«Зима на разломе»

The wonder of the world, the beauty and the power, the shapes of things, their colours, lights and shades; these I saw. Look ye also while life lasts.

(Я видел чудеса мира: красоту и силу, цвет и форму, свет и тень. Смотри и ты, пока живешь.)

— А как вы узнаете, что обитатели планеты разумны?

— По уровню застенчивости, — ответил Контактер. — Разумные существа ничего не должны стесняться.

Возможно, некоторые читатели будут слегка шокированы отдельными эпизодами интимного характера, встречающимися в тексте. Причина их появления в данной книге заключается в том, что автор — профессиональный биолог. Натуралисту, привыкшему видеть простой биологический смысл многих явлений нашей жизни, очень трудно следовать придуманным обществом правилам и инструкциям в творчестве. Как, например, понять, почему описание слезинки, катящейся по девичьей щеке — это высокая поэзия, а описание капли влагалищной смазки, стекающей по бедру той же самой девушки — грязная порнография? Ведь появление второй капельки обусловлено не менее хитроумной связью между эмоциями и железами слизистой оболочки, чем появление первой.

Духовная красота человека — в сложности работы мозга, в богатстве восприятия и тонкости психики, а не в умении прикрывать половые органы трусами. И настоящая любовь прекрасна во всех своих проявлениях, будь то стихи влюбленного поэта или зачаровывающая симфония женского оргазма. Глупо и бессмысленно восторгаться стихами, не будучи в состоянии оценить музыку плотской любви.

И еще одно важное замечание. За исключением геккончика Мойше, все действующие лица этой книги — вымышленные литературные персонажи. Их возможное сходство с реальными людьми, животными и государствами — результат случайного совпадения, о котором автор заранее сожалеет.

Из всех гнуснейших человеческих пороков наиболее омерзительным является благоразумие.

Ночь прошла. Угловатые тени домов медленно проступали в сером отсвете московского неба. Мы лежали на спинах, прижавшись друг к другу боками, уставшие настолько, что не хотелось даже спать. Одеяло давно валялось на полу, но в это дождливое октябрьское утро нам не было холодно — мы все еще не могли остыть.