«Авиация и Время 1997 № 3 (23)»

Авиация и Время 1997 № 3 (23) (fb2) - Авиация и Время 1997 № 3 (23) 7434K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Журнал «Авиация и время»

«Авиация и Время» 1997 № 3 (23)

Науково-популярний авіаційний журнал України

'Заснований у лютому 1992 р. Видається шість разів на рік

1992 - 1994 - «АэроХобби», з 1995 - «Авиация и Время» Засновник - Видавничий центр «АероХобі»

1 стор. обкладинки - фото ТАНТК ім.Г.М.Бєрієва

Панорама

22 апреля группа журналистов была приглашена в Киевский институт ВВС, чтобы ознакомиться с учебой курсантов из Туркмении. Представители масс-медиа посетили занятия в аудиториях, на учебном аэродроме в г. Василькове и встретились с начальником института п-ком В.Н.Бойко, его заместителем п-ком Л.М.Артюшиным, начальником 7-го факультета п-ком М.М.Ищуком и др. старшими офицерами вуза. Они рассказали, что согласно межправительственному контракту Украины и Туркмении более 100 курсантов этой страны в 1995 г. приступили к обучению в КИВВС. Подготовка ведется по 9 специальностям, причем упор делается на практическое обучение, т.к. туркменская сторона заинтересована в скорейшем обретении специалистов, способных обслуживать сложную авиатехнику. Примерно половина курсантов получит высшее образование, а половина - среднетехническое и уже в будущем году убудет на родину. Там им предстоит работать на МиГ-21/23/25Р, Су-17, Ми-8/24, поэтому изучению этих ЛА уделяется повышенное внимание. Представители Туркмении ежеквартально посещают КИВВС и вполне удовлетворены ходом учебы. Одновременно в Харьковском институте летчиков готовят пилотов для ВВС этой страны.

До распада СССР в КИВВС проходили обучение курсанты из 25 стран. Сегодня Украина восстанавливает свой престиж в подготовке иностранных военных специалистов. Туркмения намерена продолжать сотрудничество в этой области, а в правительство Украины обратились еще 6 стран с аналогичными предложениями.

9 мая на аэродроме Киевского аэроклуба «Чайка» во время проведения праздника, посвященного Дню Победы, состоялся дебют пилотажной группы «Украинские соколы». Группа летает на шести МиГ-29 и сейчас готовится к большому зарубежному турне. По его окончании «АиВ» планирует более подробно рассказать о «Соколах» и их выступлениях.

С 29 мая по 5 июня по приглашению редакции «АиВ» в Киеве находилась делегация авиационной общественности Германии. Она состояла из представителей журнала Flieger Revue, фан-клуба этого издания и музея авиатехники в г. Финофурте под Берлином. В программу пребывания вошли: посещение эскадрильи «Блакитна стежа» (аэродром Борисполь), АНТК им. О.К.Антонова, Киевского авиационно-спортивного центра (аэродром Бородянка), Музея воздушного транспорта при Киевском международном университете гражданской авиации, Киевского авиаремонтного завода, Киевского института ВВС. Проведенные переговоры между редакцией «АиВ» и представителями FR открыли хорошие перспективы для дальнейшего сотрудничества.

Ан-70 №01-02 во время первого полета

Ан-140 в сборочном цехе за 40 минут до выкатки

Календарь «АиВ»

105 лет назад, 8 июня 1892 г., родился авиаконструктор Н.Н.Поликарпов.

100 лет назад, 24 июня 1897 г., родился один из основоположников отечественной ракетной техники и космонавтики Ю.В.Кондратюк.

85 лет назад, 17 июня 1912 г., успешно закончились испытания первого в мире ранцевого парашюта РК-1 конструкции Г.Е.Котельникова.

65 лет назад, 28 июня 1932 г., создан Всесоюзный институт авиационного материаловедения (ВИАМ).

60 лет назад, 18-20 июня 1937 г., В.П.Чкалов, Г.Ф.Байдуков и А.В.Беляков на самолете АНТ-25 совершили беспосадочный перелет из Москвы в США через Северный полюс.

60 лет назад, 12-14 июля 1937 г., М.М.Громов, А.Б.Юмашев и С.А.Данилин установили первый зарегистрированный ФАИ абсолютный мировой рекорд (дальности полета), осуществив на АНТ-25 беспосадочный перелет по маршруту Москва-Северный полюс-Сан-Джасинто (США).

45 лет назад, 3 июня 1952 г., осуществил первый полет вертолет Ми-4.

45 лет назад, 19 июня 1952 г., совершил первый полет перехватчик Як-25.

45 лет назад, 3 июля 1952 г., осуществил первый полет вертолет Як-24.

40 лет назад, 5 июня 1957 г., впервые поднялся в воздух вертолет Ми-6.

30 лет назад, 27 июня 1967 г., совершил первый полет вертолет В-12.

15 лет назад, 17 июня 1982 г., впервые поднялся в воздух вертолет Ка-50.

5 мая завершил работу тендерный комитет, который был создан постановлением Кабинета министров Украины и занимался рассмотрением вопроса о закупке пассажирских лайнеров западного производства. Исходя из требований рынка авиаперевозок страны, комитет предложил правительству Украины приобрести два Boeing-767-200ER для трансконтинентальных линий и три А-320 для линий средней протяженности.

11 мая совершил первый вылет самолет А-20М - скоростной вариант сверхлегкого А-20. На модифицированной машине установлен двигатель большей мощности Rotax 912 (80 л.с.) и улучшены аэродинамические характеристики за счет капотирования силовой установки, применения шасси новой конструкции, устранения контрподкосов. Кроме того, уменьшены размах крыла и оперения. Максимальная скорость А-20М возросла до 200 км/ч.

10-14 июня в 831-м Галацком истребительном авиаполку ВВС Украины (г. Миргород) с миссией «породненных авиабаз» находилась группа представителей 333-й авиаэскадрильи 4-го истребительного крыла ВВС США с авиабазы Сеймур Джонсон (штат Северная Каролина). Гости прибыли на 4-х истребителях- бомбардировщиках F-15E в сопровождении самолета-заправщика КС-135. В состав группы входило около 40 человек, возглавлял ее п-кГ.Клайн. Перелет F-15E включал три дозаправки в воздухе и посадку в Великобритании. В ходе визита произошел обмен опытом организации полетов, подготовки экипажей и наземного обслуживания техники. Наиболее яркой частью программы пребывания стала демонстрация летного мастерства представителей ВВС двух стран, которая состоялась 12 июня. Полеты выполнялись национальными экипажами: на Су-27 (п/п-к И.Черненко) и на F-15E (к-н М.Мюрей и к-н В.Воткинс); смешанными экипажами на Р-15Е(п/п-кА.Дударенко, м-р Э.Донелли) и на Су-27УБ (n/п-к И.Черненко, п/п-к Б.Хенсон). Наблюдавшие за демонстрацией журналисты единодушно отдали свои симпатии пилотажу в исполнении офицеров 831-го ИАП. На состоявшейся пресс-конференции украинские и американские летчики отметили солидный уровень подготовки своих коллег, а также высокие возможности самолетов, однако, по общему мнению пилотов за один полет им не удалось полностью «прочувствовать» ни Су-27, ни F-15. Состоявшийся визит был первым посещением истребителями США независимой Украины, и третьей миссией программы «породненных авиабаз». До этого аналогичные акции прошли в Полтаве (сентябрь 1994 г.) и в Мелитополе (июль 1996 г.

МВЗ им. М.Л.Миля объявило о близком завершении программы испытаний всепогодного ударного вертолета Ми-28Н, первый полет которого состоялся в ноябре 1995 г. Отличительной чертой новой машины является система управления оружием, включающая приборы ночного видения, инфракрасный обзорный комплекс, надвтулочную РЛС «Арбалет» и объединенную спутниковую/инерциальную навигационную систему. В скором времени на Ми-28Н будет установлен новый несущий винт со стреловидными законцовками лопастей. Несмотря на недостаточную поддержку программы Ми-28Н со стороны российской армии и перебои финансирования (из-за чего в испытательных полетах имел место перерыв в несколько месяцев), совершенствование вертолета продолжается.

26 апреля в Воронеже состоялась выкатка первого серийного транспортного самолета Ил-96Т, оснащенного американскими двигателями Pratt & Whitney PW2337 и авионикой Rockwell- Collins. Новая машина способна перевезти 92 т груза в стандартных контейнерах и на поддонах на дальность 11500 км. Заказчик этого самолета, Аэрофлот, ожидает, что его сертификация завершится к концу 1997 г. Еще два Ил-96Т и первый серийный Ил-96М, пассажирский лайнер с такими же двигателями и оборудованием, выйдут из ворот завода в этом году, поставки оставшихся 16 Ил-96М из числа заказанных завершатся до 2002 г. В тот же день состоялась официальная церемония вручения сертификата типа Ил-114.

Три победы одного коллектива

24 апреля в АНТК им. О.К.Антонова состоялся первый вылет второго экземпляра Ан-70. Самолетом управлял экипаж в составе: ведущий летчик-испытатель A. В.Галуненко - командир, летчик-испытатель ВВС России А.В.Андронов - второй пилот, В.И.Сорока - штурман-испытатель, B. М.Чепиль - бортинженер-испытатель, И.Г.Минаев - бортрадист-испытатель и А.М.Загуменный - ведущий инженер по летным испытаниям. Полет начался на аэродроме Святошино, длился 26 минут и завершился посадкой на аэродроме Гостомель. 28 мая самолет вернулся в Святошино, где был продемонстрирован Премьер-министру России В.С.Черномырдину. Высокие гости смогли наблюдать и за взлетом машины, которая на их глазах убыла в Гостомель для продолжения испытаний. Всего к 11 июня на Ан-70 №01-02 было выполнено 12 полетов.

Командир экипажа Ан-70 А. В. Галуненко выступает на митинге после полета

24 апреля председатель Межгосударственного Авиационного Комитета (МАК) Т.Г.Анодина вручила Генеральному конструктору АНТК им. О.К.Антонова П.В.Балабуеву сертификаттипа на самолет Ан-38-100. Впервые в странах СНГ такой документ получен по сертификационному базису, разработанному на основе Авиационных Правил, Часть 25 (АП-25). С этого момента для Ан-38 открыта дорога на рынок СНГ и других стран. На вручении сертификата присутствовал А.П.Бобрышев - Генеральный директор Новосибирского авиационного производственного объединения им. В.П.Чкалова. Как известно, на этом предприятии развернуто серийное производство Ан-38, и первые машины должны быть поставлены заказчикам во второй половине текущего года.

Вручение сертификата типа Ан-38-100 (слева направо: Т.Г.Анодина, А.П.Бобрышев, П.В.Балабуев)

6 июня в АНТК им. О.К.Антонова состоялась выкатка и передача на летные испытания первого экземпляра самолета местных воздушных линий Ан-140. В состоявшейся пресс-конференции приняли участие: Генеральный конструктор АНТК П.В.Балабуев, Генеральный конструктор Запорожского МКБ «Прогресс» Ф.М.Муравченко, Генеральный конструктор Санкт-Петербургского НПО им. В.Я.Климова А.А.Саркисов и Генеральный директор Запорожского АО «Мотор-Сiч» В.А.Богуслаев. Отвечая на вопросы журналистов, П.В.Балабуев сформулировал четыре основных принципа, положенных в основу проекта Ан-140: невысокая стоимость серийного самолета, повышенная экономичность в эксплуатации, комфортабельность, возможность базирования на небетонированныхаэродромах, в том числе галечных, которых еще много в северных и восточных регионах России. Потребность в таком самолете ощущалась давно, но его создание тормозилось отсутствием подходящего двигателя. Выходом из положения стала разработка совместными усилиями НПО им. В.Я.Климова и АО «Мотор-С1ч» ТВЗ-117ВМА-СБ2 - самолетного варианта известного вертолетного двигателя ТВЗ-117. В силовую установку заложен потенциал дальнейшего развития, что дает хорошие возможности для появления различных модификаций Ан-140.

Торжественная церемония выкатки Ан-140

Своего предшественника - знаменитого Ан-24 - новый самолет МВЛ превосходит по всем основным показателям: по топливной эффективности - в 2 раза, по дальности полета с пассажирами - в 2 раза, по платной нагрузке - в 1,2 раза. Ан-140 требует меньше: топлива на час полета - в 1,6 раза, трудозатрат на техобслуживание - в 2 раза, человек летного экипажа - в 2 раза. По комфорту он соответствует мировому уровню для таких самолетов, отвечает современным нормам летной годности, нормам ICAO по шуму и эмиссии двигателей, а также требованиям Европейской ассоциации авиаперевозчиков.

На пресс-конференции было сообщено, что потребность в Ан-140 оценивается: для Украины - 70 машин, для России - 430, а с учетом поставок в дальнее зарубежье - 1400-1500, что составляет около 25% потребности мирового рынка в самолетах такого класса. Серийное производство Ан-140 на двух заводах потребует 30000 рабочих мест, при этом темп выпуска самолетов может достигнуть 80- 100 машин в год. Первый серийный Ан-140 будет изготовлен на Харьковском государственном авиационном производственном объединении в первом квартале следующего года. В случае обновления парка региональных пассажирских самолетов путем их закупки за рубежом в ближайшие годы Украине потребуется около 470 млн USD, а государствам СНГ - 3216 млн USD. Программа Ан-140 позволит сохранить эти средства внутри стран содружества, причем почти треть указанных сумм в виде налогов пополнит государственные бюджеты.

Первый полет нового лайнера запланирован на вторую половину июля. А пока ему предстоит пройти большую программу наземных испытаний.

В.Н.Мартыненко, А.И.Сальников/ТАНТК им. Г.М.Бериева, Таганрог

Самолет-амфибия Бе-12. «Чайка» из Таганрога

Самолет-амфибия нового поколения

В марте 1956 г., когда на авиазаводе №86 в Таганроге завершалось серийное строительство патрульных летающих лодок Бе-6, а предприятие готовилось к запуску нового реактивного гидросамолета Бе-10, руководимое Г.М.Бериевым ОКБ морского самолетостроения (ОКБ МС) получило задание на разработку специализированного турбовинтового самолета-амфибии для борьбы с подводными лодками (ПЛ). До этого советские самолеты, в задачу которых входили поиск и уничтожение субмарин, по своему оснащению мало отличались от обычных морских разведчиков. В 1953 г. в СССР была создана первая авиационная радиогидроакустическая система, включающая в себя комплект из 18 буев РГБ-Н и приемное устройство СПАРУ-55. В 1955 г. успешно прошедшая испытания на Бе-6, она была принята на вооружение под названием «Баку». Комплекс позволял обнаруживать следовавшую под перископом или на глубине до 50 м дизельную ПЛ, идущую со скоростью 5-6 узлов на удалении 1,5-6 км от буя. Почти одновременно был разработан и авиационный магнитометр АМП-56.

Переоборудованные под такую аппаратуру Бе-6 стали основой первых противолодочных частей авиации ВМФ страны. Однако эта машина, обладавшая высокими летными и мореходными качествами, все же не могла полностью удовлетворить требования, предъявлявшиеся к самолету противолодочной обороны (ПЛО). Прежде всего потому, что Бе-6 создавался для дальней морской разведки и не мог без коренной переделки в полной мере выполнять функции поисково-ударной машины. Он мог быть либо поисковым, либо ударным. Сезонность эксплуатации летающей лодки тоже говорила не в ее пользу. Но все же Бе-6 в совокупности с развитием способов борьбы с ПЛ позволил выработать новые, отвечающие духу времени тактикотехнические требования к самолетам такого назначения.

К тому времени в СССР созданием гидросамолетов занималось только ОКБ МС. Основанное в 1934 г., оно обладало не только большим практическим опытом, но и сложившейся уникальной школой гидроавиастроения. Поэтому создание нового противолодочного и поисково-спасательного самолета с двигателями НК-4Ф разработки ОКБ Н.Кузнецова, согласно постановлению Совмина и ЦК КПСС от 28 марта 1956 г., также было поручено коллективу Бериева. Георгий Михайлович еще задолго до этого события, понимая исключительно важное значение авиации ПЛО для обороны страны, начал со своим коллективом первые проработки подобной амфибийной машины.

Заказчик, выдавая техническое задание, видел следующие преимущества противолодочного самолета-амфибии. Во-первых, он лишен основного недостатка сухопутных машин ПЛО - зависимости от дорогостоящих и легкоуязвимых наземных аэродромов. Во-вторых, способен длительно и сравнительно безопасно летать над водой и садиться на нее вдали от базы. Это, в свою очередь, открывало возможность использовать самолет на плаву как для поиска ПЛ, так и для выполнения других задач, например, контакта с надводными и подводными кораблями для пополнения запаса топлива, боекомплекта, смены экипажа и т.д. В-третьих, переоборудованная машина может использоваться в других, традиционных для гидросамолетов функциях, в т.ч. для спасения терпящих бедствие на море.

Впервые Бе-12 поднялся в воздух с грунтового аэродрома

Успех гидросамолета зависит не только от его аэродинамических качеств, но и от его мореходности, т.е. способности на большой скорости преодолевать волны значительной высоты, не зарываться в воду, при этом брызги и струи из-под днища не должны заливать фонарь летчика, попадать на воздушные винты и в двигатели, разрушать элементы конструкции планера. В режиме глиссирования машина не должна терять устойчивости при заданных предельных скорости ветра и взволнованности моря. Создавая такой самолет, необходимо также разрешить проблемы водонепроницаемости, непотопляемости, коррозионной стойкости конструкции и оборудования и многие другие исключительно трудные задачи. Разработка гидросамолета ПЛО усложняется еще и рядом специфичных проблем: обеспечение длительного автономного базирования на плаву, создание немагнитной конструкции вблизи чувствительной поисковой аппаратуры и т.п.

Создание нового аппарата началось в отделе предварительного проектирования под руководством А.К.Константинова, но по традиции фактически работы возглавлял Г.М.Бериев. После многочисленных расчетов и проработок, учитывавших результаты продувок моделей в аэродинамических трубах и буксировочных испытаний в гидроканале ЦАГИ, а также испытаний динамически подобной радиоуправляемой модели, Главный конструктор утвердил проект под шифром Бе-12 (заводское обозначение - изделие «Е») и предложил его заказчику для рассмотрения. В августе 1956 г. построили модель изделия «Е» для аэродинамической трубы ЦАГИ Т-102. Однако из-за перегрузки ОКБ другими темами, прежде всего постройкой Бе-10, работы разворачивались медленно. Сделав углубленную предварительную проработку и компоновку самолета, ОКБ лишь в ноябре 1957 г. построило полноразмерный макет машины и предъявило его заказчику.

Именно на макете был решен вопрос об аварийном покидании самолета. Первоначально предполагалось, что катапультируемое сиденье будет установлено только у левого летчика, все остальные члены экипажа должны были эвакуироваться через бортовой люк в хвостовой части лодки. Это заказчика не устраивало. В условиях, когда самолет разделен переборками на многочисленные отсеки, экипажу очень трудно преодолеть сравнительно большое расстояние внутри фюзеляжа, тем более в аварийной ситуации. Тогда и приняли следующую оригинальную схему аварийного покидания: штурман покидает машину через нижний люк в носовой части лодки[* Нечто подобное применялось на Ил-28, Ту-16, Ан-12 для спасения кормового стрелка, но этим машинам не надо было находиться на воде. Нарушать же герметичность днища самолета-амфибии - дело опасное. Применив оригинальную схему герметизации этого люка, конструкторы успешно решили проблему.], радист - через входную дверь, а оба летчика катапультируются.

В ходе работы макетной комиссии выяснилось, что на многие вопросы создатели и эксплуатационники имеют разные взгляды. Как не доказывали стороны друг другу правильность своего видения проблем, полностью достичь взаимопонимания не удалось, и они разошлись ни с чем. Лишь в марте 1958 г., после проведения дополнительных проработок и согласований стороны, возглавляемые генералами Г.М.Бериевым и А.В.Жатьковым, пошли на компромисс и подписали соответствующий акт.

Одним из решающих вопросов при создании нового ЛА всегда является выбор двигателя. Применение на Бе-12 ТВД ни у кого сомнений не вызывало: для самолета с большой продолжительностью полета и скоростью до 550 км/ч такие двигатели наиболее целесообразны. Однако у определенного заданием НК-4 появился конкурент - АИ-20 конструкции А.И.Ивченко. По мощности двигатели мало отличались, причем оба имели одну существенную особенность - для их запуска требовалось большое количество электроэнергии, обеспечить которое от бортовых аккумуляторных батарей не представлялось возможным. Запуск же двигателей только от наземных энергоисточников заказчика не устраивал, т.к. в этом случае Бе-12 лишался возможности автономной эксплуатации в открытом море. Дело однозначно требовало применения вспомогательной силовой установки (ВСУ). Однако такого агрегата необходимой мощности тогда не существовало, а создать его могли зсе те же моторные КБ, но энтузиазма в этом они поначалу не проявили. Чтобы решить проблему, Георгию Михайловичу пришлось не один раз организовывать вояжи своих специалистов в Куйбышев и Запорожье. Аналогичные визиты наносились в Таганрог делегациями фирм Кузнецова и Ивченко. Первыми поняли безвыходность положения запорожцы, которые оперативно создали для Бе-12 турбогенераторную ВСУ АИ-8. К этому времени их двигатель показал большую надежность в сравнительных испытаниях с НК-4, проведенных на фирме Ильюшина. Это стало последней каплей в споре, и для Бе-12 приняли АИ-20Д, создателям которого удалось увеличить его мощность до 5180 э.л.с.

Двигатели решили разместить на крыле, в месте стыка центроплана с консолями. Для защиты от попадания воды их вынесли как можно дальше вперед от передней кромки крыла. Расстояние от воды до воздушных винтов после проведения буксировочных испытаний моделей в гидроканале ЦАГИ было принято таким же, как у проверенного временем Бе-6, что определило выбор крыла типа «чайка». После огневых испытаний ВСУ Бериев дал указание перенести ее из средней части лодки в хвостовую, что обеспечило большую пожаробезопасность.

Лодка новой амфибии была разделена на отсеки водонепроницаемыми шпангоутами-переборками, которые при простреле или повреждении любых двух отсеков обеспечивали плавучесть и непотопляемость самолета. Одной из особенностей Бе-12 являлось наличие объемного грузоотсека, в котором размещалась боевая нагрузка, причем загружать его можно было и на плаву, для чего в палубе имелся люк. Ранее создание большого герметичного люка в днище лодки было неразрешимой задачей. У Бе-6 вооружение подвешивалось под крылом, что создавало ряд проблем. В ОКБ МС эту задачу впервые решили на Бе-10.

Отличительной чертой Бе-12 от сухопутных самолетов было то, что входные двери открывались вовнутрь. Это сделано для покидания лодки в случае ее затопления, т.к. при этом открыть дверь наружу не позволит давление воды. Однако при покидании самолета в воздухе, особенно при высоких скоростях, набегающий поток может «размазать» парашютиста по корпусу лодки. Поэтому перед задней дверью, через которую предстояло спасаться радисту, в момент эвакуации должен открываться специальный щиток. Его предусмотрели после того, как с самолетом еще до первого вылета ознакомился парашютист Николай Романюк.

Первый прототип Бе-12 во время заводских испытаний

Этот щиток в ходе заводских испытаний принес немало хлопот. Сначала не выдерживал нагрузки от напора воздуха подкос, удерживающий его в открытом положении. После усиления подкоса стал прогибаться сам щиток. Проблема была решена после установки гидравлического демпфера. Позднее размер щитка был несколько увеличен.

Бе-12 был весьма плотно «нафарширован» радиоэлектронным и электрооборудованием, от надежной работы которого зависели и безопасность полета, и выполнение боевого задания. Поэтому к системе электроснабжения при ее создании предъявлялись весьма жесткие требования по безотказности. В результате амфибия Бериева стала одним из первых самолетов в стране, на котором системы электроснабжения были выполнены с учетом бесперебойного питания потребителей от двух независимых источников со 100% резервом и обеспечена качественная селективность сети.

Стрелковое вооружение опытного Бе-12 состояло из подвижной палубной пушечной установки. Новая амфибия оснащалась передовым на то время радиоэлектронным оборудованием, позволявшим решать задачи самолетовождения, инструментальной посадки в условиях ограниченной видимости и ночью, а также вести поиск подводных лодок противника. При его размещении был решен ряд проблем, связанных со спецификой работы аппаратуры в условиях гидросамолета: обеспечена электронная совместимость антенных устройств; на глиссирующей части днища за кабиной летчиков размещен люк для выдвигавшейся вниз антенны РЛС «Инициатива»; создан совместно с ВИАМ и установлен обтекатель для антенного поста радиолокационного доплеровского измерителя путевой скорости и угла сноса самолета, способный сохранять стабильность радиотехнических параметров после длительного пребывания его в морской воде; выполнены в немагнитном исполнении корма лодки, хвостовое оперение, хвостовая опора шасси и размещенное в хвостовой части самолета оборудование.

Существенным отличием Бе-12 от Бе-6 и Бе-10 было собственное шасси. Оно позволяло самолету не только взлетать и садиться на сушу, но и своим ходом сходить с берега в море или выкатываться на берег. В эксплуатации это сулило существенные преимущества: отпадала необходимость в специальной команде, которая устанавливала в воде перекатное шасси, без чего летающая лодка не могла выйти на берег; решалась проблема всесезонного использования гидросамолета. В одном из первых вариантов амфибия должна была иметь трехопорное шасси с носовым управляемым колесом, но по ряду компоновочных соображений от этого отказались. Так как предполагалось, что Бе-12 в основном будет использоваться с воды, барабанные тормоза колес не снабдили эффективным теплоотводом. Для самолета специально разработали колеса основных опор шасси диаметром 1300 мм с 32-слойным кордом.

Создание Бе-12 в ОКБ МС заняло несколько лет. Как всегда, не хватало времени, поджимали сроки. Работали сверхурочно. Разработкой и выпуском конструкторской документации руководили начальники конструкторских отделов и бригад: А.К.Константинов, В.Г.Зданевич и И.Й.Семенцов - по предварительному проектированию и весам; В.А.Герасимов, А.А.Клицов и А.П.Алексеев - по конструкции лодки; В.К.Филиппов и Е.Я.Кошель - по конструкции крыла и оперения; В.П.Терентьев, И.П.Лебедев, Б.Г.Хармач и А.К.Кузьминов - по расчетам на прочность и статиспытаниям; А.В.Максимов, Н.К.Бондарь и A. И.Кочетков - по силовой установке; B. М.Шпрангель, А.Д.Омельченко и B. Н.Баталин - по конструкции шасси и управления самолетом; В.Н.Мартыненко и Н.Д.Романенко - по системам электроснабжения и самолетным электрифицированным системам; И.Я.Беленовский, C. А.Атаянц и Н.И.Спиридонов - по общесамолетному, высотному и пилотажнонавигационному оборудованию; Н.Г.Ревунов - по гидро- и пневмосистемам; В.Ф.Гринько - по радио- и радиолокационному оборудованию; Г.С.Сазонов, В.П.Иванков и Г.И.Лобко - по вооружению. Много энергии и труда в новый самолет вложили заместители Главного конструктора: Г.С.Тришкин, А.С.Корытин, А.Н.Кессених и Х.Д.Кудзиев. А душой всего коллектива был Г.М.Бериев. Он постоянно общался с конструкторами на рабочих местах, совершая регулярные обходы ОКБ. Обычно с утра он входил в то или иное подразделение, и сдержанно-приветливо здоровался за руку с коллегами. При рассмотрении той или иной проблемы Георгий Михайлович больше молчал и слушал сотрудников. Он никогда не «давил» авторитетом, давал исполнителю широкий простор для самовыражения, при этом щедро делился своим опытом и огромной эрудицией. За собой Бериев оставлял право принятия окончательных решений, ответственность за которые брал только на себя. Подчиненные очень ценили общение с Главным конструктором - каждый чувствовал важность своей работы и старался выполнить ее как можно лучше.

При создании своих машин Бериев весьма щепетильно относился к таким важным показателям технического уровня, как надежность и весовая отдача. Прекрасно понимая, что без тщательных лабораторных и стендовых испытаний никакой конструкторский коллектив ни в состоянии создать надежный и безопасный в эксплуатации самолет, он делал все, чтобы этот процесс поставить на должную высоту. Во время работ по Бе-12 лабораторная база ОКБ МС стала настолько сильной, что позволила на хорошем уровне провести ряд отработок и стендовых испытаний многих важнейших систем и агрегатов, в т.ч. силовой установки с системой автоматического флюгирования воздушных винтов, системы сигнализации и тушения пожара, системы электроснабжения, автопилота, гидросистемы, системы заправки топливом на плаву. В качестве стендовой базы широко использовался планер Бе-12, предназначенный для статических испытаний. На нем были выполнены отработки (в т.ч. ресурсные) систем обеспечения аварийного покидания, привода грузолюка, системы управления самолетом, механизма выпуска и уборки закрылков и др.

К середине 1959 г., преодолев множество трудностей, согласовав массу технических и организационных вопросов с соразработчиками, ОКБ МС выдало чертежи для опытного производства на самый большой в то время в мире турбовинтовой самолет-амфибию. Опытную машину помогал строить авиазавод №86 (директор С.М.Головин, главный инженер А.Б.Катькалов), который взял на себя изготовление корпуса лодки. Все остальные работы выполнялись опытным производством, которое возглавлял главный инженер К.И.Панин и начальник производства Н.К.Гавранек. Увязку работ между двумя производствами и ОКБ проводил ведущий конструктор В.Н.Бороденко, который оставался на этой должности на протяжении всего периода серийного строительства Бе-12.

Творческий подход к работе над новой машиной стимулировал использование новых технологических процессов. Осваивалось литье по выплавляемым моделям, внедрялась плазменная резка титановых сплавов. Впервые широко применили сварку деталей из коррозионно-стойкого сплава АМг-6Т, что дало экономию массы на каждом таком изделии до 8,8%. Замена изготавливаемых из литья и поковок крупногабаритных деталей лодки (фонаря, рам люков, редана и др.) на сварные дала значительную экономию веса и повысила коррозионную стойкость конструкции. Освоение ультразвуковой пайки позволило впервые на морской машине широко применить алюминиевые провода большого сечения. При строительстве Бе-12 впервые в СССР для гидросамолетов было применено членение лодки на технологические отсеки, что способствовало более рациональному использованию производственных площадей на серийном заводе и ускорению темпа работ.

Второй прототип Бе-12 во время испытаний

Испытания

Постройка первого опытного Бе-12 (заводское обозначение «1Е») завершилась 30 июня 1960 г. После наземных испытаний 18 октября 1960 г. начались заводские летные испытания. Первый полет машины состоялся с заводского грунтового аэродрома. Самолетом управлял экипаж, состоявший из командира корабля П.П.Бобро, второго пилота B. Г.Панькина, штурмана В.П.Антонова и радиста В.П.Перебайлова. Руководили этой работой исполняющий обязанности заместителя главного конструктора по испытаниям Б.А.Дыбин и исполняющий обязанности заместителя ведущего инженера по испытаниям В.И.Петроченков. Первым техником самолета стал C. И.Кондратенко.

Как и на осех новых машинах, на опытной амфибии сполна проявились «детские болезни», в том числе и достаточно серьезные, что потребовало проведения оперативных доработок. Так, из- за низкой критической скорости флаттера крыла на его консолях установили противофлаттерные грузы. В декабре провели ряд мелких усовершенствований, а в мае 1961 г. - первую значительную доработку лодки, изменив конструкцию первого редана. Это позволило значительно снизить продольные колебания, иногда возникавшие на скоростях глиссирования 60-120 км/ч. Но вскоре испытания пришлось приостановить и перегнать машину в Москву для участия в авиационном празднике в Тушино, который состоялся 9 июля. Именно там широкая общественность впервые увидела в полете новый противолодочный самолет, за которым к тому времени уже прочно закрепилось наименование «Чайка». Машина не осталась незамеченной и зарубежными экспертами. В НАТО самолет получил обозначение Mail.

После возвращения Бе-12 в Таганрог испытания продолжились. С 19 июля начались совместные государственные испытания. При взлетах с неспокойной водной поверхности выявилась значительная проблема: лопасти винтов вращались близко от гребней волн, и при попадании в воду их законцовки деформировались и покрывались эрозией. Практика еще раз напомнила создателям морской машины о необходимости обязательного выполнения, даже в ущерб «священной» аэродинамике, непременного условия размещения двигателей на гидросамолете - подальше от воды! В сентябре по обоим бортам носовой части лодки у скул от 8 до 15 шпангоута установили дополнительные брызгоотражатели шириной 200 мм. Испытания показали некоторую эффективность этой меры. Но для радикального решения вопроса требовалось увеличить расстояние между водной поверхностью и винтами. Решить проблему можно было только перестановкой двигателей на верхнюю часть крыла. Но это проделали уже на втором опытном самолете.

Испытательные полеты прототипа показали, что аэрогидродинамическая компоновка Бе-12, его устойчивость и управляемость отвечают необходимым требованиям. Это ярко подтвердилось в одном из полетов с вынужденной посадкой на воду. Летчик-испытатель Петр Петрович Бобро - человек большого роста и недюжинной силы, добродушный и покладистый, летавший во время войны на «Бостонах», любил повторять один каламбур с философским оттенком: «Очень хорошо - не всегда очень хорошо». Но и он порой забывал главную мысль, заложенную в собственном афоризме. Однажды при испытании на дальность по маршруту Таганрог-Керчь-Таганрог (высота -100 м, командир - Бобро, второй летчик - представитель НИИ ВВС), уже при очередном подлете к Таганрогу один двигатель заглох - прекратилась подача топлива. Бобро немедленно запросил разрешение на посадку. Получив «добро», он тут же выключил и зафлюгировал второй АИ-20, затем спланировал и благополучно посадил машину. Бобро очень хотелось добиться от опытного самолета при испытаниях на дальность максимального результата', поэтому он, поддавшись соблазну, пренебрег указанием производить посадку непременно с наличием минимально необходимого остатка горючего.

Главного конструктора в тот период постоянно волновало наличие в днище лодки опытного Бе-12 люка диаметром около метра, предназначенного для антенны РЛС и позволявшего обеспечить ей круговой обзор. Он открывался только в полете, а на взлете и посадке закрывался огромной «пробкой» с помощью сложной системы механизмов. Но что, если перед посадкой система уборки антенны, установки и герметизации «пробки» откажет? Ответ здесь однозначный - посадка на воду окажется невозможной. Однажды, начиная рабочий день с посещения гидробазы, Георгий Михайлович приехал на стоянку опытного самолета. Долго молча ходил вокруг него, затем подозвал ведущего конструктора и, как бы советуясь, сказал: «На глиссирующей части днища выдвижной антенны не должно быть. Надо перенести ее в носовую часть лодки, а чтобы при взлетах и посадках не било волной, поднимем ее повыше». Через несколько дней работа закипела. Вскоре были разработаны и переданы в производство чертежи для установки антенны на новом месте. Начиная со второй опытной машины, все самолеты получили характерный «утиный» нос.

Опытный самолет-спасатель Бе-14

На спасательном варианте Бе-12 рядом с кормовой входной дверью имеется люк для приема пострадавших

Больше года первый Бе-12 проходил летные испытания. Экипаж отлично освоил машину, и постепенно испытательные полеты становились заурядным явлением. Но 24 ноября 1961 г. в пасмурный осенний день коллектив завода потрясла свалившаяся, как гром с ясного неба, беда. При проведении испытательного полета над Азовским морем вблизи Жданова (теперь Мариуполь) опытная амфибия потерпела катастрофу и затонула. Ошеломляющая весть застала Бериева в его кабинете. Не теряя времени, он вместе с Константиновым и другими сотрудниками отбыл в Жданов, в больницу, где находились оставшиеся в живых второй летчик Панькин и радист Перебайлов. Открыв дверь палаты, Главный конструктор, что называется с порога, услышал голос Панькина: «Георгий Михайлович, машина не виновата, во всем виноваты мы...»

Трагедия произошла следующим образом. На высоте 3000 м требовалось выключить один АИ-20, пролететь на одном моторе с различными эволюциями, запустить остановленный двигатель, выключить противоположный ТВД и повторить задание, а затем на двух двигателях вернуться на базу. Надо сказать, что такие задания экипаж уже выполнял неоднократно. Однако в этот раз события разворачивались по роковому сценарию. Выполняя предписание, Панькин выключил правый двигатель и после выполнения режима стал его запускать. АИ-20 вышел на обороты запуска, но возгорания топлива не произошло. Панькин сделал еще несколько безрезультатных попыток. Тогда Бобро решил сам запустить непокорный мотор. Передав управление самолетом Панькину, командир нажал на кнопку флюгирования воздушного винта...

Трудно сейчас объяснить, почему Бобро ошибся, но он нажал кнопку флюгирования винта левого двигателя и остановил его. Машина перешла в режим планирования. В наступившей тишине поверхность свинцового моря быстро приближалась. Почувствовав состояние Бобро, штурман Антонов предложил: «Командир, давай садиться без двигателей, опыт у нас уже есть». «Нет, попробуем еще!»- ответил тот и стал пытаться запустить левый АИ-20. Винт вышел на авторотацию, что резко увеличило сопротивление. Скорость упала. Панькин изо всех сил давил на левую педаль, парируя разворот, а штурвал полностью выбрал на себя, чтобы нос машины не врезался в воду. Но самолет как бы провалился, с большой силой ударился о воду, раскололся надвое и затонул. После нескольких попыток Панькину удалось открыть люк и всплыть. Перебайлов плавал рядом. Держась за торчащие из воды части самолета (глубина моря в этом месте небольшая), они дождались рыбацкого сейнера. Подобрав их и покружив у места гибели самолета еще минут тридцать, рыбаки не нашли других членов экипажа и ушли в Жданов.

Летчика-испытателя Бобро, штурмана Антонова и ведущего инженера Петроченкова хоронили всем заводом со всеми воинскими почестями.

Второй опытный Бе-12 (заводское обозначение «2Е»), несмотря на все усилия, построили только в сентябре 1962 г. На нем устранили выявленные при испытаниях первой машины недостатки. Помимо переноса на крыло двигателей, установили новые, более широкие брызгоотражатели, по согласованию с заказчиком отказались от палубной пушечной установки, расширили и обновили состав радиоэлектронного оборудования, придали крылу большую жесткость, что позволило убрать противофлаттерные грузы.

В состав нового заводского летного экипажа вошли: командир - ведущий летчик-испытатель Г.И.Бурьянов, второй пилот - И.И.Сапачев, штурман - В.М.Богач, радист - В.П.Перебайлов. В испытаниях на разных этапах участвовали заводские летчики Ю.М.Куприянов, М.И.Михайлов, Е.А.Лахмостов, Н.И.Андриевский, В.П.Демьяновский и др. Бригаду испытателей возглавил ведущий конструктор по испытаниям И.Г.Козельский.

В процессе доводок второй машины были повышены надежность и удобство эксплуатации самолета. В частности, по инициативе Куприянова хвостовое колесо сделали управляемым от педалей летчиков. Для компенсации реактивного момента винтов килевые шайбы развернули на 2°. Однако решены были не все проблемы. Так, мероприятия по снижению уровня шума в кабинах летчиков и штурмана, расположенных вблизи зоны вращения воздушных винтов, к сожалению, существенных результатов так и не дали.

Государственные испытания Бе-12 проходили без происшествий и завершились 20 апреля 1965 г. Ими руководил ведущий летчик Г.Г.Евтушенко. Привлекались и военные испытатели летчики и штурманы: полковники А.С.Сушко и Е.М.Никитин, подполковники А.Т.Захаров и В.В.Давыдов. При полетном весе 35 т противолодочный самолет-амфибия Бе-12 показал максимальную скорость 550 км/ч, практический потолок 12100 м, дальность полета 4000 км и мореходность до трех баллов.

Первый экземпляр Бе-12П

Бе-12П (RA-00073) во время тушения лесных пожаров в Иркутской области. На машине демонтирован магнитометр

Летающая лаборатория Бе-12П-200

Бе-12НХ на заводской стоянке в Таганроге

Серийное производство и модификации

Бе-12 серийно производился на Таганрогском авиационном заводе №86 им. Г.М.Димитрова (ныне АО «Таганрогская авиация»). Первый серийный самолет был изготовлен 12 декабря 1963 г., а последний - примерно в июне 1973 г. Всего, кроме двух опытных самолетов, было построено 140 машин. В процессе серийного строительства в самолет вносились улучшения, расширяющие его возможности. Для предотвращения разрушения покрышек колес были установлены антиюзовые устройства. Уже на первых серийных машинах, помимо системы централизованной заправки на земле, устанавливалась система заправки на плаву. Эта система, специально разработанная для Бе-12, предварительно была испытана на Бе-6. Заправочный узел расположили в правой передней части фюзеляжа. С помощью троса, передаваемого с самолета на специально оборудованный надводный или подводный танкер, к амфибии бортовой лебедкой подтягивался шланг-буксир, который герметично стыковался с приемным устройством. После перекачки топлива он отсоединялся от троса и выходил из приемного устройства. Весь процесс, начиная с подтяга шланга-буксира, был полностью механизирован.

Из многочисленных экспериментальных работ, выполненных на Бе-12 в целях изучения его возможностей, можно отметить наиболее крупные: по длительному базированию на воде самолета с экипажем, по посадке в открытом море в ночное время и по защите самолета от коррозии. В одном из экспериментов, проводимых в Донузлаве, серийный самолет оснастили специальным протекторным устройством, с которым он находился на плаву (с выпущенным шасси) в течение 90 дней. Устройство представляло собой опускаемое из входной двери приспособление в виде штыря. Через три месяца машину выкатили на берег, всю обросшую ракушками, но повреждений металла и лакокрасочного покрытия не отмечалось. Самолет предварительно к испытаниям не готовили. После них в Донузлав приезжали специалисты разных авиационных КБ, однако в ОКБ МС почему-то должного интереса проявлено не было. При аналогичных испытаниях Бе-10 без протекторного устройства сгнил на воде всего за 40 дней. Проводились и другие исследования, например, постановка Бе-12 на подводные крылья и гидролыжи.

29 ноября 1968 г. приказом министра обороны СССР Бе-12(ПЛО) был принят на вооружение ВМФ. За создание амфибии Бериеву и группе работников опытного и серийного заводов, заказчиков и соразработчиков была присуждена Государственная премия СССР. Выходящий в ФРГ журнал «Флюг Ревю» в 1969 г. писал: «Бериев создал не только самый большой из находившихся на вооружении самолет-амфибию, но и доказал с помощью этой перспективной машины необходимость существования летающих лодок. „Чайка“, несомненно, усилит мощь советской морской авиации и вскоре станет ее основным оружием».

На Бе-12 было установлено 42 официально зарегистрированных международных рекорда (см. таблицу на вкладке). Самолет неоднократно демонстрировался на воздушных парадах и выставках. Так, в июле 1967 г. на юбилейном воздушном празднике в Домодедово, посвященном 50-летию Октябрьской революции, была показана тройка таких амфибий. Командиром группы был п-к П.В.Жидецкий. На одном из парадов произошел случай, который чудом не имел трагических последствий. В Москве вдень ВМФ, когда над правительственной трибуной пролетали 12 Бе-12 (четыре тройки), в один из самолетов третьей тройки в лобовое стекло попала птица. Ранив летчиков, она задела тумблеры центральной панели управления. Тем не менее, пилоты сумели восстановить положение тумблеров и удержаться в строю. Только заходя на посадку, они попросили разрешения выйти из строя и сели отдельно. Бе-12 неоднократно бывали в Кубинке на правительственных показах. Один из самолетов первых серий установлен в музее ВВС в Монино.

Для повышения боеспособности Бе-12 его оборудование и вооружение постоянно совершенствовались. Так, в 1963-64 гг. прошли испытания Бе-12ФС (изделие «ЕФС») с двигателями АИ-20ДК и Бе-12СК (изделие «ЕСК»), в состав вооружения которого вошел спецбоеприпас. В сентябре 1970 г. был разработан вариант Бе-12 с системой дозаправки в воздухе. По некоторым сведениям, таким образом был доработан один самолет.

В апреле 1976 г. поступили на вооружение модифицированные Бе-12Н («ЕН»), переоборудованные из серийных машин, на которых установили усовершенствованную поисково-прицельную систему.

Раскапотированный двигатель АИ-20Д

Механизация крыла в выпущенном положении

В ее состав вошли: авиационный магнитометр АМП-73С, доработанная РЛС «Инициатива-2БН», многоканальное унифицированное приемное устройство «Нара», прицельно-вычислительное устройство «Нарцисс» с анализатором цели. Дополнительно к буям РГБ-НМ на самолет стали подвешивать десять пассивных направленных буев РГБ-2, применяемых до этого в системе «Беркут».

Как уже отмечалось, еще при проектировании Бе-12 предусматривался его специализированный вариант для проведения поисково-спасательных операций. Работа над такой модификацией началась в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР №28-110 от 2 марта 1962 г. по тактикотехническим требованиям, утвержденным еще 22.12.60 г. Новый самолет, обозначавшийся Бе-12(ПС), заводской шифр «ЕПС», предназначался для поиска экипажей самолетов и кораблей, потерпевших аварию в открытом море, как днем, так и ночью в простых и сложных метеоусловиях. В 1965 г. он был построен и получил обозначение Бе-14. Почти все внутренние отсеки фюзеляжа этой машины были приспособлены для размещения пострадавших и оказания им первой медицинской помощи. Самолет мог принять до 33 человек, для чего в бортах лодки имелись спасательные люки. Машину оснастили дополнительными сбрасываемыми надувными плотами, спасательными кругами, канатами с поплавками, запасом медикаментов и др. спасательным и медицинским оборудованием. На борту организовали место для операционной. В состав экипажа включили бортврача и борттехника. Для лучших условий работы экипажа ночью при посадке в районе бедствия в кабинах было применено освещение пультов и шкал приборов красным светом, а для поиска пострадавших на плаву установлен выдвижной прожектор.

Бе-14 успешно завершил испытания, но в серию не пошел - финансовые возможности заказчика оказались ограниченными. Однако военные полностью отказаться от поисково-спасательных самолетов не могли. Поэтому по их требованию в ОКБ МС на базе серийного Бе-12 был разработан самолет-спасатель (заводской шифр «ЗЕ»), с более скромными возможностями, чему Бе-14. Первый «ЗЕ» получили путем снятия вооружения и спецоборудования, размещения необходимого санитарно-спасательного и медицинского оборудования, небольшой надувной лодки с мотором, подъемного устройства для приема пострадавших через люк в правом борту лодки и других средств оказания помощи терпящим бедствие. Самолет был способен принять и эвакуировать до 29 пострадавших в перегрузочном варианте и 15 - в нормальном. В 1969 г. он успешно прошел госиспытания и с 1971 г. небольшой серией строился на Таганрогском авиазаводе. Последний самолет такого типа покинул сборочный цех 25 ноября 1973 г. С апреля 1972 г. началась эксплуатация их на флоте. Некоторые самолеты переоборудовались в спасатели прямо в частях. Для этого из Таганрога присылались специальные комплекты агрегатов для доработок.

С начала 80-х гг. под руководством Главного конструктора Константинова в ОКБ МС велись работы по созданию самолетов, предназначенных для тушения лесных пожаров. Но дальше эскизных проектов тогда дело не пошло. Преимущество самолета-амфибии перед другими воздушными средствами борьбы с пожарами заключается в способности набирать воду на ближайшем пригодном водоеме, глиссируя по его поверхности. Однако денег на разработку такого самолета долго не выделялось. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда по стране прокатилась волна под названием «конверсия».

Генеральному конструктору Таганрогского авиационного научно-технического комплекса (ТАНТК) Г.С.Панатову тогда удалось получить от ВМФ несколько отслуживших Бе-12, один из которых доработали в самолет-пожарный Бе-12П. Переделка заключалась в демонтаже специального оборудования и установке баков для воды общей емкостью 6 м³, систем дренажа водяных баков, забора воды из водоемов, ее сброса, заправки водой на аэродроме и аппаратуры, позволяющей эксплуатировать самолет на авиалиниях внутри страны. При глиссировании по водной поверхности Бе-12П заполнял свои баки за 25-50 секунд и мог эффективно тушить пожары на удалении до 60-70 км от водоема. Основные ЛТХ самолета практически не изменились. Бе-12П мог эксплуатироваться с сухопутных аэродромов II класса и водных акваторий при волнении до 3-х баллов. Шасси с хвостовым колесом позволяло применять самолет на грунтовых и снеговых аэродромах. Впоследствии в Бе-12П были переоборудованы еще три серийные машины. Финансирование работ по их модификации обеспечили администрация Иркутской области и Федеральная служба лесного хозяйства России, по заданию которой они и строились.

Впервые Бе-12П публично демонстрировался на Мосаэрошоу в Жуковском 4-5 сентября 1993 г. В полете его показал экипаж, возглавляемый летчиком-испытателем К.Бабичем. В 1993 г. два Бе-12П тушили лесные пожары в Иркутской области, а также вылетали на помощь в борьбе с тундровыми пожарами на Чукотке и пожарами на склонах горы Ай-Петри в районе Ялты. В 1994 г. две машины работали в Иркутской области и одна в районе Геленджика. Некоторое время Бе-12П тушил пожары в Вешинском районе Ростовской области. Не менее напряженным был рабочий график этих самолетов и в 1995-96 гг. Очевидно, что три машины не решают проблему борьбы с пожарами в масштабах страны, поэтому в постановлении правительства Российской Федерации №620 от 1 июня 1994 г. «О борьбе с лесными пожарами» предусматривалась передача в 1994 г. из авиации ВМФ еще 8 самолетов и их переоборудование в воздушные пожарные. Постановлением было определено и финансирование на эти цели, вот только получить деньги через Минфин и Минэкономики пока так и не удалось.

 Основная опора шасси

Хвостовая опора шасси

Стойка хвостовой опоры шасси

При создании нового многоцелевого самолета-амфибии Бе-200, базовый вариант которого предназначен для тушения лесных пожаров, на ТАНТК им. Г.М.Бериева решался целый комплекс конструктивных проблем. Была поставлена задача создания системы специального пожарного оборудования, которая имела бы при наборе воды на глиссировании минимальные нагрузки в трубопроводах и обеспечивала наполнение баков водой на таких скоростях движения самолета, при которых создаются минимальные нагрузки на днище амфибии. Это уменьшает расход топлива, сохраняет ресурс двигателя и конструкции. До 12-20 секунд сокращается время набора воды. Такая система была создана, а ее испытание провели на летающей лаборатории Бе-12П-200, ведущим конструктором которой стал Ю.Г.Дурицын.

Работы по переделке серийного Бе-12 (заводской №8601301, бортовой номер 46) в Бе-12П-200 проводились силами ТАНТК с августа 1994 г. по июнь 1996 г. В самолете установили два бака общей емкостью чуть больше 6 м³, каждый из которых разделен на две равные части и имеет створки для сброса воды и дренажные каналы, выходящие соответственно на правый и левый борта лодки. Бе-12П-200 оснастили контрольно-измерительным оборудованием, прицельным устройством для сброса воды, приборами для оценки параметров окружающей среды в зоне пожара и наличия плавающих предметов на акватории посадки. Первые пробежки Бе-12П-200 на воде были выполнены 9 августа 1996 г. Убедившись, что машина ведет себя нормально, командир экипажа ведущий летчик-испытатель К.В.Бабич набрал в баки воду и, убрав водозаборники, взлетел. Сброс воды он произвел над взлетной полосой заводского аэродрома. Испытания Бе-12П-200 проводились с августа по октябрь 1996 г. на акватории Таганрогского залива и Геленджикской бухты. В ихходе было выполнено 37 режимов забора и сброса воды. Самолет Бе-12П-200 демонстрировался на Международной выставке гидроавиации «Геленджик-96».

Одновременно с постройкой первого Бе-12П были доработаны еще две серийные амфибии, из которых получили самолеты для транспортировки грузов в труднодоступные регионы - Бе-12НХ. В тот же период разработали вариант для ведения экологических исследований Бе-12ЭКО, но он так и остался на бумаге. Работы по этим машинам, как и по Бе-12П, велись под непосредственным руководством заместителя Генерального конструктора ТАНТК В.Ф.Пономарева. Бе-12НХ поступили в Сахалинскую авиакомпанию «Тихоокеанский авиаработник». За время эксплуатации они перевезли около 180 т грузов и 2055 пассажиров, выполнили 68 полетов на разведку рыбы, 20 - по контролю экономической и экологической зон. Именно такой самолет первым привез в Южно- Курильск самое необходимое для пострадавших от землетрясения в октябре 1993 г. Корабли же смогли подойти для оказания помощи лишь через шесть дней. Все это говорит о перспективности гражданского использования выведенных из боевого состава ВМФ Бе-12 после их переоборудования.

Полковник Анатолий М.Артемьев/ Москва

«Чайка» над морем*

* Статья подготовлена при содействии журнала «Авиация-Космонавтика».

Бе-12 из 318-го ОПЛАП ДД над Керчью 

Период освоения

Освоение Бе-12 началось в сентябре 1964 г., когда 17 летчиков и инженеров из 33-го Учебного центра авиации ВМФ[** Ныне - 33-й Центр боевой подготовки ВВС Украины.

Противолодочный смешанный авиаполк. 555-й ПЛСАП находился в Очакове.] прибыли в Запорожье на завод №478 для изучения двигателя АИ-20Д. Группа была неоднородна по своему составу. Три человека: п/п-к А.М.Артемьев (старший ведущий офицер-летчик отдела боевого использования противолодочной авиации), п/п-к Ю.С.Гвоздев (заместитель командира 555-го ПЛСАП[**** Отдельный противолодочный авиаполк дальнего действия.]), Л.С.Сардановский (старший инспектор-летчик летно-методического отдела 33-го Центра) имели большой опыт полетов на колесных самолетах. Остальные летчики - м-р Сухенко, к-н Цехановский и другие - переучивались с Бе-6.

Появление в Запорожье людей в необычной для этого города черной форме с непонятными погонами, имевшими, кроме голубого просвета, еще и окантовку, вызвало много различных толков, а милиционеры на всякий случай отдавали честь старшим по званию офицерам. На изучение АИ-20Д отводилось 100 ч. Преподавало несколько человек, каждый по той части двигателя, которую знал. Занятия проходили организованно, обучаемые и преподаватели остались друг другом довольны, а экзамены особой строгостью не отличались. Некоторые полученные нами сведения были любопытны. Так, оказалось, что команднотопливный агрегат двигателя разрабатывался немецкими инженерами, вывезенными из Германии после войны (возвратившись на родину, они запатентовали это хитроумное устройство). После окончания теоретического обучения слушатели произвели по два запуска двигателя и ВСУ на стенде. Это было далеко не лишним, учитывая одну особенность АИ-20Д - мощность его холодной прокрутки очень велика, поэтому в процессе запуска нужно внимательно следить за температурным режимом, корректируя кнопкой срезки подачу топлива.

После знакомства с двигателем группа отбыла в Таганрог для изучения самолета и оборудования на заводе №86. Программа, рассчитанная на 150 ч, завершилась 20 ноября. Здесь, как и в Запорожье, преподавали специалисты, но вместо того, чтобы больше внимания уделять эксплуатации самолета, забивали головы разной чепухой. Зато предоставилась возможность пообщаться с фирменными летчиками-испытателями М.И.Михайловым, Ю.Куприяновым и др. Особых недостатков самолета они не видели (главное - честь фирмы), а боевым применением не занимались. Впрочем, на этом этапе самым важным было подготовить преподавателей для последующего обучения летного и инженерно- технического состава частей авиации ВМФ, офицеров научно-исследовательских отделов для разработки приемов использования самолета, летного состава 555-го ПЛСАП для работы в качестве инструкторов.

Изучение самолета велось с записью в секретные тетради, что ничего, кроме недоумения, не вызывало. Наглядных пособий было достаточно, иногда использовались и зарубежные образцы. Например, в топливной системе Бе-12 были очень оригинальные соединения трубопроводов по типу применявшихся на сбитом американском разведчике U-2. Мы изучали такой образец с американской маркировкой. Офицеры имели возможность ознакомиться и с производством. Немалое удивление вызвали у нас довоенные, преимущественно немецкие, станки, большая доля ручного труда и многое другое. Как всегда, не обошлось без курьезов. Соответствующие органы всеми силами старались, чтобы иностранцы не догадались о наличии в Таганроге авиазавода, хотя с акватории залива, на побережье которого он располагался, периодически взлетали гидросамолеты. Однако страусиная идеология преобладала, и однажды проживавшие в городской гостинице офицеры были срочно переведены в помещения на территории завода и в течение двух дней не могли выйти в город. Оказалось, что Таганрог посетил английский военный атташе без особого на то разрешения. По-видимому, он хотел убедиться, что завод находится на месте, а морские летчики приступили к изучению новой грозной техники.

Весной следующего года несколько летчиков и штурманов 33-го Центра завершили летное переучивание в Таганроге и получили допуск в качестве инструкторов. К маю Центр располагал первыми двумя Бе-12 (бортовые номера 20 и 21), однако для переучивания старались использовать самолеты, которые предназначались для авиации флотов и поставлялись в Очаков. По окончании учебной программы летный состав перегонял их в свои части. Первой из строевых частей, приступивших к освоению Бе-12, стал 318-й ОПЛАП ДЦ**** авиации ЧФ, группа летно-технического состава которого под руководством м-ра Б.Жидецкого прибыла в Очаков в июле-августе 1965 г. (последняя, третья эскадрилья этого полка во главе с м-ром Пряхиным завершила переучивание в апреле 1968 г.). Примерно в середине 1966 г. в 555-й ПЛСАП поступил третий Бе-12, которому присвоили номер 25 (в настоящее время эта машина демонстрируется в музее ВВС в Монино), а к началу 1967 г. в частях авиации ВМФ числилось уже 12 Бе-12 первой серии. В том году происходило переучивание отдельной противолодочной эскадрильи авиации ТОФ, которой командовал п/п-к В.С.Токарев. В 1968 г. к освоению самолета приступил личный состав отдельного противолодочного полка авиации СФ с вновь назначенным командиром п/п-ком Ю.С.Гвоздевым. В марте 1970 г. переучилось последнее подразделение - 49-я ОПЛАЭ авиации БФ, базировавшееся на аэродроме Коса. Эту группу возглавлял п/п-к Н.Г.Дмитриев[***** Автор приносит извинения за неточность, допущенную при изложении последовательности переучивания в статье «Охотники за невидимками», опубликованной в журнале «Авиация-Космонавтика», №18, 1996 г.].

Переучивание завершилось успешно, несмотря на несколько поломок. Так, летчик-североморец м-р Банько допустил грубую посадку и повредил подкрыльный поплавок. (В 1970 г. Банько погиб на аэродроме Кипелово из-за срабатывания на земле стреляющего устройства катапультируемого кресла Бе-12). Другой случай связан с неграмотным запуском летчиком-инспектором 33-го Центра п/п-ком И.Гузеевым остановленного в учебных целях в полете двигателя. Лишь случайно на борту не начался пожар. В итоге самолет пришлось сажать на одном моторе. Как ни странно, но при разборе случившегося виновник был выставлен в самом лучшем свете, а неграмотные действия отмечены как инициативные. Гузееву даже присвоили звание «Заслуженный военный летчик СССР».

Ведущая роль в разработке основ боевого применения Бе-12, безусловно, принадлежит научно-исследовательским отделам 33-го Центра. К началу переучивания строевых частей методический отдел Центра подготовил программу переучивания и курс боевой подготовки, который во многом копировал таковой для Бе-6. В нем излишне много внимания уделялось радиолокационному поиску и бомбометанию с помощью оптического и радиолокационного прицелов на сухопутных полигонах. Выяснилось, что установленный на самолете коллиматорный прицел НКПБ-7 практически невозможно применять для бомбометания: расчетный угол прицеливания (высота 500 м, скорость полета 350-400 км/ч) составляет 65-68°, а угол визирования, который обеспечивает прицел,- 62°. С увеличением высоты до 1500-2000 м угол прицеливания уменьшался до 35-40°, но боевой курс оказывался столь коротким (15-20 с), что экипаж не успевал произвести боевую наводку. Это одна из причин, по которой бомбометание на сухопутных полигонах производилось по радиолокационно-контрастным целям с использованием в качестве визира бортовой РЛС в комплексе с ПВУ-С-1. Прицеливание сводилось к наложению электронного перекрестия на изображение цели на индикаторе РЛС с помощью рукояток визирования прицельно-вычислительного устройства. Однако быстро выяснилось, что перемещать перекрестие с высокой точностью вслед за отметкой цели довольно сложно. К моменту сброса ошибка прицеливания в некоторых случаях приводила к промаху на 300- 350 м. Хорошо, что бомбометание являлось для Бе-12 задачей второстепенной.

Для выработки практических рекомендаций строевым частям по слежению за обнаруженными ПЛ в 33-м Центре провели специальные исследования. В ходе этой работы старший ведущий офицер-штурман научно-исследовательского отдела п/п-к Л.В.Терещенко предложил при слежении за подлодкой применять автоматику ПВУ-С-1 для постановки перехватывающих барьеров из буев. Для проверки теоретических положений провели серию исследовательских полетов с контролем за траекторией, а также два слежения за ПЛ в районе южнее Тендеровской косы с применением РГБ-НМ (субмарина выделялась Одесской ВМБ). Отработанные рекомендации были направлены в части.

Мнение летного состава о Бе-12 было неоднозначным. Все зависело оттого, с чем сравнивать. Летчики, ранее летавшие на Бе-6, где даже штурвал был обмотан какой-то бечевкой, считали, что новая амфибия превосходит его по всем показателям. Но среди них были и те, кто ранее эксплуатировал Ту-14, Ту-16 и Ил-28. У этой категории Бе-12 восторгов не вызывал. Очень многим не нравился дизайн кабин, а особенно неудобным было рабочее место штурмана. Впервые увидевшие его недоумевали, как в подобных условиях можно работать с картой. Но больше всего летчикам досаждали сильный шум и вибрации, которые не только затрудняли использование гидроакустических средств поиска ПЛ и вели к снижению работоспособности экипажа, но, как утверждают некоторые врачи- урологи, отрицательно сказывались на его здоровье, способствуя образованию камней в почках и мочевом пузыре. Для уменьшения воздействия шума в штатные шлемофоны вставляли заполненные глицерином полиэтиленовые емкости, а сверху надевали защитный шлем. Светофильтры при этом летчики снимали, боясь зацепиться ими за ручки открытия верхних люков. Эффективность глицериновой защиты оказалась невысокой, ведь шумы и вибрации воспринимаются не только органами слуха: стоило пилоту прижаться головой к заголовнику кресла, как у него начинали стучать зубы. Надо сказать, что на Бе-12 защитный шлем был действительно необходим, т.к. занять рабочее место, не стукнувшись обо что-нибудь головой, было невозможно. Свидетельство тому - многочисленные вмятины на шлемах.

Фонарь кабины летчиков был подслеповатым и затруднял взлет и посадку. К тому же, на Бе-12 первых серий устанавливались не очень надежные электроприводные стеклоочистители. Позже их снабдили гидроприводом, но летчики продолжали заходить на посадку с открытой левой форточкой.

Так как воздушные винты на Бе-12 имеют одинаковое левое вращение, на самолет воздействует сильный реактивный момент, что особенно проявляется на взлете. Для компенсации момента шайбы вертикального оперения развернули вправо на 2°, однако эта мера оказалась эффективной лишь при попадании на них воздушных струй от винтов, т.е. при убранных закрылках. При их выпуске струи проходят ниже кильшайб, и бороться с разворотом самолета вправо летчикам приходится, давя изо всех сил на левую педаль (нагрузка на нее возрастает на 25-30 кгс). Вследствие того, что в момент уборки закрылков поток от винтов вновь попадает на шайбы, нагрузка на педаль резко уменьшается, а самолет норовит вильнуть влево.

Из-за большой площади боковой поверхности лодки Бе-12 во время разбега стремился развернуться «на ветер». Если дуло справа, приходилось не только полностью отклонять левую педаль, но применять тормоза и отклонять штурвал. Кстати, недостаточный теплоотвод от тормозов приводил к их частому перегреву, что вынуждало пользоваться ими с большой осторожностью. Иногда перегрев обнаруживался не сразу, а лишь после заруливания, когда от высокой температуры камера колеса разрушалась, а самолет садился на обод, вызывая каскад сложных идиоматических выражений техсостава. В ходе переучивания летчики, ранее летавшие на гидросамолетах, нередко так нажимали на тормозную педаль, что стирали все слои корда пневматиков, иногда даже не замечая этого. Это привело к нескольким летным происшествиям.

По-видимому, создатели Бе-12 полагали, что рост летчиков не бывает меньше 170-175 см. По этой причине невысокие пилоты испытывали во время взлета большие затруднения. Им, например, приходилось подкладывать себе подушку, а поднимать хвост самолета после достижения определенной скорости требовалось объединенными усилиями двух летчиков. Особенно ярко это проявилось в январе 1980 г., когда к переучиванию на Бе-12 приступили вьетнамские летчики. Наверное, те, кто отбирал для этого кандидатов, не имели о бериевской амфибии никакого понятия, т.к. приехавшие в Донузлав вьетнамские курсанты оказались для нее явно «жидковатыми». О состоянии их физической подготовки свидетельствует хотя бы то, что в ходе вывозных полетов двое из них потеряли сознание. Пришлось перевести всю Группу на усиленное питание (в тот период армия еще не голодала), и за короткое время они прибавили в весе по 6-10 кг.

Неувязки с переучиванием начались с самого начала, когда теоретический курс летчикам пришлось увеличить с 324 до 444 часов, примерно на столько же - специалистам по планеру и двигателю, а радиоэлектронщикам и вооруженцам количество занятий удвоили. Не лучше обстояло дело и с полетами, к которым приступили после изучения на русском языке перечня команд, названий приборов и т.п. Оказалось, что многие вьетнамцы имеют опыт полетов лишь на спортивных самолетах, поэтому переучивание фактически вылилось в обучение и затянулось на полгода (окончилось в феврале 1981 г.). Вместо 43 летных смен по плану было затрачено 72 (630 часов). Отдельным летчикам количество вывозных полетов пришлось увеличить в 8-10 раз и только после этого с большой опаской выпускать самостоятельно.

Много думали над тем, как доставить Бе-12 во Вьетнам. Из всех вариантов выбрали самый нелепый - по морю на транспортах. Причина проста - ответственность за доставку самолетов с плеч штаба авиации перекладывалась на моряков. Самолеты с отстыкованными консолями, килями, снятыми винтами взгромоздили на деревянные ложементы на палубе и отправили из Одессы в Камрань. Там их собрали и облетали. К сожалению, сведениями об их дальнейшей судьбе автор не располагает.

Серийный Бе-12 на заводском аэродроме в Таганроге

Найти и уничтожить

К началу работ по Бе-12 существовали средства поиска ПЛ, основанные на акустических и магнитометрических принципах обнаружения. К ним относилась радиогидроакустическая система обнаружения подводных лодок «Баку» и авиационный магнитометр АПМ-56. Безусловно, основными источниками информации о подводной обстановке являлись радиогидроакустические буи системы «Баку» трех типов: РГБ-Н «Ива», РГБ-НМ «Чинара», РГБ-НМ-1 «Жетон»[* Подробные характеристики этих РГБ можно прочесть в «АиВ». №6'96, сто. 9-11.], различающиеся тактическими характеристиками, габаритами и массой. Все три типа буев - пассивные ненаправленного действия. Они снабжены устройством автопуска, который включал передатчик буя на излучение при обнаружении шума определенного уровня. Эти передатчики работают на 18 частотных каналах по количеству буев в комплекте. Столько же каналов имеет бортовое приемное устройство СПАРУ-55.

Применявшиеся с Бе-12 буи вследствие конструктивных недостатков и низкого качества изготовления отличались плохой надежностью. Для определения необходимых доработок буев инженерная служба авиации ЧФ в июне 1966 г. организовала их испытания в присутствии представителей промышленности. Для начала проверили 18 буев, обнаружив 20 различных дефектов. После их устранения буи сбросили с самолета, в результате один из них разбился о воду из-за нераскрытия парашюта, а у четырех не вышли на расчетный режим источники питания. За месяц до этого также сбросили 18 буев, из которых отказало восемь по схожим причинам. Всего в целях определения надежности в 1966 г. черноморские Бе-12 сбросили 343 буя, из которых 117 (28%) оказались неисправными. Исследования, проведенные в следующем году (причем, сбрасывались доработанные буи), показали следующие результаты: у пяти РГБ из 18 не отделились парашютные отсеки, и они не пришли в рабочее состояние, а еще у пяти частично деформировался узел подвески. Лишь через несколько лет упорной работы надежность буев достигла 0,7-0,8.

Второе средство обнаружения ПЛ - магнитометр АПМ-60Е. Его магниточувствительный элемент размещен под обтекателем в хвостовой балке - месте, наименее подверженном магнитным помехам. Также, как и его предшественник АПМ-56, он относится к феррозондовым, но по сравнению с установленным на Бе-6 образцом 1956 г. имеет несколько лучшую помехозащищенность и повышенную чувствительность. В конструкции АПМ-60Е использована элементная база конца 50-х гг. Поскольку в то время четких требований к электромагнитным полям самолетов разработано еще не было, чтобы обеспечить работоспособность магнитометра, пришлось прибегнуть к различным ухищрениям. На Бе-12, например, наиболее крупные детали конструкции хвостовой части изготовлены из маломагнитных материалов, а электрическая проводка для снижения помех выполнена двухпроводной. Пульт управления и регистрации АПМ-60Е снабжен пороговой схемой, выдающей сигнал на вход навигационного прибора АНП-1В-1 для перевода его в режим работы «Повторный выход» в случае достижения параметра сигнала заранее установленной величины. Это дает Бе-12 возможность выхода в кратчайшее время в точку установления магнитометрического контакта.

В соответствии с тактико-техническими требованиями, на Бе-12 предполагалось применить аппаратуру «Гагара», предназначенную для обнаружения ПЛ по тепловому следу. Принцип ее действия основан на дистанционной регистрации контраста между кильватерной струей ПЛ и окружающей водной поверхностью по инфракрасному излучению. «Гагара» представляла собой оптико-электронную систему, сканирующее зеркало которой в полете вращалось вокруг вертикальной оси, а визирный луч описывал на поверхности моря окружность. В 1963 г. эта аппаратура поступила на заводские испытания, первый этап которых завершился в октябре 1964 г. Они показали, что опытный образец не оправдал возлагавшихся надежд. Тактико-техническим требованиям он не отвечал: тепловая чувствительность составляла 0,1° вместо заданной 0,01° при полете на высоте 500-2000 м. Кроме того, в дневное время аппаратуру можно было использовать только при неподвижном зеркале, т.к. в режиме сканирования наблюдались сплошные помехи. Серьезные проблемы для «Гагары» создавали и температурные неоднородности на поверхности воды, вызванные облачностью. Пока аппаратуру, названную впоследствии тепловизором, пытались привести в рабочее состояние, испытания Бе-12 завершились, и он начал поступать в части без «Гагары».

Бе-12 выходит на слип

Радиогидроакустические буи РГБ-Н «Ива» и РГБ-НМ «Чинара»

Но первые неудачи не остановили исследователей. В 1970 г. была предпринята попытка проверить возможности аппаратуры в Средиземном море, когда на аэродроме Мерса-Матрух в Египте базировались черноморские Бе-12. В штабе авиации не сразу раскусили, что подобное рвение специалистов филиала ЦНИИ продиктовано желанием побывать в экзотической стране. На неоднократные напоминания штаба авиации ВМФ о представлении отчета о проделанной работе следовали маловразумительные отговорки о сложности математической обработки полученных данных и т.п. В конечном итоге пришли к заключению, что «Гагара» позволяет отличить лишь сушу от водной поверхности и таким образом определить момент пересечения береговой черты. Впрочем, это нетрудно было заметить и без аппаратуры, масса которой достигала 340 кг.

Исследования более позднего периода, выполненные как в СССР, так и за рубежом, показали, что возможность обнаружения теплового кильватерного следа ПЛ явно переоценивали: след может и не выходить на поверхность моря. Опытным путем было установлено: атомная лодка, следующая на скорости 5 узлов (9,25 км/ч), повышает за собой температуру на 0,2°С. В результате теплообмена эта разница быстро уменьшается и на расстоянии около 1 км за кормой составляет всего лишь 0,01°С. Оказалось также, что струя довольно медленно поднимается на поверхность. Одна из причин этого - возрастание температуры и уменьшение плотности воды с приближением к поверхности. Поэтому не исключено, что теплая вода в следе ПЛ может подняться всего на несколько метров.

Для обнаружения ПЛ, следующих под выдвижными устройствами (перископы, устройства работы дизеля под водой и др.), на дальностях 10-12 км при состоянии моря до двух баллов применяется панорамная РЛС «Инициатива-2Б». Для эффективного применения противолодочного оружия Бе-12 оснащен специальным прицельно-вычислительным устройством аналогового типа (первые машины - ПВУ-С «Сирень-1», а амфибии последних серий - ПВУ-С-1 «Сирень-2М»). Исходная информация тактического характера вводится в это устройство вручную, а данные о высоте, курсе и скорости полета - автоматически. По сигналам, вырабатываемым ПВУ, автопилот выводит самолет в точку применения торпед и бомб, рассчитанную с учетом их баллистических характеристик, скорости и направления ветра и др.

Противолодочным самолетам при поиске ПЛ с помощью буев, слежении и решении других тактических задач приходится довольно часто выполнять маневры в горизонтальной плоскости. Это усложняет контроль за местоположением самолета 8 тактическом районе, точностью выполнения маневров и т.д. Поэтому на Бе-12 оказалось необходимым иметь устройство, обеспечивающее экипаж такой информацией в наглядной форме. Еще на Ил-28 и Ту-14 применялся навигационный индикатор НИ-50М, с помощью которого производилось счисление пути в прямоугольной системе координат, но по причине невысокой точности он широкого распространения не получил. Вскоре возникла идея дополнить индикатор устройством, показывающим положение самолета относительно начала отсчета в полярной системе координат: азимут и дальность. Так появился достаточно удобный и простой в использовании, а главное, очень нужный прибор, получивший название АНП-1 (АНП-1 В, АНП-1 В-1). Применяя его, экипаж по индикатору пеленга и дальности мог постоянно контролировать свое место в квадрате со сторонами до 50 км. С помощью АНП можно производить полет по окружности определенного радиуса и выполнять более сложные маневры.

Эффективность противолодочного самолета оценивается по его способности производить поиск и уничтожение ПЛ на расчетном удалении от аэродрома базирования. В оперативных расчетах принято, что тактический радиус Бе-12 равен 500 км при нахождении в заданном районе в течение 3 ч, а один самолет, расходуя 60-70 буев типа РГБ-НМ или РГБ-НМ-1, способен обследовать район моря площадью 5000 км² и обнаружить подводную лодку с вероятностью 0,5-0,6. Если же поиск лодки производится на заградительном барьере из буев, то возможности самолета ограничиваются его способностью выставить и контролировать барьер длиной 80-100 км. Поисковые возможности Бе-12 с применением магнитометрической аппаратуры существенно ниже. Например, при обследовании района площадью 2500 км² вероятность обнаружения ПЛ составляет 0,01-0,02.

С целью увеличения эффективности Бе-12 усилия разработчиков противолодочного оборудования были направлены на объединение разрозненных средств получения и обработки информации о подводной обстановке, а также пилотажно-навигационных приборов в единую поисково-прицельную систему. Однако на точность выработки прицельных данных и сброса средств поражения это существенно не повлияло. Особую озабоченность вызывала низкая эффективность поражения ПЛ, движущихся под водой. Впрочем, на иное трудно было рассчитывать, так как основным источником информации о местоположении и элементах движения ПЛ были пассивные ненаправленные РГБ, а принцип работы ПВУ основывался на гипотезе, что ПЛ движется прямолинейно, равномерно и проходит через центры реагирующих буев в двух последовательно выставленных барьерах. Предполагалось также, что буи имеют одинаковую дальность обнаружения ПЛ, чего на практике не бывает - разброс их чувствительности достигал 27%. Ввиду отличия реальныхусловий от гипотетических возникали методические ошибки прицеливания.

Еще одной причиной ошибок прицеливания были неточности в определении момента начала реагирования очередных буев в барьерах, связанные с тем, что СПАРУ-55 связывалось с буями последовательно, при этом цикл перестройки составлял 110 с. Интересно, что рекомендацию установить на Бе-12 устройство, обеспечивающее одновременный контроль за всеми выставленными буями, содержал еще Акт госислытаний. С этой целью был разработан и принят на вооружение панорамный приемоиндикатор ПП-1, который позволял не только мгновенно определить время начала работы буя, но и его номер. Цикл перестройки ПП-1 составлял всего лишь 0,01 с. Однако это новшество не привело к желаемому повышению вероятности поражения ПЛ.

Приборная панель пилотов

Кабина штурмана. Вид против полета

Центральный пульт пилотов

В соответствии с принятой методикой, при решении задачи поражения экипаж Бе-12 действовал в следующей последовательности. После обнаружения лодки каким-либо средством (с помощью РГБ, магнитометра, визуально, РЛС) относительно этой точки выставлялся охватывающий (перехватывающий) барьер из буев, причем точка первичного обнаружения обозначалась маркерным буем, работавшим в режиме непрерывного излучения. Начало работы какого- либо буя второго барьера фиксировалось, и экипаж самолета выполнял маневр с тем, чтобы пройти через маркер в направлении вступившего в работу буя, используя компасный режим СПАРУ-55. Так узнавали курс лодки. По продолжительности реагирования буев и отрезку пути между барьерами определялась скорость ее движения. В момент прохода второго буя, после ввода в ПВУ необходимых данных, оно переводилось в режим решения задачи поражения, и самолет с помощью автопилота выводился в расчетную точку, в которой открытие грузовых люков и сброс средств поражения производились автоматически. Задача могла решаться и в полуавтоматическом режиме. В этом случае летчик ориентировался по показаниям индикатора ПВУ. Следует отметить, что при ручном управлении время маневра (особенно за счет увеличения крена на разворотах) можно было существенно сократить.

За 2-3 минуты до сбрасывания торпеды АТ-1[* Первую советскую противолодочную торпеду АТ-1 приняли на вооружение в 1962г. О ее характеристиках читайте в «АиВ ", №6’96, стр. 26. ] штурман Бе-12 задавал ей начальную глубину поиска. Этим самым подключалось электропитание от сети самолета к приборам управления и аппаратуре самонаведения. В момент сброса электросвязь с самолетом прерывалась, и питание переключалось на аккумуляторную батарею. При выходе торпеды из бомбоотсека выдергивались чеки парашютного кожуха и крыльев системы приводнения. После этого вытяжной парашют вводил в действие стабилизирующий купол, торпеда снижалась с вертикальной скоростью 100-120 м/с. На высоте 500 м раскрывался грузовой купол, и скорость снижения уменьшалась в два раза. В момент приводнения парашютная система отделялась, затем торпеда выходила на заданную глубину, а крылья отстреливались. Через 20-25 с аппаратура самонаведения и неконтактного взрывателя приходили в боевое состояние, и АТ-1 в поиске цели начинала описывать циркуляцию. Прием и излучение гидроакустических сигналов проводились поочередно верхним и нижним гидрофонами. Если уровень шумов ПЛ был достаточным, то включался пассивный канал и управлял торпедой в горизонтальной плоскости. При проходе на расстоянии от ПЛ до 5-6 м срабатывал неконтактный взрыватель.

Первое торпедометание с Бе-12 торпедой АТ-1 выполнено 14 мая 1966 г. экипажем 318-го ОПЛАП ДД. Полученный вскоре опыт привел к совершенно неожиданным выводам. Оказалось, что в случае, если скорость ПЛ не превышает 10 узлов, применение оружия после определения элементов ее движения на двух последовательно выставленных барьерах не дает никакого выигрыша в вероятности поражения по сравнению с торпедометанием в зону реагирующего буя без предварительного определения элементов движения лодки. Вероятность оставалась на уровне 0,13-0,24. Отклонения как в первом, так и во втором случае были значительными и превышали радиус действия акустической системы самонаведения торпеды, равный 300 м. Некоторого увеличения вероятности поражения ПЛ можно было добиться за счет серийного применения торпед и использования более мощных средств поражения, например, с ядерным зарядом.

Теоретическое обоснование применения двух торпед произвели офицеры научно-исследовательского отдела 33-го Центра п/п-ки В.Ачкасов и О.Денисенко. Расчеты показали, что вероятность взаимных помех системам самонаведения торпед, сброшенных с линейным интервалом 600-700 м, невелика. Проведенные в июне 1969 г. исследовательские полеты со сбросом двух торпед АТ-1 на морском полигоне в районе мыса Чауда, подтвердили правильность расчетов, но практической реализации в авиации флотов эта идея не нашла. В середине 60-х гг. для Бе-12 и других противолодочных самолетов разработали и приняли на вооружение ядерную бомбу с подводным взрывом СК-1 "Скальп". Ее масса составляла 1600 кг, радиус поражения ПЛ достигал 800 м. На Бе-12 можно было подвесить одну такую бомбу и до 10 буев на наружные держатели - минимальное количество для уточнения гидроакустического контакта.

Рекомендации экипажам по применению СК-1 также разрабатывались в 33-м Центре. Основные положения проверялись в практических полетах. Одним из наиболее сложных оказался маневр для сброса СК-1 в случае получения контакта магнитометром. Для сброса бомбы нужно было иметь не только безопасную высоту, но и произвести маневр в кратчайшее время. Однако вероятность применения ядерного боеприпаса по "отписке" магнитометра, ввиду ее неопределенности, была крайне мала.

Как видно, возможности Бе-12 по решению противолодочных задач были невысокими. В той ситуации следовало бы в первую очередь повысить его возможности по поиску ПЛ, однако этого не произошло, и 29 марта 1967 г. принимается решение о модернизации бортового оборудования с задачей "увеличить вероятность поражения ПЛ в подводном положении в два раза". В этой связи обратили внимание на необходимость повышения точности измерения элементов движения ПЛ и выработки прицельных данных бортовыми системами. Но это общая схема, а в деталях она оказалась не столь простой и переросла в разработку довольно оригинальной поисково-прицельной системы, в состав которой вошли: СПАРУ-55; многоканальное УКВ-устройство "Нара"; ПВУ "Нарцисс" с анализатором цели; РЛС "Инициатива-2БН"; магнитометр АПМ-73С "Бор", а также необходимое для обеспечения работоспособности ППС бортовое оборудование, бомбовое и торпедное вооружение.

Кабина радиста. Слева - вид по полету, справа - против полета

Кабина штурмана. Вид по полету

Основными источниками информации о подводной обстановке остались пассивные ненаправленные буи РГБ-НМ и РГБ-НМ-1, но для определения местоположения ПЛ и элементов ее движения непосредственно перед применением оружия Бе-12 оснастили 10 пассивными буями направленного действия РГБ-2. Они обеспечили пеленгование ПЛ и передачу этих данных на самолет с частотой 6-8 раз в минуту. Появилась возможность по нескольким парам пеленгов уточнить положение цели. Продолжительность работы РГБ-2 составляет 40-45 минут.

Для приема и первичной обработки радиогидроакустической информации, передаваемой РГБ-2 одновременно по 10 каналам, используется "Нара". Основным связующим звеном новой поисково-прицельной системы ППС-12Н является ПВУ "Нарцисс" - векторный прицел с полуавтоматическим сопровождением цели, в состав которого входит цифровая вычислительная машина. Очень интересное и оригинальное устройство - анализатор цели. На его индикаторе отображаются сигналы от РГБ-2. Видя на экране отметки работающих буев, штурман по характеру разверток анализирует поступающую информацию. На самолетах Ил-38 и Ту-142, не оснащенных анализаторами целей, подобную задачу решают два оператора, используя два экрана.

Некоторые доработки провели и на бортовой РЛС. Она получила возможность взаимодействия с маяками-ответчиками буев РГБ-2 на дальности 25-30 км и прицеливания при бомбометании по надводным целям, а также синхронного полуавтоматического сопровождения ориентира при совместной работе с ПВУ "Нарцисс". Уже в процессе модернизации ППС решили снабдить Бе-12 более совершенным магнитометром АПМ-73С. Хотя он оказался не столь эффективным, как ожидалось, но в сравнимых условиях дальность обнаружения ПЛ с его помощью достигала 400 м. На самолет была установлена телекодовая аппаратура ПК-025, с помощью которой производился автоматический обмен информацией между самолетами в группе и с кораблями, включая пятнадцать типовых команд. Наличие на борту подобной аппаратуры дало возможность выполнять сброс оружия, используя данные другого самолета (вертолета, корабля).

Модернизация ППС продолжалась довольно долго. Только в апреле 1976 г на вооружение был принят ее новый вариант, а еще через некоторое время приступили к оснащению им самолетов, получивших в связи с этим обозначение Бе-12Н. Новая аппаратура несколько повысила возможности экипажа по классификации контакта, но на тактику поиска субмарин практически не повлияла (барьеры буев, поля, зоны сплошного гидроакустического покрытия). А вот арсенал приемов поражения ПЛ существенно пополнился. В общем случае экипаж, обнаруживший с помощью буев РГБ-НМ подводную лодку, выявляет направление ее движения и перпендикулярно ее курсу выставляет барьер из шести-восьми РГБ-2. Получаемая информация воспроизводится на анализаторе цели, затем поступает в вычислитель. Для выработки прицельных данных необходима информация от двух буев, промер базы между которыми осуществляется штурманом путем последовательного наложения электронного перекрестия РЛС на отметки маяков-ответчиков. Однако существует возможность применения оружия и поданным только от одного РГБ-2. В этом случае вынос точки прицеливания вводится вручную, а пеленг - от анализатора цели автоматически.

Этим возможности ПВУ не исчерпываются. Как и в предыдущей версии ППС, имеется возможность выработки прицельных данных по информации от двух разновременно реагирующих буев РГБ-НМ, выставленных в двух барьерах. Специальный режим обеспечивает прицеливание по двум последовательным контактам, установленным с помощью магнитометра.

На учениях и боевой службе

Практически сразу после поступления на флоты Бе-12 стали широко привлекаться на различные учения, где отрабатывалось их взаимодействие с разнородными противолодочными силами. Постепенно экипажи постигали сложное искусство поиска и слежения за ПЛ. По мере приобретения навыков началась боевая служба - полеты с задачей поиска, а при необходимости слежения за обнаруженными субмаринами. Боевая служба решалась в двух основных формах. Экипажи могли находиться на аэродроме в высокой степени готовности к вылету для восстановления потерянного контакта с ПЛ, уточнения ее места, продолжения слежения и др. Это был так называемый "поиск по вызову". Однако наибольший интерес представляли самостоятельные или совместные с разнородными силами ПЛО флота действия, в том числе и в поисковых противолодочных операциях.

В первые годы поиск ПЛ производился преимущественно с помощью бортовых РЛС. Различного рода специалисты предлагали "теоретически грамотно" использовать РЛС: работать в так называемом "паузном" режиме, периодически выключая высокое напряжение на траверзных курсовых углах. Единственное, что объединяло все эти рекомендации, - неприемлемость для практической реализации, поскольку те, кто их предлагал, не знали особенностей РЛС. Применять же для обследования обширных морских просторов РГБ, имевшиеся в ограниченном количестве и довольно дорогие, не представлялось возможным. Экипажу для боевой подготовки выделялось 26-30 буев в год, а остальные поступали с заводов на пополнение боекомплекта. Пришлось применять для первичного поиска ПЛ магнитометрические средства, хотя их низкая эффективность не вызывала сомнений. Магнитометрический поиск выполнялся на высоте 60-70 м. что исключало использование автопилотов. Длительный полет на малой высоте утомителен, и в авиацию флотов поступили указания ограничить его продолжительностью 45 мин, после чего в течение 15 мин производить полет на большой высоте. Развороты для изменения направления поисковых галсов рекомендовалось выполнять с набором высоты.

Взлеты группой на Бе-12 были характерны, в основном, для показов

Взлетает Бе-12 авиации ТОФ

Предложения по тактике действия Бе-12 разрабатывали не только в 33-м Центре, но и в авиации флотов. В частности, большой вклад внесли М.Ишметьев, В.Воробьев, Н.Саркисьянс, Р.Калмыков, Водоладов и многие другие.

В начале 1968 г. научно-исследовательскому отделу 33-го Центра поставили задачу разработать рационал ьную тактику применения Бе-12 для поиска подлодок в Средиземном море с базированием на одном из аэродромов Объединенной Арабской Республики (ОАР). К работе привлекли и другие организации. В частности, гидрометеообсерватория ЧФ занималась оценкой дальности обнаружения ПЛ авиационными буями применительно к гидрологическим условиям Средиземного моря. Проведенные там с помощью БЭСМ-4 расчеты оптимизма не внушали, т.к. дальность обнаружения ПЛ получилась 0,2-0,8 км. Столь скромный показатель объяснялся наличием слоя температурного скачка на глубине 40-50 м. Поскольку заглубление гидрофонов буев составляло 20 м, то обнаружение ПЛ, следовавших под слоем скачка, представлялось проблематичным. И хотя некоторые РГБ имели кабели гидрофонов длиной до 50 м, это не влияло на эффективность. В июне результаты проработки доложили командующему авиации ВМФ, который в них мало что понял. Впрочем, было очевидно - акция имеет скорее политические цели. Вместе с тем, базирование самолетов в ОАР помогло бы командованию 5-й эскадры ВМФ, находившейся в Средиземном море.

В марте 1968 г. состоялось соглашение между СССР и ОАР о временном размещении на ее территории группы из шести Ту-16Р морской авиации для ведения воздушной разведки над Средиземным морем в интересах обеих стран. По первоначальному плану численность этого подразделения определили в 130 человек. Оно получило название 90-й отдельной дальневосточной эскадрильи особого назначения (ОДРАЭОН). Впоследствии в дополнение к Ту-16Р прибыли два самолета радиоразведки Ан-12РР, а 19 августа 1968 г. - три Бе-12 из 318- го ОПЛАП ДЦ. Старшим группы был назначен п/п-к В.И.Голян, командирами экипажей - м-р Федоров и к-н Пастернак. Бе-12 с опознавательными знаками ОАР проследовали через Венгрию, Югославию и произвели посадку на аэродроме Каир-Вест. Впоследствии их перебазировали на аэродром курортного городка Мерса-Матрух. Штаб авиации ВМФ определил, что Бе-12 будут выполнять по 3-4 самолето-вылета в неделю продолжительностью по 3-4 ч каждый. Поиск ПЛ следовало производить парами или полным составом группы, буи применять для классификации контакта, полученного при магнитометрическом поиске, который считался основным, и для слежения за обнаруженной ПЛ.

Пользуясь бесконтрольностью со стороны штаба авиации ВМФ, командование 5-й эскадры стало широко привлекать Бе-12 на различного рода тактические учения в ущерб решению ими основной задачи, и за короткое время было израсходовано 963 буя (произведено 38 самолето-вылетов), что никак не входило в планы штаба. За эти вылеты получено два первых обнаружения ПЛ. Слежения велись в течение 1 ч 37 мин и 0 ч 48 мин.

В марте-апреле 1970 г. группа была задействована в самых крупных в истории ВМФ СССР маневрах "Океан". Она приняла участие в крупной поисковой операции с привлечением противолодочных крейсеров "Москва", "Ленинград" (28 вертолетов Ка-25ПЛ), 20 надводных кораблей и 10 ПЛ. По составу участвующих сил и масштабам подобная операция проводилась впервые. Поиск осуществлялся во всех предполагаемых районах боевого патрулирования атомных ракетных подводных лодок США, включая Сардинское, Ионическое, Египетское, Ливийское и Критское моря. В итоге всеми силами были обнаружены четыре ПЛ. Участие экипажей Бе-12 оказалось довольно скромным. Отряд произвел 10 самолето-вылетов с аэродрома Мерса- Матрух, выставив 360 буев. За обнаруженной на одном из барьеров ПЛ слежение продолжалось в течение 12 мин, после чего контакт передали корабельным вертолетам.

Экипажи Бе-12 других флотов первых обнаружений ПЛ добились: на ТОФ - в 1968 г. в Японском море, на Балтике - в 1973 г. (визуально), на СФ - в 1974 г. В 1972 г. штаб авиации ВМФ предпринял неуклюжую попытку повысить эффективность магнитометрического поиска. В части направили указание о снижении высоты полета Бе-12 при такой работе до 25 м. Это ничего, кроме неприятностей, принести не могло: ширина полосы поиска расширялась незначительно, а вероятность катастрофы самолета в случае отказа двигателя существенно повышалась. В авиации флотов поступившее указание дружно проигнорировали. Дело в том, что в тот период автоматическое флюгирование винта в случае отказа АИ-20Д обеспечивалось только при положении РУД, соответствовавшем 0,7 номинальной мощности двигателя. Но в этом случае скорость полета самолета достигала 430-450 км/ч, что затрудняло применение магнитометра и приводило к повышенному расходу топлива. В обычных условиях (на высотах 70-100 м) полет производился на скорости 300-320 км/ч.

Когда хотят показать эффективность действия противолодочной авиации на боевой службе, то в качестве основного критерия принимают количество обнаружений иностранных ПЛ. Однако условия поиска и районы его проведения различны, периодичность и систематичность полетов на поиск неодинаковы, частота появления в пределах обследуемых акваторий иностранных ПЛ случайна и т.д. Это позволяет заключить, что количество обнаруженных ПЛ - не критерий, а статистический показатель. До 1975 г. экипажи Бе-12 авиации Северного и Тихоокеанского флотов обнаруживали по три-четыре ПЛ в год. Обстановка на Черном море и Балтике была иной. И тем не менее, на ЧФ в 1976 г. зафиксировали одно обнаружение иностранной ПЛ. Но когда шумы этой подлодки, записанные на бортовой магнитофон МС-61, направили для анализа в один из институтов ВМФ, то получили неожиданные результаты. Из заключения следовало: на звуконосителе(проволоке)записаны шумы, но принадлежащие гармоническим составляющим шума винтов Бе-12. Подозрения о том, что такие шумы принимаются за принадлежащие ПЛ, возникали и раньше.

Совершает посадку Бе-12 из 318-го ОПЛАП ДД. Донузлав, 70-е гг.

Экипажу Бе-12 было трудно правильно классифицировать контакт из-за высокого уровня шумов в кабине и конструктивных недоработок радиогидроакустической системы. Сущность последних состоит в следующем: РГБ-НМ осуществляли прием подводных шумов в диапазоне частот 5-10 кГц и без существенных искажений передавали их по радиолинии на самолет, а СПАРУ-55 преобразовывало их в полосу частот 250-300 Гц, что приводило к разрушению первичной информации и возникновению искажений. Следует сказать, что штурманы, обладавшие музыкальным слухом, как например, п/п-кА.Походзило, впоследствии "Заслуженный военный штурман СССР", умели в хаосе шумов различать нужные.

Начиная с 1975 г. количество обнаружений иностранных ПЛ вблизи побережья стало возрастать. Об истинных причинах подобного явления можно только гадать. Обычно его объясняют более широким применением буев. Действительно, поставки буев промышленностью увеличились с 5000 в 1967 г. до 10760 - в 1977 г. и достигли максимума в 1983 г. (16000 РГБ-НМ и НМ-1), причем до 50% их расходовалось на боевую службу. За 15 лет (с 1968 по 1982 гг.) экипажи Бе-12 получили 110 обнаружений иностранных ПЛ. 83 из них приходятся на 1977-1982 гг., когда проводились более-менее регулярные вылеты на боевую службу. Согласно отчетам, 25 ПЛ (30%) обнаружено в результате магнитометрического поиска.

Практически за всеми обнаруженными ПЛ выполнялось слежение различной продолжительности. Имеется возможность проанализировать его качественные показатели, допуская, что донесения экипажей самолетов и записи бортовых средств объективны. При таких условиях на час слежения за ПЛ, скорость которой не превышает 10 узлов (18,5 км/ч), экипажи расходовали до 40 буев (до 1970 г.). В последующие годы средний часовой расход снизился на 25-30% и составил 28-30 буев. В это количество включены и РГБ, которые выставляли охватывающим барьером относительно точки первичного обнаружения. Периодичность гидроакустических контактов составляла 15-30 мин. Час слежения, без учета расхода топлива, обходился в 22,4-30 тыс. руб. (стоимость буя РГБ-НМ - 800 руб.). Для сравнения: час слежения самолетами Ил-38, расходовавшими за это время до 20 буев, составлял 64 тыс. руб.

О вкладе экипажей Бе-12 в боевую службу свидетельствует следующий показатель. Налет авиации флотов на боевую службу по поиску ПЛ с 1965 по 1981 гг. составил 81124 ч, из которых 37205 ч - на Бе-12. Последний пик активности применения Бе-12 на боевой службе приходится на 1989-1990 гг. Так, в 1989 г. экипажи Бе-12 обнаружили 29 иностранных ПЛ. Степень достоверности осталась на прежнем уровне. После 1991 г. количество вылетов на боевую службу резко сократилось.

В целом самолет-амфибия, не отличавшийся передовыми технологиями, относится к изделиям, о которых принято говорить: "неладно скроен, но крепко сшит". В пользу подобного утверждения свидетельствуют статистические данные за 15 лет эксплуатации Бе-12 в авиации ВМФ (с 1974 по 1988 гг.). Налет за этот период составил более 182 тыс. ч при очень малом числе летных происшествий.

Первая катастрофа произошла 26 сентября 1969 г. на ТОФ. Ночью в сложных метеоусловиях при выходе на бомбардировочный полигон после полета по маршруту в море Бе-12 врезался в сопку Авачинскую (высотой 2750 м) вблизи Петропавловска-Камчатского вследствие неудовлетворительной организации руководства полетами. Вторая катастрофа Бе-12 не была летным происшествием в полном смысле. 3 июня 1971 г. на полевом аэродроме Леонидово командир отряда, военный летчик 1 класса м-р А.И.Жиляков при переруливании с одного места стоянки на другое допустил спешку, не включил систему торможения и не проверил работоспособность управления хвостовым колесом. В результате амфибия развернулась на 180° и столкнулась с рядом стоящим самолетом. Обе машины сгорели, экипаж рулившего Бе-12 получил ожоги различной степени, а штурман скончался в госпитале.

20 июля 1972 г. днем в штиль потерпел катастрофу Бе-12, пилотируемый командиром 318-го ОПЛАП ДД летчиком 1 класса п/п-ком Ф.И.Пономаренко. Выполнив упражнение по слежению за ПЛ, командир принял решение произвести тренировочные посадку и взлет в море в районе боевой подготовки флота. После плавного приводнения на пробеге при скорости 160 км/ч самолет носовой частью столкнулся с плавающим предметом и получил пробоину. Под напором поступающей воды передняя кабина разрушилась, самолет перевернулся. Четыре члена экипажа погибли, а воздушного радиста, находившегося в кормовой кабине, подобрали моряки. В районе происшествия была найдена полузатопленная дубовая колода для разделки мяса, окованная железными обручами.

Известны и другие случаи разрушения лодки Бе-12. Впервые это произошло еще в период испытаний амфибии. Экипажу летчика-испытателя Е.Никитина предстояло определить предельное состояние водной поверхности, при котором возможно взлететь. Машина то зарывалась носом в воду, то поднималась на гребень волны. Обнаружив, что вода стала заполнять один из отсеков, Никитин мгновенно прервал взлет, что позволило предотвратить катастрофу. В 1970 г. из-за повреждения корпуса лодки потерпел аварию самолет, пилотируемый командиром эскадрильи авиации СФ м-ром Шатило. Посчитали, что причиной послужило бревно, которое, правда, обнаружить не удалось. На том же флоте 27 августа 1984 г. Бе-12 к-на Наумова при взлете с воды стал резко уклоняться вправо, затем развернулся влево на 160° сначала с правым, а затем с левым креном и отбил оба поплавка. В лодку начала поступать вода, но Бе-12 осталась на плаву. Гипотетическое "бревно" и на этот раз не обнаружили.

Однако существовала и другая точка зрения относительно причины разрушения корпуса лодки. Полагали, что самолет при взлете с воды иногда попадает в зону неустойчивого глиссирования, что приводит к огромным вибрационным перегрузкам и повреждению конструкции. Исследования динамики взлета Бе-12 с воды показали, что при высоте волны порядка метра корпус лодки испытывает нагрузки, в 3-4 и более раз превосходящие нагрузки при взлете с бетонированной ВПП. Наибольшие перегрузки испытывает носовая и кормовая части лодки. Так, при смешанной волне (одновременное воздействие ветровой волны и зыби) высотой до метра вибрационные перегрузки в носовой части достигали 6, а в кормовой 4 единиц, а ударные перегрузки превышали эти значения в 1,5-1,7 раза. Это приводит к весьма неприятным последствиям: обрыву электропроводки, нарушению герметичности волноводов РЛС, ухудшению свойств амортизаторов.

Еще одна катастрофа Бе-12 авиации ВМФ произошла на ЧФ 9 августа 1974 г. с экипажем командира эскадрильи 318-го ОПЛАП ДД летчика 1 класса м-ра В.К.Денисова в ходе контрольного учения флота. Полет выполнялся на высотах 300-900 м с задачей наблюдения за ПЛ. В 4 ч 50 мин с борта Бе-12 доложили о месте нахождения лодки, всплывшей в надводное положение. В 4 ч 54 мин последовал второй доклад, и через 50 с экипаж начал выполнение левого разворота, в ходе которого самолет столкнулся с водой. С другого Бе-12 (командир Строкин) обнаружили горящую машину Денисова в 4 км от ПЛ, однако амфибия быстро затонула на глубине 1700 м. Экипаж и находившийся на борту пассажир погибли. Спасателям удалось обнаружить лишь труп второго пилота л-та Летягина, 2 парашюта, подкрыльевой поплавок, законцовку крыла и некоторые другие мелкие детали. Наиболее вероятной причиной катастрофы посчитали отказ левого двигателя. Он подлежал проверке представителем промышленности по рекламационному акту, что сделано не было.

Постепенно Бе-12 старели, выработавшие ресурс машины списывались. В 1992 г. начался вывод самолетов этого типа в резерв, откуда обычно не возвращаются. Приказом ГК ОВС СНГ №144-1992 г. Бе-12 был снят с вооружения. Но он остается в строю. По состоянию на середину 1996 г. в частях авиации ВМФ России числилось немногим более 40 бериевских амфибий, и еще 22 находились 8 резерве. В свое время Бе-12 пришел на смену Бе-6, а ему замены не нашлось.

Полковник Михаил П.Левтеров/ Луганск

Когда "Чайка" спускается на землю...

Как известно, амфибия Бе-12 создавалась для авиации ВМФ, но и в ВВС их эксплуатировала одна часть - 163-й учебный авиационный полк (УАП), который входил в состав Луганского высшего военного авиационного училища штурманов им. Пролетариата Донбасса. Полк предназначался для обучения курсантов-штурманов противолодочного профиля выпускного четвертого курса.Формирование части осуществлялось на базе эскадрильи Бе-12, входившей в состав 130-го УАП в Луганске. Первые 3 самолета были получены из Донузлава, там же переучивались летные экипажи и часть технических специалистов. К сентябрю 1971 г. формирование полка в составе двух эскадрилий (20 самолетов) завершилось. Местом базирования был определен Бердянск. При освоении Бе-12 личный состав полка столкнулся с большими трудностями, связанными с нехваткой технической литературы, отсутствием стендового оборудования в ТЭЧ, неопытностью летного и инженерно-технического составов. 163-й УАП просуществовал относительно недолго - в декабре 1977 г. он был расформирован, а в 130-м УАП вновь создали одну эскадрилью Бе-12 из Юсамолетов. Последние амфибии были исключены из состава училища в июне 1983 г. и переданы в части авиации ВМФ. Две машины списали, одна из которых находится сейчас на стоянке учебных самолетов в Луганске (борт №74). В училище никогда не было гидроаэродрома, поэтому далее речь пойдет только о сухопутной эксплуатации самолета.

Создание самолета-амфибии - задача архисложная. На Бе-12 приходится удивляться блестящим инженерным решениям, за которыми угадывается огромная экспериментальная работа. Но я - эксплуатационник, и мне придется говорить о недостатках этого самолета. Необходимое для морской машины высокое расположение крыла и двигателей в эксплуатации создало значительные трудности в обслуживании ТВД, систем силовой установки и чехловке самолета.

Были случаи падения техников с высокорасположенных частей планера. Кроме того, средства наземного обслуживания (стремянки, подъемники и т.п.) у Бе-12 довольно громоздкие. Для обеспечения плавучести нижняя часть лодки выполнена водонепроницаемой, при этом верхняя почему-то не является таковой, что при атмосферных осадках приводило к попаданию влаги внутрь самолета, усложняя эксплуатацию авиационного и радиоэлектронного оборудования.

Летный состав отмечал неудобство кабин, плохой обзор, особенно при выполнении посадки. Командир эскадрильи подполковник Лапочкин Е.М. (кстати, летчик 1 класса) после месяца летного переучивания на мой вопрос об успехах в освоении Бе-12 отвечал, что до сих пор не понял, как же он садится. Отдельный разговор и о высоком уровне шума в кабине. Что же касается обслуживания гидро-, пневмо- и др. систем самолета, а также радиоэлектронного оборудования, следует отметить свободный в большинстве случаев доступ к агрегатам и блокам, т.к. они размещены открыто на этажерках по бортам лодки. По планеру особых проблем тоже не было, лишь на самолетах первых серий, у которых обшивка PH была полотняной, случались ее разрывы. Но в целом самолет был крепким. Ни попадания в грозу, ни столкновения с птицами, ни даже попытки таранить подкрыльными поплавками аэродромные строения и автомобили во время руления ночью не могли надолго вывести его из строя. В Багерово в одном из таких случаев были повреждены стабилизаторы сразу трех самолетов L-29.

Высокое расположение двигателей и схема шасси с хвостовым колесом создают опасность капотирования самолета. Поэтому при опробовании двигателей на земле инструкция предписывает швартовать хвостовую стойку, а РВ отклонять полностью вверх. Правда, на стоянке при убранных закрылках самолет не капотирует при любом режиме двигателей до взлетного включительно. При отклонении закрылков на 25° хвостовое колесо отрывается от земли при режимах, больших 0,75 номинального. В связи с этим самолету запрещено руление с отклоненными закрылками, а на взлете, когда закрылки находятся в положении 15°, двигатели выводятся вначале на 0,7 номинала, и только когда снятый с тормозов самолет начинает движение, режим работы двигателей плавно доводится до взлетного. На противокапотажные свойства самолета оказывает влияние его центровка (на взлете должна быть не менее 20%САХ). Опасность капотирования увеличивается при эксплуатации с грунта, особенно при прочности грунта менее 4 кгс/см². Известен случай капотирования самолета в Бердянске (экипаж командира отряда м-ра Чиркина В.И.), когда на пробеге заклинило тормоз правого колеса. Самолет коснулся носовой частью лодки БВПП (представьте ощущения штурмана к-на К.Середы), а затем опрокинулся на хвост, при этом была разрушена хвостовая опора шасси. Она же подвела и экипаж к-на В.Кувшинова, сложившись во время пробега по БВПП в том же Бердянске. Самолет повреждений не получил, за исключением водоруля, который стерся наполовину. Точную причину отказа не нашли, но хвостовую стойку заменили. Еще один случай имел место в Мариуполе с экипажем п-ка М.И.Харченко. В первой половине разбега, когда для выдерживания направления взлета применяется раздельное торможение колес основных стоек шасси, разрушилось колесо правой стойки. Самолет взлетел, но как выполнять посадку? Долго совещались и решили сажать самолет на грунт. А дело было весной, и прочность его не превышала 5 кгс/см². Велико было напряжение всех наблюдавших за посадкой, но Харченко мастерски выполнил эту работу.

Автор перед Бе-12 (борт №32) - самолетом с трагической судьбой

Бе-12 (борт №32) после катастрофы 14 июня 1982 г.

Определенные хлопоты при эксплуатации доставляла и силовая установка Бе-12, в основном, в зимних условиях. Например, очень капризной при низких температурах становилась маслосистема ВСУ АИ-8. Однажды при заполнении баков самолета топливом из-за отказа кранов заправки произошло разрушение кессона крыла, и самолет долго восстанавливали. А вот почти курьезный случай: как известно, очередность запуска АИ-20Д не играет роли - теоретически можно первым запускать как левый, так и правый двигатель. Но нашелся самолет (кажется, бортовой №65) который в одно прекрасное время начал признавать только вполне определенный порядок: сначала правый двигатель, а уж затем левый, но ни в коем случае не наоборот - иначе второй просто не хотел запускаться. Что только ни делали (вплоть до замены ТВД) - результат нулевой. А причина оказалась проста - отказал обратный клапан системы отбора воздуха от правого двигателя.

Хочу также отметить эксплуатационную сложность и низкую надежность противолодочного оборудования Бе-12. Редкая летная смена с боевым применением обходилась без отказов и замечаний в работе, хотя в училище использовался очень ограниченный комплект вооружения: гидроакустические буи, ориентирные морские и практические бомбы П-50-75. Для качественной подготовки самолетов жизнь вынудила нас выработать свою четко спланированную последовательно-параллельную систему обслуживания.

Необходимо сказать и об опасности покидания Бе-12 экипажем: траектория катапультирования летчиков проходит близко от вращающихся винтов, а радист, выпадая из аварийного люка, пролетает, чуть не задевая правую шайбу ВО. Но я расскажу об удачном использовании аварийно-спасательного оборудования. День 4 сентября 1975 г. был в жизни 163-го УАП торжественным: начинались государственные полеты с курсантами-выпускниками 4 курса. Пошел на взлет и борт №34. Состав экипажа: командир отряда м-р Марчишин В.М., правый летчик - ст. л-т Матвиенко В.В., штурман-инструктор к-н Садиев К., двое курсантов-выпускников и воздушный радист. После взлета и правого разворота экипаж обнаружил заклинение в системе управления элеронами. Самолет из правого крена не выходил, несмотря на все прилагаемые усилия. По спирали Бе-12 набрал высоту порядка 1500 м, а на земле в это время мучительно искали выход из аварийной ситуации. Через 50-55 минут полета было принято решение о покидании самолета. Садиев помог это сделать курсантам, затем сам выпрыгнул через носовой донный люк, радист - через бортовую дверь, а летчики катапультировались. Все прошло благополучно, правда, радист приземлился без обуви, а командир лишился наручных часов. Расследование происшествия показало, что причиной заклинения стало выворачивание (из-за нарушения технологии монтажа) болта крепления балансира элерона, который попал в щель между ним и остальной конструкцией крыла.

Самое страшное в полете - паника в экипаже. В силу печальной необходимости мне пришлось участвовать в расследовании ряда летных происшествий, но такой паники, как при катастрофе Бе-12 №7600805 (бортовой №32), мне не приходилось видеть, точнее, слышать по записи бортового магнитофона МС-61. 14 июня 1982 г. в Мариуполе выполнялись обычные полеты с боевым применением на полигоне Багерово. В состав экипажа самолета №32 входили: командир - к-н А.М.Ачкасов, помощник - ст. л-т В.Поздеев, штурман - курсант 4 курса Мищенко и воздушный радист. Через 20- 30 минут полета, выполнив бомбометание, экипаж возвращался на аэродром, когда сработала сигнализация "Пожар" и разрядилась 1 очередь огнетушителей. И вот она - паника. Командир, не разобравшись в происшедшем, взвинтил себя и весь экипаж. Он начал хаотично, необдуманно нажимать лампы-кнопки на щитке пожаротушения. В результате был ошибочно выключен (с флюгированием воздушного винта) левый двигатель, а в правый - разряжен фреон из противопожарных баллонов. Единственным человеком, сохранившим хладнокровие, оказался Поздеев. Он как мог пытался успокоить командира и экипаж, но было поздно. За 10-12 км до косы Обиточной выключился и правый двигатель. Самолет приводнился грубо, против волны (что недопустимо), с вертикальной перегрузкой более 5д, разрушился на 3 части и стал тонуть. В катастрофе погибли ст. л-т Поздеев, который зацепился жгутом питания аварийной радиостанции Р-855УМ за подножку катапультного кресла и не смог всплыть, и курсант Мищенко, которому не позволил спастись раскрывшийся парашют. Самолет подняли со дна моря только на 3 или 4 сутки. В результате расследования выяснилось, что система пожаротушения сработала из-за того, что разрушилась прокладка фланцевого соединения магистрали отбора воздуха правого двигателя, и в средней части крыла недопустимо повысилась температура. Ну, а дальнейшее сделал командир корабля к-н Ачкасов.

Бе-12 остался в памяти трудным, многострадальным в эксплуатации самолетом, с которым все время необходимо быть начеку и от которого можно ждать совершенно неожиданных отказов. Для безопасных полетов на нем требуется высокое мастерство экипажа и качественная подготовка самолета со стороны инженерно-технического состава.

Полковник Анатолий Н.Павленко/ Академия ВС Украины, Киев

"Чайки" в ВМС Украины

После распада СССР Украине достались три Бе-12, которые базировались на аэродроме Кульбакино (Николаев) 33-го ЦБП и входили в состав 316-й ОПЛАЭ. В свое время они использовались для повышения квалификации, переучивания летного состава и проведения исследований по разработке и совершенствованию методов поиска и поражения ПЛ. Согласно договоренностям по разделу ЧФ, дополнительно в состав морской авиации Украины были переданы 10 Бе-12ПЛ и 1 Бе-12ПС[* Под такими обозначениями самолеты значатся в ВМС Украины]. Самолеты поступили из расформированного в октябре 1995 г. 318-го ОПЛАП, который базировался в Донузлаве и насчитывал 19 Бе-12ПЛ и 2 Бе-12ПС. Машины были переданы без вооружения, а в 33-м ЦБП вооружить их не смогли, т.к. в его составе имелись только учебно- боевые части, в которых по штату не предусматривалось наличие боевых комплектов для всех типов летательных аппаратов. Центр располагал лишь небольшим количеством устаревших буев РГБ-НМ1 с просроченными источниками питания и практических торпед АТ-1, которые не могут быть использованы для боевого применения. Впрочем, с современной точки зрения оборудование Бе-12, так же, как и их штатное вооружение, не отвечает требованиям противолодочной борьбы. Так, его средства поиска ПЛ фактически не в состоянии обеспечить достаточно точное определение ее местоположения под водой для эффективного применения оружия.

Невольно возникает вопрос: зачем же нужен Украине самолет, оборудование которого устарело, а вооружение вообще отсутствует? Ответ прост: другого противолодочного самолета у нас просто нет. Денег на разработку и серийный выпуск новой машины ПЛО также нет. Да если бы они и были - создавать свой противолодочный самолет для закрытого моря площадью всего 423 тысячи км² экономически нецелесообразно, ведь потребность ВМС Украины в нем может составить не более 10-12 единиц. Закупка самолетов ПЛО западного производства также вряд ли реальна - стоимость "Атлантика" более 50 млн. USD. Кроме того, для них необходимо дополнительно закупать средства поиска и поражения, эксплуатационное оборудование и запасные части. Казалось бы, проще всего возобновить производство "родных" для Бе-12 средств поиска и поражения ПЛ. Однако и это невозможно! Некоторые его штатные буи не выпускаются промышленностью уже 20 лет, торпеды - 30 лет, а источники питания к буям - около 15 лет. Естественно, давно сняты с производства и комплектующие этих изделий.

Из вышесказанного следует, что сегодня украинские ВМС стоят перед выбором: или отказ от противолодочной авиации вообще, или модернизация 14 имеющихся Бе-12 силами национальной промышленности. Оснащение наших "Чаек" современным оборудованием и вооружением позволит возложить на них выполнение значительной части задач, которые ныне должен решать флот Украины в Азово-Черноморском бассейне. Среди них:

- ведение разведки;

- слежение за ПЛи надводными кораблями;

- в военное время поиск и уничтожение ПЛ противника и надводных кораблей (в случае оснащения ракетами класса "воздух-поверхность");

- постановка минных заграждений;

- обеспечение целеуказания силам флота, а также другим видам ВС;

- действия в интересах морских пограничных частей;

- участие в спасательных операциях на Черном море (гидросамолеты имеют на вооружении только Украина и Россия);

- контроль за экологией Азово-Черноморского бассейна.

Надо сказать, что самолет Бе-12 по своим ТТХ, и прежде всего по дальности полета, является наиболее подходящим для применения в Азово-Черноморском бассейне. Большая относительная масса конструкции и сложившийся "сухопутный" характер эксплуатации позволяет надеяться, что основным силовым элементам планера удалось избежать больших нагрузок, характерных для взлета с воды и приводнения. Все это дает основания предположить, что реальный остаток ресурса Бе-12 весьма значителен, а срок их эксплуатации может быть соизмерим с таковыми у знаменитого Douglas DC-3 и противолодочного долгожителя S-2 "Трекер". Отказаться сейчас от Бе-12 было бы непростительным расточительством.

Хочется подчеркнуть, что "Чайка" обладает хорошей способностью к модификации, особенно в плане оснащения ее новым оборудованием. Кто видел Бе-12 изнутри, возможно, обратил внимание на наличие большого свободного пространства в фюзеляже - там можно разместить весьма современный противолодочный комплекс. Замена РЛС "Йнициатива-2Б", которая имеет низкую надежность и недостаточную разрешающую способность, на современную станцию повысит возможности Бе-12 по выявлению целей, целеуказанию и применению оружия. Кроме того, это даст выигрыш в весе. Замена устаревших торпед позволит резко повысить его возможности по поражению ПЛ. Увеличение числа торпед с 1-3 до 4-6 за счет их меньшей массы позволит повысить вероятность уничтожения лодки с 0,15-0,2 до 0,8, для чего на борту необходимо иметь не менее 4 торпед. Современные РГБ при высоких характеристиках также имеют меньшую массу и меньшие габариты. Сейчас Бе-12 может взять на борт до 80 буев с учетом подкрыльевой подвески их в специальных контейнерах, но из-за неудачной конструкции этих контейнеров самолет фактически берет на борт лишь 24 РГБ. Возможно, целесообразно провести замену двигателей на более экономичные и мощные для увеличения боевой нагрузки.

Подготовка к очередному вылету поисково-спасательного Бе-12 ВМС Украины. Николаев, 11 апреля 1996 г.

Думаю, что для модернизации Бе-12, продления его ресурса, решения практических вопросов эксплуатации в Украине есть все возможности. Ремонт амфибий давно освоен в Евпатории. Двигатели АИ-20Д ремонтируют в Запорожье (можно и в Николаеве). Что касается средств поиска, то в советские времена Украина была одним из мировых лидеров по разработке и выпуску самых современных гидроакустических буев (РГБ-16, РГБ-17, РГБ-75, РГБ-15, РГБ-25, РГБ-55 и др.), которые по некоторым параметрам превосходят лучшие западные образцы. Почти то же можно сказать и о других средствах обнаружения ПЛ, и о многих видах бортовой аппаратуры. Для их разработки, модернизации и т.п., а также для серийного выпуска у нас есть еще не полностью разрушенные НИИ, КБ, экспериментальные и серийные заводы в Киеве и Новой Каховке. Они в состоянии обеспечить такими средствами не только Украину и Россию (у которой подобной базы нет, поэтому она стремится найти контакты с Украиной для решения своих проблем), но и всю Европу.

Несколько сложнее с обеспечением Бе-12 современным вооружением. Глубинные бомбы против ПЛ настолько малоэффективны, что о них и говорить нечего. Налаживать выпуск морских и авиационных торпед, несмотря на их 85% унификацию, нецелесообразно из-за малых объемов ожидаемых заказов. Остается только закупка. Но где? В России есть неплохая торпеда УМГТ-1 и менее удачная ракето-торпеда АПР-2. Однако масса их более 700 кг, а источник питания на основе серебра, поэтому торпеды очень дороги. Все это заставляет задуматься о варианте закупки торпед Мк-46 и Мк-50 на Западе. При близких характеристиках они более чем в два раза легче (Мк-46 мод.1 - 257 кг). Схожая ситуация и с противокорабельными ракетами, предназначенными для всех носителей (корабли, подводные лодки, самолеты, наземные установки). Очевидно, целесообразно пока такие ракеты ("Гарпун", "Корморан-2", "Экзосет") также закупать на Западе, т.к. в России подобных малогабаритных и универсальных ракет на вооружении просто нет.

В целях эффективного использования Бе-12 для решения задач ВМС Украины необходимо: модернизированных самолетных противолодочных комплексов -14, торпед - 162 шт., РГБ - 12000 шт. (дополнительно каждый год на боевую подготовку 500 шт.), ракет "воздух-поверхность" - 56 шт., морских мин - 200-300 шт. (в зависимости от калибра и их ТТХ). Конечно, приведенные цифры носят ориентировочный характер и являют собой интегрированную величину грузоподъемности самолета, его боевого потенциала и возможных задач. Они приведены только для представления о необходимом объеме финансирования. Естественно, все это нужно закупать не сразу. Аргентина, например, приобретала ракеты "Экзосет", которые весьма эффективно использовала в 1982 г. против ВМС Англии, по 2-3 шт. в год. По этому же пути закупок идет и Турция. Германия строит свои сверхдорогие и сверхсовременные подводные лодки проекта U-212 таким образом, что их финансирование распределяется равномерно до приемлемых для годового бюджета величин.

Необходим тщательный технико-экономический анализ возможности проведения модернизации и обеспечения всем необходимым Бе-12 за счет средств, выделяемых на нужды флота. Но и без него ясно, что такая программа потребует несоизмеримо меньших затрат и времени, чем строительство новых кораблей. Командование ВМС страны должно понять, что авиация ему нужна не как подарок от "богатого дяди" - ВВС, а как помощник для решения поставленных задач. А пока экипажи украинских "Чаек" поднимаются в воздух нечасто, в основном, с целью поддержания летных навыков, время от времени участвуют в поисково-спасательных операциях. В августе этого года им предстоит серьезное испытание - участие в международных учениях "Бриз-97".

У Бе-12 есть ровесник - французский базовый патрульный самолет "Атлантик", который за счет постоянных модернизаций удерживается в ряду лучших в мире противолодочников. Ему уготована еще долгая жизнь, а Бе-12 - на грани исчезновения. Видимо, богатые страны потому и богаты, что умеют ценить то, чем располагают, и вопросам модернизации уделяют должное внимание.

Флаг ВМС Украины

Бе-12 в спасательном варианте Морской авиационной группы Украины. Николаев, лето 1996 г.

Бе-12П, переоборудованный на ТАНТК им. Г.М.Бериева из противолодочного Бе-12

Эмблема ТАНТК им. Г.М.Бериева

Первый прототип Бе-12. Таганрог, ноябрь 1961 г.

Виктор Ю.Марковский/ Харьков

Жаркое небо Афганистана. Часть IX. Война в воздухе

Фото В.П.Максименко

Продолжение. Начало в "АХ", №3’94, "АиВ", №№ 1, 3, 4, 5’95, 1, 3, 5’96.

МиГ-23МЛД 168-го ИАП прикрывает ударную группу над приграничным с Пакистаном районом

При вводе советских войск в Афганистан предполагалось противодействие авиации западных держав и соседних Китая, Ирана и Пакистана. В связи с этим были приняты должные меры: помимо истребителей, вокруг гарнизонов контингента и авиабаз развернули дивизионные средства ПВО, а центральные районы прикрыла отдельная зенитно-ракетная бригада. Работы им не нашлось, и уже в июле 1980 г. бригада покинула ДРА.

Советская авиационная группировка в ДРА, представленная к началу 1980 г. 34-м смешанным авиакорпусом (позднее переформированным в ВВС 40-й армии), состояла из двух авиаполков и четырех отдельных эскадрилий и насчитывала 52 самолета Су-17 и МиГ-21. Первыми воздушными противниками советских истребителей в Афганистане можно считать вертолеты Ирана и Пакистана, которые вели разведку над приграничными районами и выполняли другие задачи. Такие случаи фиксировались достаточно часто, причем не раз замечалось, как чужие вертолеты садились на афганской территории. Контрразведка ХАД указывала и конкретные места таких посадок вплоть до самого Панджшера. Но ни ПВО Афганистана, ни авиации 40-й армии было не под силу пресечь эти "залеты". Хотя советским истребителям такая задача ставилась неоднократно, но она считалась второстепенной - им хватало работы по наземным целям. Одной из немногих истребительных операций первого военного года стало прикрытие баграмскими МиГ-21 бис 115-го Гв.ИАП разведчиков Як-28Р, фотографировавших базы и передвижение мятежников у самой границы.

В целом Ирану, переживавшему исламскую революцию и с сентября 1980 г. воюющему с Ираком, было не до афганских проблем. Хаос "революционного порядка" и изоляционистская политика местных лидеров в значительной мере подорвали боеготовность еще недавно самых мощных в регионе ВВС, располагавших более чем 470 современными боевыми самолетами, вт.ч.79 "Томкетами" и 225 "Фантомами". Именно с F-4 и был связан первый известный на сегодня случай боевого столкновения авиации 40-й армии с самолетами сопредельных Афганистану стран. Речь идет о неоднократно описанном в "АиВ" апрельском 1982 г. инциденте, связанном с советским вертолетным десантом, который по ошибке вместо душманской перевалочной базы Рабати-Джали был высажен на иранской территории в 20 км от границы. Прибывшая в район высадки пара "Фантомов" уничтожила на земле один вертолет и вытеснила из своего воздушного пространства Ан-30.

С Пакистаном отношения складывались своеобразно: ведя пропагандистскую перепалку, обе стороны все же считали, что худой мир лучше доброй ссоры. Советский Союз стремился не допустить втягивания в конфликт нового противника, а обеспокоенный шедшей рядом войной Исламабад даже брался оказать помощь в ее прекращении, по выражению главы пакистанского МИДа, "повернуть часы истории к 1979 году". Поддержка афганской оппозиции не мешала президенту Зия-Уль-Хаку бывать в Москве, а в его стране работали советские специалисты. Пакистанская армия имела на вооружении советскую технику, в том числе вертолеты Ми-8, речь заходила и о подготовке в СССР пакистанских летчиков.

В частях 40-й армии действовал приказ, запрещавший вести артиллерийский огонь в 15-км приграничной полосе, а летчикам, "во избежание инцидентов", не разрешалось не только применять оружие, но и залетать за "ленточку" - 10-км зону вдоль границы. Однако на практике соблюсти "гладкое на бумаге" распоряжение удавалось далеко не всегда. К тому же, границы как таковой там попросту не существовало: ее демаркация никогда не проводилась, и государства разделяла условная "линия Дюранда", приблизительно намеченная в прошлом веке по вершинам горныххребтов. Единственной привязкой к "своей" территории могла служить лишь пара постов у дорог в Пакистан, да редкие заставы-крепости (впрочем, отстоявшие на 15-20 км от линии на карте, а погранпост Дарвазай отделяли от нее все 50 км). Если успевшие освоиться в контролируемых районах наземные войска все же как-то ориентировались, зная, что "за той горой - Пакистан", то летчикам отыскать внизу "условную линию на карте" было значительно сложнее. На некоторых полетных картах вообще можно было прочесть примечание: "Границы показаны условно из-за отсутствия точных данных". На маршруте к цели пилотам приходилось по пути считать хребты и ущелья, искать приметные селения и горы. Надеяться на помощь руководителя полетов при определении своего места не позволял сложный рельеф, затенявший обзорные РЛС авиабаз, и отсутствие сети радиомаяков. В таких условиях навигационных ошибок долго ждать не приходилось.

Оружейники 120-го ИАП несут к самолету ракету Р-60 и заряжают пушку ГШ-23Л

Гремевшие у самой границы бои и бомбардировки вызывали у Исламабада все большую нервозность. Пешавар, вблизи которого находилось особенно много душманских баз и лагерей, имел славу прифронтового города - от границы его отделяли всего 24 км, которые советские и афганские самолеты могли проскочить за пару минут. Летом 1980 г. вблизи города появился заблудившийся Ан-26РТ, по нему открыла огонь зенитная артиллерия, но нарушитель благополучно ушел (надо думать, к удовлетворению обеих сторон). Вертолетчики, успевшие "на брюхе" исползать приграничные квадраты, знали местность лучше, но и им случалось промахнуться, особенно в безлюдной пустыне за Кандагаром, "зеленке" Джелалабада и Хоста, тянувшейся на чужую сторону. В августе 1980 г. экипаж заместителя командира 280-го вертолетного полка майора В.Харитонова, возвращаясь с задания, решил поправить продовольственное снабжение, разнообразив стол ко Дню авиации. Отыскав подходящую бахчу, штурман с борттехником принялись набивать арбузами вместительный лопастной чехол. Вдруг командир, оставшийся у Ми-8, свистом велел им возвращаться и тут же кинулся запускать двигатели. Поднявшись в воздух, за ближайшим холмом экипаж увидел большой незнакомый аэродром, откуда к месту их посадки уже выезжали машины. Обратно возвращались со всей возможной скоростью, по пути разобравшись: их занесло к пакистанской авиабазе Кветта в 20 км за "ленточкой".

При всей непреднамеренности, а порой и курьезности таких случаев, они нередко оканчивались печально. В конце июля 1981 г. вертолетчики Кандагара вылетели на поддержку крупной операции с задачей высадить группу саперов для минирования шедшей от Пешавара на Джелалабад дороги. Группу Ми-8 повели командир полка Папанов и заместитель командующего ВВС 40-й армии полковник Опрелкин. Стараясь остаться незамеченными, по межгорьям вышли к дороге, уложили мины и повернули домой. Километров через пять впереди показался хорошо всем известный шлагбаум погранпоста - они умудрились заминировать пакистанский участок дороги. Группа тут же легла на обратный курс снимать мины, но было поздно - еще на подлете стали видны подорвавшиеся и горящие грузовики. Присутствие начальства сыграло дурную роль и в другом похожем случае в декабре 1981 г. Пара "восьмерок" (командиры - Бабинский и Мартынкин) в сопровождении Ми-24 вылетела из Джелалабада на минирование с воздуха троп в Хайберском проходе. На цель их повел прибывший из Кабула штурман ВВС армии, знавший местность только по карте. Вывернув из-за горы, вертолетчики начали сыпать мины, как вдруг обнаружили под собой железнодорожные пути. Сомневаться не приходилось: во всем Афганистане до самой советской границы рельсов было не сыскать, а заминированными оказались подходы к пакистанскому городу Ланда-Хана.

Пакистанцы, ранее считавшие основным противником Индию, теперь принялись усиливать афганскую границу, перебросив к ней ЗРК "Кроталь" и истребители, которые разместили на авиабазах в Пешаваре, Камре и Мирамшахе. По мере нарастания напряженности они стали вводить воздушное патрулирование, однако реальных стычек в воздухе долгое время не случалось. Причинами была сдержанная позиция как советской, так и пакистанской стороны. Нашим летчикам не только строго предписывалось не выполнять атак в направлении границы, но даже заходы на бомбометание строить вдоль нее. Пакистанским истребителям разрешалось идти на перехват лишь при соблюдении ряда условий: запросив командование и убедившись, что нарушитель будет наверняка сбит над своей территорией и его обломки можно будет предъявить для разбирательства. К тому же, пакистанские "Миражи II!" и МиГ-19 китайского производства имели 10-15-летний возраст и несли только устаревшие ракеты малой дальности, что вынуждало их держаться достаточно скромно. Оценивая состояние своих ВВС, командующий Джамаль Хуссейн считал попытки перехвата "почти тщетными".

В январе 1983 г. Пакистан получил из США первые F-16, резко усилившие его позиции. К октябрю 1986 г. в строю находились уже 40 самолетов: 28 F-16A и 12 учебно-боевых F-16B, сосредоточенных в 9-й, 11 -й и 14-й эскадрильях на базах Саргода и Камра. Освоив новую технику, пакистанские летчики перешли к более энергичным действиям. На их стороне были тактические преимущества "игры на своем поле": близость собственных аэродромов (поднимаясь из приграничной Камры, F-16 могли атаковать противника едва ли не на взлете), хорошее знание местности, над которой приходилось патрулировать, развернутая близ границы система РЛС и постов раннего обнаружения. Применяя излюбленную тактику "shot&run" ("ударь и беги"), летчики F-16 в случае опасности могли тут же отвернуть вглубь своей территории. Даже при катапультировании они могли рассчитывать на помощь местных жителей и скорое возвращение в строй. Советские и афганские пилоты, работая в этих районах, находились в 250-300 км от своих баз и ежеминутно опасались внезапной атаки с соседней стороны. О покидании самолета над местом, по которому прошлись бомбовым ударом, не хотелось и думать - в этом случае оставалось рассчитывать на удачу и прихваченный в полет автомат, надеясь, что он поможет продержаться до появления поискового вертолета.

Летчики 120-го ИАП после боевого вылета 12 сентября 1988 г. На фото вверху: в центре - к-н С.Привалов. На фото внизу: м-р С.Петков и ст. л-нт В.Данченков

ВВС 40-й армии к этому времени располагали тремя эскадрильями МиГ-23МЛД, слета 1984 г. сменившими "двадцать первые", штурмовым авиаполком Су-25 трехэскадрильного состава, двумя эскадрильями Су-17МЗ, отдельной эскадрильей Су-17МЗР, смешанным транспортным полком и вертолетными частями. Во множившихся на границе инцидентах стороны продолжали винить друг друга. Длившееся семь лет противостояние должно было найти выход, и 17 мая 1986 г. был зафиксирован первый воздушный бой. Жертвами развернутой пакистанцами охоты стали афганские Су-22, бомбившие в районе Парачинарского выступа, который клином вдавался вглубь Афганистана. В этом месте, достаточно сложном для ориентировки, советским и афганским летчикам случалось "срезать фаску" и проскочить 35-40 км над пакистанской территорией. Командир пакистанской 9-й эскадрильи Хамид Куадри (Hamid Quadri), поднявшись на перехват, обнаружил в 15 км от границы пару Су-22. Атаковав ракетами AIM-9L "Сайдвиндер", он сбил один из них. Второму самолету, задетому осколками, удалось уйти. Куадри пытался добить его пушечным огнем и, как он докладывал, "причинил значительные повреждения". Обломки упавшего самолета, доставленные на пакистанскую базу, послужили шумной пропагандистской кампании. В груде металла действительно угадывались остатки суховской машины, хотя весьма подозрительно выглядели свеженакрашенные на стабилизаторе афганские опознавательные знаки, совершенно там неуместные и, видимо, нанесенные для большей убедительности. Кроме того, показанные фрагменты самолета оказались цвета натурального дюраля, а все Су-22 афганских ВВС несли камуфляж. Возможно, это были обломки Су-7. Пакистанскому летчику все же засчитали две победы, определив, что второй атакованный самолет "мог упасть на своей территории" (проще говоря, "умирать полетел").

Несмотря на шумно превозносившиеся успехи, пакистанские пилоты воздерживались от открытой встречи с советскими самолетами, опасаясь ответных атак истребителей сопровождения, которыми начали прикрывать ударные группы. При вылете на бомбардировку первыми уходили несколько пар МиГ-23МЛД, ставивших защитный "частокол" вдоль границы и патрулировавшие над самым местом удара. Эшелон их барражирования назначался на 1000-1500 м выше остальных участников операции, а необходимую продолжительность полета обеспечивал подфюзеляжный 800-л бак. Помимо пушки ГШ-23Л, МиГи несли по две ракеты Р-24Р с радиолокационными ГСН, дальность пуска которых позволяла поражать цели в 35-45 км, и по паре ракет ближнего боя Р-60М степловыми ГСН.На прикрытие обычно назначали наиболее опытных летчиков, которые вели самостоятельный поиск в зоне ответственности с помощью радиолокационного прицела "Сапфир-23МЛ" ("сам себе АВАКС").

Летом 1986 г. советские ВВС потеряли в Афганистане самолет, который впервые списали на атаку пакистанцев. Обстоятельства произошедшего так и остались невыясненными: разбившийся истребитель сопровождал бомбардировщики Ту-16, шел на большой высоте и не мог быть сбит огнем с земли, но пакистанские ВВС об этой победе не сообщали. Возможно, причиной случившегося стал банальный отказ, но без разбирательства промышленность бы его не признала, и потерю проще оказалось провести как боевую.

С начала 1987 г. F-16 принялись особенно усердствовать в районе Хоста. Центр приграничной афганской провинции был полностью окружен моджахедами и держался лишь благодаря "воздушному мосту", работу которого обеспечивали Ан-12 и Ан-26. Аэродром Хоста, с трех сторон окруженный горами, лежал всего в 15 км от территории Пакистана и открывался в его сторону долиной. Это вынуждало транспортников при заходе на посадку жаться к границе, подставляя себя под удар. 30 марта 1987 г. ведущий пары F-16 командир авиакрыла 9-й АЭ Абдул Разза (Abdul Razzaq) сбил над Чамкани заходивший на посадку в Хост афганский Ан-26, на борту которого погибли 39 человек. Исламабад заявил, что этот самолет вел разведку в приграничной полосе. Через некоторое время в сводке агентства "Бахтар" указывалось, что к маю под Хостом жертвами пакистанских истребителей стали 2 Ан-26 и 4 транспортных вертолета. В августе афганская сторона сообщила, что в том же районе F-16 сбили еще один Ан-26, в результате чего вновь погибли пассажиры. Однако пакистанцы не подтвердили свою победу, что вызывает сомнения в достоверности этой информации.

В официальных донесениях пакистанских ВВС за 1987 г. значится всего две победы. Вторая была одержана 16 апреля, когда F-16 снова встретились с афганскими Су-22. Согласно пакистанским источникам, основанным на записях переговоров и пленках фотокинопулеметов, бой проходил следующим образом. Патрулируя воздушное пространство, пара командира 14-й АЭ Бедера (Ваdar) получила сообщение о четверке нарушителей, прошедших над пограничной чертой в 35 км перед ними. Истребители пошли на сближение. Через минуту ведомый первым обнаружил цели и довернул на них. Взял противника на сопровождение и его командир. Но почти сразу шедшая на высоте 9750 м пара афганских самолетов, вероятно, предупрежденная "Березой" об облучении РЛС, изменила курс, однако другая оставалась в пределах досягаемости. Бедер отыскал ее с помощью радара в 25 км и, подойдя ближе, различил 4 самолета: два находились выше и, видимо, прикрывали пару, наносившую удар по кишлаку. На дистанции 9,7 км зуммер в наушниках сообщил о захвате цели ГСН ракет, однако Бедер продолжал сближение, пока самолет противника не стал различим визуально в мерцающем кольце прицела. До него оставалось 6,4 км. Выждав еще пару секунд, Бедер с 5,5 км выполнил пуск первой ракеты AIM-9L, следом за ней с дистанции 4,7 км сошла вторая. Едва она сорвалась с направляющей, афганский самолет получил прямое попадание и, почти полностью охваченный пламенем, повалился в штопор. Следом за ним крутым нисходящим виражом вышел из боя и F-16. Помня о висящих над ним истребителях противника, пакистанский летчик решил не искушать судьбу и отказался от преследования оставшегося Су-22, хотя наводчик с земли и напоминал, что до того всего 6,4 км. По сообщению афганской стороны, бой имел место, но произошел над уездом Тани, и пилот подполковник Абдул Джамиль успешно катапультировался по свою сторону границы.

Техники закатывают в капонир МиГ-23МЛД 168-го ИАП. Под крылом самолета подвешены ракеты Р-24Т, под фюзеляжем - Р-60. Баграм, весна 1988 г.

После ряда удачных перехватов пакистанцы почувствовали превосходство и без стеснения начали залетать на афганскую сторону. Были ли такие случаи навигационными ошибками, следствием безнаказанности, азартом охоты, вызовом или открытой поддержкой моджахедов, но с весны 1987 г. они стали множиться. Командующий ВВС и ПВО ДРА генерал-лейтенант Абдул Кадыр сообщал, что всего за 1987 г. были зафиксированы 30 случаев нарушения пакистанцами воздушной границы, подтверждением чего демонстрировалась найденная 23 апреля на поле в уезде Тани неразорвавшаяся ракета "Сайдвиндер". Однако для летчиков "шахинов" и "гриффонов", как назывались пакистанские авиакрылья, залеты в афганское воздушное пространство грозили самыми неприятными сюрпризами.

События, подтвердившие это, развернулись 29 апреля. В тот день пилотам МиГов предстояло очередное плановое задание в районе Джавары к югу от Хоста. В этом краю, заслужившем прозвище "страны Душмании", целей хватало: укрепленный базовый район включал учебные центры боевиков, штаб, мастерские по ремонту оружия, патронный завод и сеть из 49 перевалочных баз и складов. Здесь же располагался радиоцентр, время от времени вещавший на части 40-й армии: после обязательной молитвы оглашалось сообщение об очередной успешной операции, после которой "моджахеды победоносно отступили в горы, а русские беспорядочно бежали за ними". С центральными провинциями Джавару связывало несколько ущелий, которые, как и сам район, периодически подвергались бомбовым ударам. Вот и накануне 29 апреля авиация 40-й армии снова обрабатывала горные проходы, чтобы завалить их битым камнем. Вылетевшей из Баграма четверке МиГ-23МЛД предстояло окончательно "запечатать" наиболее вероятные пути передвижения моджахедов. Каждый самолет нес на многозамковых держателях МБД2-67у по 16 осколочно- фугасных "соток", снаряженных на минирование. Их часовые механизмы должны были срабатывать поочередно в течение шести суток, а самоликвидаторы почти не оставляли душманам шансов разрядить бомбы. В районе налета ожидалось противодействие мощной ПВО. По докладам летчиков, накануне выполнявших БШУ в том районе, помимо многочисленных вспышек "сварки", отмечалось до 8 пусков ракет. Здесь же был подбит и самолет командира 190-го ИАП полковника Леонида Фурсы, который катапультировался и был спасен. Пока командир находился в госпитале, его место занял начштаба полка подполковник Александр Почиталкин, который и повел группу на это задание. Профиль полета предполагал выход в район Джавары на 8000 м, доворот к намеченному квадрату, снижение до 4000 м и бомбометание с кабрирования, в отличие от обычно практиковавшегося пикирования. При этом разлетающиеся бомбы-мины накрыли бы большую площадь, а самолеты остались вне зоны досягаемости зенитного огня. На выходе следовал противозенитный маневр: подскок до 7000 м с энергичным отворотом на 90-100°.

Чтобы избежать перехвата, решили идти по дуге подальше от пакистанской границы. Несмотря на почти сплошную облачность, затруднявшую точное следование по маршруту, опытный командир уверенно вывел свою группу в назначенный район, где ему удалось заметить в "окне" поселок Тани к югу от Хоста и сориентироваться перед ударом. Трое ведомых неотрывно следовали за ним и по команде тут же сомкнули строй, выходя на боевой курс. В это время в наушниках стала попискивать "Береза" - где-то неподалеку находился воздушный противник. Но сейчас было не до него. МиГ и нырнули вниз, проскользнув над близким хребтом, и слитно потянулись в крутой набор высоты. С нажатием на боевые кнопки самолеты пробрало крупной протяжной дрожью, словно они попали на стиральную доску - это посыпались бомбы. Разгрузившись, истребители такой же плотной группой выполнили боевой разворот, "загнув крючок" влево- вверх. Выскочив на 6500 м, ведущий обернулся, чтобы посмотреть вниз, и увидел догоняющий его пылающий факел, от которого рванулась в сторону темная точка - сработала катапульта, и в небе раскрылся купол парашюта. Решив, что это кто-то из своих, Почиталкин развернулся и запросил ведомых. Все быстро доложили, что целы. Почиталкин сообщил на базу, что видит неизвестный горящий самолет, а шедший замыкающим начальник разведки полка майор А.Осипенко подтвердил доклад. Затем командир довернул в сторону факела, и тут все летчики группы увидели, как из облака в 2000 м ниже выскакивает сероголубой F-16, делает вираж вокруг горящего напарника и, включив форсаж, уходит с набором в сторону Пакистана.

На обратном пути эфир взорвался вопросами - что произошло, кто сбит и как. После посадки Почиталкин доложил, что его звено было атаковано парой пакистанских F-16, один из них сбит и упал под Хостом. Его слова через несколько дней подтвердил генерал-майор Иармохаммад из афганской госбезопасности. По сведениям его агентов, летчику F-16 удалось спастись, он приземлился в контролируемом моджахедами районе и той же ночью был доставлен в Пакистан. Позднее вывезли и обломки его самолета.

При разборе случившегося встал вопрос: как был сбит F-16, ведь ракет МиГ-23 не несли. Официальная комиссия остановилась на трех версиях. Первая, признанная наиболее вероятной: F-16 наткнулся на веер бомб, разлетавшихся после сброса по баллистической траектории. Восстановленная на картах прокладка курса F-16 показала, что они, вероятно, маскируясь за горами, шли от аэродрома Мирамшах и рассчитывали перехватить МиГи в самый удобный момент, когда те отбомбятся и будут выходить из пикирования. Неожиданный маневр советских истребителей с резким снижением перед атакой и кабрированием обманул пакистанских летчиков: F-16 проскочил вперед и попал под сыплющиеся бомбы, а удара "сотки" хватило даже без взрыва (блокировка взрывателя окончательно снималась только после падения). Вторая версия: F-16 уклонясь от вынырнувшего прямо перед ним кабрирующего звена, заложил резкий отворот и развалился в воздухе из-за превышения допустимой перегрузки. Это, однако, признавалось маловероятным. Сломать F-16 не позволила бы электродистанционная система управления, имеющая ограничения по ходу и темпу дачи ручки ("защита от дурака"). И, наконец, третья версия: ведущего мог сбить его ведомый. Перехватывая советские самолеты, пакистанцы взяли их на сопровождение РЛС и вели, ожидая выхода на рубеж атаки. Но МиГи после сброса, не растягиваясь, выполнили противозенитный маневр, служащий и для уклонения от ракет истребителей. F-16 пришлось поворачивать за уходящей целью, и тут у ведомого, решившего, что они обнаружены, могли не выдержать нервы. Пущенная им в спешке ракета и попала в ведущего (такой случай произошел двумя годами раньше, в апреле 1984 г., в забайкальском 120-м ИАП, где при перехвате мишеней замполит эскадрильи сбил собственного комэска). Причиной нервозности летчиков F-16 могло стать присутствие над местом встречи пары сопровождения майора В.Недбольского. Не видя в плотном "сложняке" даже прикрываемой группы, она могла спугнуть пакистанцев работой своих РЛС.

Рисунок на борту МиГ-23 (№58) 120-го ИАП

Схема некоторых воздушных инцидентов

Но имелся и еще один вариант: один из советских истребителей мог сбить F-16 огнем из пушки. МиГи всегда несли полный боекомплект к ГШ-23Л: 250 осколочно-фугасных, зажигательных и бронебойных снарядов. Бомбовый удар обычно сопровождали пушечной очередью в сторону цели. Хотя особого эффекта стрельба с большой высоты не давала, но и помешать делу сотня снарядов не могла. После сброса мин ничто не мешало одному из летчиков захватить с помощью РЛС проскочивший вперед F-16, а индикатор ответчика "свой-чужой" помог определить, что это противник. Загнать же F-16 в кольцо прицела и выпустить очередь для опытного аса - дело нескольких секунд. Для ответа на вопрос, почему летчик на земле не доложил о победе, достаточно вспомнить приказы не ввязываться в бой, "избегая международных осложнений", недавний скандал со сбитым южнокорейским "Боингом-747" и инцидент с норвежским "Орионом", после которых полетели погоны руководства ВВС и ПВО, а участники происшествий были тут же переведены в другие гарнизоны. Теперь "раздувателю войны" вполне могло бы грозить наказание за стрельбу без команды. Возможность "нечаянной победы" откровенно игнорировалась при разбирательстве, хотя участников стычки и донимали вопросами коллеги. Поймать победителя за руку по недостаче снарядов тем более никому не могло прийти в голову: после каждого полета боекомплект тут же пополнялся, а его расход списывали немеряно. (Летом 1986 г. стрелку взлетевшего из Кабула Ил-76 что-то померещилось на земле, и он выпустил туда пушечную очередь. Но сообщать об этом не стал, и недостаток сотни снарядов заметили только через месяц, и то случайно.)

На всякий случай ТАСС сообщил, что "в районе Хоста ПВО ДРА сбила один из двух F-16". "Подыграли" и пакистанцы, их официальные источники сквозь зубы сообщили о потере "в учебном полете" одного F-16. В итоге звездочку на борту рисовать было некому. А пять лет спустя в приватном разговоре один пакистанский летчик рассказал, что и в их среде отсутствовала полная ясность. По его словам, причиной был все же "гол в свои ворота", а вину тогда возложили на ведущего пары. Пилоты, сбитые с толку неожиданным маневром МиГов, неудачно выполнили перестроение, в результате готовый стрелять командир оказался позади ведомого и тот попал под удар. Любопытно, что западная печать поначалу описала этот инцидент с точностью до наоборот, доложив, что 29 апреля под Хостом F-16 сбили вражеский истребитель. Позднее рассказ подправили и приукрасили, пустив по свету версию о том, как МиГ и ракетами Р-60М[* Под таким названием ракета прижилась и в советской печати.] расстреляли F-16.

Потеря отрезвила пакистанских летчиков, и они стали вести себя гораздо сдержаннее. Но инциденты продолжались, пусть на время и без трагических последствий. 3 октября 1987 г. пара советских вертолетов, заблудившись, села без топлива близ пакистанского города Читрал. МИД СССР принес извинения, и через два дня экипажи были отпущены. Истребители 168-го ИАП, прибывшие в августе 1987 г. из Староконстантинова на смену прежнему полку, не раз встречались в воздухе с F-16. К этому времени одна эскадрилья полка (12 боевых МиГ-23 и две "спарки") размещалась в Ваграме, а вторая - в Шинданде для использования в приграничных с Ираном районах и на юге. Еще одну эскадрилью МиГов, переброшенную из белорусского Щучина, держали в Кандагаре. Вылетев на бомбометание южнее Джелалабада, истребители как-то встретились с пакистанцами лицом к лицу. Пара F-16, видимо, неудачно выведенная наземным оператором, влезла прямо в боевой порядок груженной бомбами эскадрильи, оказавшись рядом со ст.лейтенантом С.Талановым. Их видели и другие летчики, но шедшие выше истребители прикрытия ничего не смогли сделать - F-16 находились прямо под ними, идя с той же скоростью и тем же курсом. Пакистанцы попали в такую же невыгодную для атаки ситуацию: снизу их поджимал фронт эскадрильи, а сверху нависала "прикрышка". Некоторое время летчики продолжали идти "бутербродом", разглядывая друг друга, после чего пакистанцы, образумясь, отворотом ушли на свою сторону. В другой раз, зимой 1988 г., капитан В.Пастушенко из дежурного звена Баграма ночью поднялся на перехват, отыскал нарушителя и в течение трех минут гнался за ним, готовый сбить, но так и не получил разрешения. На КП решили не рисковать, атакуя "чужака" без визуального контакта - им мог оказаться заблудившийся транспортник или рейсовый самолет. Сами летчики однозначно считали нарушителя истребителем: вряд ли другой самолет мог уходить от МиГа, двигатель которого все время погони работал на "максимале". Той же зимой командир звена В.Маврычев несколько раз поднимался на перехват появлявшихся над Бараки и Гардезом целей. Поймать их ни разу не удалось: при сближении цели уходили вниз под прикрытие горной гряды, и их отметки исчезали с экрана прицела (судя по маневрам и скорости, это были вертолеты).

F-16 в перекрестии прицела - эмблема 120-го ИАП

Схема воздушного инцидента 12.09.1988 г.

Схема воздушного боя Атера и Руцкого

4 августа произошел случай, получивший самую широкую известность. Пакистанцам удалось подловить Су-25 замкомандующего ВВС 40-й армии полковника А.Руцкого. Вокруг этой истории стараниями газетчиков сложилось немало легенд и версий, хотя описание случившегося самим Руцким и отчет его противника - пакистанского летчика-истребителя Атера Бохари (Athar Bokhari) - совпадают даже в деталях. В тот день после утреннего вылета на разведку Руцкой решил "прощупать" Джавару, над которой был сбит в апреле 1986 г. На душманской базе обнаружилось значительное оживление, разгружалось множество машин, грузовики подтягивались и по прилегающим дорогам. Для БШУ выделили восьмерку Су-25 под прикрытием звена МиГ-23. Местом удара назначался квадрат у кишлака Шабохейль южнее Хоста, лежащий в обширном распадке в предгорьях хребта Маздак, откуда до границы оставалось всего 6-7 км. Выйдя к месту, ударная группа должна была занять позиции в четырех зонах, эшелонированных по высоте, пока ведущая пара А.Руцкого и ст. лейтенанта А.Кудрявцева обозначит цели огнем.

Первыми поднялись истребители прикрытия, за ними взлетел штурмовик командира. К Шабохейлю группа вышла уже в сумерках, но ведущий быстро отыскал знакомое место и сразу пошел в атаку. Заходы провели трижды, выходя из атак боевыми разворотами с расхождением пары в разные стороны, чтобы затруднить наводку зенитчикам. Вспыхивавшие внизу разрывы и зарево хорошо видели с остальных самолетов, а для лучшей ориентировки тонувшее в полумраке место удара подсветили гирляндой САБ. Израсходовав боезапас, Кудрявцев пошел на аэродром, а Руцкой занял высоту 7000 м, чтобы оттуда корректировать работу остальных. Получив "добро", пары штурмовиков пошли в атаку. И в этот момент в кабине командирского самолета запищала "Береза".

С пакистанской стороны поначалу заметили появление МиГ-23 прикрытия. С авиабазы Камра поднялась пара F-16, ведомая Бохари. Выйдя к Мирамшаху, он убедился, что МиГи барражируют на значительной высоте над афганской территорией, и перешел к патрулированию, кружа напротив. Вскоре наземный оператор доложил, что с противоположной стороны в направлении границы подтягиваются новые самолеты. Радарный контакт с ними Атер установил с 42 км, а с 33 км различил на экране своей РЛС разделившуюся на пары группу (в этот момент эскадрилья Руцкого начинала штурмовку). Вскоре в наушниках пакистанского пилота зазвучал зуммер - ГСН "Сайдвиндеров" захватили цель.

Обнаружив неприятного соседа, который подкрался намного ниже "прикрышки" и все еще не был замечен ею, Руцкой дал своим "грачам" команду "Уход, уход!" и тут же перешел на снижение, лавируя "змейкой" и стараясь раствориться на фоне гор. Однако "Береза" визжала уже неистово - противник вел его машину в прицеле и был готов к атаке. После серии маневров F-16 оказался в хвосте у Су-25, быстро с ним сблизился и с дистанции 4600 м пустил ракету. Летчик едва успел катапультироваться из разваливающегося самолета. Приземлившись и разобравшись в обрывках карты, он убедился, что оказался в 15-20 км по ту сторону границы. Впереди у него были пять дней скитаний по горам, перестрелки, попытки выйти на свою сторону и, в конце концов, плен на базе Мирамшах, откуда через неделю его и вернули пакистанские власти. Случай с Руцким пакистанцы считали единственной стычкой с советскими летчиками, а все остальные инциденты относили на счет афганских ВВС.

При выводе войск авиация 40-й армии в основном стала проводить "стратегию сдерживания", препятствуя сосредоточению сил моджахедов на дальних подступах. Для обработки назначенных квадратов выделялись 30-40 самолетов, с раннего утра уходивших к границе и успевавших за смену сделать 3-4 вылета. Если цель закрывала облачность или принесенная "афганцем" пыльная пелена, иногда вперед пускали группу Су-17М4, оснащенных точным прицельно-навигационным комплексом ПРНК-54, или придавали один-два таких самолета-лидера штурмовикам и истребителям. Аппаратура "наводчиков" позволяла в автоматическом режиме пройти по маршруту с шестью поворотными и четырьмя целевыми точками, по программе отбомбиться и вернуться на базу ("нажать кнопку здесь и уронить бомбы там"). При этом навигационное бомбометание для остальных сводилось к следованию за лидером и залповому сбросу по команде. На маршруте группы шли колонной звеньев, сохраняя солидные интервалы для безопасности при перестроениях, а в самих звеньях держа строй пеленга с дистанцией 900-1000 м. Вся "колбаса" растягивалась на 25-30 км, чем при удобном случае и воспользовался противник.

12 сентября, на 40-й день после сбитня Руцкого, 12 МиГ-23МЛД из 120-го ИАП вылетели на удар по объектам в долине р. Кунар восточнее Асадабада. Собравшись над приметным ориентиром - озером Суруби, группа направилась к границе. Туда загодя ушли две пары прикрытия: над горным массивом в 50 км северо-западнее места атаки зону патрулирования заняли истребители комэска подполковника Сергея Бунина и его замполита майора Николая Голосиенко, а в 40 км южнее находились майор Семен Петков и ст. лейтенант Владимир Данченков. Однако F-16, привлеченные их появлением, уже находились в воздухе: с базы Камра поднялась пара истребителей лейтенанта Халида Махмуда (Khalid Mahmood)H3 14-й эскадрильи ВВС Пакистана, последовавшая за МиГами параллельным курсом. Уже через несколько минут с земли им сообщили, что в воздухе появилась колонна самолетов - подтягивалась ударная группа. Над Кунаром она повернула на север, ложась на боевой курс вдоль границы. Прикрытие ушло довольно далеко, и ничто не мешало Халиду выйти к середине растянувшейся цели. Ближайшим к нему оказался МиГ-23МЛД (борт №55) капитана Сергея Привалова, крайний в пеленге второго звена. Вынырнув в 13 км от него из густой облачности, Халид услышал, что у него "зафонила" станция предупреждения об облучении: барражировавшие в нескольких минутах полета МиГи разворачивались в его сторону. В планы пакистанского летчика это не входило. Он начал маневрировать, в спешке из полупереворота с креном 135° пустил две ALM-9L и вышел из боя вверх ногами в 1500 м от атакованных МиГов. Одна ракета ушла далеко в сторону, но второй "Сайдвиндер" разорвался над самолетом Привалова, осыпав его осколками. Встряска была сильнейшей, летчика словно ударило, даже ноги сшибло с педалей. Крупный осколок вошел в закабинный отсек в полуметре от его головы, остальные полоснули по закрылку и левой консоли, пробив топливный бак-кессон. Однако после первого шока пилот убедился, что самолет не горит, держится в воздухе и слушается рулей.

К месту стычки на форсаже рванулись обе пары прикрытия, в эфире поднялся крик и мат. Пакистанцу грозили серьезные неприятности - дальности пуска Р-24Р вполне хватало, чтобы сразить его еще перед границей, на земле даже услышали возглас: "Дай я его грохну!" Однако сравнять счет не удалось - с КП приказали всем спешно уходить, опасаясь схватки над удаленным районом, где ситуация не была выигрышной: противник мог ввести в бой новые силы, а МиГи имели небольшой запас топлива. Сбросив бомбы, Привалов повернул домой, за ним потянулась остальная группа. Замыкали строй Бунин и Голосиенко, и тут сзади снова появилась пара F-16. Пакистанцы пошли следом, намереваясь расстрелять МиГи на догоне, однако угнаться за ними не смогли: установив крылья на максимальную стреловидность, те на форсаже разогнались до скорости звука (хотя с подвесным баком существовало ограничение М=0,8). На подходе к Баграму подбитый МиГ пропустили вперед, чтобы он садился первым. Запаса топлива у него практически не оставалось: судя по расходомеру, самолет потерял уже 1200 л керосина. Оставляя мокрый след на бетоне, истребитель зарулил на стоянку, где течь прекратилась сразу после выключения двигателя - горючее кончилось. Севший следом Петков вылез из самолета и с досадой грохнул шлемом о бетонку: "Мать их..! Чтоб я еще летал на "прикрышку"! Я ж этого гада в прицеле держал!"

Пара Су-25 п-ка А.Руцкого уходит на задание

Пробоины в крыле МиГ-23МЛД 120-го ИАП (борт №55) после инцидента 12.09.1988 г.

Вечером на разбор полетов прибыл командовавший ВВС 40-й армии генерал-майор Романюк, склонявшийся к тому, что летчики нарвались на огонь с земли - вывод, куда более выгодный, чем признание нерешительности руководства и недостатков планирования, приведших к растянутости группы и неэффективности прикрытия. Не будь перехвата, не было бы и проблемы. Но летчики, на глазах у которых разворачивалась картина, настаивали на своем. Шедший в третьем звене капитан Игорь Дедюхин на вопрос, почему он решил, что это был F-16, ткнул пальцем в рисунок этого самолета в книжке: "Да как... Я просто видел вот такой".

Пакистанцы после благополучного возвращения на свою базу заявили об уничтожении двух МиГов. Более того, расходившийся Халид рассказывал, что он мог сбить все шесть машин остававшимися ракетами и пушечным огнем, но ему помешала еще одна подоспевшая пара МиГ-23. Вскоре западная пресса разнесла весть о том, что пакистанские солдаты подобрали обломки двух сбитых самолетов. Эта легенда перекочевала и в отечественную печать, недавно вновь появившись на страницах "Крыльев Родины". Имеют хождения и другие версии этой стычки, столь же разнообразные, как и безосновательные. В прессе встречаются и мифические рассказы о сбитом 7 сентября над Пакистаном афганском МиГ-23 и еще одной победе F-16 над МиГ-23 3 ноября.[* 7 сентября "Стингером" был сбит Ан-32, но произошло это у Кундуза в 200 км от границы, а бой 3 ноября описан ниже.] Реально 40-я армия в воздушных боях не утратила ни единого МиГ-23, да и вообще за 1987-88 гг. боевых потерь самолетов этого типа не было. Афганцы же "двадцать третьих" вообще не имели.

Злоключения 55-го "борта" на этом не кончились. На скорую руку его залатали, а через месяц истребитель попал под обстрел на стоянке. Подобравшиеся ночью моджахеды, притащив на себе миномет и ящик боеприпасов, выпустили полдюжины мин, одна из которых разорвалась точно под носом 55-го. В бетоне под его ПВД осталась крупная выщербина, но саму машину чудом не задело, лишь после тщательного осмотра обнаружилась срезанная осколком масленка на передней стойке. Разлетевшиеся осколки пробили кабину соседнего самолета и располосовали фюзеляжный бак стоявшей рядом спарки. Из рваной дыры вылилось полтонны керосина, и следующее попадание могло бы превратить стоянку в костер, но злополучная мина оказалась последней. Еще через две недели с выруливавшего на взлет 55-го сорвалась фугасная "пятисотка", плюхнулась на бетон и покатилась в сторону. Летчик в растерянности притормозил, а выпускавшие его техники после секундного замешательства кинулись врассыпную, прячась за капониры и штабеля боеприпасов. К счастью, взрыватель не сработал. Выждав пару минут, оружейники вернулись к самолету и водрузили бомбу на место.

Оценивая действенность истребительного сопровождения, надо отметить, что в большинстве случаев "прикрышка" свое дело делала, самим своим присутствием сковывая активность противника и предупреждая нападения на советские самолеты. Как известно, "лучший бой - тот, который не состоялся". 15 октября 1988 г. старший авиационный начальник западного направления полковник Григорий Хаустов, вылетев на МиГ-23МЛД под Кандагар, обнаружил вблизи прикрываемой группы пакистанскую пару и, маневрируя, сумел без применения оружия оттеснить противника, заставив его отказаться от атаки.

Боевая работа в Шинданде велась менее интенсивно, из-за чего к осени 1988 г. там оставили только дежурное звено истребителей, основную их часть (29 МиГ-23МЛД и 5 спарок) сосредоточив в Баграме. Дежурство в Шинданде несли посменно, давая возможность отдохнуть в тамошнем "санаторном" режиме, где четверке истребителей преимущественно приходилось осуществлять ПВО аэродрома и сопровождать ударные группы. "Иранке", как звали соседей афганцы, было не до пограничных конфликтов: из-за чувствительных потерь на иракском фронте, отсутствия пополнения самолетного парка и трудностей с запчастями в ВВС Ирана осталось всего около десятка "Фантомов", несколько F-14A и до полусотни более простых F-5. Истребители Шинданда не раз видели на экранах РЛС появлявшиеся с сопредельной стороны самолеты, особенно при рейдах в районе Рабати-Джали, но те уклонялись от сближения, держа безопасную дистанцию. Тем не менее именно на иранском направлении советским истребителям удалось одержать "чистую" победу.

В сентябре ПВО авиабазы четырежды засекала воздушное нарушение границы в провинциях Герат и Фарах, но перехватить цели не удавалось - они сразу же уходили на свою территорию, а пускать ракеты им вдогон не разрешалось. Игра в кошки-мышки затянулась, и после нескольких бесплодных попыток было принято решение отсечь нарушителей от границы и уничтожить. 26 сентября после очередной тревоги в воздух поднялись опытные летчики майор Владимир Астахов и капитан Борис Гаврилов. Выждав, пока нарушители уйдут подальше от границы, они выполнили обходной маневр и атаковали цели с запада, пустив с 7-8 км по одной Р-24Р, как и предписывалось, вглубь своей территории. Атака проводилась над безлюдным горным плато в 75 км северо- западнее Шинданда с высоты 7000 м по радиолокационному прицелу. Визуально попадания они не видели, т.к. противник шел в пыльной дымке у земли, но доказательством победы служили пленки ФКП, зафиксировавшие погасшие метки на экранах прицелов. Через две недели победу подтвердила пехота, во время рейда в указанном квадрате наткнувшаяся на остовы двух вертолетов.

Поврежденный МиГ-23МЛД из 120-го ИАП

3 ноября над Парачинарским выступом произошел еще один бой пакистанских истребителей с афганскими самолетами. В нем вновь участвовал Халид, шедший на этот раз ведомым. Перехватив шестерку Су-22, F-16 повисли на хвосте у их ведущего, шедшего чуть в стороне и выше. Остальные Су-22 отвернули вглубь своей территории, а их командиру удалось поначалу сорвать атаку, развернувшись навстречу противнику. Ведущий F-16 уклонился от него, а выигравший время Халид крутым правым виражом вывернул на афганца и с 5000 м пустил AIM-9L. Су-22 загорелся, но продолжал лететь, волоча хвост дыма и теряя куски обшивки. Ведущий изготовился ударить по нему из пушки, но Халид успел пустить из передней полусферы еще один "Сайдви^дер". Еще до его попадания, развалившего самолет надвое, пилот катапультировался. Обломки упали в 18 км от границы на территорию Пакистана, а летчик капитан Хашим попал в плен. На допросе он рассказал, что Су-22 поднялись из Хоста, причем одно звено-тройка во главе с полковником ВВС должно было прикрывать вторую тройку, штурмовавшую цель, и объяснял исход боя нерешительностью своего командира, покинувшего место стычки у самой границы. Неизвестно, поверили ли в это пакистанцы, но на грунтовой полосе Хоста боевые самолеты базироваться просто не могли. Самому Халиду моджахеды из лагеря, над которым развернулся бой, в знак благодарности подарили автомат Калашникова.

Следующий инцидент с афганским самолетом случился 20 ноября (по другим источникам, 19 или 21). Ан-26 пересек границу и разбился западнее Пешавара, однако пакистанские ВВС не признавали его перехвата. К этому времени участились случаи бегства афганских летчиков на своих самолетах за кордон. 31 января 1989 г., в ту самую ночь, когда последние советские самолеты покидали Баграм, очередной Ан-24 прошел над границей вблизи пакистанского города Банну. Навстречу нарушителю, заподозренному в намерении бомбить город, на учебно-боевом F-16B вылетел бессменный Халид. Обнаруженный им самолет шел на высоте 2400 м, прижимаясь к горам. На появление истребителя он отреагировал включением бортовых огней и снижением для посадки. На свою беду за полосу летчики приняли высохшее русло реки Курам. Коснувшись земли, самолет снес шасси, налетел на пальмы и взорвался. Высказывалось предположение, что транспортник вез в осажденный Хост боеприпасы, большое количество которых разлетелось вокруг места катастрофы. После инцидента афганцы, в свою очередь, обвинили соседа в бомбардировках своей территории, а ТАСС обнародовал сообщение об уничтожении 18 января в районе Ясин-Багай афганской провинции Нангархар двух пакистанских вертолетов, доставлявшихдушманам оружие (годом раньше в телерепортаже М.Лещинского из-под Хоста уже демонстрировались обломки чужого вертолета, объявленного пакистанским).

Новыми трофеями пакистанские ВВС пополнились в 1989 г. После неудачи мартовского мятежа, возглавляемого афганским министром обороны Шах Наваз Танаем и поддержанного летчиками Баграма, Танай с семьей и приближенными бежал в Пакистан на Ан-12. По некоторым источникам, 6 июля вблизи границы был снова сбит Су-22, хотя на этот раз пакистанские истребители явно перестарались - похоже, что нарушители совершали очередной перелет, и второй афганский самолет сумел все же добраться до цели... Однако события, развернувшиеся в афганском небе после вывода советских войск, заслуживают отдельного рассказа.

МиГ-23МЛД к-на Сергея Привалова, ставший 16.09.1988 г. объектом атаки F-16A

Отметки о вылетах на прикрытие и бомбардировку

МиГ-23МЛД м-ра Владимира Астахова, участника перехвата иранских вертолетов 26.09.1988 г.

F-16A Атера Бохари, атаковавшего 4.08.1988 г. Су-25 Александра Руцкого

Майор Анатолий П.Никифоров/ Борисполь Киевской обл.

Заокеанский вояж Ан-30

Фото из архива автора

Участники наблюдательной миссии у Ан-30. В первом ряду: третий справа - автор , четвертый - А.А.Пугачев. Во втором ряду: пятый справа - Н.Т.Гончаренко

13 апреля этого года Ан-30 украинской авиаэскадрильи "Блакитнастежа" взлетел из аэропорта Борисполь для выполнения очередной миссии в рамках подготовки к реализации международного Договора по Открытому небу. Самолету предстояло преодолеть 10000 км до американской авиабазы Райт-Паттерсон, чтобы начать наблюдательные полеты над объектами военной деятельности США. На борту находились 23 человека: экипаж во главе с командиром "Блакитной стежи" подполковником А.А.Пугачевым[* Задание выполнялось полуторным составом экипажа. Вторым командиром был автор этой статьи. (Прим, ред.)], офицеры Центра Верификации МО Украины и два представителя ВВС США, вт.ч. майор Майк Кифер, получивший на конкурсной основе право выполнения полета на Ан-30 с украинским экипажем. Общее руководство миссией осуществлял начальник Центра Верификации МО Украины генерал-майор Н.Т.Гончаренко.

Перелет проходил через Великобританию (авиабазы Мидденхолл и Лоссимут), Исландию (Кефлавик), Гренландию (Сандер-Стрем), Канаду (Гус-Бей) и занял 26 ч 45 мин полетного времени. Его график был рассчитан на 4 дня - по два этапа маршрута в день, что дало возможность экипажу поработать с полной отдачей сил, но без перенапряжения. 16 апреля точно в назначенное время наш Ан-30 занял место на стоянке вашингтонского аэропорта Даллес, который определен Договором аэродромом въезда и выезда. Одним из сильных впечатлений перелета и последующей работы в США была активность военной авиации НАТО. С-5А, RC-135, КС-135 и Е-ЗА в Мидленхолле, Бангоре и Тинкере (США), истребители различных типов в Лоссимуте и Гус-Бее постоянно взлетали и садились на наших глазах. Канадская авиабаза привлекла внимание еще и тем, что там отрабатывают задачи боевой подготовки в суровых климато-географических условиях летчики различных стран НАТО. Она встретила нас необычными для апреля в этой местности сугробами и метелью с порывистым ветром, что оказалось неприятным сюрпризом для майора Кифера. Памятуя о том, что мы выверяли каждый килограмм груза на борту Ан-30, он прилетел в Киев в легком комбинезоне. Выручила единственная меховая куртка, которую мы предусмотрительно прихватили.

О Майке хочется сказать несколько слов особо. Боевой летчик, на В-52 принимавший участие в операции "Буря в пустыне", он отвечал за обеспечение экипажа Ан-30 самой свежей навигационной информацией, касающейся авиабаз, которыми предстояло пользоваться в качестве аэродромов промежуточных посадок и для дозаправки. Он же образцово справился и с тыловым обеспечением (за все платила американская сторона). Высокий, спортивного вида, коротко стриженный, всегда невозмутимый, постоянно готовый прийти на помощь и мгновенно разрешающий все вопросы, находящиеся в его компетенции, Кифер производил впечатление настоящего американца. Но когда речь заходила об авиации, его деловитость пропадала, в глазах появлялся мальчишеский блеск, с которым он рассказывал об удовольствии, получаемом от полетов на В-52 и В-1 В. В Вашингтоне майора встречала милая жена и двое образцово воспитанных детей. Осмотрев наш небольшой, но довольно шумный самолет (натовское обозначение Clank, что означает "бряцание", "лязг"), она быстро простила мужу очередную разлуку.

17 апреля на авиабазе Райт-Паттерсон Ан-30 подвергся придирчивой 8-часовой инспекции, согласно процедурам, предусмотренным Договором. При этом использовались различные неразрушающие методы контроля, в т.ч. и рентген, которые не выявили на борту незаявленной аппаратуры и агрегатов. В последующие два дня были совершены четыре наблюдательных полета общей продолжительностью 14 ч 50 мин. При их выполнении Ан-30 сопровождал американский "коллега" ОС-135В из 55-го авиакрыла.

Выполненная работа порадовала нас результативностью. В наблюдательных полетах было пройдено 5539 км, большей частью в безоблачном небе, над 13-ю штатами США, и комплект фотоаппаратов АФА 54/50 не остался без работы. Контролю подвергся 61 площадной объект. Если учесть, что ширина фотографируемой полосы составляла без малого 10 км, то становится понятным, что объем полученной информации удовлетворяет самым высоким требованиям. Привезенные аэроснимки будут пристально изучаться специалистами, коим по долгу службы положено отслеживать уровни вооружений государств-участников различных военных договоров. Среди сделанных фотографий есть интересные и для непосвященных, например, космодром на мысе Канаверал и все, что его окружает.

Ранее в США с аналогичной миссией побывали представители ФРГ на Ту-154М. Их самолет оснащен оборудованием, номенклатура и характеристики которого максимально приближены к требованиям Договора, что дает куда большие возможности, чем у нашей "тридцатки". Однако в силу ряда причин результативность полетов этого Ту-154 оказалась весьма невысокой. Так, контролю подверглись лишь 10 объектов военной деятельности США. От нас ожидали не лучшего показателя, ведь Ан-30 оснащен только оптическими средствами наблюдения. Высокая же эффективность нашей работы оказалась даже несколько обескураживающей для наблюдаемой стороны. Хочется особенно отметить, что по критерию "стоимость- эффективность" Ан-30 имеет существенные преимущества перед Ту-154М, ОС-135В или С-130, которые используются в качестве самолетов наблюдения в некоторых других странах. Поэтому государства-участники Договора по Открытому небу, не располагающие собственным самолетом наблюдения (а таковых 17), проявляют в последнее время заинтересованность в аренде украинского Ан-30.

Завершающей акцией нашего заокеанского визита стала презентация Ан-30 для аккредитованных в США военных атташе и журналистов. Это мероприятие состоялось 23 апреля в Вашингтоне и вызвало весьма живой интерес. На следующий день Ан-30 взял курс на родину и 27 апреля благополучно приземлился в Борисполе. Позади осталось около 26000 км, пройденных за 66 ч полетного времени без единого отказа авиатехники. Теперь слово за Верховной Радой Украины, которой предстоит ратифицировать Договор по Открытому небу. Авиаэскадрилья "Блакитна стежа" своей работой в США показала готовность технического обеспечения Договора.

Дмитрий П.Кальной, директор Полтавского музея авиации и космонавтики/ Полтава Андрей Ю.Совенко/ "АиВ"

Полтавская история. Часть IV

Фото из архива Полтавского музея авиации и космонавтики

Окончание. Начало в "АиВ", №N°6'96,1,2'97

Стратегические бомбардировки без бомбардировщиков

Всю первую половину июля 1944 г. вопрос о дальнейшей судьбе операции "Франтик" оставался открытым. Интенсивные споры на эту тему, которыми ознаменовалась конференция союзников в Казерте (Caserta, Италия), увенчались победой точки зрения генерала Спаатса - продолжать налеты силами одних истребителей, не рискуя тяжелыми бомбардировщиками до усиления ПВО полтавского авиаузла. Вначале Спаатс планировал применить в будущей операции только двухмоторные Р-38, но задержки с получением советских виз для многих новых летчиков и механиков привели к необходимости использовать смешанную группу из Р-38 и Р-51. Для нового рейда были избраны следующие части 15-й ВА: 14-я FG, базировавшаяся в Триоло (Triolo), 31 -я FG из Сан-Северо (San Severo) и 81 - я FG из Винченцо (Vincenzo). Вести эту группу Спаатс поручил бригадному генералу Строзеру (D.C.Strother).

"Фрэнтик III" началась 22 июля после ряда отсрочек, вызванных плохой погодой и отсутствием виз. Участники операции блокировали румынский аэродромный узел Бузау-Зилестия (Buzau-Zilestia), откуда немецкие истребители взлетали на перехват "Либерейторов" и "Крепостей", в тот момент, когда основные силы 15-й ВА наносили удар по нефтепромыслам Плоешти. Соединение Строзера, насчитывавшее 73 "Лайтнинга" и 41 "Мустанг", по докладам пилотов, уничтожило 41 вражеский самолет на земле, 25 - в воздухе и 23 повредило. Свои потери составили 5 Р-38, еще один истребитель совершил вынужденную посадку на советской территории. [1]

После трехдневного отдыха на украинской земле 33 "Лайтнинга" и 34 "Мустанга" без потерь отбомбились по авиабазе Мелец (Mielec) в Польше, которую ранее, до применения "челночной" тактики, невозможно было "достать" ни из Англии, ни из Италии. Уничтожив на земле 9 вражеских самолетов, 4 паровоза и 13 грузовиков, соединение возвращалось в Пирятин. В это время пилоты шедшей отдельно 307-й эскадрильи 31-й FG заметили группу из 30-40 немецких пикировщиков Ju 87, занятых бомбежкой позиций советских войск. Вот что вспоминает один из участников тех событий Эрнст Шипман (Shipman): "Подлетая к линии фронта, мы видели множество отступающих фашистов. Но мы не стреляли, ибо нашей целью было поразить мощью и славой американского оружия не столько немцев, сколько русских. Внезапно мы увидели большую группу "Юнкерсов", атаковавших русских характерным приемом "мельница". Наш час настал! Хотя нас было всего 12, но численное превосходство немцев не имело значения - перед нами были всего лишь Ju 87. Вслед за нашим командиром Брауном (Brown) мы бросили машины в пике. Завязался маневренный бой типа "собачья свалка". "Штукасы"оказались для "Мустангов" слабым противником. В огне и клубах дыма мы устроили им настоящее избиение. Такого количества одновременно сбитых самолетов я больше никогда не видел". [9] За 20 минут боя "Мустанги" сбили больше половины немецкой группы. [2] 26 июля 55 Р-38 и 47 Р-51 обрушили бомбы на нефтепромыслы в районе Бухарест-Плоешти и приземлились в Италии. Три дня спустя к ним присоединились и 14 истребителей, задержавшихся в Пирятине по техническим причинам.

Советские и американские летчики - участники операции "Фрэнтик-III"

Операция "Фрэнтик IV" началась 31 июля. По дороге из Италии в Украину истребители 82-й FG из Винченцо и 52-й FG с авиабазы Мэнда (Manda) попали в сильный грозовой фронт. Вероятно, стихия негативно отразилась на техническом состоянии самолетов, и программа их работы с советских баз была сокращена. С полтавского авиаузла они выполнили всего два рейда, но это были первые операции, проведенные непосредственно в интересах Красной Армии. 4 августа 42 "Лайтнинга" и 35 "Мустангов" отработали по немецкому аэродрому вблизи города Фокшаны в Румынии. Было уничтожено 7 и повреждено 6 фашистских самолетов, 3 паровоза, проштурмован железнодорожный состав с войсками и 6 зенитных батарей. Американцы лишились 5 самолетов, еще 7 машин сели на вынужденную на освобожденной советскими войсками территории. А 6 августа все оставшиеся в летном состоянии самолеты соединения "Фрэнтик IV" - 26 Р-38 и 27 Р-51, нанесли удар по аэродрому Зилестия (Zilestia) и возвратились в Италию. [3]

Цель не оправдывает средства

Когда мы, бывшие советские люди, вспоминаем о войне (даже те, кто родился после победы), нам обязательно приходит на ум восклицание: "Любой ценой!". Так й воевали - не считаясь с потерями материальными и, особенно, людскими. Американцы же воевали иначе - как будто бухгалтерию вели. Тщательно сопоставив "доходы" и "убытки" третьей и четвертой "челночных" операций, Восточное авиационное командование США пришло к выводу, что действия одних только истребителей обходятся слишком дорого, и кроме того, не способствуют достижению одной из ключевых задач всего проекта "Фрэнтик" - продемонстрировать русским роль американских стратегических бомбардировщиков, чтобы затем получить базы для В-29 на советском Дальнем Востоке. Таким образом, без участия "Крепостей" дальнейшие "челночные" рейды теряли смысл, а вновь направить в Полтаву В-17 Спаатс не решался ввиду по- прежнему слабой ПВО баз.

Оказавшись перед столь трудной дилеммой, американские генералы отдали предпочтение стратегическим императивам и пошли на риск. 6 августа, в день, когда последние машины 15-й ВА стартовали с полтавского аэроузла в Италию, на смену им с английских аэродромов поднялись 78 "Крепостей" и 64 "Мустанга" 8-й ВА, ознаменовав начало "Фрэнтик V". Полковник Грэхэм (D.W.Graham) повел это соединение на бомбежку авиазавода в Рамеле (Rahmel, Польша), выпускавшего "Фокке-Вульфы". Два В-17 вернулись в Англию по техническим причинам, но остальные выполнили задачу с оценкой "отлично". 446 пятисотфунтовых бомб превратили в руины два сборочных и один ремонтный цех, 7 складов, ангары и др. Люфтваффе, испытывая острую нехватку бензина, проигнорировали этот рейд и не оказали никакого сопротивления. Лишь одинокие FW 190 и Ju 88 случайно оказались на пути американцев и были сбиты "Мустангами". [4] На следующий день 55 бомбардировщиков и 29 истребителей подвергли сокрушительному удару нефтеперерабатывающий завод в Тржебине (Trzebinia, Польша), на который было сброшено 828 250-фунтовых бомб. Остальные 10 Р-51 и 2 В-17 из числа вылетевших из Полтавы и Пирятина вынуждены были вернуться на базы по причине сбоев в работе матчасти. 8 августа, не желая больше искушать судьбу, Спаатс приказал силам "Фрэнтик V" взять курс на Италию, а по пути нанести новый удар по аэродромам Бузау-Зилестия. В-17 и 55 Р-51 встретили группу из, примерно, 35 немецких самолетов. В завязавшемся бою был сбит один "Мессершмитт". [5]

Несмотря на явный успех "Фрэнтик V", расчетливые американцы все же оставались недовольны. Дело в том, что в результате летних наступательных операций Красной Армии и открытия второго фронта территория, удерживаемая противником, значительно сократилась, а стратегическое авиационное наступление союзников уже решительно подорвало производственный потенциал Германии. Скрупулезные вычисления показывали. что в новых условиях "челночные" рейды перестали быть экономически оправданными. Поэтому в американских штабах все большее значение стали придавать политической стороне операций, демонстрируя всему миру нерушимое единство союзных армий. Однако и в этой области не все шло гладко. В дополнение к уже известным нам разногласиям относительно усиления ПВО авиаузла 169-й АБОН с начала августа в советско-американских отношениях возникла новая проблема.

Трагедия Варшавы

1 августа польская подпольная Армия Крайова, подчиненная эмигрантскому правительству в Лондоне, подняла в Варшаве антифашистское вооруженное восстание. Очевидной целью этой акции было освободить город от немцев еще до подхода Красной Армии и наступавшего вместе с нею Войска польского. От того, кто выбьет гитлеровцев из столицы, могла зависеть политическая ориентация послевоенной Польши, поэтому местные буржуазные лидеры пренебрегли преимуществами согласованных действий с советскими войсками. Однако немцы оказались сильнее, чем на то рассчитывали, и восстание вылилось в массовое уничтожение жителей города. Британское правительство умоляло Вашингтон хоть чем-то помочь сражающимся оаршавянам, и американцы пообещали сбрасывать им с самолетов все необходимое для продолжения борьбы. Кстати сказать, янки не просто поддались давлению англичан, для поддержки восстания у них были свои причины. Вот что сообщал посол СССР в США А. А. Громыко в телеграмме в Народный комиссариат иностранных дел СССР от 13 октября: "Рузвельта очень интересует настроение американских поляков в связи с приближающимися выборами..." [10]

Сбросить грузы на Варшаву можно было только "челночным" способом. Но Сталин, как нетрудно догадаться, не был в восторге от идеи содействовать переходу власти в Польше к буржуазному правительству. Свое отношение к восстанию он красноречиво выразил в письме Рузвельту и Черчиллю от 22 августа: "Рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна." [11] Такая позиция советского лидера и обусловила дальнейшие события, которые, по версии Инфилда, происходили в следующей последовательности;

Группа летчиков 802-го ИАП на полтавском аэродроме осенью 1944 г. Слева - л-т Фадеев Н.М.

Эвакуация одного из "Мустангов", совершивших вынужденную посадку на освобожденной территории

13 августа Спаатс передал Уэлшу радиошифровку: "Планируется сброс оружия полякам в районе Варшавы. Мы предлагаем перенацелить "Фрэнтик VI" на выполнение этой задачи. (Ранее целью операции "Фрэнтик VI" определялся завод по выпуску ракетных истребителей Me 163. Ее назначили на 10 августа, но отложили по причине плохой погоды. - Авт.) Силы должны быть смешанными и состоять из примерно 70 бомбардировщиков и 100 истребителей. 50 бомбардировщиков сбросят грузы, остальные будут бомбить аэродромы в окрестностях Варшавы. В операции заинтересованы высокопоставленные персоны. Прошу ответ как можно быстрее". В полдвенадцатого ночи заместитель Уэлша Каллен (Cullen) сообщил Перминову, что "планируется бомбардировка одного из аэродромов в ближайших окрестностях Варшавы и пересечение линии фронта на высоте не более 500 футов (около 200 м) над Варшавой или строго на юг от города вечером 15 или 16 августа". Он просил Александра Романовича срочно высказать пожелание советской стороны, по какому именно аэродрому должен быть нанесен удар. О намерении сбросить грузы не было сделано даже намека. [6]

Только через 20 часов Уэлшу, уверенному, что русские с большим подозрением относятся к активности американцев в районе Варшавы, удалось убедить Спаатса и Дина открыть Перминову правду. Реакция советской стороны была мгновенной: Гарримана вызвали в Народный комиссариат иностранных дел и прямо сказали, что СССР не согласен с использованием "Фрэнтик VI" для снабжения повстанцев. В итоге рейд был отложен. Вашингтон, уже успевший принять на себя определенные обязательства, оказался в весьма неловком положении. Но все его дипломатические демарши оказались тщетными - в варшавском вопросе столкнулись две непримиримые позиции, два диаметрально противоположных взгляда на послевоенное устройство Европы. За нежелание помочь восстанию Инфилд в своей книге обвиняет Сталина во всех смертных грехах, перекладывая на него тяжесть всех жертв тех событий. Мы же, ни в коем случае не оправдывая "вождя всех народов", все же заметим, что каждая из сторон добивалась в этой ситуации своих целей и о нравственности применяемых методов вряд ли задумывалась.

Пока в городе шли жестокие бои, штаб Спаатса разработал два альтернативных плана "Фрэнтик VI", но оба они были отклонены советской стороной из опасения, что грузы могли быть сброшены тайно. 20 августа Рузвельт и Черчилль направили Сталину совместное письмо, в котором выражали надежду, что три великие нации все-таки найдут возможность помочь польским патриотам. Но позиция СССР оставалась непреклонной вплоть до сентября, когда стало очевидно, что восстание терпит поражение. Лишь тогда Сталин санкционировал очередной план предстоящей акции, при этом предупредив Гарримана, что на сброс грузов он согласия не дает. 11 сентября операция "Фрэнтик VI" наконец началась. Для бомбежки оружейных заводов в г. Хемнице (Chemnitz, 100 км южнее Берлина) с английских авиабаз поднялись 75 В-17 и 64 Р-51 из состава 96-й, 52-й BG и 20-й FG. На цели обрушились 345 фугасных и 241 зажигательная бомбы, каждая весом по 500 фунтов. Соединение благополучно достигло полтавского авиаузла за исключением одной "Крепости" и двух "Мустангов", получивших повреждения и севших на советской территории. Через два дня, следуя в Италию, 73 В-17 и 55 Р-51 бомбили венгерские сталеплавильные и оружейные заводы в Диосжоре (Diosgyor). Противника в воздухе не было, и потерь американцы не понесли. [7]

К середине сентября Красная Армия уже стояла у стен Варшавы, а части Войска польского даже предпринимали попытки форсировать Вислу. Будущее Польши больше не вызывало сомнений, и Сталин неожиданно дал "добро" на доставку помощи последним восставшим. Как ни странно, американцы оказались не готовы к такому повороту событий. Во всяком случае, они еще два дня собирали для несчастных поляков все необходимое. Только 15 числа соединение "Фрэнтик VII" из состава 8-й ВА поднялось в воздух, но, попав в грозовой фронт и потеряв два "Мустанга", было вынуждено вернуться в Англию. Тем не менее, операция, на подготовку которой ушло полтора месяца, все же состоялась. 18 сентября 110 В-17 из состава 95-й, 100-й и 390-й BG и 73 Р-51 из 354-й, 355-й, 357-й и 358-й FG наконец взяли курс на Варшаву. У трех бомбардировщиков и 9 истребителей обнаружились сбои в работе бортовых систем, и они сошли с маршрута, но остальные произвели выброску. Правда, пользы от нее повстанцам было немного, т.к. к тому времени контролируемый ими район города был уже слишком мал, а долгожданные контейнеры сбрасывались с высоты около 4250 м. В результате большая часть груза попала в руки немцев. (Позже этот факт дал Сталину возможность попрекать союзников за неэффективность их помощи полякам и ставить в пример единичные действия советских летчиков, с 13 сентября начавших сброс продовольствия, медикаментов и вооружения. [12]) К вечеру соединение "Фрэнтик VII", потеряв в бою с "Мессершмиттами" два Р-51, достигло полтавских аэродромов.

Экипаж одного из последних В-17 на полтавском аэродроме в октябре 1944 г. Слева - бригадный генерал Кесслер

Этот "Лайтнинг" стал первым американским самолетом, приземлившимся на советской авиабазе после выполнения "челночного" разведывательного рейда. Из Англии машину привел полковник Каллен. Май 1944 г.

На следующий день все способные подняться в небо американские самолеты - 93 "Летающие крепости" и 62 "Мустанга" - ушли из Миргорода, Пирятина и Полтавы курсом на Италию. По пути они сбросили бомбы на паровозоремонтный завод и узловую станцию Жолнок (Szolnok, Венгрия). Это были последние бомбы в операции "Фрэнтик".

"Забытые в Украине"

"Мой дорогой г-н Молотов,

Вопрос о зимних операциях американских военно-воздушных сил с русских баз был предметом тщательного изучения штаба Соединенных Штатов, а также совещания в Казерте, в котором участвовали генералы Спаатс, Эйкер и Уэлш. В результате... было признано, что сейчас уже слишком поздно развивать наши нынешние возможности, для того чтобы осуществить операции в течение зимы. Этот вывод подкрепляется теми коренными изменениями, которые недавно имели место в военной обстановке, включая советское продвижение на запад и англо-американское продвижение во Франции. Наши вооруженные силы смогут в скором времени создать базы бомбардировочной авиации,... которые будут находиться ближе к будущим целям в Германии, чем те базы, которые мы в настоящее время создай в Советском Союзе.

В результате этих соображений мое правительство желает сделать бедующие предложения:

1. Чтобы операции... после 1 ноября 1944 г. ограничивались использованием одной базы, предпочтительно в Полтаве, для осуществления операций по аэрофоторазведке в течение зимы, в качестве базы, на которой можно будет организовать уход за американским оборудованием, находящимся в Советском Союзе, и ремонт его для таких небольших сквозных операций в течение зимы, которые может позволить погода, и, наконец, в качестве базы, с которой можно будет возобновить более крупные операции весной, в случае, если это окажется желательным.

2. Чтобы для выполнения плана, предусмотренного в пункте 1, Соединенным Штатам было разрешено иметь noaie 1 ноября всего примерно 300 человек персонала на одной базе, которая будет сохранена.

...Мы считаем, что операции, проведенные до настоящего времени..., были весьма ценными как с тактической, так и со стратегической точки зрения. Мы получили возможность нанести удары по некоторым жизненным объектам Германии, например по нефтеочистительным заводам в Руланде. Каждая такая миссия сама по себе оправдывала энергию, затраченную на осуществление этого проекта. Кроме тактической и стратегической ценности, имело место громадное психологическое и моральное воздействие на противника. Этот замысб еще более сблизил народ Соединенных Штатов с народом Советского Союза, и бып внесен большой вклад в дело их прочной дружбы. Мое правительство считает, что психаюгические и моральные факторы в данном случае таковы, что не сзедует оставлять проекта, а что бедует лишь сократить его из-за убовий погоды в течение зшмних месяцев... "

Искренне Ваш, У.А.Гарриман, 29 августа 1944 г. [13]

Итак, операция "Фрэнтик" продолжалась. Но постоянное сокращение потребности в "челночных" рейдах и усиление разногласий между союзниками постепенно свели ее на нет. Полтавский аэродромный узел оказался теперь в 800 км от фронта, и его эксплуатация с военной точки зрения потеряла практический смысл. Однако, как явствует из письма, авиабазы уже успели приобрести самостоятельное значение, не связанное с собственно "челночными" операциями. Они превратились в своеобразный "американский центр" в СССР. Через них в страну прибывали дипломатические представители США, привозили важную корреспонденцию и грузы. Там же собирали американских граждан, ожидавших отправления на родину. Множество важных вопросов решалось в буквальном смысле через Полтаву. Например, 4 марта 1945 г. Рузвельт просил Сталина разрешить 10 американским самолетам совершать рейсы между Полтавой и теми пунктами в Польше, в которых находились бывшие военнопленные американские солдаты и летчики, совершившие вынужденную посадку. [14]

Понятно, что масштаб этих частных операций не шел ни в какое сравнение с грандиозными событиями летнего периода, когда на авиабазах побывало в общей сложности 1030 американских самолетов, включая 529 "Летающих крепостей", 106 "Лайтнингов" и 395 "Мустангов". В ходе 18 рейдов эти машины совершили 2207 вылетов и сбросили на врага 1955 т бомб. Ударам подверглись 12 важных объектов в тылу противника, в воздушных боях было уничтожено не менее 100 немецких самолетов, на земле - более 60. Самолеты-разведчики выполнили 117 боевых вылетов и сфотографировали 174 цели. Наконец, определенная помощь была оказана повстанцам Варшавы. [8] Только за период с мая по ноябрь на аэродромах 169-й АБОН побывали 8916 американцев. [15] Теперь численность американского персонала баз подверглась резкому сокращению. 5 октября первый состав из Полтавы ушел через Ростов и Баку в Каир, откуда военнослужащие США отправились в Ливерпуль. В октябре штаб-квартиру Восточного авиационного командования покинул его руководитель Роберт Уэлш. Из Тегерана он направил Перминову личное послание, в котором писал: "...я получил огромное удовольствие, имея возможность видеть Вашу замечательную работу, а также работу штаба и других подразделений Красных Воздушных Сил, находящихся под Вашим командованием на базах в Полтаве, Миргороде и Пирятине. Благодаря чувству взаимопонимания и симпатии друг к другу у нас установились и существовали самые теплые отношения. Я надеюсь, что убывающий личный состав американских ВВС выполнил свою задачу и оставляет о себе хорошее впечатление. .."[17] Думается, что это письмо продиктовано не столько правилами дипломатического этикета, сколько искренними человеческими чувствами, которые возникали между непосредственными участниками "Фрэнтика" несмотря на непримиримые разногласия между их руководителями.

На прощание 2 октября командир 559-й базы[* Напомним: так в ВВС США именовался полтавский аэродром (см. часть I настоящей статьи).] полковник Давид Ланкастер подписал "Благодарность русскому личному составу на аэродромах Полтавы", в которой, в частности, отмечалось: "Помимо прекрасной работы, проделанной на авиационной базе, надо подчеркнуть и дружественные отношения, сложившиеся между русским и американским личным составом. Боевые действия, проведенные в течение истекших месяцев с этой базы, показали, что непонимание языка и различие обычаев не является преградой для совместной дружной работы этих двух народов". [16] Однако по мере ухода основной части американского контингента и сокращения занятости оставшихся офицеров и солдат столь идиллическая картина стала меняться. Участились случаи "выяснения отношений" между отдельными представителями союзных армий, особенно на почве ревности и злоупотребления алкоголем, а то и просто нарушения правил дорожного движения. И нечему тут удивляться: в течение зимы настоящей работы иногда не было целыми неделями, и от избытка энергии у молодых здоровых парней, как говорится, чесались руки.

В те зимние месяцы, когда в центре Европы гремели исторические сражения, в Полтаве было тихо. Оставшиеся там 200 военнослужащих США чувствовали, что оказались в стороне от главных событий и даже называли себя "забытыми в Украине". [18] Но предприимчивые американцы умеют извлекать выгоду из любого положения. Пользуясь отсутствием реальной боевой работы и должного внимания со стороны своего командования, некоторые из них занялись "своим маленьким бизнесом" типа нелегальной торговли военным имуществом и т.п. Это еще более осложнило отношения внутри авиабазы. Генерал-майор Ковалев, сменивший к тому времени Перминова на посту командира 169-й АБОН, не исключал даже возможности вооруженного столкновения в Полтаве. [19] К счастью, до этого не дошло.

Весной 1945 г. стало ясно, что "челночных" операций над Европой больше не будет, и исход американцев из Полтавы возобновился. Их вывозили транспортными самолетами вместе с наиболее ценным оборудованием через Анкару и Каир. Но большая часть оборудования все же осталась на базах, включая средства радионавигации, которые были официально переданы советской стороне по закону о "ленд-лизе". Все покидавшие Полтаву получали особую памятку, подготовленную штабом Восточного авиационного командования США. В ней говорилось:

"Помни: 1. Место, где ты был, раньше было оккупировано врагом.

2. Русские убрали все бомбы и мины, сброшенные немцами 21 июня 1944 г., и, убирая их, понесли большие жертвы. Бомбы были предназначены для американских самолетов и личного состава.

3. Русские проделали большую физическую работу для нас, создавая нам хорошие условия жизни. Они разгружали вагоны, помогали рыть ямы, снабжали нас водой, помогали питанием и т.д. Ни одна другая нация не сделала для нас столько много, сколько сделали для нас русские.

Вы должны быть честными и правдивыми в своих высказываниях о России. Критиковать общее по одному индивидууму нельзя. Помни, что своим высказыванием можешь испортить результат многомесячных работ и усилий всего нашего командования. Придерживайся фактов".

Ветераны операции "Франтик" и летчики ВВС США возлагают цветы на братскую могилу воинов 169-й АБОН. Полтава, 23.09.1994 г.

 [20] Эвакуация проходила под управлением бригадного генерала Вильяма Ритчи (Ritchie), который последним покинул Полтаву 22 июня 1945 г.

"Фрэнтик" официально закрыли. В соответствии с союзническими обязательствами 169-я АБОН начала передислокацию на Дальний Восток, однако организовать там базы стратегической авиации США было не суждено. Завершить борьбу с Японией Америка собиралась теперь не с помощью "челночных" рейдов тысяч бомбардировщиков, а используя лишь единичные машины, но с атомными бомбами на борту...

Эпилог

...Более полувека отделяют сегодняшний день от событий, которым посвящена эта статья. Как ни странно, но наша полтавская история не закончилась ни тогда, ни даже десятилетия спустя. Точку в ней не давали поставить многие обстоятельства, в том числе безымянные могилы на окраине Полтавы, и тот факт, что солдаты и офицеры 169-й АБОН не были удостоены статуса участника боевых действий. Большинство из них ушло из жизни с чувством горечи и обиды. Но нашлись люди, чья совесть и гражданский долг не могли допустить забвения этой страницы истории великой войны. Сотрудники Полтавского музея авиации и космонавтики начали поиски участников событий и сохранившихся документов. Их упорный труд вскоре дал результаты. Отозвались ветераны полтавских событий, живущие ныне в Киеве, Липецке, Москве, Екатеринбурге, Днепродзержинске, Симферополе, других городах и селах СНГ. Пришли письма и от американских участников операции "Фрэнтик". Появились первые публикации. В 1994 г. Кабинет министров Украины и посольство США в нашей стране поддержали предложение торжественно отметить 50-летие операции, и 21 -22 сентября Полтава встречала гостей. Среди официальных лиц, принимавших участие в праздновании, Украину представляли вице-премьер И.Ф.Курас, главнокомандующий ВВС В.М.Антонец, председатель Совета ветеранов И.А.Герасимов, Россию - командующий Дальней Авиацией РФ В.В.Решетников, Америку - военный атташе посольства США в Украине Джон Шеркус. Делегация ВВС США состояла главным образом из молодых летчиков, но были среди них и ветераны "Франтика": Чарльз Бичам, Ли Кул и Джеймс Стюарт, который, будучи штурманом, первым привел на полтавский аэродром "Летающую крепость" генерала Эйкера 2 июня 1944 г.

Встреча украинских и американских авиаторов положила начало регулярным взаимным дружественным визитам военных летчиков наших стран. Одним из центральных событий юбилейных торжеств явилось открытие вблизи авиабазы памятного знака в честь воинов стран антигитлеровской коалиции, принявших участие в операции. Запомнилось ветеранам и возложение цветов на братскую могилу воинов 169-й АБОН. Уже не на безымянную, ибо ко дню юбилея на гранитных плитах были высечены, а, следовательно, сохранены для потомков имена тех, кто погиб 22 июня 1944 г. В телеграмме, адресованной участникам юбилейной встречи в Полтаве, Президент Украины Л. Д. Кучма так отозвался об операции "Фрэнтик": "Уверен, что это историческое по своему значению событие займет надлежащее место в истории наших народов". Собственно, этой благородной цели авторы и посвятили данную статью.

Архивные источники и литература

1. Glenn В.Infield. The Poltava Affair. N.Y., 1973, p. 176-177.

2. Там же, p. 177.

3. Там же, р. 179.

4. Там же, р. 180, приложения.

5. Там же, р. 182 0.

6. Там же, р. 189-192.

7. Там же, р. 200.

8. Там же, р. 226-227.

9. Р.Ivan, R.LaszIo, S.Gyula. Legi Haboru Magyarorszag Felett. Hungary, 1988, V. II, p. 88.

10. Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945: документы и материалы. М., 1984, т. 2, стр. 235.

11. Там же, т. 2, стр. 181-182.

12. Там же, стр. 214.

13. Там же, стр. 191-192.

14. Там же, стр. 322-323

15. ЦАМО РФ, Фонд 169-й АБОН, оп. 1, д. 64.

16. Там же, д. 62.

17. А.Никитин. "Челночные" операции. "Военно-исторический журнал",№ 11,1975.

18. Thomas A.Julian. Operations at the Margin: Soviet Bases and Shuttle-Bombing. The Jornal of Military History, vol. 57, №4, October 1993, p. 647.

19. Д.Волкогонов. Триумф и трагедия. И.В.Сталин. Политический портрет. М., Изд. АПН, 1989, кн. II, ч. I, стр. 373.

20. А.Орлов. II мировая война: "Летающие крепости" стартовали в СССР. "Модус Вивенди", №13, июнь 1994 г.

Михаил А.Маслов/ Москва

Неудачный дебют "короля истребителей"

Фото из архива автора и Г.Ф.Петрова

ИЛ-3 головной серии

Окончание первой мировой войны не охладило творческий пыл создателей боевой техники различных государств. Но две страны на какое-то время оказались в стороне от этого соревнования: проигравшая войну, униженная Германия и ослабленная революционным кровопусканием, доведенная гражданской войной едва ли не до нищенского состояния Россия. Однако, если развитие военной техники в Германии тормозилось версальскими ограничениями, то в республике Советов внешний сдерживающий фактор отсутствовал и неукротимый дух коммунистических преобразований требовал движения к мировой революции. Поэтому, несмотря на удручающее положение промышленности, Советская Россия имела намерение совершенствовать армию, флот и, особенно, авиацию.

Основным советским авиазаводом того периода являлся московский "Дуке". На нем выпускалось несколько типов "Ньюпоров" и "Фарманов", чуть позже были освоены разведчики "Сопвич 1/2" и DH-4. 30 декабря 1918 г. "Дуке" национализировали, и он стал называться Государственным авиационным заводом №1 (ГАЗ №1). Впрочем, национализация помогла не особо. В 1919-21 гг. завод страдал от недостатка заказов и, соответственно, безденежьем. Происходило разложение коллектива, уходили грамотные, технически образованные работники. Снабжение техотдела завода, ведающего конструкторскими и чертежными работами, практически отсутствовало, достаточно сказать, что бумага имелась только газетная, а карандаши - плотницкие. Среди служащих укрепилось мнение, что техническая документация и чертежи самолетов - лучший материал для заворачивания продовольственных пайков.

Сдвиги к лучшему начались с середины 1922 г., когда появилась программа восстановления и расширения предприятий авиационной промышленности. Уже в конце года распоряжением Авиаотдела ГУВП ВСНХтехотдел ГАЗ №1 был переименован в конструкторский отдел (документальное оформление произошло несколько позже, в январе 1923 г.). Состав КБ был немногочисленным - 4 инженера и 10 чертежников. Возглавил этот небольшой коллектив Николай Николаевич Поликарпов, до этого на протяжении нескольких лет ведущий сотрудник техотдела, а в последнее время и его руководитель. В новой должности Поликарпов находился недолго, тем не менее успел сделать определенные шаги в деле формирования основных идей при проектировании новых самолетов. В частности, благодаря ему были определены основные задачи, которые предстояло решить в ближайшее время:

"1) Оживить русскую конструкторскую мысль в области аэропланостроения.

2) Втянуть при разработке конструкций к разработке деталей аппаратов широкие круги производственников - как мастеров, так и рабочих, обычно не имеющих тесной связи с процессом конструирования.

3) Добиться простоты конструкции аппаратов, использовав при их постройке только русские материалы.

4) Дать Воздушному Флоту современную боевую машину, которая могла бы противостоять Западу на боевом фронте и которая была бы удобна в эксплуатации в боевых условиях."

В феврале техническим директором завода был назначен Дмитрий Павлович Григорович, который также возглавил КБ. Поликарпова перевели в конструкторский отдел Главного Управления объединенных авиационных заводов (Главкоавиа), где он продолжил свою деятельность в области создания новых авиационных конструкций. В то время первоочередной задачей, стоявшей в плане развития Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота, являлось создание самолета-истребителя. Работу над проектом такого самолета Поликарпов вел по собственной инициативе еще с середины 1922 г. Первоначальный вариант, названный конструктором ГУВП-23, был выполнен по схеме биплана. Хотя проект был одобрен вышестоящими инстанциями и рекомендован к постройке, его реализация по ряду причин не состоялась.

Поликарпов вел изыскания и по истребителю монопланной схемы. Этот вариант хотя и выглядел на тот момент необычно, однако представлялся достаточно перспективным. Трудностей с конструкцией, которую предполагалось выполнить из дерева, не предвиделось. А вот выбор приемлемого двигателя представлялся проблематичным. Выбирать, собственно, было не из чего. Закупки подходящих авиамоторов за рубежом являлись делом дорогим и ненадежным. На отечественных заводах в зачаточном состоянии находилось производство двигателей "Либерти" и "Испано-Сюиза". Поликарпов остановился на американском "Либерти" мощностью 400 л.с., который был создан еще в 1917 г. Тогда же на автопредприятиях США началось его массовое производство, при этом использовались многие технические приемы, используемые при выпуске автомобильных двигателей. За 1917-19 гг. заводы Ford, Packard, Lincoln, Cadillac, Marmon и Trego выпустили более 20 тыс. таких моторов, доказавших свои прекрасные эксплуатационные качества. В 1922 г. было принято решение запустить "Либерти" в серийное производство на московском заводе "Икар". Естественно, что ни о какой лицензии в ту пору речь не заходила. В качестве опытного образца использовали трофейный двигатель, по которому и выполнили чертежи в метрической системе мер. Первый "Либерти" российской постройки прошел испытания в декабре 1923 г., а начиная с 1924 г. под обозначением М-5 начал выпускаться на "Икаре" и петроградском заводе "Большевик".

Рабочее проектирование истребителя-моноплана, получившего обозначение ИЛ-400 (истребитель с двигателем "Либерти" мощностью 400 л.с.), началось в марте 1923 г. Возглавили работу Поликарпов и заведующий производством ГАЗ N°1 Иван Косткин. Проектирование велось в инициативном порядке, в нерабочее время. Официальной датой начала создания ИЛ-400 считается 23 мая 1923 г. - именно тогда было получено разрешение Главного Управления Военной промышленности (ГУВП) на проведение работ по новому истребителю. Тогда же в распоряжение ГАЗ №1 из средств Авиаотдела ГУВП, предназначенных для развития конструкторского дела, было перечислено 18 тыс. рублей золотом. Впоследствии Поликарпов вспоминал о тех днях: "Работа страшно захватила нас. Экспериментальный самолет был выстроен в два месяца, причем постройка шла по ночам, так как днем мы работали каждый на своей работе". Строили самолет в помещении заготовительного производства ГАЗ №1, в так называемой экспедиции, подчинявшейся непосредственно Косткину. Ускорению работ способствовала поддержка со стороны директора завода И.М.Немцова.

Группа создателей ИЛ-400 у своего детища. Стоят справа: пятый И.М.Косткин, шестой Н.Н.Поликарпов. Лето 1923 г.

На месте аварии ИЛ-400. Ходынка, 15 августа 1923 г.

Заседание технического комитета ГАЗ №1 в 1925 г. В центре: И.М.Косткин, Н.Н.Поликарпов, В.Д.Яровицкий

Как только лето 1923 г. перевалило на вторую половину, ИЛ-400 был готов. 2 августа аппарат перевезли на аэродром, и начали готовить к испытаниям. Самолет представлял собой моноплан с толстым низкорасположенным свободнонесущим крылом. Фюзеляж имел фанерную обшивку, крыло и оперение - полотняную. Скошенная под "умопомрачительным" углом передняя кромка киля и лобастая моторная часть придавали истребителю необычный и агрессивный внешний вид. Для проведения испытаний пригласили начальника летной испытательной станции Константина Арцеулова, одного из наиболее известных и опытных в то время летчиков. В период постройки ИЛ-400 он консультировал как проектировщиков, так и производственников по управлению самолетом, расположению приборов и оборудования. Так что вопрос об испытателе был решен заранее.

Испытания начали с пробежек, однако ИЛ-400 упорно не желал отрывать хвост от земли. Вначале сместили назад шасси - немного полегчало, затем по требованию Арцеулова переставили стабилизатор на крайний отрицательный угол. Это позволило пилоту 15 августа оторвать машину от земли. Следующие мгновения повергли в ужас всех присутствовавших - ИЛ-400 круто полез вверх. Никакие усилия не позволили Арцеулову перевести аппарат в горизонтальный полет. Тогда он выключил двигатель, и самолет плашмя рухнул на землю с высоты нескольких десятков метров. Из-под обломков извлекли изрядно травмированного, но живого испытателя.

Причиной такого поведения ИЛ-400 явилась чрезмерно задняя центровка, составлявшая 52% САХ. Сегодня, когда любой студент авиационного вуза знает, что для самолетов нормальной схемы эксплуатационная центровка должна лежать в пределах 20-30% САХ, эта ошибка конструкторов кажется поистине чудовищной. Совершенно иначе выглядело сие обстоятельство в 1923 г., когда жестких требований в этом вопросе авиационная наука еще не определила. Казалось бы, при постройке столь необычного самолета первым делом стоило провести исследования в аэродинамической трубе МВТУ, которая имелась в распоряжении ЦАГИ. Но отношения института и ГАЗ №1 в тот период были совсем не партнерскими,нельзя назвать дружественными и отношения Поликарпова с Туполевым, представляющим ЦАГИ. Естественно, в такой ситуации аэродинамические исследования не провели. Однако "не было бы счастья, да несчастье помогло" - после аварии модель ИЛ-400 попала-таки в трубу МВТУ, где полностью повторила поведение самолета 15 августа.

Неудача не сломила конструкторов и не ослабила их уверенности в преимуществах выбранной схемы. Решено было приступить к проектированию перекомпонованной машины, получившей обозначение ИЛ-4006. Ее проект Авиаотдел ГУВП рассмотрел и утвердил 5 октября 1923 г. 8 ноября началось рабочее проектирование, 19 февраля приступили к постройке аппарата, а 20 июня он был готов. Этот вариант заметно отличался от первого. Кабину пилота сдвинули вперед на 300 мм, и центровка составила 30% САХ. Лобовой сотовый радиатор заменили на подфюзеляжный пластинчатый системы "Ламблен", что позволило сделать носовую часть самолета более обтекаемой. Крыло и оперение были увеличены, а их обшивка выполнена из дюралюминиевого гофра, хотя первоначально этот истребитель планировался с деревянным крылом и полотняной обшивкой. Использовался металл и для изготовления нервюр, что позволило уменьшить толщину профиля крыла: в корне - 16% против 20% у первого самолета, на концах - 10% против 15%. Весовое соотношение дюралюминия в конструкции ИЛ-4006 достигло порядка 60-70% против 30% у ИЛ-400. Предполагалось, что в следующих экземплярах количество металлических частей будет увеличиваться.

18 июля 1924 г. оправившийся после прошлогодней аварии Арцеулов совершил на ИЛ-4006 первый небольшой полет по прямой. В дальнейшем на самолете летали также Александр Жуков, Аркадий Екатоя и Михаил Громов, который первым выполнил на нем весь комплекс высшего пилотажа. Летчики отмечали, что "самолет выполняет пилотаж чисто и весьма послушен в управлении". Всего за время заводских испытаний на нем было совершено 25 полетов.

Летные данные, полученные в ходе заводских испытаний Макс, скорость (Н=0), км/ч 263,1 Время подъема на высоту 2000 м, мин 4 - 4,2 Потолок, м 7400 Макс, продолжит, полета, ч 2,5

ИЛ-4006 на Ходынке. Лето 1925 г.

17 октября ИЛ-4006 передали в НОА (Научно-опытный аэродром), где военные летчики испытывали машину до февраля 1925 г. В этот период истребитель несколько раз возвращался на завод для устранения недоделок и мелкого ремонта. На нем установили и опробовали вооружение. Испытатели сделали заключение, что по скорости самолет отвечает уровню современных истребителей. Однако отметили большие нагрузки на органы управления, которые потребовали довести до нормальных значений. Интересно, что в те годы нередко пользовались старыми русскими мерами веса.

Так, в ведомости контрольных взвешиваний от 24 января 1925 г. масса самолета указана 68 пудов, а масса со всей нагрузкой - 91 пуд.

Результаты испытаний в НОА: Макс, скорость, км/ч 274 Посад, скорость, км/ч 100 Время подъема на 5000 м, мин 14-16 Время выполнения виража, с 18-20

К.К.Арцеулов на излечении в Боткинской больнице

В начале февраля 1925 г. на машине установили новый двигатель - предстояла официальная ее демонстрация большим чинам. 9 и 12 февраля состоялись показательные полеты, на которых присутствовал уже набиравший авторитет ВРИД начальника Военвоздухсил СССР П.И. Баранов. В феврале он разрешил (т.е. фактически выделил деньги заводу № 1) открыть заказ на 5-10 истребителей ИЛ-400 с тем, чтобы испытать новый самолет в авиаотрядах и определить его пригодность для ВВС.

В связи с удачными полетами ИЛ-4006 и, как представлялось, предстоящими большими заказами на истребитель возник вопрос о его авторстве. Он был тем более актуален, что 11 сентября 1924 г. в СССР приняли закон о промышленных изобретениях. В результате разбирательства было признано, что инициаторами постройки самолета являются помощник директора авиазавода №1 по технической части Иван Косткин и заведующий опытным отделом завода Николай Поликарпов.[* В этик должностях Поликарпов и Косткин работали в то время.] Именно они сплотили коллектив конструкторов для выполнения задачи, решаемой поначалу на чистом энтузиазме.[** Когда сверхурочная работа стала оплачиваться, а делалось это по увеличенному тарифу, стоимость И-1 составила 85589 руб., превысив стоимость И-2 Григоровича (66291 руб.).] Всего авторами самолета признали 9 человек, их участие определялось следующим образом:

И.М.Косткин - все расчеты фюзеляжа и шасси, расчет устойчивости, управления, общее руководство;

Н.Н.Поликарпов - все расчеты крыла и оперения, аэродинамический расчет, общее руководство;

В.А.Тисов - проектирование и разработка радиатора, шасси, узлы; В.Д.Яровицкий - поверочные расчеты;

B. Я.Яковлев - рамы фюзеляжа, узлы, сборка в мастерских;

Н.П.Тряпицын - разработка бензобаков и бензопроводки;

И.Д.Тряпичников - хвостовое оперение, лонжероны;

C.Т.Плотников - моторная установка; Ю.Г.Музалевский - дюраль, вопросы пайки и сварки.

Вообще вопрос об авторстве в условиях этакой маленькой конструкторской коммуны достаточно коварный. Однако, не пытаясь влезать в дрязги разбирательств, конструкторы отдали авторство на самолет заводу. Таким образом предприятие бесплатно получило право на серийную постройку, что и зафиксировали в протоколе Техкома ГУВП. Однако то, что ИЛ-400 - машина Поликарпова, также неоспоримо, ибо именно он был автором самой схемы самолета, генератором идей при прорисовках будущего аппарата.

В мае на заводе началась закладка головного серийного истребителя. Самолет под обозначением ИЛ-3 должны были сдать в декабре. Здесь стоит пояснить всю путаницу с названиями одного самолета. Первый истребитель, обозначавшийся поначалу ИЛ-400 или И.Л.400, в более поздних документах уже значился как ИЛ-400а или ИЛ-1. Второй опытный назывался ИЛ-4006 или ИЛ-2. Первая серийная машина получила обозначение ИЛ-3, и на заводе так продолжали называть все последующие серийные аппараты. Управление ВВС присвоило истребителю обозначение И-1, и Авиатрест в письме от 18.06.1926 г. категорически (!) потребовал от завода в дальнейшем пользоваться именно этим обозначением.

Головной И-1 (сер. №2888) был построен только в феврале 1926 г. Он имел существенные отличия от ИЛ-4006. Крыло стало деревянным с фанерной обшивкой, радиатор - выдвижным сотовым. Заводские испытания первой серийной машины начались в марте и проводились совместно с НОА. Отзывы летчика-испытателя Филиппова об истребителе были весьма неплохими. 18 марта этот опытный и технически грамотный пилот составил инструкцию по летной эксплуатации самолета. Вот ее наиболее характерные положения:

"Распределительная доска (приборная - Авт.) перед пилотом находится в пределах нормального зрения, поэтому достаточно удобна. Радиатор выдвижной, сотовый, регулируется путем оборота штурвала, который находится слева... движения рукой не утомительны... без лишних мускульных усилий. Положение тела пилота исключительно удобно и даже при длительном полете не утомляет последнего. Сектора газа находятся в удобном месте, руки дотягивать не приходится, так что присущая большинству пилотов привычка во время полета держать левую руку на секторах может осуществляться без утомления руки". Взлет Филиппов характеризует как привычный пилотам, летающим на других самолетах. "ИЛ-3 идет в горизонтальном полете немного ниже горизонта, поэтому все нападки на его слепоту (имеется в виду плохой обзор - Авт.), возникающие у нелетавших на нем летчиков, после небольшого полета по горизонтали отпадают сами собой, так как угол, затемненный крыльями, порядка 30°, вся остальная сфера открыта, чего нет у других самолетов... Интересно было бы получить отзыв воинских частей о величине руля направления, самому мне пришлось использовать их три штуки, причем настоящий "руль направления N92". Вообще поверхность руля направления вполне достаточная, так как на самых малых скоростях самолет слушается ног, входит и выходит из штопора без запаздывания, как только педали поставлены в нейтральное положение... Движения ручки по глубине невелики, самолет хорошо центрирован, моменты от органов управления на ручке подобраны правильно, и мускульные напряжения меньше, чем на всех имеющихся пока типах, считая D-XIII и И-2 Григоровича."

Авария ИЛ-4006 20 мая 1925 г. Летчик Ширинкин перевернулся на нем на пробеге из-за поломки колеса

ИЛ-3 в серийном производстве получил обозначение И-1

Казалось, дела идут на лад. Однако несчастье стояло рядом в ангаре в виде двухместного истребителя 2И-Н1. 31 марта, пилотируя этот самолет, Филиппов погиб: биплан во время скоростного прохода над аэродромом врезался в землю и похоронил среди обломков отважного пилота и летнаба Михайлова. Причиной трагедии стал производственный дефект при склейке крыльев. Это тут же отразилось на судьбе И-1. Техническая секция Авиатреста поставила под сомнение прочность крыла истреби геля, его испытания в НОА были прерваны, и самолет вернули на завод. Конструкция ИЛ-400 рассчитывалась по временным нормам прочности и, надо понимать, не соответствовала вновь введенным нормам образца 1925 г. Тем более, что противники истребителя, которых хватало, отказывались рассматривать прочность крыла с учетом фанерной обшивки. Эти сомнения привели к требованиям усиления конструкции и проведения статических испытаний. Серийные самолеты стояли без крыльев, так как их теперь требовалось усиливать, а для того, чтобы усиливать какими- то выбранными методами, нужно было эти методы проверить.

В результате с серийной постройкой сложилась следующая картина. Всего предполагалось выпустить 80 И-1. Осенью 1925 г. заложили опытную серию из восьми самолетов. Считалось, что все последующие машины будут изготавливаться с учетом летных испытаний этой восьмерки. Затем в плане начинает фигурировать цифра 33 самолета. Однако и это число было уменьшено до 12. Именно столько серийных И-1 в конце концов и построили (вместе с двумя опытными - 14 машин). В связи с дискуссией о прочности изготовление самолетов затянулось до конца 1926 г. Причем уже в июне Научно-технический комитет ВВС признал нецелесообразным вести дальнейшие работы по развитию И-1. Это решение привело к прекращению разработок Поликарпова по этой теме.

ИЛ-3

ИЛ-400

ИЛ-4006

Основные данные И-1 (№2891, проходил испытания в феврале-марте 1927 г.) Размах крыла, м 10,82 Длина, м (в линии полета) 7,69 Высота, м (с увеличенной до 1,470 мм высотой руля напраления) 3,10 Площадь крыла, кв. м 20,0 Полетная масса, кг 1500

Осенью 1925 г., когда положение истребителя-моноплана было еще достаточно прочным, Николай Николаевич разработал эскизный проект, называемый ИЛ-4, а в некоторых документах - И-6, ИЛ-400в. Конструктор предполагал, что в процессе производства ИЛ-4 постепенно заменит ИЛ-3. 30 ноября этот проект подписали директор завода №1 Бавтуто (назначен вместо Немцова) и его помощник по технической части Косткин. На новом истребителе кабина летчика для улучшения обзора сдвигалась вперед на 500-600 мм. За счет увеличения размаха возросла площадь крыла, нагрузка на него уменьшалась с 75 кг/м² до 65 кг/м², что при некоторой потере скорости позволяло увеличить скороподъемность. Для повышения живучести на ИЛ-4 предполагалось применить четырехлонжеронное крыло. Все бензобаки располагались в крыле. Но главной идеей этого проекта было создание целого семейства самолетов с возможностью их взаимозаменяемости в боевых условиях. Поликарпов разработал двухместный истребитель с таким же названием ИЛ-400в, кроме того, существовал еще и проект двухместного разведчика Р.Л.400в. Предлагая эти три аппарата для оснащения ВВС РККА, Поликарпов не без основания надеялся получить изрядную экономию за счет типовой конструкции и большого процента унифицированныхдеталей. Развития все варианты не получили, а в разработку пошел только одноместный истребитель. Этот самолет должен был обладать при полетном весе 1650 кг следующими летными данными: максимальная скорость у земли - 260 км/ч, потолок - 7400 м, время набора высоты 2000 м - 4 мин, полетное время - 2,5 ч.

Проектные геометрические размерь самолетов, создаваемых на базе И-1   Размах, м Длина, м ИЛ.400в (одномест.) 11,72 7,8 ИЛ.400в (двухмест/ 14,0 9,0 Р.Л.400в (одномест.) 16,2 9,0

Каркас горизонтального опрения ИЛ-3

Сборка крыла ИЛ-3

Шасси с временными колесами

Осенью 1925 г. Авиатрест принял проект, и опытный самолет даже начал строиться, однако уже в феврале 1926 г. флюгер настроений повернулся в другую сторону. Было решено: "Вопрос об утверждении эскизного проекта оставить открытым впредь до выяснения результата испытания головного самолета ИЛ-3". Но еще до окончания этих испытаний 26 апреля на ГАЗ №1 последовало распоряжение: работы прекратить и отчитаться о затраченных на ИЛ-4 суммах.

Что же касается серийных истребителей И-1, изготовленных по типу головного ИЛ-3, то они сдавались заводом с конца 1926 г. и в 1927 г. Качество их исполнения было не блестящим. Самолеты имели заднюю центровку, значительно отличаясь друг от друга по этому показателю. Например:

И-1, сер. №2891, центровка 39% САХ (взвешивание 7.01.1927 г.);

И-1, сер. №2895, центровка 37,4% САХ (взвешивание 15.07.1927 г.);

И-1, сер. №2894, центровка 36,7% САХ (взвешивание 4.10.1927 г.).

Данное обстоятельство привело к большой неприятности. 30 марта 1927 г. летчик-испытатель НОА Андрей Шарапов не смог вывести И-1 из плоского штопора. Самолет был разбит, а пилот чудом остался жив. Эта серьезная авария повлияла на характер заключения по испытаниям, подписанного Михаилом Громовым и Иваном Козловым в апреле 1927 г.: "Самолет И-1 в продольном направлении неустойчив. Эта неустойчивость незначительна и не во всех элементах полета обнаружена... Эта неустойчивость по нашему мнению существует от неправильного расположения центра тяжести (слишком отнесен назад). В полете выявление неправильной центровки было обнаружено в следующих случаях: зависание на петле, на одинарном перевороте, давление на ручку при выполнении петли. Исходя из вышеизложенного, можно сказать: в воздухе самолет строг, имеет особенности, требует большого внимания, осторожности, большой тренировки на скоростных самолетах и полетных способностей от летчика. Благодаря вышеуказанным недостаткам самолет И-1 как истребитель использовать невозможно".

Несмотря на столь жесткое заключение, руководство ВВС решило оставшиеся самолеты довести до летного состояния, испытать и использовать в дальнейшем для тренировок. Полеты продолжили, и вскоре получили еще один отрицательный результат. 25 апреля Громову предложили выполнить на И-1 штопор.

Выбор пилота оказался не случаен - еще в январе он на разбившейся впоследствии машине выполнил по 8 витков штопора в каждую сторону. Командование, надеясь на опыт и мастерство Громова, тем не менее обязало его взять в полет парашют системы "Ирвин".

На этот раз присутствие на борту средства спасения оказалось нелишним. Вывести И-1 из штопора не удалось, на высоте 120 м летчик покинул самолет и благополучно приземлился. Этот случай стал первым в истории авиации России, когда жизнь пилота была спасена благодаря парашюту.

После этой аварии руководство ВВС окончательно отказалось от желания обладать истребителем типа И-1. Испытания самолета, однако, на этом не окончились. С середины 1928 г. на специально подготовленном И-1 был выполнен ряд полетов для определения характеристик устойчивости и управляемости. При помощи специальных грузов менялась центровка самолета с целью выяснения ее наиболее выгодных значений. В результате было определено, что зона неустойчивости И-1 начинается со значения центровки 35% САХ, а при центровке 32,5% САХ самолет в воздухе вел себя безупречно. Аркадий Екатов, пилотировавший И-1 в ходе этих испытаний, отзывался о нем весьма положительно, в том числе и о штопорных характеристиках. Кроме всего комплекса пилотажа, Екатов выполнил на И-1 ряд пикирований до скорости около 400 км/ч, чем развеял сомнения в недостаточной прочности крыла самолета.

Летные данные, согласно записи Л.Сутугина от 7.06.1926 г.   ИЛ-4006 ИЛ-3 Скорость макс, на высоте, км/ч 280 295 Скорость макс, у земли, км/ч 274 273.3 Скорость посадочная, км/ч 100 75 Разбег, с 7,9 6 Пробег, с 15 6.7 Вираж,с 18-20 (правый 10-12 левый 9-11 )* (правый 8-11 левый 7-10)** Время набора высоты 1000 м, мин - 2.5 2000 м, мин - 4.75 5000 м, мин - 16-18 * Полет 13.10.1925 г. со стабилизатором площадью 4,50 кв.м ** Полет 16.10.1925 г. с измененным стабилизатором

Киль, руль поворота и пулеметная установка ИЛ-3

Истребитель Поликарпова 2И-Н-1. Катастрофа этого самолета самым негативным образом сказалась на судьбе И-1

Сегодня, глядя с высоты прошедших лет, можно испытывать сожаление, что тогда все-таки победили скептические настроения по отношению к монопланной схеме. Она была отложена на несколько лет, и с появлением в начале 30-х гг. истребителей-монопланов многие вопросы компоновки, соотношения площадей несущих поверхностей и др. пришлось решать заново. А ведь все складывалось совсем неплохо. Недостатки устранялись, геометрия самолета уточнялась. Если на ИЛ-4006 площадь одного элерона составляла 1,3 м² и летчики жаловались на тугое управление, то ИЛ-3 с уменьшенной до 0,855 м² площадью одного элерона не только мягче пилотировался, но и имел лучшие характеристики виража. На истребителе прошли испытания три варианта горизонтального и вертикального оперения. При этом выяснилась любопытная зависимость между ростом летчика и величиной руля поворота. Невысоким пилотам более нравились рули большей площади, а крупные летчики типа Филиппова и Громова вполне были удовлетворены минимумом предложенного.

К 1929 г. истребитель устарел. Для продления его жизни предлагалось установить мотор "Лоррен-Дитрих" мощностью 450 л.с., но это не было реализовано. Последние экземпляры И-1 очевидцы встречали на окраине Ходынки еще в 1933 г. Тогда уже строился истребитель ЦКБ-12, ставший вскоре всемирно известным И-16. Он был создан во многом благодаря бесценному опыту, полученному при разработке И-1.

Истребитель ИЛ-3

ИЛ-4006 имел серебристую окраску. После аварии 20 мая 1925 г. самолет был отремонтирован и использовался для тренировок и отдельных испытаний. После ремонта машину перекрасили, но надпись на борту осталась - изменилась лишь форма букв.

Ранний вариант фюзеляжной эмблемы

Краткое техописание И-1 (серийного)

Одномоторный одноместный истребитель И-1 был выполнен по схеме свободнонесущего моноплана.

Фюзеляж - деревянный, представлял собой ферму, образованную четырьмя сосновыми лонжеронами переменного сечения и поперечными рамами (шпангоутами), собранными из фанеры. Жесткость фермы обеспечивалась раскосами между рамами. Борта фюзеляжа плоские, обшитые фанерой. Обтекатель за головой летчика получен выклейкой из березового шпона на специальной форме.

Крыло - деревянное, двухлонжеронное. Обшивка из фанеры подкреплена стрингерами, часть серийных самолетов имела фрагментарную полотняную обшивку. На концах крыла располагались предохранительные дуги.

Рули и элероны имели дюралевый каркас и полотняную обшивку. Руль поворота с роговой компенсацией. Киль был выполнен заодно с фюзеляжем. Стабилизатор снабжен механизмом изменения угла установки.

Силовая установка включала двигатель водяного охлаждения М-5 (сухая масса 372 кг), который устанавливался на мотораму из деревянных брусьев. Воздушный винт - деревянный, постройки ГАЗ №8. Диаметр винта - 2,8 м (2,9 м), шаг - 2,42 м. Капоты двигателя из дюралюминия. В их верхней части в общем обтекателе находился патрубок воздухозаборника карбюратора и расширительный бачок системы водяного охлаждения. В нижней части - сотовый радиатор общей площадью 0,305 м². Для изменения поверхности охлаждения он перемещался вверх-вниз. Бензобаки, вмещавшие 280 кг топлива, находились в корневой части крыла.

Шасси включало металлические V-образные стойки с центральной распоркой-крылышком, колеса 750x125 мм и хвостовой костыль. Амортизация резиновая шнуровая.

Вооружение состояло из двух пулеметов "Виккерс" или ПВ-1 на синхронной установке ПУЛ-9.

Приложение: чертеж Бе-12

Основные летно-технические характеристики Бе-12 Длина самолета, м 30,1 Размах крыла, м 30,2 Высота самолета, м 7,4 Площадь крыла, кв.м 99 Двигатели, тип ТВД АИ-20Д мощность, э.л.с. 2 х 5180 Взлетная масса, кг 36 000 Масса пустого, кг 24 000 Масса топлива, кг 9000 Масса боевой нагрузки, кг 3000 Максимальная скорость, км/ч 550 Скорость патрулирования, км/ч 320 Взлетная скорость, км/ч 210 Практический потолок, м 12100 Максимальная дальность полета, км 4000 Тактический радиус действия  (при нахождении в районе 3 ч), км 600 - 650 Мореходность, баллы 3 Разбег, м 1200 Пробег, м 1100

Краткое техническое описание самолета-амфибии Бе-12

Самолет-амфибия Бе-12 представляет собой цельнометаллический (из алюминиевых сплавов) двухмоторный свободнонесущий высокоплан с крылом типа "чайка", двумя подкрыльевыми поплавками, фюзеляжем-лодкой глиссирующего типа, палубным свободнонесущим горизонтальным и двухкилевым вертикальным оперением.

Экипаж самолета состоит из четырех человек - командира корабля, его помощника, штурмана и воздушного радиста.

Фюзеляж - двухреданная лодка с плоскокилеватым днищем переменной килеватости (от 60° в носовой части до 27° у первого редана). Конструкция - типа полумонокок, включает 73 шпангоута (№№ 0-72). Плавучесть фюзеляжа обеспечивается тем, что нижняя часть лодки до высоты 3,3 м от первого редана водонепроницаема на протяжении 8 из 10 отсеков, на которые разделена лодка. Между отсеками установлены переборки-шпангоуты с герметизируемыми в закрытом положении дверьми. Объем водонепроницаемой части, рассчитанный с учетом волны высотой до 0,75 м, составляет 81450 л. Осадка на плаву с убранным шасси составляет 1,55 м, с выпущенным - 2,63 м. Все элементы лодки для защиты от коррозии имеют различные виды специальных покрытий.

В передней части фюзеляжа расположены кабины штурмана и летчиков, для входа которых в самолет предусмотрена открываемая внутрь дверь на правом борту перед отсеком шасси. Для выхода летчиков на палубу при базировании на воде, а также для их катапультирования служат два люка в потолке пилотской кабины, которые закрываются сдвижными крышками. Крышки могут сдвигаться назад на 650 мм, а при катапультировании - на 1250 мм. Снизу в передней части фюзеляжа (район форштевня) размещен открываемый поворотом вниз-вперед на угол 73,5° аварийный люк штурмана. Сверху в передней части имеются эксплуатационноаварийный палубный и якорный люки, используемые при базировании на воде для постановки самолета на бочку или якорь, взятия на буксир и заправки топливом на плаву. Там же, а также в зонах входных дверей на правом борту установлены причальные утки для удержания плавсредств, причаливаемых к самолету. В зоне кабины штурмана по обе стороны от палубного люка имеются механизированные буксирные утки, открываемые дистанционно для сброса буксирных усов. По бортам передней части фюзеляжа имеются брызгоотражатели.

Кабина радиста расположена сразу за центропланом. Над его рабочим местом установлен открываемый блистер. Все кабины экипажа негерметичны, в связи с чем высота полета самолета ограничен 8000 м. Для поддержания необходимого микроклимата они отапливаются и вентилируются воздухом, отбираемым от последних ступеней компрессоров маршевых двигателей. Рабочие места экипажа оборудованы кислородной системой. Кресло штурмана установлено на рельсах и может разворачиваться в сторону бортовых панелей. В случае покидания самолета в воздухе кресло штурмана свободно выпадает через носовой аварийный люк. Катапультируемые кресла летчиков размещены на подвижных каретках. Для посадки в них через нижние люки в полу кабины летчиков и для безопасного катапультирования каретки кресел выполнены откатывающимися назад.

В средней части фюзеляжа расположены ниши основных опор шасси и грузовой отсек длиной 6 м, над которым находится ' одностворчатый люк для загрузки средств поиска и поражения на плаву, а снизу - днищевый двустворчатый люк с разъемом по килевой плоскости. Створки днищевого грузолюка в закрытом положении запираются штангово-штырьевыми замками. На правом борту имеется задняя входная дверь, служащая также аварийным выходом для радиста при покидании самолета в воздухе. Дверь открывается внутрь, снабжена пневмоприводом и защитным щитком. За ней расположен контейнер с аварийной надувной спасательной лодкой. Все двери и люки, а также блистер радиста герметизируются в закрытом положении надувными шлангами, подача воздуха в которые осуществляется после закрытия замков. Под днищем у заднего редана установлен управляемый необратимым гидроусилителем руль для маневрирования на воде, а за реданом - хвостовая опора шасси, ниша которой закрывается створками.

Крыло - высокорасположенное типа "чайка", трапециевидное в плане, свободнонесущее, двухлонжеронное, кесонное. Скомпоновано из профилей с большой относительной толщиной: центроплан - 20% и концевая нервюра консоли -14%. Состоит из пяти частей: прямого с постоянной хордой центроплана с углом поперечного "V" 20°, двух средних и двух отъемных частей с небольшим отрицательным "V", равным -1°30\ Механизация включает однощелевые выдвижные закрьлки и элероны. Закрылки приводятся в движение шариковинтовыми механизмами. Особенностью является наличие трансмиссионного вала обратной связи, позволяющего по сигналу рассогласования (в случае разрушения основного вала) остановить перемещение закрылков, предотвращая переворот самолета. Каждый элерон снабжен триммером с электрическим управлением. На консолях крыла расположены по две посадочные фары, а на левой -контейнер для ориентирных морских бомб.

К консолям крыла на пилонах крепятся неубирающиеся в полете однореданные поплавки опорного типа с плоскокилеватым днищем. Каждый поплавок имеет полный объем 2157 л и разделен на 5 водонепроницаемых отсеков. Поперечная остойчивость самолета обеспечивается при затоплении одного из отсеков поплавка, имеющего наибольший объем. Во избежание зарывания в воду поплавки установлены под углом 5° к горизонтали.

Хвостовое оперение состоит из стабилизатора с углом поперечного "V" 5,5° и двух шайб-килей, развернутых вправо по направлению полета на 2° для компенсации реактивного момента воздушных винтов. Рули направления на самолетах первых серий имели полотняную обшивку. Каждый руль высоты и направления снабжен электроуправляемым триммером.

Шасси - трехопорное, с хвостовым колесом. Амортизация - масляно-воздушная. Система торможения снабжена антиюзовой автоматикой. Позволяет эксплуатировать самолет с бетонных и грунтовых ВПП при прочности грунта не менее 7 кгс/см². Главные опоры шасси - одностоечные, расположены по бортам фюзеляжа перед первым реданом, убираются в ниши и закрываются двумя щитками. Каждая опора состоит из амортизационной стойки с установленным на полуоси тормозным колесом КТ83А (1450x520 мм), фермы, V-образного подкоса и замков выпущенного и убранного положений. Выпуск и уборка опоры осуществляются гидравлическим цилиндром-подъемником, шарнирно прикрепленным к подкосу и рычажному механизму, связанному с фермой. Нижний щиток жестко закреплен на амортизационной стойке, а верхний - поворачивается при уборке или выпуске опоры с помощью рычажного механизма. Основной материал главных опор шасси - сталь ЗОХГСА, шарнирных соединений - нержавеющая сталь 14Х17Н2, бронза БрАЖМцЮ-З- 1,5 и БрАЖН 10-4-4. Хвостовая опора - рычажного типа, убирается в специальную нишу и закрывается двумя створками. Состоит из амортизатора, траверсы, V-образного подкоса, управляющей и следящей систем управления поворотом хвостового колеса, нетормозного колеса К329 (950x350 мм) и замка убранного положения опоры. В выпущенном положении хвостовая опора фиксируется сегментным замком, расположенным внутри гидроцилиндра- подъемника. Внутренняя полость подшипников колеса загерметизирована от попадания воды. Выпуск и уборка хвостовой опоры осуществляются гидравлическим цилиндром-подъемником. При взлете и посадке самолета хвостовое колесо фиксируется от разворота стопором с пневмоприводом. Основной материал хвостовой опоры - маломагнитные титановые сплавы, диска колеса - антимагнитный алюминиевый сплав АМгб.

Силовая установка состоит из двух маршевых ТВД АИ-20Д (2-4 серий) мощностью 5180 э.л.с. и вспомогательной силовой установки (ВСУ) АИ-8. Маршевые двигатели установлены над крылом, в местах стыка центроплана со средними частями крыла. Четырехлопастные воздушные винты АВ-68Д диаметром 5 м, оборудованные системами автоматического флюгирования, вынесены вперед и удалены от воды на 3,5 м. ВСУ размещена в задней части фюзеляжа. Забор воздуха при ее работе осуществляется из фюзеляжного отсека, оборудованного люком-заборником, открывающимся с помощью пневмопривода. Вывод выхлопных газов - через отверстие в левом борту самолета. Использование ВСУ возможно до высоты 3000 м.

Топливо - авиационный керосин Т-1, ТС-1 - размещено в 8 мягких топливных баках в центроплане, 2 кессон-баках в средних частях крыла, а также в фюзеляжном центровочном мягком баке. Максимальная масса топлива - 9000 кг, объем - 11300 л. В грузовом отсеке предусмотрена установка дополнительного бака на 1800 л. Крыльевые баки разбиты на две автономные группы - левую и правую, топливо из которых поступает в расходный бак. Крыло типа "чайка" обеспечивает надежную подачу топлива в этот бак самотеком, но непосредственно к двигателям его подача производится подкачивающими насосами. На самолете имеется система централизованной заправки, обеспечивающая прием топлива как на земле (от стандартных аэродромных заправщиков), так и на плаву (от специально оборудованных танкеров). Заправка на плаву может выполняться при движении танкера и самолета в кильватере. Весь процесс, начиная с подтяга шланга-буксира, полностью механизирован. Узел заправки на плаву расположен в носовой части лодки по правому борту. Установленная на самолете система аварийного слива топлива позволяет в полете слить за 6 мин до 5000 л. На борту имеются система заполнения надтопливного пространства баков нейтральным газом, средства обнаружения и тушения пожара в отсеках двигателей и ВСУ.

Оборудование. Самолет оснащен комплектом функционального оборудования, предназначенного для реализации полета, решения задач самолетовождения, инструментальной посадки в условиях ограниченной видимости и ночью, а также комплектом целевого оборудования, позволяющего вести поиск и борьбу с подводными лодками противника.

Гидросистема предназначена для выпуска и уборки опор шасси и закрылков, открытия створок грузолюка, а также торможения колес. Состоит из двух автономных по источникам питания систем - основной и запасной. Основная гидросистема дублирована, ее насосы установлены на двигателях. Насос запасной системы работает от электропривода. Номинальное давление в обеих системах 15 МПа (150 кгс/см²), рабочая жидкость - АМГ-10. Обе системы закрытого типа, с наддувом гидробаков.

Пневмосистема обеспечивает работу силовых пневмоцилиндров, наддув радиоэлектронного оборудования, гидробаков и шлангов герметизации, а также служит для аварийного открытия люков летчиков, штурмана и радиста. В качестве источников сжатого воздуха в функциональных системах используются баллоны, а в системе питания - центральный баллон и электроприводной компрессор, обеспечивающий компенсацию расходования воздуха на плаву и в полете. Номинальное давление в центральной системе питания 15 МПа (150 кгс/см²). Особенностью использования электроприводного компрессора в пневмосистеме является его периодическое включение (до 20% времени полета). На самолете обеспечена высокая сухость воздуха, идущего на наддув радиоэлектронного оборудования, гидробаков и шлангов герметизации. Другая особенность пневмосистемы - широкое использование алюминиевых сплавов в конструкциях силовых пневмоцилиндров, обусловленное стремлением повысить их коррозионную стойкость в морской вюде и в морском воздухе.

Основная система электроснабжения - постоянного тока напряжением 27 в. Источники питания: четыре стартер-генератора, установленных по два на каждом двигателе, один генератор ГС-24А на ВСУ и две аккумуляторные батареи. Системы электроснабжения переменным однофазным и трехфазным током применяются для питания блоков целевого оборудования и вооружения.

Противообледенительная система воздушно-теплового типа применяется для борьбы с нарастанием льда на крыле, оперении и воздухозаборниках двигателей. Лопасти воздушного винта имеют электроподогрев.

Система управления самолетом - штурвальная безбустерная со смешанной проводкой (в продольном канале дублированной). В кабине летчиков установлены 2 рулевые колонки (на стоянке, при застопоренных рулях могут для удобства отбрасываться в переднее положение) и двойные педали управления. Усилия на командных рычагах снижаются с помощью триммеров, а также сервокомпенсаторов (в каналах крена и курса). Парирование разворачивающего момента при отказе одного из двигателей - автоматическим отклонением триммеров рулей направления: Стопорение рулей механическое, с помощью тросовой системы. Полет в автоматическом режиме обеспечивает автопилот АП-6Е, рулевые машинки которого подключены к проводке тросовой системы управления по параллельной схеме.

Пилотажно-навигационное оборудование. На самолетах первых серий устанавливалась пилотажно-навигационная система "Путь-1М", позже - "Привод-Е", предназначенная для полуавтоматического пилотирования по заданному курсу и захода на посадку с использованием наземного комплекта аппаратуры РСБН-2С.

Радиооборудование обеспечивает беспоисковую и бесподстроечную радиосвязь с наземными радиостанциями и другими самолетами, выход самолета на аварийную радиостанцию и связь с потерпевшими бедствие. Состав радиооборудования типовой для подобного класса машин: радиостанция дальней связи Р-807 (РСБ-70), командная УКВ-радиостанция Р-802Б (РСИУ-5), самолетное переговорное устройство СПУ-7, магнитофон МС-61, доплеровский измеритель путевой скорости и угла сноса ДИСС-1, радиовысотомер малых высот РВ-УМ, автоматический радиокомпас АРК-11, УКВ-радиокомпас АРК-У2 и др.

Фотооборудование включает: ручной неавтоматический аэрофотоаппарат АФА-27Т-49 (для фотографирования объектов через бортовые застекленные люки с рук); фотоприставку ФАРМ-2 (для фотографирования и одновременного наблюдения за экраном индикатора РЛС "Инициатива-2Б"); аппараты с дистанционным управлением: А-39 (для дневного фотоконтроля результатов сброса грузов через грузолюк) и съемного АФА-42/20 (для дневной маршрутной аэрофотосъемки, а также для фотоконтроля результатов сброса грузов с подкрыльевых держателей).

Морское оборудование самолета, в основном, размещается в кабине штурмана и позволяет выполнять операции по взятию самолета на буксир, постановке на бочку, заправке топливом на плаву и т.п. Для базирования на необорудованной акватории имеется якорное устройство (донный якорь адмиралтейского типа массой 19 кг, лебедка с тросом, якорный ус с замком для крепления за бортовой уток), а также линеметатель с тросом длиной 200 м. Помимо этого, в отсеках самолета размещаются сигнальные флажки, мегафон, ручные водооткачивающие насосы, пластыри и др. оборудование для устранения последствий пробоин.

Аварийно-спасательное оборудование включает: средства катапультирования летчиков (телескопический стреляющий механизм ТСМ-1880 и систему принудительного отделения их от сидений), парашюты С-4Б, индивидуальные морские спасательные костюмы членов экипажа МСК-3, надувную лодку ЛАС-5М с аварийной радиостанцией Р-850. В ранцах парашютов всех членов экипажа имеются надувные лодки МЛАС-1, кислородные приборы КП-27 и аварийный продовольственный запас.

Поисково-прицельная система самолета ППС-12 включает: радиогидроакустическую систему "Баку", авиационный поисковый магнитометр АПМ-60Е, радиолокационную станцию "Инициатива-2Б", автоматический навигационный прибор АНП-1 В-1, прицельновычислительное устройство ПВУ-С "Сирень-2", автопилот АП-6Е, некоторые элементы пилотажно-навигационного оборудования. Основным источником информации о подводной обстановке являются радиогидроакустические буи, для получения сигналов от которых на самолете имеется приемное устройство СПАРУ-55 (не имеющее электрических связей с элементами ППС-12). На модернизированных Бе-12Н установлены: магнитометр АПМ-73С и доработанная РЛС "Инициатива-2БН", многоканальное унифицированное приемное устройство "Нара" и прицельно-вычислительное устройство "Нарцисс" с анализатором цели.

Вооружение Бе-12 включает бомбардировочное и минно-торпедное, состоит из противолодочных бомб, включая ядерные, торпед АТ-1 (АТ-1М), некоторых образцов мин, радиогидроакустических буев РГБ-Н, РГБ-НМ, РГБ-НМ-1, РГБ-1, РГБ-2 и ориентирных морских бомб. Всего возможно около 24-х вариантов вооружения, в т.ч. и не противолодочного характера. В поисковом варианте на самолет можно подвесить до 90 буев, в поисково-ударном - 36 буев и торпеду, а в ударном - три торпеды. Для прицеливания по подводным лодкам применяется ПВУ-С, по надводным невидимым - РЛС, а по визуально видимым - ночной коллиматорный прицел бомбометания НКПБ-7. Нормальная боевая нагрузка составляет 1500 кг, перегрузочная - 3000 кг.

Некоторые рекорды, установленные на Бе-12 в классе самолетов-амфибий Вид рекорда Показатель Дата К-p экипажа Дальность по замкнут, маршруту 2562,897 км 25.10.73 г. В.Святошнюк Высота 12185 м 27.10.64 г. М. Михайлов Скорость на базе 100 км 596,514 км/ч 19.04.76 г. В.Святошнюк Скорость на базе 500 км 552,279 км/ч 24.04.68 г. А.Сушко Скорость на базе 1000 км 544,693 км/ч 9.10.68 г. А.Сушко Высота в горизонт, полете 8289 м 28.04.75 г. В.Ефимов С коммерческим грузом 1000 кг Высота 11336 м 23.10.64 г. М.Михайлов Скорость на базе 1000 км 526,011 км/ч 21.02.70 г. А.Сушко Скорость на базе 2000 км 556,789 км/ч 31.10.72 г. П. Якушин С коммерческим грузом 2000 кг Высота 11336 23.10.64 г. М.Михайлов Скорость на базе 1000 км 530,564 км/ч 8.07.70 г. А.Смирнов Скорость на базе 2000 км 556,789 км/ч 31.10.72 г. П. Якушин С коммерческим грузом 5000 кг Высота 10685 м 24.10.64 г. М.Михайлов Высота в горизонт, полете 9368 м 3.05.76 г. В.Святошнюк Скорость на базе 1000 км 526,606 км/ч 9.07.70 г. А.Захаров Скорость на базе 2000 км 488,722 км/ч 30.10.73 г. А.Сушко Время подъема на 3000 м 5 мин 6,2 с 14.11.74 г. А.Захаров Время подъема на 6000 м 12 мин 24,6 с 5.11.74 г. В.Авершин Время подъема на 9000 м 27 мин 3,4 с 29.04.75 г. В.Ефимов С коммерческим грузом 10000 кг Высота 9352 м 27.10.64 г. М.Михайлов Максимальный груз, поднятый на высоту 2000 м Масса груза 10100 кг 27.10.64 г. М.Михайлов

Бе-12НХ

Второй прототип Бе-12

Бе-12П (RA-00073) (магнитометр демонтирован)

Бе-12 ПС

Серийный Бе-12

Летающая лаборатория Бе-12П-200

Первый прототип Бе-12

Серийный Бе-12

Серийный Бе-12

10-14 июня в 831-м Галацком истребительном авиаполку ВВС Украины (г. Миргород) с миссией "породненных авиабаз" находилась группа представителей 333-й авиаэскадрильи 4-го истребительного крыла ВВС США с авиабазы Сеймур Джонсон (штат Северная Каролина). Репортаж об этом событии читайте в рубрике "Панорама" на стр. 3

Фото С.А.Попсуев

Оглавление

«Авиация и Время» 1997 № 3 (23)

Панорама

Три победы одного коллектива

Самолет-амфибия Бе-12. «Чайка» из Таганрога

«Чайка» над морем*

Когда "Чайка" спускается на землю...

"Чайки" в ВМС Украины

Жаркое небо Афганистана. Часть IX. Война в воздухе

Заокеанский вояж Ан-30

Полтавская история. Часть IV

Неудачный дебют "короля истребителей"

Приложение: чертеж Бе-12 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg