёт круглый год,

птица-рыба на пальме живёт

и меж сопок в ущелья небес

катит волны Дарунтская ГЭС¹.

2

А ещё поутру там мулла

говорит всему миру: «Аллá!..»

Аладдин! – это эхо в горах

на зелёных гарцует лугах:

вот он, вот он, джигитам пример –

воин Господа, франт, офицер!

3

Там за речкой, спадёт только зной,

он ведёт караван с наркотой,

ну а здесь – лучший друг шурави,

вместе с нами поёт: «Журавли».

И летят журавли, вот летят –

как вертушки, на алый закат.

4

Мы летим и поём в темноте

на незримой для мин высоте.

Сердце бьётся с волненьем в груди:

да неужто война позади

и всем в дембель? Неужто домой

я вернусь неприлично живой?

5

И награды что надо – горят,

краше в гроб иль в Москву на парад.

Охнет мама – и чуть ли не в рёв:

«Ведь писал же, что цел и здоров».

Я ей слёзы тихонько утру:

Мама-мама… не стой на ветру.

6

Ну конечно, я жив и здоров –

как сто сорок армейских козлов.

Каждый Рембо умом превзойдёт,

а Джеймс Бонду и морду набьёт.

Не согласна дыра в рукаве?

А плевать – заросла ж в голове.

7

– Так-так-так… Голова не болит…

– Пусть её у майора свербит!

– Ну, тому-то по всё трын-трава,

замполит у него голова.

Голова ты моя, голова,

куда ж делась твоя голова?

8

Покатилась могутная с плеч

упрежь всех в поминальную речь,

по дороге сыграла в футбол:

прыг-прыг-прыг – и скорее на кол

взгромоздилась: «Ура! Исполать!..

Что такое? Ни зги не видать».

9

Свет включили. В ногах – гул винтов

и бетонка в коросте бинтов

поперёк горизонта ума,

слева – дурка, а справа – тюрьма.

Что уставился в точку, солдат,

али свету без света не рад?

10

Это тоже дорога домой

и туда, где за мутной волной

трассерами расшит небосвод,

птица-рыба о счастье поёт.

Аладдин, ты же друг мне и брат,

почему нашей встрече не рад?

11

Я вернулся – броня на броне,

раскалённый калаш на ремне,

«крокодилы»² дырявят закат:

праху – прах, а не праху – снаряд.

Зазевался – усни в темноте

на незримой для всех высоте.

12

На незримой для всех высоте

мы летим, словно миф, – в пустоте,

окликаем друг друга в бою:

может, свидимся как-то в раю?

Там и нам – всем погибшим подряд! –

Светит солнце – наш Джелалабад.

________________________

¹ Первая гидроэлектростанция в Афганистане, построенная советскими инженерами-мелиораторами вблизи Дарунты (ныне пригород Джелалабада).

² Ми-24 – транспортно-боевые вертолёты.

«Живу и защищаю то, что люблю»

«Живу и защищаю то, что люблю»

Литература / Литература / Писатель у диктофона

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Виктор Лихоносов

Виктору Лихоносову – 80!

Честно говоря, не верится: для меня он так и остался молодым человеком из повести «Элегия». Помните? «Поезд прибыл в Вышний Волочёк; отложив «Русский вестник», учитель вышел на перрон. Красновато светился вечер. На маленькой станции было тихо, чисто, свежо». Совсем другой ритм жизни, воплощённый в слове. Как тут не воскликнуть: какое счастье, что у нас есть Лихоносов!

Для всех почитателей творчества выдающегося русского прозаика – наш задушевный разговор.

– Виктор Иванович, вы всю жизнь провели в провинции. Не жалеете?

– После крушения страны всё кажется утратой, но если в прежнее время я о переезде в столицу ещё бы поразмышлял, посоветовался с родными, друзьями, то нынче отказался бы в один миг.

В Москву стремились на время. За неделю набирались впечатлений на большой срок. А ездили-то в году несколько раз. Появлялись любимые уголки, знакомились с писателями, художниками, артистами. Москва счищала с тебя мох, выравнивала трезвостью, удивляла смелостью в разговорах. Хотя в обиходе среди интеллигенции почаще, чем в глуши, пользовались цинизмом, т.н. «разумным эгоизмом».

В глубинке больше возможностей созерцать, не торопиться, жить «по-деревенски». В Москве всё далеко, кругом тесно и шумно, не пишется даже в блокнот. Но зато, повторяю, встречи и неожиданные открытия! А в провинции мне достались тоскливость и частенько… дождливая скука.

– С кем свела столица?

– Если бы не опороченный «сталинский Союз писателей», не съезды и пленумы, я никогда бы не пообщался и не подружился с Юрием Казаковым, Фёдором Абрамовым, Василием Беловым, Валентином Распутиным, Николаем Рубцовым, Евгением Носовым, Борисом Можаевым, Виктором Астафьевым и другими. Я, бывший учитель, помимо чтения приобщался к высокой литературе и беседами, теснотой идейного круга, живыми примерами служения правде, народу, родной истории. Теперь я сижу один.

–Когда вы почувствовали, что у вас не только дар, но и обязанность, путь, с которого уже никогда не свернёте?

– Подводное течение тянуло меня за собой, и в этом течении плыли любимые темы, образы, сожаления и восторги. Много душевных сил потрачено на защиту русской старины. Я никогда не писал стихов, но мне говорят, что стиль моего письма поэтический. Я лирик. Чувство породило и мой замысел написать роман «Наш маленький Париж» – о Екатеринодаре. Как вода сквозь пальцы, протекает жизнь, её хочется удержать, перелить в сосуд. Я очень смутно помню, как я писал то-то и то-то. Некоторые вещи я замыслил потому, что жалел человека. Извините, покажусь нескромным, – я дорожил любовью к миру и грустил оттого, что, как говорил Бунин, «всё проходит и не стоит слёз». Но слёзы-то я ценю. Я не ставил перед собой сверхзадач. Жил и защищал то, что любил. Я уж не раз признавался: «я – писатель» произношу с трудом.

– Вы застали могучих людей русской культуры. Кого вспоминаете?

– В мою молодость ещё много проживало «людей из царской России». Жалею, что тогда не жил в Москве, Ленинграде, Киеве! Даже по артистам можно судить, какая порода перевелась: их голоса были какие-то чистые, певучие. А возьмите великих старух Малого театра. Да и Вертинский какой-то особый. В Новосибирск приезжал чтец Всеволод Аксёнов, я школьником ходил на его концерты. Барственно-величавый, родниковый голос, стихи лились мелодией, кланялся публике, словно государю. Всё утеряно. Разве сейчас нет талантов? Сколько угодно. Но почему все так оплебеились, опростились? А ещё были интеллектуалы – знаменитые пушкинисты, лермонтоведы и прочие. А каких говорунов знавали наши университеты! Есть ли сейчас профессора, к которым студенты бегают с других факультетов? Меня так же поражал Юрий Осипович Домбровский. А вне литературной среды у нас на юге был для меня великим бывший приказчик Попсуйшапка, которого я не мог наслушаться. Он в моём романе о Екатеринодаре.

– Вы писатель очень устойчивый, при внешней лиричности. Возникали соблазны стать гибче, дипломатичней, заручиться поддержкой сверху?

– Меня очень впечатлял Твардовский, чудилось, что он в жизненных оценках и понятиях такой же безукоризненно верный, как и в определении художества. И я на первых порах покорился ему. Потом уж, после «Люблю светло» и разгрома журнала, я отдалился и перешёл в «Наш современник». Вся «деревенская проза» винила начальство во всех грехах. Я ничего резкого не писал, но на Кубани меня тихо аттестовали как не совсем советского. Мне больше досталось не за какую-то там правду-матку – смущали кое-кого мои русские мотивы, мои поклоны Владимиру Мономаху (моя метафора) и убитому казачеству.

– Почему вы надолго замол­чали?

– Я могу писать только о том, что мне близко и дорого, чего жаль, что хочется спасти в памяти. И я душу отдал этому. Я кружу возле одного и того же. Мне нравится подольше жить с тем, что хочется удержать. Лирика моя иногда мне мешала. Я совершенно не раскрылся в характерном и весёлом качестве, хотя по натуре человек игривый. Как часто разыгрывал я сцены в тёплом кругу! И не писал в таком ключе. Гоголь раскрыл меня меньше, чем Бунин.

– В ваших произведениях много путешествий. Где хочется побывать?

– Я очень люблю Константина Леонтьева. Но матушку его, Федосью Карабанову, её воспоминания об отступлении в 1812 году, об императрице Марии Федоровне и родовой усадьбе я полюбил не меньше. Долгие годы искал их имение Кудиново, сейчас уже дважды там побывал. Это несколько дачных домиков и старая, не раз упомянутая Леонтьевым липовая аллея. Ходил там с таким же печальным трепетом, как и в Михайловском или в Константинове. Мне хочется пожить в Кудинове осенью не меньше месяца! Жалею, что Леонтьев сжёг роман «Река времен». Его полстранички о Пушкине в статье о Толстом я читаю как грустную элегию. Еще бы погостил возле Тригорского, навещая Голубово, где жила Евпраксия Вревская (Вульф), вознесённая Пушкиным в века. Моё чувство к любимым писателям такое же простодушное, как во времена студенчества и учительства.

В Ельце, в Озерках, в Васильевском и особенно на пустых пядях деревень Колонтаевка и Осиновые Дворы я острее чувствую гениальность Бунина и жалею его косточки, всё еще горюющие во французской земле.

–Возраст солидный, патриарший. Что ещё не написано?

–Сейчас надо думать и писать о глубоко личном. Художники чаще писателей создают себе же на память портреты близких душе людей. А писатели увлекаются «великими задачами», и даже средние из них пытаются что-то перевернуть, «изменить к лучшему». И это неплохо. Правда, и Бунин о родителях написал чуть-чуть. Но изумительно.

Я, грешный, перебрал в памяти круг общения с детства и по сей день – и что же? Так и останутся неизвестными моей прозе дорогие спутники жизни и родня. И литераторы, которые были мне не писателями только, а просто хорошими товарищами, имели право на изображение. О тех, без кого биография твоя была бы скудной, не такой сочной, как раз и не написано. Сколько достойных людей забыто «чудесным лиричным» (слова обо мне композитора Георгия Свиридова) писателем Лихоносовым! Всех и не надо трогать, но самых-самых-то почему не увековечил?! Для себя прежде всего! Вот о чём жалею. А теперь уж поздно. Но к роману «Когда же…» я приставлю, наверное, одну-две части и заполню дружеские пустоты. Я оставил героев тридцатилетними, а наша судьба на земле уже достигла прощальной кротости…

Беседу вела Лидия Сычёва

Редакция поздравляет Виктора Ивановича и желает мастеру здоровья, вдохновения, новых открытий и читателей!

Встреча Бунина с О'’Генри

Встреча Бунина с О'’Генри

Книжный ряд / Литература / Книжный ряд

Ермакова Анастасия

Теги: Вадим Фёдоров , Шестой ангел

Вадим Фёдоров. Шестой ангел и другие рассказы. – М.: Издательские решения, 2015. – 214 с.

Писательский случай Вадима Фёдорова довольно интересный. Родился автор в 1966 году в Алма-Ате, в настоящее время живёт в Праге. Но любопытно даже не это, а то, что писать Фёдоров начал только после сорока, точнее – ближе к пятидесяти. И писать хорошо – внятно и чисто, лаконично и ёмко. Обычно к такому письму приходят усталые мастера слова, пройдя через метафорические лабиринты, изнурённые трудными поисками неожиданных эпитетов и прихотливых сравнений. Поначалу, читая «Шестого ангела», ахаешь от внезапной безыскусности, потом обескураженно дочитываешь до конца и к финалу, кстати, всегда неожиданному, радостно удивляешься: да, это то самое, настоящее, то, чего ждёшь от литературы.

Вадим Фёдоров, без всякого сомнения, прекрасный рассказчик, и если в работе с образными средствами порой всё же ощущается некая робость (хотя именно она даёт ощущение безыскусности повествования), то что касается композиции, автор работает вполне уверенно: перед нами даже не рассказы, а новеллы, часто миниатюры всего в несколько страниц, с расхожими сюжетами, но внезапными композиционными находками, резкими смысловыми поворотами, смелыми архитектоническими решениями.

В принципе Фёдоров вполне может претендовать на роль русского О’Генри. Надо отметить эмоциональную сдержанность при ощутимом внутреннем напряжении, фабульное разнообразие при сюжетной аскетичности. Экономное с художественной точки зрения письмо лишь ярче подчёркивает удачно найденные детали и подробности: «Я так и запомнил это своё первое свидание со Светланой. Поцелуи при свете ночника и тёплые шерстяные носки, от которых было жарко и чесались ноги» (рассказ «Армия»). Ничего лишнего, всё по делу, зримо и чувственно. Подспудная сильная чувственность при внешней бесстрастности – вот, пожалуй, в чём особенность прозы Вадима Фёдорова.

Если попытаться найти то, что объединяет все рассказы книги, то это тема расставания, потеря только что обретённого счастья, хрупкость обладания. Есть у автора и свой «Солнечный удар» – рассказ «Запах мужчины», где у героини случился внезапный курортный роман с человеком, которого она больше никогда в жизни не увидела, но от которого у неё осталась дочь. При этом, что интересно, судьба героев не разрушается в разлуке, каждый остаётся жить в своей семье и воспитывать своих детей. Время от времени их мучают воспоминания…

Одна из лучших новелл в «Шестом ангеле» – «Авария». На глазах у героя погибает любимая девушка, которая ещё несколько минут назад была в его объятиях. Он возвращается домой и видит недопитую чашку чая и заколку (помните шпильку у Бунина?). Никакой патетики, никакого надрыва: «Всё было как-то долго и неправильно. Подъехала труповозка. Санитары деловито упаковали трупы в мешки и погрузили их в машину» .

Пожалуй, книга Вадима Фёдорова вполне могла бы послужить учебным пособием для студентов Литинститута. По ней можно научиться простоте, краткости, умению отсекать всё лишнее, строить композиционные ходы. Но это не значит, что самому автору не нужно ничему учиться. Конечно, надо нарабатывать мастерство, благо все данные для этого есть.

В ближайшее время мы представим читателям «ЛГ» произведения Вадима Фёдорова.

Виктор Лихоносов – певец кубанской старины

Виктор Лихоносов – певец кубанской старины

Литература / Литература

80-летнему юбилею русского писателя посвящается

Мы шли по главной, Красной, улице бывшего Екатеринодара. Хоть и меняет она постепенно свой облик: на смену уютным двухэтажным особнякам с лепниной и коваными крылечками приходит стеклобетонная безликость, но все же хранит еще дух прежней казачьей столицы. Останавливаемся напротив бывшей гостиницы «Центральная» – одного из красивейших зданий города конца XIX века.

– Ты чувствуешь, как звучит город без гула машин? – спрашивает Виктор Иванович Лихоносов.

«Георгиевским кавалером русской литературы» назвал его когда-то Юрий Кузнецов – поэт и великий земляк. Было это в 1988-ом на вручении Государственной премии за роман «Наш маленький Париж».

В 1984-ом Валентин Распутин написал предисловие к литературному памятнику Екатеринодару – созданному Виктором Лихоносовым, урожденным сибиряком. Только через три года роман издали, до того – боялись, перестраховывали wbr /wbr сь... слишком явно сквозила в нем любовь к былому. Автор, уловив отблеск державного величия России, и сам ощутил восприемство – связав в «Ненаписанных воспоминаниях» прошлое с настоящим.

Беседы с людьми – теми самыми, «бывшими», пожелтевшие страницы с каллиграфическим росчерком пера, дореволюционные газеты переносили в незнаемую современниками Россию. Тогда мир для Лихоносова разделился: в архивах и библиотеках он жил радостями и печалями Екатринодара, а, выйдя из пыльных хранилищ, оказывался в Краснодаре; бывало, что и прямиком направлялся на партсобрание в Союз писателей, хотя и был беспартийным – нелегко, вероятно, от великих потрясений века ХХ и тихого провинциального очарования возвращаться к задачам и установкам коммунистической партии.

Но это было позже: когда Виктор Иванович Лихоносов, войдя в силу, стал признанным мастером, а двумя десятилетиями ранее безвестный сельский учитель из-под Анапы отважился написать Юрию Казакову – возможно, почувствовав в любимом писателе, помимо литературного созвучия, еще и родственную душу. Надеялся, ждал, томился (кроме письма отправил три своих рассказа) и когда ответ все-таки пришел, раскрыл с волнением, какое бывает единожды в жизни у каждого «начинающего»...

«...Рассказы я прочел, и они мне понравились... – писал Юрий Павлович 8 февраля 1963 года. –Рассказы ваши я попробую протолкнуть в «Молодую гвардию», хотя поручиться за успех дела трудновато...»

Между этим и следующим письмом состоялось и личное знакомство: в отпуск Виктор Лихоносов решил ехать в Москву.

«...Молодогварде wbr /wbr йцы так и не решились взять ваши рассказы. Я забрал их оттуда и тут же отдал в «Новый мир» – читал он в сентябрьском письме от Казакова.

Бесценны поддержка, совет, доброе слово, помогающие не отчаяться на первых порах. Обделены не имеющие друга, наставника – особо упорные со многими синяками и ссадинами окольными путями добираются туда, куда иным помогают взойти умудренные.

Всего через два месяца, в 11 номере «Нового мира», был напечатан рассказ «Брянские», ознаменовав стремительное вхождение Виктора Лихоносова – самобытное дарование которого совпало с чаяниями новой лирической прозы – в большую литературу. Это, как и начало дружбы с Юрием Казаковым, описал он в повести «Волшебные дни».

Глядя из прагматичного века нынешнего, в коем литература из главенствующей в культуре и жизни, оттеснена на задворки, с закольцованность wbr /wbr ю большинства на самих себе, сложно представить, что кто-то тратил на незнакомого человека время и силы души... Не только Казаков и Твардовский, но и Борис Зайцев, Георгий Адамович, Вера Муромцева-Бунина wbr /wbr ... И откуда? Из самого Парижа! Из-за железного занавеса безвестному и молодому слали участливые письма, советы и первые, еще пахнущие типографской краской, экземпляры книг. Многим ли доводится сталкиваться с подобной участливостью? Может оттого и ценна память о ней, как еще об одной стороне века чуткого и, увы, минувшего...

«Родная Кубань»

В Краснодаре я частенько заглядываю в маленькую комнатку в центре города: два на пять метров, – здесь располагается редакция литературно-исто wbr /wbr рического журнала «Родная Кубань», где последние 15 лет Виктор Иванович занимает пост главного редактора. Собственно, не занимает, а пестует, растит любимое детище. Много дневников, незнаемых доселе казачьих воспоминаний, тихих повестей и острых статей (печатать которые не отваживаются другие краевые издания) опубликовал он за эти годы. Отдельного кабинета у «главного» нет: на виду вся творческая артель – едва протиснешься между столами, заваленными рукописями и книгами.

– Откуда на этот раз? – слышу, чуть ли не с порога.

Возвратившись из очередной «творческой командировки», куда отправила сама себя, я еще не здесь – не в этом южном, родном и одновременно чужом городе. Еще звучат в голове обрывки ненаших разговоров, видятся иные ландшафты, а порой и батальные сцены. Мне пока не до вызванных из забвения мемуаров и провинциальных новостей. Рассказываю то, что гложет, томит в эту минуту.

– Напиши! – слышу неизменный совет. – Напиши почему, как поехала... Только пиши в созвучии с судьбой России. Понимаешь?

Я перехватываю внимательный взгляд – наблюдает. Наблюдает непрерывно, заинтересованно, вдумчиво. Черпая что-то из этих рассказов: его всегда интересует это «как» – детали, чувства, встречи.

Происходя из когорты настоящих художников, Лихоносов видит мир по-своему, выхватывая в мельчайших деталях опускаемое большинством, остротой особого художественного видения. Нет у писательского цеха часов работы, по истечении которых может мастер, ему принадлежащий, скинуть пиджак, выкинув из головы то, что расхоже называется «работой», сама жизнь – поле, где взращивается и собирается нива, тучность которой зависит от величины дарвания и вложенного тяжелого, подчас, ремесленного труда.

Сейчас мне кажется, что Виктор Иванович был рядом всегда, с самого начала дерзкого моего, неумелого «писательства». Публиковал дневники и материалы, привезенные из неспокойных мест. Но, несмотря на давнишнее знакомство, серьезно говорить о литературе мы начали лишь недавно, и я не устаю поражаться обширности и глубине его познаний, цепкости памяти и... врожденному артистизму. Рассказывая что-то, он вдруг затихнет, задумается, склонит слегка набок голову – так по-своему, по-лихоносовски – и выдаст, вдруг, что-то нужное, важное именно сейчас... едва уловимо растягивая гласные в словах, иногда возвышаясь почти до крика или опускаясь до шепота – дает знать о себе актерская жилка! Еще в детстве, в Новосибирске, играя в школьном драмкружке первые роли, хотел стать актером и даже подбил закадычного дружка своего, Юрку Назарова, ехать в Москву, в Щукинское, где Витя с треском провалился, а Юра, поступив, стал известным актером, снимавшимся даже у Тарковского.

Но о доле своей не жалеет Виктор Иванович, хотя и любит повторять: «Ну, какой я писатель?»

Бунин

– Ты была на могиле Бунина?! Самого Бунина!

– Была, – пожимаю плечами. Наши литературные пристрастия расходятся: на русском кладбище под Парижем главным был для меня Шмелев.

Сам автор «Маленького Парижа» во Франции никогда не был – до перестройки не пускали, после – не приглашали, сам – не решался.

Бунин – фигура в лихоносовском мире особая: неприкосновенная wbr /wbr , возведенная на пьедестал. Имя Бунина, увиденное впервые в год смерти Сталина, в некрологе газеты «Правда», наживило, наметило направление будущего творчества. Еще не читая ни строчки писателя, предощутил, вероятно, 17-летний парень его грядущее путеводительство wbr /wbr . Позднее подаренные дореволюционные книги Ивана Алексеевича и первые, изданные в СССР, стали решающими в обретении своей ноты: лирического звучания, пронизывающего и наполняющего лихоносовскую прозу.

Писатель Владимир Николаевич Крупин рассказал, как познакомился с будущим другом, сначала – заочно:

«В первый раз я увидел его прозу в издательстве «Современник», в тот день был дежурным редактором и читал обычный текст: заседание парткома, завод с планом не справляется... советская проза, не самая худшая, кстати. Читаю, и вдруг... ничего не понимаю: скамья в парке, учитель идет... Я очнулся. Оказалось, в сброшюрированные листы случайно попал лист будущей книги Лихоносова. Контраст был огромный!

«Осень в Тамани» меня ошеломила. К Тамани у меня особое отношение – там прошло детство моей любимой жены. Тамань – это счастье! Ошеломляющее счастье! Мы были молоды, там зародилась наша семья, прошло свадебное путешествие. И я всегда говорю, что дорогу в Тамани мне перешли Лермонтов и Лихоносов, после них что-либо писать уже бессмысленно.

Другие повести «Чалдонки», «Брянские» – поражают ощущением чистоты, любви к людям.

Когда я впервые увидел Витю, то даже не решился познакомиться – настолько благоговел перед ним. Это было (год точно не помню) где-то между 1972-м и 1974-м, на съезде писателей. Внизу находился буфет, мы шли мимо нашей вологодской компанией и видим, сидит Лихоносов, один, и пьет кефир. Мне показали его, но я не смог подойти – стою, смотрю издалека... сдружились мы уже позже».

Многие из литературного и смежных творческих миров могли бы поведать похожие искренние истории, многие – живые, что уж говорить о тех, кого с нами нет...

Благодаря Александру Трифоновичу Твардовскому, главному редактору «Нового мира», состоялся блестящий дебют молодого автора, а годом позже говорил он писателю и литературоведу Олегу Михайлову: «Почитайте-ка в нашем журнале Виктора Лихоносова... Проза у него светится...» Конечно, не мог Твардовский не разглядеть исходящего света и впоследствии написал слова, которые и до сего дня, вероятно, являются одной из высших похвал: «Из совсем молодых, начинающих прозаиков, нащупывающих свою дорогу не без помощи Бунина, назову В. Белова и В. Лихоносова», – писал Твардовский в предисловии к собранию сочинений первого.

Но, не только Бунин формировал и поддерживал: общение и дружба с единомышленникам wbr /wbr и помогали не чувствовать себя одиноким. Скупые рассказы об этой дружбе – поэтичны: я будто и сама знала великих печальников России – Белова, Распутина (которого и увидела в первый раз в гробу, вернее, только гроб его, уже заколоченный, – пробившись после отпевания сквозь толпу в храме Христа Спасителя). Вася и Валя называют их друзья, и режет слух это «Вася» и «Валя». Жаль, что неохотно делится Виктор Иванович воспоминаниями, хотя, многое мог бы порассказать, но, может, сам пишет об этом, боясь расплескать... Надо подгадать день, выждать час. Ну, а если уж разговориться, расчувствуется – держись! Впитывай – ощущай сопричастность.

Многое и описано. О том, к примеру, как ездил 19-летним юношей в Вешенскую знакомиться с Шолоховым, а 75-летним на Вологодчину – прощаться с Беловым... Много описано, а сколько еще невысказанного, хранимого для себя...

Внуку генерала Корнилова

Непроста жизнь на южной Российской окраине, хотя, казалось бы, земля – хлебородна, жизнь – зажиточна. Не хочется вспоминать о писателе известное, столичное, высветившееся в минуты славы. Уместнее – неброское, наше, полузабытое...

Окраина Краснодара. Многолюдье. Сцена, где среди прочих стоит Виктор Лихоносов. 95-я годовщина смерти генерал Корнилова. У дома, где Лавра Георгиевича ранило, вблизи которого умер он, открывают памятник.

Долго взывал писатель, просил, требовал обратить внимание на невесть как сохранившийся дом – место сакральное, переломную, трагическую точку Ледяного похода 1918 года, быть может, предрешившую исход добровольческого движения... Уместно вспомнить про сослагательное наклонение, но кто знает, как бы сложилось все, не будь того единственного рокового снаряда. Дом, залечив пробоину, претерпел все бури, превратившись в коммуналку, и когда почти через столетие расселили жильцов, остался неприкаянным, с распахнутыми настежь дверями и окнами; облюбованный бомжами, обреченно ждал случайного окурка или подростковой уничтожительной шалости.

Дорога земля на юге России, а на берегу реки стремительно растущего города дорога вдвойне, невесть откуда появился проект, где рядом с корниловским домом вырос целый комплекс с небольшой часовней, обширным зданием, с застекленной «кормой» (уж, не ресторан ли) и беседками. Дом прикрыли, обнеся многометровым забором, чтобы не видать и крыши (заволновались радетели, слух прошел, что хотят снести, возведя новодел, наподобие дома атамана Бурсака в центре), наскоро приукрасили пустырь и корниловские поминовения, проходящие обычно в совсем уж глухом исторически-нето wbr /wbr чном месте мнимой гибели генерала, впервые справлялись право.

Тогда, на сцене, много говорили: мэр Краснодара, атаманы Кубанского войска (нынешний и бывший), высокопоставленн wbr /wbr ые чиновники, скульпторы, исполнившие очередной заказ, историки... Окружали делегации из Ростова, Волгограда, Калмыкии, «представители общественности», патриоты, казачата, кадеты...

Лихоносов по-сиротски возвышался на сцене, сжимая в руках книгу с собственным рассказом «Внуку генерала Корнилова»… Двадцать лет назад выплеснул он боль о забвении былого: «Семидесятипяти wbr /wbr летие со дня гибели Вашего деда Лавра Георгиевича никто не пометил в Екатеринодаре горестной минутой. На окраине за старым кожевенным заводом, у той кручи, где скончался на руках офицеров Ваш дед, никто не положил цветов…»

«Прошло двадцать лет и подножие памятника Вашего деда усыпали цветами» – могли бы мы продолжить этот рассказ. Лихоносов в окружении выступающих, одиноко стоял на сцене, думая о русских офицерах; ощущая их соприсутствие, хотел рассказать о подвиге, о том, как долго ждал этой минуты… но, заторопились, засобирались выступающие, позабыв дать слово русскому писателю…

После всех речей, потеряв его из вида, я забеспокоилась: не прихватило бы сердце, а, найдя, сидящим в курене с казаками за тарелкой наваристой похлебки, да чаркой горилки, приободрилась: за столько-то лет привык ершистый писатель к игнорированию властей, впрочем, как и к чествованию их.

– Ну, и как впечатления? – спокойно спросил он. – Напиши, напиши обо всем для меня. Я хотел сегодня рассказать о тех, для кого спасение России было превыше жизни… Чувствовал, что и Корнилов, и полковник Неженцев, и все, лежащие в земле нашей и не нашей: Америке, Европе, на Балканах незримо присутствовали! Душами были с нами!

«И снилось мне: будто все еще иду я по улице Красной – дочитала я на следующий день неотправленное письмо внуку генерала Корнилова. – И преступают мне дорогу Шкуропатский и Рашпиль в конвойской форме. "Как давно мы не виделись! – сказали они. – Мы все знаем о вас и слышали вчера ваши речи. Извините, наши души не дают вам покоя. Наши дома еще стоят, но мы для всех в родном городе чужие…»

Писал сибиряк, отдавший сохранению памяти казачьей десять... нет, не десять – двадцать пять, вместе с редакторством в «Родной Кубани» – лет жизни.

Тоска-кручина

Слыша знакомый голос в телефонной трубке – такой бравый вначале, приветствующий, знаю, что через минуту прорвутся в нем тоскующие нотки – тоскует, опять тоскует о своей счастливо-несчас wbr /wbr тной писательской доле, растворенной, слившийся с неизбывной болью России.

Провинциалом считает себя Виктор Иванович, говорит, что в Москве бы не выжил. Сибиряк – сродни пересаженному дереву, вроде и укоренилось оно, и вытянулось под щедрым южным солнцем, а нет-нет, да и устремится вслед налетевшим северным ветрам, затрепещет, зазвенит листочками, но не вырваться... глубоко в земле корни, переплелись, спутались с корнями пряных трав степных, да виноградных лоз...

«Соку! Русского соку не хватает! – В России я писал бы лучше».

Накрывает тоска-кручина и забывается в эти минуты и воспетая Тамань, и древнерусское княжество Тьмутараканское, и летописец Никон. Забывается Пересыпь на берегу моря, с уютной, увитой виноградом беседкой и домиком, где хорошо пишется, а еще лучше думается...

В мелодичных переливчатых строчках, где настоящее растворено прошлым – славным, трагичным, имперским – слышится нутряной глас: как же случилось все... куда кануло? Да и сам частенько признается: «Я человек не своего времени. Остался там – в Царской России».

Неспешно, как встарь, идем мы по Красной улице нашего маленького Парижа, стараясь не смотреть в сторону очередного исчезнувшего дома дореволюционной постройки. И вновь говорим про старину. Затихает разноголосица колокольного звона. Народ возвращается от поздней воскресной обедни. Приостановившись у гостиницы «Центральная», архитектуры роскошного модерна, разглядываем экипажи, наряды барышень и лихих казачат, на новых бронзовых барельефах.

– Посмотри, как меняется город, без гула машин, сколько сокровенного таит, – говорит русский писатель, и я удивляюсь, что эта простая мысль никогда не приходила мне в голову.

Наталья Батраева

Март, 2016 год

Клещ в голове

Клещ в голове

Книжный ряд / Библиосфера / Литпрозектор

Казначеев Сергей

Теги: Владимир Войнович , Малиновый пеликан

Владимир Войнович. Малиновый пеликан. – М.: Издательство «Э», 2016. – 352 с. – (Классическая проза Владимира Войновича). – 20 000 экз.

Сюжет новой книги Владимира Вой­новича «Малиновый пеликан», как выражался другой сатирик, «незатейлив как грабли». Пожилой писатель (NB: альтер эго автора) Пётр Ильич после похода за грибами обнаруживает на своём животе впившегося клеща. Вызванная на дом бригада скорой помощи везёт его в Институт имени Склифосовского, по дороге пациент постоянно впадает в сон и испытывает провалы в памяти, то и дело превращающиеся в фантас­магорию или либеральную публицистику средней руки. Врачи клиники с помощью нестерильной спицы выковыривают совершенно неопасное насекомое. Довольный сочинитель в сопровождении верной супруги Варвары возвращается домой. Всё.

Казалось бы, стоило ли на склоне лет из-за такого пустяка сыр-бор разводить, да ещё распечатывать его фантастическим по нашим временам тиражом… Хотя маркетологи, соединив громкое имя и броский заголовок, способны любое чтиво сделать бестселлером. А человек, постоянно подозревающий у себя симптомы энцефалита, Альцгеймера и Паркинсона, раскручивает эту головокружительную историю на 350 страниц. Чем же они заполняются? Поскольку автор – записной сатирик, то это пространство текста занимается зубо­дробительной критикой современной внутренней и внешней политики нашей страны.

Под раздачу попадают исторические фигуры, первые и вторые лица государства (соответственно Перлигос и Вторлигос), министры, депутаты, сотрудники органов… Всех их прозаик обезличивает штампованными на­именованиями: Иван Иванович, врачи, а главное – наш народ. Народ, простодушный, наивный, готовый рабски пресмыкаться перед любой властью, терпеть экономические неурядицы, не способный на силовой протест (пикеты, майданы, «болотные бунты» и проч.). Такой народ, по логике героя книги, только и заслуживает воровской, снизу доверху коррумпированной, продажной и лживой власти, которая звериной хваткой вцепляется во все незалежные территории (Крым, Донбасс, бывшие грузинские автономии). В воспалённом мозгу пациента Склифа возникает даже насильственное присоединение к России Гренландии, после чего все коренные жители именуются гренками.

Бедным россиянам сатирик Вой­нович ставит в пример западную цивилизацию, неустанно несущую миру добро, гуманизм и просвещение. Чуть ли не в каждой главке он иронизирует над попытками заподозрить Государственный департамент США в каких-либо нехороших поползновениях. Подумать только! Как это возможно? Ведь там обретаются светочи разума, чести и справедливости. Эта нерешительность Европы и Америки даже немного раздражает Войновича, он недоволен их робостью и подсказывает некоторые ходы, которыми можно было бы умерить амбиции российских политиков и развеять их великодержавные грезы. Так, немцам предложено в отместку за «аннексию» Крыма устроить фальсифицированный референдум в Калининградской области и ввести регион в состав «цивилизованного сообщества». Этакая, знаете ли, геополитическая подсказочка в духе З. Бжезинского, который для автора, конечно же, истинный демократ и гуманист.

Вы скажете: это же намеренное сгущение красок, гротеск! Да и чего ещё ожидать от жертвы клеща, который поселился, как кажется, не в пузе или другом мягком месте, а непосредственно в голове незадачливого литератора?

Углубляться в бред протагониста не хочется. Да и нет в этом настоятельной необходимости. Рождение «Малинового пеликана» – закономерный итог творческой деятельности В. Войновича. У этого автора сложилась, в общем-то, незавидная карьера. Сначала писал бодрые песни вроде «На пыльных тропинках…», хотя видел вокруг себя только мрак. Потом воспел революционерку Веру Фигнер в памятной серии «Пламенные революционеры», хотя чувствовал себя инакомыслящим. Потом вёл ответственные беседы с представителями спецслужб, склонявших его к сотрудничеству. Вроде бы и не склонили литератора никуда, но осадочек остался. Потом написал автобиографическую повесть «Кот домашний средней пушистости», в которой поведал о своих жизненных устремлениях, вполне типичных для диссидентства.

В 80-е годы обстоятельства принудили его покинуть Советский Союз, но при первой возможности он пре­рвал эмиграцию, вернулся в неласковое отечество и стал мыкать своё писательское горе в стране неизжитого тоталитаризма. Правда, тернистый путь его лиры скрашивали то печально известная премия «Триумф» (1996) имени «ЛогоВАЗа» и Б. Березовского, то Государственная премия РФ (2000), которую он получил из рук того, кто ныне презрительно назван им Перлигосом. Впрочем, возможно, я отстал от жизни, и бескомпромиссный сатирик с негодованием вернул государству эту подачку, равно как и гонорар из «Политиздата». Если так, то готов взять свои слова обратно.

Все эти моральные рассуждения о линии писательского поведения были бы излишними, если бы мы имели дело с литературой уровня Зощенко, Булгакова, Ильфа и Петрова. Но «Малиновый пеликан» исполнен вяло и многословно. А главное – не смешно. Разве можно найти слово, более обидное для сатирика, который с подачи издателей сравнивается то с Гоголем (см. аннотацию), то с Щедриным (в самом тексте)? В интернет-досье сказано, что В. Войнович дважды безуспешно пытался поступить в Литинститут. Это, кстати, чувствуется: автор слабо ориентируется в системе прозаических жанров и толком не ведает, что же выходит из-под его когда-то бойкого пера. Однако не удивлюсь, если историю экзотической птицы будут аттестовать как смелый жест гражданина и новою веху в творчестве мэтра, хотя обличительный пафос романа уместился бы в фиге, что держат в карманах хохмачи из «креативной» блогосферы.

И здесь не остаётся ничего другого, как предоставить слово самому Войновичу: «…редко кому из людей нашей профессии удаётся сохранить до старости свежесть ума и таланта… В литературе, как в спорте, балете и сексе, надо заканчивать вовремя, чтобы не выглядеть жалким и смешным» .

Как было принято выражаться у наших классиков: умри, точнее не скажешь.

Юность в глубинке

Юность в глубинке

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Галкина Валерия

Теги: Владислав Корнейчук , Поисковой запрос – жемчужина

Владислав Корнейчук. Поисковой запрос – жемчужина: Где-то на этом пути жемчужина попадёт мне в руки. – [б.м.]: Издательские решения, 2016. – 172 с.

В книгу Владислава Корнейчука – журналиста и писателя – вошли повесть «Поисковой запрос – жемчужина», рассказ «2 системы» и глава из романа «Диа­гональ».

Герои книги – представители поколения 70-х годов: те, чья молодость совпала с началом перестройки, то есть с моментом смены идеалов и ориентиров. Их психологии, их личностному формированию, мечтам и целям посвящены произведения, вошедшие в сборник.

В повести «Поисковой запрос – жемчужина» Владислав Корнейчук описывает провинциальные нравы «застойного периода»: «Наличие способностей, связей и наработок по части доставания дефицита и пристраивания на тёплое местечко родственников и друзей в Драченах считалось признаком ума и даже мудрости. О более сложных материях задумываться и тем более говорить в приличном драченском обществе было не принято. Сами за себя могли много сказать автомобиль, американские джинсы, путёвка в санаторий» . С тонкой самоиронией писатель говорит об отношении поколения 70-х к Америке: «Советский человек в феврале 1991 года, молодой и не очень, – это, как правило, тот, кто очень нежно относится к США» . Как известно, времена меняются, а люди остаются прежними: нам и теперь иногда кажется, что где-то там, за пределами России, есть идеальная страна, где всё всегда хорошо, где не бывает ни кризисов, ни дефицитов, а человеколюбивая власть только и думает, что бы такого прекрасного сделать для своего народа… Но герой-рассказчик возвращает нас в реальность: пришлось объехать полмира, чтобы «постепенно пришло понимание: негатива во всех странах хватает» .

Композиционно книга напоминает витраж: общая картина повествования словно складывается из маленьких стёклышек – воспоминаний героя. Такая «осколочность», отрывочность, к слову, совершенно не мешает раскрытию героя-рассказчика, а даже наоборот: образ получился очень живым, реалистичным, ярким.

Интересен и язык книги: эпитеты и метафоры употребляются довольно скупо, но, возникая в повествовании, приправленном англицизмами и молодёжным сленгом (исключительно оправданным), они «выстреливают».

Сквозная мысль книги заложена в названии: истории, рассказанные писателем, ещё и о том, как важно найти свою «жемчужину», своё предназначение – что-то, ради чего стоит жить.

Шестикнижие

Шестикнижие

Книжный ряд / Библиосфера

ПРОЗА

Александр Поляков. Как далеко до завтрашнего дня: Повесть о прадеде. – М.: Издательский дом «Русский паломник», 2015. – 512 с. – 4000 экз.

Повесть крайне любопытна. Александр Поляков пишет о вполне реальном человеке – своём прадеде. Но не просто прадеде, а духовнике генерала Врангеля, протоиерее Владимире Востокове, которого до революции знала вся православная Москва. В 1920 году Востоков едет на юг и становится духовником генерала Петра Врангеля. А также официальным проповедником Белой армии.

Это повесть не только о борьбе белых с красными, но о разброде и шатании в самом Белом движении. Автор показывает, как все усилия Востокова обратить взоры белых к религии остались тщетными. В книге показан не просто взгляд на Гражданскую войну «глазами белых», но и критический взгляд на Белое движение в целом. Главный герой – человек мятущийся, противоречивый, потому, наверное, к его планам «освобождения России» белые генералы относятся скептически. Идеализм – это хорошо, но ещё лучше, когда он подкреплён фактами и цифрами. У Востокова никаких фактов, кроме Библии, с собой не было. А потому все его попытки повлиять на ход Гражданской войны успехом не увенчались.

Написана повесть хорошим, внятным русским языком и читается с интересом, что немаловажно.

Поэзия

Игорь Васильев. Отчий дом: Стихотворения. – Новосибирск: Редакционно-издательский центр «Светоч» правления Новосибирской областной общественной организации «Общество книголюбов», 2015. – 154 с.

Игорь Васильев – поэт из провинции, из Новосибирской области. Видимо, поэтому так сильны в его творчестве мотивы любви к родной природе и к отчему краю. Безыскусные, без всяких формальных изысков, стихи Васильева трогают за душу, заставляют сопереживать, напоминают о каком-то первозданном чувстве подлинности. Нет никакого желания следить за рифмами или иными экспериментами формы. Во-первых, потому, что таковых в книге просто нет, а во-вторых, содержание этих стихотворений настолько глубоко и жизненно, что способ его воплощения ощущается как второстепенный, как некий сосуд для драгоценного содержимого.

– ...Что, собирается рожать?

Но ей уже ведь тридцать пять...

– А выглядит на сорок лет.

И мужа нет...

Она была хотя б с лица... –

Судачат бабы у крыльца,

– Сама бы хоть помыслила...

И долго так ещё сидят;

Потом надолго замолчат,

Вздохнув завистливо.

(«Соседки»)

БИОГРАФИЯ

Александр Якимович. Веласкес. – М.: Молодая гвардия, 2016. – 268 [4] с.: ил. – («Жизнь замечательных людей»). – 2500 экз.

Едва ли найдётся человек, ни разу не видевший хотя бы репродукции живописных шедевров Веласкеса – «Менины» (со знаменитым автопортретом), «Сдача Бреды», «Триумф Вакха». А ведь сколько было парадных, охотничьих, конных портретов сильных мира сего! Испанские Габсбурги, римский папа, простой люд, шуты и карлики – наследие художника велико и разнообразно. Но знаем ли мы биографию этого выдающегося деятеля Нового времени? Многие ли помнят, что Веласкес был не просто любимым художником монархов? Долгие годы он занимал важные придворные посты, а за несколько лет до смерти стал смотрителем королевских покоев. В абсолютистской империи Веласкес был фигурой не из последних.

«Европейски образованный интеллектуал и великолепный мастер кисти. Знаток своей национальной литературы и почитатель испанского театра. Умница и внутренне свободный человек», – так аттестует своего героя известный искусствовед Александр Якимович.

Автор – учёный, специалист в своём деле – на страницах книги подкупающе откровенен, порой лиричен (что не подменяет, а дополняет факты, источники, анализ, то есть «научность») и точен в постановке главных вопросов: как быть приближённым венценосца и при этом быть новатором в искусстве? Якимович раскрывает перед читателем три ипостаси мастера: его придворная карьера, литературно-философские воззрения и главное – собственное творчество художника.

Переводная литература

Салих Гуртуев. Ребёнок греется у Вечного огня. – ООО «Телеграф», 2015. – 238 с.

Название нового поэтического сборника известного балкарского поэта Салиха Гуртуева символично. Вечный огонь, согревающий своим теплом ребёнка, напоминает читателю о преемственности поколений и связи времён. О войне и мире. О том, что благодарность и память – это именно то, что делает нас людьми. Издание книги было приурочено к 70-летию Великой Победы. 

Ребёнок греется у Вечного огня,

У сердца неизвестного солдата…

Наверно, в стуже фронтового дня

Так у костра он грелся сам когда-то…

Тот, кто погиб в ревущем смерче дней,

Лишь об одном мечтал в огне Отчизны:

«Спасём живых и будущих детей

Своею смертью мы во имя жизни!»

Погибших всех в душе своей храня,

Должны беречь огонь мы этот свято…

Ребёнок греется у Вечного огня,

У сердца неизвестного солдата.

Автор эту книгу посвятил своему отцу, который не вернулся с фронта. Султанбек Гуртуев одним из первых ушёл на фронт. В 1944 году офицер пропал без вести. Стоит отметить, что стихи эти переводили лучшие переводчики: Инна Кашежева, Анатолий Передреев, Аркадий Кайданов, Владимир Приходько и другие.

Мемуары

Михаил Фёдоров. Стефан Домусчи. – Воронеж: ОАО «Воронежская типография. – Издательство им. Е.А. Болховитинова», 2015. – 262 с.

Книга Михаила Фёдорова посвящена протоиерею, кандидату богословия, заслуженному художнику Российской Федерации Стефану Михайловичу Домусчи, жизнь и судьба которого с 1961 года связана с Борисоглебском и борисоглебским краем. Она о человеке, который привлекал к себе внимание с первых дней появления в Борисоглебске не только необычной для этих мест фамилией, но и неординарностью своей личности – яркой, колоритной, сочетающей в себе силу характера и огромную творческую энергию, фантастическое трудолюбие, славянскую непокорность, широту мировоззрения и отсутствие ханжества, преданность своему делу и семье.

Наверное, невозможно найти в Воронежской области человека, кто не знал бы батюшку Стефана. Всюду, где были открыты храмы, встречаются иконы, написанные отцом Стефаном, легко узнаваемые по художественному почерку, особому общему колориту, затаившейся печали в глазах Божьей Матери и святых. Они на страницах этой богато иллюстрированной книги Фёдорова: Иисус Христос в терновом венце, целитель Пантелеимон, Казанская Божья Матерь...

Писать о таком человеке непросто. Перед Фёдоровым стояла сложная задача – объективно рассказать людям о глубоко почитаемом человеке. И тем приятнее отметить, что книга получилась.

ДЕТСКАЯ литература

Евгений Рудашевский. Здравствуй, брат мой Бзоу! (Ил. А. Горнов). – М.: КомпасГид, 2015. – 192 с.: ил. – 2000 экз.

Эта увлекательная и в то же время серьёзная книга рассчитана на детей старшего школьного возраста. Здесь есть о чём задуматься: история о дружбе простого абхазского юноши с дельфином никого не оставит равнодушным. И тем чудеснее эта дружба, что её окружает суровый и порой примитивный быт абхазского села, жители которого – крестьяне и рыбаки – считают дельфина «глупой серой рыбиной» и вором, а человека, трепетно относящегося к нему, – не от мира сего. Село Лдзаа многие века живёт своей размеренной жизнью: абхазы чтят заветы предков, трудятся на земле, ходят в море за рыбой, горюют и радуются… Стаи дельфинов также издревле населяют море – играют и охотятся. Друзья встречаются на берегу. У них есть всего одно короткое лето… А осенью – призыв в армию. Шаг за шагом, день за днём проходит лето взрослеющего героя. Всё пристальнее становится его взгляд на родную землю, на привычный труд, на любящих родных.

Читателя не ждёт в этой повести счастливый конец. Напротив, он столкнётся с таким разрушительным и бессмысленным понятием, как война. И всё же в целом книга о добре и мире.

Евгений Рудашевский несколько лет работал с морскими млекопитающими и знает о жизни дельфинов не понаслышке. За повесть «Здравствуй, брат мой Бзоу!» автор стал лауреатом литературного конкурса «Кенгуру» (2013).

Обретённый герой

Обретённый герой

Книжный ряд / Библиосфера / Свет Великой Победы

Артамонов Владимир

Теги: Абдулхан Ахтамзян , Муса Джалиль и его соратники в Сопротивлении фашизму

Абдулхан Ахтамзян. Муса Джалиль и его соратники в Сопротивлении фашизму: Из «Моабитской тетради». – Казань: «ПИК Идел-Пресс», 2015. – 208 с. – 1500 экз.  

В Москве памятник Мусе Джалилю находится на одноимённой улице близ метро «Красногвардейская». Автор скульптуры – заслуженный художник РФ Юрий Злотя. На постаменте выбита надпись: «Герою Советского Союза Мусе Джалилю, казнённому за подрыв военной мощи Германии в берлинской тюрьме Плётцензее 25 августа 1944 года, поэту-герою, автору стихотворений «Моабитская тетрадь», лауреату Ленинской премии». Фотография столичного монумента использована в оформлении обложки книги историка-германиста, профессора МГИМО Абдулхана Ахтамзяна. Он больше полувека занимается исследованием не только литературного пути Джалиля, но и собирает факты, раскрывающие и дополняющие самый драматический период жизни поэта – военный. Результатом многолетних изысканий профессора Ахтамзяна стала книга «Муса Джалиль и его соратники в Сопротивлении фашизму». В этой работе учёный анализирует свидетельства участников событий и документы, найденные в российских и немецких архивах. Первая публикация была приурочена к столетию Джалиля, прошло десять лет, и сейчас свет увидело переиздание, дополненное новыми материалами.

О тюремных стихах (и о судьбе после плена) Джалиля на Родине узнали сразу после войны, в 1946 году. Вернувшийся из плена Нигмат Терегулов передал в Татарское отделение Союза писателей тетрадь, где имелась такая запись: «Другу, понимающему по-татарски и прочитавшему эту тетрадь. Это написал известный татарский поэт Муса Джалиль. Его история такова: …Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошёл через сорок смертей, затем был привезён в Берлин. Здесь он был обвинён в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключён в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрёт. Но у него останется 115 стихов, написанных в плену и в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 115 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадёт в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свет как стихи погибшего поэта татарского народа».

В завещании – а именно так назвал Джалиль эту краткую хронику своей борьбы с врагом – приведены фамилии казнённых вместе с ним татарских патриотов. Все обвиняются в разложении легиона «Идель-Урал», сформированного гитлеровцами из числа советских военнопленных мусульман. Джалиль с соратниками входил в состав так называемой культурной группы, занимавшейся идеологической обработкой пленных. В итоге легионеры после такой «подготовки» массово переходили на сторону Красной Армии и партизан. Приговор имперского суда предельно чёток: казнить за «подрыв военной мощи» рейха.

Джалиль лишь конспективно изложил суть трагедии и подвига попавших в плен патриотов. Как известно, отношение к красноармейцам, попавшим в плен (да и к оказавшимся на оккупированной территории гражданским), было настороженным.

В 1947 году в советское посольство в Брюсселе была передана тетрадка со стихами Мусы Джалиля. Её принес Андрэ Тиммерманс, сокамерник поэта по берлинской тюрьме. Именно свидетельства бельгийца заставили по-новому взглянуть на обстоятельства гибели Джалиля и его соратников по подполью. Однако расследование по пресловутому обвинению в измене родине шло вплоть до 1951-го, когда уголовное дело было закрыто в связи со смертью обвиняемого.

Решающую роль в реабилитации Мусы Джалиля сыграл поэт Константин Симонов. Человек принципиальный (да ещё и с военным опытом), он не мог не почувствовать искренность автора. Будучи главным редактором «Литературной газеты», он добился разрешения Главлита на публикацию нескольких произведений моабитского цикла. 23 апреля 1953 года «Литгазета» напечатала подборку из шести стихотворений, с подстрочника их переводил знаменитый поэт-песенник, фронтовик Илья Френкель. Писал Джалиль на родном татарском, в дальнейшем русскоязычных читателей с его творчеством знакомили только признанные мастера поэзии – Ахматова, Маршак, Тарковский, Липкин.

Итак, начало было положено: Джалиль вновь обрёл голос. Стихи избежали забвения, но статус автора (поэта-борца, батыра, как его называли впоследствии) оставался непрояснённым. 2 февраля 1956 года Мусе Джалилю присвоили звание Героя Советского Союза, в октябре того же года в «Литературной газете» появилась запись бесед Константина Симонова с Андрэ Тиммермансом – теперь его воспоминания о Джалиле известны всем, фигура поэта становится общенародным достоянием. В 1957 году за «Моабитскую тетрадь» Джалилю была присуждена Ленинская премия.

Поэт не дожил до Великой Победы, но его творчество из казематов вырвалось – вот уж действительно «рукописи не горят». Лирический герой Джалиля стал просто героем, автор ценой жизни доказал: любовь к Оте­честву – не всегда метафора. Дело потомков – доказать, что и память о подвиге – не только ритуал.

Американский вариант «Моих университетов»

Американский вариант «Моих университетов»

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Баранов Юрий

Теги: Джек Керуак , Суета Дулуоза

Джек Керуак. Суета Дулуоза. Авантюрное образование 1935–1946: Роман / Пер. с англ. М. Немцова. – Спб.: Азбука, 2016. – 320 с. – 2500 экз.

Так случилось, что прогремевший по всему миру роман Керуака «В дороге» мне довелось прочесть в 1950-х, сразу после его появления, ещё в оригинале. Битники, протест против всего на свете, «контр­культура», абсолютная непохожесть на нашу советскую реальность. Критики, насколько я помню, толковали это как протест против буржуазного образа жизни, но корили за отсутствие революционности. Для нас, молодых тогда читателей, это было что-то вроде «Марсианских хроник»… «Суета Дулуоза» повествует о том мире, из которого вышли все эти битники. Роман интересный, очень хорошо написанный. Он рассказывает об Америке простых, бедных людей, хватающихся за любую работу, но иногда падающих в голодные обмороки.

«Университеты» Джека Керуака были суровыми. Русскому читателю будет интересно узнать о тяжких поисках работы в США 1930-х годов, о том, как «полегчало» на рынке труда с началом Второй мировой войны, о нравах в элитарном университете и судах торгового флота, о тюремном быте, о жизни нью-йоркской богемы. В то же время это автобиографический роман, это история одиночки, индивидуалиста, который в споре отцом-рабочим, не понимающим его, твёрдо заявляет: я буду делать только то, что я хочу. А хочет он стать писателем. С чем вступает Дулуоз-Керуак на эту стезю? Одна короткая цитата: «По ночам, в постели у окна, я бился в тысяче агоний двадцатиоднолетки от ужаса всего этого мира» . Правда, в конце романа писатель смягчает свой приговор и пишет: «...жизнь – создание грубое, прекрасное и жестокое» , – но всё равно отрицание у него явно преобладает, от него «достаётся» и Христу, и Будде, и Льву Толстому.

Книгу, несомненно, было очень трудно переводить. Максим Немцов постарался передать жаргон, многочисленные сокращения слов ( щас вместо сейчас , пригот вместо приготовительный , спорнём вместо поспорим и т.д. и т.п.). Ра­зумеется, переводчик хорошо владеет английским. Но, увы (из песни слова не выкинешь), по-русски он вряд ли много читал. Многие фамилии и названия он передаёт близко к английскому звучанию, не ведая, что есть устоявшаяся русская традиция их написания. Он пишет Коламбия , а не Колумбия , Хамбург , а не Гамбург , Хайд-парк , а не Гайд-парк , Харвард , а не Гарвард , Хенри , а не Генри Форд , Хайдн , а не Гайдн . Знаменитого джазового музыканта он называет Граф Бейси , видимо, не зная, что в русских книгах и на пластинках пишется Каунт Бейси (каунт – граф по-английски, это кличка, так же как Дюк Эллингтон, а не Герцог Эллингтон). Ну а китайский квартал в Нью-Йорке ( Чайна-таун ) он именует по-московски Китай-городом . Он пишет «Сага Форсайтов» Голзуорти , а не «Сага о Форсайтах» Голсуорси… (К слову, это беда не одного этого переводчика.)

«Экипаж». Драма преодоления

«Экипаж». Драма преодоления

Искусство / Искусство / Киномеханика

Кондрашов Александр

Теги: «Экипаж»

В российском кинематографе наконец появились настоящие современные герои

Вышедший на экраны «Экипаж», кажется, объединил всех. И зрителей, и критиков. Задел, взял за живое, потому что этого живого в фильме много, много больного, современного, того, чего в «Экипаже» 1979 года (режиссёр Александр Митта, сценаристы Юлий Дунский и Валерий Фрид) не было и не могло быть. Что же нового в фильме Николая Лебедева и в сценарии, который он написал вместе с Тихоном Корневым, Николаем Куликовым, Юрием Коротковым и Алексеем Онищенко?

Новое – время, наше время, которое сильно отличается от «эпохи застоя», когда профессия лётчика была в высшей степени достойной, престижной, когда пилоты летали на наших самолётах, не уступавших западным, когда наш авиа­пром ещё не был разрушен, а авиакомпании принадлежали государству. Какие проблемы у пилотов Митты, если взять за скобки катастрофическую ситуацию, которую они героически преодолевают? Обыкновенные. У героя Георгия Жжёнова – возрастные, Анатолия Васильева – семейные, Леонида Филатова – любовные коллизии. Все они были очень живо, тонко, душевно разыграны. Если речь и заходила о несправедливости, то о той, что сильнее человека. Ну почему люди стареют и замечательный командир экипажа должен скоро проститься с небом, почему второго пилота, отличного мужика, не любит жена (её незабываемо сыграла Ирина Акулова)? Не любит и всё! И не отдаёт сына. Почему все женщины так любят бортинженера, у которого «сексодром» на дому?..

В «Экипаже» Лебедева с самого начала мощно проступает тема несправедливости. Не судьбы, а той, что ненавистна большинству граждан России, недавно возникшей, – социальной. Гущин (Данила Козловский), военный лётчик транспортной авиации, вынужден взять на борт перегруз (автомобили в подарок от начальника «хорошему человеку»), но, попав в грозу, чтобы спасти самолёт, он сбрасывает именно эти «подарки», а не тюки с гуманитаркой. И, разумеется, его увольняют с волчьим билетом. Отец Гущина (Сергей Шакуров), выдающийся конструктор, – тоже не у дел, пишет воспоминания и говорит горькие слова о наступившем времени.

Командир экипажа Зинченко (Владимир Машков) «повёрнут» на профессионализме, лётной дисциплине, неукоснительном выполнении инструкций, но вынужден терпеть, когда их нарушает ещё один «хороший человек», который презрительно называет лётчиков-асов извозчиками. В фильме-катастрофе пилоты лебедевского «Экипажа» героически преодолевают не только обстоятельства природной катастрофы, но и себя, и социальную катастрофу. И тут огромное значение имеет эпизодическая роль некоего депутата, акционера, владельца (чуть не сказал – рабовладельца) авиакомпании Петрицкого. Дмитрий Золотухин сумел за ничтожно малое экранное время создать образ «героя нашего времени», хозяина жизни, которому позволено всё, – он может настоящего героя, спасшего сотни пассажиров, выгнать с работы за то, что «извозчик» не прогнулся перед хозяином. После того как в финале уже и Зинченко взбунтовался, он ему ответил «я вас услышал» так спокойно и уверенно, что впору снимать продолжение этого «Экипажа». Мощная, непоколебимая и, кажется, непобедимая фигура. Откуда взялись эти «владельцы» на нашу голову и как их преодолеть? В «Легенде № 17» тоже был отрицательный персонаж (его играл Владимир Меньшов), чиновник-интриган, склонявший Харламова к предательству учителя, но он не был так страшен, как этот фундаментальный злодей.

Дмитрий Золотухин, почти тридцать лет не снимавшийся в кино, примерно в то же время, когда создавался первый «Экипаж», играл Петра Великого в фильме «Юность Петра» и в многосерийном – «Россия молодая». И в том сериале главной была тема несправедливости, когда сподвижников Петра, жизнь отдававших за Отечество, гнобили такие же «хорошие человеки», казнокрады и мздоимцы. Вечная тема? Просто за советское время мы о ней несколько подзабыли. А сейчас, глядя на таких же самодовольных, лощёных, наглых некоторых губернаторов, министров, депутатов и прочих «владельцев», вынуждены вспоминать.

То, что эта немузыкальная тема зазвучала в фильме-катастрофе, мне кажется самым ценным. Чаемая справедливость. Хотя бы на экране в какой-то степени её удалось восстановить. А потом, глядишь, и в жизни что-то изменится, если мы последуем примеру героев-авиаторов.

В фильме (конечно, не в таком объёме, как у Митты) есть и семейная тема, и любовные линии. Сын Зинченко (Сергей Романович) не хочет учиться, отбился от рук, не уважает родителей. Отец берёт сына с собой в полёт, и парень попадает в ситуацию, в которой ведёт себя героически. Не может иначе. Ради спасения людей, ради отца. Возлюбленная Гущина (Агне Грудите), мужественная лётчица, толкает его, борца за справедливость, идти в этой борьбе до конца. Бортпроводник Андрей (Сергей Кемпо), безнадёжно влюблённый в легкомысленную стюардессу (Катерина Шпица), тоже становится одним из главных действующих лиц спасения. Из-за любви, чтобы доказать и себе, и ей, и всем, что он не просто стюард-воздыхатель, а геройский мужик. Все в этой катастрофе преодолевают себя. Я еле сдерживал слёзы, когда Гущин обратился к пассажирам за поддержкой в связи с «завиральной» идеей по пересадке к ним пассажиров второго самолёта (у которого кончалось горючее). И все в конце концов проголосовали «за» – пахнуло забытым духом коллективизма. Можем, наконец, быть вместе, а не каждый за себя и все против всех.

Справедливости ради замечу, что пассажиры в фильме Митты были более яркими, многие запомнились, здесь – меньше. Я узнал только Алёну Бабенко и Ивана Агапова, который сыграл типичного бухгалтера, тоже вдруг преобразившегося в героического спасателя.

Только один вопрос. На пикирующем самолёте, который все покинули, остался один лётчик (Вячеслав Разбегаев), у которого во время извержения погибла жена. Жаль, что в фильме нет прощального кадра с ним (возможно, при монтаже сократили), ведь он один из тех, кто обеспечивал фантастическую эвакуацию людей. И не спасся сам.

Впрочем, не будем о недостатках, которых в таком огромном блокбастере не может не быть, хочется поздравить всех создателей фильма. Следя за отечественным кино- и телепроцессом, видя, какие фильмы снимают и часто награждают на кинофестивалях, я почти потерял веру в то, что можно снять такое сильное русское кино о нашем времени (замечательная «Легенда № 17» всё же о прошлых победах). Сейчас на ТВ выходят сериалы вроде лунгинской «Родины», где Владимир Машков сыграл (причём очень хорошо) предателя, человека, заразительно ненавидящего Россию; показываются такие фильмы, как «Статус: Свободен», в котором Данила Козловский играл (тоже очень хорошо) предельно инфантильного шалопая, и вдруг… те же артисты замечательно, убедительно играют настоящих героев. С которых публике «6+» можно и нужно брать пример.

От всей ду­ши желаю «Экипажу» успеха в прокате!

«Похожее становится ненужным…»

«Похожее становится ненужным…»

Колумнисты ЛГ / Семь нот

Данилин Юрий

Теги: искусство , музыка

Самое ожидаемое фортепианное событие сезона наконец состоялось: в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии играл Григорий Соколов. В программе – Арабеска (соч. 18) и Фантазия до мажор (соч. 17) Шумана, два ноктюрна (соч. 32) и Соната № 2 Шопена. И еще вольная программа «на бис». Люблю его репетиции. В этот раз удалось проникнуть в зал накануне концерта. Картина неизменна: на сцене философичный, неторопливый, а главное, незаменимый на его концертах настройщик (другого такого нет!) Евгений Георгиевич Артамонов и сам маэстро. В диалогах. Всегда интересных. Немногочисленная публика затаилась и вслушивается в каждое слово. Есть во что вслушиваться. Оба знают инструмент в немыслимых для простого смертного подробностях. И именно сейчас все эти подробности должны обрести окончательную логику – до концерта считаные часы. Наконец разговоры смолкают, и вступает музыка. Маэстро «примеривается» к инструменту. Все репетиции – главным образом ради этого. Ну а вечером – праздник!

«Таинственный и тихий звук лишь чуткому доступный уху» – строки из эпиграфа, предпосланного Фантазии до мажор самим композитором, прежде всего адресованы исполнителю, интерпретатору. Чуткость слуха Соколова поразительна: знакомое по многим концертам произведение в его руках обретает абсолютную новизну. В одном из интервью он справедливо заметил: «Похожее становится ненужным…» Но ничего похожего у него просто быть не может. Кажется, в его руках возможности звука просто исчерпаны. Каждый – совершенство. Только профессиональным мастерством даже такого высокого класса подобного эффекта не достигнуть. Здесь ещё и редкие способности мысли, потребность в поисках смыслов, собственная духовная жизнь… Наверное, это состояние доступно не всем музыкантам. Поэтому Григория Соколова не с кем сравнивать, а каждое его выступление – событие редкое и исключительное. Жаль, доступное весьма незначительному кругу слушателей.

В Москве событием стал концерт Российского национального оркестра под управлением художественного руководителя и главного дирижера Михаила Плетнёва. Исполнялись Симфония № 7 фа мажор Александра Глазунова и Десятая симфония ми минор Дмитрия Шостаковича. Михаил Васильевич не устаёт обращаться к незаслуженно забытым произведениям талантливых русских композиторов. Глазунов для многих в зале был открытием. «Пасторальная» симфония, преподнесённая оркестром как цветущий майский луг, весьма убедительно представила лирико-эпический симфонизм Глазунова.

Плетнёв дирижирует так же, как и играет: ясно, просто, вдохновенно. Особо это почувствовалось при исполнении симфонии Шостаковича. Мощная драматургия произведения была четкой, внятной и потому, видимо, захватывающей. А тема, заявленная в первой части кларнетом соло, как бы объединяла всё произведение. Какой кларнет! Потрясающее впечатление.

Печальная ситуация в Музее-квартире А.Б. Гольденвейзера. Его вынужденно покидают директор Анна Юрьевна Николаева и старший научный сотрудник Александр Серафимович Скрябин. Только их стараниями восстановлен интерес к творчеству Александра Гольденвейзера. В музее стали часто играть прямые ученики знаменитого пианиста и «внуки». Разобраны архивы, подготовлены интереснейшие книги, музей стал настоящим исследовательским центром, интерес к нему у музыкальной общественности очень высок. Многие музыканты считают честью выступить здесь. Николаева и Скрябин – неутомимые и талантливые пропагандисты музыки. Ну какому чиновнику понравятся такие замечательные результаты?! Замучили справками, проверками, мелким сутяжничеством и оскорбительным отношением. Музыкальная общественность столицы обратилась с письмом к министру культуры. Но ситуация по-прежнему беспокоит. Не поступить ли разумным образом: сравнить результаты деятельности талантливых историков музыки и чиновников Всероссийского музейного объединения музыкальной культуры им. Глинки? И, может быть, назначить руководителем объединения Николаеву или Скрябина. Уверен, музыкальная культура уж точно выиграет.

Кто получит «Золотой венец...»

Кто получит «Золотой венец...»

Искусство / Искусство / Свет великой Победы

Теги: искусство , культура

В Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе объявлены имена лауреатов и дипломантов Всероссийской премии «Золотой венец Победы» 2016 года. На этот раз в отборе работ принимала участие политическая партия «Справедливая Россия», выступившая спонсором премии.

Лауреатами стали поэт Геннадий Иванов и доктор медицинских наук Наталья Королёва, дочь конструктора космических кораблей, народные артисты России Вера Глаголева, Александр Морозов, Юрий Назаров, Олег Газманов, заслуженный артист РФ Владимир Конкин, поэт-песенник Валерий Калинкин и генерал армии Владимир Шуралёв.

Дипломантами стали писатели Евгений Анташкевич и Михаил Бурыкин, заслуженный художник России Владимир Галатенко и певица Маргарита Корнеева, бард-«афганец» Сергей Кузнецов и генерал-лейтенант пограничных войск России Юрий Нешумов.

Награждены также: Центральный архив Министерства обороны РФ (г. Подольск), ансамбль песни и пляски 46-й Отдельной бригады оперативного назначения Внутренних войск МВД России, редакция журнала «Пограничник», отметившего 110-летие, музыкальная группа «Кипелов» и творческий коллектив авторов проекта памятника «Женщинам – защитницам Отечества».

Марина ПОВОЛЯЕВА

Сериал периода застоя

Сериал периода застоя

ТелевЕдение / Телеведение / Телеремейк

Перелицовка советского детектива по антисоветским лекалам

«Следователь Тихонов» встречает зрителя бодрой прифанкованной музыкой, видами Москвы 70-х, заимствованными из хроники. На дворе предолимпийский 79-й. Широкие просторные улицы. Лето. Свежесть. Чистота. Устремлённость в будущее. На боевом посту доблестная советская милиция.

Увы, титрами сказка застойного периода и ограничивается. Вместо яркого, выдержанного в хорошем темпе детективного сериала на экране что-то вроде обветшалого ларька-развалюхи «Овощи-фрукты», видом на который открывается первая серия. Вместо качественного фильма – очередной сериальный примитив, в котором высокие идеалы Володи Шарапова и Станислава Тихонова вытеснены безуспешными стараниями в точности показать пиджаки и машины того времени. Шаблонное видение советского прошлого. Отсутствие целостного восприятия той эпохи, любви, хотя бы симпатии к тому времени, без которых вряд ли имеет смысл вообще браться за съёмки. Душок современной системы ценностей и представлений о человеке, окончательно разрушающий веру в то, что речь идёт о конце 70-х. Перед нами отнюдь не быт советских граждан. Перед нами опять жизнь богемы – следовательской, художественной, торговой и т.д. Блат и вещизм назойливо суются под нос телезрителю. А хроника вместо натурных съёмок, видимо, маскирует тот факт, что той Москвы уже давно нет. Убили ту Москву.

Весь сериал – обман, пустышка, начиная с надписи «По мотивам произведений Аркадия и Георгия Вайнеров». Наиболее это очевидно в эпизодах «Город принял», «Часы для мистера Келли», где буйствует сценаристская отсебятина.

Идея вернуться к советской детективной классике сама по себе выглядит привлекательно. Опыт мастерской стилизации, постановки милицейского детектива современными средствами – всё это вызывает заочный интерес. Но тяготение к набору современных сериальных штампов, сквозящее в «Следователе Тихонове», перечёркивает надежду на то, что фильм представляет собой нечто оригинальное.

Обращение к 70-м – популярная тенденция. «Винил», «Фарго», «Призраки Энфилда» – эти известные американские и английские сериалы кропотливо воссоздают атмосферу того времени. Качественный сериал в подобном духе потребовал бы от авторов «Следователя Тихонова» осторожного, вдумчивого погружения в эпоху, её внимательного анализа с высоты прожитых лет. Тогда получилось бы красивое и стильное ретро. Сериал глубокий и ностальгический, с совершенно иным ракурсом. СССР предолимпийской поры. Общество, для которого главное не нажива, а моральный выбор. Вот такой фильм мы могли бы увидеть.

Детективные произведения о следователе Тихонове – не шедевры словесности. Но любой, кто читал их, помнит, что авторы работали с формой, понимая, что только подбором новых художественных средств, сменой формы повествования можно уйти от однообразия, присущего массовому жанру. Режиссёр Сергей Снежкин предложил зрителям типовой монотонный российский сериал, в котором линия отношений главного героя (его играет Михаил Ефремов) с другими действующими лицами преобладает над детективной составляющей.

«Какой детектив без погони?» – вопрошали когда-то в «Берегись автомобиля». Сценаристам «Следователя Тихонова» удалось продемонстрировать образец такого фильма. Хотя какая тут погоня! Вместо молодого следователя (Тихонову, если заглянуть в произведения братьев Вайнеров, 28 лет в «Ощупью в полдень», 30 лет в повести «Город принял»), расположенного к рефлексии по поводу своей профессии и нравственного здоровья общества, на экране шалопай предпенсионного возраста, склонный к цинизму и противоправным действиям.

В сериале нет картин напряжённого расследования, нет широкого охвата социальной действительности, отсутствует интерес к человеку, которым отличалась работа того, книжного Тихонова. Милицейский роман – производственный эпос о буднях работников правоохранительных органов – деградировал в «Следователе Тихонове» в повествование о личной жизни на рабочем месте.

Но самое неприятное в фильме Сергея Снежкина даже не это. Ошарашивает то, как сценаристы, в число которых входит и сам режиссёр, обошлись с сюжетами братьев Вайнеров.

Любая постановка имеет право на собственную интерпретацию художественного текста. Но порою коррективы в сюжетной линии, в характерах героев бывают весьма красноречивы. В «Следователе Тихонове» можно увидеть, какой глобальный сдвиг произошёл в общественном сознании в последние годы. Прежде всего стоит отметить, что авторы сериала боятся быть серьёзными. Они боятся в открытую выразить высокие благородные чувства, прячут их за цинизмом и иронией. Система ценностей, картина мира не даже не упростились, а стали примитивными. Здесь впору вообще употребить слово «извращение». И это не преувеличение. Достаточно лишь сопоставить сюжетную линию произведений Вайнеров с тем, что происходит в «Следователе Тихонове», чтобы в этом убедиться.

Журналистка Татьяна Аксёнова, разоблачившая предателя, сотрудничавшего в годы войны с нацистами, и погибшая от его пули («Ощупью в полдень»), волею сценаристов превращается в проститутку, шантажирующую представителей московской богемы. Место трагичной истории занимает клубничка с секс-скандалом среди важных персон. Несмотря на то что речь идёт о герое художественного произведения, сопоставляя сериал и повесть, не можешь отделаться от ощущения, что только что на твоих глазах не просто оклеветали, а буквально вымазали, изваляли в грязи светлого, чистого, настоящего человека.

С чего так? В мире сериала «Следователь Тихонов» нет места подвигу? Или создатели считают, что сюжет повести Вайнеров «Ощупью в полдень» уже неактуален, непонятен современному зрителю?

Такого же рода подмена свершается в связи с историей несостоявшегося первого скрипача Иконникова в эпизоде, формально снятом по повести «Визит к Минотавру». «Я был не готов… Мне было его уже не догнать», – говорит Иконников в книге о своём друге-сопернике Льве Полякове. Эта история осознания собственного несовершенства перед лицом гения, конфликт амбиций и ясного мышления перелицовывается сценаристами в повесть о советском Моцарте, загубленном Сальери при помощи партийных органов. Впрочем, монолог новой версии Иконникова (его играет Сергей Гармаш) во многом символичен. В его истеричных выкриках слышится голос разоблачителей ужасов советского тоталитаризма, которые в последние годы как раз под таким углом стали рассказывать историю своего жизненного пути. Вместо «я был не готов» – «меня зажимали».

Подводя итог просмотра первых серий «Следователя Тихонова», можно с уверенностью сказать, что сериал в одинаковой степени противопоказан как поклонникам детективов братьев Вайнеров, так и любителям хороших телесериалов.

Борис НИКИТИН

Телеписьмо

Категорически не согласен, хотя…

Смотрел и смотрю сериал с удовольствием. Хорошие актёры играют подробно и обаятельно, следить за ними интересно, и дело не только в мастерски закрученном братьями Вайнерами сюжете, но и в атмосфере времени, в котором исполнителям психологически комфортно существовать. Если бы не одно «но», которое нет-нет да «испортит воздух» сериала. Например, учёный Панафидин заявляет, что профессора Благолепова в 1953-м расстреляли вместе с женой. Не было такого: после смерти Сталина арестованных по «делу врачей» тотчас отпустили, никого не расстреляли «вместе с жёнами». Это все знают, зачем такая напраслина?

Сергей ФЁДОРОВ

Подчинение сознания

Подчинение сознания

ТелевЕдение / Телеведение / Телебрюзга

Старостенко Геннадий

Теги: «Давай поженимся» , Роза Сябитова , Иван Ургант

Нужны ли нам такие свахи?

Недавно Иван Ургант и Роза Сябитова приготовили народу курник из тунца в программе «Смак». Думаю, многие из тех, кто пока не способен следовать заповеди «Хочешь быть патриотом – выключи телевизор», в очередной раз распахнули рты от изумления.

Похвалы достойны ирония и усердие ведущего. Он вспьянил комплиментами и умело разговорил свою гостью. Роза Сябитова поведала зрителям, что её 26-летний сын сейчас живёт с женщиной, которая на 15 лет его старше, но у него ещё есть и невеста. Она ещё очень молода, но скоро подрастёт, и тогда они поженятся…

Сообщено это было, заметим, женщиной мусульманских корней, не упускающей случая подчеркнуть свою приверженность традициям. Эти откровения всенародной сводни Иван Ургант сопроводил нежными словами: «Как вас любят дети, когда вы всё про них рассказываете…»

Роза Сябитова – одно из мощнейших орудий, находящихся на вооружении Первого канала. Вместе с Ларисой Гузеевой она решает важнейшую задачу по низведению народных масс в пропасть пошлости, потребительства, бездумного стяжания, крысиного индивидуализма постсоветского образца. И в пучину животных рефлексов, где не то что не осуждается, а скорее приветствуется граничащее с блудом многожёнство, где ставится в обязанность примитивный эгоизм, когда приглашённые виртуально оплёвывают своих прежних жён, мужей и любовников, а заодно и их родственников.

За этим – прямое действие к формированию подчинённого сознания. Сознания, лишённого элементарной морали и скованного сводом мнений и убеждений, присущих обитателям третьего мира. Думается, говоря о том, что российское телевидение – преступная организация, Сергей Капица имел в виду и подобное…

Этим пронизана вся программа « Давай поженимся » – от общей тональности и внешнего оформления до непременной речевой атрибутики с насаждением идеи обогащения и привитием мещанских манер – выбалтывания «женихами» и «невестами» всего того, что порядочный человек должен держать глубоко про себя.

Не будем ханжами – программы, подобные «Давай поженимся», должны присутствовать в эфире. Они должны быть и развлекательными, и жизнеутверждающими, и полными радостного очарования для женских сердец – а как же… Но только не разрушительными для рядового сознания (для массового электората). Не связанными с деструктивным социопрограммированием, направленным на формирование «потребилова» как формы сознания, на огрубление и примитивизацию нравов, а в конечном итоге (вместе с запугиванием и оболваниванием «простолюдья» бесконечными детективными сериалами) и на их исчезновение.

Обидная самодеятельность

Обидная самодеятельность

ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели?

Куликова Поля

Теги: «Не бойся , я с тобой»

Канал НТВ зачем-то показал продолжение старинного фильма «Не бойся, я с тобой» , поместив героев в 1919 год.

Славы Юлию Гусману (и так не бог весть какому режиссёру) он не прибавил. Смотреть эту якобы приключенческую ленту было грустно (все главные исполнители за более чем 30 лет очень постарели и вынуждены были оправдывать предложенные сценаристами дурацкие предлагаемые обстоятельства), скучно и смешно. При чём здесь 19-й год? Патриоты и примкнувшие к ним интернационалисты-циркачи борются за свободу и демократию кавказской республики против бандитской цветной революции.

Самодеятельность в сценарии и в исполнении ролей, причём непрофессионалы вполне на уровне профессионалов. Крайне низком. Дмитрий Быков – в роли немецкого инженера, Андрей Васильев – английского генерала, в главной отрицательной роли какой-то полузабытый «парень из Баку». Чем старательнее ректор Школы-студии МХАТ профессор Игорь Золотовицкий играет коварного бандита, тем очевиднее общая халтурность. Жалко было Анатолия Равиковича и Льва Дурова (ныне покойных), которых втянули в эту, видимо, высокобюджетную авантюру.

Мы её теряем?

Мы её теряем?

Общество / Год великих историков

Филюшкин Александр

«ЛГ» № 13, 2016

Теги: история , образование

Вызовы науке истории в ХХ веке

«Учительница жизни»

История возникла как наука о человеческих надеждах. От неё ждали ответов на главные вопросы: кто мы такие? почему такие? что с нами будет? Цицерон говорил: «История – свидетель времён, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни, вестница старины».

Основой современной европейской цивилизации является христианство. Священное Писание – это историческое повествование. Бог оценивает историю человеческой жизни, совершённые в ней благодеяния и грехи. Можно сказать, что вся христианская культура была исторически ориентированной. Человечество мыслило историческими категориями и верило, что они истинны.

Это благоговейное отношение к исторической науке сохранялось вплоть до середины ХХ века. Причём оно было единодушным среди представителей разных идеологических лагерей. Историки-коммунисты верили, что весь предыдущий ход событий доказывает неизбежность светлого будущего и победы пролетарской революции. А их коллеги в буржуазных странах были убеждены, что исторический опыт даст социальный рецепт для выхода из любых кризисов. Французский историк Марк Блок (1886–1944) писал: «Всякий раз, когда наши сложившиеся общества, переживая беспрерывный кризис роста, начинают сомневаться в себе, они спрашивают себя, правы ли они были, вопрошая прошлое, и правильно ли они его вопрошали».

«Кто управляет прошлым, тот управляет будущим»

В 1949 году выходит антиутопия Оруэлла «1984», в которой описывается тоталитарное общество и показывается роль историков в нём. Историки работают в зловещем Министерстве правды, его задача – фабриковать политически ангажированную ложь. Главный герой так описывает состояние исторического знания в его эпоху: «Мы буквально ничего уже не знаем о революции и дореволюционной жизни. Документы все до одного уничтожены или подделаны, все книги исправлены, картины переписаны, статуи, улицы и здания переименованы, все даты изменены. И этот процесс не прерывается ни на один день, ни на минуту. История остановилась. Нет ничего, кроме нескончаемого настоящего, где партия всегда права».

В романе был сформулирован знаменитый лозунг, которым стали характеризовать сущность работы историка в ХХ веке: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, управляет прошлым». Вера в миссию исторической науки пошатнулась, зародилось недоверие, которое в последующие годы ширилось и достигло апогея в наши дни. Конец холодной войны, перестройка с её реабилитациями и разоблачениями, гибель СССР, «война исторической памяти», которая развернулась на постсоветском пространстве между новообразованными национальными государствами, – всё это породило масштабное переписывание истории, «срывание масок» «закрытие белых пятен» и т.д.

Эти процессы порождались и политическим заказом, и националистической конъюнктурой, и самыми искренними намерениями восстановить справедливость, но главное, что их итогом стала серьёзная дискредитация истории как науки. Исторические прогнозы не сбылись, сама вера в прогностическую способность этой науки была утрачена. Взамен «носителей истины» историки получили стойкое клеймо конъюнктурщиков.

Постмодернистский вызов

От обвинений в политической тенденциозности история пострадала, но не смертельно. Ведь и историки – «слуги режима», и их оппоненты – «борцы за историческую правду» – руководствовались одинаковой целью – «разоблачить ложь». Они понимали её по-разному, но каждый считал, что именно их мнение научно обоснованно и правильно.

Но в 1970-е годы исторической науке был нанесён поистине смертельный удар – была поставлена под сомнение сама её способность познавать прошлое.

Постмодернизм – явление культуры ХХ века, сущность которого – недоверие в отношении традиционных ценностей и основ мировоззрения. Применительно к исторической науке это можно описать в виде следующей упрощённой схемы. Свершилось историческое событие. О нём написал летописец. Он записал сведения о событии неполно, в зависимости от своей информированности, политической конъюнктуры и т.д. Затем летопись читает историк и пишет книгу. Он, в свою очередь, искажает информацию в зависимости от своей квалификации, национальности, политического заказа и т.д. Потом книгу читает читатель. И то, что он понял из книги в отношении описываемого события, также зависит от множества факторов.

Зададим вопрос: в какой мере знание об историческом событии, отражённое в голове читателя, соответствует реально случившемуся событию? Ответ очевиден – в очень незначительной. И вот в 1970-е годы Хейденом Уайтом и его сторонниками-постмодернистами было заявлено: адекватно познать прошлое невозможно. А раз так – истории не существует. Есть только воображение историков. «История, – как писал Уайт, – всего лишь операция словесного вымысла».

Самое опасное было в том, что постмодернисты оказывались правы: в самом деле, и в исторических источниках, и в трудах историков описание прошлого нередко сильно искажено и не поддаётся адекватной реконструкции.

В исторической науке отсутствует важнейший компонент научности – так называемая процедура верификации, возможность проверки полученного результата. Главным средством такой проверки выступает научный эксперимент. Но ведь мы не можем повторить Куликовскую битву, чтобы проверить правильность наших знаний. Поэтому опровергнуть обвинения постмодернистов очень сложно.

«Постмодернистский вызов» был усугублён «лингвистическим поворотом». Так назвали распространение на научные тексты методов анализа филологических наук. То есть текст исторической монографии можно воспринимать как правдивый рассказ о прошлом. А можно – как роман, в котором есть завязка, кульминация, сюжет, разного рода литературные приёмы вместо научных доказательств. Ведь любая книга – это текст, а любой текст может быть проанализирован с позиций филологической науки.

В результате в последней трети ХХ века был поставлен под сомнение сам статус истории как науки. Может быть, это не наука, а искусство, более близкое к литературе, художественному творчеству? Отсюда и её конъюнктурность, тенденциозность? В западных классификаторах науки историю стали относить к категории Arts and humanities – «Искусства и гуманитарные знания».

Информатизация: благо или зло?

В конце ХХ веке историческая наука столкнулась с ещё одним вызовом – формированием глобального информационного пространства, ростом влияния интернета и т.д. Применительно к истории (да и к наукам в целом) это выразилось в небывалом росте количества научных публикаций. Говорят, каждые 30 секунд в мире выходит научная статья. Доля исторических статей в этом потоке сравнительно невелика. Но всё равно цифры впечатляют: в апреле 2016 года в базе данных РИНЦ (Российский индекс научного цитирования) зафиксировано 474 названия российских научных журналов по истории. Если считать, что каждый журнал выходит минимум четыре раза в год (а многие – от 6 до 12) и содержит 15 статей (средний показатель), то мы имеем более 28 000 научных статей по истории в год, не считая научных сборников и материалов конференций, которые гораздо многочисленнее.

И это только в России. Историк М.А. Бойцов подсчитал, что только по медиевистике (изучение истории Средних веков) в год в мире выходит больше 10 000 статей и книг. Ни один медиевист их все не прочтёт. А это означает утрату профессионализма – разве можно считаться профессионалом, если не знаком со всей научной литературой по своей теме?

Такая ситуация породила феномен наукометрии – когда научный вклад пытаются измерить количеством цитирований, ссылок на твою статью или книгу. Для этого создаются специальные базы данных, которые выстраивают рейтинги журналов: в каких престижно печататься, в каких – не очень. Учёные относятся к наукометрии с немалым раздражением, справедливо указывая на несовершенство и неполноту существующих сегодня наукометрических баз. Более справедливой и адекватной считается экспертная оценка работы научным сообществом. Но никакие авторитетные эксперты не смогут прочесть и оценить 28 000 статей в год. Использование наукометрии неизбежно при всём её несовершенстве.

Возникает парадокс: благодаря современной издательской индустрии и интернету никогда раньше у историков не было таких возможностей нести своё научное слово людям. И никогда раньше их так плохо не слышали. Происходит настоящая научная инфляция, девальвирующая труды учёных. Талантливая работа может легко потеряться в бесконечном потоке вторичных материалов. С исторической гласностью сегодня всё хорошо. Плохо со слышимостью.

Из-за несметного количества публикаций, фактического исчезновения фильтра научного редактирования, которое всё-таки отбраковывало совсем уж слабые работы, читатель сегодня дезориентирован. Любой может опубликовать свою книгу в интернете, найти коммерческое издательство. Журналов столько, что можно опубликовать самую слабую статью – не возьмут в этом, отдадим в другой. Как читателю разобраться в этом потоке? Обращают внимание на более скандальные работы, при этом зачастую низкого научного качества. А неброская, но слишком интеллектуальная для читателя академическая наука совсем теряется.

Секреты выживания

Подведём итоги. Кажется, что к началу ХХI века истории как науке был нанесён ряд чувствительных ударов. Но история живёт и умирать вовсе не собирается. И историческая наука тоже.

Секрет выживания истории – в том, что она играет в обществе двойную роль: культурную и научную. В сфере культуры история была, есть и будет востребована человечеством. Она интересна, и в этом её главная привлекательность. Люди поклоняются гробницам предков и национальным святыням, посещают исторические достопримечательности. Читают книги о подвигах и славе, о королях и королевах, о том, что ели и пили в древности…

Конечно, это интерес скорее относится к сфере развлечения (историк Александр Юрченко сказал замечательную фразу: «История – это наука высоких развлечений»). А названные направления применения истории – к тому, что сегодня называется публичной историей, поп-хистори, то есть к социокультурным явлениям. Но чтобы развлечение было качественным, кто-то всё равно должен откопать в архивах интересные факты, написать научные книги, на основе которых потом будут созданы мифы, легенды, исторические реконструкции. В основе человеческой культуры лежит историческое знание, претендующее на звание научного и истинного.

К тому же нельзя сказать, что история покорно сносила удары современности. В ХХ веке она пережила по крайней мере две методологические революции. Начало первой учёный мир не очень-то заметил: в 1924 году во Франции вышла книга Марка Блока с несколько странным названием: «Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти». Реакция на неё была благожелательной, но книгу мало кто понял. Марка Блока как участника французского Сопротивления в 1944 году расстреляли гестаповцы.

А после войны началось триумфальное развитие научного направления «историческая антропология», начало которого было положено «Королями-чудотворцами». В центре его внимания – история повседневной жизни, человеческого сознания (ментальная история), история обычного человека в экстремальной жизненной ситуации (микроистория), история тела, болезней, эмоций и т.д. Сущность этого направления очень точно описал Блок: «историк похож на сказочного людоеда. Где пахнет человечиной – там его добыча».

Был найден и частичный ответ на постмодернистский вызов. Это «культурный поворот» в конце ХХ века. Да, признали историки, мы не всегда можем реконструировать события. Но мы почти всегда можем описать, как люди эти события воспринимали, что они думали и чувствовали. То есть история понимается как описание прошлого «глазами современников и потомков», описание взглядов, мифов, без претензии на строгую фактическую достоверность. Возникло целое направление по изучению исторической памяти. Нации стали пониматься как «воображаемые сообщества», ментальные конструкты, что открыло целое новое научное направление.

Число примеров удачных методологических поисков исторической науки в конце ХХ века можно продолжить. Главное, что эти поиски идут, поэтому историю мы не потеряем.

Лёд тронулся…

Лёд тронулся…

Общество / Общество / Среда обитания

Калинин Александр

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: экология , наводнение , общество

Вешние воды чистят русла рек и души людей

Сводки из Вологодской области поступают, как с линии фронта: бомбардировки, эвакуация пострадавших, борьба с мародерами… Весеннее половодье. Наводнение.

В самом эпицентре его оказалась родина Деда Мороза – город Великий Устюг. К борьбе с половодьем подключились даже Военно-космические войска. Фронтовые бомбардировщики (не как на учении, а с боекомплектом) раз за разом заходят на цели – скопление льда к северу по течению реки Сухона. Бомбят. Спасатели МЧС работают в круглосуточном режиме и проводят срочную эвакуацию попавших в зону подтопления жителей. Но большая часть отказывается покидать свои дома.

А ведь это уже было. И было не раз. Так расположен Великий Устюг, что его подтапливает едва ли не каждый год. Я был свидетелем похожего паводка. Тогда точно так же тихая в обычное время река, натолкнувшись к северу от Великого Устюга на ледяные торосы, вдруг рассердилась, вздыбилась и кинулась со всей яростью на город, прибрежные деревни и сёла. Затапливая посевы, выбивая льдом стёкла в домах, унося на себе в Северную Двину и дальше, к Белому морю, стога с сеном, бани, дачные домики, теплицы, дрова.

Вологодские спасатели точно так же сутками мотались на лодках от двора к двору, помогая пленённым рекой устюжанам. Вывозили людей, скотину, стерегли от мародёров оставленное жильё, доставляли еду и питьевую воду тем, кто оставался пережидать паводок на крышах и чердаках.

– Бабушка, жива? Поедешь на Большую землю?

– Поеду.

– Так дверь закрыта. Может, окно выставить?

– Нет, тогда не поеду.

В другом месте женщина вслед кричит:

– Сынки, калитку-то закройте, не то дрова уплывут...

В одной деревне хозяева подняли на перекрытия потолка козу, чтоб не утонула. В другой – соорудили плот для коровы, привязав его для верности к стропилам дома. Так та и плавала, пока вода не сошла. А ещё, помнится, кто-то играл на гармошке…

Нет, это было уже на Алтае. Тогда в одну ночь вскрылись горные реки Чувар, Бардушка, Чапша. В отрезанный от мира половодьем посёлок Горный мне пришлось добираться полдня, несколько раз переправляясь через горную речку на пароме, лавирующем между несущимися льдинами.

К вечеру следующих суток стало ясно, что паводок проходит. Тревога улеглась, пели скворцы, пахло дымком от костров – люди жгли мусор. Мы с дедом Перцевым стояли, опершись о перила, на деревянном мосту, и дед рассказывал. Что эти горные речки, которые летом больше похожи на ручейки, питают Катунь и Бию, которые, сливаясь, рождают великую Обь. Что вот эта гора, которая высится за рекой, летом красна от земляники. А дальше, за горой, начинается тайга. Там промышляют белку и соболя, собирают целебные алтайские травы и корни, туда же вывозят на лето ульи с пчёлами.

– Таёжная-то вода ещё не пошла, – говорил он, – это наша идёт, глинистая, а та будет чёрная, чернозёмная.

А несколько лет спустя и Катунь, и Бия, подталкиваемые такими вот быстрыми, шумливыми горными речками, тоже взбеленились и бросились со всей дури на города и сёла, выведя из себя даже обычно степенную и величественную Обь. И та следом вдруг взбрыкнула, как молодой телок, и понеслась по Алтайской равнине, затапливая посевы, деревни, сёла, осадив саму столицу края – Барнаул. Вешняя вода повредила тогда десятки опор линий электропередач. Ущерб от того наводнения составил почти пять миллиардов рублей.

Да, обычное половодье, ледоход, который всегда больше радует, чем волнует, потому что знаменует приход весны, в ином случае может превратиться в стихийное бедствие. Вспомним хотя бы наводнение на Дальнем Востоке в августе-сентябре 2013 года. Правда, оно было вызвано не таяньем снегов, а затяжными ливнями, но потребовало приложения усилий всей страны. Тогда расход воды в Амуре достигал 46 тысяч кубометров в секунду при норме 18–20 тысяч. Наводнение таких масштабов произошло впервые за 115 лет наблюдений. Слава богу, обошлось без жертв.

Но на памяти и другие паводки.

В 2001-м наводнение в Якутии унесло жизни восьмерых человек, через год в Ставропольском крае – уже 170 человек. В 2004 году из-за разлива рек Томи и Кондомы в Кемеровской области погибли пять человек, 10 тысяч получили травмы, 6 тысяч домов в той или иной мере были разрушены. В 2010 году в Краснодарском крае затопило 30 населённых пунктов. 17 человек погибли. В 2012 году произошло одно из самых страшных наводнений на Кубани. Помните, город Крымск? В результате сильных ливней за несколько дней выпала пятимесячная норма осадков. Тогда вода унесла жизни 171 человека, более 30 тысяч граждан получили травмы. Ущерб государства составил 20 миллиардов рублей.

Нынешней весной, даст бог, до этого не дойдёт, но положение серьёзное. И на севере, и на юге. На юге – потому что таянье снегов началось не постепенно, а почти сразу по всему течению рек, а на севере, как всегда, льды в приполярных низовьях не пускают талые воды с верховьев рек. В Свердловской области в зоне затопления город Ирбит, уровень воды в реке Ница превысил опасную семиметровую отметку. Напряжённая ситуация в Тюменской области. Район Ишима превратился в полноводную реку. Тревожные вести поступают из Курганской области. Не стал исключением и Алтайский край.

А тогда мы стояли с дедом Перцевым на мосту через уже успокаивающуюся горную речку Чапшу. Гора за Чапшой подёрнулась дымкой. Наверное, там осел дым от костров, которые ещё продолжали тлеть на вечерней улице.

– Завтра погода переменится, – объяснял это по-своему дед Перцев. – Эк, как воду-то несёт. Пускай несёт, река сама себя чистит.

А я подумал, что сейчас, наверное, мой друг Серёга в Тверской области составляет график очередной экологической экспедиции. Серёга каждое лето со старшеклассниками и учащимися местного профтехучилища чистит речку. От валежника и бытового мусора, километр за километром поднимаясь вверх по течению. Я знаю, что для этих ребят речка будет уже не просто речкой, а их речкой, и, повзрослев, они не станут раскапывать прибрежные земли под огороды, бросать в воду что попало, мыть на берегах машины. И другим не позволят. Они не только чистят реку, но и себя тоже.

А вшивый – про баню…

А вшивый – про баню…

Общество / Общество / Реплика

Кузнецова Анна

Теги: общество , экономика , мнение

После общения президента с народом остались вопросы

Как мы дожили до того, что только личное участие президента позволяет решать какую-либо проблему, будь то ремонт дороги в Омске, выплата зарплаты в Челябинске или освобождение из «рыбного плена» женщин на Шикотане?..

А вот о том, что волнует меня более всего, о том, чему я посвятила свою жизнь, никто не обмолвился ни словом. О культуре. Об искусстве. И о совсем скромной их части, но, смею думать, необходимой обществу, – театре. И это горше всего. Когда сам президент предложил высказаться деятелям культуры, Никита Михалков передал просьбу встреченного им на крыльце инвалида из Ростова-на-Дону, а Константин Хабенский и Авдотья Смирнова просили о больных детях. Ну конечно же, нет ничего важнее на свете, как когда-то сказал Достоевский, слезы ребёнка. Но без развития культуры и искусства во что превратятся наши дети?..

Каким станет мир, оставшись наедине с рынком и культом потребления? Без книг, хорошего кино, волнующего людей театра, без музеев, библиотек, клубов, без серьёзного образования? Само отсутствие таких слов, как культура, искусство, кино, литература, театр, на встрече с президентом меня даже не огорчило, а напугало. Ибо разрушительные процессы я наблюдаю несколько последних десятилетий.

Действительно, коль нет ничего, так о чём и разговаривать… Исчезает талантливая детская литература, кино. Великое завоевание советской власти – ТЮЗы – меняют вывески, стесняются быть театрами для детей. Ведь кто-то же им это дозволил? В оболваненном зрительском сознании эталоном современного театра стало количество догола раздетых на сцене артистов, лучше мужчин, чем женщин… А признаком актуальности – мат…

Оскудел, перестал пополняться запас современных пьес, сценариев, для их появления тоже нужны помощь, поддержка, организация. На рынке, внедряемом в сферу культуры, талантливые сочинения просто так не появятся. Разрушается, теряет традиции театральная школа. Падает уровень актёрского, режиссёрского мастерства. Да и сам институт художественных руководителей почти повсеместно заменён директорами, интендантами, менеджерами – пагубные последствия этого уже налицо. Чехарда в руководстве культурой обернулась уже разделённым, разрушенным МХАТом, тоже разделённой и практически уничтоженной Таганкой, Гоголь-центром вместо Театра имени Гоголя. Ну кому же, каким дьявольским силам это всё понадобилось?

Бесконечные скандалы пришли в наш театр вместо Товстоногова, Эфроса, Ефремова, Вампилова, Розова, Плисецкой, Образцовой, Смоктуновского, Ульянова… великих!

При советской власти не было такого театрального кошмара! И дело даже не в деньгах. Их всегда мало, но они всё-таки даются государством на культуру, а куда идут? На сомнительную «Золотую маску», на бесцветные выставки авангардистов, на чернушные фестивали, на раскрученные, как теперь говорят, бренды шоу-бизнеса или эпатажного на грани фола, то есть лишённого простого приличия театрального «продукта».

Необходима государственная программа развития культуры и искусства, программа государственного контроля и поддержки. И только вы, Владимир Владимирович, способны расставить приоритеты, помочь отечественной культуре, искусству, литературе, театру. Помогите! Без вас – никак.

ДНК и Родина

ДНК и Родина

Книжный ряд / Общество / Книжный ряд

Теги: Анатолий Клёсов , Кому мешает ДНК-генеалогия?

Анатолий Клёсов. Кому мешает ДНК-генеалогия? Ложь, инсинуации и русофобия в современной российской науке. – М.: Книжный мир, 2016. – 846 с. – 2000 экз.

Анатолий Клёсов – фигура примечательная и в каком-то смысле скандальная. Биохимик, доктор химических наук, лауреат премии Ленинского комсомола, Государственной премии СССР, сделавший карьеру в США, издающий книги в России. Концепции А. Клёсова бурно обсуждают в научном сообществе, приветствуют и подвергают сомнению. По сути, Анатолий Клёсов разработал собственный метод исторического познания. Чтобы его понять, читателю придётся освежить в памяти уроки биологии, вспомнить генетику хотя бы на уровне школьной программы, но даже если не получится, книга всё равно увлечёт парадоксальностью и новыми сведениями. А. Клёсов связывает генетику и генеалогию, исследования ДНК и изучение исторических фактов, что даёт порой ошеломительные результаты.

Из книги читатель узнает об исследованиях, проектах Академии ДНК-генеалогии, куда входят учёные и энтузиасты. Вот некоторые из них:

«Аланский проект. В настоящее время ряд этнических образований РФ претендуют на своё происхождение от алан – ветви скифов, которых историки относят к периоду от начала нашей эры до VIII–X вв. н.э. Это в первую очередь карачаево-балкарцы, осетины, ингуши, чеченцы. Проект основывается на массовом тестировании ДНК современников. Арийский проект базируется на массовом тестировании таджиков. Проект Рюриковичей ставит своей целью выяснение того, к каким ДНК- генеалогическим линиям относятся наиболее вероятные современные претенденты на принадлежность к династии Рюриковичей. Норманнский проект преследует цель проверки так называемой нормандской теории…»

Основываясь на сборе ДНК и других фактах, автор исследует свою родословную, вовлекает в этот процесс читателя, заставляя и его задуматься о генеалогии. Книга позволяет расширить познания об истории России, о собственных корнях, опираясь на принцип «научного патриотизма» (это важное понятие вводит в оборот в своих работах Анатолий Клёсов).

Лилия БЫКОВА

«Боераком путь!»

«Боераком путь!»

Общество / Человек / Клеветникам России

Красников Геннадий

Теги: филология , литературоведение , общество

В новой рубрике «ЛГ» Геннадий Красников актуализирует классику, напоминает читателям о полузабытых образцах патриотической поэзии, связывает прошлое русской литературы с событиями, волнующими общество сегодня. Всё уже сказано нашими писателями давно и на все времена.

Не так давно два «правдоруба» русской литературы Виктор Шендерович и Игорь Иртеньев в передаче на «Свободе» умилялись талантами друг друга, наперегонки спеша блеснуть собственным остроумием.

Главным предметом их язвительных стрел и хохм была, конечно же, Россия, с которой ребятам не подфартило: народ рылом не вышел; власть занята какими-то «духовными скрепами» и восстановлением опорно-двигательного аппарата страны, поднимая оглоушенную с колен после нанесённой тяжёлой демократической травмы 90-х; писатели не те, не их поля и масштаба ягода. Вот, скажем, Пушкин. Взял, да не спросившись Иртеньева и Шендеровича, написал стихотворение «Клеветникам России». Уж их-то либеральное Третье отделение ни за что не допустило бы подобный патриотический разворот поэта. Антипатриотический, антироссийский, русофобский, это – пожалуйста, это – сколько угодно!.. И тут оба юмориста принялись утомительно перемалывать избитую побасёнку про патриотизм как «последнее прибежище негодяя», упирая на то, что себя они, в отличие от Пушкина, негодяями не считают. Пушкин, по их высокому приговору, после таких стихов кончился как поэт. Одним словом, «погиб поэт»!.. Так, два грошовых современных дантесика вновь хладнокровно «навели» удар на русскую литературу, при этом ведая, что творят, понимая, на что «руку поднимают»! О чём прозорливо предупреждал самый вдумчивый и въедливый критик России П. Чаадаев, писавший Пушкину после прочтения «Клеветников…»: «Вот вы, наконец, и национальный поэт; вы, наконец, угадали своё призвание. <…> Стихотворение к врагам России особенно замечательно; это я говорю вам. <…> Не все здесь одного со мною мнения, вы, конечно, не сомневаетесь в этом, но пусть говорят, что хотят – а мы пойдём вперёд».

И вот сидят себе такие резвунчики-резунчики на либеральных радиостанциях и каналах и с шутками-прибаутками с утра до вечера посыпают себе голову пеплом – как тошно им жить в России, желая ей скорейшего дна и горящей майданной покрышки… Правда, ряды тех, кто по слову Пушкина, «руки потирал от наших неудач», в России поредели. Ныне гг. Ходорковские, Каспаровы, Кохи и прочие профессиональные демократы нашу страну клюют из-за границы. Ходят слухи, что и ещё кое-кто пакует чемоданы, бриллианты и доносы для пополнения антироссийских санкционных списков. И чего бы им всем действительно не жить в Европе? А на дорожку мы могли бы продекламировать им стихи Петра Ершова: «Палестину нашу / Покидает он. / Заварил в ней кашу, / Да и драла вон. Как же у порога / Нам не затянуть: «Скатертью дорога, / Боераком путь» . Одна беда: то Ходорковский, то Каспаров, то ещё кто-то грозятся вернуться. Ходорковский, словно мухоморов накушавшись, в галлюциногенных грёзах хоть завтра готов возглавить переходное правительство в случае смещения президента РФ в результате «дворцового переворота». Ну, здесь не грех напомнить анекдот про то, что «умерла так умерла!», и перечитать старую статью Вас. Розанова 1913 года «Не нужно давать амнистию эмигрантам». Провидя потрясения грядущей революции, Розанов писал: «Что же нам делать с этими детьми, проклявшими родную землю, – и проклинавшими её всё время, пока они жили в России, проклинавшими устно, проклинавшими печатно, звавшими её не «отечеством», а «клоповником», «чёрным позором» человечества, «тюрьмою» народов, её населяющих и ей подвластных?!! Что вообще делать матери с сыном, вонзающим в грудь ей нож? Ибо таков смысл революции, хохотавшей в спину русским солдатам, убиваемым в Манчжурии, хохотавшей над ледяной водой, покрывшей русские броненосцы при Цусиме, – хохочущей и хохотавшей над всем русским, – от Чернышевского и до сих пор, т.е. почти 1/2 века?.. Вернуться в Россию ищут не евангельские «блудные сыны»… Раскаявшегося – да, отец примет и Россия примет. Но нераскаявшегося, по-прежнему злобного, по-прежнему с криком и шёпотом «жги, уноси, растаскивай, ломай», кто же примет и какой отец обязан принять в свой дом?! Христос – не указал».

Скорее Дмитрий Львович Быков, обмотавшись бандеровским флагом, пролезет в игольное ушко, чем нынешние клеветники России раскаются. В чём наше отличие от вас? В том, что если мы видим болезни, слабости матери нашей России, мы, как Владимир Бенедиктов, плачем и хватаемся за сердце, а вы, господа, смеётесь и хватаетесь за животы!..

Владимир Бенедиктов

К ОТЕЧЕСТВУ И ВРАГАМ ЕГО

Русь – отчизна дорогая!

Никому не уступлю:

Я люблю тебя, родная,

Крепко, пламенно люблю.

В духе воинов-героев,

В бранном мужестве твоём

И в смиренье после боев –

Я люблю тебя во всём:

В снеговой твоей природе,

В православном алтаре,

В нашем доблестном народе,

В нашем батюшке-царе,

И в твоей святыне древней,

В лоне храмов и гробниц,

В дымной, сумрачной деревне

И в сиянии столиц,

В крепком сне на жёстком ложе

И в поездках на тычке,

В щедром барине-вельможе

И смышлёном мужике,

В русской деве светлоокой

С звонкой россыпью в речи,

В русской барыне широкой,

В русской бабе на печи,

В русской песне залюбовной,

Подсердечной, разлихой,

И в живой сорвиголовой,

Всеразгульной-плясовой,

В русской сказке, в русской пляске,

В крике, в свисте ямщика,

И в хмельной с присядкой тряске

Казачка и трепака,

В чудном звоне колокольном

На родной Москве-реке,

И в родном громоглагольном

Мощном русском языке,

И в стихе весёлонравном,

Бойком, стойком, – как ни брось,

Шибком, гибком, плавном, славном,

Прорифмованном насквозь,

В том стихе, где склад немецкий

В старину мы взяли в долг,

Чтоб явить в нём молодецкий

Русский смысл и русский толк.

Я люблю тебя, как царство,

Русь, за то, что ты с плеча

Ломишь Запада коварство,

Верой-правдой горяча.

Я люблю тебя тем пуще,

Что прямая, как стрела,

Прямотой своей могущей

Ты Европе не мила.

Что средь брани, в стойке твёрдой,

Миру целому ты вслух,

Без заносчивости гордой

Проявила мирный дух,

Что, отрекшись от стяжаний

И вставая против зла,

За свои родные грани

Лишь защитный меч взяла,

Что в себе не заглушила

Вопиющий неба глас,

И во брани не забыла

Ты Распятого за нас.

Так, родная, – мы проклятья

Не пошлём своим врагам

И под пушкой скажем: «Братья!

Люди! Полно! Стыдно вам».

Не из трусости мы голос,

Склонный к миру, подаём:

Нет! Торчит наш каждый волос

Иль штыком или копьём.

Нет! Мы стойки. Не Европа ль

Вся сознательно глядит,

Как наш верный Севастополь

В адском пламени стоит?

Крепок каждый наш младенец;

Каждый отрок годен в строй;

Каждый пахарь – ополченец;

Каждый воин наш – герой.

Голубица и орлица

Наши в Крым летят – Ура!

И девица и вдовица –

Милосердия сестра.

Наша каждая лазейка –

Подойди: извергнет гром!

Наша каждая копейка

За отечество ребром.

Чью не сломим мы гордыню,

Лишь воздвигни царь-отец

Душ корниловских твердыню

И нахимовских сердец!

Но, ломая грудью груди,

Русь, скажи своим врагам:

Прекратите зверство, люди!

Христиане! Стыдно вам!

Вы на поприще ученья

Не один трудились год:

Тут века! – И просвещенья

Это ль выстраданный плод?

В дивных общества проектах

Вы чрез высь идей прошли

И во всех возможных сектах

Христианство пережгли.

Иль для мелкого гражданства

Только есть святой устав,

И святыня христианства

Не годится для держав?

Теплота любви и веры –

Эта жизнь сердец людских –

Разве сузила б размеры

Дел державных, мировых?

Раб, идя сквозь все мытарства,

В хлад хоть сердцем обогрет;

Вы его несчастней, царства, –

Жалки вы: в вас сердца нет.

Что за чадом отуманен

Целый мир в разумный век!

Ты – француз! Ты – англичанин!

Где ж меж вами человек?

Вы с трибун, где дар витийства

Человечностью гремел,

Прямо ринулись в убийства,

В грязный омут хищных дел.

О наставники народов!

О науки дивный плод!

После многих переходов

Вот ваш новый переход:

Из всемирных филантропов,

Гордой вольности сынов –

В подкупных бойцов-холопов

И журнальных хвастунов,

Из великих адвокатов,

Из крушителей венца –

В пальмерстоновских пиратов

Или в челядь сорванца».

Стой, отчизна дорогая!

Стой! – И в ранах, и в крови

Всё молись, моя родная,

Богу мира и любви!

И детей своих венчая

Высшей доблести венцом,

Стой, чела не закрывая,

К солнцу истины лицом!

1855 г.

Война – это безумие

Война – это безумие

Общество / Человек / Почта "ЛГ"

Всматриваясь в старые фотографии, посещая Музей Великой Отечественной войны, стараюсь понять поколение, пережившее то время. Было ли им страшно? Как они пересиливали страх, голод, холод, горе, смерть? А главное – что ими управляло при выборе тех или иных поступков?

Для меня пример мужества – жизнь моих прабабушек Федоры, Нины, Наташи. Страшна судьба прабабушки Федоры. У неё было пятеро детей. В войну деревню Ново-Высокое, что в Полесье, оккупировали фашисты. В такой обстановке Федора тайно пекла хлеб и по болотам носила его в партизанский отряд. Ноги проваливались в грязь, хотя обувала припрятанные в кустах ракиты широкие лапти-скороходы. Так продолжалось около года. Но однажды Федору выдал мокрый, в болотной тине подол юбки. Её зверски пытали, отрезали живьём грудь, а затем прилюдно казнили.

Немец очень зверствовал. Всех жителей деревни согнал вечером в сарай. Они, стоя, провели ночь, а на рассвете сарай подо­жгли. Среди сельчан была десятилетняя девочка Лиза (племянница Федоры). Она подрыла землю под стеной сарая и предлагала своему деду ночью бежать, но он отказался, – думал, его и так выпустят. Лиза спаслась одна из всей деревни.

Всех сумевших выбежать из горящего сарая фашисты расстреливали, давили танками или бросали в глубокий колодец. Спустя три дня немцы покинули деревню. Девочка вышла из леса и все останки захоронила на кладбище. До войны на нём хоронили в три разных угла. Справа – православные, слева – католики, а прямо – лютеране. Так и поступила Лиза. Кто ей давал команду? Где она нашла силы всё это вынести?..

Сегодня Ново-Высокого нет. Остались монументы в память о тех страшных днях. Правда, на карте местного значения есть пунктирное соединение двух деревень: Ново-Высокое и Высокое, т.е. жизнь возродилась на новом месте. В центре Высокого долгие годы стоял дом Лизоньки (86 лет прожила во здравии).

Бабушку Нину, в те страшные годы ей было 17 лет, её мама, чтобы уберечь дочь от угона в Германию или в концлагерь Озаричи, маскировала под старуху. Прятала под огромным старческим платком искусственный горб, а волосы посыпала пеплом. Но… полицай Ковальчук выдал. А ведь у него тоже были дети…

Так Нина попала в концлагерь Озаричи. Ей повезло – вскоре подошедшие войска осво­бодили узников, правда, она успела переболеть тифом.

Бабушку Наташу война застала в Москве, где она в то время работала в газете «Красная звезда». Она награждена медалью «За оборону Москвы». Сознательно оставшись в осаждённой гитлеровцами столице, бабушка Наташа помогала людям переносить тяготы войны, защищать городское имущество – сбрасывала зажигательные бомбы с крыш домов.

Иногда задаёшься вопросом: не­ужели человек рождается для вой­ны? Мне не хочется в это верить. Зачем рождаться для разрушения? Человек приходит на этот свет, чтобы познать мир в любви, гармонии, созидании. «Война – это, – как говорил Лев Толстой, – безумие, заставляющее усомниться в разуме человека».

Валентина САВЧЕНКО

Кто войдёт в первый эшелон?

Кто войдёт в первый эшелон?

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Выборы - 2016

Открытые дебаты «Единой России» в рамках предварительного голосования продлятся до 15 мая 2016 года

Участникам праймериз, назначенных по всей России на 22 мая, без дебатов не обойтись: согласно положению о проведении предварительного голосования, каждый зарегистрированный кандидат должен выступить как минимум на двух подобных мероприятиях. Дебаты дают потенциальным депутатам возможность обнародовать предвыборные программы, раскрыть свой взгляд на решение городских проблем и в конечном счёте повышают рейтинг участников.

В очередном раунде дебатов на площадке Объединённой редакции столичных СМИ «Москва Медиа» приняли участие 75 человек: представители бизнеса, педагоги, юристы, сторонники и члены партии «Единая Россия», действующие депутаты муниципальных округов, Московской городской Думы и Государственной Думы РФ, члены молодёжных и общественных объединений.

Здравоохранение и образование, социальная и экономическая политика, повышение качества жизни и комфорт городской среды, сбережение нации и открытость власти, поддержка предпринимательства и антикоррупционное законодательство, система госзакупок и услуги ЖКХ – участники дебатов обсудили различные сферы жизни. «Сбережение нации – самая значимая и почётная задача, которую мы выполняли и будем выполнять. Ещё Михаил Ломоносов 300 лет назад отмечал: сохранение и размножение российского народа – вот в чём состоит величие, могущество и богатство государства. Наш президент В.В. Путин выделил три основных составляющих этой темы: повышение качества образования, развитие здравоохранения и эффективная социальная политика. Эти стратегические задачи, по моему мнению, и будут самыми важными на ближайшие годы», – считает Владимир Ресин, депутат Государственной Думы РФ. «Я хочу, чтобы в стране повышалась рождаемость и укреплялась система социальной поддержки различных категорий граждан, – продолжила тему другая участница дебатов, инструктор по физической культуре дошкольного отделения Мария Бодрова. – В частности, чтобы оказывалась помощь многодетным семьям. Чтобы не только увеличилась продолжительность жизни, но и улучшилось её качество в пенсионном возрасте. Для этого надо не только хорошо лечить и своевременно выявлять заболевания, но и предупреждать болезни – стимулировать заинтересованность занятиями физической культурой и спортом у граждан, начиная с самого юного возраста».

«Очень важно поддерживать развитие социальной сферы города, но ещё важнее постоянно отслеживать то, как это воспринимается людьми, какие недостатки они видят, какие предложения у них есть по поводу того, что нужно изменить, – высказал мнение Николай Гончар, депутат ГД РФ, секретарь МГРО «Единая Россия». – Я каждую неделю лично принимаю граждан, поэтому владею информацией. Очень много претензий по вопросам развития здравоохранения. Есть у граждан и вопросы, касающиеся образования, но здесь намечена положительная тенденция. Самое главное, чтобы в будущем созыве Госдумы депутаты не забывали, что нужно не только хотеть, но и уметь помочь другим людям. Нужно, чтобы граждане твёрдо знали: в любой момент тебя, депутата Госдумы, можно будет найти, и ты сделаешь всё для того, чтобы им помочь».

«Моё убеждение: чтобы что-то контролировать, прежде всего нужно глубоко знать тему, – считает ещё один участник дебатов, руководитель Регионального исполкома Общероссийского народного фронта в городе Москве Виктор Селивёрстов. – Мы с этим столкнулись, реализуя проект «За честные закупки». Когда на поверхности есть проблема, начинаешь в ней разбираться – и всё оказывается не так просто. Те, кто хочет украсть, – отнюдь не дураки, они придумывают такие схемы, которые с первого взгляда разглядеть очень сложно. Сегодня стоит задача скорее не выявления каких-то очаговых фактов воровства, а выявления схем».

«Соцсети – это современная форма коммуникации, – отметил в ходе дебатов депутат Мосгордумы Александр Семенников. – Я являюсь участником всех существующих социальных сетей, у меня порядка 25 тысяч подписчиков. Люди присылают сообщения по различным проблемам, в том числе по проблемам, где есть, как им кажется, признаки коррупционных преступлений. Я стараюсь взаимодействовать с правоохранительными органами, с тем чтобы они реагировали на такие обращения. Но главный вывод в связи с использованием соцсетей – то, что мы живём в «прозрачном» мире. Когда ты пользователь и большое число людей так или иначе тебя видят и знают, это формирует совершенно другие требования к собственному поведению».

«Мы хотим жить в том городе, в котором нам комфортно и удобно. Развитие города зависит от слаженной работы всех органов власти. Всё должно работать как единый механизм. Мы, депутаты, являемся винтиками в механизме, который управляет страной и городом. Поэтому, идя на выборы, задумайтесь, кто и как сможет сделать вашу жизнь лучше», – обратился к избирателям участник дебатов Владимир Крупенников – депутат Госдумы, первый заместитель председателя Комитета ГД по информационной политике, информационным технологиям и связи.

Столь актуальные вопросы вызвали интерес как участников дискуссий, так и зрителей в зале. В заключение каждый кандидат озвучил тезисы своей предвыборной программы и пригласил всех присутствовавших принять участие в предварительном голосовании 22 мая.

Напомним, онлайн-трансляции дебатов доступны на сайте предварительного голосования (pg.er.ru) и в социальной сети «Одноклассники», а в записи дебаты можно посмотреть на видеохостинге YouTube.

Пульс большого города

Пульс большого города

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник

Рубль здоровье бережёт

«Единая Россия» добилась льгот по оплате услуг ЖКХ для москвичей с ограниченными возможностями.

Соответствующий законопроект стал итогом колоссальной работы, проведённой московским отделением партии. В течение двух недель во всех районах и округах столицы состоялось около семи тысяч встреч единороссов с лидерами некоммерческих организаций инвалидов, в которых приняли участие более 150 тысяч человек. Жалобы, вопросы и предложения инвалидов были вынесены на дискуссионные площадки масштабного городского форума «За равные права и равные возможности», организованного «Единой Россией».

Ключевым вопросом для обсуждения на форуме стал возврат инвалидам льгот по оплате коммунальных услуг. Напомним, согласно ранее внесённым в федеральное законодательство изменениям, с 1 января 2016 года льготы предоставляются инвалидам и семьям с детьми-инвалидами только в пределах социальных норм потребления, а не на весь объём потреблённых услуг, как было раньше. Эти изменения затронули около миллиона москвичей с физическими ограничениями: к примеру, плата за электричество выросла на 400–900 рублей за квартиру в месяц, в зависимости от объёмов потребления и численности семьи. Участники форума сочли необходимым отменить нормативы потребления при оплате услуг ЖКХ для инвалидов, что и было отражено в итоговой резолюции и последующем обращении «Единой России» к мэру Москвы.

«Мы поддерживаем эту инициативу и вносим соответствующие поправки и в бюджет, и в проект закона города Москвы», – сказал Сергей Собянин, поручив правительству выделить из бюджета средства для дополнительных социальных мер поддержки лиц с ограниченными возможностями.

Рулить стало веселее

По данным мирового рейтинга TomTom, в Москве снизилось количество дорожных заторов.

Независимый индекс загруженности дорог TomTom ежегодно составляет одноимённая голландская компания, производящая устройства для GPS-навигации. Основанный на сравнении средних показателей движения в дневное время и в часы пик, рейтинг TomTom демонстрирует уровень заторов на дорогах более чем двухсот городов мира.

Как сообщил заместитель мэра, руководитель городского Департамента транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры Максим Ликсутов, в прошлом году TomTom зафиксировал уменьшение пробок в российской столице на шесть процентов. «Москва уже в 2014 году перестала быть городом с самым высоким в мире уровнем дорожных заторов», – уточнил глава ведомства. По итогам 2015 года, по этому показателю Москва переместилась с четвёртого на пятое место, пропустив вперёд Мехико, Бангкок, Стамбул и Рио-де-Жанейро.

Отрадно, что перемены к лучшему на столичных дорогах рейтинг TomTom фиксирует второй год подряд. Улучшение транспортной ситуации в мегаполисе подтверждают и данные социологических опросов. Если в 2011 году 34 процента москвичей считали транспорт одной из главных городских проблем, то в 2016 году доля подобных ответов сократилась до 11 процентов.

Вечный огонь и цветок тюльпана

Вечный огонь и цветок тюльпана

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / День Победы

Эти символы наряду с Георгиевской лентой станут в этом году основой праздничного оформления столицы к 9 Мая

Координационный совет при правительстве Москвы по праздничному и тематическому оформлению столицы к 71-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов утвердил единую концепцию, в соответствии с которой будут оформлены витрины, входные группы зданий и другие городские объекты. По информации столичного Департамента торговли и услуг, Вечный огонь – это символ памяти о подвигах героев войны, а цветок – символ весны, праздника и счастья. Кроме того, праздничную столицу украсят более 14 тысяч флагов.

«Москва будет оформлена в красно-оранжевых тонах, – добавил, в свою очередь, руководитель городского Департамента СМИ и рекламы Иван Шубин. – Флагами и композициями с изображениями Вечного огня и тюльпана также украсят маршрут «Бессмертного полка». В этом же стиле будут оформлены плакаты и билборды, сценические площадки, наземный транспорт и остановки, экраны аэропорта Внуково, а также городские интернет-порталы. Метрополитен выпустит праздничные проездные билеты».

Для тематических плакатов используют не менее десяти различных сюжетов. Отдельная серия будет посвящена 75-летию начала контрнаступления под Москвой, маршалам Победы и сюжетам советских фильмов о войне.

По всему городу будет рассредоточено 20 медиаточек с трансляцией хроники, песен, стихов военных лет и анонсом праздничных городских мероприятий.

Подлодки, эсминцы, сторожевые и торпедные катера, крейсера – стилизованные силуэты военных кораблей на Фрунзенской набережной объединятся в композицию «Флот Победы». А на Поклонной горе 9 Мая стартует проект «Свет памяти». «В течение дня москвичам и гостям столицы будут раздавать специальные браслеты. Перед началом салюта, в заранее установленное время, 30 тысяч браслетов участников акции начнут светиться. Их свет будет передаваться на 10-метровую конструкцию с изображением тюльпана и Вечного огня, который тоже засияет. Праздничную инсталляцию будет видно издалека. Эта акция станет символом Великой Победы», – заключил глава ведомства.

Ракета, я тебя вижу!

Ракета, я тебя вижу!

Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Безопасность

Защита страны, её воздушных просторов должна быть обеспечена в полной мере

Совершенно очевидно, что если мы хотим чувствовать себя в безопасности, небо над страной должно быть надёжно защищено. В предыдущем выпуске «Научной среды» («ЛГ» № 13, 2016) в очерке «Зонт над страной» мы рассказали о том, как и с помощью чего это достигается. Радарную основу – а именно она может это обеспечить – наших Воздушно-космических сил составляют ныне радиолокационные станции «Воронеж», которые являются продуктом ОАО «НПК «НИИДАР», входящего в концерн «РТИ». Именно их задача – сканировать воздушно-космическое пространство над Россией и за тысячи километров от наших границ по всему периметру. Буквально на днях эти РЛС подтвердили свою высокую надёжность и боеготовность.

Около недели назад иранские военные осуществили испытательный пуск баллистической ракеты. Точный тип носителя не был назван сразу, однако факт пуска был зафиксирован российскими радиолокационными станциями системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) в Армавире и Орске, о которых и рассказывала «ЛГ». Как сообщили наши военные, испытания иранской ракеты прошли успешно, но не остались незамеченными.

Пуск состоялся с ракетного полигона Семнан (пустыня Деште-Кевир) и был успешным – головная часть ракеты упала в южной части Ирана. Вскоре после подтверждения пуска ракеты данными, полученными средствами радиолокационного обнаружения, наши специалисты занялись определением типа ракеты и её потенциальных характеристик. Сам же запуск ракеты был тут же и точно зафиксирован наземными средствами СПРН, в частности, радиолокационной станцией типа «Воронеж-ДМ», расположенной в Армавире, а также станцией «Воронеж-М» в Орске, которая работает пока в тестовом режиме и занимается сопровождением баллистических целей. И хоть официально иранские власти о проведении испытаний сразу не объявили, можно точно утверждать, что они состоялись и не оказались вне нашего внимания.

Стоит отметить, что испытания Ираном ракет собственного производства каждый раз вызывают недовольную реакцию у стран Запада. Скажем, после пусков 8 и 9 марта три постоянных члена Совбеза ООН (США, Великобритания, Франция), а следом за ними и Германия назвали действия Ирана дестабилизирующими и провокационными. Они полагают, что запущенные тогда баллистические ракеты относились к первой категории, то есть изначально подготовлены для доставки ядерного оружия. Однако верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, в свою очередь, парировал: его страна и дальше будет развивать ракетную программу. «Утверждать, что мир не ориентирован на ракеты, может либо невежда, если он изрекает это по незнанию, либо предатель, если говорит так осознанно», – резко заметил аятолла.

Как бы там ни было, несмотря на все возникавшие сложности, можно говорить, что Иран добился внушительных успехов в развитии своей ракетной программы, и, возможно, речь идёт о подготовке к созданию межконтинентального носителя. Ещё в 2011 году генеральный конструктор Московского института теплотехники академик Юрий Соломонов заявлял, что при вложении определённых финансовых ресурсов и наличия задела эта задача может быть иранцами решена.

При этом руководители нашей военно-космической отрасли, разработчики новых изделий, необходимых для обеспечения безопасности страны, считают, что радиолокационное поле по периферии России будет «уплотняться» с учётом перспективы развития средств нападения как традиционных наших оппонентов, так и бурно развивающихся ближайших соседей с юга. Поэтому наши станции устанавливаются с равномерными промежутками, которые исключают пролёт баллистических и небаллистических целей стратегического назначения.

Виктор ПЕТРЕНКО 

Если бы Гитлер победил…

Если бы Гитлер победил…

Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Документально

В предыдущем выпуске «Научной среды» («ЛГ», № 13, 2016) мы рассказали о том, что на телеканале «Звезда» возьмёт старт научно-познавательный телепроект «Теория заговора». Его представлял нашим читателям старший продюсер проекта Борис ЗИМИН. И вот мы снова на связи.

– Борис, можно поздравить вас и всю компанию с тем, что старт получился удачным, рейтинг передачи весьма высок.

– Нас это, конечно, тоже радует.

– Но с названием как-то пока не задалось...

– Знаете, так бывает: передача уже идёт, а название ещё рождается. Невероятно, но факт. Главное – нас смотрят, есть одобрительные отклики, есть полезные пожелания. Это то что надо.

– Скоро, уже в начале мая, выйдут в эфир передачи второго цикла. О чём он?

– Май – месяц особый. Постараемся рассказать о том, с какими угрозами современного мира сталкивается страна. И как ориентироваться в мире, где идёт информационная вой­на. Ведь история как наука – тоже поле битвы. В частности, мы расскажем, как заокеанские «партнёры» пытаются переориентировать молодёжь. Обязательно покажем, как Запад отрицает или замалчивает решающую роль СССР в Победе над фашизмом. Пока русские водружали флаг над Рейхстагом, бывшие союзники СССР уже думали, как присвоить лавры победителей себе и помешать нашему влиянию в Европе. Сейчас многие там забывают, что Советский Союз не только спас многие народы от тотального истребления, но и помог им восстановить разрушенную промышленность.

– Это будет не один фильм?

– Да, предполагается, что фильмов будет четыре. Скажем, в первом из них как раз и расскажем, для чего и какими способами Запад переписывает историю Второй мировой войны. Дадим альтернативную версию событий – глазами американцев, европейцев, японцев. Зрители смогут без особых комментариев убедиться, что Победа наших отцов и дедов над фашистами очевидна не для всех. Например, американская молодёжь убеждена, что именно США внесли главный вклад в разгром гитлеровской Германии. А многие молодые японцы полагают: атомную бомбу на их города сбросил Советский Союз.

Второй фильм – это картина из цикла прогнозов, осмысления возможных альтернативных вариантов развития истории. Мы как бы предложим зрителям: давайте представим немыслимое – Гитлер победил в мировой войне. Как выглядел бы сейчас наш мир? Каким народам было бы позволено существовать, а какие попали бы в Красную книгу? Что было бы на территории современной России? Хотим честно и на основе документов рассказать о чудовищных планах нацистов по преобразованию мира.

– Увы, у них есть последователи и сегодня.

– Как раз об этом ещё один фильм цикла. Германия, Италия, Франция, Австрия, Норвегия, Чехия, Турция, Прибалтика и особенно Украина… Ультраправые партии набирают там всё больше голосов в местных парламентах. Фашизм популярен среди целого ряда групп населения не только в Европе, но и в Азии. Власти же многих стран, по сути, бездействуют. Что случилось? Почему спустя 70 лет после Нюрнбергского процесса, когда весь мир признал идеи фашизма преступными, они возвращаются вновь? Кто хранил все эти годы нацистскую форму и теперь с гордостью надевает её на марши эсэсовцев? Как на Западе научились делить фашистов на плохих и на хороших? Допустимо ли это? Есть над чем всем задуматься.

– Когда же эти фильмы можно будет посмотреть на вашем канале?

– Картины выйдут в эфир накануне Дня Победы, 5 (в 19.20) и 7 мая (в 11.20 – все четыре серии.

Беседовал Сергей ВОЛОДИН

Французы выбирают русских

Французы выбирают русских

Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Сотрудничество

Санкции санкциями, а Ярославский радиозавод готовится подписать контракт с Tales Alenia Space на производство аппаратуры для космических спутников

Этот известный радиозавод входит в Группу компаний «РТИ». Он зарекомендовал себя передовым предприятием отрасли. Причём не только в России. И вот ещё одна новость, которая это подтверждает. Уже в июне предприятие, судя по всему, будет готово подписать соглашение с известной европейской компанией Tales Alenia Space на производство комплектующих для космических спутников. Об этом на днях рассказал генеральный директор ЯРЗ Сергей ЯКУШЕВ.

– Речь идёт о том, – отметил генеральный директор, – чтобы производить аппаратуру, которая будет распространяться по всему миру. Хотя, конечно, в первую очередь мы нацелены на собственные потребности, на запросы нашей космической отрасли. Пока нам предложено изготавливать достаточно простую аппаратуру – это бортовые источники питания. Уже в июне рассчитываем выйти на подписание соглашения.

Он также уточнил, что сейчас на заводе ведётся полномасштабная работа по адаптации системы менеджмента качества к самым строгим западным стандартам. Ведь так просто, наскоком, подобной задачи не решить.

– Этим мы заняты уже около года и достигли существенных результатов. На заводе работает большая группа специалистов из Франции. Они проводят свои «замеры» нашей системы качества, – поясняет С. Якушев. – Мы надеемся, что работа даст нужный результат и тогда наш ЯРЗ получит право на официальный аудит. И если уже он придёт к выводу, что мы соответствуем системе качества Tales, которая, в свою очередь, сертифицирована Европейским космическим агентством, то речь пойдёт о подписании полноценного контракта.

По словам руководителя предприятия, уже сейчас французские специалисты дают высокую оценку работы ЯРЗ, уровню подготовки его кадров.

При этом французские специалисты проговариваются, что не очень стремятся работать с китайскими партнёрами, ссылаясь на не очень успешный опыт взаимодействия с ними. Россия европейцам во всех смыслах ближе и понятнее. Их в первую очередь привлекает степень квалификации нашего персонала и невысокие издержки производства. В совокупности это ещё один большой плюс для расширения взаимодействия, нацеленного на перспективу.

Директор предприятия откровенно признаёт, что в ближайшее время завод вряд ли заработает большие деньги, заключив контракт с европейскими партнёрами. «Но, – убеждён С. Якушев, – это положительно скажется на всей работе. Мы сможем подвести нашу систему менеджмента качества под европейские стандарты. В дальнейшем это позволит заводу выходить на европейский рынок, и мы сможем предлагать себя в качестве надёжного и авторитетного производителя».

Пока продолжаются разговоры о том, что мы всё ещё сидим на сырьевой «игле» и не спешим с неё слезать, передовые предприятия без особой шумихи, но уверенно делают всё, чтобы этот навязчивый (хотя и небезосновательный) штамп опровергался конкретными достижениями и технически совершенными продуктами, которые были бы востребованы всюду.

Игорь ВЯХИРЕВ 

Знатоков и умельцев созвал Саранск

Знатоков и умельцев созвал Саранск

Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Молодые профессионалы

Прошёл полуфинал Национального чемпионата «Молодые профессионалы» (WorldSkills Russia) в Приволжском федеральном округе

Не многие знают у нас, что WorldSkills – это уже известное и авторитетное во всём, как мы говорим, развитом мире, и крупнейшее соревнование специалистов рабочих профессий, уровень которых в России всё ещё требует существенного повышения, а в каких-то сферах – буквально возрождения.

В этих чемпионатах участвуют не только молодые квалифицированные рабочие, студенты, которые в будущем намерены связать жизнь с производством, но и опытные профессионалы, настоящие специалисты и мастера производственного обучения, наставники молодёжи, как было принято называть их в былые времена. Правда, они, конечно, выступают как эксперты, оценивающие навыки работы молодёжи и её качество.

Чемпионаты WorldSkills проходят раз в два года в различных странах и являются важнейшим событием в области повышения профессиональной подготовки, совершенствования мастерства и популяризации рабочих профессий. Причём они отражают уровень профессиональной «продвинутости» фактически на всех направлениях промышленности.

Открытое акционерное общество «Саранский телевизионный завод» ранее не раз помогало в подготовке студентов политехнического техникума к участию в соревнованиях. В этом же году правительство Республики Мордовия обратилось к предприятию с просьбой организовать соревновательную площадку по компетенциям «Токарные работы на станках с ЧПУ» и «Фрезерные работы на станках с ЧПУ».

В соревнованиях приняли участие 17 операторов на станках с ЧПУ из Мордовии, Татарстана, Чувашии, Удмуртии, Нижегородской, Самарской, Саратовской, Ульяновской, Пензенской областей, Пермского края. Но они не оказались в «безвоздушной среде» при пустых трибунах. За три соревновательных дня предприятие посетили с экскурсиями студенты средних профессио­нальных заведений и учащиеся школ Саранска. Даже не придумать лучшей возможности провести столь необходимую профориентационную работу. Не зря говорится: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А помогали гостям соревнований хорошо разобраться в происходящем волонтёры, отобранные советом молодёжи предприятия. Они, кстати, опекали и участников соревнований, технических экспертов и гостей.

Конкурсное задание, по словам главного эксперта соревнований Сергея Белозерцева, было довольно сложным. Участникам предстояло проявить знания и навыки в четырёх профессиях – технолога, программиста, наладчика и оператора станков с ЧПУ. На изготовление детали по чертежу предоставлялось всего четыре часа. Когда работа выполнялась, её со всех сторон, что называется, под увеличительным стеклом, оценивали технические эксперты из числа членов жюри конкурса. Подсуживать было невозможно уже хотя бы потому, что в составе жюри были представители каждого региона-участника.

В один из соревновательных дней на площадке соревнований побывал министр образования Республики Мордовия Е. Моркачёв. Он высоко оценил уровень организации чемпионата и горячо поблагодарил генерального директора ОАО «Саранский телевизионный завод» А. Лияскина. Министр выразил надежду на дальнейшее тесное сотрудничество с предприятием в совместной работе по подготовке кадров для промышленности. И это неслучайно: ОАО «СТЗ» находится на передовой научно-технического прогресса, и не только в Мордовии. Высоко оценили уровень подготовки и проведения соревнования гости – например, представители Республики Татарстан. Заместитель министра образования этой республики Ильдар Яруллин отметил, что предприятие оснащено передовым инновационным оборудованием. Это и позволило провести чемпионат в соответствии с требованиями мировых стандартов.

По его итогам победителями (с первого места по третье) среди токарей на станках с ЧПУ стали Д. Тугулев (Татарстан), Н. Фабричев (Мордовия), С. Тихонов (Удмуртия), среди фрезеровщиков – Н. Марычев (Татарстан), Е. Митрофанов (Удмуртия) и М. Юртаев из Мордовии. Примечательно, что все они – студенты колледжей и техникумов. Это также черта нашего времени. Видимо, придёт время, когда станочниками смогут быть только выпускники вузов. Растут требования к сегодняшним пролетариям.

Родион ДРОБЫШЕВ,  САРАНСК

   У членов жюри свои заботы   

ВолонтёрыС ювелирной точностью

Короткой строкой

Короткой строкой

Спецпроекты ЛГ / Научная среда

Liam добывает золото

Всем известно, что драгоценные металлы, в том числе золото, используются почти во всех гаджетах. Ещё бы! Ведь золото особо устойчиво к коррозии и обладает отличной электропроводностью. Но не все компании, производящие электронику, беспокоятся о том, чтобы ценности впустую не терять. А вот Программа утилизации Apple позволила компании в 2015 году извлечь из 41 миллиона тонн электронных отходов 18 миллионов тонн материалов, которые могут быть повторно использованы в производстве. Кроме золотишка из списанных смартфонов и планшетов извлекли более 27 тысяч тонн других металлов – серебра, алюминия и меди. Стоимость тонны золота, извлечённого из утилизированных гаджетов, составила почти 40 миллионов долларов! Выполняется утилизация айфонов с помощью специального промышленного робота по имени Liam.

Океану 2,7 миллиарда лет

Российские учёные открыли на глубине нескольких сотен километров под землёй океан, возраст которого более 2,7 млрд. лет. Исследование опубликовано в журнале Nature.

«Мы исследовали лавовые потоки коматиитов возрастом 2,7 миллиарда лет, взятые из разных мест Канады. Изучать содержание воды в породе было бессмысленно, время давно превратило её в труху, неузнаваемым образом изменило её состав, поэтому анализ таких останков ничего бы не дал. Поэтому мы стали искать включения расплава коматиита, закапсулированные в оливине», – рассказывает ведущий автор работы член-корреспондент РАН Александр Соболев.

Как отметил учёный, когда эти лавы изливались на поверхность, то оливин, кристаллизуясь, захватывал микропорции расплава и полностью изолировал их от внешней среды. Резервуар образовался уже в архейском периоде, а вода в океане находится не в жидком состоянии, а в кристаллической структуре минералов, которые образовались более 2 млрд. лет назад. Учёные считают, что вода находится в «окаменелом» состоянии с момента возникновения океана.

«Возможно, основная вода скопилась там в самом начале, в ходе формирования планеты, но это не утверждение, а лишь вопрос, ещё ждущий своего ответа», – отмечают авторы работы.

Почему у Круза ровные зубы?

Любители и особенно любительницы кино полагают, что у Тома Круза такие ровные зубы от природы. Однако это не совсем так. Он носит «невидимые» брекеты из специальной прозрачной керамики – она была разработана компанией Ceradyne для защиты инфракрасных антенн, используемых в аэрокосмической отрасли. Мы, кстати, даже не задумываемся, что нередко космические технологии окружают нас со всех сторон. Скажем, матрасы с памятью формы – обычные и ортопедические – использует множество семей. Однако мало кто знает, что изначально эта технология была разработана NASA в 1960-х годах для создания удобных посадочных мест для астронавтов. А, например, беспроводные дрели, пылесосы и целый ряд других более или менее компактных бытовых приборов также начали свой путь… из космоса. В 1961 году компания Black & Decker представила первый компактный пылесос на аккумуляторах – он был сделан по заказу NASA и пригодился потом для забора лунного грунта.

По материалам информационных агентств

Вдохнём с тобой земного счастья

Вдохнём с тобой земного счастья

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Евгений Синадский

Зоя

Уже без света небеса,

Суровый лес уже бессилен.

И снега злая полоса

Легла меж мною и Россией.

И пусть ещё я молода,

Во мне ещё не жили дети,

Но знала счастье я труда

И знала, что за всё в ответе.

И пусть враги убьют сейчас

Моё растерзанное тело,

Вождь отомстит за всех за нас,

Смерть – тоже бой и вечность смелых.

Ещё мгновение – и смерть…

От грязных мук я так устала…

Петлю качает в небе жердь,

И жжётся снег больнее жала…

Россия! Вождь! Родной народ!

Враги, пытая, нас боятся!

Они уже смердящий сброд,

Вожди их – жалкие паяцы!

Как небо мутно и тревожно…

Я вижу мир в последний раз!

Продлить мгновенье невозможно…

Родная! Мама! Я умру сейчас!

* * *

Кургановой Е.М.

В оправе чувства жизнь идёт.

Мечтаем, думаем, страдаем.

А лёгкой радости полёт

Всегда проходит где-то краем.

Горит свеча в тиши ночей,

Нет в мире света благородней.

И мысль в тепле её лучей

Всегда и глубже, и свободней.

Не нужно мне чужих похвал,

Саму себя я изучаю.

И чувства огненный накал

Мне дарит слов живую стаю.

И я пишу – строка к строке.

Я мысль любовью подкрепляю.

Гори, перо, в моей руке –

Я мир надеждой окрыляю.

* * *

Моей супруге В.С. Синадской

Лес тот же, да тропа другая,

Ведущая куда-то в облака.

В моей руке, твоя рука, родная,

Вела меня сквозь бури и века.

Твоё тепло мой пламень укрощало.

Стремленья направляло в путь

Нам каждый день нёс вечности начало,

Прости, родная, дай передохнуть.

Могучий лес – земное чудо Бога,

Вздремнувшее в прозрачной тишине.

К нему ведут и тропка и дорога

В осеннем исцеляющем огне.

Давай вдохнём с тобой земного счастья.

Догонят нас последние шаги.

Помолимся святой небесной власти.

С собой возьму тепло твоей руки.

* * *

На плите я готовлю котлеты.

Мну пюре для любимых внучат.

Дышит солнцем ухоженный сад

Лечит душу спокойное лето.

В каждом лете зимы отголосок –

Жухлый лист, не ожившая ветвь.

Память! Память, скажи мне, ответь

Как стереть дней кровавых набросок.

Над землёю парит тишина.

Росной негой туманится поле.

Там комариный писк и воля

Врачуют боль мою, война.

Но не прошлым живу я – любовью.

Дочка, внуки, ушедшая мать

Но, порой, настигает опять

Рёв войны души вяжущий кровью.

Вспоминаю, как тишь загудела,

Напряглась, мглой запахла земля.

Унавозить родные поля

Их армады рвались озверело.

Нас война загоняла в окопы,

Жизнь ценя прейскурантом смертей,

Вдовя жён, сиротя матерей,

Роя землю кровавым потоком.

Боль народа ожгла нам сердца.

Слишком много мы горя хлебнули.

Не жил страхом погибнуть от пули,

Но был страх – не дожить до конца.

На войне нет презрения к смерти…

Боль за дом, за родимую мать.

Да усталости тяжкая кладь.

Мне, солдату, прошу вас, поверьте.

Жизнь в окопах – родные ребята.

И её не вместить мне в слова.

А жизнь всегда, во всем права,

Она ни в чём не виновата!

Как щель средь гула – тишина –

Передышка от смерти до рая.

Взорвётся – всех погонит к краю,

Где жизнь одна – и смерть – одна.

С каждым годом зверела война,

Её театр был огнём оторочен,

Но фундамент на крови непрочен,

Гнев народа прочней, чем стена.

Мы с боями своё возвращаем.

Смертью смерть Бог помог нам попрать.

Отзмеилась кровавая рать.

Нет надежды уже волчьим стаям.

Я вернулся домой в 45-ом.

Жив остался… Господь пощадил…

И жить ещё хватило сил

С тоской по скошенным ребятам.

О друзьях, что мне жизни дороже,

Боль земная не ведает дна.

Кровь убитых, её глубина,

Непростимым мне душу тревожит.

Долго шли мы до страшной победы.

Поднял Вождь и сплотил наш народ.

Разбит фашистско-сионистский сброд,

Но снова выползли скареды.

И вновь болят седые раны.

И это чувствует страна.

Оплеван Сталин, ветераны,

Войнушкой названа война.

Я отца вспоминаю всё чаще…

В 43-м погиб у станка.

На излёте остыла рука.

Труд святой воин наш да обрящет…

Увы… И жаль…

Увы… И жаль…

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Александр Даниленко

Редактор городской детской газеты «Нерпёныч» (Иркутск). Член правления Иркутской городской молодёжной общественной организации «Глагол». Кандидат исторических наук. Среди многочисленных публикаций – статьи в периодических изданиях, стихи, рассказы, литературоведческие труды.

***

Предзакатною минутой,

Нетерпением полна,

Ждёт черёд на сцену неба

Полноликая луна.

Светом призрачным и странным

Мир зальёт она в ночи,

И легендами задышат

Старых замков кирпичи.

***

Глядит мне в душу старый дом,

Что срублен был лишь в два оконца…

Он обезлюдел, так зачем

В них вижу снова полыханье солнца?

Оно не греет детвору

И деда с бородой седою,

Иссякла жизнь под кровлей деревянной…

Увы… и жаль… печально чуть… не скрою.

***

Заповедные леса

Не ищи впустую,

В сказку лучше окунись

Русскую, родную…

Запах ели и сосны

Одурманит сразу,

Но не бойся, чур тебя,

Порчи или сглазу.

Здесь не вотчина Кощея

И других нечистых сил,

Тут исполнятся желанья,

Лишь бы искренне просил.

Леший скатерть-самобранку

Развернёт даров лесных

И предстанет добрым дедом,

Ведь под небом нет иных.

А русалка не заманит

В омут – вниз, да с головой,

Угостит пришельца в полдень

Лишь водицей ключевой.

И Яга свой кров откроет,

Чтобы путник отдохнул

И в избушке кривобокой

Сказки дух в себя вдохнул.

Сказка – ложь, да в ней намёк…

В нашей жизни пусть шумят,

Подавая голоса,

Заповедные леса.

***

Вере

Златошвейка судьбы ты моей,

Из тряпья, но слатала поэта,

Без тебя для меня обрывается нить

Примирения с бренностью света.

***

Избавь, ГОСПОДЬ, ВСЕХ в этом мире

От бед ночных, от скорбей дня,

Тогда затеплится надежда,

Что горечь чаши неподъёмной

Минует близких и меня. 

Светит ладанка лучинки

Светит ладанка лучинки

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Владимир ПОПОВ

Родился в 1958 г. в Москве. Окончил МАМТ им. С.К. Туманского, Московский институт связи. Публиковался в журнале «Кукумбер». Пишет стихи и прозу.

Зима, за окошком

Беспробудно спит зимой дух

Домового запечнóго.

Выдыхаю тёплый воздух

В стынь окошка слюдяного.

Круглым стáяным кружочком,

Ночью, сквозь продышек льдинки,

Где прогáлок, образочком

Светит ладанка лучинки.

Случай в музее

В зеркало с старинным клеймом,

С неясной, как мрак, душой.

С мутным стеклом, с седым серебром,

С рамой изжитой паршой,

Глянула мéльком туристка, спеша,

Словно рублём одарив,

И изумилась: «Как я хороша,

лик мой юн и красив».

А зеркалу, лишь просветлевши слегка,

Глядя в межрамный проём,

подумалось: «Да, ты молода, ты гладка,

Как я в отраженье твоём».

«Небывалая книга»

«Небывалая книга»

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка / Новинка

Монах Салафиил. Живущий в бирюзе. – М.: Духовное просвещение, 2015. – 112 с. – 6000 экз.

Писатель, поэт, богослов монах Салафиил (Филипьев), проходивший иноческое послушание с 1992 г. на Валааме и в Джорданвилле, уже более пяти лет живёт, молится и пишет в уединённой келье на Святой Горе Афон. Здесь родилась его новая книга «Живущий в бирюзе». Самое непредсказуемое из всех произве-дений современного монаха-афонита удивительным образом делает невидимое зримым, помогает необычное увидеть в обычном, выйти за пределы обыден-ного миросозерцания, наполняя душу человека возвышенной, божественной красотой природы и молитвы. Не всякий человек может побывать в тех местах, о которых повествует полюбившийся читателям автор, позволивший нам вместе с героем книги погрузиться в красоту мира земного, живущую в лазурной бирюзе неба над бирюзовой лазурью морских вод. Книгу отличает гармоничное единство таинственного содержания, оригинальной формы и прекрасного художе-ственного оформления. Талантливо владеющий словом монах Салафиил живописует так, что об этом его произведении справедливо сказать словами Э. Кей: «…многие назовут эту небывалую книгу чудесной…» Пишите на адрес books-inok@yandex.ru, и «Живущий в бирюзе» украсит ваш дом.

Современное ретро

Современное ретро

Искусство / Обозрение / СТОЛИЧНАЯ ПРЕМЬЕРА

Дмитрий МАРТЫНОВ

Казалось бы, что общего между стремительным XXI веком, с его планшетами и смартфонами последних моделей, и пьесами Арбузова, тихими, лиричными, мелодраматичными, в которых время течёт неторопливо. А между тем эти пьесы, забытые лет на двадцать, достаются с дальних полок и снова становятся частью театрального репертуара: «Жестокие игры», «Мой бедный Марат», «Домик на окраине», «В этом милом старом доме»… Откуда вдруг такой интерес к советскому драматургу?..

Вот и «Старомодную комедию», написанную в 1975 году, снова ставят как столичные, так и провинциальные театры. Премьера и в Центральном академическом театре Российской армии, в Малом зале.

Уже в самом названии «Старомодная комедия» чувствуется грусть по безвозвратно ушедшему и «вышедшему из моды» прошлому. Он и Она, Лидия Васильевна и Родион Николаевич, в брежневскую «застойную» эпоху, как принято сейчас говорить, чувствовали себя мамонтами, динозаврами рядом с молодёжью, вдыхающей жизнь полной грудью. Да и под ярким солнцем, слушая крик чаек, шум моря на берегу Рижского залива, на концертах и экскурсиях по старой Риге можно быть одиноким, если большая часть жизни прошла, а близкого человека нет. И как тогда жить?..

Режиссёр-постановщик Андрей Бадулин считает, что жить надо весело, несмотря ни на что, что старость – не повод отчаиваться и опускать руки даже теперь, когда «на дворе» экономический кризис и кажется, что остаётся только доживать, а не жить. И в его спектакле-комедии, хотя в программке и заявлено уточняющее «почти комедия» (всё-таки воспоминания о родных, погибших на фронте, и сцены расставания никак не могут быть весёлыми), комических сцен больше, чем в советских постановках и экранизациях «Старомодной комедии».

Лидия Васильевна в исполнении Алины Покровской распевает итальянские песни, комично стонет, отрывает в запале пуговицу на пиджаке у главврача и надевает забавную чалму с жёлто-зелёными завитушечками – действительно нечто ехидненькое, как иронично замечает Родион Николаевич. А всё потому, что эта взбалмошная особа хотя сейчас и работает кассиршей, но работает в цирке! Женщине, уверена Лидия Васильевна, «сдаваться… нельзя. Ни при каких обстоятельствах!». Даже если единственного сына она потеряла на фронте, а последний муж ушёл к молодой. Это уже потом героиня Алины Покровской, в прошлом – драматическая актриса, которая пережила величайший успех и забвение, выйдет на сцену в элегантном ненадёванном платье от художника по костюмам Елены Предводителевой. Эффектная и неугомонная, она успокоится рядом с более уравновешенным Родионом Николаевичем.

Главный врач санатория, «представительный мужчина» Родион Николаевич в исполнении Сергея Колесникова, обескураженный поведением немолодой, но бойкой особы, тоже бывает смешон. Он хочет жить по правилам, а в итоге, попав под влияние Лидии Васильевны, танцует, подвернув брюки, шимми и чарльстон.

Арбузовская пьеса даёт актёрам возможность прожить на сцене многогранные человеческие отношения. И А. Покровская с С. Колесниковым работают не в распространённой сейчас манере, когда характеры обрисованы одной краской, а в традициях психологического театра, свойственных русской школе.

Пожилые люди, с разными характерами и привычками, несовместимыми на первый взгляд, и не­ожиданное для них самих чувство, зарождающееся на закате жизни. Отсюда и нелепость в отношениях, и комичность ситуации. Комизм и в звучащей в спектакле музыке композитора Ави Беньямина.

Зал смеётся над шутками. А когда на экране кадры из советского прошлого, сказанную фразу о том, что за один доллар дают 65 копеек, зрители встречают такими продолжительными аплодисментами, что понимаешь: постановка получилась злободневной. Это с одной стороны.

А с другой – история взаимоотношений двух людей расширяется в своём времени и пространстве, выходя за рамки курортной жизни августа 1968 года. И не только за счёт того, что героям тесно и они, как по парку, гуляют по зрительному залу, но и за счёт отсылки ко времени: работает Лидия Васильевна не где-нибудь, а в одном цирке с Юрием Никулиным, а Родион Николаевич поёт про «сбежавшую последнюю электричку» и предлагает пойти в очень-очень модную тогда Таганку. Даже рабочий (артист Вадим Караваев), занимающийся перестановками на сцене и пьющий пиво с вяленой воблой, – тоже черта эпохи. Фоном для сценической истории становится сама советская действительность, шум и скорость времени: на экране проплывают пароходы, движутся поезда, трамваи… Чёрно-белое кино. И на сцене – серая стена, как серые будни… Всё это оттеняется художником Анастасией Глебовой пейзажными полотнами на экране.

Светлое пятно в жизни героев – курортный август и красота негородской природы. Соединение на сцене современного технического и живописного, лирического в работе сценографа воспринимается и как символ гармонии двух начал, и как попытка заинтересовать молодёжную аудиторию. Советская история в современном обрамлении.

И не потому ли сейчас популярен Арбузов, что при всей разнице между нашей действительностью и временем, когда жил драматург, чувства человеческие остаются теми же? А значит, новые одежды к старому, выдержанному, как вино, содержанию – это и есть новомодная «почти комедия». Главное, чтобы было содержание, а форма найдётся.

Анастасия БОРДЕНЮК

Мелодии без границ

Мелодии без границ

Искусство / Обозрение / Международному дню русского романса – быть!

Позвольте поблагодарить «ЛГ» за важную тему, уже не раз возникавшую на страницах издания, – создание и утверждение в России официальной даты – День русского романса. В поддержку этого проекта, инициированного «Литературной газетой» и Международным конкурсом исполнителей русского романса «Романсиада», высказываются деятели культуры, общественные деятели и политики. Совсем недавно и наши зарубежные соотечественники, собравшиеся в Гамбурге на первом европейском конкурсе-фестивале русского романса «Романсиада без границ», горячо поддержали проект и предложили сделать День русского романса международным.

Мы – лауреаты российского конкурса «Романсиада без границ». Это замечательное событие происходит ежегодно, к участию в нём приглашаем артистов-профессионалов и вокалистов-любителей со всей России. Мы также хотим внести свой вклад в поддержку этой замечательной идеи – в российском календаре должен быть День русского романса!

В апреле одна за другой прозвучали две праздничные даты – Международный день рок-н-ролла и Международный день джаза. Можно лишь порадоваться за поклонников этих прекрасных видов музыкального искусства! Надеемся, что и русский романс окажется в этом счастливом ряду престижных и важных жанров.

Конечно, День русского романса должен стать международным – к тому есть все основания: конкурсы, фестивали и концертные программы русского романса с успехом проходят сегодня во многих странах мира и привлекают всё новых и новых поклонников. Но нам, работающим в этом жанре и живущим в периферийных городах страны, хотелось бы иметь возможность громче заявить о себе и быть услы­шанными. В Международный день русского романса мы сможем быть ближе к столичным и зарубежным мастерам романса, этот день подарит новые творческие возможности и сократит расстояния.

Утверждение Международного дня русского романса как официальной даты не отнимет бюджетных средств. Но высокое внимание к этому удивительному искусству, безусловно, поднимет понятие о его ценности и необходимости в современном мире, поможет изменить ложные представления о музейной закостенелости жанра: развитие романса продолжается, и подтверждением тому – и полемика на страницах «ЛГ», и наша большая работа во славу любимого романса в самых разных уголках страны.

Лауреаты Всероссийского конкурса исполнителей русского романса «Романсиада без границ»:

Евгений ШТЕЙНМИЛЛЕР , солист Томской областной филармонии ; Анна СИДОРЕНКО , солистка Курской областной филармонии ; Лилия ТРЕТЬЯКОВА , солистка Удмуртской государственной филармонии ; Татьяна СЕМЕРЬЯНОВА , солистка Омской областной филармонии ; Динар БАЙТЕМИРОВ , Гатчина ; Фарида БЕЛОВА , Коломна ; Любовь МАВЛЯНОВА , Саратов ; Вадим СТАРОДУБЦЕВ , Орск ; Евгений ЧЕТВЕРИКОВ , Петровск ; Елена КОРНИЕНКО , Моздок

"ЛГ"-кросcворд

"ЛГ"-кросcворд

Панорама / Обозрение

По горизонтали:

5. Этого поэта Николай I назвал умнейшим человеком России. 7. Деятельница немецкого коммунистического движения, благодаря которой мы сегодня отмечаем праздник 8 Марта. 10. Любимое оружие чекистов. 11. Река, на которой состоялась встреча Александра I и Наполеона. 12. Московский градоначальник, предполагаемый организатор пожаров в Москве в 1812 году. 15. «Многие слышали звон, да не знают, что такое – …», писал в 1923 году В. Маяковский. 18. Украинский писатель, автор романа «Знаменосцы». 19. Илья Ильф по отношению к Евгению Петрову. 20. Карась у М. Салтыкова-Щед­рина. 21. Отец русской истории. 24. Высококлассный исполнитель. 26. Ю. Никулин как член известной троицы. 27. «Императрица Мария» как тип боевого корабля. 31. До 1930 года этот город назывался Усть-Сысольск. 33. Город в Египте, ставший символом советско-египетской дружбы. 34. Явление клоуна народу. 35. Тот, кто сидит напротив. 36. По утверждению А.С. Пушкина, эта страна «есть оте­чество карикатуры и пародии».

По вертикали:

1. «Стальное» имя Окуджавы. 2. Советский детский писатель, автор «Морских историй». 3. Ловкий плут, пройдоха. 4. Российский тренер, среди её воспитанниц Яна Батыршина и Алина Кабаева. 6. Легенда советского фигурного катания. 8. Российский пианист и общественный деятель. 9. Книга, которую написал А. Дюма по итогам путешествия по югу России. 13. Герой повести А.С. Пушкина. 14. Российский футбольный клуб. 16. Российский скульптор, автор памятника И.Д. Черняховскому. 17. Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС в 1970–1983 гг. 22. Российский государственный деятель, его имя носят качели, галстук и вагон. 23. Город в Калужской области, где находится Музей семьи Цветаевых. 25. Эта эстрадная певица спела про луну и цветы. 28. Московский аэропорт. 29. Памятник этому животному установлен перед институтом мерзловедения в Якутии. 30. Сын помещика. 32. Цель путешествия Афанасия Никитина. 

Ответы на кроссворд в № 16

По горизонтали:

3. Лемешев. 5. Бисмарк. 9. Гена. 10. «Зубр». 11. Пастернак. 14. Диспут. 17. «Зоркий». 18. Бегемот. 19. Конеген. 20. Булавин. 23. Биограф. 25. Бостон. 26. Визбор. 30. Ленинград. 32. Инин. 33. Кижи. 34. Обломов. 35. «Варшава».

По вертикали :

1. Рейган. 2. Винтаж. 3. Лагутин. 4. Меню. 6. Ашуг. 7. Коровин. 8. Брежнев. 12. Шушенское. 13. Котовский. 15. Генезис. 16. Полугар. 21. Агроном. 22. Кормило. 24. Вотчина. 27. Вертов. 28. Гаспар. 29. Цикл. 31. «Зима».

Крепкий орешек

Крепкий орешек

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Будьте здоровы!

Гонозов Олег

Пенсионеру Козлову позвонили из только что открывшегося медицинского центра и поинтересовались, не хочет ли он получить бесплатную консультацию у высококлассного специалиста. Козлов ответил, что хочет. Он всегда не задумываясь соглашался с любыми бесплатными предложениями.

– Добрый день, Матвей Гаврилович! – в назначенный день и час встретила его ослепительной улыбкой молоденькая докторша. – Вы хотите узнать индекс массы своего тела, процентное соотношение костной и мышечной ткани, воды и жира, свой метаболический возраст?

– Хочу! – закивал головой Козлов.

– Тогда давайте измерим ваш рост и вес. Вставайте на весы!

Козлов встал. Докторша ужаснулась:

– Матвей Гаврилович, у вас третья степень ожирения! А при ожирении, как известно, развиваются атеросклероз, сахарный диабет, заболевания сердца, суставов, печени и желчевыводящих путей!

– Но у меня ничего не болит, – ответил Козлов.

– Прикладывайте ладони и ступни к металлическим пластинам, и аппарат покажет ваши проблемные места, – сказала докторша. – Это пока у вас ничего не болит, но при быстрой ходьбе наверняка появляется одышка?

– Бывает иногда.

– Вот и компьютер показывает высокую жировую массу тела по сравнению с мышечной. Матвей Гаврилович, предупредить последствия ожирения значительно проще, чем потом вылечить. Мы предлагаем вам двухмесячную программу коррекции фигуры и веса с применением новейших достижений медицины! Таких как лимфодренажный массаж, криолиполиз, миостимуляция и прессотерапия. Стоимость курса – 180 тысяч рублей.

Понимая, что таких денег у него всё равно нет, Козлов сделал вид, что обдумывает услышанное предложение.

– Да, здоровье дорогого стоит, – продолжала докторша. – Но! Для пенсионеров у нас предусмотрены большие скидки. Если вы оформляете оплату программы в кредит на два года, все процедуры обойдутся в 150 тысяч! Всего-то по 6250 рублей в месяц.

– А скидки и льготы для ветеранов есть? – деловито поинтересовался Козлов.

– Безусловно! Как одному из первых откликнувшемуся на приглашение мы предлагаем вам пройти бесплатную консультацию врача-диетолога! Но при условии, если вы дадите нам двадцать телефонных номеров знакомых пенсионеров.

– А если сто дам?! Я десять лет был старшим по дому! Мне ещё нужно пройти кардиолога, хирурга, уролога и окулиста.

– Нет, Матвей Гаврилович, только диетолога.

– А если пятьсот?

– Откуда у вас может быть такое количество номеров?

– Я был председателем комитета общественного самоуправления микрорайона.

– Нет.

– А тысячу?

– Всё! Бесплатная консультация закончилась. До свидания!

– Ладно, открою ещё один секрет: я третий год возглавляю городскую организацию Союза пенсионеров.

– Матвей Гаврилович, мы не на базаре!

– А я с вами и не торгуюсь, – обиделся Козлов. – Я вас предупреждаю. Завтра всем пенсионерам города станет известно, как вы только что пытались развести меня на бабки. А также всем членам их семей. Можете закрывать свой центр – клиентов-пациентов у вас не будет. Это я вам как ветеран говорю.

Ещё раз про…

Ещё раз про…

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Фейсбука

Захар ГУСТОМЫСЛОВ

Не люблю апрель в городе. Тают сугробы – и на свет божий вылезает всё, что накопилось за зиму в их недрах: все эти бутылки, банки, пакеты, обрывки газет и окурки, окурки, окурки… Порядок коммунальные службы, конечно, наведут со временем, но пока суд да дело, моё эстетическое чувство вынужденно страдает, а в голову лезет всякая хрень.

Нет, почему отдельные сограждане гадят в местах своего кратковременного пребывания – вопрос, я понимаю, риторический. Как «Что делать?», «Кто виноват?» и «Как нам обустроить Россию?». То есть ответ примерно известен, да что толку! Вот, говорят, в далёком Сингапуре оттого на улицах такая чистота, что штраф за, допустим, плевок на тротуар равен там местному МРОТ. Так то ж в Сингапуре! Он маленький, каждый квадратный метр у камер видеонаблюдения как на ладони. Но вот Дания тоже маленькая, а не мусорят и без видеокамер. Потому что менталитет такой. А у нас не такой. Что поделаешь, несовместимы широта русской души с любовью к чистоте и порядку. Любовь к порядку оставим погрязшим в благополучии и отошедшим от традиционных ценностей европейцам, а у нас зато духовность и великая история. И патриотизм. Хотя понятие это безбрежно и неисчерпаемо. Мне в интернете встретилась фраза, под которой и я с удовольствием подписался бы: «Патриотизм начинается с брошенного в урну окурка». Всё бы хорошо, но было это на сайте анекдотов. Что ж, видимо, и впрямь сама мысль, что место окурка в урне, а не на газоне, для многих анекдотична.

Радует то, что до майской зелени уже рукой подать. В траве мусор практически незаметен. А апрель – нет, не люблю…

МАСТЕРА ГЛУБОКОГО КАЛАМБУРЕНИЯ

МАСТЕРА ГЛУБОКОГО КАЛАМБУРЕНИЯ

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Степанов Александр

Главред в стихах придрался к ляпам.

Как будто рот заткнул мне кляпом .

Бесстыдно лекцию про честь

Готов бессовестный прочесть.

Как разболталась наша пресса

Без государственного пресса !

Лопнула с компотом банка,

Хорошо – не вклады банка !

Пчела в меня вонзила жалко .

Умрёт! И больно мне, и жалко.

Всё ближе к жизненному краю .

Не знаешь, к аду или к раю …

ИЗ ЗАПАСНЫХ КНИЖЕК

ИЗ ЗАПАСНЫХ КНИЖЕК

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Антонов Валерий

³ Закон суров, но это закон. А со «слугами закона» всегда можно договориться.

³ Ничто человеческое мне не чуждо. Хотя скотина я тоже порядочная…

³ Конец венчает дело? Ну, это чисто мужское заблуждение.

³ Девичья память зачастую плавно переходит в бабушкин склероз. Но женская логика при этом никуда не девается.

³ Если возникает проблема, её решают. Если решение не сходится с ответом, то это уже не одна проблема, а две.

³ Слесаря Петровича, сломавшего как-то ненароком душ в душевой, с тех пор никто иначе как душегубом не называл.

³ Адам и Ева обновили свой гардероб, заменив фиговые листочки на кленовые.

³ В современных российских реалиях и древняя китайская мудрость может быть признана несанкционированной импортной продукцией.

³ Перевёл дух? А он тебя об этом просил?!

ГОРЯЧАЯ ДЕСЯТКА АНЕКДОТОВ МЕСЯЦА

ГОРЯЧАЯ ДЕСЯТКА АНЕКДОТОВ МЕСЯЦА

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

v В Африке вопрос: «Какая муха тебя укусила?» – шуткой не считается.

v – Однако вы не подарок.

– Однако и вы не именинник.

v Ребёнком я думал, что самое ужасное в жизни – это делать домашнее задание. Теперь я понял, что самое ужасное – это делать домашнее задание со своим ребёнком.

v – У соседей дочка Леночка – умничка, уже в кино снимается, а ты – балбес!

– Мама, вообще-то она в порно снимается…

– Ну не всем же во МХАТе играть!

v – Послушай, не будешь ли ты так любезен…

– Буду!

– Но ведь ты даже не выслушал мою просьбу!

– Просьбу выполнять не собираюсь, но максимально любезен буду.

v – Дорогой, я хочу шубу. Она всего сто тысяч стоит.

– Мы не купим шубу за сто тысяч.

– Потом двести будет!

– А потом не купим за двести.

v А ведь фраза «Пути господни неисповедимы» звучит почти как «Администрация ответственности не несёт».

v Он: У меня в роте было 83 человека.

Она: Правильно говорить – «во рту».

v – Нам с тобой срочно нужно покинуть этот грёбаный город, амиго! Это для нашей же безопасности!

– Ма-а-а-ам, ну не хочу я на дачу!..

v – …И ещё нужно как можно скорее законодательно запретить свистеть. Потому что есть такая примета: если свистишь – денег не будет.

– У вас всё?.. Ну что же, министр финансов, спасибо за доклад.

Гимн каше

Гимн каше

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Постное - скоромное

Воронков Владимир

Ядрёная, густая каша –

Вот настоящая еда!

Надежда и опора наша,

И путеводная звезда.

Умнёшь тарелку

пшённой каши

(а лучше если сразу две) –

И станет жизнь ясней

и краше,

И нету каши в голове.

Когда к земле обетованной

Двенадцать двигались

племён,

Господь кормил их

кашей манной.

И этот выбор был умён.

И в поле каждую букашку,

Какой травы ей ни покажь,

Влечёт на клевер и на кашку.

Что подтверждает

пользу каш.

Не соблазняясь

вредным мясом,

Я набиваю кашей рот.

А запиваю – только квасом,

Как настоящий патриот.

МУЛЬТИ- КУЛИНАРИЗМ

МУЛЬТИ- КУЛИНАРИЗМ

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Постное - скоромное

Сороко Илья

Все вокруг твердят про вред

От холестерина,

А по мне – желанней нет

Мяса, чем свинина.

Из неё назвать могу

Вкусностей немало:

Студень, ветчина, рагу,

Окорок и сало,

Галантин и сальтисон,

Рулька и пашина,

Карбонад, бекон, хамон,

Зельц и буженина.

Перечислю под конец

Шницель, отбивную,

Смалец, ливер и рубец,

Вырезку свиную.

Тот барашка ест в обед,

Этот – шмат свинины,

Главное, для розни нет

Никакой причины.

Пусть все чтут обычай свой,

Соблюдая кредо:

В пирамиде пищевой

Не теснить соседа!

Фотошип

Фотошип

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Прибывшего в Эр-Рияд президента США Барака Обаму ждал довольно прохладный приём. Например, среди встречавших его в аэропорту не было никого из лиц правящего королевского дома, что можно расценить как оскорбление.

Прилетел Обама к саудитам.

Улетел на родину сердитым.

Он: «Салям, – им, – братья саудиты!»

А они Обаме: «Да иди ты!..»

Аристарх ЗОИЛОВ-II

ПРИХОДИ, СКАЗКА!

ПРИХОДИ, СКАЗКА!

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Александр СЕРГЕЕВАлександр ЛЕВИТИН

Великие певцы романтических идеалов

Великие певцы романтических идеалов

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская средневековая поэзия

Миниатюра XV века. Вознесение пророка

Романтическая концепция мироздания гласит, что, в сущности, реальная действительность абсолютно несовершенна, и поэтому зло не может быть изгнано из неё окончательно, но вечная борьба добра со злом не позволит злу захватить господство в мире. Человек в этой грозной схватке, раскрывая лучшие нравственные стороны своей натуры, движет не только историю вперёд, но и, совершенствуясь, обретает духовное бессмертие и несёт в себе всю скорбь мира по поводу его несовершенства. Романтическая поэзия – это не идеализация, а подход к реальности с точки зрения вечных идеалов и, по определению известного немецкого философа-писателя Фридриха фон Шлегеля (1772–1829), является «широкой и высокой точкой зрения истории человечества, романтики хотят видеть мир добрее, красивее, совершеннее».

Центральная фигура романтического искусства – человеческая личность, наделённая ярким и страстным характером. А его основные эстетические воззрения – это раскрытие реально-земных и божественно-возвышенных чувств. Романтическим героям не свойственно жить привычной, обыденной жизнью, они умышленно ставятся авторами в чрезвычайно сложные обстоятельства, в которых ярко выражается духовная мощь этих людей. Они несчастные или счастливые, бедные или богатые, гордые или одинокие, но неповторимые, не принимающие несовершенство мира, мечтающие переделать Вселенную на свой лад. Но главное – они носители и проводники общечеловеческих добрых идеалов и нестареющих вечных ценностей.

В эпоху Средневековья, охватывающую XIII–XVI века, Азербайджан дал восточной и мировой литературе немало талантливых поэтов – великих певцов романтических идеалов. Эта эпоха характеризуется созданием и развитием множества феодальных государств, сопровождавшимся, к сожалению, частыми распрями, междоусобицами, вооружёнными столкновениями, иногда и братоубийственными войнами. Как ни удивительно, при этой общественно-политической формации зарождалась, развивалась большая литература, выразившая несогласие с существующим социальным строем и предложившая свои романтические воззрения для создания устойчивого миропорядка.

Современный мир стал более свободным и независимым от случайностей, нежели средневековая эпоха. Несомненно, это обстоятельство определяет основные направления литературы и отражается в ней. Общественно-политические и социально нравственные функции современности в большинстве стран выполняют парламент, политические партии, общественные движения, а в Средневековье эти нагрузки вынуждены были брать на себя, как правило, учёные, философы, поэты. Поэтому мировая древняя и средневековая литература в целом обогащена социальными мотивами, что характерно и для азербайджанской литературы той эпохи.

Газель была ведущим жанром в творчестве поэтов этого периода. В ней воспевались в основном человеческая красота и любовь. В самом стиле газелей явственно ощущалось влияние фольклора. В многогранную художественную интерпретацию любовной тематики поэты вкладывали своеобразный протест против неправедной, подавляющей человеческую личность атмосферы современной им эпохи. Социальное содержание романтической любовной лирики обогащало художественную мысль житейской реалистической мудростью. Пульс литературы бился в едином ритме с реальным бытием, событиями жизни, переживаниями, думами и чаяниями общества.

Творчество таких великих поэтов, как Шах Гасым Анвар, Нематулла Дилмагани Кишвери, Хабиби, Мухаммед Амани, обогатило сокровищницу азербайджанской средневековой литературы. Творческое наследие Говси Тебризи по духу, содержанию, тематике и мировоззренческой совокупности в основном созвучно поэзии средневековых авторов. Тема любви в сакрально-суфийской трактовке, воспевание доблести и героизма оставались в сфере внимания этих поэтов. Они, выступая с гуманистических позиций, так же как их предшественники – Гатран Тебризи, Мехсети Гянджеви, Хагани Ширвани, Низами Гянджеви, Иззаддин Гасаноглы, Гази Бурханеддин, Имадеддин Насими – видели пути к исправлению нравов и искоренению социальных зол в нравственном и духовном оздоровлении общества, в воспитании доброты, в божественно-земной любви. Призывы к духовному возвышению оставались основным внутренним содержанием художественной мысли этих поэтов. Но идеологическая под­основа творчества романтиков со временем претерпела существенные изменения, в их произведениях явно ощущались новые влияния: любовь и красота были противопоставлены злу, но уже представлены без мистико-символического антуража. Произведения этих романтиков отличаются простотой языка, самобытностью, непосредственностью, жизнерадостностью и богатством изобразительных средств. Им присуща удивительная способность при любых обстоятельствах сохранять внутреннюю свободу и духовную несгибаемость. Этот художественный феномен прослеживается в большинстве поэтических образцов той поры.

В поэзии Анвара, Кишвери, Хабиби, Амани, Говси рельефно отражено суфийское миропонимание, но их суфизм воспринял и черты хуруфизма. Тем не менее в их произведениях воспевание человека, красоты и любви берёт своё начало именно из сути суфийского мировоззрения. По существу, они возвышали любящего и любимого человека до уровня идеала, придавали земной любви божественный ореол. В их лирике, созданной в жанрах классической и народной поэзии, доминируют оптимистические ноты, жизнелюбивый пафос, в них слышится биение трепетного сердца, чувствуются переживания чуткой, восприимчивой души, а также явно проступают восприятие бытия как дара судьбы, искренний призыв ценить радости и красоту земную. Такие стихи отличаются прозрачностью слога, первозданной свежестью речевой стихии, лаконичностью, доступностью, простотой и естественностью. В произведениях великих поэтов-романтиков поэтические образы, сравнения, параллели органичны, изящны, мысли выражаются ясно и чётко, словно создаются словесными красками яркие, незабываемые картины жизни. В целом их творчество развивало реалистическое направление в азербайджанской литературе и служило упрочению связей с устной народной поэзией, обновлению поэтического языка за счёт живой народной речи.

В этот отрезок времени наряду с великими поэтами романтических идеалов жили и творили ещё два корифея азербайджанской романтической поэзии мирового масштаба: феноменальная личность, видный полководец, крупный государственный деятель, блистательный лирик Шах Исмаил Хатаи и непревзойдённый чародей слова, яркое светило любовной лирики, гений в общемировой художественной сокровищнице незабвенный Мухаммед Физули.

Шах Исмаил вошёл в историю Азербайджана как основатель империи Сефевидов, а в литературу – как поэт Хатаи. Карл Маркс высоко ценил его полководческий талант в начале основания империи: «Шах Исмаил Хатаи, основатель династии Сефевидов, был завоевателем. За свой начальный 14-летний период правления он завоевал 14 областей».

Хатаи наряду с важными государственными делами находил время и для серьёзных занятий поэзией; политическая и литературная деятельность органически дополняли друг друга. Он оставил богатое литературное наследие: два «Дивана» – сборника стихотворений на тюркском и персидском языках, дидактико-философские произведения, нравственно-поэтический трактат «Книга наставлений», множество образцов силлабического стихосложения – гошма, варсагы, герайлы, баяты.

Первая старейшая рукопись стихов Хатаи – «Диван» – хранится в настоящее время в Ташкенте и датируется 1535 годом. Её переписал во дворце шаха Тахмасиба I (1514–1576) знаменитый каллиграф Шах Махмуд Нишапури. Она содержит 262 касыды и газели, 10 четверостиший. Вторая рукопись, относящаяся к 1541 году, хранится в Париже и содержит 254 касыды и газели, 3 матнаки, 1 мураббе, 1 мусаддес.

В известной поэме «Дехнаме» поэт синтезировал классический «аруз» с родным народным поэтическим размером «хеджа» и создал прекрасные живые картины, полные романтизма. Хатаи, вводя в азербайджанскую лирику поэтические традиции народной поэзии, укреплял национальный колорит в литературе. Подлинную ценность его поэзии определяют прежде всего тексты, созданные на родном языке. Они воспевают красоту природы, божественную и земную любовь, возвышенные человеческие чувства. В лирике Хатаи отчётливо выражено органическое переплетение с фольклором. Стихи поэта, близкие народному духу, ещё при жизни переходили из уст в уста. Поэтому ашуги повсюду исполняли его стихи, сочиняя на них музыку, создавали поэтические сказания о достославном Шахе-поэте.

Влияние Хатаи на позднейшее развитие азербайджанской литературы велико и многогранно. Колоритная и яркая поэзия средневекового азербайджанского корифея своим демократическим духом, слогом и стилем, национальным менталитетом внесла свежее дыхание в литературу. Именно в этом секрет бессмертия и непреходящей притягательности наследия гениального азербайджанского поэта.

Поистине один из корифеев мировой литературы Мухаммед Физули в созвездии любовно-поэтического небосклона находится на недосягаемой высоте, ибо он воспевал как реально-земную, так и божественно-священную любовь. Проповедовал мудрую философию любви: каждое сознательное существо только в настоящей любви становится божьим созданием – полноценным человеком. Без любви человеческая жизнь напрочь лишена высокого смысла. Искренне любящий человек способен на красивые, благородные поступки, может понимать и воспринимать адекватно других людей и самого себя. Любовь – не счастливая случайность и не дар судьбы, это послание Всевышнего, требующая от каждого постоянного самосовершенствования и внутренней свободы.

Лирика Физули воспринимается как многоцветная художественная панорама, в которой явно выражены переживания художника, его поиски идеальной красоты человека, совершенной и божественной гармонии души. Обожествление красоты и любви, благоговение перед ними у гениального поэта безмерны и бесконечны. Он видел в красоте и любви проявление высшей предвечной воли, одушевляющей всё сущее во Вселенной. Любовь и красота в их объёмном, сакральном, суфийском понимании возвышаются как первооснова жизни. Поэт веровал в бессмертие души и как бы подготавливал человека к тайне вечности, таинству возвращения к Богу.

Гений Физули проявлялся и в виртуозном использовании неисчерпаемого кладезя родного языка, в чём он достиг высочайшего уровня совершенства. В произведениях поэта азербайджанский тюркский язык вызывает восхищение своей прозрачной чистотой, чеканностью и смысловой ёмкостью. Такой поэтический язык стал неизменным эталоном во всей тюркской поэзии Ближнего и Среднего Востока XVI века, предопределив направление её развития и в позднейшие столетия.

Средневековая азербайджанская литература периода романтической лирики поражает изобилием значимых поэтических имён, но мы предлагаем вниманию читателей «ЛГ» избранные лирические образцы из произведений лишь семи выше охарактеризованных поэтов – великих азербайджанских классических певцов романтических идеалов.

Выражаем глубокую благодарность спонсорам выпуска, нашим близким друзьям: известному писателю, академику НАНА Камалу Абдулле 

и академику НАНА Теймуру Керимли, а также Народному поэту Азербайджана Сабиру Рустамханлы.

Осчастливить можно поцелуем

Осчастливить можно поцелуем

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

Миниатюра XVI века. Художник Ага Мирек

ШАХ ГАСЫМ АНВАР

(1356–1433)

Один из выдающихся представителей азербайджанской поэзии XIV–XV веков Шах Гасым Анвар родился в Тебризе. В юности получил всестороннее образование, основательно изучал и светские, и теологические науки своего времени. В молодости очень увлекался религиозно-философской поэзией. Любил много путешествовать пешком по разным городам Ближнего и Среднего Во-стока: побывал в Ардебиле, Астаре, Гилане, Хорасане, Герате, Самарканде, Джаме, Харджурде, был и в Греции, и в Турции. Похоронен близ Харджурда.

Шах Гасым Анвар оставил богатейшее творческое наследие на двух языках: на персидском и на тюркском. Написал множе-ство газелей, кыты, рубаи, тарджибендов, месневи и прозаических произведений. Он прославился как суфийский поэт, в его творчестве также немалое место занимают философско-дидактические и романтические произведения. Любовная лирика в творчестве Гасыма Анвара занимает особое место, его любовные газели ещё при жизни принесли ему большую известность.

Глубокие научно-философские взгляды великого поэта широко отражены в его известном объёмном месневи «Анисул – ари-фин» – «Друг мудрецов». Здесь автор рассказывал о духовном мире человека: о страсти и желании, о душе и душевном пережи-вании, об уме и любви. «Друг мудрецов» написан и в стихах, и в прозе.

Из-под пера Шах Гасыма Анвара вышли и другие бесценные научно-философские произведения: «Сборник о науке», «О сно-видениях Теймура», «Сто моментов суфийских терминов». Для написания этих произведений Шах Гасым Анвар глубоко изучал и анализировал всю классическую восточную научно-философскую литературу.

Шах Гасым Анвар является не только великим романтическим лириком, философско-дидактическим суфийским поэтом, но и выдающимся учёным, философом-человековедом древнего Азербайджана.

Газели

КАК НЫНЕ ИМЯ ТВОЁ?

Кумир мой, ангел лукавый, как ныне имя твоё?

Ты сердцу грозишь расправой, как ныне имя твоё?

Два мира твоё названье, воли твоей,

Луна не так величава, как ныне имя твоё?

Миры бездонною чашей в ладонях твоих лежат, –

Едина и многоглава, как ныне имя твоё?

О врачеватель скорби, любимая, светоч мой,

Возносим тебя по праву, как ныне имя твоё?

Ты – откровенье духа, воительница и раба,

Шахиня моей державы, как ныне имя твоё?

В предвечности было слово и вечным стало оно.

Кто смертный тебе по нраву, как ныне имя твоё?

Ты сердце нам опьянила и жизни наши взяла.

Соперникам дай отраву. Как ныне имя твоё?

Все тайны земли постигла, жемчужина дней моих,

Как облако ты кудрява, как ныне имя твоё?

Ты есть конец и начало, ты вместе – форма и смысл,

Гасыма Анвара слова, как ныне имя твоё?

ПУСТЫННАЯ ДОРОГА

Пустынен путь, ступни в пыли и ночь моя темна.

Любовь и смерть в одно сплела враждебная страна.

А жизнь спешит – вот-вот пройдёт дорогою невзгод,

Никто не знает, как судьба в скитаниях трудна.

Ты, сердце, робко уповай, что есть священный край,

Песком Вселенной – сонмом звёзд там ночь озарена.

Любовь, твердили нам ханжи, – дитя лукавой лжи.

Но верят истины друзья – любовь, как жизнь, сильна.

Начётчик благостно святой живёт с душой пустой,

Нет правды в выспренних словах, в них ложь заключена.

И нашей боли не поймёт вкусивший от щедрот,

Он в безопасности, а нас морская бьёт волна.

Сказал я: «Жизнь из-за тебя и веру проиграл».

«Гасым, мир – игрище страстей!» – смеясь, рекла она.

ОПЬЯНЕНИЕ

Мой разум пьян, душа пьяна, я опьянён давно.

Любовь к тебе меня пьянит, хмельнее, чем вино.

Пылинки пьяные вершат свой пьяный хоровод.

Пьяна земля, пьян небосвод, где пьяных звёзд полно.

Ступай в цветник, там по весне пьянеют соловьи,

Мак опьянён, а в глубине от пьяных роз красно.

Хмельны влюблённые сердца, вкушая благодать,

И милосердье, и вино сегодня заодно.

С дней сотворенья было так, до ангельской трубы, –

Шёл опьянённый караван пустыней, где темно.

Свободно сердце от забот, от мысли: «Что и где?»

В Каабе, в капище жрецов оно опьянено.

Мир в опьянении своём не мыслит ни о чём,

Никто не знает, что ему судьбой предрешено.

Велик вселенной океан, мир – капелька его.

Пьян океан. Мы – капля в нём. Пьяно морское дно.

Так мудрствует Гасым, чей разум опьянён.

Дух опьянён, вся жизнь пьяна, грядущее пьяно.

ЗАЧЕМ?

О чём, мой друг, твоё повествованье?

О двух влюблённых древнее преданье.

Коль не случилось светопреставленья,

Что означают вопли и рыданья?

Коль предстоит нам бренный мир покинуть,

Зачем о шумном печься караване?

Коль у владыки щедрости не видим,

К чему тогда просить благодеянья?

Когда ты плоть постом не умерщвляешь,

То суфиев не нужны назиданья.

Коль не нальют вина в питейном доме,

Какая польза в целом мирозданье?

Когда весна бессолнечно-дождлива,

К чему холодной осени дыханье?

Коль в этом мире мы в едино слиты,

Зачем тогда раздоры между нами?

Коль золотом Гасыма называют,

Зачем его оспаривать деянья?

НЕМАТУЛЛА ДИЛМАГАНИ КИШВЕРИ

(1445–1525)

Среди азербайджанских поэтов XV века, писавших и творивших на родном тюркском языке, наибольшее внимание привлекает Нематулла Дилмагани Кишвери. Он родился в Тебризе, был высокообразованным человеком, наряду со светскими знаниями владел и теологией, в совершенстве знал арабский, персидский и тюркский языки. Некоторое время служил при дворе правителя династии Аггоюнлу Султана Ягуба (1478–1490).

Кишвери дружил с видным поэтом и государственным деятелем Алишером Навои (1441–1501) и после ухода из султанского двора переехал в Самарканд и воспользовался покровительством своего друга. Он недолго жил в Самарканде и в 1490 году, год смерти султана Ягуба, вернулся в Тебриз и проживал там до конца жизни.

Поэзия Кишвери – один из ярчайших образцов азербайджанско-тюркского стиха, он использовал основные жанры классиче-ской лирики, и в каждом случае ему удавалось проявить свои индивидуальную манеру и почерк.

В его творческом наследии значимое место занимают газели, источающие душевное тепло, волнующие искренностью чув-ства. Поэт писал и о земной красоте, любви, и о любви божественной – духовной. Эта двойственность – двуединство реального земного чувства и мистической любви – находит отражение в содержательной ткани стиха. В произведениях отчётливо просле-живаются следы общественных социальных событий и личной судьбы, видны вехи и моменты его биографии, душевных при-вязанностей и взаимоотношений.

Одной из заслуг Кишвери как выдающегося поэта является творческое преломление художественного опыта и новаторского ду-ха узбекского классика Алишера Навои в практике азербайджанско-тюркского стиха XV века. Он часто вносил в лексическую ткань чагатайско-тюркскую струю, часто обращался к тахмисам – формам своеобразно рифмованных пятистиший, которыми пользовался Навои.

Газели

ЭТО Я

Кто милой душу отдаёт в самозабвенье – это я.

Тот, кто в мучительстве живёт без исцеленья – это я.

Кто на Меджнуна стал похож, в тебя влюблённый,

как в Лейли,

Теряя голову свою, не ждёт спасенья – это я.

Кто, уподобясь мотыльку, сгорает в пламени разлук,

Уже не видя пред собой свечи горенья? Это я.

С тех пор, как сердце приковал к цепям

смутительных кудрей,

Тот, кто в безбожности отверг вероученья, – это я.

Увы, не для меня расцвёл в Эдеме девственный цветок,

Тот садовод, что не видал его цветенья, – это я.

Тот хромоногий муравей, что к Сулейману не приполз

И разуверился во всём в одно мгновенье, – это я.

Рабы пришли на твой порог, один из сотни Кишвери, –

Раб, что султана не видал и в отдаленье, – это я!

РОК НАДО МНОЮ ПОДШУТИЛ

Душой пожертвовать пришлось, но я назвал тебя моей.

Не знал, что станешь ты бедой, злосчастьем

долгой жизни всей.

Мечтал, чтоб доброй ты была, бальзам на раны пролила,

Не знал я, что в моей любви не будет безмятежных дней.

Знай, без тебя, о мой цветок, осенний холод сердце сжёг.

Напрасно я молил весну: «Дыханьем душу обогрей!»

На исцеленье уповал, с надеждой робкою взывал,

Я с каждым днём любил тебя всё безнадёжней и верней.

Глаза, теперь стыжусь я вас, в ночи вы плачете сейчас, –

Заря свиданья не взойдёт в горячем трепете лучей.

Сто тысяч псов собрались тут, они добычу стерегут,

И Кишвери один из псов, лежащих у твоих дверей.

ТВОИ ГЛАЗА

Твои злорадствуют глаза, когда узрят людские раны,

Как у грабителей степных при близком звоне каравана.

А я, чтоб тонкий стан узреть, согласен в муках умереть,

Ведь пёс сбесившийся отдаст жизнь за глоток воды

желанной.

Припоминаю кудри вновь, и в жилах леденеет кровь,

Так путник ужасом объят, змею увидевший нежданно.

Под раззолоченной фатой недобрый лик таится твой –

Ребёнок увлечён игрой, не зная смысл её обманный.

Я, не предчувствуя беды, целую милых ног следы,

Они священней для меня короны шахской и Корана.

Чуть жёлтый плащ увижу твой, замру, охвачен немотой,

Так умолкает соловей осенним вечером туманным.

Знай, Кишвери отверг Эдем, он на земле доволен всем, –

Порог любимой – это рай, нездешним светом осиянный.

ТВОЙ ЛИК

Словно утренняя роза, лик твой розовый румян,

С прямоствольным кипарисом не сравнится стройный

стан.

Мы шахиней дев прекрасных нарекли одну тебя,

Ты затмила всех красавиц сопредельных с нами стран.

Рок искал тебе подобных, но светильник погасил.

Не луна блистает в небе, – лик твой светом осиян.

Пусть ланиты заалеют от налитого вина,

Позавидует их цвету расцветающий тюльпан.

За блаженство поцелуя я пожертвую душой,

На беду иль на отраду я любимой в жертву дан.

Стережёт ворота рая верный пёс твой Кишвери,

Он к порогу припадает, тайной страстью обуян.

Я ТОМИМ

Печаль мою не видит та, с лицом надменно злым.

Она не спросит про беду, которой я томим.

Коль душу слабую мою потребует она, –

Мой Бог, я жизнь легко отдам, став мёртв и недвижим.

С тех пор, как родинки зерно – источник стольких слёз,

Рок сделал немощным меня, беспомощно-больным.

Едва услышу, как звенит браслет вкруг стройных ног,

Грудь разрывает трудный вздох, страданьем я томим.

Не видя мускусных кудрей и розовых ланит,

Я погибаю, как пчела, вдыхающая дым.

В РАЗЛУКЕ Я С ТОБОЙ

Мне сердце разрывает стон, в разлуке я с тобой.

Столь беззащитно оголён, в разлуке я с тобой.

Последних я лишился сил, и вздох мне губы опалил,

Знай, дух мой пламенем сожжён, в разлуке я с тобой.

Не слёзы хлынули из глаз, а кровь багрово пролилась,

Поток бурлит со всех сторон – в разлуке я с тобой.

Шрам на груди запёкся, рдян, он багровеет

как тюльпан,

И обескровлен, и согбён, в разлуке я с тобой.

Творец, взгляни на Кишвери, его вниманьем одари,

Твой раб печалью удручён, – в разлуке я с тобой.

САД ЛЮБВИ

Пришла весна, и сад любви расцвёл ещё пышней,

Уста прильнули вновь к устам и к розе соловей.

Друг кравчий, чашу поднеси, настал желанный час,

Кто знает, сколько нам ещё прожить осталось дней.

О боже, совершенный лик ты даровал луне, –

Она как ангел хороша и гурии нежней.

Кашмирок чёрные глаза мне горе принесли –

Скитаться должен я вдали от родины моей.

Я достояния лишён – ограбили меня,

Поработительницей злой закован без цепей.

Кровь сердца бросилась в лицо страдальцу Кишвери,

И почернел он и ослеп от родинки твоей.

УВИДЯ

Живу с истерзанной душой, нарциссы глаз твоих увидя,

Напрасно целится стрелок, джейранов вдруг двоих увидя.

Узрел я кольца чёрных кос, и сердце вдруг оборвалось,

Так ужасается дитя, змею в кустах густых увидя.

Не слёзы – кровь из глаз я лил, и мой соперник отступил,

В смятенье прячется индус, кровь на руках чужих увидя.

К устам я припадал твоим, ты ускользала будто дым,

Неверный в Бога верить стал, твой облик средь святых

увидя.

Я, Кишвери, пока дышу, тебе единственной служу,

Верны правителям войска, неустрашимость их увидя.

ОНА КРАСИВА

Румяны щёки у неё, и говорит она красиво,

И тонкостанна, и пряма, и благородна, и учтива.

Источник Хызра нежный рот, на щёчке родинка цветёт,

И кудри, словно гиацинт, и взор – то нежный,

то стыдливый.

О боже мой, как хороша, как роза майская свежа,

Глаза – нарциссы у неё, и сложена она на диво.

На что, ответствуй, о творец, богатство, царственный

венец?

Моё сокровище – любовь, её высокие порывы.

Прекрасно солнце, говорят, но в зной лучи его палят, –

Оно при виде красоты за тучу спряталось ревниво.

Напрасно мне твердит народ: «Жди от любви

одних невзгод –

Твоя возлюбленная, знай, и лицемерна, и гневлива».

Но пред глазами Кишвери ланиты – розовость зари,

Он воспевает красоту, и благодарный, и счастливый.

МОЯ КРАСАВИЦА

О боже, стан, как кипарис, гляжу в смятенье,

что же это?

Цветок граната на заре иль ветвь сирени, что же это?

О боже, видеть довелось мне завитки её волос, –

Лужаек Чина гиацинт, мир в восхищенье, что же это?

О боже, белое чело, зерцало Джама, где светло.

Луна иль солнце луч зажгло, – я в удивленье, что же это?

О боже, может, скорпион опасно в локоны вплетён,

Иль это цепи, чтоб сковать без промедленья, что же это?

О боже, этот звон серёг, зачем меня не остерёг?

Звезда, смутившая Восток в одно мгновенье,

что же это?

О боже, брови полукруг иль тонко выгнувшийся лук,

Иль полумесяц вспыхнул вдруг в ночи весенней,

что же это?

О боже, что я увидал? Ресницы это иль кинжал,

Рой чёрных стрел, сто тысяч жал – мне нет спасенья,

что же это?

О боже, мушка возле рта или перчинка точка та,

Огонь щеки и чернота в соединенье, что же это?

О боже, столь уста малы – глазок чуть видимый пчелы,

Блаженный в них таится мёд для утоленья, что же это?

О боже, праведный отец! Уста – коралловый ларец,

Жемчужины таятся в нём, моё мученье, что же это?

О боже, ямочка ланит, она сокровище таит,

Погибель скорую сулит то углубленье, что же это?

О боже, подбородок тот, как серебристый круглый плод,

Родник Ковсара, копь щедрот, души томленье,

что же это?

О боже, шейка – чудеса, кувшина горлышко, лоза,

А ожерелье вкруг неё для украшенья, что же это?

О боже, тела белизна, жасмин в цвету, любви страна!

За что мучительство терплю? Судьбы веленье,

что же это?

О боже, руки до плеча или секира палача?

Или заветной цели путь, где ждёт плененье, что же это?

Кого прославил Кишвери, луну иль тёплый свет зари?

О, вдохновенье, воспари! Всех совершенней, кто же это?

РУБАИ

Аллаха славил я за то, что юность, день за днём,

С любимой вместе проводил за дружеским столом.

Возьми себе и райский сад, и мёд, и виноград,

Оставь возлюбленную мне, подай кувшин с вином.

* * *

Твой лик – раскрывшийся цветок – приди, о черноокая,

Речь – животворный родничок, приди, о черноокая,

Утешь печальных глаз зрачок, приди, о черноокая.

На миг явись, я изнемог, приди, о черноокая.

* * *

Я болен, и подруга мне достойная нужна.

Та, что была бы весела, отзывчива, верна.

Когда пируем мы, тогда друзей вокруг полно,

Но утешает в скорби нас любимая одна.

Мухаммас

НЕ НАШЁЛ

От души я отказался, но спасенья не нашёл.

Ту, что ярче юной розы в день весенний не нашёл.

Я состарился в разлуке, утоленья не нашёл, –

Полюбил я безответно, утешенья не нашёл.

Я пожертвовал собою, но забвенья не нашёл.

Став скитальцем одержимым, по дорогам я блуждал,

Но владык мягкосердечных я нигде не повстречал.

Я с возлюбленной расстался и отчизну потерял,

Утешителя не видел, чтобы горе врачевал.

Боль сердечную обрёл я, излеченья не нашёл.

Этой ночью я не знаю, где любимая была,

Но глаза хмельными стали, и сама она цвела.

У меня забилось сердце, ослепила очи мгла,

Ты мишенью для насмешек сделать боль мою смогла –

Насмерть грудь мою пронзила, а раненья не нашёл.

Мой цветок, я в разлученье кровью собственной

сожжён.

Стал черней тычинок мака, я клеймом тоски клеймён.

Лик мой стал желтей шафрана, – он слезами окроплён,

В сердце шип вонзила роза, – я копьём любви пронзён.

В цветниках любви доныне я цветенья не нашёл.

Я не слушался советов, наставленьям не внимал, –

«Умирай!» – мне приказала, – бездыханным я упал.

Усмехнувшись, прошептала: «Сам он этого желал!» –

Я шахини беспощадней и прекрасней не встречал,

Всё стерпел – ни в ком такого я смиренья не нашёл.

В размышлении печальном продолжаю свой рассказ,

Пусть все знают, что со мною жизнь жестоко обошлась, –

Я Меджнуном стал в разлуке, кровь течёт из скорбных

глаз.

О деяниях Фархада мне читать пришлось не раз,

Описания такого злоключенья не нашёл.

Как Юсуф она прекрасна, плащ её алей зари,

Но в обители печали изнывает Кишвери,

Упрекай меня, измучай, но улыбкой озари.

Навои, шахини норов, если сможешь, усмири!

От любовного терзанья исцеленья не нашёл.

Перевод Татьяны СТРЕШНЕВОЙ

ВОЛНА ТВОИХ ВОЛОС

ВОЛНА ТВОИХ ВОЛОС

Колумнисты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

XVI век. Ковёр Шейх Сафи. Фрагмент. Верхняя часть

ХАБИБИ

(1470–1545)

Выдающийся азербайджанский поэт Хабиби родился в селе Баргюшад провинции Гёкчай Северного Азербайджана. Происходил из бедной семьи, по счастливому случаю в молодости был замечен и стал служить при дворе Султана Ягуба. Был обласкан правителем, здесь заблистал его поэтический талант. После падения династии Аггоюнлу фортуна вновь проявила к нему благосклонность – он удостоился милости и при дворе Сефевидов: устами самого венценосного Шаха Исмаила Хатаи (1487–1524) был провозглашён «мелик уш-шуара» («главой поэтов»). Последние годы жизни провёл в Турции.

Творчество Хабиби сформировалось и развивалось в русле традиций Иззаддина Гасаноглы, Гази Бурханеддина, Имадеддина Насими. В его стихах рельефно отражено суфийское миропонимание, но его суфизм воспринял и черты хуруфизма. Восхваление человека и красоты, его преклонение перед этими понятиями связаны с пафосом и сутью суфийского мировоззрения. По существу, Хабиби, как и многие его современники, возвышает любящего и любимого человека до высот идеала, придаёт земной любви божественный ореол. В его лирике, воспевающей любовь, ощущается биение трепетного сердца, переживания чуткой и ранимой души; здесь во всём блеске ярко раскрываются божественный стиль и поэтический дар Хабиби. Его образы, сравнения, параллели органичны, изящны; мысль выражается чётко, он поэт-живописец, создающий словесными красками живые картины.

В стихах Хабиби живо ощущается душевное волнение лирического героя, восхищённого красотой, дарованной Творцом человеку; в них предстаёт искусно воссозданная колоритная, многоцветная, завораживающая картина.

Неслучайно позднейшие поэты написали на стихи Хабиби множество назире – посвящений; среди них есть даже имя гениального поэта романтика Мухаммеда Физули.

Газели

ШАХИНЯ

Когда фиалками кудрей ты скроешь шёлк ланит, шахиня,

То меркнут звёзды в небесах и месяц не блестит, шахиня.

Как не стремиться всей душой, прильнуть к твоим

устам-рубинам, –

Ведь строго вычерченный рот жемчужин ряд таит,

шахиня.

Пусть не кичатся красотой планеты с солнцем и луною,

Сиянье лика твоего сто тысяч лун затмит, шахиня.

С тех пор, как я в своей душе спалил и месть и недоверье,

Не стало суши на земле – слезами мир покрыт, шахиня.

Когда к губам подносишь ты Бессмертного Джамшида

чашу –

Дымится сердце, как кебаб, от ревности сгорит, шахиня!

Ты осчастливить бедняка единым можешь поцелуем,

Тебя за добрые дела творец вознаградит, шахиня.

О Хабиби, из слёзных глаз кровь сердца медленно

сочится,

И бледность впалых щёк моих, она, взгляни, багрит,

шахиня.

ЧТО ДЕЛАТЬ МНЕ ТЕПЕРЬ?

Друзья, любимая ушла, что делать мне теперь?

Светильник мой сгорел дотла, что делать мне теперь?

Не насыщался взгляд её лучистой красотой,

Увы, луна моя зашла, что делать мне теперь?

Не знал, что лунный ореол несчастье мне сулит,

Любовь в соблазн меня ввела, что делать мне теперь?

Она внезапною стрелой мою пронзила грудь,

Бездумно рану нанесла, что делать мне теперь?

Над розой стонет соловей и вечером и днём,

Напрасно роза расцвела, что делать мне теперь?

За миг блаженства сотню раз готов я умереть,

Но жертвой ты пренебрегла, что делать мне теперь?

Я преступить страшусь порог возлюбленной моей,

Хоть мукам не было числа, что делать мне теперь?

Наставник добрый, не терзай, советов не давай –

Судьба несчастье предрекла, что делать мне теперь?

Ты, кравчий духа, опьянил нам души без вина,

И смута в двух мирах пошла, что делать мне теперь?

О Хабиби, испей вина, звенят и чанг и най, –

Прости своих рабов, Аллах! Что делать мне теперь?

ВОЛНА ТВОИХ ВОЛОС

Мне каждый день беду сулит волна твоих волос,

Источник счастья и обид, волна твоих волос.

Как безысходная любовь, которой нет конца,

Мой дух мучительно томит волна твоих волос.

Во имя лика твоего все веры я отверг, –

И ересь, и Коран таит волна твоих волос.

Два мира в жертву принесу за тоненькую прядь,

Смерть за неё принять велит волна твоих волос.

Алоэ, тлея на углях, дурманный запах льёт, –

Мир дивным мускусом пьянит волна твоих волос.

Два мира жаждут обрести единый волосок,

Над мирозданием парит волна твоих волос.

Четырёхкнижие постичь пытался Хабиби, –

Сомненья духа разрешит волна твоих волос.

ВОЛНА КУДРЕЙ

Струится по плечам твоим кудрей полночная волна, –

Я не могу сомкнуть очей, душа тревогою полна.

Мой ангел, вечной красотой ты завораживаешь нас,

Все восхищённо говорят: «Должно быть, гурия она!»

Кто видел хоть единый раз твои ланиты и уста,

Тот полагает, что заря над нежной кожей зажжена.

Сиянье лика твоего мир многократно озарён.

С тех самых пор, луна моя, когда была ты рождена.

От чёрных родинок твоих я ум и сердце потерял,

Средь гиацинтовых кудрей душа моя страдать должна.

Твои ресницы – сноп лучей от трона Бога самого.

Но мир разрушили они, в них сила зла заключена.

О Хабиби, реченья, страсть, беду возлюбленной своей

В смысл целой жизни преврати – в них страсть любви

отражена.

ПРЕДЕЛ ЖЕЛАНИЯ

Не душу видел я в тебе – рубины уст узрел.

А мне целительный бальзам – раненья острых стрел.

Ресницы-стрелы грудь мою без промаха разят,

Из глаз моих сочится кровь, но счастлив мой удел.

Живёт в обители глазниц тень духа твоего, –

И я желаннее гостей вовек не лицезрел.

Кумир мой, волосы твои безбожно хороши,

И я, уверовав в тебя, иное всё презрел.

Знай, в точках родинок твоих и в бархатном пушке

Священной книги письмена увидеть захотел.

Я с полумесяцем сравнил лук выгнутых бровей,

Пусть от бессчётных жертв твоих мой дух оцепенел.

Терзай, измучай Хабиби, но благосклонной будь,

Ведь и погибнуть за тебя – желания предел!

СОКРОВИЩЕ ЛЮБВИ

Когда я опьянённым стал, увидя хмель в твоих зрачках,

Принёс я в жертву жизнь свою, и плоть и душу вверг

во прах.

Лишённый разума и сил, я обезумевший бродил,

И сердце в локонах твоих тревожно билось, как в силках.

Рассветный ветер, пролетев, коснулся мускусных волос –

Благоуханным воздух стал и амброй весь простор

пропах.

Шахиня, взор свой обрати на сумасброда одного, –

Он, обезумев от любви, в твоих валяется ногах.

Ты каждый миг меня казнишь, мученьям смертным

предаёшь.

Любимой имя прозвучит предсмертным вздохом

на устах.

Руины сердца Хабиби любви сокровище хранят –

Пресветлый образ твой горит над ним в высоких

небесах.

МОЯ СОВЕРШЕННАЯ

Коль не погибну за тебя, богоподобный ангел мой,

Пусть превратится мой халат в постылый саван

гробовой.

Влюблён, на сотни лет вперёд я в эти кудри,

в нежный рот,

И многожалый скорпион не разлучит меня с тобой.

Приди в мой сад, дрожит роса на лепестках

полночных роз,

Пусть плечи окропит твои тот жемчуг трепетно-живой.

Ты, сердце, как свеча горя, над тем смеялось,

кто влюблён,

Не замечая, что само исходишь силой световой.

Розоподобная моя, покой утратил Хабиби,

Ведь даже малый волосок его как шип пронзает злой.

ОСТЕРЕГАЙСЯ!

О сердце, выслушай приказ: остерегайся!

Бровей, сиянья чёрных глаз остерегайся!

Ты сердце верное моё – любви обитель.

Доколе кровь не запеклась, остерегайся!

Внемли мне тот, кто удручён, чья жизнь разбита:

Тебя любимая предаст, остерегайся!

Знай, сердце, коль не хочешь ты позор изведать,

Быть очарованным сейчас, остерегайся!

Не верь возлюбленной своей, она коварна.

Так Хабиби гласит наказ: остерегайся!

УТРО НАСТУПИЛО

Кравчий, утро наступило, чашу Джема дай влюблённым.

Голова подобна камню, тяжело непохмелённым.

И душа моя и разум жаждут винного забвенья,

Позабыть невзгоды века много легче опьянённым.

Если разум помешает предаваться безрассудству,

Друг, давай с тобой рассудок опьяним объединено.

Славься, дочь лозы и солнца, гроздь тугая винограда!

Огнецветные рубины в чаще светят потаённо.

Пусть возрадуется небо, слыша бульканье кувшина,

Запоём в питейном доме, песне чарки вторят звоном.

В медресе скучает суфий, шейх в мечети изнывает, –

В мейхане вино хмельное разливают благосклонно.

Дай вина мне, виночерпий, наливай во имя бога!

Хабиби хмельной преступит все запреты и законы.

Перевод Татьяны Стрешневой

УТРЕННИЙ ЗЕФИР

Утренний зефир мечтает о твоих кудрях.

Я, как пыль, лежу покорно у тебя в ногах.

О красавица, страдаю, стеснена душа

С той поры, как я мечтаю о твоих губах.

С той поры, как я увидел кудри и глаза,

Сердце плачет и вздыхает, в нём печаль и страх.

Кудри, брови и ресницы, родинки твои

Со стихами их Корана я сравнил в мечтах.

Стрелы всех твоих насмешек мне вонзились в грудь,

И любовью опозорен буду я в веках.

Страшный суд, землетрясенье – вот какая ты.

Увидав твой стан прекрасный, я живу в слезах.

Хабиби пленён тобою, пусть горька любовь,

Вместо слёз алмазы блещут у него в глазах.

Перевод Константина Симонова

НАСТАЛО ВРЕМЯ

НАСТАЛО ВРЕМЯ

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

ШАХ ИСМАИЛ ХАТАИ

(1487–1524)

Личность исключительно феноменальная в истории азербайджанской культуры и государственности, выдающийся правитель, доблестный и героический воитель, талантливый поэт Шах Исмаил Хатаи родился в семье известного поэта Шейха Гейдара из рода Шейха Сафиаддина – основателя суфийско-философского толка «Сефевиййе». Жизнь его с малых лет была полна приключе-ний, угроза гибели неоднократно нависала над ним. С юных лет участвовал в боевых ристалищах, владел мечом, лихо ездил на коне и снискал в народе славу бесстрашного джигита-храбреца.

Восемнадцати лет от роду он написал поэму «Дехнаме» («Десять писем») – блестящий образец лирико-эпической поэзии на родном тюркском языке. Хатаи – автор двух сборников стихотворений («Диванов») на тюркском и персидском. Известно, что его перу принадлежат и талантливые образцы стихов, написанные на арабском языке. Однако круг популярности поэзии Шаха Ис-маила на родном языке не замкнулся только Азербайджаном, слава её обошла все края тюркского мира.

Осенью 1501 года в Тебризе Хатаи объявил себя шахом Азербайджанского Сефевидского государства. За четверть века Шах Исмаил Хатаи создал мощнейшее государство, подчинив себе весь Иран и арабский Ирак. По приказу молодого шаха по всей стране разыскивали талантливых людей и оказывали государственную помощь в их житейских делах; во дворец собирали вид-ных деятелей культуры, и все они находились под высоким покровительством самого Хатаи. Годы правления Шах Исмаила Ха-таи являются временем расцвета азербайджанской государственности, культуры и национального самосознания.

Ислам он объявил официальной государственной религией. Османская империя обеспокоилась появлением в соседстве мощ-ного государства Сефевидов, вследствие чего под предводительством османского султана Селима I 23 августа 1514 года произо-шла Чалдыранская битва с поражением Шаха Исмаила Хатаи. Это событие стало началом распада государства Сефевидов и во-шло в историю двух братских тюркских народов и государств как позорная, братоубийственная и бессмысленная война.

Шах Исмаил Хатаи внезапно умер и был похоронен в городе Ардабиле в гробнице Шейха Сафи.

Поэма «Дехнаме»

БАХАРИЯ (отрывок)

Пронеслась зима, весна пришла.

Мак зацвёл, и роза расцвела.

Подымают птицы крик любви.

Вновь огонь любви горит в крови.

Мир луга и рощи расцветил

И уста молчания открыл.

Тополь полы уронил в реку,

А кукушка вновь поёт «ку-ку!»

На лугу бутоны, смеясь, стоят,

И оскалил зубчики в смехе гранат.

О муках разлуки запел соловей,

Дождь апрельский падает в волны морей

И горою жемчужин ложится на дно.

И журавль расправляет крылья весной,

Сокол бьёт в облаках журавля на лету.

Тень от яблони белой глядит в высоту,

Издеваясь над облаком и луной.

Плачут тучи апрельские над землёй,

И стотысячный хор соловьёв гремит.

Гулко птица Гумири в листве говорит.

Опьянела фиалка, вина хлебнув.

Виснет тыква, как аист шею согнув.

Наполняют воздух крики птенцов,

Словно школу – пенье учеников.

Плащ земли тысячецветный горит,

И дождём червонцев листва дрожит.

Над водою склонились левкои в цвету,

Ясень вскинул руки свои в высоту,

Чтобы в шумной зелёной рубахе плясать,

Чтобы золото разом горстями бросать…

Перевод Владимира ДЕРЖАВИНА

Газели

ОПЯТЬ

Проходит зимняя пора, весь мир расцвёл весной опять.

Пора нам, зиму проводив, устроить шумный той опять.

Ты, виночерпий, поспеши нам чашу винную налить.

Фиалка вновь опьянена, нарцисс поник хмельной опять.

В час пира, множеством цветов пестрит благоуханный

сад,

И лес, и поле – вся земля, одеты в шёлк цветной опять.

Пришла весна, пришёл Новруз, соединяющий сердца,

И, как возлюбленной рука, стал розов мир земной опять.

Плывут в смятенье облака, дождь милосердия пролив.

Упал, мерцая, с высоты жемчужин звонкий рой опять.

Цветоподобная моя гуляет в утреннем саду,

Смирилась роза, преклоняясь пред юной красотой опять.

Кичился станом кипарис, но облик милой увидав,

Согнулся и покинул сад, на берег став речной опять.

Стенают птицы средь ветвей, увидя розовость ланит.

Свистит, рокочет соловей, от страсти сам не свой опять.

Воспрянь, печальный Хатаи, покинь прибежище тоски,

Пришла пора, ступай в цветник обрызганный росой

опять.

НАСТАЛО ВРЕМЯ

Старик, забудь о седине, стать молодым настало время.

Весной здоровье возвратить сердцам больным настало

время.

Разлуки кончилась пора, мы будем счастливы отныне,

Увидеть ясным небосвод и голубым настало время.

Что ж ты молчишь, птенец души, взгляни, весна

благоухает, –

Укрыть лужайки и сады ковром цветным настало время.

Пусть, всех соперников поправ, влюблённый счастлив

будет с милой.

Врата Эдема отворить сердцам простым настало время.

О сердце, пей напиток тот, что нам дарован Ковсаром –

Прильнуть к устам любви живым, к устам родным

настало время.

Ты, сердце, цели достигай, не обольщайся суетою,

Возвеселись! Хвалу творцу мы воздадим – настало время!

Ты, раб, надежды не теряй в бесправном и суровом мире.

К стопам султана припадай, он стал благим,

настало время.

О, сердце, цель свою избрав, на мотылька не будь

похожим.

Сменить угасшую свечу огнём дневным настало время.

Знай, Хатаи, с туманом схож дым от твоих бесплотных

вздохов.

Пусть слёзы хлынут словно сель, зло сокрушить настало

время.

ТЕБЕ ПОДОБНОЙ НЕТ

Приди, душа моя больна – тебе подобной нет.

Ты воцарилась в ней одна, тебе подобной нет.

Богоподобная моя, ты в крепости разлук –

В груди моей заключена, тебе подобной нет.

Как Хызр блуждаю в царстве тьмы, на помощь поспеши!

Я жажду, дай испить вина, тебе подобной нет.

Всё, что желаешь – прикажи, любимая моя, –

Любовью жизнь озарена, тебе подобной нет.

Смиренно просит об одном несчастный Хатаи:

Будь милосердна и нежна – тебе подобной нет!

ИСТОЧНИК БЛАГОРОДСТВА

Я пожертвовал душою, жизнь ненужной стала мне,

Луноликую мечтаю увидать хоть раз во сне.

От любви я занедужил и душою ослабел,

Отыщи лекарство, лекарь, боль таится в глубине.

Словно птица я стремился к зёрнам-родинкам твоим,

В сеть кудрей душа попала и погибла в их волне.

О, источник благородства, благосклонность прояви, –

Раб твой в муках изнывает, он с бедой наедине.

Есть такие, кто любимым только сердце отдают, –

Хатаи душой и сердцем рад пожертвовать вдвойне.

РОДНИК

Я возлюбленной сегодня увидал прелестный лик,

Щёки – рдеющие маки, кудри словно базилик.

Восхищённые бутоны загляделись на неё,

И тогда заря, ревнуя, обагрила кровью их.

Те соперницы, что тщились красотой тебя затмить,

В изумленье онемели, прикусили свой язык.

У меня одно прошенье: приоткрой чуть-чуть уста,

Там пленительно мерцает ряд жемчужин дорогих.

Эти родинки, две точки, пара чёрных негритят,

Сторожат твой рот пурпурный, красноречия родник.

Сам Меджнун, наверно, смог бы предпочесть тебя Лейли,

Если б образ совершенной на пути его возник.

Подними свои ресницы, погляди на Хатаи, –

На твоём пороге стоя, проливает слёз родник!

О, БОГОРАВНАЯ ЦАРИЦА

В блистанье красоты её, – свет солнца – малая частица,

Взнесённый лунный кипарис на гибкий стан

не наглядится.

Завистник-месяц увидал её изогнутые брови,

И омрачённый поспешил плывущим облаком укрыться.

Гордячка-роза, устыдясь, из белой сделалась багряной,

От горя мускус почернел, не смея с родинкой

сравниться.

Ты, как взошедшая луна, сияньем мир преображаешь,

И солнце хочет у тебя лучистой яркости учиться.

Изранен бедный Хатаи, он ищет средство от недугов,

К нему на помощь поспеши, о богоравная царица!

НАЗЫВАЮ

Лик твой юною луною в восхищенье называю,

Тонкий стан твой кипарисом я в волненье называю.

Брови сравниваю с луком, и со стрелами – ресницы,

Лоб – светильник, кудри – полночь в дерзновенье

называю.

По тебе я изнываю, но печаль меня врачует,

Ведь тебя своей душою в ослепленье называю.

О стройнейшая из стройных, соловей мой сладкогласый!

Цветником твои ланиты предвесенним называю.

Хатаи, ты страсть к любимой поместил в руинах сердца.

«Кто она?» – «Всего на свете драгоценней!» – называю.

СМЕРТЬ В ОБЪЯТИЯХ ЛЮБВИ

Прах, вздымаемый тобою, я зову венцом своим,

Лик твой видеть – это счастье, луч тускнеет рядом с ним.

Наивысшее блаженство – смерть в объятиях любви,

Радость, равная бессмертью, этот миг неповторим.

Много вынес я мучений от превратностей любви,

Если ты источник муки, боль снесу, неколебим.

Ты несёшь успокоенье, пусть не вижу я тебя,

Будет высшею наградой встреча с образом твоим.

Ты сегодняшнею ночью вновь приснилась Хатаи,

Милосердье проявила, и во сне я был любим.

УЙДЁТ

Если ты меня разлюбишь – сердца тайный клад уйдёт,

Дух живой покинув тело, не придя назад, уйдёт.

Неужели мне не видеть пламенеющих ланит,

И кудрей, пропавших амброй, золотой каскад уйдёт?

Я огнём палящих вздохов обжигаю небосвод,

Ширь земли испепеляю… Всё живое в ад уйдёт.

Отпусти мой грех невольный, милосердье прояви, –

Пусть всё суетное, злое, что тревожит взгляд, уйдёт.

Если лик твой не увидит злополучный Хатаи,

Он умрёт, из этой жизни, хоть тому не рад, уйдёт.

РАБ РАБОВ

Похитить сердце ты смогла, и дух мой изнемог.

Своей единственной душой назвать тебя я смог.

Твой лик – светильник огневой, горю в его огне,

Ты не промолвишь никогда: «Мой бедный мотылёк!»

Узнай, любимая, с тобой разлука не страшна,

Ведь каждой ночью снова ты приходишь в мой чертог.

Глаза твои опьянены, а стан твой, как кумган.

Слова, как мёд. Уста таят живой воды глоток.

Ты улыбнёшься и тогда блеснёт жемчужин ряд,

Так в створках раковины перл колеблет огонёк.

Перчинка-родинка твоя сквозит в густых кудрях,

И я, как птица, угодил в обманчивый силок.

Спросил я: «Кем твой Хатаи сочтётся средь рабов?»

Она сказала: «Раб рабов, коль так влюбиться мог!»

Перевод Татьяны СТРЕШНЕВОЙ

ДУША МОЯ

Душа моя, жизнь моя, – счастлива будь!

Простимся, – в далёкий собрался я путь…

Душа моей плоти умершей, – живи!

Со мною пришлось тебе горя хлебнуть!

Немало я пролил и крови, и слёз, –

Прости меня, милая, не обессудь…

Тоска, словно чёрные кудри твои,

Мешает мне нынче на солнце взглянуть.

Я видел толпу возле окон твоих, –

И горько мне стало, и дрогнула грудь…

Пускай я погибну – ты вечно живи!

Но мученика Хатаи не забудь!

ВЛАСТИТЕЛЬ ДЕРЖАВЫ ЛЮБВИ

Я ныне властитель державы любви!

Тоска и беда – вот визири мои.

В костях моих мозг, словно воск, растопился,

Огонь поселился в безумной крови!

Чертоги мои попирают Фортуну.

Я воин – меня не пугают бои!

Орёл я, парящий над лезвием Кафа,

Завидуют песням моим соловьи.

Халладжа Мансура веду на цепи я…

О мир! Хатаи властелином зови!

Перевод Дмитрия ГОЛУБКОВА

СМОТРИ НЕ ОПОЗДАЙ

СМОТРИ НЕ ОПОЗДАЙ

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

МУХАММЕД ФИЗУЛИ

(1494–1556)

Волшебник слова, певец любви, светило поэзии Востока, гениальный поэт-мыслитель, один из корифеев мирового искусства Мухаммед Сулейман оглы Физули родился в 1494 году в городе Кербела близ Багдада. Отец его происходил из древнего рода Баят и переселился из Азербайджана в Ирак с большой частью своих родственников в конце ХV века. Мухаммед получил блестящее образование в Багдаде, изучал греческую, арабскую, древнетюркскую философию, прекрасно знал астрономию, логику, математику и медицину.

Физули является в азербайджанской литературе непревзойдённым мастером лирической поэзии. Он оставил «Диван» на трёх языках: тюркском, арабском и персидском. Большая лирико-эпическая поэма «Лейли и Меджнун» написана на родном тюркском языке. Аллегорические поэмы «Опиум и вино», «Спор плодов», «Семь чашек», «Тело и болезнь», «Друг сердечный», сатирическое письмо «Книга жалоб», философский трактат «Восхождение убеждений» являются образцами наиболее крупных произведений Мухаммеда Физули.

Газели Физули – жемчужины его лирики, а стихотворный дастан – сказание о любви «Лейли и Меджнун» – является золотым венцом его сюжетных повествований. Эта поэма-роман является чудом искусства, покоряет умы и волнует сердца, на протяжении столетий сохраняя свою неувядающую художественную силу и магическую притягательность. Будь Физули автором только одного этого творения, он бы всё равно остался навеки в истории мировой литературы признанным, любимым и славным мастером.

Прах Мухаммеда Физули покоится в иракской земле.

Газели

МАГОВ ДОЧЬ

Ты – совершенство красоты, а виновато в том вино,

Ты, дорогая, – магов дочь, тебе оно разрешено.

Небесный ангел, о тебе узнав, любовь не счёл за грех,

И много было дел благих в твою тетрадь им внесено.

Но почему влюблённым ты не отвечаешь никогда?

Коль этот зададут вопрос, ответить будет мудрено!

С тебя не взыщут за твои грехи в день Страшного суда:

Моими вздохами тебе довольно бед причинено.

Меня в покое ты на миг оставить, небо, не могло,

Тебя я стонами свалю – не будешь ты пощажено!

На блеск его меча оставь надежду, сердце, навсегда –

Ведь это лишь мираж, и ты не будешь им напоено.

О Физули! Сегодня ты тем кипарисом осенён,

И высоты твоей теперь достигнуть солнцу не дано.

РАЗЛУКА – УНИЧТОЖЕНЬЕ

Свиданье с тобою даёт мне жизнь, разлука –

уничтоженье…

Слава творцу, создавшему смерть и жизни святое

цветенье!

Кто терпелив в разлуке с тобой, достигнет с тобой

свиданья;

Тот победит, кому стойкость дана, и тот, у кого есть

терпенье.

Любовь к тебе – лучшего средства нет, чтобы достигнуть

всех целей;

Любовью любящий победит и в ней обретёт спасенье!

Природы моей цветники оросил дождём возвышенной

страсти

Тот, кто вниз посылает дождь, оживляя влагой

растенья…

Сделал Господь твоё бытие истоком жизни вселенной,

И, появившись, сделалась ты причиной миророжденья.

Сделал царицей создатель тебя, на трон красоты

ты воссела;

Ты и так совершенна, – но он наградил большим тебя

в завершенье!

И вот, наконец, Физули, тобой завершён обряд

описанья.

Теперь ты приветом его заключи и вновь вознеси

моленья!

В ОГНЕ ЛЮБВИ

Горящему в огне любви не страшен самый жаркий ад:

Кто раз сгорел, уж не сгорит, и ад ему не будет рад!

Ах, в лодке сердца своего я по морю любви поплыл…

Не поднимай волну, луна, чтоб мог вернуться я назад.

Смотри-ка! Родинка-индус – хранитель алых уст ларца!

Индус – грабитель! Он едва ль убережёт рубинов клад…

Я, плача по тебе, узнал, что в сердце ты живёшь моём…

Уединись и ты – тогда вглубь тайны твой проникнет

взгляд.

Для ран, что в сердце я таю, бальзамом стал град стрел

твоих;

Теперь звезда моей судьбы приблизилась к звезде

услад…

Светильник свет её лица украл – теперь руби его!

Ну что ж, изменникам-рабам каких же ждать ещё

наград?

На месте сердца у тебя о милой мысли, Физули!

Вот так же божий дом всегда есть сердце верных –

говорят!

МЕДЖНУН – ЛИШЬ ИМЯ

Любовной страстью больше я, чем некогда Меджнун,

богат,

Меджнун – лишь имя; я люблю вернее, чем Меджнун,

стократ.

Мои неопытны глаза и кровь не могу проливать –

Но дарованье есть у них: их учит твой лукавый взгляд.

Гордись же тем, что у тебя такой влюблённый есть,

как я, –

Как у Лейли – её Меджнун, как у Ширин – её Фархад.

Но твёрдого закала я и не похож на соловья –

Не в силах муки он снести и скорбью наполняет сад.

А я молчу, хоть жизнь горька, и рад, меня увидев, тот,

Кто небесами угнетён, кого они всегда томят.

О птица сердца! Не гуляй бездумно по стране любви,

Ведь в тех степях немало есть лихих охотничьих засад.

Не слушай мудрых, Физули, не отрекайся от любви,

Разумные советы их не много разума таят!

СМОТРИ НЕ ОПОЗДАЙ

Сахаром прекрасных уст своих мне, больному,

исцеленье дай,

Ты здорова, но хотя б тому, кто страдает вечно,

сострадай.

Ты гнедого погнала вперёд, чтоб сразить меня,

но я боюсь,

Что его опередит скакун дней моих, смотри не опоздай.

Если ты желаешь ставить мне сто препон во всех моих

делах,

Я перечить не могу тебе – ты повиновенья ожидай.

Я тебе поверю, о свирель, что в тебе бушует та же

страсть;

Пусть огонь в отверстиях сверкнёт – и тогда

подобно мне рыдай.

О советчик, твой совет сильней делает стремление

к любви,

Новых наставлений не жалей, слух мой постоянно

услаждай.

Петлю дыма вздохов, Физули, кинул ты на шею

небесам,

Лучше нет охотника, чем ты! Небеса и дальше

побеждай.

БОЛЕЗНЬ ЛЮБВИ

О сердце, предало беде ты ради друга жизнь свою,

Но ты любило, как всегда, – хвалу тебе я воздаю!

Казну любовных бед, душа, не скапливай – она нужна,

Чтоб мог я выйти из тюрьмы телесной, – я не утаю!

Я у врача спросил: «Как быть, как стать здоровым?»

Он сказал:

«Твоя болезнь – болезнь любви. Здесь не лечу я –

слёзы лью!»

Любимой ухватив полу, я в Судный день скажу: «Вином

Неведенья ты упилась, конец приходит забытью!»

Огонь разлуки, как ты жжёшь! Влюблённых в пепел

превратишь...

В своей беде обычай твой я вспоминать не устаю...

Жемчужный стон тебе несу, и если взор жестокий твой

Меня не поразит мечом, – тебе я славу воспою.

Я видел, Физули, что ты михраб с намазом полюбил, –

Ты от любви решил бежать? Друг, я тебя не узнаю!

ТВОЙ ВЗГЛЯД

Цвет лица твоего освещает врагам моим пир.

Для меня – это молния, гневно палящая мир.

Всем врагам милосердье и ласку приносит твой взгляд,

Почему же меня лишь стрелами пронзает кумир?

Каждый день расцветает душа, помня встречу, – хотя

Раз в году запах роз, их цветенья приносит зефир.

Коль звезда твоя близко к луне подойдёт – берегись,

Будешь ты в лунный круг заключён, бесприютен и сир.

Восторгаясь твоею рукой, бросил мир Физули –

Если птица привыкла к рукам, луг ей мрачен и сыр.

ДОРОЖИ

Соловью ты о розе лица своего расскажи.

Розу сделай колючкой, изъяны её обнажи.

Кудри, очи свои покажи всем красоткам в саду,

Гиацинтам, нарциссам ты голову вмиг закружи.

Если только бутон с похвальбою раскроет уста –

Ты речами своими его язычок привяжи.

Кипарис носит имя «спокойного» – он величав,

Но ещё величавее поступь моей госпожи.

От беспечного сна пробудись, душу мне не томи,

Иль покинет она этой тесной земли рубежи.

Рана сердца, ты губы сожми, видя стрелы её,

Мои тяжкие беды от встречных ты в тайне держи!

Физули, от желаний любых навсегда отрекись,

Где б ты ни был, – свидания счастьем одним дорожи.

НЕ НУЖНО СУЛТАНСТВА

О кравчий, от горести мира в душе возрастает тоска,

Налей же вина – вот лекарство, коль скорбь чересчур

глубока.

Коль хочешь прожить ты в довольстве,

ты царства лишений держись,

Не нужно султанства и власти – жизнь в этой юдоли

горька.

От трона с короной лишился своей головы ты и ног:

Трон – цепи для ног, а корона – челу беспримерно

тяжка!

Гладь кудри красавицы пери и родинку вдоволь целуй –

И думай, что Чином и Хиндом твоя овладела рука.

Твой путь – отреченье от мира: для жителя края любви,

Который лишь к смерти привязан, любовь,

как и бедность, легка!

Коль бедность приводит к печали, богатство –

к веселью ведёт.

Не верь этой жизни коварной, не стоит она медяка.

Я стал, Физули, шахом скорби, мне молния вздохов

златых –

Корона! Трон кости слоновой – то слёз серебристых река.

ТЫ – МИРА ДУША

Сама ты к себе равнодушна – все бредят твоей

красотой;

Ты – ангел, тебя человеком язык не назвал бы людской.

Кто сердце тебе не вручает – навек вечной жизни

лишён,

Твоей красотою убитый – навеки пребудет живей.

Весь мир, в мотылька превратившись, летит на свечу

красоты,

Ты – мира душа, и всечасно горят сотни душ

пред тобой.

Влюблённым дать душу любовью не трудно бывает тебе,

Ты – нашего века Мессия и всех наполняешь душой.

Зачем выходить тебе в полночь? Побойся злословья

людей,

Луна ты в волшебном расцвете – не будь же ущербной

луной!

Царица моя, как жестоко жестокой назвал тебя друг:

Красавицы злы не бывают, то выдумки глупости злой.

Плохого в красавицах видеть не должен бы ты, Физули,

Ведь даже и гнёт от красавиц прекрасен, как дар

дорогой!

ЕДИНСТВЕННЫЙ ДРУГ

О мой друг, если мир, как и ты,

станет мне злобным недругом вдруг

Не беда – мне довольно тебя.

Ты одна мой единственный друг.

Ведь когда я отдался любви, я совета друзей

не просил,

Худший враг мой не мог превзойти мной самим

причинённых мне мук.

Но душа не страшится скорбей, телу страшная боль

не страшна,

Телу-праху, душе неживой не знаком перед болью

испуг.

Радость встречи не мог я познать, расставания скорбью

смущён,

Но зато сделал светлой и тьму мне зулмат безотрадных

разлук...

О садовница! Дымом, золой стали розы садов для меня.

Пепелище – мой горький удел, твой удел – вешний сад,

пышный луг.

Меч соблазна она занесла, натянула на лук тетиву;

Сердцу смерть принесёт этот меч, мне тоску принесёт

этот лук.

Физули! Отлетела душа – я с дороги любви не сошёл;

На плите напишите моей: «Страсть его заключила в свой

круг».

ДЕЛА ЛЮБВИ

Дела любви во власть мою мне против воли отдал рок,

И, как ни гнался бы за мной Меджнун, – догнать бы он

не смог.

Я в опьянении забыл, как совершается намаз,

Но в чаше с розовым вином испить блаженства

дал мне Бог!

Не нужен мне твой кипарис, садовник! Извини меня,

Меня сильней, чем кипарис, любимой стройный стан

привлёк.

Друзья! Потоком слёз моих я опозорен пред людьми,

И вижу, стал моим врагом мой полный горьких слёз

зрачок.

И всё же где бы ни был я, я буду пленником любви,

Мои глаза – приют тоски, а сердце – горести исток.

Стрелами стонов, Физули, я небосводу отомстил,

Хоть он преследовал меня, всегда неслыханно жесток!

В СТРАНЕ НЕСЧАСТЬЯ

В стране несчастья вестник смерти, поверьте,

обойдёт меня.

Меня считая неживущим, он просто не найдёт меня.

Любимая ко мне жестока по наущению врагов –

Враги добрей моей любимой, она не признаёт меня!

Уносит вихрь моих стенаний все радости прошедших

дней;

Где только зло найдёт какое – тотчас же рок гнетёт меня.

Во мне живёт любви блаженство, оставь же увещанья,

друг:

Я к опию привык отныне, отрава не убьёт меня.

При мысли о тебе, коль к небу огонь стенаний

не взойдёт –

Не озарит из искр нисаром коварный небосвод меня.

Сокровище души мне трудно от буйства горя

охранить,

Коль из-под града злых упрёков любовь не унесёт меня.

Стремление к твоим рубинам в Ничто толкает

Физули...

Спасенье где-то есть, но где же? А рок вперёд влечёт

меня...

Перевод Анатолия Старостина

ЦВЕТОК МОЙ

ЦВЕТОК МОЙ

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

МУХАММЕД АМАНИ

(1536–1618)

Выдающийся азербайджанский поэт Мухаммед Амани родился в Южном Азербайджане. Глубоко изучал естественные науки и восточную культуру, особое внимание уделял тюркскому фольклору и народной поэзии. Мухаммед Амани был правителем древнего города Йезд в Южном Азербайджане. Собирал на свои поэтические меджлисы талантливых мастеров слова, по мере возможности и помогал им материально. Писал на родном тюркском языке и на персидском. Известен был как мастер стихотво-рений в классических формах: газели, касыды, рубаи и как автор лирических гошма, герайлы, баяты, выдержанных в духе народной ашугской поэзии.

Возвышенное воспевание любви и красоты составляет основную линию его поэзии. Любовь и красота в произведениях Амани предстают в двух понятийных измерениях: любовь трактуется как проявление земного чувства человека к человеку, а за этим высоким чувством обнажаются божественные знаки, суфийское представление о любви и красоте.

Ряд его произведений посвящён теме «родина – чужбина» и любви к отечеству; в них воспевается вдохновлённый гимн красо-те чарующей родной природы. В стихах, написанных в формах народной поэзии, доминируют оптимистические ноты, жизне-любивый пафос, настрой на восприятие бытия как дара судьбы, призыв ценить радости и красоту земную. Такие стихи отлича-ются от классических форм прозрачностью слога, первозданной свежестью речевой стихии, лаконичностью, доступностью, про-стотой и естественностью.

Мухаммед Амани написал немало лирико-эпических сюжетных повествований в месневи, отражающих ряд исторических со-бытий и своих военных походов, также некоторые поучительные, мудрые, дидактические стихотворные притчи с добрым юмо-ром: «Старуха, чей верблюд погиб», «Курильщик опиума», «Хатем-Таи».

Творчество Амани в азербайджанской литературе развивало реалистическое письмо и упрочение связей с устно-поэтическим творчеством, обновление поэтического языка за счёт живой народной речи и лексики.

Газели

ЖИЗНЬ ОТДАМ

Едва рубины нежных уст жемчужины исторгнут слов,

Они, как Хызр или Иса, вдыхают душу в мертвецов.

Я без раздумья жизнь отдам за тот неповторимый миг,

Когда измученный мой слух услышит звук твоих шагов.

Пусть каждый миг от глаз моих ты пребываешь

вдалеке,

Твой образ – провозвестный луч – живёт на дне моих

зрачков.

Не вечна вешняя пора, цветы восторга облетят, –

В саду, под ветром ледяным, не станет листьев

и цветов.

Вероучитель, замолчи, что пользы от твоих речей, –

Кто опозорен, для того не страшны происки врагов.

Друг молодой, не сожалей, коль я на землю упаду,

Бессилье – горестный удел согбенных жизнью

стариков.

О Амани, на склоне лет от воздержанья откажись,

Не будь скупым и огради себя от мелочных глупцов.

ЦВЕТОК МОЙ

Аллах свидетель, что в тебе смысл мирозданья заключён,

Коль правды нет в моих словах – доверья буду я лишён.

Ничто не радует мой глаз – мир на тюрьму похож

сейчас,

Когда не вижу я тебя, стена встаёт со всех сторон.

Я ночью без тебя мечусь, днём я твой лик увидеть тщусь,

Так много слёз я проливал, что мир цветущий затемнён.

Цветок мой, розовый бутон, я так неистово влюблён,

Что истомлённый соловей не передаст мой скорбный

стон.

Я – чёлн в безбрежности морской, тону, охваченный

тоской,

Любовь влечёт меня на дно, погибну я во власти волн.

Напрасно мнилось мне порой – душе разлука даст

покой,

Свиданье мне не суждено, мой дух ничем не утолён.

О Амани, как дальше жить? Нельзя беду предотвратить,

Познала сирая душа несправедливости закон.

УВИДЕЛ

Рубины жарких губ твоих полубезумный взгляд увидел.

Засмейся, чтобы я в устах жемчужин ровный ряд

увидел.

Меня ресницами казни, как стрелы частые они.

Я потерял навек покой – волос хмельной каскад увидел.

Я и грустил и ликовал, в чертоге райском пребывал,

Беду и счастье обретал – тебя, мой тайный клад, увидел.

Расстались мы, но сострадай, – стрел из груди

не вынимай,

Ресницы чёрные вздымай, чтоб я других услад не видел.

Не сетуй, сердце, погоди, стон не удерживай в груди,

Приди, любимая, гряди, чтоб каждый, как я рад,

увидел.

В минуту встречи Амани вдруг неприметен стал в тени,

Пусть каплей тот пренебрежёт, кто мощный водопад

увидел.

РЫДАЙ

Когда ты истинно влюблён, любые муки испытай,

До капли кровь свою пролей, но тайных чувств

не открывай.

Яви величие души, в честь милой подвиги верши,

С благоговением везде любимой имя прославляй.

Кто восторгается луной, плывущей над землёй ночной, –

Бровь с полумесяцем сравнит, её увидя невзначай.

Халат мой от незримых ран стал ярко-красен,

как тюльпан,

Из окровавленных очей, слеза кровавая, стекай.

Как искра, мой горячий вздох достиг небес и звёзды

сжёг,

Кто опасается огня, прочь от горящего ступай.

Не восхищайся цветником, нет в мире верности

ни в ком.

Замолкни, лживый соловей, и розу впредь не искушай.

Потонет мир в слезах моих; едва ль останусь я в живых.

Рыдай, влюблённый Амани, без утоления, рыдай!

ЗАЛЁТНЫЙ ВЕТЕР

Расскажи, залётный ветер, если только выйдет случай,

Что постыла мне разлука, что душою я измучен.

Что по милости разлуки должен я терпеть, терзаться,

Очарованный безумец, я терпенью не обучен.

И страданье, и блаженство для безумного едины,

Луч свидания разлука затмевает серой тучей.

Друг, для истинно влюблённых стать посмешищем

не стыдно!

Брось, аскет, нравоученья, болтовнёю ты докучен.

Амани, в долине страсти не один терял рассудок,

Пусть мудрец безумным станет, ничего не зная лучше!

ПЕЧАЛЬЮ УДРУЧЁН

От слёз я слепну, будто мир покрыт туманной пеленой,

Живу, печалью удручён, теряя разум и покой.

Я не могу ночами спать, сил не найду, чтоб утром

встать,

Страданья тяжкая печать горит, как факел огневой.

С лекарством, лекарь, не спеши, – неизлечима боль

души,

В разлуке я один в тиши погибну от чахотки злой.

О Амани, будь щедр во всём, бесстрашен на пути своём,

И коль прослыл ты богачом, клад раздари несметный

свой.

ВОЙСКА РАЗЛУКИ

Ты долго мучила меня, страданий вынес я немало,

Страсть, истерзавшая мой дух, росла и в сердце

трепетала.

Что удивительного в том, что я не знал успокоенья –

Ты завитком своих волос, как цепью, приковала.

Разлука двинула войска, чтоб погубить меня вернее,

Воспоминанье каждый раз, души погибель отвращало.

И вновь истерзанная плоть терпела тяжкие мученья.

«Да будет всё, что суждено – то, что судьба

предначертала!»

Все звёзды, солнце и луна от тайной зависти бледнели,

Мою склоненную главу ты светлой тенью осеняла.

Пускай служители любви меня покорным псом считают –

Порог чертога твоего вознёсся выше пьедестала.

Приблизь, о боже, этот миг, позволь, чтоб Амани 

влюблённый

Жизнь в жертву той одной принёс, что счастьем 

и бедою стала!

Перевод Татьяны Стрешневой

Любит бабочку ночную

Любит бабочку ночную

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

Миниатюра XVI века. Художник Мир Сеид Али

ГОВСИ ТЕБРИЗИ

(1680–1745)

Яркий представитель тебризской поэтической школы, тонкий лирик Алиджан Говси Тебризи родился в семье искусного масте-ра-ремесленника народных изделий, талантливого поэта Исмаила Говси. Первоначальное образование получил у отца; достиг-нув совершеннолетия, усвоил основы светских наук, близко познакомился с теологией, вскоре засверкал его поэтический талант. Некоторое время прожил в Исфахане, позднее в Индии, где своим творчеством привлёк внимание местной просвещённой обще-ственности и литературных кругов.

Говси Тебризи оставил нам блистательные образцы гражданской лирики. Его стихи отличаются проникновенностью, искрен-ностью и минорным ладом; мотивы печали, связанные с неприятием негативных социальных противоречий времени, являются сквозной линией его поэтических исповедей и раздумий о жизни. Поэт сетует на эпоху, мотивы скорби и печали исходят из чув-ства гражданской патриотической причастности к судьбам отечества. Время было особенно враждебно и нетерпимо к инакомыс-лию, к людям просвещённым, мыслящим, в обществе происходили противостояния разума и невежества, лжи и правды: «Кто различает грань меж белым и чёрным, того норовят ужалить». Метафорическая антитеза «белое – чёрное» часто встречается в социально нацеленных памфлетах поэта.

Говси Тебризи снискал признание как мастер лирической поэзии на родном тюркском языке. Его любовная лирика не могла обойтись без влияния суфийских идей, в той или иной мере определяющих основное направление средневековой восточной поэзии. В его трактовке высокое чувство – любовь – предстаёт и в земных ликах, и в сакрально-мистическом ореоле. Поэт писал в различных жанрах лирической поэзии, но предпочтение отдавал газели. Говси Тебризи виртуозно пользовался сочными краска-ми, идиомами из народной речи; простота и живость языка его газелей – знаковая веха в истории развития азербайджанского литературного языка.

Газели

СЛОВО

Где друг, чтобы сказать ему слово.

Как флейта – выдох, я приму слово.

Оно звучит, правдивое, живое,

В любви пьянит, влечёт к уму слово.

Как трата драгоценных безделушек,

Бывает миг, что ни к чему слово.

Учись быть мудрым и не верь легендам,

Откроешь и во сне тюрьму слова.

От томных глаз её не отрываюсь,

Меняю суффикс, гну и мну слово.

Есть разговор пустой, слепорождённый:

Как бисер, мечет он во тьму слово.

Но горький рот скорее чует сладость,

Чем сахарный. Так я пойму слово.

Глаза на ощупь различают мысли.

У грустного как бы в дыму слово.

Но молчаливость для меня постыдна,

Все тайны я приподыму словом.

Говси – гранильщик драгоценной капли,

В которой море. Быть по сему слову.

Обидься, хан! Мне Физули свидетель:

«Кто говорит, под рост ему слово».

НА ЧТО МНЕ

Влюблён я. Денег звон и суета – на что мне?

Все листья, все плоды, весь цвет куста – на что мне?

Гораздо краше есть нетронутый бутон,

Есть в девушке душа, а красота – на что мне?

Куда бы я ни шёл, твой облик уношу.

А письма от тебя читать с листа – на что мне?

Когда мы встретимся, ты вспомнишь обо мне,

А ведать, чем сейчас ты занята, – на что мне?

Свирель моя, вдохни всем горлом этот стон,

А свежий ветерок, а чистота – на что мне?

Дай мне Аллах, разок с ней свидеться. Я нищ,

Но толстый кошелёк и вся тщета – на что мне?

Говси, я встречусь с ней, разочаруюсь… нет!

Достаточно мечты… а встреча та – на что мне?

ТЫ

Моя мучительница, сгинь! Кривляться перестанешь ты?

Когда из памяти уйдёшь, когда нежнее взглянешь ты?

В прозрачном розовом вине луны блестящей отраженье,

Играешь, пенишься, дрожишь, мне голову дурманишь

ты!

В тяжёлом небе по ночам воспалены созвездий очи,

Устало небо; что ж луна, в ночную тьму не канешь ты?

Хоть исцелительницей будь, сама ведь мне сломала

крылья.

Поймёт, поверит ли Аллах, что так меня тиранишь ты?

Изнемогает соловей, но славит Гюлистан полнощный.

О роза, внемлешь ли ему, от срама не завянешь ты?

Она прошла, задев меня, шумя листвой, как тополь

стройный.

Беспечный, это твой конец, здоровым не воспрянешь ты!

Но чем я виноват пред ней, моей негодницею льстивой?

Повремени ещё, Говси, красавицу достанешь ты!

Перевод Павла АНТОКОЛЬСКОГО

ГОВОРИЛИ

Не желаю, чтоб любимой о страданье говорили.

Той, чьи волосы кудрявы, о терзанье говорили.

Приношу я в жертву душу той Лейли румяноликой,

Пусть о том, что я безумен, все заране говорили.

Мотылёк сжигает крылья, подлетев к свече полночной,

Не желаю, чтоб с усмешкой о дерзанье говорили.

Я хочу, чтоб все, кто слышит эти горестные вопли,

Той, чьи губы, как бутоны, о стенанье говорили.

Пусть Говси ведёт беседу с соловьём и мотыльками,

Чтоб они о нём любимой с состраданьем говорили.

ЛЮБИТ

Как зуннары иноверец, а святоша чётки любит,

Каждый в образе любимой идеал свой кроткий любит.

Я не ведаю, сколь сильно я любим прекрасноликой,

Но, друзья, к желанной цели путник путь короткий

любит.

Любит бабочку ночную пламя жаркое свечное,

Роза рокот соловьиный, что из стонов соткан, любит.

Люди с чистою душою ценят взгляд чистосердечный.

Рай любви с Юсуфом сходен, он свои колодки любит.

Мой наставник запрещает мне стонать и убиваться,

Но возлюбленной приятно, если в муках кто-то любит.

Я – Говси сладкоречивый, о любви поведал миру.

Недоступную и злую он свою красотку любит.

Перевод Татьяны СТРЕШНЕВОЙ

Оглавление

Дядя на Парнасе Выбрали Ремчукова Мания оптимизации Портрет эпохи Россия – цэ не Коломыя Фотоглас № 17 С широко закрытыми глазами Последнее прибежище? Запад без души Ядовитые семена социальной розни Пальмира – для мира Хоть и никто не хотел умирать Литинформбюро № 17 Воин памяти русской «Этот мир придуман не нами!» Напрямик через лабиринт Валдайская гавань капитана Антракт Удар по прессе и культуре ДЖЕЛАЛАБАДСКАЯ БАЛЛАДА «Живу и защищаю то, что люблю» Встреча Бунина с О'’Генри Виктор Лихоносов – певец кубанской старины Клещ в голове Юность в глубинке Шестикнижие Обретённый герой Американский вариант «Моих университетов» «Экипаж». Драма преодоления «Похожее становится ненужным…» Кто получит «Золотой венец...» Сериал периода застоя Подчинение сознания Обидная самодеятельность Мы её теряем? Лёд тронулся… А вшивый – про баню… ДНК и Родина «Боераком путь!» Война – это безумие Кто войдёт в первый эшелон? Пульс большого города Вечный огонь и цветок тюльпана Ракета, я тебя вижу! Если бы Гитлер победил… Французы выбирают русских Знатоков и умельцев созвал Саранск Короткой строкой Вдохнём с тобой земного счастья Увы… И жаль… Светит ладанка лучинки «Небывалая книга» Современное ретро Мелодии без границ "ЛГ"-кросcворд Крепкий орешек Ещё раз про… МАСТЕРА ГЛУБОКОГО КАЛАМБУРЕНИЯ ИЗ ЗАПАСНЫХ КНИЖЕК ГОРЯЧАЯ ДЕСЯТКА АНЕКДОТОВ МЕСЯЦА Гимн каше МУЛЬТИ- КУЛИНАРИЗМ Фотошип ПРИХОДИ, СКАЗКА! Великие певцы романтических идеалов Осчастливить можно поцелуем ВОЛНА ТВОИХ ВОЛОС НАСТАЛО ВРЕМЯ СМОТРИ НЕ ОПОЗДАЙ ЦВЕТОК МОЙ Любит бабочку ночную Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg