«Когда пришли техасские коршуны»

Шериф Малькольм сворачивал сигарету, когда за городом раздался выстрел. За ним сразу последовал целый залп. Эхо, отразившись от холмов, вошло в город Колумбус.

Малькольм отбросил табак и бумагу, схватил свою шляпу и выбежал на улицу. Солнечные лучи ударили ему прямо в лицо. Шериф не хотел верить своим глазам, но представшее перед ним было фактом.

Пять всадников в серых мундирах конфедератов скакали к городу. Над дулами их карабинов еще вились белые пороховые дымки. Из-под копыт их лошадей поднимались длинные пылевые шлейфы.

Малькольм закрыл глаза и попытался прогнать свое видение. Может быть, он уже бредит? Или он вчера слишком долго был на солнце без шляпы?

Он открыл глаза — пять всадников по-прежнему были здесь. Сейчас они уже достигли единственной улицы Колумбуса. Их мундиры были изношены, но форма армии южных штатов была еще четко различима. И все это, хотя война кончилась уже более года назад, было перед ним. Или эти пятеро хотели продолжать ее на свой страх и риск?

Сердце Малькольма заколотилось. Его рука опустилась к револьверу.

Он наблюдал, как пять всадников рысью пересекли улицу. Приклады их карабинов касались шенкелей. Они двигались так, как двигается кавалерийский патруль по враждебной территории. Их гибкие тела раскачивались в седлах, и небольшой дорожный багаж скрипел и грохотал при каждом шаге их лошадей.

Где-то открылось окно, и в нем появилось любопытное лицо. Тотчас же один из всадников выстрелил из своего карабина, и человек испуганно отшатнулся.

Все это развернулось перед шерифом Малькольмом ранним утром в небольшом городке Колумбус, расположенном где-то в Техасе. Сам Малькольм был настоящим янки. Он был назначен на этот пост военным правительством северян. Целая страна — гордый, страстный Юг — изнемогала под твердой рукой этих новых господ.

Пятеро всадников, приблизившись рысью к шерифу, одновременно остановили своих лошадей. Их вожаком был большой суровый мужчина с серыми глазами и русыми волосами. Теперь Малькольм стоял в паре шагов против него. Жить ему после этого мгновения оставалось не более трех минут, но он еще не знал этого.

— Вы здешний шериф? — услышал он хриплый голос.

Он кивнул.

— Верно. А кто вы? — Медленно, но неумолимо струился последний песок в часах, отмеряющих время до его смерти.

Раздался холодный смех:

— Это вас не касается!