«Эти непонятные корейцы»

Москва «Муравей» 2003

– М.: Муравей, 2003. — 304 с. + цв. ил. (16 с).

ISBN 5-89737-172-5

Когда в 80-е годы я училась на восточном факультете ДВГУ, моя специальность, корееведение, популярностью не пользовалась. В практической жизни от нее было мало толку. Южная Корея, о которой ходили смутно-заманчивые слухи («диктатура, но о-о-оченъ крутая»), была недосягаема, как Луна, ибо с ней СССР не связывали дипломатические отношения. Северная Корея была доступна не намного больше. Пхеньян с начала 60-х жил в свете идей чучхе, то есть «опирался на собственные силы». Свидетелей этого интимного процесса он иметь не желал, а посему дипломатические отношения СССР с этой страной были, так скажем, непростыми. Да и наши люди туда не особо стремились. В массовом советском сознании Северная Корея ассоциировалась в основном с соевым соусом (на мой вкус, довольно неплохим) да журналом «Корея», полным фотографий Ким Ир Сена на фоне новеньких тракторов, причесанных на пробор куриц-несушек и радостных негров с чучхейскими трудами в руках. Советский обыватель читал журнал не без удовольствия — всегда приятно осознавать, что кто-то живет еще хуже тебя.

При всей практической бесполезности Кореи, однако, существовали в СССР люди, которые ее искренне и горячо любили. Любили вопреки трагикомическому культу, вопреки кризисам и диктатурам. Это были ученые-корееведы. Путь в Корею им, как и другим категориям советских граждан, был закрыт. Но всеми возможными способами наши корееведы добывали информацию о Пхеньяне и Сеуле и — изучали Корею. Изучали современную экономику и древнюю культуру, этнографию и историю, литературу и язык, писали книги и словари. И воспитывали нас, учеников, в уважении к корейцам и корейской культуре.

Ушел в небытие «великий вождь», грянула перестройка, и Пхеньян под руководством наследника Ким Ир Сена, его сына Ким Чен Ира окончательно закрыл свои двери для окружающего мира.

Сейчас об этой стране достоверной информации еще меньше, чем раньше. Практически единственное, чем располагает сейчас международная общественность, — это свидетельства северокорейских перебежчиков. Увы, радостного они сообщают мало.