«Наш Современник, 2005 № 06»

По пути в Москву я сошел на одной из станций под Рязанью и шел вечер и всю ночь пятьдесят километров по весенней распутице до того села, где в это время жила моя мать. Помню, на следующий день, когда я, попрощавшись с мамой, уходил обратно на станцию, меня вышло провожать все население деревни — одни женщины, от девочек до старушек: в селе не было ни одного мужчины, все ушли на фронт…

В отделе кадров артиллерии меня долго не задержали и вручили предписание убыть в г. Бронницы Московской области, где формировался 827-й Отдельный армейский разведывательный артиллерийский дивизион 16-й армии Западного фронта (827-й ОАРАД). Было это в мае 1942 года, когда мне исполнилось всего только 18 с половиной лет. С этого момента началась моя фактическая командирская армейская жизнь.

16-я армия под командованием К. К. Рокоссовского в 1942 году вела позиционные бои. Основные события в это время происходили на южных фронтах, и Рокоссовский вышел в Ставку с предложением о прорыве германского фронта для помощи нашим войскам, которые сражались на юге. Но это предложение тогда не прошло. Войска накапливали силы, учились воевать.

Мы осваивали звукометрическую технику ведения артиллерийского огня, когда по звуку выстрелов вражеских орудий определяется их местоположение и потом наносится ответный удар.

Летние бои 1942 года были боевым крещением для звукобатареи, началом ее боевого пути. Первые засеченные вражеские батареи, первые координаты, переданные нашей артиллерии, первые огневые удары по врагу, проведенные со звукометрической корректировкой. Все вроде бы как надо, все по науке. Но чего-то не хватало. Не хватало чего-то существенного, необходимого на войне, — не хватало веры в свое оружие.