«Великое колдовство»

Льюис Ламур ВЕЛИКОЕ КОЛДОВСТВО

Старик Билли Данбар лежал в сухом русле, уткнувшись носом в землю и по чем свет ругая свою судьбу. Лучший золотоносный участок, который ему удалось обнаружить за целый год, и вот надо же именно теперь появиться апачам!

Это на них похоже — мерзкие, отвратительные создания. Он плотнее вжался в землю, кляня все на свете и молясь, чтобы они его не заметили. Правда, позиция у него была хорошей: он схоронился за камнями, где поток воды, когда-то заполнявший русло, вымыл у берега целую траншею.

Апачей было девять. Не много, но достаточно, чтобы снять с него скальп, а если они увидят его ослов или выкопанные ими шурфы — считай пропало.

Пот с него лился, как из заколотой свиньи кровь, он лежал, зарывшись бородой в песок, со старой винтовкой «шарпс» 50-го калибра под рукой. Если его найдут, у него не останется ни единого шанса — врукопашную ему не справиться с ловкими бойцами, но если он успеет навести свой старый «шарпс», он возьмет с собой на великие охотничьи угодья на небесах по крайней мере одного.

Он слышал, как они шли по пустыне над руслом. Куда, к черту, им приспичило ехать? Пока они оставались поблизости, он не будет чувствовать себя в безопасности, ведь здесь почти не жили белые люди. А те немногие, кто жил, были такими же опасными, как апачи.

Вел апачей худощавый, мускулистый индеец с ястребиным носом. Все они были смуглыми и жилистыми, без капли жира, и были полуголыми — только штаны и повязка на волосах.

Он не шевелился. Старик Билли слишком хорошо знал индейцев, что двинуться до того, как они совсем уйдут. Он пролежал еще полчаса после того, как стих последний звук, а потом высунулся из укрытия осторожно, как медведь, приближающийся к улью.

Поднявшись, он бегом бросился к обрыву и выглянул. Апачи исчезли. Он повернулся и не спеша пошел по руслу, держа наготове «шарпс». До лагеря, где паслись ослы, и до шурфов было примерно с милю. К счастью, он оставил животных в овраге, где их трудно было обнаружить.

Билли Данбар поглубже натянул свою старую фетровую шляпу и поспешил дальше. Дженни и Джули ждали его, стоя головой к хвосту, чтобы удобнее было отгонять мух с морд.

Добравшись до них, он собрал инструмент и отвел их к скалам в дальний конец оврага. Его фляги были полны водой, провизии и патронов было предостаточно. Ему повезло, что он не стал стрелять того кролика, когда его увидал, апачи бы услыхали рев старого «шарпса» и наверняка примчались за ним. Ему нужно быть осторожным.

Если бы они убивали просто так, это было бы полбеды, но ведь апачи любили привязывать людей к муравейникам, чтобы его прикончили солнце и насекомые, а может, и стервятники, если бы добрались достаточно скоро.

Это русло обещало многое. Не только благодаря тому что, что здесь бежала вода, но и потому, что оно буквально врезалось в древнюю скальную породу. Если бы он мог выбить шурфы в камне, он бы поклялся, что там есть золота, и много.

Утром он проснулся и тщательно оглядел местность. Одно было хорошо: если его обнаружат в лагере, то вряд ли доберутся. Овраг или, лучше сказать, большая впадина была футов шестьдесят в поперечнике, и большая половина ее была закрыта сверху нависающим скальным уступом, круто поднимавшимся вверх футов на пятьдесят с лишним. Здесь была вода и достаточно травы, чтобы прокормить пару ослов.

После осторожной разведки он развел костер из сухих веток меските, которые почти не давали дыма, и приготовил немного кофе. Перекусив, Данбар собрал лоток, кирку, лопату, винтовку и вышел из лагеря. Нагрузился он больше, чем ему нравилось, но ничего не поделаешь.

Место, которое он выбрал для работы находилось в маленьком ручейке. Поток здесь изгибался и оставлял нанесенный песок с внутренней стороны поворота. На вид порода была очень хорошей. Отложив недалеко «шарпс», Старик Билли принялся за дело.

До захода солнца он промыл кучу песка и глины. Нагрузив лоток, заходил с ним в ручей и, держа его под водой, начинал раскачивать, чтобы размок каждый кусочек. Затем выбирал и отбрасывал самые крупные камешки и гальку. После этого продолжал энергично раскручивать лоток так, что оставшуюся породу прибивало к краям.

Быстро взглянув наверх, чтобы убедиться, что апачей не видно, он наклонял лоток под углом примерно тридцать градусов, чтобы поднятые водой более легкие частицы скользнули за край.

Потом несколько раз сильно бил по дну, чтобы осадить чешуйки золота если они там были, — и продолжал процесс. Он работал упорно, время от времени оглядываясь, пока в лотке не оставались только тяжелые частички, и чистой водой смывал оставшийся черный песок и золото во второй лоток, который прятал поблизости в кустах.

Некоторое время он работал, не отрываясь. Затем, когда сгустились сумерки, собрал инструменты и, спрятав пустой лоток, отнес второй в лагерь.

Взял «шарпс», осторожно вышел из своего убежища и забрался на откос русла. Пустыня в обе стороны выглядела безжизненной.

— Слишком безжизненная, будь она проклята, — проворчал он. — Эти индейцы наверняка вернутся. Апача не надуешь.

Выкатившись на рассвете из одеял, он на скорую руку приготовил завтрак и, взяв магнит, подвинул к себе лоток с промытой породой. Черный песок состоял в основном из частиц магнетита, ильменита и черной окиси железа, которые удалялись магнитом. То, что осталось, он ссыпал в мешочек.

— Слишком медленно, когда рядом апачи, — пробормотал он. — С такой породой можно промывать шестьдесят-семьдесят лотков в день, но когда каждую секунду приходится оглядываться, тут не до работы!

Тем не менее он трудился упрямо и к ночи обработал более пятидесяти лотков. Когда закончился второй день, он довольно усмехнулся при виде намытого золота. Его было достаточно, чтобы понять, что он на верном пути. Используя кое-какие инструменты, он мог бы набрать золота прямо здесь, но ему нужен был крупный куш.

Он спрятал инструменты с пустым лотком в кустах в русле. Утром он встал и собрался было выйти из укрытия, когда увидел апача. Тот сидел на корточках на песке и внимательно что-то рассматривал. Несмотря на то, что он старался полностью скрыть все свои следы, Данбар догадывался, что заметил индеец. Он вернулся в овраг.

Лежа на животе, он смотрел, как индеец поднялся на ноги и пошел по следу вниз по руслу. Когда он пройдет еще немного, то увидит шурфы, и тогда Данбар уже ничего не сможет сделать. Пока что его обнаружил лишь один апач. Если он выстрелит и убьет его, остальные услышат и тут же сбегутся.

Старик Билли прищурился и обдумал ситуацию. Он мог поставить на то, что апач не побежит за помощью. Он постарается сам найти Данбара, чтобы забрать оружие и все мало-мальски ценное.

Индеец продолжал двигаться вниз по руслу и исчез из вида. Билли немедленно вынырнул из укрытия и бросился в кусты меските, росшие на дне каньона. Там он упал на землю и стал пробираться в ту сторону, куда пошел индеец.

Постепенно он приближался к своим шурфам, как вдруг то ли инстинкт, то ли подсознательно услышанный шум предупредили его. Он моментально откатился в сторону в тот самый момент, когда на него кинулся индеец с ножом!

Билли Данбар был уже немолодым человеком, но он прожил в пустыне всю жизнь, и был крепким и жилистым. Перехватив правую руку апача левой, он пырнул правой с зажатым в ней ножом ему под ребра. Индеец вывернулся, но Билли успел толкнуть его, и тот потерял равновесие. Они покатились по земле и свалились с восьмифутового берега в сухое русло.

Счастье было на стороне Билли. Индеец оказался внизу, а рука старика прижимала лезвие ножа к его спине. Когда они упали, нож вошел в тело по самую рукоятку.

Билли, задыхаясь, откинулся и торопливо оглянулся. Никого вокруг не было. Он стал быстро подкапывать берег руками, сверху посыпалась галька с песком, и через несколько минут отчаянной работы индеец был погребен.

Закончив, Билли бросился к своему убежищу, а прибежав, упал, хватая ртом воздух. «Шарпс» был наготове. Сегодня работать нельзя. Он окопается и будет наблюдать. Он знал, что остальные индейцы придут искать пропавшего.

После наступления темноты он выскользнул из оврага и получше прикрыл убитого апача, потом сухими ветками меските попытался как можно тщательнее замаскировать следы драки. После этого пробрался во впадину и перегородил вход кожаным шнуром с привязанной жестянкой, куда насыпал мелкой гальки. Если индейцы найдут его укрытие, банка с камнями загремит и предупредит его. Проделав все это, он улегся спать.

Билли проснулся на рассвете, проверил «шарпс» и в который раз почистил револьверы. На всякий случай засунул в карманы патроны и принялся ждать.

К счастью, здесь была тень. Было жарко, очень жарко. К десяти утра на камнях можно было поджаривать яичницу — правда, яиц у него не было. Он не ел яйца с того самого дня, когда последний раз побывал во Фремонте, а было это четыре месяца назад.

Он откусил от плитки табака и стал жевать. Внимательно осмотрел откосы оврага. Апачи умеют двигаться, как тени, и выглядеть как часть ландшафта. Ему приходилось слышать, что в травянистой местности они незаметно подбирались на пятнадцать футов к человеку, а трава там не была такой уж высокой.

Все было бы не так плохо, если бы у него было много времени, но его-то у Билли не хватало. Когда он уезжал из Фремонта, у Сэлли оставалось шесть месяцев, чтобы выплатить кредит за ранчо, или она пойдет по миру. Муж Сэлли погиб, когда его сбросил необъезженный жеребец, она осталась она с детишками и кредитом, который грозил отобрать у нее дом.

Когда положение стало серьезным, Билли вспомнил об этом месте. Однажды, несколько лет назад, он промывал здесь золото, и начало выглядело многообещающим, однако ему пришлось покинуть округу, на два прыжка опережая апачей. С тех пор он поклялся, что не появится в этих краях ни за какие коврижки. Из этих мест не возвращался с золотом ни один человек, поэтому он считал, что здесь все осталось по-прежнему. Правда, несколько оптимистично настроенных старателей пытались искать здесь счастья, но о них с тех пор никто не слышал. И все же Билли решил испытать судьбу. В конце концов, кроме Сэлли, у него на белом свете никого не было, а двое его внуков заслуживали лучшей доли, чем оказаться бездомными. Сэлли хорошая девочка. И красивая. Слишком красивая, чтобы быть вдовой в двадцать два года.

День медленно тянулся, о чем свидетельствовали тени на берегах сухого русла. По ним можно было следить за временем. Скоро Данбар знал каждый кустик, каждый пучок травы, каждый камень по всей его длине.

Он стер со лба пот и опять стал ждать. Почти в полдень его пытливый взгляд вдруг зацепился за что-то на берегу русла. Он лежал, не двигаясь, внимательно изучая откос перед собой. И тем не менее чуть не просмотрел. Билли нахмурился, пытаясь догадаться, в чем дело. И вспомнил.

В одном месте там рос куст со слегка обнажившимися корнями — будто кто-то хотел его выдернуть, да так и оставил. Теперь корней не было видно. Напрягая глаза, он всматривался, но ничего не видел, ни единого человеческого контура. То место было затенено, и на нем плясали солнечные зайчики, пробивавшиеся сквозь листву.

Затем ему почудилось движение — такое неразличимое, что он едва распознал его, и вдруг земля и часть корней показались опять. Индейцы вернулись. Их поведение говорило о том, что они знают, что где-то рядом, а самое удобное место для укрытия — то, что он выбрал.

Теперь никуда не денешься. К счастью, у него есть еда, вода и патроны. Их должно быть восемь человек, если не подоспели другие. Вероятно, они нашли его шурфы и проследили до лагеря.

Апачи никак не могли увидеть его в убежище и никак не могли выстрелить в него, кроме как через узкий вход, устеленный камнями и заросший кустарником. Скрытого подхода к нему не было. Билли немного подкопал перед собой землю и насыпал что-то вроде бруствера.

Его не нужно было предупреждать о серьезности положения. До Фремонта сто пятьдесят миль, до ближайшего жилища — шестьдесят. Оно принадлежало Сиду Бартону, бывшему ковбою, а теперь ранчеру, который взялся разводить скот на самой границе территории апачей.

И помощи ждать неоткуда. Здесь не появлялись белые люди, никто не знал, куда он отправился, кроме Сэлли, да и той было известно лишь приблизительный район. Старатели не раскрывали мест, где находили золото.

Ну, он не был зеленым, нетерпеливым юнцом, который тут же ввязался бы в драку с апачами. Он умел ждать. И он будет ждать в тени, пока индейцы станут поджариваться на солнце. Ночь его не беспокоила. Апачи ночью не воевали, с этим проблем не будет.

Внезапно появился один из них — только один индеец с винтовкой, и он выстрелил. Пуля ударила в камень над головой. Старик Билли хихикнул.

— Стараются вызвать ответный огонь и обнаружить меня, — сказал он.

Старик Данбар ждал, ухмыляясь в бороду. Раздался еще один выстрел, и опять наступила тишина. Он лежал без движения. В поле зрения показалась рука, затем нога. Он перекатил во рту табачную жвачку и сплюнул. Неожиданно ниоткуда возник индеец и пропал, будто его и не было. Билли скептически смотрел на откос. Снова появился апач, на этот раз на мгновение дольше, но Билли ждал.

Вдруг в двадцати футах от того места, где лежал Данбар, вниз по склону скользнул индеец и с пронзительным криком ринулся ко входу в овраг. Не попасть было невозможно, хоть цель и двигалась. И Билли дал ему!

Старый «шарпс» рявкнул, как разъяренный бык, и подпрыгнул в его руках. Апач дико завизжал и грохнулся на спину, сметенный силой удара крупнокалиберной пули. Ответом ему были гневные крики.

Тело индейца лежало на солнцепеке перед Данбаром. Он поднял заостренный с одного края белый камушек и на скале рядом с ним провел вертикальную линию, потом еще семь таких же. Первую линию он перечеркнул диагональю.

— Осталось семеро, — сказал он.

Песок и глину на входе в убежище взрыл град пуль. Одна прошла над головой, осыпав грязью шляпу.

— Будь вы прокляты, — пробурчал он.

Билли снял шляпу и положил рядом с собой, а на нее пристроил шестизарядник, чтобы был под рукой.

Индейцы больше не появлялись, день потянуться дальше. Было жарко. Под громадным бронзовым куполом неба кружил одинокий стервятник.

Он не стрелял, просто лежал и ждал. Апачи хотели взять его измором. Черт возьми, здесь он может переждать всех апачей юго-западного района правда, желания такого у него не было.

Стараясь держаться пониже и не высовываясь, он подкатил ко входу булыжник величиной с человеческую голову. Немедленно грянул выстрел, пуля взрыла песок перед булыжником, засыпав ему глаза. Он вытер их и с чувством выругался. Потом подкатил еще один камень, а промежуток между ними забил землей. Немного углубил место, где лежал, и задумчиво осмотрел стены убежища.

Дженни и Джули безмятежно щипали траву. Они слишком долго были со Стариком Билли, чтобы беспокоиться о таких, с их точки зрения, пустяках как стрельба и крики. Тень западного обрыва оврага протянулась еще дальше. Старик Билли ждал.

На верху откоса, у знакомого куста, он снова заметил едва различимое движение. Тщательно прицелившись, он навел мушку на обнаженные корни.

Билли не увидел никакого движения, вообще ничего, но внезапно корни исчезли. Он плотнее прижал приклад к плечу и начал отжимать спусковой крючок. «Шарпс» дрогнул у него в руках, Данбар опять прицелился и выстрелил.

Винтовка подпрыгнула, индеец приподнялся, прижимая обе руки к груди, и лицом вниз полетел с обрыва, увлекая за собой водопад мелких камней. Билли перезарядил «шарпс» и снова принялся ждать, наблюдая то за индейцем, то окидывая взглядом склоны русла. Апач лежал в тени под обрывом и не шевелился. Через несколько минут Данбар поднял свой белый камешек и перечеркнул еще одну белую линию.

Он с удовлетворением посмотрел на рисунок.

— Осталось шестеро, — сказал он.

Билли почувствовал голод. Дженни и Джули решили полежать и отдохнуть. Для них день уже закончился.

По счастью, он спрятал кирку и лопату в кустах у выхода оврага в более широкое русло. Старик Билли осмотрел откосы и отполз глубже в убежище. Ухватившись за ветки одного из кустов, росших под утесом, он вырвал его из земли, вкопал в самодельный бруствер и укрепил его камнями и землей.

Работая, он постоянно возвращался ко входу, но апачи стали осторожными, и он их не увидел. Тем не менее инстинкт подсказывал ему, что они где-то рядом. В этом-то вся штука. Он избегал этой мысли на протяжении всей стычки. Теперь индейцы все время будут рядом. Они потеряли убитыми троих воинов и не дадут ему сбежать.

Если у него было достаточно терпения, то апачи тоже умели выжидать, но они могли себе это позволить. А он — нет. И дело не в том, чтобы вернуться домой до окончания срока выплаты, а до нее оставалось два месяца, дело еще в том, чтобы вернуться с деньгами. И даже если ему повезет с золотом, потребуются многие недели тяжелой непрерывной работы, чтобы набрать нужную сумму.

И тут он заметил волка.

Что-то мелькнуло, и Билли Данбар увидел острый нос, яркие глаза и серый хвост. В следующее мгновение волк скрылся у основания уступа, прикрывавшего впадину. Рядом с ручьем.

Старик Билли нахмурился и осмотрел место. Он не единственный здесь окопался! У волка наверняка было логово, а там могли сидеть волчата, поскольку время было подходящее. Тишина отдыха после укрепления входа явно обманула серого, и он решил, что белый человек ушел.

Должно быть, волк или волчица все время находилась здесь и дожидалась возможности выйти поохотиться. Волчата проголодались. Если там были волчата.

И вдруг его осенила идея. Идея совершенно фантастическая, заставившая его рассмеяться. Но она могла сработать! Во всяком случае, она давала шанс выбраться из этой передряги и избавиться от апачей.

Он кое-что знал о их суевериях и верованиях. Это была рисковая игра, но он уже знал, что воспользуется этой возможностью.

Вынув из седельных мешков смену одежды, он надел ее. Затем разложил на земле, на самом виду, старую одежду — брюки, куртку, ботинки и рядом шляпу.

Подобрал несколько сухих веток, подошел к логову и разжег маленький костер. Вернулся ко входу и быстро осмотрелся. Сухое русло было пустынным, но он понимал, что за ним наблюдают индейцы. Он вернулся, отошел подальше от логова и стал ждать.

Дыма было мало, но его затягивало в логово. Уже скоро. Внезапно волк выскочил на середину впадины, оглянулся, рыча, перепрыгнул через бруствер и исчез в русле.

Билли стремительно затушил костер, оставшиеся ветки и угли бросил на свое костровище, затем веткой промел место. Индейцы появятся через несколько минут, может, немного позже.

Забравшись в логово, он наскреб волчьей шерсти и отнес ее к разложенной на земле одежде. Бросил клочья шерсти на рубашку и рядом с брюками. Брошенный в сторону входа взгляд убедил его, что индейцы еще не появились, но то, что они видели волка, он знал наверняка и мог представить себе их изумление.

Он поспешил к ручью и набрал пару пригоршней грязи. Это будет завершающий штрих, но он не помешает. Билли торопливо слепил две человеческие фигурки, повязав им на головы по травинке.

Подбежав ко входу во впадину, осмотрел овраг и продолжил работу, пока рядом с одеждой не стояли шесть грубых фигурок. Затем проколол их старыми иглами дикобраза, подобранными около утеса, и выстроил в ряд лицом к парапету.

Посмотрев в последний раз в овраг, он увидел, что там, почти не таясь, стоит индеец и глядит в сторону впадины.

Билли знал, что они будут осторожны, и засмеялся, представив, что последует дальше. Собрав винтовку, флягу, патроны и немного еды, он кинулся к волчьему логову и забрался внутрь.

Волчат там не было, в этом он удостоверился в самом начале. В конце пещерки, у основания скалы, места было достаточно, чтобы сидеть. Чиркнув спичкой, он убедился, что справа есть еще одна пещерка размером поменьше.

Билли осторожно пролез к выходу из логова, замел свои следы, стараясь не трогать волчьи, и пробрался обратно. Со своего места он мог видеть парапет.

Прошло почти полчаса, прежде чем над наспех построенной стеной поднялась голова. Черные, прямые волосы, красная повязка на лбу и резкие, жесткие черты лица их предводителя.

Потом над парапетом поднялись остальные и один за другим, переступив низкую стену, вошли во впадину. Они не спешили и опасливо оглядывали ее большими, испуганными глазами. Один из них заметил одежду со стоящими рядом фигурками и что-то сказал, указав рукой.

Индейцы подошли ближе и в благоговейном страхе остановились, глядя на утыканные иглами фигурки. Они очень хорошо знали, что они означают. Их вылепил колдун и на каждую наложил проклятие.

Один из апачей отошел и кинул взгляд на одежду. Вдруг он испуганно вскрикнул, привлекая внимание остальных к клочкам волчьей шерсти.

Индейцы собрались вокруг, возбужденно переговариваясь и оглядываясь со страхом.

Они думали, что поймали в западню белого человека. Зная апачей, Старик Билли догадывался, что они уже просчитали его рост, вес и примерный возраст. Такие вещи легко читаются по длине шага, глубине отпечатка на мягкой земле и по тому, как он работал.

Они поймали белого человека, а из западни выскочил волк! Теперь они нашли его одежду, а на ней волчью шерсть!

Все индейцы знали о человека-волках, оборотнях, тех странных существах, которые могли превращаться из человека в зверя и обратно. Существах, которые вырывали у спящих людей горло и метили детей волчьей кровью.

Наступали сумерки. Пока Билли Данбар работал, солнце склонилось к горизонту. Индейцы беспокойно оглядывались. Это было лежбище человека-волка, великого колдуна, который наложил проклятие на всех них, который пришел как человек, а ушел как серый охотник.

Вдруг в пустыне завыл волк!

Апачи вздрогнули, как от удара, а затем одновременно попятились. К тому времени, как они достигли выхода из впадины, они почти бежали.

Старик Билли провел ночь в логове, лежа у дыры и дожидаясь рассвета. Он видел, как вернулся волк, тревожно принюхался и ушел. Когда стало светло, Билли выполз из пещеры.

Ослы, как ни в чем ни бывало, щипали траву и при его появлении подняли головы. Он поднял было вьючное седло, потом опустил его.

— Будь я проклят, если сбегу! — сказал он.

Взяв с собой старый «шарпс» и запасной лоток, Билли Данбар зашагал по сухому руслу и немного погодя принялся за работу. Время от времени он тщательно осматривал местность, но апачей не видел. Золота после промывки выходило даже больше, чем он надеялся. Еще несколько дней… Неожиданно он поднял голову.

Недалеко, лицом к нему стояли два индейца. Ближайший сделал несколько шагов вперед, положил что-то на камень и отошел. Билли, согнувшись, наблюдал, как они скрылись из вида. Затем подошел к камню. В выделанную шкуру оленя было завернуто мясо!

Он вдруг рассмеялся. Теперь он великий колдун. Теперь он человек-волк. Оленина служила подношением, знаком замирения, и он возьмет ее. Старик Билли понял, что с этого момента он может приходить на земли апачей и намывать золота, сколько захочет.

Несколько дней спустя он убил волка, снял с него шкуру, а из головы сделал нечто вроде капюшона, который натянул на тулью своей старой фетровой шляпы. Что бы он ни делал, он ее не снимал.

Через месяц он вошел во Фремонт позади Дженни и Джули и встретил у ворот Сэлли. Она разговаривала с молодым Сидом Бартоном.

— Привет, — усмехаясь, сказал Сид и удивленно посмотрел на волчий капюшон.

— Лучше сними его! Кто-нибудь может принять тебя за волка.

Старик Билли засмеялся.

— А я и есть волк! — ответил он. — Не веришь? Спроси у апачей!