«Солдат Рон»

Рон проснулся в холодном поту. То, от чего он вырвался в реальность, напугало его до полусмерти. Сердце бешено колотилось в ритме боевых барабанов. Кошмар был слишком детальным, слишком тактильным и осязаемым, чтобы быть просто кошмаром. Левая рука всё ещё горела от несуществующей раны, нанесенной магловским артефактом. Что это было?

В отличие от обычных снов и изредка случающихся кошмаров, этот не собирался забываться или терять детали с каждой секундой после пробуждения. Он кинжалом врезался в память, клеймом был выжжен на сетчатке. Первобытный ужас, что-то примитивное, но от того не менее страшное.

Рон попытался забыть это, но воспоминания с каждой секундой раскручивались в калейдоскопе образов и эмоций, погружая его обратно в тот ужас…

— Ты кто такой и как здесь оказался?! — грузный мужчина в брезентовом плаще и стальной каске, окрашенной в оливковый цвет поднял его за ворот и приблизил к своему лицу. — Как ты здесь оказался, твою мать?!

— Я… Я-я-я… — Рон был настолько испуган, что не мог связно мыслить, в кармане пижамы испуганно заметалась Короста.

Секунду назад он лег в кровать после утомительного дня охоты на садовых гномов, но вот он посреди грязного оврага, с усиленными досками стенками, в грязной вонючей луже, в которой плавают какие-то черные сгустки.

— Говори!!! — брызнул слюной и злобой страшный мужчина. — Кто ты такой и как оказался на линии фронта?! Ты говоришь на человеческом языке?!

— Я-я-я… А-а-а-а-а!!! — Рон разревелся от страха и жуткого дискомфорта. В штанах стало мокро и тепло.

— Ух, паскуда! — отбросил Рона от себя страшный мужчина.

Рон упал спиной в глубокую лужу, которая поглотила его полностью. При испуганной попытке вдоха в рот попала тухлая и грязная вода. Он начал захлебываться, отчаянно барахтаясь и пытаясь вынырнуть наружу. Легкие жгло огнем, глаза щипало, что-то склизкое скользнуло по спине. К парализующему страху добавилось ощущение омерзения и боязни чем-то заразиться, ведь не оставалось сомнений, что это что-то живое и болезнетворное. Рон этого не понимал разумом, но подсознание четко давало осознание омерзительности и брезгливости в смеси со страхом смерти.