«Сёдла, на которых держится мир»

«…Что осмысление состоит в том, что один тип реальности переносится на другой, что подлинная реальность никогда не самая явственная, и что природа истины распознаётся уже по её усилиям скрыть себя».

И тут я проломил череп Баку Кэтчеру бутылкой из-под виски.

Я всегда проламливаю череп Баку Кэтчеру бутылкой из-под виски.

И ещё я напился до чёртиков зелёных.

Я всегда… Но нет, до этих самых чёртиков я напился только раз.

К тому моменту в салуне и на ногах то оставалось не больше дюжины ребят. Бак измерил пол, а Билли полез за пушкой.

— Давай, Джек, покажи, как быстро ты вытягиваешь ствол…

Этого я и дожидался.

— Ну, Билл, поспеши, а то я успею перегнать скот за Рио-Гранде и вернуться.

Билл взревел. Рука его рванулась быстрее гремучки и… И он взвыл, как койот. Ещё бы не взвыть. Я бы и сам взвыл — я подложил Биллу в кобуру отличный кусок кактуса.

И тут то меня кто-то тронул за рукав.

— Сэр, мы нуждаемся в ваших профессиональных услугах.

— Я не убиваю за деньги, — предупредил я, не обернувшись. Уже тогда мне не понравился акцент. В Техасе тоже гнусавят, но так не тянут гласные.

— Что вы сэр, нам только нужно заарканить одну двухлетку без клейма.

Я разломал стул на четыре кусочка об мимолетящего Тэрнера. Достал из нагрудного кармана сигару, закурил и повернулся, чтобы посмотреть на чужака.

Вы видели когда-нибудь Техасскую рогатую жабу? Нет? Ну, немного потеряли. Так вот, ростом в пять футов, одет во френч, голова будто сплюснута, морда зелёная, а по бокам рожки и с шариками на концах. Вылитая зелёная лягушка, если бы её откормили, обучили в Принстоне и одели по европейской моде.

Тут я и понял, что допился.

Я покосился в зал, но никто из ребят не замечал зелёного чужака — значит, красавчика вижу только я, или парням не до этого.

— Не думаю, чтобы мне хотелось сейчас оказывать кому-либо услуги. Не думаю, сэр.

— Мы хорошо заплатим, мистер Бэлчер.

Говорил он так, будто и рта совсем не открывал, только голос слышно, и как будто он прямо уже в голове у меня звучит. Неважные твои дела, Джек Бэлчер.

— Душу я не продам, — надеюсь, голос мой прозвучал достаточно твёрдо.

Чужак хихикнул. Или мне так показалось.