«Знание-сила, 2004 № 01 (919)»

Знание-сила, 2004 № 01 (919) (fb2) - Знание-сила, 2004 № 01 (919) (Знание-сила, 2004 - 1) 3966K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Журнал «Знание-сила»

Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

Издается с января 1926 года

«ЗНАНИЕ — СИЛА» ЖУРНАЛ. КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИГАЮТ УЖЕ 78 ЛЕТ!

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Волков

Посреди морозного лета

Символ Антарктиды - пингвины

Напрасно ледяные просторы Антарктиды называют «безмолвной стихией». Рассказать они могут многое. Антарктический лед — это необычный архив, летопись климата за сотни тысяч лет. Прочитывая ее в подробностях, мы можем вернее судить о том, как изменится климат.

В глыбах льда зафиксирован точный состав атмосферы в ту эпоху, когда он образовался. В воздушных пузырьках, заключенных в нем, содержатся углекислый газ и метан. Датируют слои льда по имеющимся примесям. Ведь их концентрация меняется в зимнее и летнее время года, в теплые и ледниковые периоды истории Земли.

В поисках ответа ученые регулярно берут пробы льда — так называемые керны. В Антарктиде самые крупные керны извлечены на российской станции «Восток» и французской станции «Конкордия». Они содержат сведения об истории климата почти за полмиллиона лет. Анализируя их, а также два таких же крупных керна, извлеченных в Гренландии, можно отметить следующее.

В последние 400 тысяч лет климат нашей планеты был преимущественно холодным. Однако через каждые 100 тысяч лет ледниковая эпоха сменялась коротким потеплением, продолжавшимся не более десяти-двадцати тысяч лет. Мы живем сейчас в период потепления, которое длится свыше 10 тысяч лет, а значит, через несколько тысячелетий наступит новый ледниковый период.

Замрет Гольфстрим. Его теплые воды перестанут омывать северное и западное побережье Европы. Обширные районы этой части света скует вечная мерзлота. Громадные языки ледника надвинутся с севера на священные камни Европы...

Зато где-нибудь в море Росса — не в пример России — станет заметно теплее. Сравнивая керны, ученые обнаружили любопытный феномен: его назвали «биполярными качелями». Если в Северном полушарии наблюдалось похолодание, то в Южном полушарии — потепление, и наоборот.

Очевидно, когда Гольфстрим прекращал свое движение, все накопленное им тепло оставалось в Южном полушарии. Северная часть планеты остывала Так что климат планеты оказался не таким стабильным, как предполагали ранее. Вместо постепенных перемен регулярно происходят катастрофы. Нам следует признать климат нелинейной системой, говорят ученые.

Сейчас представители L2 стран участвуют в европейском проекте исследования льда в Антарктиде (EPICA). Они задались целью сравнить историю климата Северного и Южного полушарий Земли. Особенно их интересует, что происходило в Антарктиде, когда в Евразии всего за одно поколение, по меркам человека, температура повышалась почти на 10 градусов.

В компьютерной модели, созданной учеными из Бременского университета, хорошо видно, что температура в Северном полушарии зависит от площади, занятой льдами в Антарктике. Там, в море Уэддела — огромном море, лежащем к востоку от Антарктического полуострова, — спрятан тот естественный «движитель» климата, роль которого ученые только начинают понимать: гигантский подводный «насос», поддерживающий всю систему течений на нашей планете. Холодная вода погружается в глубь моря Уэддела со скоростью 4 — 6 миллионов кубических метров в секунду, а затем поворачивает на север. Ежедневно этот «конвейер» переносит до 24 триллионов киловатт-часов энергии. Тщательно описав его работу, можно создать реалистичную схему циркуляции воды в Мировом океане, а значит, и модель климата на нашей планете.

Мир Антарктиды уникален: в нем нет, например, привычных для Арктики песцов

Когда шельфовые льды Антарктиды тают, в море Уэддела становится все больше пресной воды. Она не тонет в соленой морской воде, и подводный «насос» начинает работать с перебоями. Морские течения останавливаются. В Северном полушарии становится холоднее.

Наблюдения за этим подводным «механизмом» ведутся всего десять лет. Однако за это время зафиксировано повышение средней температуры воды на 0,1 градуса, и значит, «конвейер» стал двигаться еще энергичнее. Однако ученые пока не берутся сказать, как это изменение может повлиять на климат в Евразии. Они уверены лишь в одном: наш климат зарождается там, на далеком юге, где трехцветные российские знамена веют над станциями «Восток», «Молодежная», «Мирный», «Беллинсгаузен» и «Новолазаревская» — «островками» России в Южном полушарии.

В наши дни расхожие страхи людей, привыкающих к капризам погоды, нередко сводятся к одной боязливой фразе: «Что если лед в Антарктиде растает?» Тогда Океан поглотит Кирибати, Маршалловы острова, Нидерланды и многие побережья в придачу. Однако страхи напрасны.

По расчетам американского геолога Джона Стоуна, льды в Западной Антарктиде — а именно эта часть континента может остаться без привычного панциря — растают лишь через семь тысяч лет. Это вызовет повышение уровня Мирового океана самое большее на 4,8 метра За последнюю тысячу лет, отмечает Стоун, толщина ледяного панциря ежегодно уменьшалась примерно на 5 сантиметров. Этот процесс никак не связан с «глобальным потеплением», о котором стало модным говорить в последнее время. Постепенное таяние льдов Антарктида представляет собой часть естественного природного процесса, длящегося миллионы лет.

Антарктида — самый холодный, ветреный и сухой континент. Рабочий год здесь короток. Он начинается в декабре и заканчивается в середине февраля,, но и тогда столбик термометра редко поднимается выше «минус двадцати». Затем температура опускается ниже -50 градусов. Начинает дуть ураганный ветер. Его скорость превышает 200 километров в час. Солнце на месяцы скрывается за горизонтом.

Антарктида долго оставалась безлюдной Лишь в конце пятидесятых годов прошлого века ее начали заселять ученые. Открылись научно-исследовательские станции СССР, США и ряда других стран.

Путешествие во времени Антарктиды

250 миллионов лет назад Антарктида была частью Пангеи и лежала севернее, чем теперь.

160 миллионов лет назад в Антарктиде росли леса из цикадофитов, напоминавших пальмы, и древовидных папоротников, а в ручьях плескалась рыба. Это доказывают находки, сделанные на Антарктическом полуострове, где имеются участки, нескованные льдом.

100 миллионов лет назад Антарктида переместилась к Южному полюсу, однако еще миллионы лет она оставалась свободной от льдов.

50 миллионов лет назад температура в Антарктиде заметно понизилась.

33 миллиона лет назад исчез сухопутный перешеек, связывавший Австралию и Антарктиду. Еще ранее Антарктида отделилась от Южной Америки. Теперь Антарктида оказалась изолированной от остальных континентов. Образовалось циркумполярное течение, уносящее теплые воды от берегов Антарктиды.

(2 миллиона лет назад льдами покрылась Арктика.)

Январь 1820 года - российский офицер Фаддей Беллинсгаузен открывает Антарктиду.

Нейтринный телескоп «Аманда» (черными точками обозначены детекторы)

Особый интерес вызывал Антарктический полуостров. Он протянулся почти до оконечности Южной Америки — до границ Аргентины и Чили. Там легче всего было бы добывать полезные ископаемые. Ведь богатства Антарктиды велики. Геологи предполагают, что подо льдом можно найти уголь и железную руду, платину и никель, хром, кобальт, свинец и другие редкие металлы. У берегов Антарктиды встречаются месторождения нефти и природного газа. Так, запасы нефти в море Росса составляют примерно 45 миллиардов баррелей. Однако добыча ее крайне затруднена из-за скопившихся здесь айсбергов. Поэтому крупнейшие страны мира согласились на ближайшие полвека отказаться от любой разработки месторождений южнее 60 градуса южной широты. Шестой континент превратился в естественный заповедник. Это не вызвало споров, ведь

* добыча полезных ископаемых пока экономически невыгодна;

* китобойный промысел запрещен;

* надежды на массовый лов криля не оправдались.

Антарктида превратилась в научный центр. Ее вечные льды стали лабораторией под открытым небом. По данным на январь 2003 года, здесь действуют 44 исследовательские станции. Постоянное население континента составляет около тысячи человек, среди них — выходцы из Бразилии, Польши, ЮАР, Кореи, Китая, Индии.

Сотрудники российской станции «Восток» пробурили скважину глубиной 3630 метров

«Сегодня всем кажется, что никому и в голову не придет сражаться за айсберги и голые скалы, но точно так же никто не предполагал, что возможна серьезная война между Великобританией и Аргентиной из-за голых и пустынных Фолклендских островов»

(П. Дейниченко. «XXI век: история не кончается»)

Около 2,2 миллиона лет назад в море Беллинсгаузена рухнул астероид длиной более километра. Мощность удара была эквивалентна двум миллионам бомб, сброшенных на Хиросиму. Об этом катаклизме напоминают останки древних морских организмов, обнаруженные во льдах Антарктиды.

Шестой континент интересует не только метеорологов, но и медиков. Ведь организмы, населяющие Антарктиду, выдержали самые суровые испытания. Селекционный отбор был особенно строгим, зато и достижения здешних обитателей удивительны.

Так, пингвин в поисках пищи может нырять на глубину до 500 метров, осваивая новый ареал обитания.

А какие причудливые существа встречаются на глубине свыше 5000 метров! Здешние экземпляры губок достигают двухметровой длины, в то время как у берегов Канады их длина не превышает полуметра. Гигантские размеры животных объясняются замедленным обменом веществ в их клетках. При здешних низких температурах животные развиваются медленнее, но зато подолгу не старятся.

Так, одна из губок, выловленных в море Росса, родилась, по оценке немецких ученых, более десяти тысяч лет назад. Вот уж «мафусаил», которых нигде больше не сыскать. Это — самое старое существо, найденное когда-либо на Земле. Оно живет на холоде, но на спасительном холоде.

Жизнь в Антарктиде есть даже под толщей льда, на глубине свыше трех километров. Там, возле российской станции «Восток», скрывается огромное озеро под таким же названием. По глубине оно не уступит Байкалу. Вот уже 20 миллионов лет оно отрезано от внешнего мира. Российские ученые пробурили скважину над озером, но остановились в 120 метрах от воды, чтобы не загрязнить ее микробами. Исследовать озеро можно лишь с помощью абсолютно стерильной техники.

Сейчас в НАСА разрабатывают специальный бурильный агрегат, а через несколько лет его используют и при исследовании океана, раскинувшегося подо льдами Европы — одного из спутников Юпитера. «Ведь если в Солнечной системе есть живые организмы, то они вероятнее всего находятся там, на Европе», — считают многие ученые.

В Антарктиде, в образцах льда, взятых над озером Восток, уже найдены бактерии, грибы и водоросли. По словам российского ученого Сабита Абысова, после длительной «спячки» во льду они остались вполне жизнеспособными. В водах озера биологи рассчитывают найти уникальные популяции микробов, развившиеся в необычных условиях.

Более пятнадцати миллионов лет назад ледяной свод окончательно отгородил озеро от внешнего мира. Большинство его обитателей — черви, тихоходки и мелкие рачки — умерли голодной смертью, но, видимо, некоторые микроорганизмы выжили. Они питались органическим материалом, еще проникавшим сквозь ледяной панцирь, и пожирали останки погибших ранее животных. Впоследствии давление ледяного свода возросло настолько, что кислород из подтаявшего льда перестал растворяться в водах озера. Многие микроорганизмы задохнулись, но остальные научились дышать воздухом, нерастворенным в воде.

Их поисками занялись ученые России и Франции. В 2002 году Сергей Булат и Жан-Робер Пети сообщили, что в ледяной корке над озером обнаружены следы трех штаммов термофильных бактерий. Возможно, на дне озера имеются горячие источники, в которых и обитали эти микробы.

Теперь Антарктида вызывает большой интерес даже у физиков и астрономов. Здесь, на станции Амундсена- Скотта, то есть на Южном полюсе планеты, сооружается необычный телескоп «Аманда». Он предназначен для охоты на нейтрино, а потому нацелен не в небо, а на огромный ледяной куб объемом один кубический километр.

Самый большой в мире нейтринный телескоп будет состоять из 5477 детекторов, погруженных в лед на глубину более двух километров. Его строительство закончится в 2009 году. Для снабжения сотрудников телескопа прокладывают шоссе от побережья, от станции Мак-Мердо, к Южному полюсу. Его протяженность составит 1600 километров. Шоссе намечено построить к 2005 году. Пока что попасть на Южный полюс можно лишь воздушным путем.

Со временем сюда станет добираться все больше туристов, и, может быть, кто-то из читателей через несколько лет предпочтет южному круизу путешествие в Антарктиду. Уже сейчас около 15 тысяч туристов ежегодно прибывают на шестой континент, чтобы полюбоваться здешними красотами. Из нашей теплой зимы они переносятся в морозное лето. Белых пятен не осталось для них даже в этой далекой, снежной стране.

Главная тема

Масс-культ-УРА!

Притягательная и стыдная: ей предаются, как пороку, и все равно предаются.

И предают остракизму, особенно пафосному, когда поучают младших.

Но уже невозможно отрицать, что массовая культура - неотъемлемая часть жизни общества, что она завоевала и продолжает завоевывать миллионы, отвечая на какие-то глубинные и глубокие потребности человека.

Раз от нее просто так не отмахнешься, хорошо бы понять, в чем ее сила...

Ольга Балла

Смысл и назначение масскульта

Массовая культура всеядна, что ни попадет под руку — все в дело годится. Она ни единого предмета не оставляет без ценностных проекций.

Это хорошо видно на примере рекламы, которая превращает сигареты, пиво, жвачку в символы свободы, индивидуальности, освоения нового.

Сознание в эпоху его технической воспроизводимости

Массовая культура родилась, не подозревая, что она массовая (может быть, и не догадалась бы никогда, если бы интеллектуалы не объяснили). Она родилась как восполнение другой, утраченной естественной жизненной среды — традиционного общества и его фольклора. Источники ее на первый взгляд кажутся столь разнородными, что впору удивиться, как они вообще встретились и породили общее детище: «естественный» фольклор с его безымянностью, все- принадлежностью, повсеместной распространенностью — и «искусственное» массовое, стандартизирующее, «машинное» производство товаров и самой жизни, начавшееся в Европе конца XIX века.

Общее у них, как нетрудно догадаться, одно — безличность.

Индустрия больших городов стягивала жителей деревень, которые от корней и фольклора оторвались, а потребность в чем-то, по фольклорному типу организующем жизнь, осталась. Свято место немедленно стало заполняться типовой же культурной продукцией вначале вполне стихийно, с порождением массы промежуточных форм типа анекдотов или городских романсов. Затем, стоило лишь окрепнуть техническим возможностям у средств массовой информации, дело было поставлено на поток, и продукт стал штамповаться профессионалами.

От второго родителя — индустриальной цивилизации — дитя унаследовало фамильные черты: механическую воспроизводимость, серийность и общедоступность, совершенно как у фольклора. Загорелась заря эпохи поп-музыки и сериалов, мыльных опер и ток-шоу, рекламы и лавбургеров... Интеллектуалы довольно долгое время попросту не знали, что е этим делать, кроме как проклинать вслед за Кьеркегором и Ницше, которые еще до всякого настоящего масскульта посылали образцовые проклятия «искусству толпы».

Вскоре критическая масса массовой культуры в общекультурном пространстве оказалась уже настолько превышенной, что стало ясно: пора вырабатывать новые понимания. Традиционная новоевропейская эстетика «индивидуального», «неповторимого» оказалась попросту бессильна: массовая культура вообще «по ту сторону» не только индивидуального и неповторимого, но чуть ли не самого привычно понимаемого эстетического. Вобрав в себя как свои материалы и элементы, и искусство, и производство, и политику, и повседневную жизнь, массовая культура стала всем этим сразу одновременно, без разбора. Она — форма жизни, модус отношения к ней.

Масскульт — прежде всего одна из самых что ни на есть базовых форм повседневности. Воспитанный в напряженном культе новизны, человек модерна скучает и томится в повседневности, в которой десятки и сотни поколений людей превосходно уживались. Вся «высокая» культура существует как исключение из обыденного порядка вещей, но она требует для своего восприятия и специальных усилий, и определенной подготовки. Масскульт — это радикальная попытка разнообразить повседневность, не выходя, однако, в иные измерения бытия: несмотря на все свои эксцессы и излишества, она живет в режиме самосберегания. Даже когда она растрачивает избыток сил своих носителей (как в буйстве фанатов на матчах), она только затем это делает, чтобы они, выорав свой избыток, спокойно вписались потом в ту же повседневность. Массовую культуру сочинили, чтобы примириться с повседневностью без особых затрат ума и духа.

В лице «массовой культуры» интеллектуалы создали себе противника, который нужен им для поддержания собственного тонуса, как повод для постоянного уточнения собственной позиции.

Массовая культура всеядна, что ни попадет под руку — все в дело годится. Она страшно насыщена ценностями и смыслами, ни единого предмета не оставляет без ценностных проекций. Это хорошо видно на примере рекламы, которая превращает какие-нибудь сигареты, пиво, жвачку в символы таких больших вещей, как свобода, индивидуальность, освоение нового, и таким образом реклам ирует-то вовсе не их, а все те же стандартизованные до неузнаваемости новоевропейские ценности. Происходит «гиперсемантизация» мелких, подсобных самих по себе предметов: каждый из них разрастается до знака образа жизни, ценностной позиции. Причем такого, который касается буквально каждого: чего в массовой культуре нет, так это непосвященных.

Массовая культура со всеми «на ты», ведь она возвращает человека в молодость. В особую евро-американскую молодость. Она культивирует ценности, по сути, подросткового типа. Ценности общности — быть «как все», принадлежать к некой группе, иметь то, что имеют «другие», любить то, что любят «другие», делать то, что делают «другие», и одновременно — ценности самоутверждения: быть заметнее других, успешнее других... Ценности экстремального опыта, сильных ощущений, разнообразия: ведь при всей ее только ленивым не помянутой консервативности массовая культура жадно, ненасытно и постоянно требует нового — новых «звезд», новых песен, новых сплетен... Культ новизны, пронизывающий масскульт, выдает в ней законнейшее дитя новоевропейской культуры с ее ценностями постоянного самопревосхождения, динамизма, развития.

Масскульт живет настоящим, даже когда создает некие образы прошлого или будущего: не обремененная рефлексией и критичностью, она и в них видит лишь самое себя и собственные подтверждения. Она простодушно всему верит. Она возвращает своих потребителей в то состояние подростка, когда собственные возможности казались неисчерпаемыми, собственное время — безграничным, рост — главной задачей, развлечения — главным соблазном, чувственность — важнейшим предметом интереса. Да, пожалуй, и в детство, когда времени вообще нет: ребенок, как и че ловек масскульта, живет одним выпуклым настоящим. Ведь массовая культура и сама молода, ей по большому счету и века-то не исполнилось!

Отсюда и ее эклектичность: в точности как ребенку, ей все на свете интересно и значительно. В то время как «взрослая», «высокая» культура, брезгливо или просто не замечая, перешагивает всякие валяющиеся на земле фантики, щепочки, окурки, обломки, культура массовая их радостно подбирает, всматривается в них, в их самоценности, не слишком-то беспокоясь о том, что все эти чудесные вещи значили в тех контекстах, из которых некогда выпали. Она организует их совсем в другой язык, о другом повествующий. Как ни смешно, повествует он, кажется, о тотальной и нерефлектируемой, даром данной осмысленности жизни (только в детстве у человека так бывает), о становлении ее смыслов из решительно любого «случайного» источника. Ведь детство, между прочим, метафизический возраст тем вернее, что ничегошеньки не знает о метафизике...

Индустрия интерпретаций

Примерно к 30-м годам ушедшего века евро-американские интеллектуалы приступили к выработке теорий о том, что такое массовая культура и породившее ее массовое же общество.

Не знаю, скопилось ли вокруг еще чего-нибудь такое количество стереотипов и предрассудков (и контрстереотипов, и контрпредрассудков, которые суть не что иное, как те же стереотипы и предрассудки, вывернутые наизнанку). Массовая культура, разумеется, пуста, поверхностна, вульгарна. Она — область дурного вкуса. Она инфантилизирует своей примитивностью. Она уводит в иллюзорный мир. Она вообще апеллирует преимущественно к чему-то не вполне человеческому в человеке, во всяком случае, не вполне достойному: к сексуальности, страхам, жажде самоутверждения, наконец — к потребности в простых и ясных идеалах: вот, мол, добро в лице полицейских, а вот зло в лице гангстеров, и оно в конце фильма будет наказано. Нажимая на эти действенные рычаги, она манипулирует своей аудиторией. Тиражируя клише и не будучи по определению способной к порождению чего-то по-настоящему нового, она консервативна вплоть до косности.

Собственно, по всем этим признакам — а совсем не по широте распространения — и отличают одиозное «массовое» от «высокого» и «элитарного». Потому она и раздражает интеллектуалов с самого начала и по сей день. Со свойственной нм проницательностью интеллектуалы совершенно верно почувствовали в ней вызов «высоколобому», «высокому», «элитарному». Многие интерпретировали этот вызов как угрозу, хотя угроза — лишь один из возможных аспектов этого вызова.

Масскульт как умысел и вымысел

Все-таки коренное отличие массовой культуры от фольклора, тоже вполне массового, прежде всего в том, что она — продукт профессионального, вполне централизованного, очень тщательно налаженного поточного производства. Масскульт, вообще говоря, — это большой умысел. Это разновидность. и очень продуманная, элитарной культурной продукции.

Принято считать, что это «массовое общество», недифференцированное, породило массовую же культуру как наиболее ему адекватную. Да уж не создали ли и массовое общество самые что ни на есть высоколобые снобы-интеллектуалы? Революции XX века — и социальные, н культурные, — уж если кто и провоцировал, так именно они. Не они ли своими стараниями заменили в результате больших переворотов минувшего столетия сотням тысяч людей «судьбу» на «биографию»: предписанный устоявшимися традициями с рождения жизненный путь на изломанные, часто непредсказуемые траектории метаний по социальному пространству?

«Массовый», он же «одномерный» человек — в некоторой степени результат внешнего неизбежно предвзятого взгляда. В лице «массовой культуры» интеллектуалы создали себе противника, который был нужен им для поддержания их же собственного тонуса, создали его как вечный повод и стимул для воспроизводства, постоянного уточнения собственной позиции. Массовая культура не в большей степени паразитирует на элитарной культуре, чем элитарная на ней. В этом смысле элитарная и массовая культура — близнецы-братья.

И чем вульгарней, тем вернее: машина различии

Казалось бы, замысел удался. Сливающая будто бы все в единую «аморфную» массу, массовая культура действует как механизм, который неустанно поддерживает, все время заново воспроизводит различие между полюсами, различными уровнями культуры. Интеллектуалы не нарадуются: чем она вульгарнее, грубее, одиознее, чем больше противоречит «вкусу», «приличиям», «достоинству», чем большую брезгливость вызывает, тем радикальнее проблематизирует культурное поле в целом.

Канализируя страсти «простой» публики, она вместе с тем задает «нижнюю» планку культурного отсчета. Культура Нового времени, утратив в силу определенных причин «верхние» стимулы (Истину, Добро, Красоту, в конечном счете — Бога) и не будучи в состоянии обходиться без стимулов вовсе, создала себе, значит, стимулы «нижние». Ту самую щуку в водах культурного озера, которая там за тем плавает, чтобы карась-интеллектуал не дремал: все время указывает «высокой» культуре на ее собственные опасности. Пародирует ее пафос, ее идеологизированность. Указывает ей на ее едва ли не бесконечный потенциал «штампообразования», тыча ей в нос те штампы, которые она же и породила. Показывает «высокой» культуре ее же самое в утрированном виде.

Массовую культуру носители культуры «высокой» создали и выпестовали как великий соблазн для самих себя. Они как бы плодотворно осложнили собственную жизнь, получив в качестве задачи постоянную выработку умений этому соблазну противостоять. Но и туг еще не все так просто.

Память забвения, или Новое плодородие

Массовая культура ведь не только массовая, она, как на грех, еще и культура, сколь бы интеллектуалы ей в этом качестве не отказывали. И вот по этому-то поводу она, как и положено всему живому, нисколько не согласна на подчиненную, инструментальную роль. Она начала диктовать свои условия.

Людям, выросшим в «высокой» культуре и долгие годы активно и плодотворно в ней работавшим, «вдруг» с некоторых пор стало страшно интересно экспериментировать с формами и жанрами культуры массовой, которые дотоле иначе как пустышки и не воспринимались. Чхартишвипи-Акунин с его детективами недаром стал фигурой знаковой до нарицательности. Что-то очень симптоматичное стало происходить.

Массовая культура, конечно, перегной, в котором перепревает все, что культура «высокая», отработав, выкидывает за свои пределы как-де уже в ней не актуальное. И вот пришла пора задуматься о плодородности перегноя. В массовой культуре увидели корзину с исписанными бумагами, в которой если еще порыться, попадется что-то упущенное. В культурном пространстве происходит некая естественная циркуляция если не смыслов, то форм уж точно: вначале сверху вниз — банализаиия и вульгаризация высокого, а затем и снизу вверх — новый цикл переработки. Ведь культура, как ни удивительно, ничего не забывает, она только в разных формах запоминает, в том числе и отбрасывая на периферию, она помнит забвением, это такой особый механизм культурной памяти; и если бы надо было изобрести очередное определение культуры, которых и без того довольно, то вполне можно было бы сказать, что она — универсальный механизм запоминания. Поэтому скорее всего подобный «recycling» происходил более-менее всегда, только осознаваться как следует природа этого процесса (особенно второго его звена) стала лишь в XX веке и то ближе к его концу. Процессы осознания в ту пору вообще очень интенсифицировались, аж до болезненного. В этом смысле интерес дедушки Фрейда к бессознательному и внимание нынешних интеллектуалов к «массовому» (вполне бессознательным культурным процессам, ибо массовое не ведает, что творит) — звенья совершенно одной и той же цепи.

Носители «высокой» культуры заинтересовались, например, кичем — самым одиозным, уродливым в массовой культуре, самым «массовым» в ней. За такой интерес к тому, что «под ногами», пришлось заплатить непомерно высокую цену: отказом именно, увы, на обшекультурном уровне от ориентации «по вертикали» на трансцендентные смыслы, утратой общекультурных мускулов «вертикального» тонуса. Но если отвлечься от этой болезненной и сложной темы, приобретение нельзя отрицать. Выяснилось, что из перегноя массовой культуры много чего может вырасти. Вот, например, знающие люди говорят, что клиповая, MTV-шная эстетика очень много дала такому несомненно элитарному режиссеру, как Гринуэй; правда, благодарить за это надо и самого Гринуэя. Сама по себе массовая культура и клиповая эстетика Гринуэев не порождают. Тут необходим именно взгляд извне с присушим оному отстраненностью и остраненностью.

Теперь сетования на губительность масскульта для культуры и человека давно уже выглядят несколько запоздалыми. Сьюзен Зонтаг пишет о кэмпе как о полноценном предмете исследования. Серьезные литераторы работают в таком традиционнейше массовом жанре, как детектив. По Достоевскому снимается сериал, по Виктору Гюго ставится мюзикл. Все это — свидетельство отнюдь не того, что различие между «массовым» и «высоким» будто бы исчезло. Всего- навсего пришло время очередной раз перепродуматъ их соотношения друг с другом, а заодно и с миром, который они оба, каждое на свой лад интерпретируют.

Общество антракта в ожидании третьего звонка

На закате XX столетия интеллектуалы востребовали массовую культуру не только и не столько даже для игр, сколько для изыскивайия новых возможностей жизни культурных смыслов. Пафос-то массовая культура не только пародирует, он ведь там и в самом деле есть, в то время как высокая культура, кажется, напрочь его утратила. Массовая культура убийственно серьезна; развлекает и забавляет она в пределах очень большой серьезности. Она сама себя всерьез принимает. И мир, как он ей в меру ее кругозора дан, тоже воспринимает вполне безусловно. Для нее «все так и есть». Она же доверчива очень. Не тем ли среди прочего она стала интересна недоверчивым умникам? Сами-то они такую серьезность, такую безусловность уже и подзабыли...

Масскульт, конечно, «одноклеточный», но эта клетка непрерывно делится и порождает внутри себя дифференциации. У нее уже сейчас есть «верх» и «низ», центр и периферия, элита и мэйнстрим. Один умный наблюдатель назвал как-то, например, «Битлов», тяжелый рок — и даже то же MTV! — «элитарной массовой культурой» в отличие от «попмэйнстрима», от массово распеваемой попсы. Можно соглашаться или не соглашаться с мыслью, что именно «элитаризирующие» процессы в современном масскульте — самое ценное, что происходит сейчас в культуре вообще; но что это самое в нынешней культуре активное — очень вероятно.

Возможно ли в массовой культуре движение «по вертикали», к тем самым трансцендентным ценностям и смыслам, напряженная память о которых животворит, по нашему скромному мнению, всякую культуру? Да почему же нет? Оно вообше, по-моему, возможно на любом материале, и наш дезориентированный век как раз это доказал.

Человек никуда не денется и от своей потребности в высоких смыслах высокой культуры, и от той жесткой иногда, может быть, и жестокой дисциплины, которые они от него требуют. Тоскует он в аморфности и необязательности «массового». Невыносима ему сплошная легкость бытия. (Не затем ли Провидение уготовило нам постмодерн, чтобы мы это как следует прочувствовали?..) Напряжений требует человек. Вот смотрите, наблюдайте: сейчас эти напряжения как раз начинают складываться... В интересное время мы живем.

Что до отношения к «массовому», то вполне понятно, что его не имеет смысла ни идеализировать (у чего, впрочем, не слишком большие традиции), ни проклинать (традиции тут настолько большие, что это потихоньку перестает быть актуальным). С ним, как со всяким материалом, надо работать.

Ян Шенкман

Автопортрет на фоне голубого экрана

С телевидением у меня сложные отношения: смотрю, но не одобряю. Так же реагируют большинство телезрителей — смотрят и ужасаются. А что нас, собственно, не устраивает?

Основные претензии таковы. ТВ тиражирует массовую культуру, насаждает безвкусицу, насилие и вообще из думающих людей превращает нас в тупых потребителей, в животные существа.

Насчет масскультуры — вопрос чисто теоретический. Какой же ей еще быть, если телевидение — средство массовой информации? Не может же вся страна смотреть передачи, рассчитанные на 5% своего населения. Этим 5% время от времени кажется, что есть некий абстрактный идеал, недоступный глупому большинству. Глупое большинство смотрит сериалы и детективы, отдалясь таким образом от искомого идеала.

Даже на самом высоком уровне критика масскульта, как доминанты «одномерного человека» (Маркузе) и компенсации отчуждения (Фромм), сводится к критике «массового человека». А чем он, собственно, плох? Даже не так: плох он или хорош, но другого человека у меня для вас нет, придется мириться.

Этому человеку непонятен язык научной лаборатории и критика-постмодерниста. Ему требуется целый штат комментаторов, чтобы разобраться в информации о товарах, политике, искусстве, экономике. Нельзя сказать, что этот человек инфантильнее, чем его предки. Просто психика слабая, а жизнь непомерно сложна. И время от времени хочется снять напряжение, свести все проблемы к примитивным оппозициям (хорошее-плохое, наши-чужие).

В масскулъте все известно наперед: правильный политический строй, единственно верное учение, вожди, место в строю, звезды спорта и эстрады, мода на имидж «борца» или «секс-символа», кинофильмы, где «наши» всегда правы и побеждают.

Это так, но хорошо уже то, что никто нам не навязывает массовую культуру. За каждым остается право выключить телевизор. Конечно, ажиотаж поддерживается умелыми и циничными профессионалами, но сам факт спроса именно на это порожден потребителем, а не продавцом. Ведь, в сущности, масскульт демонстрирует нам не что иное, как наше собственное лицо. Просто раньше это лицо не показывали по телевизору, и с непривычки мы испугались.

В масскульте все известно наперед: правильный политический строй, единственно верное учение, вожди, место в строю, звезды спорта и эстрады, кинофильмы, где «наши» всегда побеждают.

Из ежедневного просмотра ТВ складывается вполне определенное впечатление о тех, кто живет в России. Мы очень любим халяву («Счастливчик» и подобные ему игротеки), обладаем знаниями на уровне пятого класса (см. предыдущий пример). Мы жестоки и несердобольны («Бригады», «Барон» и другие бандитские сериалы). Смеемся над дурацкими и пошлыми шутками («Аншлаг» и т.п.). Слушаем примитивную и некачественную попмузыку («Фабрика звезд» и почти все музыкальные передачи по центральным каналам). Обожаем копаться в чужом белье («Окна» и подобные им ток-шоу).

Список можно продолжить. Из него вырисовывается глупое, злое и малосимпатичное лицо современного россиянина. Становится ясно, почему многие пожилые люди, воспитанные на светлых образах советского человека, называют телевизионщиков вредителями и идеологическими диверсантами. Да как вы смеете! Разве мы не белые и пушистые?

Видимо, все-таки нет. К несчастью, ТВ довольно точно воссоздает на экране образ своего зрителя и его жизнь. Более того: информационное пространство сегодня устроено так, что того, чего нету в ящике, в реальности тоже нет. Спросите среднего россиянина, жив ли еще Альфред Шнитке и чем он сейчас занимается. Спросите о какой-нибудь сибирской деревне, где не бывает терактов и того, что называется информационными поводами. Ничего вам не скажут в ответ. Эту деревню по ТВ не показывали, трудно поверить, что она вообще существует.

Всех этих явлений нет в современной жизни, нету их и на экране. Но зато то, что есть, полностью соответствует действительности. Мы, действительно, таковы, какими нас показывает ТВ, но такими себе не нравимся. Отсюда и отвращение, с которым вглядываемся в голубой экран. «Какая гадость», говорим про очередной сюжет, но телевизор не выключаем — зеркало завораживает.

А между тем, кто сказал, что телевизор должен быть зеркалом? Это всего лишь средство массовой информации. Инструмент, который можно использовать самыми разными способами. И если мы не нравимся себе такими, как есть, с помощью ТВ можно изменить положение.

Как это сделать? Процедура известна и давно отработана в цивилизованных странах. Для начала надо понять, какими мы хотим себя видеть. То есть определить ценности общества и сформулировать их. А затем с помощью этих ценностей регламентировать деятельность телевидения. В Европе такой регламент называется вещательной директивой, но не в названии суть. Суть в том, что директива — это договор между каналом и зрителем. Она устанавливает жесткие правила, которые нельзя нарушать. Их соблюдение контролирует наблюдательный совет, представляющий все слои общества. Совет не допускает, чтобы зрителя держали за идиота и показывали ему то, чего он видеть не хочет: пошлость, жестокость, тенденциозную информацию.

Приведу недавний пример. На один из немецких каналов, если не ошибаюсь, на ZDF (Zweite Deutsche Ferhnsehen), подал в суд их собственный телезритель. Он был недоволен сюжетом, который снял корреспондент ZDF в Чечне. В сюжете фигурировал раненый боевик, но причина иска не в нем. Дело в том, что корреспондент снимал раненого и не оказал ему помощи, а это идет вразрез с ценностями, вразрез с вещательной директивой.

Под вещательной директивой имеется в виду не цензура, которой наши СМИ так страшатся, что готовы все себе разрешить. Речь о том, чтоб повысить планку, а не понижать ее дальше. Не черненькими себя любить, а привыкнуть жить в чистоте.

Сама собой эта планка вряд ли повысится. Ведь телевизионщики — не особая каста и не высшие существа, прилетевшие к нам из другой галактики. Они воспитывались в тех же детских садах и на тех же телепрограммах, что зрители. Им, как и всем нам, требуется система ограничений. Культура по сути своей (в отличие от бескультурья) и есть система ограничений с целью сделать этот мир немножечко лучше.

Цензуру с культурой перепутать несложно, тем более что они рифмуются. Но цензуру устанавливают властные институты и владельцы телеканалов. Цели у них самые разные — от политики до коммерции. А культура — забота общества. Всех тех, кто по утрам смотрит в зеркало, а по вечерам в телевизор. И то, и другое не должно вызывать у нас отвращения, но никто за нас не решит, какими мы хотим себя видеть.

А телевидение как таковое тут, я думаю, ни при чем. На то и существует это приспособление, чтоб транслировать массовую культуру. Она ведь не только массовая, она еще и культура.

Владимир Березин

Компромисс

Искусство компромисса — вот что формирует хорошо сделанную массовую культуру. Это промежуточное положение между сложной культурой и желаниями массового потребителя — а массовый потребитель хочет простого и незатейливого.

После десятилетия, что нервно реагировало на появление российской массовой культуры, почитая ее жанры низкими и не заслуживающими обсуждения, пришло другое десятилетие, за которым пришел новый век. Трехсоттысячные тиражи «женских детективов» не имеют отношения к фактору литературы (в них нет «плетения словес» и красоты метафор), но определенно являются фактором культуры. На стол русского читателя уже подавали западный роман-лавбургер, то есть короткий любовный роман, сделанный по конвейерной, почти макдональдсовской технологии. На этом столе побывали и иные блюда — канон западной фантастики, гангстерский роман и производственная мелодрама. Что-то усвоено, что-то отторгнуто национальным организмом.

Например, сравнительно высокое качество российской кинематографии и сравнительно низкая себестоимость позволили русским телесериалам вытеснить изаур и Пересов с рынка. А вот попытки создания национального лавбургера провалились. Живет лишь импортный вариант — поскольку зазор между сказкой и реальностью не должен обескураживать читателя.

Исследователи перестали брезговать этим бездонным Солярисом культуры и потянулись к нему с лупами и линейками. Стало понятно, что массовость — суть слава, но, что еще важнее, — деньги. Деньги стали труднооспариваемым критерием успеха — и творца, и исследователя. Но время дилетантов, безумные девяностые, прошло — сейчас нет лишних денег и к тому же в нашей стране уже привиты некоторые классические правила масскульта: верховенство заказчика- продюсера, серийность, срочность, отчетность и некоторый здоровый цинизм.

А помимо серой пехоты, безымянных солдат у армии массовой культуры есть и своя элита — летчики, спецназ и боевые пловцы. Теперь это двухсоставная булка с трудным тестом «высокого» и повидлом «развлекательного».

В современной российской литературе есть два парных персонажа — несмотря на разную степень популярности, оба они привязаны к слову «детектив», что стало почти синонимом «массовой литературы». При этом их читатель не только классический детективоед, но и разборчивый интеллектуал. Теперь интересно посмотреть — как эго сделано.

Бориса Акунина иногда сравнивают с Леонидом Юзефовичем — сравнения эти неинтересны, как обсуждение давнего вопроса, кто кого поборет — кит или слон. И кит, и слон в своем праве.

Гораздо забавнее, что литературные пуристы пишут Акунина через запятую с Марининой, когда говорят об упадке литературы. Это — общественный миф. Когда в детективе появляется мистическая составляющая (как бывает у Марининой) — это признак слабости автора, провал в сюжете, который латается этой мистикой или фантастическими изобретениями. Акунин в этом смысле стилистически выверен, его сравнивают с Эко и Фаулзом — основания для этого, безусловно, есть. Однако он еще похож и на сериал «Твин Пике» Линча: все его монахи — не то, чем они кажутся.

В этом и есть многосоставность: один читатель получает интри1у детектива, а другой — игру в «угадайку». Битву незакавыченных цитат и интеллектуальных ассоциаций — Достоевский, Лесков, Чехов. Акунин — хороший стилист, герои которого намекают чуть ли не на все литературные сюжеты, вместе взятые, ведут разговоры о Сущем и Вещем, месте Церкви в жизни общества, вокруг них загадки духа и материи, психоанализ и распад ядра атома. Ну, и монашка Пелагия, расставляющая все по местам.

Лицо духовного звания в роли детектива — традиция давняя, насчитывающая несколько классических персонажей. Традиция эта важная, потому что лишает повествование традиционной любовной линии — у Акунина это обыгрывается довольно забавно. Так же важна здесь и другая традиция — идеальный детектив всегда разворачивается в замкнутом пространстве, а лучшее замкнутое пространство — остров. В «Черном монахе» это действительно Остров Мертвых, уже не беклиновский, тот, что висел на каждой квартирной стенке в начале века, будто бородатый старина Хэм в квартирах физиков-шестидесятников. Остров здесь монастырский: не то Осташковская обитель — польская погибель, не то новоиерусалимский град Истра, где есть «мясоедная ресторация „Валтасаров пир“, парикмахерская „Данила“, сувенирная лавка „Дары волхвов“ и банковская контора „Лепта вдовицы“»...

Есть там взятый напрокат из шекспировской «Бури» Просперо — психиатр-любитель со всей магией своей терапии (и последующим ее разоблачением). Разговоры этого персонажа отсылают прямо к Чехову. Как писал Лев Шестов в «Творчестве из ничего»: «В „Черном монахе“ Чехов рассказывает о новой действительности и таким тоном, как будто сам недоумевает, где кончается действительность и начинается фантасмагория. Черный монах влечет молодого ученого куда- то в таинственную даль, где должны осуществиться лучшие мечты человечества. Окружающие люди называют монаха галлюцинацией и борются с ним медицинскими средствами — бромом, усиленным питанием, молоком. Сам Кобрин не знает, кто прав. Когда он беседует с монахом, ему кажется, что прав монах, когда он видит пред собой рыдающую жену и серьезные, встревоженные лица докторов, он признается, что находится во власти навязчивых идей, ведущих его прямым путем к помешательству».

Все как положено, сюжет пушен, раскручивается как пружина — вплоть до звонкого окончания на последней странице. Фальшивые чудеса разоблачены. Преступник наказан за недостаточное знание. Потом Пелагия ударилась в практически Евангельское странствие, и многие увидели в нем отсыл к «Мастеру и Маргарите».

Вторым героем Акунина (или первым, по времени появления) был знаменитый сыщик Фандорин. Когда в этом цикле одновременно появились «Любовник смерти» и «Любовница смерти», люди, узнавшие, что новых акунинских романов два, сразу решили, что один — «мужская» версия, а другой — «женская». И что нужно искать тот магический абзац, который их различает, а потом сесть на велосипед и ехать к кофейне в районе самой красивой площади города... Эти ожидания симптоматичны: после того как Акунин весело поиграл стилями на острове мертвых монахов, было бы неудивительно, если бон написал пародию на модный «Хазарский словарь» Павича.

Один из романов действительно пародия, отсылающая к истории про принца Флоризеля, известного в России скорее по фильму, а не по рассказам Стивенсона. Да и Фандорин появляется в московском Клубе самоубийц под именем принца Гэндзи. В одном из пассажей автор прямо ссылается на Стивенсона. И было бы как у Стивенсона, если б не акунинский юмор.

Итак, это интеллектуальная игра в форме детектива. Причем массовая литература предлагает игру двоякого рода: во-первых, это игра в «угадайку» — угадай мелодию, угадай сюжет, угадай персонажа с трех нот, с двух букв, с одного мазка.

Во-вторых, это игра с читателем на поле детектива — поскольку всякий детектив сам по себе игра в угадывание. Читатель и персонаж соревнуются в detection — расследовании. Кто убил или украл, зачем, что потом, ну и так далее. Именно поэтому старый анекдот о школьной учительнице, которая для привлечения внимания называет «Преступление и наказание» детективом, в эпоху победы массовой культуры перестает быть анекдотом.

Другая фигура жанра — Леонид Юзефович, у которого с Акуниным есть все же общее: восточная интонация, деталь, которая все время лезет наружу — как пистолет под двойным дном чемодана. У одного это Япония, у другого — монгольская степь.

У Юзефовича в романе «Дом свиданий» есть особая игровая составляющая, роднящая роман с компьютерными играми типа «квест»: собирание подсказок, которые со временем составят пазл, раздастся щелчок и все станет на свои места. Фактор игры, как сказано выше, вообще свойственен массовой культуре; масса, толпа — все равно что ребенок.

В другом романе, «Князь ветра», правильный и не очень успешный сыщик Путилин читает бульварные романы про самого себя, продолжает ругаться с женой и обожать сына. Но вот уж автор этих романов лежит е дыркой в голове, а над этой печальной картиной летает память о смерти монгольского князя, что хотел продать душу христианскому дьяволу: у монголов душ несколько, а дьявол — западный, привык, что у людей она одна. Тут же — обрывки записок русского офицера, что воюет на стороне монголов. Офицер воюет в чужой стране и осаждает Ургу задолго до Сюй Шучжена и задолго до Унгерна, но гораздо позднее пушлинских поисков истины. Офицеру рассказывают про призраки вещей и призраки людей, называемые тулбо. Самая интересная история про восточную призрачность вещей рассказана Юзефовичем мимоходом. Это история про то, как офицер идет на базар и покупает курицу. Он покупает жареную курицу, а потом оказывается, что эта курица фальшива — нет курицы, а есть безукоризненно точно собранный из куриных костей остов, обтянутый бумагой. Призрак курицы, тулбо. Это роман с двойным дном, а, как известно, то, что лежит между фальшивым дном и настоящим, — всегда самое ценное.

Читатель поставлен перед выбором: читать детектив про человечного сыщика, а хочешь — сопрягать в своем сознании Запад и Восток, которым не дано сойтись. Первым все расскажут в конце. Другим достанется вдохнуть рассветный ветер степи, который идет к Западу, идет к Востоку и возвращается на круги своя.

У Юзефовича есть и вполне детективный, но совершенно другой по стилистике роман о том времени, когда эсперанто, будто новая религия, вслед за революцией победоносно шествовало по странам и континентам. Но это одновременно и детектив о женщине, убитой на сцене провинциального клуба. Об эсперантистах двадцатого года, доживших до семьдесят пятого, о перекрученных судьбах и истлевшем быте. Это картина исчезнувшей цивилизации, рассказанная на особом языке. Как и сама цивилизация двадцатых годов, язык утопий того времени безвозвратно утрачен. Эсперанто оказался удивительно в стиле социальных утопий — фантастичных и прекрасных, но скошенных под корень другими утопиями XX века, гораздо более кровожадными.

Итак, это историческая литература в форме детектива или фантастики.

Специфика современной ситуации в том, что время описательной литературы кончилось — то есть кончилось ее время на рынке. Для того чтобы сделать текст успешным, он должен содержать интригу — и проще всего сделать эту интригу на схеме детектива. Получается компромисс между лихим сюжетом и тонким «плетением словес».

Для того чтобы сделать теист успешным, он должен содержать интригу — и проще всего сделать эту интригу по схеме детектива. Время описательной литературы кончилось, то есть кончилось ее время на рынке.

Компромисс обоих проектов — удачен. Он удачен потому, что в основе его лежит современная ситуация с массовыми жанрами: ими перестали брезговать. Что произойдет дальше — вопрос открытый.

Адекватного Фаулзу или Брэдбери русского текста сейчас нет. Есть акунинский проект и добротная литература Юзефовича, обращенные в прошлое. Актуального текста пока нет (в кинематографе, правда, есть «Бригада» — хорошо сделанный, но вредный фильм об идеальных бандитах). Современность пока не интересна авторам. В ней неуютно и неудобно.

Дэвид Боуи

«Это бульон, из которого выходит новое искусство»

Мы недавно приглашали наших читателей на кухню, на которой велись традиционные разговоры «за жизнь». Об злите.

Об элитарности.

И о массовой культуре, конечно же. Эту часть разговора хозяйки нашей кухни Ирины Прусс с дизайнером Юрием Алексеевым мы сберегли как раз для нынешнего случая...

И.П.: — Масскульт не создает ничего нового и в принципе не может дать ничего нового.

Ю.А.: — Я бы с этим с ходу не согласился. Клипы, попсовая музыка, кино — сейчас это бульон, из которого вылетают новые вещи.

И.П.: — Например?

Ю.А.: - MTV — это массовая культура. Скажем, элитарная массовая культура, если возможен такой парадокс, по сравнению с поп-мейнстримом, с широкой попсой, которую все потребляют и поют в России. Но MTV во многом как раз и задает образцы и предлагает нормы. Хотя это не высоколобое нечто, а именно бульон, из которого что-то вырастает — или не вырастает. И в самой возможности получить отсюда нечто значительное — может быть, самое пенное из всего, что происходит сейчас в культуре. Не потому даже, что оттуда, из этой вот каши, идут какие-то новые вещи, которые потом подхватывает, скажем, Гринуэй и делает из них свое высокое искусство, — не поэтому Просто потому, что сейчас центр культуры — к сожалению или к счастью — где-то там, в статусной массовой культуре. Естественно, изначальный прорыв — он всегда элитарен.

И.П.: — Это всегда так было, только медленно происходило.

Эстрадная певица и артистка оперетты А. Вяльцева

Ю.А.: — Так, может, именно с резким ускорением обмена между так называемым высоким и так называемым низким (или массовым) стало очевидно, что действительно интересные веши происходят именно там.

И.П.: — Хорошо бы все-таки сначала договориться о терминологии. Скажите: «Преступление и наказание» — детектив?

Ю.А.: — В каком-то смысле да!

И.П.: — Но именно «Преступление и наказание» возможно только одно на белом свете. «Парфюмер» Зюскинда — то же самое. Просто время от времени какие-то произведения большой литературы являются как бы в обличье попсы, но от этого не становятся попсой, потому что у них природа другая. Они как бы принадлежат двум мирам.

Ю.А.: — Но сейчас это скорее норма, а не исключение.

И.П.: — Да и раньше случалось нередко. Романс, который для нас в камерных концертах давно стал фактом высокой музыкальной культуры, при рождении, несомненно, был нормальным масскулътом.

Ю.А.: — Когда это он для нас становится фактом высокой культуры?

И.П.: — Когда оперный тенор поет итальянские песенки, они прямо с улиц отправляются в высокую культуру. Но не все, а те, что обычно поют оперные теноры.

Ю.А.: — Для меня это вещи типично попсовые.

И.П.: - Ну, если вещь сделана классно, она в какой-то момент теряет попсовость и остается дальше уже в другом качестве.

Ю.А.: — Или сделана классно, или прозвучала в нужном месте в нужное время.

И.П.: — Только для того, чтобы из попсы да попасть в высокую культуру, раньше время должно было пройти, теперь, действительно, это намного быстрее происходит. Вы представляете себе человека масскульта — как бы заведомо элитарного?

Ю.А.: — Да. В России сейчас — не знаю, а вообще — Дэвид Боуи. Он чуть помладше «Битлз». Более элитарен, чем они. Не совсем правильная аналогия, но чтобы вы поняли: это как Цой и Гребенщиков в перестроечные времена. Гребенщикова ценил определенный круг молодежи. Цоя все понимали, все любили: высоколобые эстеты, шпана — все. Я говорю сейчас не о них самих, я говорю об их бытовании в культуре. С «Битлз» происходило то же самое: даже самые «интеллектуальные» музыкальные эксперименты сразу же становились шлягерами. А с Боуи все не так просто.

И.П.: — Так почему вы тогда считаете, что он принадлежит массовой культуре?

Ю.А.: — Потому, что он делает. Его музыка состоит из сложной цепочки реминисценций, оценить которую может далеко не каждый. Я говорю не только о текстах, но и о самой музыке. Тем не менее уже больше тридцати лет он популярен. Не так, как «Роллинг стоунз», например, они стали своего рода памятником самим себе. Боуи же придумывает новые культурные повороты: в музыке, в клип-арте, даже в манере одеваться. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что с него-то и начался клип как самостоятельный жанр искусства. Все это немедленно подхватывается, тиражируется и переводится как раз в «попсовый» продукт массовой культуры. А вообще- то я не очень хорошо понимаю, что такое массовая культура.

И.П.: — Так я ввела прямо в определение — невозможность производить новое. Чего спорить, надо тогда переопределить, и все.

Ю.А.: — Я не понимаю, что делать с таким определением. Тогда вы должны сказать, что MTV — не массовая культура, что будет заведомая неправда, потому что это самая массовая культура и есть. Значит, ваше определение не соответствует тому, что интуитивно ожидаешь. Значит, оно устарело.

И.П.: — Да вы еще консервативнее, чем я: какое-то жесткое представление о высокой культуре. и все, что туда не влезает, автоматически относится к массовой. Вы любовные романы когда-нибудь читали? Ну, по крайней мере подрабатывали переводами. Вот это и есть типичная массовая культура. Вы хотите сказать, что число включающих MTV уже делает его массовым?

Ю.А.: — Ну и в том числе.

И.П.: — Знаете, фильм «Покаяние» в свое время смотрела вся страна, что не сделало его фактом массовой культуры. И не потому" что он так уж немыслимо хорош — потому что он сделан по-другому.

Ю.А.: — Дэвид Боуи, который, по вашему определению, не принадлежит массовой культуре, тем не менее влияет на нее, она влияет на него, процесс идет чрезвычайно быстро — обмен происходит не на уровне поколений, а на уровне месяцев. Поэтому, рассматривая ситуацию XIX века, мы можем почти без ущерба для смысла вообще не касаться низовой культуры. А тут мы так поступить не можем, потому что картины не будет как без тех, кто эту кашу двигает, так и без тех, кто, собственно, собой эту кашу и представляет. Персона автора гораздо больше чем когда бы то ни было погружена вот в этот самый бульон массовой культуры. То есть разница здесь количественная такая, что уже и качественная. То же самое в массовом кинематографе...

И.П.: — Для меня бесспорно, что Тарантино или Гай Ричи есть факт постмодерна, который, извините, всегда исключительно элитарен. Другое дело, что у каждого такого произведения есть внешний пласт, который читается как типичный масскульт, типичная "попса"; им вполне можно удовлетвориться и не лезть дальше, не читать другие пласты смыслов — и многие так и делают.

Ю.А.: — Людей, которые смотрят "Криминальное чтиво" именно и только как боевик, много — но как боевик он, уверяю вас, хуже, чем "Терминатора или "Крепкий орешек".

И.П.: — Да. Поэтому оглушительный успех он имел именно среди интеллектуалов. Но только возможность увидеть его как чистый боевик сделала его по-настоящему кассовым. Я думаю, что если бы там этого было меньше, его бы и интеллектуалы не скушали.

Ю.А.: — Но вы понимаете, что точно так же был устроен Достоевский?

И.П.: — Конечно. Он печатался в газете, из номера в номер, и люди не могли дождаться продолжения. Но Достоевский не принадлежит массовой культуре. Он ее создает. Он приносит новые смыслы.

Ю.А.: — А еще он пользуется арсеналом массовой культуры. Баланс между творцом и инструментом в клипах и в кинематографе — он как-то меняется в пользу инструмента. Когда мы говорим о Достоевском.

И.П.: —Да я не вижу принципиальной разницы между Достоевским и Тарантино — только в богатстве смыслов у Достоевского и сравнительной их бедности у Тарантино. Но ясно же, что, тем не менее, у Тарантино их, этих смыслов, столько, сколько никакому боевику не снилось.

Ю.А.: — Если массовая культура - это то, что не имеет больше одного смысла и не приносит ничего нового, — о’кей! Тогда ни "Битлз", ни Дэвид Боуи, ни Тарантино — это не массовая культура. Еще раз говорю, мне кажется, что это определение для нынешней ситуации не релевантно.

Массовая культура во времена постмодерна стала принимать гораздо более активное участие в создании чего-то новою. Если вы одинокий гений - вы сидите в своей кочегарке и вам ничего не надо. Эдакий "Портрет" Гоголя получается. Такая ситуация литературна, но мало реалистична, дли этого нужно быть либо рантье, либо диссидентом. То, что происходит сейчас, гораздо богаче, разнообразнее, чем когда-то было, но в нем гораздо меньше точечных достижений, очень уж сильно отстоящих от общего уровня. Если хотите, изменились технологии. Сейчас намного важнее становится вовлеченность в процесс. Когда вы талантливый, успешный, многосмысленный и делаете что-то в кино, в музыке, в видеоарте, это очень быстро подхватывается, растаскивается на цитаты и цитаточки, вываливается в общий котел, там варится, потом из этого снова появляется новое. Так получается. Вы свою "нетленку" все равно ваяете с осознанным или подсознательным учетом ожиданий — не просто как чистое искусство. И вот на этом стыке искусства и коммерции, по-моему, и происходит самое интересное. А в так называемой сфере высокого искусства, на мой взгляд, ситуация довольно тоскливая, по крайней мере в России.

И.П.: — Здрасьте! Если называть имена в нашем кинематографе — то все равно так или иначе всплывут Герман и Сокуров, и никуда не денешься; но ни тот, ни другой никакого отношения к массовой культуре не имеет.

Ю.А.: — Да, не имеют. Они действительно остаются в рамках, как теперь это называется, кино "не для всех". Это российская специфика. А вот если, например, вспомнить Ларса фон Триера, его мыльную оперу "Королевство", то можно с уверенностью сказать: факт высокого искусства на— лицо, но ведь любой его фильм был бы невозможен, если бы он не сидел и не смотрел телевизор. Для него массовая культура — материал, из которого все делается. Он бы не состоялся без нее. С другой стороны, я бы сказал, что в кино граница между "высоким" искусством и массовым условна. Не только потому, что кино потребляет большее количество народа — легче два часа посмотреть на экран, чем пойти в магазин, купить книгу, прочесть первые пятьдесят страниц и, так и не добравшись до завязки, поставить книгу на полку до того момента, когда будет свободное время почитать (то есть навсегда). Дело в том, что кино быстрее реагирует на интеллектуальную моду, чем литература. Поэтому здесь быстрее стерлась эта самая граница: Дэвид Линч, Жене, Тим Бертон. Они все разные, но их объединяет одно важное свойство — их фильмы работают на разнородную аудиторию. Жанровые рамки - детектив, лав-стори, мистика — делают их творчество массовым. Но сами реплики, музыкальные и кинематографические реминисценции, сознательное жонглирование видеорядами, парадоксальные сочетания внешнего вида героя с его жанровым назначением, да что угодно, делают эти фильмы предметом жарких обсуждений среди ценителей искусства. Или вот возьмем, например, Гринуэя. "Интимный дневник" — его не было бы без MTV...

И.П.: — Что вы имеете в виду?

Ю.А.: — Я имею в виду приемы. Самое не попсовое, что есть на MTV, — это не музыка, это видеоряд. И "Интимный дневник" Гринуэя — совершенно в клиповой стилистике. Вот вы это не смотрите, а посмотрите: там настолько смазана граница между, как вы бы сказали, высоким и низким, настолько одно постоянно перетекает в другое.

А что в ваших традиционных искусствах происходит? Вот недавно наткнулся дома на неизвестно откуда вынырнувший "Художественный журнал". Он состоял из статей, названия которых я постараюсь вспомнить: это симптоматично для тогдашней — середина 90-х — так называемой элитарной культуры. Статья первая называлась "Кот умер": о том, как какой- то японский художник в своей инсталляции убивает кота, чтобы показать то-то, то-то, то-то. Дальше статья, рассказывающая, как какой-то казахский художник убивает барана, обмазывается его кровью, чтобы показать всему европейскому миру, закостеневшему в своем буржуазном мирке, какой он дикий и как он хочет вернуться назад в природу, к первичным ощущениям. Мне показалось это очень характерным, симптоматичным, что ли. Сейчас, правда, все стало почище — сейчас поменьше крови, больше геля и формалина. Атак все то же самое.

Просто ситуация в культуре такова, что если где-то и есть это самое "высокое" искусство, если и сидит в наше время где-то человек и пишет александрийским стихом прекрасные чистые стихи — не про то, как он поджарил и съел собственных родителей, а просто о человеческих чувствах, которые никуда не делись за последние годы, — это замечательно и здорово. Но я ничего об этом не слышал...

Во всем мире

Почему слева?

Своих младенцев большинство матерей инстинктивно носят на левой части тела. Британские ученые исследовали, почему это происходит именно так. Предположение, что женщины хотят оставить свободной правую руку, было отброшено как неверное, ибо матери- левши носят детей таким же образом.

Ученые видят причину в другом: левую руку контролирует правое полушарие, где расположены эмоциональные центры. Так вот, матери на этой, глубже "чувствующей стороне" быстрее реагируют на малейшие сигналы, идущие от их чад.

Прибор читает по глазам

Всем давно знакомо крылатое выражение "глаза — зеркало души". Известно также, что по радужной оболочке глаза можно судить о разных заболеваниях и в целом о здоровье человека. Но все это субъективные наблюдения. Как же подступиться к объективной оценке здоровья, исходя из этих внешних качественных признаков?

Ученые медики, работающие в Сингапуре, обнаружили, что при обследовании около восьми тысяч пациентов с функциональными нарушениями работы мозга, у них втрое чаще отмечались отклонения в кровоснабжении сетчатки глаза. Исследователи предположили, что подобные симптомы отражают аналогичные явления в кровеносных сосудах мозга. Остро ощутилась потребность в новом приборе, не затрагивающем измерение артериального и венозного давления крови. На сегодня это мог сделать только монитор, соединенный с сердцем.

Американская фирма "Сарнофф корпорейшн" разработала оксиметр для сетчатки глаза, способный измерить насыщение мозга кислородом без вмешательства в большие полушария Прибор излучает низкоэнергетичные лазерные пучки, и благодаря ему видно "по глазам", как кровь становится насыщеннее и ярче, когда несет в себе кислород в нужном количестве. Фирма разрабатывает ручной вариант прибора для клинических испытаний и обследования людей, обращающихся за помощью к окулистам.

Экономные посудомойки

Немецкая компания Siemens выпустила новую посудомоечную машину. Главное ее достоинство — экономичность. Для мытья посуды требуется всего 14 литров воды, то есть на 25 процентов меньше, чем потребляют обычные машины, да и электричества они тратят в полтора раза меньше. Кроме того, машина обладает искусственным интеллектом: на панели нет ни одной кнопки — в зависимости от количества и степени загрязненности посуды машина сама выбирает режим работы.

Владилен Баращенков

Эффект телепортации

Этот термин пришел к нам из сказок и научной фантастики. Мгновенное перемещение из одного места в другое — сразу, минуя промежуточные состояния. Исчезнуть на Земле и тут же материализоваться где-нибудь на Луне или Марсе! Возможно ли такое? С первого взгляда — нет. Казалось бы, при этом нарушаются многие хорошо проверенные законы классической физики. Тем не менее квантовая механика и некоторые недавние эксперименты с микрочастицами доказывают, что при некоторых условиях это вполне достижимо. Как это часто случается в последнее время, наука оказывается фантастичнее самой запредельной фантастики...

Три способа летать, не взлетая

Напрягшись, Джени ощутила прилив какой-то чудесной, радостной энергии. Родившись где-то в глубине ее мозга, она переполняла теперь все ее тело, ставшее вдруг невесомо легким. Так бывает иногда во сне, когда, раскинув руки и чуть оттолкнувшись, вы чувствуете, что летите, оставляя глубоко под собой зеленую щетку леса и голубую змейку реки. На мгновение глаза Джени закрыла серая дымка, и она с удивлением и восторгом увидела, что находится в соседнем доме, в комнате Джека, где ей так хотелось побывать. Окна и двери оставались закрытыми, стены целы, а она тут.

— Удалось! Научилась перемещаться! Я всегда знала, что смогу!..

Вот так или почти так описывают телепортацию писатели-фантасты. Нужно напрячься, сильно пожелать, и чудесная ментальная сила перенесет вас, куда пожелаете.

Такая телепортация в одном ряду с телепатией, телекинезом и прочими паранормальными явлениями, не имеющими абсолютно никакой научной основы и никогда не наблюдавшимися, хотя бытует масса легенд о том, что кто-то, где-то, когда-то встречался с чем-то подобным. Но это уже из области не знания, а веры. Людям (да и мне самому — чего греха таить1.) очень хочется, чтобы в мире было что-то необыкновенное, из ряда вон выходящее.

С точки зрения науки паранормальные явления могли бы случаться, существуй кроме наших трех еще четвертое пространственное измерение. Подобно тому, как плоскому двумерному муравью казалось бы чудом телепортации, если бы из одного очерченного круга, не пересекая его границ, он смог вдруг переместиться в другой, так и героиня фантастического рассказа Джени была удивлена, обнаружив себя в соседнем доме. Вот только нет четвертого измерения в нашем мире! Может, в других вселенных оно и существует, но в нашей его определенно нет. В этом убеждает как наш обыденный, так и строгий научный опыт (см. об этом в статье автора "Сколько сторон света у нашей Вселенной?" в февральском номере "Знание — сила" за 2001 год).

Близнецы или клоны?

Другой способ телепортации, когда на промежуточной стадии транспонируемый объект представляется в виде пучка кодированного излучения, обсуждается Н. Винером в его знаменитой книге "Кибернетика". Этим способом можно было бы воспользоваться, умей мы в деталях, с мельчайшими подробностями описать состав и структуру макроскопического тела — на первый раз хотя бы простого булыжника, а потом, набравшись опыта, уже и человека. Собранную информацию можно закодировать, например, в серии электромагнитных сигналов или гравитационных волн, способных без искажений проходить колоссальные космические расстояния. Перебросив информацию в требуемое место, можно будет точно восстановить объект по его описанию.

Перемещение, правда, не мгновенное — нужно время на воссоздание объекта, да и скорость сигналов хотя и очень велика (300 тысяч километров в секунду), но не бесконечна. С этим можно было бы примириться, хуже другое — квантовая физика доказала, и это было многократно подтверждено на опыте, что описать предмет абсолютно точно, со всеми деталями, принципиально невозможно. Знаменитое соотношение неопределенностей, открытое почти 80 лет назад немецким физиком Гейзенбергом, утверждает, что точно измерив координаты тела, мы не сможем узнать его скорость. Измерение координат "размазывает" скорость, и та может иметь любое значение. А если мы попытаемся измерить скорость, то сразу же "размажется", станет неопределенным положение тела.

Телепортация: успехи впереди!

В 1997 году к австрийскому физику Антону Цаилингеру (род. 1945) пришла мировая известность: е эксперименте, проведенном им, удалось впервые телепортировать фотоны (см. "Знание — сила", 2000, Ns В). В конце 2003 года на страницах немецкого журнала "Бильд дер Виссеншафт" появилось интервью с А. Цайлингером, профессором Института экспериментальной физики при Венском университете и автором популярной на Западе книги "Под покровом Эйнштейна. Новый мир квантовой физики". Выдержки из этого интервью мы предлагаем вам сегодня.

* "БдВ": — Вы телепортируете элементарные частицы на большое расстояние, проводите квантовые эксперименты с молекулами, состоящими из семидесяти атомов углерода, а теперь планируете провести подобные опыты с вирусами. В связи с этим хочется спросить, не грозят ли нам новые опасности? Что если спецслужбы или террористы захотят, например, телепортировать к своим жертвам чрезвычайно вирулентные вирусы?

Цайлингер: — Вирусы? При телепортации транслируется не материя, а информация. Пока нам удавалось телепортировать только частицы света — фотоны. Мы даже не знаем, сколько времени понадобится, чтобы поставить такие же опыты с более крупными объектами. Даже если мы проводим какие-то квантовые эксперименты с молекулами, мы еще очень далеки от того, чтобы телепортировать их. Здесь, кстати, надо пояснить, почему мы можем говорить о телепортации исходной частицы, когда мы вроде бы передавали лишь информацию об ее состоянии. Дело в том, что в этот момент исходная частица теряет свои прежние свойства, а Другая частица, которую мы называем телепортированной, приобретает эти свойства и теперь уже ничем не отличается от оригинала.

* "БдВ": — В вашей новой книге "Под покровом Эйнштейна" вы заявляете, что "информация — это первородное вещество Вселенной" и что "действительность и информация — это одно и то же". Может ли информация, по вашему мнению, существовать отдельно от материи и энергии, и не сводятся ли, чего доброго, последние к голой информации?

Цайлингер: — Для меня действительность и информация неразделимы как две стороны одной медали.

В конце концов, в один прекрасный день, возможно, удастся выразить на языке информации все физические процессы, да и вообще все содержимое естественных наук.

* "БдВ": — Не ведет ли ваша интерпретация квантовой физики — а здесь вы следуете традиции Нильса Бора — к субъективизму, ведь в итоге оказывается, что все зависит от сознания?

Цайлингер: — В квантовой физике и впрямь роль наблюдателя гораздо выше, чем прежде, однако его влияние нельзя назвать неограниченным. Единичные события совершаются абсолютно случайно и не подвержены нашей воле.

* "БдВ": — Если информация неизбежно зависит от наблюдателя и субъекта, то каким же образом физики приходят к объективным результатам? Ведь квантовая физика все же не образчик своеволия?

Цайлингер: — Информацию нельзя назвать чем-то исключительно субъективным. Конечно, информация — это то, чем кто-либо обладает, но в то же время это — информация о чем- то, то есть о самой действительности. * "БдВ": — Нильс Бор сказал однажды: кто не шокирован квантовой физикой, тот не понял ее. А Ричард Фейнман обмолвился даже, что квантовую физику не понимает никто. Проводя свои изощренные эксперименты, вы проникли в причудливый мир квантовой физики глубже, чем большинство других людей. Стала ли она для вас еще загадочнее? Цайлингер: — Проблема, о которой говорили Бор и Фейнман, заключается в следующем: с одной стороны, положения квантовой физики с невероятной точностью подтверждаются в экспериментах, вдобавок они очень красивы с математической точки зрения; с другой же стороны, этому разделу науки недостает какого-то понятного всем основополагающего принципа, из которого проистекала бы вся теория. Подобные принципы есть, например, в частной и общей теории относительности Эйнштейна.

Я думаю, что проблема тут в односторонне понятом реализме и надеюсь, что, прекратив разделять действительность и информацию, мы сделаем шаг в нужном направлении.

Итак, чем точнее измеряем координату, тем больше размазка скорости, и наоборот. Для макроскопических тел это остается фактически незаметным, а вот для молекул, атомов и других микрочастиц нельзя одновременно точно измерить скорость и координату. Поэтому описать предназначенное к транспортами тело можно лишь приближенно, какими бы изощренными не были способы измерений. Транспортированная реплика тела лишь похожа, но не идентична оригиналу.

Впрочем, практически это может быть вполне достаточным. Если передать внешние габариты куска железа и формулы, описывающие его атомы, это позволит изготовить приближенную копию, которую, опять-таки в силу гейзенберговского запрета на абсолютно точные измерения параметров, мы не отличим от исходного оригинала. Конечно, кусок железа — это предельно простой случай, но и в предельно сложном случае телепортации человека тоже возможен приближенный подход. Зачем передавать, например, точное расположение атомов его пищевода? Достаточно информировать адресата о структуре биологических тканей и их расположении в пищеводе. Мы знаем, что человек с протезом ног, почки, даже сердца не перестает быть самим собой. Насколько далеко можно пойти по этому пути?

На какой "красной черте" будут разрушены память и собственное "Я" оригинала? И вообще, что это будет — почти клон или всего лишь близнец? Сегодня эти вопросы из области фантастики. Тем не менее в отличие от чисто умозрительной "паранормальной транспортами" приближенная "винеровская телепортация" в принципе осуществима.

Наконец, есть еще квантовая телепортация, которая сегодня интенсивно обсуждается в самых серьезных физических журналах. Для того чтобы понять, в чем тут дело, нам придется еще раз поговорить о главной особенности квантовой физики.

Загадка, придуманная Эйнштейном

Квантовая механика — очень трудная наука, выводы которой часто противоречат здравому смыслу и нашему повседневному опыту. Неискушенному человеку трудно поверить в "придуманные физиками" соотношения неопределенностей. Кому придет в голову сомневаться в том, что у катящейся по столу горошины есть одновременно координата и скорость? Казалось бы, то же должно быть и для любой микрочастицы. Что из того, что она маленькая? Нужно просто научиться точным измерениям.

А вот опыты с микрочастицами говорят, что это не так. Пытаясь при измерении координаты "приколоть" частицу к точке, мы всякий раз передаем ей импульс. На тяжелую горошину это почти не оказывает влияния, а, например, легкий электрон, как живчик, прыгает при этом от одной точки к другой. Получается, что говорить одновременно о координате и скорости просто бессмысленно. Это — несовместимые понятия. Если измерена координата, мы можем говорить о частице, если же точно известна скорость — мы имеем дело фактически с распределенной в пространстве волной, которую не опишешь одной- единственной координатой.

Этого нельзя понять, ведь "понять" означает уменье выразить нечто новое через более привычные понятия, а квантовые понятия нельзя выразить через понятия, известные нам из школы ньютоновской физики. Квантовые понятия надо просто принять — привыкнуть к ним.

Студентом я никак не мог осмыслить фразу из учебника квантовой механики Д.И. Блохинцева: "Фотон нельзя представлять себе поплавком на гребне квантовой волны", и однажды сказал об этом Блохинцеву. Он с присущим ему юмором посоветовал: "А вы прочитайте эту фразу раз пятьдесят и всякий раз старайтесь понять, что бы это значило. Когда будет читать пятьдесят первый раз, вам все это покажется изначально очевидным!"

Проходя сквозь преломляющий кристалл, фотон расщепляется на два дочерних (ротона со взаимно перпендикулярной поляризацией, поэтому, измерив направление поляризации фотона А сразу узнаем, какова поляризация фотона Б. Телеграфное сообщение наблюдателям в точке 2 о том, какое будет результот их измерения, покажется им похожим на откровение дельфийского оракула или пророчества болгарской предсказательницы Ванги.

Измерение поляризации фотонаХ превратило бы его в фотон со случайным направлением поляризации. Однако можно измерить относительную поляризацию фотонов АиХ,не изменяя их собственной. Физики умеют это делать. Теперь, зная относительные поляризации пар А -X и А-Б, можно телеграфировать в точку 2, как нужно повернуть вектор поляризации и фотона Б, чтобы он стал неотличимой копией фотона X.

Принципиальную несводимость квантовых представлений к ньютоновским постоянно подчеркивали создатели квантовой науки, хотя с этим не соглашался Эйнштейн. Он полагал, что мы имеем дело всего лишь с временными "строительными лесами" на здании будущей физики, и пытался найти примеры, которые доказали бы неполноту квантовой теории, в силу которой она и приводит к парадоксам.

Один из таких примеров, который Эйнштейн придумал вместе с двумя своими коллегами, сводится к следующему. Частица света фотон, проходя через кристалл кальцита, превращается в два фотона с одинаковой (половинной) энергией и взаимно перпендикулярными поляризациями: у одного фотона колебания электрического поля происходят вертикально, у другого — горизонтально. При этом мы не знаем, у какого фотона какая поляризация. Известно лишь, что они перпендикулярны друг другу. Чтобы узнать их, один фотон (будем называть его "фотон А") направим в точку 1, где стоит анализатор поляризаций, а второй фотон (Б) пусть летит в точку 2, где есть свой анализатор. Точки 1 и 2 удалены друг от друга, и между приходящими туда фотонами нет никакой материальной связи.

Ясно, что, измеряя в точке I, мы с равной вероятностью можем обнаружить как вертикальную, так и горизонтальную поляризацию. По воде случая фотон, пришедший в точку 1, может обладать любой из них. Измерение в точке 2, казалось бы, по воле случая, тоже обнаружит одну из двух — фотоны-то совершенно равноправны. Однако квантовая теория говорит, что хотя между фотонами нет никакой материальной связи, измерение в точке I каким-то неведомым нам путем (в этом, по мнению Эйнштейна, и проявляется неполнота квантовой теории) влияет на фотон Б. Случайность в точке 2 почему-то мгновенно исчезает, и можно телеграммой известить удивленных наблюдателей в точке 2, каков будет результат их измерений, даже если оно выполняется в тот же момент времени, что и в точке I. Влияние одной точки на другую, будь одна из них на Земле, а вторая на Марсе или еще дальше, передается с бесконечной скоростью.

Современная квантовая механика — комментировали этот пример Эйнштейн и его коллеги — предсказывает существование в природе канала передачи информации с удивительными свойствами, в которые трудно поверить. Как будто и вправду существует экстрасенсорное дальновидение, о котором часто говорят сторонники паранормальных явлений!

Однако в действительности в примере Эйнштейна нет никакого парадокса. Это объяснил датский физик Нильс Бор. Фотоны в точках 1 и 2 нельзя считать совершенно независимыми, поскольку мы заранее знаем, что их поляризации хотя и могут быть любыми, необязательно перпендикулярны друг другу. Поэтому, измерив поляризацию одного из них, мы сразу же скажем, какова она у другого.

Правда, причину мнимого парадокса легко усмотреть лишь в простом примере с двумя фотонами. В общем случае квантовых систем, рассмотренном Эйнштейном и его коллегами, она не столь очевидна. Состояние фотона характеризуется всего лишь одним параметром — направлением поляризации; состояния более сложных систем определяются большим числом переменных, и. тем не менее, их значения мгновенно передаются в точку 2, как только измерение делает их известными в точке I. И во всех случаях причиной является некое априорное условие — корреляция, как говорят физики, связывающая квантовые объекты.

И вот тут мы встречаемся с самым интересным, ради чего читателю пришлось преодолеть дебри квантовых парадоксов. Присоединив к двум "эйнштейновским" фотонам еще один с произвольными свойствами и связав его условием координации, мы сможем телепортировать этот фотон на сколь угодно далекое расстояние.

Квантовая телепортация

Вот как это делается. Наш рассказ будет несколько неточным, но пусть простят нас специалисты, — это делается для того, чтобы проще передать суть дела. Прежде всего следует иметь в виду, что мы не можем точно измерить поляризацию отдельно взятого фотона — повторные измерения всякий раз будут давать различные (случайные) значения. Дело в том, что число фотонов н их поляризация связаны соотношением неопределенности, как координата и скорость. Поэтому, если точно известно число фотонов (в нашем случае это единица), их поляризация остается неопределенной. Для ее измерения нужно пропустить сквозь анализатор лазерный пучок с неточно известным числом фотоноа Если у нас три фотона — эйнштейновская пара А, Б и предназначенный для телепортации фотон X, их поляризации нам неизвестны. Мы знаем только, что колебания электрических полей А и Б взаимно перпендикулярны, а относительно фотона X вообще ничего нельзя сказать. Мы должны телепортировать его таким, каков он есть, никоим образом не касаясь его, чтобы не превратить его в какой-то другой фотон со случайным значением поляризации. На первый взгляд, задача невыполнимая — как направить материальный объект в заданную точку, не прикасаясь к нему?

Квантовые законы допускают такой фокус. Запрещено измерять поляризацию фотонов, однако ничто не мешает измерить относительную поляризацию находящихся в точке 1 фотонов X и А — параллельны колебания их электрических полей или перпендикулярны? Если параллельны, то поляризация фотона Б в точке 2 перпендикулярна фотону X и, повернув ее с помощью преломляющего кристалла на 90 градусов, мы получим точную копию фотона X. Ну, а если X и А поляризованы перпендикулярно друг другу, то с фотоном Б вообще ничего делать не нужно — его поляризация совпадает с X. Конечно, для того чтобы в точке 2 знали, что делать с фотоном Б, надо послать туда сообщение с результатом измерения относительной поляризации X и А.

Поскольку все фотоны совершенно одинаковы и различаются лишь направлением поляризаций, то фотон Б теперь абсолютно идентичен исходному фотону X.

Подобным образом можно телепортировать и более сложные объекты, состояние которых определяется большим числом параметров: для каждого транспортируемого объекта X создается эйнштейновская пара объектов А и Б, затем измеряются относительные параметры пары X и А. что мгновенно определяет параметры удаленного объекта Б, а полученная в точке 1 информация посылается в точку 2 в качестве инструкции для изменения параметров объекта Б.

Чтобы лучше уяснить суть квантовой телепортации, прибегнем к следующему примеру. Пусть у нас имеются две монеты. Мы не знаем, какой стороной повернута каждая из них — орлом или решкой, но известно, что повернуты они одинаково, то есть их положения скоррелированы. Одну из монет, не переворачивая, отправляют в другой город. Теперь между монетами нет никакой материальной связи, но как только я посмотрю, какой стороной лежит моя монета, я мгновенно узнаю положение другой.

Перед тем как я открою монету, мне могут принести третью монету (X) с неизвестным мне положением ее сторон и сказать лишь об относительном расположении этой и моей монеты — совпадают рисунки их сторон или нет Я сообщу об этом в соседний город владельцу находящейся там монеты, чтобы он знал, следует ему переворачивать монету или нет, после чего он может быть уверен, что его монета — точная копия монеты X. Между тем положение моей монеты и монеты X все время оставалось неизвестным. Я знал лишь об их относительной ориентации. В чем тут отличие от квантовой телепортации? Казалось бы, все одинаково.

Пусть читатель немножко поломает голову, прежде чем прочитает ответ!

А ответ состоит в следующем. С монетой X ничего не случилось — как лежала она на моем столе, так и лежит. Телепортирована лишь ее ориентация. Если сравнить монету X с отвезенной в соседний город, то обнаружится масса отличий — царапины, потертости и так далее. Это совершенно разные монеты с одинаковым расположением сторон. Иное дело в квантовом случае. Как уже говорилось выше, число фотонов и их поляризация связаны гейзенберговским соотношением неопределенностей — измерив поляризацию, мы потеряли счет числу фотонов, и мы не можем отрицать, что один из них исчез. С точки зрения повседневного опыта результат весьма удивительный, но в том же ряду, что и "размазка" скорости при измерении координаты. А поскольку в отличие от монет фотоны, если не считать их поляризации, абсолютно тождественны, неотличимы друг от друга, нельзя опровергнуть утверждение, что фотон Б — это перемещенный из точки 1 фотон X. В квантовой области своя логика, не совпадающая с нашей житейской.

Спор о сущности квантовой логики ведется со дня ее появления. Идея Эйнштейна о том, что парадоксальность квантовой логики обусловлена тем, что мы пока не умеем точно описывать природу, разделялась многими физиками и философами. Ведь статистическая "размазка" возникает всякий раз, когда некоторые параметры варьируются случайным образом. Как только глубинные причины вариаций становятся ясны, теория приобретает точный, как говорят физики, строго детерминированный характер. Эйнштейн и его последователи были уверены, что описание микроявлений станет тоже вполне однозначным в соответствии с "логикой здравого смысла", когда будет постигнута природа "заквантовых параметров". Позднее английский физик Белл доказал, что если параметры, отвечающие за статистический характер квантовой механики, действительно существуют в природе, то в ряде случаев результат измерений должен быть совсем не таким, каким его предсказывает квантовая теория. Однако очень точные измерения подтвердили предсказания квантовой теории, и сегодня мало кто сомневается в ее принципиально неустранимой статистичности. Это свойство природы, а не следствие неточности наших знаний.

Квантовая телепортация макрообъектов

Можно сказать, что квантовый способ телепортации является промежуточным между двумя описанными выше: "перекачка" состояния X на объект Б происходит мгновенно, как при транспортами нашей героини Джени из одной комнаты в другую, а подстройка состояния Б до полной идентичности с X совершается, как при винеровской телепортации.

Теоретически можно телепортировать любые объекты, хотя на опыте пока удалось "перебросить" только фотон и на расстояние всего в несколько десятков метров. На больших расстояниях трудно сохранить корреляцию эйнштейновской пары — она разрушается при столкновениях фотонов с частицами воздуха. Любое столкновение непредсказуемым образом изменяет поляризацию фотона, и никакого условия связи после этого уже нет. На очень большие расстояния можно рассчитывать л ишь в безвоздушном космосе или если использовать мощные пучки лазеров с огромным числом одинаково поляризованных фотонов. Часть фотонов избежит столкновений, и с их помощью можно осуществить телепортацию части лазерного луча.

Еще сложнее телепортировать протоны, взаимодействие которых в тысячи раз сильнее электромагнитного. Да и корреляцию установить здесь значительнотруднее. Если в опытах с фотонами применяются преломляющие кристаллы и отражающие зеркала — сравнительно простые средства, то во втором случае приходится использовать упругое рассеяние пучка протонов из ускорителя на жидководородной мишени, рассеяние на трудно изготавливаемых поляризованных мишенях с одинаковыми направлениями спинов всех атомов и тому подобное. Тем не менее группа физиков из подмосковной Дубны разработала схему эксперимента, позволяющего при сравнительно небольших затратах осуществить телепортацию протона в ближайшие два-три года.

В некоторых зарубежных лабораториях изучают возможность телепортации атомов — сложных систем, объединяющих рой электронов и тяжелое ядро. Создать устойчивую корреляцию квантовых состояний атомов — невероятно трудно. Впрочем, оптимисты убеждены, что в будущем удастся телепортировать даже молекулы.

— Ну, а зачем все это нужно? — возможно, спросит читатель. — Из чисто творческого интереса?

Однако не зря говорится, что нет ничего практичнее хорошей теории. Можно надеяться, что технология квантовой телепортации позволит создать принципиально новые, невиданные по быстроте и объему памяти вычислительные устройства — квантовые компьютеры. Вычислительная техника — компьютинг, как говорят специалисты — развивается умопомрачительными темпами. Каждые полтора — два года быстродействие компьютеров удваивается, а объем памяти возрастает в десятки раз. Несколько лет назад в Объединенном институте ядерных исследований была списана обслуживавшая весь институт вычислительная машина. Внушительных размеров комната, заставленная похожими на холодильники шкафами. Сегодня почти такую же вычислительную мощность имеет мой настольный помощник. Пять лет назад я приобрел неплохой персональный компьютер, а сегодня за ту же стоимость можно купить компьютер, внешне похожий, но заменяющий несколько десятков таких, как мой.

Но всему есть предел, и можно думать, что дальнейший прогресс компьютинга потребует каких-то радикальных новых идей и технологий. Одна из них — переход к квантовой кодировке информации. Основой современных вычислительных машин являются микроскопические ячейки, каждая из которых может находиться в одном из двух состояний. Одно из них принимается за нуль, другое за единицу. Комбинацией нулей и единиц можно закодировать любую информацию. Вопрос только в том, сколько для этого нужно бинарных ячеек и сколько времени будут затрачивать электрические импульсы на их многократную перезарядку в процессе работы компьютера. Вот тут и прячется ахиллесова пята современного компьютинга. Нельзя же до бесконечности увеличивать число и плотность расположения счетных ячеек!

В квантовом компьютере в качестве нуля и единицы будут служить квантовые состояния, каждое из которых заменяет множество бинарных ячеек. Квантовая телепортация фотонов нужна для установления сверхбыстрой связи между квантово-коррелированными счетными ячейками. Управляющие сигналы будут многократно телепортироваться в сотовой паутине таких ячеек, а в конце по сигналу, передаваемому обычным электронным импульсом или световым лучом, если компьютер будет оптическим, откроется набор результирующих состояний — готовое решение задачи.

Очень заманчивая идея. Вот только как ее воплотить в жизнь, во многом остается еще неясным. Пока квантовые компьютеры существуют лишь на бумаге и с огромным количеством вопросов. Но как говорит восточная пословица, дорогу осилит идущий!

ЭВОЛЮЦИЯ

Рафаил Нудельман

Споры вокруг Дарвина

Плацента по Дарвину

Недавно я познакомился с письмом молодого компьютерного инженера, который, как я с удовольствием отметил, интересуется не только, как ему положено, компьютерами, но также многими другими вопросами, которые могут волновать думающего молодого человека, и, в частности, вопросами эволюции. Читая то-другое- третье, он наткнулся на споры креационистов с дарвинистами и, в частности, на весьма популярное у креационистов утверждение, что необыкновенная сложность человеческого глаза разом опровергает всю теорию эволюции. Не мог же такой изощренной сложности живой оптический прибор возникнуть в результате каких-то случайных мутаций и последующего отбора, говорят креационисты. Ведь вероятность правильного сочетания всех необходимых для этого деталей так мала, что для ее реализации не хватило бы всех 14 миллиардов лет существования вселенной. Автор письма, интуитивный "симпатизант" дарвинизма, не смог сам найти опровержение этого аргумента и в некоторой растерянности обращается к адресату с вопросом: "Не знаешь ли, как все-таки дарвинизм объясняет появление глаза?"

Можно было бы, конечно, сказать, что любая, самая малая вероятность, если только она отлична от нуля, может реализоваться в любой момент времени, не дожидаясь, пока пройдут все указанные миллиарды лет. Но это было бы не убедительно. На это немедленно последовал бы законный вопрос: а все другие сложные биологические органы? А печень? А мозг? А сама ДН К? Тоже результат счастливой случайности? Не слишком ли много счастья на одну человеческую душу?

Но дело в том, что это был бы и неверный ответ. Хотя бы потому, что вероятности тут почти ни при чем. И чтобы убедиться в этом, откроем небольшой секрет: глаз живых существ возникал на протяжении эволюции по меньшей мере 40 раз! Уж этого никакая счастливая случайность объяснить не может. Так и тянет немедленно пуститься в дарвинистское объяснение этого поразительного факта, но мы все-таки сдержим хотение и отсрочим немного это удовольствие, чтобы для начала, в качестве введения, так сказать — "пролегоменов", рассказать о другом сложном органе, который эволюция недавно преподнесла ученым на всех стадиях его последовательного становления — что называется, "на тарелочке с голубой каемочкой", — чтобы наглядно показать, как она неуклонно стремится к сложности и как она ее достигает, не взирая ни на какие козни вероятностей и креационистов.

"Когда Дарвин пытался объяснить эволюцию глаза, — пишет эволюционный биолог Дэйвид Резник из Калифорнийского университета (а Дарвин пытался, о чем мы еще скажем ниже), — он вынужден был прибегать к примерам, взятым из самых разных биологических классов, поскольку не существует одной какой-либо группы родственных организмов, в которой были бы представлены сразу все ступени образования глаза". И далее Резник говорит: зато нам, в отличие от Дарвина, посчастливилось найти другой сложный орган, который представлен у живых, не ископаемых существ, притом одного и того же вида, на ВСЕХ стадиях своего эволюционного становления, от полного отсутствия через промежуточные формы и до полного развития. Этим органом является плацента маленьких, похожих на аквариумных "гуппи", живородящих рыбок вида Poecilopsis (которых мы в дальнейшем, для простоты, будем именовать просто "песси").

Что такое сложный орган? Какой орган можно считать "сложным"? Тот, который способен выполнять несколько различных функций в живом организме. Глаз, например, фокусирует лучи света на сетчатке, создает изображение и различает цвета. Плацента, с чем согласны большинство биологов, тоже является сложным органом, потому что она, с одной стороны, поставляет кровь и питание зародышу, с другой — обрабатывает и удаляет отходы его метаболизма и регулирует обмен газов, а с третьей — защищает мать и ребенка от прямого соприкосновения тканей, которое грозило бы иммунным отторжением зародыша или отравлением матери. Вполне достаточно.

Резник начал изучать "песси" 15 лет назад и за это время накопил достаточно данных, чтобы обнаружить шесть различных подвидов этих рыбок, у которых плацента существует на трех различных стадиях развития: у одних ее нет совсем, у других ее отдельные функции начинают выполнять некоторые ткани, играющие роль предшественника плаценты, а у третьих плацента имеется во вполне законченном виде. На основании своих данных Резник и его сотрудники составили филогенетическое дерево вида "песси", а затем показали, что плацента у разных подвидов этих рыбок возникла трижды на протяжении их эволюции, причем всякий раз совершенно независимо от других подвидов, и ее развитие у каждого подвида шло различным путем, хотя привело к почти одинаковому результату Затем, используя метол определения возраста мутаций по так называемым митохондриальным генам (это небольшое количество генов, которые находятся в особых органеллах клетки. так называемых митохондриях, и передаются только по материнской линии), группа Резника сумела определить момент, когда у "песси" впервые, в результате случайных мутаций, начала складываться плацента, а также моменты прохождения различных этапов этой эволюции.

Ученым удалось показать, что эти моменты соответствуют времени определенных геохимических процессов на Земле, которые, видимо, и способствовали появлению, закреплению и отбору этих мутаций. Оказалось, что весь срок складывания плаценты у "песси" составляет всего 750 тысяч лет. Это время имеет тот же порядок, что и развитие глаза, которое, по современным взглядам, тоже произошло за относительно короткое (в геологическом плане) время — около 400 тысяч лет. Для сравнения скажем, что плацента у млекопитающих (если пользоваться теми же, "митохондриальными" методами определения ее возраста) вполне сложилась уже 100 миллионов лет назад — этот огромный срок как раз и объясняет, почему сегодня так затруднительно найти останки млекопитающих, на которых можно было бы изучать отдельные этапы этого "плаиентного становления".

Ну, что ж, снова упомянув о развитии глаза, мы вернулись к тому вопросу, который поставил сын моего друга, и, будучи джентльменами, обязаны теперь выполнить свое обещание, то есть рассказать, каким образом эволюция, без всякой посторонней помощи, ухитрилась создать этот сложный орган, который почему-то более всего ставит в тупик нынешних креационистов, заставляя их считать, что без Всевышнего тут не обошлось. Нам просто необходимо теперь доказать, что природе совсем незачем было беспокоить Всевышнего по таким пустякам, поскольку она могла прекрасно управиться с ними сама.

Опять бедный Дарвин!

Одна из книг на моей "биологической" полке называется "Alas, poor Darwin!" — что в переводе звучит "Увы, бедный (или несчастный) Дарвин!" Однако ее составители, известные нейробиологи Хилари и Стивен Роузи, прославившиеся изучением памяти, менее всего хотели упрекнуть или принизить Дарвина этим названием. Напротив, им, видимо, хотелось выразить сочувствие великому создателю эволюционной теории, идеи которого сегодня так безжалостно (по их, составителей, мнению) искажают и калечат некие люди, именующие себя "эволюционными психологами". Подзаголовок книги так и указывает своим обвинительным перстом: "Аргументы против эволюционной психологии". (Мы когда-то рассказывали о том, что такое "эволюционная психология", и, наверно, не раз еще к этому вернемся).

В отличие от Хилари и Стивена Роузов, создательница "теории социального отбора" Джоан Рафгарден и ее единомышленники весьма решительно хотят если не "сбросить Дарвина с корабля современности", то, по меньшей мере, потеснить его на палубе. И они нашли, как они полагают, то слабое звено, ухватившись за которое это можно сделать. Таким слабым звеном дарвинизма, по их мнению, является дарвиновская теория сексуального отбора.

Напомним, что это за теория. Напомним, начав с известного примера — с хвоста павлина. В отличие от сильных мускулов, быстрых ног и тому подобных качеств, реально увеличивающих шансы животного на выживание, такие качества, как пышный и длинный павлиний хвост, казалось бы, совершенно бесполезны в борьбе за существование, если не сказать больше. Почему же эволюция их сохранила и даже способствовала их развитию (ведь когда-то хвост среднего павлина наверняка был короче, чем сейчас)?

Отвечая на этот вопрос (а также на многие другие, конечно), Дарвин выдвинул теорию сексуального отбора. Главное утверждение этой теории гласит, что в коллективах разнополых животных происходит отбор по специфическим "сексуально привлекательным" признакам, потому что в таком коллективе самки стараются выбрать самого лучшего и самого привлекательного буаущего отца, а самцы конкурируют между собой, стараясь привлечь внимание самок. Чем длиннее хвост павлина, тем больше у него шансов понравиться павлинихе, чем больше рога у оленя, тем больше у него шансов не только понравиться оленихе, но и одолеть в борьбе за нее слаборогого оленя-соперника.

"Откроем небольшой секрет, — пишет автор статьи, — глаз живых существ возникал на протяжении эволюции по меньшей мере 40 раз!" На коллаже вверху: рука человека и ее ближайшие и отдаленные родственники. Родственники в эволюционном смысле и функциональном: ноги копытных и кошачьих, крылья, щупальца.

О путях их возникновения и развития в науке идут ожесточенные споры.

Много лет спустя после Дарвина, когда уже были открыты гены, биологи нашли объективную причину различия стратегий самцов и самок в сексуальном отборе и тем самым подтвердили идеи Дарвина: самки вкладывают в потомка больше затрат, чем самцы (яйцеклетки самок содержат, кроме генов, также и питательные вещества для будущего потомка), поэтому самки больше заинтересованы в одном, но "хорошем" отце, а самцы — в любых, но числом побольше, самках (чем больше самок, тем больше генов самец передаст, тем больше у него шансов стать отцом многочисленного потомства; самка же предпочитает немногих потомков, но таких, которым гарантировано выжить благодаря свойствам отца).

Амос Захави выдвинул альтернативное дарвиновскому объяснение длины павлиньего хвоста. Но та история началась еще в 1975 году и кончилась лет через пятнадцать. Сейчас же мы хотим рассказать о самых новых атаках на теорию сексуального отбора, все шире разворачивающихся сегодня в научной литературе. Одним из главных объектов этих атак является утверждение, будто в разнополых коллективах за каждым полом закреплены вполне определенные, неизменные сексуальные стратегии — самки выбирают самцов, самцы конкурируют из-за самок.

Американская исследовательница Патришия Говати оспаривает лежащую в основе этого утверждения мысль о неравном вкладе самцов и самок в потомство. У ряда рыб, говорит она, имеется способность производить как яйцеклетки, так и сперму, причем в ходе жизни они то и дело меняют свою роль, оказываясь то самками, то самцами. У других видов рыб пол, хотя он и предопределен с рождения, не предопределяет сексуальное поведение. Например, у голубожабрых губанов, кроме "настоящих" самок и самцов, существуют также феминизированные самцы, которые внешне выглядят как настоящие самки, но имеют мужские гениталии. Их поведение резко отличается от поведения настоящих самцов — они не конкурируют с ними за самок, а помогают им в их конкуренции. Не соответствует дарвиновской теории и поведение самцов некоторых морских млекопитающих, у которых самцы первое время носят детенышей в сумках, обеспечивая им наилучшие условия выживания. У этих видов не самцы конкурируют за самок, а, наоборот, самки ищут внимания самцов. Более того, обнаружены и такие виды животных, у которых имеется до трех разновидностей самцов и двух разновидностей самок. Здесь уже, понятно, совсем нельзя говорить о какой-то однозначной "мужской" или "женской" сексуальной стратегии.

Еще более серьезной проблемой для теории сексуального отбора является существование у животных гомосексуализма. Канадский биолог Пол Васи, изучавший это явление у японских макак, обнаружил, что самки этих макак образуют настоящие однополые сообщества, гомосексуальные группы, в которых царит лесбийская любовь. Самки, собирающиеся в такие группы, "оседлывают" друг друга десятки, а то и сотни раз на день — в одном случае Васи наблюдал группу, в которой такое оседлывание происходило каждые две минуты. При этом Васи не сумел, сколько ни пытался, выявить какую-либо приспособительную функцию такого объединения в гомосексуальные группы. Оно как будто бы не помогает ни в снятии социальных стрессов, ни в коммуникации — дело выглядит так, словно единственной "целью" такого объединения является получение сексуального удовлетворения. Подобное поведение наблюдается и у канадских гусей, а также у горилл и шимпанзе, не говоря уже о людях.

Обобщая все эти факты, американский биолог Джоан Рафгарден, самая известная из критиков дарвиновской теории сексуального отбора, выдвинула альтернативную ей теорию "социальною отбора", согласно которой наличие однополых групп, члены которых отдают предпочтение определенному виду поведения или определенному качеству (признаку) своих сотоварищей, способно вызывать ускоренное эволюционное развитие этого типа поведения или этого признака — своего рода новый, обусловленный предпочтениями группы эволюционный процесс, "вышедший из- под контроля" сексуального отбора. В качестве примера такого процесса она приводит пятнистых гиен, у которых самки имеют гениталии, внешне похожие на гениталии самцов (пенис). Как и зачем это могло произойти? Рафгарден утверждает, что у таких видов репродуктивный успех самки резко зависит от того, включена она в такую эксклюзивную "социальную группу" или нет, поскольку эта группа, благодаря своей численности, располагает определенной, порой весьма существенной степенью контроля над пищевыми ресурсами всего коллектива. Если поначалу группа гиен-самок почему-либо стала отдавать предпочтение самкам, у которых случайно образовался пенис, то постепенно эта группа все более и более пополнялась такими животными, причем "социальный отбор" шел уже по самому факту наличия пениса и его длине: самки с малыми пенисами стали "исключаться" из "клуба", что уменьшало их шансы на репродукцию, то есть на воспроизведение себе подобных (тоже с малыми пенисами). Благодаря такому характеру социального отбора рост пениса у самок превратился в ускоряющийся ("вышедший из-под контроля") процесс.

Отличие "социального отбора" от "сексуального" (по Дарвину), говорит Рафгарден, состоит в том, что "выгода, получаемая животным, которое обладает "социально-включаемым" признаком, проистекает из-за того, что благодаря наличию этого признака оно включается в сильную группу особей своего же пола. И напротив, исключенность из социальной группы равносильна гибели, то есть самой сильной форме естественного отбора".

Эту свою идею "социального отбора" Рафгарден развернуто изложила в книге "Радуга эволюции", основной тезис которой состоит в том, что природа, на самом деле, демонстрирует множество примеров, противоречащих стереотипам теории сексуального отбора, и прежде всего — множество доказательств того, что самки способны так же жадно искать сексуального удоалетворения и конкурировать в борьбе за него, как и самцы. Многие противники этого тезиса считают, что он слишком заострен и что в своей борьбе с теорией сексуальною отбора Рафгарден перехлестывает, "выбрасывая ребенка вместе с грязной водой". Ее оппоненты открыто утверждают, что радикализм Джоан Рафгарден продиктован ее феминистскими взглядами и политической близостью к активистам движения сексуальных меньшинств (гомосексуалистов и лесбиянок), а некоторые намекают даже, что тут сказывается общеизвестная особенность ее личной судьбы. (Джоан Рафгарден — трансвестит: пять лет назад, в 52-летнем возрасте, эта выдающаяся исследовательница, возглавлявшая специальную программу в Стэнфордском университете и называвшаяся тогда Джонатаном Рафгарденом, сделала операцию по изменению пола.) Все это вполне возможно, но не это должно определять наше отношение к выдвигаемым ею тезисам — определяющее значение имеет, опровержимы они или неопровержимы. Пока что следует признать, что новые факлы, найденные исследователями в последние годы, в своей совокупности действительно рисуют более сложную картину взаимодействий в разнополых коллективах, чем та, которую предлагает классический дарвинизм.

Как сказала одна журналистка, посетившая недавнюю конференцию Американской ассоциации содействия науке, где обсуждались эти факты, "со времен Дарвина секс явно претерпел серьезную эволюцию".

Самый, самая, самое

Самое первое упоминание о яблоке — фрукте относится к первому веку новой эры. Речь идет о древнейшем сорте яблок, которые были просто крошечными. Впоследствии этот сорт получил название Леди Эйпи. Старейший яблочный рецепт — рецепт блюда из нарезанной кубиками свинины и яблок — упоминается в трактате "О кулинарии", написанном в первом веке. Ее автором считается гурман по имени Апиций.

Римляне знали около тридцати разновидностей яблок, а трактаты XVI века перечисляют уже более сотни сортов. Сегодня в мире известно более 10 тысяч сортов яблок, из которых 20 наиболее известны.

Самая большая в мире статуя Будды будет воздвигнута в индийском городе Бодхгайя в 2005 году. Чтобы осуществить этот проект, буддисты всего мира собирают деньги. Высота статуи достигнет 152 метров, то есть полусотни этажей. Трон, на котором восседает Будда, сравнится по высоте с семнадцатиэтажным зданием. Внутри статуи расположатся храм, библиотека, музей и выставочный зал. Вокруг нее раскинется "сад медитаций".

Статуя будет состоять из пяти с лишним тысяч бронзовых пластин, надетых на стальной каркас. Длина каждой пластины — два метра; вес — 500 килограммов, а общая площадь поверхности сравнится, пожалуй, с футбольным полем — 5600 квадратных метров. Инженеры, архитекторы и уж тем более буддисты уверены, что ближайшую тысячу лет эта статуя непременно простоит!

Самая дорогая ювелирная коллекция, принадлежащая средневековой индийской королевской династии Низан, выставлена на продажу в столице Индии Дели. Уникальным экспонатом коллекции является бриллиант "Якоб" весом 184,75 карата и стоимостью 85 миллионов долларов- Этот камень когда-то принадлежал шестому правителю из династии Низан-Мабубу Апи Паше. По рассказам историков, он не знал о реальной стоимости камня и использовал бриллиант в качестве пресс-папье.

Самые трудолюбивые бактерии выращены в Германии. Микробиологи из висмарского университета разводят бактерии, которые способны очищать стены старых зданий от солевых отложений. В данном случае бактерии питаются солями азотной кислоты, которые, образуясь из дождевой влаги, со временем покрывают кирпичную кладку. Микроорганизмы планируется использовать при реставрации памятников архитектуры — бактерии, поедая налет на стенах, не причиняют вреда кирпичной кладке.

Самое тихое место на всей планете — "мертвая комната", которая находится в акустической лаборатории телефонной компании "Белл". Ее стены, пол и потолок поглощают 99,99 процента звуков.

Самую маленькую в мире ядерную батарейку создали физики из Корнельского университета. Впрочем, новый источник питания можно назвать не просто атомной батарейкой, а полноценной микроэлектромеханической системой, способной преобразовывать энергию радиоактивного распада не только в электричество, но и в механическую работу.

На основе этой батарейки можно создать сверхчувствительный датчик, определяющий присутствие в воздухе различных газовых примесей. Можно также приспособить ее для измерения давления и небольших перепадов температуры.

Подобная батарейка совершенно безопасна для человека. Она излучает ниэкоэнергетические бета-частицы, которые не могут проникнуть внутрь человека. Срок службы батарейки — более пятидесяти лет.

Самая большая в мире машина для проходки туннелей сделана японской компанией "Кавасаки Хеви индастриз". В передней части этой бурильной машины установлены резцы, сделанные из чрезвычайно твердого металла. Вращаясь, они вгрызаются в грунт, позволяя машине медленно продвигаться вперед.

Есть несколько причин, по которым именно Япония разработала самые передовые технологии бурения. С одной стороны, геологические условия этой страны чрезвычайно разнообразны. С другой — японские города очень плотно застроены, поэтому приходится осваивать подземное пространство — прокладывать все новые подземные туннели.

Самый старый на свете хлеб найден при археологических раскопках близ швейцарского города Орлунд. По мнению ученых, он пролежал в глиняной печи без малого 1400 лет.

Самое большое в мире свободное падение и самое продолжительное состояние, близкое к невесомости, удалось осуществить в японском центре "ДЖА- МИК", находящемся в городе Камисунагавате. Эксперименты в невесомости могут привести к созданию новых материалов, содействовать биотехнологическим исследованиям и пополнить наши знания о космосе.

Эти эксперименты проводятся в вертикальном стволе заброшенной угольной шахты. Подземная часть установки уходит в землю на глубину 710 метров. В ходе экспериментов капсула свободно падает с максимальной скоростью 360 километров в час — мчится быстрее, чем скоростной железнодорожный экспресс Синкансэн. Почти 10 секунд капсула находится в состоянии невесомости.

Редакция журнала приносит извинения сотрудникам Московского дельфинария за то, что по техническим причинам в окончательный вариант очерка Л. Цирулышкова "Профессия — дельфинер" ("3—С", 2003, № 10) не были внесены поправки, сделанные ЕЛ. Бутовой.

Александр Волков

Элвис первый, единственный

Вот и кончился 2003 год. В новогоднюю ночь, как всегда, звучала танцевальная музыка, гремели ритмы рок-н-ролла.

В который раз прозвучала и эта мелодия — "Love Me Tender", золотая мелодия века.

Когда-то ее напевал сам король...

Светает. Король не спит. В борении с бессонницей он глотает таблетки горстями. Когда-то он был стройным, красивым. Сводил придворную публику с ума, ловко вращая бедрами. Теперь обрюзг, расплылся. Он весит 125 килограммов. Он давно ослаб и одряхлел. У него целый букет болезней: сердце, желудок, гипертония и даже катаракта. Он то и дело впадает в депрессию. Его звезда закатилась. Кумир повержен. Идол разбит. Бог умер. Все это о нем — Элвисе Пресли.

Его продюсер, или — следуя старинной традиции — регент, буквально силой заставляет этого больного человека раз за разом подниматься на сцену. На закате дней король боится своих подданных. Он старательно закрывает дверь, а затем...

Тело Элвиса Пресли нашли после обеда. Он лежал на полу. Почерневший, распухший язык прикушен, глаза закатились. Один из самых богатых музыкантов всех времен и народов умер, по нашим меркам, почти молодым: в сорок два года. Он умер в одиночестве от тоски и ее частых спутников — алкоголя и наркотиков. Этими снадобьями бедный Элвис пытался целить свою расхристанную душу, прописывая себе лошадиные дозы горячительных микстур и бодрящих таблеток.

Он умер во вторник 16 августа 1977 года, в невыносимо душный день. С этого дня его имя окружено легендами. Минула четверть века, но и теперь Элвис "живее всех живых".

"Наше время пришло"

Все началось в 1945 году с одной случайной покупки. Мальчик Элвис — было ему всего десять лет — хотел, чтобы мама купила ему винтовку, "самую настоящую". Мама отнекивалась и подарила другое: гитару. Воистину в тот день она даровала ребенку судьбу. Только при жизни Пресли было продано около шестисот миллионов пластинок.

В наше время, "раскручивая" артистов, исходят из того, что все может быть продано. Качество и уровень, как признают продюсеры, "отдыхают". Тот, кого раскручивают, становится фантомом. Отсюда их анонимность, тиражированность того, что они делают. Ушла одна певичка — пришла другая. Выбыл один из "Иванушек интернэшнл" — его место туг же занял другой исполнитель.

У Элвиса Пресли — другая судьба. В эпоху; когда артистов штампуют как значки, забывая их после двух-трех удачных шлягеров, слава Элвиса была и пожизненной, и посмертной. Он превратился в "икону" современной культуры. Робкий, неуверенный в себе одиночка, сам того не подозревая, стал первой поп-звездой. С него все началось. По образу и подобию "божественного Элвиса" творятся все новые блестящие карьеры. В мире эстрады всех мимолетных звездочек по- прежнему раскручивают по канонам Пресли, превратив в схему то, что было жизнью, опытом, достижением.

"Романтический бунтарь, выходец из бедной семьи..." Так могли бы начинаться многие биографии кумиров рок-музыки шестидесятых-семидесятых годов. "Блестящий красавец, от которого фанатки млеют и визжат, настоящий секс-идол..." Такую строчку с радостью впишет себе в биографию любой поп-певец. А места в хит-парадах, переполненные концертные залы, приглашение в Толливуд, рекорды продаж пластинок! Прибыль, прибыль, прибыль... Следуя этому рецепту, создаются идолы.

А еще у Элвиса была своевременная смерть. Умри он позже, он превратился бы в жалкую карикатуру на самого себя — наподобие тех забытых всеми певцов, что порой приезжают тряхнуть молодостью в далекой, провинциальной Москве. Элвис жил под девизом, который ныне вспоминается неохотно: "Живи быстро и умри молодым!" Он прошел свой путь до конца. Другие предпочитают останавливаться на полпути, копируя его в пору удач и предпочитая платить за это скорым забвением.

Начало всему положила скромная фирма грамзаписи RCA. Именно здесь в 1955 году был заключен первый эксклюзивный контракт с молодым певцом-самоучкой — водителем-дальнобойщиком, случайно попавшимся на глаза музыкальным боссам, этаким "вышел он весь из народа". Звали этого счастливчика Элвис Арон Пресли.

Сумма контракта с ним была смехотворной: 35 тысяч долларов. На свой первый серьезный заработок — до сих пор он почти бесплатно пробавлялся пением на провинциальной студии "Sun Records" — молодой человек купил обожаемой мамочке розовый "кадиллак".

Именно мама помогла ему на первых порах, когда журналисты осыпали Элвиса каткими, бранчливыми насмешками. "У мистера Пресли нет особых вокальных данных, — писала "New York Times". — Он напоминает простоватого детину, влезшего под душ и что-то себе мурлыкающего. Спрашивается, за что мы ему должны аплодировать?" Профессиональные критики, разбирая его недостатки, не обнаруживали ни малейших достоинств. Много писалось о "кошмаре дурного вкуса" ("Look"), о "стриптизе в одежде" ("New York Times"), о "надвигающемся варварстве" ("Encyclopedia Britannica"). На страницах советской прессы этого певца с чисто пролетарской биографией тоже моментально заклеймили, обозвав "воплощением западного декаданса". И только мама, Глэдис Пресли, твердо верила в сына и всегда защищала его.

Как обманулись все критики! Гадкий утенок превратился в красавца, о котором вспоминают десятилетия спустя. Незатейливые песенки Элвиса — все эти "Love Me Tender", "Kiss Me Quick" — положили начало новому музыкальному направлению: рок- н-роллу, вскоре завоевавшему весь мир. Дерзость и напор Элвиса Пресли пробудили американскую молодежь. "Наше время пришло" — повторяли тысячи тинейджеров.

С появлением Пресли началась (и длится поныне) "молодежная эра", как окрестили эту эпоху хронисты из "New York Times". Отныне в музыке и моде, на телевидении и в кино ориентировались именно на вкусы подрастающего поколения. Прежде режиссеры и композиторы, модельеры и продюсеры подыгрывали мнению состоятельной публики средних лет. Теперь рекламируется и раскручивается в основном то, что купят дети, подростки. Их назойливые просьбы за ужином, в кругу семьи, стали главным рекламным слоганом многих новых товаров, в том числе эстрадных певцов, групп и певиц. А начиналось все с выклянчивания билетика на Пресли.

Гитарное соло на школьной вечеринке

Элвис никогда не заботился о деньгах. Он предпочитал тратить их напропалую. Он раздаривал невесть кому автомобили и бриллианты: "Лишь бы человек хороший был!" За четверть века он купил свыше двух тысяч машин. Во всех гастрольных поездках его сопровождал личный ювелир. Его менеджер, полковник Том Паркер, в свое время ловивший бродячих собак во Флориде, беззастенчиво грабил певца, зарабатывая на нем больше, чем тот получал. Ведь все доходы он делил с Элвисом пополам, а налоги вычитал не из обшей, а только из его суммы.

Подобные мелочные расчеты мало волновали певца. Он был живым воплощением американской мечты. Его опыт убеждал, что любой может добиться успеха и подняться на самый верх, ежели будет верить себе, Господу Boiy и... хит-параду так, как верил сын поденщика из Тьюпело (штат Миссисипи), росший в крохотном домишке, в котором комнат-то раз, два и обчелся. Весь этот дом был меньше, чем современный типовой гараж. Семья бедствовала. Выживать помогали лишь пособия. Позднее похвалу американскому "велфэру" — благотворительной помощи — воздаст другой гений нашего времени, Эдуард Лимонов. У штатовского капитализма отнюдь не волчье лицо.

Впрочем, о детстве Элвиса стараются не вспоминать. Беспросветная нищета никого не интересует. Сотни тысяч туристов каждый год посещают места, связанные с именем Пресли. Они осматривают его дворец, любуются золотой мишурой и позолоченными машинами, а вот в Мемфисе, на Винчестер-авеню, 185, не бывает никто. Даже обитатели сей трущобы не подозревают, что здесь тоже жил великий и могучий Элвис.

Старая, трехэтажная кирпичная постройка лежит рядом с автострадой. Часть окон заколочена и забита картоном. В 1950 году отеи Элвиса платил за эту квартиру всего 35 долларов. В ту пору, не зная, как рассчитаться с долгами, он бежал из Тьюпело в самый центр Мемфиса, надеясь скрыться от своих кредиторов. В городе было много мелких заводиков, на которых платили по тем временам хорошо: 1,25 доллара в час.

Вернон Пресли работал то здесь, то там, нигде особенно не задерживаясь. Так, подрядившись на работу в фирму АВМ, что строила по всему Мемфису общественные туалеты, он дезертировал с рабочего места всего через несколько дней: "Слишком жарко вкалывать!" Вернон пил, поколачивал жену, а когда Элвису исполнилось три года, он и вовсе угодил в тюрьму на трехлетний срок за подделку чека. Пропав свинью и получив чек на четыре доллара, Вернон так криво подрисовал в нем нолик, что был тут же пойман с поличным. Впоследствии сын подкинет ему завалящую работенку: сделает личным секретарем, и Пресли-старший станет отвечать на письма, присылаемые поклонниками.

В начале пятидесятых годов Элвис учился в центре Мемфиса, в школе для белых. Теперь в ее стенах разгуливает лишь черная детвора. Пыльный класс, в котором когда-то занимался Элвис, терпеливо хранит о нем память. На стене висит программа выпускного вечера 1953 года, где под номером двенадцать значится: "Э. Пресли. Гитарное соло". И вот этот невзрачный маменькин сынок, который каждое воскресенье, как миленький, шагал в баптистскую церковь на East Trigg Avenue, всего через три года спел "Heartbreak Hotel" и поставил на уши весь музыкальный мир.

"С днем рождения, ту ю!"

Летом 1953 года молодой водитель грузовика переступил порог студии "Sun Records" в Мемфисе. Он решил поздравить маму с днем рождения, записав ей какую-нибудь песенку. Юноша любил слушать негритянские радиостанции, презираемые его белыми ровесниками, и потому выбрал для мамы нечто необычное. Шлягер "Му Happiness" обычно пели черные певцы, а этот паренек с улицы исполнил его так, что изумленный Сэм Филлипс, владелец фирмы грамзаписи, уговорил Элвиса — вопреки его желанию — заключить договор на запись песен. Так перед шофером, случайно заехавшим на студию, зажегся зеленый свет.

В августе 1954 года в эфире появились записи двух старых шлягеров, "That's All Right, Мата" и "Blue Moon of Kentucky", в исполнении никому не известного певца Presley. Уже в ближайшие дни на них поступило более пяти тысяч заявок. Здесь, на студии "Sun Records", сформировался неповторимый стиль Элвиса: смесь блюза, рок-н-ролла, кантри и госпела, "гремучая смесь, воспламенившая мир" ("The Memfis Commercial Appeal").

В июле 1955 года композиция "Baby, Let's Play The House" заняла пятнадцатое место в национальном хит-параде музыки в стиле кантри. А в январе 1956 года телезрители увидели первый хит, записанный Элвисом на студии RCA. Певца показали во весь рост, крупным планом, чего впредь постараются избегать. "Его широко расставленные ноги тряслись. Правое колено подергивалось. Он издевательски ухмылялся, закрывал глаза, подрагивал бедрами. Такого американская публика еще не видела" — вспоминал очевидец. В ближайшее время было продано полтора миллиона (1) пластинок с "Отелем разбитых сердец" — песней, ставшей в одночасье знаменитой. "Этот безумный, безумный мир" помешался на Элвисе Пресли.

Тело порывает с этикой, или Посланец Сатаны

Когда Элвис стал кумиром нации, газета "Washington Post" с пренебрежением написала: "Этот мальчишка, напяливший брюки дудочкой, апеллирует к самым примитивным инстинктам нашей молодежи". На американском телевидении, по требованию цензуры, Элвиса в течение ряда лет показывали "в усеченном виде", демонстрируя лишь верхнюю половину его тела.

Элвис стал первой рок-звездой, чье появление на сцене вызвало форменную истерию среди поклонниц, приходивших на концерт. Когда выступали Пэт Бун или Пол Анка, девчонки тоже визжали от радости, но в случае с Пресли произошло что-то новенькое. Его фанатки висли на нем, рыдали и вопили. Тушь с их ресниц текла ручьями.

Этот юноша с ямочками на щеках и рассеянной улыбкой стал образцом мужской красоты. Скольких девиц свели с ума его взбитые вверх, напомаженные волосы! Кстати, Элвис стал первым втирать в волосы помаду, что было популярно в черных кварталах Америки. В ту пору его лицо источало какое-то поразительное юношеское обаяние — неотразимое обаяние!

Элвис был артистичен и соблазнителен, как никто другой до него. Он не стирал с себя пот носовым платком, как то делали другие певцы. Нет, пот расплывался у него по лицу, придавая ему необычный шарм. Такое можно было увидеть разве что в негритянских церквях где-нибудь на Юге. Выступая на сцене, Элвис, как сказал кто-то, выворачивал всего себя наизнанку: Он был совершенно откровенен с публикой. Это отличало его от всех остальных.

Тексты его песен были милы и безобидны. Любовные переживания юноши и ничего более: "Нежно меня люби", "Побыстрее поцелуй меня" и ничего опасного, фривольного. Ни одна радиостанция не могла отклонить подобную песенку. На манеру исполнения цензура не обращала никакого внимания. А зря! Завораживающие придыхания волновали. Томный, тягучий, с бархотцой, голос Пресли был до странного притягателен, греховен. Так воркуют любовники, засыпающие в одной постели.

И уж совсем поразительно было его поведение на сцене. Он напоминал "волка в овечьей шкуре текстов", писали одни. "Это — доктор Джекиль и мистер Хайд рок-н-ролла", возглашали другие, вспоминая мрачную фантазию Стивенсона. Его телодвижения были совершенно откровенны. Именно эта двусмысленность сделала его кумиром тинейджеров.

"Его тело так энергично подергивается, что кажется, будто он проглотил отбойный молоток" ("Тиле"). Элвис первым из певцов стал использовать не только свои выигрышные голосовые данные, но еще и тело. Он двигал им так резко и конвульсивно, что зрители впадали в экстаз. Как можно было сравнивать его со старомодными певцами, стоявшими перед микрофоном буквально по струнке?! В ту пору все артисты считались людьми солидными. Они демонстрировали лишь свое искусство, а не себя. Элвис напрочь порвал с традицией. "Двигайте телом, — призывал он. — Делайте все, что вам нравится! Не думайте о том, что вам скажут старые перечницы!"В пуританской Америке поведение Элвиса было чем-то неслыханным. Многие были шокированы. Особенно невзлюбили его на Юге, где население было куда более набожным и консервативным, чем северяне. Там его пластинки без всякой жалости били вдребезги. Его считали посланцем самого Сатаны.

Бесстыдные телодвижения Пресли сокрушили традиционную мораль. Вслед за ним сотни рок-н-ролльных групп воплотили радостный, языческий девиз Элвиса — "Shake, rattle and roll!" — и продолжают следовать ему по сей день.

Рай, где разбиваются сердца

Теперь люди едут в Грейсленд, чтобы приобщиться к духу великого певца. Здесь, близ Мемфиса, расположен особняк, в котором избыл свои земные дни король рок-н-ролла. Каждый год сюда приходят до 750 тысяч человек. Они с любопытством всматриваются в комнаты, которые обустроил этот всемогущий, знаменитый человек. На площадке близ дворца высится личный самолет Пресли, в котором умывальники облицованы чистым золотом. Мятежник, ставший кошмаром для многих почтенных отцов семейств, жил как восточный шейх. Летал на позолоченном самолете, ездил в золотом "кадиллаке"...

Посетители терпеливо дожидаются часами, пока не проникнут в эту причудливо обставленную виллу. В США больше зевак собирает лишь Белый дом. Экскурсанты, бродящие по Грейсленду, налюбовавшись водопадом в "Комнате джунглей" или блеском золота, источаемым отовсюду, удивленно замирают, попав на кухню. Элвис любил простую, жирную и сладкую пищу, напоминавшую, кстати, его последние песни — вязкие и слащавые. Он обожал чизбургеры, намазанные мармеладом или арахисовым маслом. Менять меню было не в его привычке. Он мог по полгода из вечера в вечер заказывать себе мясной рулет, нисколько не дивясь однообразию трапезы. А начинался его ужин, как правило, в четыре часа поутру. Вот таков он был — король с холостяцкой душой.

Кажется, что, как и подобает герою, Элвис умер стройным, красивым и молодым. Как будто и не было того вялого, тягомотного певца, каким знали Элвиса в последние годы жизни. Все его грехи — дрянные песни, второсортные фильмы и лишние килограммы — давно ему прощены. На всех картинах, запечатлевших "короля рок-н-ролла", во всех фильмах, посвященных ему, он неизменно пребывает в отличной форме.

Имидж Пресли не должен страдать. Вокруг него выросла целая индустрия, прислужники которой зорко следят за тем, чтобы светлый образ усопшего не искажала ни одна неприятная деталь. Так, телестанции CBS было запрещено вы пускать в эфир последний концерт Элвиса Пресли, записанный в июне 1977 года, ведь зрители увидят, как некрасивый, располневший король обрывает песню на полуслове, потому что забыл текст. "Нет, этого не может быть, потому что этого не должно быть". В благообразной жизни певца появляется очередная купюра.

Почитание Элвиса — этого мнимого "посланца Сатаны" — приняло прямо-таки религиозный размах. Если в первую неделю после его смерти в Мемфис ринулись всего несколько сотен верных "фанов", то теперь их — десятки тысяч. Неделя памяти Пресли превратилась в настоящую Страстную неделю для всех почитателей рок-н- ролла. Когда св. Элвис возглашает из динамиков "Are You Lonesome Tonight", толпы верующих всхлипывают.

Пока одни чтут память, другие веруют в воскресение. В смерти Элвиса вновь и вновь сомневаются. Пожалуй, редко кто из усопших попадается нашим современникам на глаза чаще, чем Элвис. То он делает покупки в универсаме, то устало бредет по улице, то заглядывает в спальню, утешая усталое, одинокое сердце.

В штате Орегон некая женщина основала даже "церковь Элвиса" (Church of Elvis). Кто-то из его поклонников официально сменил свое имя, назвавшись тоже "Элвисом Пресли". Впрочем, другие приносят купа более ощутимые жертвы. Около трех тысяч американцев с помощью всевозможных ухищрений добились того, что стали двойниками Элвиса. Они предпочли променять свою жизнь на чужую. Зато теперь они выглядят почти так же, как "незабвенный король". Удивительна преданность американцев имени Элвиса Пресли, как и удивителен был его взлет. А ведь сейчас мало кто помнит, что в начале шестидесятых годов Пресли ушел со сцены. Целых восемь лет, пока публика ломилась на концерты "Битлз" и Боба Дилана, сам родоначальник жанра уподоблялся королю, отправленному в изгнание. Все это время он исправно играл в кино. На экраны выходил один фильм за другим...

Лишь в конце шестидесятых годов состоялось его возвращение в рок-музыку. В 1969 году, через четырнадцать лет после своего дебюта, Элвис снова переступил порог студии в Мемфисе и записал несколько композиций, напоминавших "ритм-энд-блюз" его молодости.

Беспечный новичок превратился в мультимиллионера. Теперь он мог требовать любой гонорар за выступления. Он добился многого. Он выпустил почти три десятка дисков и несколько десятков синглов. Большинство их стали "золотыми". Он снялся в тридцати с лишним фильмах. С января 1973 года вел популярное телешоу.

Но что-то случилось, что-то непоправимо ушло. Альбомы последних лет, выпущенные Пресли, очень неровные по содержанию. "Почему он не пишет альбомы, которые от начала до конца были бы хороши? Почему он роняет свою репутацию?" — вопрошал обозреватель журнала "Rolling Stone". Чем мог ответить на это кумир постаревших тинейджеров? "Когда я был молод, я сравнивал себя с героями фильмов и комиксов. Я видел себя на их месте. Теперь я достиг всего. Мне нечего больше желать".

Александр Грудинкин

В поисках тайны Ленина

В этом месяце исполняется 80 лет со дня смерти В.И. Ленина. В последние два года жизни он находился под постоянным наблюдением немецких врачей, а после смерти его мозг в течение десяти с лишним лет тщательно исследовался учеными и работой их опять же руководил немецкий профессор Оскар Фогт. Этим малоизвестным обстоятельствам жизни основателя Советского государства, также его посмертной судьбе посвящена книга немецкого историка Йохена Рихтера "Раса, элита, пафос (Хроника медицинской биографии Ленина и история исследования элитного мозга в документах)", некоторые выдержки из которой мы предлагаем вам сегодня.

Ожидание в Горках

Знаменитые врачи, и русские, и выписанные из Германии, больше ничего не могли и посоветовать. Он почти не спал. В Москве ходила глухая молва, будто по ночам Ленин "воет как собака", случайные прохожие в ужасе прислушиваются издали.

Марк Алланов. Самоубийство

Двадцать седьмого января 1922 года решением ВЦИК Владимир Ильич Ленин был назначен руководителем советской делегации на Генуэзской конференции — международной конференции по экономическим и финансовым вопросам. Шестого февраля Ленин составил директиву, определявшую, что делегация будет добиваться пересмотра Версальского договора и аннулирования всех долгов. Конференция открывалась 10 апреля. Однако в конце марта Ленин был вынужден отказаться от личного участия в ней. На посту руководителя его сменил Георгий Чичерин. Самочувствие Ленина заметно ухудшилось.

В середине апреля для лечения Ленина впервые прибыл немецкий терапевт — Георг Клемперер. По его мнению, причина болезни была в том, что организм Ленина медленно отравлялся свинцом, ведь после покушения Ф. Каплан в теле вождя остались пули. Хирург Владимир Розанов, консультировавший Ленина, признавался позднее, что ему, как врачу, через руки которого прошли тысячи раненых, подобная мысль показалась довольно абсурдной, о чем он и сказал наркому Семашко. Тот согласился, но пули все же решили извлечь.

Когда о подобном диагнозе узнал другой немецкий врач, прибывший в Москву, — Мориц Борхардт, он изумился и проронил: "Unmoeglich!" ("Невозможно!"), но затем, похоже, одумался и, вероятно, чтобы не умалить авторитет своего коллеги в глазах российских врачей, заговорил "о новейших исследованиях в этой области". 23 апреля 1922 года хирург Борхардт оперировал Ленина и удалил одну из пуль. Другая пуля, застрявшая в соединительной ткани, осталась на месте. На первый взгляд, операция прошла гладко, и уже через четыре дня пациент участвовал в заседании Политбюро. Однако, на самом деле, операция не принесла пользы, поскольку Клемперер не сумел определить подлинную причину болезни.

Пятнадцатого мая Ленин распорядился расширить применение смертной казни — это был последний законопроект, который он видел до болезни. Через десять дней он перенес первый инсульт. В июне его вновь обследовал Клемперер. На этот раз приговор оказался точен, но неутешителен: пациенту осталось всего полтора года жизни.

В начале июня в Россию прибыл невролог из Вроцлава (Бреслау) Отфрид Фёрстер. С декабря 1922 по январь 1924 года он фактически исполнял обязанности главного лечашего врача. Именно он настоял на том, чтобы в лечении пациента предпочтение отдавалось не медикаментам, а успокоительным упражнениям, прогулкам и походам в лес. Ожидая выздороаления, Ленин поселился в Горках — имении, принадлежавшем до революции вдове Саввы Морозова.

В октябре Ленин вновь стал работать в Кремле, правда, его рабочий день был ограничен пятью часами. Однако в середине декабря он перенес повторный инсульт и теперь оказался под постоянным наблюдением Фёрстера.

Через месяц после этого в Москву для участия в первом Всероссийском конгрессе психоневрологии прибыли известные исследователи головного мозга — супруги Сесиль и Оскар Фогт. Их доклад о "патоархитектонике", венчавший четвертьвековой опыт исследования коры головного мозга, произвел очень сильное впечатление на присутствовавших.

Вскоре на заседании Политбюро заговорили о приглашении Оскара Фогга для лечения Ленина. На его кандидатуре настаивала Клара Цеткин, заявлявшая, что Фогт не только всемирно известный специалист, но еще и "коммунист по своим убеждениям"

(Цеткин явно переоценила левые убеждения социалиста Фогта). Только Зиновьев высказался против этого приглашения, а Рыков воздержался при голосовании. Впрочем, Фогг лишь консультировал лечащих врачей Ленина; самого пациента ему не довелось видеть при жизни.

Девятого марта 1923 года, после третьего, очень тяжелого инсульта, болезнь Ленина перешла в критическую стадию. Он потерял речь: правая сторона его тела была парализована. Советское правительство обратилось за помощью еще к четырем известным немецким врачам: терапевтам и неврологам Максу Нонне, Оскару Минковски, Освальду Бумке и Адольфу Штрюмпелю. Вместе со шведскими и российскими коллегами они составили международный консилиум, заседавший под руководством Семашко с марта по апрель 1923 года. Его участники обсуждали диагноз и способы излечения Ленина.

В ту пору во всех сомнительных случаях врачи следовали правилу "In dubio suspice luem" ("В сомнительных случаях ищите сифилис"). Так возникло предположение о том, что причиной болезни Ленина был запушенный сифилис. Сам он, кстати, тоже не исключал такой возможности и потому принимал сальварсан, а в 1923 году еще пытался лечиться препаратами на основе ртути и висмута. Не случайным было и приглашение Макса Нонне, автора классического справочника "Сифилис и нервная система" (1902) и одного из авторитетных специалистов в этой области, умевшего как никто другой диагностировать поздние формы сифилиса.

Однако догадка была опровергнута. "Абсолютно ничто не свидетельствовало о сифилисе" — записал впоследствии Нонне. Впрочем, само присутствие этого врача породило слухи о сифилисе у Ленина. В биографиях Ленина все еще можно встретить отголосок этих слухов.

Участники консилиума "прилагали всяческие усилия сохранить жизнь Ленину, поскольку... после его смерти ожидались приход к власти радикального крыла [партии], отмена новой экономической политики, разрыв любых торговых отношений с заграницей и полный экономический крах России", — вспоминал смятение умов во время болезни Ленина психиатр Освальд Бумке. Он же приводит такую выразительную психологическую зарисовку: "Как правило, ежедневно в приемной Ленина... дежурили восемь врачей, шесть русских и два немца... Русские врачи были необычайно хорошо подготовлены в медицинском отношении, все они были хорошими диагностами и блестящими исследователями, некоторых осеняли великолепные научные идеи. Одного им недоставало — способности действовать. Во время многочасовых дискуссий мне часто казалось, что я вижу перед собой точную копию российского генштаба, который в самые тревожные моменты Мировой войны пускался в такие же длинные дебаты в поисках лучшей стратегической идеи... Нередко мы часами спорили о мерах, которые у нас принимают помощник врача или медсестра. Когда же эти переговоры, подчас прерываемые рассуждениями... о русской и немецкой душе, о каком-нибудь научном труде или вопросе мировоззрения, приносили хоть какой-то результат, внезапно один из русских врачей вновь заводил ту же волынку: "А вы не думаете, что лучше бы сделать то-то и то-то?" В конце концов, кто-нибудь из немецких врачей брал на себя смелость, выписывал рецепт и заботился о том, чтобы бумажка с рецептом была не позабыта на столе, а отдана в аптеку".

Тем временем состояние Ленина не улучшалось. Наконец, в середине мая его решено было вновь вывезти в Горки "в надежде на целебное действие свежего воздуха". Однако чуда не произошло.

После смерти Ленина ожидались приход к власти радикального крыла, отмена новой экономической политики, разрыв торговых соглашений с заграницей и полный экономический крах России.

Оскар Фогт, середина 1920-х гг.

Оно и не могло произойти. В октябре 1923 года на совещании шести руководителей Советского государства обсуждаются варианты будущего погребения Ленина. Как явствует из сохранившихся документов, еще в марте того же года в министерстве иностранных дел Германии начинают составлять соболезнование, адресованное советскому правительству "по случаю кончины вождя". Мир замер в ожидании перемен, которые должна была принести эта смерть.

Тем временем всемогущий вождь превращался из субъекта мировой истории в объект усилий врачей, действовавших по поручению Политбюро. Особенно искусно манипулировал их действиями Сталин. Недаром изданная недавно в Германии книга Эрнста Шенка о событиях в СССР в 1922- 1923 годах носит такое необычное название: "Медицинский протокол захвата власти". Разумеется, Ленин не мог не видеть, что уже "не врачи давали указания Центральному Комитету, а Центральный Комитет давал инструкции врачам" (передано со слов Елизаветы Драбкиной). но ничего не мог поделать.

"Врачи были смертельным оружием, несложным в обращении, — писал гэдээровский прозаик-диссидент Штефан Гейм, очерчивая психологию борьбы за власть простейшими медицинскими средствами, чем так ловко научились пользоваться в тоталитарных государствах. — Как можно защититься от приговора комиссии, самих корифеев, решивших, что глубокоуважаемый пациент должен изменить образ жизни, ему нужно разгрузиться от дел, выбрать тихую жизнь в тихом уголке; любой протест без труда подавляется; коллектив, заручившись авторитетом врачей, требует соблюдения дисциплины — все в интересах твоего здоровья, товарищ; а потом, может быть, и тиснут фотку в газету, где сочувствующий коллектив е чувством глубокой скорби, но уже не сдерживая улыбок, обступает юбиляра, отправленного наконец на запасный путь и теперь, в халате и войлочных туфлях, вспоминающего, как когда-то все эти людишки лебезили перед ним".

Стоит ли удивляться тому, что Ленин вскоре стал испытывать глубокое отвращение к окружавшим его врачам, в которых видел теперь лишь приставленных к нему охранников — длинную руку Политбюро, душившую всякое его намерение?

Наступил новый 1924 год. Заканчивалась третья неделя его, когда вождь умер. Пришло время скорби и восхвалений. Возможно, красноречивее всего был приговор, вынесенный Ленину писателем Марком Алдановым: "Верно, половина человечества "оплакала" его смерть. Надо было бы оплакать рождение".

Ожидание на Якиманке

В один из первых январских дней 1925 года Оскар Фогт, находившийся тогда в Берлине, получил письмо из Москвы от старейшего русского невролога Лазаря Минора. Тот сообщал, что специальная комиссия обсудила план исследований мозга В.И. Ленина в соответствии с последними достижениями современной науки. Предстояло материально обосновать гениальность Ленина. Все члены комиссии "склонны пригласить Вас, г-н профессор, для консультации по этому вопросу и, возможно, для личного участия в исследованиях", которые будут проводиться в Москве.

...Исследования мозга выдающихся людей начались задолго до Октябрьской революции. Еще в 1798 году австрийский врач Франц Йозеф Галль, основатель особой науки — френологии, заявил, что было бы крайне поучительно исследовать мозг гениального человека. По его мнению, умственные способности человека напрямую связаны с размерами его мозга и даже со строением его черепа. Как считал Галль, когнитивные (познавательные) способности сосредоточены в передней части мозга, а инстинкты гнездятся в задней его части.

* К середине XIX века френология стала во Франции и Германии орудием антиклерикальной и демократической оппозиции. Ее сторонники, материалисты, считали мозг органом тела; ее противники — органом души. Те и другие, правда, сходились в одном: "Женщины менее умны, чем мужчины, а чернокожие африканцы не способны к культурному развитию".

* Во второй половине XIX века и в начале XX века проводится ряд исследований элитных образцов головного мозга, в частности, исследуется мозг математиков Гаусса и Ковалевской, химика Менделеева, биолога Геккеля.

Одним из таких исследователей был Оскар Фогт (1870 — 1959). Еще в 1898 году этот молодой и уже популярный врач, которому покровительствовал один из его пациентов — стальной магнат Фридрих Альфред Крупп, — основал в Берлине Неврологическую центральную станцию, где занимались изучением мозга (позднее она была преобразована в Невробиологический институт).

К 1925 году Фогт блестяще владел методом цитоархитектонического исследований мозга. Суть его в следующем. Делаются тончайшие срезы коры головного мозга, и под микроскопом изучается ее "архитектоника" — ее вертикальные или горизонтальные изменения: там иным стал размер клеток мозга, там изменилось их число или плотность их связей с другими нейронами. От всего этого могут зависеть интеллектуальные способности человека и его душевные качества.

Если прежде психология была основана лишь на субъективных оценках: "умный" — "глупый", "талантливый" — "бездарный", "нравственный" — "преступный", то теперь архитектоника мозга вроде бы давала критерий, позволявший судить, каким доподлинно был этот человек, сколько в нем было ума, доброты, таланта по сравнению с эталоном.

В берлинском институте Фогта давно пытались искать "эталоны", исследуя образцы мозга "исключительных личностей", — с одной стороны, представителей элиты, а с другой стороны, маргиналов и убийц. Работы велись в сотрудничестве с генетиками. "Разумеется, мы стоим только у истоков науки" — не уставал повторять Фогт.

В Москве перед ним стояла двойственная задача. Во-первых, требовалось доказать, что Ленин — что бы там ни клеветали враги! — до самой смерти сохранял "нормальный" рассудок, а, во-вторых, что Ленин отличался от всех нормальных людей — он был гениален.

Начиная с 1932 года, на в одном из институтских планов не упоминается исследование мозга Ленина. Вопрос его гениальности уже не мог обсуждаться публично. Ленин на глазах превратился в культовую фигуру, "воплощенную гениальность".

Фогт сомневался. Переезд в Москву вовсе не вдохновлял его. "Если Вам нужна моя помощь, то Вы, разумеется, можете рассчитывать на поддержку. Я мог бы ходатайствовать перед Семашко, комиссаром здравоохранения, и сестрой Ленина, чтобы мозг был переслан Вам в Берлин", — успокаивал его Отфрид Фёрстер, также приславший ему письмо.

Успокаивал — и Фогт постепенно увлекался идеей предстоявшего опыта. Он пишет Фёрстеру: "Самый интересный вопрос, несомненно, таков: в чем заключается особенность ленинского мозга? Быть может, цитоархитектоника даст на это некий ответ".

Конечно, кандидатура Фогта была не единственной. Назывались и другие имена — русские и иностранные. И все-таки выбор был сделан в пользу Фогта. Немало способствовали тому сложившиеся у него доверительные отношения как с советскими (Семашко, Литвинов, Горбунов), так и с немецкими политиками.

В феврале 1925 года Фогт приехал в Москву. На первом же заседании комиссии — в нее входили московские невропатологи Л. Минор и В. Крамер, антрополог В. Бунак, патолог А. Абрикосов и другие — Фогт и все присутствовавшие подтвердили, что можно "материально обосновать гениальность Ленина". Этого как раз и хотела сталинская фракция в Политбюро.

Фогт схематично обрисовал свои планы. Уже на первых стадиях исследования можно оценить особенности строения мозга Ленина. Многочисленные срезы его мозга будут сравнивать со срезами мозга других людей, а полученные данные — соотносить с его психологическим портретом.

Конечно, в Москве нет ни опытных препараторов, способных выполнить эту работу, ни подходящего оборудования, продолжал Фогт. Поэтому мозг Ленина надо отправить за границу. Однако последнее слово осталось за Политбюро.

В Москву были вызваны из Берлина Сесиль Фогт и главный препаратор института Маргарет Вёльке. Они привезли сто килограммов аппаратуры. В ближайшие два года предстояло разделить мозг на десятки тысяч срезов толщиной около пяти микронов каждый и исследовать их под микроскопом. Общее руководство было поручено Фогту "Профессор Фогт, — значилось в контракте, — оставаясь в Берлине, оповещается о ходе работ, а также докладывает московской комиссии, когда необходимо его личное присутствие в Москве". Срок работ не был обозначен. Было ясно, что предстоят многолетние исследования.

Начать их Фогт предложил с правого полушария мозга, поскольку оно менее разрушено недугом. Он запросил историю болезни Ленина и его биографию "для полноценного исследования его личности". В протоколе сказано, что "комиссия решила передать профессору О. Фоггу краткую выписку из истории болезни В.И. Ленина и оказать ему содействие в сборе фактов биографии В.И. Ленина".

Институт Ленина, Москва, 1927

В 1927-1936 гг. Институт мозга располагался в Москве на Большой Якиманке

Для Советского Союза контракт с Фогтом означал выход на самый передовой уровень исследований головного мозга. Двенадцатого ноября 1927 года в Замоскворечье, на Большой Якиманке, открылся Институт мозга — одно из ведущих научных учреждений СССР. Его директором стал Фогт.

Институт мозга был устроен по образцу берлинского института Фогта. Решено было исследовать образцы мозга выдающихся людей, а также сравнивать строение мозга людей разных рас. Только так, считал Фогт, можно объяснить, вызвана ли "культурная отсталость некоторых рас" общественными условиями, в которых они живут, или же их анатомией.

По желанию Фогта, оба института должны были составлять "единый коллектив,., занимаясь решением тех же самых проблем, но распределяя свою работу так, чтобы не повторять ее, а оказывать друг другу взаимную помощь". Московский Институт мозга существует и поныне, а вот берлинский не пережил войну.

Там же, на открытии института, Фогт доложил первые результаты работы. За два с половиной года было сделано свыше 30 тысяч срезов мозга. "Ясно вырисовалось резкое отличие структуры мозга Ленина от мозга обычных людей. У Ленина пирамидальные клетки были развиты значительно сильнее; соединявшие их ассоциативные волокна были гораздо многочисленнее". Как делал вывод Фогт, "материальная база" мозга Ленина оказалась "значительно богаче"; его ассоциативная способность развита очень высоко.

Профессор Фогт, торжествовала газета "Правда", объяснил загадку психики Ленина, его гениальность, его способность ориентироваться в сложных ситуациях и стремительно действовать.

Конечно, выводы были весьма поспешными, ведь большая часть образцов ткани мозга Ленина была еще не исследована под микроскопом. Фогт вынужден был выдавать желаемое за действительное, поскольку все ожидали от него подобного заявления. Уже второй год ему сообщали, что Сталин и другие вожди ждут от него первых результатов. Их он и обнародовал, добавив, что предстоит углубленный анализ мозга Ленина, но эту оговорку мало кто расслышал. Советские и немецкие газеты с восторгом сообщали о пирамидальных клетках.

"Это выражение — "пирамидальные клетки" — производит на меня глубочайшее впечатление. Оно роднит эстетику нашей современности, строгие треугольники, прочие геометрические фигуры с мудростью Древнего Египта" — говорит в эйфории персонаж романа "Мозг Ленина", принадлежащего перу немецкого писателя Тильмана Шпенглера.

Фогт различал в коре головного мозга несколько слоев клеток. Один из них содержал особенно крупные клетки, чьи отростки образовывали плотную сеть. Эти клетки и получили название "пирамидальных". Считалось, что они составляют основу высшей нервной деятельности. Длина их отростков порой достигала десяти сантиметров, поэтому они могли контактировать с далеко отстоящими клетками.

Структура коры головного мозга человека

Два года спустя, 10 ноября 1929 года, Фогт выступил с первым официальным докладом. К этому времени коллекция института содержала, помимо мозга Ленина, еще тринадцать элитных экземпляров мозга, в том числе мозг наркома А.Д. Цюрупы, члена ЦК РКП(б) Скворцова-Степанова, а также 39 образцов мозга людей разных национальностей. Их исследование должно было ответить на вопрос, влияет ли раса человека на архитектонику его мозга. Ответ оказался отрицательным. "Между лицами разных национальностей не имелось никаких различий в строении коры головного мозга" — писал позднее Семен Саркисов, заместитель директора Института мозга.

Однако в той части, что касалась исследования мозга Ленина, отчет содержал мало нового. "В третьем слое коры... я обнаружил пирамидальные клетки еще не виданного мной размера, - сообщил Фогт. — Мозг Ленина отличается наличием очень крупных и многочисленных пирамидальных клеток, подобно тому как организм атлета отличается очень сильно развитой мускулатурой... Анатомия мозга Ленина такова, что его можно назвать "ассоциативным атлетом"".

Итак, Фогт фактически повторил свои прежние выводы, но теперь голоса критиков звучали все громче. Так, его немецкий коллега Вальтер Шпильмайер напомнил, что в головном мозге слабоумных людей также встречали пирамидальные клетки. "Что же тогда означает отклонение от нормы, если оно в одном случае присутствует у гениально одаренного человека, а в другом случае — у умственно неполноценного человека?"

Достигнутые результаты не удовлетворяли и советских руководителей. К тому же политическая ситуация в СССР к 1930 году заметно изменилась. На страну опускался "железный занавес". Своих постов лишились сторонники контактов с Западом — Семашко, Горбунов, Луначарский, Ольденбург.

Институт мозга в 1930 году был передан в ведение Коммунистической академии — кузницы "красных профессоров". Мнением Фогта об этих реформах уже не интересовались. Наоборот, его подвергали нещадной критике. Так, в январе 1932 года член ЦК ВКП (б) А. Стецкий пишет письмо-донос Сталину, сообщая, что профессор Фогг, несмотря на заключенный с ним контракт, не бывает в Москве и фактически не имеет никакого отношения к Институту мозга. Зато в своих лекциях, читаемых на Западе, он позволяет себе недопустимое: демонстрирует диапозитивы фрагментов мозга Ленина и сравнивает их с образчиком мозга некой преступницы. В заключение Стецкий предлагал передать мозг Ленина на хранение в Мавзолей и прекратить любые сношения с "буржуазным профессором" Фогтом.

"Основанный мной московский Институт исследования мозга, — писал в апреле того же года Фогт, — все больше подпадает под коммунистическое влияние, хотя мне... обещали, что членство в коммунистической партии не будет иметь для моих сотрудников никакого значения. Однако за моей спиной Институт был поглощен Коммунистической академией... Теперь он занят главным образом антирелигиозной пропагандой".

И тут события приняли неожиданный поворот. Решением Политбюро от 13 апреля 1932 года Институт мозга был восстановлен, а должность его директора зарезервирована за Фогтом; его заместителем был назначен Саркисов. Воссозданный Институт мозга заметно расширился. Если в 1929 году в нем работали шесть человек, то теперь — двадцать, в том числе 6 ученых, 7 лаборанток и препараторов, 2 фотографа.

Изменилось и еще кое-что. Начиная с 1932 года, ни в одном из институтских темпланов не упоминается исследование мозга Ленина. Вопрос о его гениальности уже не мог обсуждаться публично. Ленин на глазах превратился в культовую фигуру, "воплощенную гениальность". У него не осталось никаких качеств, кроме положительных. Как можно было точно атрибутировать структуры его мозга? Основатель страны безбожников стал безлик, как Бог — как пролетарский Бог-Отец.

Простое географическое перемещение Фогта из Советского Союза в нацистскую Германию или буржуазную западную страну не могло помочь, ибо здесь Ленин рассматривался как "воплощение зла", а значит, тоже должен был обладать строго определенным набором качеств.

Между тем Ленин был противоречивейшей фигурой. Вот лишь несколько мнений о нем. "Он совершал самые страшные злодеяния и допускал самые большие заблуждения, следуя самым благим иллюзиям" (А. Балабанова). "Вождь большевиков был воплошением исторической безответственности" (Д. Волкогонов). Он был "не только интеллигентным, скромным и не терпящим фальши, как уверяли авторы его приукрашенных биографий, но и вспыльчивым, нетерпимым, замкнутым, лишенным чувства юмора и типичным филистером в частной жизни" (Вольфганг Руге, ГДР/Германия).

В ожидании гения

Двадцать седьмого мая 1936 года глава Советского государства Михаил Калинин доложил на заседании Политбюро об итогах исследования мозга В.И. Ленина, длившегося почти двенадцать лет. К докладу прилагался отчет, подготовленный советскими учениками Фогта и подписанный Саркисовым. Он был намного подробнее последнего отчета Фогта, хотя новых идей в нем почти не появилось.

Так, было отмечено, что в лобной доле мозга Ленина (ее развитие связано с волевыми задатками) имелось больше извилин, чем у Луначарского, Маяковского, И. Павлова или Цеткин. Его нижняя теменная и височные доли — они управляют речью — тоже изобиловали извилинами, чем заметно отличались от средних показателей. Лобный участок занимал у Ленина 25,5 процентов всей поверхности мозга, в то время как у Маяковского — 23,5 процента. Собранные данные позволили составить архитектоническую карту мозга Ленина. Резюме было таким: мозг Ленина обладает особенно сложным рельефом и своеобразной конфигурацией борозд и извилин.

Однако исследователи избегали сравнивать мозг Ленина с образцами мозга "обычных" людей, а потому было непонятно, чем все-таки Ленин анатомически сложнее устроен, нежели те революционные солдаты и матросы, гудевшие на митингах. Быть может, эти числа и проценты, отличавшие "прозрачное чело" Ильича от "светлых голов" его нескольких соратников, совершенно типичны для масс обывателей? Подобный вопрос не могли не задать непредвзятые критики.

Наконец, сама работа ученых не отвечала принципам статистики. Они не подсчитывали степень разброса данных, стандартные отклонения и тому подобное, а лишь сравнивали мозг Ленина с теми образцами мозга, что уступали ему по каким-то параметрам. Не для науки они старались выбирать — не вымерять! — цифры, а для партийных чиновников, ждавших заведомо известный ответ.

Тем временем профессор Фогг из руководителя опыта превратился в безучастного попутчика. С 1930 года он не был в СССР и абсолютно не занимался возложенной на него задачей, докладывал Сталину в июле 1935 года председатель ученого совета при ЦИ К СССР Владимир Милютин.

После захвата власти Гитлером положение Фогта весьма осложнилось. Его квартиру обыскивали, подозревая его в связях с советскими коммунистами. Его телефонные разговоры прослушивали. Наконец, его сместили с поста директора берлинского института. Тем не менее он оставался директором московского Института мозга, и его отсутствие мало сказывалось на работе учреждения. Лишь в 1937 году Фогта сменил на этом посту С.А. Саркисов и пробыл в должности директора до 1968 года.

В октябре 1941 года бывший студент МВТУ и рейхсминистр Альфред Розенберг получил переправленное к нему письмо невролога Алоиза Корнмюллера. "В связи с тем, что взятие Москвы в настоящее время представляется делом решенным, беру на себя смелость напомнить следующее. В московском Институте мозга находится полный комплект препаратов мозга Ленина. Не считаете ли Вы... полезным распорядиться, чтобы в случае взятия Москвы этот материал был бы сразу же реквизирован?" Впрочем, даже если бы вермахт и захватил советскую столицу, немцам не достался бы этот трофей: мозг Ленина был своевременно эвакуирован.

Уникальный научный объект остался в СССР, но результаты его исследования по-прежнему представляли "тайну за семью печатями". О них доложили руководителям партии, о них известили некоторых коллег, а в остальном результаты эксперимента — уникального по своей тщательности, обширности и продолжительности — остались засекреченными.

Еще в 1936 году Саркисов был готов приступить к публикации отчета, но партийное руководство запретило это делать. Руководители Института мозга продолжали получать отказ и в брежневские времена, например, в 1967 и 1969 годах в ответ на обращения в ЦК КПСС, в 1980 году в ответ на обращение в Президиум Академии медицинских наук.

Так, в 1967 году первое поколение сотрудников Института мозга — Саркисов, Филимонов, Попов и Чернышев — вместе с молодыми коллегами подготовили к изданию монографию "Мозг В. И. Ленина. — Цитоархитектоническое исследование". Однако их работа не была опубликована даже в канун столетнего юбилея Ленина. Материалы моншрафии появились в виде двух статей лишь в 1993 году в сборнике "Успехи физиологических наук". Здесь впервые были обнародованы точные результаты работы Фогта, Саркисова и ряда других ученых.

Тем временем отношение к цитоархитектонике заметно изменилось Сейчас уже ясно, что гениальность человека нельзя сводить лишь к особенностям клеточной структуры его мозга. Нужно научиться различать морфологический и функциональный образы головного мозга. С помощью новейших технологий, прежде всего томографии, удается разглядеть, как распространяется раздражение внутри мозга, и наглядно показать, как развивается человеческая мысль. Процесс мышления человека, его мысленная реакция на происходящие события становятся видны воочию. Подобные наблюдения дают совершенно другие результаты, нежели морфологический анализ.

Анатомия головного мозга переосмысляется заново.

А родственник Ленина стал президентом Германии

Немецкие и шведские корни Ленина по материнской линии тщательно прослежены в работе А. Брауэра, опубликованной в "Генеалогическом ежегоднике" за 1972 год. Родители Марии Александровны Ульяновой (Бланк) были немцами. Ее отец, Александр Дмитриевич Бланк, происходил из семьи волынских немцев, а мать — Анна Гросшопф — была дочерью петербургского купца Иоганна Готлиба Гросшопфа и матери- шведки. В XVIII веке предки Гросшопфа были видными любекскими купцами, и, как показало исследование, проведенное одним из швейцарских историков, от этой же купеческой семьи из Любека ведет свое происхождение и семья недавнего президента Германии Рихарда фон Вайцзеккера.

Зубр и Фогт

После заключения контракта с Фогтом советские власти направили в Берлин несколько молодых ученых.

В их число попали генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский и его жена (см. "ЗС", 2002, № 11). Вскоре "Зубр" возглавил отдел в берлинском Институте исследований мозга. Благодаря ему институт стал меккой для генетиков всего мира.

Шесть уровней мозга

В двадцатые годы в коре головного мозга насчитывали шесть основных слоев. Первый, верхний слой был беден нервными клетками. Второй содержал небольшие пирамидальные клетки. Третий состоял исключительно из крупных пирамидальных клеток диаметром до 540 микронов. Четвертый слой состоял из небольших клеток.

В пятом находились пирамидальные клетки, а в шестом — клетки разной формы, поэтому его назвали мультиформным слоем.

Во всем мире

Богатырский посвист сельдей

Выражение "нем как рыба" хорошо известно. Вот только давно пора вычеркнуть его из всех словарей. В последнее время ученые открыли, что мир подводных глубин вовсе не глух и нем. Рыбы, оказывается, так любят болтать, что мы перед ними молчальники. Норвежский биолог Ауд Фольд Сольдаль составила даже лексикон рыбьего племени. У каждого вида рыб есть свой репертуар. Они верещат и бурчат, лопочут и тараторят. Сельдь, например, любит свистеть, а вот треска наговориться не может. "Это, наверное, самая болтливая рыба на свете, — говорит исследовательница. — Когда по весне огромные косяки трески цдут на нерест, море от их болтовни грохочет, как клуб в разгар дискотеки". Рыбы болтают, выбирая себе пару и отправляясь на нерест; они голосят, защищаясь от врагов и преследуя добычу. Все эти звуки возникают за счет сокращения различных мышц плавательного пузыря. Так что из рыб молчат лишь отдельные виды, у которых плавательного пузыря нет, например макрель.

Словарь, составленный Фольд Сольдаль, теперь можно найти в Интернете. (Адрес: program.forskningsradt.n o/fisktek/resultat/prosjr1 27270.html) Исследовательница считает, что открытия, сделанные ей, можно использовать для лова рыбы: подманивать нужные виды рыб, а другие прогонять.

Игрушка-доктор

Ученые из Массачусетского технологического института доказали, что забота человека о самом себе неотделима от заботы о ближнем. Их изобретение, предназначенное для облегчения жизни пожилых людей, целиком основано на этом принципе. Созданный ими медицинский тренажер представляет собой разновидность популярной игрушки тамагочи и должен избавить пациентов от старческой забывчивости, которая мешает им вовремя принимать лекарства.

Электронные существа требуют постоянной заботы. Если совместить ее по времени с приемом лекарств и другими медицинскими процедурами, то цель будет достигнута. Игрушка-доктор успешно прошла первые испытания. Необходимость заботиться о постоянно растущем и требующем ухода питомце заставляет пациентов вспоминать и о своих собственных потребностях, например, более тщательно соблюдать медицинский режим.

Этим нанобам заселять только Марс!

Австралийский геолог Филиппа Уине открыла настолько крохотные организмы, что они, как считалось, и существовать-то не должны. До сих пор длина самых маленьких известных нам бактерий составляла 200 нанометров. Они в миллион раз тоньше человеческого волоса! Их размер казался ученым предельным. Ни одна живая клетка не может быть меньше ста нанометров. И вот сейчас в образцах песчаника возрастом двести миллионов лет обнаружены организмы, которые в десять раз меньше тех бактерий.

Вопреки научному запрету, новые микробы — их назвали "нанобами" — спокойно живут и плодятся в стенах лаборатории, образуя огромные — по их меркам — колонии. Именно это свойство — умение жить коллективно — и дает ответ на вопрос, почему, вопреки своим крохотным размерам, "нанобы" вполне жизнеспособны. "В своих колониях они распределяют среди себе подобных функции обмена веществ. Значит, отдельный индивид может игнорировать некие жизненно важные функции. За него их выполнят другие" — рассуждает Филиппа Уине.

Итак, "предела совершенству нет", и можно быть очень маленьким, но держаться сообща и вести себя, как части единого организма. Возможно, делают вывод энтузиасты, жизнь на Марсе есть, но представлена она именно наноорганизмами.

Люди Науки

Геннадий Горелик

У входа в храм истории науки

Эль Лисицкий. "Татлин за работой"

С Виктором Яковлевичем Френкелем я познакомился весной 1977 года у входа в Храм истории науки. Впрочем, тогда даже в шутку я не употребил бы такое выражение. Из университетского курса истории физики у меня осталось унылое ощущение от пыльных неуклюжих приборов, которые почему-то достают из подвала и разглядывают с усердием, достойным лучшего применения. Да, с помощью этих штук когда-то добыли несколько крупиц научного знания, ну и что?! Добыли, и ладно. Проехали. Нас ждут новые загадки природы! Волнуют и манят.

Итак, в моем тогдашнем представлении невзрачная дверь с табличкой "история физики" вела в подвал Храма науки, и я у этой двери оказался только потому, что все другие — парадные — двери в этот храм для меня закрылись.

Хорошо еше, что в науке меня тог-. да интересовала проблема с загадочной историей — проблема размерности пространства. Простейшее количественное свойство наблюдаемого физического мира — его три измерения. Этот простой физический факт имел весьма математический вкус и странную родословную. Ведь свойство трехмерности было известно еще древним грекам, уверенным, что свойства пространства на сколь угодно малых расстояниях такие же, как и на уровне обыденной жизни. Думать так в век квантовой физики уже было невозможно. Ну, а как можно?

Из ученых книг я узнал, что физический вопрос о числе измерений впервые грамотно задал в 1917 году — через два тысячелетия после древних греков — Пауль Эренфест. Соответствующий том "Трудов Амстердамской академии наук" вполне подтвердил это, но не дал никакого намека, почему вдруг именно тогда и именно этот физик задал сам вопрос. Это я и решил выяснить, когда понадобилось придумать себе первую тему историко-научного исследования. Вполне могло быть, конечно, что никакого исследования и не понадобится, что биографы Эренфеста уже все знали про его работу о размерности пространства.

Библиотечный каталог сразу же показал, что главный и по существу единственный биограф Эренфеста в России — В.Я. Френкель. Я стал внимательно читать его книгу и ничего не нашел о занимавшей меня работе. Но причин жалеть о потерянном времени не было — книга познакомила с человеком, имя которого до того было лишь частью физических названий. Личность физика оказалась на редкость симпатичной — яркий творческий запал, несговорчивая совесть, чистая и ранимая душа. И кроме всего, в этой душе австрийско-еврейского происхождения ощущался изрядный российский элемент: Эренфест женился на русской Татьяне, пять лет прожил в России и успел за это время получить русское имя-отчество — Павел Сигизмундович.

Закрывая книгу, я думал уже не просто о происхождении любопытной работы, но и об ее симпатичном авторе, с которым только что лично познакомился. Знакомством этим я, конечно, был обязан автору книги — Виктору Яковлевичу Френкелю. Когда чувство благодарности улеглось, я решился написать ему письмо — может быть, он все же что-то знает о статье Эренфеста 1917 гола.

Письмо было неприлично длинным для первого обращения зеленого начинающего к маститому историку. Но очень уж хотелось задать все придуманные вопросы и лаже предложить скороспелые ответы на некоторые из них.

Ответ пришел на удивление скоро. "Третьего дня получил Ваше письмо, откладывал ответ на него, полагая, что скоро поправлюсь и, побывав в Институте, взгляну на работу, о которой Вы пишете. Но поскольку не знаю, когда выйду из дому, решил ответить Вам сейчас, тем более, что, видимо, само знакомство с работой о трехмерности пространства мало что добавит.

Отвечаю на Ваши вопросы по порядку".

Письмо дышало доброжелательностью, о чем начинающий может только мечтать. Я еще не знал, что точно так же Виктор Яковлевич относился и к "продолжающим". И решил воспользоваться его отзывчивостью.

К тому времени я прочитал также интереснейшую переписку Эренфеста с его другом А.Ф. Иоффе (изданную под редакцией В.Я.) и тоже почти ничего наводящего на след не нашел, если не считать некоего математика Бромвера, с которым Эренфест познакомился в Амстердаме в 1912 году. У меня мелькнула мысль, а не Брауэр ли был тот математик? Наичистейший математик, который примерно в те годы занимался топологическим понятием числа измерений? Как эта чистая математика могла повлиять на физика, было совершенно не ясно, но это все же лучше, чем ничего. И в следующем письме, набравшись нахальства, я спросил Виктора Яковлевича, не описка-ошибка ли имя голландского математика в книге.

Вскоре, к своему ужасу и восторгу, я получил фотокопию соответствующего письма Эренфеста.

К ужасу, потому что до того никогда не держал в руках настоящего архивного документа, в данном случае — рукопись на немецком языке. Неужели эту скоропись можно разобрать?! Я проникся почтением к огромной проделанной работе и по-новому увидел слова Герцена, которые Виктор Яковлевич взял эпи!рафом к изданию этой переписки — о том, что на письмах "запеклась кровь событий".

А восторг мой вызвало то, что слово, прочитанное как Bromver, вполне можно было прочесть и как Brouwer.

Ответил Виктор Яковлевич и на мое недоумение, как могло получиться, что Эйнштейн — главный физик пространства — не заметил работу своего близкого друга Эренфеста о главном физическом свойстве пространства: "...объяснение, скорее всего, в том, что кто-то из двух "Э" (или оба они) не придали интересующей Вас работе должного значения. Из того не следует, что Вам нужно присоединяться к этой точке зрения!"

Можно ли придумать лучшее напутствие начинающему расследователю прошлого? Ведь напутствовал один из лучших отечественных знатоков обоих замечательных "Э"! Поэтому не удивительно, что мое расследование успешно завершилось (диссертацией и книгой).

И поэтому, когда спустя три года после нашего знакомства муза истории намекнула мне, что хорошо бы это знакомство продолжить, я с радостью последовал ее совету.

История физики пространства- времени открыла для меня имя Матвея Петровича Бронштейна. Он в 1935 году провел исследование, которое, как говорится, опередило время на два десятилетия. Эта работа актуальна до сих пор, поскольку проблема, в ней поставленная, все еще не решена — проблема квантовой гравитации. А переоткрывать вывод Бронштейна .пришлось потому, что время, увы, опередило его. В августе 1937 года, когда ему было тридцать лет, его арестовали, а спустя шесть месяцев — точнее, 196 дней и ночей — пуля в затылок остановила его время навсегда.

Знакомство с М.П. Бронштейном по литературе озадачивало: как человек, который занимался квантовой теорией поля на высшем профессиональном уровне, мог писать детские книжки на столь же высоком профессиональном уровне? Как два столь разных дара могли соединиться в одной личности? Я себе напоминал того деревенского жителя, который, впервые увидев жирафа в зоопарке, сказал: "Этого не может быть!"

Помимо собственных сочинений М.П. Бронштейна, больше всего я узнал о нем из написанного Виктором Яковлевичем. Как раз в 1980 году вышел первый выпуск Библиотечки "Квант" — переиздание книжки М.П. Бронштейна 1935 года с предисловием В.Я. Френкеля. Естественно, к нему я и обратился в надежде понять, что за человек был навечно молодой автор той старой книги. Ведь они работали в одном и том же институте, брали книги в одной и той же библиотеке, хоть и с интервалом в несколько десятилетий, и у них наверняка были общие знакомые.

Короткая и яркая жизнь М.П. Бронштейна стала главной темой нашего общения с В.Я. в 80-е годы — общения интенсивного, для меня очень плодотворного и душевно необходимого. В нашей переписке несколько сот страниц. Быть может, именно из- за интенсивности этой переписки почтальон умудрился доставить мне и письмо, на котором В.Я. указал по рассеянности только название улицы (застроенной 17-этажными домами). В письмах В.Я. всегда слышен его голос, и, перечитывая их, легко попадаешь вновь под обаяние его личности.

Это наше общение завершилось в 1990 году книгой о Матвее Петровиче Бронштейне. Вклад Виктора Яковлевича в эту книгу гораздо больше числа страниц, написанных им. Он принес с собой живое ощущение человеческой среды Физтеха и атмосферы времени. Он щедро делился этим ощущением, особенно при встречах, в беседах, когда личное легко соединялось с общественным. В Москве у него всегда была масса дел, но каким-то образом его занятость не нарушала доверительный и, я бы даже сказа.!, задушевный тон наших бесед. Мне дорого воспоминание о наших прогулках по коридору издательства, в котором я зарабатывал на жизнь, и о наших разговорах, можно сказать, "о смысле жизни". Неожиданно, хотя и к слову, он прочитал мне серию стихотворных автоэпитафий в духе Бернса — Маршака, в которых ехидничал о собственной персоне — о своей мнительности, о стремлении объять необъятное.

Это было неожиданно, поскольку к другим В.Я. относился гораздо более бережно. В том числе и ко мне, оберегая, в частности, от возможных неприятных последствий слишком частых визитов к вдове М.П. Бронштейна Лидии Корнеевне Чуковской. Быть может, уже надо напомнить, что ее "антисоветское" правозащитное поведение единодушно осуждалось в те годы всем просоветским народом.

Советская жизнь предоставила занятную возможность убедиться в основательности его предостережений. Как-то раз, раскрывая конверт, надписанный знакомым стремительным почерком, я вынул из него письмо, написанное почерком совсем иным и неизвестным мне. Письмо обращалось к некоему Гене, но не мне (В.Я. обращался всегда по имени-отчеству). Не сразу я сообразил, что некий советский человек, который по долгу службы читал мои и не только мои письма, перепутал конверты. Эту деталь советской жизни полезно иметь в виду, когда глазами свободного человека читаешь публикации, относящиеся к ушедшей — надеюсь, навсегда — эпохе, и видишь дипломатические усилия тогдашнего писателя, чтобы сказать пусть и не всю правду, но и не солгать.

Виктору Яковлевичу было что сказать, но двигало им вовсе не только стремление сказать свое слово в истории науки. Сейчас, оглядывая совокупность любимых персонажей Виктора Яковлевича, приходит мысль, что его пристрастия были скорее не научного, а душевного характера. Он более заботился не о жрецах науки, а о ее работниках, к которым судьба была неблагосклонна. Подтверждает это наблюдение и последний его герой — Фриц Хоутерманс. о нескладной жизни которого В.Я. почти успел написать книгу (доведенную до публикации его последним соавтором Б.Б. Дьяковым).

С момента моего знакомства с Виктором Яковлевичем прошло больше двадцати лет. За это время мой взгляд на соотношение науки и ее истории сильно изменился. Сейчас язык у меня вполне поворачивается, чтобы отвести современной науке лишь несколько помещений в Храме истории науки. Пусть эти помещения и оборудованы по последнему слову техники и получают наибольшее финансирование, все же это лишь подсобные помещения. Новое научное знание, которое там выращивается, связано единой кровеносной и нервной системой со всей историей культуры.

И в бронзовеющих фигурах великих деятелей науки, установленных на постаментах в окрестностях храма, я уже вижу живых людей, которым ничто человеческое не чуждо, но истина дороже многого. Я уже знаю, что классикам науки тоскливо в своем бронзовом одиночестве, и они всегда рады побеседовать с искателем истины и с естествоиспытателем. А от того, что на их безупречно выглаженных одеждах видны складки и потертости, их вдохновенные эксперименты и теории выглядят гораздо более впечатляющими и поучительными.

В этом изменении моего архитектурно-научного мировосприятия огромную роль сыграл Виктор Яковлевич, и я ему за это очень благодарен.

Элитный управленец для науки и бизнеса: кто он?

Сегодня элитные управленцы оказываются в центре общественной жизни — это порог нового этапа развития российского бизнеса, науки и образования. Об их подготовке мы беседуем с признанным и в России, и за рубежом специалистом в области менеджмента, профессором Олегом Самуиловичем Виханским, деканом Высшей школы бизнеса МГУ имени М.В. Ломоносова.

— Сегодня российское общество начинает осознавать, что такие сферы деятельности, как высокие технологии, наука и образование, требуют высокопрофессиональных управленцев. Высшая школа бизнеса МГУ успешно готовит таких специалистов. Какова специфика их подготовки?

— В последние годы произошли радикальные сдвиги, изменившие многие представления об управлении. В частности, требования к современному лидеру, управленцу в бизнесе и в научно-образовательной сфере, стали практически одинаковыми. Поэтому о менеджменте (не люблю это слово) в его классическом понимании уже говорить нельзя, поскольку это некая парадигма прошлых лет, которая сейчас умерла. В начале прошлого века, например, новые концепции управления рождались в отраслях, связанных с добычей и переработкой полезных ископаемых (возникновение менеджмента связывают с именем американского инженера Ф. Тейлора, занятого в сталелитейной промышленности). Потом акценты сместились в машиностроение, сферу, связанную с производством автомобилей. Сейчас современная идеология менеджмента опирается на высокотехнологичные отрасли.

За это время произошло революционное изменение и самих компаний. Начиная с 70 — 80-х годов прошлого века, на передний план выступили клиент и продукт, маркетинг и потребности. Компания сегодня — это в первую очередь сообщество людей. Появились "ненормальные" для менеджмента формы — гибкие структуры, творческие коллективы (например, вместо конвейера в автомобилестроении получила распространение так называемая бригадная сборка, гибкий рабочий график). Развитие высоких технологий в конце 80 — 90-х годов, рынок которых стал опережать другие отрасли, привело к появлению новых идей. Возьмите, к примеру, появление Интернета, который изменил отношения между клиентом и бизнесом. Кардинально изменились бизнес-среда и экономика. Размываются границы между клиентами и компанией, смысл существования которой не только прибыль и даже не бизнес, а "научение". Организация должна постоянно учиться и развиваться, превращаясь в так называемую learning organization.

И мы в нашей школе готовим кадры по новой идеологии. Поэтому я бы предпочел говорить не о менеджере, а о новой категории управленческих кадров — "вижионере", от слова "vision" — видение. Этим английским словом обозначают способность видеть перспективу компании.

Какие проблемы возникают у управленцев в интеллектуальной сфере? Во-первых, задача превратить свою компанию в постоянно обучающуюся и развивающуюся learning organization. Во-вторых — создание knowledge organization, организации, накапливающей и распространяющей знания.

Сегодня набирает силу интересная идея, которую я полностью разделяю. Эра информационного общества, не успев развиться, уже закончилась, хотя и дала мошный толчок развитию бизнеса. Теперь начинается эра общества воображения. Если информационное общество оперирует имеющимися данными, то общество воображения — тем, чего нет, что нужно увидеть, понять, обобщив свои знания, и развить. Сегодня динамично изменяется структура самой организации, поэтому и управленческие кадры в таких организациях должны постоянно тренировать и развивать свое видение, то есть способность увидеть то, что невозможно увидеть. Собственно говоря, это и есть основная проблема — развивать в управленцах такие лидерские способности видения, которые должны будут принять коллеги.

-- Какими качествами должен обладать современный управленец в сфере высоких технологий, науки и образования? Обязательно ли для них научное образование?

— Это должны быть люди от Бога, одержимые идеей интеллектуального лидерства. Тогда остальные готовы идти за такой личностью. Роль ее огромна, не надо только забывать известное высказывание: "Если вы лидер, то никогда не знаете, идут ли остальные за вами или преследуют вас". В противном случае можно превратиться в жертву.

Такой лидер-управленец должен уметь не просто создавать знания и перерабатывать их, но и стремиться донести их до других. При этом знания превращаются в очень важный продукт, который готов для потребления.

Кто сегодня в России наиболее успешные бизнесмены? В основном это выпускники естественнонаучных школ, у которых заложены принципы такого лидера knowledge organization. На верхушке бизнеса очень мало выходцев из экономических вузов, ведь их учили, что основные двигатели экономики — это рациональное поведение и прибыль, где все ясно и правильно: если говорить на языке физики, парадигмы Евклида и Ньютона, а не Лобачевского и Эйнштейна. Но ведь бизнес всегда неправилен, для него не годится логическое мышление, его основной принцип — делай по-другому Пока у нас не изменится экономическое и управленческое образование, будущее и успех в бизнесе за такими ребятами из естественнонаучной среды. Я сразу говорю своим студентам: "Мы будем решать задачи по принципу: пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что. И если вы научитесь их решать, то добьетесь успеха в бизнесе, в противном случае будете посредственностями".

— Надо заметить. что у нас большие проблемы с подготовкой молодых управленцев для интеллектуальной сферы. Как правильно готовить будущие кадры? Ведь молодежь из научно- технической среды в основной массе социально пассивна.

— Студентам зачастую преподают, как и пятьдесят лет назад, дисциплины, которые сейчас никому не нужны в старом виде. По-видимому, необходимы некая интегральная естественнонаучная дисциплина и определенные инструментальные курсы. Кроме того, без мотивации достижения невозможно развитие личности. У студента, постоянно слушающего лекции и решающего множество задач, которые до него решали много-много раз, пропадает желание творить. Перед студентами необходимо ставить новые интересные задачи, давать выход творчеству. Без достижений, даже небольших, пропадает желание идти вперед.

Наша общественность активно нападает на американскую систему образования. Однако в этой стране умеют создавать замечательные условия и среду для развития и бизнеса, и той же науки; дают необходимый инструментарий и подбирают самих людей, которые потом создают такую успешную среду. А это очень важно для создания научного коллектива. В научном коллективе должны быть собраны не только умные люди, но и люди с видением. Поэтому надо специально готовить людей для науки, не только читать им лекции, но и активно включать в научную деятельность.

— Где изыскать возможности и кадры для необходимых изменений в системе образования ? Какова роль в этом процессе государства и частных компаний?

— Вспомните, каких успехов мы добились в физике (времена Ландау), когда элитное образование еще не было таким массовым. Конечно, массовая подготовка обязательна, но для интеллектуального обучения достаточно выделять небольшие группы. В нашей школе бизнеса, например, учатся только 46 человек, и больше набирать мы не собираемся. Но с первого курса наши студенты практикуются в разных компаниях и решают не только виртуальные, но и реальные задачи. Массовое производство не может быть элитным.

Действительно, сегодня талантливые ребята с разных факультетов, мечтающие что-то поменять или создать, упираются в менеджмент учебного заведения и менеджмент в области науки. В вузах мы зачастую сталкиваемся с научным шовинизмом, нежеланием принять ничего нового, ведь многие ученые преподают в рамках парадигмы 50 — 60-х годов. Но жизнь вокруг изменилась. Чтобы изменить ситуацию внутри учебных заведений и научных институтов, надо широко обсуждать не только научные достижения, но успехи в мире и причины нашего отставания. Мы хотим сформировать активную элиту, лидеров с нормальным образованием.

В какой мере в этом должно участвовать государство? По моему мнению, его главная задача сегодня — организовывать форумы, обсуждения, привлекать внимание к проблемам бизнеса, науки и образования. Вопрос номер один, который должен быть поставлен на обсуждение: откуда у нас будут вырастать люди, которые создадут конкурентоспособный бизнес?

Не секрет, однако, что маленькие зарплаты в науке вынуждают выпускников идти в бизнес, поскольку денег у государства нет. Что делать? Во-первых, я считаю, что элитные интеллектуальные центры должны перейти на систему самостоятельного финансирования. Во-вторых, необходимо создать особые схемы для образования: бизнес должен выделять целевые гранты, причем в большом количестве. И сегодня эта схема уже работает, но, очевидно, недостаточно развита. В-третьих, надо обязательно наладить механизм кредитования образования. Организации не должны жить за счет бюджетных денег. А государство может выступать неким гарантом по возврату кредитов перед банками. Можно развивать и другую схему, принятую на Западе, — кафедры компаний. Это удобная форма для поддержки хороших преподавателей.

И бизнес к этому уже готов. У руля стоят предприимчивые молодые люди. которые понимают, что готовить элиту и будущих управленцев надо со школы. Многие крупные компании уже сейчас занимаются такой подготовкой.

Уже сегодня крупный российский бизнес столкнулся с глобальной конкуренцией. Важнейшие ресурсы для него — это сила самих компаний, кадры, отношения, организационная культура, внешние связи и имидж организаций. Несомненно, через несколько лет в России наступит революция в управлении как в сфере бизнеса, так и науки, и образования, когда придут наемные профессиональные управляющие высокого уровня.

От редакции:

Рассказ о поисках путей для решения задач "пойди туда, не знаю, куда, найди то, не знаю, что" читайте в очерках И. Прусс о Г. П. Щедровицком в этом номере и его деятельностных играх в номере 4-м.

Предисловие к публикации эссе Станислава Лема в журнале "Знание-сила"

В 1965 году журнал "Знание — сила" (в номере 3) представил русскоязычным читателям писателя- фантаста Станислава Лема в новом качестве — философа-футуролога, впервые опубликовав на русском языке фрагменты из его книги 1964 года "Сумма технологии". В 1968 году книга вышла в издательстве "Мир", сразу же став настольной книгой как специалистов различных направлений науки и техники, так и просто читателей, интересующихся возможными путями развития нашей цивилизации. За прошедшие годы книга выдержала еще два издания на русском языке (в 1996 и 2002 годах), а также была переведена на десяток других языков. "Эта книга умнее меня самого" — сказал однажды Станислав Лем о "Сумме технологии", ставшей уже классикой футурологии и при этом не потерявшей своей актуальности через сорок после ее написания. "Мысль о переиздании "Суммы технологии", дополненной комментариями, показывающими, что осуществилось или находится на первых этапах исполнения, а что было моим заблуждением, преследует меня несколько лет" — написал Станислав Лем в 1991 году.

И с этого времени благодаря своим статьям писатель начинает реализовывать задуманное, что, впрочем, затянулось на целые десять лет.

И вот наконец вся тематика "Суммы технологии" рассмотрена ее автором во многих эссе, начиная от "Тридцать лет спустя" (1991), включая сборники "Тайна китайской комнаты" (эссе 1993 — 1996 годов), "Мегабитовая бомба" (эссе 1996 —1998 годов, на русском языке опубликованы в 2001-2002 годах в журнале "Компьютерра", г. Москва) и "Мгновение" (2000) и заканчивая эссе "Повторение сказанного" (2001).

Вашему вниманию предлагаются некоторые из этих эссе.

В этом номере речь пойдет об особенностях культуры как второй природы человека.

А в № 5 - о различных путях эволюции живой материи на нашей планете.

В. Язневич

Станислав Лем

Моделирование культуры

1

В настоящее время стало модным "компьютерное моделирование всего" — от судеб Вселенной через сто миллиардов лет до вирусной эволюции. Поэтому не удивительно, что издательство "ΜΙΤ PRESS" перворазрядного университета в США взялось за редактирование и публикацию серии трудов, посвященных моделированию культуры- Но удивительно то, что приняв меня (Бог знает почему) за "знатока", это "ΜΙΤ PRESS" прислало мне работу Н. Гесслера с просьбой написать на нее рецензию. А поскольку этот автор уже предварительно и непосредственно прислал мне тезисы своей работы, вращающейся вокруг моделирования (цифрового) культуры, и поскольку я посчитал эту идею невыполнимой, то это же написал и издательству "ΜΙΤ PRESS".

2

Однако в своем ответе я ограничился категорическим утверждением о неосуществимости проекта, но изложил это способом, который мог обидеть редакцию издательства. Поэтому меня не покидало чувство, что голословного признания проекта моделирования культуры чистой фикцией будет недостаточно, что следует хотя бы кратко объяснить, ПОЧЕМУ культуру, ее возникновение, ее "эмергенцию" смоделировать невозможно. И настоящее эссе посвящено некоему доказательству "невозможности" данного начинания. Сначала, разумеется, следует определить, ЧТО такое культура и откуда она взялась, а точнее — они взялись, так как это целый букет расходящихся дорог, причем многие культуры, возникая, или переходили в другие формы, или вымирали и исчезали. Культурологи из круга антропологов, изучающих культуры, до сих пор наталкиваются в своей работе на остатки древних культур, отчасти с нерасшифрованными знаками уже несуществующих на Земле видов ПИСЬМА. В обших чертах я писал о культуре несколько десятилетий назад в окончании книги "Фантастика и футурология", и процитирую оттуда самого себя, ибо течение времени и прилив новейших суждений ничем не изменили моих взглядов. И поэтому с цитаты приходится начать.

© Lem Stanisiaw. Symulowanie kultuiy, 1996. и Перевод- В.И. Язневич, 2003.

Древнейшая бумажная книга майя - "Перезиснский кодекс"

3

"Человек — это не животное, которое натолкнулось на идею культурализации. Также он не является полем сражений инстинктивного старого мозга с оболочкой коры новою мозга, как это считает Артур Кестлер. Он не является и "голой обезьяной с большим мозгом" (Десмонд Моррис), поскольку это не животное с каким-то дополнением. Прямо наоборот — как животное человек несовершенен. Сущностью человека является культура — не потому, что так нравится эстетам. Эти слова означают, что результатом антропогенеза было утрачивание человеком наследственных, заданных эволюционно сверху форм поведения. Животные обладают инстинктами, удерживающими в повиновении внутривидовую агрессию, а также автоматически тормозящими способность к размножению в начале каждого популяционного взрыва. Миграциями птиц или саранчи управляют гормонально-наследственные механизмы. Муравейник, улей, коралловый риф — это агрегации, за миллионы лет доведенные до саморегулирующегося равновесия. Социализация животных тоже подвергается наследственному управлению. Именно от такого рода автоматизмов человек попросту избавлен. Поскольку эволюционный процесс исключил у него внутренние потребности такого поведения, человек был обречен на создание культуры своей биологией.

Человек — это несовершенное животное. Это значит, что он не может вернуться к животному состоянию. Дети, выросшие вне человеческой среды, именно из-за этого глубоко искалечены в своей биологии — в них не формируется ни видовая норма разумности, ни речь, ни высшая эмоциональность. Они являются калеками, а не животными. Также и человекоубийство является проявлением культуры. В природе не существует "зооцид" как эквивалент геноцида. Следовательно, в биологии человека нет данных, из которых можно было бы вывести его обязанности. Не осознавая этого положения вещей, общества, действуя стихийно, создали учреждения культуры, служащие неким образом в качестве границ, опор, а иногда и как Прокрустово ложе. Человеческая биология НЕДОСТАТОЧНА для того, чтобы она могла определить поведение человека "должным образом". Эту неопределенность культура дополняет невосстанавливаемыми качествами для "голого выживания". Человек создал систему норм, то есть приоритетов и целей, которые переживают личности и поколения.

Парадокс человечества основан на том, что биологическая неопределенность вынуждает человека создавать культуру, а эта культура, возникнув, немедленно начинает оценивать человеческую биологию. Одни части тела она помешает на шкале оценок выше, а другие — ниже; одни функции наделяет достоинствами, а другие их лишает. Нет культуры, которая бы приняла человека к сведению как данное в неопределенности, которое должно быть дополнено. Каждая культура формирует и дополняет человека, но не по фактическому состоянию, ибо она не признается в собственной условности, которую открывает только антропология, когда изучает все разнообразие культур, возникших в истории... Дополняя себя или перемешал собственную природу в направлении, характерном для данной культуры, человек становится должником ее идеала, недостаточно платежеспособным. Человек смотрит на себя со стороны, определенной культурой, то есть он видит себя с религиозной дистанции и в бытовой перспективе и, следовательно, как существо, подчиненное аксиологическим градиентам. Он сам себе придумал эти градиенты, ибо какие-то должен был изобрести, и теперь они его формируют, уже согласно их логике, собственной структуре, а не импульсивно".

Парадокс человечества основан на том, что биологическая неопределенность вынуждает человека создавать культуру, а эта культура, возникнув, немедленно начинает оценивать человеческую биологию.

4

Эта длинная цитата показалась мне необходимой, поскольку она объясняет, по крайней мере на начальном этапе, почему нельзя моделировать возникновение культуры. К этому следует кое-что добавить. В действительности (здесь я утверждаю только об определенной постоянной (constans). но не занимаюсь поиском причин, по которым она берется) происходит именно так, что возникновение культуры инициирует возникновение орудий труда, изобретенных в эолите, в палеолите уже усовершенствованных, а вместе с ними заодно и результаты, при помощи этих орудий полученные, что приводит к появлению "облака" нематериальности. Увидеть его следы археолог не может, так как "облако" исчезает вместе со смертью тех пралюдей. Оно начинает быть видимым впервые в ЗАХОРОНЕНИЯХ, в которые рядом с останками клали оружие, продукты, чтобы умерший мог, неизвестно как, продолжить свое существование после смерти. Другого объяснения этим вложениям в могилы мы не знаем и придумать не можем. Древнейшие захоронения людей насчитывают уже несколько десятков тысяч лет, хотя точнее дату установить трудно, и сейчас считается, что каких- то 15-20 тысяч лет назад возник праязык, который в ходе расселения пралюдей по всей (почти) планете разделился на "местные" языки. Здесь уже кроется одна из загадок, так как трудно представить, чтобы до возникновения речи, в немоте, возникли какие- либо верования. Но здесь перед нами вырастает уже лес гипотез, в который мы не свернем, так как неправдоподобно, чтобы перед возникновением не столько речи, сколько ПИСЬМА мимолетные "метафизические" верования могли оставить какие-либо следы. Немного следов до сегодняшнего дня (например, мангиры) сохранилось, но по шкале антропогенеза они не являются очень древними. Здесь дальнейшие исследования археологов еще многое могут нам сказать.

5

Итак, положение вещей было таковым (используем очевидную и простую МОДЕЛЬ), что действительность органами чувств воспринималась напрямую, как некая река или вулкан, а "над ней" или "вокруг нее" пралюди "доделывали" себе "метафизическое облако", которое с течением времени повсеместно имело склонность к превращению в то, что "САКРАЛЬНО". Сначала был, кажется, анимизм, и каждый источник, каждый вулкан имел своего "духа" или божество (но в божество "облако" протокультурной метафизики превращалось очень медленно, примерно как народное искусство, которое, возникнув, ЗАСТЫВАЕТ на тысячелетия), а затем облака начали скапливаться так, что из них возник политеизм, а в итоге — и монотеизм. Можно, ясное дело, придерживаться одного из двух мнений. Или "платоновского", утверждающего, что трансценденция (по-моему, здесь — облака) существовала всегда, только люди до нее не доросли, и только когда они доросли scilicet "поумнели", даже наловчились воспринимать "сакральность", то открыли то, что существовало тогда, когда их самих не было на свете. ИЛИ можно также принять, что люди не открыли ничего сакрального, они лишь выдумали себе это, а хотя верований было и есть сотни, указанное разделение во всех, вероятно, было — на SACRUM и на PROFANUM. Особенности скорее всего были вызваны локальным возникновением табуизации, разделением по признакам пола, пейсов и т.п. Но двойное разделение в основном было везде.

6

С этим дело обстоит почти так же, как с математикой: одни считают, что мы открываем математические миры, так как они существовали изначально, и только математиков, их открывателей, ЕЩЕ не было, и это — взгляд платоников. Другие, например школа конструктивистов, объявляют и обращают внимание на то, что математику мы сами, люди, создаем и отстраиваем. Я здесь в спор на тему, кто прав в математике и в трансценденции, встревать не намерен, не потому, что не имею собственного мнения, а потому, что сама проблема от моего мнения совершенно не зависит. Была ли трансценденция дана изначально, или была придумана — это для меня несущественно, как и утверждение правоты какой-либо из сторон, а важно для аргументации то, что моделировать появление человеческой культуры мы не в состоянии. Как же можно этот "двоераздел" вложить в компьютерную программу? Ведь даже то, что только индивидуально — воля или намеренность, успешно моделировать не удается. Компьютер не хочет "ничего", и мы не умеем сделать так, чтобы "программно" он сам что-то мог пожелать, к чему-то стремиться, чего- то захотеть. Разумеется, ИМИТАЦИЮ "хотения" можно создать, но это то же, что и признание, что подлинная живая баба и деревянная русская баба — это одно и то же.

7

Речь идет, в частности, о неподдающейся сегодня разгрызанию загадке: ЛЮБАЯ ли космическая культура обречена на бифуркацию (profanum sacrum) или же это исключительно Земной феномен? Возможно, он возник потому, что прачеловек не хотел покорно соглашаться со своей смертностью, возможно, потому, что ТАК проходила естественная эволюция (здесь — антропогенез) и в самом "ходе" этого антропогенеза появилась не дающаяся систематически закрыться в "праматериализмах" особенность всяких инструментов, а возможно, что обязательный для преодоления гё- делевской западни и пропасти многосимволичный характер КАЖДОГО языка людей как-то подтолкнул к "овеществлению облака метафизики". Как было "в действительности" и шла ли речь только о монофилетической причине или, скорее, об их переплетении и сочетании, МЫ НЕ ЗНАЕМ, а как же можно моделировать то, о чем мы ничего не знаем, не имеем ни малейшего понятия? Тем самым в наибольшем запале мы можем создать какой-то "новокультурный" эквивалент театра марионеток, который способен двигаться и жить благодаря управлению ниточками СНАРУЖИ. Это не имеет никакого научного смысла, это произвольность, издевающаяся над научной методикой, ибо можно что-то там смоделировать, но пойти до того, чтобы мы САМИ вложили уже зачаток культуры в протокультурный котелок или же, скорее, чтобы она явилась нам, "потому что иначе нельзя", — это не поддается экспериментальной проверке на неустойчивость Поппера, и кто-то, обладающий программой, отличной от нашей, получит иной результат. Это как с компьютерным моделированием духов, вампиров, демонов, потустороннего мира — кто как себе постелит, так и выспится. Не следует замещать при помощи приспособлений, способных служить науке, эксперимент в духе Поппера. И потому не следует моделировать культуру.

8

Очевидно, что как человек в средневековье не мог высвободить атомную энергию, так и нельзя браться за моделирование культуры, не владея результативной программой моделирования лингвогенеза. Речь, естественно, не идет об использовании какой-либо уже существующей системы знаков, способных к репродукции десигнативных смыслов, к синтаксической сегментации, к выборочному конотативному и денотативному значению. Речь идет о том, что предъязыковая фаза уже у животных выступает как "понятийные туманы", а язык является как бы их конденсатом, их скоплением, их воспроизводящим производным. Как уже хорошо известно психологам, индивидуальная психическая жизнь ВСЕГДА богаче языка. Это значит, что дифференциацию сознательных состояний разума нельзя полностью адекватно передать в языковой форме. Всегда что-то невысказанное и недовысказанное остается в нашей психической жизни, но это как-то можно додумать благодаря тому, что наши мозговые аппараты совершенно похожи друг на друга, и поэтому нам проще безмолвно понять другого человека, чем жирафа или каракатицу; и дело ведь не только в том, что наш мозг содержит миллиарды соединений, а центральная нервная система каракатицы относительно убога (но ее ей достаточно для выживания).

9

Философская феноменология здесь ничем помочь не может. Дело в том, что предъязыковое психосоциальное состояние переходит в языковое "способами", нам полностью неизвестными. Разумеется, сразу найдутся такие усердные люди, которые элементарную сигнальность квазиязыка жестов (например, шимпанзе) примут УЖЕ за превосходную пищу для культуры, стало быть, и для ее моделирования, тем более, что системное, стадное поведение можно (и это делается повсеместно) отождествлять с культурным. Но тогда не только дельфины и обезьяны, не только гамадрилы, не только голуби и аисты ведут себя "культурно", что может быть видно по их брачным танцам. Если имеется открытый мешок, то что-нибудь или даже все можно в него насыпать. Культура человека, во всех своих разновидностях, как синхронных, так и диахроничных, ЕСТЬ, в конце концов, некое производное биологии человека, так как если бы мы летали, как ангелы, тогда бы это физиолого-анатомическое свойство каким-то образом, очевидно, отразилось бы в культурах. А если бы мы жили под водой наподобие касаток, то это тоже бы внесло изменения в наше культурное развитие. Однако раз уж мы построены и функционируем так, как "каждый видит", то антропогенетически изменчивое культурное производство (наше) зависит от языка (так как язык является проводником множества мозговых процессов) и в какой-то мере от нашей по-обезьяньи зрительной специализации: потому что мы были зрителями еще до того, как стали собеседниками.

10

Я не утверждаю, что безъязыково и внеязыково моделировать появление или результаты культуры совсем не удастся. Хочу осторожно заметить, что языковая наметка будет пригодна, если для облегчения в программе стежок не будет слишком размашистым. Общая картина, которую попытаюсь представить наглядно, следующая. Сначала мы имеем собрание животных определенного вида, способных к надсигнальному объединению. Это собрание обладает избыточным количеством степеней свободы поведения, которое не является еп masse самоугрожающим. Это собрание обитает в каких-то нишах, выживать в которых оно приспособлено. И в нем должны появиться разрешения и запреты; одна часть инстинктивных поступков должна подвергаться на 100 процентов неврожденному торможению и побуждению, другая часть МОЖЕТ служить переживаемости ИЛЛЮЗОРНО, как это было, например, у ацтеков, которые вырывали сердца из груди молодых людей, чтобы не упал небосклон.

"Жертвоприношение Ифигении". Фреска

Жертвоприношения, грубо говоря, есть следствие убеждения, что божества, покровительствующие миру, являются коррумпированными (продажными) для всех вер и только в отдельных из них приобретают различную существенную и литургическую форму. Каждая вера имеет что- то для высказывания в области этики и морали, но не каждая вера обещает в качестве поощрения за достойное поведение трансцендентальные блага. Как эти и многие другие функции можно моделировать В ВОЗНИКНОВЕНИИ КУЛЬТУРЫ, я не имею понятия, а читая трактаты американцев, не могу надивиться наивности их капиталистическо-рыночного прагматизма, бьющего поклоны компьютерам. Речь не о том, что намерения их невыполнимы, как до сих пор неосвоенный кусок эмпирического континента, а речь только о том, что берясь за создание океана из мятного чая и "моделируя появление культуры", они считают, что этим будут научно продолжать и закреплять человеческий опыт. Это вредное ребячество, особенно в нашем заканчивающемся столетии смешения языков, разумов, голов, это достойные Петра полеты на стиральной доске как суперсамолете XXI века. Как видно, к сожалению, нашествие глупости универсально, и в этом веке полностью остановлено не было. Можно сказать, что метастазы познавательного оптимизма, идущие в ближайшее будущее, не могут принести удовлетворения...

АРХИВЫ ЗАГОВОРИЛИ

Ольга Эдельман

"Философский параход"

Так называется выставка, которая была открыта летом в Выставочном зале федеральных архивов. Название отсылает к историческому факту, ставшему символическим; "философским" некогда прозвали пароход, доставивший осенью 1922 года в Германию высланных из Советской России представителей интеллигенции, среди которых был и цвет тогдашней русской философии — Бердяев, Булгаков, Степун, Лосский. Впрочем, высланных везли, на самом деле, два парохода и поезда до Риги и Берлина. История эта, с одной стороны, хорошо известна по рассказам самих эмигрантов и тогдашним советским газетам накануне события. С другой — до недавнего времени все документы в связи с высылкой интеллигенции хранились под строгим грифом секретности, а по-настоящему изучать и публиковать их начали буквально в последние годы.

Вслед за открытием и публикацией в специальных научных журналах пришло время и желание показать эти документы широкой публике — сделать выставку.

Выставочный зал федеральных архивов

Когда в конце 90-х годов архивные работники стали предлагать делать документальные выставки, многие музейные сотрудники идею эту восприняли скептически. В самом деле, небольшое число документов в музейные выставки и экспозиции исторической тематики включали всегда. Но всегда помнили также, что перебор документов делает выставку попросту скучной, что зритель проходит мимо витрин с "бумажками". И энтузиастам архивных выставок пришлось опровергать этот стереотип, доказывать, что документальная выставка может быть не только интересной — она может стать событием в культурной жизни. Нужно только отлично сделать выставку.

Сначала архивы принимали участие в различных выставочных проектах совместно с музеями. С 2000 года открылся собственный выставочный зал на Большой Пироговской улице, на территории архивного городка, где в комплексе зданий размещается сразу несколько центральных государственных архивов. Для выставочного зала были отведены парадные залы старейшего из архивных зданий, выстроенного еще до революции.

Посетители, пройдя огромные старинные двери, выходящие на Большую Пироговку, оставляют пальто в вестибюле с выдержанными в "русском стиле" сводчатыми потолками и, отражаясь в большом старом зеркале, начинают свое путешествие. Два марша парадной лестницы, поворот направо, и перед вами — залы выставки.

Выставки меняются часто, каждые один-два месяца, а то и дважды в месяц. Первая же, организованная в 2000 году, стала не только российской, но и международной сенсацией: она называлась "Агония III рейха". На ней впервые в истории демонстрировались многочисленные вещи и документы, касающиеся последних дней главарей немецкого фашизма (среди них личные вещи Гитлера и Геббельса, материалы об опознании их тел).

А на выставке, посвященной восстанию декабристов, также впервые был представлен привезенный из Эрмитажа тот самый мундир, который был 14 декабря 1825 года на генерале Милорадовиче и до сих пор хранит следы его смертельного ранения. Большой успех имели содержательные и изящные выставки по русскому XIX веку: об императрице Александре Федоровне, супруге Николая I, или не банальная по концепции выставка "Средь шумного бала" о придворных балах и завязывавшихся там романтических увлечениях членов царской семьи.

И вот теперь — "Философский пароход".

"Тов. Ленин очищает землю от нечисти"

Арестовать несколько сот и без объявления мотивов — выезжайте, господа!

Из письма В.И. Ленина И.В. Сталину; 16 июля 1922 года

Исследователи согласны во мнении, что усиление гонений на инакомыслящих в начале 20-х годов напрямую связано с НЭПом. Чтобы вытащить страну из хозяйственной разрухи, большевикам пришлось поступиться коммунистическими идеями, разрешить торговлю, частное предпринимательство, смириться с существованием денег. Естественно, что никак не сочувствовавшие большевикам представители образованного сословия увидели тут обнадеживающую тенденцию: казалось, что так, шаг за шагом Россия постепенно вернется к обычному порядку жизни, а крайние коммунистические идеи будут забыты. Большевистские лидеры, со своей стороны, такого сценария допускать не собирались. И предприняли ряд мер, демонстрирующих нелюбящей их и взаимно нелюбимой интеллигенции, что власть из своих рук они не выпустят.

Основания для беспокойства у советского правительства имелись. Все чаще звучали требования демократических свобод, свободы совести, ограничения некомпетентного властного вмешательства в деятельность специалистов. Существовали еще меньшевики и эсеры. Не была сломлена церковь. Усиливалась активность различных объединений и союзов интеллигентных специалистов, тех, кого большевики называли "политиканствующими верхушками мнимо беспартийной буржуазно-демократической интеллигенции".

Крайне обострил ситуацию во всех отношениях голод 1921 года. Тут, помимо прочего, следует не забывать, что советское правительство допустило помощь голодающим международных благотворительных организаций, среди которых были и связанные с эмигрантскими кругами, но в то же время остро ощущало их вмешательство как своего рода "конкуренцию". Одновременно, как известно, под лозунгом помощи голодающим было проведено крупномасштабное изъятие церковных ценностей. Сопротивление священников трактовалось как нежелание прийти на помощь бедствующему народу и давало повод для усиления гонений против церкви, арестов священнослужителей, в том числе патриарха Тихона.

Зимой 1922 года власти столкнулись с массовыми забастовками профессоров и преподавателей вузов. Одновременно оживилось общественное движение в интеллигентской среде. Именно тогда у Ленина появилась идея высылки из страны верхушки интеллигентной элиты. Впервые он ее сформулировал в статье "О значении воинствующею материализма", законченной 12 марта 1922 года. Затем 19 мая Ленин в секретном письме Дзержинскому дал инструкции по подготовке высылки "писателей и профессоров, помогающих контрреволюции": "Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим". Ленин требовал начать со сбора сведений о настроениях интеллигенции, "политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей", а также обязать членов Политбюро "уделять 2-3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий". Тут же Ильич делился впечатлениями от двух питерских журналов. Про один сомневался, "не рано ли" его закрыли "питерские товарищи", другой же (журнал "Экономист") объявил "ярым центром белогвардейцев", сотрудники его "почти все — законнейшие кандидаты на высылку за границу". Нескольких номеров журнала (вовсе не какого-нибудь нелегального) Ленину хватило, чтобы заключить, что "все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих "военных шпионов" изловить, и излавливать постоянно и систематически высылать за границу".

Затем масла в огонь подлило письмо наркома здравоохранения НА Семашко от 21 мая об итогах 2-го Всероссийского съезда врачебных секций Всероссийского медико-санитарного общества. Съезд выявил "опасные" тенденции: врачи хвалили земскую медицину, требовали полной демократии, стремились издавать свой печатный орган. Ленин направил письмо Семашко Сталину с предложением секретно показать его Дзержинскому и заняться выработкой мер против оппозиции. В мае-июне вопрос обсуждался в Политбюро. Наметили систему мер. Наркомздраву совместно с ГПУ надлежало заняться составлением списков врачей, подлежащих высылке, и следить за их реакцией на большой судебный процесс над эсерами, намеченный на лето 1922 года. Репрессии против беспартийной интеллигенции откладывались до его окончания.

Готовило высылку, разумеется, ГПУ. Одновременно в мае стали создавать секретные "бюро содействия" его работе при важных государственных учреждениях, наркоматах и университетах. Их членами становились партийцы со стажем, которых обязывали собирать сведения о контрреволюционных элементах в учреждениях. В недрах ГПУ было создано "особое бюро по административной высылке антисоветской интеллигенции". Для состаапения характеристик подозрительных интеллигентов опрашивали руководителей наркоматов, секретарей партийных ячеек, партийных литераторов, известных деятелей большевистского движения. 1 июня ГПУ подало в Политбюро обстоятельную записку "Об антисоветских группировках среди интеллигенции", подписанную Я.С. Аграновым. Уже в июне 1922 состоялась первая высылка: за границу отправили находившихся до того в ссылке в Тверской губернии бывших руководителей Всероссийского комитета помощи голодающим С.Н. Прокоповича и Е.Д. Кускову. Группу оппозиционно настроенных врачей решено было арестовать и выслать в отдаленные голодающие губернии.

Списки на высылку готовились и утрясались. Тем временем Ленин, лечившийся в Горках после первого инсульта, торопил и понукал. 16 июля он писал Сталину: "Эта операция, начатая до моего отпуска, не закончена и сейчас... Комиссия... должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго".

Списки были утверждены 10 августа. Тогда же ВЦИК принял декрет о высылке. Теперь надо было подготовить общественное мнение. И на XII Всероссийской партийной конференции в резолюции по докладу Г.Е. Зиновьева говорилось, что "нельзя отказаться" от репрессий против верхушки буржуазной интеллигенции, для которой "подлинные интересы науки, техники, педагогики, кооперации и т.д. являются только пустым СЛОВОМ, политическим прикрытием". Резолюцию поместили в газетах. Теперь можно было действовать.

Ночами 16—18 августа прошли массовые аресты среди интеллигенции. Одних заключили в тюрьмы, других оставили под домашним арестом. В списки попали известнейшие философы, историки, писатели, врачи, деятели кооперативного движения, экономисты и финансисты, ученые-есгественники, инженеры. Всех допросили об отношении к советской власти. Надо сказать, что ответы некоторых оказались яркими. Философ С.Е. Трубецкой сообщил: "На структуру Советской власти и на созданное ею пролетарское государство я смотрю с большим интересом как на совершенно новое для мира историческое явление", а Н.А. Бердяев заявил: "По убеждениям своим я не могу стоять на классовой точке зрения и одинаково считаю узкой, ограниченной и своекорыстной и идеологию дворянства, и идеологию крестьянства, и идеологию пролетариата, и идеологию буржуазии. Стою на точке зрения человека и человечества".

С арестованных взяли подписки с обязательством выехать за границу и не возвращаться в советскую Россию. За самовольное возвращение по ст.7 Уголовного кодекса РСФСР обещали карать расстрелом. Исключение из общего порядка высылки делалось для врачей: их решили отправить не за границу, а в голодающие губернии для спасения населения.

Одни ехали за свой счет, другие за казенный. Была составлена смета государственных расходов на всю эту операцию. Для высылки одного человека из Москвы в Берлин надо было оплатить визу, дорогу, продовольствие в пути и месячный прожиточный минимум в Берлине. Высьишись с семьями, с собой разрешалось взять крайне ограниченные денежную сумму и набор личных вещей, буквально две смены белья, зимнее и летнее пальто, немного носильных вещей, из ценностей — только обручальные кольца, а вот нательные кресты из драгоценных металлов брать не разрешалось. Всего по смете планировалась высылка 217 человек, в их числе из Москвы — 67 человек, из Петрограда — 53, с Украины — 77.

Затем началась утряска и перетряска списков. За многих из предназначенных к высылке вступались видные большевики и руководство ведомств, не хотевшее терять высокопрофессиональных специалистов. Некоторые фамилии из списков исключили, например, экономиста Н.Д. Кондратьева, писателя Е.И. Замятина. Перед лицом множества ходатайств 24 августа Политбюро разрешило Дзержинскому самостоятельно вносить изменения в списки с последующим докладом Политбюро.

Первая партия высланных уехала поездом в Ригу в конце сентября 1922 года, следом отправилась вторая партия поездом в Берлин. Из самых знаменитых в первой группе находился П.А. Сорокин, во второй — Ф.А. Степун. Еще две партии ехали двумя специально зафрахтованными немецкими пароходами "Обербургомистр Хакен", рейс из Петрограда в Штеттин 29-30 сентября, и "Пруссия", рейс 16- 17 ноября. Первый пароход вез более 30 московских и казанских интеллигентов (с семьями около 70 человек), в числе которых были Н.А. Бердяев, СЛ. Франк, С.Е. Трубецкой, ПА Ильин, историк А А Кизеветтер, писатель М А Осоргин и другие. На втором — 17 высылаемых петроградцев, с семьями 44 человека, среди них Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский.

В сентябре — октябре 1922 года была выслана и группа украинских интеллигентов, однако вскоре выяснилось, что в Чехословакии их с большим радушием встречают члены украинской националистической диаспоры, охотно предоставляют им университетские кафедры. Получалось, что высланные укрепляют ряды украинского националистического движения. После ряда препирательств с украинскими товарищами Политбюро ЦК РКП(6) согласилось с предложением руководителей компартии Украины заменить оставшимся высылку за границу на ссылку в отдаленные губернии РСФСР.

Подлежали высылке и инакомыслящие студенты. Их аресты проводились 31 августа — 1 сентября 1922 года. Но со студентами обращались гораздо мягче, чем с профессорами. Многие отделались тогда беседой в ГПУ, а высланным разрешалось вернуться через определенный срок.

Позднее, до начала 1923 года, за границу продолжали высылать представителей интеллигенции, по тем или иным причинам не попавших в общие списки, как, например, случилось с С.Н. Булгаковым. Но это уже была не масштабная операция лета — осени 1922 года.

Между прочим, к удивлению Политбюро, выяснилось, что некоторые государственные учреждения снабжали высылаемых мандатами на их представительство за границей: хотелось хоть как-то использовать специалистов. Чтобы пресечь эту практику, 12 декабря 1922 года Политбюро приняло специальное постановление.

"Без подготовки мы наглупим"

(Ленин)

"Т. Умилихт! У нас в этой области большое рвачество и кустарничество. У нас нет с отъездом Агранова лица, достаточно компетентного, который этим делом занимался бы сейчас".

Из заметок Ф.Э. Дзержинского после разговора с В.И. Лениным об организации высылки интеллигенции 4-5 сентября 1922 года

Ленин был большим энтузиастом высылок интеллигентов за границу. Он требовал их с таким жаром, что невольно начинаешь видеть за этим какой-то скрытый личный мотив, особую личную неприязнь к интеллигенции. Однако более массовых высылок не проводилось. Может быть, сыграло роль мнение Дзержинского, который в мае 1923 года в письме В.Р. Менжинскому высказался против таких акций (письмо, кстати, поражает неожиданной сдержанностью и гуманностью).

Зачем высылали? Почему потом перестали?

Ленин называл высылку заменой расстрела. В сущности, на фоне, скажем, дела В.Н. Таганцева, по которому за год до того, в августе 1921, был расстрелян 61 человек (в том числе поэт Н. Гумилев), по сравнению с предшествовавшим революционным террором и последующим сталинским, высылка за границу выглядит весьма гуманной. Вероятно, сыграло роль то обстоятельство, что как раз тогда правительство советской России добивалось международного признания. Ведь и по большому процессу эсеров вынесенные смертные приговоры были сначала отсрочены исполнением, а затем заменены пятилетним тюремным заключением.

30 августа в "Правде" было напечатано интервью, данное Л.Д. Троцким американской журналистке Луизе Брайант-Рид. Троцкий объяснял, что "те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они — потенциальное оружие в руках наших врагов. В случае новых военных осложнений мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность". Логично по-своему. Особенно если учесть, что высылались люди по одному лишь подозрению, не только без суда и следствия, но и без какой-либо конкретной вины. И если вспомнить, что самому Троцкому оставались считанные годы до собственного изгнанничества.

Интеллигенцию выслали. Страна лишилась этих людей, их умов, их трудов. Сами они, судя по всему, хоть и были оторваны от родной почвы, но уцелели физически. А те, кому удалось в 1922-м избежать высылки, погибли полтора десятилетия спустя в сталинском терроре. Уехавшие продолжали творить, преподавать, мыслить, писать и публиковать книги. Через эти книги они возвращаются сейчас в Россию.

Все основные документы, касающиеся этой истории, представлены на выставке. Всего — более 300 экспонатов. Открывает ее впечатляющий раздел о голоде 1921 года. Плакаты Помгола, фотографии голодающих детей, образцы хлеба, выпекавшегося в голодающих районах (на хлеб похоже мало), сохранившиеся в собрании эмигрантского Русского заграничного архива в Праге. Рукописи Ленина, касающиеся перехода к НЭПу. Завешание патриарха Тихона, написанное в конце 1923 года в ожидании ареста, расстрела — чего угодно по тем-то временам. Письма Ленина, Троцкого об изъятии церковных ценностей. Документы о подготовке процесса эсеров, об усилении борьбы с меньшевиками, информационные сводки ГПУ, газеты, плакаты. Фотографии всех основных партийцев, задействованных в подготовке высылки интеллигенции, причем именно на 1922 год. Можно еще раз вглядеться в тогдашних Ленина, Троцкого, Сталина, Дзержинского, Зиновьева и прочих. Фотографии видных чекистов. Яростные ленинские записки. Вещи с его стола в Горках. Докладная записка Агранова. Списки. Выписки из протоколов. Ходатайства об отмене высылки. Портретные зарисовки, сделанные на борту парохода: С.Л. Франк с детьми, И.А. Ильин и С.Е. Трубецкой сидят у борта на фоне закатного солнца, М.А. Осоргин, у которого ветром снесло шляпу. Страницы эмигрантских газет о встрече высланных. Кое- что из их личных вещей.

Последний зал выставки посвящен жизни и творчеству этих людей в эмиграции. Не всех, конечно, выбраны несколько из самых известных: писатель М.А. Осоргин, политический деятель и литератор А.В. Пешехонов, астрофизик В. В. Стратонов, историк и публицист В.А. Мякстин, историк С.П. Мельгунов, историк и богослов Л.П. Карсавин (ему особенно не повезло: в качестве заграницы жил в Каунасе, после присоединения Литвы к СССР был репрессирован и умер в лагерях), философы Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Н.О. Лосский, П.А. Сорокин и другие. Про каждого — обстоятельная биографическая справка, архивные документы, книги.

Завершает выставку то самое письмо Дзержинского Менжинскому о его больших опасениях в связи с массовыми высылками.

Кому в этой истории повезло? Кому нет?

Понемногу о многом

Живые компьютеры

— Сколько будет, если 12897 умножить на 13863?

— 729° — ответил Швейк, не моргнув глазом.

В данном случае бравый солдат Швейк вообще не задумывался, но если бы этот вопрос задали английскому крестьянину Джедду Бакстону, жившему в XVIII веке, ответ был бы абсолютно точным. Этот неграмотный человек, не умевший даже писать цифры, обладал феноменальным качеством умножать и делить в уме огромные числа с поразительной точностью.

Он не единственный "математический феномен". В1804 году в американском штате Вермонт родился Зирах Колберн, который в шестилетием возрасте моментально умножал в уме любые четырехзначные цифры. Математики были поражены его способностью разлагать число до миллиона на простые множители. Например, 171395 : 5,7,59 и 83. А когда ему предложили число 36083, то Колберн, не мудрствуя лукаво, заявил, что оно вовсе не разлагается, поскольку само является простым числом. Мальчик потерял свое необычное дарование ко дню совершеннолетия. Умер он в 36 лет.

Англичанин Джордж Паркер Бидер поражал близких своими феноменальными способностями вычислять с одиннадцатилетнего возраста. Всего за 30 секунд он вычислял квадратный корень из числа 119550669121 (можете попробовать!). В отличие от Колберна, эта способность Бидера сохранилась до конца его жизни и очень помогла в работе железнодорожного инженера.

Другим "живым компьютером" XIX века был немец Иоганн Мартин Захариан Даосе, который с первого взгляда мог определить, сколько букв содержит страница книги, и так далее. Во время опытов в Берлинской королевской академии наук ему пришлось умножить два стозначных числа. Ответ был готов через 8 часов 45 минут. А квадратный корень из другого стозначного числа вычислен за 52 минуты.

В наше время слава "математического феномена" принадлежала голландскому математику Виллему Клейну, который долгое время удерживал неофициальный мировой рекорд по устному счету. Восемнадцать лет работал он в Европейском центре по ядерным исследованиям, производя в уме самые различные вычисления. Формулы с тридцатью компонентами, над которыми обычный математик корпел по несколько дней, он решал всего за десять минут.

Без всякой задержки Клейн проводил в уме извлечение корня 19-й степени из числа со 133 цифрами! Однако любимым его трюком был такой: он просил присутствующих загадать шестизначное число, затем компьютер возводил это число в 37-ю степень, и результат — число из 220 цифр — передавали Клейну, записав его на нескольких грифельных досках. Математик, не пользуясь никакими вспомогательными средствами, извлекал из этого числового монстра корень 37-й степени и выдавал результат — предложенное зрителями шестизначное число. Эта операция занимала у Виллема Клейна 3 минуты 26 секунд!

7 апреля 1981 года всего за 1 минуту 28,8 секунды он извлек корень 13-й степени из числа в 100 цифр. Этот феноменальный рекорд он установил в Национальной лаборатории в японском городе Цукуба.

Буквально сразила наповал ученых Шакунтала Деви из Индии. Ей задавали самые каверзные математические задачи, но Деви с честью выходила из положения. На умножение двух 13- значных чисел — 7686369774870, умноженное на 2465099745779, - выбранных наугад компьютером, ей понадобилось всего 28 секунд! Некоторые эксперты по математическим чудесам отказались поверить случившемуся, так как это настолько превосходило любой другой наблюдаемый опыт подобного рода, что само наблюдение должно было быть, по их мнению, дефектным. Чтобы разубедить этих "мудрецов", зрители решили узнать, в состоянии ли Шакунтала Деви оперировать с десятичными дробями, и попросили вывести корень кубический из 1281,304. И снова последовал молниеносный ответ: 23,4. Скептики из экспертов оказались посрамлены.

Когда голова отдельно от туловища

Большую часть года население американского города Хетч составляет 12 тысяч человек, но раз в году, во время Фестиваля перца, оно увеличивается в 2,5 раза. Ничего удивительного: штат Нью-Мексико — на первом месте в США по выращиванию стручкового перца. Употребление его можно сравнить с пристрастием к наркотику. Многие считают, что острая приправа отбивает вкус и человек уже не воспринимает обычную пищу. На самом деле, все наоборот. Химическое вещество капсаицин, содержащееся в перце, взаимодействует с нервными окончаниями во рту и повышает их чувствительность ко вкусу пищи.

На заре американской истории одним из знаменитых людей, занимавшихся разведением горького перца, был Джордж Вашингтон. И хотя доминирующей перечной культурой остаются неострые перцы, которые мы кладем в салаты, но и горький перец пользуется любовью. В Мексике, где к нему пристрастились 8 тысяч лет назад, иногда это единственная пища. В Индии повара мудрят с перцем, как алхимики, бросая сухие стручки перца в горячее растительное масло и добавляя молотый, а напоследок еще и свежий перец в виде пюре. Тайцы едят горького перца больше, чем любая другая нация. Даже их супы — это жидкий огонь.

Ацтеки, давшие стручковому перцу название "чили", различали шесть степеней его жгучести. Однако научный способ определения жгучести перца впервые был разработан в 1912 году фармацевтом Уилбуром Сковиллом. Так, например, душистый перец имеет ноль единиц по этой шкале, а мексиканский хабаньеро — 300 тысяч единиц.

Перцы полезны для здоровья. В сыром перце больше витамина С, чем в апельсине или лимоне, а стручковый красный перец содержит почти 50 процентов рекомендуемого для ежедневного потребления витамина А.

В Таиланде установили, что капсаицин — вещество без запаха, которым определяется жгучесть перца, может снижать образование тромбов. Что же в перце такого, что заставляет его любителей блаженно реагировать, когда во рту все горит, глаза слезятся и нет возможности продохнуть? Дело, видимо, в том, что мозг реагирует на жжение. Когда капсаицин вступает в контакт с нервными окончаниями в полости рта, передатчики боли отправляют в мозг страшный сигнал: "Огонь!" Встревоженный мозг, считая, что телу наносится вред, выделяет эндорфины — естественные болеутоляющие средства. Но поскольку перец вреда не приносит, то откусить его можно еще не один раз. Мозг опять получит острый болевой сигнал и опять выбросит эндорфины. Это и приведет вас к состоянию легкой эйфории или, если можно так назвать, перечного кайфа. Недаром жители Южной Мексики говорят: "Когда ешь хабаньеро, то свою голову начинаешь ощущать отдельно от туловища".

Использованы материалы журнала "Bild der Wissenschaft")

Владимир Гаков

Суд длиною в полтысячелетия

Процесс этот тянется уже невыносимо долго: без малого пятьсот лет.

Судят не человека; кости подсудимого давно истлели, а молва бережно хранит все перипетии его осуждения и мученической смерти. С запозданием, но пришла посмертная реабилитация, — не зафиксированная никаким официальным судейским документом, она все-таки состоялась: в людских душах, в тех книгах, пьесах и фильмах, что запечатлели историю жизни и смерти "человека на все времена".

Однако все так же далек от завершения суд над его книгой. Над идеей, которая за минувшие полтысячелетия озаряла миллионы людей (хотя каждый и вычитывал в книге что-то свое). Томительно раскручивается маховик процесса; то верх берут защитники, то инициатива переходит к обвинению, вскрываются неожиданные обстоятельства "дела", отчего оно, казалось бы, почти законченное, вдруг переворачивается с ног на голову и предстает взору суда и присяжных в совершенно непредсказуемом качестве.

Что касается присутствующей в зале публики, то она всматривается в "обвиняемую", прокручивает в уме ее судьбу и в сотый, тысячный раз мучает себя вопросами, которым также не видно конца. Ну, хорошо, осудим — а далыие-то как жить без нее — без Утопии? Без идеала, мечты, без представления о лучшем будущем?

И как избежать соблазна следовать — ни приведи господи — этому образцу на практике?

Нет ответа. Хотя каждому из неспешно сменявших друг друга поколений временами казалось, что ответ найден...

Редкий политический трактат в истории оказывал столь мошное воздействие на ее ход. И столь же немногие на нашей памяти книги оставались так блистательно непоняты. Осужденный-то тшился рассказать о выстраданной мечте, чисто умозрительной идее счастья для всего человечества. А в книге прочитали — прямое руководство к действию. И действовали, заглядывая в сочинение мечтателя, как в справочное руководство.

Теперь вот судят книгу, как будто она виновата, что ее так пристрастно читали...

Во всяком случае, автор свято верил в исключительную благотворность своей мечты. А если и допускал иронические или вовсе уничижительные оговорки, то ведь ясно же, каких читателей имел при этом в виду: цензуру, власть предержащих, просто врагов и завистников. У него их хватало.

Впрочем, мечта сама была противоречивой, внутренне конфликтной. Таким был всю жизнь и автор, английский писатель Томас Мор. Хотя сам он считал, что жил на редкость цельно и достойно.

Родился будущий автор "Утопии" в 1478 году, в семье преуспевающего лондонского юриста. Тот выбился в люди без посторонней помощи, сделав недурную по тогдашним временам карьеру, но даже в порыве родительского самоослепления отец не предсказал бы своему отпрыску высоту, на которую вознесет того звезда удачи.

Поначалу была только удача — удача рождения, особенно ценная в цитадели родовых привилегий, в Англии. Принадлежа по своему происхождению к высшему слою городской буржуазии, Томас Мор попал в парламент еще юношей, что не было диковинкой в то время. Несколько "нетипичным" оказалось то, как молодой человек распорядился своей удачей. Он не последовал примеру праздных молодых лоботрясов из знатных семей, крепко "окопавшихся" в Вестминстере, а постарался как можно раньше заявить о себе.

Да так громко у него это вышло, что юный Томас Мор тотчас же приобрел себе врага в лице самого короля! Что-то там произошло несущественное... ну, запросил Генрих VII у парламента лишку, какой-то очередной (и в очередной раз беззаконный) налоговый сбор по случаю замужества дочери. Можно было молча проглотить, уважить отцовские чувства. А молодой законник Мор публично выступил против — и успешно: парламент укоротил аппетиты коронованного просителя.

Такое не прощают, тем более дерзкому мальчишке. Расплата последовала незамедлительно: придравшись к сущему пустяку, король бросил в тюрьму., отца Мора. Так с самых ранних лет будущему автору "Утопии" стало на родине неуютно... Он начал было подумывать об отъезде, но тут случилось непредвиденное: скоропалительно умер злопамятный монарх, позабывший, кто истинный властитель в подлунном мире.

Будущий писатель откликнулся на смерть Генриха VII восторженной одой, авансом прославляя фядушую эру свободы и справедливости.

Блажен кто верует... Излишний оптимизм — болезнь заразительная и поражает даже самых проницательных людей. Томасу Мору, успевшему хлебнуть барского гнева, предстояло познакомиться и с барской любовью. Каких только надежд не связывали современники с новым — восьмым по счету — Генрихом из династии Тюдоров!

Ганс Гольбейн.

Английские короли Генрих VII (на заднем плане) и Генрих VIII сыгравшие заметную роль в жизни Томаса Мора (фрагмент)

Новый король явно благоволил к Мору — да так, что черной завистью исходили придворные искатели фортуны. Сравнение с взмывающей ввысь ракетой — вот образ, что приходит на ум, когда окидываешь взором этапы возвышения Мора. К 1529 году он достиг всего, что только может пригрезиться в самом сладком сне подданному Его Величества. Лорд- канцлер Англии, фактически второй человек в государстве после короля.

Поразителен не сам факт подобного стремительного взлета, а сопутствующие обстоятельства. Точнее, их отсутствие. Ибо, к вящему недоумению биографов, Томас Мор принципиально не пользовался общедоступными тогда "волшебными палочками": не брал и не давал взяток, не льстил сильным мира сего, не вертелся, подобно флюгеру, при всяком новом веянии свыше, вообще не совершал ничего такого, что было положено высокому сановнику "по чину".

Его государственная карьера кого угодно поставит в тупик.

Сказать, что Мор-политик отличался противоречивостью поступков, мало — ему все время каким-то чудом удавалось соединять эти противоположности в некое гармоническое целое! Человеческая цельность этой незаурядной личности вполне заслуживает титула, данного английским драматургом Робертом Болтом, автором знаменитой пьесы о Томасе Море.

Человек на все времена.

И все-таки... Факты, представленные суду, одинаково ставят в тупик и обвинение, и защиту.

Непоколебимый защитник монархии — и опасный вольнодумец, дерзко указывающий помазанникам божьим на власть единственного подлинного Величества — Закона. Искушенный, не раз осыпанный высочайшими милостями царедворец, верховный сановник королевства, он — постоянный защитник ремесленников. Личный друг-наперсник монарха, частый исполнитель самых деликатных его дипломатических поручений — и упрямый оппонент короля в том, что сегодня называют "свободой совести". В неизбежном конфликте истины (как понимал ее для себя Мор) и монаршей воли он выбрал первую, пойдя ради нее на плаху...

Не эта ли взрывоопасная смесь пуританского преклонения перед авторитетом — и свободомыслия, наивной мечты о счастье и справедливости для всех, вырвалась на волю в виде сокрушающей преграды тоненькой книжечки под названием "Утопия"?

Издательская ее судьба известна до мельчайших деталей.

В мае 1516 года королевский сановник Мор был послан с деликатной дипломатической миссией во Францию. Однако с большим рвением туда стремился мыслитель-гуманист Мор: во Франции его ожидала встреча со старым другом — Эразмом из Роттердама, посвятившим англичанину свои самые знаменитые трактаты (в одном из писем он без тени лести, а тем паче иронии восклицал: "Создавала ли природа когда-либо что-нибудь более светлое, достойное любви, чем гений Томаса Мора?" В излишнем благодушии и приверженности "сантиментам" автора "Похвального слова глупости" трудно заподозрить...)

Летом того же года состоялся и писатель Томас Мор.

Сам-то себя он именно писателем и числил в первую очередь! Хотя его литературное наследие невелико, трудно переоценить влияние, оказанное лордом-канцлером на английскую словесность. Его миниатюрные комедии и едкие памфлеты предвосхитили Свифта, а жизнеописание "История Рима" — самого Шекспира... И все же имя Томаса Мора обессмертила — и открыла дорогу целой новой литературе — та скромная книга, что вышла летом 1516 года на латыни в бельгийском городе Лувене.

Пора сообщить ее оригинальное название: "Весьма полезная, а также и занимательная книжечка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия мужа известнейшего и красноречивейшего Томаса Мора, гражданина и шерифа славного города Лондона". Под своим кратким именем она известна сегодня во всех уголках земли.

Первое издание "Утопии" ныне — библиографический раритет, специалистам известны всего четыре экземпляра (как какой-нибудь однопенсовой "Британской Гвианы", предмета вожделений филателистов во всем мире!), один из которых находится в нашей стране, в библиотеке теперь уже бывшего Института марксизма- ленинизма. А рукопись книги не сохранилась.

Вслед за первым сразу же появляется второе издание, оно выходит у парижского книготорговца Жиля де Гурмона. Потом еще и еще... О степени читательской популярности "Утопии" можно судить по той спешке, с которой книгу "пекли" типографии всей Европы: ошибок в парижском издании наделали не меньше, чем в оригинальном лувенском. Зато на родине автора и на его родном языке книга увидела свет только в 1551 году, когда самого Мора уже 16 лет как не было в живых.

В Россию "Утопия" была занесена В.К. Тредьяковским, который в своем переводе "Римской истории" Роллена стихами упомянул произведение некоего "Фомы Мория Англичанина", коего переводчик именует "славным и мудрым человеком". Первое издание на русском языке датировано 1789 годом, и теперь книга называлась "Картина всевозможного лучшего правления, или Утопия. Сочинение Томаса Мориса, канцлера Аглинского, в двух книгах. Переведена с аглинского на французский г. Руссо, а с французского на российский".

Стоит, видимо, отметить еще одно русское издание "Утопии" — 1918 года. Издание Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов... Почему сразу же после революции поспешили переиздать сочинение английского автора XVI века, ясно: не случайно в гербе моровской Утопии — серп, молот и колосья!

Но еще более занятна история оценок "Утопии". На протяжении долгих столетий ее как только не трактовали: утопия либеральная, католическая, тоталитарная... Считали книгу простой шуткой, анекдотом, чистой игрой ума (да чего и ждать было от переводчика Лукиана и приятеля Эразма!) А то, наоборот, видели в книге конкретный политический план "всеобщего исправления нравов", скрупулезную разработку государственного мужа, аскета, а впоследствии еще и мученика!

Однако время все расставило на свои места. И за сочинением Мора прочно закрепился титул утопии коммунистической.

Ганс Гольбейн. Портрет Томаса Мора

К тому были все основания. Сам лидер немецких социал-демократов Карл Каутский признавал, что "у преддверия социализма стоят два мощных бойца — Томас Мор и Томас Мюнцер". Он же назвал Мора "первым коммунистом" — куда уж определеннее!

И все же ворох недоразумений, споров, взаимных претензий и упреков, налипших за столетия на многострадальную книгу, как ракушки на потонувшую галеру, так или иначе связаны с ответом на жгучий вопрос: что именно изобразил английский писатель? Социализм? Коммунизм? И в какой мере присущи и первому, и второму те безусловно неприятные черты, которые бросаются в глаза даже при поверхностном чтении "Утопии"?

...Сдается мне, современные "прокуроры" просто не дочитали книгу до конца. Потому-то и застыл в их стальных обличающих глазах один только унылый план приведения мира к "счастливой" в своем единообразии казарме... А может, взгляд их только скользнул по последним строчкам, в которых автор высказывает свое отношение к тому, что услышал от случайного собеседника об Утопии: "Я не могу согласиться со всем, что рассказал этот человек, во всяком случае, и бесспорно образованный, и очень опытный в понимании человечества, но с другой стороны, я охотно признаю, что в утопийской республике имеется очень много такого, чего я более желаю в наших государствах, нежели ожидаю".

Желать и ожидать — разница принципиальная. По Томасу Мору, Утопия означает место, которого нет, а вовсе не мифическое не наступившее время. Выбор координат подчеркивает сокровенное отношение к его сочинению: "пространственную" координату выбрал он сам, художник и визионер; за "временную" охотнее схватится социальный реформатор, революционер, политик.

Между прочим, как раз Маркс с Энгельсом, вопреки расхожему мнению, к ранним утопиям относились без особого пиетета. По поводу социально-экономических выкладок утопистов они еще могли подискутировать, но итог подвели одной уничтожающей формулировкой: утопическая литература, проповедующая всеобщий аскетизм и уравниловку, "по своему содержанию неизбежно является реакционной".

Тоже неплохо бы подшить в дело...

Однако выслушаем сначала обвинение, чьи позиции в последнее время обрели новую силу.

Трудно опровергнуть главную улику, представленную суду: утопическое общество построено совсем не для человеков, личности ему просто не требуются — зато нужны в избытке пресловутые "винтики". Поощряются только лояльность и послушание; к таким качествам, как самостоятельность и разнообразие — взглядов, позиций и поступков, в государстве всеобщего стандарта (понимаемого как "равенство") относятся с нескрываемой подозрительностью...

Итак, что же — мир-тюрьма, пусть и образцовая? А как иначе охарактеризовать общество, в котором регламентировано абсолютно все — от того, какую носить одежду, до выбора убеждений, точнее, убеждения? Адвокаты немедленно подают реплику: это все же шаг вперед по сравнению со свободой умирать от голода. Или, как заметил один из современных критиков, шаг "скорее в сторону — от вековой мечты об истинно человеческом сообществе".

Однако обратимся к материалам дела.

Утопия — религиозная страна, в ней действует право каждого на свободу отправления культа, однако специально оговорено, что право учить детей и подростков оставлено лишь... правоверным (поскольку одна религия на острове "более равная", нежели остальные). Во главе государства стоит князь, и "должность его несменяема в течение всей жизни, если это\1у не помешает подозрение в стремлении к тирании", — слабоватая, что и говорить, гарантия... Благосостояние Утопии основано в значительной мере на рабском труде (в рабов обращают военнопленных, ибо "идеальное государство" ведет войны, и отнюдь не только освободительные).

Все жители Утопии носят одежду одного цвета и фасона. На острове множество городов, но все они на одно лицо, и если утопиец надумает попутешествовать по родной стране, он должен предварительно испросить разрешение. Работа не выматывающая, но и не особенно творческая. Досуг весьма ограничен (запрещены все игры, "кроме двух, похожих на шахматы"). И в довершение — полное отсутствие частной жизни: брак утопийцы рассматривают как средство улучшения породы, и перед свадьбой жениха и невесту приводят обнаженными друг к другу на "смотрины"...

"Беда с утопиями, — писал английский писатель-фантаст и историк научной фантастики Брайн Олдисс, — в том, что они слишком упорядочены. Полностью игнорируется наличие в человеке иррационального начала, а между тем открытие его принадлежит к величайшим научным достижениям последнего столетия.... На земле утопии, боюсь, не найдется места такому явлению, как Шекспир..."

А вот мнение Герберта Уэллса: "Мор ставит разум выше воображения и не в состоянии постичь магические чары золота, используя для пущей убедительности этот благородный металл на сосуды самого грязного назначения; он не имеет ни малейшего понятия о том, например, как приятно посумасбродствовать, или о том, что одеваться все-таки лучше по-разному".

Да, при чтении "Утопии" все время не идет из головы тревожная мысль — в идеальном государстве люди неординарные, творческие как-то не к месту... Подобно градостроителям, все авторы утопий вслед за Мором мечтали об идеале порядка и функциональности. Граждане принимались в расчет в той же мере, что и жители планируемого мегаполиса: от них всего- то требовалось — удачно "вписаться" в генплан.

Но... пора выслушать аргументы защиты. Чем-то же привлекала "Утопия" читателей пять столетий?!

Прежде всего, это не рай лентяев. Если вспомнить, в какое время писалась книга, то хорошо организованное общество, где все обеспечены работой, а сама она не в тягость, мир, где царствует Право, а не Деньги, и основу человеческих взаимоотношений составляет альтруизм, стремление разделить все с ближним, — что ж дурного в подобном проекте? Особенно на взгляд просвещенного европейца XV! века... За реализацию такой мечты не пугала и "плата": тоталитаризм, нищенский уровень существования...

Есть и другие "отдельные достоинства": разумные, ясные законы, мудрое правление, прекрасные сады и больницы... Не так мало, если сравнивать с Англией времен Мора, когда ни о какой справедливости и не слыхали, и не только право говорить, но и право молчать — отсутствовало (это подтвердила и дальнейшая судьба самого автора "Утопии").

Вся первая половина книги посвящена тюдоровской Англии с ее "огораживанием" ("овцы поедают людей"), всесилием и бесчинством "верхов" и ужасающей нищетой "низов". Отталкиваясь от того, что есть, писатель мучительно искал, что может быть — не в смысле будущего времени, а скорее в сослагательном наклонении. Составлялось не пророчество, не генеральный план — всего лишь вариант.

Главное, что пионерски решает Мор: устранить раз и навсегда частную собственность; с нею исчезнет из жизни общества и проклятое социальное неравенство... О том, что принесет с собой взамен всеобшая уравниловка, писатель, похоже, не задумывался.

Впрочем, нет: думал и об этом! "Никогда нельзя жить богато там, где все общее. Каким образом может получиться изобилие продуктов, если каждый будет уклоняться от работы, так как его не вынуждает к ней расчет наличную прибыль, а с другой стороны, твердая надежда на чужой труд дает возможность лениться?" Как же эти-то строчки проглядело обвинение, а с ним и все современные критики "Утопии"!

Сравнивая позиции сторон в зале суда, нельзя пройти мимо главного козыря обвинения. Мор как-то не учел, кто же будет строить здание Утопии.

Идеальное общество требовало и идеальных строителей — вот где проект давал трещину! Всякое утопическое произведение, как правило, ясно указывает на лучшие и худшие черты, присущие человеку. Лучшие — это его надежда на будущее и желание сделать общество совершеннее. К худшим (хотел бы в этом ошибиться) относится присутствие в каждом, особенно в утописте, маленького диктатора, который свято уверовал в то, что знает, куда вести народ и как организовать сей несовершенный мир.

После чего остается только поведать несмышленым, сколь дивным будет этот новый мир, и немедленно испросить чрезвычайных полномочий для построения.

За несколько лет до первой публикации "Утопии" другой выдающийся писатель и политический деятель весьма точно сформулировал проблему соотнесения благих пожеланий и конкретных возможностей: "Любой, кто возжелал установить государство и снабдить его законами, должен начать с предположения, что все люди греховны и, более того, готовы высказать свою греховную сущность при первом удобном случае. Но мы должны быть готовы к тому, что время — отец высшей истины, не ударит в грязь липом и быстренько вытащит все эти грешки на свет божий". Писавший знал, что говорил. Звали его Макиавелли.

Томас Мор был личностью иного склада. И легко нам сегодня укорять его в том, что он чего-то "не досмотрел"... За прошедшие пятьсот лет мы сами многому ли научились? У автора "Утопии" этих полтысячи лет не было.

При желании можно действительно читать "Утопию" Мора как своего рода пособие не только для китайских хунвейбинов, но и для отечественных проповедников военного коммунизма, "экспорта революции"...

Тяжкая, изматывающая судьба выпала на долю этой удивительной книги. Автору же достался жребий воистину трагический.

Томаса Мора на эшафот привела не "Утопия". Литературные забавы лорда-канцлера показались королю сущей безделицей по сравнению с иным преступлением. Его подданный посмел сохранить верность папе, отказался приветствовать Реформацию и принести присягу королю как главе новой англиканской церкви!

Объясняется его "упрямство" просто. Будучи человеком веротерпимым, Мор в то же время оставайся убежденным гуманистом-непротивленцем, осуждающим насилие резко и бесповоротно. В том числе и революционное. И то, что церковная реформа неизбежно вызовет восстания, массовые недовольства, смуту, искушенный политик понял раньше короля. Аскет и мученик Идеи не позволял себе "играть в политику"; потому поддерживал и тех, кого задевала новая волна "огораживаний", и тех, у кого насильственно изымали церковные и монастырские земли...

Тиран не мог простить принципиальности даже одному своему подданному.

И "правосудие" заработало. Лорда-канцлера по требованию короля обвинили в государственной измене, приговорив к жесточайшей казни. "Влачить по земле через все лондонское Сити и Тайберн, там повесить его так, чтобы он замучился до полусмерти, снять с петли, пока он еще не умер, отрезать половые органы, вспороть живот, вырвать и сжечь внутренности. Затем четвертовать его и прибить по одной четверти его тела над четырьмя воротами Сити, а голову выставить на Лондонском мосту".

Перечитайте еще раз — может быть, после этого, представив тогдашние нравы, пропадет охота ругать "Утопию"...

В день казни узнику принесли известие о монаршем благоволении: описанные выше ужасы заменены на простое отсечение головы. "Избави боже моих друзей от такой милости" — только и молвил упрямец... На плаху он взошел, гордо подняв голову. И прежде чем палач поднял ее, отрубленную, за волосы на всеобщее осмотрение, Мор успел еще произнести фразу, ставшую исторической: "Шея у меня короткая, смотри не промажь".

Так закончил земную жизнь автор первой утопии.

Суд же над его книгой все никак не закончится. Католическая церковь, хотя и с запозданием — только в нашем столетии! — но официально воздала должное вероупрямцу, причислив Томаса Мора к лику святых. И лишь совсем недавно очередное правительство у него на родине рискнуло водрузить в Вестминстерском аббатстве мемориальную доску в честь казненного.

Но приговор 1535 года "за государственную измену" не отменен по сей день.

И все так же — долго, мучительно и с переменным успехом — тянется судебный процесс над Утопией. И конца ему не видно.

"Человек в истории.

Россия XX век". Конкурс Мемориала"

По кругу?

Сочинения очередного — четвертого уже! — "мемориальского" конкурса "Человек в истории. Россия, XX век" в очередной раз демонстрируют, какие умные, смелые, свободные у нас выросли дети.

Умные хотя бы в своей склонности следовать хорошим советам устроителей конкурса и собственных руководителей, благодаря чему их исследования, первые в жизни, сразу попадают "в десятку": они разворачиваются в пространстве наиболее актуального и плодотворного сегодня научного направления — истории повседневности, связанной с попыткой восстановить мысли, чувства, страхи и надежды обыкновенных людей, чья жизнь и составляла саму ткань истории.

Смелые: председатель жюри конкурса, академик Российской академии образования Сигурд Шмидт каждый раз удивляется, как это приходит им в голову брать такие темы и в таких поворотах, за которые не возьмется историк старшего поколения уже не из-за цензуры, а из-за самоцензуры, не допускающей эти запретные темы и повороты на уровень сознания. Смелые они, конечно, в основном от незнания, но ведь это и дорого, когда люди ни о каких таких запретах даже не слыхали. Свободные от ритуалов научности при всем серьезном, действительно научном содержании исследований. Разве позволит себе профессионал с такой непосре детве н н остью поразиться подлости доносчиков!

Вот эта свободная открытость позволяет увидеть в исследованиях-сочинениях их представление о правильном и неправильном, что они ценят и что внушает им отвращение, какие "предзаданности" формируют прошлое, увиденное их глазами. Менее всего я хотела бы на основе трех-четырех работ делать широковещательные выводы о целом поколении; это просто беглые заметки на полях трех- четырех работ, не больше.

Чудная романтическая история о благородном конокраде, например, немедленно вызывает в памяти длинную череду подобных героев народного фольклора, литературы и кинематографа. Всякая культура порождала подобных героев: Дубровский и Робин Гуд, Зорро и Черный Тюльпан, и так далее, и так далее. Роднит их вписанность в совершенно определенные социально-исторические рамки сословного в Европе или только складывающегося в ковбойско-разбойничьей Америке времен переселенцев, но в любом случае неправового государства. Государства, в котором все живут не по закону, а по понятиям, только понятия у бандитов и жадных богачей плохие, а у благородных разбойников, как и родственных им североамериканских шерифов, хорошие.

Для истории с благородным конокрадом характерно то же всеобщее пренебрежение законом и правом; туг тоже все живут и действуют по понятиям, только у знаменитого конокрада эти понятия справедливые, а у противостоящих ему чекистов и служителей революционной Фемиды — людоедские.

Романтическая легенда о благородном конокраде во многом повторяет все подобные легенды вплоть до мешка с семенным зерном, который бедняк находит у своих дверей поутру после вечернего визита знаменитого односельчанина. И тут же приобретает черты достоверности в перечне документов, составивших надуманное "Дело", в протоколах допросов, из которых при всем старании чекисты никак не могли получить нужных улик. Да и успокоились без них, поскольку суду они не так уж были нужны, совсем как толстым продажным судьям, приговорившим Робин Гуда к виселице. Но как легендарная, так и подробно, и добросовестно документированная части сюжета проникнуты правовым нигилизмом. Вполне понятным для определенного исторического контекста, но явно из него "вылезающим".

Автор прекрасной работы о доносах доносчиков терпеть не может — это та самая точка отсчета, которая не нуждается ни в обоснованиях, ни в объяснениях, нравственная безусловность, заданная не личным опытом, а опытом поколений, и действующая в рамках нашей культуры как категорический императив. Но это вовсе не универсальная норма для всех стран, времен и народов. Например, приязнь и доверие американцев к их государству породили между ними совсем другие отношения, от которых выходцы из России впадают в шок. А выпав оттуда, начинают яростно обвинять своих новых соотечественников в "дикости" и "некультурности".

Я вовсе не к тому, что американцы, как всегда, правы, а мы, как всегда, нет, — я всего лишь об относительности понятий, определяющих наше отношение и к прошлому, и к настоящему.

В тесте, на вопросы которого автор исследования попросил ответить учеников 9—11 классов, был и такой вопрос: "Вы знаете, что некоторый человек хранит оружие. Ваши действия?" Почти половина выбрали вариант ответа: "Не позвоню, пусть этим делом занимается милиция". Каждый третий решил позвонить за вознаграждение. Только каждый пятый позвонит в любом случае, ибо "оружие не к добру".

Оружие, между прочим, стреляет. И убивает.

Но, действительно, не в нашу же милицию звонить...

И правовой нигилизм, и презрение к доносительству — мощные психологические установки старшего поколения; наши дети, конечно, умнее, образованнее, свободнее, раскованнее, чем мы были в их возрасте, но они все-таки остаются нашими детьми. Слухи о том, что они теперь "совсем другие", как выясняется, сильно преувеличены. Но дело совсем не только в наших родительских педагогических успехах.

Их недоверие к самой идее государства и права в такой же, если не в большей степени объясняется нынешним состоянием и государства, и права. Конечно, откровенного людоедства времен сталинского террора нет, но есть ли реальные основания заподозрить наше государство в повышенном человеколюбии, а нашу правоохранительную систему в бескорыстном и верном служении закону?

Но тогда складывается порочный круг: даже когда Дума принимает действительно хорошие законы — а это случается, и даже нс так уж редко, — кто будет их выполнять? Государство нс слишком к этому склонно, но ведь и граждане, в свою очередь, такой склонности вовсе не проявляют. И на уровне подсознания застрявшие комплексы и идеологемы формируют поведение, ориентированное не на закон, а на так называемое обычное право, то есть на традиции и нормы, из поколения в поколение передаваемые изустно. Обычное право все больше расходится с кодифицированным.

Однако были исследования, научная дотошность которых, кажется, сводит к минимуму влияние всяческих идеологем и мифологем. Авторы одного из них пытались воссоздать образ обычного сельского священника. Не герой и не подлец, точнее, в некоторых обстоятельствах — почти подлец, в некоторых — почти герой. Бабник, обладавший неплохим стилем и единственным в селе велосипедом. Нынче, в отличие от предыдущей эпохи, о священниках принято писать исключительно как о святых людях, жертвах террора безбожной власти, и такие, конечно, были. Но были и другие. Ребята из новокурлакской школы не поддались соблазну сделать этого сельского священника героем, они не впали и в противоположную крайность, не приняли позиции своих предшественников, видевших в том же священнике только своего классового врага.

Думаю, нужно было определенное интеллектуальное мужество, чтобы увидеть его таким, каким он был.

Вот эта их непредвзятость, их честное внимание к мелочам, деталям, контексту — все это сделало портрет объемным, психологически достаточно сложным, исторически довольно точным.

Может быть, именно такой подход и может разорвать порочный круг?

Может, и в этом смысл конкурса, залегающий глубже других, но, возможно, он-то и есть самый главный?

Ирина Прусс

Ильсия Шакурова. ученица 10 класса школы № 39, г. Казань

Шакур Рахимов - король конокрадов?

Моя бабушка всегда с таким уважением, почтением и некоторой гордостью говорит: "Шакур-абзы — наш кода (сват. — Прим. авт.)". Вместе с этим бабушка говорит: "Они же банда! Они же были вооружены! У них все было так налажено, что комар носа не подточит. Документы, деньги, подкуп чиновников, продажа племенных лошадей в Сибири - все всегда было безупречно".

Через столько лет молва о нем не стихает. В Кабииком районе республики Татарстан, где находится деревня Чутеево, ежегодно в первых числах июня проводится сабантуй, посвященный памяти Шакура. Там главный приз присуждается победителю конных скачек.

Я решила сама разобраться в этой легендарной личности.

"Конокрадство как профессия передавалось по наследству отдела к отцу, от отца к сыну". Наш прадед, Садак хаджи, неоднократно пытался наставить Шакура на путь правоверного мусульманина. Но ответ звучал приблизительно так: "Дело, унаследованное мной, нельзя прекратить в один день, что суждено, то и будет. За все должна быть расплата". Не знал он тогда, что расплата может оказаться столь суровой и необоснованной.

В январе 1922 года в республике голодали 2,4 миллиона человек. Были случаи трупо- и людоедства. К этому же году относится и дело, с которым я работаю.

В своем очерке из зала суда корреспондент К. Т-ин даст такую характеристику Шакуру Рахимову: "Если верить тому, что о себе говорит Шакур, то перед зрителем встает образ деревенского благодетеля, друга бедняков, какого-то крестьянского Соломона, к которому односельчане прибегают во всех нужных случаях как к мудреиу.."

Моя бабушка любит рассказывать: "Несмотря на засуху, продразверстку и голод, невспаханных, незасеянных полей в округе не осталось. Не все люди могли себя обеспечить семенным зерном. Шакур никому не отказывал: давал зерно и лошадей на время посевной".

"Шакур заходил в бедные дома, интересоватся житьем-бытьем и уходил, ничего не говоря. А утром под дверями тех домов, которые обошел накануне Шакур-абзы, находили кто один, кто два, кто три пуда зерна. За всю жизнь ни одного человека не обидел".

"В своей округе Шакур пользовался большим авторитетом. Его банда, а насчитывались в ней десятки человек, никогда не крала у бедных".

Агент О ГПУ Зариф Баширов был направлен со специальным заданием в деревню Чути. В первом томе дела "Шакуровшина" имеется его подробный отчет. Собраны все слухи негативного характера. Эпизоды послужат главным обвинением в служебных преступлениях милиции Свияжского кантона. Шакур станет всего лишь поводом для чистки рядов МИЛИЦИИ.

Власти и СМИ, освешавшие процесс, смогли убедить всех в том, что у Шакура "все руки по локоть в крови". Было страшно браться за исследование, так как все говорили именно эту фразу. Поэтому первая часть моей работы заключалась в том, чтобы найти "кровавые" дела Шакура.

В то время за конокрадство не приговаривали к высшей мере наказания. Поэтому, зная, что их деятельность продумана до мельчайших подробностей, и не имея провалов операций, Шакур, видимо, предполагал, что их отпустят за отсутствием состава преступления. Тысячи людей, вооруженных топорами, вилами, косами, вышли на дорогу, по которой отряд красноармейцев вел арестованных. Народ был готов разорвать отряд в клочья. Все ждали знака от Шакура. Он же разводил толпу рукой, и по этому проходу шли как арестованные, так и их сопровождение. Видимо, Ша~ кур-азбы верил в правосудие.

...Все отчеты и письма Зарифа Баширова были искажением действительности...

Задерживались все, кто мало-мальски имеет отношение к деревне Чутеево. Запросы, допросы, свидетельские показания, в основном содержащие отрицательные ответы, ссылки на незнание. Дело рассыпалось в мелкую мозаику. Во всем следственном материале я не нашла ни одного признания, ни одного настоящего свидетеля, ни одного доноса. Из чего я сделала вывод, что все политические дела того времени составлялись не на основании доносов, а прикрываясь грифом "совершенно секретно", переносились в обвинительное заключение уже в искаженном виде.

Половина следственно заключенных полностью признаны невиновными (17 человек); семеро получили незначительные сроки; 6 человек получили от 5 до 8 лет с учетом предварительного заключения; а 16 человек были расстреляны.

В обвинении Шакура Рахимова идет перечисление всех дел, которые рассматривались в ходе следствия, и приписано, что он являлся организатором, руководителем, разработчиком планов нападения, держал, хранил и сбывал краденое.

Все время Шакур вел себя достойно, вызывая уважение у окружающих. Его уважали как следователи, так и надзиратели, судьи. В нем было много достоинства, цельности, спокойствия.

Устное свидетельство моей бабушки подтвердилось статьей. Там сказано о том, что русская сноха везла из Москвы "государственный документ", освобождающий Шакура Рахимова и его близких. Остается тайной, каким образом был раздобыт этот документ, подписанный первым лицом НКВД, но документ был выдан, а за ним последовал телефонный звонок с приказом "срочно привести приговор в исполнение".

Моя бабушка была знакома с человеком, который находился в конвое Шакура. С его слов, исполнение приговора было срочным, спешным.

Опираясь на материалы следственного дела, воспоминания бабушки, статьи, опубликованные в разные годы, я сделала определенные выводы.

1. Село Чутеево действительно считалось "гнездом конокрадства".

2. Шакур Рахимов во всех отчетах угрозыска считался "известным конокрадом", точнее, организатором краж.

3. В ходе следствия ни одного действительно серьезного преступления раскрыть не удалось, более того, ни следствие, ни масса допрошенных людей не смогли назвать ни одного большого дела.

4. При обыске у одного из членов организованной группировки был обнаружен наган, что дало следствию повод утверждать, что эта группировка является вооруженной бандой. (Тут я вспомнила, что у моей прапрабабушки, жительницы этой же деревни, тоже имелся наган!)

5. Грабежей, нападений, убийств, поджогов деревень и других бесчинств в данном деле не рассмотрено, что дает нам повод утверждать, что таковых не было.

Денис Степанов. учащийся 11-А класса школы № 59 Челябинска

Донос как способ взаимоотношений человека с властью

Вы не представляете, какое дикое чувство восторга ты испытываешь, когда открываешь архивные дела, которые еще никто до тебя не открывал, просто Колумб какой-то!

Мы решили изучить явление доносительства в отдельно взятой Челябинской области. Добавило актуальности нашей работе и то обстоятельство, что в 2002 году городские власти решили применить метод доносительства якобы для развития системы образования. Для проверки работы в школах создан особый "Пейджер доверия", на который можно сбрасывать сообщения о злоупотреблениях в школе, даже анонимно. Треть сообщений не подтверждается. Представьте себе, сколько нерадивых двоечников смогут сводить счеты с "ненавистными" учителями, донося на них все, что угодно, и оставаясь при этом безнаказанными.

В своей работе мы исследуем только политические и добровольные доносы.

Процент вынужденных или "вымученных" доносов очень мал, гораздо больше грязных бумажек, отправленных добровольно. Вот эти послания к власти мы и изучаем.

Как это ни пошло, но писались доносы за продукты (народ все время недоедал), за деньги (обычно маленькие, но "на халяву" же!), за льготы (помощь при получении квартиры, например), за карьерный рост (место репрессированного доставалось следующему по должности, а им, как бы случайно, оказывается карьерист-стукач), за помощь в защите диссертации, за освобождение из-под ареста и так до бесконечности. С этим более или менее понятно.

Но остается непонятной безразмерность подлости людей, способных из мести или зависти 1убить человека, причем таким низким способом. Даже милиционеры, образцы для подражания, не гнушались подобным. Милиционер М-ко, поссорившись с милиционером Ш-овым, пишет на друга донос,что Ш-ов незаконно присвоил себе половики. А Ш-ов пишет донос на противника. Что говорить о пьянице, который мстил всем, кто не давал денег, чтобы опохмелиться. А завистливые подружки, обделенные мужским вниманием, донесшие на соседку, что она сожительствовала с известным разоблаченным троцкистом?! Все это не поддается объяснению, но существовало на самом деле.

Некоторые доносы представляют собой причудливый симбиоз из различных типов. Очень часто люди среди красивых фраз, среди излияний бескорыстной преданности "делу строительства социализма" и "выявления врагов" как бы невзначай выставляли определенное требование за услугу. Например: "Когда меня и мою семью пошлют лечиться на берег Крыма?"

По мнению Т.Д. Дерибаса (начальника ОГПУ), под постоянным наблюдением органов должно было находиться более 2 миллионов человек. А по его расчетам, "для самого элементарного освещения" следовало иметь от 16 до 17,5 тысяч осведомителей, хотя он тут же замечает, что этого количества крайне недостаточно. У нормального человека доносы вызовут гнев и желание отомстить стукачу. Советская власть поспешила обезопасить доносчиков: работа осведомителей засекречивалась. Нельзя было ни в коем случае на бюро райкома, среди ответственных коммунистов касаться подробностей состояния осведомительской сети.

Начинается кампания коллективизации и раскулачивания, и у власти стали появляться сведения о том, что кулак Ш-ов сеял 28 десятин, а снял по 50 пудов с десятины, хотя сдавал он по 18 пудов с десятины. Донесение на соседа-кулака, скрывавшего излишки хлеба, давало доносчику по закону 25% конфискованного имущества. В то время разоблачались по ложным доносам целые "банды" кулаков.

Чистка партии на местах выражается в увеличении количества доносов. Каждый донос приобретает кровавый оттенок. Например, гражданка Мария Федоровна пишет о разговоре с женой Б-ина, в котором она, как подруге, наверное, доверила секрет, что ее муж в прошлом зажиточный и имел два дома и что его отца раскулачили. Интересно, Мария Федоровна понимала, под какой удар она подводила семью Б-иных, или нет? Если понимала, то она просто хладнокровный убийца.

Компромат считался хорошим, если на суде для подсудимого он оказывался неожиданностью — будь то грязные деревенские слухи о какой-нибудь половой связи (дело 395), воровство колхозной картошки (дело 378) или дружественные отношения с кулаком.

О "пяти колосках", как ни парадоксально, стали больше всего доносить дети. Пионерское движение только поощряло эго, создавая особых дозорных отряда, поставленных на каждом поле и следящих за колхозным добром. Самых талантливых доносчиков посылали в "Артек", и доверчивые ребята толпой бежали рассказать "дядям", что такой-то человек унес столько-то зерен.

Началась Вторая мировая война, и стали создаваться специальные сети, как липкая паутина, опутавшие все особо важные объекты. Таким объектом являлся Челябинский тракторный завод.

Информаторская сеть была довольно сложна в управлении, а руководил ею райком, независимо от начальства завода, что ставило начальство в уязвимое положение. В райкоме был создан специальный отдел, занимающийся обработкой доносов. Райком реагировал на доносы довольно оперативно: нам не встретился в архиве ни один документ, не просмотренный в течение хотя бы недели со дня написания. Информаторы присутствовали в каждом цехе ЧТЗ, иногда даже по нескольку в одном. Секретарь райкома постоянно отчитывался перед горкомом и отправлял отчеты в обком.

На заводе среди всей массы осведомителей были выделены особо отличившиеся в доносительстве и ответственные информаторы, у которых были свои задачи, организационные: взять под свое начальство всех осведомителей завода. Они собирали поступающие сведения, анализировали, сортировали их, проверяли и ежедневно направляли в райком.

Главное для политинформаторов — своевременно сообщить о фактах контрреволюционной деятельности вражеских элементов, об авариях на заводе и о настроениях рабочих. Партинформатор Гоина сообщала, что есть разговоры о том, что в Ленинграде люди умирают от голода и что сторож Манюк высмеивал евреев. Под антисоветские разговоры могли попасть и возмущения неполадками в столовой, а под злонамеренную диверсию — въезд грузовой машины в провал.

Очень интересен стиль "политинформаций". Он со временем менялся. До войны подавляющее число "информаций" неопрятно (их не то что читать, держать в руках противно), они написаны кривым неграмотным почерком, карандашом или ручкой на всем, что угодно: на заводском чертеже, на миллиметровой бумаге, на всевозможных бланках, обсаленных клочках, пожелтевших обрывках из тетради, на тетрадных корочках, на кальке, на малюсеньких листках из записной книжки, на грубой шершавой оберточной бумаге, на картоне и даже на куске агитационного плаката. После войны же ситуация меняется — теперь подавляющее большинство "информаций" стало печатным и более орфографически правильным.

Это доносительство, возведенное в ранг профессии. Информаторская система, безусловно, имела свои положительные качества. С ее помощью власти более точно и детально реагировали на проблемы завода. Но эта система, основанная на подслушивании и наушничаньи и множившая человеческую подлость, не может быть приемлемой, так как самым губительным образом отражалась в сознании людей. Любая контролирующая всеохватывающая сеть убивает свободу, без которой человеческая жизнь перестает быть жизнью, а становится лишь жалким существованием.

Только разложением моральных ценностей можно объяснить повальное увлечение доносительством. Слабые попытки вернуться к общечеловеческим ценностям так и не затронули всего общества. По какому пути пошло молодое поколение, мы попытались выяснить, проведя социологический опрос.

Он показал удивительные результаты. Главный вывод неутешителен — многие молодые люди и девушки морально не определились по отношению к предательству и, соответственно, готовы к доносительству. 24% опрошенных способны из мести и зависти оклеветать человека, а 35% не исключают для себя такой возможности. У 13% слово "донос" вызывает положительные эмоции, а 21% вообще никак не реагируют на это слово. Хотя еще их мамы и папы содрогались от него. И почти 41% ничего не знают о Павлике Морозове.

Доносительство забыто, что в какой-то степени правильно. Но забвение может привести к возрождению.

Алексей Борзаков, Любовь Зарудняя, Сергей Подлесных. Анна Татаринская, ученики 11 класса средней школы село Новый Курлак Воронежской области

Портрет на фоне событий местного значения

Тростянский Константин Васильевич: с 1900 года был настоятелем Богословской церкви с. Новый Курлак. В 1927 году его арестовали органы ГПУ, а после следствия выслали на жительство в Тамбовскую губернию.

"Это был не священник, а шибай, как его все называли, бабник". (Из письма В.П. Бурдова новокурлакским краеведам, 1966 г.)

"До революции был единственный велосипед у попа Тростянского, за которым мы бегали как за диковинкой". (Из письма С.Д. Шапкина новокурлакским краеведам, I960 г.)

"Лицо у него было белое, волосы русые, карие глаза, роста среднего, не дюже толстый. Село у него с Димитрием пополам было поделено. Один идет по одной слободе, второй — по другой. А за ними везут тачку. Кто что выносил: зерно, хлеб, яйца. А как же — они ведь тоже скотину держали, кормить-то ее надо... Накладут полную тачку и еще приезжают.

Димитрий-то смирный был, а Константин — дюже шустрый. А куда зайдет, не дай Бог баба одна дома — так и начнет гонять за ней по избе". (М.В. Бассардинская).

"Когда в 1902 году поднялось восстание крестьян против помещика Станкевича... губернатор послал своего вице-губернатора... с четырьмя ротами солдат. Нас всех собрали и стали избивать розгами. Тут же присутствовали попы в кругу начальства. И когда крестьяне кричали от... мучений, Аристов и Тростянский, ликуя, тоже кричали, подбадривая палачей, а когда же хотели избивать и зажиточных,.. то попы кричали "не надо"... (Из показания свидетеля Лыгина А.И., протокол допроса от 6.07. 1927 г.).

"Разговор о том, что я что-то мог говорить при избиении крестьян, ни на чем не основан. (Из показания обвиняемого Тростянского К. В., протокол допроса от 8.07.1927 г.).

Наш комментарий: Лыгин Антон Игнатьевич был одним из наказанных крестьян. Свои показания он дает спустя 25 лет после происшедшего, поэтому допускает неточности или, в угоду следствию, преувеличивает факты. И, безусловно, глагол "ликовать", описывающий состояние священников во время наказания, чересчур экспрессивен.

И все же на фоне новокурлакских событий 1902 года К.В. Тростянский выглядит неблаговидно. Впрочем, его поступки достаточно типичны для низшего духовенства того времени.

В начале XX века в Новом Курлаке действовал тайный политический кружок, который возглавляли интеллигенты — врачи и учителя. Считалось, что свяшенник Тростянский следил за деятельностью кружка и доносил на политически неблагонадежных полиции.

"Откуда мог поп Тростянский узнать о принадлежности моего отца к революционной организации, я не знаю, но допускаю мысль, что об этом могла сказать священнику моя мать, как бывшая в то время женщиной религиозной. Примерно в тот период времени у других лиц, вместе с моим отцом принимавших участие в революционной организации, были обыски. У моего отца обысков не было.

Отец мой настолько был возмущен поступком священника Тростянского, что хотел его поколотить, заявлял, что я у тебя сейчас косу вместе со шкурой оторву". (Из показания свидетеля Шигина П.И., протокол допроса от 25.06.1927 г.).

Наш комментарий: В 1722 году в "Духовный регламент", регулировавший внутрицерковные порядки в России, были внесены поправки, которые обязывали священника даже раскрывать тайну исповеди, если речь шла о происках против монарха или политического строя, и доносить об этом полиции. Подобное правило иначе как безнравственным назвать нельзя. Священнослужителям приходилось вести борьбу между обязанностью и честью. Очень часто эта борьба заканчивалась не в пользу последней...

В 1923 — 1927 годах советская власть все более и более утверждалась в Новом Курлаке. Все главные должности были в руках большевиков. И все же оставалась незыблемой приверженность к православной вере, которую теперь называли религиозным предрассудком.

Духовенство, с одной стороны, преследовала безбожная власть, с другой — раздирали внутренние расколы.

"В 1925 году во время диспута поп Тростянский Константин пред массой слушателей заявил, что "коммунисты диктаторски вмешиваются в религию". В результате такого выступления попа Тростянского, который перед диспутом организовал кулацкие группы, члену ВКП(б) Цыцурину не давали говорить, и настроенная Тростянским масса готова была броситься бить коммунистов.

В 1926 году поп Тростя некий организовал кулацкую группу, задачей которой поставил следующее. Когда речь пойдет на общем собрании граждан об использовании средств, полученных в виде страховой премии за сгоревшую в 1924 году церковь, срывать эти собрания посредством поднятия шума и ухода с собрания... Поп Тростянский без всякого разрешения сельсовета собирал подписки среди граждан". (Из показания свидетеля Каширского М.Т., протокол допроса от 1.07.1927 г.).

Справка: Каширский Михаил Тимофеевич в то время работал председателем сельского совета. Именно он получил страховую сумму на "общественные надобности".

Наш комментарий: Мы считаем, что требования священнослужителей и верующих (использовать страховые деньги на восстановление церкви, а не на другие цели) были совершенно справедливыми. Кстати, ни клуба, ни библиотеки, ни школы в то время в селе так и не воздвигли. Остается только строить гипотезы, куда пошли страховые денежки.

К.В. Тростянский в этом эпизоде по инерции вел себя так, как привык до 1917 года, когда он был одним из главных людей в селе. Но время его владычества над умами прихожан уже уходило.

Тайно советская власть через ГПУ поддерживала обновленцев, но на деле большевикам была ненавистна любая церковь, ибо она являлась конкурентом по влиянию на мировоззрение "масс".

Во время обыска на квартире Тростянского у него был изъят черновик письма без начала и конца. Изучение книг по истории православия позволило нам установить, что (оно написано) в середине мая 1923 года. В начале мая состоялся так называемый второй поместный собор обновленцев. Письмо адресовано, по всей видимости, одному из руководителей "живой церкви". Тростянский жалуется на уездное и епархиальное руководство и, без сомнения, хочет показать перед высоким чином свою образованность и умение философствовать. Мы обратили внимание на то, что К. В. Тростянский обладал красивым почерком. Обилие уместных тире и восклицательных знаков говорит о его грамотности. Его послание не лишено и стилистических достоинств.

Из содержания письма явствует, что автор не знает, в каком направлении ему двигаться. Его можно понять: на перепутье живется нелегко, а выжить хочется каждому.

Священников на газетных страницах клеймили, как только могли. Но если в 1923 — 1925 годах в основном их обличали в пьянстве или аморальном поведении, то в 1926 — 1927 годах редакторы заказывали внештатным корреспондентам материалы с политической начинкой.

"Тростянский поговаривает, что советская власть долго не просуществует, потому что она однобокая: любит и защищает только одних жидов. Кроме того, уже в 1923 г. я видел, как Тростянский курлакских мужиков направлял спрашивать у местных коммунистов, почему берут налог и для чего содержат коминтерн и где берут деньги на его содержание..." (Из показания свидетеля Татаринского Г.К., протокол допроса от 2.07.1927 г.).

"В 1924 г. поп Тростянский вел усиленную агитацию против проведения в Кредитное товарищество членов ВКП(б), имея намерение сам пролезть в состав правления. Вообще за период своего пребывания в Новом Курлаке поп Тростянский зарекомендовал себя как ярый черносотенец и враг Советской власти". (Из показания свидетеля Каширского М.Т., протокол допроса от 1.07.1927 г.).

"Никогда и нигде я не агитировал против советской власти — просто потому, что считаю таковую самой подходящей по моим культовым делам, так как избавлен от вмешательства в мою службу благочинных, консистории и т.п. (Из показания обвиняемого Тростянского К.В., протокол допроса от 8.07.1927 г.).

Наш комментарий: Трения (Тростянского) с властями закономерны, а юление насчет лояльности к коммунистическому режиму во время допроса объяснимо: ему, конечно, было известно о мерах ГПУ по отношению к его собратьям.

9 августа 1927 года по его делу было вынесено обвинительное заключение. Тростянскому вменяли в вину поддержку царского режима до революции, а также реакционную тихоновщину в настоящем.

С позиций сегодняшнего дня К. В. Тростя некий не является преступником, но по законам того времени он "достаточно изобличался" в проведении антисоветской деятельности.

Правда, особое совещание при коллегии ОГПУ вынесло гораздо более мягкий приговор, чем того требовала статья 58/10 УК. Тростянского К. В. освободили из-под стражи и лишили права проживания в (крупных городах), прикрепив его к определенному мест жительства сроком на три года. Наверное, сыграло свою роль то, что Тростянский ни по одному из пунктов не признал своей вины, а также и его заверения в чуть ли не пламенной любви к советской власти. Надо полагать, в 1927 году все это приниматось к сведению...

В Новом Курлаке больше об отце Константине ничего не слышали. Мы сделали запрос в Управление ФСБ по Тамбовской области, куда он отбыл, и нам ответили, что никаких сведений о Тростянском у них нет. Можно только гадать, какой была его дальнейшая судьба...

Остановитесь. Оглянитесь. Узнайте и напишите.

Конкурс 2003/2004 уже объявлен. Его главная тема остается прежней: судьба человека в российской истории XX века. Участникам конкурса предлагается выбрать одно из следующих направлений исследовательской работы:

История семьи.

Свои — чужие. Другая национальность, другая религия, другие убеждения.

Личность и общество.

Человек и война.

Человек и малая родина.

Работа может быть посвящена и любой другой теме; главное, чтобы она отвечала общей идее конкурса: человек в истории. Просьба сообщить о намерении участвовать в конкурсе.

Делать это не обязательно, но в таком случае вы не получите методические и информационные материалы.

Заявки и работы следует присылать по адресу:

Россия, 127051, Москва, Малый Каретный переулок, 12, общество "Мемориал", "На школьный конкурс". Тел. (095) 299-65-04, факс: (095)973-20-94. E-mail: konkurs@memo.ru. http://www. konkurs. memo.ru.

ГОДОВЫЕ КОЛЬЦА ИСТОРИИ

Сергей Смирнов

Когда приходят пророки?

Весною пятого года Хиджры пророк Мухаммед впервые ощутил себя победителем милостью Божьей: альмансур Билляхи. Огромное войско язычников, явившись из Мекки в Медину, ушло домой несолоно хлебавши. Боев не было; лишь отдельные удальцы пробовали свои силы в поединках. Все решила простая хитрость, предложенная недавним рабом — персом Сальманом аль-Фариси, которого пророк выкупил и приблизил к себе. Новообращенный инородец посоветовал прикрыть Медину с севера глубоким рвом. Его не преодолеют конники доблестного Халида ибн аль-Валила. А без конницы осторожные курайшиты не решатся атаковать в лоб нерушимый ряд бойцов пророка.

Так и произошло; но главное — то, что необходимый для победы ров удалось быстро выкопать общими усилиями правоверных! Сам пророк и виднейшие мусульмане: Абу-Бекр, Омар, Заид, Али — первые вышли с лопатами; ни один честный житель Медины не уклонился от непривычного и грязного труда! И вот — Аллах наградил терпеливых и богобоязливых, а изменников жестоко покарал. Последнее арабское племя в Медине, исповедовавшее иудаизм — Бану Курайз, — было готово помочь мекканцам одолеть пророка. Но Мухаммед вовремя узнал о переговорах изменников с хитрым Абу-Суфьяном и нарушил их, посеяв у каждой стороны недоверие к партнеру.

После ухода мекканцев пришел час расплаты. Курайзабыли осаждены в своем квартале и сдались на милость победителя — благо, им считался не Мухаммед, а Саад ибн Муал — законный опекун иноверного племени, ответственный за все его проступки. Но изменники не учли одну малость: раненный в бою Саад умирал от гангрены и не хотел щадить виновников своей беды. Все 600 мужчин племени Курайза были казнены на городской плошали; их жен и детей правоверные продали — вернее, обменяли у соседних бедуинов на оружие, верблюдов и коней. Дома изменников розданы беднейшим мухаджирам — тем сподвижникам пророка, которые пришли с ним из Мекки, но за пять лет не сумели обзавестись своим жильем в Медине. Наконец-то бывший Ятриб заслужил новое имя: Мединат-ан-Наби, Город Пророка! А правители Мекки убедились на опыте: пророк Аллаха непобедим и нужно с ним мириться, пока он предлагает сносные условия!

Да, не зря Мухаммед потратил полтора года, истекшие после несчастной битвы при Оходе, на городское законодательство. Труднее всего далось самое простое: гарантия собственности всех мусульман — местных ансаров и пришлых мухаджиров. Теперь распри между ними утихли — а прежде партия "лицемеров" была готова выгнать из Медины слишком инициативного чужака-пророка. Но Мухаммед продуманно делил добычу среди участников своих набегов на мекканские караваны и тех единоверцев, которые оставались дома. Быть мусульманином выгодно, оставаться язычником опасно — вот главный урок, усвоенный в Медине за истекшие пять лет. Какой же срок понадобится для усвоения этой истины всеми жителями Аравии и окрестных земель? А пророку уже под 60 лет...

Пора разослать всем известным правителям приглашение: примите ислам добровольно, иначе Аллах накажет вас руками правоверных! Быть может, этот призыв подействует на христианского царя Эфиопии: он давно предоставил убежише беглым мусульманам и, наверное, кое-чему у них научился. Труднее убедить кесаря греков Ираклия и персидского шаха Хосрова. Но они сейчас вцепились в горло один другому и слабеют с каждым годом войны; авось, со временем они раскаются в своем нечестии и примут волю Аллаха!

Но самое важное дело — взять под контроль Мекку без лишнего кровопролития, так же, как удалось подчинить Медину. Ибо Мекка — богатейший и святейший город Аравии: там высится Кааба, в стену которой вделан Черный Камень, сброшенный Аллахом с неба в незапамятные времена. Оттого правоверные пять раз в день обращают свои лица к Мекке, становясь на молитву. Надо убедить всех мекканцев, что Мухаммед чтит святость Каабы. Доказать это можно массовым паломничеством правоверных из Медины в Мекку. Сам пророк возглавит это шествие дисциплинированных, вооруженных мусульман, но не будет пробивать путь в Город силой оружия. Нужен мирный договор с разумными язычниками — такими, как хладнокровный властитель Абу-Суфьян, хитрый дипломат Амр ибн аль-Ас и бесстрашный воин Халид.

И конечно, никакой мести отступникам быть не должно! Слабый человек Мухаммед мог ненавидеть своих обидчиков; сильный пророк обязан миловать тех, кто не способен его обидеть! Более того: подчинив себе Мекку, Мухаммед наградит всех, кто примет ислам добровольно, и чем раньше его примут, тем больше будет награда. Правоверные в Медине набрали большую добычу, грабя торговые караваны и побеждая упрямых бедуинов в каждом бою. Пятая часть добычи остается в распоряжении пророка, и он умело ею пользуется.

Конечно, большая часть обращенных мекканцев будут "лицемерами": пусть так! Но их дети вырастут честными мусульманами, если смолоду привыкнут участвовать в войне против неверных. Для того и война ведется, чтобы каждый новообращенный мог либо погибнуть с честью (и сразу попасть в рай), либо разбогатеть и обрести преданность Аллаху. Мухаммед запустил этот процесс; по воле Божьей, он продолжится усилиями правоверных и не утихнет, пока не охватит весь населенный мир...

Что еще нужно успеть на Земле последнему пророку Аллаха? Наладить преемство святости и власти среди правоверных! Увы, этот процесс не пойдет сам собою, в отличие от джихада. Как жаль, что Аллах не даровал Мухаммеду сына! Но у него много соратников, способных на великие дела. Вот умный и тактичный Абу-Бекр (увы, он тоже стар!); бесстрашный воин Али (увы, он беспечен и бестактен!); строгий законник Омар (увы, он суров и не гибок в решениях!); добродушный и знатный Осман (увы, он нерешителен!) Наконец, храбрый и изобретательный За ид, усыновленный пророком; но мекканцы считают его безродным выскочкой. Хорошо бы наладить их совместное правление, но это под силу только Аллаху! Надо положиться на его волю...

Примерно так рассуждал самый удачливый деятель VII века — творец новой мировой религии и основатель небывалой теократической державы, на три столетия объединившей две ойкумены: Средиземноморье и Восток, Римский мир и Иранский мир. Конечно, Мухаммед не предвидел многого: ни того, что покорение Греческой империи займет у правоверных восемь веков, ни фантастической чехарды правителей в Исламской державе. Из пяти ближайших соратников пророка четверо побывали в роли халифа, но четверо погибли насильственной смертью, из них двое — от рук единоверцев. А пятым повелителем правоверных стал равнодушный к религии Муавия — сын Абу-Суфьяна, заклятого врага Мухаммеда...

Если бы некий провидец предсказал Мухаммеду все эти чудеса — пророк, вероятно, удивился бы, но не очень сильно. Ведь революционный процесс почти не поддается прогнозу, а управлению он поддается лишь на очень коротких отрезках времени, гораздо короче человеческой жизни. Всякий мастер революции быстро усваивает эту истину и не обижается на Судьбу, а покорно принимает ее чудеса. Не случайно Мухаммед назвал свою религию "Ислам", то есть Покорность высшим силам природы, непостижимым для человеческого разума. Поверить, что эти силы постижимы и подвластны хотя бы сверхчеловеческому разуму Бога,— это уже есть подвиг мысли, посильный далеко не каждому человеку. Впрочем, большинство людей не задумываются о таких вещах, даже став свидетелем явных чудес и лично участвуя в их воплощении...

Так в Аравии в 620-е годы началась разрядка некоего социального "лазера", который в грядущие десятилетия породит теократическую империю, а в последующие века — еще одну цивилизацию Земли. Но как происходит "накачка" подобных лазеров? Чтобы понять это, нужно вглядеться в политику двух великих держав: Сасанидского Ирана и Греческого Рима, которые с начала VH века погрязли во взаимном уничтожении — на радость будущим мусульманам. Дуэль Рима с Ираном тянется много веков — с тех пор, как великий "бизнесмен" Красе пытался покорить Парфию, но оставил свою голову и еще семь легионов близ руин древней Ниневии. В 627 году назревает новая битва — на сей раз между базилевсом Ираклием и шах- ан-шахом Хосровом Парвизом.

Интересно, что оба героя называют своим благодетелем одного человека: базилевса Маврикия, правившего в Константинополе на рубеже VI- VII веков. В 590 году он дал приют персидскому принцу, которого не пустил на отчий трон воевода Бахрам Чубина — победитель грозных тюрок и любимей армии Ирана. Этому персидскому богатырю Маврикий противопоставил армянского героя Нарзеса. В трудной войне Бахрам был побежден и погиб; царевич Хосров взошел на трон и тут же заключил с Маврикием почетный мир, отдав ромеям Армению. В той войне отличился еще один армянин — Ираклий, которого назначил потом экзархом Карфагена. Там у старшего Ираклия родился сын — младший Ираклий.

Пока на Босфоре правил Маврикий, между Римом и Ираном продолжался мир. Многому научившийся у ромеев, Хосров II проявлял широкую веротерпимость к христианам, особенно к еретикам, бежавшим из православной Византии в его владения. Но царь царей подвергался сильному давлению своей военной знати: его называли ромейским ставленником, в подметки не годящимся великому деду и тезке — Хосрову Ануширвану, неизменно побеждавшему ромеев. И когда базилевс Маврикий был убит заговорщиками, царь Хосров объявил себя мстителем за благодетеля, врагом нового базилевса Фоки. Вскоре этот грубиян Фока сделал царю царей нечаянный, но щедрый подарок: казнил полководца Нарзеса, наводившего страх на персов, но слишком верного памяти Маврикия.

Тогда Хосров П объявил войну ромейскому узурпатору — и вскоре заслужил славное прозвише Парвиз (Победитель). Его полководцы — Шахин и Шахрвараз — быстро отвоевали у ромеев Армению, вторглись в Малую Азию и Сирию, захватили Эдессу и Кесарию. Местные иудеи и еретики — монофизиты радушно встречали персов как избавителей от бремени имперских налогов и религиозной дискриминации. Византия постепенно теряла свой еретический Восток. Между тем на Западе хозяйничали авары: захватив Паннонию в середине V века, эти кочевники наводили ужас на Балканах, не раз подступали к Константинополю, но не могли взять эту сильнейшую крепость с отличной гаванью и многочисленным, самоуверенным населением. Хосров II завязал с аварами переговоры о союзе против ромеев: у персов появился реальный шанс покончить с Греческим Римом...

Тяжкую роль спасителей империи взяли на себя два человека: экзарх Африки Ираклий и новый патриарх Сергий. Старший Ираклий послал против Фоки флот во главе со своим сыном — младшим Ираклием; Сергий обеспечил добрую встречу мятежников в Дарданеллах и помощь "зеленой" партии прасинов при захвате Константинополя. Жестокий и пьяный Фока был покинут солдатами и схвачен мятежниками. Перед смертью на упрек победителя: "Так-то ты правил империей!" — самозванец ответил с сержантской прямотой: "Попробуй лучше!" И вот Ираклий пробует—уже 16 лет...

Казна хронически пуста, армия деморализована, столичные жители в ярости от набегов авар. Не вернуться ли Ираклию в родной Карфаген, оставив Восток на произвол Судьбы? Эти мысли не раз посещали голову базилевса и полководца. Только душевная стойкость патриарха Сергия и всех православных церковников служит ему поддержкой. После десяти лет неудач — потеряв Сирию, Палестину, Египет — Ираклий угадал наконец стратегию будущего контрудара. Слава Богу: Константинополь неприступен! Патриарх во главе своей паствы готов защищать столицу хоть пять лет подряд — даже если персы и авары подступят к городу одновременно, с востока и с запада. Ведь ни те, ни другие не имеют боевого флота!

Тем временем император во главе лучших войск переправился из столицы в глубокий тыл наступающих персов — в Колхиду, а оттуда перешел в Закавказье — Армению и Мидию. Здесь многие помнят род Ираклия и не любят захватчиков-персов. А главное — здесь, рядом, к северу от Дербента, проходит граница Тюркского каганата! Ираклию удалось наладить боевой союз с конными варварами. Они давно враждуют с Ираном и жаждут продавать Византии китайский шелк, который караваны исправно везут с Дальнего Востока через Великую Степь, подвластную тюркам. Для персов эта торговля — нож острый, ибо она дает ромеям средства для любой войны. Разве трудно соблазнить любого вождя европейских варваров, подарив ему шелковый халат?

Так Ираклий оказался во главе конной армии в тылу у персов — и воюет здесь уже четвертый год с нарастающим успехом. Правда, осада Тбилиси не удалась союзникам; но упорные грузины неосторожно оскорбили хана тюрок, сделав из тыквы карикатуру на его лицо. Таких шуток степняки не прощают: теперь Тбилиси будет взят и без участия Ираклия. Между тем очередная блокада Константинополя персами и аварами сорвалась; царь Хосров отзывает войско Шахрвараза на восток, чтобы покончить с базилевсом ромеев в Закавказье. Этого ждать нельзя: пора нанести молниеносный удар в сердце Ирана, где мало хороших войск!

Обретя в Закавказье прочный тыл, конная армия ромеев и тюрок устремилась из Мидии Атропатены на юг — к верховьям Евфрата, где еще заметны руины Ниневии и где некогда пал самонадеянный Красе. Он погиб, потому что не имел прочного тыла и хорошей конницы. У Ираклия есть то и другое: он движется быстрее персов прямо к их столице, вынуждая неповоротливое войско Рахзада преследовать себя. Почти так же преследовал Александра Македонского царь Дарий Ш на пути к Иссе, где он был разгромлен 960 лет назад!

В декабре 627 года Ираклий нанесет персам столь же скрушительное поражение у Ниневии — и могущество Сасанидов в Иране рухнет в одночасье, как рухнуло могущество Ахеменидов под ударом македонцев. Возмущенная персидская знать тут же свергнет и убьет невезучего Хосрова II; на трон возведут ничтожного Кавада К, а реальным владыкой страны станет воевода Шахрвараз. У него сразу появится уйма соперников — как появились они у победоносного Бахрама Чубина. Но теперь не найдется сторонней силы, готовой возвести на трон Ирана очередного компромиссного царя. Последний царь-Сасан ид малолетний Иездигерд III прячется где-то в гареме обреченного Хосрова, не мечтая о царском венце, который со временем раздавит его некрепкую голову...

Но почему победоносный Ираклий не возмечтал повторить карьеру Александра Македонского после своей победы над Хосровом? Вероятно, потому, что хорошо знал силу и слабости своей армии. Лучшую ее часть составляют тюрки, а им ни к чему заменять ослабевший Иран мшучей Византией! Воины-ромеи готовы защищать отечество до последней стрелы в колчане; но идти на край света, оставив позади родину и семьи, они не намерены. Если бы не 20 лет войны, одинаково изнурившей персов и ромеев! Но это — пустые сожаления. Создать армию, подобную македонской, удается не в каждой стране и не в каждый век; и нельзя предугадать, кому и где это удастся в следующий раз.

В 627 году зародыш такой армии уже присутствует в Медине — в лице трехтысячного ополчения мусульман, отразившего натиск курайшитов из Мекки. Но только сам Мухаммед верит в неисчерпаемую силу создаваемого им народа-войска. Если бы кто- то предсказал воеводе мекканцев Халиду, что через два года он примет ислам, перейдя на сторону победителя, он, пожалуй, допустил бы такую возможность. Услышав, что через восемь лет он во главе мусульман покорит Дамаск, Халид наверняка усомнился бы. А что его друг Амар отвоюет у ромеев Египет и возведет тихого хитреца Муавию на трон великой исламской державы — этому домыслу Халид ни за что не поверил бы. А как отнесся бы к таким предсказаниям Ираклий?

За битого — двух небитых дают; Ираклий был бит много раз, прежде чем научился побеждать персов своими и чужими силами. Единожды пережив триумфальное шествие персов по восточным владениям Византии, он, конечно, допускал возможность повторения таких "чудес" в разоренной стране. И потому старался (вместе с патриархом Сергием) возродить духовное единство ромеев перед лицом восточных иноверцев. Но как это сделать, никого не обижая?

Если предоставить свободу вероисповедания восточным еретикам (монофизитам и несторианам), то православное духовенство проклянет базилевса-отступника. Если позволить православным епископам перевоспитывать еретиков, как они это делают (давно и безуспешно), то Сирия и Египет опять без сопротивления отдадутся очередному захватчику. Какова золотая середина между этими крайностями?

Через десять лет после победы над Ираном Сергию и Ираклию покажется, что они нашли такую середину в форме "монофелии" — учения о единой воле Христа, примиряющей обе его конфликтующие сущности. Эту новую модель (точнее — новую ересь) правители Константинополя предложат всем своим подданным в качестве государственной идеологии. Сама схема не плоха — не хуже привычного православия или монофизии. Но государство, предлагающее эту схему, большинство подданных считает грабительским!

Оттого монофелия не сплотила разномыслящих ромеев в прочный консорций — сборище людей одной судьбы. Если бы ненасильственная проповедь монофелии (как общего "запасного варианта" для православных и еретиков) продлилась в течение хотя бы одного поколения, она имела бы шанс закрепиться в народной культуре ромеев. Но Сергий умер в год объявления монофелии, а Ираклий — тремя годами позже. Все это происходило на фоне триумфального шествия небольших исламских армий по истощенным войной землям Византии. Вскоре все те, кому была адресована монофелия, превратились из подданных Империи в подданных Халифата, и последняя реформа Ираклия перестала быть актуальной...

Эдуард Вирапян

Книжный магазин

Русские уроки Египта

Г.А. Белове, ГЛ Шерково.

Русские в стране пирамид.

М.: Алетейа, 2003

У русского человека, имеющего возможность путешествовать, в прежние времена, кроме Франции и Италии, было еще одно место, где он мог "отвести душу", — Египет. Правда, ехал он туда совсем не за тем, за чем ехал в Европу, но путешествие есть путешествие, и чем более оно представляется опасным, тем больше притягивает к себе. Русские путешествия в Египет в каком-то смысле были из таких.

Время, описанное в книге, относится к позапрошлому веку и до него, включая первые контакты Египта с иными цивилизациями морским путем. Работа прежде всего интересна тем, что русские путешественники по Египту успели застать его еще не в такой степени разрушенным и разграбленным; они описали, перерисовали и перевели многое из того, чего теперь нет. Тур Хейердал как-то подытожил, что "из Египта не успели унести только пирамиды", и в какой-то степени это правда.

Первые контакты русских с египтянами нелегко установить, зато авторы описывают, когда впервые там появились скифы. Другое дело — более поздние времена, они начинаются с Василия Гагарина из Казани, он плыл по Нилу в 1636 году. После него мы находим там инока из Киева Василия Барского, он двадцать четыре года скитался по свету, написал книгу "Путешествия к святым местам": "Сии громады, именуемы обелисками, устроены древними царями египетскими и ныне, пребывая нерушимы, возвещают их тщеславие". Сведениями, доставленными Барским, в первую очередь воспользовались русские купцы, они наладили торговые отношения с Египтом; информация оттуда в Россию еще долгие годы поступала из их рук, пока туда не стали отправляться первые русские ученые и путешественники.

Во главе египтологии в России стояли Осип Сенковский и Авраам Норов, впоследствии к ним прибавились В. Андревский, Д. Мордовцев, В. Голенищев, В. Бок, М. Ростовцев, В. Тураев и даже зять российского императора Николая I великий князь Николай, который самолично проводил в Египте раскопки. Даже те из них. кто не были специалистами, привезли оттуда интересные наблюдения, образы, картины увиденного, что, безусловно, расширило русскую науку изучения исторического прошлого Египта.

Русские посетители Ешпта привнесли не только ценные описания своих путешествий, издали научные книги о его древностях. Они приняли активное участие в культурной жизни этой страны. Скажем, с именем крупнейшего российского египтолога В. Голенищева связано открытие кафедры египтологии в Каирском университете.

Однако имелись поездки в Египет и другого значения — в интересах внешней политики России. С подобной задачей едет туда архимандрит Порфирий Успенский, настоятель посольской церкви в Вене. Его тайная миссия была направлена на укрепление связей между Русской православной и коптскими церквами.

Царская Россия проявляла широкий интерес к культуре и открытиям в Египте. Государство субсидировало туда поездки ученых и прочих людей (среди них и поэта Гумилева, который, как полагают, тоже ехал со специальным заданием), возводило там православные строения и даже выразило готовность поддержать деньгами Шампольона, когда он пребывал в трудном материальном положении и его дешифровка иероглифов подвергалась нападкам. Таким образом, позапрошлый век с полным основанием можно считать в России русским веком изучения Египта.

Английский лабиринт

Джон Фаулз. Аристос.

Пер. Валерия Нугатсва. Мл Эксмо-Пресс, 2002 Джон Фаулз. Аристос.

Пер. Наталии Роговой. СПб.: Симпозиум, 2003

Сочинение Фаулза, отличаясь и от всего того, что написал сам он раньше, и от всего того, что было написано в прошлом веке в литературе, словно оделось в слова Декарта: хорошо прожил тот, кто хорошо скрывался. Его бессмысленно читать как художественное произведение, но иным ему и не полагается быть. Многие фразы и предложения построены так, что произведение больше напоминает философский трактат или философские изречения, скажем: "Наука — это то, что может или могла бы сделать машина; искусство — то, чего она никогда не сделает".

Книга не имеет героев, в ней отсутствуют действия, в ней нет сюжета, нет ни конца, ни начала. Книга представляет мысли, свидетельства, высказывания автора на какие-то события, вещи, картины прошлого, из которых создается некая карта бытия.

Экспериментальность ей к лицу, однако целей таких автор не ставил. Фаулз признавался, что эта книга впервые была опубликована вопреки советам почти всех, кто ее читал: "Мне говорили, она повредит моему "имиджу"".

"Аристос" на русском языке сегодня представлен двумя переводами, они оба заслуживают внимания, и сравнивать их нет необходимости. Книга имеет подзаголовок автора: "Размышления, не вошедшие в книгу Екклезиаста". Слова последнего более всех известны из Ветхого Завета: "Всему свое время и время всякой вещи под небом: время рождаться и время умирать; время разрушать и время строить; время любить и время ненавидеть..." В словах этих реальнее всего сформулированы содержание и смысл бытия. Что можно к этому добавить? Только задать некоторые вопросы. Собственно говоря, с них книга и начинается: "Где мы? Какова ситуация? Есть ли у нее хозяин?"

Автор так или иначе будет давать ответы на эти вопросы. Темы к ним и станут содержанием сочинения Фаулза. Они здесь самые разные: зависть, страсть, смерть, любовь, наслаждение, представления о Боге, тайна, война, муки ближних, даже русская рулетка. На одной из страниц книги он пишет: "Говорят, в минуты страсти мы чувствуем, что приблизились к сути вещей, и это верно: мы ближе к вещам, чем к человечности". Или, может быть, для объяснения подошли бы иные его слова: "Понять — значит не только простить, но и начать управлять". Что здесь надо понимать в прямом, что в переносном смысле? И этот вопрос со страниц книги все время будет возникать. Автор и эти слова не оставит безответными: "Все действия независимо от того, замышлялись они как добрые или злые, с течением времени столь тесно переплетаются между собой, что в конце концов относительные различия между ними полностью исчезают. И добро, и зло умирают либо видоизменяются".

Видоизменение вещей — основное правило, по которому книга Фаулза строится. Но есть на ее страницах и другой вход, согласно правилам Гераклита. Как и он, Фаулз заключает сказанное в формулы, и как у него, они объяснимы, необъяснимы или мало объяснимы. В такой системе сложно построенных отношений между читателем и сочинителем запутанность становится чем-то вроде распутывания вещей. И тогда книгу пересекают незабываемые мысли, и каждая из них открывает новую страницу в понимании книги и ее создателя: "Нет никакого искупления, нет отпущения грехов; грех цены не имеет. Его нельзя выкупить, разве только выкупишь само время".

Строго сказано, как у Гераклита, и нет, как у него, ни сроков давности, ни сроков завершения. Может, оттого и книга получила загадочное название "Аристос", на древнегреческом оно означает примерно "наилучший в данной ситуации".

Календарь ЗС: февраль

280 лет назад, 2 февраля 1724 года, на заседании Сената Петр I утвердил "генеральный проект об установлении Академии", составленный по его указаниям ее будущим первым президентом лейб-медиком царской семьи Лаврентием Лаврентьевичем Блюментростом. Едва ли не главную цель создания Академии Петр определил следующим образом: "Иностранцы узнают, что и у нас есть науки, и перестанут почитать нас презрителями наук и варварами". Открытие учреждения, которое именовалось "Академия наук", состоялось 7 января 1726 года уже в соответствии с указом Екатерины I.

150 лет назад, 3 февраля 1854 года, в Гусь-Хрустальном родился Сергей Сергеевич Корсаков (умЛ900), один из основоположников отечественной психиатрии.

60 лет назад, 4 февраля 1944 года, в "Журнале экспериментальной медицины" (США) была опубликована тоща почти никем не замеченная статья американских бактериологов Освальда Теодора Эйвери, Колина МакЛеода и Маклина Маккарти, в которой было показано, что веществом — носителем генетической информации является дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК).

200 лет назад, б февраля 1804 года, умер Джозеф Пристли (р.1733), выдающийся английский химик, ученый, обогативший науку массой фундаментальных открытий, в том числе открытием важнейшего для нашей земной жизни химического элемента — кислорода.

75 лет назад, б февраля 1929 года, в Кирове родился академик (1990) Валентин Лаврентьевич Янин, ученый-археолог и историю с 1962 года — руководитель Новгородской археологической экспедиции, уникальный специалист по берестяным грамотам, истории и археологии древнего Новгорода, лауреат Ленинской и Государственной премий, почетный гражданин города Новгорода.

75 лет назад, 8 февраля 1929 года, будущим знаменитым конструктором вертолетов серии "Ка" Николаем Ильичом Камовым (1902 — 1973) был введен термин "вертолет".

25 лет назад, 8 февраля 1979 года, в Москве на базе Лаборатории осадочных полезных ископаемых был организован Институт литосферы АН СССР.

100 лет назад, 9 февраля 1904 года, началась роковая для России русско-японская война. Десять японских миноносцев напали на корабли русской эскадры, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура, выведя из строя броненосцы "Цесаревич" и "Ретвизан" и крейсер "Паллада". В тот же день разыгралась и драма на рейде тогда нейтрального Чемульпо (корейское название Инчхон), в которой участвовали четырехтрубный красавец-крейсер "Варяг" и канонерская лодка "Кореец", принявшие неравный ожесточенный четырехчасовой бой. В войне с Японией бой "Варяга" был официально канонизирован как бессмертный подвиг и причислен к лучшим сражениям в истории русского флота.

70 лет назад, 10 февраля 1934 года, в Москве завершился XVII съезд ВКП(б), вошедший в историю СССР как "Съезд победителей". Из 1966 делегатов съезда 1106 были впоследствии уничтожены, из 139 избранных на съезде членов и кандидатов в члены ЦК 98 — погублены. В сентябре того же, 1934 года "Съездом победителей" был объявлен Нюрнбергский съезд нацистской партии, выдвинувший лозунг: "Один рейх, один народ, один фюрер".

175 лет назад- 11 февраля 1829 года, в Тегеране толпа мусульман-фанатиков перебила весь персонал российского посольства. Подобно своим сослуживцам, был растерзан русский посол в Персии, знаменитый драматург и поэт надворный советник Александр Сергеевич Грибоедов (р.1795).

65 лет назад, 11 февраля 1939 года, в журнале "Nature" было опубликовано письмо бежавших из гитлеровской Германии ученых, радиохимика Лизе Мейтнер и ее племянника, молодого физика Отто Фриша, "Расщепление урана нейтронами: новый тип ядерной реакции". Именно в этой заметке впервые появился термин "деление ядер", и именно осознание реальности реакции деления атомных ядер урана дало старт мировой "ядерной гонке", финишировавшей в 1945 году созданием аггомной бомбы.

200 лет назад, 12 февраля 1804 года, умер Иммануил Кант (р.1724), величайший немецкий философ.

140 лет назад- 12 февраля 1864 года, в Москве был основан первый в России зоопарк.

250 лет назад, 13 февраля 1754 года, родился князь Шарль Морис де Талейран-Перигор (ум.1838)г герцог Беневентский (ум.1838), едва ли не самое громкое имя в истории мировой дипломатии, политик и государственный деятель, виртуозный интриган, легендарный по изворотливости и цинизму. Вплоть до своего ухода от дел в 1834 году Талейран оставался в узком кругу вершителей судеб европейских стран и народов.

70 лет назад, 13 февраля 1934 года, затонул пароход "Челюскин", раздавленный льдами в Чукотском море, стартовала героическая челюскинская эпопея, за событиями которой следила вся страна. Семь летчиков, отличившихся при спасении челюскинцев, были первыми удостоены звания Героя Советского Союза.

75 лет назад-14 февраля 1929 года, на политической карте мира появилось новое государство Ватикан. Между папой римским Пием XI и "дуче" Бенито Муссолини были подписаны Латеранские соглашения, согласно которым ватиканские владения в Риме и его пригороде получили статус суверенного, нейтрального и неприкосновенного государства, главой которого является папа римский, он же — первосвященник всемирной Католической церкви.

440 лет назад, 15 февраля 1564 года, в семье известного музыканта и теоретика музыки родился Галилео Галилей, величайший итальянский физик и астроном, основоположник современного точного естествознания, умерший в 1642 году узником инквизиции и лишь в 1979 году реабилитированный папой Иоанном Павлом II.

45 лет назад -16 февраля 1959 года, вождь кубинской революции Фидель Кастро Рус занял пост премьер- министра Кубы, который бессменно сохраняет по сей день.

Календарь подготовил Борис Явелов.

Мозаика

Нефтью тоже можно питаться!

И ею действительно питаются! Только не люди, а бактерии. Когда во Франции у берегов Бретани в 1978 году сел на мель танкер "Амско Кадис", при этом разлилось 230 тысяч тонн сырой нефти, загрязнив около 350 километров береговой линии. Но в 1992 году все последствия нефтяного загрязнения исчезли!

Любопытно: на взморье нефти не оказалось даже в самых нижних слоях песка, чему экосистема была обязана микроорганизмам. В тесном сотрудничестве с моллюсками и постоянно перемешивающими песок червями нефть, оказывающаяся при этом на поверхности, была полностью съедена бактериями. Наверное, бактериям уж очень хотелось кушать. А может быть, нефть была для них даже деликатесом?

Мыши и крыши

В Ирландии даже летучие мыши резко отличаются друг от друга "по вероисповеданию". К такому выводу пришли недавно ученые, исследуя привычки этих животных. Их разные виды следуют различным религиям. Длинноухие летучие мыши селятся исключительно в католических храмах, а так называемые болтливые — только в протестантских. Суть сего поразительного явления специалисты пытаются объяснить различными устройствами перекрытий соборов: в католических храмах проемы на потолке оставлены открытыми, а крыши протестантских церквей изнутри закрыты. Летучие мыши выбирают себе убежище, исходя из конструктивных особенностей богоугодных заведений. Но в отличие от людей, придерживающихся католического или протестантского вероисповедания, прекрасно сосуществуют друг с другом.

В горле пересохло

И к тому же нет мелочи. Не беда! Тот, кого жажда настигла в аэропорту Хельсинки, может просто набрать на автомате Coka-Cola номер своего мобильного телефона, и вожделенная банка немедленно упадет ему в руки. А счет за телефон включит в себя и ее стоимость. Потом.

Слоны-мародеры

Нелегко приходится армейским снабженцам большого военного склада близ индийского города Бандодра — они вынуждены вести отчаянную борьбу с дикими слонами, которые чуть ли не каждодневно вламываются по вечерам на территорию склада и учиняют форменный грабеж: разбивают сосуды, контейнеры и ящики, откуда вытаскивают концентраты и сахар, плитки шоколада; просовывают свои огромные длинные хоботы в окна хранилищ и в бутылки с ромом. Последний особенно привлекает толстокожих — так, во всяком случае, постоянно докладывают начальству складские интенданты.

Собрав награбленную добычу в одном месте, слоны устраивают кутеж. Пьют они ром не рюмками и даже не стаканами, а целыми бутылками, осторожно выбивая хоботом пробку и выливая содержимое прямо в рот. Выпив бутылку-другую и закусив обязательно каким-нибудь концентратом, захмелевшие гиганты начинают резвиться, устраивая футбольные матчи, пиная ногами консервные банки и другие маленькие предметы.

Скажи мне, что ты пьешь

Немецкие психологи решили установить связь между чертами характера человека и его любимыми напитками Оказалось, что любители пива отличаются хвастливостью, всезнайством и эгоизмом.

Поклонники кофе нерешительны, подозрительны и недоверчивы. Любители красного вина могут постоять за себя и довести задуманное до конца. Тот, кто пьет минеральную воду по натуре одиночка, которого трудно завоевать. Сторонники кока-колы не отличаются верностью данному слову. И уж особую осторожность следует проявлять по отношению к тем, кто пьет натуральные соки: они склонны изрекать "истины в последней инстанции", но, правда, у них есть чему поучиться.

Однако ученые пока затрудняются, как быть со среднестатистическим немцем, который утром выпивает чашку кофе, запивает свиную отбивную в обед соком или минералкой, пропускает после работы кружку пива, а вечер проводит перед телевизором с бокалом красного вина.

Коррида по-китайски

Летом, в середине июля, у некоторых народностей Китая (и, хани, ва и других) устраивается веселый "Праздник факелов". О его возникновении сложено множество красивых легенд. У разных народностей его и отмечают по-разному. Одним из привлекательных и любимых народом зрелищ во время этого праздника у народности "и" является бой быков. До гибели животного дело никогда не доходит. Просто проигравший, по мнению судей, бык выбывает из дальнейшей борьбы.

А ваш любимый фрукт?

Мало кому известно, что средневековые рыцари выбирали невесту по ее отношению к фруктам. Перед девушкой ставили блюдо с разнообразными фруктами и следили за тем, каким плодам она отдавала предпочтение. Современные психологи, изучив сегодняшние фруктовые пристрастия, составили типологию характеров разных женщин. Если молодая особа тянется к яблокам, то эта девушка тверда, как обожаемый ею плод, не любит романтики, надежна и обстоятельна.

Девушка, питающая слабость к грушам, соблазнительна, даже эротична. Она способна околдовать мужчину неотразимым шармом. Ей хочется, чтобы ее носили на руках и обращались с ней, как с драгоценной игрушкой.

Поклонницы винограда постоянно стремятся к удовольствиям. Часто приглашают друзей на незапланированные вечеринки или, закинув за плечи рюкзак, отправляются в путешествие. Их пугает одиночество — в такие минуты они ищут утешения в напитке из любимого винограда.

Любительницы клубники питают слабость к уюту и шику. Любят прихвастнуть своим достатком.

Фанатки апельсинов загадочны, замкнуты, что не позволяет проникнуть в тайну их души. Как правило, они скромны и застенчивы. Но если кто-то завоюет их доверие, то выяснится, что они интеллигентны и способны на добрую шутку.

Есть ли жизнь на Марсе,

Нет ли жизни на Марсе...

Читайте следующий номер журнала

Оглавление

Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Посреди морозного лета

Главная тема

  Масс-культ-УРА!

  Смысл и назначение масскульта

  Автопортрет на фоне голубого экрана

  Компромисс

Во всем мире

Эффект телепортации

Споры вокруг Дарвина

Самый, самая, самое

Элвис первый, единственный

В поисках тайны Ленина

Во всем мире

У входа в храм истории науки

Предисловие к публикации эссе Станислава Лема в журнале "Знание-сила"

Моделирование культуры

"Философский параход"

Понемногу о многом

Суд длиною в полтысячелетия

Россия XX век". Конкурс Мемориала"

  По кругу?

  Шакур Рахимов - король конокрадов?

  Донос как способ взаимоотношений человека с властью

  Портрет на фоне событий местного значения

Когда приходят пророки?

Книжный магазин

Календарь ЗС: февраль

Мозаика Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg